Мансуров Дмитрий. Семь дней Мартина

Семь дней Мартина

Краткое содержание романа «Молодильные яблоки»

   Иван-царевич отправился на поиски волшебных яблок и узнал, что они превращают людей в живых мертвецов. Теперь он при смерти.
 

Пролог

   …Поток воды оказался настолько мощным, что вырвался из скатерти прямоугольным столбом, и склонившегося над ней Правича отбросило ударом на стенку сферы.
   – Что за черт? – пробормотал он растерянно, хватаясь рукой за челюсть и скатываясь по стенкам сферы на ее дно. Из скатерти высунулась голова зубастого и рычащего монстра, и Правич повторил вопрос куда более испуганным голосом. Анюта и колдун одновременно отскочили к краю ковра, даже тарелки перестали стрелять и отлетели подальше.
   Вода окончательно заполнила защитную сферу ковра-самолета, и колдун торопливо взмахнул руками, приказывая сфере исчезнуть. Лишенная поддержки вода рассыпалась миллиардами капелек, а Правич, пытавшийся доплыть до ковра и почти ухватившийся за его края, полетел вниз, отчаянно размахивая руками и ногами.
   Сорвавшееся с ковра чудище падало следом за ним, клацало зубами и злобно рычало, стараясь догнать его и проглотить.
   Правич, шокированный тем, что очутился в свободном плавании на высоте полукилометра над землей, в прострации смотрел, как летающие тарелки, ступа и ковер-самолет с колдуном Эрбусом улетали к горизонту.
   «Черт бы вас всех побрал! – сердито подумал он, задрожав от пронизывающих потоков холодного ветра и лихорадочно вспоминая подаренное Эрбусом заклинание экстренного согревания. – Только помолодел на тридцать лет, как помирать заставляют!»
   Пробравшее до костей рычание заставило его содрогнуться: чудовище из скатерти-самобранки летело следом за ним и пыталось ухватить Константина за ногу.
   – По-о-о-о-мо-о-о-о-ги-и-и-те-е-е-е!!! – воззвал Правич, тщетно надеясь, что колдун сделает что-нибудь ради спасения верного помощника, но Эрбус полностью озаботился собственным выживанием и о Правиче забыл. Отмахиваясь от капелек воды, падавших с той же скоростью, что и он, Правич пытался разглядеть место, на которое суждено приземлиться и разбиться.
   Повсюду – лес, лес и только лес, и лишь вдалеке виднелись едва заметные струйки белого дыма: кто-то выбрал для жилья даже такой холодный и неприветливый край. И лес становился все ближе и ближе.
   Монстр высунул длинный язык, пытаясь поймать голосистую еду.
   – Отвали, чудище гороховое!
   Расстояние между ними быстро сокращалось. Правич дергал ногами, отбиваясь из всех сил. Приближающийся монстр получил в глаз каблуком и сердито заревел.
   – Только дотронься до меня, уродина! – угрожающе прокричал Правич. Монстр вытянул шею и схватил его за ногу. Константин дернулся, зубы скользнули по коже и оторвали часть левой штанины, а Правич, повинуясь внезапному порыву души, умудрился совершить сложный пируэт, и уселся чудищу на двухметровой длины шею. – Попробуй теперь меня достань! Сам себя укусишь!
   Монстр задергался в попытках вывернуться и схватить смельчака, но тот крепко держался за роговые выступы на шее монстра, не давая чудищу возможности ухватить себя зубами. Длинный язык монстра дотрагивался до ног, но обхватить их не мог.
   Но долго торжествовать не пришлось. До земли осталось всего ничего, и Правичу пришлось перебраться на туловище чудища: он надеялся, что массивная туша смягчит удар при падении. Отбиваясь от зубастой пасти, Константин полз по влажной шее к спине монстра, ругался благим матом и изо всех сил хватался за толстую шкуру, чтобы не сорваться.
   – Радуйся, сволочь, что не попался мне в городе: на чемоданы бы пустил! Развелось чудищ, как собак нерезаных!
   Вспомнился убитый колдуном Горыныч, встреча с которым заставила Правича поседеть от ужаса.
   Всего час назад, когда он затемно вышел из леса, чтобы спрятаться за небольшим холмиком и оттуда понаблюдать за зданием странной архитектуры, произошло непредвиденное осложнение. Холмик оказался притаившимся Змеем Горынычем, о чем Правич узнал спустя секунду после того, как наступил на что-то мягкое.
   Дракон, которому придавили кончик хвоста, пришел в бешенство и молниеносно развернулся к обидчику. Шипение и вид злобной драконьей морды перед собственным лицом чудом не довели Правича до медвежьей болезни, но пробрали горе-разведчика до дрожи в коленках и истошного вскрика. Из пасти дракона вырывались язычки пламени, и Правич понял, что если он промолчит, то в следующий миг превратится в крохотную щепотку пепла. Страх оказался настолько силен, что уничтожил сам себя, и расхрабрившийся до безрассудности Константин взял быка за рога.
   – Стоять!!! – гаркнул он, – Ты кто такой, и почему находишься на охраняемой территории без сопровождения?!
   Суровый тон заставил Горыныча отпрянуть, а не спалить нахала ко всем чертям. Вырвав из-под ноги Правича кончик хвоста, дракон повернулся к человеку всеми головами и синхронно выпустил из пастей клуб дыма.
   – А ты кто такой и откуда взялся на мой хвост? – рыкнул он. Этого времени хватило на то, чтобы парень взял себя в руки и перестал дрожать.
   – Не твоего… не твоих умов дело! – стальным голосом сказал Константин. – Немедленно покинь территорию, иначе вызову пожарную бригаду, и тебя махом потушат! Не сметь дышать на меня огнем – с тебя три шкуры снимут за поджог леса!
   – Ты – не лес! – рыкнул дракон.
   – Я – его представитель.
   – Если ты дуб, то это не значит, что ты дерево, – дракон приблизил головы вплотную к человеку. Большие глаза немигающее смотрели на Правича, и он понимал, что не доживет до утра, если дракон вздумает выдохнуть огнем. – Говори, кто ты такой?
   Правич лихорадочно обдумывал, какая из наспех сочиненных версий покажется дракону убедительной, но в переговоры вмешался колдун, которому надоело ждать помощника в темном лесу. Обездвиженные пленники не могли сбежать, и колдун оставил их, не опасаясь бегства: заклинание действовало десять минут. За это время Эрбус намеревался разобраться с возникшими осложнениями.
   – Константин, какого лешего ты возишься?! Долго я буду стоять и мерзнуть, охраняя эту парочку? – прокричал он, выходя из леса. – Зови царевича с яблоками, пусть готовит за них вык… куп…
   Увидев Горыныча, колдун застыл и замолчал, не договорив фразу. Наступила тишина: дракон повернул две головы в сторону Эрбуса, в драконьих глазах появились языки пламени. Правич съежился от ужаса: такое, по его мнению, со своими глазами мог сотворить только настоящий дьявол. Сглотнув, колдун попятился в лес. Дракон зашагал следом за ним, не желая увеличивать расстояние между собой и вышедшим из леса человеком.
   – Так вы и есть те самые злодеи? – прорычал он, и из его ноздрей вырвались струйки дыма. – Вы – похитители друзей царевича!
   – Не уверен, не обвиняй! – пробормотал Константин гневно, но достаточно тихо, чтобы дракон его не услышал: а то как сожжет без суда и следствия – и ответить нечем будет.
   – Чего ты там пробормотал? – дракон повернулся к Правичу всеми тремя головами и сощурил глаза.
   – Ни-ни-ни-чего-чего, – запинаясь, пробормотал тот: огонь в глазах дракона вызывал из глубин души панический ужас.
   – Где его друзья? – от звучного драконьего голоса у Правича заложило уши. Из ноздрей чудища вырвались струйки горячего пара, и Константин ненадолго оказался в густом тумане. – Отвечай, пока не спалил!
   Затрещали кусты: колдун воспользовался моментом и ломанулся под укрытие леса. Дракон раскатисто прорычал и выпустил вслед Эрбусу одновременно три огненных струи. Лес озарился отблесками пламени. Колдун закричал, спрятался за деревом, и швырнул в дракона магические морозящие шары. Огненное дыхание Горыныча расплавило шары на подлете к головам, и дракона окутало облако быстро рассеявшегося пара.
   Правич сглотнул, а когда головы дракона переключились на уничтожение шаров, попрощался с жизнью, пригнулся и рванул в спасительные кусты на опушке леса. Дракон выпустил вслед ему огненную струю, от которой загорелись ветки и листья, и на упавшего Константина посыпались горящие останки сгоревших веток.
   Дракон остановился на краю леса, не в силах преследовать похитителей: деревья росли густо, и протиснуться между ними, не повредив крылья, он не мог. Правич по-пластунски перебирался на безопасное расстояние, оставшийся с пленниками колдун отбивался морозящими шарами и тихо матерился: время для оживления пленников еще не наступило, а уходить без них он не собирался.
   Горыныч легко сбивал пламенем летевшие к нему морозящие шары и поджигал деревья. Вспотевший от жары и страха колдун сообразил, что огонь окружает его со всех сторон, и вскоре охватит большую часть леса.
   «Шум наверняка привлек внимание царевича и компании, – решил Эрбус, – если не убить дракона, то перевес окажется на его стороне: напасть и победить при огневой поддержке Горыныча сумеет любой идиот»
   И очередная попытка завладеть молодильными яблоками провалится в последний раз: новые попытки их приобретения отпадут ввиду гибели заказчика.
   – Константин! – прокричал Эрбус, не особо надеясь на положительный ответ. – Ты жив?
   – Да! – отозвался Правич слева.
   – Молодец! – обрадовался колдун, – Слушай приказ, мой верный помощник: убей дракона!
   – Что?!! – выпалил изумленный Правич, надеясь, что ему послышалось: далеко не последний среди профессионалов магии колдун приказывает ему, обычному человеку, справиться с Горынычем!
   – Дракона убей, мать твою!!! – рявкнул колдун, хватая зашевелившихся пленников за руки и приказывая им следовать перед ним.
   «Не послышалось, что б его! – ужаснулся Правич. – На верную смерть посылает, сволочь!»
   – Чем? – прокричал он, – У меня нет никакого оружия против драконов!
   Над его головой пролетела огненная струя. Пламя охватило деревья в считанные секунды и так же быстро погасло, оставив после себя дымящиеся кроны и облако серого пепла, медленно оседающего на промерзшую землю.
   Колдун прокричал в ответ что-то нечленораздельное, и Правич чертыхнулся: если переспросить – тот еще пуще разозлится, а дракон пошлет на голос еще три струи пламени. И так от леса одни головешки остались, а скоро он и сам в одну из них превратится. А не выполнить требование Эрбуса, так этот гад лично придушит за неповиновение.
   – С двух сторон обложили, сволочи! – выругался он. Выхода нет: и там и там надают за все хорошее. Лучше переспросить – колдун все-таки союзник, хоть и нервный чересчур.
   Мысленно пожелав себе долгих лет жизни и удачи, Константин перекрестился. Привычка эта осталась с детства и доводила колдуна до белого каления, но Правич пользовался религиозным охранным жестом в редких случаях, и Эрбус чаще всего ограничивался резким выговором и суровым высчитыванием из зарплаты помощника десяти штрафных процентов.
   Заранее рухнув пластом на землю, Правич прокричал:
   – Что сделать? – и, обхватив руками голову, уткнулся носом в землю. Но карательных мер, как ни странно, не последовало ни с той, ни с другой стороны.
   Над лесом повисла привычная осенняя тишина.
   Ожидание неприятных последствий затягивалось. Колдун подозрительно молчал, и дракон не торопился дожечь деревья, по чистой случайности оставшиеся не подпаленными.
   «Спалили уже…» – подумал Правич об Эрбусе. Приподняв голову, он огляделся по сторонам: вдруг колдун или дракон подкрались к нему на цыпочках, и теперь ждут, когда он их увидит, чтобы врезать за все хорошее.
   Никого.
   Константин встал на колени, прислушался и поднялся на ноги. Несколько пожухлых листков прилипло к одежде, он стряхнул их и еще внимательнее вслушался в тишину.
   Тихо, как на кладбище.
   Переспрашивать колдуна вторично Правич не стал. Вместо этого он решил самостоятельно выяснить, что случилось с Эрбусом и драконом, и почему стало так тихо?
   В полном недоумении он выполз из леса. Готовый в любой момент экстренно вернуться обратно, Константин выглянул из-за кустов и понял, почему колдун выкрикивал невнятные приказы: чтобы дракон время от времени отвлекался на голос Правича и дал колдуну возможность выйти на открытое пространство.
   Эрбус стоял на поляне, прикрывшись Мартином и Анютой как живым забором. Дракон пристально следил за его передвижением, надеясь улучить момент, чтобы спалить колдуна и при этом не сжечь замерших пленников.
   Дракон нарушил молчание первым – просчитанные варианты спасения молодых людей показались ему не убедительными, и предложил мирное решение проблемы.
   – Отдай пленников, и я тебя не трону! – пообещал он.
   – Отдай яблоки, и пленники будут твоими! – выдал встречный ультиматум Эрбус.
   – Да иди и возьми, в чем проблемы-то? – изумился дракон. – Вон их сколько растет!
   – Знаю я ваше «возьми!» – с саркастической ухмылкой ответил колдун. – В глаза вы все вежливые, а как отвернешься – так сразу нож в спину по самую рукоятку!
   – У меня нет ножа, – возразил дракон, пыхнув огоньками и сверкнув глазами.
   – Я вижу… – Эрбус заметил выглянувшего из леса Константина и торопливо воскликнул, – Правич, бей его!!!
   Горыныч стремительно повернул головы, и в сторону помощника, оторопевшего от ужаса и коварства колдуна, полетели три огненных струи. Константин охнул и юркнул в кусты. Больно обожгло руку, загорелся правый рукав, попавший под пламя. Правич сбил огонь, и ощущение нестерпимого жжения прошло, сменившись болью от слабого ожога.
   Колдун только этого и ждал. Пока дракон плевался в помощника, он вытянул руку в сторону трехглавого змея и выпалил короткое заклинание. Черная сфера вылетела из кончиков пальцев, выросла до размеров драконьей головы и ударила грудь Горыныча с такой силой, что раздался треск ломаемой грудной клетки. Дракона отшвырнуло и перевернуло в воздухе, и он бездыханным повалился на спину.
   Правич подлетел от удара, и, перепуганный, выглянул из-за куста. Руки и ноги у него дрожали от нервного потрясения: он понимал, что секунду назад избежал верной гибели. Но от желания наподдать колдуну за коварство его отговорил вид лежавшего без признаков жизни дракона.
   Предполагая, что одной убийственной сферы для Горыныча недостаточно, Эрбус выпустил еще по сфере в каждую голову дракона.
   Правич подошел к поверженному Горынычу, надеясь, что никогда больше не столкнется в открытом бою с подобными тварями. Но…
   …не прошло и часа, как еще одно чудовище решило сжевать Правича. Один плюс: этот монстр хотя бы не плевался огненными струями.
   Успев напоследок заехать по зубастой морде чудища сапогом, Правич верхом на нем упал в лес и вздрогнул, когда перед его лицом через тушу монстра пробился окровавленный ствол дерева. Прогибавшиеся под весом монстра ветки трещали и ломались, из рваной раны на спине хлестала отвратительно пахнувшая склизкая гадость. Кровью монстра залило туловище, и соскользнувший с его спины Правич полетел вниз с высоты десяти метров. Ветки основательно процарапали кожу и местами порвали одежду, и на землю Константин упал так, что звезд в голове засияло больше, чем на небе.
   Он охнул и провалился в беспамятство.
 

Глава 1

   Очнувшись, Правич долго не мог понять, почему вокруг так тихо. Секунду назад звуки битвы и шум ломаемых веток били по ушам не хуже барабанной дроби, и внезапно все стихло. В ночной темноте одиноко подвывал унылый осенний ветер, и до ушей Правича не доносилось ни одного постороннего звука.
   «Вот идиоты! – подумал он: царевич с компанией улетел, не убедившись в смерти врага. Какая самоуверенность! – Оставили меня на попечении чудища? Хотели, чтобы оно меня съело, да? А вот хрен вам, господа нехорошие – я жив, а ваша образина сдохла!»
   Он открыл глаза.
   Облачное небо, в разрывах облаков ярко сверкает полная луна. Мирная картина. Точно такая же, как в момент передачи яблока царевичем. Какого черта он упирался и долго возился со скатертью? Словно не яблоко, а сосуд со жгучей кислотой голыми руками передавал.
   Потом был обмен одного пленника на скатерть с яблоками и попытка улететь с пленницей, чтобы пришельцы не устроили погоню. А дальше – именно погоня, перестрелка, гибель колдуна и появление из скатерти морского чудища. Вечер сбывшейся мечты обернулся ночью гибели надежд. Правич вспомнил, как Анюта влепила ему пощечину, провел по щеке ладонью и внезапно обнаружил, что привычной щетины нет. Скромные волосинки прощупываются на подбородке, как в юности, и ничего более.
   «А ведь я помолодел! – довольно подумал он. – Я снова молод!»
   На мрачном лице промелькнула усталая улыбка. Накопившиеся с момента пробуждения злые мысли и пожелания разом отошли на третий план. Получить еще тридцать лет жизни – сказочно роскошный подарок!
   Но для полного счастья надо бы встретиться с врагами, дождаться их смерти или помочь им с этим делом, и сплясать на их могилах – слов нет, до чего приятно!
   Константин шумно выдохнул, глаза сверкнули. Черт с ним, с погибшим колдуном Эрбусом – туда ему и дорога, главное – поквитаться с царевичем и его компанией за то, что натравили на него чудище.
   «Изверги! Побоялись вступить в честный бой и выпустили монстра, думая, что тот меня проглотит, а они не запачкают руки в моей крови! Тоже мне, чистюли в белом!»
   Точнее, в белых. В тапочках.
   – Я-то не боюсь запачкать руки в вашей крови, – злобно проговорил Правич, – Клянусь, вы у меня еще попляшете, сволочи!
   Вопрос в том: как именно с ними поквитаться? Воевать голыми руками против пришельцев, использующих летающие тарелки с убивающими световыми лучами, бессмысленно и вредно для здоровья.
   «Озвереть, на чем люди летать начали! – подумал он, – Пришельцы на тарелках, люди на коврах, старушка в стакане… Скоро на вилах или в тазиках-корытах носиться начнут! А там, глядишь, совсем рехнутся, и до летающих веников дело дойдет».
   Похоже, пришельцев придется оставить в покое: к ним не подобраться. Не успеешь подойти на сто шагов, как испепелят на месте. Колдун мертв, и на его магическую защиту больше рассчитывать не приходится. А после его смерти и заклинаний никаких не осталось: мнительный Эрбус запоминал их наизусть и никуда не записывал. Перестраховывался – боялся, что слуги за его спиной самостоятельно обучатся магии и восстанут против своего хозяина.
   А все-таки спасибо пришельцам за то, что убили Эрбуса. Он, сволочь такая, уже все мозги затуркал со своими молодильными яблоками. Из-за своего неуемного желания жить долго и счастливо он давно переборщил с методами добычи яблок, и получил по заслугам.
   – Но меня за что?! – выкрикнул Правич. – Слуга за хозяина не в ответе! Отомстить, непременно отомстить!
   Какое приятное и согревающее душу желание. А вот холод, основательно заморозивший руки и ноги, мерзок и отвратителен.
   В среднем арифметическом получается посредственное положение дел. Слава богу, что согревающее заклинание Эрбуса все еще действует, иначе давно превратился бы в ледышку. Но раз замерзли руки-ноги, то сила заклинания уменьшается, и мысли об отмщении необходимо отложить в сторону, занявшись не менее важной проблемой собственного выживания в холодном лесу.
   Наверху раздался треск, и со сломавшейся ветки соскочила и повисла голова монстра.
   Правич вздрогнул от страха и посмотрел на поверженного врага. Увиденное в лунном свете вынудило его крепко зажмуриться, даром, что насмотрелся всякого за пятьдесят лет жизни. Перед ним возвышалось дерево, полностью покрытое кровью монстра. Сломанная верхушка болталась на тонкой полоске коры, с остатков хвои свисали темные капельки. Туша монстра, выбравшегося из скатерти-самобранки не в лучший для себя час, висела, удерживаемая крепкими нижними ветками. Остекленевшие глаза бессмысленно уставились на Правича, из раскрытой пасти высунулся длинный змееподобный язык.
   – Что б тебя, образина самобраночная!… – пробормотал Константин, пытаясь облокотиться и отползти. Организм отозвался тупой болью. Правич прикинул, что спина представляет собой большой синяк, но проверять правильность догадки не стал – настроение и так не особо, да и холодно.
   Он медленно приподнялся, перевернулся на живот и осторожно встал. Под ногами и руками ощущалась склизкая жижа, отдающая слабым запахом меди, и ужаснувшийся Правич понял, что несколько часов лежал в луже крови.
   «Лишь бы моей крови здесь не было», – пронеслась паническая мысль. Голова моментально закружилась, желудок взвыл от голода.
   – Машувать! – пробормотал Правич. Помотал головой, и желтые круги и звездочки в глазах рассеялись. В свете луны стало видно, что кровь чудища растеклась метров на шесть вокруг дерева. Пожухлые иголки намокли от крови, запах прелых листьев смешался с ее запахом.
   В унылую песню осеннего ветра вклинился далекий волчий вой: стая учуяла кровь и торопилась к ее источнику.
   Ветки громко хрустнули, голова монстра дернулась и немного опустилась. Правич сглотнул и поторопился отползти: дерево не выдерживало веса чудища, и тяжелая туша, ломая и сминая ветки, опускалась к земле.
   Треск веток на мгновение стал невыносимым, и чудище съехало к самой земле. Голова с оскаленной пастью упала прямо перед ним и выгнулась под неестественным углом. Что-то хрустнуло. Правич уставился в остекленевшие глаза чудища и, повинуясь давнему желанию, размахнулся и ударил монстра кулаком по носу. Из-за отсутствия сил кулак не столкнулся с носом, а скорее, пристыковался к нему, и к сжатым пальцам прилипла вязкая слизь с неприятным запахом. Правич брезгливо скривился.
   – Никто не смеет нападать на меня безнаказанно! – сквозь зубы проговорил он. Отыскав более-менее чистую кучку опавшей хвои, он тщательно отер ею с кулака остатки слизи и крови. – Мерзость!
   Вой раздался совсем близко.
   Правич съежился, испугавшись, что подбежавший сзади волк вцепится в его шею, но вой повторился, и оказалось, что это всего-навсего урчит голодный желудок.
   «Если бы не волки, – подумал Констнтин, – сжевал бы это чудище сырым и без соли!»
   Пришла пора действовать: чтобы сохранить жизнь, придется вскарабкаться на спасительное дерево и дождаться времени, когда волки насытятся и уйдут. Либо никуда не взбираться, а сказать несколько резких слов в адрес волков перед быстрой, но жестокой смертью от их клыков.
   Первый вариант показался правильнее, и Правич поторопился вскарабкаться на дерево, поражаясь, откуда только силы появились. Но устроился на ветке и прислонился к стволу он полностью обессилевшим. И очень хорошо, что сквозь ветки с густыми иголками особо хищников не разглядеть. Ничего приятного в том, как волки на твоих глазах раздирают окровавленную тушу чудища, нет: самому есть захочется, а нечего.
   Голова кружилась: организм еще не восстановился после падения, и Константин едва не кувыркнулся с ветки во время попытки сесть поудобнее. Страх быть загрызенным волками победил, и Правич вцепился в ветку побелевшими от напряжения пальцами.
   Стая окружила погибшего монстра. Несколько волков принюхались к следам и приблизились к ели, на которой сидел Правич.
   – Пошли прочь! – буркнул тот. Получилось слабо. Волки зарычали в ответ куда как выразительнее. Правич сорвал шишки с ветки и кинул их в хищников. – К стае! Фас!
   Волки не уходили, и Константин высунулся из-за веток. Показав фигу: мол, не дождетесь моего падения, он повторил команду, и сам немного порычал. С волками жить – по волчьи выть – эти звери другого обращения не понимают.
   Волки убедились, что человек вооружен безопасными шишками, и потеряли к нему всякий интерес. Рыкнули для порядка и вернулись к туше.
   – Серые твари!
   С видом победителя Правич швырнул им вслед последнюю шишку и прислонился к стволу. Снова закружилась голова, и Константин сунул руку во внутренний карман пальто, где хранился моток тонкой веревки с железным грузилом на одном конце. Он редко пользовался этим приспособлением, но предусмотрительно носил с собой, зная, что когда-нибудь оно пригодится. Правич закрутил веревочку с грузилом на конце и в нужный момент вытравил немного веревки. Грузило улетело за дерево, облетело вокруг ствола и упало ему на колени. Константин подтянул веревку и привязал себя к стволу тройным узлом, чтобы не упасть с дерева: усталость быстро брала свое, и глаза непроизвольно закрывались. Веревочная страховка не помешает: мало приятного в том, чтобы свалиться во сне. А волки вряд ли откажутся перекусить упавшим человеком или просто загрызть его по взаимной неприязни.
   Правич потер руки: утепляющее заклинание явно ослабело. До окончания его действия не больше семи-восьми часов, и потом придется не только прятаться от волков, но и попытаться развести костер прямо на дереве. А это действие уже где-то за гранью здравого смысла.
   Он скрестил руки на груди и, стараясь не думать о том, что одежда пропитана кровью монстра, прикинул, что придется сделать завтра. Привычка составлять план на будущее с ранних лет помогала ему не тратить время попусту. А поскольку большая часть ранее составленных планов осыпалась прахом, главной задачей на повестке оказалось выживание в суровых условиях наступающей зимы.
   Перво-наперво, необходимо дождаться, пока волки покинут это место, но туша огромна, съесть ее – дело нескольких дней. Вряд ли они уйдут в ближайшее время, и потому на выбор два варианта развития событий: умереть голодной смертью или применить воздушный способ передвижения – убраться по лесу, перепрыгивая с дерева на дерево. Способ опасен – легко погибнуть, сорвавшись с высоты, но это лучше, чем умереть от голода, сидя рядом с чавкающими волками и слушая бурное урчание пустого желудка. Орешками не наешься – замучаешься выковыривать из шишек и отплевывать скорлупу. Да и согревающее заклинание скоро совсем перестанет действовать, и скорая смерть от холода к завтрашнему вечеру гарантирована.