Страница:
Реакция рационалиста
Во второй половине века Просвещения ученые, философы и даже служители церкви именем разума сурово заклеймили легенду о вампирах, которая широко использовалась в разных псевдонаучных трудах и изданиях
В своем "Философском словаре" (1764) Вольтер, в статье "Вампиры", дал свободу своему возмущению и жестокому юмору по поводу этого суеверия.
Вера в вампиров - это анахронизм
Что! Это в нашем-то восемнадцатом веке есть вампиры! В них поверили; и это после Локков, Шефтсбери, Треншаров, Коллинзов, во времена Д'Атамберов, Дидро, Сен-Ламберов, Дюкло; преподобный отец дон Августин Кальме, священник, бенедиктинец конгрегации Сен-Вана и Святого Гидульфа, аббат Сенона аббатства, приносящего 100 000 ливров ежегодно, соседствующего еще с двумя аббатствами с теми же доходами - опубликовал, и не один раз, историю о вампирах с одобрения Сорбонны, с подписью Marcilli!
Эти самые вампиры - мертвецы, которые выходят ночью из своих могил, чтобы приходить к живым и высасывать их кровь либо из горла, либо из живота, после чего они снова укладываются в свои ямы.
Живые от укуса вампира худеют, бледнеют, чахнут, а мертвецы-кровососы жиреют, приобретают здоровый цвет лица и вообще выглядят весьма аппетитно. Они устраивали свои застолья в Польше, Венгрии, Силезии, Моравии, Австрии, Лотарингии. Ни в Лондоне, ни даже в Париже о вампирах и не слышали. Я признаю, в этих городах есть биржевые игроки, трактирщики, деловые люди, которые средь бела дня пьют кровь народа; они, конечно, испорченные, но не мертвые. И проживают эти настоящие кровососы отнюдь не на кладбищах, а в очень удобных дворцах.
Единственными настоящими вампирами являются монахи
Говорят, что властители Персии первыми заставили подавать себе еду после смерти. Почти все сегодняшние короли следуют их примеру но их обеды и ужины съедают монахи, они же выпивают их вино. Таким образом, не короли являются вампирами в полном смысле этого слова, а монахи, которые едят за счет королей и народа.
Затем встает большой вопрос о том, можно ли отпускать грехи умершим, отлученным от церкви. Это уже ближе к делу.
Я не очень силен в теологии, чтобы высказывать свою точку зрения; но я бы все же был за отпущение грехов, потому что во всех спорных делах нужно всегда придерживаться самых мягких решений.
ИХ больше нет!
В результате: за пять или шесть лет боль-часть Европы была опустошена вампирами, а теперь их больше нет; в течение двадцати лет у нас во Франции были конвульсионеры, и их теперь больше нет; в течение семнадцати лет у нас были одержимые, и их теперь больше нет; со времен Ипполита воскрешали мертвых, а теперь больше не воскрешают; в Испании, Португалии, Франции и на обеих Сицилиях были иезуиты, а теперь их тоже больше нет.
Вольтер, Философский словарь
Главный придворный врач императрицы Марии-Терезии Австрийской, Жерар Ван Свитен, в 1755 г. отправил ей медицинское заключение, в котором опровергал веру в вампиров.
Несколько месяцев назад я прочитал небольшую статью на английском языке, опубликованную в Лондоне в 1751, в которой говорится о значительном и доказанном факте. В феврале 1750, в графстве Девоншир в Англии вскрыли захоронение одного старинного рода: среди многочисленных костей и сгнивших гробов обнаружили совершенно невредимый ящик: его открыли из любопытства; там лежало нетронутое тлением тело мужчины: плоть сохранила естественную упругость, плечевые, локтевые суставы, а также пальцы прекрасно сгибались; если на кожу лица нажимали пальцем, то под давлением она вминалась, но потом тут же принимала первоначальный вид, то же самое происходило и с кожей всего тела; борода была черной, длиной в четыре дюйма. Тело не было набальзамировано, поскольку на нем не было обнаружено никаких надрезов. В приходских книгах записей говорилось, что после 1669 г. в этом склепе никого не хоронили. Вот вам и английский вампир, который в течение 80 лет спокойно лежит в своей могиле и никого не трогает.
Суеверие порождается невежеством
Рассмотрим доводы, приведенные в доказательство вампиризма. Умершая 22 декабря 1754 г. Розина Иолакин была выкопана 19 января 1755 г. и объявлена заслуживающим сожжения вампиром, так как тело ее оказалось совершенно неповрежденным. Зимой, в течение шести недель, а иногда и около двух месяцев, анатомы содержат трупы на воздухе, и они не гниют. Последняя зима была особенно суровой. Все вырытые трупы по большей части разложились. Но если тело не сгнило полностью, то тут же - караул! Какое невежество! В реляции церковного совета в Ольмуце говорится об особых знаках, обнаруженных на трупах вампиров, но точного определения им так и не было дано. Два хирурга, которые никогда не видели разложившегося трупа, и которые, как они сами признались членам комиссии, ничего не знали о строении человеческого тела, являются свидетелями приговора к сожжению. Правда, не веет да уполномоченные из Ольмуца не всегда брали с собой хирургов, иногда их место занимали представители духовенства, которые с завидной легкостью рассуждали о вампиризме. В результат Ante Acta в 1723 г. они сожгли тело мужчины через тринадцать дней после его смерти. В приговоре поводом для сожжения указана дурная репутация его бабушки в обществе.
Мертвых больше не почитают
На таких основаниях развивается вся эта история, совершаются осквернения могил; опорочивается репутация покойных и их родных, - последних ожидает та же участь, если не исчезнут эти заблуждения. Палачи вершили расправу над телами умерших невинных детей; тела людей, которых при жизни не в чем было упрекнуть, выкапывались только из-за того, что по соседству, якобы, захоронили ведьму. Этих несчастных также объявляли ведьмами или колдунами, и не только передавали их тела палачу, чтобы он превратил их в пепел, но и в приговоре подчеркивали, что если бы они
были живы, то наказание было бы еще более суровым; что тела их сожгут с проклятием, чтобы это послужило уроком их сообщникам.
Где же законы, по которым выносятся подобные приговоры? Признают, что их не существует, но ссылаются на то, что этого требует обычай. Какая лавина несчастий! Подобные вещи потрясают меня и приводят в такую ярость, что на этом я вынужден закончить свое послание, чтобы далее не нарушить рамок приличия.
Записки дворянства
"Дракула" - произведение, породившее целый ряд романов, рассказов и фильмов, сотворило современный миф о вампире. Однако персонаж этот представлен отнюдь не только существом мужского пола. Об этом свидетельствуют еще два шедевра литературы XIXв.: "Усопшая возлюбленная" ("Кларимонда") Теофиля Готъе и "Кармилла" Жозефа Шеридана ле Фаню.
Джонатан Харкер, прибывший с пору, чением в замок графа Дракулы в Трап-силызании, описывает в своем дневнике странное поведение хозяина замка.
Дракула принимает Харкера
Вежливым жестом правой руки граф пригласил меня войти и на превосходном английском, хотя и странным тоном, сказал:
- Добро пожаловать! Входите!
Он не сделал мне навстречу ни тага; стоял как статуя, будто после первою приветственного жеста окаменел. Но как только я переступил порог, он подошел ко мне, почти подбежал, и сжал мою руку с такой силой, что я чуть не застонал от боли, тем более что рука его была холодной как лед и, казалось, принадлежала скорее покойнику, чем живому человеку. Он повторил:
- Добро пожаловать! Входите смело и внесите сюда немного счастья, которое вы с собой привезли!
Сила, его рукопожатия настолько напомнила мне приветствие кучера, лица которого я так и не увидел, что мне показалось, не с ним ли я сейчас говорю. Я решил уточнить:
- Граф Дракула? Вежливо поклонившись он ответил:
- Да, я граф Дракула, и я приветствую вас в своем доме, господин Харкер. Входите, входите. Ночь холодная, вам наверняка надо отдохнуть и перекусить...
Портрет Дракулы
Орлиный нос действительно придавал его профилю сходство с этой хищной птицей; высокий выпуклый лоб, волосы, редеющие на висках и обильные на остальной части головы; кустистые брови, настолько густые и длинные, что казались завитыми, почти срослись на переносице. Рот, или, по крайней мере то, что мне удалось разглядеть под огромными усами, имел жестокое выражение, а сияющие белизной острые зубы выдавались над невероятно красной губой, что свидетельствовало о большой жизненной силе для человека подобного возраста. Но острые уши были бледными: Широкий подбородок говорил о силе. Щеки, хотя и впалые, были крепкими и удивительно бледными. Вот общее впечатление, которое производило это лицо.
И, конечно, я обратил внимание на его руки, сложенные на коленях. При свете огня они показались мне белыми и тонкими; но сейчас, когда я увидел их ближе, они оказались грубыми: широкие, с короткими толстыми пальцами. И каким бы странным это ни показалось, середина ладоней была покрыта шерстью. Ногти при этом были длинными и утонченными, остро заточенными. Когда граф наклонился и прикоснулся ко мне, я содрогнулся. Похоже, дыхание его не было чистым, к горлу у меня подступила тошнота, и я не смог этого скрыть. Вне всякого сомнения, граф это заметил, так как отодвинулся с улыбкой, которая показалась мне зловещим предзнаменованием и позволила еще лучше разглядеть его выдающиеся зубы. Затем он вернулся на свое место у камина. Некоторое время мы сидели молча; я осмотрелся и поднял глаза к окну: оно освещалось первыми лучами вечерней зари. Казалось, тяжелая тишина поглотила все вокруг. Но я напряг слух, и мне показалось, что я различаю вой волков в долине. Глаза хозяина заблестели, и он мне сказал:
- Послушайте их! Дети ночи... Разве это не музыка!
Дракула выдает себя
Я оказался в постели, но поспать мне удалось от силы несколько часов, и, чувствуя, что больше не засну, я встал, повесил маленькое зеркальце из своего несессера на оконную задвижку и начал бриться. Вдруг я почувствовал на своем плече чью-то руку и узнал голос графа, который произнес: "Здравствуйте!" Я подскочил, так как не видел вошедшего, хотя в зеркале за мною отражалась вся комната. От этого неожиданного движения я немного порезался, но не сразу это заметил. Ответив графу, я повернулся к зеркалу, пытаясь понять, как я мог так ошибиться. На этот раз никакой ошибки не было, я знал, что человек находится рядом, достаточно было слегка повернуть голову, чтобы увидеть его за моим плечом. И, тем не менее, его отражения в зеркале не было! Вся комната за мной была в зеркале, но в нем отражался только один человек - тот, который пишет эти строки. Этот озадачивающий факт прибавился к другим загадкам и лишь усилил чувство тревоги, которое я всегда испытывал в присутствии графа. Но тут я заметил, что у меня
по подбородку течет кровь. Положив бритву, я обернулся в поисках кусочка ваты. Когда граф увидел мое лицо глаза его загорелись дьявольской яростью, и вдруг он схватил меня за горло. Я резко дернулся, и рука его коснулась маленького распятия на цепочке. В тот же миг он переменился так разительно, ярость его рассеялась так внезапно, что я с трудом мог поверить тому, что видел своими глазами.
- Будьте осторожны, - сказал он, - будьте осторожны, если вы поранитесь. В этих местах это гораздо опаснее, чем вы себе представляете...
Дракула ползет по стене
Голова графа показалась в окне верхнего этажа. Не видя лица, я узнал его по шее, спине и движениям. Прежде всего, по рукам, которые я имел возможность хорошо разглядеть. Ошибиться я не мог Сначала меня это о заинтересовало и немного развеселило, ведь нужно так мало, чтобы развлечь пленника. Но вскоре эти чувства уступили место отвращению и испугу, когда я увидел, как медленно граф вылезает из окна и, головой вперед, ползет по стене замка. ()н висел над этой головокружительной пропастью, и плащ его расстилался по обе стороны его тела, как два больших крыла. Я не мог поверить своим глазам и подумал, что это эффект от полнолуния, игра теней; но вглядываясь внимательнее, понял, что не ошибался. Я отчетливо видел, как пальцы рук и большие пальцы ног хватались за края камней, скрепляющий раствор между которыми выкрошился от времени. Используя каждую неровность, он быстро спустился, перемещаясь по стене, как это делает ящерица.
Что это за человек, или, вернее, что за создание в человеческом облике? Сильнее чем когда-либо я ощутил ужас этого места; мне страшно... мне ужасно страшно... и невозможно убежать....
Вампир в своем гробу
Большой ящик еще находился на том же месте, у стены, но на этот раз крышка не была прикреплена, гвозди располагались так, что достаточно было несколько раз ударить молотком, чтобы прибить ее. Я знал, что должен обшарить тело, чтобы найти ключ: я приподнял крышку и прислонил ее к стене. То, что я увидел, привело меня в ужас! Да, граф покоился здесь, но, казалось, он стал в два раза моложе, его седые волосы и белые усы теперь были железно-серыми, щеки пополнели и краснота несколько проступала из под бледной кожи. Что же касается губ, они были алыми, как никогда, капли свежей крови выступали в уголках рта, стекали по подбородку и шее. Впалые и блестящие глаза исчезли на одутловатом лице. Казалось, что это ужасное создание было просто переполнено кровью.
Уже в Англии, Дракула посвящает в вампиризм Мину Харкер. Позже она рассказала своему мужу об ужасной сцене, которая произошла в присутствии спящего Харкера.
Кровавое крещение
- С насмешливой улыбкой он положил одну руку мне на плечо, прижал меня к себе, а другой рукой схватил за горло.
"А теперь, - сказал он, - да вознаградятся мои усилия! Успокойтесь! Уже не в первый, и не во второй раз утоляю я жажду кровью из ваших вен!"
Меня как будто оглушили, и, странная вещь, у меня не было никакого желания сопротивляться. Я думаю, что это одно из последствий ужасного проклятия, нависшего над всеми его жертвами. Ах! Боже мой, сжалься надо мной! И тут он припал своими зловонными губами к моему горлу.
Ее муж снова с болью застонал. Она еще крепче сжала его руку и посмотрела на него с жалостью, как будто ему, а не ей, пришлось вынести эту муку.
Силы покидали меня, я была готова упасть в обморок. Не знаю, сколько времени это продолжалось, но мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он отстранил свой отвратительный рот, с которого стекала свежая кровь.
Это воспоминание привело ее в такое изнеможение, что если бы муж не поддержал ее, она упала бы на подушки. Сделав над собой невероятное усилие, она продолжила:
И тогда, все так же насмешливо, он продолжил: "Итак, вы тоже хотите расстроить мои планы, вы стали соучастницей этих людей, которые хотят меня уничтожить! Но вы теперь поняли, да и они уже догадываются, а вскоре узнают лучше, сколь опасно вставать у меня на пути. Лучше бы они использовали свою энергию ради достижения других целей, более им доступных. Пока они старались помешать мне - мне, который правил целыми народами и руководил сражениями в течение многих веков, задолго до того, как ваши заговорщики появились на свет - я, не переставая, разоблачал их планы. А вы, их дорогая, их драгоценная сообщница, теперь вы со мной, плоть от моей плоти, кровь от моей крови, вы будете исполнять все мои желания, а затем навечно станете моей спутницей и благодетельницей. Придет время - и вам воздается: никто из этих людей не сможет ни в чем вам отказать! Но сейчас вы заслуживаете наказания за ваше сообщничество. Вы помогали им в их замыслах нанести мне вред. Ну что же! Отныне вы должны всегда отзываться на мой призыв. Когда мысленно я воскликну: "Приди", тут же вы пересечете земли и моря, чтобы оказаться рядом со мною. Но сначала..." Он расстегнул свою рубашку и длинными острыми ногтями вскрыл вену у себя на груди.
Когда выступила кровь, одной рукой он схватил меня за руки так, что я не могла пошевелиться, а другую руку положил мне на затылок и силой склонил мою голову, прижав мой рот к вспоротой вене: я должна была либо задохнуться, либо глотнуть немного... Боже мой, в чем я провинилась, чтобы сносить все это, я же всегда старалась смиренно идти прямой дорогой? Боже мой, Боже мой, смилуйся! Смилуйся над душой моей в этой крайней опасности, смилуйся над теми, кто меня любит!
Она вытерла губы, словно пытаясь очисть их от нечистот.
Bram Stoker, Dracula, Marabut,1975
Молодой священник Ромуальд, от лица которого идет повествование Теофиля Готъе, был вызван для последнего причастия куртизанки Кларимонды, но он опоздал: молодая женщина умерла.
Созерцание Кларимонды на смертном одре
Сознаюсь ли я вам в этом? Совершенство форм, чистых и освященных смертью, взволновало меня гораздо сильнее и сладострастнее, чем следовало, а этот покой настолько напоминал сон, что можно было легко ошибиться. Я забыл, что пришел провести погребальную службу и представил себе, что я - молодой супруг, вошедший в спальню своей невесты, которая из целомудрия спрятала свое лицо и не хочет его показывать. Сокрушенный от боли, потерявший голову от радости, дрожа от страха
и наслаждения, я наклонился к ней и медленно, сдерживая дыхание, чтобы ее не разбудить, приподнял простыню. Сердце мое билось с такой силой, что в висках у меня шумело, пот струился по моему лбу, будто я сдвинул мраморную глыбу. Это была та самая Кларимонда, которую я видел в церкви во время моего посвящения в сан; она была так же очаровательна, а смерть, казалось, добавила ей еще кокетливости. Бледные щеки, менее розовые губы, резко выделяющаяся на белизне кожи бахрома длинных опущенных ресниц придавали ей выражение печальной невинности и скрытого страдания невыразимо соблазнительной силы; ее распущенные длинные волосы, в которых еще осталось несколько запутавшихся голубых цветочков, служили подушкой для ее головы и скрывали обнаженные плечи; ее прекрасные руки, более чистые, более прозрачные, чем просфоры, были скрещены в положении набожного покоя и молчаливой молитвы, что смягчало слишком соблазнительную, даже в смерти, округлость и подобную слоновьей кости гладкость ее обнаженных рук, с которых не сняли жемчужных браслетов.
Став вампиром, Кларимонда соблазнила Ромуалъда. Желая избавить своего юного друга от порчи, аббат Серапион ведет его на кладбище, чтобы у него на глазах уничтожить тело ожившей покойницы.
Конец Кларимонды
Наконец, заступ Серапиона стукнул о гроб, доски которого отозвались глухим гулким звуком, этим ужасным звуком, которым откликается небытие, если к нему прикоснуться. Он поднял крышку, и я увидел Кларимонду, бледную, как мрамор, со сложенными на груди руками: белый саван покрывал ее с головы до ног. Красная капелька, словно маленькая роза, сверкала в уголке ее обесцвеченного рта. Увидев это, Серапион пришел в ярость: "Ах, вот ты где, дьявол, бесстыдная куртизанка, высасывающая кровь и золото!" Он окропил святой водой тело и гроб, взмахами кропила начертав на них крест. Не успела святая вода коснуться несчастной Кларимонды, как ее прекрасное тело рассыпалось в пыль; это уже была бесформенная груда праха и иссушенных костей. "Вот ваша любовница, сеньор Ромуальд, - промолвил безжалостный священник, указывая на эти печальные останки, - хотите еще пройтись в Лидо и Фюзин с вашей красоткой?" Я повесил голову; внутри у меня все опустело. Я вернулся в свой дом. и сеньор Ромуальд, любовник Клари-монды, отделился от бедного священника, которому так долго он составлял столь странную компанию. Только на следующую ночь я увидел Кларимонду, она сказала мне, как в первый раз у церковного портала: "Несчастный! Несчастный! Что ты наделал? Зачем послушал этого глупого священника? Разве не был ты счастлив? И что я тебе сделала, за что надругались над моей бедной могилой и обнажили все убожество моего небытия? Связь между нашими душами и телами отныне порушена. Прощай, ты будешь сожалеть обо мне". Она растаяла в воздухе, как дым, и больше я ее не видел.
Теофиль Готье, Кларимонда
Лаура, рассказчица в "Кармилле", дочь бывшего английского военного, уединившегося в Штирии, подружилась с загадочной Кармиллой, которую подобрал ее отец. Она одновременно очарована и смущена неясной чувственностью своей новой подруги.
Туманные предположения
Все, что она мне рассказала, сводилось к нескольким расплывчатым фактам. Ее звали Кармилла, она происходила из старинного дворянского рода, жила на западе. Но она не упомянула ни своей фамилии, ни дворянских титулов, ни названия своих владений, ни даже страну, где жила. Уходя от прямого ответа, с нежной грустью она обращала ко мне такие очаровательные сожаления, такие настойчивые уверения в ее доверии и симпатии ко мне. обещая
однажды рассказать все, что я не могла держать на нее зла.
Она обвивала мою шею своими красивыми руками, притягивала меня к себе, прижимаясь своей щекой к моей щеке, и шептала, едва касаясь губами моего уха:
- Моя дорогая, не считай меня жестокой за то, что я подчиняюсь непреодолимому закону, который являете моей силой и слабостью. Если у тебя на сердце рана, то мое сердце кровоточит вместе с твоим. Я живу твоей теплой жизнью, а ты умрешь - умрешь спокойно - от моей. Это так, я не могу ничего изменить. Я приду к тебе, а ты пойдешь к другим и познаешь эту опьяняющую жестокость, которая происходит от любви. Но пока не пытайся больше ничего узнать обо мне, просто доверяй мне и люби меня.
И она еще сильнее сжимала меня в своих трепещущих объятиях, а губы ее обжигали мою щеку нежными поцелуями.
Страхи и кошмары Лауры
Я начала испытывать странные ощущения во время сна.
Постоянно мучил ледяной озноб, словно я плыла по реке против течения. Затем приходили сны бесконечные и настолько смутные, что я не могла вспомнить ни обстановку, ни того, что там происходило, ни населяющих их персонажей. Они оставляли ужасное чувство, погружая меня в состояние тяжелого изнеможения, как после перенесенного сильного нервного напряжения. При пробуждении я помнила только то, что находилась в темном месте и говорила с невидимыми мне людьми и, главное, слышала женский голос, очень низкий и отдаленный, звуки которого приводили меня в какой-то торжественный ужас. Иногда мне казалось, что чья-то рука легко прикасалась к моей щеке и шее. Иногда я чувствовала чьи-то горячие поцелуи, более долгие и нежные по мере приближения к шее, где и сосредотачивалась ласка. Мое сердце билось сильнее, дыхание учащалось и вырывалось резкими толчками. Хрип наполнял мое горло, затем я начинала задыхаться и лишалась чувств в жестоких судорогах.
В этом состоянии я находилась уже три недели. На последней неделе это начало отражаться и на моей внешности. Я стала бледной, с темными кругами под глазами, с расширенными зрачками; слабость, которую сама я чувствовала уже давно, теперь заметили и другие. Мой отец взволновался, спросил, что со мной. Но с упрямством, которое сегодня я не могу понять, я упорно отвечала, что со мной все в порядке.
И действительно, я не страдала и не была жертвой физического недомогания. Нет, скорее всего, причиной недуга было либо мое воображение, либо нервы.
Кармилла тоже жаловалась на сны и лихорадочные видения, но не видела в них ничего угрожающего. Мое же состояние было угрожающим, но я не могла этого понять. Как будто на мои чувства оказывалось скрытое влияние, похожее на наркотическое, чтобы притупить их.
А теперь я поведаю сон, который повлек за собой любопытное открытие.
Однажды ночью, вместо голоса, который я уже привыкла слышать во мраке, прозвучал другой, страшный и нежный одновременно. Он говорил: "Твоя мать предупреждает тебя, что ты должна опасаться убийцы." В этот момент комната вокруг меня вдруг осветилась, и я увидела у своей постели Кармиллу в пропитанной кровью ночной рубашке.
Josef Sheridan Le Fanu Carmilla, 1872
Вампир в поэзии
С конца XVIII в., задолго до своего появления в прозе, вампир, а точнее, роковая женщина-вампир, вдохновляла поэтов.
"Коринфская невеста" Гете (1797) вдохновлена историей Флегона Трал/некого. В развязке юная вампирша раскрывает свою подлинную сущность любовнику одной ночи.
И, воспрянув, юноша с испугу
Хочет скрыть завесою окна.
Покрывалом хочет скрыть подруг;
Но, отбросив складки полотна,
С ложа, вся пряма.
Словно не сама.
Медленно подъемлется она.
Мать, о мать! Нарочно ты ужели
Отравить мою приходишь ночь?
С этой теплой ты меня постели
В мрак и холод снова гонишь прочь?
Для тебя ужель
Мало и досель,
Что свою ты схоронила дочь?
Но меня из тесноты могильной
Некий рок к живущим шлет назад
Ваших клиров пение бессильно.
И попы напрасно мне кадят:
Молодую страсть
Никакая власть,
Ни земля, ни гроб не охладят!
Этот отрок именем Венеры
Был обещан мне от юных лет.
Ты вотще во имя новой веры
Изрекла неслыханный обет!
Чтоб его принять,
В небесах - о мать,
В небесах такого бога нет!
Знай, что смерти роковая сила
Не могла сковать мою любовь:
Я нашла того, кого любила,
И его я высосала кровь.
И, покончив с ним,
Я пойду к другим
Я должна идти за жизнью вновь!
Милый гость, вдали родного края
Осужден ты чахнуть и занять!
Цепь мою тебе передавая,
Но волос твоих беру я прядь.
Ты их видишь цвет?
Завтра будешь сед:
Русым ты лишь явишься опять!
Мать, услышь последнее моленье:
Прикажи костер воздвигнуть нам,
Освободи меня из заточенья,
Мир в огне дай любящим сердцам!
Там из дыма тьмы
В пламе, в искрах мы
К нашим древним полетим богам!
Вольфганг Гете,
заключительный отрывок
из Коринфской невесты.
Государственное издательство
художественной литературы.
Во второй половине века Просвещения ученые, философы и даже служители церкви именем разума сурово заклеймили легенду о вампирах, которая широко использовалась в разных псевдонаучных трудах и изданиях
В своем "Философском словаре" (1764) Вольтер, в статье "Вампиры", дал свободу своему возмущению и жестокому юмору по поводу этого суеверия.
Вера в вампиров - это анахронизм
Что! Это в нашем-то восемнадцатом веке есть вампиры! В них поверили; и это после Локков, Шефтсбери, Треншаров, Коллинзов, во времена Д'Атамберов, Дидро, Сен-Ламберов, Дюкло; преподобный отец дон Августин Кальме, священник, бенедиктинец конгрегации Сен-Вана и Святого Гидульфа, аббат Сенона аббатства, приносящего 100 000 ливров ежегодно, соседствующего еще с двумя аббатствами с теми же доходами - опубликовал, и не один раз, историю о вампирах с одобрения Сорбонны, с подписью Marcilli!
Эти самые вампиры - мертвецы, которые выходят ночью из своих могил, чтобы приходить к живым и высасывать их кровь либо из горла, либо из живота, после чего они снова укладываются в свои ямы.
Живые от укуса вампира худеют, бледнеют, чахнут, а мертвецы-кровососы жиреют, приобретают здоровый цвет лица и вообще выглядят весьма аппетитно. Они устраивали свои застолья в Польше, Венгрии, Силезии, Моравии, Австрии, Лотарингии. Ни в Лондоне, ни даже в Париже о вампирах и не слышали. Я признаю, в этих городах есть биржевые игроки, трактирщики, деловые люди, которые средь бела дня пьют кровь народа; они, конечно, испорченные, но не мертвые. И проживают эти настоящие кровососы отнюдь не на кладбищах, а в очень удобных дворцах.
Единственными настоящими вампирами являются монахи
Говорят, что властители Персии первыми заставили подавать себе еду после смерти. Почти все сегодняшние короли следуют их примеру но их обеды и ужины съедают монахи, они же выпивают их вино. Таким образом, не короли являются вампирами в полном смысле этого слова, а монахи, которые едят за счет королей и народа.
Затем встает большой вопрос о том, можно ли отпускать грехи умершим, отлученным от церкви. Это уже ближе к делу.
Я не очень силен в теологии, чтобы высказывать свою точку зрения; но я бы все же был за отпущение грехов, потому что во всех спорных делах нужно всегда придерживаться самых мягких решений.
ИХ больше нет!
В результате: за пять или шесть лет боль-часть Европы была опустошена вампирами, а теперь их больше нет; в течение двадцати лет у нас во Франции были конвульсионеры, и их теперь больше нет; в течение семнадцати лет у нас были одержимые, и их теперь больше нет; со времен Ипполита воскрешали мертвых, а теперь больше не воскрешают; в Испании, Португалии, Франции и на обеих Сицилиях были иезуиты, а теперь их тоже больше нет.
Вольтер, Философский словарь
Главный придворный врач императрицы Марии-Терезии Австрийской, Жерар Ван Свитен, в 1755 г. отправил ей медицинское заключение, в котором опровергал веру в вампиров.
Несколько месяцев назад я прочитал небольшую статью на английском языке, опубликованную в Лондоне в 1751, в которой говорится о значительном и доказанном факте. В феврале 1750, в графстве Девоншир в Англии вскрыли захоронение одного старинного рода: среди многочисленных костей и сгнивших гробов обнаружили совершенно невредимый ящик: его открыли из любопытства; там лежало нетронутое тлением тело мужчины: плоть сохранила естественную упругость, плечевые, локтевые суставы, а также пальцы прекрасно сгибались; если на кожу лица нажимали пальцем, то под давлением она вминалась, но потом тут же принимала первоначальный вид, то же самое происходило и с кожей всего тела; борода была черной, длиной в четыре дюйма. Тело не было набальзамировано, поскольку на нем не было обнаружено никаких надрезов. В приходских книгах записей говорилось, что после 1669 г. в этом склепе никого не хоронили. Вот вам и английский вампир, который в течение 80 лет спокойно лежит в своей могиле и никого не трогает.
Суеверие порождается невежеством
Рассмотрим доводы, приведенные в доказательство вампиризма. Умершая 22 декабря 1754 г. Розина Иолакин была выкопана 19 января 1755 г. и объявлена заслуживающим сожжения вампиром, так как тело ее оказалось совершенно неповрежденным. Зимой, в течение шести недель, а иногда и около двух месяцев, анатомы содержат трупы на воздухе, и они не гниют. Последняя зима была особенно суровой. Все вырытые трупы по большей части разложились. Но если тело не сгнило полностью, то тут же - караул! Какое невежество! В реляции церковного совета в Ольмуце говорится об особых знаках, обнаруженных на трупах вампиров, но точного определения им так и не было дано. Два хирурга, которые никогда не видели разложившегося трупа, и которые, как они сами признались членам комиссии, ничего не знали о строении человеческого тела, являются свидетелями приговора к сожжению. Правда, не веет да уполномоченные из Ольмуца не всегда брали с собой хирургов, иногда их место занимали представители духовенства, которые с завидной легкостью рассуждали о вампиризме. В результат Ante Acta в 1723 г. они сожгли тело мужчины через тринадцать дней после его смерти. В приговоре поводом для сожжения указана дурная репутация его бабушки в обществе.
Мертвых больше не почитают
На таких основаниях развивается вся эта история, совершаются осквернения могил; опорочивается репутация покойных и их родных, - последних ожидает та же участь, если не исчезнут эти заблуждения. Палачи вершили расправу над телами умерших невинных детей; тела людей, которых при жизни не в чем было упрекнуть, выкапывались только из-за того, что по соседству, якобы, захоронили ведьму. Этих несчастных также объявляли ведьмами или колдунами, и не только передавали их тела палачу, чтобы он превратил их в пепел, но и в приговоре подчеркивали, что если бы они
были живы, то наказание было бы еще более суровым; что тела их сожгут с проклятием, чтобы это послужило уроком их сообщникам.
Где же законы, по которым выносятся подобные приговоры? Признают, что их не существует, но ссылаются на то, что этого требует обычай. Какая лавина несчастий! Подобные вещи потрясают меня и приводят в такую ярость, что на этом я вынужден закончить свое послание, чтобы далее не нарушить рамок приличия.
Записки дворянства
"Дракула" - произведение, породившее целый ряд романов, рассказов и фильмов, сотворило современный миф о вампире. Однако персонаж этот представлен отнюдь не только существом мужского пола. Об этом свидетельствуют еще два шедевра литературы XIXв.: "Усопшая возлюбленная" ("Кларимонда") Теофиля Готъе и "Кармилла" Жозефа Шеридана ле Фаню.
Джонатан Харкер, прибывший с пору, чением в замок графа Дракулы в Трап-силызании, описывает в своем дневнике странное поведение хозяина замка.
Дракула принимает Харкера
Вежливым жестом правой руки граф пригласил меня войти и на превосходном английском, хотя и странным тоном, сказал:
- Добро пожаловать! Входите!
Он не сделал мне навстречу ни тага; стоял как статуя, будто после первою приветственного жеста окаменел. Но как только я переступил порог, он подошел ко мне, почти подбежал, и сжал мою руку с такой силой, что я чуть не застонал от боли, тем более что рука его была холодной как лед и, казалось, принадлежала скорее покойнику, чем живому человеку. Он повторил:
- Добро пожаловать! Входите смело и внесите сюда немного счастья, которое вы с собой привезли!
Сила, его рукопожатия настолько напомнила мне приветствие кучера, лица которого я так и не увидел, что мне показалось, не с ним ли я сейчас говорю. Я решил уточнить:
- Граф Дракула? Вежливо поклонившись он ответил:
- Да, я граф Дракула, и я приветствую вас в своем доме, господин Харкер. Входите, входите. Ночь холодная, вам наверняка надо отдохнуть и перекусить...
Портрет Дракулы
Орлиный нос действительно придавал его профилю сходство с этой хищной птицей; высокий выпуклый лоб, волосы, редеющие на висках и обильные на остальной части головы; кустистые брови, настолько густые и длинные, что казались завитыми, почти срослись на переносице. Рот, или, по крайней мере то, что мне удалось разглядеть под огромными усами, имел жестокое выражение, а сияющие белизной острые зубы выдавались над невероятно красной губой, что свидетельствовало о большой жизненной силе для человека подобного возраста. Но острые уши были бледными: Широкий подбородок говорил о силе. Щеки, хотя и впалые, были крепкими и удивительно бледными. Вот общее впечатление, которое производило это лицо.
И, конечно, я обратил внимание на его руки, сложенные на коленях. При свете огня они показались мне белыми и тонкими; но сейчас, когда я увидел их ближе, они оказались грубыми: широкие, с короткими толстыми пальцами. И каким бы странным это ни показалось, середина ладоней была покрыта шерстью. Ногти при этом были длинными и утонченными, остро заточенными. Когда граф наклонился и прикоснулся ко мне, я содрогнулся. Похоже, дыхание его не было чистым, к горлу у меня подступила тошнота, и я не смог этого скрыть. Вне всякого сомнения, граф это заметил, так как отодвинулся с улыбкой, которая показалась мне зловещим предзнаменованием и позволила еще лучше разглядеть его выдающиеся зубы. Затем он вернулся на свое место у камина. Некоторое время мы сидели молча; я осмотрелся и поднял глаза к окну: оно освещалось первыми лучами вечерней зари. Казалось, тяжелая тишина поглотила все вокруг. Но я напряг слух, и мне показалось, что я различаю вой волков в долине. Глаза хозяина заблестели, и он мне сказал:
- Послушайте их! Дети ночи... Разве это не музыка!
Дракула выдает себя
Я оказался в постели, но поспать мне удалось от силы несколько часов, и, чувствуя, что больше не засну, я встал, повесил маленькое зеркальце из своего несессера на оконную задвижку и начал бриться. Вдруг я почувствовал на своем плече чью-то руку и узнал голос графа, который произнес: "Здравствуйте!" Я подскочил, так как не видел вошедшего, хотя в зеркале за мною отражалась вся комната. От этого неожиданного движения я немного порезался, но не сразу это заметил. Ответив графу, я повернулся к зеркалу, пытаясь понять, как я мог так ошибиться. На этот раз никакой ошибки не было, я знал, что человек находится рядом, достаточно было слегка повернуть голову, чтобы увидеть его за моим плечом. И, тем не менее, его отражения в зеркале не было! Вся комната за мной была в зеркале, но в нем отражался только один человек - тот, который пишет эти строки. Этот озадачивающий факт прибавился к другим загадкам и лишь усилил чувство тревоги, которое я всегда испытывал в присутствии графа. Но тут я заметил, что у меня
по подбородку течет кровь. Положив бритву, я обернулся в поисках кусочка ваты. Когда граф увидел мое лицо глаза его загорелись дьявольской яростью, и вдруг он схватил меня за горло. Я резко дернулся, и рука его коснулась маленького распятия на цепочке. В тот же миг он переменился так разительно, ярость его рассеялась так внезапно, что я с трудом мог поверить тому, что видел своими глазами.
- Будьте осторожны, - сказал он, - будьте осторожны, если вы поранитесь. В этих местах это гораздо опаснее, чем вы себе представляете...
Дракула ползет по стене
Голова графа показалась в окне верхнего этажа. Не видя лица, я узнал его по шее, спине и движениям. Прежде всего, по рукам, которые я имел возможность хорошо разглядеть. Ошибиться я не мог Сначала меня это о заинтересовало и немного развеселило, ведь нужно так мало, чтобы развлечь пленника. Но вскоре эти чувства уступили место отвращению и испугу, когда я увидел, как медленно граф вылезает из окна и, головой вперед, ползет по стене замка. ()н висел над этой головокружительной пропастью, и плащ его расстилался по обе стороны его тела, как два больших крыла. Я не мог поверить своим глазам и подумал, что это эффект от полнолуния, игра теней; но вглядываясь внимательнее, понял, что не ошибался. Я отчетливо видел, как пальцы рук и большие пальцы ног хватались за края камней, скрепляющий раствор между которыми выкрошился от времени. Используя каждую неровность, он быстро спустился, перемещаясь по стене, как это делает ящерица.
Что это за человек, или, вернее, что за создание в человеческом облике? Сильнее чем когда-либо я ощутил ужас этого места; мне страшно... мне ужасно страшно... и невозможно убежать....
Вампир в своем гробу
Большой ящик еще находился на том же месте, у стены, но на этот раз крышка не была прикреплена, гвозди располагались так, что достаточно было несколько раз ударить молотком, чтобы прибить ее. Я знал, что должен обшарить тело, чтобы найти ключ: я приподнял крышку и прислонил ее к стене. То, что я увидел, привело меня в ужас! Да, граф покоился здесь, но, казалось, он стал в два раза моложе, его седые волосы и белые усы теперь были железно-серыми, щеки пополнели и краснота несколько проступала из под бледной кожи. Что же касается губ, они были алыми, как никогда, капли свежей крови выступали в уголках рта, стекали по подбородку и шее. Впалые и блестящие глаза исчезли на одутловатом лице. Казалось, что это ужасное создание было просто переполнено кровью.
Уже в Англии, Дракула посвящает в вампиризм Мину Харкер. Позже она рассказала своему мужу об ужасной сцене, которая произошла в присутствии спящего Харкера.
Кровавое крещение
- С насмешливой улыбкой он положил одну руку мне на плечо, прижал меня к себе, а другой рукой схватил за горло.
"А теперь, - сказал он, - да вознаградятся мои усилия! Успокойтесь! Уже не в первый, и не во второй раз утоляю я жажду кровью из ваших вен!"
Меня как будто оглушили, и, странная вещь, у меня не было никакого желания сопротивляться. Я думаю, что это одно из последствий ужасного проклятия, нависшего над всеми его жертвами. Ах! Боже мой, сжалься надо мной! И тут он припал своими зловонными губами к моему горлу.
Ее муж снова с болью застонал. Она еще крепче сжала его руку и посмотрела на него с жалостью, как будто ему, а не ей, пришлось вынести эту муку.
Силы покидали меня, я была готова упасть в обморок. Не знаю, сколько времени это продолжалось, но мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он отстранил свой отвратительный рот, с которого стекала свежая кровь.
Это воспоминание привело ее в такое изнеможение, что если бы муж не поддержал ее, она упала бы на подушки. Сделав над собой невероятное усилие, она продолжила:
И тогда, все так же насмешливо, он продолжил: "Итак, вы тоже хотите расстроить мои планы, вы стали соучастницей этих людей, которые хотят меня уничтожить! Но вы теперь поняли, да и они уже догадываются, а вскоре узнают лучше, сколь опасно вставать у меня на пути. Лучше бы они использовали свою энергию ради достижения других целей, более им доступных. Пока они старались помешать мне - мне, который правил целыми народами и руководил сражениями в течение многих веков, задолго до того, как ваши заговорщики появились на свет - я, не переставая, разоблачал их планы. А вы, их дорогая, их драгоценная сообщница, теперь вы со мной, плоть от моей плоти, кровь от моей крови, вы будете исполнять все мои желания, а затем навечно станете моей спутницей и благодетельницей. Придет время - и вам воздается: никто из этих людей не сможет ни в чем вам отказать! Но сейчас вы заслуживаете наказания за ваше сообщничество. Вы помогали им в их замыслах нанести мне вред. Ну что же! Отныне вы должны всегда отзываться на мой призыв. Когда мысленно я воскликну: "Приди", тут же вы пересечете земли и моря, чтобы оказаться рядом со мною. Но сначала..." Он расстегнул свою рубашку и длинными острыми ногтями вскрыл вену у себя на груди.
Когда выступила кровь, одной рукой он схватил меня за руки так, что я не могла пошевелиться, а другую руку положил мне на затылок и силой склонил мою голову, прижав мой рот к вспоротой вене: я должна была либо задохнуться, либо глотнуть немного... Боже мой, в чем я провинилась, чтобы сносить все это, я же всегда старалась смиренно идти прямой дорогой? Боже мой, Боже мой, смилуйся! Смилуйся над душой моей в этой крайней опасности, смилуйся над теми, кто меня любит!
Она вытерла губы, словно пытаясь очисть их от нечистот.
Bram Stoker, Dracula, Marabut,1975
Молодой священник Ромуальд, от лица которого идет повествование Теофиля Готъе, был вызван для последнего причастия куртизанки Кларимонды, но он опоздал: молодая женщина умерла.
Созерцание Кларимонды на смертном одре
Сознаюсь ли я вам в этом? Совершенство форм, чистых и освященных смертью, взволновало меня гораздо сильнее и сладострастнее, чем следовало, а этот покой настолько напоминал сон, что можно было легко ошибиться. Я забыл, что пришел провести погребальную службу и представил себе, что я - молодой супруг, вошедший в спальню своей невесты, которая из целомудрия спрятала свое лицо и не хочет его показывать. Сокрушенный от боли, потерявший голову от радости, дрожа от страха
и наслаждения, я наклонился к ней и медленно, сдерживая дыхание, чтобы ее не разбудить, приподнял простыню. Сердце мое билось с такой силой, что в висках у меня шумело, пот струился по моему лбу, будто я сдвинул мраморную глыбу. Это была та самая Кларимонда, которую я видел в церкви во время моего посвящения в сан; она была так же очаровательна, а смерть, казалось, добавила ей еще кокетливости. Бледные щеки, менее розовые губы, резко выделяющаяся на белизне кожи бахрома длинных опущенных ресниц придавали ей выражение печальной невинности и скрытого страдания невыразимо соблазнительной силы; ее распущенные длинные волосы, в которых еще осталось несколько запутавшихся голубых цветочков, служили подушкой для ее головы и скрывали обнаженные плечи; ее прекрасные руки, более чистые, более прозрачные, чем просфоры, были скрещены в положении набожного покоя и молчаливой молитвы, что смягчало слишком соблазнительную, даже в смерти, округлость и подобную слоновьей кости гладкость ее обнаженных рук, с которых не сняли жемчужных браслетов.
Став вампиром, Кларимонда соблазнила Ромуалъда. Желая избавить своего юного друга от порчи, аббат Серапион ведет его на кладбище, чтобы у него на глазах уничтожить тело ожившей покойницы.
Конец Кларимонды
Наконец, заступ Серапиона стукнул о гроб, доски которого отозвались глухим гулким звуком, этим ужасным звуком, которым откликается небытие, если к нему прикоснуться. Он поднял крышку, и я увидел Кларимонду, бледную, как мрамор, со сложенными на груди руками: белый саван покрывал ее с головы до ног. Красная капелька, словно маленькая роза, сверкала в уголке ее обесцвеченного рта. Увидев это, Серапион пришел в ярость: "Ах, вот ты где, дьявол, бесстыдная куртизанка, высасывающая кровь и золото!" Он окропил святой водой тело и гроб, взмахами кропила начертав на них крест. Не успела святая вода коснуться несчастной Кларимонды, как ее прекрасное тело рассыпалось в пыль; это уже была бесформенная груда праха и иссушенных костей. "Вот ваша любовница, сеньор Ромуальд, - промолвил безжалостный священник, указывая на эти печальные останки, - хотите еще пройтись в Лидо и Фюзин с вашей красоткой?" Я повесил голову; внутри у меня все опустело. Я вернулся в свой дом. и сеньор Ромуальд, любовник Клари-монды, отделился от бедного священника, которому так долго он составлял столь странную компанию. Только на следующую ночь я увидел Кларимонду, она сказала мне, как в первый раз у церковного портала: "Несчастный! Несчастный! Что ты наделал? Зачем послушал этого глупого священника? Разве не был ты счастлив? И что я тебе сделала, за что надругались над моей бедной могилой и обнажили все убожество моего небытия? Связь между нашими душами и телами отныне порушена. Прощай, ты будешь сожалеть обо мне". Она растаяла в воздухе, как дым, и больше я ее не видел.
Теофиль Готье, Кларимонда
Лаура, рассказчица в "Кармилле", дочь бывшего английского военного, уединившегося в Штирии, подружилась с загадочной Кармиллой, которую подобрал ее отец. Она одновременно очарована и смущена неясной чувственностью своей новой подруги.
Туманные предположения
Все, что она мне рассказала, сводилось к нескольким расплывчатым фактам. Ее звали Кармилла, она происходила из старинного дворянского рода, жила на западе. Но она не упомянула ни своей фамилии, ни дворянских титулов, ни названия своих владений, ни даже страну, где жила. Уходя от прямого ответа, с нежной грустью она обращала ко мне такие очаровательные сожаления, такие настойчивые уверения в ее доверии и симпатии ко мне. обещая
однажды рассказать все, что я не могла держать на нее зла.
Она обвивала мою шею своими красивыми руками, притягивала меня к себе, прижимаясь своей щекой к моей щеке, и шептала, едва касаясь губами моего уха:
- Моя дорогая, не считай меня жестокой за то, что я подчиняюсь непреодолимому закону, который являете моей силой и слабостью. Если у тебя на сердце рана, то мое сердце кровоточит вместе с твоим. Я живу твоей теплой жизнью, а ты умрешь - умрешь спокойно - от моей. Это так, я не могу ничего изменить. Я приду к тебе, а ты пойдешь к другим и познаешь эту опьяняющую жестокость, которая происходит от любви. Но пока не пытайся больше ничего узнать обо мне, просто доверяй мне и люби меня.
И она еще сильнее сжимала меня в своих трепещущих объятиях, а губы ее обжигали мою щеку нежными поцелуями.
Страхи и кошмары Лауры
Я начала испытывать странные ощущения во время сна.
Постоянно мучил ледяной озноб, словно я плыла по реке против течения. Затем приходили сны бесконечные и настолько смутные, что я не могла вспомнить ни обстановку, ни того, что там происходило, ни населяющих их персонажей. Они оставляли ужасное чувство, погружая меня в состояние тяжелого изнеможения, как после перенесенного сильного нервного напряжения. При пробуждении я помнила только то, что находилась в темном месте и говорила с невидимыми мне людьми и, главное, слышала женский голос, очень низкий и отдаленный, звуки которого приводили меня в какой-то торжественный ужас. Иногда мне казалось, что чья-то рука легко прикасалась к моей щеке и шее. Иногда я чувствовала чьи-то горячие поцелуи, более долгие и нежные по мере приближения к шее, где и сосредотачивалась ласка. Мое сердце билось сильнее, дыхание учащалось и вырывалось резкими толчками. Хрип наполнял мое горло, затем я начинала задыхаться и лишалась чувств в жестоких судорогах.
В этом состоянии я находилась уже три недели. На последней неделе это начало отражаться и на моей внешности. Я стала бледной, с темными кругами под глазами, с расширенными зрачками; слабость, которую сама я чувствовала уже давно, теперь заметили и другие. Мой отец взволновался, спросил, что со мной. Но с упрямством, которое сегодня я не могу понять, я упорно отвечала, что со мной все в порядке.
И действительно, я не страдала и не была жертвой физического недомогания. Нет, скорее всего, причиной недуга было либо мое воображение, либо нервы.
Кармилла тоже жаловалась на сны и лихорадочные видения, но не видела в них ничего угрожающего. Мое же состояние было угрожающим, но я не могла этого понять. Как будто на мои чувства оказывалось скрытое влияние, похожее на наркотическое, чтобы притупить их.
А теперь я поведаю сон, который повлек за собой любопытное открытие.
Однажды ночью, вместо голоса, который я уже привыкла слышать во мраке, прозвучал другой, страшный и нежный одновременно. Он говорил: "Твоя мать предупреждает тебя, что ты должна опасаться убийцы." В этот момент комната вокруг меня вдруг осветилась, и я увидела у своей постели Кармиллу в пропитанной кровью ночной рубашке.
Josef Sheridan Le Fanu Carmilla, 1872
Вампир в поэзии
С конца XVIII в., задолго до своего появления в прозе, вампир, а точнее, роковая женщина-вампир, вдохновляла поэтов.
"Коринфская невеста" Гете (1797) вдохновлена историей Флегона Трал/некого. В развязке юная вампирша раскрывает свою подлинную сущность любовнику одной ночи.
И, воспрянув, юноша с испугу
Хочет скрыть завесою окна.
Покрывалом хочет скрыть подруг;
Но, отбросив складки полотна,
С ложа, вся пряма.
Словно не сама.
Медленно подъемлется она.
Мать, о мать! Нарочно ты ужели
Отравить мою приходишь ночь?
С этой теплой ты меня постели
В мрак и холод снова гонишь прочь?
Для тебя ужель
Мало и досель,
Что свою ты схоронила дочь?
Но меня из тесноты могильной
Некий рок к живущим шлет назад
Ваших клиров пение бессильно.
И попы напрасно мне кадят:
Молодую страсть
Никакая власть,
Ни земля, ни гроб не охладят!
Этот отрок именем Венеры
Был обещан мне от юных лет.
Ты вотще во имя новой веры
Изрекла неслыханный обет!
Чтоб его принять,
В небесах - о мать,
В небесах такого бога нет!
Знай, что смерти роковая сила
Не могла сковать мою любовь:
Я нашла того, кого любила,
И его я высосала кровь.
И, покончив с ним,
Я пойду к другим
Я должна идти за жизнью вновь!
Милый гость, вдали родного края
Осужден ты чахнуть и занять!
Цепь мою тебе передавая,
Но волос твоих беру я прядь.
Ты их видишь цвет?
Завтра будешь сед:
Русым ты лишь явишься опять!
Мать, услышь последнее моленье:
Прикажи костер воздвигнуть нам,
Освободи меня из заточенья,
Мир в огне дай любящим сердцам!
Там из дыма тьмы
В пламе, в искрах мы
К нашим древним полетим богам!
Вольфганг Гете,
заключительный отрывок
из Коринфской невесты.
Государственное издательство
художественной литературы.