Страница:
– Будьте добры говорить помедленнее. Мне тут понадобится еще одно образование.
На какое– то время в зале воцарилась пауза, а затем Сьюзен, как ни в чем не бывало, принялась растолковывать тем из присутствовавших, у кого не было специальной подготовки, что такое пароли, процедуры входа в компьютерную систему, привилегии пользователей, разделение вычислительных ресурсов и прочие компьютерные премудрости. Объяснив значения этих терминов, она вернулась к событиям того декабрьского вечера. Запустив программу MONEY, Роско стал записывать пароли и номера абонентских счетов. А когда через несколько минут Сьюзен вновь взглянула на экран монитора, то увидела там слова «delete» и «zeroed».
При этих словах Гарротт вытащил истрепанный лист бумаги, вырванный из папки-скоросшивателя, и поднял его над головой, чтобы судья мог видеть. Роско был потрясен. Когда он тот раз вернулся домой от Сьюзен и полез в задний карман брюк, то этого листа с записями там не оказалось. Тогда он решил, что просто где-то его потерял. Мысль о том, что Сьюзен станет шарить по его карманам, не пришла ему в голову.
Гарротт продолжал задавать вопросы. Спрашивала ли Сьюзен, что Роско делает за ее терминалом? Сьюзен ответила утвердительно. Роско сказал, что он заботится о деле, чтобы оно шло гладко. А после этих слов захохотал истерическим смехом, как ненормальный. Заметив поощряющий взгляд Гарротта, Сьюзен поспешно добавила, что ее очень встревожило поведение Роско в тот вечер. Их отношения и так были очень напряженными.
– Я сказала ему: зачем тебе это надо? Ты же знаешь, это может плохо кончиться!
– И что он вам ответил? – спросил Гарротт. – Ничего.
Хосе Кастильо, адвокат Роско, действовал испытанными приемами. В компьютерах он не разбирался, но зато сделал все. чтобы дискредитировать Сьюзен как свидетеля. – Скажите, какого числа произошло это событие? – Кажется, двенадцатого или тринадцатого декабря – Какой это был день недели? – Четверг или пятница. – Вы тогда были трудоустроены? -Да. – Где именно? – В «Кожаной крепости» – Какой деятельностью вы там занимались? Гарротт вскочил со своего места, выражая протест: вопрос не относился к делу.
– Какое значение имеет род занятий свидетеля? – спросил у адвоката судья. Это связано с достоверностью свидетельских показаний, ваша честь.
– Каким образом?
– Позвольте мне задать вопрос непосредственно свидетелю, – уклонился Кастильо и снова повернулся к Сьюзен: – Вы были проституткой?
– Нет! – с жаром ответила Сьюзен, всем своим видом выражая возмущение самим предположением. Но Кастильо не отступал:
– Вы когда-нибудь привлекались к ответственности за занятия проституцией?.
Гарротт запротестовал раньше, чем Сьюзен успела ответить. И точно так же он реагировал на любые попытки Кастильо выстроить свои вопросы так, чтобы показать всем, что слова Сьюзен не заслуживают доверия. Каждый вопрос адвоката, обращенный к Сьюзен, он опротестовывал как не относящийся к делу. Судья поддерживал почти все его протесты. А когда прокурор не протестовал, Сьюзен демонстрировала подчеркнутую скромность и застенчивость, то и дело переспрашивая адвоката, словно она плохо слышит или очень смущена.
Кастильо спросил, была ли у них с Роско любовь. – Мы были увлечены друг другом, – ответила Сьюзен. – Но любви не было. Кастильо спросил, отвергал ли Роско ее ухаживания. – Да, – ответила Сьюзен, потупив взор. – И это вас огорчало?
– Нет. Он был не единственный, с кем я встречалась. – А сколько было мужчин, с которыми вы встречались тогда? На этот раз судья отклонил протест Гарротта и велел Сьюзен ответить на вопрос. – Трое или четверо…
Как только Кастильо перешел к вопросам, касающимся употребления наркотиков, Гарротт снова запротестовал. Но Кастильо настаивал: ведь употребление наркотиков, по его словам, должно было повлиять на эмоциональное состояние Сьюзен. И даже более того, Сьюзен страдала еще и от сексуальных проблем. Тут судья прервал его и поддержал протест Гарротта.
Так. с бесконечными перебоями, слушание тянулось полдня. Всякий раз, когда Кастильо пытался подвести дело к тому, чтобы объяснить показания Сьюзен ее стремлением отомстить Роско за личные обиды, или предлагал привлечь в качестве обвиняемых кого-то еще – например, Кевина Митника или Стива Роудса, Гарротт вскакивал с протестом, и судья выносил решение в его пользу. Надежды Роско таяли. Если уподобить это слушание эпизоду, выхваченному из какого-нибудь дурного фильма, то нетрудно вообразить, каким окажется весь фильм и что ждет героя в конце.
В конце дня для дачи свидетельских показаний был вызван Кевин Митник. Начал он с того, что разъяснил присутствующим значение термина «телефонный фрик» и перечислил разные типы или категории, фриков. Впрочем, самого себя он не отнес ни к одной категории: – К одному типу относятся люди, которым нравится манипулировать телефонными линиями и компьютерами. К другому типу – те, которым нравится болтать с кем-нибудь по линиям конференц-связи.
После этого Кевин подробно рассказал о том, как они проникли в COSMOS-центр, не упустив ни одной мелочи. Встреча в пиццерии. Поиски в мусорных баках. Беспечный охранник. Кабинет 108. Похищение справочников. Гарротта особенно интересовало, что произошло позже, когда приятели стали делить добычу. Кевин ответил, что все документы остались в машинах – все, кроме списка кодов дверных замков, который он, Кевин, взял с собой и снял с него копию.
Затем за Кевина взялся адвокат Роско, но, как ни старался, не сумел вытянуть убедительные подтверждения невиновности своего подопечного. И тогда вместо того чтобы отстаивать (с непредсказуемой степенью риска) свою позицию на решающей стадии разбирательства, он предпочел договориться с прокурором о компромиссе: Роско признает себя виновным по некоторым пунктам, а прокуратура снимет остальные обвинения. 2 апреля 1982 года, за один день до своего двадцать второго дня рождения, Роско заявил, что признает обоснованными обвинения в тайной подготовке мошенничества с применением компьютеров и в разрушении системы U.S.Leasing. Два месяца спустя был вынесен приговор: тюремное заключение сроком на 150 дней. Марк Росс получил тридцать дней. Кевин оказался намного удачливее, чем его сообщники: в течение трех месяцев он ходил на "диагностику” – специальные занятия по профилактике правонарушений среди несовершеннолетних, а затем получил один год условного заключения.
Пока Роско отбывал свой срок. Сьюзен не теряла времени даром. Она перестала пользоваться своим псевдонимом, напоминавшим о ее прошлых делишках, и начала извлекать выгоду из своей природной предприимчивости: стала оказывать услуги как консультант по безопасности компьютерных и телефонных сетей. В апреле 1982 года она даже участвовала в телевизионной программе новостей «20/20». На ней был надет свободный коричневый джемпер, а под ним – пурпурно-красная блузка; наряд дополняли огромные серьги в форме звезд, ярко выделявшиеся среди мягких прямых волос. Ведущий программы, пытливый Джеральде Ривера, поинтересовался, почему она и ее друзья учинили такой разгром в телефонной компании.
– Мне хотелось испытать свою силу, – призналась Сьюзен. – Очень приятно сознавать, что ты можешь справиться с такой могущественной фирмой, как Bell.
– Бывают ли такие системы, в которые невозможно проникнуть? – спросила Сьюзен сама себя и тут же ответила: – Я живу по принципу: кто ищет, тот всегда находит. Вот и способ проникнуть в любую систему всегда можно найти.
В течение следующих двух лет она превратилась чуть ли не в Кассандру: ездила по всему Лос-Анджелесу, консультировала фирмы и рисовала многим клиентам страшные перспективы. Со временем она разработала стандартный набор мрачных предсказаний, которыми охотно делилась с репортерами и законодателями. Через год после участия в телевизионной передаче она в сопровождении сотрудника ФБР летала в Вашингтон и там представила свои разработки Сенату США. Она рассказала сенаторам о фриках и их повадках, о поисках ценной информации в мусорных контейнерах, и в ее словах звучали ностальгические нотки – приятно было вспомнить ребят из Лос-Анджелеса. Рассказала Сьюзен и о том, как они выведывали нужные сведения, прикидываясь специалистами по наладке или ремонту, и как подделывали данные в тех компьютерных системах, куда удавалось проникнуть, и какими приемами взломали систему U.S.Leasing.
Уильям Коэн, председатель одного из сенатских комитетов, проводивший эту встречу, поинтересовался у Сьюзен:
– Ну а как вы и ваши друзья относились к тому, что проникать в чужую компьютерную систему – это все-таки как-то нехорошо? Другими словами, могли бы вы заходить в чей-то дом и смотреть там телевизор – просто приходить и включать его неделю, две или, скажем, год? Это, на ваш взгляд, допустимо? Сьюзен ответила:
– Думаю, да, если хозяева дома настолько беспечны, что держат дверь открытой. И если где попало оставляют компьютерные пароли тоже.
Тут сенатор, которому уже было известно, что Сьюзен проучилась в школе только до восьмого класса, заметил:
– Значит, одному из наших самых опасных противников будет очень несложно воспользоваться услугами таких людей, как вы, у которых нет ни специального образования, ни профессиональной подготовки?
– Пожалуй, да, – согласилась Сьюзен, – это создает серьезную проблему для нашего государства и угрозу национальной безопасности. Вот я и хотела выяснить, как устроены и как работают все эти системы. При этом мне пришлось в какой-то степени соприкоснуться с тем, что у вас, наверно, считается секретной информацией.
– Журналистов тоже привлекает секретная информация, – заметил Коэн.
– Когда я училась в школе, я тоже хотела стать журналистом. – Вот этого-то я как раз и опасался…
В Вашингтоне Сьюзен получила возможность продемонстрировать свое искусство общения с людьми по телефону. Как она позднее рассказывала, ее привели в какую-то большую комнату, где стоял длинный стол. а за ним сидели сплошь генералы и полковники трех родов войск. Тут же были установлены компьютерный терминал, телефон и модем. Когда Сьюзен вошла, ей вручили запечатанный конверт, в котором находился лист бумаги с названием компьютерной системы, и предложили постараться проникнуть в эту систему, используя все свое мастерство. Не теряя ни минуты, Сьюзен уселась за терминал, вошла в легкодоступный справочник военных компьютерных систем и выяснила, где находится указанная ей система. Там же, в общедоступном справочнике, она прочитала, какая операционная система там установлена и по какому телефону связаться с офицером, ответственным за функционирование этого компьютерного комплекса. Затем она позвонила на военную базу и проявила все свои познания в военной терминологии, чтобы выяснить, кто именно возглавляет отдел SCIF -службу секретной информации, состоящую из нескольких изолированных друг от друга подотделов. Она говорила мягко, непринужденно, порой даже ластилась, как котенок. Ах вот оно что, майор Гастингс! Как бы невзначай, между прочим, она посетовала, что у нее вылетела из головы фамилия секретарши майора Гастингса, Тот, с кем она разговаривала, сразу же подсказал ей фамилию. Ну конечно же, специалист Буханен! Затем Сьюзен позвонила в центр обработки данных и заговорила совсем другим – жестким, начальственным – голосом. Это специалист Буханен, я звоню по распоряжению майора Гастингса. Он пытался войти в систему со своего терминала, но у него не получилось, и он хочет знать, почему. Дежурный оператор в ответ принялся монотонно зачитывать ей стандартные процедуры доступа, изложенные в какой-то инструкции. Тут тон голоса Сьюзен угрожающе понизился. Послушайте, у меня нет времени на все эти подробности! Сообщите ваше имя, звание и служебный номер! Это привело к нужному результату. Не прошло и двадцати минут, как Сьюзен вывела на экран какие-то данные. По-видимому, они были уж очень секретные, потому что со своего стула сразу поднялся какой-то полковник и быстро сказал:
– На этом, пожалуй, хватит, спасибо! – И с этими словами отключил компьютер от сети.
Специалисты по безопасности компьютерных сетей давно подозревали одну вещь, а теперь Сьюзен подтвердила это со всей наглядностью: самый ненадежный элемент в любой системе – это человек. Сама Сьюзен любила доказывать эту истину следующим примером. Возьмите компьютер и поместите его в банковское хранилище со стенами трехметровой толщины. Снабдите его автономным источником энергии, да не одним, а поставьте еще и резервный. Установите на двери самый хитроумный кодовый замок, подведите электронную сигнализацию. Предоставьте доступ к компьютеру только одному человеку. Система будет надежна. Но если дать доступ к ней еще хотя бы одному человеку, надежность уменьшится ровно наполовину. Если к системе имеют доступ двое, то она, Сьюзен, сможет заставить их действовать друг против друга. Она сможет позвонить первому и представиться секретаршей второго или позвонить второму и представиться специалистом по ремонту и обслуживанию, будто бы по вызову первого. У нее найдутся десятки уловок, чтобы сыграть на человеческих слабостях. И чем больше людей имеют доступ к такой системе, тем лучше. А к военным системам имеют доступ сотни людей. В гражданских организациях – тысячи. Какая разница, сколько миллионов долларов при этом тратится на обеспечение надежности аппаратуры? Если люди – люди! – не прошли специальную подготовку, хакер всегда найдет способ проникнуть в компьютерную систему любой сложности.
Ленни Ди– Чикко никогда не увлекался фрикингом, не ковырялся в мусорных ящиках и никому не заговаривал зубы по телефону. Его страстью было нажимать на кнопки. Еще в самом раннем детстве, живя с родителями в Оук-Парке неподалеку от Чикаго, Ленни не обращал внимания ни на какие игрушки, если в них не было регуляторов, чтобы их поворачивать, или рычагов, чтобы на них давить. Едва он научился ходить, как в нем обнаружилось фантастическое чутье, позволявшее находить нужную кнопку, чтобы, например, остановить лифт между этажами или отключить эскалатор в большом магазине. В возрасте пяти лет он ухитрился вызвать пожарную тревогу в большой больнице в Чикаго, и все врачи и санитарки в панике бегали по коридорам. Для его родителей такая необъяснимая одаренность сына навсегда осталась загадкой. Джилберт Ди-Чикко работал художником-иллюстратором в газете Chicago Tribune, его жена Вера тоже была художницей. А их единственный сын питал симпатию не к карандашам или краскам, а к таким игрушкам, в которых обязательно должны были быть движущиеся детали и механизмы.
В 1977 году Джил Ди-Чикко получил работу в одной газете в Сан-Фернандо, и вся семья переехала в Лос-Анджелес. В первые же минуты своего пребывания в Лос-Анджелесе двенадцатилетний Ленни проявил потрясающую предприимчивость. Пока семейство, стоя в здании аэровокзала, поджидало брата Джилберта, который обещал приехать за ними на своей машине, Ленни изучил обстановку и выяснил, что за каждую взятую напрокат багажную тележку, когда ее возвращают в диспетчерскую, выплачивается двадцать пять центов. И в течение получаса он носился по всему аэровокзалу, собирал брошенные тележки, свозил их в диспетчерскую и получал за каждую по двадцать пять центов. Ошеломленный прытью сына, Джил Ди-Чикко только и мог подумать: да, впечатляющее предзнаменование для начала нового этапа жизни!…
Ленни стал учиться в школе Сепульведа в Мишн-Хилз, а компьютеры впервые начал осваивать в школе Монро под руководством преподавателя по имени Джон Крайст. Оказалось, что интуиция помогает Ленни неплохо ориентироваться в хитросплетениях интегральных схем, да еще у него проявилась склонность к программированию. Как раз тогда начинались эпоха персональных компьютеров, и увлеченность сложной техникой оказалась для Ленни как нельзя более кстати. Как и многих в этом возрасте, его не оставила равнодушным и современная техника дистанционной связи по телефонным линиям. Когда однажды Ленни сумел самостоятельно подключиться к главному компьютеру управления школами округа, Крайст только озадаченно хмыкнул. Двумя годами раньше еще один ученик Крайста продемонстрировал такое же мастерство: со школьного терминала подключился к компьютерной системе Digital Equipment в управлении школами округа. Звали этого одаренного юношу Кевин Митник. Правда, школу он так и не закончил. Вспомнив об этом, Крайст с улыбкой поглядел на Ленни:
– Ох, только бы из тебя не получился еще один Кевин!
Более лестной похвалы Ленни и представить себе не мог. О Кевине Митнике он, конечно, к этому времени уже слышал – среди старшеклассников, приобщавшихся к компьютерам, об этом Кевине ходили легенды. Еще учась в школе Монро, этот парень поглощал информацию так, как никто другой до него. О его проделках с телефонной компанией писала Los Angeles Times. Если верить газете, Митник и его дружки ухитрились открыть собственный счет в информационной службе ФБР и с его помощью получили незаконный доступ к компьютерам всей страны, считавшимся совершенно недоступными для всех граждан, кроме узкого круга избранных, которым были доверены секретные пароли. Да еще Митник будто бы признался сотрудникам ФБР, что выудил какую-то засекреченную информацию из «Ковчега» – компьютерной системы, которой пользовались специалисты-разработчики нового программного обеспечения фирмы Digital Equipment. В южной Калифорнии, где среди старшеклассников то и дело появлялись новые герои-кумиры, Кевин считался настоящим антигероем, искусно пользующимся своей технической одаренностью, чтобы противопоставлять себя властям и общественному порядку. И его мудреным штучкам, казалось, не было конца. Еще учась в школе Монро, Кевин ухитрился так изменить конфигурацию линии модемной связи, что смог прямо со школьного терминала подключаться к другим компьютерам. Это оказалось отличным прикрытием для его проделок. Любой, кто попытался бы проследить источник телефонных звонков, неизбежно попал бы в тупик – школьный компьютерный класс.
Впервые Ленни увидел Митника в 1980 году. Их познакомил общий приятель, с которым Ленни отправился на конференцию, организованную для пользователей оборудования фирмы Digital Equipment (объединение пользователей этой аппаратуры называлось DECUS). Около дома, где жил Кевин, приятель остановился, чтобы позвать его с собой. Кевин отказался, но попросил посмотреть, не будет ли там каких-нибудь интересных печатных материалов. На конференции DECUS обычно стекалось много пользователей – не меньше двадцати тысяч человек по всей стране, и для старшеклассника принять в такой конференции участие значило показать, что он уже приобщился к серьезным вещам. Большой конференц-зал был разделен на множество секций, где стояли выставочные стенды, а там демонстрировались новейшие модели компьютеров Digital, программные изделия и литература о продукции фирмы.
На другой день Кевин сам позвонил Ленни и спросил, нельзя ли ему снять копии с тех материалов, которые Ленни принес с конференции. Ленни обрадовался: наконец-то нашлась родственная душа – человек с необычным увлечением, которое находит отклик у него самого! Как и сам Ленни, Кевин мало считался со старшими и не преклонялся перед могуществом тех учреждений, которые они возглавляли. Кстати, кто-то однажды рассказал Ленни, что когда Кевин был еще подростком, его матери было так трудно заставить его подчиняться, что она отдала его в специальный лагерь для подростков с отклонениями в поведении. Когда распространились сведения о происшествии в COSMOS-центре, Кевин приобрел дурную славу взломщика компьютеров во всех студенческих кампусах вокруг Лос-Анджелеса. Так что Ленни уже знал, что имеет дело с многоопытным человеком. Хоть он и сам быстро осваивал нравы и премудрости компьютерного андеграунда, ему все же было пока еще далеко до настоящего мастерства.
Надо отдать Митнику должное: его наставления были для Ленни гораздо интереснее, чем все то, чему он мог научиться в школе Монро. Ленни вообще относился к школьным занятиям как к нудной и бессмысленной трате времени. На уроках он и раньше появлялся нечасто, а с тех пор, как познакомился с Кевином, стал появляться еще реже. У Кевина была уйма свободного времени. Он работал рассыльным в большом гастрономе «Фромен» в самом центре Сан-Фернандо. Гастрономом владел Арнольд Фромен, который жил с матерью Кевина в Панорама-сити. Приятелям нужен был компьютерный терминал, и в поисках они набрели на магазины радиотоваров «Радио Шек» В каждом таком магазине была демонстрационная модель персонального компьютера TRS-80. Поскольку ими пользовались еще и для того, чтобы отправлять в конце рабочего дня сведения о наличии товаров в главный офис фирмы «Радио Шек» в Форт-Уорте, каждый компьютер был оснащен еще и модемом. Приятелям оставалось только ввести специальную программу, обеспечивающую работу каналов связи, и компьютер превращался в полноценный терминал. Ну а потом, пользуясь крадеными кодами, они уже могли заказывать связь на дальние расстояния и подключаться к любому компьютеру, пароль к которому был известен, а если неизвестен – Кевин пускал в ход свое умение заговаривать зубы и выведывать нужную информацию.
Демонстрационные сеансы работы с компьютером были рассчитаны на несколько минут, но Ленни с Кевином засиживались перед монитором часов по шесть. Кевин, казалось, испытывал судьбу, упрашивая менеджера разрешить им остаться после закрытия магазина. В каждом магазине им удавалось продержаться примерно по месяцу, после чего их переставали туда пускать. Когда у менеджера лопалось терпение и он выставлял их за дверь, они перебирались в другой магазин. Такую электронно-кочевую жизнь они вели до тех пор, пока не подвернулась другая возможность.
Приятели переключили свое внимание на университет Южной Калифорнии. Пару лет назад в одном из кампусов Кевина уже ловили, когда он забавлялся с компьютерами, но, как нередко случалось с ним в кампусах, только выругали и отпустили. Когда он появился там вместе с Ленни в 1982 году, его никто не узнал. Кевину уже было известно, где находятся компьютерные классы. Они были открыты круглосуточно, и попасть туда мог любой, кому удавалось сойти за студента.
И у Кевина, и у Ленни уже были изрядные познания в вычислительной технике и средствах связи, но они неустанно их пополняли. И по большей части они набирались знаний не в классах или компьютерных центрах, а перед тем компьютером, к которому им удавалось прорваться, где бы он ни находился. В большинстве случаев это оказывались компьютеры Digital Equipment, которыми широко пользовались в учебных заведениях. Поэтому неудивительно, что в этих компьютерах приятели разбирались лучше всего.
В начале 80-х фирма Digital помимо компьютеров PDP стала выпускать новую серию VAX. Эти новые компьютеры были спроектированы так, что во всех моделях могли использоваться одни и те же стандартные программы, что значительно облегчало работу в вычислительных сетях. Благодаря новым компьютерам VAX фирма Digital укрепила свои позиции на рынке, где основными потребителями были коммерческие структуры, и начала просачиваться в те сегменты рынка – банки, страховые компании, финансовые институты, – где до этого безраздельно господствовала продукция IBM. Но и со своими самыми первыми потребителями – научными организациями и учебными заведениями -Digital не теряла связи. А поскольку сотрудники и студенты в университетах, в том числе и в Южной Калифорнии, быстро перешли на компьютеры VAX, то и Кевин с Ленни сделали то же самое.
Ленни никогда не увлекался фрикингом как таковым, ради самого этого занятия. Его увлечение телефонами не шло дальше частых и долгих разговоров с друзьями. Ему было трудно в телефонном разговоре выдавать себя за кого-то другого, чтобы выудить у собеседника нужную информацию. И использовать телефон как орудие мести Ленни, в отличие от Кевина, не умел и не хотел. А Кевин нисколько не стеснялся использовать компьютеры телефонной компании, когда хотел напакостить кому-нибудь. Однажды Ленни своими глазами видел, как он переключил счет на оплату телефонных разговоров местной больницы (на сумму 30 тысяч долларов) на номер домашнего телефона одного радиолюбителя, который ему чем-то насолил. И в то же время в Кевине было что-то притягательное. Ленни чувствовал какую-то симпатию к этому изобретательному парню, который неутомимо придумывал всевозможные поводы, чтобы проникнуть туда, куда посторонних не пускали, – например, в служебное помещение телефонной компании или отдел сбора информации в полицейском управлении. Кевин обладал непостижимым умением воздействовать на людей. Например, он мог позвонить на коммутатор телефонной компании и заставить кого-нибудь из служащих сесть в машину и проехать пятнадцать миль только для того, чтобы включить где-то компьютерный терминал, к которому ему, Кевину, во что бы то ни стало хотелось подключиться. Весь секрет заключался в том, что Кевин ловко выдавал себя за начальника того начальника, которому подчинялся тот служащий. А доверие к своим словам у этого служащего Кевин вызывал тем, что излагал свои мысли теми терминами, которые были приняты в той среде. И на практике зачастую оказывалось очень нетрудно ввести служащих телефонной компании в заблуждение.
На какое– то время в зале воцарилась пауза, а затем Сьюзен, как ни в чем не бывало, принялась растолковывать тем из присутствовавших, у кого не было специальной подготовки, что такое пароли, процедуры входа в компьютерную систему, привилегии пользователей, разделение вычислительных ресурсов и прочие компьютерные премудрости. Объяснив значения этих терминов, она вернулась к событиям того декабрьского вечера. Запустив программу MONEY, Роско стал записывать пароли и номера абонентских счетов. А когда через несколько минут Сьюзен вновь взглянула на экран монитора, то увидела там слова «delete» и «zeroed».
При этих словах Гарротт вытащил истрепанный лист бумаги, вырванный из папки-скоросшивателя, и поднял его над головой, чтобы судья мог видеть. Роско был потрясен. Когда он тот раз вернулся домой от Сьюзен и полез в задний карман брюк, то этого листа с записями там не оказалось. Тогда он решил, что просто где-то его потерял. Мысль о том, что Сьюзен станет шарить по его карманам, не пришла ему в голову.
Гарротт продолжал задавать вопросы. Спрашивала ли Сьюзен, что Роско делает за ее терминалом? Сьюзен ответила утвердительно. Роско сказал, что он заботится о деле, чтобы оно шло гладко. А после этих слов захохотал истерическим смехом, как ненормальный. Заметив поощряющий взгляд Гарротта, Сьюзен поспешно добавила, что ее очень встревожило поведение Роско в тот вечер. Их отношения и так были очень напряженными.
– Я сказала ему: зачем тебе это надо? Ты же знаешь, это может плохо кончиться!
– И что он вам ответил? – спросил Гарротт. – Ничего.
Хосе Кастильо, адвокат Роско, действовал испытанными приемами. В компьютерах он не разбирался, но зато сделал все. чтобы дискредитировать Сьюзен как свидетеля. – Скажите, какого числа произошло это событие? – Кажется, двенадцатого или тринадцатого декабря – Какой это был день недели? – Четверг или пятница. – Вы тогда были трудоустроены? -Да. – Где именно? – В «Кожаной крепости» – Какой деятельностью вы там занимались? Гарротт вскочил со своего места, выражая протест: вопрос не относился к делу.
– Какое значение имеет род занятий свидетеля? – спросил у адвоката судья. Это связано с достоверностью свидетельских показаний, ваша честь.
– Каким образом?
– Позвольте мне задать вопрос непосредственно свидетелю, – уклонился Кастильо и снова повернулся к Сьюзен: – Вы были проституткой?
– Нет! – с жаром ответила Сьюзен, всем своим видом выражая возмущение самим предположением. Но Кастильо не отступал:
– Вы когда-нибудь привлекались к ответственности за занятия проституцией?.
Гарротт запротестовал раньше, чем Сьюзен успела ответить. И точно так же он реагировал на любые попытки Кастильо выстроить свои вопросы так, чтобы показать всем, что слова Сьюзен не заслуживают доверия. Каждый вопрос адвоката, обращенный к Сьюзен, он опротестовывал как не относящийся к делу. Судья поддерживал почти все его протесты. А когда прокурор не протестовал, Сьюзен демонстрировала подчеркнутую скромность и застенчивость, то и дело переспрашивая адвоката, словно она плохо слышит или очень смущена.
Кастильо спросил, была ли у них с Роско любовь. – Мы были увлечены друг другом, – ответила Сьюзен. – Но любви не было. Кастильо спросил, отвергал ли Роско ее ухаживания. – Да, – ответила Сьюзен, потупив взор. – И это вас огорчало?
– Нет. Он был не единственный, с кем я встречалась. – А сколько было мужчин, с которыми вы встречались тогда? На этот раз судья отклонил протест Гарротта и велел Сьюзен ответить на вопрос. – Трое или четверо…
Как только Кастильо перешел к вопросам, касающимся употребления наркотиков, Гарротт снова запротестовал. Но Кастильо настаивал: ведь употребление наркотиков, по его словам, должно было повлиять на эмоциональное состояние Сьюзен. И даже более того, Сьюзен страдала еще и от сексуальных проблем. Тут судья прервал его и поддержал протест Гарротта.
Так. с бесконечными перебоями, слушание тянулось полдня. Всякий раз, когда Кастильо пытался подвести дело к тому, чтобы объяснить показания Сьюзен ее стремлением отомстить Роско за личные обиды, или предлагал привлечь в качестве обвиняемых кого-то еще – например, Кевина Митника или Стива Роудса, Гарротт вскакивал с протестом, и судья выносил решение в его пользу. Надежды Роско таяли. Если уподобить это слушание эпизоду, выхваченному из какого-нибудь дурного фильма, то нетрудно вообразить, каким окажется весь фильм и что ждет героя в конце.
В конце дня для дачи свидетельских показаний был вызван Кевин Митник. Начал он с того, что разъяснил присутствующим значение термина «телефонный фрик» и перечислил разные типы или категории, фриков. Впрочем, самого себя он не отнес ни к одной категории: – К одному типу относятся люди, которым нравится манипулировать телефонными линиями и компьютерами. К другому типу – те, которым нравится болтать с кем-нибудь по линиям конференц-связи.
После этого Кевин подробно рассказал о том, как они проникли в COSMOS-центр, не упустив ни одной мелочи. Встреча в пиццерии. Поиски в мусорных баках. Беспечный охранник. Кабинет 108. Похищение справочников. Гарротта особенно интересовало, что произошло позже, когда приятели стали делить добычу. Кевин ответил, что все документы остались в машинах – все, кроме списка кодов дверных замков, который он, Кевин, взял с собой и снял с него копию.
Затем за Кевина взялся адвокат Роско, но, как ни старался, не сумел вытянуть убедительные подтверждения невиновности своего подопечного. И тогда вместо того чтобы отстаивать (с непредсказуемой степенью риска) свою позицию на решающей стадии разбирательства, он предпочел договориться с прокурором о компромиссе: Роско признает себя виновным по некоторым пунктам, а прокуратура снимет остальные обвинения. 2 апреля 1982 года, за один день до своего двадцать второго дня рождения, Роско заявил, что признает обоснованными обвинения в тайной подготовке мошенничества с применением компьютеров и в разрушении системы U.S.Leasing. Два месяца спустя был вынесен приговор: тюремное заключение сроком на 150 дней. Марк Росс получил тридцать дней. Кевин оказался намного удачливее, чем его сообщники: в течение трех месяцев он ходил на "диагностику” – специальные занятия по профилактике правонарушений среди несовершеннолетних, а затем получил один год условного заключения.
Пока Роско отбывал свой срок. Сьюзен не теряла времени даром. Она перестала пользоваться своим псевдонимом, напоминавшим о ее прошлых делишках, и начала извлекать выгоду из своей природной предприимчивости: стала оказывать услуги как консультант по безопасности компьютерных и телефонных сетей. В апреле 1982 года она даже участвовала в телевизионной программе новостей «20/20». На ней был надет свободный коричневый джемпер, а под ним – пурпурно-красная блузка; наряд дополняли огромные серьги в форме звезд, ярко выделявшиеся среди мягких прямых волос. Ведущий программы, пытливый Джеральде Ривера, поинтересовался, почему она и ее друзья учинили такой разгром в телефонной компании.
– Мне хотелось испытать свою силу, – призналась Сьюзен. – Очень приятно сознавать, что ты можешь справиться с такой могущественной фирмой, как Bell.
– Бывают ли такие системы, в которые невозможно проникнуть? – спросила Сьюзен сама себя и тут же ответила: – Я живу по принципу: кто ищет, тот всегда находит. Вот и способ проникнуть в любую систему всегда можно найти.
В течение следующих двух лет она превратилась чуть ли не в Кассандру: ездила по всему Лос-Анджелесу, консультировала фирмы и рисовала многим клиентам страшные перспективы. Со временем она разработала стандартный набор мрачных предсказаний, которыми охотно делилась с репортерами и законодателями. Через год после участия в телевизионной передаче она в сопровождении сотрудника ФБР летала в Вашингтон и там представила свои разработки Сенату США. Она рассказала сенаторам о фриках и их повадках, о поисках ценной информации в мусорных контейнерах, и в ее словах звучали ностальгические нотки – приятно было вспомнить ребят из Лос-Анджелеса. Рассказала Сьюзен и о том, как они выведывали нужные сведения, прикидываясь специалистами по наладке или ремонту, и как подделывали данные в тех компьютерных системах, куда удавалось проникнуть, и какими приемами взломали систему U.S.Leasing.
Уильям Коэн, председатель одного из сенатских комитетов, проводивший эту встречу, поинтересовался у Сьюзен:
– Ну а как вы и ваши друзья относились к тому, что проникать в чужую компьютерную систему – это все-таки как-то нехорошо? Другими словами, могли бы вы заходить в чей-то дом и смотреть там телевизор – просто приходить и включать его неделю, две или, скажем, год? Это, на ваш взгляд, допустимо? Сьюзен ответила:
– Думаю, да, если хозяева дома настолько беспечны, что держат дверь открытой. И если где попало оставляют компьютерные пароли тоже.
Тут сенатор, которому уже было известно, что Сьюзен проучилась в школе только до восьмого класса, заметил:
– Значит, одному из наших самых опасных противников будет очень несложно воспользоваться услугами таких людей, как вы, у которых нет ни специального образования, ни профессиональной подготовки?
– Пожалуй, да, – согласилась Сьюзен, – это создает серьезную проблему для нашего государства и угрозу национальной безопасности. Вот я и хотела выяснить, как устроены и как работают все эти системы. При этом мне пришлось в какой-то степени соприкоснуться с тем, что у вас, наверно, считается секретной информацией.
– Журналистов тоже привлекает секретная информация, – заметил Коэн.
– Когда я училась в школе, я тоже хотела стать журналистом. – Вот этого-то я как раз и опасался…
В Вашингтоне Сьюзен получила возможность продемонстрировать свое искусство общения с людьми по телефону. Как она позднее рассказывала, ее привели в какую-то большую комнату, где стоял длинный стол. а за ним сидели сплошь генералы и полковники трех родов войск. Тут же были установлены компьютерный терминал, телефон и модем. Когда Сьюзен вошла, ей вручили запечатанный конверт, в котором находился лист бумаги с названием компьютерной системы, и предложили постараться проникнуть в эту систему, используя все свое мастерство. Не теряя ни минуты, Сьюзен уселась за терминал, вошла в легкодоступный справочник военных компьютерных систем и выяснила, где находится указанная ей система. Там же, в общедоступном справочнике, она прочитала, какая операционная система там установлена и по какому телефону связаться с офицером, ответственным за функционирование этого компьютерного комплекса. Затем она позвонила на военную базу и проявила все свои познания в военной терминологии, чтобы выяснить, кто именно возглавляет отдел SCIF -службу секретной информации, состоящую из нескольких изолированных друг от друга подотделов. Она говорила мягко, непринужденно, порой даже ластилась, как котенок. Ах вот оно что, майор Гастингс! Как бы невзначай, между прочим, она посетовала, что у нее вылетела из головы фамилия секретарши майора Гастингса, Тот, с кем она разговаривала, сразу же подсказал ей фамилию. Ну конечно же, специалист Буханен! Затем Сьюзен позвонила в центр обработки данных и заговорила совсем другим – жестким, начальственным – голосом. Это специалист Буханен, я звоню по распоряжению майора Гастингса. Он пытался войти в систему со своего терминала, но у него не получилось, и он хочет знать, почему. Дежурный оператор в ответ принялся монотонно зачитывать ей стандартные процедуры доступа, изложенные в какой-то инструкции. Тут тон голоса Сьюзен угрожающе понизился. Послушайте, у меня нет времени на все эти подробности! Сообщите ваше имя, звание и служебный номер! Это привело к нужному результату. Не прошло и двадцати минут, как Сьюзен вывела на экран какие-то данные. По-видимому, они были уж очень секретные, потому что со своего стула сразу поднялся какой-то полковник и быстро сказал:
– На этом, пожалуй, хватит, спасибо! – И с этими словами отключил компьютер от сети.
Специалисты по безопасности компьютерных сетей давно подозревали одну вещь, а теперь Сьюзен подтвердила это со всей наглядностью: самый ненадежный элемент в любой системе – это человек. Сама Сьюзен любила доказывать эту истину следующим примером. Возьмите компьютер и поместите его в банковское хранилище со стенами трехметровой толщины. Снабдите его автономным источником энергии, да не одним, а поставьте еще и резервный. Установите на двери самый хитроумный кодовый замок, подведите электронную сигнализацию. Предоставьте доступ к компьютеру только одному человеку. Система будет надежна. Но если дать доступ к ней еще хотя бы одному человеку, надежность уменьшится ровно наполовину. Если к системе имеют доступ двое, то она, Сьюзен, сможет заставить их действовать друг против друга. Она сможет позвонить первому и представиться секретаршей второго или позвонить второму и представиться специалистом по ремонту и обслуживанию, будто бы по вызову первого. У нее найдутся десятки уловок, чтобы сыграть на человеческих слабостях. И чем больше людей имеют доступ к такой системе, тем лучше. А к военным системам имеют доступ сотни людей. В гражданских организациях – тысячи. Какая разница, сколько миллионов долларов при этом тратится на обеспечение надежности аппаратуры? Если люди – люди! – не прошли специальную подготовку, хакер всегда найдет способ проникнуть в компьютерную систему любой сложности.
КЕВИН И ЛЕННИ
По решению суда Кевину запретили общаться с соучастниками своих прежних проделок, и таких людей набралось немало. В список попали Роско, Сьюзен, Стив Роудс и Марк Росс. Кевину также строго порекомендовали держаться подальше от всех телефонных фриков вообще, и круг его знакомых резко сократился. Но с ним был и остался Ленни.Ленни Ди– Чикко никогда не увлекался фрикингом, не ковырялся в мусорных ящиках и никому не заговаривал зубы по телефону. Его страстью было нажимать на кнопки. Еще в самом раннем детстве, живя с родителями в Оук-Парке неподалеку от Чикаго, Ленни не обращал внимания ни на какие игрушки, если в них не было регуляторов, чтобы их поворачивать, или рычагов, чтобы на них давить. Едва он научился ходить, как в нем обнаружилось фантастическое чутье, позволявшее находить нужную кнопку, чтобы, например, остановить лифт между этажами или отключить эскалатор в большом магазине. В возрасте пяти лет он ухитрился вызвать пожарную тревогу в большой больнице в Чикаго, и все врачи и санитарки в панике бегали по коридорам. Для его родителей такая необъяснимая одаренность сына навсегда осталась загадкой. Джилберт Ди-Чикко работал художником-иллюстратором в газете Chicago Tribune, его жена Вера тоже была художницей. А их единственный сын питал симпатию не к карандашам или краскам, а к таким игрушкам, в которых обязательно должны были быть движущиеся детали и механизмы.
В 1977 году Джил Ди-Чикко получил работу в одной газете в Сан-Фернандо, и вся семья переехала в Лос-Анджелес. В первые же минуты своего пребывания в Лос-Анджелесе двенадцатилетний Ленни проявил потрясающую предприимчивость. Пока семейство, стоя в здании аэровокзала, поджидало брата Джилберта, который обещал приехать за ними на своей машине, Ленни изучил обстановку и выяснил, что за каждую взятую напрокат багажную тележку, когда ее возвращают в диспетчерскую, выплачивается двадцать пять центов. И в течение получаса он носился по всему аэровокзалу, собирал брошенные тележки, свозил их в диспетчерскую и получал за каждую по двадцать пять центов. Ошеломленный прытью сына, Джил Ди-Чикко только и мог подумать: да, впечатляющее предзнаменование для начала нового этапа жизни!…
Ленни стал учиться в школе Сепульведа в Мишн-Хилз, а компьютеры впервые начал осваивать в школе Монро под руководством преподавателя по имени Джон Крайст. Оказалось, что интуиция помогает Ленни неплохо ориентироваться в хитросплетениях интегральных схем, да еще у него проявилась склонность к программированию. Как раз тогда начинались эпоха персональных компьютеров, и увлеченность сложной техникой оказалась для Ленни как нельзя более кстати. Как и многих в этом возрасте, его не оставила равнодушным и современная техника дистанционной связи по телефонным линиям. Когда однажды Ленни сумел самостоятельно подключиться к главному компьютеру управления школами округа, Крайст только озадаченно хмыкнул. Двумя годами раньше еще один ученик Крайста продемонстрировал такое же мастерство: со школьного терминала подключился к компьютерной системе Digital Equipment в управлении школами округа. Звали этого одаренного юношу Кевин Митник. Правда, школу он так и не закончил. Вспомнив об этом, Крайст с улыбкой поглядел на Ленни:
– Ох, только бы из тебя не получился еще один Кевин!
Более лестной похвалы Ленни и представить себе не мог. О Кевине Митнике он, конечно, к этому времени уже слышал – среди старшеклассников, приобщавшихся к компьютерам, об этом Кевине ходили легенды. Еще учась в школе Монро, этот парень поглощал информацию так, как никто другой до него. О его проделках с телефонной компанией писала Los Angeles Times. Если верить газете, Митник и его дружки ухитрились открыть собственный счет в информационной службе ФБР и с его помощью получили незаконный доступ к компьютерам всей страны, считавшимся совершенно недоступными для всех граждан, кроме узкого круга избранных, которым были доверены секретные пароли. Да еще Митник будто бы признался сотрудникам ФБР, что выудил какую-то засекреченную информацию из «Ковчега» – компьютерной системы, которой пользовались специалисты-разработчики нового программного обеспечения фирмы Digital Equipment. В южной Калифорнии, где среди старшеклассников то и дело появлялись новые герои-кумиры, Кевин считался настоящим антигероем, искусно пользующимся своей технической одаренностью, чтобы противопоставлять себя властям и общественному порядку. И его мудреным штучкам, казалось, не было конца. Еще учась в школе Монро, Кевин ухитрился так изменить конфигурацию линии модемной связи, что смог прямо со школьного терминала подключаться к другим компьютерам. Это оказалось отличным прикрытием для его проделок. Любой, кто попытался бы проследить источник телефонных звонков, неизбежно попал бы в тупик – школьный компьютерный класс.
Впервые Ленни увидел Митника в 1980 году. Их познакомил общий приятель, с которым Ленни отправился на конференцию, организованную для пользователей оборудования фирмы Digital Equipment (объединение пользователей этой аппаратуры называлось DECUS). Около дома, где жил Кевин, приятель остановился, чтобы позвать его с собой. Кевин отказался, но попросил посмотреть, не будет ли там каких-нибудь интересных печатных материалов. На конференции DECUS обычно стекалось много пользователей – не меньше двадцати тысяч человек по всей стране, и для старшеклассника принять в такой конференции участие значило показать, что он уже приобщился к серьезным вещам. Большой конференц-зал был разделен на множество секций, где стояли выставочные стенды, а там демонстрировались новейшие модели компьютеров Digital, программные изделия и литература о продукции фирмы.
На другой день Кевин сам позвонил Ленни и спросил, нельзя ли ему снять копии с тех материалов, которые Ленни принес с конференции. Ленни обрадовался: наконец-то нашлась родственная душа – человек с необычным увлечением, которое находит отклик у него самого! Как и сам Ленни, Кевин мало считался со старшими и не преклонялся перед могуществом тех учреждений, которые они возглавляли. Кстати, кто-то однажды рассказал Ленни, что когда Кевин был еще подростком, его матери было так трудно заставить его подчиняться, что она отдала его в специальный лагерь для подростков с отклонениями в поведении. Когда распространились сведения о происшествии в COSMOS-центре, Кевин приобрел дурную славу взломщика компьютеров во всех студенческих кампусах вокруг Лос-Анджелеса. Так что Ленни уже знал, что имеет дело с многоопытным человеком. Хоть он и сам быстро осваивал нравы и премудрости компьютерного андеграунда, ему все же было пока еще далеко до настоящего мастерства.
Надо отдать Митнику должное: его наставления были для Ленни гораздо интереснее, чем все то, чему он мог научиться в школе Монро. Ленни вообще относился к школьным занятиям как к нудной и бессмысленной трате времени. На уроках он и раньше появлялся нечасто, а с тех пор, как познакомился с Кевином, стал появляться еще реже. У Кевина была уйма свободного времени. Он работал рассыльным в большом гастрономе «Фромен» в самом центре Сан-Фернандо. Гастрономом владел Арнольд Фромен, который жил с матерью Кевина в Панорама-сити. Приятелям нужен был компьютерный терминал, и в поисках они набрели на магазины радиотоваров «Радио Шек» В каждом таком магазине была демонстрационная модель персонального компьютера TRS-80. Поскольку ими пользовались еще и для того, чтобы отправлять в конце рабочего дня сведения о наличии товаров в главный офис фирмы «Радио Шек» в Форт-Уорте, каждый компьютер был оснащен еще и модемом. Приятелям оставалось только ввести специальную программу, обеспечивающую работу каналов связи, и компьютер превращался в полноценный терминал. Ну а потом, пользуясь крадеными кодами, они уже могли заказывать связь на дальние расстояния и подключаться к любому компьютеру, пароль к которому был известен, а если неизвестен – Кевин пускал в ход свое умение заговаривать зубы и выведывать нужную информацию.
Демонстрационные сеансы работы с компьютером были рассчитаны на несколько минут, но Ленни с Кевином засиживались перед монитором часов по шесть. Кевин, казалось, испытывал судьбу, упрашивая менеджера разрешить им остаться после закрытия магазина. В каждом магазине им удавалось продержаться примерно по месяцу, после чего их переставали туда пускать. Когда у менеджера лопалось терпение и он выставлял их за дверь, они перебирались в другой магазин. Такую электронно-кочевую жизнь они вели до тех пор, пока не подвернулась другая возможность.
Приятели переключили свое внимание на университет Южной Калифорнии. Пару лет назад в одном из кампусов Кевина уже ловили, когда он забавлялся с компьютерами, но, как нередко случалось с ним в кампусах, только выругали и отпустили. Когда он появился там вместе с Ленни в 1982 году, его никто не узнал. Кевину уже было известно, где находятся компьютерные классы. Они были открыты круглосуточно, и попасть туда мог любой, кому удавалось сойти за студента.
И у Кевина, и у Ленни уже были изрядные познания в вычислительной технике и средствах связи, но они неустанно их пополняли. И по большей части они набирались знаний не в классах или компьютерных центрах, а перед тем компьютером, к которому им удавалось прорваться, где бы он ни находился. В большинстве случаев это оказывались компьютеры Digital Equipment, которыми широко пользовались в учебных заведениях. Поэтому неудивительно, что в этих компьютерах приятели разбирались лучше всего.
В начале 80-х фирма Digital помимо компьютеров PDP стала выпускать новую серию VAX. Эти новые компьютеры были спроектированы так, что во всех моделях могли использоваться одни и те же стандартные программы, что значительно облегчало работу в вычислительных сетях. Благодаря новым компьютерам VAX фирма Digital укрепила свои позиции на рынке, где основными потребителями были коммерческие структуры, и начала просачиваться в те сегменты рынка – банки, страховые компании, финансовые институты, – где до этого безраздельно господствовала продукция IBM. Но и со своими самыми первыми потребителями – научными организациями и учебными заведениями -Digital не теряла связи. А поскольку сотрудники и студенты в университетах, в том числе и в Южной Калифорнии, быстро перешли на компьютеры VAX, то и Кевин с Ленни сделали то же самое.
Ленни никогда не увлекался фрикингом как таковым, ради самого этого занятия. Его увлечение телефонами не шло дальше частых и долгих разговоров с друзьями. Ему было трудно в телефонном разговоре выдавать себя за кого-то другого, чтобы выудить у собеседника нужную информацию. И использовать телефон как орудие мести Ленни, в отличие от Кевина, не умел и не хотел. А Кевин нисколько не стеснялся использовать компьютеры телефонной компании, когда хотел напакостить кому-нибудь. Однажды Ленни своими глазами видел, как он переключил счет на оплату телефонных разговоров местной больницы (на сумму 30 тысяч долларов) на номер домашнего телефона одного радиолюбителя, который ему чем-то насолил. И в то же время в Кевине было что-то притягательное. Ленни чувствовал какую-то симпатию к этому изобретательному парню, который неутомимо придумывал всевозможные поводы, чтобы проникнуть туда, куда посторонних не пускали, – например, в служебное помещение телефонной компании или отдел сбора информации в полицейском управлении. Кевин обладал непостижимым умением воздействовать на людей. Например, он мог позвонить на коммутатор телефонной компании и заставить кого-нибудь из служащих сесть в машину и проехать пятнадцать миль только для того, чтобы включить где-то компьютерный терминал, к которому ему, Кевину, во что бы то ни стало хотелось подключиться. Весь секрет заключался в том, что Кевин ловко выдавал себя за начальника того начальника, которому подчинялся тот служащий. А доверие к своим словам у этого служащего Кевин вызывал тем, что излагал свои мысли теми терминами, которые были приняты в той среде. И на практике зачастую оказывалось очень нетрудно ввести служащих телефонной компании в заблуждение.