Известно, что в 1697 году Лейбниц советовал Петру I «исследовать берега северо-восточной Азии, чтобы узнать, соединяется ли Азия с Америкой или же они разделены проливом...». Как раз в это время устюжский пахарь и сибирский сборщик ясака Владимир Атласов еще служил на Анадырь-реке.
Собирая ясак, Владимир Атласов накрепко помнил приказ тех лет, данный всем сибирским землепроходцам, – расспрашивать и разведывать про Китайское, Никанское и Индейское царства, про золото и дорогую кость и самоцветы, не говоря уже о мехах, которые Атласов должен был добывать все время.
Получилось так, что Атласов держал в своих руках аляскинских соболей. Как это совершилось? В одной из «скасок» своих он говорил о «Необходимом Носе» между Колымой и Анадырем. «Необходимый Нос» с тех пор не раз упоминался в донесениях других древних наших исследователей. В атласовских записях было прямо сказано, что против «Необходимого Носа» в море лежит большой остров, откуда зимой по льду «приходят иноземцы, говорят своим языком и приносят соболи...». Собольи меха эти Атласову не понравились; всем известно, что якутский соболь считался лучшим. В представлении русских людей того времени Большая Земля Америки была островом. Такое мнение было очень упорным. Надо еще заметить, что часто Большой Землей назывались и Медвежьи и острова Диомида...
Так или иначе сибирские удальцы грезили тогда не Лукоморьем, открытым учеными иноземцами с берегов Рейна, а более очевидной Большой американской землей. Для них впервые стали выступать из безграничных просторов неведомого и те острова, которые впоследствии получили название Командорских. О них сообщил в якутской приказной избе Михаил Наседкин в 1710 году. А узнал он о Командорах лот за восемь до своего доклада якутскому воеводе. В то время мичман Беринг принимал команду над двенадцатипушечной шнявой в Таганроге (Троицке), еще не помышляя ни о каких странствиях в ледяных морях...
«Скаски» открывателей не пропадали даром. Якутский воевода Дорофей Траурнихт приказал проверить сообщения Атласова. Наседкина и других. Из письма шведского резидента в России Родеса к королеве Христине мы знаем, что якутские воеводы еще в середине XVII столетия предполагали послать экспедицию для поисков берегов Америки. Петр Великий снаряжал особых людей, которые ходили к «Ледовитому мысу». Из нетерпеливого напоминания Лейбница (1711 год) можно полагать, что данные этого похода могли «помочь в решении спора о существовании моря менаду Азией и Америкой». Лейбниц запрашивал Брюса об итогах хождения к Ледяному мысу...
Кто были эти люди, посещавшие далекий мыс? Я ищу их следы в своей картотеке и под тем же 1711 годом нахожу свидетельства сибирских летописей, примечания Миллера и нашего современника академика Л. С. Берга. Свидетельства эти сходятся, и круг их сужается. Внутри круга остается служилый человек Петр Попов. Проследим за его деятельностью в 1710-1711 годах.
Петр Ильин Попов к «Носу» ходил не один. Его сопровождали промышленный человек Егор Толдин и «новокрещен-юкагир» Иван Терешкин. Они выясняли, «не значатся ли из того Носу какие в море острова», делали чертежи, вели опрос населения. «Носовые чукчи» дружно подтвердили, что «и прежде сего русские люди у них, чукоч, морем бывали». Медленно разворачивается перед нашим взором грамота пятидесятника Матвея Скребыкина – начальника Анадырского острога, в которой описан подвиг Петра Попова. Вот что он, в частности, сведал в земле чукчей:
Нет сомнения в том, что остров против «Анандырского Носа» – материк Северной Америки, Новый Свет, Аль-ак-шак на эскимосском языке.
А зубатые люди?
Это – эскимосы Северной Америки.
Если Попов видел в плену у чукчей аляскинских эскимосов, безусловно, жителей приморской области, то около 1715 года на Камчатке был отыскан пленник – выходец с материка Аляски.
Так в самом начале XVIII века русские на Камчатке, в Чукотке встретили выходцев с Аляски, Америка была где-то рядом с чукотской землей, Анадырью, Охотском.
До Нового Света было рукой подать, он лежал близко, «за переливами» – как думали и об «Апонском царстве» бородатые камчатские мореходы... В 1716 году полковнику Елчину было приказано искать Большую Землю, но поход не состоялся. В том же году Лейбниц вновь взывал к мудрости Петра Великого:
«Я надеюсь, что через него мы узнаем, соединена ли Азия с Америкой» – так уповал на Петра ученый.
Через три года поручик И. Евреинов и Ф. Лужин получили известный указ с предложением выяснить: «сошлась ли Америка с Азией», но они во время своего плавания были ближе к Японии, чем к берегу Большой Земли.
Когда Петр I ходил на Дербент, произошел знаменательный разговор царя с его любимцем Федором Соймоновым. Последний еще в 1722 году был убежден в том, что Камчатка лежит неподалеку от западного берега Америки, что «остров Калифорния уповательно не в дальнем расстоянии найтится может». Соймонов уже тогда ставил вопрос о связях Камчатки с Америкой, Японией, Филиппинами, о поисках «острова» Калифорния. Камчатка была окном в Азию, Индию, Америку. И почти на смертном одре великий шкипер вспомнил все, что знал он о возможном пути в Китай, Индию и Америку через русские ледяные моря. Петр сказал генерал-адмиралу Апраксину:
В год смерти Петра I наследники известного картографа И.-Б. Гоманна из Нюрнберга, выполнявшего постоянные заказы царя-морехода, выпустили «Большой атлас». В атласе была карта № 88, на которой впервые была изображена Камчатка. Против оконечности Азии на карте были показаны два острова и один остров огромной величины. Исследователи видят в малых островах этих – острова Диомида, а в большом острове ту же Большую Землю – Аляску. В заголовке карты Гоманна говорится, что земля «Камчадалия» и окружающие ее морские просторы были открыты и пройдены сибирскими ловцами соболей. Несомненно, что Гоманн пользовался русскими сведениями не только о «Камчадалии», но и о «Большой Земле» Повою Света.
Через год в Петербурге объявился казачий голова Афанасий Шестаков из Якутска. Неграмотный, он, однако, берег как святыню несколько привезенных им карт. Неизвестный составитель на одной из этих карт изобразил берег Большой Земли. Шестаков горел благородным рвением – ступить на неведомый берег. Как казачьему голове, ему еще очень хотелось покорить чукчей и привести их в российское подданство. Шестакову дали средства, дали людей, а карты, видимо, тогда же отобрали. Шестаковские карты давно бесследно исчезли; говорят, что их в свое время имели на руках Миллер и Делиль. Ученые нашей эпохи знают, что в Национальной библиотеке в Париже хранилась лишь французская копия карты казачьего головы. Шестакову дали в помощники ученых людей – геодезиста Михаила Гвоздева, капитана Дмитрия Павлуцкого, подштурмана Ивана Федорова и четыреста тобольских казаков...
Тем временем Витус Беринг с мостика бота «Святой Гавриил» видел раскинувшиеся вокруг воды пролива, который был открыт задолго до него Семеном Дежневым. Беринг в это плавание, как известно, заметил острова Шумагина недалеко от южного края Аляски, открыл Командоры и остров Св. Лаврентия. Но Беринг не виден берегов Нового Света... Он повернул обратно.
Зато Афанасий Шестаков ринулся к Большой Земле. На кораблях «Лев» и «Восточный Гавриил» он отправился к Пенжинской губе. Он думал пройти к устью Анадыря и оттуда двигаться, огибая Камчатку, к заветной Большой Земле. Но Шестаков был убит чукчами, а корабль «Лев» сожжен коряками. Сказание о Большой Земле жило в сердцах русских людей. В год гибели Шестакова на «Чукотском Носу» побывал служилый Афанасии Мельников («Чукотский Нос» – мыс Дежнева). Он сам был свидетелем того, как к «носовым чукчам» пришли те самые «зубатые люди» с морского острова, до которого с мыса Дежнева было лишь один день ходу. Люди с «зубами» из моржовой кости, вставленными в прорези щек, сказали Мельникову, что от их острова до Большой Земли только один день пути. В обетованной Большой Земле водятся бобры, лисицы и соболи.
Вскоре и Дмитрий Павлуцкий увидел эскимосов.14 июля 1731 года он бился – уже не в первый раз – с воинственными чукчами близ мыса Дежнева. Павлуцкий начальствовал над большим отрядом: с ним было около пятисот русских, юкагиров и коряков. Бой был жестоким и долгим. Тела чукчей покрывали приморскую тундру, и русские, осматривая поверженных врагов, нашли среди них тело «зубатого» человека. У него «на губе были дыры, в которые вставляются зубы, из моржовых зубов вырезанные». Историки полагают, что в бою с отрядом Павлуцкого принимали участие союзники чукчей – эскимосы с острова Диомида. Это было первое сражение русских с обитателями севера Нового Света.
...Между тем русская и европейская наука осмысляла сказания о Новом Свете. Швед Страленберг (Ф.-И. Табберт), возвратившись на родину из Сибири, издал при своей книге карту северо-востока России. На карте была видна Чукотская земля, южнее – Анадырский Нос. К востоку от Чукотки за морским проливом виднелся большой и длинный остров. Страленберг отмечал, что эта земля была населена «пухоходцами». Может быть, Страленберг хотел сказать «одетыми в пух»? Ведь алеуты ходили в «парках» из птичьих шкурок «Остров пухоходцев» был, конечно, Аляской.
В то же время Витус Беринг писал:
В годы, когда Россия озарялась холодными огнями Ледяного дома, незадачливый, но достославный пиит Тредьяковский пел «на голос» перед императрицей Анной:
У «Чукотского Носа» мореплаватели увидели чукч, которые никак не хотели платить ясака, заявляя, что именно они и дрались с Павлуцким. А затем...
Участник плавания, ссыльный Скурихин, впоследствии показал, что «Гавриил» шел с попутным ветром дней с пять от устья Анадыря на восток. Вскоре мореплаватели увидели землю и, не доходя половины версты до нее, поняли, что это – не остров. Берега слагались из желтого песка. Мореходы увидели «жилья юртами по берегу и народа, ходящею по той земле, множество; лес на той земле великой лиственничной, ельник и топольник...».
Географы утверждают, что Гвоздев, Федоров и Мошков побывали близ того мыса Аляски, который известен нам под названием мыса Принца Уэльского – самого западного на американском берегу. Коренные жители этот мыс называют Нихте. Там испокон веков встречались жители Аляски с чукчами для меновой торговли.
Скурихин добавил, что корабль шел вдоль берега Большой Земли действительно дней пять, но люди «конца земли не усмотрели» и решили возвращаться. Тогда в проливе были открыты острова Диомида (Гвоздевы).
От острова Кинга к кораблю Гвоздева приплыл в малой кожаной лодке человек, который рассказал русским о своей земле.
В это плавание Иван Федоров положил впервые на карту оба берега Берингова пролива, а Гвоздев назвал вновь открытый берег «Землицей Кыгмальской», потому что чукчи ему растолковали, что Аляску они зовут «Землей Кыымылат» – страной эскимосов.
В августе 1732 года Гвоздев и Федоров совершили свое открытие. Они не могли знать, что в Петербурге к тому времени был решен вопрос о второй экспедиции Беринга, причем сначала ему было приказано попытаться пройти берегом Америки до «Мексиканской провинции». И в Петербурге еще ничего не знали об открытии Гвоздева и Федорова.
Поэтому Алексей Чириков, доблестный помощник Беринга, до сих пор недостаточно еще оцененный, в самом начале 1733 года писал в Адмиралтейскую коллегию:
Между тем открытие Гвоздева и Федорова могло быть предано забвению, как и подвиг Дежнева. Слабый здоровьем Иван Федоров умер в феврале 1733 года. Михайло Гвоздев после смерти своего начальника отослал «Морской диурнал, или лагбук» в Охотское правление, но карт к лагбуку почему-то не приложил... Затем Михайло Спиридонович Гвоздев был настолько запуган в бироновских застенках, что до 1741 года и рта не мог раскрыть, чтобы рассказать о том, как он и Федоров открыли Америку. Лишь беринговцы в Охотске узнали от геодезиста обо всем. Тогда был найден список журнала Федорова, веденный «для собственной своей памяти», по которому удалось составить карту. Но ни карта, ни ее копии до нас не дошли. В 1736 году Г. Ф. Миллер нашел в Якутске донесения Семена Дежнева и одновременно выпустил в Петербурге составленную им карту, на которой значились пролив между Азией и Америкой, острова Диомида и часть побережья Аляски – с надписью, в которой упоминалось имя Михаилы Гвоздева.
Во время сборов второй экспедиции Витуса Беринга русские ученые и мореходы высказали мысль о необходимости первого кругосветного похода к берегам Камчатки. Об этом говорил адмирал Николай Головин. Но Берингу дали для поисков Америки карту, на которой была нанесена фантастическая морская земля Хуана де Гамы.
В то же время Иван Львов в Якутске принес участникам Великой северной экспедиции карту собственного сочинения. На ней красовались: Анадырский Нос, два острова против него, а за ними – Большая Земля. Жители островов, объяснял Иван Львов, носят одежду из утиных кож, «пронимают щеки» и вставляют в них зубы из моржовой кости. Обитатели Нового Света ходят в собольих нарядах, охотятся на пушных зверей.
...Настал 1741 год, памятный славными и печальными событиями.
Росли новые города – Петропавловск и Охотск. Камчатка и Охотский край обживались упорными русскими людьми.
И на бурном Восточном море белели паруса кораблей «Колумбов Российских».
20 июня 1741 года корабли Беринга и Чирикова разошлись. «Св. Павел», на котором был Чириков, в ночь на 15 июля подошел к земле, над которой возвышались горы. Земля была покрыта лесом. Это был остров к западу от острова Принца Уэльского, на самом юге Большой Земли. Берега Аляски здесь были изрезаны огромными проливами. Сплошного берега найти было нельзя; острова, островки, отдельные камни возвышались над водой. Здесь Чириков потерял пятнадцать человек из своего экипажа. Где-то между современными островами Чичагова и Баранова со «Св. Павла» была спущена лодка. В ней находились боцман Абрам Дементьев и девять матросов. На лодке была пушка с зарядами. Но Дементьев не возвратился... Тогда Алексей Чириков послал на поиски Сидора Савельева, одного матроса, плотника и других людей.
Но и вторая лодка исчезла...
25 июля с борта «Св. Павла» увидели лодку с индейцами. Она вышла из залива, куда посланы были Дементьев и Савельев. Вслед за первым челном показался второй. В первой лодке явственно были видны четверо индейцев; один был в красной одежде. Индейцы несколько раз прокричали: «Агай, агай», – и обе лодки повернули обратно.
Два дня искал Алексей Чириков своих людей, но поиски пришлось прекратить. Лишь в 1922 году несколько приподнялась завеса тайны над гибелью отважных людей со «Св. Павла».
Историк Аляски К. Эндрьюс в своей книге сообщил:
В 7 часов утра 4 сентября 1741 года с корабля увидели высокий остров, опоясанный пенным поясом буруна. Это был остров Умнак в Алеутской гряде. Алеуты в деревянных шлемах приплыли на своих кожаных байдарах к русским.
«Морской солдат» Семен Плотников увез с Камчатки в Якутск рапорт Алексея Чирикова о походе к берегам Америки.
...20 июня 1741 года корабли «Св. Петр» и «Св. Павел» разлучились. Беринговский штурман Софрон Хитрово отмечал в судовом журнале разные примечательные события. 16 июля он записал: открылся вид на исполинскую гору. Это была одна из высочайших вершин Северной Америки. В честь ее и остров Каяк был назван островом Св. Ильи. Когда корабль подошел к Каяку, камчатские аргонавты увидели «огнище и след человеческий и лисиц бегающих...». Софрон Хитрово, Стеллер, казак Фома Лекихин побывали на острове, нашли там земляную юрту, дощатое жилище, но людей не видели. Из утвари, которой пользовались островитяне, русские нашли лубяной короб, черные стрелы, сосуды, весло... Прошли вдалеке устье реки Медной, оставили по правую руку Кенайский полуостров, и в полночь 26 июля перед мореплавателями «в мрачном воздухе» предстал скалистый остров Кадьяк. После этого были открыты остров Укамок, купа Шумагинских островов. Между островами Шумагина и Андреяновскими люди Беринга впервые встретились с алеутами. Произошло это 5 сентября 1741 года. Первым подарком алеутов были два жезла мира, увенчанные соколиными перьями. Через день Беринг подарил алеутам железный котел и несколько иголок. Сквозь штормы и бури шел корабль вдоль гряды Алеутских островов между Новым Светом и Камчаткой. Все ближе был неведомый остров, на котором нашел себе могилу Витус Беринг.
О том, что было дальше, все знают. Песцы глодали ботфорты Беринга в то время, когда он еще был жив. В предсмертных мучениях Беринг зарывался в песок, чтобы хоть немного согреться. Он погиб, возвращаясь от берегов Нового Света, в море на безвестном острове, теперь носящем его имя, между двумя великими материками...
Уже в год гибели Беринга первые русские морские путешественники на судах, обшитых звериными шкурами, проникли к берегу острова Атту. Об этом свидетельствует славный историк Аляски – Кирилл Хлебников. От этого острова, вершины гор которого покрыты вечным снегом, началось Движение охотников за морскими бобрами. Но не так скоро дойти до заветной Большой Земли вдоль Алеутской гряды, освещенной заревом вулканов. Для этого нужно было еще лет двадцать...
II
Собирая ясак, Владимир Атласов накрепко помнил приказ тех лет, данный всем сибирским землепроходцам, – расспрашивать и разведывать про Китайское, Никанское и Индейское царства, про золото и дорогую кость и самоцветы, не говоря уже о мехах, которые Атласов должен был добывать все время.
Получилось так, что Атласов держал в своих руках аляскинских соболей. Как это совершилось? В одной из «скасок» своих он говорил о «Необходимом Носе» между Колымой и Анадырем. «Необходимый Нос» с тех пор не раз упоминался в донесениях других древних наших исследователей. В атласовских записях было прямо сказано, что против «Необходимого Носа» в море лежит большой остров, откуда зимой по льду «приходят иноземцы, говорят своим языком и приносят соболи...». Собольи меха эти Атласову не понравились; всем известно, что якутский соболь считался лучшим. В представлении русских людей того времени Большая Земля Америки была островом. Такое мнение было очень упорным. Надо еще заметить, что часто Большой Землей назывались и Медвежьи и острова Диомида...
Так или иначе сибирские удальцы грезили тогда не Лукоморьем, открытым учеными иноземцами с берегов Рейна, а более очевидной Большой американской землей. Для них впервые стали выступать из безграничных просторов неведомого и те острова, которые впоследствии получили название Командорских. О них сообщил в якутской приказной избе Михаил Наседкин в 1710 году. А узнал он о Командорах лот за восемь до своего доклада якутскому воеводе. В то время мичман Беринг принимал команду над двенадцатипушечной шнявой в Таганроге (Троицке), еще не помышляя ни о каких странствиях в ледяных морях...
«Скаски» открывателей не пропадали даром. Якутский воевода Дорофей Траурнихт приказал проверить сообщения Атласова. Наседкина и других. Из письма шведского резидента в России Родеса к королеве Христине мы знаем, что якутские воеводы еще в середине XVII столетия предполагали послать экспедицию для поисков берегов Америки. Петр Великий снаряжал особых людей, которые ходили к «Ледовитому мысу». Из нетерпеливого напоминания Лейбница (1711 год) можно полагать, что данные этого похода могли «помочь в решении спора о существовании моря менаду Азией и Америкой». Лейбниц запрашивал Брюса об итогах хождения к Ледяному мысу...
Кто были эти люди, посещавшие далекий мыс? Я ищу их следы в своей картотеке и под тем же 1711 годом нахожу свидетельства сибирских летописей, примечания Миллера и нашего современника академика Л. С. Берга. Свидетельства эти сходятся, и круг их сужается. Внутри круга остается служилый человек Петр Попов. Проследим за его деятельностью в 1710-1711 годах.
Петр Ильин Попов к «Носу» ходил не один. Его сопровождали промышленный человек Егор Толдин и «новокрещен-юкагир» Иван Терешкин. Они выясняли, «не значатся ли из того Носу какие в море острова», делали чертежи, вели опрос населения. «Носовые чукчи» дружно подтвердили, что «и прежде сего русские люди у них, чукоч, морем бывали». Медленно разворачивается перед нашим взором грамота пятидесятника Матвея Скребыкина – начальника Анадырского острога, в которой описан подвиг Петра Попова. Вот что он, в частности, сведал в земле чукчей:
«...против того Анандырского Носу с обеих сторон с Ковымского моря и с Анандырского есть-де значитца остров, и про тот остров подлинно ему, Петру, сказывали Носовые Чюхчи Макачкины с родниками; есть-де на том острову люди зубатые, а веры-де иной, всякой обыкности и языку не их Чукоцкова, особой, и из давних-де лет и поныне у них, Носовых Чюкочь, с теми островными людьми меж собою немирно, ходят друг па друга с боем, а бой-де у тех островных людей лучной, и у Чюкочь такой же. И он, Петр, с товарищи тех островных людей у них, Чюкочь, взятых в полону, видал человек с 10. А зубы у тех людей, кроме природных, есть вставливанные моржового зубья маленькие кости, подле природные в щеках. А с того-де Носу на тот остров летним временем в байдарах веслами перебегают одним днем, а зимою на оленях налегке переезжают одним же днем. И есть-де па том острове всякий зверь, соболи и куницы, и волки и росомахи, и медведи белые, и морские бобры, и держат-де у себя великие табуны оленей. А кормятця-де они морскими зверями и ягодами и кореньем и травою. И всякой на том острову есть-де лес: кедр, сосна, ельник, пихтовник, листвяк. И тот островной лес он, Петр, с товарищи у них, Чюкочь, в байдарах и в ветках и в юргах видели. А живут-де они, островные люди, собою тако ж, что-де и они, Чюкчи, и начальных-де людей никаких у них нет... островных-де людей, применяясь, он же, Макачкин, и островные люди, которые у них, Чукочь, в полону, сказывали ему, Петру, с товарищи: есть-де при них, Чюкчах, остров, и он-де, Макачкин, на том острове бывал по многие годы в походах, и называют они, Чюкчи, тот остров болшой Землею...»Так записывая Матвей Скребыкин слова Петра Попова.
Нет сомнения в том, что остров против «Анандырского Носа» – материк Северной Америки, Новый Свет, Аль-ак-шак на эскимосском языке.
А зубатые люди?
Это – эскимосы Северной Америки.
Если Попов видел в плену у чукчей аляскинских эскимосов, безусловно, жителей приморской области, то около 1715 года на Камчатке был отыскан пленник – выходец с материка Аляски.
«...жил на Камчатке человек иностранной, которой по причине камчатских мелких кедровых орехов и низких кустов, на коих растут те орехи, объявлял о себе, что он родился в такой земле, где растут кедровые дерева высокие, а на них орехи гораздо крупнее камчатских; а сия-де земля лежит от Камчатки на восток. В ней-де есть большие реки, которые впали в Камчатское море. Жителям-де имя тонтолы; они обыкновениями схожи с камчадалами и употребляют к водяному ходу такие же кожаные суда или байдары, как и камчадалы. Назад-де тому много лет приехал он с земляками своими на Карагинский остров, где товарищи его от тамошних жителей убиты, а он, оставшись один, ушел на Камчатку».Говорят, что до Витуса Беринга дошло впоследствии это сказание о пришельце из кедровых лесов Нового Света. Л. С. Берг, большой знаток истории Камчатки и Аляски, изучив это свидетельство, пришел к выводу, что выходец с Аляски рассказывал об Юконе и именно на берегах юконских надо искать народ «тонтолов».
Так в самом начале XVIII века русские на Камчатке, в Чукотке встретили выходцев с Аляски, Америка была где-то рядом с чукотской землей, Анадырью, Охотском.
До Нового Света было рукой подать, он лежал близко, «за переливами» – как думали и об «Апонском царстве» бородатые камчатские мореходы... В 1716 году полковнику Елчину было приказано искать Большую Землю, но поход не состоялся. В том же году Лейбниц вновь взывал к мудрости Петра Великого:
«Я надеюсь, что через него мы узнаем, соединена ли Азия с Америкой» – так уповал на Петра ученый.
Через три года поручик И. Евреинов и Ф. Лужин получили известный указ с предложением выяснить: «сошлась ли Америка с Азией», но они во время своего плавания были ближе к Японии, чем к берегу Большой Земли.
Когда Петр I ходил на Дербент, произошел знаменательный разговор царя с его любимцем Федором Соймоновым. Последний еще в 1722 году был убежден в том, что Камчатка лежит неподалеку от западного берега Америки, что «остров Калифорния уповательно не в дальнем расстоянии найтится может». Соймонов уже тогда ставил вопрос о связях Камчатки с Америкой, Японией, Филиппинами, о поисках «острова» Калифорния. Камчатка была окном в Азию, Индию, Америку. И почти на смертном одре великий шкипер вспомнил все, что знал он о возможном пути в Китай, Индию и Америку через русские ледяные моря. Петр сказал генерал-адмиралу Апраксину:
«...На сей морской карте проложенный путь, называемый Аниан, проложен не напрасно. В последнем путешествии моем в разговорах слышал я от ученых людей, что такое обретение возможно. Оградя отечество безопасностью от неприятеля, надлежит стараться находить славу через искусства и науки. Не будем ли мы в исследовании такого пути счастливее голландцев и англичан, которые многократно покушались обыскивать берегов американских?»Вот когда в России снова вспомнили о сказочном Аниане. Петру могла быть уже известна книга патера Жозефа Франса Лафито об индейцах Канады. Лафито, между прочим, подобно смоленскому воеводе Мусину-Пушкину, предполагал, что индейцы пришли в Америку из Азии. Джованни Баттиста Вико, творец «Оснований новой науки», историограф королевства Неаполитанского не прошел мимо этого утверждения патера Лафито и отвел ему несколько строк в своем знаменитом трактате.
В год смерти Петра I наследники известного картографа И.-Б. Гоманна из Нюрнберга, выполнявшего постоянные заказы царя-морехода, выпустили «Большой атлас». В атласе была карта № 88, на которой впервые была изображена Камчатка. Против оконечности Азии на карте были показаны два острова и один остров огромной величины. Исследователи видят в малых островах этих – острова Диомида, а в большом острове ту же Большую Землю – Аляску. В заголовке карты Гоманна говорится, что земля «Камчадалия» и окружающие ее морские просторы были открыты и пройдены сибирскими ловцами соболей. Несомненно, что Гоманн пользовался русскими сведениями не только о «Камчадалии», но и о «Большой Земле» Повою Света.
Через год в Петербурге объявился казачий голова Афанасий Шестаков из Якутска. Неграмотный, он, однако, берег как святыню несколько привезенных им карт. Неизвестный составитель на одной из этих карт изобразил берег Большой Земли. Шестаков горел благородным рвением – ступить на неведомый берег. Как казачьему голове, ему еще очень хотелось покорить чукчей и привести их в российское подданство. Шестакову дали средства, дали людей, а карты, видимо, тогда же отобрали. Шестаковские карты давно бесследно исчезли; говорят, что их в свое время имели на руках Миллер и Делиль. Ученые нашей эпохи знают, что в Национальной библиотеке в Париже хранилась лишь французская копия карты казачьего головы. Шестакову дали в помощники ученых людей – геодезиста Михаила Гвоздева, капитана Дмитрия Павлуцкого, подштурмана Ивана Федорова и четыреста тобольских казаков...
Тем временем Витус Беринг с мостика бота «Святой Гавриил» видел раскинувшиеся вокруг воды пролива, который был открыт задолго до него Семеном Дежневым. Беринг в это плавание, как известно, заметил острова Шумагина недалеко от южного края Аляски, открыл Командоры и остров Св. Лаврентия. Но Беринг не виден берегов Нового Света... Он повернул обратно.
Зато Афанасий Шестаков ринулся к Большой Земле. На кораблях «Лев» и «Восточный Гавриил» он отправился к Пенжинской губе. Он думал пройти к устью Анадыря и оттуда двигаться, огибая Камчатку, к заветной Большой Земле. Но Шестаков был убит чукчами, а корабль «Лев» сожжен коряками. Сказание о Большой Земле жило в сердцах русских людей. В год гибели Шестакова на «Чукотском Носу» побывал служилый Афанасии Мельников («Чукотский Нос» – мыс Дежнева). Он сам был свидетелем того, как к «носовым чукчам» пришли те самые «зубатые люди» с морского острова, до которого с мыса Дежнева было лишь один день ходу. Люди с «зубами» из моржовой кости, вставленными в прорези щек, сказали Мельникову, что от их острова до Большой Земли только один день пути. В обетованной Большой Земле водятся бобры, лисицы и соболи.
Вскоре и Дмитрий Павлуцкий увидел эскимосов.14 июля 1731 года он бился – уже не в первый раз – с воинственными чукчами близ мыса Дежнева. Павлуцкий начальствовал над большим отрядом: с ним было около пятисот русских, юкагиров и коряков. Бой был жестоким и долгим. Тела чукчей покрывали приморскую тундру, и русские, осматривая поверженных врагов, нашли среди них тело «зубатого» человека. У него «на губе были дыры, в которые вставляются зубы, из моржовых зубов вырезанные». Историки полагают, что в бою с отрядом Павлуцкого принимали участие союзники чукчей – эскимосы с острова Диомида. Это было первое сражение русских с обитателями севера Нового Света.
...Между тем русская и европейская наука осмысляла сказания о Новом Свете. Швед Страленберг (Ф.-И. Табберт), возвратившись на родину из Сибири, издал при своей книге карту северо-востока России. На карте была видна Чукотская земля, южнее – Анадырский Нос. К востоку от Чукотки за морским проливом виднелся большой и длинный остров. Страленберг отмечал, что эта земля была населена «пухоходцами». Может быть, Страленберг хотел сказать «одетыми в пух»? Ведь алеуты ходили в «парках» из птичьих шкурок «Остров пухоходцев» был, конечно, Аляской.
В то же время Витус Беринг писал:
«...Признаваю, что Америка или иные между оной лежащие земли не очень далеко от Камчатки. И буде подлинно так, что можно будет установить торги с тамошними обретающимися землями...»Морской капитан при Оренбургской экспедиции – Джон Эльтон – в проекте, поданном русскому правительству, просил «об изыскании корабельного ходу из Архангельского города около Новой Земли в Японию, Китай, Индию, Америку».
В годы, когда Россия озарялась холодными огнями Ледяного дома, незадачливый, но достославный пиит Тредьяковский пел «на голос» перед императрицей Анной:
В царствование Анны Иоанновны подштурман Федоров и геодезист Михаил Гвоздев достигли Нового Света. Этим незаметным героям сопутствовал мореход Кондратий Мошков, участник походов Лужина, Беринга и Афанасия Шестакова. Кораблем «Гавриил» командовал Иван Федоров, Мошков был за лоцмана.
...Купля благословенна
Придет обогащение.
Нам содружат народы,
Американски роды.
Счастьем богом данным
Самодержицы Анны...
У «Чукотского Носа» мореплаватели увидели чукч, которые никак не хотели платить ясака, заявляя, что именно они и дрались с Павлуцким. А затем...
«...августа 21 дня подняли якорь, паруса распустили и пошли к Большой Земле и пришли к оной земле и стали на якорь, и против того на земле жилищ никаких не значилось. И подштурман Иван Федоров приказал поднять якорь, и пошли подле земли к южному концу и от южного конца к западной стороне видели юрты жилые».Так просто писал Гвоздев о своем великом открытии. Но к этому «жилью» открыватели не могли подойти из-за встречного ветра. «Гавриил» шел «подле земли», возвращался назад, и берега Аляски проплывали вровень с кораблем. Но на море упал «ветер презельный». Федоров взял курс SW, и корабль отнесло от заповедных берегов, к которым столько веков стремились русские люди.
Участник плавания, ссыльный Скурихин, впоследствии показал, что «Гавриил» шел с попутным ветром дней с пять от устья Анадыря на восток. Вскоре мореплаватели увидели землю и, не доходя половины версты до нее, поняли, что это – не остров. Берега слагались из желтого песка. Мореходы увидели «жилья юртами по берегу и народа, ходящею по той земле, множество; лес на той земле великой лиственничной, ельник и топольник...».
Географы утверждают, что Гвоздев, Федоров и Мошков побывали близ того мыса Аляски, который известен нам под названием мыса Принца Уэльского – самого западного на американском берегу. Коренные жители этот мыс называют Нихте. Там испокон веков встречались жители Аляски с чукчами для меновой торговли.
Скурихин добавил, что корабль шел вдоль берега Большой Земли действительно дней пять, но люди «конца земли не усмотрели» и решили возвращаться. Тогда в проливе были открыты острова Диомида (Гвоздевы).
От острова Кинга к кораблю Гвоздева приплыл в малой кожаной лодке человек, который рассказал русским о своей земле.
«...и лес на оной земле, сказывал, так же и реки. А про зверей, сказывал, что имеются олени, куницы, и лисицы, и бобры речные...» –сообщали открыватели Нового Света.
В это плавание Иван Федоров положил впервые на карту оба берега Берингова пролива, а Гвоздев назвал вновь открытый берег «Землицей Кыгмальской», потому что чукчи ему растолковали, что Аляску они зовут «Землей Кыымылат» – страной эскимосов.
В августе 1732 года Гвоздев и Федоров совершили свое открытие. Они не могли знать, что в Петербурге к тому времени был решен вопрос о второй экспедиции Беринга, причем сначала ему было приказано попытаться пройти берегом Америки до «Мексиканской провинции». И в Петербурге еще ничего не знали об открытии Гвоздева и Федорова.
Поэтому Алексей Чириков, доблестный помощник Беринга, до сих пор недостаточно еще оцененный, в самом начале 1733 года писал в Адмиралтейскую коллегию:
«...чаем, что Америка не весьма далече от Чукотского восточного угла, лежащего в 64 градусах, и может быть, что от Павлуцкого слышится о самой Америке. А можно достоверится и освидетельствовать о Америке и не доходя к Зуйду до ишпанского владения... А чтоб для одного уведомления иттить до Мексиканской провинции признаваю не для чева...»Это писал прозорливый Алексей Чириков.
Между тем открытие Гвоздева и Федорова могло быть предано забвению, как и подвиг Дежнева. Слабый здоровьем Иван Федоров умер в феврале 1733 года. Михайло Гвоздев после смерти своего начальника отослал «Морской диурнал, или лагбук» в Охотское правление, но карт к лагбуку почему-то не приложил... Затем Михайло Спиридонович Гвоздев был настолько запуган в бироновских застенках, что до 1741 года и рта не мог раскрыть, чтобы рассказать о том, как он и Федоров открыли Америку. Лишь беринговцы в Охотске узнали от геодезиста обо всем. Тогда был найден список журнала Федорова, веденный «для собственной своей памяти», по которому удалось составить карту. Но ни карта, ни ее копии до нас не дошли. В 1736 году Г. Ф. Миллер нашел в Якутске донесения Семена Дежнева и одновременно выпустил в Петербурге составленную им карту, на которой значились пролив между Азией и Америкой, острова Диомида и часть побережья Аляски – с надписью, в которой упоминалось имя Михаилы Гвоздева.
Во время сборов второй экспедиции Витуса Беринга русские ученые и мореходы высказали мысль о необходимости первого кругосветного похода к берегам Камчатки. Об этом говорил адмирал Николай Головин. Но Берингу дали для поисков Америки карту, на которой была нанесена фантастическая морская земля Хуана де Гамы.
В то же время Иван Львов в Якутске принес участникам Великой северной экспедиции карту собственного сочинения. На ней красовались: Анадырский Нос, два острова против него, а за ними – Большая Земля. Жители островов, объяснял Иван Львов, носят одежду из утиных кож, «пронимают щеки» и вставляют в них зубы из моржовой кости. Обитатели Нового Света ходят в собольих нарядах, охотятся на пушных зверей.
...Настал 1741 год, памятный славными и печальными событиями.
Росли новые города – Петропавловск и Охотск. Камчатка и Охотский край обживались упорными русскими людьми.
И на бурном Восточном море белели паруса кораблей «Колумбов Российских».
пели стих из «Светильника Морского» люди, искавшие Большую Землю.
Кто не знаючи компаса или в лень исправляет,
Тот же безопасный путь всегда погубляет.
Кто румб презирает, каким течет море,
Тот нечаянно терпит зело на мелях горе, -
20 июня 1741 года корабли Беринга и Чирикова разошлись. «Св. Павел», на котором был Чириков, в ночь на 15 июля подошел к земле, над которой возвышались горы. Земля была покрыта лесом. Это был остров к западу от острова Принца Уэльского, на самом юге Большой Земли. Берега Аляски здесь были изрезаны огромными проливами. Сплошного берега найти было нельзя; острова, островки, отдельные камни возвышались над водой. Здесь Чириков потерял пятнадцать человек из своего экипажа. Где-то между современными островами Чичагова и Баранова со «Св. Павла» была спущена лодка. В ней находились боцман Абрам Дементьев и девять матросов. На лодке была пушка с зарядами. Но Дементьев не возвратился... Тогда Алексей Чириков послал на поиски Сидора Савельева, одного матроса, плотника и других людей.
Но и вторая лодка исчезла...
25 июля с борта «Св. Павла» увидели лодку с индейцами. Она вышла из залива, куда посланы были Дементьев и Савельев. Вслед за первым челном показался второй. В первой лодке явственно были видны четверо индейцев; один был в красной одежде. Индейцы несколько раз прокричали: «Агай, агай», – и обе лодки повернули обратно.
Два дня искал Алексей Чириков своих людей, но поиски пришлось прекратить. Лишь в 1922 году несколько приподнялась завеса тайны над гибелью отважных людей со «Св. Павла».
Историк Аляски К. Эндрьюс в своей книге сообщил:
«У племен ситка имеется глухое предание о людях, выброшенных на берег много лет тому назад. Говорят, что их вождь Аннахуц, предок вождя того же имени, ставшего преданным сторонником белых в городе Ситке в 1878 году, играл ведущую роль в этой трагедии. Аннахуц оделся в медвежью шкуру и вышел на берег. Он с такой точностью изображал переваливающуюся походку зверя, что русские, увлекшись охотой, углубились в лес, где туземные воины перебили их всех до единого...»О первых русских жертвах на берегу Большой Земли помнили долго. В моей «Тихоокеанской картотеке» есть письмо Шелиховой к гр. Зубову от 1795 года. Там говорится о гибели Дементьева, но с той разницей, что письмо указывает на гибель не 15, а 17 русских людей в дремучем лесу у американского лукоморья. На пути от места гибели матросов Чириков видел высокую снеговую гору. Это была знаменитая гора Св. Ильи – на побережье вблизи Чугачского залива. Вправо от пути Чирикова лежали устье реки Медной, Чугачский залив, Кенайский полуостров с его снежными вершинами, огромный остров Кадьяк, замыкающий с севера гряду острова у материка Аляски.
В 7 часов утра 4 сентября 1741 года с корабля увидели высокий остров, опоясанный пенным поясом буруна. Это был остров Умнак в Алеутской гряде. Алеуты в деревянных шлемах приплыли на своих кожаных байдарах к русским.
«Морской солдат» Семен Плотников увез с Камчатки в Якутск рапорт Алексея Чирикова о походе к берегам Америки.
...20 июня 1741 года корабли «Св. Петр» и «Св. Павел» разлучились. Беринговский штурман Софрон Хитрово отмечал в судовом журнале разные примечательные события. 16 июля он записал: открылся вид на исполинскую гору. Это была одна из высочайших вершин Северной Америки. В честь ее и остров Каяк был назван островом Св. Ильи. Когда корабль подошел к Каяку, камчатские аргонавты увидели «огнище и след человеческий и лисиц бегающих...». Софрон Хитрово, Стеллер, казак Фома Лекихин побывали на острове, нашли там земляную юрту, дощатое жилище, но людей не видели. Из утвари, которой пользовались островитяне, русские нашли лубяной короб, черные стрелы, сосуды, весло... Прошли вдалеке устье реки Медной, оставили по правую руку Кенайский полуостров, и в полночь 26 июля перед мореплавателями «в мрачном воздухе» предстал скалистый остров Кадьяк. После этого были открыты остров Укамок, купа Шумагинских островов. Между островами Шумагина и Андреяновскими люди Беринга впервые встретились с алеутами. Произошло это 5 сентября 1741 года. Первым подарком алеутов были два жезла мира, увенчанные соколиными перьями. Через день Беринг подарил алеутам железный котел и несколько иголок. Сквозь штормы и бури шел корабль вдоль гряды Алеутских островов между Новым Светом и Камчаткой. Все ближе был неведомый остров, на котором нашел себе могилу Витус Беринг.
О том, что было дальше, все знают. Песцы глодали ботфорты Беринга в то время, когда он еще был жив. В предсмертных мучениях Беринг зарывался в песок, чтобы хоть немного согреться. Он погиб, возвращаясь от берегов Нового Света, в море на безвестном острове, теперь носящем его имя, между двумя великими материками...
Уже в год гибели Беринга первые русские морские путешественники на судах, обшитых звериными шкурами, проникли к берегу острова Атту. Об этом свидетельствует славный историк Аляски – Кирилл Хлебников. От этого острова, вершины гор которого покрыты вечным снегом, началось Движение охотников за морскими бобрами. Но не так скоро дойти до заветной Большой Земли вдоль Алеутской гряды, освещенной заревом вулканов. Для этого нужно было еще лет двадцать...
II
Как весенний гром прозвучали слова Михаилы Ломоносова, обращенные к Елизавете:
Боцман Алексей Иванов и солдат Тобольского полка Иван Окулов доставили рапорт беринговца Свена Вакселя об открытии северо-западного берега Америки русскими мореплавателями. Свен Ваксель предлагал назвать берег Аляски Новой Россией. Не это ли вдохновило Ломоносова? Но вечные его враги – ученые немцы – не дремали. Карты похода Чирикова и Беринга было положено хранить в тайне. Несмотря на это, пресловутый Иоганн Шумахер, только что растративший деньги в Академии наук, и его помощник унтер-библиотекарь Иоганн Тауберт сумели переправить за границу карту пути русских героев в пределы Нового Света. Русские ученые, обсуждая этот случай, называли и третье имя – Герарда Фридриха Миллера, изучавшего до этого сказание Семена Дежнева и карту Гвоздева.
К тебе от веточных стран спешат
Уже американски волны
В Камчатский порт, веселья полны...