Маррелл Гленн. Будь осторожен, незнакомец!

   — Продолжайте, — сказал Барт.
   — Ну, конечно, — улыбнулся Ролинз, — я и не думал, что вам надоест.
   — Теперь о погоне.
   — Погоня? Ну, погоня как погоня…
   — Уотлинг в ней участвовал? И Халлидей?
   — Да-а. Оба. Хэл Симс тоже.
   — А почему вы упомянули Симса? — насторожился Барт. — Как он мог не быть в этой группе? Он же помощник шерифа.
   — Симс… — Ролинз усмехнулся. — У меня есть все основания считать, что он ненавидел вашего брата так же сильно, как Уотлинг — или как Халлидей.
   — Но почему? — настаивал Барт.
   — Из-за Лорэйн Кит, — многозначительно сказал Ролинз.
   Барт воспринял это в каменном молчании, угрюмо доел жаркое и отодвинул пустую тарелку в сторону. Взял чашку, отпил кофе и вновь поднял взгляд на толстяка.
   — Я все время слышу об этой женщине, о миссис Кит, — задумчиво проговорил он. — Кто она такая? Парикмахер утверждает, что она была едва знакома с Питом.
   — Возможно, Джефф и прав, — спокойно кивнул Ролинз. — В этом округе мимо меня мало что может пройти, мистер Конниган…
   — Готов побиться об заклад, что очень мало.
   — Так что, если б миссис Кит воспылала страстью к вашему брату, уж я бы об этом узнал. Нет… Ничего такого не было. Насколько я знаю, они никогда не разговаривали друг с другом, разве что в тех редких случаях, когда Пит забредал к ней в лавку купить табаку.
   — Ладно — но, в таком случае, как она связана с этим делом?
   — Симс хочет на ней жениться, — объяснил ему Ролинз. — Всегда хотел, со дня смерти ее мужа. А у него общая слабость со Стивом Уотлингом — ревность. Этот тип как-то крепко полаялся с вашим братом у Халлидея. Я слышал, что Симс обвинял Пита, будто тот старается проводить время с миссис Кит. Пит рассмеялся ему в лицо и сказал, что он рехнулся.
   Барт угрюмо выплеснул остатки кофе, бросил на стол несколько монет и наклонился за шляпой.
   — Что-нибудь еще вам приходит в голову? — спросил он, поднимаясь.
   — Сейчас — нет, — сказал Ролинз. — Думаю, я уже вам дал достаточно пищи для размышлений. Вам пока это все переварить надо…
   Барт надел свой «стетсон», но. еще какое-то время стоял, хмуро глядя на толстяка сверху вниз.
   — Зачем вы мне все это рассказали, Ролинз?
   — Потому что вы спрашивали! — Ролинз поднял глаза и встретил подозрительный взгляд собеседника с видом оскорбленной невинности.
   — Не пытайтесь меня одурачить, — сухо улыбнулся Барт. — Вы что, надеялись, что меня устроит половина правды, а, Ролинз?
   — Честно говоря, да, — засмеялся Ролинз. — У вас, омбре, конечно, рот на замке, но, думаю, я понимаю, что у вас на уме. Вряд ли вы сюда приехали лишь затем, чтобы взглянуть на могилу брата. — Он поднял пухлый палец и ткнул им Барта в пряжку пояса. — Тут заварилась целая история, и вы, мой мальчик, собираетесь влезть в эту историю по самые уши!
   — А вы, — понимающе кивнул Барт, — собираетесь эту историю описать
   — А как же, черт возьми! Но тем временем, я полагаю, вы имеете право получить кое какие сведения, несколько фактов, чтобы понять, как карты легли.
   — Весьма обязан, — сказал Барт. — Искренне надеюсь, что не разочарую вас, приятель.
   — Интуиция подсказывает мне, что такого не случится, — заявил Ролинз.
   Барт вышел, Ролинз проводил его взглядом. Когда он достиг улицы, Ролинз пересел на другое место, и следил через окно за этим высоким парнем, идущим вдоль Мэйн-стрит, пока тот не скрылся из виду. А потом, удовлетворенно переведя дух, газетчик сложил руки на столе и кивнул «Большой Анне», чтобы принесла еще чашку кофе.
   — Это был страшно сонный и скучный городишко, Анна, — задумчиво сказал он, когда она принесла заказ. — Но он пробудился, когда сюда приехал Пит Конниган.
   — Это уж точно, — согласилась хозяйка.
   — Но, — продолжал Ролинз, — с тех пор, как Пита убили в этой погоне…
   — Дела снова пошли скучно, — усмехнулась «Большая Анна».
   — Ага-а… Скучно, Анна… — Ролинз подмигнул и улыбнулся мудрой улыбкой. — Но когда под поверхностью все еще булькает глубинное течение зла и насилия, так и жди, что закипит!
   — Опять ты со своими книжными словечками, — пожала плечами Анна. — Что бы тебе не говорить по-простому, Нат, чтоб человек мог сообразить, про что ты там болтаешь?
   — Попомни мои слова, — горячо зашептал Ролинз. — Мы еще увидим финал дела Коннигана. Ты хорошо разглядела брата?
   — Этот длинный омбре — Барт? Будь уверен, я его разглядела! Красавчик-парень! В точности как его малыш братец, я бы сказала.
   — В чем-то — может быть, — нахмурился Ролинз. — В другом — нет. Как ты думаешь, Анна, Пит был крутой парень?
   — Ого! Здорово крутой.
   — Так вот, бьюсь об заклад, что этот приятель — еще круче. И у него есть мозги, Анна!
   — А разве не у каждого есть мозги?
   — Не такие, как у Барта Коннигана. Барт уже думает — вертит в мыслях всю эту грязную историю то туда, то сюда. Я это вижу. И знаешь что, Анна? Он вовсе не удовлетворен. Он подозревает, что тут не обошлось без какого-то жульнического крючкотворства.
   — Крю — чего? — захлопала глазами Анна.
   — Ладно, всё, — вздохнул Ролинз. — Все.
   «Универсальный магазин» вдовы Кит, на взгляд Барта, выглядел довольно убого по сравнению с более крупными торговыми заведениями города. Но все же выходящие на улицу витрины были со вкусом оформлены имеющимися в продаже товарами, внутри магазинчик был чистенький, прибранный, полы аккуратно подметены. Он зашел внутрь, оперся локтем о прилавок и принялся сворачивать послеобеденную сигарету. У дальнего конца прилавка красивая темноволосая женщина, лет на пять моложе него, разгоряченно спорила о чем-то с маленькой девочкой. Барту потребовалось заметное усилие, чтобы оторвать глаза от лица женщины и посмотреть на ребенка.
   Для своих лет дочь Лорэйн Кит была довольно маленькой, но то, чего она недобрала в дюймах, с лихвой возмещалось темпераментом. Начиная с макушки, поросшей похожими на паклю лохмами, и кончая каблуками махоньких башмачков Дженни-Мей. Кит была исступленной бунтовщицей. Она бунтовала, как отметил Барт, и в данный момент. Мать напоминала ей, что она только что съела отличный обед и что на ужин ее ожидает Двойная порция яблочного пирога, а вот между обедом и ужином все порядочные и послушные дети должны быть в школе. Если Дженни-Мей опоздает на дневные уроки, то Дженни-Мей попадет в немилость к учительнице, — а от этого у мамы просто сердце разорвется…
   Барт признал убедительность последнего довода и отметил про себя, что будь у него такая красивая мать, ей бы никогда не пришлось вымаливать у него послушания.
   «Счастливая малышка», — подумал он, все еще глядя на ребенка. — «Но слишком уж упрямая, чтобы это понимать».
   Интересно, какова будет реакция Дженни-Мей…
   Реакция была та еще. Дженни-Мей абсолютно не взволновали доводы в пользу образования. Дженни-Мей была твердо настроена поступить по-своему и полна непреклонной решимости уклониться от школы в сторону речки, ибо «Элмо Каттл говорит, треска так клюет, чуть не лопается от жадности».
   — Дженни-Мей! — пришла в ужас Лорэйн. — Элмо не может повести тебя на рыбалку в такой день, когда в школе уроки! Я позволю тебе пойти с ним в субботу — если ты будешь хорошей девочкой. А теперь — больше никаких пререканий! Отправляйся!
   Дитя сложило руки за спиной, выпятило нижнюю губу, сощурилось и произнесло два слова. В словах этих прозвучали решительные нотки, которые давали понять, что даже все шерифы Небраски вместе взятые не отвратят ее от принятого решения. Слова эти были: «Не пойду!»
   Лорэйн задохнулась от негодования и прижала ладони ко лбу. И тут от другого конца прилавка донесся мягкий голос человека, которого она до сих пор не заметила.
   — Дженни-Мей!
   Дженни-Мей резко повернулась к незнакомцу, который поднял руку и поманил ее согнутым пальцем. Она подозрительно оглядела его, потом подошла поближе — а ее мать стояла безмолвная, чуть бледнее обычного, глядя на незнакомца так изумленно, как будто увидела явление мессии.
   Но пока что Барт намеренно не замечал женщину, а все свое внимание обратил на маленькую мятежницу.
   — Дженни-Мей, — сказал он с печальным упреком в голосе, — ты меня страшно расстроила.
   — Почему? — спросила Дженни-Мей.
   — Потому что только девочки локо прогуливают уроки.
   — А что это — «локо»?
   — Мексиканское слово, детка. Означает — дурачок, помешанный.
   — Ни черта я не дурочка помешанная! — ощетинилась девчонка.
   — Я этого не утверждал, — заметил Барт.
   — Ещё бы! — хмыкнула кроха.
   — Ну-ну, — Барт скорбно покачал головой, — ты обязательно станешь такой, если будешь и дальше прогуливать уроки. Ты когда-нибудь обращала внимание на свою маму — какая она красивая, культурная, как разговаривает грамотно? Ты думаешь, она такой стала, прогуливая уроки? Черта с два! Могу спорить, она ни одного дня не пропустила! Ну, а ты? Хочешь стать такой как мама — или ты хочешь быть просто дурочкой?
   Мятежница какое-то время разглядывала этого высокого дядю, потом повернула лохматую голову, чтобы взглянуть на молчащую мать, потом снова подвергла Барта взыскательному изучению.
   — Ну, — настаивал он. — Так как оно будет?
   — Ладно, — нехотя решилась она. — Я пойду обратно в школу. — Она попятилась к дверям, все еще наблюдая за ним. — Только лучше бы я пошла на рыбалку с Элмо Каттлом. — Уже в дверях она остановилась и сообщила: — А у нас на ужин яблочный пирог!
   — Счастливая ты, — сказал Барт. — А вот некоторые люди давным-давно не ели яблочного пирога.
   — А ты любишь яблочный пирог?
   — Еще как, Дженни-Мей!
   — Ну тогда… э-э… почему бы тебе не прийти на ужин к нам с мамой?
   — Дженни-Мей! — наконец-то обрела голос Лорэйн.
   Девочка оглянулась на нее, удивленно подняв брови, и спросила:
   — А что? Ему что, нельзя?
   — Мы с твоей мамой это обсудим, — улыбнулся Барт. — А пока — марш в школу!
   Мятежница состроила гримасу, услышав это отвратительное слово, презрительно фыркнула и удрала. Барт повернулся, приподнял шляпу перед дамой и сказал:
   — Добрый день, мэм. Я слышал, вы заплатили за похороны моего брата — и мне интересно узнать, почему вы это сделали.

Глава 4. ТРЕВОЖНЫЕ ПРИЗНАКИ

   Прямой вопрос незнакомца захватил Лорэйн Кит врасплох. Она все еще пыталась восстановить хладнокровие после бестактной выходки дочери, решившей, что высокий незнакомец может поужинать вместе с ними, да и поразительное сходство посетителя с Питом Конниганом потрясло ее. А теперь этот до грубости прямолинейный вопрос, заданный так просто и сопровождаемый острым взглядом незнакомца, легко проникшим сквозь ее броню. Она вцепилась руками в прилавок и отвела глаза. Он нахмурился, чиркнул спичкой и раскурил сигарету.
   — Простите, что я вот так прямо в лоб, — мягко извинился он. — Но мне казалось, что я имею право задать этот вопрос.
   — Да… да, конечно. — Лорэйн глубоко вздохнула, подняла глаза на него и сказала твердо: — Мне показалось, что он не может сойти в могилу в таком жутком одиночестве — гробовщик, старый мистер Финн и никого больше. Я не очень хорошо знала вашего брата, мистер Конниган, но я… я всегда находила его вежливым и дружелюбным.
   — Конечно, — согласился Барт. — Пит был действительно дружелюбным.
   — Вот так, повинуясь импульсу, я побеседовала со священником Кетчем, уговорила его отслужить короткую службу. А потом и Джефф Каттл пришел. Нас было немного, но Пит нам всем нравился. Я… я думаю, он бы это оценил правильно.
   — Я в этом уверен, — кивнул головой Барт.
   Но глаза его смотрели все так же пытливо. Она прикусила губу, вспыхнула и торопливо проговорила:
   — Я догадываюсь, о чём вы думаете, — но вы ошибаетесь. Я не была влюблена в Пита, мистер Конниган. И у меня нет причин лгать вам — потому что мне нечего стыдиться. Если бы я любила его, я бы признала это с гордостью.
   Еще мгновение он продолжал пытливо вглядываться в нее, а потом пожал плечами и улыбнулся.
   — Тогда все в порядке, миссис Кит, — и спасибо. Но я должен вернуть вам деньги, которые вы заплатили гробовщику.
   — В этом нет нужды. Деньги — не самое главное.
   — Ну да, — понимающе кивнул Барт. — Главное, что эта мысль пришла вам в голову.
   — Да — именно так, мысль.
   — И очень хорошая мысль.
   Лорэйн слегка улыбнулась в ответ.
   — Он ведь на самом деле не был таким плохим, как все говорят, правда? — спросила она настойчиво. — Это ведь ничего, что я спрашиваю?
   Он сильно затянулся, вынул сигарету изо рта и задумчиво уставился на её тлеющий кончик.
   — Дикий он был, мэм. Чистый дикарь. И у него бывали в жизни подлые такие периоды, полосы. Во многих отношениях он был просто поганец. Но не убийца. Он никогда не поднимал револьвер на безоружного человека.
   — Но все же… есть ведь свидетели, которые показывают, что он это сделал. Они сказали, что он убил этого игрока — Таннера — спокойно и хладнокровно.
   — И вы поверили им? — с вызовом спросил Барт.
   Она медленно покачала головой.
   — Нет. Для меня это не прозвучало как, правда. — Она шагнула к нему, рассматривая его с нарастающим интересом. — Это значит, что вы приехали сюда, чтобы… чтобы?..
   — Чтобы разнюхать кое-что, — закончил Барт с кривой усмешкой. — Позадавать вопросы — малость вернуться по следу назад…
   — Вы думаете, он был невиновен, и собираетесь что-то сделать в связи с этим? — она свела брови.
   — Точнее не скажешь, мэм, — сказал Барт. — Да. Я намерен кое-что сделать в связи с этим.
   — Но что же? Я имею в виду — все ведь уже кончено. Чего вы надеетесь добиться?
   — Так сразу это не объяснишь, — сказал Барт.
   — Понятно, не мое дело, — покраснела Лорэйн.
   А он резко сменил тему разговора, ткнув большим пальцем в сторону двери.
   — А девочка-то у вас — вполне общительная.
   — О-ох, Дженни-Мей! — Лорэйн обреченно вздохнула. — Боюсь, я перестаю ее понимать. Понимаете, она ведь никогда не знала отцовской руки, а я все время так занята — в лавке надо работать, да и все остальное…
   — Теперь насчет приглашения на ужин, — задумчиво сказал Барт.
   — Это ужасно неловко, — быстро сказала Лорэйн. — Не думайте, ради Бога, что я…
   — Да не суетитесь вы из-за этого, — спокойно перебил он. — И не придумывайте для меня всякие разносолы. Я в еде неприхотлив.
   — Но, я… — начала Лорэйн.
   — Яблочный пирог — это отлично, — продолжал он. — А что вы еще собирались подать на стол?
   — Ох… да просто свиные ребрышки, картошку…
   — А, вот это, — широко улыбнулся Барт, — моя самая любимая еда. Мне когда прийти?
   Широко раскрыв глаза, она уставилась на него, пытаясь понять, шутит он или нет.
   — Но… я ведь едва знакома с вами! — попыталась воспротивиться она.
   — Можете звать меня Барт, — предложил он. — А ваше имя я уже знаю — Лорэйн. Очень красивое имя. — Он повернулся и направился к двери. — В шесть часов — подойдет?
   Он остановился в дверях, его темные брови приподнялись вопросительно и так деликатно… она кивнула и улыбнулась.
   — Хорошо, Барт. В шесть часов.
   Он поднял «стетсон», и в этом жесте было столько добродушия, так напоминающего его погибшего брата, что сердце у нее забилось чаще. А потом он вышел, вежливо отступив в сторону и придержав дверь перед старой миссис Лулой Эйнзуэрт. Старая дама ошеломленно проводила его взглядом, потом захлопала глазами и спросила у Лорэйн:
   — Разве это не тот юноша, которого убили, Лорэйн? Признаюсь, чем больше я старею, тем чаще путаю все на свете… Я бы могла поклясться…
   — Это Барт Конниган, миссис Эйнзуэрт, — пробормотала Лорэйн. — Брат Пита.
   — Да что вы говорите! Вылитая копия!
   — Да. Он очень похож на Пита. — И так тихо, чтобы ее слова не дошли до ушей старухи, вдова добавила: — Сомнительно, однако, чтобы он думал и чувствовал точно так же, как Пит.
   Следующий визит Барт совершил в «Конюшни Браннока». Прием ему был оказан неприветливый. Браннок встретил его внутри большого каркасного здания, стоя между двумя стойлами и сжимая в руках винтовку, нацеленную прямо на него. Барт остановился совершенно неподвижно и подчеркнуто отвел правую руку подальше от рукоятки револьвера. Браннок был напряжен, на лбу проступили капли пота. Он прорычал гневно и вызывающе:
   — Ладно, Конниган! Я уже слышал о тебе — а ты, я знаю, слышал обо мне! Ты же тут повсюду выпытывал, не так ли?
   — Да, Браннок. Я повсюду выпытывал.
   — Ну, так ты уже знаешь, что я участвовал в той погоне — а теперь у тебя шило в заднице, ищешь приключений!
   Барт, нахмурившись, смотрел на дуло винчестера — оно не дрожало.
   — Браннок, — сказал он с мягким упреком. — Вы насчет меня ошибаетесь.
   — Ты собрался сводить счеты за своего братца! Бот чего тебе надо, Конниган! Слепому видно, что ты задумал!
   Барт медленно расстегнул пряжку пояса, на котором висел револьвер, и бросил его на устланный соломой пол.
   — Может быть, так вы будете себя чувствовать малость лучше? — спросил он.
   — Может быть, — Браннок облизнул губы, ствол его винтовки чуть опустился. — А теперь послушай меня, Конниган. Я не стрелял в твоего брата.
   — А никто и не утверждает, что вы стреляли, — поспешил успокоить его Барт.
   — Я был в этой группе, верно. Нас всего десятеро было. Мы знали, что твой брат — убийца, убийца, который вырвался на свободу и пытается сбежать. Мы — законопослушные граждане. Мы считали, что наш долг — вмешаться. Дик Эмерик вызвал добровольцев, и мы…
   — Браннок, — мягко перебил его Барт, — вы только что сказали, что не стреляли в моего брата.
   — И это правда, Бог мне свидетель!
   — Хорошо. — Барт пожал плечами. — Так что мне нет причин с вами драться. Как насчет того, чтобы опустить винтовку?..
   Браннок преодолел тревожную нерешительность и опустил винтовку.
   — Я думал, они возьмут его живым, — тихо сказал он. — И, думаю, Дик так и хотел — но обернулось по-другому.
   — Вы хотите сказать, что Пит начал стрелять? — резко спросил Барт.
   — Что? Нет, чёрт возьми! Он знал, что его карта бита. Он украл запаленную лошадь, так что надежды уйти от нас у него не было никакой. Он был как раз на верхушке скалы, а мы его быстро настигали…
   Хозяин конюшни вдруг умолк на полуслове и начал шарить по карманам. Барт выудил свой кисет с даремским табаком и бумагой и бросил Бранноку. Тот пробормотал «спасибо» и свернул себе самокрутку; пальцы его дрожали.
   — Успокойтесь, — пробормотал Барт.
   — Успокойтесь! — повторил Браннок. — Вы что, Конниган, шутите? Да я никак не могу выбросить все это из головы! Это ведь произошло прямо у меня на глазах и, чтоб мне с места не сойти, неприятное это было зрелище!
   — Я думаю!.. — мрачно согласился Барт. — И мне бы такое понравилось не больше, чем вам, Браннок. Он-то мне брат был…
   — Конечно, конечно. — Браннок вытер пот со лба рукавом рубашки. Он неловко попытался поймать брошенный Бартом коробок спичек, уронил на пол, на гнулся.
   — Не по правилам это было, Конниган. Просто не по правилам. Они… не должны были они так поступать
   — А как же они поступили? — спросил Барт.
   — Они же прямо как с цепи сорвались, просто снесли его пулями с этой никчемной запаленной коняги! Он скатился по обрыву. Хэлу Симсу пришлось лезть вниз с веревкой, чтоб вытащить тело.
   Браннок разволновался; пытаясь прикурить, рассыпал спички. Барт не сводил с него глаз. Наконец Браннок с облегчением втянул дым в легкие, выпустил его и бросил кисет Барту обратно.
   — Они ему не дали возможности сдаться, — бубнил он. — Прямо набросились на него. Я вам говорю, Конниган, мне от этого тошно стало, чуть не вывернуло!
   — Эмерик начал? — резко спросил Барт.
   — Эмерик? Нет, не Эмерик. Я ведь уже вам сказал, по-моему, Дик такого не хотел.
   — Тогда кто же?
   — Халлидей… Уотлинг… Симс.
   Когда Браннок процедил эти три фамилии, у Барта так сжались челюсти, что побелели желваки.
   — Кто еще? — тихо спросил он.
   — Никто больше! — Браннок взглянул на него хмуро и с обидой. — Черт возьми, Конниган, мы ведь видели, что он уже попался. Мы знали, что ему деваться некуда. Мы рассчитывали, что на том дело закончилось — пока эти трое не срезали его. — Он еще раз затянулся и искоса взглянул в глаза Коннигана — они сверкали как лед. — Не ввязывайтесь в это дело, Конниган, — угрюмо посоветовал он. — Они были под защитой закона. Они были в составе группы, собранной шерифом. Дик тут ничего не мог поделать. Ему пришлось признать, что они имели право стрелять.
   — Но другим и в голову не пришло стрелять, — пробормотал Барт. — Только Халлидей, Уотлинг и Симс… — Он наклонился, поднял свой пояс с револьвером и застегнул пряжку. — Халлидей — хозяин того большого салуна, верно?
   — Да, — кивнул Браннок. — Вы… э-э… решили схлестнуться с ним, а?
   — Я решил задать ему пару вопросов, — отрезал Барт. — А уж тогда я буду знать, надо ли схлестываться с ним.
   Он повернулся к выходу, но приостановился, когда Браннок сказал обеспокоенно:
   — Никто из нас на такое не рассчитывал, Конниган.
   — На что — «такое»? — переспросил с вызовом Барт.
   — У Пита никакой родни не было. Мы уж никак не ожидали, что его дух явится сюда — жаждущий крови…
   Барт ничего не ответил. Браннок подошел к выходу из конюшни и смотрел, как он идет вдоль тротуара к заведению Халлидея. Он все еще не мог прийти в себя после пережитого потрясения — каково это, встретиться с человеком, которого убили на твоих глазах! Уж такое сильное было сходство. Незнакомец вовсе не выглядел незнакомцем. Он был просто чуть повзрослевшим, более высоким и более крепким с виду Питом Конниганом, в глазах которого горел тот же огонь. Браннок, как и другие горожане, сохранил в памяти облик баламута и был убежден, что не может никакой другой человек иметь такое выражение лица — мину беззаботного Дьявола. Но у Барта Коннигана было то же самое лицо…
   — Клянусь всем святым, — пробормотал Браннок вслух. — Не хотел бы я быть на месте Халлидея… или Уотлинга… или Симса…
   Санни Барстоу первой из служащих Халлидея заметила незнакомца. Она случайно взглянула в сторону входа, когда Барт легким толчком распахнул «крылышки» и вошел внутрь. У нее подпрыгнуло сердце. Она прижала к губам костяшки пальцев и отвела глаза. Бармен за стойкой в изумлении помянул дьявола. Служащие Халлидея застыли как мраморные изваяния, и уставились на вошедшего широко раскрытыми глазами. Наверху, за перилами галереи, Мэйс Халлидей сдавленно выругался и, отступив назад, скрылся из виду.
   Под нахмуренным взглядом Барта рыжая девушка тут же пришла в себя. Он сразу заметил ее реакцию, но решил, что она — одна из поклонниц Пита. Не обращая внимания на взгляды служащих и пьяниц, он прошел прямо туда, где она стояла возле рулетки.
   — Простите, если напугал вас, — сказал он, широко улыбаясь. — Не стоит спрашивать, знали ли вы Пита…
   — Да, вам не надо спрашивать, — нервно засмеялась девушка. — Я думаю, это и так видно.
   — Я бы выпил, — сказал Барт, — и вам бы тоже не помешало.
   — Это уж точно, — вздохнула она и подняла глаза, всматриваясь в его лицо. — Это… это призрак! Это все равно как на Пита глядеть!
   — Если вы были дружны с Питом…
   — О да, конечно, мистер Конниган.
   — Просто Барт.
   — Конечно, Барт. Мне очень нравился Пит.
   — Друг Пита — это мой друг, — сказал Барт. — Можно, я закажу вам выпить?
   — Хорошо. Спасибо. И знаете что… закажите неразбавленной хлебной водки. — Санни жалобно вздрогнула, тихо засмеялась и пробормотала: — Я до сих пор вся дрожу.
   Он жестом пригласил ее к свободному столику в углу, потом прошел к бару и заказал две двойных порции. Бармен, наливая выпивку, не отрывал от него глаз, так что Барт не смог удержаться:
   — Да-а. Я — Пит. Могила у меня оказалась такая неудобная — пришлось выбраться наружу.
   — Мистер, — вздохнул бармен, — я могу в это поверить. Будьте уверены, черт побери, я и вправду могу в это поверить.
   Санни сидела спиной к стене и смотрела, как он идет к ней, — высокий, в каждой руке полный до краев стакан, «стетсон» сбит на затылок, темные глаза горят восхищением.
   «Он выше, чем Пит, — думала она, стараясь успокоиться. — Да и красивее. Черт меня побери. Я и мечтать не могла, что когда-нибудь встречу парня, такого же красивого как Пит. Может, я ему понравлюсь больше, чем Питу нравилась? Может, что-нибудь из этого и выйдет? Может, появился у меня шанс выбраться из этого городка — да еще с таким парнем».
   Барт поставил перед ней стакан и сел рядом.
   — За нас, — сказал он, чокаясь с ней. — За то, чтоб мы с вами стали… — Он умышленно сделал паузу, видя неприкрытое желание в ее больших голубых глазах, — стали большими друзьями.
   Последние два слова он подчеркнул. Девушка хихикнула и тихо сказала:
   — Этот тост мне нравится.
   Они выпили. Она сложила на столе обнаженные руки и жадно уставилась на него.
   — Как мне вас называть?
   — Барт. Кстати, мне про вас говорили. Вы — Санни Барстоу.
   — Ага-а… Вы с Питом, должно быть, близнецы.
   Он снова повторил то, что уже устал повторять каждому в Каррсберге относительно своего родства с покойным Питом, затем окинул хмурым взглядом салун и спросил о Халлидее.
   — О-о… э-э… хозяина нет в городе, — запинаясь, сказала девушка.
   Ложь была произнесена слишком быстро, чтобы убедить Барта, но он и глазом не моргнул. Видимо, Халлидей набрался страху и держится где-то в тени. Ладно. Пока что Халлидей может прятаться. Шестое чувство Барта действовало вовсю, обещая, что эта глазастая девица-крупье может оказаться полезной.