Страница:
Тетя бросила на дядю Огаста взгляд, в котором читалось: Я же сказала, что майор будет для Камиллы подходящей партией.
– Да, мы в восторге, – заверила Камилла и перевела разговор на Нила. – Особенно повезло брату Саймона.
– Конечно, – откликнулась тетя Юджиния. – Почему вы не привезли его с собой?
Камилла ждала этого вопроса.
– Мы его приглашали, но он слишком устал с дороги. Уверена, что вы с ним скоро познакомитесь.
– Может, скорее, чем вы ожидаете, – заметил Саймон. Камилла бросила на него предостерегающий взгляд.
– Похоже, месье Вудворд вовремя унаследовал эти деньги. Дела в его виргинском торговом концерне и раньше шли неплохо, а теперь его предприятие станет самым богатым в штате.
Дядя Огаст стал проявлять заметный интерес к разговору.
– Правда? – Он взглянул на Саймона. – Судя по всему, майор Вудворд, ваш брат – крайне способный молодой человек.
– О да, – с энтузиазмом подтвердила Камилла. – Нил очень способный. Он умен и очень хорошо разбирается в денежных вложениях. Он просто гений. Не правда ли, Саймон?
Не дождавшись ответа, она продолжила:
– И он совсем не похож на тех грубых американцев, которые ничего не смыслят в культуре. Он весь такой утонченный. Настоящий джентльмен. Он говорит по-французски и танцует…
– Мне не терпится с ним познакомиться, – вставила тетя Юджиния и как-то странно посмотрела на Камиллу.
– Думаю, получив наследство, он станет видной фигурой в обществе, – не унималась Камилла. Она хотела, чтобы дядя Огаст изошел слюной, слушая про несказанное богатство Нила. Тогда он не так разозлится, узнав, что Дезире сбежала с ним. – Та, кого он выберет в жены, будет очень счастливой женщиной.
– Хватит уже, Камилла, – сказал Саймон чуть резковато. – Если ты еще раз скажешь, какой у меня чудесный брат, все решат, что тебе он нравится больше меня.
Камилла нарочито рассмеялась:
– Какая чушь, Саймон! Они никогда так не подумают.
Камилла поднялась с тахты, пересела к мужу и, взяв его за руку, поцеловала в щеку:
– Как я могу любить кого-то, кроме тебя?
Тут все вздохнули с облегчением. Саймон бросил на Камиллу загадочный взгляд. Разговор перешел на другую тему.
Наконец ужин был подан, и все отправились в столовую.
В это время Саймон наклонился к Камилле и прошептал:
– Почему бы тебе не предоставить мне петь дифирамбы брату? Это вызовет меньше подозрений. К тому же я лучше его знаю.
– Пару недель тому назад ты не горел желанием мне помочь, – тоже шепотом ответила Камилла и двинулась к выходу.
Саймон удержал ее:
– Пару недель назад я не был уверен в том, что мой брат – ее любовник. Что бы ты ни думала, это правда.
Камилла запрокинула голову и посмотрела ему в глаза:
– Правда? Теперь я даже не знаю, верить тебе или нет, Саймон.
– Можешь мне доверять, Камилла. Я желаю счастья брату так же, как ты желаешь счастья своей кузине. Если Нил видит свое счастье в браке с Дезире, я сделаю все возможное, чтобы у него все шло как по маслу.
Они встретились взглядами. Саймон был так искренен в своем раскаянии… и чертовски привлекателен. По крайней мере так показалось Камилле. Черт бы его побрал! Когда он так на нее смотрел, она начинала верить всему, что он говорил.
– Вы идете обедать? – донесся голос тети Юджинии.
Этот оклик разрушил очарование момента.
– Да, конечно, – отозвалась Камилла и направилась к двери.
За ужином подавали черепаший суп и херес, пироги с омарами, жареную утку и свиной окорок, а на сладкое шпинат со сливками.
Саймон снова перевел разговор на брата. Из его уст похвалы в адрес Нила звучали вполне убедительно. Он так красноречиво расписывал все его достоинства, что тетя Юджиния и Урсула в один голос заявили: им непременно нужно встретиться с этим молодым человеком.
Вскоре, допив кофе с пирожными, Саймон вынул из кармана часы и, взглянув на них, поморщился:
– Извините, мадам Фонтейн, но я вынужден вас покинуть. Сегодня вечером у меня неотложные дела.
Камилла с изумлением посмотрела на мужа. О чем это он? Ей он ничего не говорил!
– Дела? В такой час? – проворчал дядя Огаст. Он был несколько обескуражен.
Саймон старался не смотреть на Камиллу.
– Да, в такой час. А Камилла пусть пока посидит у вас. Она с нетерпением ждала этой встречи – было бы просто несправедливо заставить ее уйти так рано…
Его перебила тетя Юджиния:
– Как жаль, что вы уже уходите, майор Вудворд. Прошу вас, посидите еще чуть-чуть.
– Нет, мне пора, – решительно произнес Саймон и поднялся из-за стола. – Приношу свои извинения. Пожалуйста, проследите за тем, чтобы Камилла благополучно добралась домой. Мне… э-э… самому понадобится карета.
Тетя Юджиния была явно встревожена, но все же кивнула. Она по опыту знала, что бесполезно спорить с мужчиной, когда тот чего-то хочет.
Саймон бросил на Камиллу торопливый взгляд:
– Оставайся здесь, сколько пожелаешь. Я вернусь очень поздно.
Затем повернулся и вышел из комнаты. Только тогда Камилла спохватилась.
– Извините, – пробормотала она, – я скоро вернусь.
Она догнала мужа уже у самых ворот и окликнула его:
– Саймон!
Он медленно обернулся. Выражение его лица было мрачным.
– Что у тебя за дело? И почему так поздно?
Саймон взглянул на дом и пробормотал:
– Лучше тебе этого не знать.
– Нет, лучше знать. Утром, когда пришло приглашение, ты мне ничего не сказал.
И тут Камилла вспомнила, в какой он пребывал нерешительности, ему словно не хотелось ехать на этот обед. Недоброе предчувствие кольнуло сердце.
– Саймон, что происходит? Что все это значит?
– Возвращайся домой и приятно проведи время с тетей и дядей. Завтра я все объясню.
Этот ответ не удовлетворил Камиллу. Она вышла вслед за мужем за ворота и обомлела, увидев юного солдата верхом на лошади. Солдат держал под уздцы коня Саймона. Молодой человек не заметил Камиллу – она стояла в тени – и обратился к Саймону:
– Ружья на месте, сэр, а Робинсона до вашего прибытия заперли в сарае.
Какие ружья? И что делает Робинсон у них в сарае? Робинсон… разве не так звали сержанта-изменника? Точно! Именно он свел Саймона с дядей Жаком.
Камилла все поняла.
– Значит, сегодня? – испуганно прошептала она. – Вы арестовываете его сегодня.
В этот момент солдат заметил ее и начал извиняться. Саймон резко его оборвал:
– Хватит, помолчите. – Он взял у солдата вожжи. – Теперь можешь возвращаться. Скажи им, что я скоро буду.
Камилла посмотрела вслед ускакавшему солдату. Саймон обернулся к ней.
– Значит, сегодня? – спросила она с несчастным выражением лица.
Саймон кивнул:
– Сегодня. Он прибудет в наш дом около полуночи и привезет награбленное.
Уточнять, кто это, не было нужды. Камилла поняла, почему Саймон сегодня так странно себя вел. Он обо всем знал заранее. И знал, как она на это отреагирует.
– Только не говори, что это известие застало тебя врасплох, принцесса, – пробормотал он. – Ты должна была знать, что рано или поздно это произойдет.
– Но ты же ничего не сказал…
– Я подумал, что будет лучше, если ты узнаешь потом… когда все закончится.
Тут Камилла рассвирепела. Значит, и это он от нее скрывал! История с Нилом повторяется!
– Нет, причина была другой, – огрызнулась она. – Ты ничего не сказал, потому что боялся, что я предупрежу дядю.
– Вовсе нет! – возразил он, но по выражению его лица Камилла поняла, что он лжет.
– Ты мне ничего не сказал потому, что не доверяешь мне. Именно поэтому ты не рассказал мне когда-то про Нила. – Камиллу душила злость. Она почти кричала: – В самом деле, разве можно доверять жене? Она всего лишь женщина, да к тому же креолка!
– Дело не в этом.
– Нет, в этом. Признайся, Саймон. Тебе нужна жена только для удобства. Ты хочешь иметь чистый дом, вкусный обед и… хорошую любовницу. Ты хочешь, чтобы я делила с тобой постель, но не желаешь доверять мне, когда дело касается Нила, моего дядюшки или…
– Черт побери, Камилла, – перебил ее Саймон, – разве тебе можно доверять? Ты ведь хотела втайне от меня предупредить дядю; рвалась туда, куда боятся ступать даже ангелы… Ты говоришь, что нужна мне только для удобства. Ну а для чего же еще ты можешь быть нужна? От тебя больше никакого проку! Никакой преданности! Ты предана Дезире, Лизане, но не мужу. – Он выругался, резко повернулся и направился к коню. – У меня нет времени.
Камилла бросилась за ним и, прежде чем Саймон успел понять, что происходит, выхватила у него из рук поводья. Она была в ярости: как он смеет!
– Да как ты можешь говорить о преданности? Дезире и дядя Жак заслужили мою преданность – ведь они столько лет обо мне заботились! Они никогда не лгали мне, никогда меня не обманывали!
– Никто из них не был на тебе женат. Ради Бога, перестань! Я устал выслушивать, как плохо я с тобой обошелся. Сделал вот тебе предложение, а не надо было: Ты поселилась в моем доме, я дал тебе свою фамилию… и свою любовь. – Он понизил голос и выразительно посмотрел на нее. – Но тебе этого, похоже, мало.
– Да, мало! – воскликнула Камилла. – Потому что ты не доверяешь мне! Когда мы поженились, ты лгал мне. Решил, пусть лучше я буду считать тебя проходимцем, лишь бы не говорить мне правды. Ты даешь мне гораздо меньше, Саймон, чем я тебе. Ты решаешь за меня мою судьбу, а я должна во всем быть покорна! – При слове покорна Саймон фыркнул. Камилла оставила это без внимания. – Может, я не во всем поступала, как тебе хочется, но я никогда ничего от тебя не скрывала. Я никогда не лгала тебе.
Слова застревали у Камиллы в горле. Она с трудом заставила себя произнести:
– Ты скрываешь от меня свой настоящий характер… скрываешь свои мысли и желания… Какой же ты можешь требовать от меня преданности? Ведь я даже не знаю, какой ты на самом деле. Да и сам ты верен только своей мести.
Свободной рукой она прикоснулась к его руке. Саймон никак не откликнулся на это прикосновение. Он словно отгородился от всего мира невидимой стеной, за которую никого не пускал. Даже ее.
– Ты говоришь, что не видишь моей преданности. Но какой ты можешь требовать от меня преданности, когда сам мне не доверяешь?
– Камилла, – хрипловато произнес Саймон и взял у нее поводья. – Я доверяю тебе во всем, кроме того, что касается твоего дядюшки. Ты хочешь, чтобы ради тебя я позабыл о долге, но я не могу этого сделать! Камилла грустно покачала головой:
– Не о долге, Саймон, а о мести. Я знаю, что ты должен арестовать дядю. Единственное, о чем я прошу: не убивай его и не отправляй на виселицу. Я знаю, что прошу много, но тем не менее…
– Скажи мне, принцесса, чего ты от меня хочешь? Чтобы меня разжаловали? Чтобы я попал под военный трибунал? Или просто хочешь, чтобы я сегодня ночью сложил оружие и меня прирезали Лизана и его сообщники?
– Они тебя не прирежут!
– Разве? Как ты не понимаешь: эта операция захвата может перерасти в настоящую битву! Твой дядя и его сообщники будут сопротивляться. В этом нет никакого сомнения. Погибнуть может любой из нас. – Он откинулся назад в седле и стал похож на мраморную статую героя сражений. – Как бы я ни был осторожен, битва – вещь опасная.
Битва! Раньше она как-то не думала, что дело может обернуться битвой. В своей наивности предполагала, что все произойдет мирно: Саймон с солдатами просто окружат дядю, арестуют его и доставят в Новый Орлеан. Но дядя Жак никогда не сдавался. Ради свободы он пойдет на все и будет биться с кем угодно. Даже с Саймоном.
Вся злость на Саймона тут же улетучилась. Камилла все время брала с Саймона обещания, что он пощадит дядю Жака. Но пощадит ли дядя Жак Саймону?..
– Я никогда об этом не думала, – прошептала Камилла. – Я… я даже как-то не предполагала.
– А стоило бы подумать, – проговорил Саймон, а затем устало добавил: – Побудь со своими родственниками, пока я за тобой не пришлю. Через несколько часов все закончится. – Он сунул руку за пазуху и достал кошелек с золотом, который ему передал Нил. – Если я сегодня погибну… Этого тебе хватит на первое время, а если не хватит, найдешь Нила. Он позаботится о том, чтобы ты не осталась без средств. Ведь я недавно унаследовал целое состояние.
От этих его бездушных слов Камилла почувствовала себя так, словно в нее вонзили тысячу острых ножей. Саймон пришпорил коня, но она вцепилась в седло.
– Черт бы тебя побрал, Саймон! Ты ведь знаешь, что твое состояние мне безразлично! Я волнуюсь за тебя!
Саймон остановил коня и посмотрел на жену. Его лицо ничего не выражало.
– Правда? А я как-то этого и не заметил за потоком обвинений, которыми ты меня осыпала. Ты можешь волноваться за дядю, за кузину… но за меня? По-моему, тебе плевать, что со мной случится.
Камилла отшатнулась от Саймона, словно он ее ударил. По его выражению лица было заметно, что он действительно думает, что ей все равно.
– Ах, Саймон, – прошептала Камилла, – ну как ты можешь так думать? Мне на тебя совсем не наплевать!
– Не лги мне! Не теперь! – оборвал ее Саймон. – Ты говоришь это, чтобы лестью заставить меня отказаться от того, что принадлежит мне по праву! – Он окинул взглядом ее тело. Голос его стал хриплым. – Черт побери, Камилла, ты мое проклятие, но я по-прежнему тебя хочу. И я тебя добьюсь. Я получу твое тело, сердце и твою преданность. – Он умолк, а затем добавил: – И я отомщу. Ты не сможешь лишить меня этого удовольствия.
С этими словами Саймон решительно пришпорил коня и поскакал галопом по улице. Камилла с тревогой смотрела ему вслед.
По щекам Камиллы заструились слезы. Ей стало жаль, что они с Саймоном так сухо расстались.
Пожалуйста, Господи, – молила она, – не дай ему умереть. Не отнимай его у меня.
Она никогда раньше не молилась с такой страстью. Теперь Камилла понимала, что сможет вытерпеть все, лишь бы только Саймон к ней вернулся.
Глава 23
Женщинам и солдатам друг друга не понять, – думал Саймон, расставляя при свете факела своих людей вдоль Байю-Саваж. На какое-то время жена-креолка заставила его позабыть об этой непреложной истине, но теперь он понимал, как это было глупо. Камилла его совсем не понимала.
Внезапно в памяти всплыли ее слова: Ты скрываешь от меня свой настоящий характер… скрываешь свои мысли и желания… Как ты можешь требовать от меня преданности, когда я даже не знаю, какой ты на самом деле, когда сам ты верен только своей мести?
Саймон нахмурился. Ну ладно. Допустим, он был с Камиллой не совсем искренен. А чего она хочет? Каждый раз, когда он делился с ней своими планами, случались неприятности.
Черт возьми! Неужели он ни на минуту не может перестать думать о Камилле? Когда Саймон на ней женился, он и предположить не мог, что ее мнение будет мешать выполнению поставленных им целей… что ее желания постепенно станут и его желаниями.
Невольный стон вырвался из груди Саймона. После этой ночи Камилла будет считать его чудовищем. Уже завтра она не захочет иметь с ним ничего общего. Но что бы Камилла ни говорила, что бы ни думала, это его долг. Он будет старательно выполнять его. Этого ждут от него старшие по званию.
А после? Нет, он не станет думать о том, что будет после. Он не будет больше думать о Камилле.
– Черт бы ее побрал! – произнес вслух Саймон и обернулся к одному из своих капралов: – Где сержант Робинсон?
– Вон там, сэр. – Юноша указал на рощицу, где располагался их командный пост.
Саймон направился в указанном направлении. Двое солдат держали Робинсона под стражей. Завидев Саймона, Робинсон вскочил на ноги:
– Явился, изменник! Ты самый подлый, самый лживый сукин сын из всех, кого я встречал!
– Заблуждаешься, Гарри, – сухо проговорил Саймон. – Это ты изменник. Ты связался с этим пиратом.
– Да, и доверился тебе, думая, что ты сохранишь это в тайне! Ты меня предал!
– Ты когда-нибудь слышал выражение: В любви и на войне все способы хороши?
– Странно слышать это из твоих уст, майор, – огрызнулся Робинсон, оглянувшись на окружавших его солдат: – Интересно, знают ли твои подчиненные, что Жак Лизана – дядя твоей жены? Может, ты хочешь заманить их в ловушку?
– Они знают, кем Лизана приходится Камилле. Я поставил их в известность несколькими часами ранее. Знают они и то, что мой старший брат Джошуа был убит Лизаной. Ты этого не знал, не правда ли, Гарри? – Гарри смотрел на Саймона, разинув рот. – Да, похоже, не знал. Иначе бы ты не стал знакомить меня с этим ублюдком. – Обернувшись к людям, сторожившим Робинсона, Саймон скомандовал: – Уведите его к изгибу реки.
Робинсон должен был подать Лизане сигнал, означавший либо, все в порядке, либо поворачивай назад. Без Робинсона Лизану в засаду не заманишь.
– Я не стану помогать вам обманывать Лизану! – завопил Робинсон, когда двое солдат схватили его под руки. – Он же мне голову за это снимет!
Саймон знаком приказал солдатам остановиться:
– Если не будешь делать то, что тебе велят, Гарри, я собственноручно сниму с тебя голову. После того как Лизану схватят, тебя будет судить трибунал. Правда, ты заслуживаешь худшего наказания… Но если ты просигналишь Лизане, чтобы он поворачивал назад, я тебя пристрелю. Клянусь. Ты готов умереть ради Лизаны?
Гарри разразился проклятиями.
Саймон сделал знак солдатам, и они удалились вместе с Робинсоном.
После этого все завертелось. Погасили факелы. Пехота и запасная артиллерийская дивизия под командованием капитана Хоскинса заняли боевые позиции за деревьями, кустами и сараем, построенным Саймоном специально для хранения награбленного за флигелем для слуг.
Саймон предупредил солдат, чтобы они стреляли только в случае необходимости.
Затем расставил людей по обоим берегам реки и приказал ждать сигнала к атаке. Как только лодки покажутся, он поприветствует Лизану, как они с ним и договаривались, а затем попробует уговорить его сдаться без кровопролития. Если повезет, то Лизана, поняв, что он со своими сообщниками попал в засаду, пойдет на мировую. Но Саймон не хотел рисковать. Его пистолет был заряжен.
Саймон стоял на берегу. Ждать пришлось долго. Саймон расхаживал взад-вперед по берегу и думал о жене. Сейчас он стоял всего в нескольких ярдах от их дома. Раньше он даже не подозревал, как ему хотелось иметь свой дом. Саймон был очень мал, когда умерла его мать, и уже почти не помнил, как это здорово: иметь в доме женщину, которая постоянно раскладывает все по местам, прибирается, ждет твоего возвращения и встречает тебя с улыбкой на лице, с горячей едой и с холодным вином на подносе.
У Саймона пересохло в горле. Если он убьет Лизану, ничего уже не будет по-прежнему. До сегодняшнего вечера он не мог понять, почему Камилле так дорог Лизана. А теперь понял. Битва между ним и женой не имела к Лизане никакого отношения. Все дело в доверии… и в преданности. Камилла попросила Саймона об одолжении. Обыкновенная сделка. Она хотела все уладить миром. Правда, иногда она пользовалась для достижения своей цели его страстью, но он поступал также.
И если уж быть честным с собой до конца, то он скрывал от нее и свои догадки насчет Нила, и свои планы в отношении Лизаны.
При этой мысли Саймон поморщился. Камилла была права: он многое от нее скрывал. Он старался обезопасить себя, в то время как она отдала ему все. Все, за исключением преданности. С этим она не спешила. И с любовью тоже.
Донесшийся с реки звук заставил его напрячься. Это был голос Робинсона. Он крикнул Лизане, что все в порядке. Пора. Что же теперь делать? Исполнять свой долг, вот что. Теперь слишком поздно менять что-либо, подумал Саймон.
Сжимая в руке заряженный пистолет, он напряг зрение и стал высматривать огоньки фонарей на плоскодонках с награбленной добычей. Заметив первый фонарик, он прошептал своим солдатам:
– Не двигаться. Ждать моего сигнала.
Лодок было три, и они хорошо охранялись: на каждой было по меньшей мере шестеро сообщников Лизаны. Они гребли изо всех сил. Всего восемнадцать человек.
В первой лодке Саймон заметил Лизану. Он поприветствовал пирата, тот негромко ответил. Еще несколько минут – и со всем будет покончено. Наконец-то! Когда-то Саймон пообещал Камилле, что сделает все, что в его силах, чтобы спасти ее дядюшку от виселицы. И он выполнит свое обещание. На это он готов пойти ради нее. Может, тогда она его простит. Все может быть.
Плоскодонки медленно двигались вверх по течению. Лодка с Лизаной находилась от него на довольно значительном расстоянии, когда где-то рядом со второй лодкой прогремел выстрел и тут же раздался чей-то отчаянный крик:
– Лизана, это ловушка!
Робинсон! В темноте Саймон его не видел, но знал, что это он выстрелил. Очевидно, ему как-то удалось справиться с охраной.
Черт бы побрал этого изменника! Лизана стал выкрикивать приказания поворачивать обратно. Если лодки поплывут по течению, их уже не догонишь.
– Солдаты, в атаку! – крикнул Саймон и бросился к реке. Солдаты посыпались отовсюду. Саймон прицелился в какого-то пирата на лодке Лизаны и сразил его одним выстрелом. Пираты открыли ответный огонь. Из кустов выкатили пушку и навели ее на лодку Лизаны.
Саймон перезарядил пистолет и бросился вдоль берега: он хотел добраться до главной лодки и до Лизаны прежде, чем выстрелит пушка. Прогремел выстрел, и он увидел, как перевернулась лодка. Сообщников Лизаны разбросало в разные стороны, и они поплыли ко второй лодке. А сам Лизана поплыл к берегу.
Саймон приглушенно выругался, увидев, как Лизана растворился в тени нависших над берегом веток деревьев. Все остальные пираты, преследуемые солдатами, плыли по течению. Но хитрый Лизана выбрал противоположное направление.
Черт! Он сейчас уйдет!
Саймон бросился вдогонку за Лизаной.
На другом берегу реки снова грянул пушечный залп. Перевернулась вторая лодка. Мрачно ухмыляясь, Саймон пробирался сквозь густые заросли. Ветки хлестали его по лицу. Он едва не упал, споткнувшись о корень дерева, и выругался. Заросли кончились так же внезапно, как и начались. Саймон вышел на залитую лунным светом просеку. На другом конце ее он увидел бегущую темную фигуру.
– Лизана! – крикнул Саймон и бросился вслед. – Стой, а не то я стреляю!
Он вскинул пистолет, как вдруг вспомнил, что забыл его зарядить.
Лизана остановился, медленно обернулся и вынул из ножен меч.
– Надо же, какая встреча! Майор Вудворд, – ухмыльнулся он, глядя на приближающегося Саймона. – Друг мой.
– Жак Лизана, ты арестован. Сдавайся!
– Сдаться? – переспросил Лизана, держа наготове меч. – Никогда. Не хочу умирать медленной смертью на виселице, чтобы на меня пялились американцы. Придется тебе убить меня здесь. Не думаю, что ты горишь желанием это сделать.
Саймон отбросил незаряженный пистолет и вытащил меч.
– Ты будешь удивлен, узнав, как мне не терпится тебя прикончить. – В этот момент Саймон позабыл все обещания, данные Камилле, о том, что он арестует Лизану без кровопролития. Перед ним стоял человек, которого он ненавидел целых десять лет, и он не упустит возможности отомстить. – Ты убил моего брата! За это я убью тебя с превеликой радостью.
Лизана встал в боевую позицию и удивленно спросил:
– Твоего брата?
Саймон кивнул и стал обходить Лизану вокруг, выбирая нужную позицию для нападения.
– Помнишь тот военный корабль, на который ты напал десять лет назад? Одну из пушек на нем заряжал мой брат. Одним из пущенных тобой пушечных ядер его разнесло на куски. Ты, конечно, уже позабыл об этом сражении. Еще бы! Тебе так часто приходится убивать невинных людей! – продолжил Саймон. – Но я помню тот миг, когда мне сообщили о смерти брата. И как мне пришлось объяснять отцу, что его старший сын погиб из-за жадности пирата.
– Не из-за жадности! – огрызнулся Лизана. – Этот корабль стоял у меня на пути, а мне нужно было отомстить. Мне жаль твоего брата, но он умер, исполняя свой долг.
Издав яростное рычание, Саймон сделал выпад в сторону Лизаны и поранил ему щеку. Они отскочили друг от друга. Лизана выругался и провел рукой по щеке.
При виде крови врага Саймон испытал мрачное удовлетворение.
– Долг солдата – умереть за родину, – сурово произнес он. – Но мой брат не умер за родину. Ты не дал ему такой возможности!
Лизана помрачнел:
– Да, умереть таким молодым и впрямь ужасно. – Он занял оборонительную позицию. – Моей жене, когда она умерла, было всего двадцать. Ты знал об этом, майор? Она истекла кровью у меня на руках. Она была повинна лишь в том, что была моей женой. Погибли мой брат и его жена – родители Камиллы. Думаешь, я мог отпустить с миром убийц? Пусть они даже и поступили служить в американский флот. Я не мог этого сделать. И ты бы тоже не смог, – добавил Лизана упавшим голосом.
Одно дело слышать, как Камилла рассказывает о мести своего дядюшки и говорит, что стоит только начать месть – и ей никогда не будет конца. А совсем другое дело – видеть страдание на лице Лизаны, слышать боль в его голосе, когда он рассказывал о смерти своей жены.
– Черт! – воскликнул Саймон, злясь и на Камиллу, и на Лизану. Он сделал выпад, но пират парировал его. – Ты говоришь так, словно не убивал сотни человек, словно никогда не воровал и не лгал!
– А скольких людей ты убил в сражениях? – презрительно отозвался Лизана. – Просто из-за того, что твое правительство развязало очередную войну. Я никогда не убивал женщин и детей. И не убивал тех, кто не оказывал мне сопротивления.
– Да, мы в восторге, – заверила Камилла и перевела разговор на Нила. – Особенно повезло брату Саймона.
– Конечно, – откликнулась тетя Юджиния. – Почему вы не привезли его с собой?
Камилла ждала этого вопроса.
– Мы его приглашали, но он слишком устал с дороги. Уверена, что вы с ним скоро познакомитесь.
– Может, скорее, чем вы ожидаете, – заметил Саймон. Камилла бросила на него предостерегающий взгляд.
– Похоже, месье Вудворд вовремя унаследовал эти деньги. Дела в его виргинском торговом концерне и раньше шли неплохо, а теперь его предприятие станет самым богатым в штате.
Дядя Огаст стал проявлять заметный интерес к разговору.
– Правда? – Он взглянул на Саймона. – Судя по всему, майор Вудворд, ваш брат – крайне способный молодой человек.
– О да, – с энтузиазмом подтвердила Камилла. – Нил очень способный. Он умен и очень хорошо разбирается в денежных вложениях. Он просто гений. Не правда ли, Саймон?
Не дождавшись ответа, она продолжила:
– И он совсем не похож на тех грубых американцев, которые ничего не смыслят в культуре. Он весь такой утонченный. Настоящий джентльмен. Он говорит по-французски и танцует…
– Мне не терпится с ним познакомиться, – вставила тетя Юджиния и как-то странно посмотрела на Камиллу.
– Думаю, получив наследство, он станет видной фигурой в обществе, – не унималась Камилла. Она хотела, чтобы дядя Огаст изошел слюной, слушая про несказанное богатство Нила. Тогда он не так разозлится, узнав, что Дезире сбежала с ним. – Та, кого он выберет в жены, будет очень счастливой женщиной.
– Хватит уже, Камилла, – сказал Саймон чуть резковато. – Если ты еще раз скажешь, какой у меня чудесный брат, все решат, что тебе он нравится больше меня.
Камилла нарочито рассмеялась:
– Какая чушь, Саймон! Они никогда так не подумают.
Камилла поднялась с тахты, пересела к мужу и, взяв его за руку, поцеловала в щеку:
– Как я могу любить кого-то, кроме тебя?
Тут все вздохнули с облегчением. Саймон бросил на Камиллу загадочный взгляд. Разговор перешел на другую тему.
Наконец ужин был подан, и все отправились в столовую.
В это время Саймон наклонился к Камилле и прошептал:
– Почему бы тебе не предоставить мне петь дифирамбы брату? Это вызовет меньше подозрений. К тому же я лучше его знаю.
– Пару недель тому назад ты не горел желанием мне помочь, – тоже шепотом ответила Камилла и двинулась к выходу.
Саймон удержал ее:
– Пару недель назад я не был уверен в том, что мой брат – ее любовник. Что бы ты ни думала, это правда.
Камилла запрокинула голову и посмотрела ему в глаза:
– Правда? Теперь я даже не знаю, верить тебе или нет, Саймон.
– Можешь мне доверять, Камилла. Я желаю счастья брату так же, как ты желаешь счастья своей кузине. Если Нил видит свое счастье в браке с Дезире, я сделаю все возможное, чтобы у него все шло как по маслу.
Они встретились взглядами. Саймон был так искренен в своем раскаянии… и чертовски привлекателен. По крайней мере так показалось Камилле. Черт бы его побрал! Когда он так на нее смотрел, она начинала верить всему, что он говорил.
– Вы идете обедать? – донесся голос тети Юджинии.
Этот оклик разрушил очарование момента.
– Да, конечно, – отозвалась Камилла и направилась к двери.
За ужином подавали черепаший суп и херес, пироги с омарами, жареную утку и свиной окорок, а на сладкое шпинат со сливками.
Саймон снова перевел разговор на брата. Из его уст похвалы в адрес Нила звучали вполне убедительно. Он так красноречиво расписывал все его достоинства, что тетя Юджиния и Урсула в один голос заявили: им непременно нужно встретиться с этим молодым человеком.
Вскоре, допив кофе с пирожными, Саймон вынул из кармана часы и, взглянув на них, поморщился:
– Извините, мадам Фонтейн, но я вынужден вас покинуть. Сегодня вечером у меня неотложные дела.
Камилла с изумлением посмотрела на мужа. О чем это он? Ей он ничего не говорил!
– Дела? В такой час? – проворчал дядя Огаст. Он был несколько обескуражен.
Саймон старался не смотреть на Камиллу.
– Да, в такой час. А Камилла пусть пока посидит у вас. Она с нетерпением ждала этой встречи – было бы просто несправедливо заставить ее уйти так рано…
Его перебила тетя Юджиния:
– Как жаль, что вы уже уходите, майор Вудворд. Прошу вас, посидите еще чуть-чуть.
– Нет, мне пора, – решительно произнес Саймон и поднялся из-за стола. – Приношу свои извинения. Пожалуйста, проследите за тем, чтобы Камилла благополучно добралась домой. Мне… э-э… самому понадобится карета.
Тетя Юджиния была явно встревожена, но все же кивнула. Она по опыту знала, что бесполезно спорить с мужчиной, когда тот чего-то хочет.
Саймон бросил на Камиллу торопливый взгляд:
– Оставайся здесь, сколько пожелаешь. Я вернусь очень поздно.
Затем повернулся и вышел из комнаты. Только тогда Камилла спохватилась.
– Извините, – пробормотала она, – я скоро вернусь.
Она догнала мужа уже у самых ворот и окликнула его:
– Саймон!
Он медленно обернулся. Выражение его лица было мрачным.
– Что у тебя за дело? И почему так поздно?
Саймон взглянул на дом и пробормотал:
– Лучше тебе этого не знать.
– Нет, лучше знать. Утром, когда пришло приглашение, ты мне ничего не сказал.
И тут Камилла вспомнила, в какой он пребывал нерешительности, ему словно не хотелось ехать на этот обед. Недоброе предчувствие кольнуло сердце.
– Саймон, что происходит? Что все это значит?
– Возвращайся домой и приятно проведи время с тетей и дядей. Завтра я все объясню.
Этот ответ не удовлетворил Камиллу. Она вышла вслед за мужем за ворота и обомлела, увидев юного солдата верхом на лошади. Солдат держал под уздцы коня Саймона. Молодой человек не заметил Камиллу – она стояла в тени – и обратился к Саймону:
– Ружья на месте, сэр, а Робинсона до вашего прибытия заперли в сарае.
Какие ружья? И что делает Робинсон у них в сарае? Робинсон… разве не так звали сержанта-изменника? Точно! Именно он свел Саймона с дядей Жаком.
Камилла все поняла.
– Значит, сегодня? – испуганно прошептала она. – Вы арестовываете его сегодня.
В этот момент солдат заметил ее и начал извиняться. Саймон резко его оборвал:
– Хватит, помолчите. – Он взял у солдата вожжи. – Теперь можешь возвращаться. Скажи им, что я скоро буду.
Камилла посмотрела вслед ускакавшему солдату. Саймон обернулся к ней.
– Значит, сегодня? – спросила она с несчастным выражением лица.
Саймон кивнул:
– Сегодня. Он прибудет в наш дом около полуночи и привезет награбленное.
Уточнять, кто это, не было нужды. Камилла поняла, почему Саймон сегодня так странно себя вел. Он обо всем знал заранее. И знал, как она на это отреагирует.
– Только не говори, что это известие застало тебя врасплох, принцесса, – пробормотал он. – Ты должна была знать, что рано или поздно это произойдет.
– Но ты же ничего не сказал…
– Я подумал, что будет лучше, если ты узнаешь потом… когда все закончится.
Тут Камилла рассвирепела. Значит, и это он от нее скрывал! История с Нилом повторяется!
– Нет, причина была другой, – огрызнулась она. – Ты ничего не сказал, потому что боялся, что я предупрежу дядю.
– Вовсе нет! – возразил он, но по выражению его лица Камилла поняла, что он лжет.
– Ты мне ничего не сказал потому, что не доверяешь мне. Именно поэтому ты не рассказал мне когда-то про Нила. – Камиллу душила злость. Она почти кричала: – В самом деле, разве можно доверять жене? Она всего лишь женщина, да к тому же креолка!
– Дело не в этом.
– Нет, в этом. Признайся, Саймон. Тебе нужна жена только для удобства. Ты хочешь иметь чистый дом, вкусный обед и… хорошую любовницу. Ты хочешь, чтобы я делила с тобой постель, но не желаешь доверять мне, когда дело касается Нила, моего дядюшки или…
– Черт побери, Камилла, – перебил ее Саймон, – разве тебе можно доверять? Ты ведь хотела втайне от меня предупредить дядю; рвалась туда, куда боятся ступать даже ангелы… Ты говоришь, что нужна мне только для удобства. Ну а для чего же еще ты можешь быть нужна? От тебя больше никакого проку! Никакой преданности! Ты предана Дезире, Лизане, но не мужу. – Он выругался, резко повернулся и направился к коню. – У меня нет времени.
Камилла бросилась за ним и, прежде чем Саймон успел понять, что происходит, выхватила у него из рук поводья. Она была в ярости: как он смеет!
– Да как ты можешь говорить о преданности? Дезире и дядя Жак заслужили мою преданность – ведь они столько лет обо мне заботились! Они никогда не лгали мне, никогда меня не обманывали!
– Никто из них не был на тебе женат. Ради Бога, перестань! Я устал выслушивать, как плохо я с тобой обошелся. Сделал вот тебе предложение, а не надо было: Ты поселилась в моем доме, я дал тебе свою фамилию… и свою любовь. – Он понизил голос и выразительно посмотрел на нее. – Но тебе этого, похоже, мало.
– Да, мало! – воскликнула Камилла. – Потому что ты не доверяешь мне! Когда мы поженились, ты лгал мне. Решил, пусть лучше я буду считать тебя проходимцем, лишь бы не говорить мне правды. Ты даешь мне гораздо меньше, Саймон, чем я тебе. Ты решаешь за меня мою судьбу, а я должна во всем быть покорна! – При слове покорна Саймон фыркнул. Камилла оставила это без внимания. – Может, я не во всем поступала, как тебе хочется, но я никогда ничего от тебя не скрывала. Я никогда не лгала тебе.
Слова застревали у Камиллы в горле. Она с трудом заставила себя произнести:
– Ты скрываешь от меня свой настоящий характер… скрываешь свои мысли и желания… Какой же ты можешь требовать от меня преданности? Ведь я даже не знаю, какой ты на самом деле. Да и сам ты верен только своей мести.
Свободной рукой она прикоснулась к его руке. Саймон никак не откликнулся на это прикосновение. Он словно отгородился от всего мира невидимой стеной, за которую никого не пускал. Даже ее.
– Ты говоришь, что не видишь моей преданности. Но какой ты можешь требовать от меня преданности, когда сам мне не доверяешь?
– Камилла, – хрипловато произнес Саймон и взял у нее поводья. – Я доверяю тебе во всем, кроме того, что касается твоего дядюшки. Ты хочешь, чтобы ради тебя я позабыл о долге, но я не могу этого сделать! Камилла грустно покачала головой:
– Не о долге, Саймон, а о мести. Я знаю, что ты должен арестовать дядю. Единственное, о чем я прошу: не убивай его и не отправляй на виселицу. Я знаю, что прошу много, но тем не менее…
– Скажи мне, принцесса, чего ты от меня хочешь? Чтобы меня разжаловали? Чтобы я попал под военный трибунал? Или просто хочешь, чтобы я сегодня ночью сложил оружие и меня прирезали Лизана и его сообщники?
– Они тебя не прирежут!
– Разве? Как ты не понимаешь: эта операция захвата может перерасти в настоящую битву! Твой дядя и его сообщники будут сопротивляться. В этом нет никакого сомнения. Погибнуть может любой из нас. – Он откинулся назад в седле и стал похож на мраморную статую героя сражений. – Как бы я ни был осторожен, битва – вещь опасная.
Битва! Раньше она как-то не думала, что дело может обернуться битвой. В своей наивности предполагала, что все произойдет мирно: Саймон с солдатами просто окружат дядю, арестуют его и доставят в Новый Орлеан. Но дядя Жак никогда не сдавался. Ради свободы он пойдет на все и будет биться с кем угодно. Даже с Саймоном.
Вся злость на Саймона тут же улетучилась. Камилла все время брала с Саймона обещания, что он пощадит дядю Жака. Но пощадит ли дядя Жак Саймону?..
– Я никогда об этом не думала, – прошептала Камилла. – Я… я даже как-то не предполагала.
– А стоило бы подумать, – проговорил Саймон, а затем устало добавил: – Побудь со своими родственниками, пока я за тобой не пришлю. Через несколько часов все закончится. – Он сунул руку за пазуху и достал кошелек с золотом, который ему передал Нил. – Если я сегодня погибну… Этого тебе хватит на первое время, а если не хватит, найдешь Нила. Он позаботится о том, чтобы ты не осталась без средств. Ведь я недавно унаследовал целое состояние.
От этих его бездушных слов Камилла почувствовала себя так, словно в нее вонзили тысячу острых ножей. Саймон пришпорил коня, но она вцепилась в седло.
– Черт бы тебя побрал, Саймон! Ты ведь знаешь, что твое состояние мне безразлично! Я волнуюсь за тебя!
Саймон остановил коня и посмотрел на жену. Его лицо ничего не выражало.
– Правда? А я как-то этого и не заметил за потоком обвинений, которыми ты меня осыпала. Ты можешь волноваться за дядю, за кузину… но за меня? По-моему, тебе плевать, что со мной случится.
Камилла отшатнулась от Саймона, словно он ее ударил. По его выражению лица было заметно, что он действительно думает, что ей все равно.
– Ах, Саймон, – прошептала Камилла, – ну как ты можешь так думать? Мне на тебя совсем не наплевать!
– Не лги мне! Не теперь! – оборвал ее Саймон. – Ты говоришь это, чтобы лестью заставить меня отказаться от того, что принадлежит мне по праву! – Он окинул взглядом ее тело. Голос его стал хриплым. – Черт побери, Камилла, ты мое проклятие, но я по-прежнему тебя хочу. И я тебя добьюсь. Я получу твое тело, сердце и твою преданность. – Он умолк, а затем добавил: – И я отомщу. Ты не сможешь лишить меня этого удовольствия.
С этими словами Саймон решительно пришпорил коня и поскакал галопом по улице. Камилла с тревогой смотрела ему вслед.
По щекам Камиллы заструились слезы. Ей стало жаль, что они с Саймоном так сухо расстались.
Пожалуйста, Господи, – молила она, – не дай ему умереть. Не отнимай его у меня.
Она никогда раньше не молилась с такой страстью. Теперь Камилла понимала, что сможет вытерпеть все, лишь бы только Саймон к ней вернулся.
Глава 23
Не суметь отомстить – позор, но простить обидчику – признак благородства.
Испанская пословица
Женщинам и солдатам друг друга не понять, – думал Саймон, расставляя при свете факела своих людей вдоль Байю-Саваж. На какое-то время жена-креолка заставила его позабыть об этой непреложной истине, но теперь он понимал, как это было глупо. Камилла его совсем не понимала.
Внезапно в памяти всплыли ее слова: Ты скрываешь от меня свой настоящий характер… скрываешь свои мысли и желания… Как ты можешь требовать от меня преданности, когда я даже не знаю, какой ты на самом деле, когда сам ты верен только своей мести?
Саймон нахмурился. Ну ладно. Допустим, он был с Камиллой не совсем искренен. А чего она хочет? Каждый раз, когда он делился с ней своими планами, случались неприятности.
Черт возьми! Неужели он ни на минуту не может перестать думать о Камилле? Когда Саймон на ней женился, он и предположить не мог, что ее мнение будет мешать выполнению поставленных им целей… что ее желания постепенно станут и его желаниями.
Невольный стон вырвался из груди Саймона. После этой ночи Камилла будет считать его чудовищем. Уже завтра она не захочет иметь с ним ничего общего. Но что бы Камилла ни говорила, что бы ни думала, это его долг. Он будет старательно выполнять его. Этого ждут от него старшие по званию.
А после? Нет, он не станет думать о том, что будет после. Он не будет больше думать о Камилле.
– Черт бы ее побрал! – произнес вслух Саймон и обернулся к одному из своих капралов: – Где сержант Робинсон?
– Вон там, сэр. – Юноша указал на рощицу, где располагался их командный пост.
Саймон направился в указанном направлении. Двое солдат держали Робинсона под стражей. Завидев Саймона, Робинсон вскочил на ноги:
– Явился, изменник! Ты самый подлый, самый лживый сукин сын из всех, кого я встречал!
– Заблуждаешься, Гарри, – сухо проговорил Саймон. – Это ты изменник. Ты связался с этим пиратом.
– Да, и доверился тебе, думая, что ты сохранишь это в тайне! Ты меня предал!
– Ты когда-нибудь слышал выражение: В любви и на войне все способы хороши?
– Странно слышать это из твоих уст, майор, – огрызнулся Робинсон, оглянувшись на окружавших его солдат: – Интересно, знают ли твои подчиненные, что Жак Лизана – дядя твоей жены? Может, ты хочешь заманить их в ловушку?
– Они знают, кем Лизана приходится Камилле. Я поставил их в известность несколькими часами ранее. Знают они и то, что мой старший брат Джошуа был убит Лизаной. Ты этого не знал, не правда ли, Гарри? – Гарри смотрел на Саймона, разинув рот. – Да, похоже, не знал. Иначе бы ты не стал знакомить меня с этим ублюдком. – Обернувшись к людям, сторожившим Робинсона, Саймон скомандовал: – Уведите его к изгибу реки.
Робинсон должен был подать Лизане сигнал, означавший либо, все в порядке, либо поворачивай назад. Без Робинсона Лизану в засаду не заманишь.
– Я не стану помогать вам обманывать Лизану! – завопил Робинсон, когда двое солдат схватили его под руки. – Он же мне голову за это снимет!
Саймон знаком приказал солдатам остановиться:
– Если не будешь делать то, что тебе велят, Гарри, я собственноручно сниму с тебя голову. После того как Лизану схватят, тебя будет судить трибунал. Правда, ты заслуживаешь худшего наказания… Но если ты просигналишь Лизане, чтобы он поворачивал назад, я тебя пристрелю. Клянусь. Ты готов умереть ради Лизаны?
Гарри разразился проклятиями.
Саймон сделал знак солдатам, и они удалились вместе с Робинсоном.
После этого все завертелось. Погасили факелы. Пехота и запасная артиллерийская дивизия под командованием капитана Хоскинса заняли боевые позиции за деревьями, кустами и сараем, построенным Саймоном специально для хранения награбленного за флигелем для слуг.
Саймон предупредил солдат, чтобы они стреляли только в случае необходимости.
Затем расставил людей по обоим берегам реки и приказал ждать сигнала к атаке. Как только лодки покажутся, он поприветствует Лизану, как они с ним и договаривались, а затем попробует уговорить его сдаться без кровопролития. Если повезет, то Лизана, поняв, что он со своими сообщниками попал в засаду, пойдет на мировую. Но Саймон не хотел рисковать. Его пистолет был заряжен.
Саймон стоял на берегу. Ждать пришлось долго. Саймон расхаживал взад-вперед по берегу и думал о жене. Сейчас он стоял всего в нескольких ярдах от их дома. Раньше он даже не подозревал, как ему хотелось иметь свой дом. Саймон был очень мал, когда умерла его мать, и уже почти не помнил, как это здорово: иметь в доме женщину, которая постоянно раскладывает все по местам, прибирается, ждет твоего возвращения и встречает тебя с улыбкой на лице, с горячей едой и с холодным вином на подносе.
У Саймона пересохло в горле. Если он убьет Лизану, ничего уже не будет по-прежнему. До сегодняшнего вечера он не мог понять, почему Камилле так дорог Лизана. А теперь понял. Битва между ним и женой не имела к Лизане никакого отношения. Все дело в доверии… и в преданности. Камилла попросила Саймона об одолжении. Обыкновенная сделка. Она хотела все уладить миром. Правда, иногда она пользовалась для достижения своей цели его страстью, но он поступал также.
И если уж быть честным с собой до конца, то он скрывал от нее и свои догадки насчет Нила, и свои планы в отношении Лизаны.
При этой мысли Саймон поморщился. Камилла была права: он многое от нее скрывал. Он старался обезопасить себя, в то время как она отдала ему все. Все, за исключением преданности. С этим она не спешила. И с любовью тоже.
Донесшийся с реки звук заставил его напрячься. Это был голос Робинсона. Он крикнул Лизане, что все в порядке. Пора. Что же теперь делать? Исполнять свой долг, вот что. Теперь слишком поздно менять что-либо, подумал Саймон.
Сжимая в руке заряженный пистолет, он напряг зрение и стал высматривать огоньки фонарей на плоскодонках с награбленной добычей. Заметив первый фонарик, он прошептал своим солдатам:
– Не двигаться. Ждать моего сигнала.
Лодок было три, и они хорошо охранялись: на каждой было по меньшей мере шестеро сообщников Лизаны. Они гребли изо всех сил. Всего восемнадцать человек.
В первой лодке Саймон заметил Лизану. Он поприветствовал пирата, тот негромко ответил. Еще несколько минут – и со всем будет покончено. Наконец-то! Когда-то Саймон пообещал Камилле, что сделает все, что в его силах, чтобы спасти ее дядюшку от виселицы. И он выполнит свое обещание. На это он готов пойти ради нее. Может, тогда она его простит. Все может быть.
Плоскодонки медленно двигались вверх по течению. Лодка с Лизаной находилась от него на довольно значительном расстоянии, когда где-то рядом со второй лодкой прогремел выстрел и тут же раздался чей-то отчаянный крик:
– Лизана, это ловушка!
Робинсон! В темноте Саймон его не видел, но знал, что это он выстрелил. Очевидно, ему как-то удалось справиться с охраной.
Черт бы побрал этого изменника! Лизана стал выкрикивать приказания поворачивать обратно. Если лодки поплывут по течению, их уже не догонишь.
– Солдаты, в атаку! – крикнул Саймон и бросился к реке. Солдаты посыпались отовсюду. Саймон прицелился в какого-то пирата на лодке Лизаны и сразил его одним выстрелом. Пираты открыли ответный огонь. Из кустов выкатили пушку и навели ее на лодку Лизаны.
Саймон перезарядил пистолет и бросился вдоль берега: он хотел добраться до главной лодки и до Лизаны прежде, чем выстрелит пушка. Прогремел выстрел, и он увидел, как перевернулась лодка. Сообщников Лизаны разбросало в разные стороны, и они поплыли ко второй лодке. А сам Лизана поплыл к берегу.
Саймон приглушенно выругался, увидев, как Лизана растворился в тени нависших над берегом веток деревьев. Все остальные пираты, преследуемые солдатами, плыли по течению. Но хитрый Лизана выбрал противоположное направление.
Черт! Он сейчас уйдет!
Саймон бросился вдогонку за Лизаной.
На другом берегу реки снова грянул пушечный залп. Перевернулась вторая лодка. Мрачно ухмыляясь, Саймон пробирался сквозь густые заросли. Ветки хлестали его по лицу. Он едва не упал, споткнувшись о корень дерева, и выругался. Заросли кончились так же внезапно, как и начались. Саймон вышел на залитую лунным светом просеку. На другом конце ее он увидел бегущую темную фигуру.
– Лизана! – крикнул Саймон и бросился вслед. – Стой, а не то я стреляю!
Он вскинул пистолет, как вдруг вспомнил, что забыл его зарядить.
Лизана остановился, медленно обернулся и вынул из ножен меч.
– Надо же, какая встреча! Майор Вудворд, – ухмыльнулся он, глядя на приближающегося Саймона. – Друг мой.
– Жак Лизана, ты арестован. Сдавайся!
– Сдаться? – переспросил Лизана, держа наготове меч. – Никогда. Не хочу умирать медленной смертью на виселице, чтобы на меня пялились американцы. Придется тебе убить меня здесь. Не думаю, что ты горишь желанием это сделать.
Саймон отбросил незаряженный пистолет и вытащил меч.
– Ты будешь удивлен, узнав, как мне не терпится тебя прикончить. – В этот момент Саймон позабыл все обещания, данные Камилле, о том, что он арестует Лизану без кровопролития. Перед ним стоял человек, которого он ненавидел целых десять лет, и он не упустит возможности отомстить. – Ты убил моего брата! За это я убью тебя с превеликой радостью.
Лизана встал в боевую позицию и удивленно спросил:
– Твоего брата?
Саймон кивнул и стал обходить Лизану вокруг, выбирая нужную позицию для нападения.
– Помнишь тот военный корабль, на который ты напал десять лет назад? Одну из пушек на нем заряжал мой брат. Одним из пущенных тобой пушечных ядер его разнесло на куски. Ты, конечно, уже позабыл об этом сражении. Еще бы! Тебе так часто приходится убивать невинных людей! – продолжил Саймон. – Но я помню тот миг, когда мне сообщили о смерти брата. И как мне пришлось объяснять отцу, что его старший сын погиб из-за жадности пирата.
– Не из-за жадности! – огрызнулся Лизана. – Этот корабль стоял у меня на пути, а мне нужно было отомстить. Мне жаль твоего брата, но он умер, исполняя свой долг.
Издав яростное рычание, Саймон сделал выпад в сторону Лизаны и поранил ему щеку. Они отскочили друг от друга. Лизана выругался и провел рукой по щеке.
При виде крови врага Саймон испытал мрачное удовлетворение.
– Долг солдата – умереть за родину, – сурово произнес он. – Но мой брат не умер за родину. Ты не дал ему такой возможности!
Лизана помрачнел:
– Да, умереть таким молодым и впрямь ужасно. – Он занял оборонительную позицию. – Моей жене, когда она умерла, было всего двадцать. Ты знал об этом, майор? Она истекла кровью у меня на руках. Она была повинна лишь в том, что была моей женой. Погибли мой брат и его жена – родители Камиллы. Думаешь, я мог отпустить с миром убийц? Пусть они даже и поступили служить в американский флот. Я не мог этого сделать. И ты бы тоже не смог, – добавил Лизана упавшим голосом.
Одно дело слышать, как Камилла рассказывает о мести своего дядюшки и говорит, что стоит только начать месть – и ей никогда не будет конца. А совсем другое дело – видеть страдание на лице Лизаны, слышать боль в его голосе, когда он рассказывал о смерти своей жены.
– Черт! – воскликнул Саймон, злясь и на Камиллу, и на Лизану. Он сделал выпад, но пират парировал его. – Ты говоришь так, словно не убивал сотни человек, словно никогда не воровал и не лгал!
– А скольких людей ты убил в сражениях? – презрительно отозвался Лизана. – Просто из-за того, что твое правительство развязало очередную войну. Я никогда не убивал женщин и детей. И не убивал тех, кто не оказывал мне сопротивления.