Страница:
Дезире неодобрительно покачала головой: она явно считала, что служба охраны проявила вопиющую беспечность.
– На следующий день в банк ворвались трое людей в масках. Они выхватили пистолеты и пригрозили застрелить всех, если им немедленно не отдадут все хранящееся в банке золото.
Дезире перестала вязать и слушала, слегка подавшись вперед, с широко распахнутыми глазами: Камилла с трудом сдерживала улыбку.
– Когда Кит увидел их, он решил, что пришла пора действовать. Директор банка уже начал отдавать ворам золото, но тут Кит сказал: Воры, а я знаю, кто вы! Воры удивились и спросили, что он имеет в виду. Моя мать была цыганкой и передала мне один волшебный дар, – солгал Кит. – Едва увидев человека, я уже знаю о нем все. Ну, например, я знаю, что вас зовут Николас, Дэниел и Джордж. Так ведь?
– Прекрасно! – воскликнула Дезире. – Твой Кит – очень сообразительный молодой человек.
Камилла улыбнулась и продолжила:
– А ты откуда знаешь?! – в один голос воскликнули все три вора. Клерк легонько постучал пальцем по голове. Я все про вас знаю. Знаю даже, что сестру Джорджа зовут Серена. А если вы ограбите наш банк, то я скажу жандармам, где вы живете.
Воры очень удивились. Они не знали, как быть. Пока Кит отвлекал их внимание, другой банковский служащий сумел незаметно выбраться через черный вход. Не успели воры прийти в себя, как явились офицеры службы городской охраны и арестовали их. – Камилла оторвалась от листа бумаги и посмотрела на Дезире. – И все работники банка с удивлением узнали, что грабителей и вправду зовут Николас Тейлор, Дэниел Пендлтон и Джордж Уайз. А сестру Джорджа действительно зовут Сереной.
Камилла ожидала, что, услышав эти имена, Дезире побледнеет или вздрогнет. Но ничего подобного не произошло. Дезире улыбалась.
– После этого, – продолжила Камилла, не сводя глаз с лица кузины, – все клерки зауважали Кита Мерриуэдера. И, когда он начинал рассказывать очередную из своих небылиц, все с интересом слушали его.
Дезире захлопала в ладоши.
– Какой хороший рассказ! – Она задумчиво нахмурилась. – Но по-моему, тебе еще нужно поработать над именами твоих героев. Кит сойдет, но вот имя Николас звучит слишком благородно для вора, а Джордж – слишком скучно. Я думала, что преступникам полагается иметь зловещие имена – например, Джудас Блэк или что-то в этом роде. А если у них будут простые имена, как у обычных людей, их будет сложнее запомнить.
Камилла стиснула зубы. Она вставила в свой рассказ эти имена для того, чтобы смутить Дезире, а не для того, чтобы выслушивать ее критические замечания. У Камиллы засосало под ложечкой. Кажется, эксперимент провалился.
– А по-моему, когда у воров обычные имена, история кажется более естественной. Ты разве не находишь? – спросила она.
Дезире пожала плечами и вновь взялась за спицы.
– Может быть. Но дети этого не поймут. Мне бы самой такое ни за что не пришло в голову, если бы ты не сказала.
А мне вообще-то плевать, поймут дети или нет! – хотелось воскликнуть Камилле, но она вовремя прикусила язык. Не говоря ни слова, она залезла в их с Дезире общую постель и укрылась одеялом. Да, она никак не ожидала, что потерпит такое поражение. Она-то возлагала на свой рассказ большие надежды! По-видимому, те четыре имени, которые назвал ей майор Вудворд, ровным счетом ничего не говорят ее кузине.
Дезире никогда не умела скрывать эмоции, особенно теперь, когда ждала ребенка. Если бы одно из этих имен принадлежало ее любимому, она как-то отреагировала бы. Может, майор Вудворд неправильно назвал имена… А может, он забыл пятого солдата, который был переведен в другой полк вместе с остальными.
И тут Камилла вспомнила: Дезире была уверена в том, что ее возлюбленный теперь очень далеко и с ним невозможно связаться. А что, если Дезире не ошиблась и его нужно искать не в Батон-Руж, а где-то еще?
Камилла вспомнила свой разговор с Дезире: кузина ни словом ни обмолвилась, в каком звании служит ее любимый. Почему Камилла решила, что он именно солдат? Может, этот человек не подчиненный майора Вудворда, а его приятель. Вполне возможно, что он тоже офицер. Хотя со слов Дезире можно было сделать вывод, что ее возлюбленный молод, однако это еще ничего не значит. Встречаются ведь и очень молодые офицеры. И с чего Камилла взяла, что он может быть только солдатом?
Ну ладно, а теперь-то что? Остается только снова обратиться к майору Вудворду за помощью. Нужно же как-то распутать этот клубок! Только майор может сказать, кто еще из военных уехал из города. Завтра же она ему напишет. Они вместе все обдумают и вычислят этого человека. Да, именно так она и поступит: напишет завтра майору, и они вместе обсудят свои дальнейшие действия.
Глава 6
Ночь выдалась свежая, прохладная, хотя в комнате было не так холодно, как на городском балу, с которого недавно вернулся майор. Саймон сидел за письменным столом в кабинете, уставившись в окно. Он только что отпустил своего слугу, вольного негра по имени Луис, и теперь восседал в гордом одиночестве, потягивая бренди, присланное Жаком Лизаной в знак их дружбы.
Сегодня Саймон второй раз побывал на балу. Он прекрасно понимал, что не стоит там появляться, но все равно пошел. Ему очень хотелось увидеть мадемуазель Гирон. Хотя бы издалека на нее полюбоваться. К несчастью, мадемуазель, как только его заметила, сразу же принялась поправлять прическу – глупый условный знак, о котором она все пыталась договориться во время их последней встречи четыре дня назад и который означал, что им нужно встретиться на балконе. Саймон не обратил на этот знак никакого внимания, а просто покинул бал в самом разгаре и отправился домой.
Майор вздохнул и взглянул на стол: там лежали три записки от Камиллы. Каждый день после их встречи он получал от нее записку. И каждая из этих записок была написана в более нетерпеливом и требовательном тоне, чем предыдущая.
Рано или поздно придется на них ответить. Лучше позже, чем раньше: Саймон понятия не имел, что отвечать. Камилла писала, что кузина никак не отреагировала, услышав те четыре имени, которые он ей назвал. Попросила еще раз все хорошенько проверить. Может, он забыл имя пятого солдата? А может, спутал имена?
Саймон покачал головой. За прошедшие два месяца из Нового Орлеана были переведены только четыре его солдата. Те, имена которых он и назвал. Либо Камилла сама неправильно произнесла имена, либо заблуждается относительно возлюбленного своей кузины.
Последнее вероятнее всего. Что бы там ни утверждала мадемуазель Гирон, вполне возможно, отец будущего ребенка ее кузины вовсе не является американским солдатом. Черт возьми, может, ее кузина просто солгала! Женщина в таком положении может сказать все, что угодно, тем более что намечается брак с богатеем. Очевидно, мадемуазель Гирон заблуждается насчет отца будущего ребенка своей кузины.
Что, если посмотреть на это дело так: кузина нарочно утверждает, что ее любовник – американский солдат, дабы скрыть его настоящее имя. Девушка сочинила историю, что он якобы уехал из города, с тем чтобы избежать принудительного брака со своим настоящим любовником-креолом и выскочить за богатого скупердяя. Мадемуазель Гирон намекнула, что ее кузину нельзя назвать красавицей. Почему бы ей в таком случае не пойти за богатого старика?
Но не может же Саймон просто взять и сказать это мадемуазель Гирон. Она возмутится. Не способна, мол, ее кузина на такое!
Вудворд снова пригубил бренди. Напиток приятно обжег гортань и настолько его разгорячил, что он стянул с себя галстук и бросил его на письменный стол. Затем скинул пиджак парадного мундира и жилетку, расстегнул верхние пуговицы на рубашке, чтобы грудь обдувал прохладный ночной ветерок, и снова отхлебнул бренди.
Да, нужно отдать Лизану должное – бренди просто превосходно. Этот пират ничего не делает абы как. Да и его племянница, похоже, тоже любит доводить любое дело до-конца. Решила разыскать любовника своей кузины – значит, не успокоится, пока не добьется своего.
Саймон откинулся на спинку кресла. Он слегка захмелел, и мысли его мало-помалу потекли в ином направлении. Когда майор был трезв, то никогда не думал о мадемуазель Гирон как о женщине: Сейчас ему вдруг вспомнилось, как выглядела сегодня на балу Камилла Гирон. На ней было одно из тех прозрачных платьев, которые выставляют напоказ все женские прелести и почти ничего не оставляют воображению. Независимо от того, танцевала она, ходила или просто стояла на месте, Саймону казалось, что он различает под тканью очертания ее прекрасных длинных ног и тонкую талию.
Он зло стиснул в руке бокал, Похоже, не один он сегодня восхищался красотой мадемуазель Гирон. Очевидно, победа, одержанная ею над американцами на предыдущем балу, расположила к ней креольских мужчин и придала им храбрости. Хотя майор пробыл на балу совсем недолго, он видел, как она танцевала с двумя кавалерами.
Креольские кавалеры. Саймон презрительно фыркнул. Как она только может общаться с этими снобами? Какой-то негодяй прижимал ее к себе слишком тесно. Щеки ее раскраснелись, а тело грациозно двигалось в такт мелодии. С первого взгляда было понятно, о чем мечтает этот мерзавец.
Саймон громко простонал. Наверное, о том же, о чем и он сейчас… целовать ее алые губки, распустить ее волосы, погрузить в них пальцы… а потом уложить ее на постель и…
Черт возьми! Саймон испытал прилив такого сильного возбуждения, что ему стадо даже неловко. Он заерзал на сиденье. Если и дальше так будет продолжаться, то он скоро совсем лишится рассудка. Все время, что прошло со дня их последней встречи, он только и делает, что думает о Камилле. И сегодня на бал он пришел лишь потому, что ему не терпелось ее увидеть.
И почему это мадемуазель Гирон произвела на него такое впечатление? Наверное, он испытывает к ней невольную симпатию из-за того, что поведал ему Бернард де Мариньи о ее несчастном детстве. Но не одно это привлекало Саймона в этой девушке. И даже не ее внешность.
Его тянуло к ней не только и не столько из-за ее безупречной красоты, сколько из-за чего-то еще, а из-за чего, он и сам не мог объяснить. Он знал лишь, что думает о ней более чем представляется разумным и безопасным.
Ее постоянные записки лишь ухудшали дело. Если бы только можно было попросить ее подождать, пока он полностью не завладеет доверием Жака Лизаны и тот не окажется у него в лапах! Как только Камилла не поймет, что сейчас ему не до ее кузины! Да и что он может сделать?
К сожалению, уж если мадемуазель Гирон что-то вбила себе в голову, ее ничто не остановит. А возможность схватить с поличным Лизану и его банду представится в лучшем случае только через две недели, когда тот будет провозить в город контрабандные товары.
Так что попросить Камиллу повременить не получится. Долго избегать ее тоже нельзя. Не мог же Саймон и дальше игнорировать ее записки! Нужно откровенно поговорить и попытаться объяснить, что она заблуждается насчет своей кузины.
Вудворд перечитал последнюю записку от Камиллы и застонал. Каждый раз она высказывала все более нелепые предположения. На сей раз ей в голову пришла следующая догадка: может, ее двоюродная сестрица имела в виду вовсе не солдата американской армии, а кого-то еще, кто лично знаком с Саймоном, может, даже офицера. Но вот незадача: никого из новоорлеанских офицеров за последние два месяца не переводили в другую часть. Если совратителя ее кузины нет среди тех четырех солдат, что служат теперь в Батон-Руж, то среди офицеров его нет и подавно.
Саймон знал лишь одного человека, с которым у него были дружеские отношения и который недавно покинул Новый Орлеан после длительного визита. Этот человек был его младший брат Нил.
Но это невозможно! – воскликнул про себя майор и, поднявшись со стула, принялся расхаживать взад-вперед по комнате. Нил никогда бы не повел себя так. Он человек ответственный.
Старшие братья, Джошуа и Саймон, в раннем детстве были предоставлены сами себе. Отец их вел кочевой образ жизни, поэтому семейство никогда не засиживалось подолгу на одном месте. Так получилось, что практически сразу же после рождения Нила отец основал свою торговую компанию. Саймону тогда было девять лет, а Джошуа – тринадцать. Уж Нила-то никто бы не назвал дикарем. Отец позаботился о том, чтобы дать ему подобающее воспитание. Их мать умерла при родах: Нил появился на свет в глуши, куда не добрался бы ни один врач. После этой трагедии отец решил, что пора вернуться в лоно цивилизации. Так вышло, что Нил получил совсем иное воспитание, нежели Саймон и Джошуа.
В возрасте шестнадцати лет Джошуа поступил контрактником на военную службу. Саймон, когда немного подрос, последовал примеру брата. Нил остался вести их семейный бизнес. Когда заболел отец, он возглавил фирму. Дела у него шли неплохо. Нил отличался прямолинейностью и честностью. Может, иногда он казался чересчур непритязательным, но сам по себе человек он был неплохой. Врать и обманывать – нет, это ему совсем несвойственно.
Если бы Нил обесчестил девственницу, он бы на ней женился. В этом не могло быть никакого сомнения. Он никогда не бросил бы женщину на произвол судьбы, тем более если бы она ждала от него ребенка и если бы ей грозило быть выданной замуж за ненавистного старика. Но есть одно но… Саймон снова отхлебнул бренди. Нил во многом отличался от Саймона. Он обладал более мягким характером и благоговел перед женщинами, даже позволял им водить себя за нос. Мадемуазель Гирон говорила, что ее кузина рассорилась с возлюбленным, когда поняла, что отец никогда не даст согласия на этот брак. Саймон знал, что если какая-нибудь женщина захочет порвать с Нилом отношения, тот не станет оспаривать ее решения. Сердце его будет разбито, но он будет страдать в гордом одиночестве и ни словом не попрекнет бросившую его женщину.
Но это еще не означает, что любовником Дезире Фонтейн был Нил.
Саймон потряс головой, пытаясь привести мысли в порядок. Нет, Нил на такое не способен. Он никогда не стал бы крутить роман с девушкой, зная, что ее родные не дадут согласия на брак с ним. Нил был самым порядочным человеком из всех, кого Саймон знал.
Он подошел к письменному столу и поставил на него бокал с бренди. Нет, Нил не может быть отцом ребенка этой девушки. Об этом не может быть и речи. Скорее всего кузина мадемуазель Гирон нарочно выдумала эту небылицу, чтобы запутать следы и скрыть имя настоящего отца. Да, наверняка так оно все и было.
Теперь Саймону предстояла непосильная задача: как убедить в этом саму мадемуазель Гирон? И как, черт возьми, сделать так, чтобы она не помешала ему поймать Лизану?
Над Новым Орлеаном повисла серебряная луна, когда Камилла незаметно выскользнула из дома Фонтейнов. Девушка остановилась и осмотрелась вокруг при свете масляных фонарей. Только бы ее никто не заметил! Ей и без того приходилось несладко.
К счастью, в этот сравнительно ранний вечерний час на улице было совсем мало народу. Соседи еще не вернулись с бала. Майор Вудворд тоже там был, но проигнорировал ее, более того, сбежал, иначе Камилла загнала бы его в угол и заставила бы дать ответ на свои записки.
Его неожиданный уход привел ее в ярость. Камилла даже хотела сама незаметно сбежать с бала и последовать за ним. Именно тогда ей и пришла в голову блестящая мысль. Он как-то сказал ей, что живет на Байю-роуд, прямо за городскими воротами. Почему бы не взять его за горло в собственной норе?
Притворившись больной, Камилла попросила у дяди разрешения пойти домой. К счастью, дядя был заинтересован в том, чтобы Дезире как можно больше времени проводила с месье Мишелем, а тете необходимо было сопровождать дочь ради приличия. Поэтому дядя не только разрешил Камилле уйти с бала, но даже не назначил ей никого в провожатые.
Теперь у Камиллы было целых два часа свободного времени, которые ей никто не помешает потратить по своему усмотрению. Нельзя было упускать такой возможности. Придя домой, она сказала Шушу, что собирается лечь в постель, но вместо этого улизнула из дома. Теперь нужно добраться до жилища майора Вудворда и заставить его дать ответ на все ее вопросы.
Конечно, это было чистым безрассудством со стороны Камиллы. Ни одна порядочная женщина не пойдет в дом к мужчине без сопровождения, особенно к такому мужчине, как майор Вудворд. При одной мысли о том, что она затеяла, по телу Камиллы пробежали мурашки. Впрочем, что бы ни замыслил этот майор Вудворд, она была во всеоружии. Камилла засунула руку в карман плаща и сжала перламутровую рукоятку кинжала, принадлежавшего некогда ее отцу. Если майор вздумает вести себя неподобающим образом, она сумеет постоять за себя.
К несчастью, майор жил дальше от городских ворот, чем представлялось девушке. После утомительного путешествия по темной дороге Камилла добралась до дома на перекрестке улиц Эспланада и Байю-роуд. Там стоял один-единственный дом: эта часть Нового Орлеана еще не была плотно заселена. Неудивительно, что дядя Жак согласился использовать дом майора Вудворда в качестве перевалочного пункта. Прямо за домом протекала река, других зданий поблизости не было – никто бы не заметил, что сюда зачастили пираты.
Камилла начала нервничать. Она поплотнее завернулась в плащ и поднялась по ступеням крыльца. А вдруг это не тот дом? Но других домов на улице не было.
Как только она постучала в дверь, то сразу поняла, что пришла туда, куда хотела.
– Кто там? – проворчал из-за двери голос, в принадлежности которого нельзя было усомниться.
Камилла ничего не ответила: боялась, что майор не откроет дверь, если поймет, кто к нему пожаловал.
Слава Богу, сработало. Через минуту послышались шаги, дверь распахнулась, и Камилла оказалась лицом к лицу с хозяином дома.
В руке он держал подсвечник. Свет падал на лицо майора, на котором застыло ошеломленное выражение.
– Мадемуазель Гирон?! – произнес он. В его голосе слышался скорее вопрос, чем утверждение.
Камилла заметила, что на майоре нет ни фрака, ни жилета, а ворот рубашки наполовину расстегнут. Сейчас он и вправду выглядел дикарем, равнодушным к условностям: с таким опасно оставаться наедине.
– И-извините, сэр… Я, наверное, не вовремя…
– Да нет, почему же. Заходите.
Вудворд посторонился и окинул внимательным взглядом улицу. Заметив, что девушка колеблется и в нерешительности рассматривает его, он добавил более твердым тоном:
– Заходите же, пока вас никто не заметил.
Камилла молча шагнула внутрь, мысленно ругая себя за то, что так поспешно отправилась домой к мужчине, не подумав, в каком виде может его застать. Майор закрыл дверь и поставил подсвечник на пристенный столик рядом с дверью.
– Разрешите помочь вам снять плащ, мадемуазель.
Голос у майора был с хрипотцой. Где-то Камилла уже слышала подобную интонацию. Ох, не нужно ей было сюда приходить.
– Нет… то есть… я хотела сказать, я ненадолго… – начала в нерешительности Камилла, но ловкие пальцы уже принялись расстегивать завязки на ее плаще. Камилла даже не заметила, как майор снял с нее плащ и повесил его на вешалку – все произошло в мгновение ока.
Вудворд снова обернулся к девушке, пугающе блеснув глазами.
– Надо же, сама мадемуазель удостоила меня своим визитом. Какая приятная неожиданность.
В этих саркастических словах чувствовался какой-то скрытый смысл. Майор пристально оглядел девушку с ног до головы.
Камилла мысленно ругала себя за то, что не догадалась переодеться в более подобающую случаю одежду. Платье, в которое она была одета, ничем особенным не выделялось в бальном зале: на сотнях женщин были подобные платья. Но в обстановке неярко освещенного дома одинокого мужчины оно казалось слишком вызывающим. Под жадным взглядом майора Камилла ощутила себя отданной на съедение дракону.
Лучше бы она осталась дома. Это была глупая затея. Теперь нужно выбираться отсюда как можно скорее. Камилла шагнула к вешалке, схватила свой плащ и поспешно направилась к выходу.
– Похоже, я выбрала неподходящее для визита время, месье, – пробормотала она. – Не буду больше вас беспокоить.
Ей удалось открыть замок, но неожиданно майор Вудворд подошел сзади и захлопнул дверь. Камилла стремительно обернулась к нему. Майор схватил ее за руки, поднял их и прижал к двери.
– Не спешите. – Голос его был подобен потоку горячей патоки. – Вы еще не сказали мне, по какому делу зашли, – фамильярным тоном добавил Вудворд.
Теперь он был так близко, что Камилла ощущала исходивший от него запах бренди. Ну почему она поспешила, почему повела себя так по-дурацки? И без того опасно находиться наедине с мужчиной ночью в его доме, а уж с нетрезвым мужчиной и подавно.
И тут Камилла вспомнила, что у нее с собой оружие. Кинжал был в кармане плаща, и до него еще нужно добраться. Камилла решила действовать осторожно.
Запрокинув голову, она посмотрела майору прямо в лицо.
– Вы пьяны. – Она передала голосу все презрение, на какое только была способна.
Губы Саймона изогнулись в ироничной усмешке:
– Ну, может, самую малость. Я не ждал гостей. Бренди, любезно присланное мне вашим дядюшкой, оказалось чересчур крепким.
– Моим дядюшкой? – Камилла подумала о дяде Огасте и только потом поняла, что майор имеет в виду дядю Жака. Своего сообщника. – Ах да. Дядя Жак.
– Да. Дядя Жак. Король пиратов.
Камиллу поразила горечь в голосе майора, но изумление тут же сменилось возмущением, когда Камилла заметила, как он смотрел на нее. Он словно бы раздевал ее взглядом.
– Интересно, мадемуазель, что бы сказал дядя Жак, узнай он, что ко мне пожаловала с визитом сама пиратская принцесса?
Услышав знакомое прозвище, Камилла обиделась:
– Не называйте меня так.
– Почему? Разве я что-то не так сказал? Ведь вы дочь знаменитого пирата. Вам это прозвище очень подходит. Вы всегда бросаетесь в гущу событий, всегда играете с опасностью. Даже сейчас, – промурлыкал Саймон. В его словах чудился какой-то скрытый подтекст, он словно что-то недоговаривал. – Не нужно вам было приходить сюда, принцесса.
– Знаю. Поэтому разрешите мне уйти, майор Вудворд…
– Зачем такие формальности? – Саймон вскинул бровь. – Зовите меня Саймон. А я буду звать вас Камилла. Мы уже… достаточно хорошо знаем друг друга, чтобы перестать соблюдать всякие условности.
При этих его словах Камилла обомлела. Что он имеет в виду? Почему смотрит на нее таким жадным взором? И откуда этот пугающий блеск в глазах? Камилла почувствовала, как по всему телу разливается дрожь, и с удивлением поймала себя на том, что с любопытством смотрит на его обнаженный торс.
Матерь Божия, что она ему позволяет? Усилием воли Камилла заставила себя подавить закипавшие в ней чувства.
Высвободив руку, она стала шарить по плащу в поисках ножа и издала вздох облегчения, когда ее рука наткнулась на что-то твердое. Она засунула руку в карман плаща и сжала в кулаке рукоятку кинжала.
Майор еще ближе нагнулся к ней, и в этот миг Камилла приставила кинжал к его животу.
– Отойдите от меня. Отойдите, или я пущу в ход это, – негромко предупредила она.
Чтобы убедить Вудворда в том, что она не просто пугает, а говорит вполне серьезно, Камилла слегка кольнула его кончиком кинжала. На мгновение в его взгляде отразилось удивление. Он опустил глаза и посмотрел на нож, который девушка крепко сжимала в руке.
Камилла испытала потрясение, услышав смех.
– Значит, пиратская принцесса все предусмотрела? – Саймон поднял на нее взгляд, но сам не отстранился ни на дюйм. – Наверное, вы поняли, что я думаю о вас не так, как подобает истинному джентльмену. Именно поэтому вы и вооружились, да? Потому что знали, что застанете меня одного и что я вас хочу?
Несмотря на страх, Камиллу приятно взволновали его слова. Раньше мужчины о ней вообще никак не думали: ни как подобает, ни как не подобает джентльменам. Ей еще никто не говорил, что хочет ее.
– Пожалуйста… отойдите, – произнесла она дрожащим голосом.
Но майор не отходил. Напротив, придвинулся еще ближе, ставя Камиллу перед выбором: либо проткнуть ему живот, либо убрать кинжал. Она чуть-чуть отодвинула руку.
– Чего вы боитесь? – Глаза Саймона пылали огнем. – Что я сделаю вот это? – Саймон легонько коснулся губами ее щеки. У Камиллы перехватило дыхание. – Или это? – добавил он, снова поцеловав ее в уголок рта.
Камилла вновь чувствовала исходивший от Саймона запах бренди, но теперь этот запах в сочетании с мускусным ароматом его кожи казался ей даже приятным. Она крепко сжимала в кулаке рукоятку кинжала, но была не в силах пошевелиться, ее словно парализовало. Камилла стояла и ждала, что будет дальше. Ждать ей пришлось недолго. Саймон приблизил свои губы к ее губам и прошептал:
– Об этом я мечтал с того самого дня, как мы встретились.
И поцеловал Камиллу.
Она была поражена, почувствовав прикосновение его теплых твердых губ. Раньше ее никто не целовал. Ни разу. Она не знала, почему мужчины не обращали на нее внимания как на женщину, просто воспринимала это как факт. Но теперь Камилла была даже рада, что ее раньше не целовали: ей казалось, что никто не мог бы этого сделать лучше майора Вудворда.
– На следующий день в банк ворвались трое людей в масках. Они выхватили пистолеты и пригрозили застрелить всех, если им немедленно не отдадут все хранящееся в банке золото.
Дезире перестала вязать и слушала, слегка подавшись вперед, с широко распахнутыми глазами: Камилла с трудом сдерживала улыбку.
– Когда Кит увидел их, он решил, что пришла пора действовать. Директор банка уже начал отдавать ворам золото, но тут Кит сказал: Воры, а я знаю, кто вы! Воры удивились и спросили, что он имеет в виду. Моя мать была цыганкой и передала мне один волшебный дар, – солгал Кит. – Едва увидев человека, я уже знаю о нем все. Ну, например, я знаю, что вас зовут Николас, Дэниел и Джордж. Так ведь?
– Прекрасно! – воскликнула Дезире. – Твой Кит – очень сообразительный молодой человек.
Камилла улыбнулась и продолжила:
– А ты откуда знаешь?! – в один голос воскликнули все три вора. Клерк легонько постучал пальцем по голове. Я все про вас знаю. Знаю даже, что сестру Джорджа зовут Серена. А если вы ограбите наш банк, то я скажу жандармам, где вы живете.
Воры очень удивились. Они не знали, как быть. Пока Кит отвлекал их внимание, другой банковский служащий сумел незаметно выбраться через черный вход. Не успели воры прийти в себя, как явились офицеры службы городской охраны и арестовали их. – Камилла оторвалась от листа бумаги и посмотрела на Дезире. – И все работники банка с удивлением узнали, что грабителей и вправду зовут Николас Тейлор, Дэниел Пендлтон и Джордж Уайз. А сестру Джорджа действительно зовут Сереной.
Камилла ожидала, что, услышав эти имена, Дезире побледнеет или вздрогнет. Но ничего подобного не произошло. Дезире улыбалась.
– После этого, – продолжила Камилла, не сводя глаз с лица кузины, – все клерки зауважали Кита Мерриуэдера. И, когда он начинал рассказывать очередную из своих небылиц, все с интересом слушали его.
Дезире захлопала в ладоши.
– Какой хороший рассказ! – Она задумчиво нахмурилась. – Но по-моему, тебе еще нужно поработать над именами твоих героев. Кит сойдет, но вот имя Николас звучит слишком благородно для вора, а Джордж – слишком скучно. Я думала, что преступникам полагается иметь зловещие имена – например, Джудас Блэк или что-то в этом роде. А если у них будут простые имена, как у обычных людей, их будет сложнее запомнить.
Камилла стиснула зубы. Она вставила в свой рассказ эти имена для того, чтобы смутить Дезире, а не для того, чтобы выслушивать ее критические замечания. У Камиллы засосало под ложечкой. Кажется, эксперимент провалился.
– А по-моему, когда у воров обычные имена, история кажется более естественной. Ты разве не находишь? – спросила она.
Дезире пожала плечами и вновь взялась за спицы.
– Может быть. Но дети этого не поймут. Мне бы самой такое ни за что не пришло в голову, если бы ты не сказала.
А мне вообще-то плевать, поймут дети или нет! – хотелось воскликнуть Камилле, но она вовремя прикусила язык. Не говоря ни слова, она залезла в их с Дезире общую постель и укрылась одеялом. Да, она никак не ожидала, что потерпит такое поражение. Она-то возлагала на свой рассказ большие надежды! По-видимому, те четыре имени, которые назвал ей майор Вудворд, ровным счетом ничего не говорят ее кузине.
Дезире никогда не умела скрывать эмоции, особенно теперь, когда ждала ребенка. Если бы одно из этих имен принадлежало ее любимому, она как-то отреагировала бы. Может, майор Вудворд неправильно назвал имена… А может, он забыл пятого солдата, который был переведен в другой полк вместе с остальными.
И тут Камилла вспомнила: Дезире была уверена в том, что ее возлюбленный теперь очень далеко и с ним невозможно связаться. А что, если Дезире не ошиблась и его нужно искать не в Батон-Руж, а где-то еще?
Камилла вспомнила свой разговор с Дезире: кузина ни словом ни обмолвилась, в каком звании служит ее любимый. Почему Камилла решила, что он именно солдат? Может, этот человек не подчиненный майора Вудворда, а его приятель. Вполне возможно, что он тоже офицер. Хотя со слов Дезире можно было сделать вывод, что ее возлюбленный молод, однако это еще ничего не значит. Встречаются ведь и очень молодые офицеры. И с чего Камилла взяла, что он может быть только солдатом?
Ну ладно, а теперь-то что? Остается только снова обратиться к майору Вудворду за помощью. Нужно же как-то распутать этот клубок! Только майор может сказать, кто еще из военных уехал из города. Завтра же она ему напишет. Они вместе все обдумают и вычислят этого человека. Да, именно так она и поступит: напишет завтра майору, и они вместе обсудят свои дальнейшие действия.
Глава 6
Когда не спится, вино заменяет матрас.
Испанская пословица
Ночь выдалась свежая, прохладная, хотя в комнате было не так холодно, как на городском балу, с которого недавно вернулся майор. Саймон сидел за письменным столом в кабинете, уставившись в окно. Он только что отпустил своего слугу, вольного негра по имени Луис, и теперь восседал в гордом одиночестве, потягивая бренди, присланное Жаком Лизаной в знак их дружбы.
Сегодня Саймон второй раз побывал на балу. Он прекрасно понимал, что не стоит там появляться, но все равно пошел. Ему очень хотелось увидеть мадемуазель Гирон. Хотя бы издалека на нее полюбоваться. К несчастью, мадемуазель, как только его заметила, сразу же принялась поправлять прическу – глупый условный знак, о котором она все пыталась договориться во время их последней встречи четыре дня назад и который означал, что им нужно встретиться на балконе. Саймон не обратил на этот знак никакого внимания, а просто покинул бал в самом разгаре и отправился домой.
Майор вздохнул и взглянул на стол: там лежали три записки от Камиллы. Каждый день после их встречи он получал от нее записку. И каждая из этих записок была написана в более нетерпеливом и требовательном тоне, чем предыдущая.
Рано или поздно придется на них ответить. Лучше позже, чем раньше: Саймон понятия не имел, что отвечать. Камилла писала, что кузина никак не отреагировала, услышав те четыре имени, которые он ей назвал. Попросила еще раз все хорошенько проверить. Может, он забыл имя пятого солдата? А может, спутал имена?
Саймон покачал головой. За прошедшие два месяца из Нового Орлеана были переведены только четыре его солдата. Те, имена которых он и назвал. Либо Камилла сама неправильно произнесла имена, либо заблуждается относительно возлюбленного своей кузины.
Последнее вероятнее всего. Что бы там ни утверждала мадемуазель Гирон, вполне возможно, отец будущего ребенка ее кузины вовсе не является американским солдатом. Черт возьми, может, ее кузина просто солгала! Женщина в таком положении может сказать все, что угодно, тем более что намечается брак с богатеем. Очевидно, мадемуазель Гирон заблуждается насчет отца будущего ребенка своей кузины.
Что, если посмотреть на это дело так: кузина нарочно утверждает, что ее любовник – американский солдат, дабы скрыть его настоящее имя. Девушка сочинила историю, что он якобы уехал из города, с тем чтобы избежать принудительного брака со своим настоящим любовником-креолом и выскочить за богатого скупердяя. Мадемуазель Гирон намекнула, что ее кузину нельзя назвать красавицей. Почему бы ей в таком случае не пойти за богатого старика?
Но не может же Саймон просто взять и сказать это мадемуазель Гирон. Она возмутится. Не способна, мол, ее кузина на такое!
Вудворд снова пригубил бренди. Напиток приятно обжег гортань и настолько его разгорячил, что он стянул с себя галстук и бросил его на письменный стол. Затем скинул пиджак парадного мундира и жилетку, расстегнул верхние пуговицы на рубашке, чтобы грудь обдувал прохладный ночной ветерок, и снова отхлебнул бренди.
Да, нужно отдать Лизану должное – бренди просто превосходно. Этот пират ничего не делает абы как. Да и его племянница, похоже, тоже любит доводить любое дело до-конца. Решила разыскать любовника своей кузины – значит, не успокоится, пока не добьется своего.
Саймон откинулся на спинку кресла. Он слегка захмелел, и мысли его мало-помалу потекли в ином направлении. Когда майор был трезв, то никогда не думал о мадемуазель Гирон как о женщине: Сейчас ему вдруг вспомнилось, как выглядела сегодня на балу Камилла Гирон. На ней было одно из тех прозрачных платьев, которые выставляют напоказ все женские прелести и почти ничего не оставляют воображению. Независимо от того, танцевала она, ходила или просто стояла на месте, Саймону казалось, что он различает под тканью очертания ее прекрасных длинных ног и тонкую талию.
Он зло стиснул в руке бокал, Похоже, не один он сегодня восхищался красотой мадемуазель Гирон. Очевидно, победа, одержанная ею над американцами на предыдущем балу, расположила к ней креольских мужчин и придала им храбрости. Хотя майор пробыл на балу совсем недолго, он видел, как она танцевала с двумя кавалерами.
Креольские кавалеры. Саймон презрительно фыркнул. Как она только может общаться с этими снобами? Какой-то негодяй прижимал ее к себе слишком тесно. Щеки ее раскраснелись, а тело грациозно двигалось в такт мелодии. С первого взгляда было понятно, о чем мечтает этот мерзавец.
Саймон громко простонал. Наверное, о том же, о чем и он сейчас… целовать ее алые губки, распустить ее волосы, погрузить в них пальцы… а потом уложить ее на постель и…
Черт возьми! Саймон испытал прилив такого сильного возбуждения, что ему стадо даже неловко. Он заерзал на сиденье. Если и дальше так будет продолжаться, то он скоро совсем лишится рассудка. Все время, что прошло со дня их последней встречи, он только и делает, что думает о Камилле. И сегодня на бал он пришел лишь потому, что ему не терпелось ее увидеть.
И почему это мадемуазель Гирон произвела на него такое впечатление? Наверное, он испытывает к ней невольную симпатию из-за того, что поведал ему Бернард де Мариньи о ее несчастном детстве. Но не одно это привлекало Саймона в этой девушке. И даже не ее внешность.
Его тянуло к ней не только и не столько из-за ее безупречной красоты, сколько из-за чего-то еще, а из-за чего, он и сам не мог объяснить. Он знал лишь, что думает о ней более чем представляется разумным и безопасным.
Ее постоянные записки лишь ухудшали дело. Если бы только можно было попросить ее подождать, пока он полностью не завладеет доверием Жака Лизаны и тот не окажется у него в лапах! Как только Камилла не поймет, что сейчас ему не до ее кузины! Да и что он может сделать?
К сожалению, уж если мадемуазель Гирон что-то вбила себе в голову, ее ничто не остановит. А возможность схватить с поличным Лизану и его банду представится в лучшем случае только через две недели, когда тот будет провозить в город контрабандные товары.
Так что попросить Камиллу повременить не получится. Долго избегать ее тоже нельзя. Не мог же Саймон и дальше игнорировать ее записки! Нужно откровенно поговорить и попытаться объяснить, что она заблуждается насчет своей кузины.
Вудворд перечитал последнюю записку от Камиллы и застонал. Каждый раз она высказывала все более нелепые предположения. На сей раз ей в голову пришла следующая догадка: может, ее двоюродная сестрица имела в виду вовсе не солдата американской армии, а кого-то еще, кто лично знаком с Саймоном, может, даже офицера. Но вот незадача: никого из новоорлеанских офицеров за последние два месяца не переводили в другую часть. Если совратителя ее кузины нет среди тех четырех солдат, что служат теперь в Батон-Руж, то среди офицеров его нет и подавно.
Саймон знал лишь одного человека, с которым у него были дружеские отношения и который недавно покинул Новый Орлеан после длительного визита. Этот человек был его младший брат Нил.
Но это невозможно! – воскликнул про себя майор и, поднявшись со стула, принялся расхаживать взад-вперед по комнате. Нил никогда бы не повел себя так. Он человек ответственный.
Старшие братья, Джошуа и Саймон, в раннем детстве были предоставлены сами себе. Отец их вел кочевой образ жизни, поэтому семейство никогда не засиживалось подолгу на одном месте. Так получилось, что практически сразу же после рождения Нила отец основал свою торговую компанию. Саймону тогда было девять лет, а Джошуа – тринадцать. Уж Нила-то никто бы не назвал дикарем. Отец позаботился о том, чтобы дать ему подобающее воспитание. Их мать умерла при родах: Нил появился на свет в глуши, куда не добрался бы ни один врач. После этой трагедии отец решил, что пора вернуться в лоно цивилизации. Так вышло, что Нил получил совсем иное воспитание, нежели Саймон и Джошуа.
В возрасте шестнадцати лет Джошуа поступил контрактником на военную службу. Саймон, когда немного подрос, последовал примеру брата. Нил остался вести их семейный бизнес. Когда заболел отец, он возглавил фирму. Дела у него шли неплохо. Нил отличался прямолинейностью и честностью. Может, иногда он казался чересчур непритязательным, но сам по себе человек он был неплохой. Врать и обманывать – нет, это ему совсем несвойственно.
Если бы Нил обесчестил девственницу, он бы на ней женился. В этом не могло быть никакого сомнения. Он никогда не бросил бы женщину на произвол судьбы, тем более если бы она ждала от него ребенка и если бы ей грозило быть выданной замуж за ненавистного старика. Но есть одно но… Саймон снова отхлебнул бренди. Нил во многом отличался от Саймона. Он обладал более мягким характером и благоговел перед женщинами, даже позволял им водить себя за нос. Мадемуазель Гирон говорила, что ее кузина рассорилась с возлюбленным, когда поняла, что отец никогда не даст согласия на этот брак. Саймон знал, что если какая-нибудь женщина захочет порвать с Нилом отношения, тот не станет оспаривать ее решения. Сердце его будет разбито, но он будет страдать в гордом одиночестве и ни словом не попрекнет бросившую его женщину.
Но это еще не означает, что любовником Дезире Фонтейн был Нил.
Саймон потряс головой, пытаясь привести мысли в порядок. Нет, Нил на такое не способен. Он никогда не стал бы крутить роман с девушкой, зная, что ее родные не дадут согласия на брак с ним. Нил был самым порядочным человеком из всех, кого Саймон знал.
Он подошел к письменному столу и поставил на него бокал с бренди. Нет, Нил не может быть отцом ребенка этой девушки. Об этом не может быть и речи. Скорее всего кузина мадемуазель Гирон нарочно выдумала эту небылицу, чтобы запутать следы и скрыть имя настоящего отца. Да, наверняка так оно все и было.
Теперь Саймону предстояла непосильная задача: как убедить в этом саму мадемуазель Гирон? И как, черт возьми, сделать так, чтобы она не помешала ему поймать Лизану?
Над Новым Орлеаном повисла серебряная луна, когда Камилла незаметно выскользнула из дома Фонтейнов. Девушка остановилась и осмотрелась вокруг при свете масляных фонарей. Только бы ее никто не заметил! Ей и без того приходилось несладко.
К счастью, в этот сравнительно ранний вечерний час на улице было совсем мало народу. Соседи еще не вернулись с бала. Майор Вудворд тоже там был, но проигнорировал ее, более того, сбежал, иначе Камилла загнала бы его в угол и заставила бы дать ответ на свои записки.
Его неожиданный уход привел ее в ярость. Камилла даже хотела сама незаметно сбежать с бала и последовать за ним. Именно тогда ей и пришла в голову блестящая мысль. Он как-то сказал ей, что живет на Байю-роуд, прямо за городскими воротами. Почему бы не взять его за горло в собственной норе?
Притворившись больной, Камилла попросила у дяди разрешения пойти домой. К счастью, дядя был заинтересован в том, чтобы Дезире как можно больше времени проводила с месье Мишелем, а тете необходимо было сопровождать дочь ради приличия. Поэтому дядя не только разрешил Камилле уйти с бала, но даже не назначил ей никого в провожатые.
Теперь у Камиллы было целых два часа свободного времени, которые ей никто не помешает потратить по своему усмотрению. Нельзя было упускать такой возможности. Придя домой, она сказала Шушу, что собирается лечь в постель, но вместо этого улизнула из дома. Теперь нужно добраться до жилища майора Вудворда и заставить его дать ответ на все ее вопросы.
Конечно, это было чистым безрассудством со стороны Камиллы. Ни одна порядочная женщина не пойдет в дом к мужчине без сопровождения, особенно к такому мужчине, как майор Вудворд. При одной мысли о том, что она затеяла, по телу Камиллы пробежали мурашки. Впрочем, что бы ни замыслил этот майор Вудворд, она была во всеоружии. Камилла засунула руку в карман плаща и сжала перламутровую рукоятку кинжала, принадлежавшего некогда ее отцу. Если майор вздумает вести себя неподобающим образом, она сумеет постоять за себя.
К несчастью, майор жил дальше от городских ворот, чем представлялось девушке. После утомительного путешествия по темной дороге Камилла добралась до дома на перекрестке улиц Эспланада и Байю-роуд. Там стоял один-единственный дом: эта часть Нового Орлеана еще не была плотно заселена. Неудивительно, что дядя Жак согласился использовать дом майора Вудворда в качестве перевалочного пункта. Прямо за домом протекала река, других зданий поблизости не было – никто бы не заметил, что сюда зачастили пираты.
Камилла начала нервничать. Она поплотнее завернулась в плащ и поднялась по ступеням крыльца. А вдруг это не тот дом? Но других домов на улице не было.
Как только она постучала в дверь, то сразу поняла, что пришла туда, куда хотела.
– Кто там? – проворчал из-за двери голос, в принадлежности которого нельзя было усомниться.
Камилла ничего не ответила: боялась, что майор не откроет дверь, если поймет, кто к нему пожаловал.
Слава Богу, сработало. Через минуту послышались шаги, дверь распахнулась, и Камилла оказалась лицом к лицу с хозяином дома.
В руке он держал подсвечник. Свет падал на лицо майора, на котором застыло ошеломленное выражение.
– Мадемуазель Гирон?! – произнес он. В его голосе слышался скорее вопрос, чем утверждение.
Камилла заметила, что на майоре нет ни фрака, ни жилета, а ворот рубашки наполовину расстегнут. Сейчас он и вправду выглядел дикарем, равнодушным к условностям: с таким опасно оставаться наедине.
– И-извините, сэр… Я, наверное, не вовремя…
– Да нет, почему же. Заходите.
Вудворд посторонился и окинул внимательным взглядом улицу. Заметив, что девушка колеблется и в нерешительности рассматривает его, он добавил более твердым тоном:
– Заходите же, пока вас никто не заметил.
Камилла молча шагнула внутрь, мысленно ругая себя за то, что так поспешно отправилась домой к мужчине, не подумав, в каком виде может его застать. Майор закрыл дверь и поставил подсвечник на пристенный столик рядом с дверью.
– Разрешите помочь вам снять плащ, мадемуазель.
Голос у майора был с хрипотцой. Где-то Камилла уже слышала подобную интонацию. Ох, не нужно ей было сюда приходить.
– Нет… то есть… я хотела сказать, я ненадолго… – начала в нерешительности Камилла, но ловкие пальцы уже принялись расстегивать завязки на ее плаще. Камилла даже не заметила, как майор снял с нее плащ и повесил его на вешалку – все произошло в мгновение ока.
Вудворд снова обернулся к девушке, пугающе блеснув глазами.
– Надо же, сама мадемуазель удостоила меня своим визитом. Какая приятная неожиданность.
В этих саркастических словах чувствовался какой-то скрытый смысл. Майор пристально оглядел девушку с ног до головы.
Камилла мысленно ругала себя за то, что не догадалась переодеться в более подобающую случаю одежду. Платье, в которое она была одета, ничем особенным не выделялось в бальном зале: на сотнях женщин были подобные платья. Но в обстановке неярко освещенного дома одинокого мужчины оно казалось слишком вызывающим. Под жадным взглядом майора Камилла ощутила себя отданной на съедение дракону.
Лучше бы она осталась дома. Это была глупая затея. Теперь нужно выбираться отсюда как можно скорее. Камилла шагнула к вешалке, схватила свой плащ и поспешно направилась к выходу.
– Похоже, я выбрала неподходящее для визита время, месье, – пробормотала она. – Не буду больше вас беспокоить.
Ей удалось открыть замок, но неожиданно майор Вудворд подошел сзади и захлопнул дверь. Камилла стремительно обернулась к нему. Майор схватил ее за руки, поднял их и прижал к двери.
– Не спешите. – Голос его был подобен потоку горячей патоки. – Вы еще не сказали мне, по какому делу зашли, – фамильярным тоном добавил Вудворд.
Теперь он был так близко, что Камилла ощущала исходивший от него запах бренди. Ну почему она поспешила, почему повела себя так по-дурацки? И без того опасно находиться наедине с мужчиной ночью в его доме, а уж с нетрезвым мужчиной и подавно.
И тут Камилла вспомнила, что у нее с собой оружие. Кинжал был в кармане плаща, и до него еще нужно добраться. Камилла решила действовать осторожно.
Запрокинув голову, она посмотрела майору прямо в лицо.
– Вы пьяны. – Она передала голосу все презрение, на какое только была способна.
Губы Саймона изогнулись в ироничной усмешке:
– Ну, может, самую малость. Я не ждал гостей. Бренди, любезно присланное мне вашим дядюшкой, оказалось чересчур крепким.
– Моим дядюшкой? – Камилла подумала о дяде Огасте и только потом поняла, что майор имеет в виду дядю Жака. Своего сообщника. – Ах да. Дядя Жак.
– Да. Дядя Жак. Король пиратов.
Камиллу поразила горечь в голосе майора, но изумление тут же сменилось возмущением, когда Камилла заметила, как он смотрел на нее. Он словно бы раздевал ее взглядом.
– Интересно, мадемуазель, что бы сказал дядя Жак, узнай он, что ко мне пожаловала с визитом сама пиратская принцесса?
Услышав знакомое прозвище, Камилла обиделась:
– Не называйте меня так.
– Почему? Разве я что-то не так сказал? Ведь вы дочь знаменитого пирата. Вам это прозвище очень подходит. Вы всегда бросаетесь в гущу событий, всегда играете с опасностью. Даже сейчас, – промурлыкал Саймон. В его словах чудился какой-то скрытый подтекст, он словно что-то недоговаривал. – Не нужно вам было приходить сюда, принцесса.
– Знаю. Поэтому разрешите мне уйти, майор Вудворд…
– Зачем такие формальности? – Саймон вскинул бровь. – Зовите меня Саймон. А я буду звать вас Камилла. Мы уже… достаточно хорошо знаем друг друга, чтобы перестать соблюдать всякие условности.
При этих его словах Камилла обомлела. Что он имеет в виду? Почему смотрит на нее таким жадным взором? И откуда этот пугающий блеск в глазах? Камилла почувствовала, как по всему телу разливается дрожь, и с удивлением поймала себя на том, что с любопытством смотрит на его обнаженный торс.
Матерь Божия, что она ему позволяет? Усилием воли Камилла заставила себя подавить закипавшие в ней чувства.
Высвободив руку, она стала шарить по плащу в поисках ножа и издала вздох облегчения, когда ее рука наткнулась на что-то твердое. Она засунула руку в карман плаща и сжала в кулаке рукоятку кинжала.
Майор еще ближе нагнулся к ней, и в этот миг Камилла приставила кинжал к его животу.
– Отойдите от меня. Отойдите, или я пущу в ход это, – негромко предупредила она.
Чтобы убедить Вудворда в том, что она не просто пугает, а говорит вполне серьезно, Камилла слегка кольнула его кончиком кинжала. На мгновение в его взгляде отразилось удивление. Он опустил глаза и посмотрел на нож, который девушка крепко сжимала в руке.
Камилла испытала потрясение, услышав смех.
– Значит, пиратская принцесса все предусмотрела? – Саймон поднял на нее взгляд, но сам не отстранился ни на дюйм. – Наверное, вы поняли, что я думаю о вас не так, как подобает истинному джентльмену. Именно поэтому вы и вооружились, да? Потому что знали, что застанете меня одного и что я вас хочу?
Несмотря на страх, Камиллу приятно взволновали его слова. Раньше мужчины о ней вообще никак не думали: ни как подобает, ни как не подобает джентльменам. Ей еще никто не говорил, что хочет ее.
– Пожалуйста… отойдите, – произнесла она дрожащим голосом.
Но майор не отходил. Напротив, придвинулся еще ближе, ставя Камиллу перед выбором: либо проткнуть ему живот, либо убрать кинжал. Она чуть-чуть отодвинула руку.
– Чего вы боитесь? – Глаза Саймона пылали огнем. – Что я сделаю вот это? – Саймон легонько коснулся губами ее щеки. У Камиллы перехватило дыхание. – Или это? – добавил он, снова поцеловав ее в уголок рта.
Камилла вновь чувствовала исходивший от Саймона запах бренди, но теперь этот запах в сочетании с мускусным ароматом его кожи казался ей даже приятным. Она крепко сжимала в кулаке рукоятку кинжала, но была не в силах пошевелиться, ее словно парализовало. Камилла стояла и ждала, что будет дальше. Ждать ей пришлось недолго. Саймон приблизил свои губы к ее губам и прошептал:
– Об этом я мечтал с того самого дня, как мы встретились.
И поцеловал Камиллу.
Она была поражена, почувствовав прикосновение его теплых твердых губ. Раньше ее никто не целовал. Ни разу. Она не знала, почему мужчины не обращали на нее внимания как на женщину, просто воспринимала это как факт. Но теперь Камилла была даже рада, что ее раньше не целовали: ей казалось, что никто не мог бы этого сделать лучше майора Вудворда.