Мартин Джордж. Буря мечей (Книга 1)

   - Нет его у тебя. Он был пленником Робба, твоего короля, и Робб поручил мне охранять его.
   - Бриенна сбережет его. Она поклялась в этом на своем мече.
   - Эта женщина!
   - Она доставит Джейме в Королевскую Гавань и привезет нам обратно Арью и Сансу.
   - Серсея их ни за что не отдаст.
   - Тирион отдаст. Он поклялся перед всем двором, что сделает это, и Джейме тоже дал мне клятву.
   - Слово Джейме ничего не стоит. Что до Беса, то его, говорят, в битве рубанули топором по башке. Он помрет еще до того, как твоя Бриенна доедет до Королевской Гавани, если она вообще доедет.
   - Умрет? - Могут ли боги быть столь безжалостны? Она заставила Джейме поклясться раз сто, но свои надежды возлагала больше на обещание, данное его братом. Эдмар остался глух к ее горю.
   - Джейме был под моей опекой, и я верну его. Я уже послал воронов...
   - Сколько? И куда?
   - Трех, чтобы лорд Болтон наверняка получил мое послание. Как бы они ни ехали, по реке или по дороге, Харренхолла все равно не минуют.
   - Харренхолл... - От одного этого слова в комнате потемнело. - Эдмар, понимаешь ли ты, что натворил? - севшим от ужаса голосом спросила Кейтилин.
   - Не бойся. О тебе я не упомянул. Написал, что Джейме совершил побег, и пообещал тысячу драконов за его пленение.
   "Еще того хуже, - в отчаянии подумала Кейтилин. -Экий дурак мой братец". Непрошеные слезы выступили у нее на глазах.
   - Если это был побег, а не обмен пленными, - тихо выговорила она, - зачем Ланнистерам отдавать моих дочек Бриенне?
   - До этого все равно не дойдет. Цареубийцу вернут сюда - я об этом позаботился.
   - Твоими заботами мне не придется больше увидеть дочерей. Бриенна могла бы довезти его до Королевской Гавани... пока за ними не было охоты. А теперь... Кейтилин не могла больше говорить. - Оставь меня, Эдмар. - Она не имела права приказывать брату здесь, в замке, который скоро будет принадлежать ему, но ее тон не допускал возражений. - Оставь меня с отцом и моим горем. Больше мне нечего тебе сказать. Уходи. - Ей хотелось одного: лечь, закрыть глаза, уснуть и, если посчастливится, не видеть снов.
   АРЬЯ
   Небо было черно, как оставшиеся позади стены Харренхолла. Тихий ровный дождь глушил стук копыт и стекал по лицам.
   Они ехали на север от озера. Изрытая проселочная дорога привела их через разоренные поля в лес, где журчали ручьи. Арья двигалась впереди, погоняя свою краденую лошадь быстрой рысью, пока не оказалась в гуще деревьев. Пирожок и Джендри поспевали за ней, как могли. Вдалеке выли волки и слышалось тяжелое дыхание Пирожка. Никто не разговаривал. Время от времени Арья оглядывалась через плечо, проверяя, не отстали ли мальчишки и нет ли за ними погони.
   Погоня будет непременно, не сейчас, так потом. Она увела трех лошадей из конюшни, украла карту и кинжал из горницы самого Русе Болтона и убила часового у калитки. Перерезала ему горло, когда он встал на колени, чтобы подобрать стертую железную монетку, которую дал ей Якен Хгар. Скоро кто-нибудь найдет его в луже крови, и поднимется крик. Лорда Болтона разбудят, Харренхолл обыщут от крыш до подвалов и обнаружат, что у лорда пропали кинжал и карта, из оружейной - несколько мечей, из кухни - хлеб и сыр, а еще пекаренок, кузнечный подмастерье и чашница по имени Нэн, или Ласка, или Арри - смотря кого спросишь.
   Сам лорд Дредфорта за ними не погонится. Русе Болтон так и будет лежать в постели, обложившись пиявками, и полушепотом отдавать приказания. Погоню, наверно, возглавит Уолтон, прозванный "Железные Икры" из-за поножей, которые он всегда носит на своих длинных ногах. А может, это будет шепелявый Варго Хоут со своими наемниками. Они себя именуют Бравыми Ребятами, а другие зовут их Кровавыми Скоморохами (только не в лицо), а иногда Ногорезами, потому что лорд Варго любит рубить неугодным ему людям руки и ноги.
   "Если нас поймают, он и с нами то же самое сделает, - думала Арья, - а потом Русе Болтон сдерет с нас кожу". Она так и осталась в своем пажеском костюме с эмблемой лорда Болтона на груди, ободранным человеком Дредфорта.
   Каждый раз, оглядываясь, она ожидала увидеть факелы, льющиеся из далеких ворот Харренхолла или мечущиеся по гребню огромных замковых стен. Но ничего такого не случилось. Харренхолл, так и не пробудившись, скрылся за деревьями и растаял во тьме.
   Перебравшись через первый ручей, Арья съехала с дороги, проделала с четверть мили прямо по воде и лишь потом выбралась на каменистый берег. Это должно было сбить собак со следа. На дороге оставаться нельзя. И по этой, и по всем другим дорогам теперь рыщет смерть.
   Джендри и Пирожок ни о чем ее не спрашивали. Карта была у нее, и Пирожок, пожалуй, боялся ее не меньше, чем возможной погони. Он видел убитого ею часового. Вот и хорошо, пусть боится - тогда он будет ее слушаться и никакой глупости авось не отмочит.
   Сама она не слишком боялась, но понимала, что это неправильно. Ей ведь всего-навсего десять лет. Едет худышка-девчонка на краденой лошади, и впереди у нее темный лес, а позади - страшные дядьки, которым неймется отрубить ей ноги. Но почему-то теперь она чувствовала себя спокойнее, чем когда-либо в Харренхолле. Дождь успел смыть с ее рук кровь часового, за спиной у нее висит меч, волки рыщут во тьме, как легкие серые тени, и Арье Старк не страшно. "Страх ранит глубже, чем меч, - повторила она шепотом слова Сирио Шореля, а потом сказала слова Якена Хгара - Валор моргулис".
   Дождь перестал, и снова пошел, и опять перестал, но их плащи хорошо защищали от воды. Арья продолжала ехать медленным, ровным шагом. В лесу слишком темно, чтобы гнать быстрее, из мальчишек наездники никудышные, а в мягкой земле то и дело попадаются корни и камни. Они пересекли еще одну дорогу с глубокими, полными воды колеями, но Арья и по ней не поехала. Она вела свой отряд вверх и вниз по невысоким холмам, через заросли крапивы и ежевики, по узким овражкам, где мокрые ветки хлестали их по лицу.
   Кобыла Джендри однажды поскользнулась в грязи, присела на круп и скинула парня, но ни лошадь, ни всадник не пострадали, и Джендри со своим упрямым видом снова взобрался в седло. Вскоре после этого им встретились трое волков, пожирающих тушу молодого оленя. Конь Пирожка, учуяв их, испугался и понес. Двое волков тоже убежали, но третий поднял голову и оскалил зубы, приготовясь защищать свою добычу.
   - Назад, - сказала Арья Джендри. - Медленно, чтобы его не спугнуть. - Они отступали, пока волк и его добыча не скрылись из виду, и только тогда поехали искать Пирожка, который отчаянно цеплялся за седло, пока конь носил его между стволами.
   Позже они проехали через сожженную деревню, пробираясь между остовами обугленных хижин и трупами висящих на яблонях людей. Пирожок, увидев повешенных, принялся шепотом молиться милосердной Матери, повторяя свою молитву снова и снова. Арья, глядя на исклеванных мертвецов в мокрых лохмотьях, прочла свою молитву: "Сир Григор, Дансен, Полливер, Рафф-Красавчик, Щекотун и Пес. Сир Илии, сир Меррин, король Джоффри, королева Серсея". Закончив словами "валор моргулис", она потрогала спрятанную в поясе монетку Якена и сорвала с увешанного мертвецами дерева яблоко. Оно было переспелое и кашистое, но Арья съела его прямо с червяками.
   В тот день, можно сказать, так и не рассвело. Небо вокруг медленно светлело, но солнце не показывалось. Черное стало серым, и краски робко возвращались в мир. Гвардейские сосны оделись в темную зелень, лиственные деревья - в рыжину и блеклое золото. Они остановились напоить лошадей и наскоро поели, разломив украденную Пирожком хлебную ковригу и передавая друг другу ломти твердого желтого сыра.
   - Ты хоть знаешь, куда мы едем? - спросил Джендри.
   - На север, - сказала Арья. Пирожок неуверенно поглядел вокруг.
   - А где он, север?
   - Вон там. - Она ткнула в нужную сторону куском сыра.
   - Так ведь солнца-то нет - откуда ты знаешь?
   - По мху. Видишь, он растет на одной стороне деревьев? Там юг.
   - А зачем нам на север? - допытывался Джендри.
   - Там течет Трезубец. - Арья развернула карту и показала им. - Видите? Когда мы доберемся до него, нам надо будет просто ехать вверх по течению до самого Риверрана, вот сюда. - Она провела пальцем по карте. - Это далеко, но мы не заблудимся, если будем держаться реки.
   - Где тут Риверран? - спросил Пирожок, пяля глаза на карту.
   Замок, изображенный в виде башни, помещался в развилке между двумя синими линиями, Камнегонкой и Красным Зубцом.
   - Вот он, - показала пальцем Арья. - Видишь, написано: Риверран.
   - Так ты, значит, читать умеешь? - спросил Пирожок с таким почтением, как будто она сказала, что умеет ходить по воде.
   Арья кивнула.
   - Доехав до Риверрана, мы будем в безопасности.
   - Правда? Почему?
   Потому что Риверран - замок моего деда, и мой брат Робб тоже будет там, хотелось сказать Арье, но она прикусила губу и скатала карту.
   - Да так. Но сначала надо туда попасть. - Она села в седло первая. Она чувствовала себя не совсем хорошо, скрывая от Пирожка правду, но боялась доверить ему свой секрет. Джендри знает, но он - другое дело. У него есть свой секрет, хотя Джендри, похоже, сам не знает, в чем он состоит.
   Днем Арья прибавила ходу и ехала рысью, сколько было можно, а иногда даже в галоп переходила, видя впереди ровное поле. Это, впрочем, случалось не часто - местность становилась все более холмистой. Холмы не отличались ни высотой, ни крутизной, но им просто не было конца, и путникам уже надоело то подниматься, то спускаться. Они совсем запутались в ручьях и мелких лесистых долинах, где деревья смыкались над головой.
   Арья, посылая Пирожка и Джендри вперед, сама то и дело возвращалась, чтобы замести следы, и все время слушала, нет ли за ними погони. Слишком медленно, думала она, покусывая губы, мы плетемся слишком медленно, так нас точно поймают. Однажды, с вершины очередного холма, она заметила какие-то темные фигуры, пересекающие ручей позади, и на миг в испуге приняла их за всадников Русе Болтона, но, присмотревшись как следует, поняла, что это стая волков. Она сложила руки вокруг рта и провыла им: "Аооооооо, аоооооооо".
   Самый крупный волк задрал голову, и его ответный вой заставил Арью содрогнуться.
   К полудню Пирожок начал ныть, заявляя, что у него вся задница отбита и ляжки стерты, да и поспать бы не мешало.
   - Я так устал, что сейчас с лошади свалюсь.
   - Как по-твоему, - спросила Арья у Джендри, - если он свалится, кто его первый найдет - волки или Скоморохи?
   - Волки, - сказал Джендри. - У них чутье лучше. Пирожок открыл рот, закрыл его снова и раздумал падать с коня. Дождь зарядил снова, а солнца они за весь день не видели ни разу. Похолодало, и белый туман пополз между соснами на голые сожженные поля.
   Джендри приходилось почти так же худо, как и Пирожку, но он был слишком упрям, чтобы жаловаться. Сидя мешком в седле, он очень решительно смотрел вперед из-под шапки лохматых черных волос, но Арья-то видела, что он не наездник. Надо было подумать об этом загодя. Сама она ездила верхом, сколько себя помнила, сначала на пони, потом на больших лошадях, но Джендри с Пирожком выросли в городе, а в городах простой народ ходит пешком. Йорен, забрав их из Королевской Гавани, дал им ослов, но трусить на ослике, да еще по Королевскому тракту, да еще за повозкой - это одно дело, а ехать на охотничьей лошади по диким лесам и сожженным полям - совсем другое.
   Арья знала, что одна двигалась бы гораздо быстрее, но не могла же она их бросить. Они ее стая, ее друзья, единственные друзья, которые у нее остались, и без нее они спокойно сидели бы себе в Харренхолле. Джендри потел бы в своей кузнице, а Пирожок - на кухне. "Если Скоморохи нас поймают, - думала она, - я скажу им, что я дочь Неда Старка и сестра Короля Севера. Прикажу им отвезти меня к брату и не трогать Пирожка и Джендри". Они, конечно, могут ей не поверить, и если бы даже поверили... Лорд Болтон - знаменосец ее брата, и все равно она его боится. "Не дамся я им, - безмолвно поклялась она, нащупав за плечом рукоять меча, который украл для нее Джендри - Не дамся".
   В тот же день они выехали из леса к какой-то реке, и Пирожок завопил от восторга:
   - Трезубец! Теперь нам только и надо, что ехать вверх по течению, как ты говорила. Мы почти на месте!
   Арья пожевала губу.
   - Не думаю, что это Трезубец. - Речка раздулась от дождя, но все равно оставалась не шире тридцати футов - Трезубец запомнился ей гораздо более широким. - Эта речка слишком узкая, да и рано еще для него.
   - Ничего не рано, - возразил Пирожок. - Мы весь день едем почти что без передышки. Наверно, уже много отмахали.
   - Давайте-ка взглянем на карту еще раз, - сказал Джендри. Арья спешилась и развернула пергамент. По нему струйками стекал дождь.
   - Думаю, мы где-то здесь, - показала она. Мальчишки смотрели из-за ее плеч.
   - По-твоему, мы совсем не продвинулись? - возмутился Пирожок. - Вот же он, Харренхолл, совсем рядом с твоим пальцем. Мы ведь целый день ехали!
   - До Трезубца еще много миль. Несколько дней ехать надо. Это какая-то другая река, одна из этих. - Арья показала на карте несколько тонких синих линий, у каждой из которых значилось свое название. - Дарри, Яблочная, Девичья... а может, вот эта, Ивовая.
   Пирожок перевел взгляд с карты на реку.
   - Она не такая маленькая, как тут нарисовано.
   - Эта речка на карте впадает в другую, смотри, - заметил Джендри.
   - Да, в Большую Ивовую.
   - Ну да, а Большая Ивовая впадает в Трезубец, стало быть, нам надо ехать вниз по течению, а не вверх. Но если эта речка - не Ивовая, а вот эта...
   - Быстринка.
   - ...то она делает петлю и бежит обратно к озеру и Харренхоллу.
   - Ну уж нет! - выпучил глаза Пирожок. - Тогда нас точно убьют.
   - Надо узнать, что это за река, - самым упрямым из своих голосов заявил Джендри.
   - Как узнать-то? - На карте все названия обозначены, но на берегу речки не написано ничего. - Мы не поедем ни вверх, ни вниз по течению. Переправимся на тот берег и будем ехать на север, как и ехали.
   - А лошади умеют плавать? - спросил Пирожок. - Мне сдается, тут глубоко, Арри. Вдруг в воде змеи есть?
   - Ты уверена, что мы едем на север? - засомневался Джендри. - Из-за этих холмов мы могли заблудиться...
   - Мох на деревьях...
   - Вон на том, - перебил Джендри, - мох растет с трех сторон, а на другом мха и вовсе нет. Может, мы заблудились и едем по кругу.
   - Может, и так, - сказала Арья, - но я все равно переправлюсь через реку, а вы оставайтесь, если хотите. - Она снова села верхом, не глядя на них. Не хотят с ней ехать - пусть тогда сами ищут Риверран, если их раньше не найдут Скоморохи.
   Ей пришлось проехать добрых полмили вдоль берега, пока она не нашла что-то вроде брода, но ее кобыла все равно заартачилась, не желая идти в реку. Бурая речка с неизвестным названием бежала быстро, и когда Арья с грехом пополам добралась до ее середины, лошади стало по брюхо. Вода набралась Арье в сапоги, но она сжала бока лошади каблуками и выбралась на тот берег. Позади слышался плеск и тревожное ржание. Стало быть, мальчишки все-таки едут за ней. Это хорошо. Она оглянулась и увидела, как они, все мокрые, вылезли на берег.
   - Это не Трезубец, - сказала она им. - Точно не он. Следующая речка была мельче и легче для переправы. Арья
   заявила, что и это тоже не Трезубец, и никто больше не спорил с ней, когда она двинулась вброд.
   Начинало смеркаться, когда они снова остановились дать отдых лошадям и закусить хлебом и сыром.
   - Мне холодно, и я весь мокрый, - пожаловался Пирожок. - Теперь уж мы далеко отъехали от Харренхолла - можно костер развести...
   - НЕТ! - в один голос вскричали Арья и Джендри, и Пирожок притих. Арья покосилась на Джендри. С Джоном в Винтерфелле они тоже часто произносили что-то вот так, вместе. Из всех своих братьев она больше всего скучала по Джону Сноу.
   - Ну хоть поспать-то можно? - спросил Пирожок. - Я страх как устал, Арри, и задница болит. Там, наверно, уже мозоли.
   - Вот поймают тебя - еще не так отделают. Надо ехать дальше. Надо.
   - Но ведь уже почти темно, и даже луны не видно.
   - Садись на лошадь.
   Медленным шагом они поплелись дальше. Кругом делалось все темнее. Арья сама устала до предела, и спать ей хотелось не меньше, чем Пирожку, но она знала, что спать нельзя. Заснешь, а потом откроешь глаза и увидишь, что над тобой стоит Варго Хоут с Шагвеллом-Дураком, Верным Утсивоком, Роржем, Кусакой, септоном Уттом и прочими страшилищами.
   Но мерный шаг лошади убаюкивал ее, и веки тяжелели. Арья позволила им закрыться на долю мгновения и снова раскрыла во всю ширину. Нельзя спать, безмолвно кричала она про себя, нельзя, нельзя. Она протерла глаза костяшками пальцев, крепко сжала поводья и пустила лошадь рысью. Но и ее, и лошади хватило ненадолго - скоро они опять перешли на шаг, и Арья снова закрыла глаза, и на этот раз они открылись уже не так быстро.
   Когда это случилось, она увидела, что лошадь стоит на месте и щиплет траву, а Джендри трясет ее за руку.
   - Ты спишь на ходу, - сказал он.
   - Просто даю глазам отдых.
   - Что-то долго они у тебя отдыхают. Твоя лошадь шла по кругу, а потом встала, и тут только я понял, что ты спишь. С Пирожком еще хуже - он наткнулся на ветку, и его вышибло из седла. Надо было слышать, как он заорал, но тебя и это не разбудило. Тебе нужно поспать как следует.
   - Я могу ехать столько же, сколько и ты. - Она зевнула.
   - Врешь. Поезжай себе, если ума нет, а с меня хватит. Я буду сторожить первым - ложись и спи.
   - А Пирожок где?
   Джендри показал рукой в сторону. Пирожок уже свернулся на куче сырых листьев, накрывшись своим плащом, и похрапывал. В кулаке он зажал большой ломоть сыра, но так и уснул, не доев его.
   Арья поняла, что спорить бесполезно. Джендри прав. Скоморохам ведь тоже надо спать - ей, во всяком случае, хотелось верить в это. Она так устала, что даже с лошади слезла еле-еле, но все-таки не забыла спутать кобыле ноги, прежде чем устроиться под буком. Земля была твердая и сырая. Долго ли еще ей придется обходиться без постели, без горячей еды и тепла. Перед тем как уснуть, она еще успела вытащить меч из ножен и положила его рядом с собой.
   - Сир Григор, - шептала она, засыпая, - Дансен, Полливер, Рафф-Красавчик, Щекотун... Пес...
   Ей стали сниться красные, свирепые сны. Там были Скоморохи, не меньше четырех: бледный лиссениец и черный урохенец Иба с топором, покрытый шрамами дотракийский табунщик Игго и дорниец, имени которого она не знала. Они ехали сквозь струи дождя в ржавеющих кольчугах и мокрой коже, и мечи с топорами побрякивали у их седел. Они думали, что охотятся за ней - Арья знала это с той твердой уверенностью, которую чувствуешь во сне, - но на самом деле это она охотилась за ними.
   Во сне она была не девочкой, а волчицей, огромной и могучей, и когда она выскочила перед ними из леса, оскалила зубы и тихо, рокочуще зарычала, ее обдало едким запахом страха-и лошадиного, и человечьего. Конь лиссенийца взвился на дыбы и заржал в ужасе, всадники закричали что-то на человеческом языке, но сделать ничего не успели: из дождя и мрака выскочили другие волки, целая стая, тощие, мокрые и тихие.
   Бой был коротким, но кровавым. Обросший волосами человек упал, схватившись за топор, черный умер, натягивая лук, бледный попытался бежать. Но ее братья и сестры догнали его, окружили со всех сторон, хватая за ноги его коня, и перегрызли глотку упавшему наземь седоку.
   Только табунщик с колокольцами в косах показал себя молодцом. Его конь лягнул в голову одну из ее сестер, а сам он чуть ли не пополам разрубил другого волка своим кривым серебряным когтем, и его колокольчики звенели.
   Она, охваченная яростью, прыгнула ему на спину и вышибла его головой вперед из седла. При падении ее челюсти сомкнулись на его руке, зубы пронзили кожаный рукав, шерсть и мягкое мясо. Они ударились оземь, и она свирепо мотнула головой, оторвав руку от плеча, ликуя, она принялась трясти ею туда-сюда, разбрызгивая теплые красные капли среди холодных, черных дождевых струй.
   ТИРИОН
   Он проснулся от скрипа старых железных петель и сам проскрипел:
   - Кто там? - Хорошо, что хотя бы голос вернулся к нему, даже такой слабый и хриплый. Лихорадка все еще трепала его, и Тирион не знал, который теперь час. Сколько он проспал на этот раз? Какая слабость, будь она проклята, какая мерзкая слабость. - Кто? - повторил он погромче. В открытую дверь проникал свет от факела, но в комнате горел только огарок свечи рядом с постелью.
   Увидев направляющуюся к нему фигуру, Тирион вздрогнул. Здесь, в крепости Мейегора, все слуги получают жалованье от королевы, и любой посетитель может оказаться еще одним наемником Серсеи, посланным довершить начатую сиром Мендоном работу.
   Гость, выйдя на свет, разглядел бледное лицо карлика и хмыкнул.
   - Ты, видать, порезался, когда брился?
   Тирион потрогал глубокий шрам, бегущий от брови до самой челюсти через то, что осталось от его носа. Рубец все еще оставался сырым и теплым на ощупь.
   - Угу. Очень уж бритва острая попалась.
   Бронн вымыл и зачесал назад свои угольно-черные волосы. На нем были высокие сапоги из мягкой, хорошо выделанной кожи, широкий пояс с серебряными вставками, плечи покрывал плащ из бледно-зеленого шелка. На темно-сером шерстяном дублете была вышита наискосок ярко-зеленая пылающая цепь.
   - Где ты был? - спросил его Тирион. - Я посылал за тобой еще пару недель назад.
   - Ну нет, не больше четырех дней - и я был здесь уже дважды, но ты лежал как мертвый.
   - И все же я жив, вопреки стараниям моей дражайшей сестрицы. - Этого, пожалуй, не следовало говорить вслух, но Тириону было уже все равно. За попыткой сира Мендона убить его стояла Серсея, он это нутром чуял. - Что это за пакость такая у тебя на груди?
   - Моя рыцарская эмблема, - ухмыльнулся Бронн. - Горящая зеленая цепь на дымчато-сером поле. Милостью твоего лорда-отца я теперь Бронн Черноводный - не забывай об этом, Бес.
   Тирион уперся руками в перину и приподнялся, опершись спиной не подушки.
   - А ведь это я обещал сделать тебя рыцарем, помнишь? - Выражение "милостью твоего лорда-отца" крепко не понравилось Тириону. Лорд Тайвин даром времени не теряет. Смысл того, что он убрал сына из башни Десницы и занял ее сам, всякому понятен, а вот и еще одно послание в том же духе. - Я потерял половину носа, а ты приобрел рыцарское звание. Богам за многое придется ответить. Отец сам тебя посвятил?
   - Нет. Нас всех, уцелевших в бою у заградительных башен, помазал верховный септон, а в рыцари посвятили королевские гвардейцы. Полдня на это ухлопали ведь Белых Мечей всего трое осталось.
   - Сир Мендон погиб в бою, я знаю. - (Под скинул его в реку за мгновение до того, как этот ублюдок чуть было не проткнул мечом мое сердце.) - Кого еще недостает?
   - Пса. Этот жив, просто сбежал. Золотые плащи говорят, что он струсил и ты возглавил вылазку вместо него.
   (Не самая лучшая моя мысль.) Тирион нахмурился, заставив натянуться свежий рубец, и указал Бронну на стул.
   - Моя сестра, как видно, думает, что я гриб. Держит меня в темноте и пичкает дерьмом. Под славный малый, но язык у него завязан узлом величиной с Бобровый Утес, и я не верю половине того, что он мне рассказывает. Я послал его за сиром Джаселином, а он вернулся и сказал, что тот мертв.
   - Верно, мертв, как и тысячи других.
   - Как он умер? - Тириону сразу стало хуже.
   - В бою. Твоя сестра, как я слышал, велела Кеттлблэкам вернуть короля в Красный Замок. Когда золотые плащи увидели, что он уезжает, половина из них решила последовать за ним. Железная Рука загородил им дорогу и попытался загнать их обратно на стены. Говорят, он честил их почем зря и ему это почти удалось, но тут кто-то пустил стрелу ему в затылок. После этого он стал уже не так страшен, поэтому его стащили с коня и прикончили.
   Еще один должок на счету Серсеи.
   - Моему племяннику грозила какая-то опасность?
   - Не больше, чем другим, и меньше, чем многим.
   - Он как-то пострадал? Получил рану? Наколол палец, повредил ноготь, уронил волосок с головы?
   - Ничего такого, насколько я слышал.
   - Я предупреждал Серсею, что это может случиться. Кто теперь командует золотыми плащами?
   - Твой лорд-отец поставил над ними одного из своих западных рыцарей, некоего Аддама Марбранда.
   При других обстоятельствах золотые плащи возмутились бы, что их командиром назначили чужака, но сир Аддам - достойный выбор. Он, как и Джейме, из тех, кому люди охотно подчиняются. Итак, городскую стражу Тирион потерял.
   - Еще я велел Поду отыскать Шаггу, но ему и тут не повезло.
   - Каменные Вороны все еще в Королевском лесу - Шагге, видать, приглянулось это место. Обгорелых Тиметт увел домой со всей добычей, которую они взяли в лагере Станниса после боя. Челла как-то утром объявилась вместе с дюжиной Черноухих у Речных ворот, но красные плащи твоего отца прогнали их, а горожане закидали навозом.
   Неблагодарные! Черноухие умирали за них. Пока Тирион лежал здесь одурманенный, родня выдергивала ему когти один за другим.
   - Я хочу, чтобы ты пошел к моей сестре. Ее ненаглядный сынок вышел из боя без единой царапины, и заложники ей больше не нужны. Она клялась освободить Алаяйю, как только...
   - Она и освободила - тому уж дней восемь, только высекла сначала.
   Тирион взгромоздился повыше, не обращая внимания на резкую боль в плече.
   - Как так - высекла?
   - Ее привязали к столбу на дворе и отхлестали плетьми, а потом выкинули за ворота, голую и всю в крови.
   Она училась грамоте, ни с того ни с сего подумал Тирион. Шрам на лице натянулся, и ему показалось, что голова у него сейчас лопнет от ярости. Алаяйя, конечно, шлюха, но таких славных, храбрых и невинных девушек ему редко доводилось встречать. Он ни разу к ней не притронулся - она служила всего лишь прикрытием для Шаи, а он в своей беспечности не подумал о том, чего эта роль может ей стоить.