Страница:
Составляющие благополучия
Теория счастья слишком близка к монизму Аристотеля, потому что счастье операционализируется, или выражается, через удовлетворенность жизнью. Благополучие обеспечивается несколькими составляющими, что служит защитой от одномерности. По своей сути теория благополучия – теория добровольного выбора, а пять элементов благополучия – то, что выбирают свободные люди. Каждый элемент должен удовлетворять трем критериям.
1. Способствовать благополучию.
2. Представлять для многих людей самостоятельную ценность {22}, а не средство для достижения иных целей.
3. Поддаваться описанию и измерению независимо от других составляющих (самостоятельность).
Приведенным требованиям соответствуют пять элементов – составляющих благополучия. Это положительные эмоции, смысл, вовлеченность, хорошие отношения с людьми и достижения. Запомнить их поможет аббревиатура ЭСВОД. Давайте рассмотрим каждую из составляющих, начиная с положительных эмоций.
Положительные эмоции. Первая составляющая благополучия – положительные эмоции (жизнь-удовольствие). Так было и в теории счастья. В теории благополучия положительные эмоции остаются краеугольным камнем, с двумя важными оговорками. Субъективные показатели – счастье и удовлетворенность жизнью – теперь не цель теории, а лишь один из факторов составных элементов благополучия.
Смысл. Смысл (принадлежность к чему-то большему и служение ему) – следующий фактор. Он также окрашен субъективностью («Тот ночной разговор в общежитии был самым содержательным в моей жизни»). Поэтому смысл можно отнести к положительным эмоциям, ведь и там подразумевается субъективный компонент. Человек, который испытывает удовольствие, наслаждение или ощущает комфорт, не может этого не понимать. Но все же смысл – другое дело. Вы можете увидеть его в «том ночном разговоре», но вспомнив содержание разговора много лет спустя, поймете, что это была бессвязная юношеская болтовня под кайфом.
Однако смысл нельзя назвать исключительно субъективной категорией. Беспристрастный и более объективный суд истории, логика и обоснованность могут расходиться с личным мнением. Авраам Линкольн, как истинный меланхолик, в отчаянии называл свою жизнь бессмысленной, но мы считаем ее исполненной смысла {23}. Жан-Поль Сартр и его поклонники послевоенной поры могли считать экзистенциалистскую пьесу «За закрытыми дверями» {24} насыщенной смыслом, но сейчас она кажется заблуждением («Ад – это другие») и почти бессмыслицей, поскольку сегодня никто не сомневается, что общение и связь с другими людьми придают жизни цель и смысл. Смысл удовлетворяет трем критериям составляющей благополучия.
1. Способствует благополучию.
2. Часто является конечной целью. Например, в одиночку отстаивая необходимость исследований СПИДа, вы можете столкнуться с раздражением окружающих, чувствовать себя несчастным и потерять работу, но все это вас не пугает.
3. Смысл можно описать и измерить отдельно от положительных эмоций или трех других составляющих, о которых идет речь ниже.
Вовлеченность. Вовлеченность остается одной из составляющих. Как и положительные эмоции, оценить ее можно только субъективно («Время для вас остановилось? Вы были полностью поглощены делом? До самозабвения?»). Положительные эмоции – гедонистическая составляющая, которая включает в себя все приятные ощущения: удовольствие, наслаждение, комфорт, уют и т. п. В состоянии потока мы обычно ничего не чувствуем и ни о чем не думаем, и только по прошествии какого-то времени можем сказать: «Было весело» или «Было хорошо». Если об удовольствии мы говорим в настоящем времени, то о вовлеченности – в прошедшем.
Положительные эмоции и вовлеченность полностью соответствуют трем критериям составляющей благополучия.
1. Они способствуют благополучию.
2. Многие люди стремятся к ним, не преследуя других целей (этот массаж нужен мне не потому, что он принесет в мою жизнь смысл, поможет мне чего-то добиться или улучшит мои отношения с людьми).
3. Их можно оценить отдельно от других элементов. (Кстати, существует целое направление – ученые, которые занимаются измерением субъективных показателей благополучия.)
Отношения с другими людьми. Когда Кристофера Петерсона, одного из основоположников позитивной психологии, просят объяснить ее суть в двух словах, он отвечает: «Другие люди».
Благополучие редко приходит к одиночке. Когда вы последний раз безудержно смеялись? Были чему-то несказанно рады? Чувствовали, что ваша жизнь исполнена глубокого смысла и видели перед собой настоящую цель? Безгранично гордились своими достижениями? Даже не зная подробностей, я могу назвать обстоятельство, общее для лучших моментов вашей жизни: все они связаны с другими людьми {25}.
Другие люди — лучшее средство от неудач и самая большая удача. Отсюда мой сарказм по поводу заключения Сартра: «Ад – это другие». Вот что рассказывает мой друг Стивен Пост, профессор университета Стоуни-Брук {26}. Его мать, когда он был маленьким, заметив, что у него плохое настроение, говорила: «Стивен, ты обижен? Почему бы тебе не пойти помочь кому-нибудь?» Мы, ученые, проверили этот принцип в ходе полноценного эксперимента и установили: если вы хотите быстро повысить уровень благополучия, добрый поступок действительно самое эффективное средство {27}.
Упражнение добрый поступок. «Мне тоже марки!» Сорок пять минут в бесконечной извивающейся очереди – и я закипаю от раздражения, ведь мне нужен всего один лист, сто марок по одному центу. Очередь почти не двигается, напряжение нарастает. Оказавшись у окошка, прошу десять листов по сто марок. Каких-то десять долларов.
«Кому нужны марки? – выкрикиваю я. – Бесплатно!» Очередь взрывается аплодисментами. Меня окружает толпа желающих получить сокровище. Через две минуты все расходятся, большая часть марок разобрана. Я испытываю глубочайшее удовлетворение.
В этом и заключается упражнение: просто совершить добрый поступок, которого никто не ждет. Обратите внимание, как изменится ваше настроение.
Недалеко от Мадейры есть островок, похожий на огромный цилиндр. На вершине этого цилиндра находится плато площадью несколько квадратных километров, где растет лучший виноград, из которого делают вино – мадеру. На этом плато обитает всего одно крупное животное – бык, на котором вспахивают поле. На вершину ведет единственная тропа, извилистая и узкая. Как же новый бык попадает туда после смерти старого? Чтобы следующие сорок лет бык вспахивал поле, человек несет теленка наверх на спине. Если эта история тронула вас, спросите себя почему.
Есть ли у вас человек, кому вы можете позвонить в четыре часа утра и рассказать о своих проблемах? Если вы ответили «да», то, скорее всего, проживете дольше, чем те, кто ответил «нет». Джордж Вейллант, гарвардский психиатр, который сделал это открытие, считает, что самый важный фактор – способность быть любимым {28}. Одиночество, как утверждает соционейробиолог Джон Касиоппо, напротив, настолько неблагоприятный фактор {29}, что общение кажется основой человеческого благополучия.
Хорошие отношения или их отсутствие, несомненно, самым серьезным образом влияют на благополучие человека. Тем не менее остается вопрос: можно ли считать взаимоотношения с людьми составляющей благополучия? Они полностью удовлетворяют двум критериям: способствуют благополучию и поддаются оценке независимо от других элементов. Но могут ли отношения быть конечной целью, или они нужны нам только потому, что с ними связаны положительные эмоции, вовлеченность, смысл или достижения? Интересовали бы нас отношения, если бы они не приносили ни положительных эмоций, ни вовлеченности, ни смысла, ни успеха? {30}
Не могу ответить на этот вопрос сколько-нибудь определенно. Более того, не представляю, как внести ясность с помощью экспериментального исследования, потому что все известные мне хорошие взаимоотношения сопровождаются положительными эмоциями либо вовлеченностью, привносят в жизнь смысл или связаны с достижениями. На значимость общения как такового указывают два направления современной дискуссии об эволюции человека.
Для чего человеку такой большой мозг? Около 5000 лет назад объем черепа наших предков-гоминидов увеличился вдвое, с 600 см {3} до нынешних 1200 см {3}. Это принято объяснять необходимостью пользоваться орудиями труда и оружием. Чтобы взаимодействовать с природой посредством орудий, нужно быть умным. Британский психолог-теоретик Ник Хамфри предложил альтернативную точку зрения: большой мозг нужен для решения задач, которые ставятся перед нами не природой, а другими людьми {31}. Своим студентам я говорю: как мне удается развеселить Мардж, не обидеть Тома и убедить Дерека, что он неправ, не сказав ему об этом в лоб? Задачи чрезвычайно сложные. С ними не справляются компьютеры, которые разрабатывают орудия труда и оружие. Но люди могут решать такие задачи и делают это ежеминутно. Развитая кора нашего головного мозга постоянно использует миллиарды связей, которые позволяют моделировать ситуации общения и выбирать оптимальный образ действий. То есть большой головной мозг – устройство для моделирования социальных связей, и он прошел эволюционный отбор благодаря способности планировать и поддерживать гармоничные, но эффективные отношения с другими людьми.
Еще один эволюционный аргумент в пользу того, что большой мозг представляет собой устройство для моделирования социальных связей, – групповой отбор. Известный британский биолог, писатель и полемист Ричард Докинз {32} популяризировал теорию эгоистичного гена, согласно которой единица естественного отбора – отдельная особь. Два выдающихся биолога (однофамильцы, не родственники) – Эдмунд Уилсон и Дэвид Слоан Уилсон – представили доказательства того, что единица естественного отбора – группа особей {33}. Сначала они рассматривают общественных насекомых: ос, пчел, термитов и муравьев, у которых есть свои фабрики, крепости и системы коммуникации, и которые доминируют в мире насекомых так же, как люди доминируют в мире позвоночных. Общественный образ жизни – самая эффективная из известных нам форм высшей адаптации, а убедительные расчеты доказывают, что единицей отбора является не особь, а группа.
Логика группового отбора проста. Рассмотрим две группы приматов, состоящие из генетически различных особей. Представьте, что в мозге «общительных» приматов из первой группы есть структуры, отвечающие за любовь, сострадание, доброту, совместную деятельность и самопожертвование («роевые эмоции»), и такие структуры, как зеркальные нейроны, которые отражают поведение других. «Необщительные» приматы из второй группы так же сильны и столь же умело взаимодействуют с природой, но не испытывают роевых эмоций. Эти две группы ждет смертельная схватка, где будет только один победитель, например война или борьба за выживание во время голода. Благодаря способности объединяться, совместно охотиться и возделывать землю, победит первая группа. Набор разнообразных генов целой социальной группы сохранится и реплицируется, и вместе с этими генами будут унаследованы роевые эмоции и способность понимать, о чем думают и что чувствуют другие {34}.
Мы никогда не узнаем, испытывают ли общественные насекомые роевые эмоции и были ли известны членистоногим внеэмоциональные способы групповой кооперации. Но нам хорошо известны человеческие эмоции: они во многом связаны с общением и отношениями. В этом смысле мы роевые существа, неизменно ищущие позитивных отношений с себе подобными.
Все это (большой социально ориентированный мозг, роевые эмоции и групповой отбор) убеждает меня, что отношения с людьми – один из пяти основных элементов благополучия. Тот немаловажный факт, что хорошие отношения нам выгодны, потому что дают положительные эмоции, смысл, вовлеченность или успех, не означает, что мы стремимся к общению ради положительных эмоций, смысла, вовлеченности или успеха. Напротив, общение так важно для Homo sapiens, что эволюция дополнительно стимулирует нас.
Достижения. Именно это имела в виду Сения, оспаривая теорию счастья и указывая, что успех, победы, свершения, достижения могут быть самоцелью. Я убедился, что она права, и что люди стремятся не только к состояниям, описанным выше (положительные эмоции и смысл или – их крайнее проявление – жизнь-удовольствие и жизнь-смысл). Еще два элемента могут претендовать на роль составляющих благополучия и не являются средством получения удовольствия или способом наполнить жизнь смыслом.
Достижения часто интересны человеку сами по себе, даже если не несут ни положительных эмоций, ни смысла, ни позитивных взаимоотношений. И вот как я в этом окончательно убедился. Я серьезно играю в спортивный бридж. Моими партнерами и противниками были величайшие игроки. Некоторые мастера бриджа играют, чтобы совершенствоваться, учиться, решать задачи, испытывать ощущение потока. Когда они выигрывают, это прекрасно. То, что называется «красивой победой». Но когда они проигрывают, это (поскольку они играют хорошо) почти так же прекрасно. Одни играют в поисках потока или ради положительных эмоций, удовольствия от игры. Другие мастера играют, только чтобы выигрывать. Они тяжело переживают поражение, как бы хорошо ни играли. Но победа для них достойный результат, даже если она не самая красивая. Некоторые жульничают {35}. Кажется, победа для них не сводится ни к положительным эмоциям (многие из таких игроков говорят, что, победив, ничего не чувствуют и быстро переходят к новой игре или играют в бэкгэммон[5] до начала следующей партии), ни к вовлеченности (поскольку поражение легко обесценивает процесс). Она не имеет отношения и к смыслу (потому что бридж – это просто бридж).
Победу ради победы можно также усмотреть в стремлении к богатству. Кто-то нацелен на богатство, но занимается благотворительностью, проявляя при этом фантастическую щедрость. Джон Рокфеллер {36} и Эндрю Карнеги показали пример, которому сегодня следуют Чарльз Фини, Билл Гейтс и Уоррен Баффет. Всю вторую половину жизни Рокфеллер и Карнеги жертвовали на медицину и науку, образование и культуру, потратив таким образом большую часть состояния, заработанного в первой половине жизни. Сначала они стремились к богатству ради богатства, но затем ими был образован смысл.
Противоположность «дарителей» – «собиратели», которые верят, что выигрывает тот, кто умирает с самым большим мешком игрушек. Победа для них главное. Проигрывая, они чувствуют опустошенность, и никогда не откажутся от своих игрушек, разве чтобы получить их еще больше. Несомненно, «собиратели» и выстроенные ими компании дают многим другим людям средства, чтобы выстраивать свою жизнь, содержать семью, создавать собственный смысл, ставить перед собой собственные цели. Но это лишь побочный эффект «собирательства».
Итак, еще один элемент теории благополучия – достижения или жизнь-состязание (в крайнем своем проявлении), посвященная достижениям ради достижений.
Я прекрасно понимаю, что такая жизнь (да и вообще жизнь, которая сводится к одной из составляющих благополучия) – исключение. Люди, живущие такой жизнью, нередко всецело отдаются тому, чем занимаются, они жаждут удовольствий и, выигрывая, испытывают положительные эмоции (пусть мимолетные). И они могут побеждать во имя чего-то большего. («Бог создал меня быстрым, и, когда я бегу, я чувствую его благоволение», – говорит в фильме «Огненные колесницы» {37} герой, прототипом которого стал олимпийский чемпион Эрик Лидделл.) Тем не менее я считаю достижения отдельным элементом благополучия и полагаю, что благодаря этому дополнению список составляющих, которые выбирают в качестве конечной цели, становится более полным.
Я выделил достижения в отдельный пункт, вспомнив одну из самых важных статей, которые мне доводилось читать. В начале 1960-х годов я экспериментировал с крысами в лаборатории профессора психологии Байрона Кэмпбелла в Принстонском университете. В то время для описания мотивации использовалась теория редукции драйва[6] и господствовало представление, что животные стремятся исключительно к удовлетворению своих биологических потребностей. В 1959 году Роберт Уайт опубликовал крамольную статью «Новый взгляд на мотивацию: концепция компетентности» {38}, в которой развенчивал теорию редукции драйва и утверждал, что люди и крысы могут совершать некоторые действия, только чтобы получить контроль над своим окружением. Мы смеялись над этой статьей, но Уайт, как я убедился на своем долгом извилистом пути, попал в точку.
Включая достижения в число составляющих благополучия, я хочу подчеркнуть, что позитивная психология описывает, а не предписывает способы достижения благополучия. Это дополнение не значит, что вам следует выбрать жизнь-состязание или свернуть с собственного пути к благополучию, чтобы чаще выигрывать. Нет, я добавил его, чтобы расширить картину добровольного человеческого выбора.
• Положительные эмоции (включают все аспекты счастья и удовлетворенности жизнью)
• Смысл
• Вовлеченность
• Отношения с людьми
• Достижения
Благополучие не сводится ни к одной из составляющих, но каждая из них способствует благополучию. Некоторые аспекты этих пяти составляющих оцениваются субъективно (самооценка), другие – объективно.
В центре теории счастья, напротив, находится явление действительности, которое оценивается как удовлетворенность жизнью. Каждый из аспектов счастья (положительные эмоции, вовлеченность и смысл) влияет на удовлетворенность жизнью и измеряется исключительно путем самооценки.
Здесь нужно прояснить один вопрос: согласно теории счастья, наши достоинства и положительные свойства (доброта, социальный интеллект, чувство юмора, смелость, честность и т. п. – всего их двадцать четыре) важны как основа вовлеченности. Вы испытываете ощущение потока, если развиваете свои лучшие качества и используете их для решения самых сложных задач {39}.
Согласно теории благополучия эти двадцать четыре свойства важны относительно каждого из пяти элементов, не только вовлеченности. Развитие ваших достоинств дает вам больше положительных эмоций, больше смысла, больше достижений и совершенствует отношения.
Теория счастья одномерна: это теория приятных ощущений, согласно которой мы выбираем максимально приятную жизнь. Теория благополучия основывается на пяти столпах, каждый из пяти зиждется на наших достоинствах. Теория благополучия многообразна по своим методам и по сути. Положительные эмоции – субъективный показатель, который зависит от того, что мы думаем и чувствуем. У таких составляющих, как вовлеченность, смысл, взаимоотношения и достижения, есть объективные и субъективные компоненты. То есть вы можете считать, что не испытываете вовлеченности, ваша жизнь бессмысленна, ваши отношения с людьми плохи, ваши успехи незначительны, и при этом серьезно ошибаться. А значит, благополучие не может существовать исключительно в вашем сознании: благополучие – сочетание положительных эмоций, смысла жизни, отношений с людьми и достижений. Делая свой жизненный выбор, мы стремимся максимизировать каждую из пяти составляющих.
Это различие между теорией счастья и теорией благополучия основано на реальности. Согласно теории счастья, в ситуации выбора человек думает о счастье (удовлетворенности жизнью), которое ждет его в результате, и выбирает то, что принесет ему больше счастья в будущем. Личный выбор сводится к максимизации счастья. По мнению экономиста Ричарда Лэйарда {40}, именно стремление к счастью движет человеком в ситуации выбора; оно должно быть принято государством как золотой стандарт и лежать в основе всех политических решений. Мой друг и учитель Ричард состоит в лейбористской партии, был советником по проблемам безработицы обоих премьеров-лейбористов Тони Блэра и Гордона Брауна. Его точка зрения необычна для экономиста. Она заметно отличается от типичных для ученого представлений о богатстве (богатство должно производить богатство). Ричард считает, что умножать богатство имеет смысл только для приумножения счастья. Поэтому он продвигает счастье не просто как единственный критерий личного выбора, но и как единственный показатель эффективности, который должно учитывать правительство при планировании курса. Хотя мне нравится такой ход мысли, но это опять же монизм, и я не согласен, что счастье – синоним благополучия и его лучшая мера.
1. Способствовать благополучию.
2. Представлять для многих людей самостоятельную ценность {22}, а не средство для достижения иных целей.
3. Поддаваться описанию и измерению независимо от других составляющих (самостоятельность).
Приведенным требованиям соответствуют пять элементов – составляющих благополучия. Это положительные эмоции, смысл, вовлеченность, хорошие отношения с людьми и достижения. Запомнить их поможет аббревиатура ЭСВОД. Давайте рассмотрим каждую из составляющих, начиная с положительных эмоций.
Положительные эмоции. Первая составляющая благополучия – положительные эмоции (жизнь-удовольствие). Так было и в теории счастья. В теории благополучия положительные эмоции остаются краеугольным камнем, с двумя важными оговорками. Субъективные показатели – счастье и удовлетворенность жизнью – теперь не цель теории, а лишь один из факторов составных элементов благополучия.
Смысл. Смысл (принадлежность к чему-то большему и служение ему) – следующий фактор. Он также окрашен субъективностью («Тот ночной разговор в общежитии был самым содержательным в моей жизни»). Поэтому смысл можно отнести к положительным эмоциям, ведь и там подразумевается субъективный компонент. Человек, который испытывает удовольствие, наслаждение или ощущает комфорт, не может этого не понимать. Но все же смысл – другое дело. Вы можете увидеть его в «том ночном разговоре», но вспомнив содержание разговора много лет спустя, поймете, что это была бессвязная юношеская болтовня под кайфом.
Однако смысл нельзя назвать исключительно субъективной категорией. Беспристрастный и более объективный суд истории, логика и обоснованность могут расходиться с личным мнением. Авраам Линкольн, как истинный меланхолик, в отчаянии называл свою жизнь бессмысленной, но мы считаем ее исполненной смысла {23}. Жан-Поль Сартр и его поклонники послевоенной поры могли считать экзистенциалистскую пьесу «За закрытыми дверями» {24} насыщенной смыслом, но сейчас она кажется заблуждением («Ад – это другие») и почти бессмыслицей, поскольку сегодня никто не сомневается, что общение и связь с другими людьми придают жизни цель и смысл. Смысл удовлетворяет трем критериям составляющей благополучия.
1. Способствует благополучию.
2. Часто является конечной целью. Например, в одиночку отстаивая необходимость исследований СПИДа, вы можете столкнуться с раздражением окружающих, чувствовать себя несчастным и потерять работу, но все это вас не пугает.
3. Смысл можно описать и измерить отдельно от положительных эмоций или трех других составляющих, о которых идет речь ниже.
Вовлеченность. Вовлеченность остается одной из составляющих. Как и положительные эмоции, оценить ее можно только субъективно («Время для вас остановилось? Вы были полностью поглощены делом? До самозабвения?»). Положительные эмоции – гедонистическая составляющая, которая включает в себя все приятные ощущения: удовольствие, наслаждение, комфорт, уют и т. п. В состоянии потока мы обычно ничего не чувствуем и ни о чем не думаем, и только по прошествии какого-то времени можем сказать: «Было весело» или «Было хорошо». Если об удовольствии мы говорим в настоящем времени, то о вовлеченности – в прошедшем.
Положительные эмоции и вовлеченность полностью соответствуют трем критериям составляющей благополучия.
1. Они способствуют благополучию.
2. Многие люди стремятся к ним, не преследуя других целей (этот массаж нужен мне не потому, что он принесет в мою жизнь смысл, поможет мне чего-то добиться или улучшит мои отношения с людьми).
3. Их можно оценить отдельно от других элементов. (Кстати, существует целое направление – ученые, которые занимаются измерением субъективных показателей благополучия.)
Отношения с другими людьми. Когда Кристофера Петерсона, одного из основоположников позитивной психологии, просят объяснить ее суть в двух словах, он отвечает: «Другие люди».
Благополучие редко приходит к одиночке. Когда вы последний раз безудержно смеялись? Были чему-то несказанно рады? Чувствовали, что ваша жизнь исполнена глубокого смысла и видели перед собой настоящую цель? Безгранично гордились своими достижениями? Даже не зная подробностей, я могу назвать обстоятельство, общее для лучших моментов вашей жизни: все они связаны с другими людьми {25}.
Другие люди — лучшее средство от неудач и самая большая удача. Отсюда мой сарказм по поводу заключения Сартра: «Ад – это другие». Вот что рассказывает мой друг Стивен Пост, профессор университета Стоуни-Брук {26}. Его мать, когда он был маленьким, заметив, что у него плохое настроение, говорила: «Стивен, ты обижен? Почему бы тебе не пойти помочь кому-нибудь?» Мы, ученые, проверили этот принцип в ходе полноценного эксперимента и установили: если вы хотите быстро повысить уровень благополучия, добрый поступок действительно самое эффективное средство {27}.
Упражнение добрый поступок. «Мне тоже марки!» Сорок пять минут в бесконечной извивающейся очереди – и я закипаю от раздражения, ведь мне нужен всего один лист, сто марок по одному центу. Очередь почти не двигается, напряжение нарастает. Оказавшись у окошка, прошу десять листов по сто марок. Каких-то десять долларов.
«Кому нужны марки? – выкрикиваю я. – Бесплатно!» Очередь взрывается аплодисментами. Меня окружает толпа желающих получить сокровище. Через две минуты все расходятся, большая часть марок разобрана. Я испытываю глубочайшее удовлетворение.
В этом и заключается упражнение: просто совершить добрый поступок, которого никто не ждет. Обратите внимание, как изменится ваше настроение.
Недалеко от Мадейры есть островок, похожий на огромный цилиндр. На вершине этого цилиндра находится плато площадью несколько квадратных километров, где растет лучший виноград, из которого делают вино – мадеру. На этом плато обитает всего одно крупное животное – бык, на котором вспахивают поле. На вершину ведет единственная тропа, извилистая и узкая. Как же новый бык попадает туда после смерти старого? Чтобы следующие сорок лет бык вспахивал поле, человек несет теленка наверх на спине. Если эта история тронула вас, спросите себя почему.
Есть ли у вас человек, кому вы можете позвонить в четыре часа утра и рассказать о своих проблемах? Если вы ответили «да», то, скорее всего, проживете дольше, чем те, кто ответил «нет». Джордж Вейллант, гарвардский психиатр, который сделал это открытие, считает, что самый важный фактор – способность быть любимым {28}. Одиночество, как утверждает соционейробиолог Джон Касиоппо, напротив, настолько неблагоприятный фактор {29}, что общение кажется основой человеческого благополучия.
Хорошие отношения или их отсутствие, несомненно, самым серьезным образом влияют на благополучие человека. Тем не менее остается вопрос: можно ли считать взаимоотношения с людьми составляющей благополучия? Они полностью удовлетворяют двум критериям: способствуют благополучию и поддаются оценке независимо от других элементов. Но могут ли отношения быть конечной целью, или они нужны нам только потому, что с ними связаны положительные эмоции, вовлеченность, смысл или достижения? Интересовали бы нас отношения, если бы они не приносили ни положительных эмоций, ни вовлеченности, ни смысла, ни успеха? {30}
Не могу ответить на этот вопрос сколько-нибудь определенно. Более того, не представляю, как внести ясность с помощью экспериментального исследования, потому что все известные мне хорошие взаимоотношения сопровождаются положительными эмоциями либо вовлеченностью, привносят в жизнь смысл или связаны с достижениями. На значимость общения как такового указывают два направления современной дискуссии об эволюции человека.
Для чего человеку такой большой мозг? Около 5000 лет назад объем черепа наших предков-гоминидов увеличился вдвое, с 600 см {3} до нынешних 1200 см {3}. Это принято объяснять необходимостью пользоваться орудиями труда и оружием. Чтобы взаимодействовать с природой посредством орудий, нужно быть умным. Британский психолог-теоретик Ник Хамфри предложил альтернативную точку зрения: большой мозг нужен для решения задач, которые ставятся перед нами не природой, а другими людьми {31}. Своим студентам я говорю: как мне удается развеселить Мардж, не обидеть Тома и убедить Дерека, что он неправ, не сказав ему об этом в лоб? Задачи чрезвычайно сложные. С ними не справляются компьютеры, которые разрабатывают орудия труда и оружие. Но люди могут решать такие задачи и делают это ежеминутно. Развитая кора нашего головного мозга постоянно использует миллиарды связей, которые позволяют моделировать ситуации общения и выбирать оптимальный образ действий. То есть большой головной мозг – устройство для моделирования социальных связей, и он прошел эволюционный отбор благодаря способности планировать и поддерживать гармоничные, но эффективные отношения с другими людьми.
Еще один эволюционный аргумент в пользу того, что большой мозг представляет собой устройство для моделирования социальных связей, – групповой отбор. Известный британский биолог, писатель и полемист Ричард Докинз {32} популяризировал теорию эгоистичного гена, согласно которой единица естественного отбора – отдельная особь. Два выдающихся биолога (однофамильцы, не родственники) – Эдмунд Уилсон и Дэвид Слоан Уилсон – представили доказательства того, что единица естественного отбора – группа особей {33}. Сначала они рассматривают общественных насекомых: ос, пчел, термитов и муравьев, у которых есть свои фабрики, крепости и системы коммуникации, и которые доминируют в мире насекомых так же, как люди доминируют в мире позвоночных. Общественный образ жизни – самая эффективная из известных нам форм высшей адаптации, а убедительные расчеты доказывают, что единицей отбора является не особь, а группа.
Логика группового отбора проста. Рассмотрим две группы приматов, состоящие из генетически различных особей. Представьте, что в мозге «общительных» приматов из первой группы есть структуры, отвечающие за любовь, сострадание, доброту, совместную деятельность и самопожертвование («роевые эмоции»), и такие структуры, как зеркальные нейроны, которые отражают поведение других. «Необщительные» приматы из второй группы так же сильны и столь же умело взаимодействуют с природой, но не испытывают роевых эмоций. Эти две группы ждет смертельная схватка, где будет только один победитель, например война или борьба за выживание во время голода. Благодаря способности объединяться, совместно охотиться и возделывать землю, победит первая группа. Набор разнообразных генов целой социальной группы сохранится и реплицируется, и вместе с этими генами будут унаследованы роевые эмоции и способность понимать, о чем думают и что чувствуют другие {34}.
Мы никогда не узнаем, испытывают ли общественные насекомые роевые эмоции и были ли известны членистоногим внеэмоциональные способы групповой кооперации. Но нам хорошо известны человеческие эмоции: они во многом связаны с общением и отношениями. В этом смысле мы роевые существа, неизменно ищущие позитивных отношений с себе подобными.
Все это (большой социально ориентированный мозг, роевые эмоции и групповой отбор) убеждает меня, что отношения с людьми – один из пяти основных элементов благополучия. Тот немаловажный факт, что хорошие отношения нам выгодны, потому что дают положительные эмоции, смысл, вовлеченность или успех, не означает, что мы стремимся к общению ради положительных эмоций, смысла, вовлеченности или успеха. Напротив, общение так важно для Homo sapiens, что эволюция дополнительно стимулирует нас.
Достижения. Именно это имела в виду Сения, оспаривая теорию счастья и указывая, что успех, победы, свершения, достижения могут быть самоцелью. Я убедился, что она права, и что люди стремятся не только к состояниям, описанным выше (положительные эмоции и смысл или – их крайнее проявление – жизнь-удовольствие и жизнь-смысл). Еще два элемента могут претендовать на роль составляющих благополучия и не являются средством получения удовольствия или способом наполнить жизнь смыслом.
Достижения часто интересны человеку сами по себе, даже если не несут ни положительных эмоций, ни смысла, ни позитивных взаимоотношений. И вот как я в этом окончательно убедился. Я серьезно играю в спортивный бридж. Моими партнерами и противниками были величайшие игроки. Некоторые мастера бриджа играют, чтобы совершенствоваться, учиться, решать задачи, испытывать ощущение потока. Когда они выигрывают, это прекрасно. То, что называется «красивой победой». Но когда они проигрывают, это (поскольку они играют хорошо) почти так же прекрасно. Одни играют в поисках потока или ради положительных эмоций, удовольствия от игры. Другие мастера играют, только чтобы выигрывать. Они тяжело переживают поражение, как бы хорошо ни играли. Но победа для них достойный результат, даже если она не самая красивая. Некоторые жульничают {35}. Кажется, победа для них не сводится ни к положительным эмоциям (многие из таких игроков говорят, что, победив, ничего не чувствуют и быстро переходят к новой игре или играют в бэкгэммон[5] до начала следующей партии), ни к вовлеченности (поскольку поражение легко обесценивает процесс). Она не имеет отношения и к смыслу (потому что бридж – это просто бридж).
Победу ради победы можно также усмотреть в стремлении к богатству. Кто-то нацелен на богатство, но занимается благотворительностью, проявляя при этом фантастическую щедрость. Джон Рокфеллер {36} и Эндрю Карнеги показали пример, которому сегодня следуют Чарльз Фини, Билл Гейтс и Уоррен Баффет. Всю вторую половину жизни Рокфеллер и Карнеги жертвовали на медицину и науку, образование и культуру, потратив таким образом большую часть состояния, заработанного в первой половине жизни. Сначала они стремились к богатству ради богатства, но затем ими был образован смысл.
Противоположность «дарителей» – «собиратели», которые верят, что выигрывает тот, кто умирает с самым большим мешком игрушек. Победа для них главное. Проигрывая, они чувствуют опустошенность, и никогда не откажутся от своих игрушек, разве чтобы получить их еще больше. Несомненно, «собиратели» и выстроенные ими компании дают многим другим людям средства, чтобы выстраивать свою жизнь, содержать семью, создавать собственный смысл, ставить перед собой собственные цели. Но это лишь побочный эффект «собирательства».
Итак, еще один элемент теории благополучия – достижения или жизнь-состязание (в крайнем своем проявлении), посвященная достижениям ради достижений.
Я прекрасно понимаю, что такая жизнь (да и вообще жизнь, которая сводится к одной из составляющих благополучия) – исключение. Люди, живущие такой жизнью, нередко всецело отдаются тому, чем занимаются, они жаждут удовольствий и, выигрывая, испытывают положительные эмоции (пусть мимолетные). И они могут побеждать во имя чего-то большего. («Бог создал меня быстрым, и, когда я бегу, я чувствую его благоволение», – говорит в фильме «Огненные колесницы» {37} герой, прототипом которого стал олимпийский чемпион Эрик Лидделл.) Тем не менее я считаю достижения отдельным элементом благополучия и полагаю, что благодаря этому дополнению список составляющих, которые выбирают в качестве конечной цели, становится более полным.
Я выделил достижения в отдельный пункт, вспомнив одну из самых важных статей, которые мне доводилось читать. В начале 1960-х годов я экспериментировал с крысами в лаборатории профессора психологии Байрона Кэмпбелла в Принстонском университете. В то время для описания мотивации использовалась теория редукции драйва[6] и господствовало представление, что животные стремятся исключительно к удовлетворению своих биологических потребностей. В 1959 году Роберт Уайт опубликовал крамольную статью «Новый взгляд на мотивацию: концепция компетентности» {38}, в которой развенчивал теорию редукции драйва и утверждал, что люди и крысы могут совершать некоторые действия, только чтобы получить контроль над своим окружением. Мы смеялись над этой статьей, но Уайт, как я убедился на своем долгом извилистом пути, попал в точку.
Включая достижения в число составляющих благополучия, я хочу подчеркнуть, что позитивная психология описывает, а не предписывает способы достижения благополучия. Это дополнение не значит, что вам следует выбрать жизнь-состязание или свернуть с собственного пути к благополучию, чтобы чаще выигрывать. Нет, я добавил его, чтобы расширить картину добровольного человеческого выбора.
Краткое изложение теории благополучия
Итак, теория благополучия. Предмет позитивной психологии не счастье, а благополучие. Благополучие – абстрактное понятие. Благополучие состоит из пяти составляющих (ЭСВОД):• Положительные эмоции (включают все аспекты счастья и удовлетворенности жизнью)
• Смысл
• Вовлеченность
• Отношения с людьми
• Достижения
Благополучие не сводится ни к одной из составляющих, но каждая из них способствует благополучию. Некоторые аспекты этих пяти составляющих оцениваются субъективно (самооценка), другие – объективно.
В центре теории счастья, напротив, находится явление действительности, которое оценивается как удовлетворенность жизнью. Каждый из аспектов счастья (положительные эмоции, вовлеченность и смысл) влияет на удовлетворенность жизнью и измеряется исключительно путем самооценки.
Здесь нужно прояснить один вопрос: согласно теории счастья, наши достоинства и положительные свойства (доброта, социальный интеллект, чувство юмора, смелость, честность и т. п. – всего их двадцать четыре) важны как основа вовлеченности. Вы испытываете ощущение потока, если развиваете свои лучшие качества и используете их для решения самых сложных задач {39}.
Согласно теории благополучия эти двадцать четыре свойства важны относительно каждого из пяти элементов, не только вовлеченности. Развитие ваших достоинств дает вам больше положительных эмоций, больше смысла, больше достижений и совершенствует отношения.
Теория счастья одномерна: это теория приятных ощущений, согласно которой мы выбираем максимально приятную жизнь. Теория благополучия основывается на пяти столпах, каждый из пяти зиждется на наших достоинствах. Теория благополучия многообразна по своим методам и по сути. Положительные эмоции – субъективный показатель, который зависит от того, что мы думаем и чувствуем. У таких составляющих, как вовлеченность, смысл, взаимоотношения и достижения, есть объективные и субъективные компоненты. То есть вы можете считать, что не испытываете вовлеченности, ваша жизнь бессмысленна, ваши отношения с людьми плохи, ваши успехи незначительны, и при этом серьезно ошибаться. А значит, благополучие не может существовать исключительно в вашем сознании: благополучие – сочетание положительных эмоций, смысла жизни, отношений с людьми и достижений. Делая свой жизненный выбор, мы стремимся максимизировать каждую из пяти составляющих.
Это различие между теорией счастья и теорией благополучия основано на реальности. Согласно теории счастья, в ситуации выбора человек думает о счастье (удовлетворенности жизнью), которое ждет его в результате, и выбирает то, что принесет ему больше счастья в будущем. Личный выбор сводится к максимизации счастья. По мнению экономиста Ричарда Лэйарда {40}, именно стремление к счастью движет человеком в ситуации выбора; оно должно быть принято государством как золотой стандарт и лежать в основе всех политических решений. Мой друг и учитель Ричард состоит в лейбористской партии, был советником по проблемам безработицы обоих премьеров-лейбористов Тони Блэра и Гордона Брауна. Его точка зрения необычна для экономиста. Она заметно отличается от типичных для ученого представлений о богатстве (богатство должно производить богатство). Ричард считает, что умножать богатство имеет смысл только для приумножения счастья. Поэтому он продвигает счастье не просто как единственный критерий личного выбора, но и как единственный показатель эффективности, который должно учитывать правительство при планировании курса. Хотя мне нравится такой ход мысли, но это опять же монизм, и я не согласен, что счастье – синоним благополучия и его лучшая мера.
Процветание как цель позитивной психологии
Последнюю главу этой книги я посвятил политике и экономике благополучия, но сначала один пример. Доказано, что пары с детьми в среднем менее счастливы и довольны жизнью, чем бездетные пары. Если бы эволюция зависела от максимизации счастья, человечество давно бы вымерло. Поэтому очевидно: либо мы пребываем в заблуждении, что дети приносят удовлетворенность жизнью, либо мы продолжаем род, исходя из иных соображений. Аналогично, если бы личное счастье было нашей единственной целью, мы бы старались избавиться от престарелых родителей. А значит, монизм счастья не только противоречит фактам, но и сомнителен с нравственной точки зрения: руководствуясь теорией счастья, некоторые пары могут остаться бездетными. Если мы расширим свои представления о благополучии за счет смысла жизни и отношений с людьми, станет понятно, зачем нам дети {41} и зачем нам заботиться о пожилых родителях.
Счастье и удовлетворенность жизнью – одна из составляющих благополучия и важный субъективный показатель, но благополучие нельзя сводить к личным ощущениям. Государство, которое стремится обеспечить исключительно субъективное благополучие граждан, превращается в пародию на правительство из антиутопии Олдоса Хаксли «О дивный новый мир» {42}, снабжающее людей наркотиком сомой. Подобно тому, как мы, определяя свою жизнь, руководствуемся различными критериями (а не просто стремимся к наибольшему счастью), государство должно оперировать различными субъективными и объективными показателями, учитывая все составляющие благополучия {43}.
Согласно теории счастья, задача позитивной психологии (как и у Ричарда Лэйарда) – приумножить личное и всеобщее счастье. Согласно теории благополучия, задача позитивной психологии многомерна: приумножить собственное и всеобщее процветание.
Что такое процветание?
Фелисия Хапперт и Тимоти Соу из Кембриджского университета разработали систему показателей процветания и измерили его уровень в 23 европейских странах {44}. Исследователи представляют процветание в духе теории благополучия: как соответствие всем основным критериям и по меньшей мере трем из шести дополнительных критериев.
Хапперт и Соу опросили более 2000 человек в каждой из стран, чтобы установить, как там обстоят дела с процветанием граждан.
Дания опережает другие европейские страны (33 % процветающих граждан). В Великобритании этот показатель почти вдвое ниже (18 %). На последнем месте – Россия (всего 6 %).
Это исследование подводит нас к сверхзадаче позитивной психологии, которой посвящена последняя глава и ради которой в принципе написана эта книга. Разработав более совершенную систему измерения положительных эмоций, вовлеченности, смысла, достижений и отношений с людьми, мы сможем четко поставить вопрос: сколько людей в стране, городе или компании процветают? В какой период жизни человек процветает? Способствует ли благотворительность процветанию благополучателей? Учит ли школа наших детей процветанию?
Государственная политика руководствуется исключительно измеримыми показателями, и до недавних пор мы могли использовать только экономические данные, например, валовой внутренний продукт (ВВП) {45}. Поэтому работа правительства оценивалась по тому, растет ли национальное богатство. Но зачем нужно богатство? На мой взгляд, не для того, чтобы производить еще больше богатства, а для того, чтобы способствовать процветанию. Теперь мы можем спросить власти: что принесет больше процветания – новая школа, которую вы строите, или парк, который могли бы разбить? Вакцинация против кори или программа трансплантации роговицы? Насколько оправданны с точки зрения процветания пособия для родителей, находящихся в отпуске по уходу за ребенком?
Счастье и удовлетворенность жизнью – одна из составляющих благополучия и важный субъективный показатель, но благополучие нельзя сводить к личным ощущениям. Государство, которое стремится обеспечить исключительно субъективное благополучие граждан, превращается в пародию на правительство из антиутопии Олдоса Хаксли «О дивный новый мир» {42}, снабжающее людей наркотиком сомой. Подобно тому, как мы, определяя свою жизнь, руководствуемся различными критериями (а не просто стремимся к наибольшему счастью), государство должно оперировать различными субъективными и объективными показателями, учитывая все составляющие благополучия {43}.
Согласно теории счастья, задача позитивной психологии (как и у Ричарда Лэйарда) – приумножить личное и всеобщее счастье. Согласно теории благополучия, задача позитивной психологии многомерна: приумножить собственное и всеобщее процветание.
Что такое процветание?
Фелисия Хапперт и Тимоти Соу из Кембриджского университета разработали систему показателей процветания и измерили его уровень в 23 европейских странах {44}. Исследователи представляют процветание в духе теории благополучия: как соответствие всем основным критериям и по меньшей мере трем из шести дополнительных критериев.
Хапперт и Соу опросили более 2000 человек в каждой из стран, чтобы установить, как там обстоят дела с процветанием граждан.
Дания опережает другие европейские страны (33 % процветающих граждан). В Великобритании этот показатель почти вдвое ниже (18 %). На последнем месте – Россия (всего 6 %).
Это исследование подводит нас к сверхзадаче позитивной психологии, которой посвящена последняя глава и ради которой в принципе написана эта книга. Разработав более совершенную систему измерения положительных эмоций, вовлеченности, смысла, достижений и отношений с людьми, мы сможем четко поставить вопрос: сколько людей в стране, городе или компании процветают? В какой период жизни человек процветает? Способствует ли благотворительность процветанию благополучателей? Учит ли школа наших детей процветанию?
Государственная политика руководствуется исключительно измеримыми показателями, и до недавних пор мы могли использовать только экономические данные, например, валовой внутренний продукт (ВВП) {45}. Поэтому работа правительства оценивалась по тому, растет ли национальное богатство. Но зачем нужно богатство? На мой взгляд, не для того, чтобы производить еще больше богатства, а для того, чтобы способствовать процветанию. Теперь мы можем спросить власти: что принесет больше процветания – новая школа, которую вы строите, или парк, который могли бы разбить? Вакцинация против кори или программа трансплантации роговицы? Насколько оправданны с точки зрения процветания пособия для родителей, находящихся в отпуске по уходу за ребенком?