Мартон Сандра. Пленница пустыни

   – Проклятье, – взревел он, – думаешь, только у тебя с этим проблемы?
   – У меня ни с чем нет никаких проблем. Когда мы были в ванне, ты совершил по отношению ко мне очень благородный поступок, и…
   Кипя от злости, он догнал ее и развернул к себе.
   – Не уходи от меня, женщина!
   – Пожалуйста. Успокойся, Кэмерон.
   – Значит, по-твоему, я похож на благородного человека. Похож?
   – Это был комплимент.
   – В таком случае мне не нужны комплименты, – прорычал он, хоть внутренний голос и уверял его, что он ведет себя глупо. – Комплименты мне нужны от тебя в последнюю очередь.
   – Неужели?
   – Да, черт возьми, в последнюю.
   – Тогда что тебе от меня нужно, Кэмерон?
   В эту секунду он понял, что его обвели вокруг пальца.
   – Ведьма, – тихо сказал он.
   Она улыбнулась. Поднялась на цыпочки. Обвила руками его шею и позволила отнести себя в постель.
   – На этот раз я не остановлюсь, – прошептал он.
   – Не останавливайся. Не вздумай останавливаться…
   Кэм рывком стащил с себя джинсы и отбросил их в сторону. Обнял свою златовласую танцовщицу и стал ее жадно целовать.
   Леанна потянулась к нему губами. Ей страстно хотелось его поцелуев. Как она жила без них все эти годы?
   – Прикоснись ко мне, – прошептала она. Треугольник нежных волос слегка коснулся его вздыбившегося мужского начала, и он застонал, чувствуя, как по его телу от этой утонченной ласки пробегает слабый электрический разряд.
   Спокойнее, сказал он себе, не спеши.
   Для нее это было в первый раз. Он был готов. Боже, он уже давно был готов, но все еще мог себя контролировать. Пускай не полностью, но в достаточной мере для того, чтобы все прошло как надо. Чтобы она получила максимальное удовольствие.
   Она вздохнула. Снова выгнулась, прижимаясь к нему, и он понял, что пропал.
   Из его горла вырвалось рычание. Он наклонил голову и лизнул сначала один сладкий сосок, а затем второй. Стал играть с ними языком, пока она не вскрикнула от наслаждения.
   После этого он стал опускаться ниже, целуя и покусывая ее плоть. Он провел языком по ее пупку, а затем спустился к золотистому треугольнику и стал его целовать.
   – Нет, – сказала она, – Кэм…
   – Да, – ответил он, прижимая к простыням ее руки, которыми она пыталась его оттолкнуть.
   – Да, – хрипло произнес он, зарываясь лицом в эти нежные завитки и видя перед собой средоточие ее желания.
   Он медленно прикоснулся языком к ее клитору.
   Вдохнул ее женский запах. Касался ее языком снова и снова, пока из ее горла не вырвался неистовый крик.
   Он поднял глаза и увидел, что она откинулась на шелковые подушки. Он отпустил ее запястья, просунул руки ей под ягодицы, приподнял их и снова коснулся ее.
   – Пожалуйста, – обессилено прошептала она, ничего не видя от желания, впившись пальцами в его плечи, – пожалуйста…
   И он вошел в нее. Медленно. Боже, да. Медленно, хотя его сердце бешено колотилось. У нее на губах замерло его имя, и он наклонился к ней и поцеловал, дав ей почувствовать вкус собственной страсти на своих губах.
   Он понимал, что вот-вот потеряет над собой контроль. То, как тесно было его телу в ее девственном лоне, вскрики удовольствия, рождавшиеся в глубине ее горла, вкус ее губ…
   Она прошептала его имя, когда он вошел в нее глубже.
   – Я делаю тебе больно? – спросил он. – Я не хочу причинять тебе…
   Она пошевелилась. Пошевелилась еще раз, и он понял, что назад пути нет.
   Одним быстрым движением он разорвал ту хрупкую преграду, которая защищала невинность его Саломеи. Она резко вдохнула; ее глаза расширились, и он заставил себя замереть, ожидая, пока не увидел того, что он так хотел увидеть на ее лице.
   Сияние.
   Радость.
   Все то, что сейчас происходило и в его сердце.
   – Саломея. Моя Саломея…
   – Да, – сказала она, – о да!
   Он чувствовал, что в его теле все нарастает поток чистой энергии.
   – Сейчас, – сказал он, и когда из ее груди вырвался вопль экстаза, он откинул голову назад и взорвался глубоко-глубоко внутри ее золотого тепла.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   Когда в спальню проник первый бледный луч света, Леанна открыла глаза и увидела, что Кэм смотрит на нее. У него на лице была такая нежность, что у нее на мгновение перехватило дыхание.
   – Доброе утро, любимая. – Он поцеловал ее. – Ты хорошо спала?
   – Ммм.
   Она провела пальцами ему по его щеке; он взял ее ладонь и поцеловал.
   – А ты?
   Он всю ночь не смыкал глаз, пытаясь придумать план спасения. Тем не менее он, к своему удивлению, чувствовал себя свежим.
   Может быть, дело было в том, что он держал в своих руках Саломею, пока она спала.
   – Я в порядке. – Он осторожно придвинулся ближе. – А с тобой все нормально? Я хочу сказать… Я сделал тебе больно? Я пытался этого избежать, но…
   Она с улыбкой приложила пальцы к его губам.
   – Мне было очень хорошо, Кэм. Я и подумать не могла, что заниматься любовью будет так… так…
   – Восхитительно, – тихо сказал он. – Знаю. И для меня тоже.
   Он уткнулся лицом в ее шею. Спустя минуту он приподнялся и посмотрел на нее.
   – Я рад, что у нас произошла эта ссора.
   – Какая ссора? – спросила она, но ее порозовевшие щеки подсказали ему, что она прекрасно понимает, о чем он говорит.
   – Которую ты спровоцировала и которая не могла не привести к неприятностям.
   Ее смех был мягким и сексуальным.
   – А вот это тоже может привести к неприятностям? – прошептала она, проводя руками вниз по его спине.
   – Продолжай в том же духе, – с улыбкой сказал он, – и они не заставят себя ждать.
   – Какое чудесное обещание.
   Кэм снова поцеловал ее. Ее губы были особенно сладкими, как это бывает только ранним утром, а кожа пахла ночью любви. Он погладил рукой ее грудь, прикоснулся губами к соску и несколько раз провел по нему языком.
   Саломея закрыла глаза. Из ее горла вылетел сладкий стон.
   Ночью он снова занимался с ней любовью, медленно входя в нее, не спеша знакомясь с секретами ее тела, но время начинало работать против них.
   – Любимая. – Кэм сделал паузу. – Нам пора вставать.
   Она вздохнула в знак согласия.
   – Знаю.
   – Попробуем позвонить по мобильному, – сказал он.
   Оставалось только надеяться, что сегодня ему повезет больше, чем ночью.
   Служанка, которая принесла им одежду, ни разу не подняла на них глаза.
   – Моя госпожа хотела бы знать, желаете ли вы позавтракать в саду.
   Кэм сказал, что они не возражают, и служанка вышла, предварительно поклонившись.
   Они приняли ванну, старательно держась друг от друга подальше. После этого оделись. Для Леанны были приготовлены белые льняные брюки и подходящий по цвету шелковый свитер, а для Кэма – хлопчатобумажные брюки и футболка. На ноги они надели удобные кожаные сандалии.
   Новый наряд был к липу его Саломее, и Кэм невольно ею залюбовался. Покидать тот маленький мир, в котором они открыли для себя любовь, было тяжело, но Кэм понимал, что они должны это сделать.
   Он встал на колени у кровати и просунул руку под матрас, нащупывая пистолет, спрятанный там. На глазах у Леанны он всунул его себе за пояс, а потом прикрыл его сверху футболкой.
   – Ты думаешь… ты думаешь, что что-нибудь может случиться?
   – Я думаю, – тихо ответил он, – что лучше всего быть готовым.
   Он сделал паузу.
   – Послушай, может, я спущусь вниз, немного поболтаю с нашей хозяйкой, все там проверю, а потом ты присоединишься ко мне, чтобы… В чем дело?
   – Ты без меня не пойдешь.
   Он решил не спорить. Пока он не будет знать больше, ему будет спокойнее, если его Саломея будет рядом. Вряд ли он сможет ее защитить, если люди Асаада начнут штурмовать дворец, но у него хотя бы есть пистолет.
   Он использует его против врага… и использует его, чтобы не позволить Саломее попасть в грязные лапы султана, если дело дойдет до этого.
   Должно быть, эти мысли отразились на его лице, потому что она подошла и обняла его.
   – Что бы ни случилось, – прошептала она, – я хочу быть с тобой.
   – Любимая. – Кэм несколько раз кашлянул. – Если все пойдет наперекосяк… Если не будет другого выбора…
   Она притянула его голову к себе и поцеловала.
   – Я знаю, – прошептала она, и когда он заглянул в ее глаза, то понял, что она действительно понимает все.
   Они позавтракали на террасе под чистым синим небом. У них над головой тянулись виноградные лозы, защищавшие от лучей солнца. На деревьях пели птицы, а над клумбой роз порхали бабочки всевозможных расцветок.
   Когда они пили кофе, появилась Шала. Все ли им нравится? Еда, одежда? Она говорила так, как будто была радушной хозяйкой небольшого отеля. Кэм и Леанна поблагодарили ее за все. Дворец Луны стал настоящим храмом их любви.
   Любовь, подумал Кэм.
   Он не верил в любовь. В такую любовь. Он любил свою страну. Своих братьев. Людей, которые сражались и истекали кровью бок о бок с ним. Но вся эта болтовня о поцелуях под июньской луной и тому подобном была порождением дешевого кино и песенок. Люди, которые позволяли себе верить в существование любви, делали себя слабыми и уязвимыми.
   Разве по какой-то другой причине его мать терпела холодность его отца? Его постоянное неодобрение?
   Разве по какой-то другой причине она не стала бороться с болезнью и умерла?
   Нет, Кэм не верил в любовь. В силу секса – да. Добавьте опасность к этой смеси, и у вас получится сильнодействующий напиток. Он не любит Саломею, а она не любит его. Она только думает, что любит, а он… он только думает… он только думает…
   К черту то, о чем он думает!
   Он зарылся руками в волосы своей танцовщицы и приблизил ее лицо к своему. Он медленно поцеловал ее, говоря ей своим поцелуем, что отдаст жизнь, чтобы ее защитить.
   Честь. Это чувство он понимал прекрасно.
   – Все будет хорошо, милая.
   – А не мог Асаад перестать искать нас? Перестать? Исключено. Мыслимо ли, чтобы двое людей сбежали из Баслаама, перехитрив маленькую, но хорошо вооруженную армию? И вместо заключения контракта стоимостью в миллионы долларов, Асаад пережил унизительную потерю лица.
   Тем не менее призрак надежды ей не повредит.
   – Все возможно, – хрипло сказал он.
   Она вздохнула и прильнула к нему. Он так крепко ее обнял, что скоро она уже не могла различить, где кончается биение ее сердца, а где начинается его.
   – Да, – тихо сказала она. – Все возможно. Кэм поцеловал ее. У них было еще немного времени, чтобы пожить в мечте.
   Они пробовали позвонить по мобильному телефону несколько раз. С парадной лестницы, из сада, и, напоследок, из-за бассейна. Безуспешно. Телефон был вне зоны действия сети.
   – Никогда они не работают, когда нужно, – сказала Леанна.
   Она хотела произнести это безразличным тоном, но ей самой показалось, что в ее голосе прозвучало отчаяние.
   – Может быть, позже. Может быть, спутник, с которого он принимает сигнал, сейчас не в той позиции. Может…
   Кэм, который присел на мягкую траву, взял ее за руку и усадил рядом с собой.
   – Незачем об этом беспокоиться, Саломея. Через час Шала отведет меня в деревню, и…
   – Нас, – сказала Саломея. – Она отведет в деревню нас.
   – Нет. – Он нежно потянул ее за руку, уложив на траву. – Я пойду один.
   – А вдруг это ловушка? Вдруг там тебя поджидают люди Асаада?
   – А вдруг ты хоть раз сделаешь так, как я говорю? – сказал он, смягчая свои слова улыбкой. – Я хочу, чтобы ты осталась здесь, заперев на засов дверь и держа при себе пистолет.
   – Ты не можешь уйти без пистолета. Я тебе не позволю.
   – Мне на ум приходят более приятные вещи, чем ссора.
   – Ты просто хочешь сменить тему разговора.
   – Какая ты догадливая.
   – Кэм. Если… если что-нибудь случится…
   – Ничего не случится.
   У него был уверенный голос, но она понимала, что он говорит так только ради нее.
   – Я знаю… но если что-нибудь…
   Она взвизгнула, когда он внезапно схватил ее и, перекатившись с ней по траве, оказался над нею.
   – Ты всегда была такой упрямицей, крошка? Леанна засмеялась.
   – Да.
   Кэм улыбнулся и легонько ущипнул ее за кончик носа.
   – Расскажи мне.
   – Что рассказать?
   – О себе.
   – Ты имеешь в виду мою биографию? Ладно, но тогда сначала я задам тебе вопрос.
   – Вот так?
   – Да, вот так.
   Она игриво приподняла рукав его футболки пальцем и остановилась на его бицепсе, на котором был изображен орел.
   – Расскажи мне про него.
   К ее удовольствию, он покраснел.
   – Это всего лишь глупая татуировка.
   – Очень красивая.
   – Ты правда так думаешь? – Он усмехнулся. – Это хорошо, потому что мы с братьями тоже так думаем. Понимаешь, мы родились с разницей в год, поэтому я закончил школу первым. И накануне отъезда в колледж, поздно вечером, мы вдруг поняли, что расстаемся в первый раз в жизни.
   – И вы сделали себе одинаковые татуировки?
   – Да. Детский сад, конечно, но тогда…
   – Тогда это стало между вами связью. Мои братья тоже подумали бы, что это здорово.
   – Они тоже танцовщики?
   – Мои братья?
   Леанна фыркнула, а затем разразилась смехом.
   – Боже мой, если бы они тебя сейчас слышали…
   – Неужели нет? – спросил он, смеясь вместе с ней.
   Ему нравился ее смех. Он был таким же естественным, как и она сама.
   – Они полицейские. Из отряда специального назначения. Они поколотили бы тебя, если бы ты назвал их танцовщиками. Хотя нет. Они, наверное, не смогли бы тебя поколотить. Я хочу сказать, они такие же большие, как и ты. Но…
   – Но они бы попробовали.
   – Точно. Они все еще дразнят меня при каждом удобном случае шуточками вроде «мисс фуэте», – сказала она. – А потом я решила уйти из балета и заняться чечеткой.
   – Балет многое потерял.
   – Да нет. Потому что на самом деле…
   – На самом деле ты удивительная танцовщица. – Кэм утвердительно кивнул головой. – Например, танец, который ты исполнила для меня прошлым вечером…
   Она покраснела.
   – Я не хочу об этом говорить.
   – А я хочу. Боже, когда я посмотрел вверх и увидел тебя…
   – Я никогда не исполняла такие танцы раньше.
   Он поцеловал ее. Поцелуй был таким долгим и страстным, что она чуть не умерла от удовольствия.
   – Кэм? – прошептала она, все еще прижимаясь к его губам. – Пойдем наверх.
   В ответ на ее слова его тело мгновенно напряглось.
   – Да, детка, – тихо сказал он. Поднявшись, он взял ее на руки и отнес в их убежище.
   Он медленно раздел ее, наслаждаясь страстью в ее взоре и в собственных жилах. Он стал гладить и целовать ее тело и довел ее до состояния, когда она могла только вновь и вновь шептать его имя. После этого он снял с себя одежду, поднял ее на руки и отнес к той стене в спальне, во всю длину которой шли зеркала. Там он снова поставил ее на пол.
   – Посмотри, какая ты красивая, любимая, – прошептал он, поворачивая ее лицом к зеркалу. – Боже, посмотри на себя! Леанна подчинилась.
   Кэм лишил ее девственности, занимался с ней любовью, искупал ее в ванне. Он целовал каждый сантиметр ее тела и знал теперь все его секреты. Леанна думала, что он уже показал ей все, что знает сам.
   Теперь она знала, что это не так. Смотреть, как ты отражаешься в глазах своего возлюбленного, вовсе не то же самое, что видеть в зеркале, как он занимается с тобой любовью.
   Он провел пальцами по ее груди. Леанна с шумом втянула воздух, сразу почувствовав, как внизу ее живота разлилось влажное тепло, которое стало стремительно разрастаться, когда он принялся ласкать ее соски большими пальцами своих рук. – Смотри, – прошептал он.
   Она не смогла бы оторвать взгляд от зеркала, даже если бы захотела.
   Одна его рука по-прежнему поглаживала ее грудь. Другая неторопливо прошлась по талии, бедрам, а потом, словно нехотя, остановилась в нижней части живота. От его пальцев исходило такое желание, что у нее начали подгибаться колени.
   – Кэм, – простонала она.
   И почувствовала, как он целует ее в шею, как слегка покусывает кожу.
   – Смотри, – повторил он грубовато, будто отдавая команду.
   И просунул руку между ее бедер. Она вскрикнула; ее тело затрепетало от прикосновения его пальцев, а затем резко выгнулось, когда стремительный оргазм на мгновение превратил ее в яркую вспышку света.
   Она испытывала оргазм в его объятиях каждый раз, когда они занимались любовью, но такого не было еще ни разу. Кэм повернул ее к себе лицом и крепко обнял, страстно желая, чтобы это мгновение длилось вечно.
   – Кэм, – изумленно произнесла она, – боже мой, Кэм…
   Он обхватил руками ее ягодицы, поднял ее в воздух и… вошел в нее. Леанна громко закричала, с силой сжимая его талию своими ногами, чтобы помочь ему проникнуть глубже. Глубже. Еще глубже. Теперь только его сила, его крепкие объятия не давали ей упасть на пол.
   Они одновременно испытали оргазм, который ни шел ни в какое сравнение с тем, что было прежде. По щекам Леанны катились слезы; Кэм несколько раз громко вскрикнул. Он увлек ее за собой на пол и прижал к груди, к своему колотящемуся сердцу.
   С ним что-то происходило, что-то, чего он не понимал, или не хотел понимать, или…
   В воздухе послышался оглушительный рев. Окна задребезжали, и Леанна испуганно закричала. Кэм бросился к ней и закрыл своим телом, когда окно взорвалось осколками лопнувшего стекла.
   И они увидели, что над садом завис черный вертолет, чей гигантский силуэт заслонил от них все небо.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

   – Кэм, – прокричала Леанна, – Кэм, что происходит?
   Он откатился от нее в сторону, схватил джинсы и рывком натянул их. Вертолет скрылся из виду и начал снижаться. Он слышал, как его лопасти со свистом рассекают воздух.
   – Они нашли нас, милая.
   – Люди султана? Но… но Шала говорила, что это место – святилище.
   У Кэма в волосах застряли осколки стекла. Также он чувствовал мельчайшие стеклянные иглы под ногами, но в остальном с ним все было в порядке. Он схватил Леанну, быстро оглядел ее и облегченно вздохнул, когда убедился, что она не пострадала.
   – Оденься.
   Она быстро подняла с пола одежду и трясущимися руками натянула ее на себя. Кэм взял пистолет, снял его с предохранителя и направился к двери.
   Леанна бросилась за ним.
   – Кэм, подожди!
   Он повернулся к ней – обнаженный по пояс, босой, с пистолетом в руке.
   – Запри за мной дверь на засов.
   – Нет! Я пойду с тобой!
   – Запри ее на засов и не открывай, что бы ты ни услышала. Если только я не прикажу тебе ее открыть.
   – Кэмерон, я не позволю тебе выйти туда одному.
   – Еще как позволишь.
   Леанна молча смотрела на него. На мгновение он показался ей опасным незнакомцем. Но это было не так. С ней был мужчина, которого она любила.
   Что бы ни случилось, она хотела быть с ним, даже если это означало верную смерть.
   – Я пойду с тобой, Кэм. Ты не сможешь меня остановить.
   – Черт возьми, Саломея, у меня нет времени на споры!
   – Точно, у тебя его нет. Так что не спорь. Я пойДУ.
   Он схватил ее за плечи.
   – Черта с два!
   Вдалеке раздавались громкие крики. Ему надо было спуститься по лестнице так, чтобы его заметили. Начать убегать. Увести от нее этих мерзавцев и убить стольких из них, сколько он сможет.
   Все, что у него было, – это несколько минут, чтобы попытаться спасти свою златовласую танцовщицу.
   Он ни за что не возьмет ее с собой.
   Леанна положила руки ему на грудь; в глазах у нее блеснули слезы.
   – Я знаю, что ты пытаешься защитить меня. И… и я люблю тебя за это. Я люблю тебя за все, что в тебе есть, Кэм. Слышишь? Я люблю тебя!
   Вот она и произнесла эти слова. Он с самого начала знал, что она хочет их сказать. И также знал, что на самом деле это было не так.
   Тогда почему от этих слов у него защемило сердце?
   – Вот почему ты должен разрешить мне пойти с тобой, – сказала она. – Разве ты не понимаешь? Я люблю тебя!
   Ему надо было заставить ее замолчать. Заставить ее остаться внутри. Был только один способ сделать это, пускай и болезненный.
   – Не веди себя как ребенок, – резко сказал он. – У нас был секс. Секс. Не путай это с любовью.
   Она побелела.
   – Ошибаешься. Я люблю тебя.
   – А я люблю жизнь, и не собираюсь с ней расставаться, – выпалил он, ненавидя самого себя за эти слова.
   Он не хотел, чтобы их роман закончился именно так, но у него не было выбора. Главное было – спасти ее. Этого требовала его честь.
   – Я иду наружу. А ты останешься здесь, пока я не вернусь. Ясно?
   У нее было белое лицо, губы подрагивали. Кэм выругался, притянул ее к себе и прижался к ее губам. Но они были холодными, и в том момент, когда он ее отпустил, он почувствовал, как его душа разлетается на мелкие кусочки.
   – Не забудь закрыть дверь.
   После этого он вышел, дождался звука задвигаемого засова и помчался вниз по лестнице.
   Головорезы султана были во внутреннем дворе. Шесть человек. Нет, восемь. Кэм почувствовал старый добрый прилив адреналина. Еще один глубокий вдох. После этого он издал неистовый крик и побежал, стреляя на ходу.
   Двое упали. Третий, а за ним и четвертый. Слыша над головой свист пуль, Кэм добежал до угла и завернул за него. Припав спиной к стене, он в первый раз допустил мысль, что они с Саломеей все-таки переживут эту… В этот момент он увидел других людей, которые стремительно приближались к нему, пригнувшись к самой земле.
   Их слишком много. У них слишком много оружия.
   Что ж, это конец. У них был перевес и в людях, и в оружии. Пора было возвращаться к Саломее. Обнять ее. Сказать ей, что эти несколько дней были… что они были незабываемы. Поцеловать ее в губы, приставить дуло пистолета к ее виску…
   Что-то ударило его в грудь.
   Ощущение было как от удара кувалдой. Но зачем кому-то понадобилось бить его кувалдой…
   – А-а-а.
   Боль расцвела, словно цветок с тысячей лепестков, пронизав его грудь, плечи, руки. Кэм медленно съехал вниз по стене. Он посмотрел вниз, дотронулся до груди и, оторвав руку, увидел на ней кровь.
   Стрельба стихла. Кто-то пнул его по ноге. Он поднял глаза и увидел, что над ним возвышается какой-то человек. Он не мог видеть отчетливо – почему-то все предметы вокруг стали расплывчатыми, – но это лицо было ему знакомо.
   – Асаад?
   – Мистер Найт.
   Довольная улыбка. Еще один тычок ногой.
   – Как я рад снова вас видеть.
   Кэм застонал и попытался встать на ноги. Султан засмеялся, поставил ногу Кэму на грудь.
   – Боюсь, вы никуда не пойдете, мистер Найт. Вы правда думали, что сможете от меня сбежать?
   Саломея? Где она? Кэму надо было ее найти.
   – Вы кого-то ищете? Ну конечно. Вы ищете женщину из моего гарема.
   Кэм с трудом сделал вдох.
   – Не твою, – с хрипом произнес он. – Никогда… Асаад резко мотнул головой в сторону и бросил отрывистую команду. К нему подошел один из его людей, который тянул за собой что-то… нет, кого-то…
   У Кэма на глазах выступили слезы.
   Это была его Саломея. На ее шею была наброшена веревка; руки были связаны. На ее перемазанном грязью лице было несколько кровоподтеков. И она плакала.
   – Кэм, – рыдая, произнесла она, – боже мой, Кэм… Асаад смотрел на них, широко улыбаясь. Он позволил ей подойти к Кэму на расстояние вытянутой руки. Затем, все с той же улыбкой, он схватил ее за волосы и резким рывком подтащил к себе.
   – Я сожалею лишь о том, что вы уже не увидите, как я наслаждаюсь своей добычей. Также вы вряд ли проживете достаточно долго, чтобы подписать этот нефтяной контракт, но удовольствие увидеть вашу смерть почти стоит того, чтобы…
   Кэм поднял свой пистолет. Глаза султана округлились от неожиданности.
   – Ба-бах, – прошептал Кэм и нажал на спусковой крючок.
   Посередине лба Асаада появилось аккуратное отверстие, и его бездыханное тело рухнуло на землю.
   Один из людей султана громко закричал. Кэм посмотрел на Саломею. Сейчас, сказал он себе. Сейчас. У него еще оставалась одна пуля. Одна пуля, которая избавит ее от агонии.
   Боже, нет. Он не может. Не может…
   И вдруг…
   С неба упала огромная птица – вертолет «Черный ястреб», закамуфлированный под цвета пустыни. Зазвучали выстрелы. Люди Асаада бросились врассыпную, но было уже поздно – сверху они были как на ладони.
   После этого наступила тишина, которую нарушали только порывы ветра.
   Кэм с трудом приподнял голову. Попытался произнести имя своей светловолосой танцовщицы. Попробовал встать, чтобы найти ее.
   – Кэмерон? Кэмерон, черт побери, с тебя что, и на минуту нельзя глаз спустить?
   Кэм несколько раз моргнул. Все вокруг словно подернулось серой пеленой, но он мог бы поклясться, что увидел своих братьев, склонившихся над ним.
   – Черт возьми, Кэм, не закрывай глаза. Не закрывай. Слышишь? Если ты умрешь у нас на руках, старик, мы в жизни тебе этого не простим.
   Мэтт говорил с ним резко, но при этом бережно касался его руками.
   – Подними ему голову, – хрипло сказал Алекс.
   – Саломея, – прошептал Кэм. Мэтт нагнул к нему голову. – Что?
   – Саломея. Моя златовласая танцовщица…
   В этот момент серая пелена стала черной, и Кэм провалился в океан темноты.
 
   Шум. Свет ламп. Боль, острая, как лезвие ножа. Уколы как от булавок, а затем тупая боль, пульсирующая с каждым ударом его сердца.
   Саломея.
   Саломея.
   Затем снова темнота.
   Голоса. Некоторые ему знакомы, некоторые нет.
   – Плохо дело.
   – …все что можем, но…
   – …значительная потеря крови.
   – …молодой. Сильный. Ничего не обещаем, но… И все время, все это время только одно имя в его мыслях. Саломея.