Она оглядела комнату. За те два месяца, которые она здесь жила, она ничего не изменила - и было почти смехотворно представлять Алекса в окружении всех этих бело-розовых оборочек. Комната все еще выглядела так, как будто принадлежала девочке-подростку - той, которая ждала тут девять лет назад Апекса.
Уитни опустилась на край постели. В ту давно минувшую ночь Алекс должен был прийти через 1аnai. Теперь он поднимется вверх смело по лестнице. И это его право, как мужа.
Однако только это и изменилось. Апекс не любил ее тогда, не любит и теперь. Да, он хочет ее, да, он использует ее - но то же самое было и в прошлом, и это реальность. Горькая, но правда.
У нее сжалось сердце. Она не станет дожидаться его этой ночью. Только не сегодня. Она торопливо скинула одежду и натянула свою ночную рубашку, а затем поспешила в ванную, вымыла руки и лицо, почистила зубы и так торопилась, что не могла отдышаться, забираясь в постель. И как раз вовремя - она услышала, как открывается дверь, когда натягивала на себя одеяло.
Она зажмурилась, стараясь унять колотившееся сердце. Шаги Алекса мягко приблизились к кровати. Она услышала, как он остановился.
- Уитни?
Она не пошевелилась. Спустя мгновенье она услышала слабое шуршание его одежды и поняла, что он раздевается. Когда он пошлепал в ванную, она перевернулась на живот и спрятала лицо в подушку. Почему она не догадалась выключить свет? Лампа рядом с кроватью давала мягкий свет, но было бы лучше, если бы комната была погружена во мрак, тогда Алекс не смог бы увидеть ее лицо.
Постель скрипнула, когда он лег рядом с ней. Он подвинулся к ней, обнял рукой за талию, а потом привлек ее в тепло своего обнаженного тела. На минуту она затаила дыхание. Но потом жар его тела проник в ее плоть, и она вздохнула. Было так приятно в его объятиях, так чудесно чувствовать его руки.
Он снова прошептал ее имя, когда поворачивал ее на спину. Медленно она открыла глаза и посмотрела на него, когда он лег сверху.
- Я знал, что ты не спишь, - сказал он тихо. Она провела по губам кончиком языка.
- По правде говоря, я спала - почти спала. Взгляд его медленно скользнул по ее лицу.
- Ты что, и в самом деле думаешь, что сможешь уснуть, когда это наша первая ночь вместе в твоей постели?
Ледяная рука коснулась ее сердца. "Это не первая наша ночь в моей постели", - подумала она. Он был здесь раньше, обнимал ее...
Уитни отвернулась.
- Алекс, - шепнула она. - Прости. Но я... я ужасно устала.
Он улыбнулся и наклонился к ней.
- Насколько устала? - спросил он, нежно целуя ее в губы.
У нее защемило сердце. Она подумала, что никогда не перестанет любить его. Но то, чего он хотел от нее, не имело ничего общего с любовью. И никогда не имело.
Она закрыла глаза.
- Очень. Все эти долгие перелеты отнимают у меня последние силы.
- Что тебе нужно, - сказал он, и его дыхание коснулось ее щеки, - это глубокий сон всю ночь.
- Именно, Алекс. Пожалуйста... Губы его касались ее уха.
- Чтобы это произошло, тебе нужно полностью расслабиться.
- Я расслабилась. Я...
Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
- Позволь мне успокоить тебя, дорогая, - прошептал он.
Он осыпал ее поцелуями, нежными короткими поцелуями, которые больше предлагали, чем просили. Через некоторое время она вздохнула и губы ее раскрылись.
- Вот так. - Он обвел языком ее губы. - Просто лежи на спине и позволь мне все делать самому.
- Алекс... Алекс... я действительно не думаю...
- Правильно. - Голос его стал хриплым, рука - нежной, когда он стягивал ее ночную рубашку с плеча. - Вот так, дорогая. Не думай ни о чем. Не делай ничего - только оставайся в моих объятиях и плыви по течению.
Губы его были как шелк, когда он касался ими ее шеи. Она издала тихий звук, когда он целовал ее груди, а когда взял в рот сосок, она застонала.
Он взглянул на нее. Лицо его было напряженным, глаза потемнели.
- Вот видишь? - Он улыбнулся. - Не так уж ты и устала, правда?
- Алекс...
Он накрыл рукой ее грудь, потом дотронулся до нее языком, чтобы сжался сосок.
- Не настолько, чтобы отказаться от этого, - прошептал он. Его рука скользнула ей под рубашку и легко гладила ее тело. - Или от этого.
По ней пробежала дрожь.
- Пожалуйста, - бормотала она, - пожалуйста...
- Пожалуйста - что? - Голос его был низким. - Пожалуйста, займись со мной любовью? Этого ты хочешь, Уитни?
- Нет. Я... я... ох! О да. Да... Он приподнялся над ней.
- Обними меня. И прикоснись ко мне. Ты же знаешь, что хочешь этого.
У нее на глазах появились слезы. Именно эти слова говорил он в ту давно минувшую ночь. Как он хорошо ее знает и как ловко пользуется этим. Он всегда знал, как получить от нее то, что хочет. Однажды это были двадцать пять тысяч долларов, которые он выудил у ее отца. Теперь вознаграждение, которого он требовал, было гораздо выше. У него уже есть ранчо Тернеров, имя Тернеров, и скоро... скоро он возьмет ее за руку и посадит за стол напротив себя в доме в Сан-Франциско, и он всегда будет получать от нее все, пока будет этого хотеть, потому что одного его прикосновения достаточно, чтобы она горела словно в огне.
- Уитни, обними меня за шею.
Сморгнув слезы, она подняла руки и крепко обвила их вокруг него с любовью и ненавистью за его власть над ней.
- Пусти меня в себе, - прошептал он, и она повиновалась, вскрикивая от удовольствия, когда он входил в нее, двигаясь под ним при его прикосновении, пока наконец все перестало иметь значение, кроме настоящего момента и мужчины в ее объятиях. Она вскрикнула и приподнялась, чтобы двигаться с ним в унисон. Наконец на пике оргазма она выгнулась и выкрикнула его имя.
"Я люблю тебя, Алекс", - думала она.
- Я так хочу тебя, - прошептал он, и его слова вдребезги разбили ее хрустальные грезы. Она очнулась, очнулась от сладкого забвения, вернулась к реальности, от которой никуда не деться, и теперь неподвижно лежала под ним, в западне земных желаний собственного тела.
Алекс содрогнулся, потом упал на нее, тело его было скользким от пота. Она не шелохнулась, пока дыхание его не стало ровным и сердце не прекратило свой бешеный бег, а потом попробовала отодвинуться.
- Я делаю тебе больно? - прошептал он. Он перевернулся, увлекая ее за собой и беря в свои объятия. - В чем дело?
Она помотала головой, опасаясь, что если заговорит, то не удержится от слез.
- Уитни, пожалуйста, скажи мне.
Она закрыла глаза и отвернулась от его испытующего взгляда.
- Свет слишком яркий. Ты не можешь его выключить?
Он поколебался, а потом протянул руку к прикроватному столику и повернул выключатель. Комната погрузилась в темноту.
- А теперь скажи мне, в чем дело?
- Ни в чем, просто я... я думаю, что устала больше, чем предполагала.
Дыхание Алекса обдало ее лицо теплом.
- Ты напряжена, как сжатая пружина, - сказал он, откидывая шелковые локоны с ее лица.
- Все будет в порядке. Просто мне нужно поспать.
- Еще нет. Не сейчас, когда ты в таком состоянии.
- Алекс...
Он нежно поцеловал ее в губы, потом в шею, потом поцеловал каждую грудь. Рука его двинулась по ее животу.
- Расслабься, - прошептал он. Пальцы его слегка касались влажных завитков внизу ее живота, нежно гладили внутреннюю поверхность ее бедер. Вот так. Позволь мне помочь тебе, дорогая. Я хочу, чтобы тебе всегда со мной было хорошо.
Потому что он обладал властью над ней. Мысль была непереносима, но это было правдой, ведь в его объятиях она не найдет ничего, кроме секса без любви.
А этого ей недостаточно. Господи, никогда она этим не будет удовлетворена, а ведь была такой дурочкой, решила, что ей этого хватит.
- Нет! - Голос ее был резок, она уперлась ладонями ему в грудь и отодвинулась от него. - Нет, я больше ничего не хочу, Алекс, кроме того, чтобы ты оставил меня в покое. - Голос ее прервался. - Разве я так уж много прошу?
Наступила тишина, прерываемая только дыханием Алекса.
- Нет! - Голос его стал ледяным. - Нет, - повторил он, откидывая одеяло прочь и поднимаясь с постели, - совсем немного.
Слабая тревожная дрожь пробежала по ее телу. Она села, опершись на подушки.
- Алекс? Что ты делаешь?
Это был лишний вопрос. Она видела, что он делал: взошла луна и было достаточно светло, чтобы увидеть, как он натягивает брюки и собирает остальную одежду,
- Спи, Уитни. Я и так достаточно потревожил твой сон сегодня ночью.
- Алекс...
Он прошел через комнату, толкнул дверь и с шумом захлопнул ее за собой. Спустя долгое-долгое время Уитни легла и спрятала лицо в подушках. Наконец сон остановил ее слезы.
***
Когда она спустилась вниз на следующее утро, Алекса не было. Он просил экономку передать, что у него с раннего утра назначена встреча и он будет занят весь день. Ей не стоит ждать его к обеду - он был уверен, что задержится допоздна.
Так и было - день, затем другой и, в сущности, все последующие дни. Их жизнь потекла по обычному руслу, с тем лишь отличием от первых недель совместной жизни, что Алекс перестал приводить гостей к обеду.
Уитни не имела представления, как он их развлекает, точно так же не знала она, посещает ли он мероприятия в Северной Калифорнии, которые в шутку назвал "прибыльным сезоном". Он совершал поездки в Сан-Франциско - множество поездок, - но никогда снова не просил ее поехать с ним.
Она понимала, что происходит. После той первой ночи Алекс больше не показывался в ее спальне. Что касалось его, пламя, которое их соединяло, угасло. Ему нужна была женщина в постели, а не статуя. Она не могла винить его ни за это, ни за гнев, который он так старательно сдерживал.
Она нарушила условия их соглашения и понимала, что он потребует развода и это только вопрос времени. Она даст ему развод, хотя даже мысль о том, что она его потеряет, была мучительна.
Она слишком любила его, чтобы держаться за этот фальшивый брак.
Сейчас, в эту дождливую осеннюю ночь, она сидела в постели, опершись на подушки и отпивая глотками горячий чай. Она слегла, возможно, от какого-то вируса, а может быть, просто потому, что жила под таким стрессом. Ее всю ломало, но все было бы не так плохо, если бы не постоянная тошнота.
К тому же она непрестанно думала о том, что произойдет, когда Алекс вернется завтра домой. Она беспокойно заметалась, вспомнив о его телефонном звонке.
- Мы должны кое-что обсудить, Уитни, - сказал он, - и я больше не хочу это откладывать.
Она вздохнула и поставила чайную чашку на прикроватный столик. Развод вот что он хочет обсудить. Больше всего она боялась, что не выдержит и хлопнется в обморок.
Она постарается облегчить ему задачу. "Алекс, - скажет она, - нам не о чем говорить. Я немедленно встречусь с адвокатом и..."
Она вздрогнула, когда дверь ее спальни распахнулась настежь. Алекс стоял в дверном проеме, не спуская с нее глаз.
- Ты напугал меня до смерти, - сказала она.
- Похоже, это входит у меня в привычку. - Он шагнул в комнату и прикрыл за собой дверь. - Ты помнишь тот первый день в Сан-Франциско? Ты была в моей спальне, и я взлетел по ступенькам. - Он неуверенно улыбнулся. - Я не мог дождаться, когда же наконец окажусь рядом с моей любимой женой.
Уитни уставилась на него.
- Алекс? С тобой все в порядке?
- Лучше не бывает. Разве ты не собираешься спросить меня, что я делаю дома сегодня?
- Ты уверен, что с тобой все в порядке? Ты выглядишь...
Пьяным. Вот как он выглядел. Глаза остекленевшие, а на скулах выступили багровые пятна. Она почувствовала, что дрожит от страха.
- Почему бы тебе не умыться, пока я буду надевать халат, а тогда мы могли бы спуститься вниз, и я приготовлю тебе...
- ...кофе. - Он хихикнул, подходя ближе к ней. - Это ты хотела сказать, не так ли?
Она натянула на себя одеяло и взяла халат в изголовье кровати.
- Прекрасное предложение - кофе, - сказала она, хотя только при одной мысли об этом ее чуть не вырвало. - Дай мне минутку, и...
Он схватил рукой ее запястье.
- Нет. - Улыбка исчезла с лица Алекса, оставив его рот печальным и сжатым.
- Отпусти меня, пожалуйста. Он склонил голову набок.
- Всегда леди, - сказал он тихо. - "Отпусти меня, пожалуйста", говорит она, несмотря на то что сердце у нее трепещет, как у оленя, за которым гонятся охотники.
Рука его сжималась все сильнее, когда он вытаскивал ее из постели. Слабый запах виски донесся до нее.
- Ты пьян!
Рот его скривился.
- Нет. Не пьян, любовь моя. Просто слегка ане-сте... анесте...
Уитни подняла подбородок.
- Пьян, - повторила она холодно. Алекс хихикнул.
- Слегка смазан - для того, что ждет меня впереди.
Сердце ее вздрогнуло.
- Впереди тебя ничего не ждет. Убирайся из моей спальни.
- Из твоей спальни. - Губы его скривились. - Правильно. Прости меня, я совсем забыл, что эта спальня принадлежит владелице усадьбы.
- Алекс...
У нее перехватило дыхание, когда он притянул ее к себе.
- Так вот, это и моя спальня, дорогая. Теперь я оплачиваю счета, а не твой папаша.
Уитни сжала зубы, пытаясь освободиться от него.
- Убирайся отсюда, Алекс. Мы поговорим завтра, после того как ты...
Брань, такая же грубая, как и его рука, сорвалась с его губ.
- Я не желаю разговаривать, - сказал он и накрыл ее губы своим ртом.
Ее охватил страх. Тело его было напряжено, руки держали крепко. От запаха виски она содрогнулась.
Алекс отступил и взял ее за плечи.
- Поцелуй меня, черт тебя побери. Поцелуй меня, ты же хочешь этого.
Тошнота подкатила к ее горлу.
- Пожалуйста, - прошептала она, - не делай этого. Я... я себя неважно чувствую.
Лицо его потемнело.
- Я презираю тебя, это ты хотела сказать?
- Нет. Я просто... Алекс, пожалуйста.
Он взял ее лицо обеими руками и склонился над ней. Рот его прижался к ее губам, она почувствовала острый укус его зубов и затем соленый привкус крови. Волна тошноты поднялась из глубин ее живота.
- Умоляю тебя, - прошептала она.
- Вот именно, умоляй меня. Я хочу услышать, как ты будешь умолять меня, чтобы я тобой овладел. Потому что я больше не хочу тебя, черт тебя возьми! Ты слышишь меня, Уитни? Я не хочу тебя!
Слезы навернулись у нее на глаза. Вот чего она боялась, вот о чем догадывалась, чего ждала со страхом. Алекс хочет, чтобы она ушла из его жизни. Господи, о Господи...
- Ну? - Он повернулся к ней лицом. - Я жду, любовь моя. Что ты теперь скажешь?
Отчаянье, гораздо большее, чем она ожидала, навалилось на нее, но она все-таки заставила себя посмотреть ему в лицо и сказать слова, которые должна была сказать.
- Первое, что я сделаю завтра утром, - свяжусь с адвокатом.
Алекс выдохнул сквозь зубы:
- Отлично. Но скажи ему, я хочу, чтобы это все закончилось как можно скорее.
- Да. - Она кивнула. - Скажу. И как только я найду место, где поселиться, я соберу свои вещи и подготовлю их к отправке.
Он поморщился.
- Не беспокойся, - сказал он. - Дом - твой. Черт, он всегда принадлежал тебе. Эта вычурная кучка кирпича является владениями Тернеров. Я всегда был тут чужим.
Он окинул ее долгим взглядом, а потом развернулся и зашагал к двери. Уитни зажала рот руками. "Алекс, - мысленно кричала она, - Алекс, не оставляй меня! Я люблю тебя".
- Алекс, - его имя вырвалось у нее шепотом. Она сделала шаг вперед, протягивая руки, и он оглянулся. - Алекс, - повторила она, и тогда тошнота накатилась на нее. Глаза ее закрылись, и она, потеряв сознание, рухнула к его ногам.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Уитни посмотрела на доктора с недоверием. - Нет, - сказала она тихо, этого не может быть.
Доктор пожал плечами.
- Моя дорогая миссис Барон, нет ничего невозможного, неважно, какие меры предосторожности вы предпринимали.
- Может быть, вы ошибаетесь? Наверное, есть другие тесты?..
- Даже самый зеленый практикант смог бы диагностировать здоровую, нормальную беременность. Через семь месяцев вы и ваш муж станете счастливыми родителями.
- Мой муж - он знает? Вы сказали ему? Доктор кивнул.
- Конечно. Я разговаривал с ним прошлой ночью после того, как осмотрел вас. - Он взглянул на нее, защелкивая свой саквояж. - А теперь запомните: постельный режим на несколько дней, а после вы сможете возобновить нормальный образ жизни.
Нормальный образ жизни. Разве развод - это нормально для женщины, которая только что узнала, что беременна?
Доктор нахмурился.
- У вас есть какие-то вопросы, миссис Барон?
"Да, - подумала она. - О да". У нее было много вопросов, но на них нельзя найти ответы на дне этого маленького черного саквояжа.
- Нет, - сказала она, - никаких вопросов.
- Ну, тогда я ухожу. Ваш муж под дверью, ходит туда-сюда, как тигр в клетке. - Он улыбнулся. - Он горит желанием увидеть вас, и я не осуждаю его. Он очень беспокоится.
Уитни закрыла глаза, когда дверь захлопнулась. Она не могла представить беспокойство Алекса. Он только что собрался разводиться с женой, которая ему не нужна, а теперь оказалось, что она носит его ребенка.
Его ребенок. Она провела рукой по животу. Ребенок Алекса растет в ней. Те дикие сладкие ночи в его объятиях произвели новую жизнь.
Слезы стояли у нее в глазах. Эта ужасная беременность режет ей грудь, как ножом. В конце концов, останется доказательство той недели в Сан-Франциско. Ребенок, которого она не планировала, ребенок, которого никто не хочет...
Нет! Нет, это неправда. Она хочет этого ребенка. Он - ее, ее и Алекса. Он остался от того, что могло бы быть, но не произошло.
Дверь распахнулась, появился Алекс - вид у него был такой, как будто он не спал всю ночь. Под глазами темные круги, рубашка помята, но ей хватило и одного взгляда, чтобы прочесть на его лице, как он был расстроен. Она ожидала, что он будет зол, но тут было нечто другое. Он был похож... похож на змею, сжавшуюся кольцом и выжидающую, чтобы ужалить.
- Ну, - сказал он, - черт побери, это вносит некоторую неразбериху в ход вещей, не так ли?
- Нет, - сказала она спокойно, - не вносит. Ничего не изменилось.
Алекс подбоченился.
- Тебя не затруднит дать разъяснения?
- Доктор велел мне оставаться в постели несколько дней. Но как только я встану на ноги, я найду место...
- Место? - Голос его был нежен, как кошачье мурлыканье. - Какое еще место?
- Как-какое? Место, где жить. - Значит, ты собираешься оставить ребенка? - Да.
Он холодно улыбнулся.
- Давай все выясним. Ты собираешься уйти от меня, найти квартиру и родить ребенка?
- Верно, - сказала она спокойно, хотя никакого спокойствия она не чувствовала. Под одеялом руки ее были сжаты, а пальцы дрожали от волнения.
- А как ты собираешься зарабатывать на жизнь, пока это произойдет?
- Я не стану просить тебя ни о чем, если ты об этом хочешь меня...
- Отвечай на вопрос, - сказал он резко. - Тебе нужны будут деньги за квартиру, на еду, медицинское обслуживание. Где ты их возьмешь?
Уитни пожала плечами.
- Я... я найду работу. Поверь мне, тебе не нужно будет заботиться о моем содержании.
- Какую работу?
Она посмотрела на него.
- Это что, допрос? Я же говорю, что справлюсь. Он надменно задрал подбородок.
- Ты хочешь сказать, что твой папочка справится. Ты бросишься к Дж. Т., и он возьмет на себя заботу о тебе и моем ребенке.
Она тихо вздохнула.
- Алекс, пожалуйста, я устала.
- Это ты задумала? Твой отец будет растить моего сына?
На секунду эти слова порадовали ее сердце. "Мой ребенок, - сказал он, мой сын". Но, взглянув ему в глаза, она поняла, что в его словах не было того смысла, который ее усталое сердце пыталось придать им.
- Ответь мне, Уитни.
- Я уже ответила. Тебе не нужно беспокоиться об этом ребенке.
Алекс быстро подошел к кровати. Он схватил ее за плечи и почти приподнял.
- Ты ошибаешься, - процедил он сквозь зубы. - То, что в твоем чреве, принадлежит мне. Я буду принимать решения об этом, и никто другой. Ты поняла?
Она понимала только, что он старается запугать ее. Все в нем было пугающим - от холодных, стальных ноток в голосе до давящих на ее плечи пальцев. Но ничего не выйдет - во всяком случае, в этот раз.
- Ты не сможешь воспрепятствовать мне родить этого ребенка, - сказала она спокойно.
- Ты думаешь, я этого хочу? - прошипел он. Она сглотнула.
- Я думала... я думала...
Он пристально посмотрел на нее... и неожиданно отпустил.
- Может быть, я и негодяй, - сказал он тихо. - Но я не такой сукин сын, как ты обо мне думаешь.
Уитни облизала губы.
- Значит, ты хочешь, чтобы у меня был ребенок?
Он широко улыбнулся.
- Мне неприятно разочаровывать тебя, моя дорогая женушка, но ответ будет "да". Я хочу этого ребенка. И я вовсе не намерен отдавать его - или ее - тебе и Дж. Т.
Пульс ее замедлился.
- Никакой суд не разрешит тебе опеки, - ответила она быстро. - И не важно, сколько у тебя денег.
Он отошел, распрямился и сунул руки в карманы.
- Ну, ну... Даже Уитни Тернер поняла, что за деньги нельзя купить всего. - Он тихо рассмеялся. - Не волнуйся, любовь моя. Я не намерен предоставлять тебе роскошь судебного побоища.
- Тогда о чем мы говорим? Алекс улыбнулся.
- Приготовься к еще одному разочарованию, моя дорогая. Никакого развода не будет.
Она уставилась на него в недоумении.
- Не будет развода?
- Правильно, не будет развода. Ни один из моих детей не будет расти, как вырос я. Ребенку нужны мать и отец - и дом, о котором я позаботился, а не этот... не этот мавзолей. - В изумлении она смотрела, как он развернулся и зашагал к двери. В последнюю секунду он остановился и повернулся к ней. В это время на следующей неделе мы уже будем жить в доме, в котором и не пахнет Тернерами.
Уитни пристально смотрела на него, пытаясь осмыслить то, что он сказал.
- Подожди минутку, Алекс, подожди! - Она села и наклонилась вперед. Ты не можешь принимать такие решения и... и...
Он засмеялся.
- Не могу? Я?
Дверь за ним затворилась. В изнеможении она упала на подушки и закрыла глаза.
Он был абсолютно прав. Он - Александр Барон и может делать все, черт его возьми, что хочет.
***
Он погорячился, сказав, что через неделю они съедут из дома Тернеров. Потребовался почти месяц, чтобы найти дом, который бы ему понравился, современный дом, разместившийся в укромном местечке на холмах над Гонолулу. Несмотря на то что дом находился недалеко от города, он стоял в уединении, добраться до него можно было только вертолетом или по узкой, мощенной осколками скал проселочной дороге, которая змеей вилась из низины, петляя такими крутыми поворотами, что дух захватывало.
- Его необходимо будет отремонтировать и покрыть заново, - заявил Алекс, - когда закончится сезон дождей.
Уитни не сомневалась, что при других обстоятельствах ей понравилось бы это место. Дом был просторным и полон воздуха и прекрасно обставлен - Алекс умудрился убедить самые лучшие магазины на островах поставить все, что ему было необходимо, чуть ли не за один день. Вокруг было много разных пристроек: гараж, который вмещал "блейзер" и, если Алекс был дома, "рэнджровер"; конюшня для пары арабских скакунов и зимний сад. Овальный бассейн блестел за домом, как голубая жемчужина, вокруг был разбит сад с живописными тропическими цветами невообразимой расцветки и разнообразных сортов.
В усадьбе было полно слуг. Алекс нанял экономку, повара, горничную, садовника, конюха и шофера. Он решил, что Уитни не должна готовить обеды, стелить постель, копаться в саду, ездить на лошадях и не должна никуда ездить на машине одна.
- Что же мне остается делать тогда? - требовательно спросила она.
Он одарил ее короткой улыбкой.
- Ты должна заботиться о моем ребенке. Бесполезно было говорить, что с ребенком и так все в порядке. Доктор сказал, что она совершенно здорова, но, видимо, Алекс был убежден, что здоровье у нее хрупкое. Не то чтобы он волновался за нее - не нужно было быть очень сообразительной, чтобы понять, что им движет беспокойство о благополучии младенца.
Временами она чувствовала уколы ревности к этому не родившемуся еще ребенку. Как может Алекс питать такую любовь к нему и быть совершенно равнодушным к ней? Но эти моменты были непродолжительными. Она тоже любила этого младенца - он был зачат если не в любви, то в радости. И в этом было некоторое утешение.
Алекс редко бывал дома. "Прибыльный" сезон в Сан-Франциско был в полном разгаре: она полагала, что он был занят тем, что появлялся то тут, то там. И кроме всего прочего, у него появилась новая секретарша, которую она никогда не видела. Но однажды она услышала мягкий голос женщины и ее хрипловатый смех, когда та ответила Уитни по телефону, и ледяная рука сжала ее сердце. Неужели Алекс так быстро нашел кого-то, кто заменил ее в его объятиях?
Он сказал, что развода не будет. Но ведь он не клялся ей в верности, и у нее не было причины ожидать ее. Их брак закончен. Они были двумя чужими людьми, которые носили одну и ту же фамилию. И если она все еще безнадежно любит своего мужа, что это может изменить?
Уитни понимала, что жить таким образом невозможно. И такая жизнь была бы ужасной и для ребенка. Детям нужна не только мать, им нужны оба родителя. Им нужна любовь - кто лучше ее знает об этом? Она пыталась сказать это Алексу, но он был несгибаем. Он не любил ее, она ему была не нужна - но он ее никогда не отпустит.
"Эта жизнь запуталась, как лабиринт, - думала Уитни поздним солнечным осенним утром, медленно бродя по саду. - Должен же быть какой-нибудь выход, но где он?"
Она быстро себя одернула. Ей нужно чем-то заняться: если она этого не сделает, то сойдет с ума. Прогулки верхом отпадали - Алекс считал их слишком требующими усилий и распорядился, чтобы ей не давали лошадей. А если она попытается работать на цветочных клумбах в саду, то садовник, также выполняющий инструкции Алекса, вежливо, но твердо положит этому конец.
Уитни опустилась на край постели. В ту давно минувшую ночь Алекс должен был прийти через 1аnai. Теперь он поднимется вверх смело по лестнице. И это его право, как мужа.
Однако только это и изменилось. Апекс не любил ее тогда, не любит и теперь. Да, он хочет ее, да, он использует ее - но то же самое было и в прошлом, и это реальность. Горькая, но правда.
У нее сжалось сердце. Она не станет дожидаться его этой ночью. Только не сегодня. Она торопливо скинула одежду и натянула свою ночную рубашку, а затем поспешила в ванную, вымыла руки и лицо, почистила зубы и так торопилась, что не могла отдышаться, забираясь в постель. И как раз вовремя - она услышала, как открывается дверь, когда натягивала на себя одеяло.
Она зажмурилась, стараясь унять колотившееся сердце. Шаги Алекса мягко приблизились к кровати. Она услышала, как он остановился.
- Уитни?
Она не пошевелилась. Спустя мгновенье она услышала слабое шуршание его одежды и поняла, что он раздевается. Когда он пошлепал в ванную, она перевернулась на живот и спрятала лицо в подушку. Почему она не догадалась выключить свет? Лампа рядом с кроватью давала мягкий свет, но было бы лучше, если бы комната была погружена во мрак, тогда Алекс не смог бы увидеть ее лицо.
Постель скрипнула, когда он лег рядом с ней. Он подвинулся к ней, обнял рукой за талию, а потом привлек ее в тепло своего обнаженного тела. На минуту она затаила дыхание. Но потом жар его тела проник в ее плоть, и она вздохнула. Было так приятно в его объятиях, так чудесно чувствовать его руки.
Он снова прошептал ее имя, когда поворачивал ее на спину. Медленно она открыла глаза и посмотрела на него, когда он лег сверху.
- Я знал, что ты не спишь, - сказал он тихо. Она провела по губам кончиком языка.
- По правде говоря, я спала - почти спала. Взгляд его медленно скользнул по ее лицу.
- Ты что, и в самом деле думаешь, что сможешь уснуть, когда это наша первая ночь вместе в твоей постели?
Ледяная рука коснулась ее сердца. "Это не первая наша ночь в моей постели", - подумала она. Он был здесь раньше, обнимал ее...
Уитни отвернулась.
- Алекс, - шепнула она. - Прости. Но я... я ужасно устала.
Он улыбнулся и наклонился к ней.
- Насколько устала? - спросил он, нежно целуя ее в губы.
У нее защемило сердце. Она подумала, что никогда не перестанет любить его. Но то, чего он хотел от нее, не имело ничего общего с любовью. И никогда не имело.
Она закрыла глаза.
- Очень. Все эти долгие перелеты отнимают у меня последние силы.
- Что тебе нужно, - сказал он, и его дыхание коснулось ее щеки, - это глубокий сон всю ночь.
- Именно, Алекс. Пожалуйста... Губы его касались ее уха.
- Чтобы это произошло, тебе нужно полностью расслабиться.
- Я расслабилась. Я...
Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
- Позволь мне успокоить тебя, дорогая, - прошептал он.
Он осыпал ее поцелуями, нежными короткими поцелуями, которые больше предлагали, чем просили. Через некоторое время она вздохнула и губы ее раскрылись.
- Вот так. - Он обвел языком ее губы. - Просто лежи на спине и позволь мне все делать самому.
- Алекс... Алекс... я действительно не думаю...
- Правильно. - Голос его стал хриплым, рука - нежной, когда он стягивал ее ночную рубашку с плеча. - Вот так, дорогая. Не думай ни о чем. Не делай ничего - только оставайся в моих объятиях и плыви по течению.
Губы его были как шелк, когда он касался ими ее шеи. Она издала тихий звук, когда он целовал ее груди, а когда взял в рот сосок, она застонала.
Он взглянул на нее. Лицо его было напряженным, глаза потемнели.
- Вот видишь? - Он улыбнулся. - Не так уж ты и устала, правда?
- Алекс...
Он накрыл рукой ее грудь, потом дотронулся до нее языком, чтобы сжался сосок.
- Не настолько, чтобы отказаться от этого, - прошептал он. Его рука скользнула ей под рубашку и легко гладила ее тело. - Или от этого.
По ней пробежала дрожь.
- Пожалуйста, - бормотала она, - пожалуйста...
- Пожалуйста - что? - Голос его был низким. - Пожалуйста, займись со мной любовью? Этого ты хочешь, Уитни?
- Нет. Я... я... ох! О да. Да... Он приподнялся над ней.
- Обними меня. И прикоснись ко мне. Ты же знаешь, что хочешь этого.
У нее на глазах появились слезы. Именно эти слова говорил он в ту давно минувшую ночь. Как он хорошо ее знает и как ловко пользуется этим. Он всегда знал, как получить от нее то, что хочет. Однажды это были двадцать пять тысяч долларов, которые он выудил у ее отца. Теперь вознаграждение, которого он требовал, было гораздо выше. У него уже есть ранчо Тернеров, имя Тернеров, и скоро... скоро он возьмет ее за руку и посадит за стол напротив себя в доме в Сан-Франциско, и он всегда будет получать от нее все, пока будет этого хотеть, потому что одного его прикосновения достаточно, чтобы она горела словно в огне.
- Уитни, обними меня за шею.
Сморгнув слезы, она подняла руки и крепко обвила их вокруг него с любовью и ненавистью за его власть над ней.
- Пусти меня в себе, - прошептал он, и она повиновалась, вскрикивая от удовольствия, когда он входил в нее, двигаясь под ним при его прикосновении, пока наконец все перестало иметь значение, кроме настоящего момента и мужчины в ее объятиях. Она вскрикнула и приподнялась, чтобы двигаться с ним в унисон. Наконец на пике оргазма она выгнулась и выкрикнула его имя.
"Я люблю тебя, Алекс", - думала она.
- Я так хочу тебя, - прошептал он, и его слова вдребезги разбили ее хрустальные грезы. Она очнулась, очнулась от сладкого забвения, вернулась к реальности, от которой никуда не деться, и теперь неподвижно лежала под ним, в западне земных желаний собственного тела.
Алекс содрогнулся, потом упал на нее, тело его было скользким от пота. Она не шелохнулась, пока дыхание его не стало ровным и сердце не прекратило свой бешеный бег, а потом попробовала отодвинуться.
- Я делаю тебе больно? - прошептал он. Он перевернулся, увлекая ее за собой и беря в свои объятия. - В чем дело?
Она помотала головой, опасаясь, что если заговорит, то не удержится от слез.
- Уитни, пожалуйста, скажи мне.
Она закрыла глаза и отвернулась от его испытующего взгляда.
- Свет слишком яркий. Ты не можешь его выключить?
Он поколебался, а потом протянул руку к прикроватному столику и повернул выключатель. Комната погрузилась в темноту.
- А теперь скажи мне, в чем дело?
- Ни в чем, просто я... я думаю, что устала больше, чем предполагала.
Дыхание Алекса обдало ее лицо теплом.
- Ты напряжена, как сжатая пружина, - сказал он, откидывая шелковые локоны с ее лица.
- Все будет в порядке. Просто мне нужно поспать.
- Еще нет. Не сейчас, когда ты в таком состоянии.
- Алекс...
Он нежно поцеловал ее в губы, потом в шею, потом поцеловал каждую грудь. Рука его двинулась по ее животу.
- Расслабься, - прошептал он. Пальцы его слегка касались влажных завитков внизу ее живота, нежно гладили внутреннюю поверхность ее бедер. Вот так. Позволь мне помочь тебе, дорогая. Я хочу, чтобы тебе всегда со мной было хорошо.
Потому что он обладал властью над ней. Мысль была непереносима, но это было правдой, ведь в его объятиях она не найдет ничего, кроме секса без любви.
А этого ей недостаточно. Господи, никогда она этим не будет удовлетворена, а ведь была такой дурочкой, решила, что ей этого хватит.
- Нет! - Голос ее был резок, она уперлась ладонями ему в грудь и отодвинулась от него. - Нет, я больше ничего не хочу, Алекс, кроме того, чтобы ты оставил меня в покое. - Голос ее прервался. - Разве я так уж много прошу?
Наступила тишина, прерываемая только дыханием Алекса.
- Нет! - Голос его стал ледяным. - Нет, - повторил он, откидывая одеяло прочь и поднимаясь с постели, - совсем немного.
Слабая тревожная дрожь пробежала по ее телу. Она села, опершись на подушки.
- Алекс? Что ты делаешь?
Это был лишний вопрос. Она видела, что он делал: взошла луна и было достаточно светло, чтобы увидеть, как он натягивает брюки и собирает остальную одежду,
- Спи, Уитни. Я и так достаточно потревожил твой сон сегодня ночью.
- Алекс...
Он прошел через комнату, толкнул дверь и с шумом захлопнул ее за собой. Спустя долгое-долгое время Уитни легла и спрятала лицо в подушках. Наконец сон остановил ее слезы.
***
Когда она спустилась вниз на следующее утро, Алекса не было. Он просил экономку передать, что у него с раннего утра назначена встреча и он будет занят весь день. Ей не стоит ждать его к обеду - он был уверен, что задержится допоздна.
Так и было - день, затем другой и, в сущности, все последующие дни. Их жизнь потекла по обычному руслу, с тем лишь отличием от первых недель совместной жизни, что Алекс перестал приводить гостей к обеду.
Уитни не имела представления, как он их развлекает, точно так же не знала она, посещает ли он мероприятия в Северной Калифорнии, которые в шутку назвал "прибыльным сезоном". Он совершал поездки в Сан-Франциско - множество поездок, - но никогда снова не просил ее поехать с ним.
Она понимала, что происходит. После той первой ночи Алекс больше не показывался в ее спальне. Что касалось его, пламя, которое их соединяло, угасло. Ему нужна была женщина в постели, а не статуя. Она не могла винить его ни за это, ни за гнев, который он так старательно сдерживал.
Она нарушила условия их соглашения и понимала, что он потребует развода и это только вопрос времени. Она даст ему развод, хотя даже мысль о том, что она его потеряет, была мучительна.
Она слишком любила его, чтобы держаться за этот фальшивый брак.
Сейчас, в эту дождливую осеннюю ночь, она сидела в постели, опершись на подушки и отпивая глотками горячий чай. Она слегла, возможно, от какого-то вируса, а может быть, просто потому, что жила под таким стрессом. Ее всю ломало, но все было бы не так плохо, если бы не постоянная тошнота.
К тому же она непрестанно думала о том, что произойдет, когда Алекс вернется завтра домой. Она беспокойно заметалась, вспомнив о его телефонном звонке.
- Мы должны кое-что обсудить, Уитни, - сказал он, - и я больше не хочу это откладывать.
Она вздохнула и поставила чайную чашку на прикроватный столик. Развод вот что он хочет обсудить. Больше всего она боялась, что не выдержит и хлопнется в обморок.
Она постарается облегчить ему задачу. "Алекс, - скажет она, - нам не о чем говорить. Я немедленно встречусь с адвокатом и..."
Она вздрогнула, когда дверь ее спальни распахнулась настежь. Алекс стоял в дверном проеме, не спуская с нее глаз.
- Ты напугал меня до смерти, - сказала она.
- Похоже, это входит у меня в привычку. - Он шагнул в комнату и прикрыл за собой дверь. - Ты помнишь тот первый день в Сан-Франциско? Ты была в моей спальне, и я взлетел по ступенькам. - Он неуверенно улыбнулся. - Я не мог дождаться, когда же наконец окажусь рядом с моей любимой женой.
Уитни уставилась на него.
- Алекс? С тобой все в порядке?
- Лучше не бывает. Разве ты не собираешься спросить меня, что я делаю дома сегодня?
- Ты уверен, что с тобой все в порядке? Ты выглядишь...
Пьяным. Вот как он выглядел. Глаза остекленевшие, а на скулах выступили багровые пятна. Она почувствовала, что дрожит от страха.
- Почему бы тебе не умыться, пока я буду надевать халат, а тогда мы могли бы спуститься вниз, и я приготовлю тебе...
- ...кофе. - Он хихикнул, подходя ближе к ней. - Это ты хотела сказать, не так ли?
Она натянула на себя одеяло и взяла халат в изголовье кровати.
- Прекрасное предложение - кофе, - сказала она, хотя только при одной мысли об этом ее чуть не вырвало. - Дай мне минутку, и...
Он схватил рукой ее запястье.
- Нет. - Улыбка исчезла с лица Алекса, оставив его рот печальным и сжатым.
- Отпусти меня, пожалуйста. Он склонил голову набок.
- Всегда леди, - сказал он тихо. - "Отпусти меня, пожалуйста", говорит она, несмотря на то что сердце у нее трепещет, как у оленя, за которым гонятся охотники.
Рука его сжималась все сильнее, когда он вытаскивал ее из постели. Слабый запах виски донесся до нее.
- Ты пьян!
Рот его скривился.
- Нет. Не пьян, любовь моя. Просто слегка ане-сте... анесте...
Уитни подняла подбородок.
- Пьян, - повторила она холодно. Алекс хихикнул.
- Слегка смазан - для того, что ждет меня впереди.
Сердце ее вздрогнуло.
- Впереди тебя ничего не ждет. Убирайся из моей спальни.
- Из твоей спальни. - Губы его скривились. - Правильно. Прости меня, я совсем забыл, что эта спальня принадлежит владелице усадьбы.
- Алекс...
У нее перехватило дыхание, когда он притянул ее к себе.
- Так вот, это и моя спальня, дорогая. Теперь я оплачиваю счета, а не твой папаша.
Уитни сжала зубы, пытаясь освободиться от него.
- Убирайся отсюда, Алекс. Мы поговорим завтра, после того как ты...
Брань, такая же грубая, как и его рука, сорвалась с его губ.
- Я не желаю разговаривать, - сказал он и накрыл ее губы своим ртом.
Ее охватил страх. Тело его было напряжено, руки держали крепко. От запаха виски она содрогнулась.
Алекс отступил и взял ее за плечи.
- Поцелуй меня, черт тебя побери. Поцелуй меня, ты же хочешь этого.
Тошнота подкатила к ее горлу.
- Пожалуйста, - прошептала она, - не делай этого. Я... я себя неважно чувствую.
Лицо его потемнело.
- Я презираю тебя, это ты хотела сказать?
- Нет. Я просто... Алекс, пожалуйста.
Он взял ее лицо обеими руками и склонился над ней. Рот его прижался к ее губам, она почувствовала острый укус его зубов и затем соленый привкус крови. Волна тошноты поднялась из глубин ее живота.
- Умоляю тебя, - прошептала она.
- Вот именно, умоляй меня. Я хочу услышать, как ты будешь умолять меня, чтобы я тобой овладел. Потому что я больше не хочу тебя, черт тебя возьми! Ты слышишь меня, Уитни? Я не хочу тебя!
Слезы навернулись у нее на глаза. Вот чего она боялась, вот о чем догадывалась, чего ждала со страхом. Алекс хочет, чтобы она ушла из его жизни. Господи, о Господи...
- Ну? - Он повернулся к ней лицом. - Я жду, любовь моя. Что ты теперь скажешь?
Отчаянье, гораздо большее, чем она ожидала, навалилось на нее, но она все-таки заставила себя посмотреть ему в лицо и сказать слова, которые должна была сказать.
- Первое, что я сделаю завтра утром, - свяжусь с адвокатом.
Алекс выдохнул сквозь зубы:
- Отлично. Но скажи ему, я хочу, чтобы это все закончилось как можно скорее.
- Да. - Она кивнула. - Скажу. И как только я найду место, где поселиться, я соберу свои вещи и подготовлю их к отправке.
Он поморщился.
- Не беспокойся, - сказал он. - Дом - твой. Черт, он всегда принадлежал тебе. Эта вычурная кучка кирпича является владениями Тернеров. Я всегда был тут чужим.
Он окинул ее долгим взглядом, а потом развернулся и зашагал к двери. Уитни зажала рот руками. "Алекс, - мысленно кричала она, - Алекс, не оставляй меня! Я люблю тебя".
- Алекс, - его имя вырвалось у нее шепотом. Она сделала шаг вперед, протягивая руки, и он оглянулся. - Алекс, - повторила она, и тогда тошнота накатилась на нее. Глаза ее закрылись, и она, потеряв сознание, рухнула к его ногам.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Уитни посмотрела на доктора с недоверием. - Нет, - сказала она тихо, этого не может быть.
Доктор пожал плечами.
- Моя дорогая миссис Барон, нет ничего невозможного, неважно, какие меры предосторожности вы предпринимали.
- Может быть, вы ошибаетесь? Наверное, есть другие тесты?..
- Даже самый зеленый практикант смог бы диагностировать здоровую, нормальную беременность. Через семь месяцев вы и ваш муж станете счастливыми родителями.
- Мой муж - он знает? Вы сказали ему? Доктор кивнул.
- Конечно. Я разговаривал с ним прошлой ночью после того, как осмотрел вас. - Он взглянул на нее, защелкивая свой саквояж. - А теперь запомните: постельный режим на несколько дней, а после вы сможете возобновить нормальный образ жизни.
Нормальный образ жизни. Разве развод - это нормально для женщины, которая только что узнала, что беременна?
Доктор нахмурился.
- У вас есть какие-то вопросы, миссис Барон?
"Да, - подумала она. - О да". У нее было много вопросов, но на них нельзя найти ответы на дне этого маленького черного саквояжа.
- Нет, - сказала она, - никаких вопросов.
- Ну, тогда я ухожу. Ваш муж под дверью, ходит туда-сюда, как тигр в клетке. - Он улыбнулся. - Он горит желанием увидеть вас, и я не осуждаю его. Он очень беспокоится.
Уитни закрыла глаза, когда дверь захлопнулась. Она не могла представить беспокойство Алекса. Он только что собрался разводиться с женой, которая ему не нужна, а теперь оказалось, что она носит его ребенка.
Его ребенок. Она провела рукой по животу. Ребенок Алекса растет в ней. Те дикие сладкие ночи в его объятиях произвели новую жизнь.
Слезы стояли у нее в глазах. Эта ужасная беременность режет ей грудь, как ножом. В конце концов, останется доказательство той недели в Сан-Франциско. Ребенок, которого она не планировала, ребенок, которого никто не хочет...
Нет! Нет, это неправда. Она хочет этого ребенка. Он - ее, ее и Алекса. Он остался от того, что могло бы быть, но не произошло.
Дверь распахнулась, появился Алекс - вид у него был такой, как будто он не спал всю ночь. Под глазами темные круги, рубашка помята, но ей хватило и одного взгляда, чтобы прочесть на его лице, как он был расстроен. Она ожидала, что он будет зол, но тут было нечто другое. Он был похож... похож на змею, сжавшуюся кольцом и выжидающую, чтобы ужалить.
- Ну, - сказал он, - черт побери, это вносит некоторую неразбериху в ход вещей, не так ли?
- Нет, - сказала она спокойно, - не вносит. Ничего не изменилось.
Алекс подбоченился.
- Тебя не затруднит дать разъяснения?
- Доктор велел мне оставаться в постели несколько дней. Но как только я встану на ноги, я найду место...
- Место? - Голос его был нежен, как кошачье мурлыканье. - Какое еще место?
- Как-какое? Место, где жить. - Значит, ты собираешься оставить ребенка? - Да.
Он холодно улыбнулся.
- Давай все выясним. Ты собираешься уйти от меня, найти квартиру и родить ребенка?
- Верно, - сказала она спокойно, хотя никакого спокойствия она не чувствовала. Под одеялом руки ее были сжаты, а пальцы дрожали от волнения.
- А как ты собираешься зарабатывать на жизнь, пока это произойдет?
- Я не стану просить тебя ни о чем, если ты об этом хочешь меня...
- Отвечай на вопрос, - сказал он резко. - Тебе нужны будут деньги за квартиру, на еду, медицинское обслуживание. Где ты их возьмешь?
Уитни пожала плечами.
- Я... я найду работу. Поверь мне, тебе не нужно будет заботиться о моем содержании.
- Какую работу?
Она посмотрела на него.
- Это что, допрос? Я же говорю, что справлюсь. Он надменно задрал подбородок.
- Ты хочешь сказать, что твой папочка справится. Ты бросишься к Дж. Т., и он возьмет на себя заботу о тебе и моем ребенке.
Она тихо вздохнула.
- Алекс, пожалуйста, я устала.
- Это ты задумала? Твой отец будет растить моего сына?
На секунду эти слова порадовали ее сердце. "Мой ребенок, - сказал он, мой сын". Но, взглянув ему в глаза, она поняла, что в его словах не было того смысла, который ее усталое сердце пыталось придать им.
- Ответь мне, Уитни.
- Я уже ответила. Тебе не нужно беспокоиться об этом ребенке.
Алекс быстро подошел к кровати. Он схватил ее за плечи и почти приподнял.
- Ты ошибаешься, - процедил он сквозь зубы. - То, что в твоем чреве, принадлежит мне. Я буду принимать решения об этом, и никто другой. Ты поняла?
Она понимала только, что он старается запугать ее. Все в нем было пугающим - от холодных, стальных ноток в голосе до давящих на ее плечи пальцев. Но ничего не выйдет - во всяком случае, в этот раз.
- Ты не сможешь воспрепятствовать мне родить этого ребенка, - сказала она спокойно.
- Ты думаешь, я этого хочу? - прошипел он. Она сглотнула.
- Я думала... я думала...
Он пристально посмотрел на нее... и неожиданно отпустил.
- Может быть, я и негодяй, - сказал он тихо. - Но я не такой сукин сын, как ты обо мне думаешь.
Уитни облизала губы.
- Значит, ты хочешь, чтобы у меня был ребенок?
Он широко улыбнулся.
- Мне неприятно разочаровывать тебя, моя дорогая женушка, но ответ будет "да". Я хочу этого ребенка. И я вовсе не намерен отдавать его - или ее - тебе и Дж. Т.
Пульс ее замедлился.
- Никакой суд не разрешит тебе опеки, - ответила она быстро. - И не важно, сколько у тебя денег.
Он отошел, распрямился и сунул руки в карманы.
- Ну, ну... Даже Уитни Тернер поняла, что за деньги нельзя купить всего. - Он тихо рассмеялся. - Не волнуйся, любовь моя. Я не намерен предоставлять тебе роскошь судебного побоища.
- Тогда о чем мы говорим? Алекс улыбнулся.
- Приготовься к еще одному разочарованию, моя дорогая. Никакого развода не будет.
Она уставилась на него в недоумении.
- Не будет развода?
- Правильно, не будет развода. Ни один из моих детей не будет расти, как вырос я. Ребенку нужны мать и отец - и дом, о котором я позаботился, а не этот... не этот мавзолей. - В изумлении она смотрела, как он развернулся и зашагал к двери. В последнюю секунду он остановился и повернулся к ней. В это время на следующей неделе мы уже будем жить в доме, в котором и не пахнет Тернерами.
Уитни пристально смотрела на него, пытаясь осмыслить то, что он сказал.
- Подожди минутку, Алекс, подожди! - Она села и наклонилась вперед. Ты не можешь принимать такие решения и... и...
Он засмеялся.
- Не могу? Я?
Дверь за ним затворилась. В изнеможении она упала на подушки и закрыла глаза.
Он был абсолютно прав. Он - Александр Барон и может делать все, черт его возьми, что хочет.
***
Он погорячился, сказав, что через неделю они съедут из дома Тернеров. Потребовался почти месяц, чтобы найти дом, который бы ему понравился, современный дом, разместившийся в укромном местечке на холмах над Гонолулу. Несмотря на то что дом находился недалеко от города, он стоял в уединении, добраться до него можно было только вертолетом или по узкой, мощенной осколками скал проселочной дороге, которая змеей вилась из низины, петляя такими крутыми поворотами, что дух захватывало.
- Его необходимо будет отремонтировать и покрыть заново, - заявил Алекс, - когда закончится сезон дождей.
Уитни не сомневалась, что при других обстоятельствах ей понравилось бы это место. Дом был просторным и полон воздуха и прекрасно обставлен - Алекс умудрился убедить самые лучшие магазины на островах поставить все, что ему было необходимо, чуть ли не за один день. Вокруг было много разных пристроек: гараж, который вмещал "блейзер" и, если Алекс был дома, "рэнджровер"; конюшня для пары арабских скакунов и зимний сад. Овальный бассейн блестел за домом, как голубая жемчужина, вокруг был разбит сад с живописными тропическими цветами невообразимой расцветки и разнообразных сортов.
В усадьбе было полно слуг. Алекс нанял экономку, повара, горничную, садовника, конюха и шофера. Он решил, что Уитни не должна готовить обеды, стелить постель, копаться в саду, ездить на лошадях и не должна никуда ездить на машине одна.
- Что же мне остается делать тогда? - требовательно спросила она.
Он одарил ее короткой улыбкой.
- Ты должна заботиться о моем ребенке. Бесполезно было говорить, что с ребенком и так все в порядке. Доктор сказал, что она совершенно здорова, но, видимо, Алекс был убежден, что здоровье у нее хрупкое. Не то чтобы он волновался за нее - не нужно было быть очень сообразительной, чтобы понять, что им движет беспокойство о благополучии младенца.
Временами она чувствовала уколы ревности к этому не родившемуся еще ребенку. Как может Алекс питать такую любовь к нему и быть совершенно равнодушным к ней? Но эти моменты были непродолжительными. Она тоже любила этого младенца - он был зачат если не в любви, то в радости. И в этом было некоторое утешение.
Алекс редко бывал дома. "Прибыльный" сезон в Сан-Франциско был в полном разгаре: она полагала, что он был занят тем, что появлялся то тут, то там. И кроме всего прочего, у него появилась новая секретарша, которую она никогда не видела. Но однажды она услышала мягкий голос женщины и ее хрипловатый смех, когда та ответила Уитни по телефону, и ледяная рука сжала ее сердце. Неужели Алекс так быстро нашел кого-то, кто заменил ее в его объятиях?
Он сказал, что развода не будет. Но ведь он не клялся ей в верности, и у нее не было причины ожидать ее. Их брак закончен. Они были двумя чужими людьми, которые носили одну и ту же фамилию. И если она все еще безнадежно любит своего мужа, что это может изменить?
Уитни понимала, что жить таким образом невозможно. И такая жизнь была бы ужасной и для ребенка. Детям нужна не только мать, им нужны оба родителя. Им нужна любовь - кто лучше ее знает об этом? Она пыталась сказать это Алексу, но он был несгибаем. Он не любил ее, она ему была не нужна - но он ее никогда не отпустит.
"Эта жизнь запуталась, как лабиринт, - думала Уитни поздним солнечным осенним утром, медленно бродя по саду. - Должен же быть какой-нибудь выход, но где он?"
Она быстро себя одернула. Ей нужно чем-то заняться: если она этого не сделает, то сойдет с ума. Прогулки верхом отпадали - Алекс считал их слишком требующими усилий и распорядился, чтобы ей не давали лошадей. А если она попытается работать на цветочных клумбах в саду, то садовник, также выполняющий инструкции Алекса, вежливо, но твердо положит этому конец.