Она быстро взлетела по ступенькам и пошла через холл. Но Алекс остановился, и ей ничего не оставалось, как остановиться тоже.
- Это, должно быть, галерея дегенеративных предков?
Уитни посмотрела на него. Именно так она всегда называла темные портреты предков Тернеров, которые висели на обшитых деревом стенах, - и теперь очень удивилась, что он это помнит.
- Да, - подтвердила она. Он кивнул.
- Счастливчики, не так ли? Они все такие суровые?
Уитни пожала плечами.
- Я не знаю, - сердито ответила она. - Никогда прежде не замечала.
Еще как замечала! Когда она была маленькой девочкой, то часами рассматривала эти суровые лица, удивляясь, умел ли хоть один из ее предков улыбаться.
- Кто этот джентльмен?
- Мой прадед.
Он подошел к следующему портрету. - А это?
- Мой дядя.
- А вот это?
Уитни с шумом выдохнула.
- Послушайте, если вы хотите провести экскурсию но дому, мой отец будет счастлив устроить что-то в этом роде завтра утром. А я устала. Поэтому, если вы не возражаете...
Алекс отвесил ей низкий поклон.
- Простите, миледи. Ведите меня дальше.
От прежней, знакомой издевки у нее перехватило дыхание. Она резко повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо, но он выглядел совершенно равнодушным.
- Сюда, - сказала она, проходя мимо него с высоко поднятой головой и ни разу не остановившись до тех пор, пока они не подошли к двери в конце коридора. - Ваша комната, - сказала она. - Если вам что-нибудь понадобится, позвоните экономке.
Алекс схватил ее за руку, когда она повернулась, чтобы уйти.
- Хорошая хозяйка проверила бы, все ли у меня есть, что нужно.
Голос его был низким, в нем снова прозвучали издевательские нотки, и от этого у Уитни зарделись щеки.
- Если вам что-нибудь нужно, - повторила она, - я уверена, что экономка будет счастлива вам услужить.
Он тихо рассмеялся.
- Спасибо. Но я видел эту леди, и я - пас. Она почувствовала, что краснеет еще больше.
- Я имела в виду полотенца, - разозлилась она на его сардонический взгляд. - Зубную пасту. Или дополнительную подушку.
- А! - Он кивнул, и на лице его было выражение совершенной невинности. - Да, конечно. Непременно позвоню, если мне понадобится. - Его рука сильнее сжала ее запястье. - Ну, тогда ничего больше не остается, как сказать "спокойной ночи".
Что-то в его голосе заставило затрепетать ее сердце. У нее неожиданно возникло острое желание повернуться и убежать. Вместо этого она заставила себя сказать спокойно:
- Доброй ночи!
Но сильная рука Алекса не отпускала ее.
- Я слышал, ты делаешь успехи в Лос-Анджелесе? Она кивнула.
Он улыбнулся.
- "Обеды за минуту", гмм? Неплохо...
- Алекс, послушай, я действительно усталь. Поэтому, если ты...
- Ты счастлива?
Она встретилась с ним взглядом.
- Да, - поспешно ответила она. - Конечно, я счастлива. Мой бизнес процветает, у меня есть отличный дом...
- Ах, да, я почти забыл. - Он покривился. - Тернеры измеряют счастье не так, как простые смертные. Дома, бизнес, банковские счета...
Глаза Уитни сузились.
- А как измеряешь его ты, Алекс? Числом просителей у твоих ног?
Он засмеялся.
- Имеешь в виду себя и своего отца?
- Имею в виду, что подыграла тебе в твоей маленькой игре. А теперь я хотела бы пойти в свою комнату.
Он шагнул к ней.
- Удивительно, как мало ты переменилась за эти годы.
Неожиданная мягкость его голоса испугала ее, и она повернулась к нему. Ресницы как вуалью прикрывали его глаза, а все его тело напряглось - она ничего не могла прочесть ни в его лице, ни в его позе, и все же она почувствовала неожиданную перемену в нем, как будто он ждал чего-то, что должно было произойти.
Мгновенье - и время ринулось вспять. Она подумала, сколько раз в прошлом они вот так стояли; почти касаясь друг друга, дыша в унисон, говоря тихими голосами, чтобы никто посторонний не мог их услышать
Не что хорошего в воспоминаниях, когда все они - сплошной обман. Ничего из того, что с ними произошло, не было правдой. Тогда Алекс забавлялся с ней и одурачил ее и отца точно так же, как сегодня.
- Неужели ты и в самом деле так думаешь? - сказала она холодно. - И впрямь ты выпил больше, чем следовало.
Он покачал головой.
- Некоторые вещи не меняются, Уитни.
- Все меняется. - Ее голос был резок. - И ты это знаешь лучше, чем кто бы то ни было. В противном случае ты бы здесь не находился. - Ее взгляд встретился с его глазами. - Как себя чувствуют, когда предъявляют счет, Алекс?
Его глаза потемнели.
- Полагаю, ты мне расскажешь. Она резко замотала головой.
- Я и представить себе этого не могу! Должно быть, это было замечательно - приехать сюда и знать, что ты командуешь парадом!
Его улыбка была такой же холодной, как и ее тон.
- А я вот могу представить, как ты себя сейчас чувствуешь... Мальчик с конюшни пришел в гости к богачам. Вы должны быть заинтригованы?
Уитни глубоко вздохнула.
- Не вижу смысла в подобных разговорах. Если ты не возражаешь...
- Ты ведь ненавидела меня за то, что я сижу с тобой за одним столом, не так ли? - Его рука еще сильнее сжала ее запястье. - Я видел это по твоему лицу: у тебя было такое выражение, что еще один глоток - и тебя стошнит.
- Хватит. Послушай, ты уже составил себе мнение. Сейчас ты можешь нас купить и продать, поэтому...
- Мне все время хотелось узнать, каков этот дом. Мебель, комнаты... Даже галерея дегенеративных предков. - Он кивнул головой в направлении портретов на стене. - Каждый раз, когда ты говорила о них, я старался представить, как они выглядят.
- Ну, теперь ты их видел. Можешь умереть счастливым.
Он тихо засмеялся.
- Мне не хотелось бы разочаровывать тебя, малышка, но в ближайшее время я не планирую умереть. Слишком многого в жизни я еще не успел.
- Начнешь с того, что заставишь Дж. Т. Тернера и его дочь пресмыкаться перед тобой?
- Ох, Уитни, Уитни. Наши игры обычно были более утонченными. Не думаешь ли ты, что так будет намного веселее?
- Послушай, разве ты еще не получил, чего хотел? Мой отец сдался...
- Но ты-то - нет. - Он больше не улыбался, его глаза были темными и холодными. - Ведь ты ни чуточки не жалеешь, правда?
Это был не вопрос, а скорее утверждение, но Алекс ждал ответа. Она понимала, чего он хочет - какого-нибудь примирительного замечания, какого-нибудь жеста, который даст понять, что она осознает, как переменились их роли с тех пор, как они в последний раз виделись.
Но ока не могла этого сделать. И, даже если бы и смогла, зачем? Ее отец не старался никого надуть. Алекс понимал, что весь вечер был сплошной игрой: Дж. Т., от всего сердца выказывавший ему дружеское расположение, изысканный обед, ее присутствие - все было блефом, а он достаточно умен, чтобы это разглядеть.
Они все запутались в паутине лжи, все. И она устала от этого.
Ее глаза встретились с глазами Алекса.
- Ты ведь совсем не собираешься давать отцу деньги, в которых он нуждается, правда?
Его брови поднялись.
- Разве я это сказал?
- И не нужно. Я знаю, почему ты здесь.
- Неужели?
Уитни тряхнула головой.
- Мой отец думает, что ты видишь туг неплохую сделку...
Алекс рассмеялся.
- О да. Особенно если это означает, что я приму долги Тернеров на себя. Я полагаю, что, в конце концов, в этом есть определенная справедливость.
Ее глаза сверкнули, когда она вспомнила, как он выманил у ее отца двадцать пять тысяч долларов девять долгих лет тому назад.
- Принимая во внимание, с чего ты начал, - сказала она холодно, - я уверена, что должна 'быть.
- Принимая во внимание?..
- Да. Попасть из сточной канавы в компанию Тернеров - это должно быть для тебя определенным опытом.
Улыбка Алекса потухла. Его глаза стали холодными и равнодушными.
- Не дави на меня, - произнес он тихо. Выражение его лица и тон были пугающими. Но она слишком далеко зашла, чтобы остановиться, и кроме того, ее отец достаточно унижался за них обоих.
- Ты напрасно теряешь время, - сказала она, выдернув свою руку. - Ты был прав относительно меня, Алекс. Я не упала к твоим ногам. И никогда не сделаю этого.
Лукавая усмешка проскользнула по его губам.
- Говорите, миледи. Возможно, кто-нибудь вам рассказал, что "никогда" это очень, очень долгое время?
- Можешь смеяться сколько влезет. Но я не собираюсь унижаться. Держу пари...
И снова хитрая улыбка пробежала по его лицу.
- Даже чтобы спасти старый родной дом?
- Ранчо Тернеров? Но ты ведь не будешь... - Он засмеялся, и Уитни стиснула зубы. - Черт тебя побери, - прошипела она. - Ты... ты...
- Давай-давай. - Его голос дразнил. - Папочке не понравится, если ты обидишь его гостя.
- Вот именно. Его гостя! Если бы я распоряжалась...
Он лениво протянул руку. И не успела она отодвинуться, как его рука обняла ее за шею.
- Если бы тебе пришлось это решать, мне была бы уготована участь жить на конюшне. Разве не так, Уитни?
- Да. - Она стрельнула в него глазами. - Именно оттуда ты родом. Это всегда было для тебя родным местом. Я бы никогда не...
- Нет. Тебе придется. - Его глаза потемнели, и он шагнул еще ближе. Ну что ж, черт побери, леди жутко захотелось перемен, поэтому она пошла побродить по трущобам.
Ее рука взвилась в воздух, но он поймал ее до того, как она коснулась его щеки.
- Убирайся из этого дома, - свистящим шепотом произнесла она. Голос ее задрожал. - Ты слышишь? Убирайся!
- Не проси ни о чем до тех пор, пока не станешь совершенно уверенной, что именно этого ты хочешь. - Его голос звучал так, будто змея шипела перед тем, как ужалить. - Ты можешь об этом пожалеть!
- Когда я скажу отцу...
- Скажешь ему что?.. Что для тебя твоя гордость дороже, чем земля Тернеров? - Он засмеялся. - Ну хорошо, тогда не позволяй мне останавливать тебя. Давай - беги к папочке. Расскажи ему, что хочешь выбросить его единственную надежду за дверь.
Уитни потрясение смотрела на него. Алекс Барон действительно был их единственной надеждой; именно так сказал ее отец. Без него все, чем владели Тернеры, будет потеряно.
Ну и пусть, это ничего для нее не значит! И никогда не значило!
Но это имело значение для Дж. Т. Она снова подумала, каким он был бледным за столом. Был ли он болен или только обеспокоен тем, что его империя рушилась? Внезапно она поняла, что невозможно отделить одно от другого. Ее отец и мир, который он создал, были одним целым, и один не мог выжить без другого.
Бремя, которое отец взвалил на нее, согнуло ее. Алекс, всегда читавший по ее лицу, кивнул.
- Вот это правильно, - сказан он тихо. - Решай, что для тебя важнее. Тебе всегда удавалось это очень хорошо.
Уитни глубоко вздохнула.
- Что тебе нужно от нас?
Его зубы блеснули в быстрой улыбке.
- Только то, что предложил мне твой отец.
- Я не знаю, что ты... тебе... я не знаю, что он сказал...
Улыбка его медленно исчезла, он протянул руку и коснулся ее волос.
- Неужели? - Она затаила дыхание, когда он шагнул вплотную к ней. - Он сказал, что ты рада встретиться со мной опять. Но вечер почти закончен, а я до сих пор жду, когда же ты наконец скажешь, что ты счастлива видеть меня.
Слезы ярости и разочарования навернулись ей на глаза.
- Я ненавижу тебя, если хочешь знать!
- О, какое сладкое чувство! И подумать только, мне пришлось ждать весь вечер, чтобы услышать об этом.
- Зачем тебе все это? Ты уже сделал свое дело. Моему отцу ты нужен...
Рука Алекса скользнула с ее шеи к затылку.
- Но не тебе, - прошептал он. - Не тебе, Уитни?
- Разве ты этого хочешь? Унизить меня еще больше, чем ты уже сделал?
Он заглянул ей в глаза, а потом его взгляд скользнул по ее лицу, остановившись наконец на губах.
- Я не знаю, что мне нужно от тебя, - сказал он хриплым голосом. Пропади ты пропадом, я не...
Она вскрикнула, когда он приподнял ее лицо, но крик захлебнулся в его поцелуе. Он был вовсе не чувственный, не страстный: губы были твердыми, зубы - острыми. Своим поцелуем он словно хотел показать свою силу, подавить ее, доказать ей свое превосходство, которое он не мог проявить в течение всего вечера.
Уитни отталкивала его, стараясь высвободиться, но он развернул ее и прижал к стене, а затем навалился на нее всем весом своего тела.
- Не надо, - шептала она. - Не надо...
Его язык проник в ее рот. Его вкус заполнил ее всю, и неожиданно миллион воспоминаний нахлынул на нее, унося назад через сгущающуюся темнота в те места и времена, которые она поклялась забыть.
- Алекс, - прошептала она, и звук его имени был подобен магическому заклинанию. Поцелуи его изменился, прикосновение его рук стало другим - годы унеслись прочь, когда Алекс заключил ее в свои объятия.
Рот его стал нежным, и она почувствовала, как острое напряжение разлилось по его телу, пробуждая желание.
Она тихонько стонала, пока его руки гладили ее спину, плечи, шею. Одна рука зарылась в ее волосы, притягивая ее голову все ближе и не отпуская, пока длился поцелуй.
Внутри у нее разгорался пожар и разливался как жидкий огонь по ее крови. Это было похоже на слепящую жаркую лаву, которая изливалась из недр Килауэйи и теперь текла по ее венам.
Мир начал опрокидываться. "Энди", - пронеслось у нее в голове...
Она пошатнулась, когда его руки замкнули ее в кольцо объятья, а затем вдруг он оттолкнул ее от себя. Она открыла ничего не видящие глаза, понадобилась вечность, пока она смогла сосредоточиться на его лице.
- Энди, - снова прошептала она... а потом увидела его реального, и ее кровь, пылающая всего несколько мгновений назад, заледенела.
Это Алекс держал ее в объятиях. Его лицо было похоже на маску, холодную и мертвую. Его глаза были темными щелями, а рот - как узкое лезвие. Его голос был таким невыразительным и чужим, как будто принадлежал пришельцу с какой-то далекой планеты.
- Вот так, - сказал он и вытер рот тыльной стороной ладони. - Если бы ты вложила в это чуть больше сердца, я, может быть, и дал бы твоему отцу этот заем.
Горечь подкатила к ее горлу. Она повернулась и бросилась по коридору в свою спальню, прижимая руки ко рту. Дверь с шумом захлопнулась за ней, она вбежала в темную ванную и нагнулась над унитазом.
Прошло много времени, прежде чем Уитни распрямилась и включила свет. Она вгляделась в зеркало, моргая, и резкий флуоресцентный свет осветил ее бледное лицо и широко открытые испуганные глаза. Потом она перевела взгляд на губы, все еще припухшие от поцелуя Алекса, и медленно дотронулась до них дрожавшей, как в лихорадке, рукой.
Ее глаза наполнились слезами. Девять лет назад Алекс Барон жестоко обманул ее. Он использовал ее, пока она была ему нужна, а потом бросил, и она его возненавидела.
Но сегодня он заключил ее в свои объятия, и мир превратился на какое-то волшебное мгновенье в страну радости и счастья.
Как такое может быть? Как?!
Уитни медленно отвернулась от зеркала и выключила свет. Темнота окутала ее.
- Пожалуйста, - обратилась она к тому древнему tiki, который, может быть, еще смотрел сверху на этот островной рай. - Пожалуйста, помоги мне.
Ответом ей было молчание. Все, что она смогла расслышать, - это удары ее сердца в глубокой тишине полинезийской ночи.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Уитни не привыкла залеживаться в постели. Еще ребенком она с нетерпением ждала начала дня: кони и жеребята в загонах с раннего утра ждали людей, особенно тех, у кого в карманах были морковки.
Когда она повзрослела, спать допоздна стало непозволительной роскошью. Ее ежедневные дела, связанные с общественным питанием, требовали, чтобы с рассветом она уже была на рынке и выбирала самые свежие продукты, лучшее мясо и рыбу.
Вот почему ей было особенно трудно притворяться спящей на следующее утро, когда Перл тихонько постучала в дверь ее комнаты. Она лежала не шевелясь, делая вид, что не слышит тихих шагов женщины и легкого позвякивания серебряных приборов, когда на столике рядом с дверью в lanai ставили ее утренний кофе.
Меньше всего ей хотелось, чтобы кто-нибудь знал, что она проснулась, ведь Перл может передать ей пожелание отца присоединиться к нему и Алексу а Уитни была совершенно не расположена к этому.
Она выполнила свою миссию - встретилась с Алексом Бароном, и если не пала ниц к его ногам, то сделала еще хуже, выставив себя дурочкой, когда позволила себя обнять и поцеловать.
Но не это самое ужасное. Алекс застал ее врасплох, и в одно мгновенье случилось то, чего он добивался весь вечер. Он решил унизить ее, и ему это удалось. Все, на что она могла теперь надеяться, - это то, что его месть была достаточно сладкой, чтобы отец получил заем, который ему был так нужен.
Вздохнув, Уитни откинула одеяло и встала с постели. Она пришла к выводу, что от нее уже ничего не зависит. Завтра в это время она возвратится назад в Лос-Анджелес к жизни, которую она создала там для себя.
Это была хорошая жизнь, приносившая ей радость, и всем этим она странным образом была обязана Алексу. Если бы он не появился тогда, она могла бы остаться на ранчо навсегда, разрываясь между собственными желаниями и долгом, обязывающим ее соответствовать положению дочери Дж. Т. Тернера.
Горькая усмешка коснулась ее губ, когда она наливала себе кофе. Это, возможно, был единственный "положительный" поступок, который когда-либо совершал Алекс Барон, но он об этом не догадывался.
Чтобы оттянуть время, она приняла душ и неторопливо оделась, но стрелки на часах словно остановились, и она продолжала метаться по своей комнате, как тигр в клетке. Неужели он так и не соберется уезжать? Наконец в начале одиннадцатого низко над домом застрекотал вертолет.
"Прощай, Алекс!" - вздохнула она с облегчением, вышла из комнаты и стала спускаться по ступенькам.
Она удивилась, когда обнаружила отца все еще сидящим за столом с газетой, разложенной перед ним, и чашкой кофе в руке. Она была почти уверена, что он улетел с Алексом, чтобы заняться переводом сумм в банке для получения ссуды.
Оторвавшись от газеты, отец доброжелательно улыбнулся.
- Уитни, моя дорогая! Доброе утро! Как ты спала? Надеюсь, хорошо?
Она не спала почти всю ночь, но ей не хотелось говорить об этом. Поэтому она вежливо улыбнулась и подошла к буфету налить себе стакан свежего ананасового сока.
- Отлично, спасибо. - Она села напротив отца и развернула салфетку. - А как твои дела?
Отец сложил газету и отложил ее в сторону.
- Очень хорошо, - сказал он искренне. - Действительно очень хорошо.
Уитни с облегчением вздохнула.
- Значит, Алекс согласен дать заем? После секундной паузы Дж. Т. ответил:
- Мы почти пришли к соглашению. Осталось выяснить некоторые детали.
- Ну и слава Богу. Мне хотелось знать... я подумала, что могут возникнуть какие-нибудь трудности.
Мохнатые брови Дж. Т. взмыли вверх.
- С чего ты взяла?
- Не знаю, просто показалось, и все. Я имела в виду, что обед прошел не так гладко, как ты надеялся.
Отец добавил сахару себе в чашку и яростно начал размешивать.
- Я считаю, он прошел нормально, учитывая все обстоятельства. Кажется, Барону было наплевать на твои шпильки, как ты ни старалась его задеть. На самом деле...
Уитни поставила стакан с соком.
- Я старалась его задеть? Ну ты даешь, отец. Да этот человек просто потешался над нами весь вечер. Мы с тобой ангелы по сравнению с ним. И я ни капли не сомневаюсь, что ты понял это.
- Единственное, что я понял, - сказал отец примирительно, - это то, что мы решили победить его - и мы победили.
Уитни поморщилась.
- Ты хочешь сказать, что мы решили сдаться на милость победителя. А все остальное - разговоры, чтобы произвести на него впечатление и напомнить, что мы - Тернеры, а он - нет...
Дж. Т. пожал плечами.
- Что хотели, то и сделали.
- Прости, если я чего-то не понимаю, папа, но вчера вечером нам не следовало сидеть с ним за одним столом.
- Я согласен, Барон оказался не столь впечатлительным, как я рассчитывал. И он упрям. Но, полагаю, его можно понять, будь мы на его месте. В конце концов, он ведь уехал отсюда простым рабочим, а теперь...
- Он уехал отсюда простым вором! - Уитни замолчала, когда экономка вошла в комнату с кофейником свежего кофе. После того как дверь за ней затворилась, она наклонилась к отцу. - Я просто не могу понять, как ты можешь к нему так относиться. До его приезда вчера вечером я слышала совсем другие песни. Ты ведь собирался запугать этого Александра Барона до полусмерти. - Возможно. - Но...
- А он побил, тебя твоим же оружием. Он прекрасно дал тебе понять, что все козыри - у него. - Ноздри ее раздувались. - Почему ты не приказал подать ему ворон вместо мяса, ведь он стервятник и питается падалью!
Дж. Т. помассировал себе виски.
- Я понимаю, как трудно тебе смириться, Уитни. Но у меня нет выбора. "Тернер Энтерпрайзиз" в опасности и...
- ...а местные банки не будут помогать. - Она пожала плечами, принимая поражение. - Понимаю. Вчера вечером ты делал то, что должен был делать. Просто меня убивает, что на всем белом свете Александр Барон единственный, к кому мы вынуждены обратиться за помощью. Отец кивнул.
- А тебе не приходило в голову, что я чувствую то же самое? Но меня загнали в угол, Уитни. Я вынужден принимать помощь от любого, кто соблаговолит ее оказать, а Александр Барон - один из немногих, у кого хватит денег и нервов, чтобы барахтаться в этой финансовой чехарде.
- Нам от этого не легче. В конце концов, кем бы он был, если бы не ты?
Дж. Т. поднял на нее глаза.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, просто пораскинь мозгами. Вероятно, он сделал свой первый миллион из тех двадцати пяти тысяч долларов, которые он выудил у тебя девять лет назад.
Отец побледнел.
- Уитни, ради Бога, ты ведь не выложила ему это? Она покачала головой.
- Нет, я не настолько глупа. Видит Бог, меня так и подмывало, но я держала рот на замке. - Она хмуро улыбнулась. - Сомневаюсь, что разбогатевшие пройдохи" любят, чтобы им напоминали о том, с чего они начинали.
Отец неуверенно рассмеялся.
- Точно. Не нужно дразнить гусей. - Улыбка его сошла на нет. - Ты будешь об этом помнить, моя дорогая?
- Не о чем беспокоиться, папа, ведь я с ним больше не увижусь.
Дж. Т. оперся на стол и посмотрел ей в глаза.
- За моей спиной - стена, Уитни. Прошу тебя помнить об этом. Если Барон отвернется от меня...
- Мистер Тернер? - В дверях стояла экономка. - Вас к телефону, сэр.
Дж. Т. кивнул.
- Сейчас иду. - Он отодвинул стул и встал, покосившись на Уитни. - Мы поговорим позже. За обедом.
- Ты уезжаешь, папа? Я надеялась, мы...
- В крайнем случае поговорим завтра, если я вдруг задержусь и не вернусь сегодня. - Он одарил ее легкой улыбкой. - Ну, договорились?
Уитни встала.
- К тому времени меня здесь уже не будет. Ты что, забыл? Я уезжаю...
Дверь с шумом захлопнулась. Отец ушел, и она опять говорила в пустоту.
Некоторые веши никогда не меняются. Возможно, Алекс прав.
Полуденное солнце заливало Хайна-Бич, превращая крохотные зерна вулканического песка в бескрайнее пространство темных сверкающих кристаллов. Над пустынным серпом пляжа стояла тишина, нарушаемая только монотонным шелестом морских волн, набегающих на берег. В темно-зеленых кронах кокосовых пальм, примыкавших к скале, не чувствовалось ни дуновения.
Одетая в шорты и не по размеру большую спортивную майку, Уитни спускалась по узенькой тропке к пляжу. Она приехала в Хайну без всякой цели - просто взяла джип с ранчо и отправилась куда глаза глядят.
Полчаса спустя, оказавшись среди скал, она поняла, что Хайна-Бич все время был ее единственной целью, хотя она не хотела признаваться в этом даже самой себе.
Если она и собиралась избавиться от призраков, которые ее преследовали, лучшего места просто не было. Слишком долго она была пленницей воспоминаний об Алексе.
Тропка вся заросла травой, и спускаться по ней было трудно. Когда она наконец добралась до густых зарослей кустарника, то совсем задохлась. Она остановилась, переводя дух, глубоко вздохнула и стала продираться сквозь переплетенные ветки кустарника. Вскоре она выбралась на выступ скалы, где тропка кончалась.
Чувство величественного покоя охватило ее. Да, она поняла, как сильно скучала по этому месту. Сильнее, чем по ранчо, сильнее, чем по дому, в котором она выросла, ее настоящим домом был Хайна-Бич.
Семейство птиц-перевозчиков, копошившихся в поисках обеда на темном песке, захлопало в испуге крыльями, когда 'Уитни легко спрыгнула на землю. Она постояла, не двигаясь, пока птицы не привыкли к ней, а потом медленно обошла тихий кусочек рая, который принадлежал ей, только ей одной.
Все было таким же красивым, как и в ее воспоминаниях. Сердце сильнее забилось, и спазм сжал горло от наплыва воспоминаний, прекрасных, отдающих горечью, сладких воспоминаний.
Хватит, встряхнулась. Уитни, не за этим она приехала сюда. Она торопливо пошла к морю. У нее есть и другие воспоминания об этом месте, не имеющие никакого отношения к Александру Барону. Сжав губы, она бросила полотенце на песок. Если она хочет получить от этой поездки то, за чем приехала, нужно переключить свое внимание.
Кружево прибоя лизнуло пальцы ног, и, подставив лицо солнцу, она закрыла глаза и дала волю своим чувствам. Она смаковала тепло летнего полдня, вдыхала сильные запахи океана, чувствовала силу волн, набегающих на берег.
Налани, ее старая нянька, любила рассказывать бесконечные истории о людях, населявших эти края прежде.
- Будь такой, как они, дитя, - любила повторять она. - Слейся с природой.
- Это, должно быть, галерея дегенеративных предков?
Уитни посмотрела на него. Именно так она всегда называла темные портреты предков Тернеров, которые висели на обшитых деревом стенах, - и теперь очень удивилась, что он это помнит.
- Да, - подтвердила она. Он кивнул.
- Счастливчики, не так ли? Они все такие суровые?
Уитни пожала плечами.
- Я не знаю, - сердито ответила она. - Никогда прежде не замечала.
Еще как замечала! Когда она была маленькой девочкой, то часами рассматривала эти суровые лица, удивляясь, умел ли хоть один из ее предков улыбаться.
- Кто этот джентльмен?
- Мой прадед.
Он подошел к следующему портрету. - А это?
- Мой дядя.
- А вот это?
Уитни с шумом выдохнула.
- Послушайте, если вы хотите провести экскурсию но дому, мой отец будет счастлив устроить что-то в этом роде завтра утром. А я устала. Поэтому, если вы не возражаете...
Алекс отвесил ей низкий поклон.
- Простите, миледи. Ведите меня дальше.
От прежней, знакомой издевки у нее перехватило дыхание. Она резко повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо, но он выглядел совершенно равнодушным.
- Сюда, - сказала она, проходя мимо него с высоко поднятой головой и ни разу не остановившись до тех пор, пока они не подошли к двери в конце коридора. - Ваша комната, - сказала она. - Если вам что-нибудь понадобится, позвоните экономке.
Алекс схватил ее за руку, когда она повернулась, чтобы уйти.
- Хорошая хозяйка проверила бы, все ли у меня есть, что нужно.
Голос его был низким, в нем снова прозвучали издевательские нотки, и от этого у Уитни зарделись щеки.
- Если вам что-нибудь нужно, - повторила она, - я уверена, что экономка будет счастлива вам услужить.
Он тихо рассмеялся.
- Спасибо. Но я видел эту леди, и я - пас. Она почувствовала, что краснеет еще больше.
- Я имела в виду полотенца, - разозлилась она на его сардонический взгляд. - Зубную пасту. Или дополнительную подушку.
- А! - Он кивнул, и на лице его было выражение совершенной невинности. - Да, конечно. Непременно позвоню, если мне понадобится. - Его рука сильнее сжала ее запястье. - Ну, тогда ничего больше не остается, как сказать "спокойной ночи".
Что-то в его голосе заставило затрепетать ее сердце. У нее неожиданно возникло острое желание повернуться и убежать. Вместо этого она заставила себя сказать спокойно:
- Доброй ночи!
Но сильная рука Алекса не отпускала ее.
- Я слышал, ты делаешь успехи в Лос-Анджелесе? Она кивнула.
Он улыбнулся.
- "Обеды за минуту", гмм? Неплохо...
- Алекс, послушай, я действительно усталь. Поэтому, если ты...
- Ты счастлива?
Она встретилась с ним взглядом.
- Да, - поспешно ответила она. - Конечно, я счастлива. Мой бизнес процветает, у меня есть отличный дом...
- Ах, да, я почти забыл. - Он покривился. - Тернеры измеряют счастье не так, как простые смертные. Дома, бизнес, банковские счета...
Глаза Уитни сузились.
- А как измеряешь его ты, Алекс? Числом просителей у твоих ног?
Он засмеялся.
- Имеешь в виду себя и своего отца?
- Имею в виду, что подыграла тебе в твоей маленькой игре. А теперь я хотела бы пойти в свою комнату.
Он шагнул к ней.
- Удивительно, как мало ты переменилась за эти годы.
Неожиданная мягкость его голоса испугала ее, и она повернулась к нему. Ресницы как вуалью прикрывали его глаза, а все его тело напряглось - она ничего не могла прочесть ни в его лице, ни в его позе, и все же она почувствовала неожиданную перемену в нем, как будто он ждал чего-то, что должно было произойти.
Мгновенье - и время ринулось вспять. Она подумала, сколько раз в прошлом они вот так стояли; почти касаясь друг друга, дыша в унисон, говоря тихими голосами, чтобы никто посторонний не мог их услышать
Не что хорошего в воспоминаниях, когда все они - сплошной обман. Ничего из того, что с ними произошло, не было правдой. Тогда Алекс забавлялся с ней и одурачил ее и отца точно так же, как сегодня.
- Неужели ты и в самом деле так думаешь? - сказала она холодно. - И впрямь ты выпил больше, чем следовало.
Он покачал головой.
- Некоторые вещи не меняются, Уитни.
- Все меняется. - Ее голос был резок. - И ты это знаешь лучше, чем кто бы то ни было. В противном случае ты бы здесь не находился. - Ее взгляд встретился с его глазами. - Как себя чувствуют, когда предъявляют счет, Алекс?
Его глаза потемнели.
- Полагаю, ты мне расскажешь. Она резко замотала головой.
- Я и представить себе этого не могу! Должно быть, это было замечательно - приехать сюда и знать, что ты командуешь парадом!
Его улыбка была такой же холодной, как и ее тон.
- А я вот могу представить, как ты себя сейчас чувствуешь... Мальчик с конюшни пришел в гости к богачам. Вы должны быть заинтригованы?
Уитни глубоко вздохнула.
- Не вижу смысла в подобных разговорах. Если ты не возражаешь...
- Ты ведь ненавидела меня за то, что я сижу с тобой за одним столом, не так ли? - Его рука еще сильнее сжала ее запястье. - Я видел это по твоему лицу: у тебя было такое выражение, что еще один глоток - и тебя стошнит.
- Хватит. Послушай, ты уже составил себе мнение. Сейчас ты можешь нас купить и продать, поэтому...
- Мне все время хотелось узнать, каков этот дом. Мебель, комнаты... Даже галерея дегенеративных предков. - Он кивнул головой в направлении портретов на стене. - Каждый раз, когда ты говорила о них, я старался представить, как они выглядят.
- Ну, теперь ты их видел. Можешь умереть счастливым.
Он тихо засмеялся.
- Мне не хотелось бы разочаровывать тебя, малышка, но в ближайшее время я не планирую умереть. Слишком многого в жизни я еще не успел.
- Начнешь с того, что заставишь Дж. Т. Тернера и его дочь пресмыкаться перед тобой?
- Ох, Уитни, Уитни. Наши игры обычно были более утонченными. Не думаешь ли ты, что так будет намного веселее?
- Послушай, разве ты еще не получил, чего хотел? Мой отец сдался...
- Но ты-то - нет. - Он больше не улыбался, его глаза были темными и холодными. - Ведь ты ни чуточки не жалеешь, правда?
Это был не вопрос, а скорее утверждение, но Алекс ждал ответа. Она понимала, чего он хочет - какого-нибудь примирительного замечания, какого-нибудь жеста, который даст понять, что она осознает, как переменились их роли с тех пор, как они в последний раз виделись.
Но ока не могла этого сделать. И, даже если бы и смогла, зачем? Ее отец не старался никого надуть. Алекс понимал, что весь вечер был сплошной игрой: Дж. Т., от всего сердца выказывавший ему дружеское расположение, изысканный обед, ее присутствие - все было блефом, а он достаточно умен, чтобы это разглядеть.
Они все запутались в паутине лжи, все. И она устала от этого.
Ее глаза встретились с глазами Алекса.
- Ты ведь совсем не собираешься давать отцу деньги, в которых он нуждается, правда?
Его брови поднялись.
- Разве я это сказал?
- И не нужно. Я знаю, почему ты здесь.
- Неужели?
Уитни тряхнула головой.
- Мой отец думает, что ты видишь туг неплохую сделку...
Алекс рассмеялся.
- О да. Особенно если это означает, что я приму долги Тернеров на себя. Я полагаю, что, в конце концов, в этом есть определенная справедливость.
Ее глаза сверкнули, когда она вспомнила, как он выманил у ее отца двадцать пять тысяч долларов девять долгих лет тому назад.
- Принимая во внимание, с чего ты начал, - сказала она холодно, - я уверена, что должна 'быть.
- Принимая во внимание?..
- Да. Попасть из сточной канавы в компанию Тернеров - это должно быть для тебя определенным опытом.
Улыбка Алекса потухла. Его глаза стали холодными и равнодушными.
- Не дави на меня, - произнес он тихо. Выражение его лица и тон были пугающими. Но она слишком далеко зашла, чтобы остановиться, и кроме того, ее отец достаточно унижался за них обоих.
- Ты напрасно теряешь время, - сказала она, выдернув свою руку. - Ты был прав относительно меня, Алекс. Я не упала к твоим ногам. И никогда не сделаю этого.
Лукавая усмешка проскользнула по его губам.
- Говорите, миледи. Возможно, кто-нибудь вам рассказал, что "никогда" это очень, очень долгое время?
- Можешь смеяться сколько влезет. Но я не собираюсь унижаться. Держу пари...
И снова хитрая улыбка пробежала по его лицу.
- Даже чтобы спасти старый родной дом?
- Ранчо Тернеров? Но ты ведь не будешь... - Он засмеялся, и Уитни стиснула зубы. - Черт тебя побери, - прошипела она. - Ты... ты...
- Давай-давай. - Его голос дразнил. - Папочке не понравится, если ты обидишь его гостя.
- Вот именно. Его гостя! Если бы я распоряжалась...
Он лениво протянул руку. И не успела она отодвинуться, как его рука обняла ее за шею.
- Если бы тебе пришлось это решать, мне была бы уготована участь жить на конюшне. Разве не так, Уитни?
- Да. - Она стрельнула в него глазами. - Именно оттуда ты родом. Это всегда было для тебя родным местом. Я бы никогда не...
- Нет. Тебе придется. - Его глаза потемнели, и он шагнул еще ближе. Ну что ж, черт побери, леди жутко захотелось перемен, поэтому она пошла побродить по трущобам.
Ее рука взвилась в воздух, но он поймал ее до того, как она коснулась его щеки.
- Убирайся из этого дома, - свистящим шепотом произнесла она. Голос ее задрожал. - Ты слышишь? Убирайся!
- Не проси ни о чем до тех пор, пока не станешь совершенно уверенной, что именно этого ты хочешь. - Его голос звучал так, будто змея шипела перед тем, как ужалить. - Ты можешь об этом пожалеть!
- Когда я скажу отцу...
- Скажешь ему что?.. Что для тебя твоя гордость дороже, чем земля Тернеров? - Он засмеялся. - Ну хорошо, тогда не позволяй мне останавливать тебя. Давай - беги к папочке. Расскажи ему, что хочешь выбросить его единственную надежду за дверь.
Уитни потрясение смотрела на него. Алекс Барон действительно был их единственной надеждой; именно так сказал ее отец. Без него все, чем владели Тернеры, будет потеряно.
Ну и пусть, это ничего для нее не значит! И никогда не значило!
Но это имело значение для Дж. Т. Она снова подумала, каким он был бледным за столом. Был ли он болен или только обеспокоен тем, что его империя рушилась? Внезапно она поняла, что невозможно отделить одно от другого. Ее отец и мир, который он создал, были одним целым, и один не мог выжить без другого.
Бремя, которое отец взвалил на нее, согнуло ее. Алекс, всегда читавший по ее лицу, кивнул.
- Вот это правильно, - сказан он тихо. - Решай, что для тебя важнее. Тебе всегда удавалось это очень хорошо.
Уитни глубоко вздохнула.
- Что тебе нужно от нас?
Его зубы блеснули в быстрой улыбке.
- Только то, что предложил мне твой отец.
- Я не знаю, что ты... тебе... я не знаю, что он сказал...
Улыбка его медленно исчезла, он протянул руку и коснулся ее волос.
- Неужели? - Она затаила дыхание, когда он шагнул вплотную к ней. - Он сказал, что ты рада встретиться со мной опять. Но вечер почти закончен, а я до сих пор жду, когда же ты наконец скажешь, что ты счастлива видеть меня.
Слезы ярости и разочарования навернулись ей на глаза.
- Я ненавижу тебя, если хочешь знать!
- О, какое сладкое чувство! И подумать только, мне пришлось ждать весь вечер, чтобы услышать об этом.
- Зачем тебе все это? Ты уже сделал свое дело. Моему отцу ты нужен...
Рука Алекса скользнула с ее шеи к затылку.
- Но не тебе, - прошептал он. - Не тебе, Уитни?
- Разве ты этого хочешь? Унизить меня еще больше, чем ты уже сделал?
Он заглянул ей в глаза, а потом его взгляд скользнул по ее лицу, остановившись наконец на губах.
- Я не знаю, что мне нужно от тебя, - сказал он хриплым голосом. Пропади ты пропадом, я не...
Она вскрикнула, когда он приподнял ее лицо, но крик захлебнулся в его поцелуе. Он был вовсе не чувственный, не страстный: губы были твердыми, зубы - острыми. Своим поцелуем он словно хотел показать свою силу, подавить ее, доказать ей свое превосходство, которое он не мог проявить в течение всего вечера.
Уитни отталкивала его, стараясь высвободиться, но он развернул ее и прижал к стене, а затем навалился на нее всем весом своего тела.
- Не надо, - шептала она. - Не надо...
Его язык проник в ее рот. Его вкус заполнил ее всю, и неожиданно миллион воспоминаний нахлынул на нее, унося назад через сгущающуюся темнота в те места и времена, которые она поклялась забыть.
- Алекс, - прошептала она, и звук его имени был подобен магическому заклинанию. Поцелуи его изменился, прикосновение его рук стало другим - годы унеслись прочь, когда Алекс заключил ее в свои объятия.
Рот его стал нежным, и она почувствовала, как острое напряжение разлилось по его телу, пробуждая желание.
Она тихонько стонала, пока его руки гладили ее спину, плечи, шею. Одна рука зарылась в ее волосы, притягивая ее голову все ближе и не отпуская, пока длился поцелуй.
Внутри у нее разгорался пожар и разливался как жидкий огонь по ее крови. Это было похоже на слепящую жаркую лаву, которая изливалась из недр Килауэйи и теперь текла по ее венам.
Мир начал опрокидываться. "Энди", - пронеслось у нее в голове...
Она пошатнулась, когда его руки замкнули ее в кольцо объятья, а затем вдруг он оттолкнул ее от себя. Она открыла ничего не видящие глаза, понадобилась вечность, пока она смогла сосредоточиться на его лице.
- Энди, - снова прошептала она... а потом увидела его реального, и ее кровь, пылающая всего несколько мгновений назад, заледенела.
Это Алекс держал ее в объятиях. Его лицо было похоже на маску, холодную и мертвую. Его глаза были темными щелями, а рот - как узкое лезвие. Его голос был таким невыразительным и чужим, как будто принадлежал пришельцу с какой-то далекой планеты.
- Вот так, - сказал он и вытер рот тыльной стороной ладони. - Если бы ты вложила в это чуть больше сердца, я, может быть, и дал бы твоему отцу этот заем.
Горечь подкатила к ее горлу. Она повернулась и бросилась по коридору в свою спальню, прижимая руки ко рту. Дверь с шумом захлопнулась за ней, она вбежала в темную ванную и нагнулась над унитазом.
Прошло много времени, прежде чем Уитни распрямилась и включила свет. Она вгляделась в зеркало, моргая, и резкий флуоресцентный свет осветил ее бледное лицо и широко открытые испуганные глаза. Потом она перевела взгляд на губы, все еще припухшие от поцелуя Алекса, и медленно дотронулась до них дрожавшей, как в лихорадке, рукой.
Ее глаза наполнились слезами. Девять лет назад Алекс Барон жестоко обманул ее. Он использовал ее, пока она была ему нужна, а потом бросил, и она его возненавидела.
Но сегодня он заключил ее в свои объятия, и мир превратился на какое-то волшебное мгновенье в страну радости и счастья.
Как такое может быть? Как?!
Уитни медленно отвернулась от зеркала и выключила свет. Темнота окутала ее.
- Пожалуйста, - обратилась она к тому древнему tiki, который, может быть, еще смотрел сверху на этот островной рай. - Пожалуйста, помоги мне.
Ответом ей было молчание. Все, что она смогла расслышать, - это удары ее сердца в глубокой тишине полинезийской ночи.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Уитни не привыкла залеживаться в постели. Еще ребенком она с нетерпением ждала начала дня: кони и жеребята в загонах с раннего утра ждали людей, особенно тех, у кого в карманах были морковки.
Когда она повзрослела, спать допоздна стало непозволительной роскошью. Ее ежедневные дела, связанные с общественным питанием, требовали, чтобы с рассветом она уже была на рынке и выбирала самые свежие продукты, лучшее мясо и рыбу.
Вот почему ей было особенно трудно притворяться спящей на следующее утро, когда Перл тихонько постучала в дверь ее комнаты. Она лежала не шевелясь, делая вид, что не слышит тихих шагов женщины и легкого позвякивания серебряных приборов, когда на столике рядом с дверью в lanai ставили ее утренний кофе.
Меньше всего ей хотелось, чтобы кто-нибудь знал, что она проснулась, ведь Перл может передать ей пожелание отца присоединиться к нему и Алексу а Уитни была совершенно не расположена к этому.
Она выполнила свою миссию - встретилась с Алексом Бароном, и если не пала ниц к его ногам, то сделала еще хуже, выставив себя дурочкой, когда позволила себя обнять и поцеловать.
Но не это самое ужасное. Алекс застал ее врасплох, и в одно мгновенье случилось то, чего он добивался весь вечер. Он решил унизить ее, и ему это удалось. Все, на что она могла теперь надеяться, - это то, что его месть была достаточно сладкой, чтобы отец получил заем, который ему был так нужен.
Вздохнув, Уитни откинула одеяло и встала с постели. Она пришла к выводу, что от нее уже ничего не зависит. Завтра в это время она возвратится назад в Лос-Анджелес к жизни, которую она создала там для себя.
Это была хорошая жизнь, приносившая ей радость, и всем этим она странным образом была обязана Алексу. Если бы он не появился тогда, она могла бы остаться на ранчо навсегда, разрываясь между собственными желаниями и долгом, обязывающим ее соответствовать положению дочери Дж. Т. Тернера.
Горькая усмешка коснулась ее губ, когда она наливала себе кофе. Это, возможно, был единственный "положительный" поступок, который когда-либо совершал Алекс Барон, но он об этом не догадывался.
Чтобы оттянуть время, она приняла душ и неторопливо оделась, но стрелки на часах словно остановились, и она продолжала метаться по своей комнате, как тигр в клетке. Неужели он так и не соберется уезжать? Наконец в начале одиннадцатого низко над домом застрекотал вертолет.
"Прощай, Алекс!" - вздохнула она с облегчением, вышла из комнаты и стала спускаться по ступенькам.
Она удивилась, когда обнаружила отца все еще сидящим за столом с газетой, разложенной перед ним, и чашкой кофе в руке. Она была почти уверена, что он улетел с Алексом, чтобы заняться переводом сумм в банке для получения ссуды.
Оторвавшись от газеты, отец доброжелательно улыбнулся.
- Уитни, моя дорогая! Доброе утро! Как ты спала? Надеюсь, хорошо?
Она не спала почти всю ночь, но ей не хотелось говорить об этом. Поэтому она вежливо улыбнулась и подошла к буфету налить себе стакан свежего ананасового сока.
- Отлично, спасибо. - Она села напротив отца и развернула салфетку. - А как твои дела?
Отец сложил газету и отложил ее в сторону.
- Очень хорошо, - сказал он искренне. - Действительно очень хорошо.
Уитни с облегчением вздохнула.
- Значит, Алекс согласен дать заем? После секундной паузы Дж. Т. ответил:
- Мы почти пришли к соглашению. Осталось выяснить некоторые детали.
- Ну и слава Богу. Мне хотелось знать... я подумала, что могут возникнуть какие-нибудь трудности.
Мохнатые брови Дж. Т. взмыли вверх.
- С чего ты взяла?
- Не знаю, просто показалось, и все. Я имела в виду, что обед прошел не так гладко, как ты надеялся.
Отец добавил сахару себе в чашку и яростно начал размешивать.
- Я считаю, он прошел нормально, учитывая все обстоятельства. Кажется, Барону было наплевать на твои шпильки, как ты ни старалась его задеть. На самом деле...
Уитни поставила стакан с соком.
- Я старалась его задеть? Ну ты даешь, отец. Да этот человек просто потешался над нами весь вечер. Мы с тобой ангелы по сравнению с ним. И я ни капли не сомневаюсь, что ты понял это.
- Единственное, что я понял, - сказал отец примирительно, - это то, что мы решили победить его - и мы победили.
Уитни поморщилась.
- Ты хочешь сказать, что мы решили сдаться на милость победителя. А все остальное - разговоры, чтобы произвести на него впечатление и напомнить, что мы - Тернеры, а он - нет...
Дж. Т. пожал плечами.
- Что хотели, то и сделали.
- Прости, если я чего-то не понимаю, папа, но вчера вечером нам не следовало сидеть с ним за одним столом.
- Я согласен, Барон оказался не столь впечатлительным, как я рассчитывал. И он упрям. Но, полагаю, его можно понять, будь мы на его месте. В конце концов, он ведь уехал отсюда простым рабочим, а теперь...
- Он уехал отсюда простым вором! - Уитни замолчала, когда экономка вошла в комнату с кофейником свежего кофе. После того как дверь за ней затворилась, она наклонилась к отцу. - Я просто не могу понять, как ты можешь к нему так относиться. До его приезда вчера вечером я слышала совсем другие песни. Ты ведь собирался запугать этого Александра Барона до полусмерти. - Возможно. - Но...
- А он побил, тебя твоим же оружием. Он прекрасно дал тебе понять, что все козыри - у него. - Ноздри ее раздувались. - Почему ты не приказал подать ему ворон вместо мяса, ведь он стервятник и питается падалью!
Дж. Т. помассировал себе виски.
- Я понимаю, как трудно тебе смириться, Уитни. Но у меня нет выбора. "Тернер Энтерпрайзиз" в опасности и...
- ...а местные банки не будут помогать. - Она пожала плечами, принимая поражение. - Понимаю. Вчера вечером ты делал то, что должен был делать. Просто меня убивает, что на всем белом свете Александр Барон единственный, к кому мы вынуждены обратиться за помощью. Отец кивнул.
- А тебе не приходило в голову, что я чувствую то же самое? Но меня загнали в угол, Уитни. Я вынужден принимать помощь от любого, кто соблаговолит ее оказать, а Александр Барон - один из немногих, у кого хватит денег и нервов, чтобы барахтаться в этой финансовой чехарде.
- Нам от этого не легче. В конце концов, кем бы он был, если бы не ты?
Дж. Т. поднял на нее глаза.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, просто пораскинь мозгами. Вероятно, он сделал свой первый миллион из тех двадцати пяти тысяч долларов, которые он выудил у тебя девять лет назад.
Отец побледнел.
- Уитни, ради Бога, ты ведь не выложила ему это? Она покачала головой.
- Нет, я не настолько глупа. Видит Бог, меня так и подмывало, но я держала рот на замке. - Она хмуро улыбнулась. - Сомневаюсь, что разбогатевшие пройдохи" любят, чтобы им напоминали о том, с чего они начинали.
Отец неуверенно рассмеялся.
- Точно. Не нужно дразнить гусей. - Улыбка его сошла на нет. - Ты будешь об этом помнить, моя дорогая?
- Не о чем беспокоиться, папа, ведь я с ним больше не увижусь.
Дж. Т. оперся на стол и посмотрел ей в глаза.
- За моей спиной - стена, Уитни. Прошу тебя помнить об этом. Если Барон отвернется от меня...
- Мистер Тернер? - В дверях стояла экономка. - Вас к телефону, сэр.
Дж. Т. кивнул.
- Сейчас иду. - Он отодвинул стул и встал, покосившись на Уитни. - Мы поговорим позже. За обедом.
- Ты уезжаешь, папа? Я надеялась, мы...
- В крайнем случае поговорим завтра, если я вдруг задержусь и не вернусь сегодня. - Он одарил ее легкой улыбкой. - Ну, договорились?
Уитни встала.
- К тому времени меня здесь уже не будет. Ты что, забыл? Я уезжаю...
Дверь с шумом захлопнулась. Отец ушел, и она опять говорила в пустоту.
Некоторые веши никогда не меняются. Возможно, Алекс прав.
Полуденное солнце заливало Хайна-Бич, превращая крохотные зерна вулканического песка в бескрайнее пространство темных сверкающих кристаллов. Над пустынным серпом пляжа стояла тишина, нарушаемая только монотонным шелестом морских волн, набегающих на берег. В темно-зеленых кронах кокосовых пальм, примыкавших к скале, не чувствовалось ни дуновения.
Одетая в шорты и не по размеру большую спортивную майку, Уитни спускалась по узенькой тропке к пляжу. Она приехала в Хайну без всякой цели - просто взяла джип с ранчо и отправилась куда глаза глядят.
Полчаса спустя, оказавшись среди скал, она поняла, что Хайна-Бич все время был ее единственной целью, хотя она не хотела признаваться в этом даже самой себе.
Если она и собиралась избавиться от призраков, которые ее преследовали, лучшего места просто не было. Слишком долго она была пленницей воспоминаний об Алексе.
Тропка вся заросла травой, и спускаться по ней было трудно. Когда она наконец добралась до густых зарослей кустарника, то совсем задохлась. Она остановилась, переводя дух, глубоко вздохнула и стала продираться сквозь переплетенные ветки кустарника. Вскоре она выбралась на выступ скалы, где тропка кончалась.
Чувство величественного покоя охватило ее. Да, она поняла, как сильно скучала по этому месту. Сильнее, чем по ранчо, сильнее, чем по дому, в котором она выросла, ее настоящим домом был Хайна-Бич.
Семейство птиц-перевозчиков, копошившихся в поисках обеда на темном песке, захлопало в испуге крыльями, когда 'Уитни легко спрыгнула на землю. Она постояла, не двигаясь, пока птицы не привыкли к ней, а потом медленно обошла тихий кусочек рая, который принадлежал ей, только ей одной.
Все было таким же красивым, как и в ее воспоминаниях. Сердце сильнее забилось, и спазм сжал горло от наплыва воспоминаний, прекрасных, отдающих горечью, сладких воспоминаний.
Хватит, встряхнулась. Уитни, не за этим она приехала сюда. Она торопливо пошла к морю. У нее есть и другие воспоминания об этом месте, не имеющие никакого отношения к Александру Барону. Сжав губы, она бросила полотенце на песок. Если она хочет получить от этой поездки то, за чем приехала, нужно переключить свое внимание.
Кружево прибоя лизнуло пальцы ног, и, подставив лицо солнцу, она закрыла глаза и дала волю своим чувствам. Она смаковала тепло летнего полдня, вдыхала сильные запахи океана, чувствовала силу волн, набегающих на берег.
Налани, ее старая нянька, любила рассказывать бесконечные истории о людях, населявших эти края прежде.
- Будь такой, как они, дитя, - любила повторять она. - Слейся с природой.