Страница:
Эрхенио облепили датчиками, сделали несколько инъекций. Старик включил аппаратуру. Некоторое время ничего не происходило – лишь пробивающиеся из-под шлема неяркие отсветы свидетельствовали, что устройство работает.
– Теперь можно приступать, господа, – минут через десять объявил «кудесник». – Задавайте вопросы.
Инспектор откашлялся.
– Где вы были в ночь на…
– Нет! – резко перебила женщина. – Он же под гипнозом! Вы разговариваете с его подсознанием. Это… Ну, как с маленьким ребенком. Он не будет вам лгать, но вопросы нужно задавать предельно ясные. Верните его в конкретное время, в конкретную ситуацию. Попросите рассказать, что он видит.
Инспектор оскорбленно фыркнул: его, профессионала, какая-то серая моль учит вести допрос!
– Может, сами попробуете?!
– Можно мне? – быстро сказал я. – Эрхенио, вы…
– Лучше на «ты», «вы» для подсознания – множественное число, оно может запутаться.
– Понял. Эрхенио! Время – вечер накануне убийства Кеттери. Начинает темнеть. Что ты делаешь?
– Расчистил дорогу к гаражу. Возвращаюсь к себе в сторожку. Поставил лопату на место, разжигаю огонь…
– Достаточно. Время – на час позднее. Стемнело. Чем ты занят теперь?
– Пью, – коротко ответил он.
– Почему? – вопрос вырвался у меня сам собой. Никогда не понимал алкоголиков…
– Пытаюсь забыть.
– Забыть что?
– Операцию в дельте Квинги.
– Что за операция?
– Мой взвод получил приказ зачистить деревню. По данным разведки, там была база инсургентов. Мы явились ночью и вырезали всех, дом за домом, без единого выстрела. Живым не ушел никто. Мы не нашли там ни оружия, ни других свидетельств присутствия партизан.
– Князья преисподней! – ошеломленно пробормотал инспектор.
Я помолчал, собираясь с мыслями.
– Ты допил бутылку. Что дальше?
– Иду в дом, просить новую. У Микша.
– Почему у него?
– Он снабжает меня выпивкой. Время от времени.
– Зачем?
– Якобы из жалости. Думаю, он хочет, чтобы меня выгнали.
– Почему?
– Ему стыдно. Он был командиром разведгруппы, сообщившей о партизанах. Каждый раз, когда он видит меня, он вспоминает свою ошибку.
– Так вы бывшие сослуживцы?
– Да. Я устроил его к господину Ло, когда в городе было туго с работой.
– Вот она, фрогская благодарность… – буркнул Элисенварги. – Так что же, он дал тебе бутылку?
– Нет. Даже дверь не открыл. Сказал, мол, спиртного у него нет. Может, просто хотел спровадить меня поскорее.
– Почему?
– Может, он был не один.
– Не один? – удивился я. – А с кем?
– С Нулли.
Я не сразу понял, кто такая эта Нулли.
– Э-э… С женой дворецкого?! В смысле – был с ней? Она что же, путается с Микшем?!
– И с Торо тоже. С ними обоими. Не может отказать мужчине.
Я тихонько присвистнул. Хорошенькие дела… Все мои представления об их компании оказались в корне неверными. И эта женщина, она выглядела такой тихой и робкой, обожающей мужа…
– А как же Марж? Он что, не знает?
– Знает, конечно. У них что-то вроде договоренности: каждый вечер он на час-полтора уходит в гараж и остается там. Чинит машины или просто сидит…
– Почему же он позволяет этим двоим так с собой обращаться?!
– Марж мухлюет со счетами. Присваивает часть денег, идущих на содержание усадьбы. Микш и Торо в курсе. Если господин Ло узнает, то уволит его. У старика твердые принципы относительно воровства в доме.
– Шантаж?
– Вроде того.
– Всё это очень интересно, но не приближает нас к разгадке, – бросил мне Элисенварги. – Спрашивайте по существу.
– Что было дальше?
– Я вернулся к себе, посидел немного у огня, а потом стал собираться в город.
– Что, прямо так, пешком? По заснеженной дороге?
– Да.
Мощный парень, что тут скажешь. Я бы выдохся минут через двадцать, по этим сугробам…
– Куда ты направлялся?
– В «Пьяную рыбу». Они работают до последнего клиента. Я заказал выпивку и сел в уголке, подальше от стойки – там частенько бывают драки.
Я понимающе хмыкнул.
– Ты пил один?
– Сперва – да, а потом, когда я уже изрядно надрался, ко мне подсел какой-то тип.
– Как он выглядел? Опиши.
– Старик. Войлочная шляпа, плащ с засаленным воротом, весь в латках. Лицо морщинистое, на вид – лет семьдесят, не меньше. Но крепкий и широкоплечий, да и спина прямая. Я ещё подумал – наверное, из бывших военных.
– А на самом деле?
– Откуда мне знать. Я не спрашивал.
– Вы разговаривали?
– Да, поболтали немного – пока я ещё ворочал языком.
– О чем?
– О столичной жизни, о зимнем сне, о…
– А будь столь любезен, перескажи ваш разговор слово в слово! – неожиданно вмешался старикан. На Эрхенио он при этом не смотрел: всё внимание кудесника было приковано к стрелкам приборов. Пятнистые пальцы едва заметными движениями регулировали верньеры настройки. Дамочка что-то лихорадочно строчила в блокноте, время от времени заглядывая ему через плечо.
Я только было собрался выдать нечто скептическое – мол, всему есть пределы, как Эрхенио заговорил вновь. Я был поражен. Он не просто дословно воспроизвел диалог, но даже ухитрился передать интонации! На какой-то момент я словно воочию увидел хитрое лицо, поблескивающие из-под шляпы внимательные глаза, заскорузлые пальцы, сжимающие щербатую глиняную кружку… Собутыльник сторожа оказался настоящим виртуозом. Несколькими невзначай брошенными фразами расположить к себе совершенно незнакомого фрога, а потом вытянуть из него всю подноготную, практически ничего не сообщив о себе – это надо уметь!
– Скажу по совести, парень: я уже слишком стар, чтобы бодрствовать круглый год. У вас тут, в столице, наверняка есть где соснуть до весны, а? Да полно. Ну, и где же? Куда бы улегся ты? Мне не до отдыха, знаешь ли. Усадьба велика, рабочих рук мало. Все при деле. Что, и хозяева? А то! Ну, госпожа Кеттери ложится в спячку, ну, это уж… Так, может, посоветуешь чего? Сам-то я издалека, порядков ваших не знаю. Да что там порядки, спроси любого, где, мол, зимняя ночлежка – тебе и подскажут. Ну, а если деньжата водятся, так ещё легче. Квартиру сымешь, да и спи себе х-хоть до лета. Хозяев пр… Предупреди, когда те надо… Хе-хе-хе! Не, приятель, квартира мне не по карману. Зимняя, говоришь, ночлежка… А ещё? В общсв… Общественных купальнях есть зимнее отделение. Недорого, и всяко лучше, чем в гр… Грязной лоханке замр-рзать… Ох, ну я надрался! А пойдем-ка на свежий воздух. Провожу тебя до дому, парень, до самой двери. Ну-ка, вставай, вставай… Ох, и тяжел же ты!
Эрхенио умолк. Мы с Элисенварги переглянулись. Инспектор продолжил допрос, но ничего нового мы больше не узнали – Эрхенио лишь повторил первоначальные свои показания. Следующее, что он помнил – это приоткрытая дверь в усадьбу.
– Он точно не может лгать в таком состоянии? – подозрительно осведомился Элисенварги у старикана – видно, ему очень не хотелось расставаться со своей версией.
– Как вам сказать, любезный… Теоретически возможно – но только теоретически… Ну, скажем, если предварительно погрузить его в транс ещё более глубокий, и закрепить необходимую информацию… Практически – нет.
Тут у меня возникла одна мысль.
– Эрхенио! У этого типа было что-нибудь вроде ледового бура?
– Нет. Я не видел. Только посох да сумка через плечо.
Посох… – задумчиво пробормотал я. – Хм… Как бы там ни было – похоже, у нас есть словесный портрет подозреваемого, инспектор.
Глава 5
– Теперь можно приступать, господа, – минут через десять объявил «кудесник». – Задавайте вопросы.
Инспектор откашлялся.
– Где вы были в ночь на…
– Нет! – резко перебила женщина. – Он же под гипнозом! Вы разговариваете с его подсознанием. Это… Ну, как с маленьким ребенком. Он не будет вам лгать, но вопросы нужно задавать предельно ясные. Верните его в конкретное время, в конкретную ситуацию. Попросите рассказать, что он видит.
Инспектор оскорбленно фыркнул: его, профессионала, какая-то серая моль учит вести допрос!
– Может, сами попробуете?!
– Можно мне? – быстро сказал я. – Эрхенио, вы…
– Лучше на «ты», «вы» для подсознания – множественное число, оно может запутаться.
– Понял. Эрхенио! Время – вечер накануне убийства Кеттери. Начинает темнеть. Что ты делаешь?
– Расчистил дорогу к гаражу. Возвращаюсь к себе в сторожку. Поставил лопату на место, разжигаю огонь…
– Достаточно. Время – на час позднее. Стемнело. Чем ты занят теперь?
– Пью, – коротко ответил он.
– Почему? – вопрос вырвался у меня сам собой. Никогда не понимал алкоголиков…
– Пытаюсь забыть.
– Забыть что?
– Операцию в дельте Квинги.
– Что за операция?
– Мой взвод получил приказ зачистить деревню. По данным разведки, там была база инсургентов. Мы явились ночью и вырезали всех, дом за домом, без единого выстрела. Живым не ушел никто. Мы не нашли там ни оружия, ни других свидетельств присутствия партизан.
– Князья преисподней! – ошеломленно пробормотал инспектор.
Я помолчал, собираясь с мыслями.
– Ты допил бутылку. Что дальше?
– Иду в дом, просить новую. У Микша.
– Почему у него?
– Он снабжает меня выпивкой. Время от времени.
– Зачем?
– Якобы из жалости. Думаю, он хочет, чтобы меня выгнали.
– Почему?
– Ему стыдно. Он был командиром разведгруппы, сообщившей о партизанах. Каждый раз, когда он видит меня, он вспоминает свою ошибку.
– Так вы бывшие сослуживцы?
– Да. Я устроил его к господину Ло, когда в городе было туго с работой.
– Вот она, фрогская благодарность… – буркнул Элисенварги. – Так что же, он дал тебе бутылку?
– Нет. Даже дверь не открыл. Сказал, мол, спиртного у него нет. Может, просто хотел спровадить меня поскорее.
– Почему?
– Может, он был не один.
– Не один? – удивился я. – А с кем?
– С Нулли.
Я не сразу понял, кто такая эта Нулли.
– Э-э… С женой дворецкого?! В смысле – был с ней? Она что же, путается с Микшем?!
– И с Торо тоже. С ними обоими. Не может отказать мужчине.
Я тихонько присвистнул. Хорошенькие дела… Все мои представления об их компании оказались в корне неверными. И эта женщина, она выглядела такой тихой и робкой, обожающей мужа…
– А как же Марж? Он что, не знает?
– Знает, конечно. У них что-то вроде договоренности: каждый вечер он на час-полтора уходит в гараж и остается там. Чинит машины или просто сидит…
– Почему же он позволяет этим двоим так с собой обращаться?!
– Марж мухлюет со счетами. Присваивает часть денег, идущих на содержание усадьбы. Микш и Торо в курсе. Если господин Ло узнает, то уволит его. У старика твердые принципы относительно воровства в доме.
– Шантаж?
– Вроде того.
– Всё это очень интересно, но не приближает нас к разгадке, – бросил мне Элисенварги. – Спрашивайте по существу.
– Что было дальше?
– Я вернулся к себе, посидел немного у огня, а потом стал собираться в город.
– Что, прямо так, пешком? По заснеженной дороге?
– Да.
Мощный парень, что тут скажешь. Я бы выдохся минут через двадцать, по этим сугробам…
– Куда ты направлялся?
– В «Пьяную рыбу». Они работают до последнего клиента. Я заказал выпивку и сел в уголке, подальше от стойки – там частенько бывают драки.
Я понимающе хмыкнул.
– Ты пил один?
– Сперва – да, а потом, когда я уже изрядно надрался, ко мне подсел какой-то тип.
– Как он выглядел? Опиши.
– Старик. Войлочная шляпа, плащ с засаленным воротом, весь в латках. Лицо морщинистое, на вид – лет семьдесят, не меньше. Но крепкий и широкоплечий, да и спина прямая. Я ещё подумал – наверное, из бывших военных.
– А на самом деле?
– Откуда мне знать. Я не спрашивал.
– Вы разговаривали?
– Да, поболтали немного – пока я ещё ворочал языком.
– О чем?
– О столичной жизни, о зимнем сне, о…
– А будь столь любезен, перескажи ваш разговор слово в слово! – неожиданно вмешался старикан. На Эрхенио он при этом не смотрел: всё внимание кудесника было приковано к стрелкам приборов. Пятнистые пальцы едва заметными движениями регулировали верньеры настройки. Дамочка что-то лихорадочно строчила в блокноте, время от времени заглядывая ему через плечо.
Я только было собрался выдать нечто скептическое – мол, всему есть пределы, как Эрхенио заговорил вновь. Я был поражен. Он не просто дословно воспроизвел диалог, но даже ухитрился передать интонации! На какой-то момент я словно воочию увидел хитрое лицо, поблескивающие из-под шляпы внимательные глаза, заскорузлые пальцы, сжимающие щербатую глиняную кружку… Собутыльник сторожа оказался настоящим виртуозом. Несколькими невзначай брошенными фразами расположить к себе совершенно незнакомого фрога, а потом вытянуть из него всю подноготную, практически ничего не сообщив о себе – это надо уметь!
– Скажу по совести, парень: я уже слишком стар, чтобы бодрствовать круглый год. У вас тут, в столице, наверняка есть где соснуть до весны, а? Да полно. Ну, и где же? Куда бы улегся ты? Мне не до отдыха, знаешь ли. Усадьба велика, рабочих рук мало. Все при деле. Что, и хозяева? А то! Ну, госпожа Кеттери ложится в спячку, ну, это уж… Так, может, посоветуешь чего? Сам-то я издалека, порядков ваших не знаю. Да что там порядки, спроси любого, где, мол, зимняя ночлежка – тебе и подскажут. Ну, а если деньжата водятся, так ещё легче. Квартиру сымешь, да и спи себе х-хоть до лета. Хозяев пр… Предупреди, когда те надо… Хе-хе-хе! Не, приятель, квартира мне не по карману. Зимняя, говоришь, ночлежка… А ещё? В общсв… Общественных купальнях есть зимнее отделение. Недорого, и всяко лучше, чем в гр… Грязной лоханке замр-рзать… Ох, ну я надрался! А пойдем-ка на свежий воздух. Провожу тебя до дому, парень, до самой двери. Ну-ка, вставай, вставай… Ох, и тяжел же ты!
Эрхенио умолк. Мы с Элисенварги переглянулись. Инспектор продолжил допрос, но ничего нового мы больше не узнали – Эрхенио лишь повторил первоначальные свои показания. Следующее, что он помнил – это приоткрытая дверь в усадьбу.
– Он точно не может лгать в таком состоянии? – подозрительно осведомился Элисенварги у старикана – видно, ему очень не хотелось расставаться со своей версией.
– Как вам сказать, любезный… Теоретически возможно – но только теоретически… Ну, скажем, если предварительно погрузить его в транс ещё более глубокий, и закрепить необходимую информацию… Практически – нет.
Тут у меня возникла одна мысль.
– Эрхенио! У этого типа было что-нибудь вроде ледового бура?
– Нет. Я не видел. Только посох да сумка через плечо.
Посох… – задумчиво пробормотал я. – Хм… Как бы там ни было – похоже, у нас есть словесный портрет подозреваемого, инспектор.
Глава 5
Бродячая смерть
Всю дорогу к усадьбе Эддоро мне не давало покоя услышанное на допросе. Да и вообще, вся эта история с гипнозом. Я почти жалел, что воспользовался предложенной Тыгуа помощью: было во всём этом что-то на редкость мерзкое. Знать, что все твои тайны, все маленькие (и зачастую – весьма гнусные) секреты, всё то, что ты прячешь в укромных тайниках собственной души, может быть вытащено на всеобщее обозрение – а ты даже не будешь помнить, как исполнял этот ментальный стриптиз… Отвратительно! Имелось лишь одно оправдание сделанному: теперь мы и впрямь располагали информацией о возможном убийце. И даже более – с высокой долей вероятности представляли, где он нанесет следующий удар.
В кабинете Элисенварги была одна замечательная штука: большущая настенная карта Амфитриты. При помощи булавок я отметил места преступлений.
– Смотрите, что получается, инспектор. Первое убийство было здесь, так? Потом наш подозреваемый вернулся в трущобы, где-то там отоспался, и… Следующее убийство – в этом районе. Далее – он, наверное, побродил по окрестностям, забрел ещё в один неблагополучный район, снова нашел себе убежище, а ночью совершил убийство в ночлежке, – я вколол следующую булавку. – Вот между третьим и четвертым местами довольно большое расстояние… Но смотрите! Если просто идти вдоль канала, никуда не сворачивая, то в конце концов попадешь в квартал богатеев. Четвертое убийство произошло там. Думаю, ему просто повезло: залезть в шикарный особняк, не попавшись на глаза охране и челяди…
– Эрхели Танха жил один. Его вилла – единственная, где не было иллюминации, – обронил Элисенварги.
– Тогда понятно. Но всё равно, наглый ублюдок…
– К чему вы клоните, Монтескрипт?
– Соедините все булавки воображаемой линией.
– Ну, и?
– Его траектория, инспектор. Плавная кривая. Не зигзаг, не петли. Он не выискивает жертвы специально. Этот мерзавец просто движется сквозь город, каждую ночь убивая кого-нибудь. Ему всё равно, кто его жертва – мужчина или женщина, богач или бедняк. Их объединяет одно – криобиоз. И у меня складывается впечатление, что он таким образом хочет что-то сказать нам.
– И что же?
– Быть может, следующее: пока ты в спячке – ты просто кусок мяса, вмороженный в лёд. Мне плевать, кто ты и кем был, пока бодрствовал.
Элисенварги задумчиво почесал шею.
– Это ваши измышления, но… Допустим, вы правы. Как это поможет взять его?
– Обратите внимание, он ни разу не повернул назад. И мы знаем, что Эрхенио упоминал общественные купальни. Если предположить, что он и дальше будет двигаться примерно в этом направлении, то…
– Князья преисподней! – пробормотал Элисенварги. – Я немедленно пошлю туда фрогов. Надо усилить патрули…
– Вы что, хотите спустить в унитаз наш единственный шанс?! Он полный псих, но далеко не дурак! Засада, инспектор. Только засада. Надо брать его с поличным.
Мы немного поспорили. В конце концов, Элисенварги согласился с очевидным. Может, он и не совсем безнадежен. Покинув участок, я направился в усадьбу Эддоро, попутно размышляя, стоит ли доводить до сведения моего работодателя услышанные от Эрхенио подробности. С одной стороны, я вроде как представляю его интересы, но… А, какого дьявола! Он нанял меня расследовать убийство, а не копаться в грязном белье своих слуг!
Господин Ло выслушал, не перебивая.
– …Таким образом, первоначальные версии отпали. Ваша племянница оказалась жертвой маньяка – первой, но не единственной. У меня есть его описание и некоторые соображения по поводу того, где мерзавец нанесет следующий удар.
– Вы намерены задержать его?
– Надеюсь… При содействии полиции, разумеется.
Мне показалось, что в глазах Эддоро мелькнула тень разочарования.
– Я мог бы выделить вам нескольких фрогов в качестве поддержки. У нас имеются неплохие специалисты по охране…
– Господин Ло! – я приложил руку к груди. – Я понимаю ваше желание взять негодяя собственными силами. Но поймите и вы: в этом деле обойтись без участия полицейских не-воз-мож-но!
– Что ж, хорошо, – не стал спорить он. – Надеюсь, у вас всё получится. Держите меня в курсе, господин Монтескрипт.
Присутствия полицейских я нигде не заметил – и, что ещё более важно, не почувствовал. Обстановка была спокойной. Я даже зауважал Элисенварги – как правило, наша полиция действовала с изяществом слона в посудной лавке. Для начала я попытался обойти гостиницу кругом, но это не получилось: часть постройки выступала в озеро, и тонкий прибрежный ледок начал предательски потрескивать под ногами. Ладно… Каким образом «бурильщик» может попасть внутрь? Окна первого этажа забраны решетками, кроме того, до них не так просто дотянуться – постройка-то на сваях… Тут взгляд мой упал на новенькую лестницу, небрежно брошенную в сугроб. Ай да Элисенварги! Ненавязчивое приглашение, да? Что может быть проще – поднять и прислонить к стене; и окна второго этажа сразу становятся доступными! Хм… А не слишком ли очевидно? Вдруг он заподозрит ловушку? Ладно, будем надеяться, всё сработает как надо.
Портье одарил меня удивленным взглядом. Ещё бы: люди здесь наверняка нечастые гости. Пришлось на ходу сочинять историю о приятеле-фроге, якобы попросившем присмотреть ему номер на зиму… По-моему, портье мне не поверил. Ну и ладно. По крайней мере, он не стал задавать лишних вопросов и вызвал коридорного. В его сопровождении я осмотрел парочку номеров на верхнем этаже и один – внизу. Ничего особенного; обстановка спартанская – кафельные стены, шкафчик для одежды, тумбочка и большая ванна с толстым гуттаперчевым вкладышем. Я задал несколько глупых вопросов, внимательно разглядывая окно. Стекла одинарные, понятное дело – сохранять тепло здесь не требуется. Если выдавить такое, шуму будет немного. Удовлетворившись увиденным, я глянул на часы. Пожалуй, есть время воспользоваться здешними услугами, прежде чем купальни начнут закрываться.
Я выбрал умеренно горячую воду, и служитель проводил меня из раздевалки к одной из каменных ванн. Там уже грелся посетитель, низко надвинув на лоб шляпу. Несмотря на вечернее время, народу в купальнях было изрядно – так что особо привередничать не приходилось.
– Добрый вечер! – поздоровался я. – Надеюсь, не помеша…
– Интересно, Монтескрипт, вы всю жизнь будете отравлять мне существование? – лениво осведомился Элисенварги.
– О! И снова – здравствуйте, инспектор. Не узнал вас без мундира…
– Это хорошо. Раз уж вы не узнали, то другим и подавно не светит, – откликнулся он.
– Ехидничаете?
– Да упаси князья преисподней! – Он вздохнул. – Знали бы вы, как меня достало это дело. Начальство рвет и мечет. От меня требуют предъявить мерзавца, как будто я способен вытащить его из рукава, словно уличный фокусник! Можете себе представить, во что превратится город, если начнется преждевременная массовая разморозка спящих? А ведь дело к тому идёт! Фроги напуганы, Монтескрипт; ещё одно убийство – и всё, их не остановишь! Это будет настоящая катастрофа, не лучше Трёх Дней… Проклятые газетчики!
Над этим аспектом я даже не задумывался. А ведь действительно: вся наша экономика основана на том, что зимой население сокращается как минимум в два-три раза. Разумеется, инспектор несколько преувеличивал: всё же Трёхдневное восстание перетряхнуло столицу сверху донизу почище иной войны… Но последствия и впрямь могли быть очень серьёзными.
– Что ж, молитесь, чтобы я оказался прав, – полушутливо предложил я. – А то вдруг он решит почтить вниманием какое-нибудь другое место…
– В таком случае я арестую вас, за саботаж, – сварливо откликнулся инспектор. – Конечно, ваши высокие покровители быстренько вытащат вас из кутузки, но хоть душу отведу…
Хм. Надеюсь, он так пошутил. Высоких покровителей у меня не было – хотя многие думали иначе, одно приглашение на обед к Его Величеству чего стоило… Ну, это дела прошлые.
– Сколько фрогов у вас здесь?
– Достаточно, чтобы схватить негодяя, – ушел от прямого ответа инспектор. – Главное, не путайтесь у них под ногами.
Ну что ж, достаточно – так достаточно. Я окликнул проходившего мимо служителя и поинтересовался, нельзя ли заказать кружечку пива прямо в «джакузи». Разумеется, у них была такая услуга – фроги изрядные сибариты. Содрали с меня безбожно, зато пиво было – высший класс. Вдобавок, я получил возможность поддразнить Элисенварги: он-то был на работе, и таких вольностей позволить себе не мог.
Бежало время. Я неспешно тянул золотистый напиток, рассеянно поглядывая на посетителей, мелькающих в клубах пара – по их белым султанам купальни можно было заметить издалека, за несколько кварталов. Начинало темнеть; сумерки украсились множеством разноцветных огоньков. Здесь традиционно обходились без электричества, предпочитая масляные светильники. Послышался частый топот. Мальчишка-фрогги, лет десяти, пробежал по дощатому настилу, топоча грубыми башмаками, склонился к Элисенварги и что-то шепнул ему на ухо. Инспектор кивнул и полез на сушу. Я вопросительно приподнял бровь.
– Мои парни заприметили типа, похожего по описанию на нашего фигуранта, – снизошел он. – Надо быть начеку.
– У вас есть кто-нибудь в зимней гостинице?
– Разумеется, есть! – буркнул он. – Вы что же, совсем за дурака меня считаете? Как только он сунется туда, дело в шляпе!
Я последовал примеру Элисенварги, не без сожаления покинув уютную купель. Порыв ледяного ветра тут же хлестнул распаренное тело. Бр-р! Фрогам-то легче… Стуча зубами, я устремился к раздевалке. Вовремя: не прошло и пары минут, как невдалеке громко зазвонил колокольчик – посетителям давали понять, что купальни закрываются. Я ощутил легкое беспокойство. Ещё немного, и публика покинет это место. Служители начали обход, деликатно поторапливая припозднившихся или уснувших в тёплой водичке сограждан. Я оделся и двинулся к выходу, вглядываясь в подсвеченную неяркими огоньками белесую мглу.
Как я и предполагал, парочка констеблей в штатском дежурила у входа. Одного я даже узнал – доводилось встречаться во время предыдущих расследований.
– Привет, Тритти! Как дела? – и уже вполголоса: – Видел нашего парня?
– Здорово, Эд. Вроде, зашел тут один, по описаниям похож…Если тот самый, ребята его примут, не переживай.
Последняя компания с умиротворенным видом покинула заведение. Я проводил их внимательным взглядом. Минут через пять появился Элисенварги. Он явно нервничал.
– Проклятый ублюдок как сквозь землю провалился! Боюсь, придется прочесывать все купели и раздевалки…
– То есть в гостинице он не появлялся? – на всякий случай спросил я. Инспектор посмотрел на меня, как на идиота.
– Разумеется, нет!
Тритти тяжело вздохнул: перспектива искать маньяка-убийцу среди клубов пара его не слишком порадовала.
– С чего бы этому засранцу прятаться? Предполагается, что он не знает о засаде!
– Может, просто почуял неладное. А может, его насторожила ваша затея с лестницей, – предположил я.
– С какой лестницей? Что вы несете, Монтескрипт? – процедил Элисенварги.
– То есть как?! – удивился я. – Лестница в сугробе, с обратной стороны гостиницы – я думал, это ваших рук…
Не дослушав меня, он устремился прочь. Я бросился следом, на ходу расстегивая верхние пуговицы пальто – чтобы можно было сразу выхватить пистолет.
– Не могу поверить! Вы что, даже не удосужились обойти здание?!
Он не ответил. Взметая снег, мы подбежали к гостинице, завернули за угол – и…
– Проклятье!
Лестница по-прежнему была там. Только теперь она не валялась в сугробе, а стояла, прислоненная к стене здания, и верхний её конец упирался в разбитое окно. Я развернулся и бросился к дверям. Инспектор обогнал меня, на ходу выкрикивая распоряжения. Портье шарахнулся прочь. Коридор наполнился полицейскими – кажется, они были за каждой дверью… Но только на первом этаже!
– Все наверх! – ревел Элисенварги.
Топоча, словно стадо взбесившихся бегемотов, мы ворвались на второй этаж. Толстый констебль плечом вышиб хлипкую дверь номера… И – да, он был здесь: гнусного вида старец, в широкополой шляпе и ветхом плаще. Точно такой, каким я представлял его по описаниям Эрхенио; будто ожившее порождение фантазии, обретший плоть фантом… Наконец мы встретились с убийцей лицом к лицу.
Мерзавец вцепился в Т-образную рукоятку засевшего во льду инструмента – должно быть, услыхал шум и поспешил выдернуть своё орудие, но оно застряло.
– Не двигаться! Полиция! Руки вверх… А-а-а!
Старец мощным рывком выдернул бур из ледового плена и ткнул им констебля в лицо. Тускло блеснули короткие зубцы. Полицейский отлетел в сторону, зажимая распоротую щеку. Сквозь пальцы хлестала кровь. Негодяй отступил к окну, щерясь и делая угрожающие движения. Беда в том, что мы не могли накинуться на него все разом – слишком мало было свободного пространства. Эти комнатки не создавались для того, чтобы в них жить – только для сна. Я выхватил из подмышечной кобуры пистолет, но не сумел даже толком прицелиться: широкоплечие стражи закона то и дело перекрывали линию огня.
Маньяк, меж тем, не терял времени даром. Крутанув свой инструмент над головой, он обрушил его на ближайшего полицейского и сломал ему руку. Элисенварги бросился вперед, но старец ткнул буром, словно копьём, и попал ему прямехонько в солнечное сплетение. Инспектор сложился пополам и рухнул под ноги набегавшим коллегам, хрипя и корчась. На полу немедленно образовалась куча-мала. Старик что-то сделал со своим орудием; щелкнуло, клацнуло, Т-образная рукоять выпрямилась, короткие лезвия втянулись внутрь, и в руках у него оказался обычный толстый посох. Зажав его под мышкой, он шагнул на подоконник – и тут, наконец, я ухитрился спустить курок.
Пуля попала ему в бедро, немного выше колена. Завопив от боли, он сверзился в окно, вынеся оставшиеся стекла. Помедлив всего пару мгновений, я прыгнул следом, на лету перехватывая разряженный пистолет за ствол – в точности так, как учил меня Тыгуа. Уже в который раз совет учителя спас мне здоровье, а может, и жизнь. Маньяк не корчился в сугробе, как полагалось бы после такого кульбита – он поднялся на ноги и замахнулся посохом, так что я еле успел парировать удар. Пистолет вышибло из руки, но к счастью, я смог отвести падающую на меня дубину – и вместо того, чтобы размозжить голову, посох лишь скользнул по плечу. Сила удара была такова, что рука сразу онемела; но я всё же бросился на него, стремясь сбить с ног. В целом представители человеческой расы немного сильнее фрогов, хотя и уступают последним в быстроте реакции – но проклятый старец, похоже, был исключением. С лёгкостью профессионального борца он подмял меня, и усевшись на грудь, стальной хваткой вцепился в горло.
Зимой я обычно ношу сетчатый шарф, свернутый в несколько слоёв – он очень лёгкий, и в то же время прекрасно согревает шею. Думаю, именно этой детали туалета я должен быть благодарен за то, что ему не удалось меня придушить – пальцы негодяя всё время соскальзывали и путались в сетке. Я попытался сбросить его руки, но это не удалось. Перед глазами замаячили красные круги, меж них виднелась толстая задница полицейского – этот болван не решился прыгнуть и спускался по приставленной к стене лестнице… Да что же он так медленно?! Ведомый скорее инстинктом, чем разумом, я нащупал рану на ноге моего противника и что было силы надавил на неё – но даже это не заставило его ослабить хватку!
Внезапно я понял, что снова могу дышать, и судорожно втянул в лёгкие обжигающе-ледяной воздух. Наверное, я всё-таки потерял сознание на несколько мгновений. Маньяк оставил меня в покое, пролез под сваями и, отчаянно хромая, выбрался на лёд озера. Там его и настигли высыпавшие из гостиницы полицейские – догнали, навалились кучей, не давая пошевелиться, заломали руки… Какой пассаж: лёд не выдержал, и вся компания с шумом и плеском провалилась под воду! Надо всё же отдать должное констеблям – они не выпустили свою добычу, вцепившись в маньяка, словно стая бульдогов. Негодяя скрутили и выволокли на сушу. Подошел инспектор, остановился напротив, окинул старика взглядом и что-то буркнул. На мгновение мне показалось, что Элисенварги сейчас врежет задержанному по физиономии – откровенно говоря, я не имел бы ничего против; но он сдержался. Шустрого старца потащили прочь. Я поднялся на ноги. Кружилась голова, болели рёбра и дьявольски саднило горло; но в целом всё было не так уж плохо.
– Мы наконец-то взяли его, а, инспектор? С поличным! Кстати, тот фрог, постоялец, он…
– С ним всё будет в порядке. Мерзавцу не хватило совсем чуть-чуть. Ещё пара сантиметров – и он был бы безнадежно изуродован или убит… А теперь даже не узнает, что находился на волосок от гибели, – Элисенварги покопался в сугробе и извлек из него посох «бурильщика». – Страшная штука!
В кабинете Элисенварги была одна замечательная штука: большущая настенная карта Амфитриты. При помощи булавок я отметил места преступлений.
– Смотрите, что получается, инспектор. Первое убийство было здесь, так? Потом наш подозреваемый вернулся в трущобы, где-то там отоспался, и… Следующее убийство – в этом районе. Далее – он, наверное, побродил по окрестностям, забрел ещё в один неблагополучный район, снова нашел себе убежище, а ночью совершил убийство в ночлежке, – я вколол следующую булавку. – Вот между третьим и четвертым местами довольно большое расстояние… Но смотрите! Если просто идти вдоль канала, никуда не сворачивая, то в конце концов попадешь в квартал богатеев. Четвертое убийство произошло там. Думаю, ему просто повезло: залезть в шикарный особняк, не попавшись на глаза охране и челяди…
– Эрхели Танха жил один. Его вилла – единственная, где не было иллюминации, – обронил Элисенварги.
– Тогда понятно. Но всё равно, наглый ублюдок…
– К чему вы клоните, Монтескрипт?
– Соедините все булавки воображаемой линией.
– Ну, и?
– Его траектория, инспектор. Плавная кривая. Не зигзаг, не петли. Он не выискивает жертвы специально. Этот мерзавец просто движется сквозь город, каждую ночь убивая кого-нибудь. Ему всё равно, кто его жертва – мужчина или женщина, богач или бедняк. Их объединяет одно – криобиоз. И у меня складывается впечатление, что он таким образом хочет что-то сказать нам.
– И что же?
– Быть может, следующее: пока ты в спячке – ты просто кусок мяса, вмороженный в лёд. Мне плевать, кто ты и кем был, пока бодрствовал.
Элисенварги задумчиво почесал шею.
– Это ваши измышления, но… Допустим, вы правы. Как это поможет взять его?
– Обратите внимание, он ни разу не повернул назад. И мы знаем, что Эрхенио упоминал общественные купальни. Если предположить, что он и дальше будет двигаться примерно в этом направлении, то…
– Князья преисподней! – пробормотал Элисенварги. – Я немедленно пошлю туда фрогов. Надо усилить патрули…
– Вы что, хотите спустить в унитаз наш единственный шанс?! Он полный псих, но далеко не дурак! Засада, инспектор. Только засада. Надо брать его с поличным.
Мы немного поспорили. В конце концов, Элисенварги согласился с очевидным. Может, он и не совсем безнадежен. Покинув участок, я направился в усадьбу Эддоро, попутно размышляя, стоит ли доводить до сведения моего работодателя услышанные от Эрхенио подробности. С одной стороны, я вроде как представляю его интересы, но… А, какого дьявола! Он нанял меня расследовать убийство, а не копаться в грязном белье своих слуг!
Господин Ло выслушал, не перебивая.
– …Таким образом, первоначальные версии отпали. Ваша племянница оказалась жертвой маньяка – первой, но не единственной. У меня есть его описание и некоторые соображения по поводу того, где мерзавец нанесет следующий удар.
– Вы намерены задержать его?
– Надеюсь… При содействии полиции, разумеется.
Мне показалось, что в глазах Эддоро мелькнула тень разочарования.
– Я мог бы выделить вам нескольких фрогов в качестве поддержки. У нас имеются неплохие специалисты по охране…
– Господин Ло! – я приложил руку к груди. – Я понимаю ваше желание взять негодяя собственными силами. Но поймите и вы: в этом деле обойтись без участия полицейских не-воз-мож-но!
– Что ж, хорошо, – не стал спорить он. – Надеюсь, у вас всё получится. Держите меня в курсе, господин Монтескрипт.
* * *
Вернувшись от моего работодателя и пообедав, я отправился проинспектировать общественные купальни. Амфитрита – город, вписанный в систему мелких, с болотистыми берегами озёр. Первоначально все дома здесь стояли на сваях – что немудрено, учитывая биологию коренных обитателей этого мира. Позже появились насыпные острова, сеть каналов, многочисленные пруды – но вода по-прежнему довлела над сушей. В нескольких местах из глубины пробивались горячие источники; вполне естественно, что местные жители вовсю использовали дармовое тепло. Купальни – одно из немногих мест, где жизнь зимой даже активнее, чем в теплый период. Детвора обожает плескаться в выгородке – это обширный, но мелкий, едва по пояс взрослому, пруд, нечто вроде огромного бассейна под открытым небом. Те, кто постарше, предпочитают отдельные «джакузи» на одну или несколько персон – причем имеется возможность выбрать «ванну» с подходящей температурой воды – от чуть теплой до такой горячей, что едва можно терпеть. Вход на территорию купален платный, но стоит сущие гроши. Чуть поодаль расположено несколько приземистых зданий на сваях – зимний гостиничный комплекс; именно там, как я предполагал, убийца нанесет свой удар.Присутствия полицейских я нигде не заметил – и, что ещё более важно, не почувствовал. Обстановка была спокойной. Я даже зауважал Элисенварги – как правило, наша полиция действовала с изяществом слона в посудной лавке. Для начала я попытался обойти гостиницу кругом, но это не получилось: часть постройки выступала в озеро, и тонкий прибрежный ледок начал предательски потрескивать под ногами. Ладно… Каким образом «бурильщик» может попасть внутрь? Окна первого этажа забраны решетками, кроме того, до них не так просто дотянуться – постройка-то на сваях… Тут взгляд мой упал на новенькую лестницу, небрежно брошенную в сугроб. Ай да Элисенварги! Ненавязчивое приглашение, да? Что может быть проще – поднять и прислонить к стене; и окна второго этажа сразу становятся доступными! Хм… А не слишком ли очевидно? Вдруг он заподозрит ловушку? Ладно, будем надеяться, всё сработает как надо.
Портье одарил меня удивленным взглядом. Ещё бы: люди здесь наверняка нечастые гости. Пришлось на ходу сочинять историю о приятеле-фроге, якобы попросившем присмотреть ему номер на зиму… По-моему, портье мне не поверил. Ну и ладно. По крайней мере, он не стал задавать лишних вопросов и вызвал коридорного. В его сопровождении я осмотрел парочку номеров на верхнем этаже и один – внизу. Ничего особенного; обстановка спартанская – кафельные стены, шкафчик для одежды, тумбочка и большая ванна с толстым гуттаперчевым вкладышем. Я задал несколько глупых вопросов, внимательно разглядывая окно. Стекла одинарные, понятное дело – сохранять тепло здесь не требуется. Если выдавить такое, шуму будет немного. Удовлетворившись увиденным, я глянул на часы. Пожалуй, есть время воспользоваться здешними услугами, прежде чем купальни начнут закрываться.
Я выбрал умеренно горячую воду, и служитель проводил меня из раздевалки к одной из каменных ванн. Там уже грелся посетитель, низко надвинув на лоб шляпу. Несмотря на вечернее время, народу в купальнях было изрядно – так что особо привередничать не приходилось.
– Добрый вечер! – поздоровался я. – Надеюсь, не помеша…
– Интересно, Монтескрипт, вы всю жизнь будете отравлять мне существование? – лениво осведомился Элисенварги.
– О! И снова – здравствуйте, инспектор. Не узнал вас без мундира…
– Это хорошо. Раз уж вы не узнали, то другим и подавно не светит, – откликнулся он.
– Ехидничаете?
– Да упаси князья преисподней! – Он вздохнул. – Знали бы вы, как меня достало это дело. Начальство рвет и мечет. От меня требуют предъявить мерзавца, как будто я способен вытащить его из рукава, словно уличный фокусник! Можете себе представить, во что превратится город, если начнется преждевременная массовая разморозка спящих? А ведь дело к тому идёт! Фроги напуганы, Монтескрипт; ещё одно убийство – и всё, их не остановишь! Это будет настоящая катастрофа, не лучше Трёх Дней… Проклятые газетчики!
Над этим аспектом я даже не задумывался. А ведь действительно: вся наша экономика основана на том, что зимой население сокращается как минимум в два-три раза. Разумеется, инспектор несколько преувеличивал: всё же Трёхдневное восстание перетряхнуло столицу сверху донизу почище иной войны… Но последствия и впрямь могли быть очень серьёзными.
– Что ж, молитесь, чтобы я оказался прав, – полушутливо предложил я. – А то вдруг он решит почтить вниманием какое-нибудь другое место…
– В таком случае я арестую вас, за саботаж, – сварливо откликнулся инспектор. – Конечно, ваши высокие покровители быстренько вытащат вас из кутузки, но хоть душу отведу…
Хм. Надеюсь, он так пошутил. Высоких покровителей у меня не было – хотя многие думали иначе, одно приглашение на обед к Его Величеству чего стоило… Ну, это дела прошлые.
– Сколько фрогов у вас здесь?
– Достаточно, чтобы схватить негодяя, – ушел от прямого ответа инспектор. – Главное, не путайтесь у них под ногами.
Ну что ж, достаточно – так достаточно. Я окликнул проходившего мимо служителя и поинтересовался, нельзя ли заказать кружечку пива прямо в «джакузи». Разумеется, у них была такая услуга – фроги изрядные сибариты. Содрали с меня безбожно, зато пиво было – высший класс. Вдобавок, я получил возможность поддразнить Элисенварги: он-то был на работе, и таких вольностей позволить себе не мог.
Бежало время. Я неспешно тянул золотистый напиток, рассеянно поглядывая на посетителей, мелькающих в клубах пара – по их белым султанам купальни можно было заметить издалека, за несколько кварталов. Начинало темнеть; сумерки украсились множеством разноцветных огоньков. Здесь традиционно обходились без электричества, предпочитая масляные светильники. Послышался частый топот. Мальчишка-фрогги, лет десяти, пробежал по дощатому настилу, топоча грубыми башмаками, склонился к Элисенварги и что-то шепнул ему на ухо. Инспектор кивнул и полез на сушу. Я вопросительно приподнял бровь.
– Мои парни заприметили типа, похожего по описанию на нашего фигуранта, – снизошел он. – Надо быть начеку.
– У вас есть кто-нибудь в зимней гостинице?
– Разумеется, есть! – буркнул он. – Вы что же, совсем за дурака меня считаете? Как только он сунется туда, дело в шляпе!
Я последовал примеру Элисенварги, не без сожаления покинув уютную купель. Порыв ледяного ветра тут же хлестнул распаренное тело. Бр-р! Фрогам-то легче… Стуча зубами, я устремился к раздевалке. Вовремя: не прошло и пары минут, как невдалеке громко зазвонил колокольчик – посетителям давали понять, что купальни закрываются. Я ощутил легкое беспокойство. Ещё немного, и публика покинет это место. Служители начали обход, деликатно поторапливая припозднившихся или уснувших в тёплой водичке сограждан. Я оделся и двинулся к выходу, вглядываясь в подсвеченную неяркими огоньками белесую мглу.
Как я и предполагал, парочка констеблей в штатском дежурила у входа. Одного я даже узнал – доводилось встречаться во время предыдущих расследований.
– Привет, Тритти! Как дела? – и уже вполголоса: – Видел нашего парня?
– Здорово, Эд. Вроде, зашел тут один, по описаниям похож…Если тот самый, ребята его примут, не переживай.
Последняя компания с умиротворенным видом покинула заведение. Я проводил их внимательным взглядом. Минут через пять появился Элисенварги. Он явно нервничал.
– Проклятый ублюдок как сквозь землю провалился! Боюсь, придется прочесывать все купели и раздевалки…
– То есть в гостинице он не появлялся? – на всякий случай спросил я. Инспектор посмотрел на меня, как на идиота.
– Разумеется, нет!
Тритти тяжело вздохнул: перспектива искать маньяка-убийцу среди клубов пара его не слишком порадовала.
– С чего бы этому засранцу прятаться? Предполагается, что он не знает о засаде!
– Может, просто почуял неладное. А может, его насторожила ваша затея с лестницей, – предположил я.
– С какой лестницей? Что вы несете, Монтескрипт? – процедил Элисенварги.
– То есть как?! – удивился я. – Лестница в сугробе, с обратной стороны гостиницы – я думал, это ваших рук…
Не дослушав меня, он устремился прочь. Я бросился следом, на ходу расстегивая верхние пуговицы пальто – чтобы можно было сразу выхватить пистолет.
– Не могу поверить! Вы что, даже не удосужились обойти здание?!
Он не ответил. Взметая снег, мы подбежали к гостинице, завернули за угол – и…
– Проклятье!
Лестница по-прежнему была там. Только теперь она не валялась в сугробе, а стояла, прислоненная к стене здания, и верхний её конец упирался в разбитое окно. Я развернулся и бросился к дверям. Инспектор обогнал меня, на ходу выкрикивая распоряжения. Портье шарахнулся прочь. Коридор наполнился полицейскими – кажется, они были за каждой дверью… Но только на первом этаже!
– Все наверх! – ревел Элисенварги.
Топоча, словно стадо взбесившихся бегемотов, мы ворвались на второй этаж. Толстый констебль плечом вышиб хлипкую дверь номера… И – да, он был здесь: гнусного вида старец, в широкополой шляпе и ветхом плаще. Точно такой, каким я представлял его по описаниям Эрхенио; будто ожившее порождение фантазии, обретший плоть фантом… Наконец мы встретились с убийцей лицом к лицу.
Мерзавец вцепился в Т-образную рукоятку засевшего во льду инструмента – должно быть, услыхал шум и поспешил выдернуть своё орудие, но оно застряло.
– Не двигаться! Полиция! Руки вверх… А-а-а!
Старец мощным рывком выдернул бур из ледового плена и ткнул им констебля в лицо. Тускло блеснули короткие зубцы. Полицейский отлетел в сторону, зажимая распоротую щеку. Сквозь пальцы хлестала кровь. Негодяй отступил к окну, щерясь и делая угрожающие движения. Беда в том, что мы не могли накинуться на него все разом – слишком мало было свободного пространства. Эти комнатки не создавались для того, чтобы в них жить – только для сна. Я выхватил из подмышечной кобуры пистолет, но не сумел даже толком прицелиться: широкоплечие стражи закона то и дело перекрывали линию огня.
Маньяк, меж тем, не терял времени даром. Крутанув свой инструмент над головой, он обрушил его на ближайшего полицейского и сломал ему руку. Элисенварги бросился вперед, но старец ткнул буром, словно копьём, и попал ему прямехонько в солнечное сплетение. Инспектор сложился пополам и рухнул под ноги набегавшим коллегам, хрипя и корчась. На полу немедленно образовалась куча-мала. Старик что-то сделал со своим орудием; щелкнуло, клацнуло, Т-образная рукоять выпрямилась, короткие лезвия втянулись внутрь, и в руках у него оказался обычный толстый посох. Зажав его под мышкой, он шагнул на подоконник – и тут, наконец, я ухитрился спустить курок.
Пуля попала ему в бедро, немного выше колена. Завопив от боли, он сверзился в окно, вынеся оставшиеся стекла. Помедлив всего пару мгновений, я прыгнул следом, на лету перехватывая разряженный пистолет за ствол – в точности так, как учил меня Тыгуа. Уже в который раз совет учителя спас мне здоровье, а может, и жизнь. Маньяк не корчился в сугробе, как полагалось бы после такого кульбита – он поднялся на ноги и замахнулся посохом, так что я еле успел парировать удар. Пистолет вышибло из руки, но к счастью, я смог отвести падающую на меня дубину – и вместо того, чтобы размозжить голову, посох лишь скользнул по плечу. Сила удара была такова, что рука сразу онемела; но я всё же бросился на него, стремясь сбить с ног. В целом представители человеческой расы немного сильнее фрогов, хотя и уступают последним в быстроте реакции – но проклятый старец, похоже, был исключением. С лёгкостью профессионального борца он подмял меня, и усевшись на грудь, стальной хваткой вцепился в горло.
Зимой я обычно ношу сетчатый шарф, свернутый в несколько слоёв – он очень лёгкий, и в то же время прекрасно согревает шею. Думаю, именно этой детали туалета я должен быть благодарен за то, что ему не удалось меня придушить – пальцы негодяя всё время соскальзывали и путались в сетке. Я попытался сбросить его руки, но это не удалось. Перед глазами замаячили красные круги, меж них виднелась толстая задница полицейского – этот болван не решился прыгнуть и спускался по приставленной к стене лестнице… Да что же он так медленно?! Ведомый скорее инстинктом, чем разумом, я нащупал рану на ноге моего противника и что было силы надавил на неё – но даже это не заставило его ослабить хватку!
Внезапно я понял, что снова могу дышать, и судорожно втянул в лёгкие обжигающе-ледяной воздух. Наверное, я всё-таки потерял сознание на несколько мгновений. Маньяк оставил меня в покое, пролез под сваями и, отчаянно хромая, выбрался на лёд озера. Там его и настигли высыпавшие из гостиницы полицейские – догнали, навалились кучей, не давая пошевелиться, заломали руки… Какой пассаж: лёд не выдержал, и вся компания с шумом и плеском провалилась под воду! Надо всё же отдать должное констеблям – они не выпустили свою добычу, вцепившись в маньяка, словно стая бульдогов. Негодяя скрутили и выволокли на сушу. Подошел инспектор, остановился напротив, окинул старика взглядом и что-то буркнул. На мгновение мне показалось, что Элисенварги сейчас врежет задержанному по физиономии – откровенно говоря, я не имел бы ничего против; но он сдержался. Шустрого старца потащили прочь. Я поднялся на ноги. Кружилась голова, болели рёбра и дьявольски саднило горло; но в целом всё было не так уж плохо.
– Мы наконец-то взяли его, а, инспектор? С поличным! Кстати, тот фрог, постоялец, он…
– С ним всё будет в порядке. Мерзавцу не хватило совсем чуть-чуть. Ещё пара сантиметров – и он был бы безнадежно изуродован или убит… А теперь даже не узнает, что находился на волосок от гибели, – Элисенварги покопался в сугробе и извлек из него посох «бурильщика». – Страшная штука!