Маслов Александр. Гнев и милость богини

   - Знаю, - еще раньше на ментальной волне Верда почувствовала неторопливое передвижение за тяжелыми блоками, слагавшими стены. - Помолчи, минутку, - попросила она, опустив веки и сосредоточившись. - Идут. Впереди Леос, ударяя шестом по полу. За ним Астра, сердитая на нас. И Каррид, несущий мою и твою сумку. Видишь, господин Брис, неумно как они поступают, вместо того чтобы дождаться нас на том же месте.
   - Неумно, хотя я просил… - Голаф раздраженно запахнул край плаща и шагнул вперед, решив пойти навстречу друзьям.
   - Постой, - задержала его мэги Глейс. Она зажмурила глаза и вытянула руки перед собой, стараясь распознать проекцию ходов этого уровня гробницы. - Позади ответвление и большой зал с магической печатью. Еще коридор. Раздваивается. Еще, - отдернув ладонь, будто от прикосновения к горячему камню, мэги стлала поворачивать ей то вправо, то влево, рисуя в воздухе представившееся ей расположение проходов. - Еще длинный коридор. Сюда. Потом сюда. И так. Дальше прямо. И поворот. Все, - Верда выдохнула, сбрасывая напряжение. - Успокойся, Голаф, они идут сюда. Несколько поворотов пустого коридора и они выйдут к нам. Оттуда, - она указала пальцем на конец зала, где заканчивался ход, приведший к ним стража Анобиса.
   - Удивляешь меня, волшебная госпожа, - искренне признал рейнджер. - Как ты это делаешь?
   - Немного магии и умения. Кстати, недоступного мэги Пэй, - она вышла из тени колонны на свет, отряхнула одежду от пыли и поправила растрепавшиеся волосы. - Как я выгляжу?
   - Прекрасно, - бросив на нее короткий взгляд, отозвался франкиец и снова стал прислушиваться к приближавшимся звукам: неровным шагам, глухим ударам палки.
   Скоро в темном конце коридора появилось бледно-голубое свечение. Затем из-за угла высунулась лохматая голова Леоса. Тут же скрылась. На смену ей в проход выскочила дочь магистра. Вскрикнув, она бросилась навстречу к Голафу.
   - Гадкий франкиец!- подбежав, Астра отчаянно ударила кулаками его в грудь. - Ну, как ты мог бросить меня! Собачий пес! - ее глаза покраснели, она еще раз уже слабее ударила рейнджера, и, всхлипнув, прижалась щекой к месту, где частой дробью стучало его сердце.
   - Извините, госпожа Пэй, но Голаф здесь невиноват. Впрочем, как и я. Кто мог знать, что плита закроет проход? Разве что боги, - оправдалась мэги Верда.
   - Слава Балду! Мы думали там всякое! Всякое наидурнейшее думали! Даже выпили половину вина, - признался Каррид Рэбб и, пыхтя, опустил на пол тяжелые сумки.
   Леос, выронив шест, заключил в объятья раскрасневшуюся госпожу Глейс.
   - Никто не виноват? Совсем никто, - передразнила Астра, оторвавшись от Голафа, и с подозрением глянув на Верду. - Надеюсь, эта сучка не пыталась обольстить тебя своим бесстыдством? Правду мне отвечай, - она стиснула ладонями щеки франкийца и повернула к себе.
   - Признаться и мыслей таких не было, - Голаф выдавил бледную улыбку и добавил. - Мы слишком спешили найти вас. Попутно нашли лестницу на следующий уровень.
   - А мы видели такие же двери. Две двери, - заметил Рэбб, похлопывая ладонью по пластинам позеленевшей бронзы. - Правда, закрытые крепко.
   - А я, святейший Балдаморд, смогла без труда отпереть эту. Разумеется, с помощью, господина Бриса, - не без гордости сообщила мэги Верда.
   - Не надо хвалиться, Глейс. Я сама легко справляюсь с замками, но знаешь, не было времени из-за вас, - Астра остановилась рядом с анрасцем и надавила на створку двери - она поддалась, тихо заскрипев на старых петлях.
   - Раз заперто было, должно там лежать что-то очень полезное, - разумно предположил Каррид. - Может быть, такое, что не грех и в сумку положить. Как думаешь, Светлейшая?
   - Хорошо думаю, волосатик. Самой мне крайне интересно, что там, - дочь Варольда сильнее толкнула дверь и пустила тройку светляков, озаряя темный зал.
   Он был просторным, круглым, как аютанский шатер. На своде, покрытом густо-синей глазурью блестели звезды, соединенные серебряными линиями. В стенах, пестро расписанных магическими знаками и образами Хеги, имелись глубокие ниши, где поблескивали черные обсидиановые призмы. Между ними тянулись полки, уставленные различным добром: глиняными и бронзовыми сосудами, оружием, покрытым местами ржавчиной и патиной, дальше грудились пожелтевшие свитки, еще какие-то вещицы неясного вида и назначения.
   - Здесь есть, что положить в сумку. Клянусь, Светлейшая! Это та самая кладовая, где Кэсэф отложил свои сокровища. Верно для нас отложил, - пробормотал Каррид, выступая вперед. Зрачки анрасца расширились при виде монет, высыпавшихся из треснутого горшка, и жреческого одеяния на резном табурете, богато украшенного золотом и яркими самоцветами.
   - Не спешите, господин Балдаморд, - Астра, пройдя несколько шагов, огляделась, чувствуя нарастающую тревогу и опасное присутствие чужой магии. Она напоминала тонкие струны, протянувшиеся от центра зала к нишам в стене, и казалось, издавала высокий металлический звон. - Слышишь, что-нибудь, Глейс? - спросила дочь Варольда.
   - Да, и очень отчетливо. Этот зал неплохо защищен от посторонних. Так что будь осторожна, - ответила Верда, вытянув правую руку и подрагивающими пальцами стараясь определить направление нитей эфира. - Здесь сосуды с джинами. Два. Вот они! - она указала на дальнюю полку, на которой в полумраке были едва заметны нефритовые фигурки, похожие на сгорбленных жрецов Хеги.
   - Я принесу их. Исключительно для тебя! - вызвался Леос, но Верда решительно остановила его, схватив и тряхнув за ремень.
   - Стой здесь, отважный музыкант, - смягчившись, сказала она. - Извини, но это дело мое и госпожи Пэй.
   - Боишься, паучица? - обернувшись к Верде, Астра усмехнулась и сделала еще несколько шагов, пересекая круг, выложенный черной плиткой на полу.
   - Если это так опасно, то давай уйдем отсюда, - предложил Голаф Брис, не совсем понимая разговора двух мэги, и следовавший за Астрой по пятам. - К шету под хвост ваших джинов и все побрякушки! - на всякий случай он вытащил меч и втянул ноздрями воздух, словно надеясь распознать опасность по запаху, но почувствовал лишь пряный аромат аютанской смолы и горелого миндаля.
   - О, Балд, помоги мне! - взмолился Рэбб, ударил себя ладонями по животу и твердым шагом направился к полке, источавшей наиболее восхитительный и драгоценный блеск.
   - Стойте! - вскрикнула Верда, заметив, как посреди зала формируется, растет сгусток тяжелого эфира.
   Мэги Пэй почувствовала это с небольшим опозданием, и когда она вскинула руки, чтобы сделать щит льда, невидимое существо было уже перед ней. Из воздуха возникла мохнатая лапа с тремя длинными загнутыми когтями, поднялась вверх и полосонула Астру по лицу. Дочь магистра вскрикнула, хватаясь за распоротый лоб и щеку. По ее рукам горячо, струями текла кровь.
   - Где ты, трусливый выродок?! - заслоняя собой мэги, Голаф метался взглядом, не в силах уследить за движением тусклой тени. Несколько раз его меч ударил наугад. Когда тень оказалась у границы круга, рейнджер исполнил стремительную мандритту, но голубое лезвие угодило в пустоту.
   - "Прозрачный охотник"! - догадалась Астра, вспомнив об этой древней, забытой магии либийцев, от которой не было спасения. На какой-то миг дочь Варольда испугалась за свое лицо, обезображенное навсегда, но тут же подумала, что и ее, и Голафа, и анрасца, выхватившего мечи, ждет неминуемая смерть. Спастись могли только госпожа Глейс и Леос, все еще стоявшие у приоткрытой двери. Она хотела что-то сказать Верде, только вместо этого пронзительно вскрикнула и упала на пол с разодранным от колена бедром. Три когтя появились и, капая кровью, исчезли в пустоте.
   - "Прозрачный охотник"! - повторила мэги Глейс. - О, Рена! - она распахнула сумку и стала перебирать свитки, решив, что заклятие "Застывшее Слово" должно хоть на полминуты заморозить эфир и запереть действие всех видов магии. И если оно не поможет, то "охотник" убьет их всех.
   - Каррид! Уноси ее скорее! - крикнул Голаф. Он надеялся, что анрасец успеет оттащить мэги Пэй к выходу, раньше, чем невидимое существо нанесет еще один жестокий удар. Сам Брис, выставив перед собой клинок, двигался пружинистым шагом по кругу, заслоняя Астру и по-прежнему стараясь отследить танец неуловимой тени.
   Бросившись к дочери Варольда, рыча проклятия, Каррид Рэбб не успел добежать несколько шагов. Мэги закричала, судорожно взмахивая руками, и упала с разорванной грудью. Какая-то сила отбросила Каррида к нише в стене, он ударился об обсидиановую призму, стирая кровь с лица, попытался встать.
   - О, мэги Пэй! Моя, моя мэги Пэй! - застонал Голаф, склоняясь над ней, чувствуя, что голова его наполняется пламенным безумием. В следующий миг франкиец выпрямился и с дикой силой начал полосовать воздух вокруг, надеясь хотя бы зацепить клинком неуязвимого убийцу.
   - …Хеги-ханфу-альюмо!… - торопливо читала Верда заклятие, едва различимое на старом, истертом пергаменте. Леос стоял перед ней, загородив шестом проход и молясь, чтобы страшная участь Астры не постигла его возлюбленную.
   В это время рейнджер, метавшийся в погоне за тенью "охотника" охнул и выронил меч. Нечто невидимое, могучее оторвало его от земли. Франкиец согнулся, как переломанная хворостина. Пронзая тело, из его спины вылезло три огромных кривых когтя. Тут же они исчезли, а Голаф упал в центре мозаичного круга. На знаки Го изо рта рейнджера стекала густая кровь.
   - …анто-спелл! - выдохнула мэги Верда, разливая силу заклятия по всему залу. Тут же она почувствовала, как стынет эфир, сжимаясь холодными упругими кольцами. Вокруг наступила глухая, ватная тишина, и с нею все яснее вырисовывалась фигура существа похожего на огромную, мохнатую крысу.
   - Вот он! - воскликнула госпожа Глейс. - Каррид! Леос! Убейте его! Не бойтесь - он неподвижен!
   Анрасец первый добежал до "охотника". Мечи сверкнули в воздухе, словно два яростных орудия Крона, отсекая лапы с длинными серповидными когтями, предплечье и уродливую голову. Части тела падали на мраморные плиты, тут же обращались в рыхлый прах.
   Когда с "охотником" было покончено, Верда подошла к мэги Пэй и опустилась на одно колено. Астра была еще жива. Ее разодранное лицо вздрагивало болезненными судорогами, зубы поскрипывали.
   - Вот к чему приводит неосторожность, мэги, - наклонившись ниже, произнесла госпожа Глейс.
   - Помоги же умереть, сучка, - попросила дочь магистра, скребя ногтями плиты пола. - Помоги. Такие раны ничем исцелить нельзя.
   - Увы, нет, - Верда распустила шнуровку на ее платье и осторожно откинула ворот, оглядывая изуродованную грудь и обнажившиеся ребра.
   - Дай Гале, - прохрипела мэги Пэй. - Глоток Гале - сердце само вылетит.
   - Нет, дорогая. Терпи, - Глейс встала и подошла к Голафу.
   Осторожно перевернув его, она пощупала жилку на шее, услышала слабый пульс. Рейнджер тоже был жив, и следовало поторопиться. Вытерев пальцы, испачканные кровью, о низ калазириса Верда направилась к дальнему краю зала.
   - Верда! - Каррид Рэбб засопел, и ноздри его гневно раздулись.
   - Мэги Верда! Сделай же что-нибудь! - взмолился Леос, роняя шест и сумку. От зрелища страданий Астры, бившейся в луже крови на полу, он едва держался на ногах.
   Оглянувшись на друзей, госпожа Глейс пошла дальше, к скрытой полумраком полке, думая, какой дорогой ценой ей достались две невзрачные нефритовые статуэтки.

Глава девятая
Черная Корона

   Розы, стоявшие в мергийской вазе, разбросанные охапками по ковру, давно засохли, но Изольда не выбрасывала их. Они слишком напоминали о Варольде, о днях, проведенных с магистром - самых счастливых днях за всю ее так мучительно затянувшуюся, лишенную смысла жизнь. Впрочем, о Варольде мэги Рут помнила всегда, даже не глядя на сухие цветы, теперь похожие на каких-то огромных шелестящих насекомых. Она помнила о нем каждый час и каждую минуту, курила ночи напролет тертые листья мако, плакала, размазывая слезы по щекам, и вспоминала, вспоминала… Засыпала лишь под утро, когда отяжелевшие веки опускались на глаза, словно красные крылья смерти, а разум совсем отказывался воспринимать глухой, мутный мир.
   Первое время госпожа Рут ходила к Варольду в Северную башню каждый день. Обнявшись и лаская друг друга шепотом, они стояли у зарешеченного окна и глядели мокрыми глазами на море так долго, сколько позволяли стражники. На прощанье Изольда целовала сухие губы магистра и всякий раз клялась, что вытащит его из тюрьмы, вытащит любой ценой, пусть даже жертвуя своей теперь уже никчемной жизнью. Она несколько раз ходила в Алый дворец, рассказывала Ирвиду и Ролану все известное о Варольде и запутанной истории гибели короля Луацина. Просила их, властных и бессердечных, капая слезами, освободить Кроуна, умоляла, но в последний раз не выдержала - взорвалась, накричала на принца и бросила яростный тандерболтв статую Дарса. Больше во дворец Изольду не пускали, и двери в Северную башню с того дня для нее стали закрыты. Она лишилась последней утешения - возможности хоть изредка и недолго видеться с возлюбленным.
   Следующим утром, одевшись в черное и серое, мэги Рут направилась в храм Рены, надеясь узнать свою судьбу и получить от богини какую-нибудь подсказку, хоть какую-то малую помощь. Склонившись у алтаря, Изольда возлила вино, смешанное с медом, рассыпала пшеницу и выпустила из клетки голубку. Долго стояла на коленях, глядя на великое мраморное изваяния, обращаясь отчаянной молитвой, роняя соленые капли из глаз и стараясь услышать знакомый голос, который ни раз направлял ее в прошлые годы. И когда на мучивший сердце вопрос магистр услышала: "Астра Пэй поможет ему и тебе!", она вскочила на ноги и разгневанно закричала:
   - Судьбу Держащая, ты лжешь! Сколько я шла твоими путями! Сколько я делала по твоему наущению, отвергая себя! Ты лжешь!
   Услышав это, жрецы зашипели как змеи, а двое прихожан подхватили под руки полоумную мэги и вывели из храма, едва не спустив ее со ступеней.
   Уже в таверне, сидя в своих покоях, покусывая нефритовую трубочку и вдыхая горький дым, Изольда бросила на стол гадальные пластины, стала перебирать их в надежде заглянуть в следующие дни.
   - Астра поможет, - шептала она, повторяя слова Рены и стараясь настроиться на неустойчивую ментальную волну.
   Варольд виделся, словно в темной беспокойной воде, вокруг угадывались стены сложенные из грубых глыб базальта - тюрьма. Потом промелькнул Ирвид, жалкий, растерянный, печальный. И снова, будто схваченные могучей небесной волей, мысли вернулись к Астре.
   - Астра поможет… - пробормотала магистр.
   Переложив пластины, она от неожиданности вздрогнула и в следующий миг осознала, что дочь Варольда сама нуждается в помощи. Эта мысль стала ясной, острой, будто осколок стекла. Мэги Рут вскочила и заходила по комнате, наступая босыми ногами на засохшие колючие розы, не чувствуя боли от их окостенелых шипов.
   - Что же с тобой там, девочка моя? Что?! Что?! И как я могу быть здесь, совсем забыв про тебя?! - спрашивала она, вслушиваясь в свой голос, который казался глухим и чужим.
   Потом остановилась перед шкафом, достала дорожную сумку, извлекла из нее Лучистую Сферу.
   Через несколько минут свечи вспыхнули по углам, потрескивая, коптя жирным дымом. Запахло вессьей приманкой.
   - Идиш-портал-спелл! - произнесла магистр, взмахнула рукой - открыла портал и сдвинула его к средине комнаты.
   Пока весс искал дорогу через иномирье, Изольда перебрала вещи в сумке, взяла легкий хитон, валявшийся на кровати, и что-то со стола. Уложив все необходимое, задумалась, где начать поиски следов Астры Пэй. Отправных точки по ее мнению было две: Гефахас и Намфрет.
   Когда пространственная воронка изменила цвет от синего к фиолетовому, и в комнату из нее поплыли жидкие языки тумана, Изольда повесила сумку на плечо и шагнула вперед, встречая весса.
   - Ах, прекраснейшая, мой нижайший поклон! - Херик скатился на ковер, сел, поджав передние лапы, и уставился на магистра преданным сладко-свекольным взглядом. - Ты теперь снова моя хозяйка? Ты, а не злая и подлая госпожа Пэй?
   - По необходимости я, - ответила мэги Рут, оглядев на прощанье комнату и разбросанные на кровати одежды.
   - Как радостно, моя расчудесная! Тогда летим на Аалир! Там, на нашей поляне совсем созрела мельда. Я объелся ее на днях. Так объелся, что нагадил большую кучу рядом со священным источником. Твои феоны бесстыже ругали меня.
   - Дурачок, - Изольда грустно улыбнулась, потрепав его за ухо.
   - Так летим? - он лизнул ее колено, поднимая носом край юбки.
   - Сейчас не до шалостей, звереныш, - госпожа Рут, повернула его к порталу и твердо распорядилась: - Летим в Намфрет!

* * *

   Мэги Верда стояла возле полки меньше минуты, но это небольшое время, разорванное на куски стонами Астры, криками Леоса и анрасца, ей показалось бесконечным, словно часть жизни, прожитой в мучениях. Глейс никак не могла выбрать один из двух нефритовых сосудов. Она отчетливо понимала, что от ее решения сейчас зависит слишком многое. Наконец осмелилась, схватила первую статуэтку зеленоватого камня и, стиснув зубы, сорвала печать с рельефным магическим знаком. Поставила сосуд на пол и отскочила на несколько шагов, с болезненным волнением наблюдая, как из отверстия исходит желтовато-жемчужное свечение. Оно росло, раздувалось дымчатым подвижным пузырем, обретавшим облик огромной мужской фигуры.
   "Кто же ты? Мифенхис? Тэхоникэас? Абрил? Эфнатэн? Кто-то еще? Кто?! - задыхаясь от жаркой тревоги, думала Верда, зная, что, даже открыв имя джина, она не застрахует себя от возможной роковой ошибки".
   - Не молчи. Чего ты хочешь? - услышала она шелестящий голос существа, окончательно покинувшего многовековую тюрьму - полую нефритовую статуэтку - и нависшего теперь над мэги темно-желтым облаком, отдаленно напоминавшим высочайшего жреца древней Либии.
   Госпожа Глейс не отвечала, стараясь разглядеть его одежду, украшения и амулеты на шее, которые могли дать подсказку: намекнуть на его принадлежность к храму и помочь угадать имя сейчас столь важное.
   - Поспеши, жрица, - джин склонился ниже, вытягивая зыбкие бесплотные руки. - Может быть, ты хочешь любви? - он коснулся ее волос, играя золотистыми локонами, будто ветер пшеницей. - Красивая. Ты очень красивая. Теперь скажи "да"!
   Плотно сжав губы, Верда не приняла его хитрость и вскинула голову, встретившись взглядом с чужими пурпурными глазами.
   - А мы могли бы поладить. Я услужил бы тебе не раз, прекрасная, прекрасная жрица, - продолжил он, расплываясь в улыбке и покачиваясь, словно танцующий змей.
   - Ты помнишь Шейду? - спросила Глейс, пристально следя за изменчивыми очертаниями его лица. - Помнишь ее?
   - Зачем вспоминать, чего больше нет? - на какой-то миг по его синие губы тронула грусть.
   - Настоящую любовь нельзя забыть. Так-то, Тэхоникэас, - довольная догадкой Верда попятилась к стене, вздохнула, и заставила себя сказать: - Видишь тех умирающих людей на полу? Так вот… мое желание: растерзай, углуби их раны! Убей их! Сделай так, чтобы они не были такими, как до нападения "прозрачного охотника"! Выполняй!
   - Мэги Верда! - в ужасе вскричал Леос.
   Каррид Рэбб, подняв меч, бросился к ней, но наткнулся на развернувшийся перед ним айсщелид- магия, снятая "Застывшим Словом", снова начала наполнять пространство под звездчатым сводом. Эфир вокруг развернулся в звонкие струны.
   Джин, похожий на вихрь желтой искрящейся пыли, метнулся к Голафу Брису, поглотил его собственным бестелесным существом, беспощадно перевернул несколько раз и, отбросив за обозначенный на полу круг, устремился к Астре Пэй. Дочь магистра, бывшая в сознании, дернулась, приподнялась на локте и попыталась отползти, но светящееся облако в один миг накрыло ее, окутало пламенным покрывалом.
   - Господин Брис! - настороженно произнес Каррид Рэбб, увидев, как рейнджер, до сих пор казавшийся мертвым, необъяснимым чудом зашевелился и сел на корточки, глядя широко раскрытыми глазами на образ Хеги. - Господин Брис! - повторил анрасец, забыв о мэги Верде, которую он стремился со всей страстью пронзить мечом. - Вы живы до сих пор?
   - Святейший Балдаморд… мэги Верда… - франкиец медленно поднялся на ноги, вспоминая события последних минут. Вспомнил, увидев Синий Зигзаг, валявшийся поперек одного из знаков Го, и тут же вскрикнул: - Где мэги Пэй?!
   Ответом ему был испуганный и безумный взгляд Леоса. Хватая меч, Голаф повернулся в прыжке и увидел перламутрово-желтый вихрь, круживший Астру невысоко над землей. Рейнджер поднял клинок и было ринулся вперед, но властный голос мэги Верды заставил его промедлить с ударом:
   - Голаф, остановись! Стой и не двигайся! Стой! Все хорошо с ней!
   Джин Тэхоникэас пролетел через половину зала и небрежно бросил дочь Варольда к ногам госпожи Глейс. Тут же он снова принял облик жреца, склонился с насмешкой к Верде и произнес:
   - Видишь как? Я все исполнил. Я свободен, моя прекрасная жрица.
   - Ступай назад в сосуд, Тэхоникэас! - приказала Глейс, попробовав схватить эфирной петлей его астральное тело.
   - Нет! Я свободен! - джин отлетел, повиснув под потолком. - Хотя у меня будет еще стремление встреться, - с режущим слух свистом он облетел зал по кругу и выскользнул в приоткрытую дверь.
   - Как тебе, мэги Пэй? - Верда присела, приподняв голову дочери магистра и смахнув с ее лица спутанные волосы.
   - Паучица, спасибо, - прошептала Астра, - спасибо тебе, моя добрая шетовка. Откуда ты знала, что он исполнит желание наоборот?
   - Я же мэги, а не дурочка какая-нибудь, - передразнивая ее, ответила госпожа Глейс. - Признаться, очень боялась. Даже потом, зная, что он - Тэхоникэас, до смерти боялась. Кто знает, как могли перевернуться в его голове мои слова?
   - Теперь я тебе кое-чем обязана, - Астра приподнялась и села, упираясь локтем в нишу. - Что стоит сосуд с джином? Я бы назвала его бесценным.
   - Думаю, он стоит доброго отношения, - Верда скруглила губы и поднесла к ним согнутый палец, обозначая образ Эты Милосердной. - Честно говоря, у меня было несколько желаний, и я надеялась получить хотя бы три сосуда с джинами. Придется довольствоваться одним. Но пусть тебя это не заботит, ведь я тоже многим тебе обязана. И так даже лучше - в желаниях нужно и меру знать.
   - Мэги Глейс, я хотел убить тебя, - признал Каррид, убирая трясущимися руками мечи в ножны. - Балд свидетель, если бы я добрался до тебя, когда ты творила непонятное моему уму дело, я бы порезал тебя на куски. Теперь я преклоняюсь. Прости, - он присел перед ней и жестом высшего анрасского почтения, поцеловал край ее одежды.
   - И ты, Леос, хотел убить меня? - Верда прищурилась, подходя к барду.
   - Нет, нет, моя госпожа! - выпалил он, шагнув ей навстречу и жарко сжав ее тонкие бархатистые пальцы. - Но я думал, ты сошла с ума. С ума сходил и я.
   - На лице не осталось следов "охотника"? - спросила Астра, вновь озаботившись своей внешностью. Встав, она повернулась к Голафу.
   - Совершенно никаких. Оно по-прежнему прекрасно, - искренне ответил франкиец.
   - И здесь будто ничего. Ни малого шрама, ни царапины, - откинув влажный от крови край разодранного платья, дочь Варольда оглядела свою грудь и живот. Тут же почувствовала липкий взгляд мужчин и закричала на барда и Каррида: - Чего уставились?! Совесть имейте, меня так нагло разглядывать!
   - Я тебе флер свой дам, - предложила госпожа Глейс и направилась к валявшейся у двери сумке. - Обмотаешься им, все ж будет лучше, чем испытывать любопытство наших невоспитанных спутников, - прикрыв рот ладонью, она хихикнула.
   Сотворив у стены иллюзию зеркала, мэги Пэй долго приводила себя в порядок, то укладывая растрепанные волосы, то перевязывая шелковый флер, предательски сползавший с груди, пока госпожа Глейс не догадалась помочь ей и закрепила тонкую ткань заколкой.
   - Можем отдохнуть здесь, - убрав зеркало, предложила Астра.
   - Да, в этом зале больше нет опасной магии. Запрем двери и будем чувствовать себя в относительной безопасности, - согласилась Верда, успевшая обследовать всю окружность помещения.
   - Тогда - час. На отдых час. Больше задерживаться здесь нельзя, - сказала дочь Варольда, вспоминая предупреждение жреца Иссеи, что благоприятное время для проникновения в гробницу слишком непродолжительно и, судя по фазе луны, оно было уже на исходе. - Один час и идем дальше.
   - Светлейшая, а как насчет золотишко прибрать? - Каррид покосился на горку монет под расколотым кувшином. - Отдыхать мне что-то не хочется. Да и не смогу я спокойно мять задницу, когда вокруг пропадает столько бесхозного добра!
   - Прибери, волосатик. Вообще, если тебе еще охота шевелиться, наведи здесь истинно анрасский порядок. А я ноженьки вытяну, и не трогайте меня, - стянув с плеча Голафа плащ, мэги Пэй бросила его на возвышение возле обсидиановой призмы и прилегла, положив под голову сумку.
   - Лучшим образом приберу, - пообещал преданный Балду и, расстелив жреческое одеяние, принялся сгребать на него монеты, приговаривая: - Здесь штаров этак сто пятьдесят будет. Нет - двести. Или триста-четыреста. Все в дело пойдет, Светлейшая. Исключительно на наше благое дело. И сможем мы выпить и закусить до отвалу, как следует кротким детям Его.
   - Эй, Балдаморд, - Леос, отодвигая коленом друга, попытался снять с полки другой горшок, расписанный пестрыми либийскими узорами, но сосуд оказался слишком тяжелым, выскользнул, разбился и рассыпаясь по полу множеством золотых монет. - И тут штаров пятьсот будет, - слушая прелестный звон прыгающих на полу кругляшей, заключил бард. Не в силах побороть искушение, он столкнул с полки еще один горшок - на мраморных плитах заблестели синими каплями сапфиры разной величины. Обрадовавшись такому итогу, Леос сбросил на пол еще один пузатый сосуд, потом еще и еще.