Мавроди Сергей. Тюремные дневники

   - Она мужа прогнала, и Козаков ее прямо там трахнул, при нас. А
   Миронов сказал: "Пошла вон, шлюха!" Когда она пьяная к нашему столу подошла.
   - А ты как ее трахнул?
   - А я на следующий день. В первый раз у нас не получилось. А потом мужу что-то подсыпали, и я ее трахнул. Муж старше ее намного, плюс пьет, не стоял у него, наверное. Так что она выпьет - прямо пиздец! Целоваться лезет, за хуй хватается. Пиздец! Ущипнешь ее, за ногу, там, она аж замирает и дрожит вся! Но мне не нравилось. Я вообще не люблю пьяных баб ебать - воняет, противно… Но хороша была, сучка!
   - А Понаровскую?
   - А Понаровскую на гастролях в Тамбове, году в семьдесят восьмом.
   У нее люкс и у меня люкс напротив. Мы десять дней были там.
   Совместные гастроли. День мы, день она. Кирнули, потом я всем мигнул, все разошлись. Она на диванчик прилегла, а диван раздвижной
   - я рядом прилег. Потом начал ласкать, смотрю: она поплыла - и трахнул. А наутро она: "Ах! Ах! Анатолий, мы были вместе?!.."

18 мая, воскресенье

   Днем Василий Борисович долго "общался" с телевизором этим треклятым. И вдруг разразился монологом:
   - Смотреть на все это противно! Я же всю эту механику изнутри знаю! Всю подноготную! Человек меня по телевизору жить учит, а я ему вчера квартиру и телефон проплачивал! За счет своих рабочих.
   Закрываешь наряд не на шестьсот, там, единиц, а на двести. А куда деваться?! Так кто преступник - я или они? А в стране что делается?
   Я тут помотался со своим строительством - всего насмотрелся!
   Скажем, в городе Ермолино Калужской области детский дом есть. Для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата. Я с директором разговаривал. Он мне говорит: "Мы исключены из бюджета. Нас нет! Мы с таким же детским домом в Англии отношения поддерживаем и только за счет этого и живем. Они нам все присылают. А от нашего государства мы ни копейки не имеем!"
   Или вот есть у меня знакомая. Киселева Людмила Георгиевна из
   Боровска Калужской области. Инвалид с детства. Полностью парализована, только руками двигает. И она еще является директором детского дома. Они берут всех больных детей, откуда ни привезут. Дом этот тоже нигде не состоит. Ни на балансе, нигде! Никто ему ни копейки не платит. "А как же вы существуете?" - "А вот звоню я, к примеру, директору кондитерской фабрики: мы инвалиды, не можете ли вы помочь? А у всех же есть брак всякий, некондиция. Ну, привозят нам машину. А мы на вещи меняем. Так и выкручиваемся".- "А находитесь вы где?" - "Нам монастырь место дал".
   Да я таких примеров сколько угодно могу привести! Есть такой, скажем, Саша Лукин. Или Лукашов, не помню точно фамилию. Но зато адрес помню точно: Нижний Новгород, Московское шоссе, дом двадцать один, квартира тридцать пять. Он шел на свадьбу с цветами, машина внизу ждала, и наступил на лестнице на шнурок. Повредил позвоночник.
   Ни одна мышца не двигается. Челюсть подвязана на веревке. Кормят через трубку. Было это уже восемь или десять лет назад. Невеста, кстати, так больше замуж и не вышла. Каждый день у него под окнами стоит. А он ее не пускает. Не хочет, чтобы она его таким видела. Он выглядит сейчас, как живой труп. Кожа да кости. Так вот, чтобы за ним ухаживать, нужны четыре женщины. Ему же все надо делать, убирать за ним, кормить. Он же ничего не может. В несколько смен надо работать. Родственников у него нет. Только бабушка восьмидесятилетняя. И живет он только за счет богатых спонсоров.
   Государство вообще ничего не платит! Ни пенсии, ни пособия - ничего!
   А видишь потом этого жирного Киселева на десятилетнем или каком там юбилее НТВ. Столы!.. Все ломится!.. Это несовместимо!!
 
   Вечером получаю от Вити очередную маляву. Точнее, блядь, вступаю с ним в целую переписку.
   "Сейчас по тюрьме идут воровские прогоны и обращения. В сопроводе отмечается, что все хаты ознакомлены, кроме вашей. Или будем загонять, или надо отписывать ворам". (Отписывать ворам? Опять какие-нибудь заморочки начнутся…) - "Загоняйте!" - "У вас нет опыта работы с дорогой, а если вы уроните воровской прогон - будут серьезные проблемы. Давай лучше, мы будем в сопроводе сами отмечать, а вам только смысл излагать. Обсудите этот вариант. Если нет - будем загонять". (Господи! Серьезно-то все как! "Обсудите!" С кем? С Васей и Цыганом? Ну, "обсуждаю". Тем, естественно, все по хую!) -
   "Обсудили. Все согласны. Излагайте смысл!"
   Черт! "Уроните!.. Проблемы!.." Должность "смотрящего" неожиданно предстает мне в каком-то новом свете…

19 мая, понедельник

   На прогулке Цыган показывал степ, чечетку, испанку и пр.
   Совершенно профессионально, надо признать. А заодно рассказывал о своих женах. (Интересно, а у Синей Бороды сколько жен было?
   По-моему, тоже как раз двенадцать?..)
   - Да я уж и не помню всех. Кого и как трахал. Только некоторых.
   Как я над ними издевался, там, например… Ну, баба есть баба! Помню хорошо норвежку. Но она, видишь, не хотела здесь оставаться. "Уедем!.. Уедем!.." А я не хотел ехать.
   Да и визы все эти надо было собирать… И когда я уже понял, что жить не будем
   - как я над ней издевался! Втроем ее ебал, честно говорю! Всем друзьям дарил!
   - Как же она соглашалась?
   - А куда ей деваться?! Я же ее прижал! Она такая своенравная была! Гордая! Чуть что - обижается и уходит! Я ей потом говорю: "Что ты меня позоришь? Перед людьми. Вот теперь тебя надо наказать - дашь тому!" А она все надеялась, что я ее не брошу - и соглашалась.
   Понимала, что все уже! Но все-таки надеялась. Поэтому все и делала.
   А потом писала оттуда, звонила. Месяца три писала. Я ей не отвечал.
   "Приезжай, пишет, я тебе здесь все сделаю. Ресторан куплю, будешь там выступать. Можешь со всей своей группой приезжать. Выступать здесь будете. Я все вам устрою. (У нее папа какой-то очень богатый был.) А что ты надо мной издевался - я тебе все прощаю! Я же понимаю
   - ты мужчина…" Я ей написал в конце концов: "Не пиши мне больше! Я уже женился!" А я и вправду сразу опять женился. Но больше всего я
   Еву любил из Гидрана. Она красивая была - пиздец! Как твоя жена.
   (Только не зазнавайся!) Я как твою жену в газете увидел - и сразу
   Еву вспомнил. Татка! Из татских горных евреев. Лицо точеное, фигура… Но ростом, правда, небольшая. Мы когда с ней куда-нибудь заходили, все только на нее и смотрели! Но у нее мать против меня настроена была. Ей одна из моих прежних жен напела. Что он бабник, наркоман… Детей у него по всему Союзу!.. И вот сидим мы на Пасху в
   "Мире". Я на Пасху всегда стол собирал и всех родственников приглашал: мать, братьев, сестер, а "Мир" же такая гостиница была, туда не всех пускали! Но я-то делегат от Верховного Совета Чечни был
   - меня пустили. Так вот, сидим мы за столом, а она мне: "Мне уходить надо. Меня мама ждет". И показывает мне от нее письмо: "Если ты за него выйдешь - я повешусь!" Я ей говорю: "Ах ты, сука! Ты с кем жить собираешься - с мамой или со мной? Если с мамой - зачем ты мне голову морочила?" И за волосы схватил - а у нее волосы длинные, ниже колен - на руку намотал, и как въебал о стенку! Убил! Она потом неделю на работу не ходила. Все лицо черное было! Ну, мне же обидно
   - мать сидит, а она: я ухожу!
   - А она тебе потом не звонила?
   - Звонила. Сестре. "Скажи Анатолию, что я его люблю и хочу от него ребенка. Давай мы родим, а потом мама уже нас примет". Но это уже нет. На хуй!
   - А сколько у тебя детей?
   - Пять. Три сына - Жофрей, Альфред и Антонио и две дочери -
   Эсмеральда и Рада.
   - Жофрей? Что это за имя?
   - А это в честь Жофрей Д`Эсперан из "Анжелики маркиза Ангелов". В честь этого актера. Я ему письмо даже посылал: "Я тоже артист.
   Назвал сына…" И он ответ прислал с поздравлениями!
   - А взрослые дети?
   - Старшему уже тридцать семь лет. От первой жены.
   - От семнадцатилетней?
   - Ей шестнадцать тогда было. Она потом сразу же опять замуж вышла, чтобы позор покрыть. И сошло! Муж думает, что это его ребенок. А она потом говорила, что он на меня похож. Все черты мои!
   А один сын у меня сидит сейчас. Я инфаркт тогда получил. Футболку какую-то в магазине украл, чтобы телку свою в ресторан сводить. А я на гастролях был, денег у него не было. Связался с молодой девкой. Я ему говорю: "Покажи мне ее. Я тебе сразу скажу!"
   - Ну, да! Вы же специалист. Сразу видите!
   (К Цыгану я обращаюсь иногда на вы, иногда на ты. Обычно на вы.)
   - Да, я насквозь вижу! Он привел. Я ему говорю: "Ты извини,
   Антонио, но я тебе честно скажу. Ты сейчас уйдешь, и она через пять минут у меня сосать будет, или я ее буду ебать! Она блядь!" Но он не послушал. Ну, не знаю. Дала она ему, что ли, хорошо? Не знаю! А парень красивый, высокий! В лагере сейчас сидит. Из-за какой-то суки!
   - А румынка, Вы говорили, у Вас была?
   - А… Это на гастролях. Но мы с ней недолго пожили. Я же весь мир с гастролями объездил. Где я только не был!
   Охранник открывает дверь дворика. Прогулка закончена.
 
   В камере разговор про жен продолжается. Точнее, диалог Цыгана и
   Васи.
   - А я своей жене написал. Зачем я тебе? Старый, больной человек.
   Устраивай уж свою жизнь, как знаешь! Так она мне такое письмо прислала!
   "Люблю! Буду ждать!"
   - Я, честно говоря, своим тоже написал. Не ждите, мол, живите без меня, как знаете. Мне жена с дочерью тоже написали, что ждать будут! Да и
   Костя с
   Витей, я слышал, что-то подобное говорили.
   - Костя ревнивый - это плохо. Я вот никогда не ревновал.
   - Чего тебе ревновать! У тебя же двенадцать жен было, а у Кости одна.
   - Ну, да. Найду другую. Я и сейчас подумал: выйду, погуляю на свободе! Мало ли вокруг людей хороших!
   - Костя по-настоящему страдает. Он свою жену очень любит, это видно! Он молодой, она молодая. Она приходит на свиданку с распущенными волосами, он возвращается, счастливый весь…
   - Видел я костину жену. Обычная овечка. Ничего особенного.
   Крашеные волосы. Стерва хорошая. Сразу видно! Мне она не понравилась. Я сразу вижу. У меня опытный взгляд. У Сергея
   Пантелеевича самая красивая жена! Я честно говорю. (Повторяю: не зазнайся!)
 
   Вечером за чаем рассказываю Цыгану и Васе легенду про заколдованный замок.
   "Есть такая легенда. Английская, кажется. В заколдованном замке живет волшебник. И каждому попадающему туда рыцарю он предлагает выпить вино из волшебного кубка. Если жена рыцарю изменяет - вино расплескивается. И все пили, и у всех расплескивалось. Пока один не отказался. "Я верю своей жене, но нельзя искушать судьбу! Нельзя заглядывать за покрывало Изиды! За ту завесу, за которую смертному заглядывать не положено".
   Оба некоторое время молчат и обдумывают услышанное. Потом Вася говорит: "Я бы тоже не стал пить!" - "А я бы выпил! - немедленно отвечает ему Цыган. - Пришел, сразу: пошла на хуй! Я завтра еще пять приведу!"

20 мая, вторник

   Сумасшедший какой-то день! События… события… события…
   Пиздецы сыплются, блядь, как из рога изобилия. Только успевай уворачиваться! Все вокруг как с цепи сорвалось.
   Закружилось-завертелось!..
   Утро. Прогулка. Гуляем втроем по тюремному дворику, дышим воздухом. Вдруг дверь открывается, входит охранник. "Лицом к стене!
   Руки на стену!" Что за хуйня? Никогда еще такого не было! Чтобы охранник на прогулке входил. Ладно, встаем. Начинает всех обыскивать. Ничего, естественно, не находит и молча выходит. Дверь закрывается. Что за бред?
   Только ушел, начинают кричать из соседнего дворика.
   - Три-четыре!
   (Это нам? Отвечать - не отвечать?)
   - Три! Четыре!!
   - Да! (Это Цыган).
   - Сергей есть?
   (Ну вот, пожалуйста! Придется теперь разговаривать.)
   - Да!
   - Сергей?
   - Да! Привет!
   - Как у вас дела? ("Это вор из соседней хаты", - говорит мне Цыган.)
   - Все нормально!
   - Тиса писал?
   - Нет. Витя писал.
   - Мне он тоже писал. А Костя нет. А Витя сверху сидит, прямо над вами.
   - Да, я знаю.
   - Сергей!
   - Да!
   - Я тебе напишу сегодня.
   - У нас дороги нет. Только через Витю!
   - Я через перевал напишу.
   - Лучше через Витю!
   - Пока!
   - Пока.
   (Что это за "перевал"? Ладно, сами разберутся ).
   - Если писать собирается, значит просить что-то будет, - замечает
   Цыган.
   (Ну вот! Этого еще не хватало!)
 
   Днем приходил адвокат. На обратном пути охранник забирает у меня очередной том Щедрина. На этот раз со "Сказками". Тот же самый, кстати, старлей, который месяц назад забрал у меня и "Письма к тетеньке". Судя по всему, какой-то мелкий местный начальник. Старший смены или что-то вроде того.
   - Опять та же книга?!
   - Это другая.
   - Я же вижу! Не слепой.
   - Это другой том.
   - А откуда это видно?
   - А там на корешке цифирька написана. Видите? Это номер тома.
   Наступает длинная пауза, в течение которой охранник крутит в руках книгу и внимательно ее с разных сторон изучает. Наконец отрывисто рявкает: "Я ее изымаю!", швыряет мне мой пакет и чуть ли не силой запихивает меня в пенал.
   Я так и не понял? Он что, обиделся? (Господи, чем же я его обидел?) Или это просто манера общения у него такая?.. Порывистая! А может, вид книги на него так возбуждающе действует? Как красная тряпка на быка. Или как вид мента на Костю. (Да и то сказать, ну зачем только эти книжки вообще нужны?! Телевизор же есть!)
   Вообще-то, говоря по совести, здешние охранники обычно не только мне не претят, но я даже чувствую к ним почти непозволительную слабость. Все в них мне нравится: и неожиданность суждений, и безыскусственная несвязность речей, и простодушная готовность во всякое время совершить какое угодно мероприятие. Например, устроить шмон или что-нибудь там "изъять". Но второй подряд том Щедрина - это уже чересчур! С этим надо срочно что-то делать! Этак я, пожалуй, и совсем без Щедрина останусь! С одними только малявами, сопроводами и этикетками на стаканчиках супов быстрого приготовления.
   Я сижу в пенале, думаю обо всем этом и злюсь. На старлея этого, на самого себя (и зачем только я его дразнил!) и на всю эту блядскую тюрьму. Заодно, кстати, слушаю, как два охранника (других) обсуждают между собой последние тюремные новости. "Все хуже и хуже! Опять какая-то комиссия. Ебут во все дыры!" (Так вам, блядь, и надо!
   Пидорасам!)
 
   Наконец, выводят. Разводящий собирает группу, и мы двигаемся. Вижу в толпе Зубарька.
   - Привет!
   - Привет!
   - Как жизнь?
   - Да вот, женюсь.
   - На той девушке, что вены тогда себе вскрыла?
   - Да. Люблю, говорит. Ты такой красивый.
   ("Красивый"? Я с некоторым удивлением разглядываю Зубарька. Ну, дело вкуса… Глаза, правда, голубые.)
   - А родители ее как? Знают, что ты сидишь?
   - Ну, я наплел ее матери, что за девушку заступился. На нее, мол, хулиганы напали.
   За это и пострадал.
   Все вокруг хохочут.
   - А сама-то она знает?
   - Конечно! Она все знает.
   - Ну что ж, поздравляю. Счастья тебе!
   - Спасибо. Сам понимаешь, кому мы нужны? Если счастье лезет в жопу, не отпихивай ногой!
   - Да, лишний хуй жопе не помеха! - замечает кто-то из стоящих рядом.
   Все опять хохочут.
 
   Возвращаюсь в камеру и рассказываю про Зубарька.
   - Да он же наркоман!
   Разговор переходит на наркотики.
   - Лучше всего метадон, - разъясняет мне Цыган. - Это самый благородный наркотик. На нем все правительство сидит. Но - дорогой.
   Грамм - двести пятьдесят долларов. Кто присел на метадон - это пиздец! Все! Но от него энергия, ясность мысли. Хуй стоит насмерть.
   Вечером сунул - утром вынул.
   - Да какая там ясность мысли! - вмешивается Вася. - Мне один в камере рассказывал, как он под метадоном с собакой разговаривал.
   Лежу, говорит, в березовой роще, подходит ко мне собака и начинает разговаривать со мной человеческим голосом. А потом проснулся - ни рощи, ни собаки, ни хуя. Лежу весь облеванный.
   - А еще что есть? - с любопытством спрашиваю я у Цыгана. -
   Метадон, а еще что?
   - Винт. Винт капнул чувихе в стакан - пиздец! Она тебя заебет!
   Она с тебя не слезет. Если не хотела - захочет. Экстази. От экстази человек заводной становится, на месте не сидит. Ему хочется плясать, петь. Мы, помню, с труппой приехали к одному. А он экстази принял.
   Так он сам весь вечер пел и плясал! Нам и делать ничего не пришлось.
   А бабки заплатил, как положено. Мне вот сейчас бывшая жена пишет…
   - Вторая по счету? - перебивает его Вася.
   - Не помню уж, какая она по счету. Так вот…
   - Да ладно, хватит тебе, Цыган, врать! Не слушай его, Сергей, врет он все! Никакой он не народный артист! Купил, небось, себе звание? Признайся, сколько заплатил? И не кури здесь! Сколько тебе можно говорить!
   - Ну и кровопивец! Господи ты, блядь! Сохрани меня, Боженька!
 
   Вечером вспоминаем об Андрее.
   - Что-то долго его нет. Пора бы ему уж и вернуться.
   - А я видел, как он зубную пасту у меня воровал, - неожиданно заявляет Вася. - Думал, я сплю, а мне сверху все видно!..
   (Да-а… Вася, похоже, парень не промах. Здорово я его поначалу недооценил! Как, вероятно, и Андрей…)
   …Кладу новый тюбик - наутро половина. Спрашиваю: "Куда паста девалась?" -
   "Да ты по сто раз чистишь!"
   - А у меня сигареты тайком брал, - поддерживает Васю и Цыган. - Я тоже видел. Говорить уж не стал.
   (Вообще-то у меня витамины тоже как-то подозрительно быстро кончались. Это даже Витя в конце концов заметил.
   - Да ты же недавно совсем новую коробку открывал!
   - Ну да!
   - А сколько там штук?
   - Тридцать. В день по одной я пью. Значит, на месяц должно хватить.
   - Да какой там месяц! Я же помню - недавно совсем!)
   Цыган между тем продолжает:
   - Да и мед он весь ночью один тайком съел. Все шесть банок. Это крыса. У нас в хате, где я раньше сидел, один таджик взял незаметно сигарету, и это увидели. Его сразу под окно спать положили. Под шконку уж не стали. У нас смотрящий был тогда справедливый такой парень! Он еще сразу сказал: "Уйдешь когда из хаты, везде будешь сам объявлять, что ты крыса. Иначе отпишем - и тебе хуже будет". Да мы,
   Сергей, видали, как он твоим полотенцем ноги вытирал. Мы с Васей его застали. Косте с Витей говорить не стали, иначе бы драка началась. А ему сказали: "Еще раз увидим - будешь под шконкой!" - Он сразу:
   "Все-все! Больше никогда!"
   - Это правда! - подтверждает Вася.
 
   Ни хуя себе!.. Ни хуя себе!! У него же грибок был на ногах! А я этим полотенцем лицо вытирал. И это после того, как я ему мазь от грибка через адвоката носил, рискуя за это в карцер попасть! И все свои лекарства от печени ему отдал, себе даже ничего не оставил!..
   Да!.. Это уже просто за гранью моего понимания. Ну, я могу понять, что он крысятничал. Все это, конечно, плохо, ужасно, но в принципе понятно. Денег у него нет, передачи не носят и пр. Все это, по крайней мере, объяснимо. Но зачем ноги-то вытирать полотенцем, которым я вытираю лицо?! Это-то зачем? Ведь никакой прямой необходимости в этом не было? Полотенце-то у него все-таки есть!
   Свое. (Я сам, кстати, и подарил.) Это-то зачем надо было делать?
   Невероятно!
 
   - Он нас наверняка и сдал, - резюмирует Цыган. - Он мне сам говорил, что двадцать третьего обязательно должен уйти. Срок, говорит, истекает. А ребятам об этом не говорил. И все забрал сейчас. Все вещи, все бумаги. Только куртку рваную оставил. А раньше без вещей уезжал.
   - Его же кум на днях вызывал, - развивает эту мысль Вася. -
   Сказал, небось: "Слушай, на тебя бумага пришла на освобождение. Ты давай, готовься. Если хочешь уйти". Он и сдал нас.
   Так-так!.. Еще одна новая интересная версия. И тоже, кстати, очень правдоподобная. Если Андрей действительно не вернется, то все практически ясно… А если вернется?
   - А если он вернется?!
   - Не вернется! - категорическим тоном заявляет Вася.
   - А если вернется?
   - Пусть уходит из камеры! Скажем ему все втроем, - предлагает Вася.
   - Не так уж это и просто! - резонно замечает Цыган. - Как он уйдет? Кто его спрашивать будет?
   Вот черт! Еще одна проблема! Как он, действительно, уйдет?
   Значит, придется жить с ним вместе? И что? Сразу ему объявить, что мы все видели и знаем, или все-таки подождать? Посмотреть, как он будет теперь себя вести?
   После долгих и нудных обсуждений решаем все-таки пока подождать.
   Посмотреть, что будет дальше. Впрочем, Вася с Цыганом, похоже, уверены, что Андрей все-таки больше не появится. Мне же почему-то кажется, что это не так. Появится! Еще как, блядь, появится! И мне, как смотрящему… Ведь крыса в камере - страшное дело! Невозможно же все время за ним следить!..
   Ладно, подождем. Благо, ждать уже недолго осталось. Пару дней от силы. Хотя почему пару? Он же может когда угодно приехать! Хоть через неделю, хоть через две. Продлят ему сейчас срок и еще для проведения следственных действий на ИВСе оставят. На сколько нужно, на столько и оставят. Запросто!
   А, черт!.. Все! Не могу больше! Окончательно запутался. Ложусь спать. Завтра подумаю.
   Уже раздевшись и укрывшись одеялом, вспоминаю, что собирался написать жалобу из-за отобранного Щедрина. Ладно, завтра. Завтра!
   Ложусь. Нет у меня сегодня сил. Все. Сплю!
 
   P.S. Ну что, блядь, за сумасшедший день! Только заснул, как сразу же проснулся от какого-то шума на продоле. Спрыгиваю со шконаря, подхожу спросонья к тормозам и наблюдаю через штифт такую картину.
   Дверь камеры напротив распахнута, по коридору снуют мусора, а около двери сидит на полу пьяный носатый зэк (чурка какой-то) с разбитым в кровь лицом. А-ах-хуеть! Дурдом! В натуре.

21 мая, среда

   Утром специально встаю пораньше, до проверки и при трепетном свете люминесцентной лампы, как какой-то современный Пимен, строчу жалобу на имя начальника тюрьмы с требованием вернуть мне моего
   Щедрина. Оба, блядь, тома! На проверке вручаю жалобу коридорному.
   Тот берет и сразу же с удивлением на лице начинает читать.
   Ну-ну! Почитай-почитай! Посмотрим, что дальше будет. Хотите войны? - вы ее получите. По полной программе! Вот как начну сейчас писать по жалобе в неделю во все инстанции - сразу у меня запрыгаете! А не поможет и это - в прессу обращусь. В СМИ. Читать, блядь, в натуре, не дают! Что за хуйня? В общем, отдайте, пизды, лучше добром моего Щедрина - и разойдемся миром. Ничего мне от вас, идиотов, больше не надо!
 
   За завтраком разговор опять возвращается к Андрею.
   - Надо с ним все-таки поговорить, - советует Цыган.
   - А что с ним разговаривать? Это бесполезно. Он просто затаится, а все равно будет делать по-своему. Как говорят у нас в армии:
   "Лейтенанта еще можно перевоспитать, а со старшим уже нужно бороться!" Он же взрослый человек, со своими взглядами. Что он, изменится в одночасье, что ли? Переродится? Как все коммунисты после развала Союза? - резонно отвечает ему Вася.
   - Да, может, он еще все-таки и не вернется!
   - 
   Однако Андрей все-таки вернулся. Прямо перед обедом его завели к нам в камеру.
   - О-о!.. А мы уж думали, что тебя нагнали!
   - Какое там нагнали! Адвокат мне объявил девять с половиной лет особого - охуеть можно! У меня сейчас настроение такое - хоть в петлю!
   - Ну ты помойся после сборки, поешь!
   - Да я могу теперь чертом жить - мне по хую!
   (Чертом - не умываться, не бриться, не стричься.)
   Через некоторое время Андрей все-таки отходит, идет мыться, потом садится за стол. Мы делимся с ним новостями. "Ребят перевели, телефон отшмонали, телевизор отмели, дорог у нас теперь нет,
   Пантелеич смотрящий…"
   Андрей слушает, ест и удивляется.
   - А я заглядываю в глазок: матраса моего нет!
   (Мы перенесли его матрас на другую шконку.)
   - Я охуел! Где же я, думаю, спать-то теперь буду? А ты, Серег, чего не внизу?
   (Я сплю по-прежнему наверху. Свет, читать удобнее. Да и суеты поменьше.)
   - А чего ты ему указываешь? - неожиданно резко вмешивается Вася.
   - Он теперь здесь смотрящий! Ты, я вижу, ситуации еще не просек!
   - Да я ничего, Борисыч… Ты что?
 
   За обедом Андрей начинает рассказывать о своих злоключениях.
   - На сборке жара, дышать нечем! Я прожег в оргстекле дыру автогеном, кусок вырезал. Потом сплавил его, сделал крюк и открыл форточку - вообще Ташкент!
   - Каким еще автогеном?
   - Старый зэковский способ. Из стержня вынимаешь шарик и дуешь через него на пламя зажигалки. Получается узкая струя пламени, которой чуть ли не железо можно резать. Такая высокая температура.
   Парня на сборке встретил. Вместе сидели, мой ровесник. Он теперь
   ВИЧ-инфицированный, прикинь.
   - Через бабу заразили? - интересуется Вася. - Или через мужика?
   - Через шприц.
   - Вот это обидно!
   - А чего там обидно. Не надо колоться! И не будет обидно. А то на сборке одна молодежь, и все разговоры - про наркотики. Какой у кого дозняк и пр. Больше ни о чем! Бомжа к нам на ИВС посадили с белой горячкой, прикинь.
   - Буйный или тихий? - деловито спрашивает Цыган.
   - Сначала червяков ловил, а потом на меня бросился.
   - Ну, это тихий!
   - Ни хуя себе, тихий! Я всю ночь не спал - воткнет тебе зубную щетку в глаз или в ухо! Или инвалид, или вообще пиздец! Потом убрали, правда. А вообще все ИВС забиты бомжами. Все за оружие - патроны. Один за гранату. Судьи идиоты, что ли? Ну, откуда у него граната? Разве по нему не видно?
   - А действительно, откуда у них гранаты и патроны? - интересуюсь я.
   - Да мусора так дела делают. Раскрываемость повышают. Подходят на вокзале к бомжу: хочешь пузырь? Иди вон к человеку, отдай ему сверток. И на видео все снимают. А в свертке патроны, среди прочего.
   - Да, я когда в 245-й хате сидел, там Леша такой был. Бомж, - подтверждает Вася. - Шесть лет особого получил за моток проволоки.
   Так же вот. Сижу, говорит, пью с армяном. Подходят двое, интеллигентно одетые. "Хочешь пятьсот рублей заработать?" Я армяна отодвигаю - беги за закуской - а сам спрашиваю: что делать надо?