Страница:
переселяться на тот остров подождем: пусть подсохнет.
Взяли дубины и неторопливо направились в лес. Теперь, когда выяснилось,
что им так или иначе придется провести здесь еще несколько дней, хлопцы
успокоились. Они могли снова направить свою энергию и внимание на
"овладение" островом.
В одном углу, под елью, нашли несколько последних клюквин, в другом
месте пощипали молодого щавеля, а в орешнике обнаружили немного прошлогодних
орехов. Когда увидели липу, Мирон остановился сказал:
- Мы же забыли об этой пище. Молоденькие листья липы не хуже салата.
Попробовал Виктор и остался очень доволен.
- Даже вкуснее аира и щавеля! Э-э, жить можно! А летом, пожалуй, еще
больше всякого добра будет.
Вдруг он остановился и удивленно уставился на ветку дерева. Посмотрел
туда Мирон и еще больше удивился: на ветке, высоко над землей, словно птица,
прыгала лягушка. Ярко-зеленая, с белым животом и двумя черными с желтым
полосками на боках, она легко и ловко перепрыгивала с ветки на ветку, чуть
не у самой вершины дерева.
- Как она забралась туда? - удивленно спросил Мирон.
- Она и живет на дереве, как птица, - ответил Виктор. - Вообще таких
лягушек много на свете. Есть в южной и средней Европе и в том числе, как
видишь, встречаются у нас, в Белоруссии. Питаются они, как и птицы, разными
жучками, козявками, а икру откладывают в воде.
- Так вот почему люди говорят, что иногда лягушки рождаются в орехах! А
я считал это сказкой, - сказал Мирон. - Оказывается, сколько же интересного
в природе, такого, о чем мы и представления не имеем!
- Если совсем туго придется, можно будет и лягушек попробовать. Не
этих, а тех, что на земле. Думаю, во вред не пойдет.
- Надо будет - попробуем и лягушек, - со смешной покорностью проговорил
Мирон.
Больше ничего съедобного на этот раз не нашли.
- Хорошо, что хоть немного попаслись, - говорили хлопцы по дороге
домой.
Солнце уже садилось, когда они вернулись на свою стоянку. Подбросили
дров в костер, и огонь затрещал с веселой злостью. После вчерашних мучений
их "дом" казался таким родным, будто они здесь и родились.
- Нечего тянуть, завтра пойду мыться, - недовольно ворчал Мирон. - А ты
- как хочешь.
- Завтра и я пойду, - со смехом ответил Виктор. - Но вот что: одной
черепашины для "чая" мало, нужно еще посудину сделать, из бересты.
- Хорошее дело, - согласился Мирон. Виктор пошел к березе.
И вдруг закричал так, что эхо покатилось по всему лесу:
- Мирон!!! Смотри! Что это такое?! Мирон подскочил, будто его кто
толкнул в бок. Подбежал к Виктору и увидел, что тот поднимает с земли
окурок.
- Что это такое? - повторил Виктор.
- Окурок, - спокойно ответил Мирон.
- Как он сюда попал?! Тут и Мирон понял, что дело серьезное.
- Покажи, - сказал он вдруг задрожавшим голосом.
Окурок был сухой, свежий...
Друзья глядели друг на друга, как очумелые.
- Может, это ты бросил? - шепотом спросил Виктор.
- Иди ты к бесу! - рассердился Мирон. - Скорее ты сам.
- Нет, не я. Значит...
- ...тут недавно был человек, - закончил Мирон. - Был, наверное, вчера,
ведь в предыдущую ночь шел дождь, а окурок как будто только что брошен...
- А мне кажется, что он был сегодня, - уверенно отметил Виктор. - Я
ведь сегодня уже проходил здесь и, конечно, заметил бы такую необычную
штуку.
- Видно, он приходил сюда, когда нас не было, и подумал, что мы давно
ушли. А вдруг он здесь?
- Эй! Люди-и! Сюда-а-а! - заголосили хлопцы что было мочи.
Прислушались - никто не откликается.
Снова начали кричать, снова прислушались. Потом побежали вперед, как
шальные, бросались во все стороны и кричали до тех пор, пока не охрипли. Но
все напрасно...
- Нету! Ушел... - опустил голову Виктор. - А он знает дорогу.
- Хорошо хоть и то, что сюда можно пройти, - сказал Мирон. - А если
можно пройти, значит, можно и выйти.
- Но как найти тропинку?
- Не знаю. Зато мы можем быть уверены, что она есть.
Долго обсуждали они это происшествие, даже уснуть не могли. Очень
жалели, что человек не нашел их. И все же надежда выбраться с острова не
покидала друзей.
А когда, наконец, уснули, Виктор вдруг вскочил и толкнул Мирона в бок.
- Чего ты? - недовольно буркнул тот.
- Слушай! - тревожным шепотом начал Виктор. - А что, если... если он
нарочно не захотел встретиться с нами!
- Еще что! Спи! Завтра увидим!..
- Нет, ты только подумай: будка, костер, черепашина с березовым соком,
разные домашние вещи, а главное - барсучья шкура в шалаше... Разве можно
подумать, что тут никого нету? А?
- Почему же нет? - ответил Мирон, но уже не так уверенно. - Ведь когда
мы уйдем, то оставим и костер и будку.
- А черепаху? А барсучью шкуру?
- Ну, он мог на это не обратить внимания.
- Но ведь он, кажется, стоял и курил тут.
Доводы Виктора смутили Мирона. Но как ни старались друзья, а объяснить
непонятный факт не могли. Кто мог прятаться от них? Зачем?..
Так и уснули в тревожном неведении.
Напрасные усилия. - Колония бобров. - Еще одна неудачная попытка. -
Окурок ворона на хвосте принесла. - Сонный заяц.
Едва взошло солнце, как хлопцы были уже на ногах. Поспешно собравшись,
они отправились в дорогу.
Когда подошли к болоту, чтобы переправиться на другой остров, Мирон
остановился и сказал:
- Почему мы уверены, что человек приходил с того острова? Он же мог
пробраться и прямо на наш.
Виктор и сам удивился, откуда взялась у них эта уверенность. С какой
стати человек без всякой нужды и видимой пользы полез бы через болото, где
они едва не погибли?
- Все равно нужно обследовать оба острова, - наконец сказал он. - Вот и
начнем с того: мы меньше знаем его.
Они внимательно присматривались к болоту, - не видно ли следов
незнакомого человека. Но среди своих собственных следов чужих не заметили.
- Может, он в другом месте перебрался?
Прошли в одну, в другую сторону, но ничего не нашли. Болото там было
еще непроходимее, шире.
Как не хотелось им снова лезть в опротивевшую трясину! Правда, идти
днем было легче, чем ночью: за последние сутки болото немного подсохло.
- Видно, паводок еще не совсем окончился, - сказал Мирон. - Вода все
понижается. Это хорошо.
Перебрались на другую сторону и пошли в обход, как и раньше.
Опять начался тяжелый труд. Опять в отчаянии делали они попытку за
попыткой и каждый раз вынуждены были отходить назад. Обошли весь остров, но
выхода не было.
- Значит, человек приходил не на этот остров, а на наш, - решили оба.
В одном месте среди деревьев и лозняка друзья заметили воду - небольшое
озерцо. Они и раньше видели его, но посчитали, что сюда незачем соваться, и
прошли мимо.
Теперь же это место заинтересовало их. Когда продрались сквозь густой
лозняк, увидели ручеек с холодной ключевой водой, очевидно, вытекавший из
болота в озеро. Чуть подальше ручеек был перегорожен как бы плотиной, перед
которой вода задерживалась и образовывала озерцо, замеченное нашими
путешественниками с берега. Трудно было угадать, природная ли это плотина,
или она сделана людскими руками. Правда, два сломанных дерева с сучьями и
кучи хворосту лежали так, будто их не касалась рука человека. Но, с другой
стороны, трудно было поверить, что все это навалилось само собой. Перед
плотиной из воды высовывались три стожка, точно копны сена. Опять-таки не
верилось, что стожки эти оказались тут случайно.
Вдруг около плотины плюхнулись в воду два-три небольших животных,
похожих на выдру, которую хлопцы видели раньше.
- Бобры! - крикнул Виктор.
Это так заинтересовало друзей, что они забыли и о голоде, и об
усталости, и о таинственном человеке, и о своем положении. Столько раз они
слышали и читали об этих редких, ценных и интересных животных, сохранившихся
в речках лесных районов РСФСР и БССР. И вот теперь видят их своими глазами,
да еще в первобытных, природных условиях.
- Так вот как они живут! - сказал Мирон. - Надо будет хорошенько
приглядеться к ним.
- Обязательно, - согласился Виктор. - Ради этого стоит специально
остаться на один лишний день.
Но сегодня было уже поздно. Близился вечер, давно вышли из "дома", и
следовало поторапливаться: как бы не погас костер. Бросив еще один взгляд на
бобровый поселок, друзья отправились в свой лагерь.
Вся эта местность оказалась не такой уж болотистой. Пробравшись через
заросли кустарника, друзья вышли на пригорок, а за ним увидели свой пруд.
- Вот тебе и на! - воскликнул Виктор. - Ради чего же мы мучились на
болоте, когда тут есть такая хорошая дорога!
На поверхности высохшего пруда виднелось множество следов не только
зверей, но и птиц.
- Видно, все полакомились нашей рыбой, - заметил Мирон.
Так окончился этот день. Казалось, он был такой же трудный, неудачный,
безнадежный, как и прежние, но друзья меньше беспокоились и тревожились, чем
раньше: новые впечатления отвлекли их от тяжелых переживаний.
А на следующее утро долго не могли решить, за что взяться: искать ли
дорогу, или идти смотреть бобров.
- Да пойми ты, - доказывал Мирон, - от дороги зависит наша жизнь.
Нельзя из-за любопытства рисковать ею. Если найдем дорогу, всегда сможем
спокойно вернуться и заняться наблюдением. Я не говорю, что надо обязательно
идти домой. Найдем хотя бы след человеческого жилья и оттуда вернемся.
Виктор настаивал на своем:
- Как можно идти дальше, когда рядом такая интересная вещь? Вернемся ли
- неизвестно. Может, жилье километрах в двадцати отсюда. Захочешь ты в таком
случае возвращаться? Не думаю и за себя не ручаюсь.
Долго спорили друзья, наконец решили бросить жребий. Мирону не повезло.
И вот они опять возле бобрового поселка. Сначала внимательно осмотрели
постройку. Одно из поваленных деревьев было сантиметров сорока толщиной,
другое чуть поменьше, а вокруг виднелось множество более тонких пней.
- Неужели все это они сами свалили? - удивился Мирон.
- А кто же? Смотри, как подпилили.
Все пни были заострены, как колья. Так же заострены и концы деревьев.
Бобры начинали грызть вокруг широкой полосой, потом все уже и уже, пока
дерево не падало.
- Неужели они по своему желанию валят такое дерево в нужную им сторону?
- спрашивал Мирон.
- Пожалуй, так. Все деревья повалены только в сторону реки.
Тут они заметили большое дерево, погрызенное так, что, казалось, его
можно свалить одним пальцем.
- Нет! - решительно сказал Виктор. - Сам погибну, а подстерегу, как они
будут валить это дерево!
И действительно, дело было настолько интересное, что даже Мирон не
хотел уходить отсюда.
Издали плотина казалась беспорядочно набросанной кучей лесного ломья, а
вблизи выяснилось, что внизу ветки плотно переплетены и даже замазаны землей
и вода задерживается как следует.
Такими же оказались и бобровые хатки. От земли (в воде) они поднимались
не меньше чем в рост человека. Верхние пласты сучьев навалены как попало, но
чем глубже, тем лучше они были обработаны, переплетены и обмазаны.
- Видишь, вон под водой чернеет дыра, - объяснял Виктор. - Это вход.
Таких входов несколько. А сами бобры живут на втором этаже, над водой.
- Значит, теперь они сидят в этих стожках? Интересно бы поймать одного,
посмотреть поближе.
- Нет, брат! Это не легкое дело. На то у них и несколько выходов.
- А можно их есть?
- Ты все со съедобной точки зрения рассматриваешь! - засмеялся Виктор.
- Не слыхал, чтобы бобров ели. Не этим они ценны, а своим мехом, да еще
какой-то "бобровой струей". Говорят, вроде лекарства.
Внимательно рассматривая строения, они обошли весь участок и на другой
стороне, среди зарослей, нашли четвертую хатку. Стояли они на коряге, и вода
едва доходила до ее фундамента. Нужно было ступить один шаг с берега, чтобы
очутиться на крыше хатки. Хлопцы так и сделали.
Они никак не ожидали, что строение окажется таким прочным: хатка легко
выдерживала двух человек. Интересно было думать, что под ними сидят бобры.
Виктор высказал мысль, что хатка эта, наверное, покинута: на ней старые
ветки и сучья, в то время как на остальных трех много свежих, недавно
заготовленных.
- Они каждый год ремонтируют жилье, - сказал он. - Может, теперь
засядем, чтобы подкараулить их?
Нашли подходящее место, где было суше и кусты погуще, спрятались и
начали ждать. Прошло полчаса, час, а бобры не показывались.
- Видно, напугались, услышав, как мы тут ходим, - прошептал Виктор. -
Вообще днем они не любят выходить, а теперь тем более.
- В таком случае нет смысла и сидеть, - подхватил Мирон. - Пойдем-ка по
своим делам. А сюда вернемся завтра, тихонько, чтобы не спугнуть их.
Мысль была правильная, и Виктор согласился. Пошли дальше вокруг
острова. На этот раз дело упрощалось тем, что не надо было обследовать ни
восточную сторону, от озера, ни западную, от соседнего острова. Даже с
северной стороны оставалась только половина, так как другую, друзья знали,
тоже омывает озеро. Таким образом, нужно было обследовать лишь южный берег.
Туда и пошли. Но как ни старались, как ни метались - выхода найти не
могли.
- Каким же образом тот человек пробрался? - недоумевали хлопцы.
- А может, этот окурок иначе как-нибудь попал сюда? - высказал
предположение Мирон.
- Не ворона ли на хвосте принесла? - насмешливо сказал Виктор.
- Зачем смеяться? - серьезно ответил Мирон. - Коли нет иного
объяснения, можно предположить, что какая-нибудь птица несла его в свое
гнездо и потеряла. Это предположение нисколько не хуже мысли, что какой-то
человек почему-то карабкался через болото, рисковал жизнью, увидел наше
жилье, постоял, покурил и потащился назад.
Рассуждения Мирона тоже имели основания. Виктор растерялся:
- Неужели придется всерьез согласиться, что окурок ворона на хвосте
принесла?
- Я этого не говорю, а только отмечаю, что такое объяснение не хуже
других. Так или иначе, а надо готовиться к жизни тут примерно на несколько
недель. Летом, конечно, где-либо подсохнет настолько, что мы сможем пройти.
- Нужно лучше кладки делать. За это время можно набросать сучьев и
деревьев столько, что мы без труда проползем по ним через болото.
- Что ж, мысль неплохая! - оживился Мирон. - Начнем. Можем у бобров
одолжить сваленные деревья: нам самим не срубить.
План этот понравился обоим и значительно успокоил друзей. Теперь они
сами могли действовать, приближая свои освобождение, а не сидеть и ждать,
пока природа сделает одолжение и подсушит болото. Одной мысли об этом было
достаточно, чтобы энергии у хлопцев прибавилось вдвое. Виктор сразу же
загорелся и начал мечтать:
- Если мы каждый день будем подбрасывать сучья, то сделаем такую гать,
что по ней хоть на подводе езжай!
- Не очень увлекайся, - сказал Мирон. - Как только станешь на эту гать,
она провалится в трясину.
- А я стоять не буду, - храбрился Виктор. - Лишь бы ногой дотронуться.
Не поспеет сук податься под ней, как я перепрыгну дальше.
- Что ж, там будет видно, - уклончиво согласился Мирон.
Обсудив все детали, решили немедленно приняться за работу. И вдруг
Мирон покачал головой и сказал:
- Ну и наплели же мы с тобой глупостей!
- Каких?
- Если б кто-нибудь набросал нам сучьев сверху, может, мы и смогли бы
перебраться по ним. А когда мы сами начнем ходить по гати то туда, то сюда,
да еще с тяжелой ношей за плечами, гать эта погрузится в болото после первых
же переходов.
- Ясно! - сказал Виктор. - Теперь буду фантазировать только тогда,
когда хорошенько обдумаю вопрос.
Они не торопясь направились к дому. Хоть мысли обоих и были далеко от
этих мест, но друзья по привычке внимательно присматривались к каждому
кусту, к каждому уголку леса. И под одним кустом заметили что-то
светло-серое.
Пригляделись - заяц! Сидит себе и смотрит на них, вытаращив глаза.
Правда, ветерок дул как раз с его стороны, так что он не мог их почуять. Но
видеть-то должен был!
- Верно, спит, - шепнул Виктор. - Попытаемся подкрасться.
И они начали красться так тихо, что даже друг друга не слышали. Только
сердца стучали учащенно. Шаг за шагом приближались к добыче. Вот уже заяц
виден совсем ясно. Лежит на животе, подобрав под себя ноги, уши насторожены,
а сам смотрит прямо в глаза. Даже какой-то страх охватил приятелей.
Чем ближе, тем больше волновались они. Вот сейчас прыгнет - и нет его!
Но заяц не шевелился...
Последние пять шагов дались с таким трудом, что даже шатание по болоту
(как друзья говорили позднее) казалось им более легким. Волнение, надежда,
страх, что добыча вот-вот убежит, боязнь вспугнуть косого - все это было
необычайными переживаниями.
Вот Мирон взмахнул дубинкой - и заяц в руках Виктора...
- Ох! - вырвалось у обоих, будто они испытали огромное напряжение.
- Как же это могло получиться? - не верил своим глазам Мирон.
- С ними бывает. Моя бабушка рассказывала, что однажды, собирая ягоды,
она наткнулась на спящего зайца. Но почему-то побоялась схватить его голыми
руками и начала отвязывать фартук. Заяц проснулся и убежал.
Велика была радость хлопцев, но когда пришлось свежевать добычу, снова
начались жалобы: ну что ты сделаешь без ножа?
- Интересно! - заметил Мирон. - Каждый раз мы жалуемся, когда надо
радоваться, когда есть добыча. А без нее и о жалобах забываем.
- А ты все мудришь и философию разводишь по любому поводу, - огрызнулся
Виктор.
Бобровое хозяйство. - Неожиданная опасность. - Враги-избавители. -
Гости хояяйничают. - Объедки с чужого стола. - Серьезная ошибка.
Таким образом выяснилось, что в ближайшие дни нечего думать об
освобождении. Некоторое время можно было не вспоминать об этом, а запас мяса
позволял пару дней отдохнуть. Это использовал Виктор и предложил на
следующий день приступить к наблюдению за бобрами.
- Только, брат, запасись терпением! - предупредил он. - Придется
сидеть, не шевелясь, может быть, несколько часов. Обещаешь?
- Согласен! - сказал Мирон. Бобры интересовали его не меньше, чем
товарища.
Подошли они так тихо, что даже не испугали бобра, что-то мастерившего
на своей хатке. Но едва хлопцы начали устраиваться в укрытии, как бобр
нырнул и исчез.
Скоро из воды высунулась тупая круглая голова. Через минутку - вторая,
третья. Двое приковыляли к начатому дереву и взялись за работу. Какие они
были смешные, неуклюжие! Широкий хвост - точно лопата, и покрыт не шерстью,
а чешуей. Пальцы задних ног соединены перепонками, как у гусей. На передних
- перепонок нет, зато когти острые, а на большом пальце даже двойные. Густая
бурая шерсть блестит на солнце.
Двое "дровосеков" стали по обе стороны дерева на задние лапы, оперлись
на хвосты и так взялись за работу, что только щепки полетели. Третий опять
полез на свою хатку, четвертый тащил с берега в воду деревце толщиной с
человеческую руку. Тяжелый труд! Дернет малость - я отдохнет. На помощь ему
поспешил еще один.
С восхищением наблюдали друзья за этой картиной.
Тем временем дерево пошатнулось, послышался треск. "Дровосеки"
отскочили в сторону, остальные бобры бросились в воду.
- Слушай! Они же могут пристукнут" нас! - в испуге прошептал Мирон.
Виктор и сам этого боялся. Он внимательно следил, в какую сторону будет
падать дерево, но пока определить не мог. Дерево потрескивало и шаталось.
Бобры подберутся к нему, погрызут - и в сторону. Подгрызли они оттуда, где
вода, или, вернее, плотина.
- Должно туда и упасть, - прошептал Виктор.
Однако полной уверенности в этом не было. Друзья рисковали. Лишь
обостренное любопытство и возбуждение удерживали их на месте.
Вот уже дерево наклонилось к воде. Треснуло в последний раз и со
страшным шумом рухнуло на плотину. От грохота даже "дровосеки" нырнули под
воду.
- Ай да молодцы! - с восторгом вскрикнул Мирон. - Такие маленькие, а
этакое дерево свалили!
- Тише! Посмотрим, что дальше будет! - остановил его Виктор.
А дальше... дальше произошло что-то совсем неожиданное...
В лесу послышались голоса, и среди деревьев мелькнули... два человека!
- Люди! - радостно крикнул Виктор и хотел было вскочить.
Позднее Мирон никак не мог объяснить, что с ним тогда произошло. Помнил
только, что в его голове, словно молния, мелькнуло слово "окурок", и он люто
сжал зубы, рванул Виктора за рукав и прошипел:
- Не шевелись! Подожди!
Виктор опустился на землю и замер. На их счастье, треск падавшего
дерева заглушил голос и движение Виктора. Люди ничего не заметили, подошли и
остановились возле хатки, на которую вчера влезали наши друзья.
Один из незнакомцев был высокий, сильный, лет под пятьдесят человек с
черной стриженой бородой и густыми черными усами, обвисшими, как у моржа.
Под густыми бровями глубоко сидели узкие глаза, придававшие ему свирепый
вид. На нем была короткая, серая, из грубого сукна свитка и высокие
охотничьи сапоги, в грязи до колен. За плечами на ремне висело ружье.
Его товарищ, более молодой, имел "городской" вид. Высокий, тонкий,
бритый. На нем тоже высокие сапоги, а вместо свитки - парусиновая накидка.
Ружья у него не было.
Бросалось в глаза, что оба сильно перепачканы в грязи.
- Вот какое дерево свалили! - сказал молодой.
- Так они могли разрушить наш склад, - сказал черный. - Вот наделали бы
беды.
- А они тут были? - спросил первый.
- Кто их знает! Пока, видишь, следов не заметно.
- Как же все-таки решим этот вопрос? - обратился молодой к спутнику.
- Сам не знаю, - задумался старший. - Может, дай бог, они сами погибли.
- А если нет?
- Придется, значит, им помочь, - криво усмехнулся черный.
"Неужели о нас говорят?" - подумали друзья. - "Но за что? Что мы им
сделали?"
Они взглянули один на другого, боясь пошевелиться. Дело было настолько
непонятным и странным, что хлопцы не верили своим ушам.
- Поганая история, - говорил тем временем младший. - Когда они выйдут
отсюда, так обязательно всюду раструбят об этом уголке. Полезут разные
ученые, возьмут под охрану этих бобров. Начнут писать в газетах. До сих пор
только лесник раз за зиму наведывался сюда, а тогда каждый полезет. И нам
придется расстаться с этим надежным убежищем.
- Я же и говорю, - буркнул черный.
- Но, с другой стороны, они нам совсем не нужны.
- Чего там жалеть советское семя! - блеснул глазами черный. - Ничего,
кроме пользы, не будет, если погибнут два большевистских выкормыша!
- И то верно, - вздохнул молодой. - Дело важнее этих двух молокососов.
А сколько нашего брата гибнет из-за них? Пусть не суют свой нос, куда не
нужно. Где они теперь?
- Там, у озера.
- Значит, так: они, конечно, будут рады, увидав нас. Мы возьмемся их
вывести, а там столкнем в трясину.
- Это удобно и с другой стороны: в случае чего подумают, что они сами
погибли в болоте, - добавил черный. - Может, посмотрим теперь, все ли в
порядке?
- Успеем. Сначала покончим с этим делом, - ответил молодой.
Они обошли плотину и направились в ту сторону, где находилась стоянка.
Шаги и шорох давно уже утихли, а друзья все еще, едва дыша, лежали в
своей засаде.
- Слушай! - дрожащим шепотом сказал Виктор. - Ущипни меня: может, я
сплю.
- Двое не могут видеть один и тот же сон, - ответил Мирон. - К
сожалению, это дикая правда. Что будем делать? Удирать или сидеть здесь?
Виктор подумал и сказал:
- Пожалуй, все равно: тут ли сидеть, или попасть к ним на глаза.
- Искать нас они не будут, - заметил Мирон.
- Почему? - удивился Виктор. - Именно будут искать.
- Ты слышал, что они говорили? - рассудительно сказал Мирон. - Мы же их
встретим с радостью. Так оно и было бы на самом деле. А если не встретим?
- Тогда они и будут нас искать.
- Так, да не так. Будут кричать, звать нас, даже стрелять, чтобы мы
сами пришли к ним. Не могут же они подумать, что мы прячемся от них. Они же
наши "избавители"!
- Да, - улыбнулся Виктор.
- Ну, и если не отзовемся, они подумают, что мы погибли. А шнырять,
искать, как беглецов, они не станут, это неразумно.
Такое рассуждение немного успокоило друзей. Им следовало только, как
говорят, сидеть да не рыпаться и дождаться, пока враги покинут остров.
Вскоре действительно послышался выстрел.
- Зовут нас! - засмеялись хлопцы.
Вот и в другом месте послышался выстрел, за ним донеслись крики. Они то
приближались, то отдалялись: видно, бандиты ходили по всему острову.
Наконец голоса начали приближаться, послышался хруст валежника, и оба
человека вышли к плотине.
- Наверно, они где-нибудь в этой части острова, - сказал один из них.
- Странно, что не отзываются, - ответил другой. - Не может быть, чтобы
наши выстрелы и крики не были слышны.
- Покричим еще. Если нет, значит, нет.
- А они не могли как-нибудь выйти?
- Кроме того места, пройти негде даже в самое сухое лето, - послышался
голос черного. - Куда бы они ни сунулись, везде гибель.
- А может, каким-либо образом узнали о нашей дороге?
Черный дядька засмеялся.
- Ты сам уверен, что пройдешь?
- Не очень. В таком случае, быть может, нам не стоит и волноваться?
- Дай бог.
И они опять принялись стрелять и звать:
- О-о-го-го-о! Сюда!..
Хоть и не до смеха было нашим друзьям, но они не могли не улыбнуться.
- Вот благодетели нашлись, чтоб они сами потонули! - сказал Мирон,
когда незнакомцы отошли.
- Хоть три года буду следить, - зло сказал Виктор, - а отдам их под
суд. Пойдем домой.
- Ох, - простонал Мирон, - все тело онемело: часов пять лежали
неподвижно.
И они пошли к стоянке. Позади слышались крики и выстрелы
"благодетелей". Хотя друзья и не боялись, что враги начнут их искать, но все
время чувствовали себя в опасности.
- Хуже всего, что огонь нельзя разводить, - говорил Мирон. - Они
вернутся, увидят, - костер кто-то поправлял, и сразу догадаются, что мы тут.
А огонь тем временем может погаснуть.
- Подсунем толстые сучья под пепел. Может, не обратят внимания, -
Взяли дубины и неторопливо направились в лес. Теперь, когда выяснилось,
что им так или иначе придется провести здесь еще несколько дней, хлопцы
успокоились. Они могли снова направить свою энергию и внимание на
"овладение" островом.
В одном углу, под елью, нашли несколько последних клюквин, в другом
месте пощипали молодого щавеля, а в орешнике обнаружили немного прошлогодних
орехов. Когда увидели липу, Мирон остановился сказал:
- Мы же забыли об этой пище. Молоденькие листья липы не хуже салата.
Попробовал Виктор и остался очень доволен.
- Даже вкуснее аира и щавеля! Э-э, жить можно! А летом, пожалуй, еще
больше всякого добра будет.
Вдруг он остановился и удивленно уставился на ветку дерева. Посмотрел
туда Мирон и еще больше удивился: на ветке, высоко над землей, словно птица,
прыгала лягушка. Ярко-зеленая, с белым животом и двумя черными с желтым
полосками на боках, она легко и ловко перепрыгивала с ветки на ветку, чуть
не у самой вершины дерева.
- Как она забралась туда? - удивленно спросил Мирон.
- Она и живет на дереве, как птица, - ответил Виктор. - Вообще таких
лягушек много на свете. Есть в южной и средней Европе и в том числе, как
видишь, встречаются у нас, в Белоруссии. Питаются они, как и птицы, разными
жучками, козявками, а икру откладывают в воде.
- Так вот почему люди говорят, что иногда лягушки рождаются в орехах! А
я считал это сказкой, - сказал Мирон. - Оказывается, сколько же интересного
в природе, такого, о чем мы и представления не имеем!
- Если совсем туго придется, можно будет и лягушек попробовать. Не
этих, а тех, что на земле. Думаю, во вред не пойдет.
- Надо будет - попробуем и лягушек, - со смешной покорностью проговорил
Мирон.
Больше ничего съедобного на этот раз не нашли.
- Хорошо, что хоть немного попаслись, - говорили хлопцы по дороге
домой.
Солнце уже садилось, когда они вернулись на свою стоянку. Подбросили
дров в костер, и огонь затрещал с веселой злостью. После вчерашних мучений
их "дом" казался таким родным, будто они здесь и родились.
- Нечего тянуть, завтра пойду мыться, - недовольно ворчал Мирон. - А ты
- как хочешь.
- Завтра и я пойду, - со смехом ответил Виктор. - Но вот что: одной
черепашины для "чая" мало, нужно еще посудину сделать, из бересты.
- Хорошее дело, - согласился Мирон. Виктор пошел к березе.
И вдруг закричал так, что эхо покатилось по всему лесу:
- Мирон!!! Смотри! Что это такое?! Мирон подскочил, будто его кто
толкнул в бок. Подбежал к Виктору и увидел, что тот поднимает с земли
окурок.
- Что это такое? - повторил Виктор.
- Окурок, - спокойно ответил Мирон.
- Как он сюда попал?! Тут и Мирон понял, что дело серьезное.
- Покажи, - сказал он вдруг задрожавшим голосом.
Окурок был сухой, свежий...
Друзья глядели друг на друга, как очумелые.
- Может, это ты бросил? - шепотом спросил Виктор.
- Иди ты к бесу! - рассердился Мирон. - Скорее ты сам.
- Нет, не я. Значит...
- ...тут недавно был человек, - закончил Мирон. - Был, наверное, вчера,
ведь в предыдущую ночь шел дождь, а окурок как будто только что брошен...
- А мне кажется, что он был сегодня, - уверенно отметил Виктор. - Я
ведь сегодня уже проходил здесь и, конечно, заметил бы такую необычную
штуку.
- Видно, он приходил сюда, когда нас не было, и подумал, что мы давно
ушли. А вдруг он здесь?
- Эй! Люди-и! Сюда-а-а! - заголосили хлопцы что было мочи.
Прислушались - никто не откликается.
Снова начали кричать, снова прислушались. Потом побежали вперед, как
шальные, бросались во все стороны и кричали до тех пор, пока не охрипли. Но
все напрасно...
- Нету! Ушел... - опустил голову Виктор. - А он знает дорогу.
- Хорошо хоть и то, что сюда можно пройти, - сказал Мирон. - А если
можно пройти, значит, можно и выйти.
- Но как найти тропинку?
- Не знаю. Зато мы можем быть уверены, что она есть.
Долго обсуждали они это происшествие, даже уснуть не могли. Очень
жалели, что человек не нашел их. И все же надежда выбраться с острова не
покидала друзей.
А когда, наконец, уснули, Виктор вдруг вскочил и толкнул Мирона в бок.
- Чего ты? - недовольно буркнул тот.
- Слушай! - тревожным шепотом начал Виктор. - А что, если... если он
нарочно не захотел встретиться с нами!
- Еще что! Спи! Завтра увидим!..
- Нет, ты только подумай: будка, костер, черепашина с березовым соком,
разные домашние вещи, а главное - барсучья шкура в шалаше... Разве можно
подумать, что тут никого нету? А?
- Почему же нет? - ответил Мирон, но уже не так уверенно. - Ведь когда
мы уйдем, то оставим и костер и будку.
- А черепаху? А барсучью шкуру?
- Ну, он мог на это не обратить внимания.
- Но ведь он, кажется, стоял и курил тут.
Доводы Виктора смутили Мирона. Но как ни старались друзья, а объяснить
непонятный факт не могли. Кто мог прятаться от них? Зачем?..
Так и уснули в тревожном неведении.
Напрасные усилия. - Колония бобров. - Еще одна неудачная попытка. -
Окурок ворона на хвосте принесла. - Сонный заяц.
Едва взошло солнце, как хлопцы были уже на ногах. Поспешно собравшись,
они отправились в дорогу.
Когда подошли к болоту, чтобы переправиться на другой остров, Мирон
остановился и сказал:
- Почему мы уверены, что человек приходил с того острова? Он же мог
пробраться и прямо на наш.
Виктор и сам удивился, откуда взялась у них эта уверенность. С какой
стати человек без всякой нужды и видимой пользы полез бы через болото, где
они едва не погибли?
- Все равно нужно обследовать оба острова, - наконец сказал он. - Вот и
начнем с того: мы меньше знаем его.
Они внимательно присматривались к болоту, - не видно ли следов
незнакомого человека. Но среди своих собственных следов чужих не заметили.
- Может, он в другом месте перебрался?
Прошли в одну, в другую сторону, но ничего не нашли. Болото там было
еще непроходимее, шире.
Как не хотелось им снова лезть в опротивевшую трясину! Правда, идти
днем было легче, чем ночью: за последние сутки болото немного подсохло.
- Видно, паводок еще не совсем окончился, - сказал Мирон. - Вода все
понижается. Это хорошо.
Перебрались на другую сторону и пошли в обход, как и раньше.
Опять начался тяжелый труд. Опять в отчаянии делали они попытку за
попыткой и каждый раз вынуждены были отходить назад. Обошли весь остров, но
выхода не было.
- Значит, человек приходил не на этот остров, а на наш, - решили оба.
В одном месте среди деревьев и лозняка друзья заметили воду - небольшое
озерцо. Они и раньше видели его, но посчитали, что сюда незачем соваться, и
прошли мимо.
Теперь же это место заинтересовало их. Когда продрались сквозь густой
лозняк, увидели ручеек с холодной ключевой водой, очевидно, вытекавший из
болота в озеро. Чуть подальше ручеек был перегорожен как бы плотиной, перед
которой вода задерживалась и образовывала озерцо, замеченное нашими
путешественниками с берега. Трудно было угадать, природная ли это плотина,
или она сделана людскими руками. Правда, два сломанных дерева с сучьями и
кучи хворосту лежали так, будто их не касалась рука человека. Но, с другой
стороны, трудно было поверить, что все это навалилось само собой. Перед
плотиной из воды высовывались три стожка, точно копны сена. Опять-таки не
верилось, что стожки эти оказались тут случайно.
Вдруг около плотины плюхнулись в воду два-три небольших животных,
похожих на выдру, которую хлопцы видели раньше.
- Бобры! - крикнул Виктор.
Это так заинтересовало друзей, что они забыли и о голоде, и об
усталости, и о таинственном человеке, и о своем положении. Столько раз они
слышали и читали об этих редких, ценных и интересных животных, сохранившихся
в речках лесных районов РСФСР и БССР. И вот теперь видят их своими глазами,
да еще в первобытных, природных условиях.
- Так вот как они живут! - сказал Мирон. - Надо будет хорошенько
приглядеться к ним.
- Обязательно, - согласился Виктор. - Ради этого стоит специально
остаться на один лишний день.
Но сегодня было уже поздно. Близился вечер, давно вышли из "дома", и
следовало поторапливаться: как бы не погас костер. Бросив еще один взгляд на
бобровый поселок, друзья отправились в свой лагерь.
Вся эта местность оказалась не такой уж болотистой. Пробравшись через
заросли кустарника, друзья вышли на пригорок, а за ним увидели свой пруд.
- Вот тебе и на! - воскликнул Виктор. - Ради чего же мы мучились на
болоте, когда тут есть такая хорошая дорога!
На поверхности высохшего пруда виднелось множество следов не только
зверей, но и птиц.
- Видно, все полакомились нашей рыбой, - заметил Мирон.
Так окончился этот день. Казалось, он был такой же трудный, неудачный,
безнадежный, как и прежние, но друзья меньше беспокоились и тревожились, чем
раньше: новые впечатления отвлекли их от тяжелых переживаний.
А на следующее утро долго не могли решить, за что взяться: искать ли
дорогу, или идти смотреть бобров.
- Да пойми ты, - доказывал Мирон, - от дороги зависит наша жизнь.
Нельзя из-за любопытства рисковать ею. Если найдем дорогу, всегда сможем
спокойно вернуться и заняться наблюдением. Я не говорю, что надо обязательно
идти домой. Найдем хотя бы след человеческого жилья и оттуда вернемся.
Виктор настаивал на своем:
- Как можно идти дальше, когда рядом такая интересная вещь? Вернемся ли
- неизвестно. Может, жилье километрах в двадцати отсюда. Захочешь ты в таком
случае возвращаться? Не думаю и за себя не ручаюсь.
Долго спорили друзья, наконец решили бросить жребий. Мирону не повезло.
И вот они опять возле бобрового поселка. Сначала внимательно осмотрели
постройку. Одно из поваленных деревьев было сантиметров сорока толщиной,
другое чуть поменьше, а вокруг виднелось множество более тонких пней.
- Неужели все это они сами свалили? - удивился Мирон.
- А кто же? Смотри, как подпилили.
Все пни были заострены, как колья. Так же заострены и концы деревьев.
Бобры начинали грызть вокруг широкой полосой, потом все уже и уже, пока
дерево не падало.
- Неужели они по своему желанию валят такое дерево в нужную им сторону?
- спрашивал Мирон.
- Пожалуй, так. Все деревья повалены только в сторону реки.
Тут они заметили большое дерево, погрызенное так, что, казалось, его
можно свалить одним пальцем.
- Нет! - решительно сказал Виктор. - Сам погибну, а подстерегу, как они
будут валить это дерево!
И действительно, дело было настолько интересное, что даже Мирон не
хотел уходить отсюда.
Издали плотина казалась беспорядочно набросанной кучей лесного ломья, а
вблизи выяснилось, что внизу ветки плотно переплетены и даже замазаны землей
и вода задерживается как следует.
Такими же оказались и бобровые хатки. От земли (в воде) они поднимались
не меньше чем в рост человека. Верхние пласты сучьев навалены как попало, но
чем глубже, тем лучше они были обработаны, переплетены и обмазаны.
- Видишь, вон под водой чернеет дыра, - объяснял Виктор. - Это вход.
Таких входов несколько. А сами бобры живут на втором этаже, над водой.
- Значит, теперь они сидят в этих стожках? Интересно бы поймать одного,
посмотреть поближе.
- Нет, брат! Это не легкое дело. На то у них и несколько выходов.
- А можно их есть?
- Ты все со съедобной точки зрения рассматриваешь! - засмеялся Виктор.
- Не слыхал, чтобы бобров ели. Не этим они ценны, а своим мехом, да еще
какой-то "бобровой струей". Говорят, вроде лекарства.
Внимательно рассматривая строения, они обошли весь участок и на другой
стороне, среди зарослей, нашли четвертую хатку. Стояли они на коряге, и вода
едва доходила до ее фундамента. Нужно было ступить один шаг с берега, чтобы
очутиться на крыше хатки. Хлопцы так и сделали.
Они никак не ожидали, что строение окажется таким прочным: хатка легко
выдерживала двух человек. Интересно было думать, что под ними сидят бобры.
Виктор высказал мысль, что хатка эта, наверное, покинута: на ней старые
ветки и сучья, в то время как на остальных трех много свежих, недавно
заготовленных.
- Они каждый год ремонтируют жилье, - сказал он. - Может, теперь
засядем, чтобы подкараулить их?
Нашли подходящее место, где было суше и кусты погуще, спрятались и
начали ждать. Прошло полчаса, час, а бобры не показывались.
- Видно, напугались, услышав, как мы тут ходим, - прошептал Виктор. -
Вообще днем они не любят выходить, а теперь тем более.
- В таком случае нет смысла и сидеть, - подхватил Мирон. - Пойдем-ка по
своим делам. А сюда вернемся завтра, тихонько, чтобы не спугнуть их.
Мысль была правильная, и Виктор согласился. Пошли дальше вокруг
острова. На этот раз дело упрощалось тем, что не надо было обследовать ни
восточную сторону, от озера, ни западную, от соседнего острова. Даже с
северной стороны оставалась только половина, так как другую, друзья знали,
тоже омывает озеро. Таким образом, нужно было обследовать лишь южный берег.
Туда и пошли. Но как ни старались, как ни метались - выхода найти не
могли.
- Каким же образом тот человек пробрался? - недоумевали хлопцы.
- А может, этот окурок иначе как-нибудь попал сюда? - высказал
предположение Мирон.
- Не ворона ли на хвосте принесла? - насмешливо сказал Виктор.
- Зачем смеяться? - серьезно ответил Мирон. - Коли нет иного
объяснения, можно предположить, что какая-нибудь птица несла его в свое
гнездо и потеряла. Это предположение нисколько не хуже мысли, что какой-то
человек почему-то карабкался через болото, рисковал жизнью, увидел наше
жилье, постоял, покурил и потащился назад.
Рассуждения Мирона тоже имели основания. Виктор растерялся:
- Неужели придется всерьез согласиться, что окурок ворона на хвосте
принесла?
- Я этого не говорю, а только отмечаю, что такое объяснение не хуже
других. Так или иначе, а надо готовиться к жизни тут примерно на несколько
недель. Летом, конечно, где-либо подсохнет настолько, что мы сможем пройти.
- Нужно лучше кладки делать. За это время можно набросать сучьев и
деревьев столько, что мы без труда проползем по ним через болото.
- Что ж, мысль неплохая! - оживился Мирон. - Начнем. Можем у бобров
одолжить сваленные деревья: нам самим не срубить.
План этот понравился обоим и значительно успокоил друзей. Теперь они
сами могли действовать, приближая свои освобождение, а не сидеть и ждать,
пока природа сделает одолжение и подсушит болото. Одной мысли об этом было
достаточно, чтобы энергии у хлопцев прибавилось вдвое. Виктор сразу же
загорелся и начал мечтать:
- Если мы каждый день будем подбрасывать сучья, то сделаем такую гать,
что по ней хоть на подводе езжай!
- Не очень увлекайся, - сказал Мирон. - Как только станешь на эту гать,
она провалится в трясину.
- А я стоять не буду, - храбрился Виктор. - Лишь бы ногой дотронуться.
Не поспеет сук податься под ней, как я перепрыгну дальше.
- Что ж, там будет видно, - уклончиво согласился Мирон.
Обсудив все детали, решили немедленно приняться за работу. И вдруг
Мирон покачал головой и сказал:
- Ну и наплели же мы с тобой глупостей!
- Каких?
- Если б кто-нибудь набросал нам сучьев сверху, может, мы и смогли бы
перебраться по ним. А когда мы сами начнем ходить по гати то туда, то сюда,
да еще с тяжелой ношей за плечами, гать эта погрузится в болото после первых
же переходов.
- Ясно! - сказал Виктор. - Теперь буду фантазировать только тогда,
когда хорошенько обдумаю вопрос.
Они не торопясь направились к дому. Хоть мысли обоих и были далеко от
этих мест, но друзья по привычке внимательно присматривались к каждому
кусту, к каждому уголку леса. И под одним кустом заметили что-то
светло-серое.
Пригляделись - заяц! Сидит себе и смотрит на них, вытаращив глаза.
Правда, ветерок дул как раз с его стороны, так что он не мог их почуять. Но
видеть-то должен был!
- Верно, спит, - шепнул Виктор. - Попытаемся подкрасться.
И они начали красться так тихо, что даже друг друга не слышали. Только
сердца стучали учащенно. Шаг за шагом приближались к добыче. Вот уже заяц
виден совсем ясно. Лежит на животе, подобрав под себя ноги, уши насторожены,
а сам смотрит прямо в глаза. Даже какой-то страх охватил приятелей.
Чем ближе, тем больше волновались они. Вот сейчас прыгнет - и нет его!
Но заяц не шевелился...
Последние пять шагов дались с таким трудом, что даже шатание по болоту
(как друзья говорили позднее) казалось им более легким. Волнение, надежда,
страх, что добыча вот-вот убежит, боязнь вспугнуть косого - все это было
необычайными переживаниями.
Вот Мирон взмахнул дубинкой - и заяц в руках Виктора...
- Ох! - вырвалось у обоих, будто они испытали огромное напряжение.
- Как же это могло получиться? - не верил своим глазам Мирон.
- С ними бывает. Моя бабушка рассказывала, что однажды, собирая ягоды,
она наткнулась на спящего зайца. Но почему-то побоялась схватить его голыми
руками и начала отвязывать фартук. Заяц проснулся и убежал.
Велика была радость хлопцев, но когда пришлось свежевать добычу, снова
начались жалобы: ну что ты сделаешь без ножа?
- Интересно! - заметил Мирон. - Каждый раз мы жалуемся, когда надо
радоваться, когда есть добыча. А без нее и о жалобах забываем.
- А ты все мудришь и философию разводишь по любому поводу, - огрызнулся
Виктор.
Бобровое хозяйство. - Неожиданная опасность. - Враги-избавители. -
Гости хояяйничают. - Объедки с чужого стола. - Серьезная ошибка.
Таким образом выяснилось, что в ближайшие дни нечего думать об
освобождении. Некоторое время можно было не вспоминать об этом, а запас мяса
позволял пару дней отдохнуть. Это использовал Виктор и предложил на
следующий день приступить к наблюдению за бобрами.
- Только, брат, запасись терпением! - предупредил он. - Придется
сидеть, не шевелясь, может быть, несколько часов. Обещаешь?
- Согласен! - сказал Мирон. Бобры интересовали его не меньше, чем
товарища.
Подошли они так тихо, что даже не испугали бобра, что-то мастерившего
на своей хатке. Но едва хлопцы начали устраиваться в укрытии, как бобр
нырнул и исчез.
Скоро из воды высунулась тупая круглая голова. Через минутку - вторая,
третья. Двое приковыляли к начатому дереву и взялись за работу. Какие они
были смешные, неуклюжие! Широкий хвост - точно лопата, и покрыт не шерстью,
а чешуей. Пальцы задних ног соединены перепонками, как у гусей. На передних
- перепонок нет, зато когти острые, а на большом пальце даже двойные. Густая
бурая шерсть блестит на солнце.
Двое "дровосеков" стали по обе стороны дерева на задние лапы, оперлись
на хвосты и так взялись за работу, что только щепки полетели. Третий опять
полез на свою хатку, четвертый тащил с берега в воду деревце толщиной с
человеческую руку. Тяжелый труд! Дернет малость - я отдохнет. На помощь ему
поспешил еще один.
С восхищением наблюдали друзья за этой картиной.
Тем временем дерево пошатнулось, послышался треск. "Дровосеки"
отскочили в сторону, остальные бобры бросились в воду.
- Слушай! Они же могут пристукнут" нас! - в испуге прошептал Мирон.
Виктор и сам этого боялся. Он внимательно следил, в какую сторону будет
падать дерево, но пока определить не мог. Дерево потрескивало и шаталось.
Бобры подберутся к нему, погрызут - и в сторону. Подгрызли они оттуда, где
вода, или, вернее, плотина.
- Должно туда и упасть, - прошептал Виктор.
Однако полной уверенности в этом не было. Друзья рисковали. Лишь
обостренное любопытство и возбуждение удерживали их на месте.
Вот уже дерево наклонилось к воде. Треснуло в последний раз и со
страшным шумом рухнуло на плотину. От грохота даже "дровосеки" нырнули под
воду.
- Ай да молодцы! - с восторгом вскрикнул Мирон. - Такие маленькие, а
этакое дерево свалили!
- Тише! Посмотрим, что дальше будет! - остановил его Виктор.
А дальше... дальше произошло что-то совсем неожиданное...
В лесу послышались голоса, и среди деревьев мелькнули... два человека!
- Люди! - радостно крикнул Виктор и хотел было вскочить.
Позднее Мирон никак не мог объяснить, что с ним тогда произошло. Помнил
только, что в его голове, словно молния, мелькнуло слово "окурок", и он люто
сжал зубы, рванул Виктора за рукав и прошипел:
- Не шевелись! Подожди!
Виктор опустился на землю и замер. На их счастье, треск падавшего
дерева заглушил голос и движение Виктора. Люди ничего не заметили, подошли и
остановились возле хатки, на которую вчера влезали наши друзья.
Один из незнакомцев был высокий, сильный, лет под пятьдесят человек с
черной стриженой бородой и густыми черными усами, обвисшими, как у моржа.
Под густыми бровями глубоко сидели узкие глаза, придававшие ему свирепый
вид. На нем была короткая, серая, из грубого сукна свитка и высокие
охотничьи сапоги, в грязи до колен. За плечами на ремне висело ружье.
Его товарищ, более молодой, имел "городской" вид. Высокий, тонкий,
бритый. На нем тоже высокие сапоги, а вместо свитки - парусиновая накидка.
Ружья у него не было.
Бросалось в глаза, что оба сильно перепачканы в грязи.
- Вот какое дерево свалили! - сказал молодой.
- Так они могли разрушить наш склад, - сказал черный. - Вот наделали бы
беды.
- А они тут были? - спросил первый.
- Кто их знает! Пока, видишь, следов не заметно.
- Как же все-таки решим этот вопрос? - обратился молодой к спутнику.
- Сам не знаю, - задумался старший. - Может, дай бог, они сами погибли.
- А если нет?
- Придется, значит, им помочь, - криво усмехнулся черный.
"Неужели о нас говорят?" - подумали друзья. - "Но за что? Что мы им
сделали?"
Они взглянули один на другого, боясь пошевелиться. Дело было настолько
непонятным и странным, что хлопцы не верили своим ушам.
- Поганая история, - говорил тем временем младший. - Когда они выйдут
отсюда, так обязательно всюду раструбят об этом уголке. Полезут разные
ученые, возьмут под охрану этих бобров. Начнут писать в газетах. До сих пор
только лесник раз за зиму наведывался сюда, а тогда каждый полезет. И нам
придется расстаться с этим надежным убежищем.
- Я же и говорю, - буркнул черный.
- Но, с другой стороны, они нам совсем не нужны.
- Чего там жалеть советское семя! - блеснул глазами черный. - Ничего,
кроме пользы, не будет, если погибнут два большевистских выкормыша!
- И то верно, - вздохнул молодой. - Дело важнее этих двух молокососов.
А сколько нашего брата гибнет из-за них? Пусть не суют свой нос, куда не
нужно. Где они теперь?
- Там, у озера.
- Значит, так: они, конечно, будут рады, увидав нас. Мы возьмемся их
вывести, а там столкнем в трясину.
- Это удобно и с другой стороны: в случае чего подумают, что они сами
погибли в болоте, - добавил черный. - Может, посмотрим теперь, все ли в
порядке?
- Успеем. Сначала покончим с этим делом, - ответил молодой.
Они обошли плотину и направились в ту сторону, где находилась стоянка.
Шаги и шорох давно уже утихли, а друзья все еще, едва дыша, лежали в
своей засаде.
- Слушай! - дрожащим шепотом сказал Виктор. - Ущипни меня: может, я
сплю.
- Двое не могут видеть один и тот же сон, - ответил Мирон. - К
сожалению, это дикая правда. Что будем делать? Удирать или сидеть здесь?
Виктор подумал и сказал:
- Пожалуй, все равно: тут ли сидеть, или попасть к ним на глаза.
- Искать нас они не будут, - заметил Мирон.
- Почему? - удивился Виктор. - Именно будут искать.
- Ты слышал, что они говорили? - рассудительно сказал Мирон. - Мы же их
встретим с радостью. Так оно и было бы на самом деле. А если не встретим?
- Тогда они и будут нас искать.
- Так, да не так. Будут кричать, звать нас, даже стрелять, чтобы мы
сами пришли к ним. Не могут же они подумать, что мы прячемся от них. Они же
наши "избавители"!
- Да, - улыбнулся Виктор.
- Ну, и если не отзовемся, они подумают, что мы погибли. А шнырять,
искать, как беглецов, они не станут, это неразумно.
Такое рассуждение немного успокоило друзей. Им следовало только, как
говорят, сидеть да не рыпаться и дождаться, пока враги покинут остров.
Вскоре действительно послышался выстрел.
- Зовут нас! - засмеялись хлопцы.
Вот и в другом месте послышался выстрел, за ним донеслись крики. Они то
приближались, то отдалялись: видно, бандиты ходили по всему острову.
Наконец голоса начали приближаться, послышался хруст валежника, и оба
человека вышли к плотине.
- Наверно, они где-нибудь в этой части острова, - сказал один из них.
- Странно, что не отзываются, - ответил другой. - Не может быть, чтобы
наши выстрелы и крики не были слышны.
- Покричим еще. Если нет, значит, нет.
- А они не могли как-нибудь выйти?
- Кроме того места, пройти негде даже в самое сухое лето, - послышался
голос черного. - Куда бы они ни сунулись, везде гибель.
- А может, каким-либо образом узнали о нашей дороге?
Черный дядька засмеялся.
- Ты сам уверен, что пройдешь?
- Не очень. В таком случае, быть может, нам не стоит и волноваться?
- Дай бог.
И они опять принялись стрелять и звать:
- О-о-го-го-о! Сюда!..
Хоть и не до смеха было нашим друзьям, но они не могли не улыбнуться.
- Вот благодетели нашлись, чтоб они сами потонули! - сказал Мирон,
когда незнакомцы отошли.
- Хоть три года буду следить, - зло сказал Виктор, - а отдам их под
суд. Пойдем домой.
- Ох, - простонал Мирон, - все тело онемело: часов пять лежали
неподвижно.
И они пошли к стоянке. Позади слышались крики и выстрелы
"благодетелей". Хотя друзья и не боялись, что враги начнут их искать, но все
время чувствовали себя в опасности.
- Хуже всего, что огонь нельзя разводить, - говорил Мирон. - Они
вернутся, увидят, - костер кто-то поправлял, и сразу догадаются, что мы тут.
А огонь тем временем может погаснуть.
- Подсунем толстые сучья под пепел. Может, не обратят внимания, -