--------------------------------------------------------:)
Книга: Янка Мавр. "Полесские робинзоны"
Перевод с белорусского А.Миронова
Издательство "Юнацтва", Минск, 1981
OCR & SpellCheck: Zmiy (zpdd@chat.ru), 7 августа 2001
--------------------------------------------------------:)
Повесть
Перевод с белорусского А.Миронова
Для среднего школьного возраста
Художник С.Волков
Издательство "Юнацтва", Минск, 1981
Много лет наши ребята дружат с героями этой книги, Мироном и Виктором,
на долю которых выпали необычайные да, пожалуй, и опасные приключения.
Отправившись путешествовать во время половодья, они оказались на необитаемом
острове, непроходимыми болотами отрезанном от всей земли. Хлопцам грозила
гибель...
Но они выстояли, преодолели все трудности, помогли взрослым обезвредить
и задержать опасную шайку бандитов. И в этом проявились не только мужество
полесских робинзонов, а прежде всего взаимопомощь, готовность к
самопожертвованию и крепкая, верная дружба.
Отважные путешественники. - Среди моря. - Крушение корабля. -
Путешествие по воде. - Незнакомый берег. - Подсчет имущества.
- Правь туда, вон в тот лесок! Интересно покататься в челноке по лесу.
Долговязый Мирон, крепко вцепившись руками в борта, сидел на корточках
на дне выдолбленного челнока - "душегубки". Колени его едва не доставали до
носа. Показывая на лес, он вдруг поднял руку и даже привстал немного.
Челнок качнулся.
- Да не крутись ты! Видишь...
Виктор, стоя управлявший челноком, не успел договорить - потеряв
равновесие, он неловко растянулся и лодке. Душегубка качнулась еще сильнее,
зачерпнула воды. Хлопцы тут же распластались на дне и даже затаили дыхание.
Наконец челнок успокоился, в нем заплескалась вода.
- Видишь, чего натворил! - с упреком сказал Виктор. - И нужно было тебе
вставать! Вычерпывай теперь!
- Да сам же ты и виноват! - огрызнулся Мирон. - Пофорсить захотел: вот,
мол, как я ловко справляюсь с этой паршивой "душегубкой".
- Ну и справился бы, если б ты спокойно сидел!
- Я и сидел, а вот ты забыл, в каком корыте едешь. Чего стоял во весь
рост?
Мирон попробовал было приподняться, но челнок снова резко качнулся.
- Опять встаешь?! - грозно крикнул Виктор. - Хочешь топиться - черт с
тобой, а я подожду! Мирон смутился.
- Ну ладно уж... - миролюбиво сказал он. - Давай лучше вычерпаем воду.
- А чем будешь вычерпывать? Черпак взял?
- А ты взял?
- А кто ж его знал, что эта колода будет течь?
- Да она и не течет. Через верх налилось...
Хлопцы неподвижно сидели друг против друга, словно аисты в гнезде, и
поглядывали то на дно лодки где было пальца на четыре воды, то в глаза один
другому.
Борта челнока, и без того невысоко поднимавшиеся над водой, осели еще
больше.
И еще более опасным стало теперь каждое движение путешественников.
А вокруг расстилалось необъятное взбаламученное море. Позади уже едва
виднелся берег, от которого они удалялись, а впереди, далеко-далеко,
вырисовывался лес, приковавший внимание Мирона. Летом там кончалось озеро и
начиналось непроходимое болото, сейчас залитое водой. Воде не было
конца-краю, и на всем этом просторе лишь кое-где то группами, то в одиночку
виднелись верхушки кустов и деревьев.
Погода стояла тихая, теплая. Весеннее солнце грело уже как следует.
Деревья зазеленели. Шел второй паводок на Полесье в этом году: первый был с
месяц назад, - с льдинами, заморозками. После него недели две держалась
настоящая теплая весна. Вода почти сошла. Но потом снова начались дожди и
снегопады. Неделю назад кончилась и эта непогода. В других местах приступили
к пахоте, а то и к севу, но в этой низине все еще собиралась вода с далеких
окрестностей, особенно с севера.
В такое-то время и попали сюда наши путешественники-одногодки, которым
вместе было лет тридцать пять. И внешним видом, и, особенно, характерами они
резко отличались друг от друга. Мирон - худой, угловатый парень с голубыми
глазами, с острым птичьим носом и длинными светлыми волосами. Виктор,
наоборот, приземистый, крепкий, черноволосый, с круглым и плосковатым лицом.
Мирон - рассудительный, неторопливый, спокойный, Виктор - живой,
стремительный.
Они готовы были спорить в любое время и по любому поводу и все же жить
не могли друг без друга.
Оба учились в техникуме в одном из областных городов Белоруссии и были
самыми активными членами краеведческого кружка. Быть может, краеведение
потому так и интересовало их, что оба родились и выросли и этом городе.
С самого детства они были соседями и товарищами, так же, как и их
родители.
Отец Мирона работал на мельнице, Виктора - на стекольном заводе.
Природу, лес, деревню друзья знали только по экскурсиям, в которых
участвовали, когда учились в семилетке. Далее десяти километров от города им
никогда не приходилось бывать.
Учились оба хорошо, читали много книг, особенно приключенческих - Жюля
Верна, Майна Рида, Купера. Интересовали их разные страны, "дикари", индейцы,
которых теперь, пожалуй, и нет на свете. Восхищались разными приключениями
из их жизни, происходившими лет шестьдесят - восемьдесят назад. Мечтали о
пальмах, джунглях, а ни разу не видали настоящей пущи, которая начиналась в
нескольких десятках километров от их родного города. Представляли себе
увлекательную, полную опасностей охоту на тигров, слонов, львов, но ни тому,
ни другому не довелось пока понаблюдать за обыкновенной белкой, прыгающей с
ветки на ветку в родном белорусском лесу. Мечтали о море, о кораблях, а ни
разу не побывали до сих пор на большом озере, километрах в двадцати от
города.
В краеведческом кружке друзья узнали, что в Белоруссии вообще, а в их
районе особенно, есть немало уголков, не менее интересных, чем заморские.
Есть пущи не хуже далеких тропических лесов. Есть озера и болота, которые
весною превращаются в моря. Есть звери, реже встречающиеся на свете, чем
слоны и тигры
Постепенно выяснилось, что Мирона больше интересует ботаника, а Виктора
- зоология. Читая книги, каждый из них главное внимание обращал на свою
область науки. В живом уголке Виктор возился с кроликами, белыми мышами,
лягушками, Мирон - с различными растениями. Постепенно каждый из них
довольно серьезно ознакомился со своим любимым предметом.
Когда наступила весна, а с нею десятидневные каникулы, приятелям очень
захотелось совершить вылазку за город, куда-нибудь подальше, на несколько
дней посмотреть знаменитое полесское половодье. Такая вылазка казалась
привлекательнее организованных по плану летних экскурсий.
- Там все идет по расписанию, как занятия в классе, - говорили они. -
Заранее знаешь, где и когда будешь, что тебя ожидает. Не смеешь пойти, куда
захочешь, остановиться там, где хочется, делать, что тебе нравится. Такие
путешественники чувствуют себя как дома, не знают приключений и опасностей.
Что в этом интересного?
Но когда они рассказали о своем замысле некото-рым товарищам, те
подняли их на смех:
- Ну и выдумали! Какая польза от такого путешествия, какой смысл?
- Ничего вы не понимаете! - обиженно ответил Виктор, и друзья больше ни
с кем не заводили разговора на эту тему. А сами твердо решили выполнить свое
намерение, чего бы это ни стоило, и доказать всем, что такое путешествие
интереснее, чем обыкновенная экскурсия.
И вот наши путешественники в челноке-"душегубке" среди безбрежного
моря. И пока оба довольны.
- Давай вычерпаем воду шапками, - предложил Мирон.
- Ничего иного не остается, - согласился Виктор. - Только боюсь, что ты
начнешь ворочаться, как медведь, и перевернешь лодку.
А я боюсь, как бы она не перевернулась от твоего языка, - спокойно
ответил Мирон и, сняв шапку, принялся вычерпывать воду.
Виктор тотчас присоединился к нему, и скоро на дне челнока уже не
плескалась вода. Можно было плыть дальше.
- А ведь до леса, пожалуй, далеко, - сказал Мирон.
- Что, испугался? Может, назад хочешь? - поддел Виктор.
- Только бы ты не испугался, - насмешливо ответил Мирон.
- Ну, этого, брат, не дождешься! - свистнул Виктор. - Первый раз по
морю еду.
- Только вот корабль наш портит путешествие, - вздохнул Мирон.
- А ты сиди спокойно, и все будет хорошо, - посетовал Виктор и взялся
за весло.
- Зачем ты опять встаешь? - крикнул Мирон. - Давай лучше я грести буду,
а ты отдохни.
- Что ж, попробуй, - усмехнулся Виктор и отдал весло.
Мирон осторожно, но ловко пристроился на коленях и начал грести.
- Какая же разница? - засмеялся Виктор. - Ты на коленях выше, чем я
стоя.
- Разница есть, - серьезно ответил Мирон. - Центр тяжести ниже, если
помнишь физику.
- Едва ли ты сам знаешь, где у тебя центр тяжести, - недовольно буркнул
Виктор.
Мирон греб осторожно, размеренно и сильно. Челнок двигался довольно
быстро. Вот приблизились первые кусты, кое-где из воды торчит сухой камыш:
значит, озеро кончилось и начался берег. Но вскоре открылось другое, меньшее
озеро.
- Ишь ты, как оно тут, - озера идут одно за другим, - заметил Виктор.
- Это еще неизвестно. Может, под нами болото. Кто его теперь разберет?
- сказал Мирон.
Сильная светлая струя, словно река, пересекла им дорогу, и челнок
начало относить в сторону. Мирон упрямо боролся с течением.
- Берегись! - вдруг крикнул Виктор.
На них неслась огромная рогатая коряга. Столкновение было неизбежно:
разминуться с корягой на таком неуклюжем судне было просто невозможно.
- Ложись! - крикнул Мирон и сам прижался ко дну лодки. Потом протянул
вперед весло, уперся в корягу и постепенно начал ослаблять руки, чтобы
уменьшить удар. Коряга не столкнулась с челноком, но зато крепко сцепилась с
ним, и дальше они поплыли уже вместе.
- Вот принесло ее лихо на нашу голову! - сердился Виктор. - Как же
теперь от нее отцепиться?
- Подожди, не горячись, отцепимся, - спокойно сказал Мирон и
постепенно, не торопясь, освободил челнок.
Миновали озерцо, снова пошли кусты. Временами они казались островами,
но когда челнок приближался, он легко пересекал эти "острова" прямо по воде.
Попадались и деревья: березки, ольха, даже ели.
Впереди, уже недалеко, виднелся густой синий бор.
- А он, кажется, стоит высоко, на сухом месте, - сказал Виктор и
тихонько встал, чтобы посмотреть. - Хочется ноги выпрямить, затекли...
- Да подожди ты, не вставай, сейчас приедем, - сказал Мирон, но и сам
не удержался, привстал и начал всматриваться в лес.
- Кажется, песчаный пригорок виднеется, - произнес он, глядя из-под
руки.
А челнок тем временем попал в не замеченный путешественниками
водоворот, и не успели друзья опомниться, как их закрутило и стукнуло об
ольху. Удар был несильный, он не причинил бы большой беды, если б они сидели
на дне. А теперь - Виктор сразу полетел под олешину.
- У-ух! - вскрикнул он не то от страха, не то от холода, не то от
неожиданности, а скорее от всего вместе.
Челнок от его движения так закачался и закрутился, что Мирок едва
усидел, вцепившись руками в борта. Однако, растерявшись, он выпустил из рук
весло. Течение подхватило беспомощный челн и понесло дальше, к другой ольхе.
Поравнявшись с нею, Мирон ухватился за ветви. Он чувствовал, что челнок
выскальзывает из-под него. Держась за сук, висящий почти над водой, Мирон
старался подтянуть к себе челнок ногами, но кончилось это тем, что сук
обломился, парень полетел в воду вверх ногами, а челнок, получив последний
толчок, поворачиваясь из стороны в сторону, быстро понесся вперед. Пока
Мирон снова ухватился за дерево и огляделся, утлое суденышко было уже на
таком расстоянии, что догнать его нечего было и думать, тем более в
намокшей, отяжелевшей одежде.
Все произошло так быстро, что Виктор, пытавшийся в это время взобраться
на дерево, даже не заметил, что делается за его спиной. А Мирон, барахтаясь
в воде, не издал ни звука.
Оглянулся Виктор - ни челнока, ни друга! Что за черт?
- Миро-он! - крикнул он.
- Ну! - послышалось совсем близко. Глянул Виктор - и глазам своим не
поверил.
- А где челнок?
- Не знаю.
- Как не знаешь?
- Да так. Поехал...
- Что ж это такое? - в отчаянии крикнул Виктор.
- Приключение, - спокойно ответил Мирон со своего дерева.
- Что ты наделал?
- А может, это ты наделал?
- В челноке-то ведь ты остался!
- Хотел бы я поглядеть, как бы ты остался, если б тебя стукнуло, -
сказал Мирон.
Так они спорили, пока не прошло первое впечатление от катастрофы. Никто
никого всерьез не винил, да и какая польза в этом, но привычка поспорить,
упрекнуть друг друга сказалась и тут. И только наспорившись вдоволь, друзья
начали искать выход из неприятного положения.
А положение действительно оказалось незавидным: им некуда было
податься, кроме леса, видневшегося в километре с небольшим от этого места.
Неизвестно, как удалось бы юношам проплыть такое расстояние в одежде, по
холодной воде; случись несчастье на реке или на озере. Но на залитом водою
болоте нашлись "станции" для отдыха - деревья, кусты и просто неглубокие
места.
Наступил полдень. Неоглядный водный простор искрился на солнце. С юга
чуть дышал теплый ветерок. Вода плескалась возле деревьев. Со свистом
пролетели две утки. Солнце приятно согревало мокрую одежду. Настроение
улучшилось, особенно у Виктора. Он даже начал шутить:
- Когда-нибудь еще рады будем, что так получилось. Тут тебе и море, и
кораблекрушение, и таинственный остров. Может, даже бегемоты встретятся,
крокодилы, тигры...
- Невелико счастье с голыми руками тигра встретить, - сказал Мирон.
- А ты хочешь, чтобы тебе все готовеньким подали? Тогда уж лучше было
дома сидеть.
- Я и предпочел бы сейчас сидеть дома. Если описать наше положение в
книжке, какой-нибудь глупый мальчишка, может, и захотел бы быть на нашем
месте. А я во всей этой истории не вижу ничего хорошего.
- Эх, ты! - укоризненно сказал Виктор. - Что из тебя дальше будет, если
ты теперь уже раскис? Мирон усмехнулся.
- Предвидеть - не значит раскиснуть. Еще посмотрим, кто окажется
крепче. Однако пора в дорогу. Эх, до чего ж не хочется снова лезть в
холодную воду!
- Погоди, может, стоит еще поискать наш челнок? Может, он за куст какой
зацепился? - сказал Виктор. - Мое дерево выше, я поднимусь погляжу.
- Где там! - безнадежно махнул рукою Мирон. - Эта гладкая колода и
зацепиться даже не способна. Да вон, гляди, его уже в озеро вынесло. Ничего
не поделаешь, придется плыть.
И друзья пустились в дальнейший путь.
Они сразу же убедились, что плыть в одежде - нелегкое дело. Намокшая,
она мешала двигаться, тянула ко дну. Вначале оба проплывали без отдыха по
нескольку десятков метров, но с каждым взмахом рук плыть становилось труднее
и труднее, и расстояние между "станциями" заметно сокращалось. Дело
осложнялось тем, что "станции" находились совсем не там, где хотелось бы.
Деревья попадались очень редко и не всегда по дороге. Часто приходилось
отдыхать прямо в воде, уцепившись за верхушки полузатопленных кустов. Тело
коченело от холода, и поэтому, если встречалось дерево, на которое можно
было взобраться, друзья больше радовались возможности погреться на солнце,
чем отдыху. О крокодилах и тиграх забыли - не до них!
Метров за триста от берега хлопцы почувствовали под ногами землю.
Теперь они могли стоять по грудь в воде, и оба страшно обрадовались этому.
Но снова беда: дно оказалось таким вязким, что идти не было никакой
возможности.
- Знаешь, что? - сказал Виктор. - Давай используем закон Архимеда.
- Как это? - удивился Мирон.
- Если мы опустимся в воду по самую шею, то станем легче на столько,
сколько весит вытесненная нами вода.
- Правильно!
- Значит, мы не будем вязнуть в болоте, а пойдем как вприсядку, по
шоссе, понял? Давай попробуем!
Опустились в воду - действительно, ноги не вязнут. Но едва двинулись
вперед, как снова стали вязнуть даже больше, чем раньше.
- Вот тебе и Архимед! - обиделся Виктор.
- Не Архимед виноват, а мы сами, - рассудительно заметил Мирон. - Мы не
учли, что, двигаясь, должны преодолевать сопротивление воды, а для этого
нужно крепко упираться ногами в землю.
Таким образом, друзьям пришлось плыть даже на неглубоком месте. Хорошо
хоть, теперь можно было чаще отдыхать, стоя на кочках, да вволю греться на
солнце.
Наконец они добрались до такого места, где и руки начали доставать до
земли. Но и здесь ноги вязли в топком дне.
- Что же теперь делать? - раздумывал Виктор, останавливаясь возле
куста. - Ни плыть, ни идти...
- Значит надо ползти на руках, - сказал Мирон и, распластавшись на
воде, легко поплыл, перебирая руками по земле. За ним пустился и Виктор.
- Ну, как? Теперь Архимед помогает? - спросил Мирон.
Чтобы исправить свою недавнюю ошибку и показать, что он не хуже
приятеля разбирается в физике, Виктор поспешил разъяснить:
- Теперь у нас сопротивление воды совсем незначительное и нам не надо
крепко упираться руками в дно.
Все шло хорошо, пока тело держалось на воде. Но когда до берега
осталось метров пятьдесят, оба "сели на мель": двигаться дальше не стало
никакой возможности. Нельзя было ни опереться руками, ни подняться на
ноги-от каждого движения друзья все больше вязли в болоте. Хоть ты назад
поворачивай!
Хлопцы цеплялись за каждую коряжину, за прошлогодний камыш и осоку -
лишь бы найти опору. Постепенно у обоих набралось по целой вязанке сучьев, и
тут Виктор внес предложение:
- Если мы не можем двигаться просто так, давай попробуем ползти,
опираясь на эти вязанки. Вот, смотри!
Крепко держа двумя руками вязанку, он забросил ее вперед, а потом
подтянулся к ней всем телом. Первый шаг был сделан. А за ним пошли
дальнейшие шаги, - трудные, медленные, но приближающие к желанному берегу.
Выбрались на берег едва живые, облепленные тиной, дрожащие от холода.
Берег оказался очень уютным. Довольно высокий, сухой, он выходил на юг и все
время нагревался солнечными лучами. Под пологом вековых сосен не ощущалось
ни малейшего ветерка. От нагретой земли веяло теплом, как в погожий летний
день. Особенно манили к себе пятна чистого белого песка. На него и свалились
наши путешественники.
- А тут было бы совсем неплохо, если б... - сказал Виктор усталым
голосом.
- Если б не это "если б", было бы действительно хорошо, - согласился
Мирон. - Но если мы высохнем в такой грязной одежде, будет еще хуже: станем
настоящими мумиями.
- Для тебя это особенно опасно: можешь переломиться, - засмеялся
Виктор.
- Да и тебе будет не лучше, - ответил Мирон. - Надо смыть грязь.
Но как не хотелось вставать, раздеваться! Тишина, усталость, тепло
клонили ко сну. Через несколько минут Мирон снова сказал:
- Надо вымыть и высушить одежду, пока солнце греет.
- Надо, - согласился Виктор.
И оба остались лежать неподвижно.
- Ничего не поделаешь, придется вставать, - сонным голосом опять
произнес Виктор.
- Придется, - подтвердил Мирон. И снова оба остались лежать.
Прошло еще несколько минут. Мирон решительно сказал:
- Так ничего не получится. Давай по команде: р-раз!
- Два! - подхватил Виктор.
А "три" не сказал ни тот, ни другой - так хотелось еще минутку
полежать. Прошло немало таких минуток, пока, наконец, почти вместе оба
крикнули "три", вскочили на ноги и начали раздеваться.
Всей одежды было: две пары белья, двое брюк, две верхние рубашки, пара
сапог (Мирона), пара ботинок (Виктора), кожаная куртка (Виктора), суконная
свитка (Мирона), пара рваных носков (Виктора), пара портянок (Мирона) и две
шапки.
Перетрясли карманы и подсчитали все свое имущество.
Виктор прежде всего схватился за табак. Сверху махорка превратилась в
кашу, а от бумаги почти ничего не осталось.
- Эх, жаль добра! - вздохнул он и осторожно начал вытаскивать свое
богатство. - Где теперь возьмешь?
- И хорошо! - сказал Мирон. - Может, курить отвыкнешь.
- Ну нет, брат! Я лучше есть отвыкну.
- Для меня это было бы очень кстати, - спокойно произнес Мирон и
вытащил мокрую корку хлеба.
- Хлеб? - подскочил Виктор.
- Тихо, тихо! Ты же только что говорил, что можешь не есть, лишь бы
махорка была. Выбирай: или хлеб, или курево.
- Ну и лихо с тобой, не надо! - обиделся Виктор. Мирон положил сушиться
свой хлеб и даже собрал все крошки.
Когда вытрясли карманы, у обоих носы опустились еще ниже. Все имущество
состояло из махорки, корки хлеба, мокрой бумаги, карандаша с железным
наконечником, одного носового платка, восьми рублей семидесяти четырех
копеек деньгами и четырех спичек в расплющенном мокром коробке.
- Даже спичек у тебя нет, - упрекнул Мирон. - Единственный случай выпал
в истории человечества, когда курильщик мог оказаться полезным для общества,
- и то неудача.
- Спичек у меня хватало, да только они вместе с другими вещами
хранились в походном мешке, который ты пустил по воде, - огрызнулся Виктор.
- А где твой нож?
- Так ведь и он остался в мешке, - понуро ответил Мирон.
Но спорить не было времени. Друзья нашли небольшой чистый заливчик,
выполоскали одежду и в четыре руки выжали так, что в ней, казалось, не
только воды, но и живого места не должно было бы остаться. Развесили на
солнце, а сами уселись на песок под корнями большой сосны. Жаловаться на
холод еще нельзя было, однако солнце неуклонно спускалось к горизонту, а
одежда сохла медленно. Бережно разложили для просушки и все остальное
имущество, особенно спички.
- Тебе не приходилось пользоваться высушенными спичками? - спросил
Мирон. - Горят они?
- Не приходилось.
- Вот видишь: такая простая вещь, а ты не знаешь.
- А ты?
- Так ведь я не курю.
- Это не только для курения необходимо. Эх, ты! - покачал головою
Виктор. - Рассуждать только любишь...
Виктор все время искоса посматривал на хлеб. Не терпелось и Мирону.
Взял он влажный кусок, разломил пополам, протянул Виктору. Съели - и еще
острее почувствовали голод.
- Знал бы, что так получится, совсем не стал бы есть, - ворчал Виктор.
- Привыкай, браток, не то еще будет, - утешил его Мирон.
- Хоть бы закурить, - сказал Виктор, глядя на свою махорку.
- Обойдешься и так, - махнул рукою Мирон.
До сих пор у них не было времени задумываться о своей дальнейшей
судьбе. Теперь же, когда оба сидели голышом под деревом, невольно думалось
про завтрашний день.
- А что, если нам несколько дней придется бродить здесь, пока
выберемся? - задумчиво произнес Виктор.
- О, это было бы огромным счастьем! - воскликнул Мирон.
- Спасибо тебе за такое счастье! - хмыкнул Виктор. - А есть что будешь?
Или решил с голоду помереть?
- Вот поэтому я и считаю счастьем проплутать несколько дней, а не
недель и не месяцев, - уныло сказал Мирон.
- Можешь сказать еще - столетий, - усмехнулся Виктор.
- И это может быть, - серьезно ответил Мирон. - Наши кости могут найти
и спустя несколько столетий!
- Эх ты, нытье ходячее! - поморщился Виктор. - Тебе бы на печи сидеть,
а не путешествовать. Я много раз слышал, кик люди бродили в лесах, но не
знаю случая, чтобы у нас в Белоруссии кто-либо погиб, заблудившись в пуще.
Это тебе не бразильские джунгли, не африканские леса.
- Чего ты кипятишься? Могу заверить, что я тоже не имею особенного
желания тут погибнуть, - оправдывался Мирон.
- Ну, так незачем и готовиться к смерти! - отрезал Виктор.
Хотя солнце еще и светило, но уже не грело. Длинные тени протянулись от
деревьев. Хлопцы почувствовали холод.
- Ничего не поделаешь, придется надевать влажное белье, - вздохнул
Мирон.
- Не беда, досохнет на теле, - бодрился Виктор.
А когда оделись, он как-то нерешительно предложил:
- Может, дальше пойдем?
- Куда ты пойдешь на ночь глядя? - ответил Мирон. Даже по знакомой
дороге рискованно идти в такое время. А так мы наверняка проплутаем всю
ночь. Едва ли где-нибудь поблизости есть селение. Придется ночевать здесь.
За весь сегодняшний день это был первый вопрос, не вызвавший спора.
Начали готовиться к ночлегу. Устроили себе логово в сухом песке между
корней, нагребли сухих листьев и сучьев.
Наконец наступил самый великий, торжественный и ответственный момент -
добывание огня. Сердца у друзей застучали сильнее, руки дрожали. Быть может,
с таким же чувством тысячелетия назад в каком-нибудь первобытном храме люди
приступали к добыванию священного огня.
- Высохли они?
Ощупали спички со всех сторон - кажется, высохли.
Чиркнул Виктор раз, другой - ничего... Только белый след остался на
коробке.
- Может, плохо высохли, - грустно сказал Мирон. - Больше портить не
стоит.
- Моя рубашка уже сухая, я положу их под мышки, - решил Виктор.
Так и пристроились в своем логове без огня.
Первая ночь. - Борьба в темноте. - Заяц, который клюется. - Последние
спички. - Домой.
Солнце зашло, но еще не менее часа на всем лежал сероватый сумрак. Над
озером со свистом пролетали утки, спеша на ночлег. В вышине послышался
журавлиный крик. Вот он крепнет, становится более отчетливым, - видно,
журавли спускаются на отдых.
- Эх, вот если б какой-нибудь журавль или гусь сел мне на голову! -
сказал Виктор.
- А что бы ты делал с ним без огня? - вздохнул Мирон.
- Съел бы и сырого.
Мирон перевернулся на спину, глянул на звезды. Они так красиво сияли!
Ласково перешептывались вершины деревьев. Дома небось любуются чудесной
весенней погодой, а они...
- Вот к чему приводит самовольство! - самому себе сказал Мирон. - Если
бы мы попросили челнок у хозяина, люди знали бы сейчас, где мы, и приехали
бы за нами. А так, если даже и найдут где-нибудь челнок, никто не
догадается, каким образом он очутился там. Послушался я тебя...
- Ну-ну, нечего ворчать, - недовольно отозвался Виктор. - Никто тебя не
заставлял. Если уж ты такой паинька, незачем было соглашаться. А идти за
Книга: Янка Мавр. "Полесские робинзоны"
Перевод с белорусского А.Миронова
Издательство "Юнацтва", Минск, 1981
OCR & SpellCheck: Zmiy (zpdd@chat.ru), 7 августа 2001
--------------------------------------------------------:)
Повесть
Перевод с белорусского А.Миронова
Для среднего школьного возраста
Художник С.Волков
Издательство "Юнацтва", Минск, 1981
Много лет наши ребята дружат с героями этой книги, Мироном и Виктором,
на долю которых выпали необычайные да, пожалуй, и опасные приключения.
Отправившись путешествовать во время половодья, они оказались на необитаемом
острове, непроходимыми болотами отрезанном от всей земли. Хлопцам грозила
гибель...
Но они выстояли, преодолели все трудности, помогли взрослым обезвредить
и задержать опасную шайку бандитов. И в этом проявились не только мужество
полесских робинзонов, а прежде всего взаимопомощь, готовность к
самопожертвованию и крепкая, верная дружба.
Отважные путешественники. - Среди моря. - Крушение корабля. -
Путешествие по воде. - Незнакомый берег. - Подсчет имущества.
- Правь туда, вон в тот лесок! Интересно покататься в челноке по лесу.
Долговязый Мирон, крепко вцепившись руками в борта, сидел на корточках
на дне выдолбленного челнока - "душегубки". Колени его едва не доставали до
носа. Показывая на лес, он вдруг поднял руку и даже привстал немного.
Челнок качнулся.
- Да не крутись ты! Видишь...
Виктор, стоя управлявший челноком, не успел договорить - потеряв
равновесие, он неловко растянулся и лодке. Душегубка качнулась еще сильнее,
зачерпнула воды. Хлопцы тут же распластались на дне и даже затаили дыхание.
Наконец челнок успокоился, в нем заплескалась вода.
- Видишь, чего натворил! - с упреком сказал Виктор. - И нужно было тебе
вставать! Вычерпывай теперь!
- Да сам же ты и виноват! - огрызнулся Мирон. - Пофорсить захотел: вот,
мол, как я ловко справляюсь с этой паршивой "душегубкой".
- Ну и справился бы, если б ты спокойно сидел!
- Я и сидел, а вот ты забыл, в каком корыте едешь. Чего стоял во весь
рост?
Мирон попробовал было приподняться, но челнок снова резко качнулся.
- Опять встаешь?! - грозно крикнул Виктор. - Хочешь топиться - черт с
тобой, а я подожду! Мирон смутился.
- Ну ладно уж... - миролюбиво сказал он. - Давай лучше вычерпаем воду.
- А чем будешь вычерпывать? Черпак взял?
- А ты взял?
- А кто ж его знал, что эта колода будет течь?
- Да она и не течет. Через верх налилось...
Хлопцы неподвижно сидели друг против друга, словно аисты в гнезде, и
поглядывали то на дно лодки где было пальца на четыре воды, то в глаза один
другому.
Борта челнока, и без того невысоко поднимавшиеся над водой, осели еще
больше.
И еще более опасным стало теперь каждое движение путешественников.
А вокруг расстилалось необъятное взбаламученное море. Позади уже едва
виднелся берег, от которого они удалялись, а впереди, далеко-далеко,
вырисовывался лес, приковавший внимание Мирона. Летом там кончалось озеро и
начиналось непроходимое болото, сейчас залитое водой. Воде не было
конца-краю, и на всем этом просторе лишь кое-где то группами, то в одиночку
виднелись верхушки кустов и деревьев.
Погода стояла тихая, теплая. Весеннее солнце грело уже как следует.
Деревья зазеленели. Шел второй паводок на Полесье в этом году: первый был с
месяц назад, - с льдинами, заморозками. После него недели две держалась
настоящая теплая весна. Вода почти сошла. Но потом снова начались дожди и
снегопады. Неделю назад кончилась и эта непогода. В других местах приступили
к пахоте, а то и к севу, но в этой низине все еще собиралась вода с далеких
окрестностей, особенно с севера.
В такое-то время и попали сюда наши путешественники-одногодки, которым
вместе было лет тридцать пять. И внешним видом, и, особенно, характерами они
резко отличались друг от друга. Мирон - худой, угловатый парень с голубыми
глазами, с острым птичьим носом и длинными светлыми волосами. Виктор,
наоборот, приземистый, крепкий, черноволосый, с круглым и плосковатым лицом.
Мирон - рассудительный, неторопливый, спокойный, Виктор - живой,
стремительный.
Они готовы были спорить в любое время и по любому поводу и все же жить
не могли друг без друга.
Оба учились в техникуме в одном из областных городов Белоруссии и были
самыми активными членами краеведческого кружка. Быть может, краеведение
потому так и интересовало их, что оба родились и выросли и этом городе.
С самого детства они были соседями и товарищами, так же, как и их
родители.
Отец Мирона работал на мельнице, Виктора - на стекольном заводе.
Природу, лес, деревню друзья знали только по экскурсиям, в которых
участвовали, когда учились в семилетке. Далее десяти километров от города им
никогда не приходилось бывать.
Учились оба хорошо, читали много книг, особенно приключенческих - Жюля
Верна, Майна Рида, Купера. Интересовали их разные страны, "дикари", индейцы,
которых теперь, пожалуй, и нет на свете. Восхищались разными приключениями
из их жизни, происходившими лет шестьдесят - восемьдесят назад. Мечтали о
пальмах, джунглях, а ни разу не видали настоящей пущи, которая начиналась в
нескольких десятках километров от их родного города. Представляли себе
увлекательную, полную опасностей охоту на тигров, слонов, львов, но ни тому,
ни другому не довелось пока понаблюдать за обыкновенной белкой, прыгающей с
ветки на ветку в родном белорусском лесу. Мечтали о море, о кораблях, а ни
разу не побывали до сих пор на большом озере, километрах в двадцати от
города.
В краеведческом кружке друзья узнали, что в Белоруссии вообще, а в их
районе особенно, есть немало уголков, не менее интересных, чем заморские.
Есть пущи не хуже далеких тропических лесов. Есть озера и болота, которые
весною превращаются в моря. Есть звери, реже встречающиеся на свете, чем
слоны и тигры
Постепенно выяснилось, что Мирона больше интересует ботаника, а Виктора
- зоология. Читая книги, каждый из них главное внимание обращал на свою
область науки. В живом уголке Виктор возился с кроликами, белыми мышами,
лягушками, Мирон - с различными растениями. Постепенно каждый из них
довольно серьезно ознакомился со своим любимым предметом.
Когда наступила весна, а с нею десятидневные каникулы, приятелям очень
захотелось совершить вылазку за город, куда-нибудь подальше, на несколько
дней посмотреть знаменитое полесское половодье. Такая вылазка казалась
привлекательнее организованных по плану летних экскурсий.
- Там все идет по расписанию, как занятия в классе, - говорили они. -
Заранее знаешь, где и когда будешь, что тебя ожидает. Не смеешь пойти, куда
захочешь, остановиться там, где хочется, делать, что тебе нравится. Такие
путешественники чувствуют себя как дома, не знают приключений и опасностей.
Что в этом интересного?
Но когда они рассказали о своем замысле некото-рым товарищам, те
подняли их на смех:
- Ну и выдумали! Какая польза от такого путешествия, какой смысл?
- Ничего вы не понимаете! - обиженно ответил Виктор, и друзья больше ни
с кем не заводили разговора на эту тему. А сами твердо решили выполнить свое
намерение, чего бы это ни стоило, и доказать всем, что такое путешествие
интереснее, чем обыкновенная экскурсия.
И вот наши путешественники в челноке-"душегубке" среди безбрежного
моря. И пока оба довольны.
- Давай вычерпаем воду шапками, - предложил Мирон.
- Ничего иного не остается, - согласился Виктор. - Только боюсь, что ты
начнешь ворочаться, как медведь, и перевернешь лодку.
А я боюсь, как бы она не перевернулась от твоего языка, - спокойно
ответил Мирон и, сняв шапку, принялся вычерпывать воду.
Виктор тотчас присоединился к нему, и скоро на дне челнока уже не
плескалась вода. Можно было плыть дальше.
- А ведь до леса, пожалуй, далеко, - сказал Мирон.
- Что, испугался? Может, назад хочешь? - поддел Виктор.
- Только бы ты не испугался, - насмешливо ответил Мирон.
- Ну, этого, брат, не дождешься! - свистнул Виктор. - Первый раз по
морю еду.
- Только вот корабль наш портит путешествие, - вздохнул Мирон.
- А ты сиди спокойно, и все будет хорошо, - посетовал Виктор и взялся
за весло.
- Зачем ты опять встаешь? - крикнул Мирон. - Давай лучше я грести буду,
а ты отдохни.
- Что ж, попробуй, - усмехнулся Виктор и отдал весло.
Мирон осторожно, но ловко пристроился на коленях и начал грести.
- Какая же разница? - засмеялся Виктор. - Ты на коленях выше, чем я
стоя.
- Разница есть, - серьезно ответил Мирон. - Центр тяжести ниже, если
помнишь физику.
- Едва ли ты сам знаешь, где у тебя центр тяжести, - недовольно буркнул
Виктор.
Мирон греб осторожно, размеренно и сильно. Челнок двигался довольно
быстро. Вот приблизились первые кусты, кое-где из воды торчит сухой камыш:
значит, озеро кончилось и начался берег. Но вскоре открылось другое, меньшее
озеро.
- Ишь ты, как оно тут, - озера идут одно за другим, - заметил Виктор.
- Это еще неизвестно. Может, под нами болото. Кто его теперь разберет?
- сказал Мирон.
Сильная светлая струя, словно река, пересекла им дорогу, и челнок
начало относить в сторону. Мирон упрямо боролся с течением.
- Берегись! - вдруг крикнул Виктор.
На них неслась огромная рогатая коряга. Столкновение было неизбежно:
разминуться с корягой на таком неуклюжем судне было просто невозможно.
- Ложись! - крикнул Мирон и сам прижался ко дну лодки. Потом протянул
вперед весло, уперся в корягу и постепенно начал ослаблять руки, чтобы
уменьшить удар. Коряга не столкнулась с челноком, но зато крепко сцепилась с
ним, и дальше они поплыли уже вместе.
- Вот принесло ее лихо на нашу голову! - сердился Виктор. - Как же
теперь от нее отцепиться?
- Подожди, не горячись, отцепимся, - спокойно сказал Мирон и
постепенно, не торопясь, освободил челнок.
Миновали озерцо, снова пошли кусты. Временами они казались островами,
но когда челнок приближался, он легко пересекал эти "острова" прямо по воде.
Попадались и деревья: березки, ольха, даже ели.
Впереди, уже недалеко, виднелся густой синий бор.
- А он, кажется, стоит высоко, на сухом месте, - сказал Виктор и
тихонько встал, чтобы посмотреть. - Хочется ноги выпрямить, затекли...
- Да подожди ты, не вставай, сейчас приедем, - сказал Мирон, но и сам
не удержался, привстал и начал всматриваться в лес.
- Кажется, песчаный пригорок виднеется, - произнес он, глядя из-под
руки.
А челнок тем временем попал в не замеченный путешественниками
водоворот, и не успели друзья опомниться, как их закрутило и стукнуло об
ольху. Удар был несильный, он не причинил бы большой беды, если б они сидели
на дне. А теперь - Виктор сразу полетел под олешину.
- У-ух! - вскрикнул он не то от страха, не то от холода, не то от
неожиданности, а скорее от всего вместе.
Челнок от его движения так закачался и закрутился, что Мирок едва
усидел, вцепившись руками в борта. Однако, растерявшись, он выпустил из рук
весло. Течение подхватило беспомощный челн и понесло дальше, к другой ольхе.
Поравнявшись с нею, Мирон ухватился за ветви. Он чувствовал, что челнок
выскальзывает из-под него. Держась за сук, висящий почти над водой, Мирон
старался подтянуть к себе челнок ногами, но кончилось это тем, что сук
обломился, парень полетел в воду вверх ногами, а челнок, получив последний
толчок, поворачиваясь из стороны в сторону, быстро понесся вперед. Пока
Мирон снова ухватился за дерево и огляделся, утлое суденышко было уже на
таком расстоянии, что догнать его нечего было и думать, тем более в
намокшей, отяжелевшей одежде.
Все произошло так быстро, что Виктор, пытавшийся в это время взобраться
на дерево, даже не заметил, что делается за его спиной. А Мирон, барахтаясь
в воде, не издал ни звука.
Оглянулся Виктор - ни челнока, ни друга! Что за черт?
- Миро-он! - крикнул он.
- Ну! - послышалось совсем близко. Глянул Виктор - и глазам своим не
поверил.
- А где челнок?
- Не знаю.
- Как не знаешь?
- Да так. Поехал...
- Что ж это такое? - в отчаянии крикнул Виктор.
- Приключение, - спокойно ответил Мирон со своего дерева.
- Что ты наделал?
- А может, это ты наделал?
- В челноке-то ведь ты остался!
- Хотел бы я поглядеть, как бы ты остался, если б тебя стукнуло, -
сказал Мирон.
Так они спорили, пока не прошло первое впечатление от катастрофы. Никто
никого всерьез не винил, да и какая польза в этом, но привычка поспорить,
упрекнуть друг друга сказалась и тут. И только наспорившись вдоволь, друзья
начали искать выход из неприятного положения.
А положение действительно оказалось незавидным: им некуда было
податься, кроме леса, видневшегося в километре с небольшим от этого места.
Неизвестно, как удалось бы юношам проплыть такое расстояние в одежде, по
холодной воде; случись несчастье на реке или на озере. Но на залитом водою
болоте нашлись "станции" для отдыха - деревья, кусты и просто неглубокие
места.
Наступил полдень. Неоглядный водный простор искрился на солнце. С юга
чуть дышал теплый ветерок. Вода плескалась возле деревьев. Со свистом
пролетели две утки. Солнце приятно согревало мокрую одежду. Настроение
улучшилось, особенно у Виктора. Он даже начал шутить:
- Когда-нибудь еще рады будем, что так получилось. Тут тебе и море, и
кораблекрушение, и таинственный остров. Может, даже бегемоты встретятся,
крокодилы, тигры...
- Невелико счастье с голыми руками тигра встретить, - сказал Мирон.
- А ты хочешь, чтобы тебе все готовеньким подали? Тогда уж лучше было
дома сидеть.
- Я и предпочел бы сейчас сидеть дома. Если описать наше положение в
книжке, какой-нибудь глупый мальчишка, может, и захотел бы быть на нашем
месте. А я во всей этой истории не вижу ничего хорошего.
- Эх, ты! - укоризненно сказал Виктор. - Что из тебя дальше будет, если
ты теперь уже раскис? Мирон усмехнулся.
- Предвидеть - не значит раскиснуть. Еще посмотрим, кто окажется
крепче. Однако пора в дорогу. Эх, до чего ж не хочется снова лезть в
холодную воду!
- Погоди, может, стоит еще поискать наш челнок? Может, он за куст какой
зацепился? - сказал Виктор. - Мое дерево выше, я поднимусь погляжу.
- Где там! - безнадежно махнул рукою Мирон. - Эта гладкая колода и
зацепиться даже не способна. Да вон, гляди, его уже в озеро вынесло. Ничего
не поделаешь, придется плыть.
И друзья пустились в дальнейший путь.
Они сразу же убедились, что плыть в одежде - нелегкое дело. Намокшая,
она мешала двигаться, тянула ко дну. Вначале оба проплывали без отдыха по
нескольку десятков метров, но с каждым взмахом рук плыть становилось труднее
и труднее, и расстояние между "станциями" заметно сокращалось. Дело
осложнялось тем, что "станции" находились совсем не там, где хотелось бы.
Деревья попадались очень редко и не всегда по дороге. Часто приходилось
отдыхать прямо в воде, уцепившись за верхушки полузатопленных кустов. Тело
коченело от холода, и поэтому, если встречалось дерево, на которое можно
было взобраться, друзья больше радовались возможности погреться на солнце,
чем отдыху. О крокодилах и тиграх забыли - не до них!
Метров за триста от берега хлопцы почувствовали под ногами землю.
Теперь они могли стоять по грудь в воде, и оба страшно обрадовались этому.
Но снова беда: дно оказалось таким вязким, что идти не было никакой
возможности.
- Знаешь, что? - сказал Виктор. - Давай используем закон Архимеда.
- Как это? - удивился Мирон.
- Если мы опустимся в воду по самую шею, то станем легче на столько,
сколько весит вытесненная нами вода.
- Правильно!
- Значит, мы не будем вязнуть в болоте, а пойдем как вприсядку, по
шоссе, понял? Давай попробуем!
Опустились в воду - действительно, ноги не вязнут. Но едва двинулись
вперед, как снова стали вязнуть даже больше, чем раньше.
- Вот тебе и Архимед! - обиделся Виктор.
- Не Архимед виноват, а мы сами, - рассудительно заметил Мирон. - Мы не
учли, что, двигаясь, должны преодолевать сопротивление воды, а для этого
нужно крепко упираться ногами в землю.
Таким образом, друзьям пришлось плыть даже на неглубоком месте. Хорошо
хоть, теперь можно было чаще отдыхать, стоя на кочках, да вволю греться на
солнце.
Наконец они добрались до такого места, где и руки начали доставать до
земли. Но и здесь ноги вязли в топком дне.
- Что же теперь делать? - раздумывал Виктор, останавливаясь возле
куста. - Ни плыть, ни идти...
- Значит надо ползти на руках, - сказал Мирон и, распластавшись на
воде, легко поплыл, перебирая руками по земле. За ним пустился и Виктор.
- Ну, как? Теперь Архимед помогает? - спросил Мирон.
Чтобы исправить свою недавнюю ошибку и показать, что он не хуже
приятеля разбирается в физике, Виктор поспешил разъяснить:
- Теперь у нас сопротивление воды совсем незначительное и нам не надо
крепко упираться руками в дно.
Все шло хорошо, пока тело держалось на воде. Но когда до берега
осталось метров пятьдесят, оба "сели на мель": двигаться дальше не стало
никакой возможности. Нельзя было ни опереться руками, ни подняться на
ноги-от каждого движения друзья все больше вязли в болоте. Хоть ты назад
поворачивай!
Хлопцы цеплялись за каждую коряжину, за прошлогодний камыш и осоку -
лишь бы найти опору. Постепенно у обоих набралось по целой вязанке сучьев, и
тут Виктор внес предложение:
- Если мы не можем двигаться просто так, давай попробуем ползти,
опираясь на эти вязанки. Вот, смотри!
Крепко держа двумя руками вязанку, он забросил ее вперед, а потом
подтянулся к ней всем телом. Первый шаг был сделан. А за ним пошли
дальнейшие шаги, - трудные, медленные, но приближающие к желанному берегу.
Выбрались на берег едва живые, облепленные тиной, дрожащие от холода.
Берег оказался очень уютным. Довольно высокий, сухой, он выходил на юг и все
время нагревался солнечными лучами. Под пологом вековых сосен не ощущалось
ни малейшего ветерка. От нагретой земли веяло теплом, как в погожий летний
день. Особенно манили к себе пятна чистого белого песка. На него и свалились
наши путешественники.
- А тут было бы совсем неплохо, если б... - сказал Виктор усталым
голосом.
- Если б не это "если б", было бы действительно хорошо, - согласился
Мирон. - Но если мы высохнем в такой грязной одежде, будет еще хуже: станем
настоящими мумиями.
- Для тебя это особенно опасно: можешь переломиться, - засмеялся
Виктор.
- Да и тебе будет не лучше, - ответил Мирон. - Надо смыть грязь.
Но как не хотелось вставать, раздеваться! Тишина, усталость, тепло
клонили ко сну. Через несколько минут Мирон снова сказал:
- Надо вымыть и высушить одежду, пока солнце греет.
- Надо, - согласился Виктор.
И оба остались лежать неподвижно.
- Ничего не поделаешь, придется вставать, - сонным голосом опять
произнес Виктор.
- Придется, - подтвердил Мирон. И снова оба остались лежать.
Прошло еще несколько минут. Мирон решительно сказал:
- Так ничего не получится. Давай по команде: р-раз!
- Два! - подхватил Виктор.
А "три" не сказал ни тот, ни другой - так хотелось еще минутку
полежать. Прошло немало таких минуток, пока, наконец, почти вместе оба
крикнули "три", вскочили на ноги и начали раздеваться.
Всей одежды было: две пары белья, двое брюк, две верхние рубашки, пара
сапог (Мирона), пара ботинок (Виктора), кожаная куртка (Виктора), суконная
свитка (Мирона), пара рваных носков (Виктора), пара портянок (Мирона) и две
шапки.
Перетрясли карманы и подсчитали все свое имущество.
Виктор прежде всего схватился за табак. Сверху махорка превратилась в
кашу, а от бумаги почти ничего не осталось.
- Эх, жаль добра! - вздохнул он и осторожно начал вытаскивать свое
богатство. - Где теперь возьмешь?
- И хорошо! - сказал Мирон. - Может, курить отвыкнешь.
- Ну нет, брат! Я лучше есть отвыкну.
- Для меня это было бы очень кстати, - спокойно произнес Мирон и
вытащил мокрую корку хлеба.
- Хлеб? - подскочил Виктор.
- Тихо, тихо! Ты же только что говорил, что можешь не есть, лишь бы
махорка была. Выбирай: или хлеб, или курево.
- Ну и лихо с тобой, не надо! - обиделся Виктор. Мирон положил сушиться
свой хлеб и даже собрал все крошки.
Когда вытрясли карманы, у обоих носы опустились еще ниже. Все имущество
состояло из махорки, корки хлеба, мокрой бумаги, карандаша с железным
наконечником, одного носового платка, восьми рублей семидесяти четырех
копеек деньгами и четырех спичек в расплющенном мокром коробке.
- Даже спичек у тебя нет, - упрекнул Мирон. - Единственный случай выпал
в истории человечества, когда курильщик мог оказаться полезным для общества,
- и то неудача.
- Спичек у меня хватало, да только они вместе с другими вещами
хранились в походном мешке, который ты пустил по воде, - огрызнулся Виктор.
- А где твой нож?
- Так ведь и он остался в мешке, - понуро ответил Мирон.
Но спорить не было времени. Друзья нашли небольшой чистый заливчик,
выполоскали одежду и в четыре руки выжали так, что в ней, казалось, не
только воды, но и живого места не должно было бы остаться. Развесили на
солнце, а сами уселись на песок под корнями большой сосны. Жаловаться на
холод еще нельзя было, однако солнце неуклонно спускалось к горизонту, а
одежда сохла медленно. Бережно разложили для просушки и все остальное
имущество, особенно спички.
- Тебе не приходилось пользоваться высушенными спичками? - спросил
Мирон. - Горят они?
- Не приходилось.
- Вот видишь: такая простая вещь, а ты не знаешь.
- А ты?
- Так ведь я не курю.
- Это не только для курения необходимо. Эх, ты! - покачал головою
Виктор. - Рассуждать только любишь...
Виктор все время искоса посматривал на хлеб. Не терпелось и Мирону.
Взял он влажный кусок, разломил пополам, протянул Виктору. Съели - и еще
острее почувствовали голод.
- Знал бы, что так получится, совсем не стал бы есть, - ворчал Виктор.
- Привыкай, браток, не то еще будет, - утешил его Мирон.
- Хоть бы закурить, - сказал Виктор, глядя на свою махорку.
- Обойдешься и так, - махнул рукою Мирон.
До сих пор у них не было времени задумываться о своей дальнейшей
судьбе. Теперь же, когда оба сидели голышом под деревом, невольно думалось
про завтрашний день.
- А что, если нам несколько дней придется бродить здесь, пока
выберемся? - задумчиво произнес Виктор.
- О, это было бы огромным счастьем! - воскликнул Мирон.
- Спасибо тебе за такое счастье! - хмыкнул Виктор. - А есть что будешь?
Или решил с голоду помереть?
- Вот поэтому я и считаю счастьем проплутать несколько дней, а не
недель и не месяцев, - уныло сказал Мирон.
- Можешь сказать еще - столетий, - усмехнулся Виктор.
- И это может быть, - серьезно ответил Мирон. - Наши кости могут найти
и спустя несколько столетий!
- Эх ты, нытье ходячее! - поморщился Виктор. - Тебе бы на печи сидеть,
а не путешествовать. Я много раз слышал, кик люди бродили в лесах, но не
знаю случая, чтобы у нас в Белоруссии кто-либо погиб, заблудившись в пуще.
Это тебе не бразильские джунгли, не африканские леса.
- Чего ты кипятишься? Могу заверить, что я тоже не имею особенного
желания тут погибнуть, - оправдывался Мирон.
- Ну, так незачем и готовиться к смерти! - отрезал Виктор.
Хотя солнце еще и светило, но уже не грело. Длинные тени протянулись от
деревьев. Хлопцы почувствовали холод.
- Ничего не поделаешь, придется надевать влажное белье, - вздохнул
Мирон.
- Не беда, досохнет на теле, - бодрился Виктор.
А когда оделись, он как-то нерешительно предложил:
- Может, дальше пойдем?
- Куда ты пойдешь на ночь глядя? - ответил Мирон. Даже по знакомой
дороге рискованно идти в такое время. А так мы наверняка проплутаем всю
ночь. Едва ли где-нибудь поблизости есть селение. Придется ночевать здесь.
За весь сегодняшний день это был первый вопрос, не вызвавший спора.
Начали готовиться к ночлегу. Устроили себе логово в сухом песке между
корней, нагребли сухих листьев и сучьев.
Наконец наступил самый великий, торжественный и ответственный момент -
добывание огня. Сердца у друзей застучали сильнее, руки дрожали. Быть может,
с таким же чувством тысячелетия назад в каком-нибудь первобытном храме люди
приступали к добыванию священного огня.
- Высохли они?
Ощупали спички со всех сторон - кажется, высохли.
Чиркнул Виктор раз, другой - ничего... Только белый след остался на
коробке.
- Может, плохо высохли, - грустно сказал Мирон. - Больше портить не
стоит.
- Моя рубашка уже сухая, я положу их под мышки, - решил Виктор.
Так и пристроились в своем логове без огня.
Первая ночь. - Борьба в темноте. - Заяц, который клюется. - Последние
спички. - Домой.
Солнце зашло, но еще не менее часа на всем лежал сероватый сумрак. Над
озером со свистом пролетали утки, спеша на ночлег. В вышине послышался
журавлиный крик. Вот он крепнет, становится более отчетливым, - видно,
журавли спускаются на отдых.
- Эх, вот если б какой-нибудь журавль или гусь сел мне на голову! -
сказал Виктор.
- А что бы ты делал с ним без огня? - вздохнул Мирон.
- Съел бы и сырого.
Мирон перевернулся на спину, глянул на звезды. Они так красиво сияли!
Ласково перешептывались вершины деревьев. Дома небось любуются чудесной
весенней погодой, а они...
- Вот к чему приводит самовольство! - самому себе сказал Мирон. - Если
бы мы попросили челнок у хозяина, люди знали бы сейчас, где мы, и приехали
бы за нами. А так, если даже и найдут где-нибудь челнок, никто не
догадается, каким образом он очутился там. Послушался я тебя...
- Ну-ну, нечего ворчать, - недовольно отозвался Виктор. - Никто тебя не
заставлял. Если уж ты такой паинька, незачем было соглашаться. А идти за