Майклс Ли. Любовь, проверенная временем

   — Можно подумать, ты сама прошла это. И какие же безрассудства ты совершила?
   — Никаких, — отрезала она.
   Остин печально покачал головой.
   — Какая жалость — так зажать свои чувства, что позабылось, как изливать душу!
   — От твоих нападок суть дела не меняется. Обстоятельства твоей жизни ясны: ты здесь с ребенком, а ее мать — ты знаешь, где она?
   Он ответил, криво усмехнувшись:
   — У меня нет адреса.
   — Я хотя бы извлекла урок из прошлого.
   — Вот как… Кстати, как твоя мама?
   Пейдж насторожилась.
   — Прекрасно.
   — Все так же упивается своими болячками?
   — Ее болезнь — не выдумка.
   — Очень уж она драматизирует ее.
   — И с чего это тебе взбрело в голову, будто мне важно, что ты думаешь о моей маме?
   — Меня тоже не интересуют твои суждения обо мне.
   Она тотчас же закрыла глаза, и он заметил, как изменилось на миг ее лицо, словно замечание больно кольнуло ее,.
   — 'Ну, не ирония ли судьбы, — проговорил он задумчиво, — что женщина, не пожелавшая быть моей женой, нанимается ко мне вести домашнее хозяйство?
   — Ненадолго. — Пейдж вытерла стол и отодвинула кружку с цветами в сторону. — В духовке стоит запеканка с курицей, салат в холодильнике. Можешь не волноваться, там только полезные продукты — «Жене напрокат» недоставало только обвинений в пищевом отравлении.
   Дженнифер проскакала по вестибюлю и бросилась к отцу.
   — Совсем как моя прежняя комната!
   Остин встретился взглядом с Пейдж.
   — Спасибо, — с трудом выговорил он.
   Она пожала плечами.
   — Это Сабрина постаралась. Продукты по твоему списку закуплены. А теперь, когда все сделано, я не стану вам мешать. — Она прошла мимо него и взяла пальто со стула. — До свидания, Дженнифер. — Ее голос смягчился. — Надеюсь, тебе понравится в Денвере, несмотря на холод.
   Остин даже не заметил, как она вышла.
   Дженнифер неотрывно смотрела ей вслед.
   — Почему она ушла?
   — Наверно, у нее много неотложных дел.
   — А почему она говорила так, будто больше не придет?
   — Может, ей не хочется.
   — Ты, видно, ей не понравился, — констатировала девочка.
   Не по летам зрелые суждения Дженнифер не раз изумляли Остина. В свои пять она была на редкость наблюдательной.
   Что ж, он и правда сделал немало промашек в жизни, но не все, что он делал после их развода, заслуживает порицания.
   Дженнифер, например, никак не назовешь ошибкой.
   И как только, печально спрашивала себя Пейдж, угораздило ее втянуться в этот бредовый спор? Почему она вообще позволила себе высказываться? И как это она умудрилась подставить себя под его язвительное замечание, будто ему плевать на то, что она думает о нем?
   Можно было просто не вступать в разговор.
   Хранить холодное молчание. Или хотя бы не заводить разговор о матери Дженнифер.
   Но нет — ее так и подмывало держаться мегерой.
   Правда, не без причины: Остин, надо полагать, связался с этой женщиной, не дав чернилам просохнуть на бракоразводном свидетельстве, раз у него почти шестилетняя дочь. Но Пейдж даже и не подозревала о сопернице; видно, он вел себя очень осмотрительно, строго охраняя свою двойную жизнь.
   «Если продолжить в том же духе, — произнесла она вслух, — можно просто свихнуться из-за того, что случилось много лет назад и уже неважно. Довольно!»
   Она глубоко вздохнула и попыталась выбросить проблемы из головы, направляя свой «минивэн» в гущу движения в час пик.
   По крайней мере, первая и самая трудная встреча уже позади. И Остин постарается всячески избегать других встреч.
   Зазвонил сотовый телефон, и она воспользовалась красным светом светофора, чтобы достать его из сумки.
   — Когда ты выезжаешь от Остина? — спросила Сабрина.
   — Я уже еду домой. В чем дело?
   — Можешь остановиться у дома Калеба? Это почти по пути.
   — Меня мама ждет.
   — Всего пятнадцать минут, — уговаривала Сабрина. — Я забрала домой платье для подружки невесты, прикинув, что тебе не выкроить время для примерки, разве что в часы работы.
   Пейдж попыталась подавить вздох. Сейчас, когда ей все еще было плохо от слов Остина, не хотелось никого видеть. Хотелось просто домой и…
   И не встречаться с мамой, подумалось ей. Можно только порадоваться отсрочке перед тем, как предстать перед всевидящим оком Эйлин. По сравнению с ней Сабрина — как бы проницательна она ни была — просто близорука.
   — Ладно! Скоро буду.
   — Отлично. Мне в любом случае нужно поговорить с тобой, — уже серьезнее произнесла Сабрина.
   Пейдж ненадолго забыла о собственных проблемах.
   — Дело ведь не в Калебе? Вы ведь не поссорились?
   — Ну, это уже не считается. Это наше любимое занятие, — с прежней веселостью ответила Сабрина. — Дело в маме.
   — Опять?
   — Ты, верно, хотела сказать «все еще». Расскажу, когда приедешь.
   Когда Пейдж припарковывала машину перед трехэтажным особняком в георгианском стиле, принадлежавшем Калебу Тэннеру, Сабрина открыла дверь, окликнула подругу и начала от нечего делать обдирать отставшую от стен краску у входной двери.
   — Когда-нибудь этот особняк вновь приобретет должный вид, — сказала Пейдж, поднимаясь по ступеням. — С твоим-то вкусом и деньгами Калеба вы горы свернете — Жаль только, что хорошая погода не продается, чтобы работать над внешней отделкой и зимой, — заметила Сабрина. Она провела Пейдж в недавно отделанную гостиную и вынула пакет с платьем из шкафа. — Оставим разговор на потом, — заявила она. Начнем с главного.
   Платье было из малинового шелка с маленьким турнюром. Это была одна из самых красивых и непрактичных вещей, которые доводилось видеть Пейдж.
   — Потрясающе, — сказала она, повернувшись к зеркалу и поправив ворот, пока Сабрина застегивала длинный ряд пуговок на спине. — Только не говори, что Кэсси пришла в восторг от цвета. С ее рыжими волосами…
   — На ней будет сиренево-голубое, но в этом же стиле, — рассеянно отозвалась та.
   Пейдж пристально взглянула на нее.
   — Так что затевает твоя мама?
   — Она пригласила кузину и подругу, с которой я не виделась лет десять, быть моими подружками на свадьбе.
   — Как заботливо с ее стороны.
   — Еще бы! Но это не все. Она пригласила их, даже не удосужившись предупредить меня. Я узнала это от старой подруги, позвонившей, чтобы сказать, что она в восторге от приглашения на свадьбу, и узнать, когда можно забрать платье.
   — И что ты думаешь делать? Подыскивать шаферов, чтобы всех было поровну?
   Сабрина покачала головой.
   — Об этом и речи быть не может. Калеба и так раздражает вся эта суета. Две подружки, два шафера — это предел для него.
   — Ну, если тебя интересует, не уступлю ли я эту роль другой ради поддержания мира…
   Пейдж провела рукой по гладкому тяжелому шелку, раздумывая о примирении Сабрины с родителями, которые уже однажды отказывались от дочери. Прошло так мало времени, и все легко было разрушить. И хотя мать Сабрины перешла от помощи к руководству — все же это ее мама, в конце концов.
   Пейдж продолжила, полуобернувшись:
   — Меня ведь не надо просить, Сабрина, я не обижусь, и Кэсси, думаю, тоже. Еще не поздно переделать платья, если…
   У Сабрины расширились глаза.
   — Мне бы и в голову это не пришло! Вы с Кэсси мои лучшие друзья; если вас не будет рядом со мной на церемонии, то мне и свадьба будет не в свадьбу.
   — Хорошо, когда тебя ценят, — весело отозвалась Пейдж, хотя душа ее затрепетала. Какое счастье, что у нее такие друзья! — И что ты думаешь делать?
   Объяснить, что произошло недоразумение, и поговорить с мамой?
   — Думаешь, я не пробовала? Мама расплакалась и сказала, что хотела всего лишь помочь, — вздохнула Сабрина. — Со страхом думаю, куда заведет ее желание помочь.
   Стук в дверь прервал ее, и она отправилась открывать.
   Пейдж прошлась туда и обратно перед длинным зеркалом, любуясь переливами ткани.
   Сабрина вернулась с сияющими глазами.
   — Просто замечательно, — сказала она, — что я зазвала тебя сегодня. Остин уже приехал — ты, должно быть, не дождалась его.
   — По правде говоря… — начала Пейдж.
   — Он ждет внизу — заглянул, чтобы поздороваться. Как любезно с его стороны нанести визит вежливости в день приезда. Быстренько переоденься, чтобы спуститься и познакомиться с ним.
   — Сабрина, я… — у Пейдж, казалось, перехватило горло.
   — Хотя не стоит переодеваться. — Сабрина схватила ее за руку. — Пойдем прямо так.
   — Не могу, — решительно сказала Пейдж.
   — Но почему? Из-за платья? Это только Калебу нельзя видеть мое свадебное платье до церемонии он, кажется, я не все пуговки застегнула. Повернись, я закончу.
   Пейдж не шелохнулась.
   — Почему тебе так хочется, чтобы я встретилась с Остином? И прямо сейчас?
   У Сабрины вспыхнули искорки в глазах.
   — Тебе надо познакомиться с Остином. Если «Жена напрокат» будет все так же обслуживать служащих «Тэннер электроникс», нам не помешает быть в дружеских отношениях с новым главным администратором.
   Пейдж прикусила губу. Что тут возразишь? И поздновато пускаться в объяснения, что не далее, как сегодня, ее отношения с Остином Уивером были отнюдь не дружескими, ибо она то и дело срывалась на яростные нападки, — что уж говорить об их предыстории!
   — Ладно, — сказала она наконец. — Спущусь. Но сначала переоденусь. Не могу же я разгуливать в этом элегантном платье без особого повода.
   И я буду переодеваться сколько мне заблагорассудится, утешила себя Пейдж. Может, Сабрина упомянет, что Пейдж наверху, и Остин поспешит убраться.
   Но Пейдж и впрямь не везло. Либо Сабрина не упомянула о подружке, либо Остину не удалось найти благовидный предлог, чтобы откланяться, потому что, спустившись, Пейдж услышала голоса в гостиной. И без труда узнала низкие обертоны Остина и высокие — Дженнифер.
   И с чего это она решила, что он сбежит от неловкости, узнав, что она вот-вот появится?
   Брось и думать, что ты для него что-нибудь значишь, приказала она себе.
   Он ведь сам сказал сегодня напрямик, что преуспел в жизни, едва коснувшись при этом такого незначительного события, как развод. И даже если Пейдж и была когда-то действительно дорога Остину — что, исходя из фактов, кажется все более сомнительным, — то это давно уже не так.
   Как и он уже не играет в ее жизни никакой роли. Она дала промашку, позволив себе так серьезно отнестись к прошлому, расшуметься из-за того, что уже не имеет значения. Теперь, когда она поняла это, можно держаться так же безразлично с Остином, как и он с ней.
   Она помешкала в дверях, обозревая представшую взору картину. Остин сидел на кушетке спиной к ней, а Дженнифер прильнула к отцу.
   Понимая, что не поздно и отступить, Пейдж все же заставила себя войти.
   Сабрина передала Остину чашку и спросила:
   — Вы, конечно же, побывали в апартаментах как вам понравилось?
   — Очень мило. Насколько я понимаю, это вас должна благодарить Дженнифер за то, что ее комната в точности похожа на прежнюю в Атланте.
   — Правда? — искренне удивилась Сабрина. — Я старалась. Конечно же, помогли снимки, которые вы переслали по факсу.
   — Но я не достаю до крючков, — призналась Дженнифер.
   Сабрина нахмурилась.
   — Я и не подумала об этом! Может, потому, что у меня нет своих маленьких девочек.
   — Мне бы хотелось попросить вас подогнать все в квартире так, чтобы было удобно ребенку. «Жена напрокат» занимается этим?
   — Конечно. Устраиваясь поудобнее с чашкой кофе в руках, Сабрина заметила Пейдж в дверях и сказала, подмигнув:
   — Это в ведении Пейдж. Мы с Кэсси совершенно беспомощны в обращении с молотком, дрелью и отверткой. Входи, Пейдж, я хочу представить тебя.
   Остин взглянул через плечо, поставил чашку и поднялся. Ни намека на то, что они знакомы, ни признака раздражения или удивления. Она догадалась, что он явно ждал от нее подсказки, как вести себя дальше.
   Она сделала шаг и подала руку. Сабрина с удовольствием наблюдала за ними. Пейдж, раздосадованная, тихо шепнула ей:
   — Порой я дивлюсь, на что ты вообще годишься, Сабрина Сондерс!
   — Разве не ясно? — весело парировала Сабрина. Моя сфера — отношения между людьми.
   Не дав ей продолжить, Дженнифер перегнулась через спинку кушетки к Пейдж и весело сказала:
   — Привет. Я забыла, как тебя зовут, ну не бестолковая?
   Пейдж заметила, — как поднялись в изумлении брови Сабрины.
   — А знаешь что? — увлеченно продолжила малышка. — Папа сказал, что я тебя, наверно, больше не увижу.
   Пейдж показалось, что на лице Остина мелькнуло раздражение.
   Заявление Дженнифер было любопытно по ряду причин. Во-первых, ребенок принял слова отца всерьез, раз повторил их. Он первым делом объяснил ей это, а значит, Остин намерен избегать встреч. А самое главное — ему было явно неудобно, что дочь заговорила об этом.
   — Как, вы знакомы? — удивлению Сабрины не было предела.
   — Мы уже встречались, — пояснила Пейдж, стараясь говорить как можно непринужденнее. — Я уже уходила, когда прибыли мистер Уивер и Дженнифер. — Она подала ребенку руку. — Пожмем руки?
   Мне и в голову не придет потрепать тебя по головке.
   Дженнифер хихикнула.
   — Она опять пыталась, когда мы шли сюда. Это потому, что папа…
   — Очень устал от дальней дороги, — постарался утихомирить ее Остин. — И нам пора идти. Поблагодари мисс Сондерс за свою комнату, Дженнифер.
   — Она замечательная, — послушно ответила девочка. — Мне не хотелось уезжать из старой, потому что мама устроила ее для меня, до того как умерла.
   У меня нет адреса, сказал Остин. Пейдж показалось, что он издевается. И только теперь она уловила боль за дерзкими словами.
   И почему ей не пришло в голову, что мать Дженнифер могла умереть? Почему она так легкомысленно решила, что их отношения завершились разводом?
   Да потому, корила она себя, что он разошелся с тобой — и тебе хотелось считать, что он не может быть преданным другой…
   Пейдж пыталась поймать его взгляд, но. Остин смотрел только на Сабрину, лишь кивнув Пейдж перед уходом.
   — И мне пора, — услышала Пейдж свой голос.
   Остин остановился, замешкавшись на какой-то миг, но быстро скрыл смущение, так что она усомнилась, не померещилось ли ей. Но когда он придержал для нее дверь, она заметила, что его глаза опасно поблескивают.
   — Надеюсь, у тебя не сложилось ложное впечатление, — резко сказала она, спускаясь по ступеням с крыльца и выходя па покрытую гравием подъездную дорогу. — Мне бы не хотелось оказаться в одном ряду с управдомом «Аспен тауэрс», так ищущей повод приклеиться к тебе. Мне просто хотелось извиниться.
   — За что?
   — За предположение… — она поздно спохватилась, что рядом еще один — и очень любопытный — слушатель, и постаралась говорить завуалировано:
   — Я как-то не подумала, что дело вовсе не в разводе. Почему же ты не поправил меня?
   Остин пожал плечами.
   — Думаю, это неважно.
   Речь, конечно же, шла не о смерти жены. И поскольку было ясно, что он подразумевает, Пейдж подумала с раздражением, что можно было просто высказаться напрямик. Неважно, что ты думаешь обо мне.
   Ей стало неловко.
   — Может, нам следует обсудить, как быть с прошлым?
   — Нашим общим прошлым? Не кажется ли тебе, что поздновато? Похоже, ты сделала свой выбор, обратившись ко мне «мистер Уивер».
   — Думаю, да. — Она помедлила у машины, поигрывая ключами. — И все равно — извини.
   Остин шел к «ягуару», стоявшему за ее машиной, потом повернулся, чтобы взглянуть на бывшую жену.
   — Думаю, это не мое дело, — сказал он наконец, но почему ты никому ничего не рассказала?
   — Для моих партнерш это не так важно.
   — Правда? — Он открыл заднюю дверцу для Дженнифер. — Любопытно.
   — Не понимаю, о чем ты.
   — Если то, что мы были когда-то женаты, не имеет значения, то почему же ты предпочитаешь хранить это в тайне?

Глава 3

   Когда Пейдж вошла в дом, задержавшись в дверях, чтобы повесить ключи от машины на крючок, мать была на кухне и помешивала что-то в кастрюльке на плите.
   Мерцающие отсветы с экрана телевизора отразились на хромовой рамке инвалидной коляски Эйлин, когда та поворачивалась к дочери.
   — Ты так торопилась вынести мусор утром, Пейдж, что опять оставила молоко на верхней полке холодильника. Ты же знаешь, что мне не дотянуться.
   Привет, дорогая. Как прошел день? У тебя озабоченный вид.
   Да, мама. Опять заявился Остин Уивер. Ты помнишь Остина? Мужчину, которого, как мне казалось, я любила?
   Пейдж подавила горькое чувство. Такому разговору, видно, не бывать. Порой ей трудно было вспомнить, какой была Эйлин до того, как подтачивающая силы болезнь сделала ее сварливой и недовольной всем на свете.
   — Извини, мама.
   Еще удивительно, подумала Пейдж, что в том смятении, в каком она пребывала утром — зная, что придется провести весь день среди вещей Остина в его новом доме, — она не сунула мусор в холодильник, а молоко не вылила в раковину.
   — Из-за твоего легкомыслия мне пришлось есть сухую овсянку.
   — Линда из дома по соседству наверняка с радостью помогла бы тебе.
   — Ты же знаешь, как мне неприятно просить кого бы то ни было об одолжении, — заявила Эйлин. Сделанного не вернешь, и ни к чему говорить об этом. И о чем это таком важном ты думала утром, хотелось бы мне знать?
   Пейдж взяла со стола стопку сообщений.
   — О предстоящем напряженном дне.
   — Так, видно, и было. Ты пришла поздно.
   — Я заезжала примерить платье к свадьбе Сабрины.
   Эйлин покачала головой.
   — Мне бы не хотелось, чтобы ты вращалась в их кругу.
   — Она одна из моих лучших подруг. И гостей будет совсем немного: Сабрина задумала скромную свадебную церемонию. Безо всяких там слонов, укротителей тигров, «сахарной ваты» и цилиндров с блестками — даю слово.
   Эйлин фыркнула.
   — Ты не принесла платье домой. Решила показать мне в последний момент, когда поздно будет возражать?
   — Нет, я просто забыла его.
   Пейдж бегло просмотрела листочки. В основном просьбы от клиентов «Жены напрокат» выполнить поручения и мелкую работу. В стопке нет ничего срочного; появись срочный заказ, Эйлин тотчас сообщила бы кому-нибудь из партнеров.
   Эйлин глянула на дочь пристальней.
   — Забыла? Думаю, оно из магазина дамского белья, который Сабрина так обожает. Ты явно смотрелась бы куда приличней в купальном костюме.
   Пейдж начала сортировать сообщения.
   — Спасибо, что так хорошо поработала на телефоне.
   Эйлин пожала плечами.
   — Чем еще мне заняться? Тот надоеда опять звонил.
   — Кто-то балуется по телефону?
   — Можно и так сказать. Я говорю о Бене Оркуте.
   Его сообщение там где-то.
   — Полагаю, опять надо мыть посуду, — вздохнула Пейдж. — Порой я жалею, что он понял буквально слова Сабрины почаще вызывать нас, а не складировать горой грязную посуду.
   — Согласись, — фыркнула Эйлин, — было бы лучше, если бы Сабрина научила его мыть посуду, но ей не хватит на это деловитости. У вас столько клиентов, что можно обойтись и без него.
   — Он все равно остался бы клиентом. Просто нашел бы другой повод позвонить. Он одинок, в этом все дело.
   — Большинство мужчин не умеют развлекаться.
   Не говоря уже о том, чтобы позаботиться о себе.
   Твой отец, к примеру…
   Пейдж умело перевела разговор на другую тему:
   — Не разберу, что здесь написано. Сообщение от Кэрол Форбс — какую ей бумагу надо? Речь об обоях?
   — Нет, выпуск денверской «Пост» со статьей о ее племяннике.
   — Да, верно. Вот и дата. Если ты не против, мама, мы могли бы опять привлечь тебя для работы на телефоне. Кэсси будет наряжать завтра елки клиентам, а мне придется заняться подготовкой праздничной вечеринки для сотрудников «Тэннер».
   Эйлин пожала плечами.
   — Мне и вправду больше нечем заняться, пока сижу и дожидаюсь тебя.
   Пейдж отметила про себя, что не стоит испытывать угрызения совести из-за намека матери.
   — Мне подумалось, не выбрать ли елку и нам в выходные?
   — Какой смысл? Я не очень люблю Рождество, да и тебя праздники выматывают. Затея того не стоит.
   Пейдж глубоко вздохнула.
   — Рождество — мой любимый праздник.
   — Знаю, — сухо заметила Эйлин. — В далеком прошлом. Ты ведь не думаешь наладить отношения с Остином? Ведь он вернулся!
   Пейдж вздрогнула.
   — Как ты узнала… — она прикусила язык, но было поздно.
   Эйлин, похоже, позабавила ее реакция.
   — Я видела сюжет о его назначении на канале новостей бизнеса. Ведь ты и не думала сообщать мне о том, что он вернулся в Денвер?
   — Мне показалось, тебе это не очень-то интересно, — сухо произнесла Пейдж.
   — Как же не интересоваться человеком, который использовал мою дочь в своих целях, а потом бросил? Ты ведь не лелеешь глупых надежд?
   — Вернуть его? Конечно, нет.
   — Вот и замечательно, — с удовлетворением проговорила Эйлин. — Ведь из этого ничего не получится. Если же вместо розовых романтических мечтаний ты думаешь хоть как-то отомстить за то, как он обошелся с тобой, — что ж, думаю, тебе и это не по силам.
   Бездумно брошенное матерью предположение, что она потерпит фиаско — что ей не хватает привлекательности, женственности и ума, — задело Пейдж за живое. Так ей не вернуть Остина? И не найти, как поквитаться с ним за то, что бросил ее?
   Или что еще лучше — добиться и того, и другого?
   Пейдж уже готова была принять вызов — не для того, чтобы поставить Остина на место, а чтобы доказать, что мать ошибается.
   Только это так по-детски, спохватилась она.
   Остин бывал в кабинетах «Тэннер электроникс» всего раз, да и то просто прогулялся, присматриваясь, стоит ли принимать предложение, и рядом неизменно был Калеб Тэннер. Пришла пора разобраться в людях, работе и окружении без посторонних подсказок и вмешательств, решил он.
   Итак, войдя в вестибюль атриума со стеклянным потолком, Остин не сразу направился в административное крыло, а прошелся по коридорам, заглядывая в маленькие кабинеты и конференц-залы, рассматривая экраны компьютеров и прислушиваясь к разговорам.
   «Тэннер» была компанией молодой, с узким кругом сотрудников и доверительной атмосферой.
   Сейчас она переживала муки роста. Остин знал это еще до того, как решил здесь работать, потому-то предложение Калеба так его и заинтересовало. Его манила перспектива достичь процветания и прочного положения фирмы.
   Оказавшись наконец у кабинета Калеба, Остин вдруг нахмурился. В приемной не было секретаря как и в первый раз, припомнил он, — а потому он прошел к открытой двери кабинета и тихо постучал.
   Калеб, стоя спиной к двери, склонился над некогда блестящей поверхностью тикового стола с разобранными деталями какого-то электронного устройства и, насвистывая, изучал их. Он повернулся на стук с изумленным видом.
   — Не ожидал увидеть тебя до понедельника. Калеб протянул руку.
   — Утром записал Дженнифер в школу, а раз ей захотелось остаться и поучиться, решил начать осваиваться.
   — Сабрина сказала, что ты заходил вчера, но я решил, что ты будешь устраиваться до конца недели.
   — И я так думал, — сказал Остин. — Но почти все сделано. Твоя «Жена напрокат» творит чудеса. , — Не моя, — поправил Калеб. — По крайней мере, не вся моя. Думаю, мне придется отвечать только за Сабрину, раз уж женюсь на ней через пару недель. Но что до двух других…
   — Занятное предприятие, — сказал Остин. — Я говорю о «Жене напрокат». Что побудило их этим заняться?
   — Это Пейдж придумала. Ты знаком с ней?
   Остин кивнул. Он гадал, как отреагировал бы Калеб, узнай, как давно и близко он знаком с Пейдж. Но он отрезал себе дорогу вчера. Пейдж ввела всех в заблуждение — не солгала, нет, но не стала открывать всю правду, — и не поправив ее сразу, он, по сути, пообещал молчать.
   Может, так и лучше. Ведь их брак был таким недолгим…
   — Ей нужна была работа с гибким графиком, пояснил Калеб, — чтобы присматривать за больной мамой, потому она и создала фирму, приняв вскоре на работу еще двух сотрудников. Что ты думаешь о «Тэннер» теперь, когда ты с нами? Перво-наперво надо подготовить для тебя кабинет. Я думал перебраться отсюда за выходные, чтобы к понедельнику этот первоклассный стол был свободен, но ты опередил меня.
   Разбросанные по столу электронные устройства не дали Остину рассмотреть его целиком, но и то малое, что он увидел, было испещрено глубокими царапинами. Стол из тика, подумал он, когда-то был и вправду первоклассным, но сейчас похож на скамейку в парке.
   — Спасибо, но мне не хотелось бы выдворять председателя правления из кабинета, к которому он привык. Я видел здесь пару комнат, которые меня бы вполне устроили.
   Калеб улыбнулся.
   — Не беспокойся, мне и самому не терпелось выбраться отсюда. Я лишь вывезу свои вещи, после чего ты сможешь устроиться рядом с апартаментами управляющего и приступить к работе.
   Напротив, подумал Остин; вывезти все из кабинета Калеба — изрядная работенка: повсюду разбросаны коробки, книги и бумаги, не говоря уже об электронных устройствах и деталях к ним. И этот хлам может оказаться не самым худшим из того, что достанется от Калеба, предчувствовал Остин.
   Например, секретарь.
   — Я, пожалуй, найму своего секретаря, Калеб, решительно сказал он. — Новый человек, соображения личной преданности и все такое.
   Калеб нахмурился.
   — О чем ты? А, ты думал, что я оставляю тебе своего? Да у меня его и не было никогда!
   Теперь хотя бы понятно, почему здесь такой развал.
   — Ясно. Что ж, даже поиски секретаря — не первоочередное дело. Главное — безопасность.