Страница:
Она так и застыла в изумлении.
— Я ведь попросила тебя оставить ключи на столике.
— Я так и сделаю. Когда покончу с омлетом.
— Ты уже покончил. Коннор покачал головой.
— Мы так ничего и не обсудили. Кроме того, вчера ты была явно не в лучшей форме, и я подумал, что мне лучше остаться.
Забота о ней больше не входит в его обязанности! Сандра засунула руки в глубокие карманы халата.
— По крайней мере тебе известно, где что можно найти.
— Да уж, это точно. — Стрела сарказма тут же отскочила от него, даже не поранив. Он был невозмутим. — В последние месяцы я так часто ночевал в гостевой комнате, что чувствую себя там как дома.
На это ей нечего было возразить. С такой отчаянной головной болью Сандра не могла быть достойным противником. По крайней мере кофе уже не был галлюцинацией. Она потянулась за чашкой.
— В доме нет сливок, — заявила она смущенно, — я их не держу с тех пор, как ты уехал.
— Я заметил. И попросил консьержа купить нам немного.
— Отлично. Теперь всем соседям станет известно…
— Что я провел здесь ночь? А почему это должно быть кому-то интересно? И потом, мы все еще женаты. Не хочешь тостов?
Он проворно намазал два ломтика маслом и протянул ей один.
Сандра взяла. И вообще, это был ее батон. Подумаешь, дело — положить пару ломтиков в тостер!
Коннор впился зубами в хрустящий тост.
— А может, ты тут по ночам гостей развлекаешь и теперь все соседи следят, кто следующий?
— Что за чушь!
Коннор улыбнулся, и Сандра пожалела, что сказала правду, но было уже поздно. А может, убедить Коннора, что не он отец ребенка? Но это была уже только мечта.
Он уверенным движением перевернул омлет.
— Кроме того, я спросил консьержа, не встречалась ли ты здесь с кем-нибудь, и он сказал, что нет.
— Ты… — Сандра от гнева потеряла дар речи. Наконец она перевела дух и собралась с силами. — Ладно, черт подери, давай еще раз все обсудим.
Ну сколько мне повторять, что ребенок — не твоя забота?
В движениях Коннора появилась какая-то напряженность.
— Что же касается аборта… — Сандра вздохнула. Все равно он узнает правду. Лучше выяснить все сейчас же. — Я не собираюсь его делать, Коннор.
— Тогда почему ты сказала, что хочешь избавиться от ребенка?
— Я такого не говорила! Это ты предположил, что именно так я поступлю! — Сандра уселась за стол, зажав в руках чашку с кофе. — Как бы ты этого ни хотел, я такого не совершу.
— Ну, это уже кое-что.
Он разделил готовый омлет на две порции, положил половину на ее тарелку вместе с намазанным маслом тостом. Затем положил себе, налил в чашку кофе и сел за стол.
— Иначе зачем мне тебя сторожить?
— Ты же не станешь утверждать, что из-за предполагаемого аборта? Вот этого не надо. Будто я могу побежать в ближайшую аптеку в новогодние праздники… Ну хорошо, что хоть с этим мы разобрались. Теперь ты не будешь опасаться, что я причиню вред ребенку, а я снова смогу жить спокойно.
— Подожди, подожди, а что ты будешь делать?
— А разве у меня богатый выбор? Раздражение ее все росло, стремясь вырваться наружу потоком ехидных замечаний.
— И воспитывать его так, как в свое время растили тебя?
Его тон не сулил ничего хорошего.
— Что ты имеешь в виду?
— Существует несколько способов испортить ребенку жизнь. — Коннор невозмутимо расправлялся со своей порцией омлета.
— Ты намекаешь, что я не смогу стать хорошей матерью?
— Ты не виновата, что тебя так воспитывали, — заявил он, — но если будешь действовать так же, как твои родители, этот ребенок станет невротиком с самого раннего детства.
— Ты хочешь сказать, что и я такая же? — поинтересовалась Сандра ледяным тоном.
— Кто-то же должен вас уравновешивать.
— И этим «кем-то» хочешь стать ты? Конечно, это весьма благородно с твоей стороны, Коннор, но…
— Благодарю, ты безмерно льстишь моему эго. Сандра не обратила внимания на эту реплику.
— Но я тебе уже много раз твердила: у тебя перед нами нет никаких обязательств. Если ты станешь настаивать на участии в жизни ребенка, это лишь все усложнит. Такое поведение недальновидно и нечестно по отношению к нам.
— Ты, я вижу, ищешь ссоры.
— Я не хочу ссоры, Коннор, я просто хочу, чтобы ты уяснил себе правила игры с самого начала!
— Я весь внимание.
— Не волнуйся, я не стану звонить и просить тебя не опаздывать на встречу в день, установленный для свиданий с малышом. Я не жду, что мы будем вести себя как настоящая семья. И не настаиваю, чтобы ты пользовался своими родительскими правами.
— Можешь не беспокоиться. Не вижу ничего привлекательного в том, чтобы забирать ребенка на выходные или на месяц летом.
Его ровный голос насторожил Сандру: Коннор не только не реагировал на ее сарказм, но, казалось, просто не замечал его. Похоже, что у него свои планы.
— И я не намерен сидеть с ребенком, пока ты будешь с кем-то развлекаться. Так что даже не проси.
— И не собиралась тебя просить. — Сандра с трудом перевела дыхание. — Но что ты предлагаешь? Что будешь наезжать раза два в году, когда тебе удобно? Последний раз прошу тебя: оставь нас в покое и расстанемся по-хорошему, будто ничего не случилось.
Он невозмутимо смотрел на нее.
— Я не говорил, что не стану регулярно видеться с ребенком. Я только сказал, что не удовлетворюсь полагающимися мне родительскими свиданиями.
Сандра попыталась убедить себя, что гадкое ощущение, растущее в ней, не что иное, как гнев, но обмануть себя невозможно — она до смерти перетрусила.
— Чего ты хочешь?
Он впился зубами в хрустящий ломтик булки и, прожевав, сказал просто:
— Я хочу этого ребенка, Сандра. И на меньшее не согласен.
В какой-то момент ей показалось, что сердце ее съежилось и застыло, как омлет, что лежал перед ней на тарелке. Она невидящими глазами уставилась на Коннора.
Сандра даже не удивилась. Нет. Просто у нее болело все в груди. Как она не поняла раньше, куда он клонит? Она должна была предусмотреть, что Коннор не отвернется от собственного ребенка, каким бы незапланированным он ни был.
В его заявлении прозвучало и еще кое-что: будто этот ребенок был его, и только его! Сейчас Коннор как никогда походил на ее отца, Сайласа Шервуда.
Когда она наконец смогла что-то выговорить, голос ее дрожал.
— Если ты собираешься отобрать у меня ребенка…
— Я никогда не поступил бы так. Даже плохая мать лучше, чем отсутствие матери.
Искра облегчения вспыхнула в ее душе — и тут же погасла в вихре гнева. С таким же успехом он мог заявить, что для него она не что иное, как просто инкубатор!
— Ну, тогда я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Разве? — Его голос был почти нежен. — Ты просто не хочешь понять — ты ведь не глупа.
Сандра почувствовала, что сердце ее бьется теперь где-то в животе. Глухие, неровные удары, причиняющие боль.
Коннор проворно сложил в посудомоечную машину тарелки и сковороду, налил жидкость для мытья посуды и нажал пусковую кнопку. И все так, словно имел право распоряжаться в доме! В ее доме! Перекрывая шум машины, он громко произнес:
— Что бы ни случилось прошлой ночью, Сандра, я бы все равно не ушел. Потому что приехал сюда, домой, чтобы остаться. — В его глазах мелькнуло сочувствие. — А если быть более точным, — продолжал он мягко, — я вернулся навсегда.
Коннор покинул кухню, а Сандра все сидела за столом. Залив и спуск йоды в машине были синхронны пульсации ее крови, то учащающейся от гнева, то затихающей от испуга и тоски.
Домой! Мозг без устали перемалывал это слово. Коннор не просто вернулся, чтобы жить здесь, он объявил эту квартиру своим домом, как будто она когда-либо действительно была таковой.
Сандра не могла этого допустить. Первое, что она сделает, — это позвонит своему адвокату Мореа Лэндон. А та, уж конечно, не поскупится на подобающие сдова, чтобы описать его поведение.
Оставив омлет остывать на столе, Сандра направилась в спальню к телефону. Из открытой двери в ванную комнату доносилось посвистывание. На белоснежном полотенце у раковины лежали какие-то медные и резиновые детали.
Не желая того, она остановилась у двери.
— Что ты делаешь с краном? — осуждающе спросила Сандра.
— Чиню. Ведь он же протекает. Имеешь что-нибудь против?
Сандра уже дважды жаловалась управляющему домом на протечку и потому промолчала.
— Как мило с твоей стороны найти себе применение, — сладким голосом пропела она.
Коннор даже не поднял на нее глаз.
— Уверен, ты когда-нибудь поймешь, что я вообще весьма применим.
Сандра пожала плечами. Зачем тратить время на препирательство?
Улегшись на кровать, она по памяти набрала номер телефона Мореа и откинулась на подушки, ожидая ответа. С фотографии на комоде на нее смотрела графиня. На портрете, выполненном одним из выдающихся художников того времени, графиня была молодой, с неизменной ниткой жемчуга на шее, ставшей ее визитной карточкой. Этот жемчуг она подарила Сандре в день свадьбы.
Что бы графиня подумала обо всем этом?
Чувства одиночества и потери нахлынули на Сандру. Она больше никогда не сможет склонить голову к ней на колени и признаться, какой была идиоткой.
В трубке послышался щелчок, и бодрый голос Мореа на автоответчике напомнил Сандре о том, что ее адвокатесса уехала кататься на горных лыжах.
Сандра не оставила сообщения и решила позвонить Мореа завтра на работу.
Но она не может ждать до завтра, вдруг подумала Сандра. Чем дольше Коннор будет тут находиться, тем сложнее будет его выставить. Лучше предпринять что-то сейчас, прежде чем он убедит себя, что это она попросила его переехать, чтобы руководить ее жизнью.
Она нашла Коннора перед телевизором, с переключателем в руке.
— Смотришь карнавальное шествие? — поинтересовалась Сандра.
Он отрицательно покачал головой.
— Жду, когда начнется футбол.
— Ладно. Хорошо, что я тебе не помешала. — Она присела на краешек стула. — Давай поговорим еще раз.
— А что, мы еще что-то недовыяснили?
— Ты ведь понимаешь, что нельзя вот так переехать ко мне в дом и…
Его брови взлетели вверх.
— Почему нет? Я ведь уже переехал.
— Мы не рассчитывали продолжать наши отношения.
— Тут ты ошибаешься. Теперь, когда у нас есть общий ребенок, нельзя продолжать притворяться, что твоего партнера просто не существует.
— Хорошо, — согласилась Сандра, — тут ты прав. Но все же ребенок — это совсем другое, мы же не можем… ты и я… — она не могла найти подходящих слов.
— Не можем жить вместе? А почему бы и нет? — Он отложил в сторону пульт. — Мы же собирались жить вместе, когда поженились.
— Да, но теперь все в прошлом.
— С тех пор, Сандра, мало что изменилось. Мы шли к алтарю, не одурманенные страстью. Мы поступили как разумные люди — согласились стать партнерами. Мы поженились с намерением создать союз — и семью, если уж на то пошло, — на долгие годы.
Она не могла бы дать более точное определение их браку. Он был не следствием романтической любви, но партнерством. И все же оттого, что Коннор назвал вещи своими именами, по ее телу пробежал легкий холодок. Она всегда знала, что «Шервуд косметикс» привлекал его не меньше, чем она, Сандра. Но неужели сама она была настолько неинтересна для него?
— Затем ты передумала и захотела развестись, — спокойно продолжал Коннор. — И поскольку это решение затрагивало только нас двоих, я согласился.
— Вот именно! — Наконец-то, подумала Сандра, разговор начинает обретать четкие формы. — И если ты помнишь, — продолжала она, — мы договорились вести себя как цивилизованные люди, не ссориться по пустякам, и потому не вижу причин, почему бы нам и по этому поводу не договориться.
— Но ребенка пустяком назвать трудно.
Сандра перевела дух, стараясь держаться в рамках приличий.
— Я не это имела в виду. Я просто довожу до твоего сведения, что при данных обстоятельствах беру на себя всю ответственность за судьбу будущего ребенка. Поскольку это не имеет к тебе прямого отношения, не вижу причин для ссоры и дальнейших обсуждений.
— Если бы ребенок уже существовал, когда ты впервые попросила о разводе, я бы не согласился, — Коннор гнул свою линию. — Я бы напомнил тебе и о нашем уговоре, и о контракте.
— Коннор! — отчаявшись, воскликнула Сандра. — Ты не можешь заставить кого-то оставаться в браке!
В тусклом свете телевизионного экрана глаза Коннора сверкнули яростным огнем.
— А разве ты можешь сказать честно, что теперь любишь меня меньше, чем в день нашей свадьбы?
Сандра только рот открыла от изумления:
— Это непорядочно! Мы никогда не говорили о любви.
— Вот именно! А все остальное, о чем упоминается в контракте, осталось по-прежнему. Кроме того, сейчас у нас есть ребенок — и потому развод отменяется. Ты моя жена, Сандра, и ты ею останешься.
Его холодная невозмутимость действовала сильнее, чем любые размахивания руками и истошные вопли. Он был опасно нежен. На самом деле, подумала она в панике, он говорил так, будто сочувствовал ей, будто они разыгрывали бесконечную партию в шахматы и только он мог предвидеть все будущие ходы на доске.
Не было никакого смысла ни отвечать ему, ни даже спорить. Это работа Мореа, а Сандра уже сделала все, что могла.
Что же делать? В конце концов, это ее квартира! Он здесь лишний, так почему бы ей не закрыться у себя в спальне? Вместо этого Сандра перебрала стопку старых журналов и, взяв один, свернулась калачиком на диване.
В обычный день она, наверное, не удержалась бы и принесла домой портфель с бумагами, чтобы еще немного поработать. Всегда находились какие-то просьбы или жалобы клиентов, информация о новой продукции, накопившиеся проблемы — а разрывавшийся от звонков телефон в кабинете не давал сосредоточиться.
Теперь это работа Энни, а Сандре остается листать журналы мод. Рев телевизора возвестил о только что забитом голе, но по нахмуренным бровям Коннора было ясно, что выигрывает не его команда.
А может быть, он думает о чем-то другом, а вовсе не об игре? Коннора явно не привели в восторг события последних двадцати четырех часов его жизни. Нежелательное отцовство, нависшее над ним, уже создавало напряженную обстановку. А тут еще этот его переезд в ее квартиру! Представить невозможно, как они уживутся вместе, если Мореа вовремя не вмешается.
Она вспомнила, что он сказал вчера вечером, как только вошел. «Надо было кое-что уладить». Интересно, что же он улаживал? Наверное, обсуждал дела с Николь Фокс.
Одна только мысль об этом породила ощущение жалости. Бедная Николь! Ее будущее разбилось вдребезги от одного неосторожного поступка Коннора и его спонтанного решения!
Конечно, если бы у нее хватило терпения… Возможно, пришло вдруг в голову Сандре, с этой женщиной стоит поговорить?
— Ты голодна? — услышала она вопрос Коннора.
Ее мысли были так далеко, что она ответила не сразу:
— Нет.
— Нельзя же питаться одним кофе.
Сандра не могла удержаться от колкости:
— То есть это вредно для ребенка, не так ли?
Коннор лишь пожал плечами:
— Это одно и то же.
Она хмыкнула и погрузилась в чтение. Такой поворот событий вовсе ее не устраивал. Он, видимо, решил стать ее тенью на весь период беременности, чтобы всегда быть настороже и следить, не повредит ли она его ребенку…
Из самого дальнего уголка ее памяти всплыло смутное воспоминание.
Однажды зимой мама заболела… Риту Шервуд только что привезли из больницы, и Сандра, которую беспокоило отсутствие матери, как может беспокоить только четырехлетнего ребенка, улизнула потихоньку от своей гувернантки, чтобы убедиться, что с Ритой все в порядке. Она как раз проходила по коридору, когда Сайлас вышел из кабинета, и, вместо того чтобы скорее побежать в объятия мамы, девочка спряталась под лестницей. Разговор, который она подслушала, тогда для нее ничего не значил, и только спустя годы она поняла значение обрывков фраз, брошенных Сайласом. «Преступная небрежность, мой сын…»
Теперь все было слишком ясно. К тому времени Рита в глазах мужа имела ценность только потому, что могла родить ему сына, а когда и вторая беременность не принесла ему долгожданного наследника, жена для него перестала существовать.
Теперь, кажется, все возвращается на круги своя…
Мне надо молиться, чтобы это была девочка, подумала Сандра. Коннор ничего не упоминал о поле ребенка. Может быть, он для него не имеет значения, а может быть, ему, как и ее отцу, нужен только сын. Возможно, Коннор даже не допускает мысли, что появится девочка. Если она родит дочь, он наконец исчезнет из их жизни. Так же, как и Сайлас Шервуд исчез из жизни своей дочери. Все так просто, устало размышляла Сандра. Они с Коннором не хотели быть мужем и женой, и расставание было для них единственным выходом. Без злобы, взаимных обвинений и упреков. Без горечи, драк, без дележа денег и имущества. У них был бы идеальный развод.
Но теперь, когда она поддалась слабости и создала предпосылки для другой жизни, соединившей их навеки, все мечты об идеальном разводе рассыпались, как замок на песке.
Глава ПЯТАЯ
— Я ведь попросила тебя оставить ключи на столике.
— Я так и сделаю. Когда покончу с омлетом.
— Ты уже покончил. Коннор покачал головой.
— Мы так ничего и не обсудили. Кроме того, вчера ты была явно не в лучшей форме, и я подумал, что мне лучше остаться.
Забота о ней больше не входит в его обязанности! Сандра засунула руки в глубокие карманы халата.
— По крайней мере тебе известно, где что можно найти.
— Да уж, это точно. — Стрела сарказма тут же отскочила от него, даже не поранив. Он был невозмутим. — В последние месяцы я так часто ночевал в гостевой комнате, что чувствую себя там как дома.
На это ей нечего было возразить. С такой отчаянной головной болью Сандра не могла быть достойным противником. По крайней мере кофе уже не был галлюцинацией. Она потянулась за чашкой.
— В доме нет сливок, — заявила она смущенно, — я их не держу с тех пор, как ты уехал.
— Я заметил. И попросил консьержа купить нам немного.
— Отлично. Теперь всем соседям станет известно…
— Что я провел здесь ночь? А почему это должно быть кому-то интересно? И потом, мы все еще женаты. Не хочешь тостов?
Он проворно намазал два ломтика маслом и протянул ей один.
Сандра взяла. И вообще, это был ее батон. Подумаешь, дело — положить пару ломтиков в тостер!
Коннор впился зубами в хрустящий тост.
— А может, ты тут по ночам гостей развлекаешь и теперь все соседи следят, кто следующий?
— Что за чушь!
Коннор улыбнулся, и Сандра пожалела, что сказала правду, но было уже поздно. А может, убедить Коннора, что не он отец ребенка? Но это была уже только мечта.
Он уверенным движением перевернул омлет.
— Кроме того, я спросил консьержа, не встречалась ли ты здесь с кем-нибудь, и он сказал, что нет.
— Ты… — Сандра от гнева потеряла дар речи. Наконец она перевела дух и собралась с силами. — Ладно, черт подери, давай еще раз все обсудим.
Ну сколько мне повторять, что ребенок — не твоя забота?
В движениях Коннора появилась какая-то напряженность.
— Что же касается аборта… — Сандра вздохнула. Все равно он узнает правду. Лучше выяснить все сейчас же. — Я не собираюсь его делать, Коннор.
— Тогда почему ты сказала, что хочешь избавиться от ребенка?
— Я такого не говорила! Это ты предположил, что именно так я поступлю! — Сандра уселась за стол, зажав в руках чашку с кофе. — Как бы ты этого ни хотел, я такого не совершу.
— Ну, это уже кое-что.
Он разделил готовый омлет на две порции, положил половину на ее тарелку вместе с намазанным маслом тостом. Затем положил себе, налил в чашку кофе и сел за стол.
— Иначе зачем мне тебя сторожить?
— Ты же не станешь утверждать, что из-за предполагаемого аборта? Вот этого не надо. Будто я могу побежать в ближайшую аптеку в новогодние праздники… Ну хорошо, что хоть с этим мы разобрались. Теперь ты не будешь опасаться, что я причиню вред ребенку, а я снова смогу жить спокойно.
— Подожди, подожди, а что ты будешь делать?
— А разве у меня богатый выбор? Раздражение ее все росло, стремясь вырваться наружу потоком ехидных замечаний.
— И воспитывать его так, как в свое время растили тебя?
Его тон не сулил ничего хорошего.
— Что ты имеешь в виду?
— Существует несколько способов испортить ребенку жизнь. — Коннор невозмутимо расправлялся со своей порцией омлета.
— Ты намекаешь, что я не смогу стать хорошей матерью?
— Ты не виновата, что тебя так воспитывали, — заявил он, — но если будешь действовать так же, как твои родители, этот ребенок станет невротиком с самого раннего детства.
— Ты хочешь сказать, что и я такая же? — поинтересовалась Сандра ледяным тоном.
— Кто-то же должен вас уравновешивать.
— И этим «кем-то» хочешь стать ты? Конечно, это весьма благородно с твоей стороны, Коннор, но…
— Благодарю, ты безмерно льстишь моему эго. Сандра не обратила внимания на эту реплику.
— Но я тебе уже много раз твердила: у тебя перед нами нет никаких обязательств. Если ты станешь настаивать на участии в жизни ребенка, это лишь все усложнит. Такое поведение недальновидно и нечестно по отношению к нам.
— Ты, я вижу, ищешь ссоры.
— Я не хочу ссоры, Коннор, я просто хочу, чтобы ты уяснил себе правила игры с самого начала!
— Я весь внимание.
— Не волнуйся, я не стану звонить и просить тебя не опаздывать на встречу в день, установленный для свиданий с малышом. Я не жду, что мы будем вести себя как настоящая семья. И не настаиваю, чтобы ты пользовался своими родительскими правами.
— Можешь не беспокоиться. Не вижу ничего привлекательного в том, чтобы забирать ребенка на выходные или на месяц летом.
Его ровный голос насторожил Сандру: Коннор не только не реагировал на ее сарказм, но, казалось, просто не замечал его. Похоже, что у него свои планы.
— И я не намерен сидеть с ребенком, пока ты будешь с кем-то развлекаться. Так что даже не проси.
— И не собиралась тебя просить. — Сандра с трудом перевела дыхание. — Но что ты предлагаешь? Что будешь наезжать раза два в году, когда тебе удобно? Последний раз прошу тебя: оставь нас в покое и расстанемся по-хорошему, будто ничего не случилось.
Он невозмутимо смотрел на нее.
— Я не говорил, что не стану регулярно видеться с ребенком. Я только сказал, что не удовлетворюсь полагающимися мне родительскими свиданиями.
Сандра попыталась убедить себя, что гадкое ощущение, растущее в ней, не что иное, как гнев, но обмануть себя невозможно — она до смерти перетрусила.
— Чего ты хочешь?
Он впился зубами в хрустящий ломтик булки и, прожевав, сказал просто:
— Я хочу этого ребенка, Сандра. И на меньшее не согласен.
В какой-то момент ей показалось, что сердце ее съежилось и застыло, как омлет, что лежал перед ней на тарелке. Она невидящими глазами уставилась на Коннора.
Сандра даже не удивилась. Нет. Просто у нее болело все в груди. Как она не поняла раньше, куда он клонит? Она должна была предусмотреть, что Коннор не отвернется от собственного ребенка, каким бы незапланированным он ни был.
В его заявлении прозвучало и еще кое-что: будто этот ребенок был его, и только его! Сейчас Коннор как никогда походил на ее отца, Сайласа Шервуда.
Когда она наконец смогла что-то выговорить, голос ее дрожал.
— Если ты собираешься отобрать у меня ребенка…
— Я никогда не поступил бы так. Даже плохая мать лучше, чем отсутствие матери.
Искра облегчения вспыхнула в ее душе — и тут же погасла в вихре гнева. С таким же успехом он мог заявить, что для него она не что иное, как просто инкубатор!
— Ну, тогда я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Разве? — Его голос был почти нежен. — Ты просто не хочешь понять — ты ведь не глупа.
Сандра почувствовала, что сердце ее бьется теперь где-то в животе. Глухие, неровные удары, причиняющие боль.
Коннор проворно сложил в посудомоечную машину тарелки и сковороду, налил жидкость для мытья посуды и нажал пусковую кнопку. И все так, словно имел право распоряжаться в доме! В ее доме! Перекрывая шум машины, он громко произнес:
— Что бы ни случилось прошлой ночью, Сандра, я бы все равно не ушел. Потому что приехал сюда, домой, чтобы остаться. — В его глазах мелькнуло сочувствие. — А если быть более точным, — продолжал он мягко, — я вернулся навсегда.
Коннор покинул кухню, а Сандра все сидела за столом. Залив и спуск йоды в машине были синхронны пульсации ее крови, то учащающейся от гнева, то затихающей от испуга и тоски.
Домой! Мозг без устали перемалывал это слово. Коннор не просто вернулся, чтобы жить здесь, он объявил эту квартиру своим домом, как будто она когда-либо действительно была таковой.
Сандра не могла этого допустить. Первое, что она сделает, — это позвонит своему адвокату Мореа Лэндон. А та, уж конечно, не поскупится на подобающие сдова, чтобы описать его поведение.
Оставив омлет остывать на столе, Сандра направилась в спальню к телефону. Из открытой двери в ванную комнату доносилось посвистывание. На белоснежном полотенце у раковины лежали какие-то медные и резиновые детали.
Не желая того, она остановилась у двери.
— Что ты делаешь с краном? — осуждающе спросила Сандра.
— Чиню. Ведь он же протекает. Имеешь что-нибудь против?
Сандра уже дважды жаловалась управляющему домом на протечку и потому промолчала.
— Как мило с твоей стороны найти себе применение, — сладким голосом пропела она.
Коннор даже не поднял на нее глаз.
— Уверен, ты когда-нибудь поймешь, что я вообще весьма применим.
Сандра пожала плечами. Зачем тратить время на препирательство?
Улегшись на кровать, она по памяти набрала номер телефона Мореа и откинулась на подушки, ожидая ответа. С фотографии на комоде на нее смотрела графиня. На портрете, выполненном одним из выдающихся художников того времени, графиня была молодой, с неизменной ниткой жемчуга на шее, ставшей ее визитной карточкой. Этот жемчуг она подарила Сандре в день свадьбы.
Что бы графиня подумала обо всем этом?
Чувства одиночества и потери нахлынули на Сандру. Она больше никогда не сможет склонить голову к ней на колени и признаться, какой была идиоткой.
В трубке послышался щелчок, и бодрый голос Мореа на автоответчике напомнил Сандре о том, что ее адвокатесса уехала кататься на горных лыжах.
Сандра не оставила сообщения и решила позвонить Мореа завтра на работу.
Но она не может ждать до завтра, вдруг подумала Сандра. Чем дольше Коннор будет тут находиться, тем сложнее будет его выставить. Лучше предпринять что-то сейчас, прежде чем он убедит себя, что это она попросила его переехать, чтобы руководить ее жизнью.
Она нашла Коннора перед телевизором, с переключателем в руке.
— Смотришь карнавальное шествие? — поинтересовалась Сандра.
Он отрицательно покачал головой.
— Жду, когда начнется футбол.
— Ладно. Хорошо, что я тебе не помешала. — Она присела на краешек стула. — Давай поговорим еще раз.
— А что, мы еще что-то недовыяснили?
— Ты ведь понимаешь, что нельзя вот так переехать ко мне в дом и…
Его брови взлетели вверх.
— Почему нет? Я ведь уже переехал.
— Мы не рассчитывали продолжать наши отношения.
— Тут ты ошибаешься. Теперь, когда у нас есть общий ребенок, нельзя продолжать притворяться, что твоего партнера просто не существует.
— Хорошо, — согласилась Сандра, — тут ты прав. Но все же ребенок — это совсем другое, мы же не можем… ты и я… — она не могла найти подходящих слов.
— Не можем жить вместе? А почему бы и нет? — Он отложил в сторону пульт. — Мы же собирались жить вместе, когда поженились.
— Да, но теперь все в прошлом.
— С тех пор, Сандра, мало что изменилось. Мы шли к алтарю, не одурманенные страстью. Мы поступили как разумные люди — согласились стать партнерами. Мы поженились с намерением создать союз — и семью, если уж на то пошло, — на долгие годы.
Она не могла бы дать более точное определение их браку. Он был не следствием романтической любви, но партнерством. И все же оттого, что Коннор назвал вещи своими именами, по ее телу пробежал легкий холодок. Она всегда знала, что «Шервуд косметикс» привлекал его не меньше, чем она, Сандра. Но неужели сама она была настолько неинтересна для него?
— Затем ты передумала и захотела развестись, — спокойно продолжал Коннор. — И поскольку это решение затрагивало только нас двоих, я согласился.
— Вот именно! — Наконец-то, подумала Сандра, разговор начинает обретать четкие формы. — И если ты помнишь, — продолжала она, — мы договорились вести себя как цивилизованные люди, не ссориться по пустякам, и потому не вижу причин, почему бы нам и по этому поводу не договориться.
— Но ребенка пустяком назвать трудно.
Сандра перевела дух, стараясь держаться в рамках приличий.
— Я не это имела в виду. Я просто довожу до твоего сведения, что при данных обстоятельствах беру на себя всю ответственность за судьбу будущего ребенка. Поскольку это не имеет к тебе прямого отношения, не вижу причин для ссоры и дальнейших обсуждений.
— Если бы ребенок уже существовал, когда ты впервые попросила о разводе, я бы не согласился, — Коннор гнул свою линию. — Я бы напомнил тебе и о нашем уговоре, и о контракте.
— Коннор! — отчаявшись, воскликнула Сандра. — Ты не можешь заставить кого-то оставаться в браке!
В тусклом свете телевизионного экрана глаза Коннора сверкнули яростным огнем.
— А разве ты можешь сказать честно, что теперь любишь меня меньше, чем в день нашей свадьбы?
Сандра только рот открыла от изумления:
— Это непорядочно! Мы никогда не говорили о любви.
— Вот именно! А все остальное, о чем упоминается в контракте, осталось по-прежнему. Кроме того, сейчас у нас есть ребенок — и потому развод отменяется. Ты моя жена, Сандра, и ты ею останешься.
Его холодная невозмутимость действовала сильнее, чем любые размахивания руками и истошные вопли. Он был опасно нежен. На самом деле, подумала она в панике, он говорил так, будто сочувствовал ей, будто они разыгрывали бесконечную партию в шахматы и только он мог предвидеть все будущие ходы на доске.
Не было никакого смысла ни отвечать ему, ни даже спорить. Это работа Мореа, а Сандра уже сделала все, что могла.
Что же делать? В конце концов, это ее квартира! Он здесь лишний, так почему бы ей не закрыться у себя в спальне? Вместо этого Сандра перебрала стопку старых журналов и, взяв один, свернулась калачиком на диване.
В обычный день она, наверное, не удержалась бы и принесла домой портфель с бумагами, чтобы еще немного поработать. Всегда находились какие-то просьбы или жалобы клиентов, информация о новой продукции, накопившиеся проблемы — а разрывавшийся от звонков телефон в кабинете не давал сосредоточиться.
Теперь это работа Энни, а Сандре остается листать журналы мод. Рев телевизора возвестил о только что забитом голе, но по нахмуренным бровям Коннора было ясно, что выигрывает не его команда.
А может быть, он думает о чем-то другом, а вовсе не об игре? Коннора явно не привели в восторг события последних двадцати четырех часов его жизни. Нежелательное отцовство, нависшее над ним, уже создавало напряженную обстановку. А тут еще этот его переезд в ее квартиру! Представить невозможно, как они уживутся вместе, если Мореа вовремя не вмешается.
Она вспомнила, что он сказал вчера вечером, как только вошел. «Надо было кое-что уладить». Интересно, что же он улаживал? Наверное, обсуждал дела с Николь Фокс.
Одна только мысль об этом породила ощущение жалости. Бедная Николь! Ее будущее разбилось вдребезги от одного неосторожного поступка Коннора и его спонтанного решения!
Конечно, если бы у нее хватило терпения… Возможно, пришло вдруг в голову Сандре, с этой женщиной стоит поговорить?
— Ты голодна? — услышала она вопрос Коннора.
Ее мысли были так далеко, что она ответила не сразу:
— Нет.
— Нельзя же питаться одним кофе.
Сандра не могла удержаться от колкости:
— То есть это вредно для ребенка, не так ли?
Коннор лишь пожал плечами:
— Это одно и то же.
Она хмыкнула и погрузилась в чтение. Такой поворот событий вовсе ее не устраивал. Он, видимо, решил стать ее тенью на весь период беременности, чтобы всегда быть настороже и следить, не повредит ли она его ребенку…
Из самого дальнего уголка ее памяти всплыло смутное воспоминание.
Однажды зимой мама заболела… Риту Шервуд только что привезли из больницы, и Сандра, которую беспокоило отсутствие матери, как может беспокоить только четырехлетнего ребенка, улизнула потихоньку от своей гувернантки, чтобы убедиться, что с Ритой все в порядке. Она как раз проходила по коридору, когда Сайлас вышел из кабинета, и, вместо того чтобы скорее побежать в объятия мамы, девочка спряталась под лестницей. Разговор, который она подслушала, тогда для нее ничего не значил, и только спустя годы она поняла значение обрывков фраз, брошенных Сайласом. «Преступная небрежность, мой сын…»
Теперь все было слишком ясно. К тому времени Рита в глазах мужа имела ценность только потому, что могла родить ему сына, а когда и вторая беременность не принесла ему долгожданного наследника, жена для него перестала существовать.
Теперь, кажется, все возвращается на круги своя…
Мне надо молиться, чтобы это была девочка, подумала Сандра. Коннор ничего не упоминал о поле ребенка. Может быть, он для него не имеет значения, а может быть, ему, как и ее отцу, нужен только сын. Возможно, Коннор даже не допускает мысли, что появится девочка. Если она родит дочь, он наконец исчезнет из их жизни. Так же, как и Сайлас Шервуд исчез из жизни своей дочери. Все так просто, устало размышляла Сандра. Они с Коннором не хотели быть мужем и женой, и расставание было для них единственным выходом. Без злобы, взаимных обвинений и упреков. Без горечи, драк, без дележа денег и имущества. У них был бы идеальный развод.
Но теперь, когда она поддалась слабости и создала предпосылки для другой жизни, соединившей их навеки, все мечты об идеальном разводе рассыпались, как замок на песке.
Глава ПЯТАЯ
Второй день нового года начался с того, что Сандра, не вылезая из постели, позвонила Мореа Лэндон на работу.
Секретарь Мореа неуверенно объяснила:
— Она сегодня выступает в суде и может вообще не появиться в офисе. Но, если она придет, миссис Вэллес, я передам, что вы звонили.
— Скажите ей, — решительно заявила Сандра, — что дело срочное.
Сделав все, что было в ее силах, она почувствовала себя лучше. Осторожно поднявшись, обнаружила, что ставшее было привычным утреннее недомогание отступило. Сандра порылась в шкафу в поисках джинсов и свитера. Непривычная одежда для рабочего дня! Она привыкла надевать по утрам деловой костюм и туфли на высоком каблуке. Этим утром Сандра вообще бы предпочла халат и тапочки, хотя бы для того, чтобы показать Коннору, что не собирается прихорашиваться ради него. Впрочем, решила она, он вряд ли придаст этому значение.
Она не сомневалась, что Коннор все еще здесь. Она физически ощущала его присутствие, хотя он давно должен был находиться на работе.
Миссис Огден вернулась из отпуска, и когда Сандра добралась до кухни, экономка уже ставила перед ним тарелку с тостами и колбасой.
— Выглядит чрезвычайно аппетитно, — заявил Коннор, и миссис Огден вспыхнула от удовольствия.
— Не давайте ему садиться вам на голову, — пробормотала Сандра, — он и сам вполне может о себе позаботиться.
Миссис Огден возмутилась:
— Смочь-то он сможет, но в чем же тогда смысл моей работы, миссис Вэллес?.. А вы что желаете на завтрак?
— Просто кофе с фруктами. Я сама принесу. Но миссис Огден налила ей кофе и присела за стол напротив Коннора, не забыв наполнить и его чашку до краев.
— Вот так, — сказала она с широкой улыбкой. — Как приятно видеть вас снова дома, мистер Вэллес. Вы двое — такая замечательная пара!
Стоя к ним спиной, Сандра закатила глаза к потолку. Она выбирала себе грейпфрут в холодильнике, когда раздался телефонный звонок. Миссис Огден подняла трубку.
— Минутку, пожалуйста, — неодобрительно сказала она и протянула трубку Сандре. — Это мисс Лэндон.
Та нетерпеливо схватила телефон.
— Мореа, я говорю по радиотелефону, подождешь, пока я перейду в другую комнату?
— Поспеши, — ответила Мореа, — через две минуты я уезжаю в суд. Меня ждет невыносимый Ридж Колтрейн, и если бы Синди не сказала, что это срочно, ты бы меня сегодня уже не нашла.
Сандра захлопнула за собой дверь.
— Ты ела на завтрак чеснок специально из-за него?
Мореа только хмыкнула:
— Вот еще, не стоит труда. У меня в тот раз целый день было такое сердцебиение, а он даже носом не повел. А перед самым концом конференции похвалил мои духи, представляешь? А почему тебе пришлось выйти из комнаты? Миссис Огден шпионит? Что происходит?
— Просто я беременна!
В тишине часы отсчитали полных пятнадцать секунд, прежде чем Мореа откликнулась:
— Да, это и впрямь срочно! Но боюсь, не смогу ускорить развод, как хочешь этого ты. Мы связаны определенным распорядком, и я не могу вот так вот, запросто явиться к адвокату Коннора с безосновательной просьбой поторопиться…
Сандра глубоко вздохнула и перебила подругу:
— Мореа, дело вовсе не в этом!
— Разве? А я решила, что ты собралась поскорее выйти замуж за отца своего ребенка.
— Не совсем, — сухо отозвалась Сандра.
— Ты же не хочешь, чтобы я все сказала Коннору? Ему вовсе не обязательно об этом знать и…
— Я ему уже сказала. И на то была причина. Молчание было ей ответом.
— О нет, — в конце концов раздался голос Мореа, — это совсем не то, что я хочу услышать.
— Это… просто так получилось. Когда мы были в Финиксе…
Мореа вздохнула.
— Я тебе говорила, что ты самый непредсказуемый клиент, с которым я когда-либо имела дело? Нет? Тогда беру свои слова обратно. Не потому, что это неправда, а потому, что это неэтично и непрофессионально, и меня могли бы лишить лицензии, если бы ты пожаловалась в профсоюз.
— Не стану я жаловаться!
— Черт возьми, Сандра, если ты хотела создать себе проблемы, тебе это удалось. Никто другой не поверил бы тебе.
— Но ты должна мне верить. Это не моя вина.
Мореа взяла себя в руки.
— Ладно, я сейчас и правда уезжаю в суд. Давай пообедаем вместе в «Пиннакле» и все обсудим.
— Только не в «Пиннакле», — попросила Сандра, — где-нибудь, где я смогу чувствовать себя посвободней. Давай лучше в «Макси».
— Хорошо! В час дня.
— Спасибо, Мореа.
— И, прошу тебя, Сандра, не выкинь еще какой-нибудь глупости до нашей встречи, договорились?
— Что ты имеешь в виду?
— Сложно перечислить все варианты. Просто ничего не делай.
Сандра положила трубку.
— Ну, как там Мореа? — миролюбиво поинтересовался Коннор.
Сандра вскочила и выглянула в холл. Он стоял там, облокотившись о косяк.
— И давно ты тут торчишь?
— Достаточно. Но не волнуйся, ты не сказала ничего такого, что вызвало бы у меня подозрение. Я просто ждал. Хотел попрощаться как порядочный муж.
— Кончай ты с этим театром! Или возьми несколько уроков актерского мастерства, если хочешь сойти за любящего супруга! — Сандра еле сдерживалась.
— А что, отличная идея! И что же посоветовал тебе твой адвокат? — Коннор не терял самообладания.
— Думаешь, я тебе все расскажу?
— Конечно, нет. Но, может быть, перед встречей с ней ты еще раз все обдумаешь? Мы же не о тряпичной кукле говорим, а о реальном человеческом существе, которое заслуживает самого лучшего, что мы ему сможем дать.
— Ему? А может быть, ей? — умильно произнесла Сандра.
Коннор, ничего на это не ответив, продолжил:
— И я верю, что для этого ему необходимы два любящих родителя. И если ты потрудишься трезво все обдумать, то поймешь, что я прав. — С этими словами он достал плащ из шкафа.
— Два родителя? Безумно несчастные и надоевшие друг другу до смерти?
— Разумеется, нет. Мы никогда не чирикали, как птички в гнездышке. Но посмотри на все иначе: если мы смогли договориться о цивилизованном и разумном разводе, неужели мы не сможем договориться о таком же разумном браке?
— Это не одно и то же, — с жаром возразила Сандра.
Он удивленно поднял брови:
— У тебя кто-то есть?
— Чтобы хотеть развода, Коннор, мне не нужен другой мужчина.
— Я так и думал!
Сандра не знала, что ее разозлило больше: что клюнула на его приманку или что Коннор даже предположить не может, будто она способна вызвать интерес другого мужчины. Коннор же, не дожидаясь новой вспышки гнева Сандры, исчез за дверью.
Она тихо выругалась и пошла на кухню за грейпфрутом и кофе. Миссис Огден чистила кухонный стол.
— У меня прямо от сердца отлегло, когда мистер Коннор вернулся домой, — повторила она еще раз. — Понимаю, как вы жалели, что решили с ним расстаться. В последние месяцы вы слонялись по квартире с таким несчастным видом.
— Слонялась? — холодно переспросила Сандра.
— Вот именно, слонялись, — кивнула головой миссис Огден. — Когда умерла графиня, я знала, что вы передумаете насчет мистера Вэллеса. Такие утраты приводят людей в чувство, заставляют одуматься. А когда вы сказали, что оставляете работу, я сообразила, что вы наконец-то поняли, насколько муж важнее всякой работы.
Сандра в изумлении уставилась на экономку. Она знала, что миссис Огден романтик, но как можно всю жизнь не снимать розовых очков? Она что, действительно не почувствовала, в каком напряжении они с Коннором провели утро?
— Что бы такое приготовить на обед, как вы думаете? — Миссис Огден отжала полотенце и подошла к плите. — Сделаю-ка я бефстроганов, который так любит мистер Вэллес. Я оставлю его на слабом огне, и вам надо будет лишь разложить мясо по тарелкам. И не утруждайте себя уборкой. Поставить свечи на стол или вы сядете у камина?
Сандра оттолкнула чашку с кофе. Он уже остыл, да и аппетит у нее пропал окончательно.
— Как хотите. Извините, миссис Огден, мне надо переодеться.
— Но почему? Вы и так неплохо выглядите.
Сандра остановилась на пороге кухни:
Секретарь Мореа неуверенно объяснила:
— Она сегодня выступает в суде и может вообще не появиться в офисе. Но, если она придет, миссис Вэллес, я передам, что вы звонили.
— Скажите ей, — решительно заявила Сандра, — что дело срочное.
Сделав все, что было в ее силах, она почувствовала себя лучше. Осторожно поднявшись, обнаружила, что ставшее было привычным утреннее недомогание отступило. Сандра порылась в шкафу в поисках джинсов и свитера. Непривычная одежда для рабочего дня! Она привыкла надевать по утрам деловой костюм и туфли на высоком каблуке. Этим утром Сандра вообще бы предпочла халат и тапочки, хотя бы для того, чтобы показать Коннору, что не собирается прихорашиваться ради него. Впрочем, решила она, он вряд ли придаст этому значение.
Она не сомневалась, что Коннор все еще здесь. Она физически ощущала его присутствие, хотя он давно должен был находиться на работе.
Миссис Огден вернулась из отпуска, и когда Сандра добралась до кухни, экономка уже ставила перед ним тарелку с тостами и колбасой.
— Выглядит чрезвычайно аппетитно, — заявил Коннор, и миссис Огден вспыхнула от удовольствия.
— Не давайте ему садиться вам на голову, — пробормотала Сандра, — он и сам вполне может о себе позаботиться.
Миссис Огден возмутилась:
— Смочь-то он сможет, но в чем же тогда смысл моей работы, миссис Вэллес?.. А вы что желаете на завтрак?
— Просто кофе с фруктами. Я сама принесу. Но миссис Огден налила ей кофе и присела за стол напротив Коннора, не забыв наполнить и его чашку до краев.
— Вот так, — сказала она с широкой улыбкой. — Как приятно видеть вас снова дома, мистер Вэллес. Вы двое — такая замечательная пара!
Стоя к ним спиной, Сандра закатила глаза к потолку. Она выбирала себе грейпфрут в холодильнике, когда раздался телефонный звонок. Миссис Огден подняла трубку.
— Минутку, пожалуйста, — неодобрительно сказала она и протянула трубку Сандре. — Это мисс Лэндон.
Та нетерпеливо схватила телефон.
— Мореа, я говорю по радиотелефону, подождешь, пока я перейду в другую комнату?
— Поспеши, — ответила Мореа, — через две минуты я уезжаю в суд. Меня ждет невыносимый Ридж Колтрейн, и если бы Синди не сказала, что это срочно, ты бы меня сегодня уже не нашла.
Сандра захлопнула за собой дверь.
— Ты ела на завтрак чеснок специально из-за него?
Мореа только хмыкнула:
— Вот еще, не стоит труда. У меня в тот раз целый день было такое сердцебиение, а он даже носом не повел. А перед самым концом конференции похвалил мои духи, представляешь? А почему тебе пришлось выйти из комнаты? Миссис Огден шпионит? Что происходит?
— Просто я беременна!
В тишине часы отсчитали полных пятнадцать секунд, прежде чем Мореа откликнулась:
— Да, это и впрямь срочно! Но боюсь, не смогу ускорить развод, как хочешь этого ты. Мы связаны определенным распорядком, и я не могу вот так вот, запросто явиться к адвокату Коннора с безосновательной просьбой поторопиться…
Сандра глубоко вздохнула и перебила подругу:
— Мореа, дело вовсе не в этом!
— Разве? А я решила, что ты собралась поскорее выйти замуж за отца своего ребенка.
— Не совсем, — сухо отозвалась Сандра.
— Ты же не хочешь, чтобы я все сказала Коннору? Ему вовсе не обязательно об этом знать и…
— Я ему уже сказала. И на то была причина. Молчание было ей ответом.
— О нет, — в конце концов раздался голос Мореа, — это совсем не то, что я хочу услышать.
— Это… просто так получилось. Когда мы были в Финиксе…
Мореа вздохнула.
— Я тебе говорила, что ты самый непредсказуемый клиент, с которым я когда-либо имела дело? Нет? Тогда беру свои слова обратно. Не потому, что это неправда, а потому, что это неэтично и непрофессионально, и меня могли бы лишить лицензии, если бы ты пожаловалась в профсоюз.
— Не стану я жаловаться!
— Черт возьми, Сандра, если ты хотела создать себе проблемы, тебе это удалось. Никто другой не поверил бы тебе.
— Но ты должна мне верить. Это не моя вина.
Мореа взяла себя в руки.
— Ладно, я сейчас и правда уезжаю в суд. Давай пообедаем вместе в «Пиннакле» и все обсудим.
— Только не в «Пиннакле», — попросила Сандра, — где-нибудь, где я смогу чувствовать себя посвободней. Давай лучше в «Макси».
— Хорошо! В час дня.
— Спасибо, Мореа.
— И, прошу тебя, Сандра, не выкинь еще какой-нибудь глупости до нашей встречи, договорились?
— Что ты имеешь в виду?
— Сложно перечислить все варианты. Просто ничего не делай.
Сандра положила трубку.
— Ну, как там Мореа? — миролюбиво поинтересовался Коннор.
Сандра вскочила и выглянула в холл. Он стоял там, облокотившись о косяк.
— И давно ты тут торчишь?
— Достаточно. Но не волнуйся, ты не сказала ничего такого, что вызвало бы у меня подозрение. Я просто ждал. Хотел попрощаться как порядочный муж.
— Кончай ты с этим театром! Или возьми несколько уроков актерского мастерства, если хочешь сойти за любящего супруга! — Сандра еле сдерживалась.
— А что, отличная идея! И что же посоветовал тебе твой адвокат? — Коннор не терял самообладания.
— Думаешь, я тебе все расскажу?
— Конечно, нет. Но, может быть, перед встречей с ней ты еще раз все обдумаешь? Мы же не о тряпичной кукле говорим, а о реальном человеческом существе, которое заслуживает самого лучшего, что мы ему сможем дать.
— Ему? А может быть, ей? — умильно произнесла Сандра.
Коннор, ничего на это не ответив, продолжил:
— И я верю, что для этого ему необходимы два любящих родителя. И если ты потрудишься трезво все обдумать, то поймешь, что я прав. — С этими словами он достал плащ из шкафа.
— Два родителя? Безумно несчастные и надоевшие друг другу до смерти?
— Разумеется, нет. Мы никогда не чирикали, как птички в гнездышке. Но посмотри на все иначе: если мы смогли договориться о цивилизованном и разумном разводе, неужели мы не сможем договориться о таком же разумном браке?
— Это не одно и то же, — с жаром возразила Сандра.
Он удивленно поднял брови:
— У тебя кто-то есть?
— Чтобы хотеть развода, Коннор, мне не нужен другой мужчина.
— Я так и думал!
Сандра не знала, что ее разозлило больше: что клюнула на его приманку или что Коннор даже предположить не может, будто она способна вызвать интерес другого мужчины. Коннор же, не дожидаясь новой вспышки гнева Сандры, исчез за дверью.
Она тихо выругалась и пошла на кухню за грейпфрутом и кофе. Миссис Огден чистила кухонный стол.
— У меня прямо от сердца отлегло, когда мистер Коннор вернулся домой, — повторила она еще раз. — Понимаю, как вы жалели, что решили с ним расстаться. В последние месяцы вы слонялись по квартире с таким несчастным видом.
— Слонялась? — холодно переспросила Сандра.
— Вот именно, слонялись, — кивнула головой миссис Огден. — Когда умерла графиня, я знала, что вы передумаете насчет мистера Вэллеса. Такие утраты приводят людей в чувство, заставляют одуматься. А когда вы сказали, что оставляете работу, я сообразила, что вы наконец-то поняли, насколько муж важнее всякой работы.
Сандра в изумлении уставилась на экономку. Она знала, что миссис Огден романтик, но как можно всю жизнь не снимать розовых очков? Она что, действительно не почувствовала, в каком напряжении они с Коннором провели утро?
— Что бы такое приготовить на обед, как вы думаете? — Миссис Огден отжала полотенце и подошла к плите. — Сделаю-ка я бефстроганов, который так любит мистер Вэллес. Я оставлю его на слабом огне, и вам надо будет лишь разложить мясо по тарелкам. И не утруждайте себя уборкой. Поставить свечи на стол или вы сядете у камина?
Сандра оттолкнула чашку с кофе. Он уже остыл, да и аппетит у нее пропал окончательно.
— Как хотите. Извините, миссис Огден, мне надо переодеться.
— Но почему? Вы и так неплохо выглядите.
Сандра остановилась на пороге кухни: