Страница:
Она же заперта здесь, словно зверь в клетке, и ничего не может сделать.
— Тсс, Мери, иди сюда, — прошептал Клуни, исполнив несколько па джиги и показывая на ключ на полу, который он просунул под дверь, прежде чем пройти сквозь нее. Он уже отпер дверь, но Мери этого не заметила.
— Она не видит его, — сказал Клэнси, рассматривая себя в большом трюмо. — Как я выгляжу? Достаточно угрожающе? Может, стоит еще нацепить небольшой меч?
— Какая разница? Тебя же все равно никто не видит. Положу-ка я ключ на стол. Тут она его скорее заметит.
Клэнси подошел к окну и стал вглядываться в освещенный луною сад.
— Я уверен, Уиллоуби уже на месте. Но так как ему вся эта затея не по душе, он не станет ждать долго. — Отвернувшись от окна, он увидел, как Мери мечется по комнате, проклиная на чем свет стоит Джека Колтрейна.
— Ну и язычок! Стыдитесь, юная леди! — возмутился Клэнси. Стоявшие на каминной полке часы показывали восемь минут одиннадцатого. — Клуни, нам известно, что индеец уже там, спотыкается в темноте, как и Алоизиус, хотя это не принесет ни одному из них успеха. Джек ускользнул от меня полчаса назад, так что и он там же. — Клэнси подошел к столу и взял ключ. — Ловите, юная леди.
Что-то твердое ударило Мери в спину и со стуком упало на пол. Она быстро обернулась, готовая встретиться лицом к лицу с тем, кто это сделал, но, опустив глаза, увидела на ковре большой ключ. Улыбнувшись, подняла его, схватила черную шляпу и уже на ходу крикнула:
— Спасибо вам! Как я не подумала о том, что вы не оставите меня в беде! Спасибо! Спасибо!
Глава 22
Глава 23
— Тсс, Мери, иди сюда, — прошептал Клуни, исполнив несколько па джиги и показывая на ключ на полу, который он просунул под дверь, прежде чем пройти сквозь нее. Он уже отпер дверь, но Мери этого не заметила.
— Она не видит его, — сказал Клэнси, рассматривая себя в большом трюмо. — Как я выгляжу? Достаточно угрожающе? Может, стоит еще нацепить небольшой меч?
— Какая разница? Тебя же все равно никто не видит. Положу-ка я ключ на стол. Тут она его скорее заметит.
Клэнси подошел к окну и стал вглядываться в освещенный луною сад.
— Я уверен, Уиллоуби уже на месте. Но так как ему вся эта затея не по душе, он не станет ждать долго. — Отвернувшись от окна, он увидел, как Мери мечется по комнате, проклиная на чем свет стоит Джека Колтрейна.
— Ну и язычок! Стыдитесь, юная леди! — возмутился Клэнси. Стоявшие на каминной полке часы показывали восемь минут одиннадцатого. — Клуни, нам известно, что индеец уже там, спотыкается в темноте, как и Алоизиус, хотя это не принесет ни одному из них успеха. Джек ускользнул от меня полчаса назад, так что и он там же. — Клэнси подошел к столу и взял ключ. — Ловите, юная леди.
Что-то твердое ударило Мери в спину и со стуком упало на пол. Она быстро обернулась, готовая встретиться лицом к лицу с тем, кто это сделал, но, опустив глаза, увидела на ковре большой ключ. Улыбнувшись, подняла его, схватила черную шляпу и уже на ходу крикнула:
— Спасибо вам! Как я не подумала о том, что вы не оставите меня в беде! Спасибо! Спасибо!
Глава 22
Джек ехал по следам двуколки до тех пор, пока не убедился, что Уолтер и Алоизиус направляются к дому Генри Шерлока.
— Значит, вы думаете так же, джентльмены? Отлично! Я оставлю вас наблюдать за тем, покинет ли Шерлок сегодня свой дом, — вслух сказал Джек. Натянув поводья, он повернул обратно в сторону большой дороги, где двое суток назад разбойник ограбил ничего не подозревавших путников.
Проехав около трех миль, Джек спешился, привязал коня к толстой ветке дерева в нескольких ярдах от дороги и пошел пешком через лес.
Он осторожно, но быстро пробирался в темноте — лунный свет не проникал в чащу деревьев. Он был уверен, что Кипп выберет их старое место у поваленного дерева, потому что ему не улыбалось — в этом Джек опять же не сомневался — искать новое место, да еще в темноте. Впрочем, может, Киппа и не будет в условленном месте. Забрался под одеяло у себя дома и счастлив, что избежал участия в безумном плане Мери.
А вот и нет. Приехал. Выглядел он довольно привлекательно: весь в черном, светлые волосы завязаны черным шелковым шарфом, как у пирата. Что лучше, подумал Джек, остаться наблюдателем или подкрасться к Киппу сзади и хорошенько напугать его?
Но Джек перестал улыбаться, увидев рядом с Киппом Мери, которую оставил надежно запертой в Колтрейне. Оба были верхом и прятались за тремя большими сросшимися дубами. Как это он не учел того, что Мери останется там, где она есть, если только не решит, что ей необходимо быть в другом месте?
Кажется, она чувствует себя очень удобно в его старом черном плаще.
Джек присел на корточки и тоже стал ждать, думая о том, что же они предпримут, если появится новый Рыцарь Ночи.
— Я убеждена, Кипп, что нам лучше быть поближе к дороге, — услышал он голос Мери. Она, видимо, повторяла это уже не в первый раз. — Запомни, мы не должны стрелять в этого человека. Я знаю, что это не Джек. Но если это он…
— Если это он, я свалю его на землю и задушу, — сказал Кипп и передернул плечами от холода. — Надо было надеть плащ, здесь чертовски сыро. Почему бы разбойникам не нападать днем, как ты думаешь? Днем гораздо теплее и нет комаров, готовых сожрать тебя заживо.
Кипп явно не одобрял затеи Мери. Джеку пришлось покрепче сжать губы, чтобы не рассмеяться, когда он услышал, как Кипп шлепнул себя по шее.
Вдруг Джек насторожился, потому что откуда-то сзади до него донесся стук колес несущейся кареты. Звук был довольно слабым, но Джек не сомневался: карета опрокинется на повороте, за которым начинался крутой спуск с холма.
— Черт! — сквозь зубы процедил он, и бросился обратно к дороге, к тому месту, где был привязан его конь. Он мигом вскочил в седло и пришпорил коня. На дороге Джек остановился и стал ждать.
Долго ждать не пришлось — всего несколько секунд. Стараясь держаться края дороги, Джек пустил коня галопом. Обернувшись, он увидел, что на него движется четверка обезумевших лошадей. Карета качалась из стороны в сторону. Кучера на козлах не было.
Когда коренник поравнялся с Джеком, тот отбросил стремена и ждал его, пытаясь схватить поводья.
Через несколько секунд, минут, часов — лошади успокоились, замедлили бег и наконец остановились как раз перед поворотом к спуску. Беда миновала.
Джек спешился и, все еще не выпуская поводья, крикнул:
— Есть кто-нибудь в карете? С вами все в порядке? Из кареты не донеслось ни звука. Джек услышал, что к нему подъезжают Мери с Киппом, и приказал Киппу занять место кучера.
— Мери, проверь, есть ли кто в карете. Нет, погоди. Я сам. Может, в карете раненый или мертвый. Не надо, чтобы ты это видела.
— Джек? — спросила Мери. Она спешилась и привязала поводья своей лошади к запяткам кареты. — Не верю своим глазам! Это все-таки ты! Ах, Джек, как ты мог!
Схватив Мери за локоть, Джек оттащил ее от двери кареты.
— Ты думаешь, я ограбил карету? Ты с ума сошла? Я здесь только из-за тебя — и как тебе, черт возьми, удалось выйти из комнаты?
Стиснув зубы, Мери смерила его свирепым взглядом.
— О-хо-хо! — отдуваясь и отряхивая пыль, Клуни и Клэнси прибыли на место происшествия. Они слетели с лошадей Киппа и Мери, когда те неожиданно бросились на дорогу. — Если она признается, как все было, его хватит удар прямо на наших глазах. Отвлеки его, Клэнси, или нам придется выслушать лекцию. Как-то это удручает — все время слышать от парня, будто мы не существуем.
Клэнси, с которого достаточно было приключений, с радостью выполнил просьбу друга. Он рванул на себя дверцу кареты, и какой-то большой, нарядно одетый человек вывалился прямо сквозь него на землю.
— Этого достаточно? — поинтересовался Клэнси.
— Лорд Хардкасл? — воскликнул Кипп, легко спрыгивая с облучка прямо на грязную дорогу. Он стянул с головы шарф и сунул его в карман. — Надо же было встретиться с вами здесь. В последний раз мы виделись в Лондоне, кажется? Пытаетесь избавиться… э… пристроить еще одну из ваших красавиц дочек? С вами все в порядке, сэр? — Кипп стал с трудом поднимать его светлость на ноги. — Вот так-то лучше.
— Уиллоуби? Господи, да это же Уиллоуби! — Лорд Хардкасл схватил Киппа за плечи и заключил его в объятия. — Я уж думал, что нам не избежать смерти. Но ты спас нас, мой мальчик, спас нас. Кто бы мог подумать, что такой пижон… прости, я не это имел в виду…
Он отпустил наконец Киппа, как раз в тот момент, когда Джек толкнул Мери за большой дуб и зажал ей рукой рот.
— Сьюзен, дорогая, — лорд Хардкасл обернулся к карете, — посмотри, кто наш спаситель. Ты не поверишь, но это Уиллоуби. Помнишь, тот дурачок, который недавно гонялся в парке за бабочками.
Джек, держа Мери за руку, вел ее через лес вдоль дороги. Жестами он показал ей, чтобы она стояла тихо, пока он отвяжет ее лошадь от запяток кареты. Было слишком темно, и взволнованный лорд Хардкасл ничего не заметил.
— По правде говоря, это не я… — Кипп озирался, явно не желая выступать в роли героя. Особенно потому, что леди Сьюзен уже вышла из кареты и было похоже, что она собирается поцеловать того, кто спас ее от неминуемой ужасной смерти. Объяснения Киппа были прерваны, потому что леди Сьюзен — что касалось анатомических размеров и эмоционального состояния, копия отца — бросилась ему на шею и тут же потеряла сознание.
— Здорово это у нее получилось, да, Клэнси? — сказал Клуни, внимательно изучая леди Сьюзен, а потом падая в объятия ошарашенного Клэнси. — Надо будет порепетировать, когда мы соберемся в следующий раз играть какую-нибудь шекспировскую…
— Прекрати сейчас же! — приказал Клэнси, отталкивая Клуни, да так, что округлое привидение отлетело прямо в куст шиповника.
Пока Кипп стоял, умоляющим взглядом всматриваясь в темный лес, Джек приложил к губам палец и показал на что-то позади себя, будучи уверен, что Кипп поймет его и не выдаст Мери. Ни Джек, ни Кипп не хотели бы, чтобы ее присутствие, равно как ее костюм, стали предметом обсуждения, когда лорд Хардкасл будет рассказывать о своем приключении.
Кипп едва заметно кивнул — все его силы ушли на то, чтобы поддерживать все еще не очнувшуюся леди Сьюзен. Джек тут же скрылся в темноте.
Прошло несколько минут, прежде чем она пришла в себя и смогла стоять самостоятельно.
Лорд Хардкасл стал рассказывать, как случилось, что они мчались по дороге без кучера, который, связанный по рукам и ногам, принялся в эту минуту стонать и биться в ящике под козлами.
— Мы заблудились. Кучер, видимо, пропустил нужный поворот, потому что мы должны были прибыть на прием в дом лорда Лассера еще до наступления темноты. Не имею понятия, куда подевались наш второй кучер, мой камердинер, горничная Сьюзен и все наши вещи. Потом на нас напал разбойник, как я и опасался. Ни один разумный человек не пустится в путь поздно вечером, особенно если с ним его ребенок. — Лорд Хардкасл вытер лоб большим носовым платком.
— Он отобрал у меня кошелек, а у Сьюзен — ожерелье и кольцо с рубинами, потом связал кучера и запихнул его в ящик. А потом хлестнул лошадей, и они помчались по дороге как безумные. Нас мотало в карете из стороны в сторону, и нам не оставалось ничего другого, как молиться. Нам грозила неминуемая гибель, если бы не ты, Уиллоуби. Ты спас нас.
— Господи помилуй, — сказал Кипп, — так это был всего один разбойник, милорд? Я уверен, что вы справились бы с целой шайкой грабителей, ведь вы защищали дорогую леди Сьюзен.
Лорд Хардкасл пару раз громко кашлянул.
— Да-да, конечно, Уиллоуби. Это вина кучера: зачем он остановился? Когда я оказался под дулом пистолета, мне ничего не оставалось, как отдать разбойнику кошелек. Я же не мог рисковать. Со мной моя девочка. Ты меня понимаешь, Уиллоуби?
— Конечно, милорд. — Кипп обернулся в сторону Джека и сделал страшные глаза, так что Джеку снова пришлось зажать Мери рот, чтобы она не засмеялась и не выдала их. — Скажите, милорд, а вам удалось разглядеть этого разбойника? Может, вы видели его лицо?
— Он был в маске до самых глаз, — сказала леди Сьюзен, обмахиваясь веером. — Такой большой и очень высокий.
— Огромный, — добавил лорд Хардкасл и поднял руки, показывая, какого роста был разбойник. — Просто гигант.
— Весь в черном с головы до ног. В общем, как вы.
— У него было два пистолета.
— Он сказал всего несколько слов, но они выдавали в нем джентльмена. Во всяком случае, он сказал «пожалуйста», когда велел мне снять ожерелье.
— Понятно. — Кипп кивнул. — Я слышал об этом человеке и сам за ним охочусь. Поэтому я так одет, леди Сьюзен. И хотя мне неловко задавать вам такой вопрос, скажите: он поцеловал вас?
— Поцеловал? — Леди Сьюзен надула губы. — Нет, — сказала она немного нерешительно, — не поцеловал.
— Да он не посмел бы! — вскричал лорд Хардкасл, прижимая к себе вдруг расстроившуюся дочь. — Он назвал себя Рыцарем Ночи. Романтическая чушь! Так, Уиллоуби, если ты закончил задавать свои бессмысленные вопросы, пора проводить нас к тебе в поместье, где мы смогли бы провести остаток ночи в качестве твоих гостей. Возможно, нам придется остаться еще на несколько дней, потому что мою дочь очень расстроили события сегодняшнего вечера. Она очень чувствительный ребенок. Правда, Сьюзи?
Леди Сьюзен скукожилась прямо на глазах, что было подвигом для такой девушки, как она: ее комплекция позволила бы ей донести на своих плечах карету до самого поместья Киппа.
— Да, папочка, боюсь у меня начнется приступ, если мы не окажемся в тепле. Как мило с вашей стороны предложить нам свое гостеприимство.
— Что вы! Я очень рад, миледи, милорд, — ответил Кипп, сделав довольно сносный пируэт ногой, если учесть, что его голова была повернута в сторону леса, а выражение лица было такое, что Джек понял: взамен ему придется оказать Киппу услугу — и немалую.
— Пошли, — шепнул Джек Мери и потащил ее за собой через лес, чтобы найти своего коня. Лошадь Мери вела за собой под уздцы.
— Пошли, — сказал Клэнси, обращаясь к Клуни, который, глядя на леди Сьюзен, передразнивал все ее ужимки. — Если мы хотим попасть обратно в Колтрейн-Хаус, мы должны следовать за Джеком и Мери. Прогулка обещает быть интересной. Ты с этим согласен, Клуни?
Почти одновременно с тем, как отъехала карета, из леса, волоча за собой вожжи, появился конь Джека. Джек щелкнул пальцами.
— Давай, малыш.
— А как его зовут? — спросила Мери, не обращая внимания на то, что Джек без всяких церемоний посадил ее на лошадь.
— У него нет клички, — отрезал Джек, слишком занятый мыслями о том, что они услышали от лорда Хардкасла.
— Нет клички? — удивилась Мери. — Это почему же?
— А это имеет какое-то значение? — Джек выехал на дорогу и подождал, пока Мери будет рядом. Он не дал клички коню, которого купил в Лондоне, потому что не знал, сможет ли остаться в Колтрейн-Хаусе и вообще в Англии. Он не хотел, чтобы у него возникло к кому-либо чувство привязанности, даже к лошади, — настолько был не уверен в том, что дома ему обрадуются, а сам он сумеет справиться с воспоминаниями о прошлом.
Каждый был занят своими мыслями, и они молчали, пока не доехали до конюшен Колтрейна. Там Джек помог Мери спешиться, и оба автоматически занялись каждый своей лошадью — завели в денник и задали корма, перед тем как пойти в дом.
— Значит, это не ты, — наконец вымолвила Мери. — Я рада. Я не думала, что ты можешь поступить так опрометчиво, но все же не была уверена.
— Спасибо. И это не Кипп. Откровенно говоря, я подумывал, не его ли это рук дело — возрождение Рыцаря Ночи. Он способен на всякие выходки.
Мери засмеялась и дружески прижалась к Джеку. Они вошли в дом через боковую дверь, как не раз делали по ночам в детстве, когда убегали из дома без спросу.
— Если не считать того…
— Чего, Мери? Ты же слышала, что рассказал лорд Хардкасл. Разбойник представился Рыцарем Ночи.
Они стали подниматься по черной лестнице. От усталости у Джека подкашивались ноги. Завтра утром у него все будет болеть, царапин и синяков, похоже, немало. Ведь когда он на ходу перемахнул на коренника, попал больше на сбрую, чем на лошадь.
— Если не считать того, что этот разбойник не поцеловал леди Сьюзен. Я хочу сказать, если он поцеловал Анну Хедли, он мог бы поцеловать также леди Сьюзен. Как ты думаешь, почему он этого не сделал?
— Может, потому, что была полная луна и он лучше ее рассмотрел? — усмехнулся Джек, но тут же стал серьезным. — Не намекаешь ли ты на то, что существуют два человека, играющих роль Рыцаря Ночи?
Джек и сам это предполагал, но не думал, что эта мысль придет и Мэри в голову.
Мери сняла шляпу, рыжие волосы каскадом упали на плечи.
— Не знаю, на что я намекаю, Джек. Просто Анну поцеловали, а леди Сьюзен — нет, и забрали ожерелье. Грабежи совершались на одной и той же дороге, но разными способами.
— Верно. Эти грабежи становятся все опаснее. Первый не был рассчитан на то, чтобы подвергнуть пассажиров кареты опасности. Во втором случае Хардкасл и его дочь могли здорово пострадать или даже разбиться, если бы нас там не было. Теперь все, включая незамужнюю тетку лорда и тех, кто пять лет назад восхищался Рыцарем Ночи, станут в один голос кричать, что его надо поймать и повесить.
— Ты прав. Нам надо схватить его или их, до того как решат, что это ты. — Настроение у обоих было мрачное. — Или все же это один и тот же человек? Алоизиусу это наверняка известно, но я не собираюсь будить его среди ночи, чтобы спросить об этом.
Упоминание об их с Мери общем наставнике заставило Джека вспомнить поведение Алоизиуса и Уолтера после обеда. Интересно, что им удалось узнать?
— Ты сможешь спросить его утром, дорогая. А теперь расскажи, как ты сумела открыть дверь?
Они уже подошли к спальне, и Джек провел рукой по ее волосам, как тысячу раз делал в их благословенном прошлом. Но на сей раз это было ошибкой. Он это сразу почувствовал и сказал довольно резко, чтобы скрыть неловкость:
— Сразу ложись спать.
— Как? — улыбнулась она, глядя на него. — Разве ты сначала не прочтешь мне лекцию на тему, какая я глупая, что пошла охотиться за разбойником?
— Я бы запер тебя в твоей спальне на две недели, если бы мне не нужна была твоя помощь, чтобы разобраться с тем, что происходит в каждой комнате этого дома. Не сомневаюсь, не прошло бы и пяти минут, как ты сумела б выбраться. Но это не значит, что я на тебя не сержусь. На Киппа, кстати, тоже. Хотя, — закончил он, улыбаясь, — Киппу предстоит тяжелое испытание в последующие несколько дней.
Мери открыла дверь спальни и вошла. Склонив голову набок, вопросительно посмотрела на Джека, внимание которого привлекла широкая кровать, полускрытая в слабо освещенной комнате.
— Испытание? Ах да. Я понимаю, о чем ты. Леди Сьюзен смотрела на него довольно призывно, ты заметил? Господи, бедный Кипп. Э-э… хочешь войти? Это никого не будет шокировать — ведь мы женаты.
— Что? Ах да, бедный Кипп, — повторил Джек, понимая, что смотрит на брачное ложе, принадлежащее ему по праву. А Мери — благослови ее Господь, а его черт бы побрал — смотрела на него так, словно знала, что он принадлежит ей по праву. — Нет, Мери, уже поздно. Я хочу сейчас же лечь спать.
Улыбка исчезла с лица Мери. Она стиснула зубы, чтобы не задрожал подбородок, и ни одна слезинка не скатилась по побледневшему лицу.
— Да, уже поздно.
Протянув руку, Джек дотронулся до ее плеча:
— Мери, я…
— Тс-с, — прошептала она и, встав на цыпочки, прижалась губами к его рту. Ее поцелуй был страстным, хотя и неумелым, но Джеку стало жарко. Его сердце разрывалось от боли, от ее безоглядной любви.
Он мог бы сдаться, подчиниться. Это было бы так легко. Разом кончились бы все его страхи и сомнения. Больше не надо было бы задавать вопросы, не надо было бы ничего бояться. Он мог бы сделать ее своей. И забыть, что сказал ему отец в ту последнюю ночь.
Это было бы так легко.
Но он стоял, не отвечая на ее поцелуй, хотя внутри у него все гибло.
И он ушел.
— Значит, вы думаете так же, джентльмены? Отлично! Я оставлю вас наблюдать за тем, покинет ли Шерлок сегодня свой дом, — вслух сказал Джек. Натянув поводья, он повернул обратно в сторону большой дороги, где двое суток назад разбойник ограбил ничего не подозревавших путников.
Проехав около трех миль, Джек спешился, привязал коня к толстой ветке дерева в нескольких ярдах от дороги и пошел пешком через лес.
Он осторожно, но быстро пробирался в темноте — лунный свет не проникал в чащу деревьев. Он был уверен, что Кипп выберет их старое место у поваленного дерева, потому что ему не улыбалось — в этом Джек опять же не сомневался — искать новое место, да еще в темноте. Впрочем, может, Киппа и не будет в условленном месте. Забрался под одеяло у себя дома и счастлив, что избежал участия в безумном плане Мери.
А вот и нет. Приехал. Выглядел он довольно привлекательно: весь в черном, светлые волосы завязаны черным шелковым шарфом, как у пирата. Что лучше, подумал Джек, остаться наблюдателем или подкрасться к Киппу сзади и хорошенько напугать его?
Но Джек перестал улыбаться, увидев рядом с Киппом Мери, которую оставил надежно запертой в Колтрейне. Оба были верхом и прятались за тремя большими сросшимися дубами. Как это он не учел того, что Мери останется там, где она есть, если только не решит, что ей необходимо быть в другом месте?
Кажется, она чувствует себя очень удобно в его старом черном плаще.
Джек присел на корточки и тоже стал ждать, думая о том, что же они предпримут, если появится новый Рыцарь Ночи.
— Я убеждена, Кипп, что нам лучше быть поближе к дороге, — услышал он голос Мери. Она, видимо, повторяла это уже не в первый раз. — Запомни, мы не должны стрелять в этого человека. Я знаю, что это не Джек. Но если это он…
— Если это он, я свалю его на землю и задушу, — сказал Кипп и передернул плечами от холода. — Надо было надеть плащ, здесь чертовски сыро. Почему бы разбойникам не нападать днем, как ты думаешь? Днем гораздо теплее и нет комаров, готовых сожрать тебя заживо.
Кипп явно не одобрял затеи Мери. Джеку пришлось покрепче сжать губы, чтобы не рассмеяться, когда он услышал, как Кипп шлепнул себя по шее.
Вдруг Джек насторожился, потому что откуда-то сзади до него донесся стук колес несущейся кареты. Звук был довольно слабым, но Джек не сомневался: карета опрокинется на повороте, за которым начинался крутой спуск с холма.
— Черт! — сквозь зубы процедил он, и бросился обратно к дороге, к тому месту, где был привязан его конь. Он мигом вскочил в седло и пришпорил коня. На дороге Джек остановился и стал ждать.
Долго ждать не пришлось — всего несколько секунд. Стараясь держаться края дороги, Джек пустил коня галопом. Обернувшись, он увидел, что на него движется четверка обезумевших лошадей. Карета качалась из стороны в сторону. Кучера на козлах не было.
Когда коренник поравнялся с Джеком, тот отбросил стремена и ждал его, пытаясь схватить поводья.
Через несколько секунд, минут, часов — лошади успокоились, замедлили бег и наконец остановились как раз перед поворотом к спуску. Беда миновала.
Джек спешился и, все еще не выпуская поводья, крикнул:
— Есть кто-нибудь в карете? С вами все в порядке? Из кареты не донеслось ни звука. Джек услышал, что к нему подъезжают Мери с Киппом, и приказал Киппу занять место кучера.
— Мери, проверь, есть ли кто в карете. Нет, погоди. Я сам. Может, в карете раненый или мертвый. Не надо, чтобы ты это видела.
— Джек? — спросила Мери. Она спешилась и привязала поводья своей лошади к запяткам кареты. — Не верю своим глазам! Это все-таки ты! Ах, Джек, как ты мог!
Схватив Мери за локоть, Джек оттащил ее от двери кареты.
— Ты думаешь, я ограбил карету? Ты с ума сошла? Я здесь только из-за тебя — и как тебе, черт возьми, удалось выйти из комнаты?
Стиснув зубы, Мери смерила его свирепым взглядом.
— О-хо-хо! — отдуваясь и отряхивая пыль, Клуни и Клэнси прибыли на место происшествия. Они слетели с лошадей Киппа и Мери, когда те неожиданно бросились на дорогу. — Если она признается, как все было, его хватит удар прямо на наших глазах. Отвлеки его, Клэнси, или нам придется выслушать лекцию. Как-то это удручает — все время слышать от парня, будто мы не существуем.
Клэнси, с которого достаточно было приключений, с радостью выполнил просьбу друга. Он рванул на себя дверцу кареты, и какой-то большой, нарядно одетый человек вывалился прямо сквозь него на землю.
— Этого достаточно? — поинтересовался Клэнси.
— Лорд Хардкасл? — воскликнул Кипп, легко спрыгивая с облучка прямо на грязную дорогу. Он стянул с головы шарф и сунул его в карман. — Надо же было встретиться с вами здесь. В последний раз мы виделись в Лондоне, кажется? Пытаетесь избавиться… э… пристроить еще одну из ваших красавиц дочек? С вами все в порядке, сэр? — Кипп стал с трудом поднимать его светлость на ноги. — Вот так-то лучше.
— Уиллоуби? Господи, да это же Уиллоуби! — Лорд Хардкасл схватил Киппа за плечи и заключил его в объятия. — Я уж думал, что нам не избежать смерти. Но ты спас нас, мой мальчик, спас нас. Кто бы мог подумать, что такой пижон… прости, я не это имел в виду…
Он отпустил наконец Киппа, как раз в тот момент, когда Джек толкнул Мери за большой дуб и зажал ей рукой рот.
— Сьюзен, дорогая, — лорд Хардкасл обернулся к карете, — посмотри, кто наш спаситель. Ты не поверишь, но это Уиллоуби. Помнишь, тот дурачок, который недавно гонялся в парке за бабочками.
Джек, держа Мери за руку, вел ее через лес вдоль дороги. Жестами он показал ей, чтобы она стояла тихо, пока он отвяжет ее лошадь от запяток кареты. Было слишком темно, и взволнованный лорд Хардкасл ничего не заметил.
— По правде говоря, это не я… — Кипп озирался, явно не желая выступать в роли героя. Особенно потому, что леди Сьюзен уже вышла из кареты и было похоже, что она собирается поцеловать того, кто спас ее от неминуемой ужасной смерти. Объяснения Киппа были прерваны, потому что леди Сьюзен — что касалось анатомических размеров и эмоционального состояния, копия отца — бросилась ему на шею и тут же потеряла сознание.
— Здорово это у нее получилось, да, Клэнси? — сказал Клуни, внимательно изучая леди Сьюзен, а потом падая в объятия ошарашенного Клэнси. — Надо будет порепетировать, когда мы соберемся в следующий раз играть какую-нибудь шекспировскую…
— Прекрати сейчас же! — приказал Клэнси, отталкивая Клуни, да так, что округлое привидение отлетело прямо в куст шиповника.
Пока Кипп стоял, умоляющим взглядом всматриваясь в темный лес, Джек приложил к губам палец и показал на что-то позади себя, будучи уверен, что Кипп поймет его и не выдаст Мери. Ни Джек, ни Кипп не хотели бы, чтобы ее присутствие, равно как ее костюм, стали предметом обсуждения, когда лорд Хардкасл будет рассказывать о своем приключении.
Кипп едва заметно кивнул — все его силы ушли на то, чтобы поддерживать все еще не очнувшуюся леди Сьюзен. Джек тут же скрылся в темноте.
Прошло несколько минут, прежде чем она пришла в себя и смогла стоять самостоятельно.
Лорд Хардкасл стал рассказывать, как случилось, что они мчались по дороге без кучера, который, связанный по рукам и ногам, принялся в эту минуту стонать и биться в ящике под козлами.
— Мы заблудились. Кучер, видимо, пропустил нужный поворот, потому что мы должны были прибыть на прием в дом лорда Лассера еще до наступления темноты. Не имею понятия, куда подевались наш второй кучер, мой камердинер, горничная Сьюзен и все наши вещи. Потом на нас напал разбойник, как я и опасался. Ни один разумный человек не пустится в путь поздно вечером, особенно если с ним его ребенок. — Лорд Хардкасл вытер лоб большим носовым платком.
— Он отобрал у меня кошелек, а у Сьюзен — ожерелье и кольцо с рубинами, потом связал кучера и запихнул его в ящик. А потом хлестнул лошадей, и они помчались по дороге как безумные. Нас мотало в карете из стороны в сторону, и нам не оставалось ничего другого, как молиться. Нам грозила неминуемая гибель, если бы не ты, Уиллоуби. Ты спас нас.
— Господи помилуй, — сказал Кипп, — так это был всего один разбойник, милорд? Я уверен, что вы справились бы с целой шайкой грабителей, ведь вы защищали дорогую леди Сьюзен.
Лорд Хардкасл пару раз громко кашлянул.
— Да-да, конечно, Уиллоуби. Это вина кучера: зачем он остановился? Когда я оказался под дулом пистолета, мне ничего не оставалось, как отдать разбойнику кошелек. Я же не мог рисковать. Со мной моя девочка. Ты меня понимаешь, Уиллоуби?
— Конечно, милорд. — Кипп обернулся в сторону Джека и сделал страшные глаза, так что Джеку снова пришлось зажать Мери рот, чтобы она не засмеялась и не выдала их. — Скажите, милорд, а вам удалось разглядеть этого разбойника? Может, вы видели его лицо?
— Он был в маске до самых глаз, — сказала леди Сьюзен, обмахиваясь веером. — Такой большой и очень высокий.
— Огромный, — добавил лорд Хардкасл и поднял руки, показывая, какого роста был разбойник. — Просто гигант.
— Весь в черном с головы до ног. В общем, как вы.
— У него было два пистолета.
— Он сказал всего несколько слов, но они выдавали в нем джентльмена. Во всяком случае, он сказал «пожалуйста», когда велел мне снять ожерелье.
— Понятно. — Кипп кивнул. — Я слышал об этом человеке и сам за ним охочусь. Поэтому я так одет, леди Сьюзен. И хотя мне неловко задавать вам такой вопрос, скажите: он поцеловал вас?
— Поцеловал? — Леди Сьюзен надула губы. — Нет, — сказала она немного нерешительно, — не поцеловал.
— Да он не посмел бы! — вскричал лорд Хардкасл, прижимая к себе вдруг расстроившуюся дочь. — Он назвал себя Рыцарем Ночи. Романтическая чушь! Так, Уиллоуби, если ты закончил задавать свои бессмысленные вопросы, пора проводить нас к тебе в поместье, где мы смогли бы провести остаток ночи в качестве твоих гостей. Возможно, нам придется остаться еще на несколько дней, потому что мою дочь очень расстроили события сегодняшнего вечера. Она очень чувствительный ребенок. Правда, Сьюзи?
Леди Сьюзен скукожилась прямо на глазах, что было подвигом для такой девушки, как она: ее комплекция позволила бы ей донести на своих плечах карету до самого поместья Киппа.
— Да, папочка, боюсь у меня начнется приступ, если мы не окажемся в тепле. Как мило с вашей стороны предложить нам свое гостеприимство.
— Что вы! Я очень рад, миледи, милорд, — ответил Кипп, сделав довольно сносный пируэт ногой, если учесть, что его голова была повернута в сторону леса, а выражение лица было такое, что Джек понял: взамен ему придется оказать Киппу услугу — и немалую.
— Пошли, — шепнул Джек Мери и потащил ее за собой через лес, чтобы найти своего коня. Лошадь Мери вела за собой под уздцы.
— Пошли, — сказал Клэнси, обращаясь к Клуни, который, глядя на леди Сьюзен, передразнивал все ее ужимки. — Если мы хотим попасть обратно в Колтрейн-Хаус, мы должны следовать за Джеком и Мери. Прогулка обещает быть интересной. Ты с этим согласен, Клуни?
Почти одновременно с тем, как отъехала карета, из леса, волоча за собой вожжи, появился конь Джека. Джек щелкнул пальцами.
— Давай, малыш.
— А как его зовут? — спросила Мери, не обращая внимания на то, что Джек без всяких церемоний посадил ее на лошадь.
— У него нет клички, — отрезал Джек, слишком занятый мыслями о том, что они услышали от лорда Хардкасла.
— Нет клички? — удивилась Мери. — Это почему же?
— А это имеет какое-то значение? — Джек выехал на дорогу и подождал, пока Мери будет рядом. Он не дал клички коню, которого купил в Лондоне, потому что не знал, сможет ли остаться в Колтрейн-Хаусе и вообще в Англии. Он не хотел, чтобы у него возникло к кому-либо чувство привязанности, даже к лошади, — настолько был не уверен в том, что дома ему обрадуются, а сам он сумеет справиться с воспоминаниями о прошлом.
Каждый был занят своими мыслями, и они молчали, пока не доехали до конюшен Колтрейна. Там Джек помог Мери спешиться, и оба автоматически занялись каждый своей лошадью — завели в денник и задали корма, перед тем как пойти в дом.
— Значит, это не ты, — наконец вымолвила Мери. — Я рада. Я не думала, что ты можешь поступить так опрометчиво, но все же не была уверена.
— Спасибо. И это не Кипп. Откровенно говоря, я подумывал, не его ли это рук дело — возрождение Рыцаря Ночи. Он способен на всякие выходки.
Мери засмеялась и дружески прижалась к Джеку. Они вошли в дом через боковую дверь, как не раз делали по ночам в детстве, когда убегали из дома без спросу.
— Если не считать того…
— Чего, Мери? Ты же слышала, что рассказал лорд Хардкасл. Разбойник представился Рыцарем Ночи.
Они стали подниматься по черной лестнице. От усталости у Джека подкашивались ноги. Завтра утром у него все будет болеть, царапин и синяков, похоже, немало. Ведь когда он на ходу перемахнул на коренника, попал больше на сбрую, чем на лошадь.
— Если не считать того, что этот разбойник не поцеловал леди Сьюзен. Я хочу сказать, если он поцеловал Анну Хедли, он мог бы поцеловать также леди Сьюзен. Как ты думаешь, почему он этого не сделал?
— Может, потому, что была полная луна и он лучше ее рассмотрел? — усмехнулся Джек, но тут же стал серьезным. — Не намекаешь ли ты на то, что существуют два человека, играющих роль Рыцаря Ночи?
Джек и сам это предполагал, но не думал, что эта мысль придет и Мэри в голову.
Мери сняла шляпу, рыжие волосы каскадом упали на плечи.
— Не знаю, на что я намекаю, Джек. Просто Анну поцеловали, а леди Сьюзен — нет, и забрали ожерелье. Грабежи совершались на одной и той же дороге, но разными способами.
— Верно. Эти грабежи становятся все опаснее. Первый не был рассчитан на то, чтобы подвергнуть пассажиров кареты опасности. Во втором случае Хардкасл и его дочь могли здорово пострадать или даже разбиться, если бы нас там не было. Теперь все, включая незамужнюю тетку лорда и тех, кто пять лет назад восхищался Рыцарем Ночи, станут в один голос кричать, что его надо поймать и повесить.
— Ты прав. Нам надо схватить его или их, до того как решат, что это ты. — Настроение у обоих было мрачное. — Или все же это один и тот же человек? Алоизиусу это наверняка известно, но я не собираюсь будить его среди ночи, чтобы спросить об этом.
Упоминание об их с Мери общем наставнике заставило Джека вспомнить поведение Алоизиуса и Уолтера после обеда. Интересно, что им удалось узнать?
— Ты сможешь спросить его утром, дорогая. А теперь расскажи, как ты сумела открыть дверь?
Они уже подошли к спальне, и Джек провел рукой по ее волосам, как тысячу раз делал в их благословенном прошлом. Но на сей раз это было ошибкой. Он это сразу почувствовал и сказал довольно резко, чтобы скрыть неловкость:
— Сразу ложись спать.
— Как? — улыбнулась она, глядя на него. — Разве ты сначала не прочтешь мне лекцию на тему, какая я глупая, что пошла охотиться за разбойником?
— Я бы запер тебя в твоей спальне на две недели, если бы мне не нужна была твоя помощь, чтобы разобраться с тем, что происходит в каждой комнате этого дома. Не сомневаюсь, не прошло бы и пяти минут, как ты сумела б выбраться. Но это не значит, что я на тебя не сержусь. На Киппа, кстати, тоже. Хотя, — закончил он, улыбаясь, — Киппу предстоит тяжелое испытание в последующие несколько дней.
Мери открыла дверь спальни и вошла. Склонив голову набок, вопросительно посмотрела на Джека, внимание которого привлекла широкая кровать, полускрытая в слабо освещенной комнате.
— Испытание? Ах да. Я понимаю, о чем ты. Леди Сьюзен смотрела на него довольно призывно, ты заметил? Господи, бедный Кипп. Э-э… хочешь войти? Это никого не будет шокировать — ведь мы женаты.
— Что? Ах да, бедный Кипп, — повторил Джек, понимая, что смотрит на брачное ложе, принадлежащее ему по праву. А Мери — благослови ее Господь, а его черт бы побрал — смотрела на него так, словно знала, что он принадлежит ей по праву. — Нет, Мери, уже поздно. Я хочу сейчас же лечь спать.
Улыбка исчезла с лица Мери. Она стиснула зубы, чтобы не задрожал подбородок, и ни одна слезинка не скатилась по побледневшему лицу.
— Да, уже поздно.
Протянув руку, Джек дотронулся до ее плеча:
— Мери, я…
— Тс-с, — прошептала она и, встав на цыпочки, прижалась губами к его рту. Ее поцелуй был страстным, хотя и неумелым, но Джеку стало жарко. Его сердце разрывалось от боли, от ее безоглядной любви.
Он мог бы сдаться, подчиниться. Это было бы так легко. Разом кончились бы все его страхи и сомнения. Больше не надо было бы задавать вопросы, не надо было бы ничего бояться. Он мог бы сделать ее своей. И забыть, что сказал ему отец в ту последнюю ночь.
Это было бы так легко.
Но он стоял, не отвечая на ее поцелуй, хотя внутри у него все гибло.
И он ушел.
Глава 23
Мистера Поппо перевели из столовой, где он ремонтировал камин, как и нескольких других рабочих, в спальню к Джеку. Когда они там закончили, Мери велела им перейти в соседнюю комнату и как можно громче стучать молотками, желательно с семи утра.
Мери занималась делами, стараясь никому не показываться на глаза. И другие обитатели дома, не договариваясь, тоже словно решили выждать какое-то время.
А Рыцарь Ночи за три дня совершил еще три ограбления.
На четвертый день, когда Джек и Мери сидели в большой гостиной в ожидании обеда, в Колтрейн-Хаус прибыл сквайр Хедли. Не успел Максвелл доложить о нем, как сквайр оттолкнул его и буквально ворвался в комнату.
— Глянь на этого индюка в нелепом костюме, Клуни. Напыщенный, жирный пигмей. — Клэнси и Клуни, как обычно, сидели на люстре. — Как говаривала моя мать — святая женщина, — как ни ряди кабана в шелка, он кабаном и останется.
— Погляди на живот, Клэнси! Видать, любитель хорошо поесть! А какой нос! — Клуни смотрел сверху, как Хедли усаживается на диван. — Помяни мое слово, этот человек — пьяница. Он способен выпить и чернила, если ничего другого не будет под рукой. Но что ему здесь нужно, Клэнси, как ты думаешь? Местные помещики сюда не приезжают и никогда не приезжали. Тихо, он что-то говорит!
— Я никогда не знал вас достаточно хорошо, — сказал сквайр, принимая у Джека бокал вина. — Времени не было, да, признаться, и желания. Что касается вашего отца, моя жена не велела даже приближаться к вашему поместью. До нас доходили слухи — не без этого, — мы знали, что у вас творится. Ни стыда, ни совести. А ведь в доме были дети. Моя Сара не позволяла мне даже ногой ступать на вашу землю. Сплошное пьянство и — простите меня, мисс, — разврат. До детей никому не было дела. А еще к вашему дому прибились актеры! Нет-нет, Сара не потерпела бы такого. Моя жена — добрая христианка.
Мери еле сдержалась. Добрая христианка? Как бы не так! Эта «добрая христианка» знала, что в доме двое детей, и ничего не сделала? Пальцем не пошевельнула, чтобы помочь.
— Я уверена, она молилась за наши души, сквайр, — наконец сказала Мери, когда смогла разомкнуть крепко стиснутые зубы.
— Вот это удар! Довольно ощутимый, — воскликнул Клэнси, аплодируя замечанию Мери.
А Клуни послал ей не менее полудюжины воздушных поцелуев.
— Что? Молилась за ваши души? О да, конечно. — Сквайр оттянул пальцем тугой, накрахмаленный воротник, у него покраснели не только щеки, но и подбородок. — Уверен, что так она и поступала. Она всегда молится, моя Сара. От этих бесконечных молитв и послеобеденных проповедей и запить недолго. — Сквайр Хедли откашлялся, явно смутившись. — Вы, Колтрейн, наверное, удивлены моим визитом?
— Признаться, удивлен. — Джек встал и, подойдя к камину, оперся одной рукой о каминную доску. Вторая была занята бокалом с вином.
Он был так красив, внешне так спокоен, хотя Мери была уверена, что на самом деле он в ярости. Вчера вечером она рассердилась, что он от нее отказался — в который раз! — но и была довольна, что он явно чувствовал себя неловко. Если сквайр Хедли сию минуту не скажет что-нибудь путного, она вскочит, чтобы остановить Джека, прежде чем он бросится на сквайра с кулаками.
Сквайр расстегнул две пуговицы на своем парчовом жилете. Этот человек оделся так, словно ему предстояло быть представленным ко двору, а выглядел при этом как кабан, втиснутый в колбасную кишку. Откуда-то из глубин жилета он достал сложенный вчетверо лист бумаги.
— Я получил вот это сегодня около двух часов пополудни. Если вы меня спросите, кто это прислал, Колтрейн, я не знаю, но письмо касается вас.
— В каком смысле?
— Да уж определенно не в хвалебном, — ответил Хедли и стал разглядывать Джека, словно хотел найти какие-нибудь внешние признаки его недостатков.
— Неужели? — Мери бросила умоляющий взгляд на Джека, призывая его оставаться спокойным и подождать, пока сквайр не договорит.
— Кхе-кхе, — снова откашлялся Хедли. — Как вам известно, я, как мировой судья, отвечаю за соблюдение законов в этом округе. Поэтому письмо и адресовано мне. В нем… э… содержится довольно серьезное обвинение, Колтрейн, и я надеюсь, что вы сможете доказать мне, что это обвинение не более чем бессмыслица.
У Мери сердце ушло в пятки.
— Я тоже на это надеюсь, сквайр. — Джек отошел от камина и сел рядом с Мери. — Вы позволите мне прочитать письмо?
— В этом нет необходимости, — сказал Хедли. засовывая листок за жилет. — Я перескажу вам его содержание, вы можете все отрицать, и я успею домой к обеду. Идет?
Джек склонил голову: — Согласен, сквайр. Ко всему прочему, кто поверит, что дикий Джек Колтрейн умеет читать? Я был предоставлен самому себе… и молитвам вашей жены.
Люстра тихонько звякнула от того, что Клэнси встал в полный рост, чтобы поаплодировать Джеку.
— Послушайте, молодой человек…
— Мой дорогой сквайр, — быстро вмешалась Мери и прижала ладонью его руку, чтобы Хедли не смог вскочить и в возмущении выбежать из дома. — Мой муж иногда говорит не подумав. — Она бросила на Джека взгляд, обещавший, что, если он не будет вести себя как следует, еще большее число рабочих начнет с раннего утра стучать молотками рядом с его спальней. — Он не хотел оскорбить вас, разве не так, дорогой?
— Прошу прощения, сэр, — вдруг улыбнулся Джек, и Мери поняла, что кое-чему он научился в Филадельфии. Хотя и недостаточно: сдерживать свой гнев при упоминании отца ему все еще бывало трудно. Во всяком случае, сейчас он не вскочил и не начал душить сквайра его собственным галстуком.
— Ваше извинение принято, Колтрейн, — великодушно отозвался сквайр. — Короче говоря, позвольте сказать вам, что меня предупредили о появлении Рыцаря Ночи. Того самого, что грабил на большой дороге пять лет назад. Он появляется в нескольких милях от вашего поместья, в одном и том же месте и в одно и то же время. Мое внимание обратили на то, что вы жили, здесь пять лет назад, Колтрейн, а сейчас вернулись.
Мери взяла руку Джека и незаметно сжала, предупреждая.
— Из чего анонимный автор письма заключил, что я этот самый Рыцарь Ночи и есть. Вы это пытаетесь мне сказать, сквайр? Ведь письмо не подписано, не так ли?
— Да-да. Вы угадали. Как это трусливо, верно? Но я не могу игнорировать информацию. Моя Сара сказала… Впрочем, не важно, что она сказала, — быстро поправился Хедли, потому что Джек бросил на него устрашающий взгляд. — Вот так обстоят дела, сынок. Когда ты уезжал из дому на тебе были разве что не лохмотья, как сообщает мой корреспондент. А вернулся ты очень богатым человеком. Мой корреспондент предполагает, что ты начал свое дело здесь, потом усовершенствовал свои методы в другом месте, а теперь вернулся домой, чтобы продолжить… э… свой бизнес.
— Докажите.
— Прошу прощения?
— Мой муж хочет сказать, сквайр, — сказала Мери, награждая холодным взглядом Джека, — что анонимный автор письма — трус, побоявшийся поставить свое имя, не приводит никаких доказательств. Ведь так?
Мери занималась делами, стараясь никому не показываться на глаза. И другие обитатели дома, не договариваясь, тоже словно решили выждать какое-то время.
А Рыцарь Ночи за три дня совершил еще три ограбления.
На четвертый день, когда Джек и Мери сидели в большой гостиной в ожидании обеда, в Колтрейн-Хаус прибыл сквайр Хедли. Не успел Максвелл доложить о нем, как сквайр оттолкнул его и буквально ворвался в комнату.
— Глянь на этого индюка в нелепом костюме, Клуни. Напыщенный, жирный пигмей. — Клэнси и Клуни, как обычно, сидели на люстре. — Как говаривала моя мать — святая женщина, — как ни ряди кабана в шелка, он кабаном и останется.
— Погляди на живот, Клэнси! Видать, любитель хорошо поесть! А какой нос! — Клуни смотрел сверху, как Хедли усаживается на диван. — Помяни мое слово, этот человек — пьяница. Он способен выпить и чернила, если ничего другого не будет под рукой. Но что ему здесь нужно, Клэнси, как ты думаешь? Местные помещики сюда не приезжают и никогда не приезжали. Тихо, он что-то говорит!
— Я никогда не знал вас достаточно хорошо, — сказал сквайр, принимая у Джека бокал вина. — Времени не было, да, признаться, и желания. Что касается вашего отца, моя жена не велела даже приближаться к вашему поместью. До нас доходили слухи — не без этого, — мы знали, что у вас творится. Ни стыда, ни совести. А ведь в доме были дети. Моя Сара не позволяла мне даже ногой ступать на вашу землю. Сплошное пьянство и — простите меня, мисс, — разврат. До детей никому не было дела. А еще к вашему дому прибились актеры! Нет-нет, Сара не потерпела бы такого. Моя жена — добрая христианка.
Мери еле сдержалась. Добрая христианка? Как бы не так! Эта «добрая христианка» знала, что в доме двое детей, и ничего не сделала? Пальцем не пошевельнула, чтобы помочь.
— Я уверена, она молилась за наши души, сквайр, — наконец сказала Мери, когда смогла разомкнуть крепко стиснутые зубы.
— Вот это удар! Довольно ощутимый, — воскликнул Клэнси, аплодируя замечанию Мери.
А Клуни послал ей не менее полудюжины воздушных поцелуев.
— Что? Молилась за ваши души? О да, конечно. — Сквайр оттянул пальцем тугой, накрахмаленный воротник, у него покраснели не только щеки, но и подбородок. — Уверен, что так она и поступала. Она всегда молится, моя Сара. От этих бесконечных молитв и послеобеденных проповедей и запить недолго. — Сквайр Хедли откашлялся, явно смутившись. — Вы, Колтрейн, наверное, удивлены моим визитом?
— Признаться, удивлен. — Джек встал и, подойдя к камину, оперся одной рукой о каминную доску. Вторая была занята бокалом с вином.
Он был так красив, внешне так спокоен, хотя Мери была уверена, что на самом деле он в ярости. Вчера вечером она рассердилась, что он от нее отказался — в который раз! — но и была довольна, что он явно чувствовал себя неловко. Если сквайр Хедли сию минуту не скажет что-нибудь путного, она вскочит, чтобы остановить Джека, прежде чем он бросится на сквайра с кулаками.
Сквайр расстегнул две пуговицы на своем парчовом жилете. Этот человек оделся так, словно ему предстояло быть представленным ко двору, а выглядел при этом как кабан, втиснутый в колбасную кишку. Откуда-то из глубин жилета он достал сложенный вчетверо лист бумаги.
— Я получил вот это сегодня около двух часов пополудни. Если вы меня спросите, кто это прислал, Колтрейн, я не знаю, но письмо касается вас.
— В каком смысле?
— Да уж определенно не в хвалебном, — ответил Хедли и стал разглядывать Джека, словно хотел найти какие-нибудь внешние признаки его недостатков.
— Неужели? — Мери бросила умоляющий взгляд на Джека, призывая его оставаться спокойным и подождать, пока сквайр не договорит.
— Кхе-кхе, — снова откашлялся Хедли. — Как вам известно, я, как мировой судья, отвечаю за соблюдение законов в этом округе. Поэтому письмо и адресовано мне. В нем… э… содержится довольно серьезное обвинение, Колтрейн, и я надеюсь, что вы сможете доказать мне, что это обвинение не более чем бессмыслица.
У Мери сердце ушло в пятки.
— Я тоже на это надеюсь, сквайр. — Джек отошел от камина и сел рядом с Мери. — Вы позволите мне прочитать письмо?
— В этом нет необходимости, — сказал Хедли. засовывая листок за жилет. — Я перескажу вам его содержание, вы можете все отрицать, и я успею домой к обеду. Идет?
Джек склонил голову: — Согласен, сквайр. Ко всему прочему, кто поверит, что дикий Джек Колтрейн умеет читать? Я был предоставлен самому себе… и молитвам вашей жены.
Люстра тихонько звякнула от того, что Клэнси встал в полный рост, чтобы поаплодировать Джеку.
— Послушайте, молодой человек…
— Мой дорогой сквайр, — быстро вмешалась Мери и прижала ладонью его руку, чтобы Хедли не смог вскочить и в возмущении выбежать из дома. — Мой муж иногда говорит не подумав. — Она бросила на Джека взгляд, обещавший, что, если он не будет вести себя как следует, еще большее число рабочих начнет с раннего утра стучать молотками рядом с его спальней. — Он не хотел оскорбить вас, разве не так, дорогой?
— Прошу прощения, сэр, — вдруг улыбнулся Джек, и Мери поняла, что кое-чему он научился в Филадельфии. Хотя и недостаточно: сдерживать свой гнев при упоминании отца ему все еще бывало трудно. Во всяком случае, сейчас он не вскочил и не начал душить сквайра его собственным галстуком.
— Ваше извинение принято, Колтрейн, — великодушно отозвался сквайр. — Короче говоря, позвольте сказать вам, что меня предупредили о появлении Рыцаря Ночи. Того самого, что грабил на большой дороге пять лет назад. Он появляется в нескольких милях от вашего поместья, в одном и том же месте и в одно и то же время. Мое внимание обратили на то, что вы жили, здесь пять лет назад, Колтрейн, а сейчас вернулись.
Мери взяла руку Джека и незаметно сжала, предупреждая.
— Из чего анонимный автор письма заключил, что я этот самый Рыцарь Ночи и есть. Вы это пытаетесь мне сказать, сквайр? Ведь письмо не подписано, не так ли?
— Да-да. Вы угадали. Как это трусливо, верно? Но я не могу игнорировать информацию. Моя Сара сказала… Впрочем, не важно, что она сказала, — быстро поправился Хедли, потому что Джек бросил на него устрашающий взгляд. — Вот так обстоят дела, сынок. Когда ты уезжал из дому на тебе были разве что не лохмотья, как сообщает мой корреспондент. А вернулся ты очень богатым человеком. Мой корреспондент предполагает, что ты начал свое дело здесь, потом усовершенствовал свои методы в другом месте, а теперь вернулся домой, чтобы продолжить… э… свой бизнес.
— Докажите.
— Прошу прощения?
— Мой муж хочет сказать, сквайр, — сказала Мери, награждая холодным взглядом Джека, — что анонимный автор письма — трус, побоявшийся поставить свое имя, не приводит никаких доказательств. Ведь так?