– Продолжай!
– Я не могла уйти незаметно и, так как боялась их, спряталась в дупле.
– Ты была там все время?
– Да, все время.
– И что же ты слышала?
– Очень многое, отец. Чтобы все рассказать, потребуется время. Если ты вернешься в дом, я лучше повторю все, что они говорили. Меня так испугало услышанное, что я хочу уйти с этого ужасного места.
Неплохой план, который должен был дать возлюбленному незаметно уйти. К сожалению, он не сработал. Старый сквоттер был слишком проницателен, чтобы его можно было так легко обмануть.
– О, да, – сказал он, – я вернусь с тобой в дом, но не ранше, чем проверю, нет ли в дупле еще кого-нибудь.
Он повернулся лицом к отверстию, дочь задрожала. Но дрожь ее сменилась ужасом, когда она услышала щелканье курка и увидела, что ствол ружья нацелен в темное пространство.
С диким криком она бросилась вперед и встала перед стволом. И в ужасном возбуждении воскликнула:
– Выходи, Пьер, выходи!
– Пьер! – в ярости крикнул отец. – Какой Пьер?
– О, отец, это Пьер Робиду!
Хорошо, что Лена Рук схватилась за ствол ружья и отвернула его в сторону, иначе пуля ушла бы в дупло.
Но теперь было уже поздно, и Джерри Рук понимал это. Из дупла показался молодой человек и остановился рядом с ним. Любая попытка насилия со стороны старика кончится тем, что он окажется на земле. В присутствии Пьера Робиду он напоминал старого уставшего волка рядом с молодым сильным противником.
Он понял свою слабость и отступил. Он даже попытался разыграть дружелюбие.
– А, это ты, Пьер? Я бы тебя не узнал: давно мы не виделись. Можешь идти, девочка. Я хочу потолковать с Пьером.
Лена выглядела так, как будто предпочла бы остаться. У нее было странное выражение лица. Однако, решив, что ее возлюбленному больше не грозит опасность, она медленно ушла.
Глава XXIII
Компромисс
Несколько секунд Джерри Рук стоял в тени, не говоря ни слова, но напряженно размышляя.
Мысли его были мрачными и горькими. Возвращение Пьера Робиду – для него настоящая катастрофа. Оно лишает его средств, на которые он жил все эти годы. Как только Бак, Брендон и Ко поймут, что тот, кого они считали мертвым, жив, они не только прекратят выплаты, но могут и потребовать возвращения сумм, которые он так искусно у них вытянул.
Последнего он не очень опасался. Если они и не совершили настоящего убийства, то все равно должны отвечать за попытку, и хотя при данных обстоятельствах могут не бояться строгого наказания, им не захочется, чтобы все об этом узнали.
Не прошлое тревожило Джерри Рука, а будущее. Больше никакого шантажа, никаких денег из этого источника; и Альф Брендон, его кредитор, освободившийся от угрозы, которая нависала над ним, разъяренный вчерашним отказом, не станит тратить времени и сразу потребует возврата долга.
Бывший сквоттер видел перед собой будущее, полное тьмы и мрака: изгнание из нового дома и с расчищенных земель, возвращение к одинокой жизни, к труду и бедности, к презренной старости.
К этим мрачным мыслям примешивалась еще одна, еще мрачнее: сожаление, что он не нажал вовремя курок!
Если бы он застрелил Пьера Робиду в дупле, все было бы хорошо. Никто не узнал бы, что он его убил; а дочери он сказал бы, что не подозревал, будто в дупле кто-то есть. Она, конечно, сожалела бы об этом происшествии, но никогда не поверила бы в злой умысел отца и никому ничего не рассказала бы.
Но сейчас уже слишком поздно. Убить молодого человека сейчас или когда-нибудь позже – все равно что убить его на глазах дочери. Судя по тому, что она знает, скрыть от нее, кто совершил убийство, не удастся.
Но мысли эти заняли у Джерри Рука совсем немного времени. Пришли и ушли, как молния.
Продолжительное молчание было связано с другими мыслями. Он думал, как строить отношения с человеком, который появился так неожиданно и поставил его перед необходимостью сделать выбор.
Повернувшись к Пьеру, он наконец заговорил.
– Давно ли ты вернулся, Пьер?
Фальшивая доброжелательность вопроса не обманула золотоискателя.
– Я приехал вчера, – холодно ответил он.
– Тебя видел кто-нибудь знакомый?
– Нет, насколько мне известно.
– Прости меня за то, что я был слегка резковат. Меня расстроила девочка. Я не знал, где ее искать. Она многим нравится, и я должен быть внимателен.
На это Пьер ничего не мог возразить.
– Конечно, – продолжал Джерри Рук после долгой задумчивой паузы, – ты слышал все, что произошло между мной и этими копателями.
– Каждое слово.
– И, вероятно, понял, что они искали.
– Да. У меня для этого хватает причин.
– Ты прав. Тогда ты знаешь, почему я живу больше не в хижине, а в хорошем удобном доме.
– Да, Джерри Рук, думаю, что понимаю это.
– Ты ведь думал о том, почему я шесть лет назад так старался тебя отослать? Конечно, гадал?
– Да. Но больше не гадаю. Теперь все ясно.
– И тебе должно быть так же ясно, что твое возращение не принесет мне ничего хорошего. Меня оно просто разорит, вот и все.
– Я этого не вижу, Джерри Рук.
– Не видишь! Зато я вижу. Как только эти шестеро увидят тебя, моя игра кончена, и мне больше ничего не останется, как убираться отсюда и снова вернуться в лес. А в моем возрасте это вряд ли приятно.
– Ты хочешь сказать, что своим появлением я лишил тебя ежегодных шестисот долларов, о которых ты упоминал?
– Не только это, но и… думаю, я могу тебе сказать… Я в долгу у Альфа Брендона, и только то, что он верил в твою смерть, мешало ему потребовать долг. Что скажешь, Пьер Робиду?
Настала очередь золотоискателя задуматься.
– Что ж, Джерри Рук, – спустя какое-то время ответил он, – что касается твоего шантажа этих шестерых негодяев, то у меня нет никакого желания избавлять их от него. Это всего лишь справедливое наказание за то, что они со мной сделали; и сказать правду, это немного утоляет мою жажду мести; ибо я вернулся с намерением требовать удовлетворения. Помогая себе, ты тем самым оказал услугу и мне.
– Может быть, Пьер, ты захочешь, чтобы все шло по-прежнему, – предположил старый разбойник, довольный таким поворотом разговора. – Пусть дают мне еще такого же рода удовлетворение? Тебе от этого никакого вреда не будет. Только нужно им не показываться.
Пьер снова замолчал, словно обдумывая ответ. Наконец он высказал его.
– Ты говоришь правду, Джерри Рук. Пусть будет так, как ты сказал. Но с одним условием.
– С каким условием?
– Твоя дочь.
– А она тут при чем?
– Она должна стать моей женой.
Рук вздрогнул, услышав это предложение. Он думал об Альфе Брендоне и о плантации – большом поместье, которое он давно жаждал получить.
С другой стороны, шестьсот долларов в год. Но что такое эти деньги в сравнении с плантацией? И получить в качестве зятя молодого человека, который даже не чистокровный белый, бедняка, ни пенни за душой. Конечно, он явился без доллара в кармане!
Но так ли это? Ведь он был в Калифорнии, стране золота. Судя по тому, что можно разглядеть в тусклом свете, он кажется хорошо одетым; и речь свидетельствует, что он образован. Он очень изменился со времени своего отъезда. Возможно, не такой уж он бедный и лишенный друзей.
Эти соображения мешали Джерри Руку дать немедленный ответ. Воспользовавшись его молчанием, молодой человек продолжал:
– Я знаю, Джерри Рук, ты хотел бы, чтобы у тебя был зять со средствами; по крайней мере он должен дать твоей дочери достойное место в обществе. Мне повело. Я сумел добыть состояние, добыть его тяжелым трудом на золотых приисках Калифорнии. Если хочешь в этом убедиться, обратись в Тихоокеанский банк Сан-Франциско, куда три года назад я поместил свои сбережения. Думаю, что в целом там пятьдесят тысяч долларов.
– Пятьдесят тысяч долларов! Ты серьезно, Пьер Робиду?
– Конечно, серьезно. Если бы здесь был свет, я показал бы тебе документы о депозите.
– Идем в дом, Пьер! Я не имею в виду свет. Останешься на ночь? У меня есть лишняя кровать; а Лена накормит тебя ужином. Пошли!
Удачливый золотоискатель не стал возражать против предложенного гостеприимства; пять минут спустя он сидел у очага человека, который тоже пять минут назад сожалел, что не воспользовался возможностью пролить его кровь!
Глава XXIV
Еще один подслушивающий
Не успели Джерри Рук и его гость скрыться в доме, как из-за тополя показался человек и остановился на том самом месте, которое они только что покинули. С самого начала разговора он стоял по ту сторону дерева и слышал все.
Это был Альфред Брендон.
Читатель может удивиться, почему Альфред Брендон неожиданно решил избавиться от ежегодной платы Джерри Руку. Несколько слов объяснения.
До этого времени надежда на успех в ухаживаниях за Леной заставляла его терпеть рабство у Джерри Рука. Но эта надежда рассеялась; во всяком случае памятное свидание с Леной Рук убедило его в том, что обычные методы ухаживания больше не подходят; поэтому он обратился к крайним мерам, которые больше соответствовали его буйному характеру и в которых он был более опытен, чем в будуарных любезностях.
Первым шагом должно было стать освобождение от безжалостных когтей Джерри Рука. Добившись этого, он будет волен принять любой курс действий, который покажется ему подходящим в данных обстоятельствах.
В настоящем положении хозяин Джерри Рук. Но когда удастся освободиться от его власти, они поменяются местами. Как не раз намекал старый охотник, Альф Брендон имел возможность немедленно отобрать уютный дом, к которому так привык старик, и отправить его в нищету, от которой он с таким трудом ушел. И не нужно добавлять, что молодой плантатор не постеснялся бы использовать эту свою власть, чтобы заставить девушку изменить свое решение или, если это не удастся, ввергнуть ее и ее отца в бедность, как Шейлок, безжалостно требуя уплаты долга. Отсюда неожиданная смена тактики.
Но что вернуло Альфа Брендона к тополю? Объяснить это легко.
Не все шестеро похитителей тел отправились в Хелену, как думал старый Рук. Уйдя с поляны, только пятеро из них повернули в сторону города, а Брендон пошел к своему дому, который был расположен недалеко, но в противоположном направлении.
Плантатор, расставшись с остальными, сел на пень у тропы, закурил сигару и задумался.
У него не было особых причин задерживаться, но он знал, что после испытанного разочарования не сможет уснуть, и сигара могла помочь ему успокоиться.
Он все еще находился на расстоянии слышимости от дома Джерри Рука и не успел еще раскурить сигару, как с того направления долетел звук. Собачий лай, а затем рычание.
Затем резкий мужской голос и еще один голос – женский!
В такую спокойную тихую ночь голоса были слышны настолько отчетливо, что Брендон узнал Джерри Рука и его дочь.
Вскочив с пня и перебравшись через изгородь, он прошел в такое место, откуда были лучше слышны возбужденные голоса.
Если бы Брендон не опасался, что его обнаружат, он мог бы прийти вовремя, чтобы увидеть, как Пьер Робиду выходит из дупла, а Лена Рук защищает его от гнева отца. Но его задержала необходимость продвигаться незаметно, стараясь не шуметь и прячась за кустами и стеблями тростника, и он оказался за тополем уже после того, как молодой леди было приказано вернуться в дом.
Но для Альфа Брендона неожиданностей было и так достаточно. Присутствие Пьера Робиду, чье имя он отчетливо услышал, вид высокой фигуры в тени – Брендон знал, что это, должно быть, и есть убитый, – все это крайне изумило его.
Он стоял за тополем в молчаливом изумлении, дрожа с ног до головы.
Хотя страх вскоре его покинул, удивление не стало меньше, когда диалог Джерри Рука и Пьера Робиду объяснил ему чудесное появление последнего на берегах ручья Кейни.
– Боже милосердный! – выдохнул он, выходя из-за толстого ствола и глядя вслед уходящим, которые уже заходили в дом. – Неплохая новость для господ Бака, Слотера, Граббса, Спенсера и Рендола! Они будут рады ее услышать. Думаю, что с их долгом покончено.
– Ах! – воскликнул он, добавив ужасное проклятие, – им-то хорошо, но какое мне дело до денег? Я заплатил бы в десять раз больше и платил бы всю жизнь, лишь бы получить девушку; и пусть меня повесят, если я еще не получу ее – в качестве жены или кого-нибудь еще.
Чок, живой и невредимый! Значит, его сняли, когда он еще не успел задохнуться! Я подозревал это по тому, как старый Рук говорил о погребении тела. Каков разбойник! Как он нас всех провел!
Мистер Пьер Робиду! Да, так его звали, и это он самый. Я помню его голос, словно это было вчера. Отсутствовал шесть лет! Был в Калифорнии! И набрал на пятьдесят тысяч золотого песку! Держит его в банке – в Сан-Франциско. Несомненно, вернется туда и увезет с собой Лену Рук!
При этой мысли еще одно проклятие сорвалось с его уст, и на лице его появилось выражение, достойное сцены провинциального театра.
– Никогда! – воскликнул он. – Никогда она не уедет с ним, если я найду способ помешать этому!
Некоторое время он стоял в задумчивости.
– Есть способ, – произнес он наконец, – и надежный способ. Бак как раз тот человек, чтобы его осуществить. Он сам с ума сходит по девчонке, и, когда узнает, что у него нет шансов и что на пути стоит этот парень… К тому же ему нужны деньги, и он согласится рискнуть ради них.
Если не он, я сам это сделаю, клянусь небом! Я скорее умру на эшафоте, чем позволю этому индейцу получить ее… ему или кому-нибудь другому!
Особой опасности не может быть, если воспользоваться возможностью. Он однажды уже исчез, и сейчас его никто не хватится. Отправился снова на поиски золота – и на этот раз больше никогда не вернется. Так и будет!
И эта угроза завершилась новым проклятием.
Очевидно, испытывая облегчение от того, что выразил свои страшные намерения, Брендон продолжал уже спокойнее:
– Обрадуются ли они, узнав о его воскрешении? Интересно, они все еще у Слотера? Пошли они туда. Наверно, все еще там. Пойду туда. Дам им радости больше, чем вся выпивка в заведении. Спокойной ночи, Джерри Рук. Заботься о своем госте. В следующий раз он исчезнет уже не потому, что ты его отослал.
После этого риторического обращения Брендон снова перебрался через изгородь и пошел по дороге, ведущей к Хелене.
Глава XXV
Необычный гость
Пятая выплата «денег за молчание» оказалась последней.
Придя в назначенное время за шестой, Джерри Рук, к своему большому удивлению и раздражению, обнаружил, что тайна перестала быть тайной и его власть над молодыми людьми кончилась.
Они не только отказались ему платить, но и заговорили о возврате денег, даже угрожали линчевать его на месте. Поэтому, вместо того чтобы получить деньги, Джерри Рук был рад, что удалось уйти целым и невредимым.
Вероятно, они настаивали бы на плате и даже осуществили бы линчевание, если бы не опасения скандала, который неизбежно возникнет в общине. Именно этому страху Джерри был обязан тем, что благополучно избежал их мстительного негодования.
Но кто мог сказать им, что Пьер Робиду жив?
Такой вопрос задавал себе Джерри Рук, расстроено возвращаясь домой.
Это не мог быть сам Пьер, теперь его желанный гость; он стал таким с того самой ночной встречи под тополем. Хотя вернувшийся золотоискатель гулял с Леной по поляне, он ни разу не покидал границы владений Рука и его не мог увидеть кто-нибудь посторонний. Никто: ни сосед, ни чужак – не были вблизи дома. Полдюжины негров, принадлежавших Джерри Руку, раньше не были знакомы с Пьером Робиду; даже если бы это было не так, они вряд ли узнали бы его теперь.
Но кто тогда рассказал?
Ни за что на свете не мог Джерри Рук догадаться; а когда он рассказал об этом Пьеру, тот удивился не меньше.
Единственное предположение было таково: кто-то случайно увидел Пьера и узнал его; может, один из шестерых; или кто-то другой, совершенно посторонний и незаинтересованный, увидел его, когда Пьер приехал в гостиницу.
Теперь, когда стало известно, что Пьер жив, ему не было смысла прятаться; и он, как и в прошлом, ходил по соседним поселениям, иногда заходил и в город Хелену для необходимых покупок.
Он поселился в доме своего прежнего хозяина, и его так часто видели в обществе дочери старого охотника, что в округе начались разговоры. Те, кто интересовался делами семейства Руков, решили, что его дочь, так долго сопротивлявшаяся, наконец отдала свое сердце смуглому красивому незнакомцу, который остановился в доме ее отца.
Мало кто общался с бывшим сквоттером и его людьми. Это было время, когда в округе появилось много новых людей, и еще один незнакомый человек не привлекал внимания. При таких обстоятельствах Пьер оставался почти не замеченным, и говорили о нем сравнительно немного.
Однако были и такие, кто остро ощущал его присутствие, – соперники в ухаживаниях за Леной Рук. Они с черной завистью смотрели на то, как девушка улыбается своему спутнику.
Среди разочарованных поклонников был и Билл Бак; но больше всех страдал Альф Брендон. С горящим сердцем, с грудью, кипящей от ревнивого гнева, он слушал разговоры о дочери Джерри Рука и ее незнакомом ухажере.
Его настроение не улучшило то, что Джерри Рук вернул ему долг в тысячу долларов, и сделал это быстро, по первому же требованию. Напротив, это еще больше разозлило Брендона: он догадывался, откуда пришли эти деньги. И понимал, что богатство больше ему не поможет. Теперь он не может с помощью угрозы нищеты воздействовать на отца и девушку. Замысел его провалился; и он принялся составлять новый план, который помог бы ему получить Лену Рук или по крайней мере отомстить.
Он много времени провел, обдумывая свои ужасные планы, и наконец пришел к убеждению о необходимости убийства!
Несколько раз он думал об этом, но каждый раз отшатывался – не из ужаса перед самим преступлением, а из страха перед его последствиями.
Он уже почти решил поговорить с Биллом Баком и сделать его сообщником в подлом деянии. Но сомнительный характер сына конеторговца пугал Брендона: такое партнерство могло стать очень опасным. И поэтому он продолжал держать свои замыслы при себе.
* * *
Через десять дней после того, как вернувшийся золотоискатель поселился в доме Джерри Рука, дела заставили его отправиться в город Хелена. Нужно было починить удила, которые случайно разломались; для этого потребовалось полчаса работы кузнеца.
Эту упряжь Пьер привез с собой из страны чокто – индейского изготовления, с уздой, сплетенной из конского волоса. Другой упряжи у него не было, поэтому пришлось идти пешком.
Он вышел из дома, оставив дочь Джерри Рука на крыльце: она с любовью смотрела ему вслед и просила вернуться поскорее.
Расстояние до города небольшое; меньше чем через час Пьер уже был в кузнице и спокойно наблюдал, как чинят удила.
Но его увидел человек, гораздо менее спокойный, увидел, когда Пьер вошел в город; и беззаботно пошел на некотором расстоянии следом, хотя и продолжал внимательно наблюдать. Это не был житель города, но человек в костюме плантатора; судя по шпорам на сапогах, он приехал в город верхом. В руках у него было ружье, что, впрочем, в то время было обычно, когда человек уезжал верхом, даже недалеко.
Человек, так вооруженный и одетый, был Альфред Брендон.
На улицах было много народа, но мало кто обратил на него внимание. Никто не заметил жестокий блеск глаз и тесно сжатые губы, говорившие о каком-то опасном замысле.
Тем меньше видел все это человек, вызвавший у Брендона эти признаки. Стоя возле кузнеца и молча наблюдая за его работой, Пьер Брендон не подозревал, что за ним наблюдают; он даже не знал, что Брендон в городе. Он не знал, что рядом смертельный враг, жаждущий его крови.
Брендон задумал разыграть ссору с незнакомцем и, прежде чем тот успеет защититься, застрелить его на месте.
Пьер был вооружен ножом и пистолетом, но и то и другое не было видно.
Но потом плантатор отказался от своего замысла. Он некоторое время искоса разглядывал свою будущую жертву, как бы рассчитывая результаты стычки. Возможно, сильная фигура и крепкие руки золотоискателя вызвали у Брендона опасения за исход будущего столкновения и заставили передумать. На груди у Пьера выпуклость, которая говорит об оружии; и если первым выстрелом Брендон промахнется, опасности подвергнется жизнь его, а не ничего не подозревающего соперника.
Брендон рассуждал таким образом, и в голове его возникали все более зловещие мысли, а в глазах появился опасный блеск.
Неожиданно он повернулся, словно приняв решение, и пошел по улице назад, к конюшне, в которой оставил лошадь; сев верхом во дворе, он торопливо уехал из города.
Глава XXVI
Заключение
Примерно через полчаса после того, как плантатор выехал из Хелены, Пьер Робиду рассчитался за починку удил и, поскольку никаких других дел в городе у него не было, отправился домой – пешком, как и пришел.
Дорога к дому Джерри Рук по-прежнему шла параллельно той, что ведет в Литл Рок; только эта последняя, по которой теперь идет большое движение, отошла подальше, к более удобному переходу через ручей Кейни. Однако старая тропа по-прежнему вела к дому Джерри Рука, и Пьер Робиду именно по ней возвращался домой из города. Перебросив узду через плечо, он, ничего не подозревая, шел по тропе, думая, как обрадуется его возвращению Лена Рук.
Но когда он вступил на поляну, настроение его изменилось: об этом свидетельствовала тень, упавшая на лицо. Вполне естественно при виде такого памятного дерева он припомнил не только свои муки, но и тех негодяев, которые их причинили; к тому же он знал, что его отец, которого он считал невиновным, был повешен фанатичной толпой на этом самом дереве.
Протянутая к нему ветка словно насмешливо напоминает о несостоявшейся мести.
Молодой человек почувствовал неожиданное желание, которому не в силах был сопротивляться; уступив ему, он свернул в сторону, подошел к дереву и остановился, глядя на него странным взглядом.
И тут же почувствовал толчок в левую руку, сопровождавшийся жгучим ощущением, словно от укуса насекомого. Но это не насекомое, потому что сразу за этим Пьер услышал звук выстрела, и над кустами непосредственно перед ним поднялось облачко дыма. Это был выстрел, и кровь, появившаяся на рукаве, свидетельствовала, что стреляли в него.
Нельзя усомниться и в смертоносных намерениях стрелявшего, хотя пуля едва задела руку, вызвав легкую боль.
Пьер Робиду не стал над этим задумываться. Увидев дым, он мгновенно прыгнул вперед и побежал к кусту, ветви которого еще были окутаны сернистым дымом.
Здесь Пьер никого не увидел, но это его не удивило. Вряд ли убийца хочет, чтобы его обнаружили. Но он должен быть где-то поблизости, скрываться за деревьями. Затаив дыхание, Пьер прислушался.
Некоторое время он ничего не слышал, даже шороха листьев, и начал уже опасаться, что снова представляет собой цель для невидимого убийцы, когда на дереве резко закричала сойка. Пьер испытал облегчение: он знал, что непрерывный крик сойки свидетельствует, что кто-то нарушил ее жизненную территорию. Должно быть, это уходящий убийца. Руководствуясь криком сойки, Пьер продолжил преследование.
Не успел он пройти и двадцати ярдов, как услышал шаги и шорох листьев, как будто кто-то продвигается в подлеске. Руководствуясь этими звуками, Пьер устремился вперед.
Десять секунд спустя он увидел привязанную к дереву оседланную лошадь и человека, торопливо отвязывавшего ее. Человек спешил, но ему мешало тяжелое ружье, которое он держал в руке. Именно из этого ружья был сделан выстрел; и Пьер Робиду узнал человека, пытавшегося убить его.
– Альфред Брендон!
С криком, который способен издать только индеец, Пьер устремился вперед; и прежде чем уходящий убийца смог сесть в седло, схватил его за горло и прижал к стволу дерева. Лошадь, испуганная неожиданным нападением, громко заржала и ускакала.
– Слава Богу! – воскликнул Пьер Робиду. – И спасибо тебе, мистер Альф Брендон, за то, что дал мне такую возможность! Ты именно там, куда я хотел тебя отвести! Шесть лет ждал я этого часа, и теперь он настал, как я и планировал.
Брендон, к этому времени пришедший от неожиданности, отбросил ружье, достал пистолет и приготовился выстрелить. Но прежде чем успел положить палец на курок, противник перехватил его руку; и, вырвав оружие, вторично прижал к стволу дерева. Брендон, у которого закружилась голова, увидел нацеленный на себя собственный пистолет, и ждал пулю в мозг. Трусливый крик сорвался с его губ.
Но, к его изумлению, выстрела не последовало!
Пьер Робиду, отбросив пистолет, стоял перед ним, по всей видимости невооруженный.
– Нет, мистер Альф Брендон, – сказал он. – Выстрел слишком хорош для такого пса, как ты. Пошли отсюда! Пошли! Я хочу проверить, кто из нас дольше провисит на руке. Мы проверяли это шесть лет назад, но тогда испытание было нечестным. Сейчас твоя очередь. Пошли!
Еще более изумленный, Брендон не решался возразить. Спокойная решимость противника говорила, что это не шутка, что задумано что-то ужасное. Брендон украдкой посмотрел направо, налево. Казалось, он рассчитывает шансы на свое спасение.
Робиду прочел его мысли.
– И не пытайся, – сказал он, отводя полу плаща и показывая свой пистолет. – У меня есть это, и я им воспользуюсь, если ты попытаешься сбежать. Пошли!
С этими словами он схватил соперника за руку и, полуведя-полутаща, быстро повел куда-то.
Через пять минут они остановились под деревом – тем самым, на котором Пьер Робиду испытал ужас повешения.
– Чего ты хочешь? – дрожащим голосом спросил Брендон.
– Я тебе сказал. Мне хочется посмотреть, сколько ты провисишь.