- Юрий Евгеньевич! Не губи мою режиссёрскую карьеру, - взмолился Борис Кутырев, - ты же обещал не разражаться?
- Не знаешь - не берись, не можешь - не борись, - прошептал я одними губами и решил про себя: "Ладно, погублю я этого Кутырева, но потом! Позже!.. Чтобы не занимался бессистемно театральным искусством!"
- И так в твоём присутствии бог знает что происходит, - продолжал жаловаться Кутырев. - Жонглёр раньше не ронял ни одной булавы, а сегодня, в твоем присутствии, он ни одной булавы не поймал. Актёры не выполнили ни одной из поставленных перед ними сценических задач. Кроме Ани...
- Как, разве выступал жонглёр? - удивился я.
Выступление жонглера я и вправду как-то не заметил, поглощенный своими мыслями.
- Слушай, Брунова, у меня есть к тебе серьезный разговор, ты ко мне зайди.
- Когда? - спросила Аня.
От такого моего предложения она так растерялась, что даже покраснела, что даже воскликнула:
- Господи, твоя воля! Счастье-то какое! Иванов свидание мне назначил! Где это записать?!
- Как где? В воспоминаниях, - вырвалось у меня невольно.
- А когда зайти-то? - продолжала причитать Брунова.
- Зайдешь... лет через пятнадцать - двадцать.
От такого моего предложения она растерялась ещё больше и ещё больше покраснела.
- Через пятнадцать лет у меня будет ревнивый муж, - сказала она.
Мне понравилась её находчивость, в конце концов, все сотрудники, окружающие сверхкосмонавта, должны быть находчивыми, а сам сверхкосмонавт должен быть сверхнаходчивым. Всё нормально.
- Друзья, но давайте всё-таки работать, - взмолился Кутырев.
- Давайте, давайте, - согласился я, зная, что сейчас начнется то, ради чего я и пришел.
- Сейчас мы тебе сыграем клоунаду, - сказал Кутырев, обращаясь ко мне. - Только дай слово, что ты до самого конца не будешь перебивать нас своими знаниями!..
- И больше того, - поддержал я Кутырева, - если мне твоя клоунада понравится, я твоим клоунам подарю способности гекконов!
- Каких ещё гекконов? - испугался Кутырев.
- Тех самых гекконов, которые ходят по потолку. - И я быстренько скороговоркой проинформировал всех о том, что семейство гекконов из отряда ящериц знаменито тем, что его представители могут передвигаться по вертикальным, совершенно гладким поверхностям и в погоне за мелкими насекомыми бегать по потолку, словно по полу.
- А зачем нам от тебя такой подарок? - удивился Кутырев.
- Как зачем? - сказал я. - Вы же играете клоунаду про космос, вот твои клоуны и будут ходить по потолку, как гекконы.
- Но я надеюсь, - сказал Кутырев, - ты не сейчас нам подаришь эти способности.
- Нет, нет, - ответил я, - со временем, конечно.
- Ах, со временем, - успокоился Кутырев. - Тогда другое дело. Можешь не торопиться со своим подарком.
И с этими словами Кутырев побежал за кулисы. Затем вышел из-за занавеса на просцениум. Я с настороженным любопытством уставился на Кутырева.
- Предлагаю вашему вниманию клоунаду, - неуверенно громким голосом объявил Борис Кутырев, - под общим названием "Слепой космический полет!". Часть первая: "Три, два, один. Пуск!" Часть вторая: "Вдоль по Юпитерской!.."
Занавес открылся, и то, что я увидел на сцене; привело меня в некоторое замешательство: на заднике были срисованы космические сюжеты с картин художника Соколова, а также космонавта и художника Алексея Леонова. Но вместе с этим на площадке сцены под тремя металлическими трубами, сваренными треногой, стоял обыкновенный стул. На треноге, перекинутая через блок, висела толстая верёвка, один конец которой был привязан к спинке стула, другой конец верёвки держали в руках пять или шесть ребят в противоперегрузочных костюмах. Я-то думал, что увижу на сцене хотя бы макет ракеты с заправочной мачтой или что-нибудь похожее, а тут - стул и рядом со стулом почему-то цинковое ведро с дужкой.
Затем раздались записанные на магнитофон звуки электронно-космической музыки, и на сцену вышли Борис и Виктор. Они были в преувеличенно-космонавтских скафандрах и в дурацких клоунских ботинках с длинными носами. Костюм Виктора был расшит ослепительно сверкающими, как звёздное небо, белыми блёстками, среди которых сверкали синие луны, А костюм Бориса был расшит огненно-рыжими блёстками, расцвечен сверкающими спиралями и красными звёздами. Вообще-то это всё было очень эффектно и впечатляюще.
"Понятно, - подумал я. - Ребята выступают в старых классических масках рыжего и белого клоуна, только в художественно-космической разработке. Неплохо", - подумал я и хотел было уже спросить: эта клоунада - "цирковое антре" или клоунада "буфф"? Спросить с тем, чтобы тут же разъяснить участникам представления, какая разница между двумя видами этих клоунад, но удержался, потому что я дал слово Борису Кутыреву не прерывать своими знаниями репетицию. Вот поэтому я даю в моих воспоминаниях эту клоунаду, мизансцена в мизансцену - так, как она запечатлелась у меня а памяти и как она была написана и поставлена её автором и режиссёром Борисом Кутыревым.
СЛЕПОЙ ПОЛЁТ
Клоунада
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
"Три, два, один. Пуск!"
[Белый космонавт.] А сейчас, Витя, я тебя буду тренировать...
[Рыжий космонавт.] Ты меня уже тренировал... Сейчас моя очередь! (Униформистам) Дайте шлемовёдр!
На манеж выносят обыкновенное ведро с дужкой. К ведру прикреплены наушники, провода и множество замысловатых трубок.
[Белый космонавт.] А это что такое?
[Рыжий космонавт.] Это... навигационный прибор, предназначенный для слепых космических полётов... шлемовёдр! Надевай!
[Белый космонавт.] Зачем?
[Рыжий космонавт.] Сейчас ты у меня полетишь!
[Белый космонавт.] Куда я полечу?
[Рыжий космонавт.] Полетишь в пробный клоунский космический слепой полет... (Надевает на голову Бориса шлемовёдр). Чего ты трясёшься?
[Белый космонавт.] Ой, мама!.. Темно!
[Рыжий космонавт.] Темноты боится... а ещё на Луну собирался лететь... Не бойся, когда будет надо, мы тебе включим звёздовизор... Будешь смотреть на экран и рассказывать, что видишь в космосе... Дайте звездолёт!
Униформисты выносят на манеж обыкновенный стул с рукоятками от носилок. Стул покрыт пластмассовым ковриком.
Садись, Боря! Звездолёт подан!..
Борис трясётся.
Боря! Если ты так будешь трястись, то звездолёт может развалиться в воздухе!..
[Белый космонавт.] Я больше не буду... (Трясётся ещё сильнее. Садится на стул. Поёт.) "Напрасно старушка ждёт сына домой..."
Виктор прицепляет к Бориному поясу лонжу.
[Рыжий космонавт.] Через пять секунд после старта мы дадим команду, и звездолёт начнёт снижаться. Понятно?
[Белый космонавт.] Понятно!.. Витя! Я надеюсь, ты мне по знакомству обеспечишь мягкую посадку...
[Рыжий космонавт.] Обеспечу...
[Белый космонавт.] А как я с вами буду обеспечивать связь?
[Рыжий космонавт.] Вот через этот шлемовёдр... Даю пробу... Ты меня слышишь?
[Белый космонавт.] Слышу!
[Рыжий космонавт.] Ты не передумал лететь?
[Белый космонавт.] По-о-о-здно-о!
[Рыжий космонавт.] Правильно! А какое ты хочешь сделать заявление перед полётом?
[Белый космонавт.] Ва-ва-ва-ва...
[Рыжий космонавт.] Что?
[Белый космонавт.] Ва-ва-ва-ва...
[Рыжий космонавт.] Не волнуйся, Боря! Я переведу нашим зрителям... Боря хотел сказать, что он очень счастлив и горд, что в первый пробный клоунский полёт к звёздам летит он, а не я...
[Белый космонавт.] Ва-ва-ва-ва...
[Рыжий космонавт.] Вот речугу закатил... приготовиться к старту!
Униформисты берутся за рукоятки стула.
Боря! Слушай меня! Я - Витя!
[Белый космонавт.] Ва-ва-ва-ва...
[Рыжий космонавт.] Всё ещё говорит речь!.. (Бьёт деревянным молотком по ведру). Ты будешь меня слушать?
[Белый космонавт.] Слушаю! Слушаю!
[Рыжий космонавт.] Слушай, Боря!.. В начале полета звездолёт будет медленно набирать скорость, ты будешь пролетать мимо верхушек деревьев. Не пугайся, если заденешь за них... Приготовиться к старту!..
[Белый космонавт.] Ой, мамочка!
[Рыжий космонавт.] Да я с тобой! (Витя кладёт руки на плечи Боре.) Включить первый двигатель!
Взрыв.
[Белый космонавт.] Братцы! Я раздумал лететь!
[Рыжий космонавт.] Поздно, Боря! Ты уже в полете!
Униформисты начинают поднимать стул. Витя опускается на колени. У Бори впечатление, что Витя остается внизу, а он сам поднимается. Стул поднимается ещё выше. Боря хватает Витю за руку. Униформисты раскачивают стул.
Я - Витя! Витя! Боря! Ты подлетаешь к верхушкам деревьев... Осторожнее!.. (Щекочет Борю веткой.)
[Белый космонавт.] Ой, мамочка!.. (Хватается за ветку)
Витя вырывает из рук Бори ветку.
[Рыжий космонавт.] Спокойно! Сейчас на тебя начнут действовать перегрузки.
Униформисты за лонжу подтягивают Борю повыше. Витя и ещё человека четыре виснут на Боре.
[Белый космонавт.] Это что такое?
[Рыжий космонавт.] Перегрузка!
[Белый космонавт.] Ой, тяжело!..
Униформисты вместе с Витей обрываются, стягивая при этом с Бори штаны. Он остается в трусах.
Караул! Раздевают! Куда милиция смотрит?!
[Рыжий космонавт.] Спокойно, Боря! Какая в космосе милиция!
[Белый космонавт.] А кто с меня штаны снял?
[Рыжий космонавт.] Это перегрузка! Сейчас начнется состояние невесомости... (Поднимают Борю на лонже повыше, теперь он висит в воздухе, делая руками плавательные движения).
Униформисты дергают руками лонжу.
[Белый космонавт.] А это что такое?
[Рыжий космонавт.] Воздушные ямы!
[Белый космонавт.] Ямы? А что их, засыпать не могли?.. Ну и дорожка!
[Рыжий космонавт.] Держи! (Даёт в руки Боре кусок ваты.)
[Белый космонавт.] А это что такое?
[Рыжий космонавт.] Это ты пролетаешь облака!
[Белый космонавт.] А нельзя мне дать свет? Очень темно.
[Рыжий космонавт.] Включаю звёздовизор! Боря, ты видишь звезды?
[Белый космонавт.] Ничего я не вижу!..
[Рыжий космонавт] (бьет деревянным молоточком по ведру). А сейчас видишь звёзды?..
[Белый космонавт.] Сейчас вижу...
[Рыжий космонавт.] Откуда летят звёзды?
[Белый космонавт.] Они летят у меня из глаз...
[Рыжий космонавт.] Красивое зрелище?..
[Белый космонавт.] Я бы не сказал...
Рыжий космонавт колотит деревянным молоточком по ведру.
Войдите!
Рыжий космонавт подносит к вытянутой руке Белого космонавта горящую свечу.
Ой-ой-ой! Горячо! Почему так горячо?
[Рыжий космонавт.] Это раскалённый метеорит.
...Для человека с нормальной нервной системой такое зрелище было бы, я бы сказал, равносильно стрессу. Стрессы прежде всего предъявляют повышенные требования к нервной системе. В результате возрастает выработка тех гормонов, с помощью которых организм приспосабливается к изменениям внешней среды. Но часто в ходе такой гормональной перестройки страдает сердечно-сосудистая система - непосредственный исполнитель главных приспособительных реакций. Но моя сверхнервная сверхсистема была спокойна, а на сцене тем временем происходило вот что.
Рыжий космонавт дает знак униформистам, те выносят на сцену два ведра воды. Белый космонавт неожиданно снимает с себя шлем. Наблюдает за Рыжим космонавтом.
[Белый космонавт.] А сейчас что будет?
[Рыжий космонавт.] Сейчас ты попадёшь в зону космических дождей.
[Белый космонавт.] Я попаду?! (Рыжему космонавту). Это ты сейчас попадёшь в зону космических дождей...
Рыжий космонавт оборачивается, видит Белого космонавта без шлема. Униформисты опускают лонжу. Белый космонавт хватает ведро и гонится с ним за Рыжим космонавтом.
"Да, - подумал я. - Сегодня они смеются над космонавтом, а завтра и до единственного сверхкосмонавта доберутся... Надо с этими "добирательствами" покончить раз и навсегда, чтобы и впредь было никому неповадно!.."
Я выскочил на сцену для того, чтобы, выражаясь языком дипломатического протокола, выразить энергичный протест. Я закричал во весь свой сверхголос, а уж то, что мой голос у меня не голос, а сверхголос, я мерил на шумометре. Между прочим, в одной из лондонских школ провели недавно необычное соревнование - кто громче крикнет. Попробовать силу своих голосовых связок вызвалось около двухсот школьников. Микрофон с измерительным прибором "находился на расстоянии одного метра от кричащего. В среднем испытавшие свою силу школьники кричали с громкостью 114 децибелов. Победительницей оказалась двенадцатилетняя девочка, громкость крика которой - сто двадцать два децибела. Из мальчишек никто не подошёл к победительнице ближе чем на два децибела. Это и естественно! А на что способны эти девчонки? А только на то и способны, чтобы поднимать самый большой шум.
Но, конечно, это громкоголосая англичанка могла с кем угодно соревноваться, только не со мной. С криком в двести сорок четыре децибела я выскочил на сцену: "Вы представляете, что вы делаете?!" Я подлетел к этим рыже-белым комедиантам: "Ведь, как, показали многочисленные опыты, проведённые советскими учёными на большой центрифуге, при увеличении веса испытуемых в десять - двенадцать раз они на некоторое время перестают видеть. Перед их глазами появляется чёрная пелена. Если же перегрузка возникает в пятнадцать раз, то "высидеть" в таком положении более десяти секунд человек не в состоянии! А вы что здесь делаете? Ведь после длительных опытов установлено, что под углом восемьдесят градусов к действию ускорения космонавт способен выдержать необычайные перегрузки - в двадцать шесть с половиной раз! А вы здесь чем занимаетесь?!!"
Они потом говорили, дорогие товарищи потомки, что якобы я толкнул рыжего клоуна-космонавта, того самого, что держал в руках горящую свечу. На самом деле, я сам видел: сила звука, с которой я выкрикивал слова, была такая, что пламя свечи оторвалось и полетело в кулисы. Вспыхнула декорация, и девчонки в один голос закричали: "Пожар! Пожар! Пожар!"
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГДЕ ЖЕ ВЫ БЫЛИ РАНЬШЕ, ЧАРЛЗ ДАРВИН!
ВОСПОМИНАНИЕ СЕМНАДЦАТОЕ
Час без секунды - это не час, а только 59 минут и 59 секунд
- А может быть, мы действительно недостаточно используем коэффициент полезного действия своего мозга? - услышал я за стеной голос отца. - Может быть, учёные действительно правы?
Я прислушался. Отец продолжал:
- А может, это акселерация мозга? Вот, например, я страдаю из-за своего сына бессонницей, принимаю всякие снотворные, а оказывается, существует естественное снотворное. Учёные извлекли из мозга спящих кроликов венозную кровь, пропустили её через специальный фильтр, чтобы отделить макромолекулы. Эту выделенную фракцию ввели другим кроликам, и через десять - пятнадцать минут электроэнцефалограмма этих кроликов показала удвоение активности дельта-волн мозга, характерных для лёгкого сна. Этим "веществом сна" оказался белок.
- Да, да, - сказала мама, - я, например, всё стараюсь похудеть и сижу на всяких диетах, а оказывается, есть гормон, регулирующий аппетит. Стоит этому гормону выделиться в кишечнике, как пропадёт интерес к пище. Но это всё я помню только час-два, а как Юрий помнит все и всё - ума не приложу.
- А надо как раз прикладывать ум, - посоветовал отец маме.
"Что такое, что такое? - запрыгало у меня в уме. - Откуда у моих родителей такая эрудиция?" Я подбежал к двери и сквозь приоткрытые створки увидел: мама и отец сидели за столом, заваленным газетами и журналами, и читали друг другу всевозможные небезынтересные сведения.
"Ну, так-то, кажется, можно". Я лёг в постель, продолжая свой прерванный отдых, слушая доносящийся из-за стены голос отца.
- Вот, например, есть ассоциативный метод памяти, - сказал он, шурша газетой. - Оказывается, что феноменальную память некоторых людей связывают с какими-то фокусами и трюками. Но это совсем не так. Такие люди, кроме неординарных способностей к прочному запоминанию, обладают, например сильной концентрацией внимания, ярко выраженным ассоциативным мышлением и более или менее сознательно выраженной техникой запоминания... - Здесь отец прервал своё чтение и продолжал говорить от себя: - А может быть, дело в том, Маша, что человек должен или работать, или отдыхать, а то ведь чаще всего человек делает ни то ни сё. Может, Юрий открыл этот простой секрет?
Вообще-то по расписанию у меня отдых должен быть закончен, но так как мой полёт на планёре продолжался на пятнадцать минут дольше, чем он должен был бы продолжаться, то я эти пятнадцать минут приплюсовал к своему отдыху. А всё случилось из-за того самого догрузочного мешка с прессованными опилками. Отправляясь в полёт, я забыл его засунуть в кабину. То есть это тренер подумал, что я его забыл засунуть, а на самом деле я его просто не взял с собой. Мне было интересно узнать, как поведёт себя планёр в недогруженном по правилам весе. Тут ещё восходящий поток воздуха невесть откуда взялся, и облегчённая машина взмыла чуть было не в космос. Еле-еле я с ней справился и посадил на пятнадцать минут позже, чем должен был по расписанию, поэтому я на пятнадцать минут увеличил свой отдых и с удивлением прислушивался к разговору моих родителей.
- Я всегда говорила, что моего сына ждёт огромное будущее, сказала мама.
- Такое огромное, что он с ним не справится, пожалуй, - с иронией сказал отец. - И вообще ты не очень-то задавайся своим сыном. Он такой не один на свете. Есть и не хуже его. Вот, пожалуйста.
"Есть и не хуже меня? - Я даже приподнялся на постели. - Есть не хуже меня!" - повторил я про себя и стал ждать, как отец сможет объяснить это совершенно фантастическое предположение, что на свете может существовать человек не хуже меня.
- Вот, пожалуйста, - продолжал отец. - Двенадцатилетний Давид Арутюнян стал студентом Ереванского политехнического института. Он блестяще сдал вступительные экзамены и учится на отделении вычислительных машин факультета кибернетики. В средней школе полный учебный год Давиду потребовался лишь дважды - в предпоследнем и выпускном классах.
- Подумаешь там, какой-то Давид Арутюнян поступил в какой-то политехнический институт, - возмутилась мама. - Да сегодня наш Юрий, если он захочет, может поступить не только в политехнический институт, а во все институты, которые существуют на свете!
"Молодец, мама!" - подумал я. Мне в ней нравится, что она никогда не преувеличивает мои способности, а даже их несколько преуменьшает.
В это время раздался телефонный звонок. Отец снял трубку с аппарата, и по его репликам я понял, что это кто-то из звёзд школьной самодеятельности жалуется на меня и рассказывает о пожаре на генеральной репетиции.
- Ну, вот, - сказал отец, возвращаясь к разговору с моей мамой и вешая телефонную трубку. - Вот ещё одна новость: наш сын устроил в школе пожар, но я почему-то совершенно спокоен.
- Потому, что этот пожар кто-то устроил, а свалили всё на нашего сына, - ответила мама.
- Ты его всегда защищаешь, и это меня не возмущает так же, как меня не возмущает пожар. Знаешь, почему? - спросил отец у моей матери. И ответил сам и по моей системе: - Потому что у меня уже образовался условный рефлекс на всякие неприятности, которые мне приносит мой сын. А что такое рефлекс, ты можешь вспомнить? Не помнишь. Тогда я тебе отвечу, что такое рефлекс по системе нашего сына.
Я услышал, как отец, порывшись в кахих-то бумагах, громко произнёс:
- Рефлекс - это ответная реакция организма на раздражение. А если раздражение часто повторяется, то организм уже может не реагировать. Можно среагировать на одну неприятность, на две, на десять, на двадцать, но на тридцатую уже никакой реакции не будет. - Видно, отец не на шутку разволновался. После этих слов он ультимативно заявил: - Всё, хотя у меня уже нет рефлекса, но у меня и терпения уже нет. Все, - повторил он. - После этого пожара я просто не знаю, что делать!..
Отец стал нервно расхаживать по комнате, то и дело восклицая:
- С одной стороны, он всё знает! С другой стороны, он не знает, до скольких лет живёт человек?! С третьей стороны, он гипнотизирует гипнотизёра!.. С двадцать третьей стороны, он спорол стиральные метки со своего белья и сам стирает его!.. С сороковой стороны, его фотографии появляются в газетах под другой фамилией!.. С пятьдесят шестой стороны, он перемножает любые цифры со скоростью электронно-вычислительной машины!.. С шестидесятой стороны, я нахожу записку, из которой явствует, что он играет в карты! "Завтра карты! Ставка больше чем жизнь!"
"Боже мой, - заскрипел я зубами, ворочаясь в постели, - карты! Это не игральные карты, это маленькие детские гоночные автомобили-карты. Я же ещё и гонщик!.. Я занимаюсь картингом. Ну ладно, читайте сейчас, поймёте позже".
- С семидесятой стороны, звонили из милиции и сказали, что наш сын торгует цветами!.. Нет, мой сын - это... это какой-то сверх... сверх... сверх... - сказал отец.
"Ну, папа, ну, поднатужься, ну, догадайся, кто у тебя сын, ну?.." - просил я мысленно отца.
- Это какой-то сверхумный сверхбезобразник!..
Во время таких необъяснимо сильных переживаний отца раздался звонок, на этот раз в прихожей, и я почувствовал, как там, за стеной, отец вздрогнул.
- Я не могу, - воскликнул он после небольшой паузы, - иди открой ты! Я не могу! Я боюсь!..
Мама открыла входную дверь в прихожей, и спустя минуты три раздался стук в дверь моей комнаты. Потом открылась дверь, и я увидел испуганное лицо моего отца.
- Тебе пришла бандероль, - сказал боязливо отец. Его всё пугает в последнее время. - Ты от кого-нибудь ждёшь бандероль? - Отец держал в руках довольно толстую книгу, завёрнутую в бумагу и перевязанную крест-накрест бечёвкой.
- Жду. Я жду.
- Что ты ждёшь? - спросил почему-то очень испуганно отец.
- Стихи, - сказал я. - Жду стихи. - Я был уверен, что это мне прислали стихи.
- Почему стихи и от кого стихи?
- Не знаю почему и не знаю от кого, но я их жду,
Я взял бандероль и распаковал её. В пакете была книга под названием "Моя автобиография", и её автором был знаменитый естествоиспытатель Чарлз Дарвин. "Это что-то новое", - подумал я, раскрывая обложку книги, и там, за обложкой книги, я увидел листок бумаги со стихами.
"А это что-то старое", - подумал я, разглядывая страницу с рифмованными строчками. На странице было написано вот что:
Ах как это грустно и печально
Человек не любит танцев, песен, смеха.
Это ж всё ведёт к эмоциональному
Ослаблению природы человека.
Ах как это всё не идеально:
В голове задач одних решенья!..
Это Дарвин звал эмоциональным
Человеческой природы ослабленьем.
Ах как это всё рационально:
Нет печали даже на невзгоды,
Это Дарвин звал эмоциональным
Ослабленьем человеческой природы!
В конце стихотворения была приписка: "Когда прочитаешь эти стихи, открой автобиографию Чарлза Дарвина, там, где торчит бумажная закладка, и прочти то, что подчёркнуто красным карандашом". Раскрыв книгу, я сделал всё, что мне было подсказано, - прочитал подчёркнутые строчки, и первый раз озадаченно потёр свой лоб. Никогда не думал, что Чарлз Дарвин принесёт мне в жизни столько неприятностей!
Ну и пилюли преподнёс мне этот великий естествоиспытатель Чарлз Дарвин! Уж лучше бы я не читал его автобиографию. Из-за него теперь мне придётся вставлять в мой бортжурнал занятия пением, танцами и чтение стихов. А как мне быть, если старик написал в своей биографии, что "если бы ему пришлось заново прожить свою жизнь, то он бы не замкнулся бы целиком только в своей науке...". Он так и заявил, что занятие одной какой-либо наукой "ослабляет эмоциональную сторону нашей природы". И, мол, не только "равносильно утрате счастья", но и "вредно отражается на умственных способностях..." Конечно, петь или танцевать - это небольшое удовольствие. Можно сказать, просто мучение, но если это надо для того, чтобы мозги не сохли, то какой может быть разговор, надо петь!
Размышляя, я быстро зашагал. Вернее, чуть было не забегал по комнате. Так меня искренне расстроил Чарлз Дарвин своими словами о том, что я, как и он, столько времени "ослаблял эмоциональную сторону нашей природы" и что это "равносильно утрате счастья!" Я тут же решил начать немедленное "усиление эмоциональной стороны нашей природы", что было, вероятно, равносильно обретению счастья.
"Ну и преподнёс мне пилюлю этот знаменитый естествоиспытатель, Чарлз Дарвин", - думал я.
- От кого бандероль? - спросил отец, заглядывая в дверь.
- От Чарлза Дарвина, - ответил я.
- Не может быть! - вздрогнул отец. - Чарлз Дарвин умер, и ты не можешь получить от него бандероль!
- Но эта бандероль не лично от него, - пояснил я.
Отец скрылся, как бы растворился в пространстве...
Я уже и позывные себе придумал: "Я - Круг! Я - Круг! Слышу вас хорошо!.. Приём!"
Я почему взял себе в позывные "Круг"? Круг - это самая завершённая фигура на свете. Вот шестиугольник в пчелиных сотах - это такая фигура, которая требует для постройки минимум материала, а получается максимум прочности, а круг - это, по-моему, самая завершённая, самая красивая линия на свете. Недаром Земля и все планеты круглые. Вот поэтому я хотел взять себе в позывные слово "Круг".
Но теперь, после того как я, по Чарлзу Дарвину, не занимаясь искусством, ослабил свою человеческую природу, я уже не могу считать себя КРУГОМ. Линия круга у меня не смыкается, а несмыкающаяся линия круга - это не круг, так же, как час без секунды - это только пятьдесят девять минут и пятьдесят девять секунд, так же, как арбуз, из которого вырезана долька, - это уже не целый арбуз. Вот почему я уже назавтра вставил в своё расписание первое посещение урока пения. При этом у меня на губах, конечно, будет весь урок играть ироническая улыбка, чтобы никто не подумал, что я это всерьёз делаю.
- Не знаешь - не берись, не можешь - не борись, - прошептал я одними губами и решил про себя: "Ладно, погублю я этого Кутырева, но потом! Позже!.. Чтобы не занимался бессистемно театральным искусством!"
- И так в твоём присутствии бог знает что происходит, - продолжал жаловаться Кутырев. - Жонглёр раньше не ронял ни одной булавы, а сегодня, в твоем присутствии, он ни одной булавы не поймал. Актёры не выполнили ни одной из поставленных перед ними сценических задач. Кроме Ани...
- Как, разве выступал жонглёр? - удивился я.
Выступление жонглера я и вправду как-то не заметил, поглощенный своими мыслями.
- Слушай, Брунова, у меня есть к тебе серьезный разговор, ты ко мне зайди.
- Когда? - спросила Аня.
От такого моего предложения она так растерялась, что даже покраснела, что даже воскликнула:
- Господи, твоя воля! Счастье-то какое! Иванов свидание мне назначил! Где это записать?!
- Как где? В воспоминаниях, - вырвалось у меня невольно.
- А когда зайти-то? - продолжала причитать Брунова.
- Зайдешь... лет через пятнадцать - двадцать.
От такого моего предложения она растерялась ещё больше и ещё больше покраснела.
- Через пятнадцать лет у меня будет ревнивый муж, - сказала она.
Мне понравилась её находчивость, в конце концов, все сотрудники, окружающие сверхкосмонавта, должны быть находчивыми, а сам сверхкосмонавт должен быть сверхнаходчивым. Всё нормально.
- Друзья, но давайте всё-таки работать, - взмолился Кутырев.
- Давайте, давайте, - согласился я, зная, что сейчас начнется то, ради чего я и пришел.
- Сейчас мы тебе сыграем клоунаду, - сказал Кутырев, обращаясь ко мне. - Только дай слово, что ты до самого конца не будешь перебивать нас своими знаниями!..
- И больше того, - поддержал я Кутырева, - если мне твоя клоунада понравится, я твоим клоунам подарю способности гекконов!
- Каких ещё гекконов? - испугался Кутырев.
- Тех самых гекконов, которые ходят по потолку. - И я быстренько скороговоркой проинформировал всех о том, что семейство гекконов из отряда ящериц знаменито тем, что его представители могут передвигаться по вертикальным, совершенно гладким поверхностям и в погоне за мелкими насекомыми бегать по потолку, словно по полу.
- А зачем нам от тебя такой подарок? - удивился Кутырев.
- Как зачем? - сказал я. - Вы же играете клоунаду про космос, вот твои клоуны и будут ходить по потолку, как гекконы.
- Но я надеюсь, - сказал Кутырев, - ты не сейчас нам подаришь эти способности.
- Нет, нет, - ответил я, - со временем, конечно.
- Ах, со временем, - успокоился Кутырев. - Тогда другое дело. Можешь не торопиться со своим подарком.
И с этими словами Кутырев побежал за кулисы. Затем вышел из-за занавеса на просцениум. Я с настороженным любопытством уставился на Кутырева.
- Предлагаю вашему вниманию клоунаду, - неуверенно громким голосом объявил Борис Кутырев, - под общим названием "Слепой космический полет!". Часть первая: "Три, два, один. Пуск!" Часть вторая: "Вдоль по Юпитерской!.."
Занавес открылся, и то, что я увидел на сцене; привело меня в некоторое замешательство: на заднике были срисованы космические сюжеты с картин художника Соколова, а также космонавта и художника Алексея Леонова. Но вместе с этим на площадке сцены под тремя металлическими трубами, сваренными треногой, стоял обыкновенный стул. На треноге, перекинутая через блок, висела толстая верёвка, один конец которой был привязан к спинке стула, другой конец верёвки держали в руках пять или шесть ребят в противоперегрузочных костюмах. Я-то думал, что увижу на сцене хотя бы макет ракеты с заправочной мачтой или что-нибудь похожее, а тут - стул и рядом со стулом почему-то цинковое ведро с дужкой.
Затем раздались записанные на магнитофон звуки электронно-космической музыки, и на сцену вышли Борис и Виктор. Они были в преувеличенно-космонавтских скафандрах и в дурацких клоунских ботинках с длинными носами. Костюм Виктора был расшит ослепительно сверкающими, как звёздное небо, белыми блёстками, среди которых сверкали синие луны, А костюм Бориса был расшит огненно-рыжими блёстками, расцвечен сверкающими спиралями и красными звёздами. Вообще-то это всё было очень эффектно и впечатляюще.
"Понятно, - подумал я. - Ребята выступают в старых классических масках рыжего и белого клоуна, только в художественно-космической разработке. Неплохо", - подумал я и хотел было уже спросить: эта клоунада - "цирковое антре" или клоунада "буфф"? Спросить с тем, чтобы тут же разъяснить участникам представления, какая разница между двумя видами этих клоунад, но удержался, потому что я дал слово Борису Кутыреву не прерывать своими знаниями репетицию. Вот поэтому я даю в моих воспоминаниях эту клоунаду, мизансцена в мизансцену - так, как она запечатлелась у меня а памяти и как она была написана и поставлена её автором и режиссёром Борисом Кутыревым.
СЛЕПОЙ ПОЛЁТ
Клоунада
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
"Три, два, один. Пуск!"
[Белый космонавт.] А сейчас, Витя, я тебя буду тренировать...
[Рыжий космонавт.] Ты меня уже тренировал... Сейчас моя очередь! (Униформистам) Дайте шлемовёдр!
На манеж выносят обыкновенное ведро с дужкой. К ведру прикреплены наушники, провода и множество замысловатых трубок.
[Белый космонавт.] А это что такое?
[Рыжий космонавт.] Это... навигационный прибор, предназначенный для слепых космических полётов... шлемовёдр! Надевай!
[Белый космонавт.] Зачем?
[Рыжий космонавт.] Сейчас ты у меня полетишь!
[Белый космонавт.] Куда я полечу?
[Рыжий космонавт.] Полетишь в пробный клоунский космический слепой полет... (Надевает на голову Бориса шлемовёдр). Чего ты трясёшься?
[Белый космонавт.] Ой, мама!.. Темно!
[Рыжий космонавт.] Темноты боится... а ещё на Луну собирался лететь... Не бойся, когда будет надо, мы тебе включим звёздовизор... Будешь смотреть на экран и рассказывать, что видишь в космосе... Дайте звездолёт!
Униформисты выносят на манеж обыкновенный стул с рукоятками от носилок. Стул покрыт пластмассовым ковриком.
Садись, Боря! Звездолёт подан!..
Борис трясётся.
Боря! Если ты так будешь трястись, то звездолёт может развалиться в воздухе!..
[Белый космонавт.] Я больше не буду... (Трясётся ещё сильнее. Садится на стул. Поёт.) "Напрасно старушка ждёт сына домой..."
Виктор прицепляет к Бориному поясу лонжу.
[Рыжий космонавт.] Через пять секунд после старта мы дадим команду, и звездолёт начнёт снижаться. Понятно?
[Белый космонавт.] Понятно!.. Витя! Я надеюсь, ты мне по знакомству обеспечишь мягкую посадку...
[Рыжий космонавт.] Обеспечу...
[Белый космонавт.] А как я с вами буду обеспечивать связь?
[Рыжий космонавт.] Вот через этот шлемовёдр... Даю пробу... Ты меня слышишь?
[Белый космонавт.] Слышу!
[Рыжий космонавт.] Ты не передумал лететь?
[Белый космонавт.] По-о-о-здно-о!
[Рыжий космонавт.] Правильно! А какое ты хочешь сделать заявление перед полётом?
[Белый космонавт.] Ва-ва-ва-ва...
[Рыжий космонавт.] Что?
[Белый космонавт.] Ва-ва-ва-ва...
[Рыжий космонавт.] Не волнуйся, Боря! Я переведу нашим зрителям... Боря хотел сказать, что он очень счастлив и горд, что в первый пробный клоунский полёт к звёздам летит он, а не я...
[Белый космонавт.] Ва-ва-ва-ва...
[Рыжий космонавт.] Вот речугу закатил... приготовиться к старту!
Униформисты берутся за рукоятки стула.
Боря! Слушай меня! Я - Витя!
[Белый космонавт.] Ва-ва-ва-ва...
[Рыжий космонавт.] Всё ещё говорит речь!.. (Бьёт деревянным молотком по ведру). Ты будешь меня слушать?
[Белый космонавт.] Слушаю! Слушаю!
[Рыжий космонавт.] Слушай, Боря!.. В начале полета звездолёт будет медленно набирать скорость, ты будешь пролетать мимо верхушек деревьев. Не пугайся, если заденешь за них... Приготовиться к старту!..
[Белый космонавт.] Ой, мамочка!
[Рыжий космонавт.] Да я с тобой! (Витя кладёт руки на плечи Боре.) Включить первый двигатель!
Взрыв.
[Белый космонавт.] Братцы! Я раздумал лететь!
[Рыжий космонавт.] Поздно, Боря! Ты уже в полете!
Униформисты начинают поднимать стул. Витя опускается на колени. У Бори впечатление, что Витя остается внизу, а он сам поднимается. Стул поднимается ещё выше. Боря хватает Витю за руку. Униформисты раскачивают стул.
Я - Витя! Витя! Боря! Ты подлетаешь к верхушкам деревьев... Осторожнее!.. (Щекочет Борю веткой.)
[Белый космонавт.] Ой, мамочка!.. (Хватается за ветку)
Витя вырывает из рук Бори ветку.
[Рыжий космонавт.] Спокойно! Сейчас на тебя начнут действовать перегрузки.
Униформисты за лонжу подтягивают Борю повыше. Витя и ещё человека четыре виснут на Боре.
[Белый космонавт.] Это что такое?
[Рыжий космонавт.] Перегрузка!
[Белый космонавт.] Ой, тяжело!..
Униформисты вместе с Витей обрываются, стягивая при этом с Бори штаны. Он остается в трусах.
Караул! Раздевают! Куда милиция смотрит?!
[Рыжий космонавт.] Спокойно, Боря! Какая в космосе милиция!
[Белый космонавт.] А кто с меня штаны снял?
[Рыжий космонавт.] Это перегрузка! Сейчас начнется состояние невесомости... (Поднимают Борю на лонже повыше, теперь он висит в воздухе, делая руками плавательные движения).
Униформисты дергают руками лонжу.
[Белый космонавт.] А это что такое?
[Рыжий космонавт.] Воздушные ямы!
[Белый космонавт.] Ямы? А что их, засыпать не могли?.. Ну и дорожка!
[Рыжий космонавт.] Держи! (Даёт в руки Боре кусок ваты.)
[Белый космонавт.] А это что такое?
[Рыжий космонавт.] Это ты пролетаешь облака!
[Белый космонавт.] А нельзя мне дать свет? Очень темно.
[Рыжий космонавт.] Включаю звёздовизор! Боря, ты видишь звезды?
[Белый космонавт.] Ничего я не вижу!..
[Рыжий космонавт] (бьет деревянным молоточком по ведру). А сейчас видишь звёзды?..
[Белый космонавт.] Сейчас вижу...
[Рыжий космонавт.] Откуда летят звёзды?
[Белый космонавт.] Они летят у меня из глаз...
[Рыжий космонавт.] Красивое зрелище?..
[Белый космонавт.] Я бы не сказал...
Рыжий космонавт колотит деревянным молоточком по ведру.
Войдите!
Рыжий космонавт подносит к вытянутой руке Белого космонавта горящую свечу.
Ой-ой-ой! Горячо! Почему так горячо?
[Рыжий космонавт.] Это раскалённый метеорит.
...Для человека с нормальной нервной системой такое зрелище было бы, я бы сказал, равносильно стрессу. Стрессы прежде всего предъявляют повышенные требования к нервной системе. В результате возрастает выработка тех гормонов, с помощью которых организм приспосабливается к изменениям внешней среды. Но часто в ходе такой гормональной перестройки страдает сердечно-сосудистая система - непосредственный исполнитель главных приспособительных реакций. Но моя сверхнервная сверхсистема была спокойна, а на сцене тем временем происходило вот что.
Рыжий космонавт дает знак униформистам, те выносят на сцену два ведра воды. Белый космонавт неожиданно снимает с себя шлем. Наблюдает за Рыжим космонавтом.
[Белый космонавт.] А сейчас что будет?
[Рыжий космонавт.] Сейчас ты попадёшь в зону космических дождей.
[Белый космонавт.] Я попаду?! (Рыжему космонавту). Это ты сейчас попадёшь в зону космических дождей...
Рыжий космонавт оборачивается, видит Белого космонавта без шлема. Униформисты опускают лонжу. Белый космонавт хватает ведро и гонится с ним за Рыжим космонавтом.
"Да, - подумал я. - Сегодня они смеются над космонавтом, а завтра и до единственного сверхкосмонавта доберутся... Надо с этими "добирательствами" покончить раз и навсегда, чтобы и впредь было никому неповадно!.."
Я выскочил на сцену для того, чтобы, выражаясь языком дипломатического протокола, выразить энергичный протест. Я закричал во весь свой сверхголос, а уж то, что мой голос у меня не голос, а сверхголос, я мерил на шумометре. Между прочим, в одной из лондонских школ провели недавно необычное соревнование - кто громче крикнет. Попробовать силу своих голосовых связок вызвалось около двухсот школьников. Микрофон с измерительным прибором "находился на расстоянии одного метра от кричащего. В среднем испытавшие свою силу школьники кричали с громкостью 114 децибелов. Победительницей оказалась двенадцатилетняя девочка, громкость крика которой - сто двадцать два децибела. Из мальчишек никто не подошёл к победительнице ближе чем на два децибела. Это и естественно! А на что способны эти девчонки? А только на то и способны, чтобы поднимать самый большой шум.
Но, конечно, это громкоголосая англичанка могла с кем угодно соревноваться, только не со мной. С криком в двести сорок четыре децибела я выскочил на сцену: "Вы представляете, что вы делаете?!" Я подлетел к этим рыже-белым комедиантам: "Ведь, как, показали многочисленные опыты, проведённые советскими учёными на большой центрифуге, при увеличении веса испытуемых в десять - двенадцать раз они на некоторое время перестают видеть. Перед их глазами появляется чёрная пелена. Если же перегрузка возникает в пятнадцать раз, то "высидеть" в таком положении более десяти секунд человек не в состоянии! А вы что здесь делаете? Ведь после длительных опытов установлено, что под углом восемьдесят градусов к действию ускорения космонавт способен выдержать необычайные перегрузки - в двадцать шесть с половиной раз! А вы здесь чем занимаетесь?!!"
Они потом говорили, дорогие товарищи потомки, что якобы я толкнул рыжего клоуна-космонавта, того самого, что держал в руках горящую свечу. На самом деле, я сам видел: сила звука, с которой я выкрикивал слова, была такая, что пламя свечи оторвалось и полетело в кулисы. Вспыхнула декорация, и девчонки в один голос закричали: "Пожар! Пожар! Пожар!"
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГДЕ ЖЕ ВЫ БЫЛИ РАНЬШЕ, ЧАРЛЗ ДАРВИН!
ВОСПОМИНАНИЕ СЕМНАДЦАТОЕ
Час без секунды - это не час, а только 59 минут и 59 секунд
- А может быть, мы действительно недостаточно используем коэффициент полезного действия своего мозга? - услышал я за стеной голос отца. - Может быть, учёные действительно правы?
Я прислушался. Отец продолжал:
- А может, это акселерация мозга? Вот, например, я страдаю из-за своего сына бессонницей, принимаю всякие снотворные, а оказывается, существует естественное снотворное. Учёные извлекли из мозга спящих кроликов венозную кровь, пропустили её через специальный фильтр, чтобы отделить макромолекулы. Эту выделенную фракцию ввели другим кроликам, и через десять - пятнадцать минут электроэнцефалограмма этих кроликов показала удвоение активности дельта-волн мозга, характерных для лёгкого сна. Этим "веществом сна" оказался белок.
- Да, да, - сказала мама, - я, например, всё стараюсь похудеть и сижу на всяких диетах, а оказывается, есть гормон, регулирующий аппетит. Стоит этому гормону выделиться в кишечнике, как пропадёт интерес к пище. Но это всё я помню только час-два, а как Юрий помнит все и всё - ума не приложу.
- А надо как раз прикладывать ум, - посоветовал отец маме.
"Что такое, что такое? - запрыгало у меня в уме. - Откуда у моих родителей такая эрудиция?" Я подбежал к двери и сквозь приоткрытые створки увидел: мама и отец сидели за столом, заваленным газетами и журналами, и читали друг другу всевозможные небезынтересные сведения.
"Ну, так-то, кажется, можно". Я лёг в постель, продолжая свой прерванный отдых, слушая доносящийся из-за стены голос отца.
- Вот, например, есть ассоциативный метод памяти, - сказал он, шурша газетой. - Оказывается, что феноменальную память некоторых людей связывают с какими-то фокусами и трюками. Но это совсем не так. Такие люди, кроме неординарных способностей к прочному запоминанию, обладают, например сильной концентрацией внимания, ярко выраженным ассоциативным мышлением и более или менее сознательно выраженной техникой запоминания... - Здесь отец прервал своё чтение и продолжал говорить от себя: - А может быть, дело в том, Маша, что человек должен или работать, или отдыхать, а то ведь чаще всего человек делает ни то ни сё. Может, Юрий открыл этот простой секрет?
Вообще-то по расписанию у меня отдых должен быть закончен, но так как мой полёт на планёре продолжался на пятнадцать минут дольше, чем он должен был бы продолжаться, то я эти пятнадцать минут приплюсовал к своему отдыху. А всё случилось из-за того самого догрузочного мешка с прессованными опилками. Отправляясь в полёт, я забыл его засунуть в кабину. То есть это тренер подумал, что я его забыл засунуть, а на самом деле я его просто не взял с собой. Мне было интересно узнать, как поведёт себя планёр в недогруженном по правилам весе. Тут ещё восходящий поток воздуха невесть откуда взялся, и облегчённая машина взмыла чуть было не в космос. Еле-еле я с ней справился и посадил на пятнадцать минут позже, чем должен был по расписанию, поэтому я на пятнадцать минут увеличил свой отдых и с удивлением прислушивался к разговору моих родителей.
- Я всегда говорила, что моего сына ждёт огромное будущее, сказала мама.
- Такое огромное, что он с ним не справится, пожалуй, - с иронией сказал отец. - И вообще ты не очень-то задавайся своим сыном. Он такой не один на свете. Есть и не хуже его. Вот, пожалуйста.
"Есть и не хуже меня? - Я даже приподнялся на постели. - Есть не хуже меня!" - повторил я про себя и стал ждать, как отец сможет объяснить это совершенно фантастическое предположение, что на свете может существовать человек не хуже меня.
- Вот, пожалуйста, - продолжал отец. - Двенадцатилетний Давид Арутюнян стал студентом Ереванского политехнического института. Он блестяще сдал вступительные экзамены и учится на отделении вычислительных машин факультета кибернетики. В средней школе полный учебный год Давиду потребовался лишь дважды - в предпоследнем и выпускном классах.
- Подумаешь там, какой-то Давид Арутюнян поступил в какой-то политехнический институт, - возмутилась мама. - Да сегодня наш Юрий, если он захочет, может поступить не только в политехнический институт, а во все институты, которые существуют на свете!
"Молодец, мама!" - подумал я. Мне в ней нравится, что она никогда не преувеличивает мои способности, а даже их несколько преуменьшает.
В это время раздался телефонный звонок. Отец снял трубку с аппарата, и по его репликам я понял, что это кто-то из звёзд школьной самодеятельности жалуется на меня и рассказывает о пожаре на генеральной репетиции.
- Ну, вот, - сказал отец, возвращаясь к разговору с моей мамой и вешая телефонную трубку. - Вот ещё одна новость: наш сын устроил в школе пожар, но я почему-то совершенно спокоен.
- Потому, что этот пожар кто-то устроил, а свалили всё на нашего сына, - ответила мама.
- Ты его всегда защищаешь, и это меня не возмущает так же, как меня не возмущает пожар. Знаешь, почему? - спросил отец у моей матери. И ответил сам и по моей системе: - Потому что у меня уже образовался условный рефлекс на всякие неприятности, которые мне приносит мой сын. А что такое рефлекс, ты можешь вспомнить? Не помнишь. Тогда я тебе отвечу, что такое рефлекс по системе нашего сына.
Я услышал, как отец, порывшись в кахих-то бумагах, громко произнёс:
- Рефлекс - это ответная реакция организма на раздражение. А если раздражение часто повторяется, то организм уже может не реагировать. Можно среагировать на одну неприятность, на две, на десять, на двадцать, но на тридцатую уже никакой реакции не будет. - Видно, отец не на шутку разволновался. После этих слов он ультимативно заявил: - Всё, хотя у меня уже нет рефлекса, но у меня и терпения уже нет. Все, - повторил он. - После этого пожара я просто не знаю, что делать!..
Отец стал нервно расхаживать по комнате, то и дело восклицая:
- С одной стороны, он всё знает! С другой стороны, он не знает, до скольких лет живёт человек?! С третьей стороны, он гипнотизирует гипнотизёра!.. С двадцать третьей стороны, он спорол стиральные метки со своего белья и сам стирает его!.. С сороковой стороны, его фотографии появляются в газетах под другой фамилией!.. С пятьдесят шестой стороны, он перемножает любые цифры со скоростью электронно-вычислительной машины!.. С шестидесятой стороны, я нахожу записку, из которой явствует, что он играет в карты! "Завтра карты! Ставка больше чем жизнь!"
"Боже мой, - заскрипел я зубами, ворочаясь в постели, - карты! Это не игральные карты, это маленькие детские гоночные автомобили-карты. Я же ещё и гонщик!.. Я занимаюсь картингом. Ну ладно, читайте сейчас, поймёте позже".
- С семидесятой стороны, звонили из милиции и сказали, что наш сын торгует цветами!.. Нет, мой сын - это... это какой-то сверх... сверх... сверх... - сказал отец.
"Ну, папа, ну, поднатужься, ну, догадайся, кто у тебя сын, ну?.." - просил я мысленно отца.
- Это какой-то сверхумный сверхбезобразник!..
Во время таких необъяснимо сильных переживаний отца раздался звонок, на этот раз в прихожей, и я почувствовал, как там, за стеной, отец вздрогнул.
- Я не могу, - воскликнул он после небольшой паузы, - иди открой ты! Я не могу! Я боюсь!..
Мама открыла входную дверь в прихожей, и спустя минуты три раздался стук в дверь моей комнаты. Потом открылась дверь, и я увидел испуганное лицо моего отца.
- Тебе пришла бандероль, - сказал боязливо отец. Его всё пугает в последнее время. - Ты от кого-нибудь ждёшь бандероль? - Отец держал в руках довольно толстую книгу, завёрнутую в бумагу и перевязанную крест-накрест бечёвкой.
- Жду. Я жду.
- Что ты ждёшь? - спросил почему-то очень испуганно отец.
- Стихи, - сказал я. - Жду стихи. - Я был уверен, что это мне прислали стихи.
- Почему стихи и от кого стихи?
- Не знаю почему и не знаю от кого, но я их жду,
Я взял бандероль и распаковал её. В пакете была книга под названием "Моя автобиография", и её автором был знаменитый естествоиспытатель Чарлз Дарвин. "Это что-то новое", - подумал я, раскрывая обложку книги, и там, за обложкой книги, я увидел листок бумаги со стихами.
"А это что-то старое", - подумал я, разглядывая страницу с рифмованными строчками. На странице было написано вот что:
Ах как это грустно и печально
Человек не любит танцев, песен, смеха.
Это ж всё ведёт к эмоциональному
Ослаблению природы человека.
Ах как это всё не идеально:
В голове задач одних решенья!..
Это Дарвин звал эмоциональным
Человеческой природы ослабленьем.
Ах как это всё рационально:
Нет печали даже на невзгоды,
Это Дарвин звал эмоциональным
Ослабленьем человеческой природы!
В конце стихотворения была приписка: "Когда прочитаешь эти стихи, открой автобиографию Чарлза Дарвина, там, где торчит бумажная закладка, и прочти то, что подчёркнуто красным карандашом". Раскрыв книгу, я сделал всё, что мне было подсказано, - прочитал подчёркнутые строчки, и первый раз озадаченно потёр свой лоб. Никогда не думал, что Чарлз Дарвин принесёт мне в жизни столько неприятностей!
Ну и пилюли преподнёс мне этот великий естествоиспытатель Чарлз Дарвин! Уж лучше бы я не читал его автобиографию. Из-за него теперь мне придётся вставлять в мой бортжурнал занятия пением, танцами и чтение стихов. А как мне быть, если старик написал в своей биографии, что "если бы ему пришлось заново прожить свою жизнь, то он бы не замкнулся бы целиком только в своей науке...". Он так и заявил, что занятие одной какой-либо наукой "ослабляет эмоциональную сторону нашей природы". И, мол, не только "равносильно утрате счастья", но и "вредно отражается на умственных способностях..." Конечно, петь или танцевать - это небольшое удовольствие. Можно сказать, просто мучение, но если это надо для того, чтобы мозги не сохли, то какой может быть разговор, надо петь!
Размышляя, я быстро зашагал. Вернее, чуть было не забегал по комнате. Так меня искренне расстроил Чарлз Дарвин своими словами о том, что я, как и он, столько времени "ослаблял эмоциональную сторону нашей природы" и что это "равносильно утрате счастья!" Я тут же решил начать немедленное "усиление эмоциональной стороны нашей природы", что было, вероятно, равносильно обретению счастья.
"Ну и преподнёс мне пилюлю этот знаменитый естествоиспытатель, Чарлз Дарвин", - думал я.
- От кого бандероль? - спросил отец, заглядывая в дверь.
- От Чарлза Дарвина, - ответил я.
- Не может быть! - вздрогнул отец. - Чарлз Дарвин умер, и ты не можешь получить от него бандероль!
- Но эта бандероль не лично от него, - пояснил я.
Отец скрылся, как бы растворился в пространстве...
Я уже и позывные себе придумал: "Я - Круг! Я - Круг! Слышу вас хорошо!.. Приём!"
Я почему взял себе в позывные "Круг"? Круг - это самая завершённая фигура на свете. Вот шестиугольник в пчелиных сотах - это такая фигура, которая требует для постройки минимум материала, а получается максимум прочности, а круг - это, по-моему, самая завершённая, самая красивая линия на свете. Недаром Земля и все планеты круглые. Вот поэтому я хотел взять себе в позывные слово "Круг".
Но теперь, после того как я, по Чарлзу Дарвину, не занимаясь искусством, ослабил свою человеческую природу, я уже не могу считать себя КРУГОМ. Линия круга у меня не смыкается, а несмыкающаяся линия круга - это не круг, так же, как час без секунды - это только пятьдесят девять минут и пятьдесят девять секунд, так же, как арбуз, из которого вырезана долька, - это уже не целый арбуз. Вот почему я уже назавтра вставил в своё расписание первое посещение урока пения. При этом у меня на губах, конечно, будет весь урок играть ироническая улыбка, чтобы никто не подумал, что я это всерьёз делаю.