Если подрастающий ребёнок перестанет употреблять материнское молоко, а отец ещё не появился, выбранный женщиной напиток никогда не следует давать ребёнку. Его ему необходимо преподнести в момент первого контакта с отцом.
Ещё женщине необходимо выбрать на небе звёздном звезду, через которую она будет общаться со своим любимым мужчиной. И каждый раз, перед мысленным диалогом с ребёнком, вспоминать о ней.
Общаясь мысленно с ребёнком, женщина, как можно чётче, представлять должна образ его отца: характер, интонации, мировоззренье и не лукавить, не приукрашивать мужчину. И если не согласна в чём-то с ним, пытаться объяснить понимание своё, не агрессивно, а с любовью.
Вины в непонимании не возлагать на мужчину, считать себя неспособною мысль убедительно, понятно излагать. Или подумать, может быть, ещё внимательней над тем, что говорил мужчина.
Ещё во время диалога погладить женщина беременная себе живот должна, при этом, мысленно образ отца представить.
И очень важно в диалоге со своим мужчиной все негативные моменты исключать, если они случались ранее. Вспоминать необходимо только лучшее в общении с ним.
Все девять месяцев такая женщина, как можно больше, стараться быть в уединении должна. Тогда ребёнок будет чувствовать её и своего отца. И пусть не рядом с ними будет муж-отец, всё ж, в ауре отца ребёнок находиться будет.
Коль данного обряда действа женщина свершит, мужчина к ней придёт, вернётся к ней и к своему ребёнку. Пусть даже если слабой ранее его любовь была иль не было её совсем, в нём силой необычною любовь воспламенится, на добрые его призвав дела.
Обряда этого действо, силу его много ведрусских женщин знали. Потом волхвы старались у женщин с памяти его стереть и применяли, лишь, когда уверенными были в отсутствии у женщины порочных чувств.
— Каких порочных чувств, Анастасия?
— При помощи обряда данного и будучи порочной, женщина влюблённая могла мужчиной завладеть её не полюбившим. И даже, если он живёт с другой женой. И даже, если близости с ним не было интимной.
— Но, как без близости интимной? Без близости ребёнок зачат быть не может, и кому она может, в этом случае, рассказывать об отце?
— Женщина могла зачать, не важно, от какого мужчины, а общаться с зачатым ребёнком от имени любимого. И любимого мужчину, тем самым, притягивать к себе.
К тому же, на любимого мужчину, не на того, кто с нею был на самом деле, ребёнок будет и внешне походить. Ты это должен знать, Владимир, по явлению телегонии.
— Да, знаю, но, зачем же ты, Анастасия, выдаёшь то, что было спрятано волхвами. Начнут теперь некоторые женщины уводить из семей понравившихся им мужчин с помощью этого обряда. Его нельзя публиковать.
— Ты публикуй его без опасения, Владимир. Я элемент один из этого обряда удалила, счастливую семью тетерь он не разрушит.
— Но, если ты смогла удалить какой-то элемент, то почему его не удалили волхвы?
— Волхвы не знали, что взамен его необходимо сделать.
— Волхвы не знали, как же ты смогла узнать? К тому же, говорила ты, Анастасия, волхвы всегда на практике проверяли действенность своих обрядов. Но ты проверить не могла.
— Смогла.
— Когда? На ком???
О Боже! Я вспомнил слова Анастасии, сказанные ею много лет назад. Тогда я им не придал никакого значения, но теперь... вот эти слова: «Я верну тебе, Владимир, уважение дочери и любовь жены».
Невероятно, но она это сделала! Но почему тогда жена не ревнует к Анастасии? И почему дочь к ней относится с уважением? Я в этом году был в семье. Анастасия смогла сделать невероятное. Непонятно как, какою силою, но смогла.
Все, вместе взятые, земные институты, гордящиеся своими техническими достижениями, не могут решить главной на земле задачи — возвращать в семьи любовь и уважение, она может. Господи! Какие же колоссальные, поистине Божественные знания утрачивает человечество?
Почему? Кто даст ответ?
И какой силы любви достойна сама Анастасия! То, что она сделала, оценят, наверное, потомки в большей степени, чем мы сегодняшние. Мне захотелось сделать для неё что-то хорошее, я подошёл к Анастасии, встал на одно колено и поцеловал её руку.
Она тоже опустилась на колени, обняла меня за шею. Я услышал биение её сердца, ощутил необычайный аромат волос, пьянящее дыхание, запах грудного молока, как будто, от маминой груди и прошептал:
— Что сделать, чтоб тебя достойным быть, Анастасия?
Но не ответила она, чуть голову мою сильней к груди прижала. Судьба моя, наверное, не знала, счастливее секунд, часов и дней.
И где же нам рожать детей?
Как трудно писать сухим стилем, и всё же, необходимо спокойно, без эмоций разобраться, где же лучше, комфортнее для родителей и младенца могут совершаться роды? В больничной операционной или в домашней обстановке?
Насколько мне известно, первые родильные дома появились в Древнем Египте и Риме при рабовладельческом строе. Организовали их для беременных рабынь.
Родившая ребёнка рабыня от 5 до 9 дней находилась с младенцем, потом вновь приступала к работе, приходя к ребёнку для кормления и на ночь.
Так длилось до 6 или 12 месяцев. В разных местах — по-разному, в зависимости от того, как относились рабовладельцы к своим рабам.
После отлучения матери от своего ребёнка им занимались сначала специально обученные рабыни-няньки, позднее, когда ребёнок подрастал, он переходил на воспитание другим рабам, в зависимости от определённого повелителем ребёнку предназначения.
Например, мальчиков отдавали специалистам, которые готовили из них воинов. Эти воины, не знающие своих родителей, прошедшие специальную физическую подготовку и психологическую обработку, были наиболее преданными своему рабовладельцу.
Им внушали с детства, что он для них и мать, и отец, в общем, Бог. У них даже религия для такого внушения специально разрабатывалась.
И как похожа, казалось бы, древняя ситуация на сегодняшнюю действительность. Роддом — ясли — сад — школа — институт — раб подготовлен .
А, так как повелитель — невидим, раб считает себя свободным и, следовательно, не будет бунтовать.
Знатные люди Древнего Рима, Египта, да и средний класс, даже в кошмарном сне, не могли представить рождение собственного ребёнка вне дома.
Домой они приглашали сначала женщин-повитух, позже врачей, предсказателей.
В России первые избы для рожениц предназначались гулящим бабам-проституткам. Иногда эта категория женщин шла рожать в цыганский табор, где и оставляла своих нежелательных детей на воспитание. Цыгане их принимали.
Вообще родильный дом — нонсенс.
Он является яркой иллюстрацией потери способности у женщин родового инстинкта и потери современным человеком знаний не только первоистоков, но и элементарной культуры чувств. Потеря чувства истинной любви к женщине и своему ребёнку, как к части себя и своего продолжения.
Рождённый в роддоме ребёнок не может быть только вашим. Он — ещё чей-то.
Процесс рождения включает в себя зачатие, вынашивание и появление младенца на свет. И последнее — не менее значимо, чем всё другое.
Если вы отдаёте его в чужие руки, в общем-то безразличные по отношению к вам и вашему ребёнку, то вы имеете неполное отношение к рождению своего чада.
В итоге, не возникнут у вас к нему отцовские чувства в полном объёме, а он почувствует это, впоследствии отплатит вам отсутствием сильных сыновних или дочерних чувств.
Да и любовь не будет полноценной; такие дети любить не смогут не только своих родителей, но и жизнь.
Ведрусские роды
Не показалась она ему с самого момента появления на свет привлекательной.
Конечно, данное упущение можно компенсировать с помощью определённых поступков по отношению к родившемуся, но это — не просто.
Появление детей у разных народов мира можно считать более совершенным, по мере ухода в глубь истории и до абсурда примитивным в наши дни.
В сегодняшнем, современном мире оно схоже с удалением аппендицита из тела больного человека.
Потому и хотелось бы говорить о более радостном. Всё же, человечество начинает задумываться над сутью происходящего.
В России, США, Франции начинают появляться «Школы духовного акушерства». Действует уже в ряде стран «Ассоциация внутриутробного образования».
Функционируют курсы по домашним родам в Москве и Санкт-Петербурге. Люди стараются вернуть утраченные знания и традиции. Утраченную любовь.
Давайте посмотрим, как происходили роды детей в ведрусской семье. По рассказу Анастасии, происходило следующее.
Мама и бабушка рассказывали роженице, какие у неё должны появиться симптомы, ощущения накануне родов. Вот и бабушка Любомилы в подробностях рассказывала, как она рожала своих детей.
Ведрусская женщина рожала, как правило, в собственном доме, в деревянном корыте, наподобие нашей ванны, только более короткой по длине и менее глубокой.
Это была специальная ёмкость, предназначенная для родов, она же впоследствии использовалась и как колыбель для младенца.
В неё заливалась чистая родниковая вода, подогретая до температуры тела. С боку ванны, с наружной стороны, были выступы, на которые женщина ставила ступни ног.
Края ванны были загнуты так, чтобы за них удобно было держаться руками. Температура воздуха в помещении не определялась тогда градусником, говорили, что она должна быть такой, чтобы обнажённое человеческое тело не ощущало ни жары ни холода, при спокойном состоянии.
Ванна для рожениц ставилась на пол и поворачивалась так, чтобы сидящая в ней женщина смотрела на восход.
Рядом с ванной ставился ещё один сосуд с водой, поменьше.
На скамейку, поставленную рядом с ванной, клались четыре льняных рушника без вышивок и рисунков. Ткань должна была быть не грубой.
При ведрусских родах в комнате, вместе с роженицей, находился только её муж.
Ни опытные бабки-повитухи, ни родители или ближайшие родственники в комнате не находились.
Перед началом схваток, отец поджигал заранее сложенный у входа в поместье костёр, из которого шёл белый пахучий дым. Вот у этого костра и собирались, как правило, ближайшие родственники, приходила опытная бабка-повитуха, часто волхв.
В узелках и корзинках родители роженицы и её мужа приносили с собой еду, напитки, садились на скамейки под навесом, сооружённым рядом с костром мужем роженицы.
По ведрусским правилам, никто из них не имел права переступить границу поместья. Муж роженицы также не имел права подходить к ним и даже издали разговаривать.
Такие правила — не плод неких суеверий, это — очень точный, психологически выверенный приём. Никто и ничто не должно отвлекать мысли отца, а уж, тем более, роженицы от приёма своего ребёнка.
Однако, присутствие у входа в поместье родителей, опытной бабки-повитухи действовало на молодых будущих родителей успокаивающе. Они, в случае нестандартной и опасной ситуации, всегда могли прийти на помощь. Случалась такая необходимость крайне редко.
Во время схваток мать постоянно разговаривала с рождающимся ребёнком, подбадривала его, помогая без страха вступить в новый для него мир.
Ведруссы хорошо понимали, насколько важно общаться мысленно и вслух с рождающимся человеком, так в процессе участвуют мать, ребёнок и отец.
Также очень важно, чтобы первый взгляд матери на новорождённого был без испуга из-за его внешности (приплюснутого пока носика, родового цвета кожи и т.п.), ласковым и восторженным.
Рождённого в воду ребёнка отец вынимал из воды, сразу ртом отсасывал слизь из его ротика и носика и клал на живот матери, которая затем давала ребёнку грудь.
Это провоцировало отход плаценты, которую отец помещал в заранее приготовленную ёмкость, а затем, обрезал продезинфицированным на огне ножом пуповину и завязывал её.
Потом отец брал на рушник ребёнка, омывал его, заворачивал во второй рушник, клал на постель, омывал жену водой из сосуда, стоящего рядом с ванной, вытирал её чистым рушником, провожал к постели, на которой лежал ребёнок.
Далее отец ртом или руками нацеживал из груди жены молоко и окроплял им льняную простыню, которой накрывал родившую жену с младенцем, лежащим у неё на животе или груди.
Потом отец садился, смотрел молча на жену, и если она хотела, то разговаривала с ним, если засыпала, он не уходил из комнаты.
Затем, примерно, через пятнадцать минут, зажигал заранее заложенные дрова в очаге.
Воду, в которую происходили роды, и воду, которой омывалась роженица, он выливал между двух деревьев, посаженных вскоре после зачатия. Там же прикапывалась плацента.
Собравшиеся у входа в поместье родственники видели дым из трубы, действие отца понимали — роды произошли успешно — и, с этого момента, начинали поздравлять друг друга и угощать принесённой с собой пищей или напитками, после чего, расходились по домам.
Ведруссы понимали: младенец ещё в утробе матери ощущает мысли и чувства родителей. При появлении на свет, он продолжает находиться в родительской ауре.
Если в помещении будет находиться кто-то посторонний, даже родственники, с добрыми мыслями о младенце, всё же, их чувства, пусть даже добрые, ребёнку не знакомы; они будут вызывать в нём насторожённость.
К тому же, вольно или невольно, родственники будут отвлекать от младенца мысли его родителей, в психологическом поле которых ему наиболее комфортно. В доказательство этому можно провести эксперимент.
Многие женщины знают, что при кормлении ребенка нельзя отвлекаться на посторонние разговоры, мысли, особенно о плохом. Они сосредотачиваются на своём ребёнке, на его кормлении, мысленно разговаривают с ним.
Чтобы получить доказательства того, что младенец действительно чувствует мысли матери, попробуйте войти в комнату, где она кормит ребёнка, и заговорите с кормящей матерью.
Ребёнок сразу же забеспокоится, может даже перестать сосать грудь, заплакать. Ему стало некомфортно, мысль мамы о нём ослабла или ушла куда-то от него.
Но, может быть, младенца побеспокоил звук голоса вошедшего человека или запах?
Я позвонил своей дочери Полине. Она взяла телефонную трубку и стала со мной разговаривать. Через тридцать секунд я услышал плач своей внучки Машеньки.
— Почему она плачет? — спросил у дочери.
— Я кормлю её грудью, папа, — ответила Полина, — ей не нравится, когда отвлекаюсь.
Я постарался закончить быстро разговор. И делал это всякий раз, как только звонил в неудачное время. Всегда внучка начинала плакать.
Многие кормящие матери, знакомые с культурой кормления грудных младенцев, подтверждают этот эффект.
С младенцами, матери которых не знают важности психологического контакта со своим грудным ребёнком, болтают во время кормления с кем угодно или думают о своих проблемах, подобного вообще не происходит. Почему?
Да, потому, что их ребёнок вообще не знает, что это такое, психологический контакт со своей матерью. У него его никогда не было, а, следовательно, ему и сравнивать не с чем.
Есть древняя поговорка: «Впитал с молоком матери». Что сегодня впитывают с молоком матери младенцы?
Человеческое сообщество научилось создавать всевозможные спутники и межконтинентальные боевые ракеты. И утратило более важное — культуру рождения и воспитания человека. В итоге и направляют боевые ракеты люди друг на друга.
Кто скажет, какая связь с культурой внутриутробного воспитания, кормления младенца и войнами?
Прямая!
У многих ещё сохранилась в памяти история с ростовским маньяком Чикатило. Он издевался садистски над молодыми женщинами, а потом убивал их. Подобные маньяки, наводя ужас на население, появляются и во многих других городах.
Всякий раз на их поимку направляется множество милиционеров.
Но вот, какая интересная закономерность. Установлено, по крайней мере, у троих ростовских маньяков: их матери делали неудачные попытки убить плод ещё в своей утробе. В результате, родившийся и выросший плод начинал мстить женщинам.
Вот и скажите, подумав, что важнее для выпускницы средней школы, на отлично сдать физику, химию, иностранный язык или на отлично знать о культуре зачатия, вынашивания и воспитания ребёнка?
Думаю, неизмеримо важнее последнее. А ведь, дисциплины, представляющие эти знания, в школьной программе вообще не значатся.
Вот и рожают выпускницы школ и вузов, зачав случайно. Часто раздумывают, а стоит ли вообще рожать, может, лучше аборт?
Бывает, что рожают, только, каких младенцев? Таких, которым не только достижения физиков, химиков нельзя показывать, но даже ножи и палки необходимо от них подальше убирать.
Рождение высокодуховного человека особенно важно в условиях научно-технического прогресса.
Плохо, что маньяк Чикатило убивал и мучил женщин. Хорошо, что подобный ему маньяк не сидит у ядерной кнопки.
Хорошо-то, хорошо, но так и хочется добавить: пока не сидит. Будет сидеть, если общество не изменит своего отношения к культуре рождения человека.
Бой не последний Радомира
В счастливой жизни проходили годы. Уже в своих поместьях дети жили, внуки, правнуки. Но не покинула любовь Радомира и Любомилу. Хотя и были они седыми, но, с каждым годом, будто бы счастливей становились.
Радомир, седой старик, стоял один на выходе с поместья своего. Смотрел на дорогу, которая к пригорку шла и за пригорком исчезала. По этой вот дороге два дня назад ушли сражаться сыновья его и внуки. Даже внучки ещё несовершеннолетние ушли.
Враг необычный был пред ними. Привёл князь людей каких-то из другой страны в чёрных одеждах, длинных, монахами их почему-то звали. И объявили всем селеньям, что до сих пор неправильно все жили. Что верования и обряды давешние нужно упразднить, другому богу преклонить колени.
И князь со свитой и с дружиной преклонили их. Как только веру князь принял иную, то люди в чёрном его власть от Бога данной объявили.
Ещё с чёрными людьми пришли солдаты, их в одеянье княжеской дружины облачили.
Они по очереди на селенья нападали и требовали, чтоб все по-новому о боге думали. Кто не хотел их богу преклоняться, мечом рубили, жгли дома, сады.
Старейшины родов совет держали, как быть? Монахов призывали на совет и князя, но им монахи с князем говорили о благе высшем, что для всех бог новый принесёт, тем в заблуждение вводили не понятным никому ученьем.
С невиданным доселе явлением старейшины столкнулись. Когда противник явный на селенье нападал, мужчины всех родов объединялись в ополчение быстро, врага с земли своей сгоняли дружно.
Но здесь монахи в чёрном о любви, покорности твердили. О благе говорили, о чудной райской жизни всем, кто новой вере подчинится.
Старейшины не сразу понимали, что за красивыми словами, как за щитом, скрывалась сущность, вовсе не от Бога посланная им.
Ведрусский бог не действовал мечом. А за монахами дружины агрессивные стояли. Жители некоторых селений в леса ушли. Другие в бой вступали. Кто-то в раздумье был глубоком.
И на рассвете видел Радомир, как уходили из поместья его внуки, сыны его с поместий по соседству. Собрались в час ранний у поместья Радомира, как будто, сговорились накануне.
«Конечно, сговорились», — Радомир решил, ведь накануне старший сын, их с Любомилой первенец, сказал:
— Уходим завтра мы на игрища военные. Учиться будем, как врагов на наши земли не пускать.
Они ушли, и близился к закату день второй, их не было. И Радомир седой смотрел всё на дорогу.
Вдруг на пригорке возник всадник. Во весь опор он мчался по дороге к поместью Радомира. На скакуне лихом старец седой, как Радомир, сидел умело. В нём друга детства своего Аргу узнал, прищурясь, Радомир.
Кряхтя с коня слез седой всадник и быстро стал Радомиру говорить:
— Кто у тебя остался в поместье? Только быстро говори.
— Хлопочет Любомила над вечерею да младший правнук с вопросами к ней пристаёт, — спокойно Радомир ответил и добавил: — Ты как-то странно, Арга, беседу со мной начал с вопроса сразу, даже здравия не пожелал.
— Мне некогда, спешу. И ты бери скорей двух лошадей, продуктов на три дня и с Любомилой, правнука с собой взяв, со мной немедленно скачите.
— Куда?
— В леса к древлянам. Там одна семья мне хорошо знакома, она нас приютит. В глуши лесной нас не найдут враги. Года пройдут, быть может, образумится народ. Спасёшь ты правнука, Радомир, а значит, род спасёшь.
— А я считал, ты в помощь ко мне прискакал, Арга. Вот два меча ведрусских приторочены к твоему седлу, зачем они тебе, коли в лесу собрался от врагов скрываться?
— Мечи — так просто. Драться я ни с кем не собираюсь. Их — множество, они нас победят. К чему бессмысленное умиранье?
— Да, я знаю, ты никогда ни с кем, Арга, не дрался, даже на Масленицу в играх не участвовал мужских.
— Речь не о том сейчас. Ты знаешь, Радомир, и знаю я: жизнь человека может вечной быть, в тело земное душа вновь может воплотиться. Но для того не должен думать перед смертью о смерти человек. В будущее прекрасное мысль направлять необходимо. Где мысль окажется, там вновь и возродится человек.
— Я знаю всё это, Арга, с тобою вместе у волхвов учились.
— Тогда ты должен помнить, Радомир, в бою ты можешь ранен быть смертельно и не успеть помыслить о новом воплощении своём.
— Я помню, но с поместья родового не смогу уйти, Арга. Оно — живое, не поймёт, зачем его хозяин-друг вдруг предаёт любовь дарившее ему пространство? Врагу на растерзанье оставляет.
— Живое, не поймёт. Сентиментальным был всегда ты, Радомир, таким остался. Что ж, оставайся. Оставайся.
Арга прошёлся быстро взад-вперёд, коня по холке потрепал, вновь к Радомиру подошёл. Два седых старца стояли друг против друга и молчали. О чём сердца у них стучали, сейчас никто не скажет. Мысли о разном были у седых друзей, быть может. И вновь взволнованно заговорил первым Арга.
— Ты оставайся, коль решил так, Радомир. Но... но... отдай мне Любомилу, правнука, коня: пусть хоть они спасутся. Ты оставайся, коль с живым своим пространством не хочешь расставаться.
На друга Радомир взглянув, ответил:
— Ты с Любомилой можешь сам поговорить, Арга. Я знаю, ты её всю жизнь любил. Поэтому не смог жениться ни на какой девушке другой, своё поместье родовое обустроить.
— Кто? Я? Любил? Да что за бред! — Арга вдруг вновь прохаживаться быстро стал, как будто сам себя он убеждал. Художник я, картины рисовать всю жизнь хотел да статуэтки вырезать. К чему жена мне? Я — друг твой, решил род помочь тебе спасти. А Любомилу я совсем забыл.
— Художник ты, Арга, великий. И резчик лучший. Дома селений многих тобой статуи сделанные украшают. Да только люди знают, все женщины твоих картин на Любомилу обязательно похожи. И статуэтки тоже.
— Похожи? Так и что ж с того? Я совершенствую в картинах тип одного лица.
— Всю жизнь свою любовь ты тщательно скрывал, Арга. Скрываешь и сейчас. Я у сосны был, что у леса на краю стоит одна. Любил ты часто, знаю я, сидеть под ней и вырезать из дерева свои статуйки. Там твой тайник нашёл недавно я, там недоделанною спрятана твоя работа. На ней красавица-девица усмиряет горячего коня. Так только Любомила могла делать, и это знаешь ты и я.
— Любил, не любил, рисовал, вырезал. Речь не о том сейчас, пойми, — немного помолчав, Арга воскликнул, почти крикнул:
— Радомир! Радомир, все сыновья твои в бою погибли, погибли внуки все.
Радомир, внешне спокойный, смотрел на Аргу и молчал.
— Спасайся, — Арга продолжал. — Я видел перед боем их. Отговорить попытался вступать в неравный бой. Твой старший сын, твой первенец, он, как и ты, он — копия твоя...
— Ты медлишь, Арга, говори, какой ответ дал старший сын? — у друга детства Радомир спросил, какбудто не волнуясь.
— Он говорил: «Мы примем бой. Монахов чёрных задержим хоть на час иль два». — «Для чего вам погибать? Зачем нужны вам эти два часа?» — у сына спрашивал я твоего.
— «Так наша вся семья решила на совете», — ответил старший сын твой, Радомир. Он говорил: «Пусть жизнь счастливая, хотя б на два часа продлится наших родителей — Радомира, Любомилы».
— Они, вместе с детьми из соседних с вашим селеньем, сдерживали превосходящих в численности воинов, монахов чёрных, целый день. Потом, детей монахи всех изрубили, вернулись в логово своё, а поутру направятся к поместью твоему.
Радомир слушал друга и молчал. Арга взволнованно всё продолжал:
— Я прискакал помочь вам род спасти. Я знаю, знаешь ты: вновь воплотиться можно на Земле. Но гарантий больше будет в родственное тело воплотиться. Один лишь правнук вам способен род продлить. Отдай мне Любомилу с правнуком, я их...
Ещё женщине необходимо выбрать на небе звёздном звезду, через которую она будет общаться со своим любимым мужчиной. И каждый раз, перед мысленным диалогом с ребёнком, вспоминать о ней.
Общаясь мысленно с ребёнком, женщина, как можно чётче, представлять должна образ его отца: характер, интонации, мировоззренье и не лукавить, не приукрашивать мужчину. И если не согласна в чём-то с ним, пытаться объяснить понимание своё, не агрессивно, а с любовью.
Вины в непонимании не возлагать на мужчину, считать себя неспособною мысль убедительно, понятно излагать. Или подумать, может быть, ещё внимательней над тем, что говорил мужчина.
Ещё во время диалога погладить женщина беременная себе живот должна, при этом, мысленно образ отца представить.
И очень важно в диалоге со своим мужчиной все негативные моменты исключать, если они случались ранее. Вспоминать необходимо только лучшее в общении с ним.
Все девять месяцев такая женщина, как можно больше, стараться быть в уединении должна. Тогда ребёнок будет чувствовать её и своего отца. И пусть не рядом с ними будет муж-отец, всё ж, в ауре отца ребёнок находиться будет.
Коль данного обряда действа женщина свершит, мужчина к ней придёт, вернётся к ней и к своему ребёнку. Пусть даже если слабой ранее его любовь была иль не было её совсем, в нём силой необычною любовь воспламенится, на добрые его призвав дела.
Обряда этого действо, силу его много ведрусских женщин знали. Потом волхвы старались у женщин с памяти его стереть и применяли, лишь, когда уверенными были в отсутствии у женщины порочных чувств.
— Каких порочных чувств, Анастасия?
— При помощи обряда данного и будучи порочной, женщина влюблённая могла мужчиной завладеть её не полюбившим. И даже, если он живёт с другой женой. И даже, если близости с ним не было интимной.
— Но, как без близости интимной? Без близости ребёнок зачат быть не может, и кому она может, в этом случае, рассказывать об отце?
— Женщина могла зачать, не важно, от какого мужчины, а общаться с зачатым ребёнком от имени любимого. И любимого мужчину, тем самым, притягивать к себе.
К тому же, на любимого мужчину, не на того, кто с нею был на самом деле, ребёнок будет и внешне походить. Ты это должен знать, Владимир, по явлению телегонии.
— Да, знаю, но, зачем же ты, Анастасия, выдаёшь то, что было спрятано волхвами. Начнут теперь некоторые женщины уводить из семей понравившихся им мужчин с помощью этого обряда. Его нельзя публиковать.
— Ты публикуй его без опасения, Владимир. Я элемент один из этого обряда удалила, счастливую семью тетерь он не разрушит.
— Но, если ты смогла удалить какой-то элемент, то почему его не удалили волхвы?
— Волхвы не знали, что взамен его необходимо сделать.
— Волхвы не знали, как же ты смогла узнать? К тому же, говорила ты, Анастасия, волхвы всегда на практике проверяли действенность своих обрядов. Но ты проверить не могла.
— Смогла.
— Когда? На ком???
О Боже! Я вспомнил слова Анастасии, сказанные ею много лет назад. Тогда я им не придал никакого значения, но теперь... вот эти слова: «Я верну тебе, Владимир, уважение дочери и любовь жены».
Невероятно, но она это сделала! Но почему тогда жена не ревнует к Анастасии? И почему дочь к ней относится с уважением? Я в этом году был в семье. Анастасия смогла сделать невероятное. Непонятно как, какою силою, но смогла.
Все, вместе взятые, земные институты, гордящиеся своими техническими достижениями, не могут решить главной на земле задачи — возвращать в семьи любовь и уважение, она может. Господи! Какие же колоссальные, поистине Божественные знания утрачивает человечество?
Почему? Кто даст ответ?
И какой силы любви достойна сама Анастасия! То, что она сделала, оценят, наверное, потомки в большей степени, чем мы сегодняшние. Мне захотелось сделать для неё что-то хорошее, я подошёл к Анастасии, встал на одно колено и поцеловал её руку.
Она тоже опустилась на колени, обняла меня за шею. Я услышал биение её сердца, ощутил необычайный аромат волос, пьянящее дыхание, запах грудного молока, как будто, от маминой груди и прошептал:
— Что сделать, чтоб тебя достойным быть, Анастасия?
Но не ответила она, чуть голову мою сильней к груди прижала. Судьба моя, наверное, не знала, счастливее секунд, часов и дней.
И где же нам рожать детей?
Как трудно писать сухим стилем, и всё же, необходимо спокойно, без эмоций разобраться, где же лучше, комфортнее для родителей и младенца могут совершаться роды? В больничной операционной или в домашней обстановке?
Насколько мне известно, первые родильные дома появились в Древнем Египте и Риме при рабовладельческом строе. Организовали их для беременных рабынь.
Родившая ребёнка рабыня от 5 до 9 дней находилась с младенцем, потом вновь приступала к работе, приходя к ребёнку для кормления и на ночь.
Так длилось до 6 или 12 месяцев. В разных местах — по-разному, в зависимости от того, как относились рабовладельцы к своим рабам.
После отлучения матери от своего ребёнка им занимались сначала специально обученные рабыни-няньки, позднее, когда ребёнок подрастал, он переходил на воспитание другим рабам, в зависимости от определённого повелителем ребёнку предназначения.
Например, мальчиков отдавали специалистам, которые готовили из них воинов. Эти воины, не знающие своих родителей, прошедшие специальную физическую подготовку и психологическую обработку, были наиболее преданными своему рабовладельцу.
Им внушали с детства, что он для них и мать, и отец, в общем, Бог. У них даже религия для такого внушения специально разрабатывалась.
И как похожа, казалось бы, древняя ситуация на сегодняшнюю действительность. Роддом — ясли — сад — школа — институт — раб подготовлен .
А, так как повелитель — невидим, раб считает себя свободным и, следовательно, не будет бунтовать.
Знатные люди Древнего Рима, Египта, да и средний класс, даже в кошмарном сне, не могли представить рождение собственного ребёнка вне дома.
Домой они приглашали сначала женщин-повитух, позже врачей, предсказателей.
В России первые избы для рожениц предназначались гулящим бабам-проституткам. Иногда эта категория женщин шла рожать в цыганский табор, где и оставляла своих нежелательных детей на воспитание. Цыгане их принимали.
Вообще родильный дом — нонсенс.
Он является яркой иллюстрацией потери способности у женщин родового инстинкта и потери современным человеком знаний не только первоистоков, но и элементарной культуры чувств. Потеря чувства истинной любви к женщине и своему ребёнку, как к части себя и своего продолжения.
Рождённый в роддоме ребёнок не может быть только вашим. Он — ещё чей-то.
Процесс рождения включает в себя зачатие, вынашивание и появление младенца на свет. И последнее — не менее значимо, чем всё другое.
Если вы отдаёте его в чужие руки, в общем-то безразличные по отношению к вам и вашему ребёнку, то вы имеете неполное отношение к рождению своего чада.
В итоге, не возникнут у вас к нему отцовские чувства в полном объёме, а он почувствует это, впоследствии отплатит вам отсутствием сильных сыновних или дочерних чувств.
Да и любовь не будет полноценной; такие дети любить не смогут не только своих родителей, но и жизнь.
Ведрусские роды
Не показалась она ему с самого момента появления на свет привлекательной.
Конечно, данное упущение можно компенсировать с помощью определённых поступков по отношению к родившемуся, но это — не просто.
Появление детей у разных народов мира можно считать более совершенным, по мере ухода в глубь истории и до абсурда примитивным в наши дни.
В сегодняшнем, современном мире оно схоже с удалением аппендицита из тела больного человека.
Потому и хотелось бы говорить о более радостном. Всё же, человечество начинает задумываться над сутью происходящего.
В России, США, Франции начинают появляться «Школы духовного акушерства». Действует уже в ряде стран «Ассоциация внутриутробного образования».
Функционируют курсы по домашним родам в Москве и Санкт-Петербурге. Люди стараются вернуть утраченные знания и традиции. Утраченную любовь.
Давайте посмотрим, как происходили роды детей в ведрусской семье. По рассказу Анастасии, происходило следующее.
Мама и бабушка рассказывали роженице, какие у неё должны появиться симптомы, ощущения накануне родов. Вот и бабушка Любомилы в подробностях рассказывала, как она рожала своих детей.
Ведрусская женщина рожала, как правило, в собственном доме, в деревянном корыте, наподобие нашей ванны, только более короткой по длине и менее глубокой.
Это была специальная ёмкость, предназначенная для родов, она же впоследствии использовалась и как колыбель для младенца.
В неё заливалась чистая родниковая вода, подогретая до температуры тела. С боку ванны, с наружной стороны, были выступы, на которые женщина ставила ступни ног.
Края ванны были загнуты так, чтобы за них удобно было держаться руками. Температура воздуха в помещении не определялась тогда градусником, говорили, что она должна быть такой, чтобы обнажённое человеческое тело не ощущало ни жары ни холода, при спокойном состоянии.
Ванна для рожениц ставилась на пол и поворачивалась так, чтобы сидящая в ней женщина смотрела на восход.
Рядом с ванной ставился ещё один сосуд с водой, поменьше.
На скамейку, поставленную рядом с ванной, клались четыре льняных рушника без вышивок и рисунков. Ткань должна была быть не грубой.
При ведрусских родах в комнате, вместе с роженицей, находился только её муж.
Ни опытные бабки-повитухи, ни родители или ближайшие родственники в комнате не находились.
Перед началом схваток, отец поджигал заранее сложенный у входа в поместье костёр, из которого шёл белый пахучий дым. Вот у этого костра и собирались, как правило, ближайшие родственники, приходила опытная бабка-повитуха, часто волхв.
В узелках и корзинках родители роженицы и её мужа приносили с собой еду, напитки, садились на скамейки под навесом, сооружённым рядом с костром мужем роженицы.
По ведрусским правилам, никто из них не имел права переступить границу поместья. Муж роженицы также не имел права подходить к ним и даже издали разговаривать.
Такие правила — не плод неких суеверий, это — очень точный, психологически выверенный приём. Никто и ничто не должно отвлекать мысли отца, а уж, тем более, роженицы от приёма своего ребёнка.
Однако, присутствие у входа в поместье родителей, опытной бабки-повитухи действовало на молодых будущих родителей успокаивающе. Они, в случае нестандартной и опасной ситуации, всегда могли прийти на помощь. Случалась такая необходимость крайне редко.
Во время схваток мать постоянно разговаривала с рождающимся ребёнком, подбадривала его, помогая без страха вступить в новый для него мир.
Ведруссы хорошо понимали, насколько важно общаться мысленно и вслух с рождающимся человеком, так в процессе участвуют мать, ребёнок и отец.
Также очень важно, чтобы первый взгляд матери на новорождённого был без испуга из-за его внешности (приплюснутого пока носика, родового цвета кожи и т.п.), ласковым и восторженным.
Рождённого в воду ребёнка отец вынимал из воды, сразу ртом отсасывал слизь из его ротика и носика и клал на живот матери, которая затем давала ребёнку грудь.
Это провоцировало отход плаценты, которую отец помещал в заранее приготовленную ёмкость, а затем, обрезал продезинфицированным на огне ножом пуповину и завязывал её.
Потом отец брал на рушник ребёнка, омывал его, заворачивал во второй рушник, клал на постель, омывал жену водой из сосуда, стоящего рядом с ванной, вытирал её чистым рушником, провожал к постели, на которой лежал ребёнок.
Далее отец ртом или руками нацеживал из груди жены молоко и окроплял им льняную простыню, которой накрывал родившую жену с младенцем, лежащим у неё на животе или груди.
Потом отец садился, смотрел молча на жену, и если она хотела, то разговаривала с ним, если засыпала, он не уходил из комнаты.
Затем, примерно, через пятнадцать минут, зажигал заранее заложенные дрова в очаге.
Воду, в которую происходили роды, и воду, которой омывалась роженица, он выливал между двух деревьев, посаженных вскоре после зачатия. Там же прикапывалась плацента.
Собравшиеся у входа в поместье родственники видели дым из трубы, действие отца понимали — роды произошли успешно — и, с этого момента, начинали поздравлять друг друга и угощать принесённой с собой пищей или напитками, после чего, расходились по домам.
Ведруссы понимали: младенец ещё в утробе матери ощущает мысли и чувства родителей. При появлении на свет, он продолжает находиться в родительской ауре.
Если в помещении будет находиться кто-то посторонний, даже родственники, с добрыми мыслями о младенце, всё же, их чувства, пусть даже добрые, ребёнку не знакомы; они будут вызывать в нём насторожённость.
К тому же, вольно или невольно, родственники будут отвлекать от младенца мысли его родителей, в психологическом поле которых ему наиболее комфортно. В доказательство этому можно провести эксперимент.
Многие женщины знают, что при кормлении ребенка нельзя отвлекаться на посторонние разговоры, мысли, особенно о плохом. Они сосредотачиваются на своём ребёнке, на его кормлении, мысленно разговаривают с ним.
Чтобы получить доказательства того, что младенец действительно чувствует мысли матери, попробуйте войти в комнату, где она кормит ребёнка, и заговорите с кормящей матерью.
Ребёнок сразу же забеспокоится, может даже перестать сосать грудь, заплакать. Ему стало некомфортно, мысль мамы о нём ослабла или ушла куда-то от него.
Но, может быть, младенца побеспокоил звук голоса вошедшего человека или запах?
Я позвонил своей дочери Полине. Она взяла телефонную трубку и стала со мной разговаривать. Через тридцать секунд я услышал плач своей внучки Машеньки.
— Почему она плачет? — спросил у дочери.
— Я кормлю её грудью, папа, — ответила Полина, — ей не нравится, когда отвлекаюсь.
Я постарался закончить быстро разговор. И делал это всякий раз, как только звонил в неудачное время. Всегда внучка начинала плакать.
Многие кормящие матери, знакомые с культурой кормления грудных младенцев, подтверждают этот эффект.
С младенцами, матери которых не знают важности психологического контакта со своим грудным ребёнком, болтают во время кормления с кем угодно или думают о своих проблемах, подобного вообще не происходит. Почему?
Да, потому, что их ребёнок вообще не знает, что это такое, психологический контакт со своей матерью. У него его никогда не было, а, следовательно, ему и сравнивать не с чем.
Есть древняя поговорка: «Впитал с молоком матери». Что сегодня впитывают с молоком матери младенцы?
Человеческое сообщество научилось создавать всевозможные спутники и межконтинентальные боевые ракеты. И утратило более важное — культуру рождения и воспитания человека. В итоге и направляют боевые ракеты люди друг на друга.
Кто скажет, какая связь с культурой внутриутробного воспитания, кормления младенца и войнами?
Прямая!
У многих ещё сохранилась в памяти история с ростовским маньяком Чикатило. Он издевался садистски над молодыми женщинами, а потом убивал их. Подобные маньяки, наводя ужас на население, появляются и во многих других городах.
Всякий раз на их поимку направляется множество милиционеров.
Но вот, какая интересная закономерность. Установлено, по крайней мере, у троих ростовских маньяков: их матери делали неудачные попытки убить плод ещё в своей утробе. В результате, родившийся и выросший плод начинал мстить женщинам.
Вот и скажите, подумав, что важнее для выпускницы средней школы, на отлично сдать физику, химию, иностранный язык или на отлично знать о культуре зачатия, вынашивания и воспитания ребёнка?
Думаю, неизмеримо важнее последнее. А ведь, дисциплины, представляющие эти знания, в школьной программе вообще не значатся.
Вот и рожают выпускницы школ и вузов, зачав случайно. Часто раздумывают, а стоит ли вообще рожать, может, лучше аборт?
Бывает, что рожают, только, каких младенцев? Таких, которым не только достижения физиков, химиков нельзя показывать, но даже ножи и палки необходимо от них подальше убирать.
Рождение высокодуховного человека особенно важно в условиях научно-технического прогресса.
Плохо, что маньяк Чикатило убивал и мучил женщин. Хорошо, что подобный ему маньяк не сидит у ядерной кнопки.
Хорошо-то, хорошо, но так и хочется добавить: пока не сидит. Будет сидеть, если общество не изменит своего отношения к культуре рождения человека.
* * *
Зная эту культуру, Радомир и Любомила осуществили переход своего сына-первенца из материнской утробы в новый для него мир достаточно плавно и безболезненно. Возможно, даже радостно и для себя, и для младенца.
Любомила рожала легко и безбоязненно. Даже весело. Когда младенец пошёл, она издала не крик боли, а радостный, приветственный. Сама вынула его из воды и прижала к себе.
Когда Радомир обмывал Любомилу чистой водой, а потом вытирал её, ему хотелось расцеловать каждый квадратик её тела.
Ещё ему хотелось стать перед ней на колени. И он встал на колени, когда лежала улыбающаяся Любомила с сыном-младенцем под простынёю. Встал и сказал негромко и проникновенно:
— Спасибо, Любомила. Ты — сотворила, ты — богиня. Ты можешь претворять мечты.
— Мы сотворили, Радомир, — ответила ему с улыбкой Любомила.
Зная эту культуру, Радомир и Любомила осуществили переход своего сына-первенца из материнской утробы в новый для него мир достаточно плавно и безболезненно. Возможно, даже радостно и для себя, и для младенца.
Любомила рожала легко и безбоязненно. Даже весело. Когда младенец пошёл, она издала не крик боли, а радостный, приветственный. Сама вынула его из воды и прижала к себе.
Когда Радомир обмывал Любомилу чистой водой, а потом вытирал её, ему хотелось расцеловать каждый квадратик её тела.
Ещё ему хотелось стать перед ней на колени. И он встал на колени, когда лежала улыбающаяся Любомила с сыном-младенцем под простынёю. Встал и сказал негромко и проникновенно:
— Спасибо, Любомила. Ты — сотворила, ты — богиня. Ты можешь претворять мечты.
— Мы сотворили, Радомир, — ответила ему с улыбкой Любомила.
Бой не последний Радомира
В счастливой жизни проходили годы. Уже в своих поместьях дети жили, внуки, правнуки. Но не покинула любовь Радомира и Любомилу. Хотя и были они седыми, но, с каждым годом, будто бы счастливей становились.
Радомир, седой старик, стоял один на выходе с поместья своего. Смотрел на дорогу, которая к пригорку шла и за пригорком исчезала. По этой вот дороге два дня назад ушли сражаться сыновья его и внуки. Даже внучки ещё несовершеннолетние ушли.
Враг необычный был пред ними. Привёл князь людей каких-то из другой страны в чёрных одеждах, длинных, монахами их почему-то звали. И объявили всем селеньям, что до сих пор неправильно все жили. Что верования и обряды давешние нужно упразднить, другому богу преклонить колени.
И князь со свитой и с дружиной преклонили их. Как только веру князь принял иную, то люди в чёрном его власть от Бога данной объявили.
Ещё с чёрными людьми пришли солдаты, их в одеянье княжеской дружины облачили.
Они по очереди на селенья нападали и требовали, чтоб все по-новому о боге думали. Кто не хотел их богу преклоняться, мечом рубили, жгли дома, сады.
Старейшины родов совет держали, как быть? Монахов призывали на совет и князя, но им монахи с князем говорили о благе высшем, что для всех бог новый принесёт, тем в заблуждение вводили не понятным никому ученьем.
С невиданным доселе явлением старейшины столкнулись. Когда противник явный на селенье нападал, мужчины всех родов объединялись в ополчение быстро, врага с земли своей сгоняли дружно.
Но здесь монахи в чёрном о любви, покорности твердили. О благе говорили, о чудной райской жизни всем, кто новой вере подчинится.
Старейшины не сразу понимали, что за красивыми словами, как за щитом, скрывалась сущность, вовсе не от Бога посланная им.
Ведрусский бог не действовал мечом. А за монахами дружины агрессивные стояли. Жители некоторых селений в леса ушли. Другие в бой вступали. Кто-то в раздумье был глубоком.
И на рассвете видел Радомир, как уходили из поместья его внуки, сыны его с поместий по соседству. Собрались в час ранний у поместья Радомира, как будто, сговорились накануне.
«Конечно, сговорились», — Радомир решил, ведь накануне старший сын, их с Любомилой первенец, сказал:
— Уходим завтра мы на игрища военные. Учиться будем, как врагов на наши земли не пускать.
Они ушли, и близился к закату день второй, их не было. И Радомир седой смотрел всё на дорогу.
Вдруг на пригорке возник всадник. Во весь опор он мчался по дороге к поместью Радомира. На скакуне лихом старец седой, как Радомир, сидел умело. В нём друга детства своего Аргу узнал, прищурясь, Радомир.
Кряхтя с коня слез седой всадник и быстро стал Радомиру говорить:
— Кто у тебя остался в поместье? Только быстро говори.
— Хлопочет Любомила над вечерею да младший правнук с вопросами к ней пристаёт, — спокойно Радомир ответил и добавил: — Ты как-то странно, Арга, беседу со мной начал с вопроса сразу, даже здравия не пожелал.
— Мне некогда, спешу. И ты бери скорей двух лошадей, продуктов на три дня и с Любомилой, правнука с собой взяв, со мной немедленно скачите.
— Куда?
— В леса к древлянам. Там одна семья мне хорошо знакома, она нас приютит. В глуши лесной нас не найдут враги. Года пройдут, быть может, образумится народ. Спасёшь ты правнука, Радомир, а значит, род спасёшь.
— А я считал, ты в помощь ко мне прискакал, Арга. Вот два меча ведрусских приторочены к твоему седлу, зачем они тебе, коли в лесу собрался от врагов скрываться?
— Мечи — так просто. Драться я ни с кем не собираюсь. Их — множество, они нас победят. К чему бессмысленное умиранье?
— Да, я знаю, ты никогда ни с кем, Арга, не дрался, даже на Масленицу в играх не участвовал мужских.
— Речь не о том сейчас. Ты знаешь, Радомир, и знаю я: жизнь человека может вечной быть, в тело земное душа вновь может воплотиться. Но для того не должен думать перед смертью о смерти человек. В будущее прекрасное мысль направлять необходимо. Где мысль окажется, там вновь и возродится человек.
— Я знаю всё это, Арга, с тобою вместе у волхвов учились.
— Тогда ты должен помнить, Радомир, в бою ты можешь ранен быть смертельно и не успеть помыслить о новом воплощении своём.
— Я помню, но с поместья родового не смогу уйти, Арга. Оно — живое, не поймёт, зачем его хозяин-друг вдруг предаёт любовь дарившее ему пространство? Врагу на растерзанье оставляет.
— Живое, не поймёт. Сентиментальным был всегда ты, Радомир, таким остался. Что ж, оставайся. Оставайся.
Арга прошёлся быстро взад-вперёд, коня по холке потрепал, вновь к Радомиру подошёл. Два седых старца стояли друг против друга и молчали. О чём сердца у них стучали, сейчас никто не скажет. Мысли о разном были у седых друзей, быть может. И вновь взволнованно заговорил первым Арга.
— Ты оставайся, коль решил так, Радомир. Но... но... отдай мне Любомилу, правнука, коня: пусть хоть они спасутся. Ты оставайся, коль с живым своим пространством не хочешь расставаться.
На друга Радомир взглянув, ответил:
— Ты с Любомилой можешь сам поговорить, Арга. Я знаю, ты её всю жизнь любил. Поэтому не смог жениться ни на какой девушке другой, своё поместье родовое обустроить.
— Кто? Я? Любил? Да что за бред! — Арга вдруг вновь прохаживаться быстро стал, как будто сам себя он убеждал. Художник я, картины рисовать всю жизнь хотел да статуэтки вырезать. К чему жена мне? Я — друг твой, решил род помочь тебе спасти. А Любомилу я совсем забыл.
— Художник ты, Арга, великий. И резчик лучший. Дома селений многих тобой статуи сделанные украшают. Да только люди знают, все женщины твоих картин на Любомилу обязательно похожи. И статуэтки тоже.
— Похожи? Так и что ж с того? Я совершенствую в картинах тип одного лица.
— Всю жизнь свою любовь ты тщательно скрывал, Арга. Скрываешь и сейчас. Я у сосны был, что у леса на краю стоит одна. Любил ты часто, знаю я, сидеть под ней и вырезать из дерева свои статуйки. Там твой тайник нашёл недавно я, там недоделанною спрятана твоя работа. На ней красавица-девица усмиряет горячего коня. Так только Любомила могла делать, и это знаешь ты и я.
— Любил, не любил, рисовал, вырезал. Речь не о том сейчас, пойми, — немного помолчав, Арга воскликнул, почти крикнул:
— Радомир! Радомир, все сыновья твои в бою погибли, погибли внуки все.
Радомир, внешне спокойный, смотрел на Аргу и молчал.
— Спасайся, — Арга продолжал. — Я видел перед боем их. Отговорить попытался вступать в неравный бой. Твой старший сын, твой первенец, он, как и ты, он — копия твоя...
— Ты медлишь, Арга, говори, какой ответ дал старший сын? — у друга детства Радомир спросил, какбудто не волнуясь.
— Он говорил: «Мы примем бой. Монахов чёрных задержим хоть на час иль два». — «Для чего вам погибать? Зачем нужны вам эти два часа?» — у сына спрашивал я твоего.
— «Так наша вся семья решила на совете», — ответил старший сын твой, Радомир. Он говорил: «Пусть жизнь счастливая, хотя б на два часа продлится наших родителей — Радомира, Любомилы».
— Они, вместе с детьми из соседних с вашим селеньем, сдерживали превосходящих в численности воинов, монахов чёрных, целый день. Потом, детей монахи всех изрубили, вернулись в логово своё, а поутру направятся к поместью твоему.
Радомир слушал друга и молчал. Арга взволнованно всё продолжал:
— Я прискакал помочь вам род спасти. Я знаю, знаешь ты: вновь воплотиться можно на Земле. Но гарантий больше будет в родственное тело воплотиться. Один лишь правнук вам способен род продлить. Отдай мне Любомилу с правнуком, я их...