Страница:
Ребенок получил свою дозу парализатора. Споткнулся на бегу. Скатился по береговому склону. С плеском упал в воду.
Все? Звиздец пацану?
Нет, так просто мальчишке умереть не позволят. С брони соскочил рослый хэд. Бросился вниз, проламываясь сквозь заросли.
Верзила пронесся в нескольких шагах от Бориса и Наташки. Борис покрепче сжал трофейное копье-арматурину. Эх засадить бы гаду в спину! Хотя нет, на спине – бронник. Чтобы сразу завалить хэда, попасть надо между воротником бронежилета и каской-сферой. А лучше вообще не ввязываться в драку. Все равно шансы на победу нулевые. Броневик с хорошо вооруженным экипажем – это не два дикаря-каннибала.
Сбежавший к реке здоровяк вскоре поднялся наверх. В руках пятнистый нес скрюченного и промокшего пацана.
Спасатель, мать его!
Хэдхантер шел на них. Борис напрягся. Если их с Наташкой заметят, все-таки придется драться. Так просто снова становиться тресом он не собирается. А у пятнистого как раз заняты обе руки…
Им повезло. Хэда с ребенком окликнули:
– Ну, че там? Живой пацан?
– Живой-живой! – осклабился хэд. И свернул в сторону. – Не успел нахлебаться, сопляк.
Здоровяк положил мальчишку на землю. Двое других хэдов вытаскивали добычу из джипа.
Четвертый пятнистый вылез из люка на броню. Уселся на крыше с автоматом наизготовку. И ведь наверняка в хэдхантерской машине был кто-то еще. Определенно, о нападении на этих ребят не стоит сейчас даже думать. Думать сейчас нужно о том, как бы и дальше оставаться незамеченными. Иначе придется разделить судьбу бедолаг из джипа.
Хэды тем временем извлекли из автомобиля светловолосую женщину и мужчину с разбитым лицом. Потом с заднего сидения достали девочку лет трех. И эту малышку, значит, туда же – в тресы! Хотя чему тут удивляться? Дети считаются выгодным вложением капитала и высоко ценятся на трес-рынке.
Четверых парализованных людей уложили рядом. Семья, наверное… Все четверо лежат неподвижно, в одинаковой позе. В позе эмбриона. И взрослые, и дети выглядят вполне цивильно. Точно, не дикие. Хуторяне. Свободные, типа, граждане.
Были.
После того, как столичные хэды устроили широкомасштабную охоту на улицах Ставродара, свобода хуторян гроша ломаного не стоит.
Пятнистые вытащили из джипа короткоствольное ружье. Оружие пойманных беглецов перекочевало в броневик.
Все происходило в непосредственной близости от Бориса и Наташки. Они хорошо видели и слышали хэдхантеров.
– Да-да, уже догнали, – донеслись до Бориса слова пятнистого, сидевшего на броне. Хэд, засунув руку под каску, прижимал к уху шлемофон. Он говорил громко. Так, невольно повышая голос, разговаривают по рации когда связь не ахти.
Борис прислушался. Узнать о чем переговариваются пятнистые, лишним не будет.
– У реки взяли, – продолжал общаться хэд с невидимым собеседником. – Километрах в тридцати от Хутора. Квадрат пятьдесят один – семьдесят восемь. Ага, шустрые, заразы, за оцепление выскользнули…
Остальные члены группы, притихнув, наблюдали за говорившим.
– Что? Нет, тресовозка не нужна, сами доставим. Их тут немного. Четыре головы… Да, семейка, похоже. Мужик, баба, пацан, девчонка. Ну а у вас на Хуторе как? Зачистили уже?
Некоторое время хэд на броне слушал, не произнося ни слова. Потом кивнул. Словно общался не по радио-, а по видеосвязи и собеседник мог увидеть этот кивок.
– Да, через полчаса будем, – сухо, по-деловому закончил он. – Есть. Конец связи.
– Чего там? – поинтересовался верзила, выловивший из воды мальчишку.
– Колонна уходит через полчаса. Надо возвращаться.
– Много народу настреляли?
– Полную тресовозку.
– Круто!
– Ну дык! Все подчистую ж выгребали. В каждую щель заглянули. Теперь месяц-полтора в этом Хуторе можно вообще не появляться. Ладно, парни, хватит болтать. Грузимся и выезжаем. Бодрее-бодрее!
Видимо, этот, на броне, был главным. И хотя особой субординации в группе не наблюдалось, его приказы хэды выполняли довольно быстро.
Парализованных хуторян пятнистые загрузили в броневик через боковые люки. Разбитую машину подожгли. Сами снова полезли на броню.
Рванули баки. Взметнувшееся пламя охватило джип и иву, в которую он уткнулся. Хэды даже не потрудились слить топливо. Наверное, не было нужды. Кучеряво живут, гады пятнистые! Или просто очень торопятся.
Любоваться на разгорающийся костер хэдхантеры не стали. Рык мотора, густой выхлоп, грязь фонтаном из-под широких протекторов – и легкий приземистый броневичок сорвался с места.
– Повезло, – услышал Борис голос хриплый Наташки.
Он вопросительно глянул на нее. Девушка была бледна. На ее лбу выступили капельки пота.
– Не заметили, – пояснила она.
Да, сегодня им, в самом деле, здорово повезло. И не только потому, что охотники их не заметили.
– Ты слышала: хэды уезжают из Хутора? – спросил Борис.
Наташка молча кивнула.
– Территорию уже зачистили. Через полчаса свалят и в ближайшее время не вернутся.
Еще один кивок.
– Отсюда до Хутора недалеко. Тридцать километров всего.
Судя по переговорам, которые вели между собой хэдхантеры…
Наташка молчала. И больше не кивала.
– Мы сможем туда дойти, Наташ. Если будем держаться дороги, то…
– А зачем? – она взглянула ему в глаза.
– Что? – опешил Борис.
– Зачем нам туда идти?
Борис нутром почувствовал ее страх. Сказать по правде, он и сам не горел желанием выходить на открытое пространство, переться к чужому Хутору и уж тем более жить там, но штука в том, что другого выхода у них сейчас попросту нет.
– И тебе, и мне нужно отлежаться и зализать раны, – твердо сказал Борис. – А в Хуторе есть вода и еду там найти проще, чем здесь.
– Думаешь, пятнистые что-нибудь оставили после себя?
Борис пожал плечами:
– Вряд ли они забрали с собой все запасы и сняли урожай. Хэды охотятся за людьми, а не за харчами. К тому же они приехали из города, а в Ставродаре полно магазинов и продовольственных складов. Сейчас им нет смысла собирать провизию по Хуторам.
Наташка смотрела на него исподлобья, не произнося ни слова.
– Возможно, мы с тобой сильно жировать на Хуторе и не будем, но… – Борис покосился на берег – туда, где недавно лежали два мертвых каннибала. – Но все же это лучше, чем жрать человечину.
– Ладно, – после недолгих колебаний согласилась Наташка. – Как стемнеет – пойдем. Попробуем дойти.
Судя по всему, ей было совсем хреново. Борис даже начал сомневаться, смогут ли они преодолеть эти три десятка километров.
Они их преодолели. Дождались ночи и дошли. Доковыляли. Человек – выносливая тварь. Когда дело касается выживания, второе дыхание для него – не предел. Если хочешь жить, если хочешь жить по-настоящему и если видишь при этом реальную возможность спастись, будет тебе и третье, и четвертое, и десятое…
За дальними холмами открылся вид на небольшой, но и не так чтоб очень маленький Хутор. На внешней границе, у самой ограды поселения Наташка все-таки потеряла сознания. В Хуторской центр Борису пришлось ее тащить на себе. Ничего, дотащил. Человек – тварь двужильная.
Глава 5
Все? Звиздец пацану?
Нет, так просто мальчишке умереть не позволят. С брони соскочил рослый хэд. Бросился вниз, проламываясь сквозь заросли.
Верзила пронесся в нескольких шагах от Бориса и Наташки. Борис покрепче сжал трофейное копье-арматурину. Эх засадить бы гаду в спину! Хотя нет, на спине – бронник. Чтобы сразу завалить хэда, попасть надо между воротником бронежилета и каской-сферой. А лучше вообще не ввязываться в драку. Все равно шансы на победу нулевые. Броневик с хорошо вооруженным экипажем – это не два дикаря-каннибала.
Сбежавший к реке здоровяк вскоре поднялся наверх. В руках пятнистый нес скрюченного и промокшего пацана.
Спасатель, мать его!
Хэдхантер шел на них. Борис напрягся. Если их с Наташкой заметят, все-таки придется драться. Так просто снова становиться тресом он не собирается. А у пятнистого как раз заняты обе руки…
Им повезло. Хэда с ребенком окликнули:
– Ну, че там? Живой пацан?
– Живой-живой! – осклабился хэд. И свернул в сторону. – Не успел нахлебаться, сопляк.
Здоровяк положил мальчишку на землю. Двое других хэдов вытаскивали добычу из джипа.
Четвертый пятнистый вылез из люка на броню. Уселся на крыше с автоматом наизготовку. И ведь наверняка в хэдхантерской машине был кто-то еще. Определенно, о нападении на этих ребят не стоит сейчас даже думать. Думать сейчас нужно о том, как бы и дальше оставаться незамеченными. Иначе придется разделить судьбу бедолаг из джипа.
Хэды тем временем извлекли из автомобиля светловолосую женщину и мужчину с разбитым лицом. Потом с заднего сидения достали девочку лет трех. И эту малышку, значит, туда же – в тресы! Хотя чему тут удивляться? Дети считаются выгодным вложением капитала и высоко ценятся на трес-рынке.
Четверых парализованных людей уложили рядом. Семья, наверное… Все четверо лежат неподвижно, в одинаковой позе. В позе эмбриона. И взрослые, и дети выглядят вполне цивильно. Точно, не дикие. Хуторяне. Свободные, типа, граждане.
Были.
После того, как столичные хэды устроили широкомасштабную охоту на улицах Ставродара, свобода хуторян гроша ломаного не стоит.
Пятнистые вытащили из джипа короткоствольное ружье. Оружие пойманных беглецов перекочевало в броневик.
Все происходило в непосредственной близости от Бориса и Наташки. Они хорошо видели и слышали хэдхантеров.
– Да-да, уже догнали, – донеслись до Бориса слова пятнистого, сидевшего на броне. Хэд, засунув руку под каску, прижимал к уху шлемофон. Он говорил громко. Так, невольно повышая голос, разговаривают по рации когда связь не ахти.
Борис прислушался. Узнать о чем переговариваются пятнистые, лишним не будет.
– У реки взяли, – продолжал общаться хэд с невидимым собеседником. – Километрах в тридцати от Хутора. Квадрат пятьдесят один – семьдесят восемь. Ага, шустрые, заразы, за оцепление выскользнули…
Остальные члены группы, притихнув, наблюдали за говорившим.
– Что? Нет, тресовозка не нужна, сами доставим. Их тут немного. Четыре головы… Да, семейка, похоже. Мужик, баба, пацан, девчонка. Ну а у вас на Хуторе как? Зачистили уже?
Некоторое время хэд на броне слушал, не произнося ни слова. Потом кивнул. Словно общался не по радио-, а по видеосвязи и собеседник мог увидеть этот кивок.
– Да, через полчаса будем, – сухо, по-деловому закончил он. – Есть. Конец связи.
– Чего там? – поинтересовался верзила, выловивший из воды мальчишку.
– Колонна уходит через полчаса. Надо возвращаться.
– Много народу настреляли?
– Полную тресовозку.
– Круто!
– Ну дык! Все подчистую ж выгребали. В каждую щель заглянули. Теперь месяц-полтора в этом Хуторе можно вообще не появляться. Ладно, парни, хватит болтать. Грузимся и выезжаем. Бодрее-бодрее!
Видимо, этот, на броне, был главным. И хотя особой субординации в группе не наблюдалось, его приказы хэды выполняли довольно быстро.
Парализованных хуторян пятнистые загрузили в броневик через боковые люки. Разбитую машину подожгли. Сами снова полезли на броню.
Рванули баки. Взметнувшееся пламя охватило джип и иву, в которую он уткнулся. Хэды даже не потрудились слить топливо. Наверное, не было нужды. Кучеряво живут, гады пятнистые! Или просто очень торопятся.
Любоваться на разгорающийся костер хэдхантеры не стали. Рык мотора, густой выхлоп, грязь фонтаном из-под широких протекторов – и легкий приземистый броневичок сорвался с места.
– Повезло, – услышал Борис голос хриплый Наташки.
Он вопросительно глянул на нее. Девушка была бледна. На ее лбу выступили капельки пота.
– Не заметили, – пояснила она.
Да, сегодня им, в самом деле, здорово повезло. И не только потому, что охотники их не заметили.
– Ты слышала: хэды уезжают из Хутора? – спросил Борис.
Наташка молча кивнула.
– Территорию уже зачистили. Через полчаса свалят и в ближайшее время не вернутся.
Еще один кивок.
– Отсюда до Хутора недалеко. Тридцать километров всего.
Судя по переговорам, которые вели между собой хэдхантеры…
Наташка молчала. И больше не кивала.
– Мы сможем туда дойти, Наташ. Если будем держаться дороги, то…
– А зачем? – она взглянула ему в глаза.
– Что? – опешил Борис.
– Зачем нам туда идти?
Борис нутром почувствовал ее страх. Сказать по правде, он и сам не горел желанием выходить на открытое пространство, переться к чужому Хутору и уж тем более жить там, но штука в том, что другого выхода у них сейчас попросту нет.
– И тебе, и мне нужно отлежаться и зализать раны, – твердо сказал Борис. – А в Хуторе есть вода и еду там найти проще, чем здесь.
– Думаешь, пятнистые что-нибудь оставили после себя?
Борис пожал плечами:
– Вряд ли они забрали с собой все запасы и сняли урожай. Хэды охотятся за людьми, а не за харчами. К тому же они приехали из города, а в Ставродаре полно магазинов и продовольственных складов. Сейчас им нет смысла собирать провизию по Хуторам.
Наташка смотрела на него исподлобья, не произнося ни слова.
– Возможно, мы с тобой сильно жировать на Хуторе и не будем, но… – Борис покосился на берег – туда, где недавно лежали два мертвых каннибала. – Но все же это лучше, чем жрать человечину.
– Ладно, – после недолгих колебаний согласилась Наташка. – Как стемнеет – пойдем. Попробуем дойти.
Судя по всему, ей было совсем хреново. Борис даже начал сомневаться, смогут ли они преодолеть эти три десятка километров.
Они их преодолели. Дождались ночи и дошли. Доковыляли. Человек – выносливая тварь. Когда дело касается выживания, второе дыхание для него – не предел. Если хочешь жить, если хочешь жить по-настоящему и если видишь при этом реальную возможность спастись, будет тебе и третье, и четвертое, и десятое…
За дальними холмами открылся вид на небольшой, но и не так чтоб очень маленький Хутор. На внешней границе, у самой ограды поселения Наташка все-таки потеряла сознания. В Хуторской центр Борису пришлось ее тащить на себе. Ничего, дотащил. Человек – тварь двужильная.
Глава 5
Очнулась чернявая уже в мягкой хуторской кровати. Сразу напряглась, стрельнула тревожным взглядом по сторонам, вопросительно уставилась на Бориса.
– Успокойся, – посоветовал он. – Мы в Хуторе. Добрались. Здесь никого нет.
Наташка смотрела на него с недоверчивым прищуром.
– Мы в безопасности, – как можно убедительнее произнес Борис.
Так ведь и было на самом деле.
Наверное, чернявая почувствовала это по его голосу. Вздохнула, расслабилась.
– Тут спокойно, – добавил Борис. – Тихо. Хорошо.
– Хорошо, – негромко повторила Наташка. И вздохнула еще раз. – Это хорошо, что хорошо.
Чернявая помолчала. Потом добавила:
– Так что, выходит, типа ты меня спас?
– Ну, типа того, – пожал плечами Борис.
– Хэдхантер спас треску. Надо же!
– Перестань, – поморщился Борис. – Я теперь такой же хэдхантер, как и ты.
– Ты теперь такой же трес, как и я.
– Ну да. Беглый.
– Вольный.
– Дикий.
Чернявая о чем-то задумалась.
– Я, кстати, давно жду, пока ты очухаешься, – вновь заговорил Борис.
– Ждешь? – она выгнула бровь. – Ты же не воспользовался беззащитной девушкой, когда была такая возможность?
Теперь Наташка смотрела на него как-то странно. Внимательными и озорными глазами. И не понять: шутит? Нет?
Борис окинул девчонку хмурым взглядом. Всей своей чернявой головой повредилась, что ли?
– Нет, правда, не воспользовался? – не унималась она. – Ни разу?
Шуточки… Все-таки это такие шуточки у нее. Или отходняк? Нервное?
– Не до того как-то было, знаешь ли, – буркнул Борис.
– Не подкатился под бочек, пока я валялась в отключке? Не овладел подло и коварно? Не помацал даже?
– Пока сюда тебя тащил – намацался на всю оставшуюся жизнь, – скривился Борис.
Она улыбнулась.
– Не бросил. Притащил. И не воспользовался.
Захихикала.
Вот счастье-то! Прямо полные штаны!
– Нет. Довольна?
– А зачем тогда тащил? – хихиканье перешло в смех.
Зачем? Хороший вопрос. Наверное, потому, что не мог бросить. А почему не мог – это уже другой вопрос.
– Столько тащил, тащил и не воспользовался?
Смех чернявой стал сильнее. Это уже похоже на истерику. Что ж, после всего пережитого оно и понятно.
Смех вдруг резко оборвался.
– Ну и дурак, – следующие слова прозвучали на полном серьезе, без тени насмешки.
Борис аж поперхнулся:
– Не понял?
Большие карие глаза смотрели на Бориса снизу вверх. В упор. Улыбки на лице Наташки больше не было.
– Дурак, говорю, что не воспользовался.
Пауза.
Чернявая снова ему улыбнулась.
– Иди сюда, дурачок.
Протянула руки.
Ах, вот как?!
– Это не…
– Надо, – шепнула она. – Мне надо, тебе надо. Нам обоим надо расслабиться. Вместе. А это самый лучший способ.
Ну ладно, чернявая, сама напросилась! А собственно, почему бы и нет? В конце концов, уже достало постоянно бояться, убегать и прятаться. Пора бы выкроить и минутку для более приятных вещей. Для любви вот, к примеру. Пока есть такая возможность. Тем более, если это взаимно. А интересно, это взаимно?
Да катись оно все! Кровать и Наташка на кровати, а остальное – по боку. С остальным разберемся позже.
Как оказалось, воспользоваться беззащитной девушкой иногда бывает очень приятно. Хотя не такой уж и беззащитной была чернявая в хуторской постели.
Месяц…
Нет, больше. Точно больше. Много больше. Полтора. А впрочем, пожалуй, даже пара месяцев или что-то около того минуло с тех пор, как они поселились в обезлюдевшем Хуторе. Обезлюдевшем, но не разоренном.
О том, что здесь побывали хэдхантеры, свидетельствовали дыры во внешней и внутренней оградах, с полдесятка высаженных фугасками дверей и пара разваленных стен. Кое-где на штукатурке виднелись следы пуль. Были и следы крови: хуторяне, судя по всему, оказали вооруженное сопротивление. Но отбиться от охотников за живым товаром, конечно, не смогли.
Под ногами похрустывал расколотый пластик шприц-ампул. На асфальте темнели болванки газовых гранат и валялось несколько убитых псов.
Хэды приезжали сюда за тресами, и если пятнистые прихватили с собой что-то еще, кроме людей, это было не очень заметно. Ну, разве что нормального оружия отыскать нигде не удалось. Стволы и боеприпасы хуторян хэдхантеры выгребли подчистую. Оставлять такие опасные вещицы, конечно, было бы с их стороны большой глупостью. Что же касается всего остального…
Хутор был из зажиточных. Провизии здесь хватало. Для Бориса и для Наташки здесь нашлась и одежонка по размеру, и добротная обувь. Хуторяне оказались запасливым ребятами, а хэдов не прельщали крестьянские запасы. В колодцах было полно чистой воды. На полях, огородах и садах, раскинувшихся вокруг хуторского центра, дозревал урожай. Благо, приближалась осень, и подошло время.
По улицам и за внутренней оградой бродила ошалелая от свободы скотина.
В общем, живи – не хочу. Борис и Наташка хотели. И они жили. И притом, относительно неплохо жили.
Время шло не то, чтобы незаметно, но его течение было каким-то размытым и смазанным. Дни наслаивались друг на друга, сливались, терялись. Счет им никто не вел. Не было в том особой надобности.
Они расположились в хуторской Конторе. Очень удобное во всех отношениях оказалось местечко. С чердака высокого трехэтажного дома через узкие окна-бойницы хорошо просматривалась центральная часть Хутора, обнесенная внутренней стеной, и были видны подступы к внешней ограде. А из просторного хорошо укрепленного подвала Конторы, больше похожего на бункер-бомбоубежище, уходило два поземных хода. Один вел к гаражам на окраине Хутора (видимо, оттуда и сдернули беглецы на джипе). Второй заканчивался за пределами внешней ограды. Таким образом, местные обеспечили себе возможность быстрого отхода и внезапного удара с тыла по противнику, штурмующему Хутор.
Эти тайные фортификации могли пригодиться в борьбе с дикими. Но когда в селение ворвались хэдхантеры, подземные ходы хуторян не спасли. Борис надеялся, что им с Наташкой повезет больше. Опасность-то никуда не делась.
В первую неделю в небе над Хутором появилась вертушка, но Борис и Наташка успели вовремя укрыться и не были замечены с воздуха. Потом мимо поселения дважды проходили небольшие хэдхантерские колонны. Один раз на хуторские улицы въехал бэтээр. Соскочившие с брони хэды наспех осмотрели несколько домов. Не особенно, впрочем, усердствуя. Проверка была поверхностной и проводилось, по всей видимости, для галочки.
Похоже, хэдхантеры были уверены, что Хутор пуст. И, судя по отсутствию старания с их стороны, ближайшие окрестности тоже уже были основательно вычищены. Пятнистые явно не надеялись кого-нибудь здесь найти. Слегка пошарив по центру, не проверив ни чердаки, ни подвалы, хэды удалились.
Потом долго не было никого. Вообще! Ни одной живой души.
Тем не менее, Борис и Наташка соблюдали осторожность. Следов своего пребывания в Хуторе они старались не оставлять и даже огня без особой необходимости не разводили. Не расслаблялись, в общем.
Время, отдых и относительно спокойная жизнь быстро исцеляли. Рана на плече у Наташки затянулась. Зажили следы, оставленные оружием людоедов на теле Бориса. И случилось то, чего не могло не случиться. Они сблизились настолько, насколько вообще могут быть близки мужчина и женщина, живущие вместе и испытывающие – да, определенно, так и было! – симпатию друг к другу.
И именно в минуту близости они чуть не попались.
– Что это? – Девичье тело, гибкое и теплое, выскользнуло из рук Бориса.
Подхватив одежду, Наташка бросилась к окну. С улицы доносился шум.
Борис тоже вскочил, матерясь про себя и спешно одеваясь. До чего же обидно бывает, когда неожиданно кончается то, что могло бы длиться вечно! Ведь только что, буквально секунду назад, были переплетенные тела, поцелуи, объятия, стоны, страсть, страсть, страсть…
А еще секунду спустя…
Хэды появились в Хуторе внезапно и в самый неподходящий момент. Казалось, они возникли отовсюду сразу. Рев двигателей. Свет фар и мощных фонарей. Крики, мат, приказы…
За машинами шла облавная цепь пехоты. В ночном небе стрекотала вертушка. Хэдхантерский геликоптер выписывал круг за кругом. Широкое пятно света от мощного прожектора металось по улицам хуторского центра, по полям, садам и огородам.
Борис влез в одежду и тоже прильнул к окну. До Хуторской конторы, на чердаке которой они устроили спальню и наблюдательный пункт, хэды пока не добрались, но это было делом времени. Причем не очень долгого времени.
Наташка стояла рядом. Дышала чернявая быстро и часто. Борис чувствовал запах ее разгоряченного тела. А еще – нарастающее бешенство. Возбуждение не прошло окончательно: их прервали на самом интересном месте. Но, увы, обстоятельства не располагали к продолжению любовных игр.
«Ладно, ублюдки, с вас должок!» – решил про себя Борис.
Правда, этот долг, судя по всему, придется истребовать когда-нибудь потом. Позже. Не сейчас.
Хутор плотно обложили со всех сторон, и на этот раз его прочесывали основательно, на совесть. Хэды много шумели, словно загоняя дичь, но сами при этом продвигались медленно и осторожно, тщательно осматривая каждую делянку и каждое строение. Опасаются нападения, что ли?
– А, знаешь, ведь их кто-то здорово разозлил, – вполголоса заметила Наташка. Она тоже уже оделась.
Борис только вздохнул в ответ. Кто-то разозлил, а отдуваться им. Несправедливо, блин! Что так переполошило хэдов, и кого они надеялись найти в заброшенном Хуторе, было непонятно. Зато было ясно другое: теперь здесь не отсидишься. Лафа закончилась. Нужно было убираться и побыстрее.
Они не тратили времени даром. Они действовали.
Схватить оружие. Нож, копье-арматурину. Спуститься вниз, в подвал хуторской Конторы. Взять по паре фонариков, приготовленных предусмотрительными хуторянами на случай нападения. Открыть и запереть за собой дверь подземного хода…
Потом – бег в темноте, прорубаемой лучами электрического света.
Они выбрали дорогу не к гаражам, а за Хутор. Наверняка, в окраинном гараже уже хозяйничают хэды. А уйти по-тихому, пешком… Может быть, еще и получится.
Добежали. Теперь – потушить фонарики перед запертым изнутри и хорошо замаскированным снаружи люком. Отдышаться. Успокоиться. Подняться по невысокой – в три ступеньки лестнице. Тихонько сдвинуть массивный засов. Приоткрыть крышку, стараясь не обращать внимания на осыпающуюся на голову и за шиворот землю. Осмотреться…
Вроде, никого. Борис первым выбрался наружу.
Лаз выводил в укромную заросшую ложбинку в паре десятков метров от внешней стены. Здесь можно без особого труда разместить сотню человек. А два беглеца и вовсе чувствовали себя вольготно. Но лишь до поры, до времени.
Скоро хэды ворвутся в контору, осмотрят все три этажа. И чердак. И спустятся в подвал. Быть может, найдут признаки недавнего присутствия людей. Отыщут подземные ходы. И выходы. А если охотники догадаются, что добыча улизнула у них из-под носа, то непременно снарядят погоню. Так что фора невелика, и нужно её использовать по-умному.
– Уйдем к реке, – шепнул Борис. – Туда, откуда пришли. Переберемся на другой берег.
Может быть, они окажутся удачливее, чем те бедолаги на джипе.
Наташка покосилась на свое плечо. Борис понял ее сомнения: рана-то зажила, но рука еще слабенькая. Сможет ли чернявая перебраться через реку вплавь?
– В камышах – контейнер, – напомнил он. – Гроб. Поплывем на нем.
Правда, вот трещина в борту… Ничего, им хоть бы до середины реки добраться, а там уж как-нибудь сами.
– Хорошо, – кивнула Наташка после недолгого раздумья, – Идем.
Спасительная ложбинка вывела их в овраг, едва поросший травой. А в овраге…
Вот облом! Они с Наташкой вжались в землю.
Поперек широкой балки стояла длинный короб на колесах. Тресовозка.
Ну все! Пришли. Приехали. Приплыли. Приползли…
Возвращаться назад – значит, лезть в лапы к пятнистым, хозяйничающим в Хуторе. Выбираться из оврага по лысым склонам – хэды заметят. И вперед дороги нет.
Хотя… Борис присмотрелся.
Возле трес-транспорта бродил, попинывая колеса, человек в перепачканном пятнистом камуфляже. Похоже, водитель. В руках – тяжелый гаечный ключ. Автомат на плече, каски нет вовсе. Наверное, оставил в кабине. Держится лицом к тресовозке, спиной к ним. Проводит профилактический осмотр? Или чинит что-то?
Еще один хэд слонялся неподалеку без дела. Охрана, видать…
Впрочем, и охранничек вел себя не так чтоб уж очень насторожено. Неторопливо вышагивает перед кабиной туда-сюда. Походняк как у сонной мухи. Автомат на шее, руки расслабленно свисают с приклада и ствола. Чуть затемненное противоударное забрало каски закреплено в поднятом положении так что под тенью импровизированного козырька почти не видно лица. Вообще-то тень – слабая защита. Но на счет того, что ему могут покоцать морду, хэд явно не беспокоится.
Не похоже было, чтобы кто-то из этих двоих ожидал нападения. Видимо, здесь, в укромном овраге вне Хутора они чувствуют себя в полной безопасности. Ну-ну…
Двое хэдов – не так уж и много. Сквозь такой заслон можно и прорваться. Попытаться хотя бы.
«Наследим, правда», – мысленно посетовал Борис. А что делать? Бесплотными духами мимо никак не просочишься.
Наташка, словно прочитав мысли Бориса, достала трофейный нож.
– Водила – твой, – шепнул он девушке.
Чернявая голова склонилась в кивке.
Вот и славно. Во-первых, водитель находится ближе и поглощен осмотром машины, так что к нему можно подкрасться незамеченным. Во-вторых, он без каски. И, в-третьих, у него автомат за спиной. Пока еще сдернет его с плеча… Да и выглядел он не таким здоровенным шкафом, как хэд-охранник. Справиться с ним будет проще. Наверное…
Разделившись, они доползли до последнего более-менее надежного укрытия – небольшой полоски кустистых зарослей. А когда охранник зашел за кабину и бросил ленивый взгляд вдоль тресовозки – быстро и бесшумно метнулись каждый к своей жертве.
Наверное, враг все же почуял опасность.
Краем глаза Борис видел, как Наташка, почти уже добежавшая до водилы, преодолевает последние метры в прыжке.
Хэд поворачивается… Наверное, удивлен. Наверное, ошарашен. Его лица не разглядеть. Сейчас водила снова стоит спиной к Борису. Но видно, как он бросает гаечный ключ, как срывает с плеча автомат. И напрасно. Надо было отбиваться сразу – тем, что в руках. Шансов было бы больше. А так…
Чернявая налетела на пятнистого как дикая кошка. Глухой стук о борт тресовозки. Мелькнувший в воздухе нож. Хрип… Чей? Кто кого?
Дальше следить за чужим поединком не было ни времени, ни возможности. Второй хэд заметил Бориса.
До противника оставалось всего ничего, но…
Но – не добежать уже! Не успеть!
Впрочем, Борис на это не очень-то и рассчитывал с самого начала. Перехватив заточенную арматурину за середину, он размахнулся…
Хэд вскинул автомат.
Поздно!
На долю мгновения Борис все же опередил противника, применив дикарское копье по назначению. Бросок… Сильный. С разбега. С маху.
Арматурный прут мелькнул в воздухе. Балансировка у железяки – отвратная, конечно, но с такого расстояния не промахнулся бы даже неопытный копьеметатель.
Борис, во всяком случае, не промахнулся.
Длинная заточенная арматурина ударила точно под поднятое забрало. И словно утонуло в густой тени. Острие угодило куда-то в область правого глаза и, видимо, пробило голову до затылочной кости.
Человек с пронзенным черепом отшатнулся назад. В руках хэда дернулся автомат. Машинально, не целясь уже и не контролируя свои действия, хэдхантер нажал на спусковой крючок подствольного ампуломета.
Раздался негромкий хлопок. Но плевок пневматического подствольника – это не очередь боевыми, на которую сбежались бы все хэды с Хутора.
Шприц-ампула воткнулась куда-то в склон оврага за спиной Бориса.
Хэд упал. Качнулось туда-сюда застрявшее в черепе металлическое копье. Потом арматурина склонилась к земле, неестественно выворачивая голову убитого.
Борис бросился ко второму хэду. Но там тоже все уже было кончено. Наташка вытирала нож о пятнистую форму. Водитель с перерезанным горлом больше не хрипел и не дергался.
Борис осторожно заглянул в кабину.
Если кто-то спрятался в трес-транспорте – им крышка. Но нет, в кабине никого не было.
Теперь – проверить салон тресовозки…
Заперто. Не зная кода, замка не открыть. Но, вроде бы, там тоже пусто. Значит, все получилось! Значит – собрать оружие, ноги в руки и…
– Фига ж себе! – услышал он удивленный голос Наташки.
Девушка, склонившись над мертвым водителем, внимательно его разглядывала. Знакомый что ли?
Борис подошел ближе.
– Чего тормозишь?
– Глянь сюда, – она указала ножом на лицо мертвеца.
Борис присел возле убитого на корточки. Поначалу ему показалось, будто вся физиономия хэда – лоб, нос, щеки, подбородок – перепачкана кровью. И не только физиономия. Выбритые виски, шея – тоже.
Да, кровь на лице, конечно, присутствовала – брызнувший из перерезанного горла фонтан оставил обильный крап. Но это… Странные совершенно одинаковые жирные перекрещенные черточки, образовывавшие замысловатую сетку, покрывали все пространство под волосяным покровом. И это были явно не кровавые потеки. Что-то другое это было.
Пришла мысль о камуфляжном гриме. Но какой смысл накладывать грим под каску и забрало? Потом Борис подумал, что хэд-идиот зачем-то изрисовал себе всю голову фломастерами.
Но это была не случайная мазня и не дурацкий рисунок. Приглядевшись внимательнее, Борис понял, что смотрит на татуировку. Броскую, четкую и очень-очень сложную в исполнении. При ближайшем рассмотрении жирные скрещенные линии оказались прихотливым разноцветным узором из сотен переплетенных завитков и закорючек.
Тонкая работа. Ювелирная, можно сказать. Вряд ли такая наколка была сделана от руки. Тут, явно, использовалась запрограммированная особым образом тату-машина, вроде той, что клеймит тресов ИИН – индивидуальными идентификационными номерами. Такие штуки Борис видел на Ставродарской трес-базе.
– Успокойся, – посоветовал он. – Мы в Хуторе. Добрались. Здесь никого нет.
Наташка смотрела на него с недоверчивым прищуром.
– Мы в безопасности, – как можно убедительнее произнес Борис.
Так ведь и было на самом деле.
Наверное, чернявая почувствовала это по его голосу. Вздохнула, расслабилась.
– Тут спокойно, – добавил Борис. – Тихо. Хорошо.
– Хорошо, – негромко повторила Наташка. И вздохнула еще раз. – Это хорошо, что хорошо.
Чернявая помолчала. Потом добавила:
– Так что, выходит, типа ты меня спас?
– Ну, типа того, – пожал плечами Борис.
– Хэдхантер спас треску. Надо же!
– Перестань, – поморщился Борис. – Я теперь такой же хэдхантер, как и ты.
– Ты теперь такой же трес, как и я.
– Ну да. Беглый.
– Вольный.
– Дикий.
Чернявая о чем-то задумалась.
– Я, кстати, давно жду, пока ты очухаешься, – вновь заговорил Борис.
– Ждешь? – она выгнула бровь. – Ты же не воспользовался беззащитной девушкой, когда была такая возможность?
Теперь Наташка смотрела на него как-то странно. Внимательными и озорными глазами. И не понять: шутит? Нет?
Борис окинул девчонку хмурым взглядом. Всей своей чернявой головой повредилась, что ли?
– Нет, правда, не воспользовался? – не унималась она. – Ни разу?
Шуточки… Все-таки это такие шуточки у нее. Или отходняк? Нервное?
– Не до того как-то было, знаешь ли, – буркнул Борис.
– Не подкатился под бочек, пока я валялась в отключке? Не овладел подло и коварно? Не помацал даже?
– Пока сюда тебя тащил – намацался на всю оставшуюся жизнь, – скривился Борис.
Она улыбнулась.
– Не бросил. Притащил. И не воспользовался.
Захихикала.
Вот счастье-то! Прямо полные штаны!
– Нет. Довольна?
– А зачем тогда тащил? – хихиканье перешло в смех.
Зачем? Хороший вопрос. Наверное, потому, что не мог бросить. А почему не мог – это уже другой вопрос.
– Столько тащил, тащил и не воспользовался?
Смех чернявой стал сильнее. Это уже похоже на истерику. Что ж, после всего пережитого оно и понятно.
Смех вдруг резко оборвался.
– Ну и дурак, – следующие слова прозвучали на полном серьезе, без тени насмешки.
Борис аж поперхнулся:
– Не понял?
Большие карие глаза смотрели на Бориса снизу вверх. В упор. Улыбки на лице Наташки больше не было.
– Дурак, говорю, что не воспользовался.
Пауза.
Чернявая снова ему улыбнулась.
– Иди сюда, дурачок.
Протянула руки.
Ах, вот как?!
– Это не…
– Надо, – шепнула она. – Мне надо, тебе надо. Нам обоим надо расслабиться. Вместе. А это самый лучший способ.
Ну ладно, чернявая, сама напросилась! А собственно, почему бы и нет? В конце концов, уже достало постоянно бояться, убегать и прятаться. Пора бы выкроить и минутку для более приятных вещей. Для любви вот, к примеру. Пока есть такая возможность. Тем более, если это взаимно. А интересно, это взаимно?
Да катись оно все! Кровать и Наташка на кровати, а остальное – по боку. С остальным разберемся позже.
Как оказалось, воспользоваться беззащитной девушкой иногда бывает очень приятно. Хотя не такой уж и беззащитной была чернявая в хуторской постели.
Месяц…
Нет, больше. Точно больше. Много больше. Полтора. А впрочем, пожалуй, даже пара месяцев или что-то около того минуло с тех пор, как они поселились в обезлюдевшем Хуторе. Обезлюдевшем, но не разоренном.
О том, что здесь побывали хэдхантеры, свидетельствовали дыры во внешней и внутренней оградах, с полдесятка высаженных фугасками дверей и пара разваленных стен. Кое-где на штукатурке виднелись следы пуль. Были и следы крови: хуторяне, судя по всему, оказали вооруженное сопротивление. Но отбиться от охотников за живым товаром, конечно, не смогли.
Под ногами похрустывал расколотый пластик шприц-ампул. На асфальте темнели болванки газовых гранат и валялось несколько убитых псов.
Хэды приезжали сюда за тресами, и если пятнистые прихватили с собой что-то еще, кроме людей, это было не очень заметно. Ну, разве что нормального оружия отыскать нигде не удалось. Стволы и боеприпасы хуторян хэдхантеры выгребли подчистую. Оставлять такие опасные вещицы, конечно, было бы с их стороны большой глупостью. Что же касается всего остального…
Хутор был из зажиточных. Провизии здесь хватало. Для Бориса и для Наташки здесь нашлась и одежонка по размеру, и добротная обувь. Хуторяне оказались запасливым ребятами, а хэдов не прельщали крестьянские запасы. В колодцах было полно чистой воды. На полях, огородах и садах, раскинувшихся вокруг хуторского центра, дозревал урожай. Благо, приближалась осень, и подошло время.
По улицам и за внутренней оградой бродила ошалелая от свободы скотина.
В общем, живи – не хочу. Борис и Наташка хотели. И они жили. И притом, относительно неплохо жили.
Время шло не то, чтобы незаметно, но его течение было каким-то размытым и смазанным. Дни наслаивались друг на друга, сливались, терялись. Счет им никто не вел. Не было в том особой надобности.
Они расположились в хуторской Конторе. Очень удобное во всех отношениях оказалось местечко. С чердака высокого трехэтажного дома через узкие окна-бойницы хорошо просматривалась центральная часть Хутора, обнесенная внутренней стеной, и были видны подступы к внешней ограде. А из просторного хорошо укрепленного подвала Конторы, больше похожего на бункер-бомбоубежище, уходило два поземных хода. Один вел к гаражам на окраине Хутора (видимо, оттуда и сдернули беглецы на джипе). Второй заканчивался за пределами внешней ограды. Таким образом, местные обеспечили себе возможность быстрого отхода и внезапного удара с тыла по противнику, штурмующему Хутор.
Эти тайные фортификации могли пригодиться в борьбе с дикими. Но когда в селение ворвались хэдхантеры, подземные ходы хуторян не спасли. Борис надеялся, что им с Наташкой повезет больше. Опасность-то никуда не делась.
В первую неделю в небе над Хутором появилась вертушка, но Борис и Наташка успели вовремя укрыться и не были замечены с воздуха. Потом мимо поселения дважды проходили небольшие хэдхантерские колонны. Один раз на хуторские улицы въехал бэтээр. Соскочившие с брони хэды наспех осмотрели несколько домов. Не особенно, впрочем, усердствуя. Проверка была поверхностной и проводилось, по всей видимости, для галочки.
Похоже, хэдхантеры были уверены, что Хутор пуст. И, судя по отсутствию старания с их стороны, ближайшие окрестности тоже уже были основательно вычищены. Пятнистые явно не надеялись кого-нибудь здесь найти. Слегка пошарив по центру, не проверив ни чердаки, ни подвалы, хэды удалились.
Потом долго не было никого. Вообще! Ни одной живой души.
Тем не менее, Борис и Наташка соблюдали осторожность. Следов своего пребывания в Хуторе они старались не оставлять и даже огня без особой необходимости не разводили. Не расслаблялись, в общем.
Время, отдых и относительно спокойная жизнь быстро исцеляли. Рана на плече у Наташки затянулась. Зажили следы, оставленные оружием людоедов на теле Бориса. И случилось то, чего не могло не случиться. Они сблизились настолько, насколько вообще могут быть близки мужчина и женщина, живущие вместе и испытывающие – да, определенно, так и было! – симпатию друг к другу.
И именно в минуту близости они чуть не попались.
– Что это? – Девичье тело, гибкое и теплое, выскользнуло из рук Бориса.
Подхватив одежду, Наташка бросилась к окну. С улицы доносился шум.
Борис тоже вскочил, матерясь про себя и спешно одеваясь. До чего же обидно бывает, когда неожиданно кончается то, что могло бы длиться вечно! Ведь только что, буквально секунду назад, были переплетенные тела, поцелуи, объятия, стоны, страсть, страсть, страсть…
А еще секунду спустя…
Хэды появились в Хуторе внезапно и в самый неподходящий момент. Казалось, они возникли отовсюду сразу. Рев двигателей. Свет фар и мощных фонарей. Крики, мат, приказы…
За машинами шла облавная цепь пехоты. В ночном небе стрекотала вертушка. Хэдхантерский геликоптер выписывал круг за кругом. Широкое пятно света от мощного прожектора металось по улицам хуторского центра, по полям, садам и огородам.
Борис влез в одежду и тоже прильнул к окну. До Хуторской конторы, на чердаке которой они устроили спальню и наблюдательный пункт, хэды пока не добрались, но это было делом времени. Причем не очень долгого времени.
Наташка стояла рядом. Дышала чернявая быстро и часто. Борис чувствовал запах ее разгоряченного тела. А еще – нарастающее бешенство. Возбуждение не прошло окончательно: их прервали на самом интересном месте. Но, увы, обстоятельства не располагали к продолжению любовных игр.
«Ладно, ублюдки, с вас должок!» – решил про себя Борис.
Правда, этот долг, судя по всему, придется истребовать когда-нибудь потом. Позже. Не сейчас.
Хутор плотно обложили со всех сторон, и на этот раз его прочесывали основательно, на совесть. Хэды много шумели, словно загоняя дичь, но сами при этом продвигались медленно и осторожно, тщательно осматривая каждую делянку и каждое строение. Опасаются нападения, что ли?
– А, знаешь, ведь их кто-то здорово разозлил, – вполголоса заметила Наташка. Она тоже уже оделась.
Борис только вздохнул в ответ. Кто-то разозлил, а отдуваться им. Несправедливо, блин! Что так переполошило хэдов, и кого они надеялись найти в заброшенном Хуторе, было непонятно. Зато было ясно другое: теперь здесь не отсидишься. Лафа закончилась. Нужно было убираться и побыстрее.
Они не тратили времени даром. Они действовали.
Схватить оружие. Нож, копье-арматурину. Спуститься вниз, в подвал хуторской Конторы. Взять по паре фонариков, приготовленных предусмотрительными хуторянами на случай нападения. Открыть и запереть за собой дверь подземного хода…
Потом – бег в темноте, прорубаемой лучами электрического света.
Они выбрали дорогу не к гаражам, а за Хутор. Наверняка, в окраинном гараже уже хозяйничают хэды. А уйти по-тихому, пешком… Может быть, еще и получится.
Добежали. Теперь – потушить фонарики перед запертым изнутри и хорошо замаскированным снаружи люком. Отдышаться. Успокоиться. Подняться по невысокой – в три ступеньки лестнице. Тихонько сдвинуть массивный засов. Приоткрыть крышку, стараясь не обращать внимания на осыпающуюся на голову и за шиворот землю. Осмотреться…
Вроде, никого. Борис первым выбрался наружу.
Лаз выводил в укромную заросшую ложбинку в паре десятков метров от внешней стены. Здесь можно без особого труда разместить сотню человек. А два беглеца и вовсе чувствовали себя вольготно. Но лишь до поры, до времени.
Скоро хэды ворвутся в контору, осмотрят все три этажа. И чердак. И спустятся в подвал. Быть может, найдут признаки недавнего присутствия людей. Отыщут подземные ходы. И выходы. А если охотники догадаются, что добыча улизнула у них из-под носа, то непременно снарядят погоню. Так что фора невелика, и нужно её использовать по-умному.
– Уйдем к реке, – шепнул Борис. – Туда, откуда пришли. Переберемся на другой берег.
Может быть, они окажутся удачливее, чем те бедолаги на джипе.
Наташка покосилась на свое плечо. Борис понял ее сомнения: рана-то зажила, но рука еще слабенькая. Сможет ли чернявая перебраться через реку вплавь?
– В камышах – контейнер, – напомнил он. – Гроб. Поплывем на нем.
Правда, вот трещина в борту… Ничего, им хоть бы до середины реки добраться, а там уж как-нибудь сами.
– Хорошо, – кивнула Наташка после недолгого раздумья, – Идем.
Спасительная ложбинка вывела их в овраг, едва поросший травой. А в овраге…
Вот облом! Они с Наташкой вжались в землю.
Поперек широкой балки стояла длинный короб на колесах. Тресовозка.
Ну все! Пришли. Приехали. Приплыли. Приползли…
Возвращаться назад – значит, лезть в лапы к пятнистым, хозяйничающим в Хуторе. Выбираться из оврага по лысым склонам – хэды заметят. И вперед дороги нет.
Хотя… Борис присмотрелся.
Возле трес-транспорта бродил, попинывая колеса, человек в перепачканном пятнистом камуфляже. Похоже, водитель. В руках – тяжелый гаечный ключ. Автомат на плече, каски нет вовсе. Наверное, оставил в кабине. Держится лицом к тресовозке, спиной к ним. Проводит профилактический осмотр? Или чинит что-то?
Еще один хэд слонялся неподалеку без дела. Охрана, видать…
Впрочем, и охранничек вел себя не так чтоб уж очень насторожено. Неторопливо вышагивает перед кабиной туда-сюда. Походняк как у сонной мухи. Автомат на шее, руки расслабленно свисают с приклада и ствола. Чуть затемненное противоударное забрало каски закреплено в поднятом положении так что под тенью импровизированного козырька почти не видно лица. Вообще-то тень – слабая защита. Но на счет того, что ему могут покоцать морду, хэд явно не беспокоится.
Не похоже было, чтобы кто-то из этих двоих ожидал нападения. Видимо, здесь, в укромном овраге вне Хутора они чувствуют себя в полной безопасности. Ну-ну…
Двое хэдов – не так уж и много. Сквозь такой заслон можно и прорваться. Попытаться хотя бы.
«Наследим, правда», – мысленно посетовал Борис. А что делать? Бесплотными духами мимо никак не просочишься.
Наташка, словно прочитав мысли Бориса, достала трофейный нож.
– Водила – твой, – шепнул он девушке.
Чернявая голова склонилась в кивке.
Вот и славно. Во-первых, водитель находится ближе и поглощен осмотром машины, так что к нему можно подкрасться незамеченным. Во-вторых, он без каски. И, в-третьих, у него автомат за спиной. Пока еще сдернет его с плеча… Да и выглядел он не таким здоровенным шкафом, как хэд-охранник. Справиться с ним будет проще. Наверное…
Разделившись, они доползли до последнего более-менее надежного укрытия – небольшой полоски кустистых зарослей. А когда охранник зашел за кабину и бросил ленивый взгляд вдоль тресовозки – быстро и бесшумно метнулись каждый к своей жертве.
Наверное, враг все же почуял опасность.
Краем глаза Борис видел, как Наташка, почти уже добежавшая до водилы, преодолевает последние метры в прыжке.
Хэд поворачивается… Наверное, удивлен. Наверное, ошарашен. Его лица не разглядеть. Сейчас водила снова стоит спиной к Борису. Но видно, как он бросает гаечный ключ, как срывает с плеча автомат. И напрасно. Надо было отбиваться сразу – тем, что в руках. Шансов было бы больше. А так…
Чернявая налетела на пятнистого как дикая кошка. Глухой стук о борт тресовозки. Мелькнувший в воздухе нож. Хрип… Чей? Кто кого?
Дальше следить за чужим поединком не было ни времени, ни возможности. Второй хэд заметил Бориса.
До противника оставалось всего ничего, но…
Но – не добежать уже! Не успеть!
Впрочем, Борис на это не очень-то и рассчитывал с самого начала. Перехватив заточенную арматурину за середину, он размахнулся…
Хэд вскинул автомат.
Поздно!
На долю мгновения Борис все же опередил противника, применив дикарское копье по назначению. Бросок… Сильный. С разбега. С маху.
Арматурный прут мелькнул в воздухе. Балансировка у железяки – отвратная, конечно, но с такого расстояния не промахнулся бы даже неопытный копьеметатель.
Борис, во всяком случае, не промахнулся.
Длинная заточенная арматурина ударила точно под поднятое забрало. И словно утонуло в густой тени. Острие угодило куда-то в область правого глаза и, видимо, пробило голову до затылочной кости.
Человек с пронзенным черепом отшатнулся назад. В руках хэда дернулся автомат. Машинально, не целясь уже и не контролируя свои действия, хэдхантер нажал на спусковой крючок подствольного ампуломета.
Раздался негромкий хлопок. Но плевок пневматического подствольника – это не очередь боевыми, на которую сбежались бы все хэды с Хутора.
Шприц-ампула воткнулась куда-то в склон оврага за спиной Бориса.
Хэд упал. Качнулось туда-сюда застрявшее в черепе металлическое копье. Потом арматурина склонилась к земле, неестественно выворачивая голову убитого.
Борис бросился ко второму хэду. Но там тоже все уже было кончено. Наташка вытирала нож о пятнистую форму. Водитель с перерезанным горлом больше не хрипел и не дергался.
Борис осторожно заглянул в кабину.
Если кто-то спрятался в трес-транспорте – им крышка. Но нет, в кабине никого не было.
Теперь – проверить салон тресовозки…
Заперто. Не зная кода, замка не открыть. Но, вроде бы, там тоже пусто. Значит, все получилось! Значит – собрать оружие, ноги в руки и…
– Фига ж себе! – услышал он удивленный голос Наташки.
Девушка, склонившись над мертвым водителем, внимательно его разглядывала. Знакомый что ли?
Борис подошел ближе.
– Чего тормозишь?
– Глянь сюда, – она указала ножом на лицо мертвеца.
Борис присел возле убитого на корточки. Поначалу ему показалось, будто вся физиономия хэда – лоб, нос, щеки, подбородок – перепачкана кровью. И не только физиономия. Выбритые виски, шея – тоже.
Да, кровь на лице, конечно, присутствовала – брызнувший из перерезанного горла фонтан оставил обильный крап. Но это… Странные совершенно одинаковые жирные перекрещенные черточки, образовывавшие замысловатую сетку, покрывали все пространство под волосяным покровом. И это были явно не кровавые потеки. Что-то другое это было.
Пришла мысль о камуфляжном гриме. Но какой смысл накладывать грим под каску и забрало? Потом Борис подумал, что хэд-идиот зачем-то изрисовал себе всю голову фломастерами.
Но это была не случайная мазня и не дурацкий рисунок. Приглядевшись внимательнее, Борис понял, что смотрит на татуировку. Броскую, четкую и очень-очень сложную в исполнении. При ближайшем рассмотрении жирные скрещенные линии оказались прихотливым разноцветным узором из сотен переплетенных завитков и закорючек.
Тонкая работа. Ювелирная, можно сказать. Вряд ли такая наколка была сделана от руки. Тут, явно, использовалась запрограммированная особым образом тату-машина, вроде той, что клеймит тресов ИИН – индивидуальными идентификационными номерами. Такие штуки Борис видел на Ставродарской трес-базе.