Мельникова Валентина Александровна. Агент сыскной полиции

   - С каким мертвяком? - удивился Алексей. - Я ничего не заметил.
   - Как не заметил? - поразился Тартищев. - Там же такая туша на ограде висела!
   - Никого там не было, - упорствовал Алексей, - я же вас от ограды на себе нес, если б кто-то висел, я бы заметил. Может, вам показалось?
   - Как же, показалось! - усмехнулся Тартищев. - Из-за этого чучела, можно сказать, все и заварилось.
   - А я думаю, это было вроде наживки, чтобы отвлечь ваше внимание.
   - Выходит, меня, как ерша, поймали? На дохлую муху?
   - Не думаю, что муха дохлой была, - сказал Алексей задумчиво, - сумела ведь она улететь до моего появления...
   ***
   Пироги и впрямь оказались превосходными. К своему удивлению, Тартищев съел их не меньше десятка. И с мясом, и с грибами, и с вареньем... Но особенно удалась рыбная кулебяка. Отродясь такой вкуснотищи не пробовал Федор Михайлович и даже тайком подумывал, каким образом разузнать у хозяйки секреты приготовления столь замечательного кушанья. И сливки у Марии Кузьминичны превосходные, свежие да сладкие, только что сами в рот не просятся...
   Чего греха скрывать, любил Федор Михайлович хорошо покушать, правда, за работой не всегда это удавалось, да и бывало, что со службы придешь - кусок в рот не лезет от усталости. Хотя кухарка у него была отменная. Лет двадцать уже отработала. Его покойной супруги, Лизиной матушки, бывшая крепостная...
   Особенно щи да селянки у нее хорошо получаются, каши разные, калачи белые, а вот пироги так себе...
   Честно сказать, Федор Михайлович этого не замечал, пока не попробовал сегодняшних пирогов, и растаял...
   Расслабился... Но ненадолго! На пороге столовой возник Никита с узлом под мышкой и, взяв под козырек, привычно отбарабанил:
   - Ваше высокоблагородие господин надворный советник Федор Михайлович! Бывший унтер-офицер Отдельного Сибирского полка Никита Коломейцев ваш приказ исполнил. Исподнее и портки чистые доставил, а рубаху Лизавета Федоровна забыли положить... Позволите домой смотаться? За рубахой-то...
   Тартищев крякнул от досады и махнул рукой. Он не сомневался, что, пошли Никиту по делам хоть двадцать раз подряд, все равно что-нибудь забудет или перепутает. Точно так же, как и его драгоценная дочь...
   - Я вам свою рубаху дам, - предложил Алексей.
   - Пожалуй, ты худее меня будешь, - засомневался Тартищев.
   - Зато в плечах шире, - без тени смущения заявил молодой человек. Надевайте, не стесняйтесь, а то, пока ваш денщик вернется, на службу опоздаем.
   - Ой, Федор Михайлович, - почти по-бабьи охнул денщик, вновь появившись на пороге, - тут к вам кульер от полицмейстера прискакал. Требуют, чтоб на Тагарскую мчались со всех ног. - Он оглянулся на дверь и прошептал:
   - Там, кажись, барина важного какого грохнули. То ли Дельмаса, а может, Дильмаса...
   - О боже, - схватился за голову Тартищев, - Дильмац! Еще мне этого не хватало! - И принялся лихорадочно переодеваться, не переставая выговаривать Никите:
   - Ты что ж, голова садовая, молчишь? Сразу надо было сказать. - С трудом пропихнув раненую руку в рукав сюртука, спросил сердито:
   - Давно курьер ждет?
   - Это жандарм-то? Да он, почитай, сразу за мной и примчался. Ему барышня сказала, где вас найти! А я говорю ему: "Федор Михайлович завтракают!" А он: "Вот я тебе в рыло, докладывай сей момент!" А я ему...
   - Идиот! - взревел Тартищев и посмотрел на Алексея. - Давай со мной! Будешь записи для меня делать, видишь, сам я не в состоянии.
   - А как же?.. - заикнулся Алексей, но Тартищев перебил его:
   - С твоим начальством сам разберусь. - И предупредил:
   - Беру к себе на один день, а потом посмотрим! Согласен?
   - Еще бы! - Алексей не верил своему счастью.
   Один день работы рядом с легендарным Тартищевым многого стоил. Он натянул сюртук и поспешил вслед за ним и за Никитой, не подозревая, что уходит из дома гостеприимной Марии Кузьминичны навсегда...
   Глава 3
   ПРОТОКОЛ
   Об осмотре найденного мертвого тела
   188., года, июня месяца, 6 числа.
   Город Североеланск. Североеланской губернии.
   Мной, околоточным надзирателем, унтер-офицером Матвеем Петровым Задиреевым, при нижеподписавшихся понятых: крестьянине села Медвежье Североеланской губернии Никиты Данилова Быстрова - извозчике и мещанине Панфилы Васильева Семизвонова - приказчике бакалейной лавки купца Копытова составлен сей протокол в следующем:
   В ста шагах от сворота на улицу Тагарскую усмотрен мной при обходе Нижне-Согринского переулка лежащий близ дороги без всяких признаков жизни неизвестный мне человек. По прибытии на место нахождения тела в сопровождении вышепрописанных понятых в семь часов утра оказалось, что действительно, на обочине проезжей части лежит мертвое тело неизвестного человека, одетого в городское платье, окровавленное истекавшей из его головы кровью.
   По наружному осмотру трупа оказалось: труп лежит лицом к земле, ногами к дороге, а головой к забору питейного заведения "Лакомый кусочек". На голове трупа много запекшейся крови с прилипшей к ней землей. И при касании к черепу он оказался раздробленным на затылке. От большого истечения крови и отека на лице мертвого невозможно различить его черты. Волосы на голове и бороде трупа темно-русые. Труп лежит, вытянувшись, с распростертыми руками. Около трупа видны большие потоки крови, впитавшиеся в землю. Шапки при трупе не найдено. Одет же труп в кафтан из нового серого сукна не крестьянской работы, на ногах плисовые шаровары и новые сапоги, шитые на косую колодку.
   Кафтан опоясан новым шерстяным кушаком лилового цвета. На одежде, окромя воротника кафтана, по которому сбегала кровь из раны на голове, пятен крови не найдено. В карманах убитого никаких бумаг, определяющих его личность, не обнаружено, как то: денег и других вещей или предметов.
   По общему виду трупа убитый человек должен быть средних лет. Около трупа на земле каких-либо следов, показывающих признаки борьбы, нет. Следов от сапог много. Видно, что после убийства труп поворачивали, так как на затылке и спине трупа есть несколько земли. Найдена одна окровавленная перчатка хорошей кожи, изготовленная на фабрике "Ланге и К°", довольно поношенная и, вероятно, оброненная убийцей. Так как нельзя полагать, что убитый, более всего походящий по виду на приказчика или слугу из хорошего дома, носил господские перчатки. Однако они могли быть ему подарены за хорошую службу. Недалеко от места, где лежит убитый, замечены следы спрыгивания с забора неизвестного лица. Судя по глубоко ушедшим в землю отпечаткам каблуков и следам подошв, человек этот изрядного веса и роста.
   Для охранения мертвого тела мною поставлен караул из трех городовых полицейской стражи: Шаталова, Аксенова и Матерова.
   Протокол сей за подписями моею и находившихся при осмотре понятых представил г-ну полицейскому приставу Семенову, а перчатку взял к себе на хранение до востребования. О случившемся немедленно донес господам судебному следователю Божко и тов. прокурора Карнаухову...
   - Молодец, Задиреев! - сказал Тартищев и передал протокол Божко. - Судя по следам, убийца и вправду крупного телосложения.
   - Да, лапа у него никак не меньше полуаршина, - почесал в затылке околоточный. - И косолапит немного.
   - С чего ты взял?
   - А вы посмотрите, ваше высокоблагородие, как у него каблуки скошены. Вовнутрь.
   - Точно косолапит. - Тартищев склонился к следам, потрогал их края и задумчиво посмотрел на Задиреева:
   - Ночью дождь был?
   - Никак нет, ваше высокоблагородие! Всю ночь ни облачка.
   - Смотри, Алексей, - Тартищев растер между пальцев желтоватый комочек. - Дождя ночью не было, роса не выпадала, но песок по краям следа до сей поры влажный. О чем это говорит?
   Алексей внимательно посмотрел на Тартищева: то ли подсмеивается, то ли действительно хочет знать его мнение. Нет, все-таки не шутит.
   - Я думаю, здесь одна причина. Вчера утром шел сильный дождь, но днем было жарко, лужи высохли, а здесь, в переулке под высоким забором, сырость сохраняется дольше. Смотрите: основание забора затянула зеленая плесень. Да тут, похоже, никогда не просыхает как следует.
   - И что из этого следует?
   - Возможно, на сапогах у убийцы остались следы земли.
   - Молодец, - протянул довольно Тартищев и вновь наклонился к следу, жестом подозвав к себе Алексея. - А ну-ка, можешь сказать, сколько времени прошло с момента этого прыжка?
   - Ну, часа два-три, - неуверенно произнес Алексей. - Поверхность следа слегка затвердела и покрылась трещинами. По краям он слегка осыпался, и это как бы сгладило его очертания. Комочки песка на следе подсохли, смотрите, они слегка светлее, чем сам след...
   - Достаточно убедительно, не правда ли, Аркадий Маркович? - Тартищев поднялся с колен и отряхнул ладони от песка. - Молодежь мыслит логично и пытается утереть нам нос. - Он подмигнул Алексею. - Давай, сынку, не скрывай, что еще углядел по данному вопросу, я ведь вижу, что углядел...
   Алексей решительно сдвинул брови. Похоже, старый лис Тартищев вознамерился устроить ему форменный экзамен, но он был к этому готов...
   - Смотрите, Федор Михайлович, - Алексей присел на корточки и ткнул в след пальцем, - на поверхности следа можно заметить раздавленные кусочки мха и сухие сосновые иголки. Вероятно, убийца принес их на подошве. Но где здесь можно найти мох, разве только в лесу?
   - Ты прав. - Тартищев присел рядом и жестом подозвал к себе судебного следователя. - Аркадий Маркович, как вы думаете, где убийца мог подцепить на свои подошвы мох и хвойные иголки?
   - Могу предположить, что он проходил через городской парк, но это с полверсты отсюда, поэтому, если бы что-то и прилипло к сапогам, все бы осталось на мостовой, - заметил глубокомысленно следователь. - Камни сухие, все бы, как теркой, содрало. Значит, мог приехать на извозчике, но извозчику в переулке не развернуться. Поэтому убийце все равно пришлось бы какое-то расстояние идти пешком. Но насколько я понимаю, на дороге никаких ошметков грязи, подобных тем, что наблюдаются в отпечатках следов, не обнаружено. Так что, по всему видно, убийца поджидал убитого за забором, к которому подошел со стороны "Кусочка". Вполне возможно, дело не стоит выеденного яйца: мерзавец решил разжиться чужим бумажником, и вот вам закономерный результат.
   - Нет-с, за забором, разрешите обратиться, ваше высокоблагородие, он тоже не мог поджидать, - слегка конфузясь от того, что приходится перечить начальству, произнес надзиратель. - Следов топтания на той стороне не обнаружено-с.
   - Что ж он, как птица, по-твоему, летает? - уставил на него сердитый взгляд Божко. - Откуда ж ему прыгать, как не с забора?
   - Прощу прощения, господа, - Алексей неуверенно улыбнулся, - мне кажется, что он мог спрыгнуть с крыши вон того особняка... - кивнул он на соседнее здание.
   - Когда кажется, креститься надо, молодой человек, - усмехнулся следователь, - только ненормальный решится на подобный прыжок. Тут же не меньше тридцати футов...
   - Тем более что с подобной высоты никто из-за бумажника рисковать не будет, - заметил Тартищев. - Сдается мне, это здание примыкает к дому, где проживал Дильмац?
   - Не совсем-с, - ответил Задиреев, - между крышами зазор имеется около сажени шириной. Но при сноровке его можно запросто перепрыгнуть.
   - Ты давно там бывал? - спросил Тартищев, не сводя глаз с конька крыши, с которой, предположительно, спрыгнул убийца.
   - Да нет, не приходилось, раньше особой надобности не было. Снизу смотрел, знаю, что к чему, а так по чердакам дворник ходит, бочки с водой да ящики с песком на случай пожара исправно раза два в неделю проверяет. И мне еще вчерась докладывал, что все спокойно на вверенном ему участке.
   Божко недовольно цыкнул зубом и сердито посмотрел на Тартищева:
   - По-моему, Федор Михайлович, вы совершенно без всяких на то оснований пытаетесь свести оба убийства в одно дело. Проще надо мыслить и не превращать все в спектакль.
   - Простите, Аркадий Маркович, но, думаю, мне как начальнику сыскного отделения позволительно уточнить некоторые детали, которые кажутся несколько странноватыми. Два убийства неподалеку друг от друга и почти в одно и то же время...
   - Федор Михайлович, позвольте мне проверить? - Алексей подошел к стене здания. - Я попробую взобраться наверх и посмотреть, что к чему.
   Тартищев с изумлением уставился на него.
   - Сдурел, однако? Тут же отвесная стена!
   - Не совсем, видите, несколько кирпичей выпало... - Не договорив, Алексей подпрыгнул, ухватился пальцами за верхнюю плаху забора, ловко подтянулся, потом уцепился за края выемки, образовавшейся на месте выщербленных непогодой кирпичей, ногу поставил в ту, что ниже и поменьше, и в мгновение ока оказался на черепичной крыше.
   Присев на корточки, он некоторое время рассматривал черепицу в том месте, откуда, предположительно, мог спрыгнуть убийца, и наконец ликующе прокричал:
   - Есть, есть следы! Такие же, как внизу, кусочки мха и иголки... - Он поднял голову и вдруг, не произнеся ни слова, побежал, хватаясь за края черепицы, к одной из десятка печных труб, возвышавшихся над крышей, скрылся за ней, но через мгновение выглянул и прокричал еще более радостно:
   - Здесь он отсиживался, за трубой. Тут прямо лес настоящий. Тополь растет и сосенка маленькая. Видно, семена ветром занесло, а крышу мохом затянуло. Вот тут заметно даже, как сапог у него соскользнул, и веточка у тополя надломлена. Совсем еще свежий надлом, листья почти не завяли...
   - Видите, Аркадий Маркович, - не скрывая своего торжества, Тартищев посмотрел на следователя, - убийца действительно спрыгнул с крыши.
   - Я с вами ни в коей мере не согласен, Федор Михайлович, - сухо произнес Божко и, вытащив из кармана табакерку, принялся набивать короткую, украшенную причудливой резьбой трубку. - Вполне возможно, там лазил дворник или мальчишки гоняли голубей.
   - Алексей, - Тартищев словно не обратил внимания на ту порцию яда, которую излил на него судебный следователь, - посмотри, не пришел ли он со стороны дома Дильмаца?
   - Хорошо, - раздалось на крыше, и быстрые шаги загрохотали по черепице.
   Прижав здоровой рукой фуражку к голове, Тартищев заспешил во двор, за ним засеменил, придерживая шашку, надзиратель. У трупа остались два городовых в темно-зеленых мундирах и серо-синих шароварах. Взяв шашки наголо, они встали на караул на некотором расстоянии от трупа, чтобы перекрыть доступ зевакам, вот уже второй час толпившимся в начале переулка, и где пребывал на посту еще один городовой с огромными усами, внушительно торчавшими из-под черной суконной шапки с козырьком и латунным номерным знаком с гербом Североеланска.
   Божко снисходительно хмыкнул, пожал плечами и неторопливо отправился следом, оставив после себя недолгий запах хорошего табака.
   Во дворе его встретил Тартищев и с явным злорадством произнес:
   - Ну-с, дорогой Аркадий Маркович, кто из нас прав на этот раз? Молодой человек перемахнул этот проем играючи. Выходит, убийце не составило никакого труда оказаться на крыше, с которой он перебрался в комнату Дильмаца.
   - Любите вы всякие сложности, Федор Михайлович! - усмехнулся скептически Божко. - Рисковать жизнью из-за нескольких золотых монет, серебряной мыльницы и двух орденов? По мне, только сумасшедший может решиться на подобную авантюру.
   - Не думаю, что убийца забрался в дом, чтобы прихватить подобные безделушки, за которые он вряд ли много выручит, - ответил сухо Тартищев, вернее всего, предметом его вожделения был сундук с деньгами и документами. Он даже пытался оторвать его от пола, и это уже говорит о его недюжинной силе.
   И он вырвал все-таки одно кольцо, но что-то помешало ему, и он вынужден был бежать...
   - Но зачем ему, помимо Дильмаца, надо было убивать еще и этого горемыку? Может, это его сообщник и они что-то не поделили?
   - Нет, Аркадий Маркович, отношения поначалу выясняют не таким способом, а сверху прыгают, чтобы напасть на противника. С сообщниками так не поступают.
   Они вновь вышли в переулок и задрали головы вверх. Алексей показался на крыше.
   - Позвольте! - крикнул он и, присев на краю крыши, сиганул вниз.
   - О, дьявол! - вырвалось у Божко, резво отскочившего в сторону. Предупреждать надо, молодой человек...
   - Так я и предупредил, - сконфузился Алексей, - крикнул: "Позвольте!"
   - Просто Аркадий Маркович представить себе не могли, что ты махнешь с подобной высоты, - с ангельской улыбкой на устах, но с ядовитой интонацией в голосе произнес Тартищев и тут же склонился к следу, оставленному Алексеем. - Смотрите, господин следователь, а следы, однако, один к одному, только что последние несколько меньше!
   Тот недовольно хмыкнул в усы, но присел рядом с Тартищевым и Алексеем.
   - Хорошо, частично вы меня убедили, что убийца спрыгнул с крыши, но доказать, что он причастен к убийству Дильмаца, думаю, будет трудновато.
   - Федор Михайлович! - подал голос Алексей. - На крыше дома, где проживал Дильмац, я отыскал место, где трубу обвязывали веревкой. Совсем свежий след. Трубу белили, по-видимому, недавно, известка еще мажется, и след хорошо заметен. На краю крыши, - уточнил Алексей, - я нашел волокна от пеньковой веревки, которые зацепились за проволоку ограждения. Вот они! показал он несколько грязновато-серых нитей, намотанных на указательный палец. - Веревка, судя по всему, тоже старая, разлохмаченная...
   - Выходит, он проник в дом через окно? - с негодованием произнес Божко. - Но в комнате, где лежит убитый, все окна заперты.
   - Я думаю...
   - Ишь ты, они еще думают, - прервал Алексея Божко и, повернувшись к Тартищеву, пробрюзжал:
   - Где вы откопали этого умника?
   - Сей тайны не выдаем! - рассмеялся Тартищев и подмигнул Алексею:
   - Давай свои соображения, сынку!
   - Я думаю, - сухо повторил Алексей, - убийца пролез через окно туалетной комнаты. Камердинер, помните, сказал, что летом его всегда держат открытым для вентиляции...
   - Но окно достаточно узкое, - недовольно скривился Божко, - а судя по следам, неизвестный крупного телосложения.
   - Просто это подтверждает, что он ловок и силен, - произнес сухо Тартищев и посмотрел на Алексея:
   - Ну, следопыт, пошли посмотрим, есть ли следы на стене туалетной комнаты...
   ***
   Злополучное окно выходило на задний двор, аккурат на дровяные сараи, но они не прилегали к стене, поэтому подобраться с них к окну не представлялось никакой возможности. Под самим окном никаких следов тоже не обнаружили. Стена же, судя по всему, давно не белилась и не штукатурилась, но Алексей, подставив к ней предложенную дворником лестницу, внимательно исследовал ее вокруг окна и выше, изрядно испачкав при этом сюртук и брюки. Наконец он спрыгнул с лестницы и, не замечая того скепсиса, с которым Божко окинул его взглядом, подошел, довольно улыбаясь, к Тартищеву.
   - Подлинно так, Федор Михайлович, что убийца спускался по веревке. В двух местах, можете сами убедиться, - кивнул он на лестницу, - хорошо заметны свежие нарушения штукатурки, след скольжения носка сапога при спуске и четко отпечатанные каблук и часть подошвы. Последнее подтверждает, что поднялся на крышу он тоже по веревке. - Не удержавшись, он с явным торжеством взглянул на Божко. И тут же отвел взгляд. Судебный следователь смотрел на него с откровенной злостью, почти с ненавистью.
   Тартищев натянул потуже фуражку и приказал околоточному:
   - Покажи убитого слугам Дильмаца. Авось узнают его...
   - Слушаюсь, ваше высокоблагородие! - поднес руку к козырьку Задиреев. А протокол писать?
   - Мне тебя учить? - вопросом на вопрос ответил Тартищев и поднял голову на звук открывающегося окна. Сверху вниз на него смотрел начальник местного охранного отделения Ольховский. Ласково улыбаясь, он спросил:
   - Есть ли у вас какие-то распоряжения насчет мертвого тела князя, Федор Михайлович? А то уже из мертвецкой за ним приехали.
   - Сейчас буду, - сухо ответил Тартищев и справился:
   - Надеюсь, ваши агенты, Бронислав Карлович, все оставили на своих местах, пока мы занимались наружными исследованиями?
   - Обижаете, - еще более ласково, почти нежно пропел Ольховский. - Мои агенты действуют точно-с по инструкции. Все описали, оформили должным образом. Не изволите ознакомиться?
   - Изволю, - ответил Тартищев и кивнул головой Алексею:
   - Пошли, умник, в комнаты.
   - Но мы же их уже осматривали?
   - Ничего, - похлопал его по плечу Тартищев, - повторение - мать учения! Осмотрим еще раз с учетом открывшихся обстоятельств да попутно охранке фитиль вставим, потому что сей немаловажный факт проникновения убийцы через окно агенты Ольховского как раз и не усмотрели. Руку даю на отсечение, что не усмотрели! - уточнил он с довольным видом и, твердо ступая, преодолел шесть ступеней парадного крыльца и с тем же хозяйским видом вошел в распахнутые двери особняка, где несколько часов назад известного путешественника, австрийского подданного, князя Отто Людвига фон Дильмаца удавили подушкой в собственной постели.
   Глава 4
   Они прошли в гостиную, в которой собрались по причине важности случившегося вице-губернатор Хворостьянов, окружной прокурор Драгомыслов, шеф местных жандармов штаб-офицер Лямпе и полицмейстер Батьянов. Тут же пребывал и Ольховский, который в момент появления Тартищева наливал себе чаю из самовара.
   Комнату заволакивали клубы густого табачного дыма. Высокопоставленная компания сидела здесь с самого утра в надежде дождаться результатов дознания, которое одновременно вели агенты сыскного и охранного отделений, жандармский и судебный следователи. Губернатор велел докладывать ежечасно о ходе предварительного следствия. Но пока докладывать было нечего, и господа нервничали, предвидя те неприятности, которые посыпаются на их головы после вечернего рандеву с губернатором.
   Появление Тартищева они встретили с надеждой, но весьма умело скрыли это за маской капризного недовольства.
   - Где вас черти носят, Федор Михайлович? - проворчал Хворостьянов. Уже два часа прошло с момента обнаружения тела, а вы все топчетесь на месте!
   Тартищев решил привычно огрызнуться, заявив, что не только его агенты занимаются дознанием, но, посмотрев на Лямпе и Ольховского, решил промолчать, чтобы не обострять отношений.
   - В соседнем переулке обнаружено еще одно мертвое тело, и есть все основания полагать, что это тоже убийство и оно связано каким-то образом с убийством Дильмаца.
   - Подробнее, пожалуйста, - приказал Хворостьянов и, отставив в сторону бокал с вином, с помощью которого компания приводила в порядок расшатанные нервы, поднялся на ноги и, заложив руки за спину, принялся ходить по гостиной.
   - Я считаю, что нужно представить всю картину убийства Дильмаца целиком, прежде чем делать какие-то выводы, - заметил Лямпе. - И обратите внимание, Федор Михайлович, что убит иностранный подданный, знаменитый на весь мир путешественник, а это может привести к печальным последствиям, даже дипломатическому скандалу со стороны Вены.
   "Что ж, они войной пойдут на нашу Тмутаракань?" - хотел отпарировать Тартищев, но промолчал, заметив тяжелый взгляд Хворостьянова.
   - Хорошо, - он повернулся к Алексею, - подай сюда протоколы и твои записи.
   Продолжая оставаться на ногах и не снимая шинели, он пробежался носовым платком по бритому затылку, следом столь же быстрым взглядом по бумагам, откашлялся и в упор посмотрел на Хворостьянова. Тот нервно дернул уголком рта, но прошел к креслу и опустился в него.
   - Слушаем вас, - произнес он официальным тоном и, сцепив пальцы на животе, изобразил на лице полнейшее внимание.
   Тартищев вновь прокашлялся и, не заглядывая более в бумаги, принялся докладывать:
   - Австрийский поданный князь Отто Людвиг фон Дильмац, шестидесяти лет от роду, проживал на Тагарской улице в бывшем доме купца Ширяева, в котором мы сейчас имеем возможность находиться. Князь занимал весь первый этаж, на втором этаже никто не проживал, и ход туда перекрыт дверями на постоянном запоре. Ключи от замка находятся у дворника. В квартире два выхода, парадный с подъездом - на Тагарскую и черный - на задний двор. Парадные комнаты сообщаются с людской длинным, около десяти саженей, коридором, который заканчивается небольшими сенями.
   В доме проживает шесть человек прислуги: камердинер, повар, кухонный мужик, берейтор и два кучера.
   На ночь в квартире остается лишь кухонный мужик.
   Он ночует в каморке рядом с черным выходом. Камердинер и повар на ночь уходят к своим семьям, берейтор Иван Стрекалов тоже зачастую отлучается на ночь - по достоверным сведениям, это время он проводит в объятиях купчихи Марии Евграфовны Миловидовой, супруг которой Матвей Афанасьевич Миловидов большую часть года находится на принадлежащих ему рудниках и железоделательном заводе...
   - Давайте ближе к делу, - с негодованием в голосе перебил его Батьянов, который, по слухам, тоже пользовался особым расположением чернобровой красавицы купчихи, - история похождений берейтора в данном случае не столь важна...
   - Ну это как посмотреть, - отрезал Тартищев, понимая, что вновь вызовет гнев начальства. Но он уже закусил удила, что проделывал всякий раз, когда приходилось тянуться перед начальством в струнку и, как сейчас, разъяснять и доказывать простые истины. - Нам необходимо досконально проверить причины отлучки каждого из слуг и возможности их незаметного возвращения в дом с целью убийства своего нанимателя.
   - Не отвлекайтесь, Федор Михайлович, - прервал его Хворостьянов. - С берейтором все ясно. От Миловидовой никто раньше утра не уходит. Давайте, что там касательно кучера? Или их, кажется, два?