Меньшов Виктор. Золотой мальчик

   Я уже хотел было сурово отчитать их и попросить охрану проводить к выходу, но натолкнулся взглядом на их ноги в тапочках, и едва удержался от смеха: они по запарке сунули ноги в тапочки совершенно не глядя, и не угадали с размерами. У мужчины в пальто тапочки едва держались на пальцах, а пятками он стоял на полу, не догадываясь сделать полшага вперёд и сойти с холодного паркета на мягкий и толстый ковёр. Зато молодой парень надел шлёпанцы, больше похожие на ласты для плавания.
   Если к этому добавить, что парень был меньше мужчины раза в три, а то и в четыре, то они действительно напоминали клоунскую пару - этакие Пат и Паташон, или Бим и Бом.
   - Я - Денис Петрович Кораблёв, как вы уже догадались, - представился я. - Чем могу быть полезен? Прошу учесть - я уже давал сегодня показания, если не ошибаюсь, раза четыре, так что надеюсь, вы меня не утомите.
   Я действительно устал как собака, в голове и без того всё путалось. Я всегда думал, что внутренне готов к таким испытаниям, но думать это одно, а переживать в действительности - совсем другое.
   - Я подполковник спецназа в отставке, на сегодняшний день заместитель по кадрам частного охранного бюро "Щит", Михаил Андреевич Капранов, а вот этот молодой человек - мой добровольный помощник, его зовут Артур...
   Тут он моему удивлению осёкся и виновато посмотрел на своего младшего спутника, тот смущённо поправил очки и пришёл на помощь подполковнику:
   - Артур Николаевич Новиков, внештатный корреспондент НТВ.
   И тут же зарозовел, нет, они решительно не были похожи на охотников за "жареным", хотя младший - действительно корреспондент.
   Я открыл было рот, чтобы задать несколько вопросов, но подполковник опередил меня:
   - Кроме того, что я имею отношение к фирме, которая охраняла ваш дом, - пояснил он, - сегодня утром на посту, в подъезде, стоял мой племянник, тот самый, которого убили. И он был другом моего спутника - Артура. Вот почему мы здесь. Лично для меня - дело чести найти, или попытаться найти тех, кто убил Васю. Я его привёл на эту работу, я за него отвечал и буду отвечать. Так что можете не беспокоиться - это частное расследование.
   - Вы гарантируете конфиденциальность?
   - Её вам гарантирует закон, - усмехнулся подполковник. - К тому же я веду это расследование пока неофициально, у меня просто нет никаких полномочий.
   - Совсем никаких? - недоверчиво спросил я.
   - Да нет конечно, скорее всего я договорюсь и моё охранное агентство поручит мне официально служебное расследование обстоятельств гибели моего племянника, но это больше для того, чтобы в случае необходимости объяснить мой интерес в этом деле органам милиции.
   - Прежде чем я отвечу на вопросы, я бы хотел задать вам свои, если вы не возражаете, конечно, - попросил я, всё ещё не решив для себя, что рассказывать им, а что не стоит, но для этого надо было определить хотя бы приблизительно, что им уже известно, если известно. - Вам уже удалось что-то узнать, кроме сведений, которыми снабдил вас мой тесть, а ваш сосед?
   - Практически ничего, - отвёл глаза в сторону подполковник.
   Я сразу догадался, что этот старый лис уже нарыл что-то, играл он плоховато.
   - Вы учтите, Михаил Андреевич, что степень моей откровенности будет абсолютно адекватной степени вашей откровенности.
   Он постоял, переминаясь в неудобных тапочках, как только он в них пальцы ног засунул? Наверное, чувствует себя, как в "испанском сапожке" в подвалах святой инквизиции.
   Он надолго задумался, а я его не торопил.
   - Кое-что мне удалось узнать, но это совсем ничего, - поспешил он уверить меня. - Ничего значительного, хотел я сказать.
   Врать он совсем не умел.. Что-то не похож он на следователя. Хотя он же сказал, что служил в спецназе, а это несколько другая работа, если я не ошибаюсь. Ну что же, тем лучше для меня.
   - А что незначительного? - продолжал я вежливо атаковать его вопросами, на которые у него отвечать особого вдохновения не было, к тому же он колебался и никак не мог решить, говорить мне всю правду, или только частично.
   Вообще-то меня не очень интересовали его ответы. За это дело уже взялись спецы, куда там этому отставнику, но есть одна психологическая особенность у любого человека, чем больше ты задаёшь ему вопросов, на которые он не очень хотел бы отвечать, тем меньше потом он тебе задаст подобных вопросов.
   - Да так, в основном по мелочи, - неуверенно пожал он квадратными плечами. - Ну, например я узнал, что нападение на вашу жену, возможно как-то связано со взрывом сегодня днём, если вы уже слышали, в кафе "Прага".
   - Это на Арбате?! - удивился я.
   - На Арбате, - подтвердил подполковник. - Возможно, здесь столкнулись чьи-то интересы, и весьма круто. Возможно, что таким образом крупные бандитские группировки занялись переделом сфер влияния, и это не могло не коснуться финансовых кругов.
   - Позвольте, каким образом?
   - Ну, проще простого. Взяв в заложники кого-то из близких, легче склонить влиятельное лицо, или даже учреждение, в котором он служит, к принятию нужных решений.
   - Возможно, но на нас никто не оказывал давления. Если хотите, можете побеседовать с начальником службы безопасности банка, он вам всё расскажет. Хотите?
   - Пока нет. Я же занимаюсь этим не вполне официально.
   - А о бандитах вам удалось хоть что-то узнать?
   - Кое-что. По предварительным сведениям, это дело рук бандитов из группировки некоего Зуба, который сегодня же погиб во время взрыва в кафе. Ещё мы знаем, что нападение было заказным, только должны были взять вашу жену, но она погибла, и вместо неё бандиты взяли вашего сына.
   Похоже, что этот подполковник не так прост..
   - А что мы, собственно, стоим? Проходите, садитесь в кресла, в ногах правды нет. Вы, наверное, сегодня набегались. Хотите кофе, или чай, а может, - покрепче чего?
   Я указал им на кресла возле журнального столика, и выкатил из-за письменного стола своё, усаживаясь так, чтобы видеть обоих. Мои гости переглянулись и сели, от напитков отказавшись. Закурить же я им не предложил, потому что не люблю запах табака. Как-то в детстве страшно обкурился, до дурноты и до онемения конечностей, еле выходили меня, с тех пор табак просто не выношу.
   - А известно что-то про заказчиков, или заказчика? Я думал, что бандиты сами по себе взяли мальчика, зная, что его отец состоятельный человек. Или такого не могло быть?
   - Почему не могло? - пожал плечами так и не снявший пальто подполковник. - Ещё как могло. Но чаще всего работают по заказу. И заказчик был анонимный.
   - Как это могло быть? По вашему получается, что я могу позвонить по телефону бандитам и заказать любое убийство, или похищение, или ещё что-то, и господа бандиты тут же с радостью бросятся выполнять мою просьбу?
   - Да нет, конечно, не так, вернее, не совсем так. Прежде чем такая серьёзная работа будет кем-то выполняться, заказчик должен оплатить её, либо полностью, либо частично. И это ещё не всё. Он должен иметь железные гарантии. Понимаете?
   - Почему же нет? Я, кажется, неглупый человек. Но как же тогда вы говорите, что заказчик сохранил, так сказать, анонимность? Как ему это удалось? Он же передавал деньги, и немалые.
   - А он был неглупым человеком, - парировал, усмехнувшись, подполковник. - И если вы позволите, я задам вам несколько вопросов, и мы с моим молодым другом откланяемся.
   - Отчего же? Спрашивайте. Вы же за этим и пришли.
   Он посмотрел мне прямо в глаза.
   - Какие у вас были отношения с женой?
   - Нормальные. Да и какие такие особенно могут быть отношения, когда у мужа ненормированный рабочий день? Уходишь рано, приходишь поздно, да ещё и в выходные, бывает, приходится на службу отлучаться из дома.
   - Но всё же дома вы появляетесь каждый день. О чём-то наверняка говорили, что-то обсуждали... Ссорились, мирились.
   - Ах вот вы о чём, - я ждал этого поворота, и был готов к нему. - Меня об этом уже спрашивали. Конечно. Всякое бывало. Но Наташа - изумительная женщина, она никогда не втягивалась в выяснения отношений, в ссоры. Бывало, обижалась, но совсем ненадолго. И прощала легко и быстро.
   - А было за что прощать?
   - Мы же живые люди, всякое бывало.
   - А по поводу чего ссорились? Она вас ревновала?
   - Вот чего не было - того не было никогда.
   - Она что - не ревнивая, или вы не давали повода?
   - Я бы сказал, что и то и другое, - осторожно ответил я. - Мне с женщинами некогда развлекаться.
   - Ну, в жизни всегда есть место подвигу, - возразил мне подполковник. - Как же там всякие презентации, приёмы, фуршеты?
   - У вас представление о жизни банкиров складывалось явно по советским фильмам. А на самом деле всё значительно прозаичнее и проще, как и ваша героическая служба. И скучнее.
   - Скучнее? - вроде как удивился он. - А я думал, что вы любите свою работу.
   - Я и не говорил, что я её не люблю, - вяло возразил я. - Вы знаете. Я сегодня очень устал и буду благодарен вам, если мы проведём нашу беседу в более быстром темпе.
   - Да, конечно, - с готовностью согласился подполковник. - Что вы можете сказать по поводу страховки? Вы предлагали вашей жене застраховаться на большую сумму? И если да, то о какой сумме шла речь, и когда это происходило?
   - Это было где-то год назад, я даже могу сказать почти точно. Это было после пятнадцатого января.
   - Почему вы так точно помните?
   - Ну, как видите, не совсем точно. А помню потому, что в самый новогодний праздник умер мой школьный товарищ, оказалось, что он болел раком. Нам первого числа позвонила его жена и попросила помочь с похоронами. Я, конечно, поехал, оказалось, что он имел небольшое частное предприятие, достаточно прибыльное, позволявшее жить на широкую ногу, но все деньги были вложены в дело, а когда он заболел, произошло это так стремительно и неожиданно, что он не успел даже привести свои дела в порядок, к тому же понадеялся на компаньона, а тот подвёл его, растратил деньги, что-то скомбинировал с документами.
   Короче, на предприятие наложили арест, компаньон смылся, а отдуваться и расплачиваться с кредиторами пришлось вдове моего приятеля, которой я, конечно, помог.
   Это произвело на меня такое оглушительное впечатление, что вот - мой ровесник, совершенно преуспевающий и уверенный в себе и в своём завтрашнем дне, в считанные дни теряет всё, что имел, и оставляет без гроша свою семью. Вот тогда я и решил застраховаться. А почему это было после пятнадцатого, так я помню потому, что мы уехали с женой по путёвке в Египет, и вернулись четырнадцатого.
   - Но это вы застраховались. А ваша жена? Вы её вынуждали к этому?
   - Нет, не вынуждал. Но когда она узнала, предложила застраховаться тоже. Я сначала отказывал ей, как-то нехорошо было на душе, особенно после смерти школьного друга, но Наташа умела мягко настоять на своём. Она сказала, что мы можем погибнуть вместе - разбиться в машине, или на самолёте...
   Одним словом, она настояла на своём. Она это умела.
   - Вы можете назвать сумму, которая назначена в качестве страховки?
   - Простите, нет. Могу сказать только одно - это большая сумма. Можно сказать - максимальная.
   - Значит, теперь вы получите страховку?
   - Я точно не готов ответить на ваш вопрос, надо узнать у адвоката, но кажется - нет.
   - Как же так? - удивился он. - Что же должно помешать этому?
   - Собственно, ничего. Просто страховку, в случае смерти одного из нас, должен получить наш сын, по достижении совершеннолетия, разумеется. По крайней мере, так она хотела.
   - А вы сами, что - не видели самого страхового договора?
   - Вы не поверите, но не видел. Все вопросы супруга решала сама с адвокатом.
   - Я могу посмотреть на страховку?
   - Не можете, - твёрдо, почти злорадно, ответил я. - Страховки нет.
   - И куда же она подевалась? - не изменясь в лице спросил подполковник.
   Я смог только развести в ответ руками.
   - Увы! После того, как я узнал о случившемся, я предполагал, что подобного рода вопросы мне будут заданы и хотел заранее просмотреть пункты, содержащиеся в страховке, но среди бумаг моей супруги я её не обнаружил.
   - Что-то ещё исчезло?
   - Да нет, вроде всё на месте, я думаю, что текст хранится либо в нотариальной конторе, либо остался у адвоката, с которым я пока не смог связаться. Он сейчас отдыхает в Греции, и с ним пока не смогли связаться.
   Я действительно очень устал. Слишком много всего на один день.
   - Что бы вы хотели ещё узнать? Только будьте любезны, поменьше вокруг да около, я смертельно устал, спрашивайте прямо, я отвечу на самые неприятные вопросы.
   - Каковы ваши отношения с тестем? Вы как-то угрожали ему. Было дело? И как относилась к нему ваша супруга?
   - Мой тесть - вымогатель и проходимец. Он постоянно клянчил деньги и даже пытался как-то шантажировать собственную дочь, после чего мне и пришлось нанести ему визит и даже пригрозить.
   - В чём заключались его угрозы?
   - Он грозил моей супруге, что если она не будет брать у меня для него денег, он мне расскажет небылицы о её якобы любовных похождениях и беспутстве. Она сама мне рассказала об этом, когда он в очередной раз звонил с угрозами, я записал этот разговор и с этой кассетой пришёл к нему.
   - Вы ему угрожали? Били?
   - Нет. Вернее, угрожать я, в известной мере, конечно, угрожал, с такими людьми, к сожалению, нельзя по-другому, я даже приехал с охраной, они пугнули, да и записью я его припугнул записью телефонного разговора. Но его никто даже пальцем не тронул, уверяю вас, хотя, признаюсь, у нас у всех было такое желание.
   - Вы не допускаете, что он не блефовал?
   - Не допускаю.
   - Это что, по принципу - "жена Цезаря вне подозрений"?
   Я уже начинал терять терпение.
   - Мне кажется, я достаточно ясно и подробно ответил на этот вопрос. У вас всё?
   - Почти. Осталось всего несколько достаточно простых вопросов. Вам назначили сумму выкупа?
   Я задумался. С милицией на эту тему я говорить отказался, но с кем-то посоветоваться необходимость была, у моих охранников в таких вопросах квалификации было маловато. А почему бы и нет? Рискну.
   - Назначена. Только я её, с вашего позволения не назову.
   - Это не столь существенно. Сумма для вас посильная?
   - Видите ли, я - служащий банка, и одновременно один из его учредителей, то есть - хозяев. У нас на подобные случаи существует резервный фонд.
   - То есть с выплатой выкупа затруднений нет?
   - Чисто рабочего порядка. Собрать наличные, как в таких случаях принято - мелкими купюрами.
   - Когда состоится передача денег и каков порядок?
   - Пока ещё не знаю. Мне должны позвонить сегодня вечером.
   - Вы догадываетесь, что милиция прослушивает ваш телефон?
   - Разумеется. Я дал бандитам телефон сотового телефона, который мне одолжили на службе, его никто не знает.
   - Вы сами беседовали с бандитом, были какие-то особенности? Возможно, дефекты речи, индивидуальные особенности тембра голоса, пришепетывания, присвисты, причмокивания, картавость, акцент?
   - Да нет. Ничего особенного, обыкновенный мужской голос, может быть чуть взволнованный. Да! Я слышал отчётливо гудок подъезжающей электрички.
   - Это интересно, - оживился подполковник. - Это очень важно. Может быть, ещё что-то вспомните?
   - Нет, больше ничего.
   Ещё несколько вопросов, и я сорвусь и наговорю столько всего, что буду жалеть потом об этом всю жизнь.
   - Угроз в ваш адрес, или в адрес вашей жены не было?
   - Нет.
   - У вас самого неприятностей финансового характера не наблюдалось? Возможно, какие-то трудности?
   - Все мои, так сказать, трудности, решаются на уровне банка элементарно. Тем более, что я зарабатываю много. Намного больше, чем трачу, даже не ограничивая себя.
   - И своих близких?
   - Разумеется. Это всё?
   - У меня, конечно, есть ещё вопросы, но я чувствую, что вы устали. Не буду злоупотреблять вашим терпением. Искренне вам благодарен. Я могу позвонить вам, если надо будет ещё кое-что уточнить?
   - Да, пожалуйста. И чем я могу вам помочь?
   - Увы, только информацией, чем же ещё? Если что-то интересное вспомните - позвоните мне. Договорились?
   - Разумеется.
   Они встали и направились к выходу. В дверях подполковник неожиданно оглянулся и спросил:
   - Вы хорошо стреляете?
   Я уже расслабился, посчитав разговор законченным, и потому не удержался и вздрогнул. Тем более, что не сразу понял, куда он клонит, и как нужно ответить. Наконец, сам чувствуя, что пауза затягивается, я сказал неуверенно:
   - Я очень хорошо стреляю
   - Откуда такая уверенность?
   - Мои родители - профессиональные спортсмены - стрелки. У обоих куча наград, папа даже на Олимпийских играх выступал и завоевал медаль, а мама дважды была чемпионкой мира.
   - А вы?
   - Дальше кандидатов в мастера не пошёл.
   - Отчего же? - притворно участливо спросил подполковник.
   - Стрельба - спорт, требующий много времени, большой самоотдачи, можно даже сказать - жертвенности. Я, увы, качествами спортсмена-профессионала не обладаю. К тому же выбрал другой вид приложения своих сил. Вы удовлетворены?
   - Жаль, конечно, что спортивная династия не состоялась, но ничего.
   - Династия, кстати, состоялась. Правда, не совсем чисто в стрельбе, но моя сестра - мастер спорта международного класса по биатлону, кандидат в члены сборной России.
   - Славная у вас семья.
   - Не жалуюсь.
   - А чем сегодня родители занимаются?
   - Папа умер три года назад, а с мамой у нас сложные отношения.
   Я задумался, стоит ли говорить всё этому отставнику. И решил, что чем больше говоришь правды, тем легче при необходимости чуть-чуть соврать.
   - Видите ли, мама с отцом практически никогда не расставались. Всегда и всюду вместе: на сборах, на тренировках, на соревнованиях, дома. Они даже нас сравнительно легко отпустили из дома. А когда после смерти отца мама осталась одна, ей было тяжело и непривычно. Я в это время, как назло, уехал в командировку, сестра уезжала на сборы. Словом, мать не выдержала испытания одиночеством и запила. При этом весьма сильно, если даже при её железном характере не могла остановиться. Словом, когда я вернулся из командировки, она уже была законченной алкоголичкой. Мы с приехавшей вскоре сестрой пытались образумить её, но тщетно. Тогда я определил её на принудительное лечение.
   - И помогло? - почему-то удивился подполковник.
   - Помогло. Но со мной она с тех пор не разговаривает, считает меня предателем, вместо того, чтобы благодарить. Ну как, вам достаточно?
   - Вполне. Извините. И ещё хотел вам сказать - когда они позвонят вам, я имею в виду, насчёт выкупа, дайте мне знать. Вы с этим делом в одиночку не справитесь. А я могу помочь. У ваших помощников профессиональных навыков не хватит. Учтите, я специализировался на заложниках и переговорах с террористами. Так как?
   - Я подумаю, - холодно ответил я.
   - Да уж, пожалуйста, подумайте. И учтите, вы рискуете не только своей жизнью, вы рискуете прежде всего жизнью вашего сына.
   - Хорошо, - я уже начинал терять терпение и контроль над собой.
   Поэтому пошёл прямо на моих гостей, как бы выталкивая их из комнаты в прихожую, где уже выжидающе подскочили мои охранники.
   - Было очень приятно с вами побеседовать, - говорил я гостям. Звоните. Я всегда готов помочь по мере моих скромных возможностей.
   Потом я повернулся к охранникам.
   - Проводите, пожалуйста, гостей. У меня много дел, если кто-то будет спрашивать - меня нет.
   И уже с трудом сдерживаясь, повернулся к гостям спиной и пошел в комнату. Это, разумеется, крайне невежливо, но мне было наплевать.
   Уже в дверях меня снова остановил настырный подполковник.
   - Если вам позвонят по поводу выкупа, постарайтесь оттянуть время. Ненадолго, иначе они станут беспокоиться. Скажите им, что сумма большая, к тому же они сами потребуют мелкими купюрами.
   - Но у них мой сын! - возмутился я. - И каждый проведённый с ними день - это не самый лучший день в его жизни, поверьте.
   - Я всё знаю, но пока деньги не будут переданы, он будет жив.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Я хочу сказать то, что ваш сын для них - не более, чем свидетель. Свидетель, который видел их лица, слышал их разговоры, голоса. Но пока они не получили деньги - ваш сын будет жить. Кстати, когда станут требовать деньги - поставьте жёсткое условие, что пока не услышите голос сына, больше вести переговоры не будете. Это тоже выигрыш во времени.
   - Почему вы так думаете? Он может быть рядом.
   - Вряд ли. Они хорошо готовились, значит, у них есть своя квартира, или ещё какое-то место, которым они дорожат и звонить оттуда вряд ли будут, они слишком опытные люди. И скорее всего - звонить они уезжают подальше от своего логова. Так что им потребуется время, чтобы дать вам возможность поговорить с сыном. Тем более, что завтра и послезавтра - выходные дни. Скажите им, что деньги будут в понедельник.
   - Как мне быть с милицией?
   - Я бы не советовал ставить их в известность. Они вряд ли чем смогут помочь, у них нет должного опыта. И в любом случае, они помогут только если найдут место, где спрятан ваш сын. Во время же передачи денег такие операции, если они и проводятся, то заканчиваются, как правило, большой кровью.
   - И что же вы мне советуете? - Я ничего вам не советую. Я не имею такого права. Вам решать, к кому обращаться за помощью. Но только не спешите передавать деньги. И позвоните мне, если нужна будет помощь при передаче денег.
   Я ничего не ответил, просто встал в дверях и смотрел, как они обуваются. В огромном холле-прихожей им было явно немного не по себе, они вертели головами, не находя своей обуви. Я сделал незаметно знак охране, один из трёх ребят подошёл к дверце стенного шкафа, замаскированного под зеркало. Створка легко скользнула в сторону, открывая ряды полочек с обувью.
   Подполковник достал снизу свои ботинки, они слегка подсохли и оказались в белёсой кайме уличной соли, которую московские дворники во все времена предпочитают лопате. Он запихнул тапочки вниз, не наклоняясь, покрутил головой, и я догадался, что он ищет что-то, на что поставить ногу, с его комплекцией наклониться, чтобы завязать шнурки, было проблемой.
   И он предлагает мне свою помощь? Как он будет воевать с бандитами, если с собственными шнурками справиться не может. Но он справился. Он запихал ноги в свои ботинки-корабли, не развязывая шнурки и яростно сминая задники.
   Павел Кириллович Фомин, участковый инспектор.
   Город Мытищи, Московская область. Улица Талалихина, дом 16.
   Опорный пункт милиции.
   Пятница,27 февраля.
   16 часов 33 минуты.
   Странные у меня сегодня посетители, странные. Впрочем, участкового инспектора и раньше трудно было чем-то удивить, а в наши-то новые времена и подавно. И всё равно странные. Даже внешне чудные какие-то. Заметь я таких на улице - обязательно запомнил бы. Так, на всякий случай. Люблю запоминать. Благо память у меня отменная, сколько раз она меня выручала. Только сейчас лучше и не помнить ничего и никого.
   Я как-то давно в музее Ленина был, так у него на столе в кабинете стояла такая статуэтка: сидят рядышком три смешные обезьянки. Одна закрывала лапами глаза, другая затыкала себе уши, а третья - зажимала ладонями пасть. Как рассказывала экскурсовод, эта статуэтка какая-то аллегория, кажется, из Китая, и означает она - "ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу". Вот в наше время и надо быть таким, как те обезьянки. А эти, что пришли, суетятся чего-то.
   Я вот интересуюсь: зачем люди на свою жопу приключения ищут? Я ещё понимаю при советской власти. Тогда хотя бы награды давали, премии всякие, к жалованию прибавки. Да и боялись тогда милицию, уважали, не то что теперь.
   И, главное, что толку стараться? Я вон по новым временам прихватил одного бандюгу известного, с оружием в кармане взял, с боеприпасами. Раньше я бы его лет семь не видел, а тут идёт через три дня мне навстречу как ни в чём ни бывало, да ещё и смеётся, сука.
   - Ты, - говорит, - Кириллыч, поаккуратнее, времена теперь другие, смотри, не доживёшь до пенсии.
   И то правда. Раньше, конечно, бывало всякое, и бандиты тоже водились, но это было редкостью, как и огнестрельное оружие. Не каждый бандит пистолет имел. А теперь что? У любого шпанёнка из подворотни пушка в кармане лежит. Оружия, как грязи. И откуда только что берётся? Нет уж. Я лучше как-нибудь отсижусь до пенсии. Слава богу, совсем ничего осталось. А тут пришли эти, пацан зелёный совсем, на кой чёрт его этот отставник с собой таскает?
   И чего он сам хочет? Ну кой леший не сидится ему дома? В охранной фирме служит. Ну и служи, раз устроился хорошо. Мало ему было приключений за его-то службу. Знаю я, как хлеб милицейский достаётся. Участковым намучаешься, а уж спецназ - это вообще смертники.
   Ну, убили племянника. Жаль, конечно. Но не в одиночку же на бандитов идти. Есть люди, которым это по штату положено. Да как ему об этом скажешь? Добро бы сам пришёл, а то его мой начальник ко мне направил, не спровадишь.
   И чёрт меня дёрнул заикнуться начальнику про то, что я целый бункер нашёл.
   - Да вы, мужики, зря думаете, что там они пацана прячут. Мелькали тут лет семь назад похожие ребята. Но точно не скажу. А подвал я нашёл тогда же. Это даже не подвал. Ты, Михаил Андреевич не поверишь, но они целую систему подвалов соорудили. Столько труда потратили! Это ж надо было несколько тоннелей прорыть, укрепить, двери все укреплены были, даже что-то наподобие системы сигнализации соорудили, рукастые мужики.
   - А что там сейчас? - спросил старший.
   - Да что там может быть? Не знаю, я сейчас по подвалам в одиночку не шастаю, только если рейды. А так опасно - бомжи, да мало ли кто ещё может прятаться. Тут дома видел какие? Сталинской постройки. Подвалы большущие, сухие и тёплые. Туда бомжи, как крысы тянутся, со всей округи. Тут мужик один за каким-то лешим сунулся в подвал, так его раздели до гола, да ещё и избили так, что он в больнице месяц лежал. Скорее всего, и в этом подвале бомжи живут. Мы там тогда вместе с дружинниками порушили, что смогли, запоры поснимали, обязали ЖЭК перегородить ходы соединительные под домами.