Страница:
Кладовщицы — не подстилка, а ноги, я же мог бы быть крыльями и в этом качестве побывал.
Во всяком случае, мне была предоставлена возможность очень чётко осязать, насколько велика в карьере фора даже у шабесгоя. (Шабесгой — по-еврейски, гой, женатый на еврейке.)
А чтобы дать молодым поколениям прочувствовать, в насколько привелегированном положении были евреи в постсталинское время, расскажу ещё пару историй.
В нашей лаборатории числился Лёвка Розенберг. Он пришёл в Институт лет на десять раньше меня. Удивительно, но он принципиально ничего не делал. То есть совсем ничего — притом осознанно и намеренно. За десять лет не поставил ни одного эксперимента, ничего не сконструировал, не написал ни одной статьи. Он даже не удосужился оформить себе какую-нибудь учёную степень. Но его не выгоняли. Представляете, какого пинка дали бы в подобной ситуации русскому? А ведь у Лёвки не было никакой «лапы»…
А вторая история про Коменданта — это такая фамилия.
В то время, чтобы получить учёную степень кандидата наук, надо было опубликовать три статьи в научных журналах. Или, в особых случаях, столько же раз выступить перед научной аудиторией. Обычно это конференции.
Однажды нас поставили в известность, что перед коллективом нашей лаборатории выступит Комендант — не помню, то ли из ВНИИ НП, то ли из ВНИПИ— нефти.
Хорошо, сели.
Достал Комендант лист ватмана и за три минуты закончил.
И — тишина.
Сидим ждём.
Минут через пять начальник наш сообразил: «Это что, всё?»
«Всё», — с ангелическим видом потомственного жулика ответил Комендант.
Мы ошалели.
Распоследней лаборантке было понятно, что это не то что на диссертацию, но и на студенческий диплом не тянет. Разве что на курсовую — с младших курсов.
«Хорошо, — наконец справился с собой начальник. — По регламенту положено обсудить Ваш доклад без Вашего присутствия».
Сидим молча — «утираемся». Действительно, такое ощущение, что не просто харкнули в физиономию, но что плевок ещё и сапогом по лицу растёрли. Все уткнулись носом в пол — видимо, делали обобщения об устройстве жизни. В каких терминах размышляли остальные — «оккупация» ли, «наглёж» ли, или «жид пархатый» (а у Коменданта действительно типичная внешность из анекдотов: непомерно громадный зад, большие нос и уши, а всё остальное очень маленькое) — не знаю.
Молчали минут пять-семь, наконец начальник тяжело вздохнул и сказал:
«А что можно сделать? Их учёный совет тоже… Надо давать положительный отзыв…»
Вот такую науку мы потеряли (не сомневаюсь, что и Комендант тоже «выбрал свободу» — и очистил от себя Россию). «Наука», о которой наши «иудо-внутреннические» СМИ продолбили все уши: «Лучшие из лучших уезжают на Запад… Лучшие из лучших уезжают на Запад… Лучшие из лучших уезжают на Запад…» Подтекст: без омерзения к России относятся только кретины.
И слава Богу, что уезжают! В России чище.
После слов начальника все промолчали — один Лёвка Розенберг расхохотался.
Не знаю, в чью сторону был обращен его хохот.
Может быть, в нашу — рабов, не посмевших поднять восстание?
А может быть, в сторону Коменданта? В самом деле, этот «комендант», вернувшись домой и включив «Голос Америки», внимая басням о притеснении в Советском Союзе евреев, наверняка ронял слезу. А правда, разве не смешно, что все евреи в это так страстно веруют?.. В этом повальном среди евреев отсутствии критического мышления — великий Учитель, почище подвальных кладовщиц.
Очень может быть, что Лёвка хохотал над «комендантами». Лёвка был сравнительно не так уж и плох: он соблюдал своеобразный кодекс чести. Скажем, не отказывался в очередь ехать «на картошку». Не важно, что и там он ровным счётом ничего не делал, но его «трудодни» не ложились дополнительным бременем на других сотрудников лаборатории.
К чему это я про этого Коменданта и про Лёвку рассказал?
А чтобы не рассказывать ничего про научную деятельность тестя. Потому что додумался до хитрого хода — чтобы не дать повода сказать, что, вот-де, дочка типичная, предала, а бывший шабесгой всего лишь вымещает злость на её папаше в форме зоологического антисемитизма.
Есть у Юрия Мухина такая книга — «Убийство Сталина и Берия». В ней автор, разгребая враньё «иудо-внутренников» про эпоху Сталина, среди прочего много рассказывает про реальную деятельность евреев в науке. В этой книге много места уделено штукарям как раз в области физической химии и химической физики. Приводятся документы, как крутили дела в науке всякие разные Зельдовичи, Талмуды и прочие Франк-Каменецкие. Фамилия моего тестя в этом списке не упоминается — но только потому, что он принадлежит к более младшему поколению, чем персонажи Юрия Мухина. А так быть в том списке мой тесть вполне достоин. Впрочем, умному человеку это и так ясно.
Но Юрия Мухина я немного дополню: по его книге получается, что вся эта разлюля с паразитическим разграблением народных средств и утоплением всех, кто мог в науке всё-таки что-то сделать (чтобы на их фоне не теряться), была только в академических институтах, а вот в прикладных институтах «коменданты» созидали не покладая рук.
Но в прикладных зарплата была серьёзно выше, чем у нас, в Академии, именно поэтому «коменданты» были всё-таки у них, соответственно, академические Талмуды с Зельдовичами, которые соблюдали хоть какие-то правила игры, на их фоне смотрятся не вампирами, а прямо-таки созидателями.
Кто только меня не запугивал, что за мои книги меня по меньшей мере сгноят в тюрьме — за антисемитизм. Я устал оправдываться: дескать, центр моих интересов вовсе не евреи, а неугодники, внутренние процессы в метанации любой эпохи, а если на что и пытаюсь обратить внимание, то только на то, что нас дурачат суверенитизмом с «иудо-внутренническим» акцентом, выход же из-под пресса этой дурилки только через осознание приоритета принципа психологической достоверности при осмыслении действительности.
А мне возражают, что любой взгляд на действительность с позиций психологической достоверности это уже антисемитизм. Даже если о евреях не упомянуто вовсе.
И предлагают посмотреть на всех педагогов, политиков и журналистов — разве они покидают царство кретинизма?
Раз так настойчиво запугивают, то оборону надо отстраивать заранее.
«Граждане судьи!
Так ли уж «Записки…» против евреев? Напротив, эта книга очень проеврейская. Что и говорить, населению России есть что вспомнить в связи с евреями:
— воровские мерзости при царизме, в особенности во время Первой мировой войны — дорогие экипажи, дворцы, вывод капиталов за рубеж и всё это на фоне всё углублявшейся нищеты коренного населения;
— кровавые мерзости в Первую Еврейскую революцию (1917 года);
— воровские и кровавые мерзости последовавшей затем Гражданской войны, в результате чего страна умылась кровью;
— разгул троцкистского ОГПУ (все главные палачи русского народа были евреями) вплоть до 1934 года и даже по 1937 год включительно;
— «чудеса» Великой Отечественной, когда евреи кишели при штабах и распределителях, но по наградным листам они вдруг оказались самым Героичным народом;
— тотальную ложь суверенитической прессы, в которой «иудо-внутренники» занимают господствующее положение с самого начала еврейского нашествия (со времени Николая II) и по сей день;
— запрет на научные дискуссии:
При Сталине широко практиковались научные дискуссии, в частности, даже в центральной прессе можно было обратить внимание населения на то, что Эйнштейн (символ соучастия евреев в созидании) — недоумок, а его теория — проявление деструктивного сознания. И оппонентам предоставлялась возможность возразить.
Но когда после убийства Сталина и Берия к власти пришёл Перлмутер (Хрущёв), то сомневаться в превосходящей всякое воображение созидательности евреев было запрещено, были прекращены все дискуссии. Даже в школах запретили преподавать логику. Наверх попёрло «иудо-внутренническую» пропаганду, началось разграбление России и стала распространяться нравственная грязь.
Характерно, что дети Перлмутера, имея возможность стать полноценными гражданами Израиля, предпочли перебраться на постоянное жительство в Соединённые Штаты.
— мерзости движения «правоборцев» с Солженицыным в качестве символа;
Кто забыл, напомним: Солженицын — еврейчик, даже по расистским еврейским понятиям 100%-й (откройте любую страницу его опусов — полный суверенитизм и «иудо-внутренничество»), который, выдавая себя за русского писателя, всю жизнь лгал на Сталина и бессеребренников, в процессе чего навалял множество томов «Красного колеса», при этом умудрившись не заметить, что все главные палачи как русского, так и других народов России — евреи. За такую «высокую нравственную позицию» денежные тузы планеты осыпали его золотом и потратили грандиозные суммы на рекламу его откровенно «иудо-внутреннических» суверенитических «произведений». Дали ему и гуманитарную Нобелевскую премию — в одном ряду с Андрэ Жидом, начавшему свою карьеру с организации публичного дома для гомосексуалистов, и прочими такими же, вроде потомственного предателя Горбачёва.
Наглость нынешних СМИсителей доходит до того, что Солженицина выдают за участника Великой Отечественной — однако сведения о том, с помощью какого неоригинального, но позорного способа Солженицын с фронта перебрался в ГУЛАГ, представители второй древнейшей профессии тщательно скрывают.
— счастье «передовой экономики» после Перестройки (Второй Еврейской революции 1991 года);
— байки о преследованиях «Комендантов» при Советской власти и т. д. и т. п….
Очевидно, что всякий честный человек (не дегенерат и не нравственный урод) просто не сможет не воспылать желанием принять самое деятельное участие в распространении теории стаи, и её материальных носителей, «Записок…» прежде всего, — как вести об освобождении и пути к достойной жизни.
В самом деле, вспомним образ в самом начале «Записок…»: танк, утюжащий безоружную колонну бойцов. «Записки…» — та необходимая единственная бутылка с горючей смесью, которой есть возможность остановить танк суверенитизма…….
Элементарная статистика: первый тираж этой книги — 10 000. Разойдётся в Москве. В Москве одних 100%-х евреев — 1,8%. Книгу эту они из-за одного только «главраввина» в подзаголовке будут брать непременно. Да и название тоже — в жилу. То есть даже если евреи будут брать книгу лишь наравне с прочими, то приобретут книгу с одного только первого тиража 180 экземпляров. Если же верить СМИ, что евреи самые-самые умные, к тому же с учётом того, что коренное население России передовой экономикой обобрано настолько, что книги для большинства стали недоступной роскошью, то все 500. В поскольку на одного 100% приходится двое-трое по еврейским понятиям «неполноценных», то 2 000.
Каждый десятый занимает руководящую должность в СМИ. Это 200. Так что все программы, в которых можно упомянуть про теорию стаи — а упомянуть можно в каждой без исключения — будут являть истинную суть евреев! Все программы! Ведь молчать будут только цивилизаторы (русоненавистники).
Так что включай, читатель, телевизор и открывай газету — и убедись в глубинной порядочности евреев. Это будут не единичные упоминания — а целый обвал! Как по песне:
Не надо печалиться, Вся жизнь впереди! ся жизнь впереди!Надейся и жди.
«Граждане судьи! „Записки…“ нужно считать книгой исключительно проеврейской уже потому, что если у остальных категорий населения нашей страны и даже планеты есть только один стимул в распространении „Записок…“ — это благородство души, иными словами, есть хотя бы слабые ростки неподхалимничанья (неугодничества), то у евреев после «Записок…» этих стимулов целых два, второй — весь комплекс стимулов, возникающий у любого, кто оказался в центре внимания.
Граждане судьи! А ведь я мог бы обратиться и к другим категориям населения, которые сообщают о себе, что они как никто любят правду и истину, и, как таковые, жаждут получить возможность это доказать.
Например, можно было бы обратиться за помощью к протестантам. Если они действительно, как говорят про себя, любят Христа, и раз не могут не знать Его высказывания: «Истина сделает вас свободными» (Иоан. VIII, 32) — то они все силы положат на распространение «Катарсиса». И так, конечно, и произойдёт — если протестанты не более чем обираемая периферия «иудовнутреннической» стаи, жалкая в своём плоском видении жизни и никчёмности для Вечности существования .
Можно было бы обратиться и к другой категории самопровозглашённых «посланцев Неба» — к педерастам («блаженнее давать, а не брать»). Если педерасты те, за кого себя выдают, то тоже должны проявить невиданную активность в распространении «Записок…», Правительство и Госдума должны просто бурлить. И так, конечно, и произойдёт — если упомянутые персонажи действительно личности, а не жалкие дегенераты с плоским видением мира.
Можно было бы обратиться за помощью к эмигрантам из России. Им непропорционально часто предоставляют информационные площадки, дескать, вон из России из влекло вовсе не жидовство, а любовь к свободе. Не ложная свобода бывает только психоэнергетической, отсюда и интуитивное распознавание метанации именно как метанации, ощущение сродства именно с ней. Именно для рвущихся к свободе характерна сверх активность в распространении теории стаи.
Или можно было бы обратиться к педагогам высших учебных заведений и учителям школ и гимназий. Если они, действительно, как о себе говорят, благородные архитекторы молодых душ, а не холуи и проститня при стае, то и они будут сверхактивны.
Или можно было бы обратиться к судейскому корпусу. Этот род столетиями выносит приговоры на основании суверенитизма — к примеру, в начале 1990-х пока не был, наконец, взят белорусский маньяк, за его преступления судейский корпус осудил двенадцать (!) невиновных, причем одного к расстрелу, а остальных — к разным срокам, один из таких, не выдержав несправедливости, в тюрьме скончался. Можно было бы вспомнить кретинические приговоры по статье об изнасиловании, наказания за самооборону, травлю за психологически достоверный взгляд на жизнь. У судейского корпуса грандиозные ресурсы — одни их виллы чего стоят — и этому корпусу по силам в одиночку поставить всю Россию «на уши». И так, конечно, и произойдёт — если судейский корпус не лизоблюды власти и не враги всего святого, а действительно, как о себе сами говорят, ищут Справедливости.
Можно было бы обратиться к журналистамобличителям — если им верить, то они, движимые совестью, борются за счастливую жизнь соплеменников. Но в наши дни обличать порок нет никакого практического смысла. И не потому только, что на эти обличения уже давнымдавно никто не обращает никакого внимания, а обличений хватит и от черных пиарщиков. Для человека с совестью и не холуйским умом практический смысл есть только работать на инициацию «Святослава». Никакая агитация марионеток не оживит, нет вождя — нет ничего. Рыба тухнет с головы, с головы же и возрождается.
«Святослав» непременно проходит через этап изгоя, к тому же он «внешник», а учитывая, что в своей страсти к несправедливости судьи должны «оттягиваться» прежде всего на своей противоположности, то среди тех двенадцати безвинно осуждённых содержание «внешников» и неугодников не может не быть существенно выше, чем в среднем по населению. Так что, учитывая, что «Святослав» человек читающий, то очень может быть, что самый короткий путь к благополучию Россию — через комплектацию лагерных библиотек. Не только «Записками…», но и всем «Катарсисом». Тюрьма человека ломает только если он внутренне дерьмо, а если нет — то он не сможет сопротивляться желанию помочь настоящим изгоям и, соответственно, России и Вечности… Интересно, каково соотношение первых и вторых среди вернувшихся с зоны? Посмотрим…
Можно было бы обратиться к европейцам — они ведь как и педерасты бахвалятся…
Можно было бы обратиться к американцам… прибалтам… милиции… священникам… сотрудникам Счётной палаты… актёрам… МЧС…
Но, граждане судьи, я не обратился ни к кому из перечисленных категорий, которые сообщают о себе, что они как никто любят правду, свободу и истину, и, как таковые, жаждут получить возможность это доказать! А обратился я к евреям — и именно поэтому преследовать меня за антисемитизм в связи с явно проеврейскими «Записками…» — кретинизм. Или проявление зоологического антисемитизма.
Я кончил, граждане судьи!»
Евреи! Я приглашаю вас принять участие в информирования населения о содержании «Записок…»!
А во-вторых, зная законы книготорговли, я не имел права ставить препятствия на пути продвижения этой книги в магазин самого провинциального городка. А чтобы она в этот городок попала, выражаясь языком практиков шоубизнеса, необходима «фенька».
Но на самом деле, ни у певца нет жабр, ни Резун— «Суворов» не был отдан под трибунал, соответственно, никем он не приговорён, тем более к расстрелу. Об этом, кроме странно молчаливых издателей, знают историки и, наверное, сослуживцы Резуна — но кто ж при наших «свободных СМИ» с отчётливым «иудо-внутренническим» акцентом предоставит им информационную площадку? Чтобы сказать правду? Да и с другой стороны, народ любит только «феньки»…
Но и «зять главраввина» не «фенька» — потому что это не враньё, я действительно им был.
Это — брэнд, то есть знак того, что с точки зрения позиционирования товара «Катарсис» и «Записки…» товар особенный, лучше сказать уникальный. Нет в литературе ничего похожего.
Врать в текстах я не могу. Могу заблуждаться, врать — нет. Но вот парадокс: не соврать не имею права.
И я придумал. Возьму спички и подставлю за уши — чтобы оттопырились и казались большими. В нос напихаю ваты, чтобы стал ещё больше. Не знаю, подзавью ли я волосы или нет, но гаденькие очёчечки — которые по жизни не ношу — на нос надену. И прищурюсь из-за них настолько, чтобы всякий увидевший моё в этом состоянии фото заподозрил у меня непомерно громадный зад.
А что делать? Зато тираж будет многократно больший, чем без такого фото. Никуда не деться — вокруг нас стая, которая живёт по законам отнюдь не суверенитизма.
Я не знаю, по каким причинам именно от меня потребовалось восстановить теорию стаю в современных образах и на современном языке. Но потребовалось и удивительным образом помогали мне многие. А некоторые даже учили.
Но главраввинат мне не учитель. Если уж чей я из людей и ученик, то почту за честь считать, что Цыганского баро.
Ему и посвящён третий завершающий том «Катарсиса», самый главный — «Психоанализ не того убийства».
Посвящается цыганскому барону города Белграда,
все смысловые уровни предсмертного поступка которого я был бы счастлив понять ещё при жизни
«На миру и смерть красна» — так народная мудрость подмечает то, что нет ничего труднее, чем решиться на высокий, продиктованный талантом поступок, зная, однако, наперёд, что никто, ни единый человек тебя не то что не поймёт, не то что не поддержит, но все осудят — приговорят к смерти, и притом немедленной! — в том числе и твоя жена с детьми, казалось бы, самые близкие тебе люди…
Несколько тысяч лет назад нечто подобное произошло с Ильёй-Лаокооном, жрецом бога Солнца из Илиона. Это сейчас он человек знаменитый (среди мыслящих), а в то время его самопожертвенный вплоть до мучительной смерти поступок могла понять одна только пророчица Кассандра, толпой, кстати, тоже совершенно не понятая.
Так произошло и с современным жрецом цыган — которому и посвящается заключительный, главный том «КАТАРСИСа» — но ему было, похоже, много тяжелее, чем Лаокоону: за тысячи лет люди ещё больше деградировали, надежда на то, что толпа сможет ощутить тепло Истины от столетия к столетию становится всё более призрачной, и, главное, не было рядом особенного взгляда Кассандры…
Да, метнув в обманного деревянного коня, дара осаждающих Трою данайцев, своё единственное положенное по духовному сану копьё-символ, Лаокоон обрёк себя, обезоруженного, на мучительную смерть в сжимающихся кольцах змия — всё это ради Кассандры, — но он, очевидно, был знаком со старинными письменными пророчествами как о её судьбе при собственно жизни, так и о её великом предназначении в веках и потомках — ведь Лаокоон был храмовый жрец, берите выше, фламин, а они обязательно были люди книжные, знакомые с содержанием хранящихся в храмах книг о тонких уровнях грядущего.
Совсем другое дело Цыганский Барон: как и все таборные цыгане, человек он явно не книжный и потому не мог быть знаком ни с самим «КАТАРСИСом» (да и работа над ним продвинулась тогда лишь до середины), ни с давними об этой книге письменными пророчествами — в силу лишь перечисленного идти на мучительную смерть жрецу цыган было много труднее, чем Лаокоону.
Но с другой стороны, что значат письменные источники для того, кто явно овладел сутью Тайного Знания — и обрёл способность черпать понимание из окружающего непосредственно?! Цыгане и так знамениты исключительной способностью видеть будущее (понятно, лишь грубые его слои), цыганскому же барону, понятно, в грядущем открыты и те слои, которые недоступны разномастным прорицателям из толпы.
Во всяком случае, мне была предоставлена возможность очень чётко осязать, насколько велика в карьере фора даже у шабесгоя. (Шабесгой — по-еврейски, гой, женатый на еврейке.)
А чтобы дать молодым поколениям прочувствовать, в насколько привелегированном положении были евреи в постсталинское время, расскажу ещё пару историй.
В нашей лаборатории числился Лёвка Розенберг. Он пришёл в Институт лет на десять раньше меня. Удивительно, но он принципиально ничего не делал. То есть совсем ничего — притом осознанно и намеренно. За десять лет не поставил ни одного эксперимента, ничего не сконструировал, не написал ни одной статьи. Он даже не удосужился оформить себе какую-нибудь учёную степень. Но его не выгоняли. Представляете, какого пинка дали бы в подобной ситуации русскому? А ведь у Лёвки не было никакой «лапы»…
А вторая история про Коменданта — это такая фамилия.
В то время, чтобы получить учёную степень кандидата наук, надо было опубликовать три статьи в научных журналах. Или, в особых случаях, столько же раз выступить перед научной аудиторией. Обычно это конференции.
Однажды нас поставили в известность, что перед коллективом нашей лаборатории выступит Комендант — не помню, то ли из ВНИИ НП, то ли из ВНИПИ— нефти.
Хорошо, сели.
Достал Комендант лист ватмана и за три минуты закончил.
И — тишина.
Сидим ждём.
Минут через пять начальник наш сообразил: «Это что, всё?»
«Всё», — с ангелическим видом потомственного жулика ответил Комендант.
Мы ошалели.
Распоследней лаборантке было понятно, что это не то что на диссертацию, но и на студенческий диплом не тянет. Разве что на курсовую — с младших курсов.
«Хорошо, — наконец справился с собой начальник. — По регламенту положено обсудить Ваш доклад без Вашего присутствия».
Сидим молча — «утираемся». Действительно, такое ощущение, что не просто харкнули в физиономию, но что плевок ещё и сапогом по лицу растёрли. Все уткнулись носом в пол — видимо, делали обобщения об устройстве жизни. В каких терминах размышляли остальные — «оккупация» ли, «наглёж» ли, или «жид пархатый» (а у Коменданта действительно типичная внешность из анекдотов: непомерно громадный зад, большие нос и уши, а всё остальное очень маленькое) — не знаю.
Молчали минут пять-семь, наконец начальник тяжело вздохнул и сказал:
«А что можно сделать? Их учёный совет тоже… Надо давать положительный отзыв…»
Вот такую науку мы потеряли (не сомневаюсь, что и Комендант тоже «выбрал свободу» — и очистил от себя Россию). «Наука», о которой наши «иудо-внутреннические» СМИ продолбили все уши: «Лучшие из лучших уезжают на Запад… Лучшие из лучших уезжают на Запад… Лучшие из лучших уезжают на Запад…» Подтекст: без омерзения к России относятся только кретины.
И слава Богу, что уезжают! В России чище.
После слов начальника все промолчали — один Лёвка Розенберг расхохотался.
Не знаю, в чью сторону был обращен его хохот.
Может быть, в нашу — рабов, не посмевших поднять восстание?
А может быть, в сторону Коменданта? В самом деле, этот «комендант», вернувшись домой и включив «Голос Америки», внимая басням о притеснении в Советском Союзе евреев, наверняка ронял слезу. А правда, разве не смешно, что все евреи в это так страстно веруют?.. В этом повальном среди евреев отсутствии критического мышления — великий Учитель, почище подвальных кладовщиц.
Очень может быть, что Лёвка хохотал над «комендантами». Лёвка был сравнительно не так уж и плох: он соблюдал своеобразный кодекс чести. Скажем, не отказывался в очередь ехать «на картошку». Не важно, что и там он ровным счётом ничего не делал, но его «трудодни» не ложились дополнительным бременем на других сотрудников лаборатории.
К чему это я про этого Коменданта и про Лёвку рассказал?
А чтобы не рассказывать ничего про научную деятельность тестя. Потому что додумался до хитрого хода — чтобы не дать повода сказать, что, вот-де, дочка типичная, предала, а бывший шабесгой всего лишь вымещает злость на её папаше в форме зоологического антисемитизма.
Есть у Юрия Мухина такая книга — «Убийство Сталина и Берия». В ней автор, разгребая враньё «иудо-внутренников» про эпоху Сталина, среди прочего много рассказывает про реальную деятельность евреев в науке. В этой книге много места уделено штукарям как раз в области физической химии и химической физики. Приводятся документы, как крутили дела в науке всякие разные Зельдовичи, Талмуды и прочие Франк-Каменецкие. Фамилия моего тестя в этом списке не упоминается — но только потому, что он принадлежит к более младшему поколению, чем персонажи Юрия Мухина. А так быть в том списке мой тесть вполне достоин. Впрочем, умному человеку это и так ясно.
Но Юрия Мухина я немного дополню: по его книге получается, что вся эта разлюля с паразитическим разграблением народных средств и утоплением всех, кто мог в науке всё-таки что-то сделать (чтобы на их фоне не теряться), была только в академических институтах, а вот в прикладных институтах «коменданты» созидали не покладая рук.
Но в прикладных зарплата была серьёзно выше, чем у нас, в Академии, именно поэтому «коменданты» были всё-таки у них, соответственно, академические Талмуды с Зельдовичами, которые соблюдали хоть какие-то правила игры, на их фоне смотрятся не вампирами, а прямо-таки созидателями.
Кто только меня не запугивал, что за мои книги меня по меньшей мере сгноят в тюрьме — за антисемитизм. Я устал оправдываться: дескать, центр моих интересов вовсе не евреи, а неугодники, внутренние процессы в метанации любой эпохи, а если на что и пытаюсь обратить внимание, то только на то, что нас дурачат суверенитизмом с «иудо-внутренническим» акцентом, выход же из-под пресса этой дурилки только через осознание приоритета принципа психологической достоверности при осмыслении действительности.
А мне возражают, что любой взгляд на действительность с позиций психологической достоверности это уже антисемитизм. Даже если о евреях не упомянуто вовсе.
И предлагают посмотреть на всех педагогов, политиков и журналистов — разве они покидают царство кретинизма?
Раз так настойчиво запугивают, то оборону надо отстраивать заранее.
«Граждане судьи!
Так ли уж «Записки…» против евреев? Напротив, эта книга очень проеврейская. Что и говорить, населению России есть что вспомнить в связи с евреями:
— воровские мерзости при царизме, в особенности во время Первой мировой войны — дорогие экипажи, дворцы, вывод капиталов за рубеж и всё это на фоне всё углублявшейся нищеты коренного населения;
— кровавые мерзости в Первую Еврейскую революцию (1917 года);
— воровские и кровавые мерзости последовавшей затем Гражданской войны, в результате чего страна умылась кровью;
— разгул троцкистского ОГПУ (все главные палачи русского народа были евреями) вплоть до 1934 года и даже по 1937 год включительно;
— «чудеса» Великой Отечественной, когда евреи кишели при штабах и распределителях, но по наградным листам они вдруг оказались самым Героичным народом;
— тотальную ложь суверенитической прессы, в которой «иудо-внутренники» занимают господствующее положение с самого начала еврейского нашествия (со времени Николая II) и по сей день;
— запрет на научные дискуссии:
При Сталине широко практиковались научные дискуссии, в частности, даже в центральной прессе можно было обратить внимание населения на то, что Эйнштейн (символ соучастия евреев в созидании) — недоумок, а его теория — проявление деструктивного сознания. И оппонентам предоставлялась возможность возразить.
Но когда после убийства Сталина и Берия к власти пришёл Перлмутер (Хрущёв), то сомневаться в превосходящей всякое воображение созидательности евреев было запрещено, были прекращены все дискуссии. Даже в школах запретили преподавать логику. Наверх попёрло «иудо-внутренническую» пропаганду, началось разграбление России и стала распространяться нравственная грязь.
Характерно, что дети Перлмутера, имея возможность стать полноценными гражданами Израиля, предпочли перебраться на постоянное жительство в Соединённые Штаты.
— мерзости движения «правоборцев» с Солженицыным в качестве символа;
Кто забыл, напомним: Солженицын — еврейчик, даже по расистским еврейским понятиям 100%-й (откройте любую страницу его опусов — полный суверенитизм и «иудо-внутренничество»), который, выдавая себя за русского писателя, всю жизнь лгал на Сталина и бессеребренников, в процессе чего навалял множество томов «Красного колеса», при этом умудрившись не заметить, что все главные палачи как русского, так и других народов России — евреи. За такую «высокую нравственную позицию» денежные тузы планеты осыпали его золотом и потратили грандиозные суммы на рекламу его откровенно «иудо-внутреннических» суверенитических «произведений». Дали ему и гуманитарную Нобелевскую премию — в одном ряду с Андрэ Жидом, начавшему свою карьеру с организации публичного дома для гомосексуалистов, и прочими такими же, вроде потомственного предателя Горбачёва.
Наглость нынешних СМИсителей доходит до того, что Солженицина выдают за участника Великой Отечественной — однако сведения о том, с помощью какого неоригинального, но позорного способа Солженицын с фронта перебрался в ГУЛАГ, представители второй древнейшей профессии тщательно скрывают.
— счастье «передовой экономики» после Перестройки (Второй Еврейской революции 1991 года);
— байки о преследованиях «Комендантов» при Советской власти и т. д. и т. п….
Граждане судьи! Естественно, у русских и других народов России напрашивается вывод с участием слов «захребетники», «оккупация», «мразь», «пятая колонна». И возникают предположения о единственно реальном пути налаживания в России жизни нормальной, нравственно чистой, полноценной.Об уровне запуганности населения, начавшейся в постсталинское время с воцарения Перлмутера (Хрущёва) и до сего дня косвенно говорит построение фраз даже тех авторов, которые на книжном рынке позиционируются как отважные патриотические. Скажем, какой-нибудь автор, работая на основе архивных материалов над историческим детективом, вынуждено сообщает о воре с еврейскими фамилией, именем и отчеством — и тут же ни к селу ни к городу делает оговорку что он-де, конечно, никоим образом не хочет бросить тени на тысячи и тысячи честных евреев («офицеров и красноармейцев», как у того же Юрия Мухина в книге «Убийство Сталина и Берия»). И даже «тысячи тысяч» — то есть миллионы. Миллионы!
Граждане судьи! По этой арифметике у нас в стране вообще осталось не более двух подлецов этого типа — и вы, судьи, не нужны вовсе.И вот здесь-то, граждане судьи, и вскрывается, что «Записки зятя главраввина» открывают перед «тысячами тысяч честных евреев» возможность реабилитации! «Записки…» открывают перед ними возможность показать, что они вовсе не постоянная «пятая колонна» за спиной россиян, что они вовсе не жидовские морды, а прямо-таки обходят остальное население в благородстве.
Очевидно, что всякий честный человек (не дегенерат и не нравственный урод) просто не сможет не воспылать желанием принять самое деятельное участие в распространении теории стаи, и её материальных носителей, «Записок…» прежде всего, — как вести об освобождении и пути к достойной жизни.
В самом деле, вспомним образ в самом начале «Записок…»: танк, утюжащий безоружную колонну бойцов. «Записки…» — та необходимая единственная бутылка с горючей смесью, которой есть возможность остановить танк суверенитизма…….
Элементарная статистика: первый тираж этой книги — 10 000. Разойдётся в Москве. В Москве одних 100%-х евреев — 1,8%. Книгу эту они из-за одного только «главраввина» в подзаголовке будут брать непременно. Да и название тоже — в жилу. То есть даже если евреи будут брать книгу лишь наравне с прочими, то приобретут книгу с одного только первого тиража 180 экземпляров. Если же верить СМИ, что евреи самые-самые умные, к тому же с учётом того, что коренное население России передовой экономикой обобрано настолько, что книги для большинства стали недоступной роскошью, то все 500. В поскольку на одного 100% приходится двое-трое по еврейским понятиям «неполноценных», то 2 000.
Каждый десятый занимает руководящую должность в СМИ. Это 200. Так что все программы, в которых можно упомянуть про теорию стаи — а упомянуть можно в каждой без исключения — будут являть истинную суть евреев! Все программы! Ведь молчать будут только цивилизаторы (русоненавистники).
Так что включай, читатель, телевизор и открывай газету — и убедись в глубинной порядочности евреев. Это будут не единичные упоминания — а целый обвал! Как по песне:
Не надо печалиться, Вся жизнь впереди! ся жизнь впереди!Надейся и жди.
«Граждане судьи! „Записки…“ нужно считать книгой исключительно проеврейской уже потому, что если у остальных категорий населения нашей страны и даже планеты есть только один стимул в распространении „Записок…“ — это благородство души, иными словами, есть хотя бы слабые ростки неподхалимничанья (неугодничества), то у евреев после «Записок…» этих стимулов целых два, второй — весь комплекс стимулов, возникающий у любого, кто оказался в центре внимания.
Граждане судьи! А ведь я мог бы обратиться и к другим категориям населения, которые сообщают о себе, что они как никто любят правду и истину, и, как таковые, жаждут получить возможность это доказать.
Например, можно было бы обратиться за помощью к протестантам. Если они действительно, как говорят про себя, любят Христа, и раз не могут не знать Его высказывания: «Истина сделает вас свободными» (Иоан. VIII, 32) — то они все силы положат на распространение «Катарсиса». И так, конечно, и произойдёт — если протестанты не более чем обираемая периферия «иудовнутреннической» стаи, жалкая в своём плоском видении жизни и никчёмности для Вечности существования .
Можно было бы обратиться и к другой категории самопровозглашённых «посланцев Неба» — к педерастам («блаженнее давать, а не брать»). Если педерасты те, за кого себя выдают, то тоже должны проявить невиданную активность в распространении «Записок…», Правительство и Госдума должны просто бурлить. И так, конечно, и произойдёт — если упомянутые персонажи действительно личности, а не жалкие дегенераты с плоским видением мира.
Можно было бы обратиться за помощью к эмигрантам из России. Им непропорционально часто предоставляют информационные площадки, дескать, вон из России из влекло вовсе не жидовство, а любовь к свободе. Не ложная свобода бывает только психоэнергетической, отсюда и интуитивное распознавание метанации именно как метанации, ощущение сродства именно с ней. Именно для рвущихся к свободе характерна сверх активность в распространении теории стаи.
Или можно было бы обратиться к педагогам высших учебных заведений и учителям школ и гимназий. Если они, действительно, как о себе говорят, благородные архитекторы молодых душ, а не холуи и проститня при стае, то и они будут сверхактивны.
Или можно было бы обратиться к судейскому корпусу. Этот род столетиями выносит приговоры на основании суверенитизма — к примеру, в начале 1990-х пока не был, наконец, взят белорусский маньяк, за его преступления судейский корпус осудил двенадцать (!) невиновных, причем одного к расстрелу, а остальных — к разным срокам, один из таких, не выдержав несправедливости, в тюрьме скончался. Можно было бы вспомнить кретинические приговоры по статье об изнасиловании, наказания за самооборону, травлю за психологически достоверный взгляд на жизнь. У судейского корпуса грандиозные ресурсы — одни их виллы чего стоят — и этому корпусу по силам в одиночку поставить всю Россию «на уши». И так, конечно, и произойдёт — если судейский корпус не лизоблюды власти и не враги всего святого, а действительно, как о себе сами говорят, ищут Справедливости.
Можно было бы обратиться к журналистамобличителям — если им верить, то они, движимые совестью, борются за счастливую жизнь соплеменников. Но в наши дни обличать порок нет никакого практического смысла. И не потому только, что на эти обличения уже давнымдавно никто не обращает никакого внимания, а обличений хватит и от черных пиарщиков. Для человека с совестью и не холуйским умом практический смысл есть только работать на инициацию «Святослава». Никакая агитация марионеток не оживит, нет вождя — нет ничего. Рыба тухнет с головы, с головы же и возрождается.
«Святослав» непременно проходит через этап изгоя, к тому же он «внешник», а учитывая, что в своей страсти к несправедливости судьи должны «оттягиваться» прежде всего на своей противоположности, то среди тех двенадцати безвинно осуждённых содержание «внешников» и неугодников не может не быть существенно выше, чем в среднем по населению. Так что, учитывая, что «Святослав» человек читающий, то очень может быть, что самый короткий путь к благополучию Россию — через комплектацию лагерных библиотек. Не только «Записками…», но и всем «Катарсисом». Тюрьма человека ломает только если он внутренне дерьмо, а если нет — то он не сможет сопротивляться желанию помочь настоящим изгоям и, соответственно, России и Вечности… Интересно, каково соотношение первых и вторых среди вернувшихся с зоны? Посмотрим…
Можно было бы обратиться к европейцам — они ведь как и педерасты бахвалятся…
Можно было бы обратиться к американцам… прибалтам… милиции… священникам… сотрудникам Счётной палаты… актёрам… МЧС…
Но, граждане судьи, я не обратился ни к кому из перечисленных категорий, которые сообщают о себе, что они как никто любят правду, свободу и истину, и, как таковые, жаждут получить возможность это доказать! А обратился я к евреям — и именно поэтому преследовать меня за антисемитизм в связи с явно проеврейскими «Записками…» — кретинизм. Или проявление зоологического антисемитизма.
Я кончил, граждане судьи!»
Евреи! Я приглашаю вас принять участие в информирования населения о содержании «Записок…»!
Страна должна знать своих героев — и это наш долг (подчёркиваю наш, а не только мой) донести до людей: кто помог в распространении этой книги (теории стаи), а кто отказал. В этом деле обман невозможен: ведь у тех, для кого проявление себя в СМИ невозможно, остаётся корешок перевода за хотя бы полсотни экземпляров «Записок…» для подарков.Почему я ввёл в название книги «главраввина»? Во-первых, это не книга, а рекламное мероприятие: ведь теорию стаи короче, чем в «Катарсисе», изложить невозможно.
А во-вторых, зная законы книготорговли, я не имел права ставить препятствия на пути продвижения этой книги в магазин самого провинциального городка. А чтобы она в этот городок попала, выражаясь языком практиков шоубизнеса, необходима «фенька».
Как говорится, народ это любит: дескать, не лёгкие у этого певца, а жабры, вот, видите, он ещё шарф никогда с шеи не снимает.
Или возьмём популярных писателей. Скажем, Резуна («Виктора Суворова») — миллионные тиражи. На каждой обложке по сути написано, что он вовсе не предатель, не холуй, а мужественный, самостоятельной воли человек, мыслитель, за что и приговорён в России к расстрелу, но несмотря на все опасности открывает россиянам глаза об устройстве мира на примере истории Великой Отечественной.
Но на самом деле, ни у певца нет жабр, ни Резун— «Суворов» не был отдан под трибунал, соответственно, никем он не приговорён, тем более к расстрелу. Об этом, кроме странно молчаливых издателей, знают историки и, наверное, сослуживцы Резуна — но кто ж при наших «свободных СМИ» с отчётливым «иудо-внутренническим» акцентом предоставит им информационную площадку? Чтобы сказать правду? Да и с другой стороны, народ любит только «феньки»…
«Фенька», как в частной беседе сказал Н. Н. Вашкевич, в переводе со второго системного языка мозга означает — «дурилка». В чём можно удостовериться, взяв арабско-русский словарь.Конечно, мои книги не для тех, кто ловится на феньки, но прорваться к моему читателю через просторы России — первоначально! — можно только с помощью «феньки». Ведь необходимо преодолеть барьер в виде мелкого книжного оптовика, а этот род кроме надписей на обложках не читает вообще ничего. Несложно догадаться, что если бы я назвал книгу «Забытые сокровища русской народной мудрости», то тираж был бы раз в пятьдесят меньше. Вернее, его не было бы вовсе.
Но и «зять главраввина» не «фенька» — потому что это не враньё, я действительно им был.
Это — брэнд, то есть знак того, что с точки зрения позиционирования товара «Катарсис» и «Записки…» товар особенный, лучше сказать уникальный. Нет в литературе ничего похожего.
Многие люди интуитивно догадываются о роли главраввината в мировой системе власти, тысячи писателей пытались это описать — но тут же натыкались на стену безмолвия. Оказывается, информации нет никакой (сделайте хотя бы запрос в Интернете — торричелева пустота!), главраввинат закрыт для внешнего наблюдателя ещё более, чем самый тайный Орден в истории человечества.Но уникальность сведений и их полезность для повседневной жизни ещё не повод к интересу той части населения, которая единственно и определяет большие тиражи. Природным рабам нужен не брэнд, а «фенька».
Врать в текстах я не могу. Могу заблуждаться, врать — нет. Но вот парадокс: не соврать не имею права.
И я придумал. Возьму спички и подставлю за уши — чтобы оттопырились и казались большими. В нос напихаю ваты, чтобы стал ещё больше. Не знаю, подзавью ли я волосы или нет, но гаденькие очёчечки — которые по жизни не ношу — на нос надену. И прищурюсь из-за них настолько, чтобы всякий увидевший моё в этом состоянии фото заподозрил у меня непомерно громадный зад.
А что делать? Зато тираж будет многократно больший, чем без такого фото. Никуда не деться — вокруг нас стая, которая живёт по законам отнюдь не суверенитизма.
Ну, а кто захочет узнать, как я выгляжу на самом деле, может взглянуть на заднюю обложку «Психоанализа не того убийства», последнего тома «Катарсиса».Впрочем, нужно посоветоваться с дизайнером: может, удастся обойтись изменением названия с «Утончённые приёмы скрытого управления» на «Дурилку»?
Я не знаю, по каким причинам именно от меня потребовалось восстановить теорию стаю в современных образах и на современном языке. Но потребовалось и удивительным образом помогали мне многие. А некоторые даже учили.
Но главраввинат мне не учитель. Если уж чей я из людей и ученик, то почту за честь считать, что Цыганского баро.
Ему и посвящён третий завершающий том «Катарсиса», самый главный — «Психоанализ не того убийства».
все смысловые уровни предсмертного поступка которого я был бы счастлив понять ещё при жизни
«На миру и смерть красна» — так народная мудрость подмечает то, что нет ничего труднее, чем решиться на высокий, продиктованный талантом поступок, зная, однако, наперёд, что никто, ни единый человек тебя не то что не поймёт, не то что не поддержит, но все осудят — приговорят к смерти, и притом немедленной! — в том числе и твоя жена с детьми, казалось бы, самые близкие тебе люди…
Несколько тысяч лет назад нечто подобное произошло с Ильёй-Лаокооном, жрецом бога Солнца из Илиона. Это сейчас он человек знаменитый (среди мыслящих), а в то время его самопожертвенный вплоть до мучительной смерти поступок могла понять одна только пророчица Кассандра, толпой, кстати, тоже совершенно не понятая.
Так произошло и с современным жрецом цыган — которому и посвящается заключительный, главный том «КАТАРСИСа» — но ему было, похоже, много тяжелее, чем Лаокоону: за тысячи лет люди ещё больше деградировали, надежда на то, что толпа сможет ощутить тепло Истины от столетия к столетию становится всё более призрачной, и, главное, не было рядом особенного взгляда Кассандры…
Да, метнув в обманного деревянного коня, дара осаждающих Трою данайцев, своё единственное положенное по духовному сану копьё-символ, Лаокоон обрёк себя, обезоруженного, на мучительную смерть в сжимающихся кольцах змия — всё это ради Кассандры, — но он, очевидно, был знаком со старинными письменными пророчествами как о её судьбе при собственно жизни, так и о её великом предназначении в веках и потомках — ведь Лаокоон был храмовый жрец, берите выше, фламин, а они обязательно были люди книжные, знакомые с содержанием хранящихся в храмах книг о тонких уровнях грядущего.
Совсем другое дело Цыганский Барон: как и все таборные цыгане, человек он явно не книжный и потому не мог быть знаком ни с самим «КАТАРСИСом» (да и работа над ним продвинулась тогда лишь до середины), ни с давними об этой книге письменными пророчествами — в силу лишь перечисленного идти на мучительную смерть жрецу цыган было много труднее, чем Лаокоону.
Но с другой стороны, что значат письменные источники для того, кто явно овладел сутью Тайного Знания — и обрёл способность черпать понимание из окружающего непосредственно?! Цыгане и так знамениты исключительной способностью видеть будущее (понятно, лишь грубые его слои), цыганскому же барону, понятно, в грядущем открыты и те слои, которые недоступны разномастным прорицателям из толпы.