Страница:
Позже, обдумывая причину своего смирения, Эффингэм понял, что оно, несомненно, передалось ему от Ханны. Она казалась каким- то непостижимым образом совершенно смирившейся, как будто была приговорена к смерти или уже мертва. Мгновения мольбы были неясны, редки и не облечены в слова. В их основе лежала какая-то капитуляция. Что за капитуляция, что за смирение? Он никак не мог точно определить: уступила ли она Питеру, Долгу, Богу или ка кой-то своей безумной фантазии, была ли в ее основе величайшая dobrodetel" или большой порок. Безусловно было что-то крайнее -- нечто такое, куда ему не следует вторгаться со своими грезами о счастье и свободе.
Леджуры были рады его приезду и простили его. Макс оправился от своего первоначального огорчения и, казалось, теперь с откровенным любопытством приветствовал визиты Эффингэма в соседний дом. Алиса тоже пришла в себя от первой боли, и, хотя в их отношениях и осталась определенная натянутость, Эффингэм подозревал, что она до известной степени была рада видеть его привязанным к недосягаемому объекту, раз уж он не любил ее. Алиса никогда не переставала бояться Элизабет. Привязанность к Ханне привлекала Эффингэма в Райдерс и удерживала его от же нитьбы. Что именно думал Пип, осталось тайной, в его непрерывном и упорном возвращении к этому месту было что-то нездоровое, лишавшее Эффингэма присутствия духа, и временами ему казалось, что Пип получал определенное удовлетворение при виде прекрасного заточенного создания. Однако Пип терпимо отнесся к роли Эффингэма, хотя в его мягком уклончивом взгляде иногда проскальзывала раздражающая давняя мальчишеская издевка.
Поезд замедлил ход, и сердце Эффингэма забилось сильнее от радости и волнения. Конечно, он был безобидным, и, несомненно, все останется как прежде, и все же каждый год он ощущал, что приближается к развязке, какой бы она ни оказалась. Он положил руку на дверь. Ослепительная, пронизанная солнечным светом дымка повисла, как занавеска, над маленькой заброшенной станцией, где одинокая фигурка поджидала на платформе. Милая Алиса. Бедная Алиса.
-- Там появилась новая девушка, по имени Мэриан Тэйлор.
-- Где?
-- Там, Эффи. Ее наняли кем-то вроде компаньонки для Ханны. Она очень образованная, преподавала французский в школе или что- то в этом роде.
-- Откуда ты все это знаешь? Заходила к Ханне? Благодарю тебя за это.
В последние два года Алиса установила кое-какие связи со своей соперницей, отмеченные редкими визитами, и это радовало Эффингэма.
-- Нет. Я просто не могла заставить себя зайти. Думаю, она еще не знает, что я здесь. Дэнис сказал мне.
Алиса продолжала покровительственно относиться к provinivshemusia Дэнису, что удивляло и раздражало Эффингэма. Он не понимал, как она может выносить вид этой маленькой крысы после того случая.
-- Ханна невнятно упомянула в письме о девушке, но я подумал, что речь идет о горничной. Я рад, что в ее окружении появилась женщина, раз уж ты потерпела неудачу в этом деле.
-- Это не мое дело. Как ты знаешь, я сходила навестить Ханну только из любопытства. Не могу сказать, что она мне не понравилась, это невозможно, просто мы не поладили. Во всяком случае, мы друг другу не подходим. Но эта девушка -- да. Приятная и такая милая. Ты должен познакомиться с ней, Эффи. Я пообещала ее пригласить.
. Мысль о том, что все женщины охотятся на него, была не такой уж неприятной.
-- Где ты встретилась с этой девушкой?
-- Внизу на побережье, она пыталась собраться с духом и зайти в море, но ей не удалось.
-- Благоразумное дитя! Ты, надеюсь, больше не плаваешь?
-- Нет, я отказалась от плавания с тех пор, как растолстела и стала похожа на морскую свинку. Кстати, я видела тебя во сне прошлой ночью. Мы плавали вместе. И не только плавали. Ну да ладно.
Это странно -- жизнь, которую человек проживает в снах других людей. Эффингэму было интересно, видит ли его во сне Ханна. Он никогда не спрашивал ее.
-- Ты немного пополнела, но это идет тебе. -- Бедная Алиса теперь действительно становилась толстой: плотная женщина средних лет, любящая собак и носящая твид. Может быть, профессия садовника заставляет человека так выглядеть -- сутулиться и ходить широко расставляя ноги.
Они только что приехали со станции на ее и находились в спальне Эффингэма ( -- модель первого в Великобритании малолитражного автомобиля серийного производства марки . Выпускалась с 1921 по 1939 год). Его большой чемодан, наполовину распакованный, лежал на кровати. G нежностью и досадой он отметил массу безделушек, которыми Алиса любовно украсила его комнату: ракушки на камине, фарфоровые кошечки и собачки, маленькие бесполезные подушечки, вышитые коврики и tresnuvshie блюдца из превосходных чайных сервизов. Абсолютно лишенная вкуса, Алиса была неутомимой посетительницей антикварных магазинов, откуда возвращалась домой, нагруженная ма ленькими потрескавшимися вещицами, купленными баснословно дешево. Алиса была скуповата. С домашними делами она управлялась с ловкостью слона в посудной лавке. Возможно, это тоже было связано с профессией садовника.
-- Как славно ты приготовила мою комнату. А что это за прелестные дикие цветы? Они болотные?
-- Да, это странные плотоядные цветы. Надеюсь, они тебя не съедят. Как жаль, что у нас нет приличных садовых цветов, но проклятый сад отцвел. Теперь, когда у меня появилось время, я должна взяться за него, да.
-- Время?
-- Я оставила работу. Разве я не говорила тебе?
-- Но почему?
-- Готовлюсь к бою. Ты же знаешь, прошло семь лет.
-- Но ты не веришь в это, ты шутишь. В самом деле, почему?
-- Ну, видишь ли, отец стареет. И он практически закончил свою книгу.
-- Он тоже готовится к бою!
-- А когда он закончит ее, я думаю, он внезапно очень состарится. Она так долго была с ним. Это будет похоже на конец его жизни.
Эффингэм похолодел. Он не помнил Макса без этой книги. Действительно, что он станет делать потом?
-- Во всяком случае, -- продолжала Алиса, -- его больше нельзя оставлять одного зимой. Ты не представляешь, как тут зимой. Ну, не совсем представляешь, ты никогда не оставался у нас надолго. Горничные, конечно, замечательные, но нельзя ожидать, что они возьмут на себя такую ответственность. Теперь мы с Пипом оба останемся здесь.
-- С Пипом?
-- Он тоже оставил работу. Разве я не говорила тебе? Он только что опубликовал книгу стихов, я думала, ты видел ее. Теперь он хочет на два года заняться поэзией. Думает, что сможет сделать нечто замечательное.
-- Понимаю. Все трое. Ты убедишь меня, что непременно что-то произойдет. -- Эффингэм в действительности видел благоприятный отзыв на стихи, но не смог заставить себя просмотреть их. Он zaranee знал, что они окажутся слабыми.
Красивая рыжеволосая горничная просунула голову в дверь. Все горничные в Райдерсе были рыжеволосыми, принадлежа к одному из многочисленных норманнских , которые еще сохранились вдоль сильно опустошенного побережья.
-- О, Кэрри, заходи, дорогая, -- сказала Алиса. -- Кэрри приготовит дрова. Они тебе понадобятся, вечерами становится очень холодно. Пойдем в мою комнату и посмотрим на вид.
-- Привет, Кэрри, -- сказал Эффингэм. Он пожал ей руку и увидел, как она покраснела. Он знал, что Кэрри питает к нему большую симпатию. Все горничные были такие очаровательные... Эффингэм мимолетно подумал о Дэнисе Ноулане. Покидая комнату, он мельком взглянул на вазу с плотоядными цветами и подумал, как отвратительно они выглядят.
Комната Эффингэма выходила на море. А из комнаты Алисы открывался вид через долину на Гэйз. На минуту Эффингэм погрузился в созерцание замка, поглощенный тайной его непосредственной близости. Замок занимал такое огромное место в его воображении, что его реальный вид блекнул и ослабевал, но все-таки производил впечатление легкого шока. Затем какое-то движение привлекло его внимание, и он увидел Пипа Леджура -- внизу на террасе с охотничьей собакой Таджем у ног и с биноклем, направленным на соседний дом. Эффингэм, нахмурившись, отступил.
-- Пип такой романтик, -- сказала Алиса. Она хотела защитить Пипа от нападок Эффингэма.
-- Ханна нас всех делает романтиками, -- у него не было намерения причинить боль Алисе. Он примиряюще улыбнулся.
-- Жаль, что я не смогла сделать из тебя романтика, Эффи. Все в порядке, не паникуй, я не собираюсь начинать сначала.
Эффингэм смотрел на ее короткий прямой, сильно напудренный нос, небольшую мягкую верхнюю губу, короткие подобранные светлые волосы. Ее щеки стали полнее. Она больше не была хорошенькой девушкой, но безусловно была красивой, импозантной женщиной средних лет, рожденной, чтобы стать чьей-нибудь опорой. Как жаль, что она так и не вышла замуж. Когда он смотрел на ее волевое лицо, пылающее под его взглядом, ему становилось стыдно из-за ее уязвимости.
-- Ты покраснела, Алиса! -- Он наклонился к ней.
-- Нет, Эффи. Мне следовало сказать тебе на станции. Я ужасно простудилась.
. Ему не хотелось появляться перед Ханной с простудой. Он боялся заразить Ханну и не хотел видеть ее простуженной. Он поцеловал Алису в губы.
Минуту она смотрела на него знакомым голодным, преследующим взглядом, затем улыбнулась, став похожей на брата.
-- Очень мило с твоей стороны. А теперь пойдем вниз к папе.
Обернувшись, Эффингэм увидел на кровати то, что при первом взгляде показалось белой фигурой. Теперь он рассмотрел, что постель была покрыта раковинами. Алиса собрала огромную коллекцию местных раковин, в которую Эффингэм время от времени вносил свой вклад.
-- Ты достала все свои раковины. Я помню девушку из цветов в одном рассказе, но я не могу припомнить девушки, сделанной из ракушек. Это такое очарование.
-- Очаровать тебя! Позволь мне дать тебе немного. -- Она подобрала горсть мелких ракушек и положила ему в карман. Они пошли вниз.
На террасе золотистая собака бросилась к Эффингэму, поставила лапы ему на жилет, а затем упала на спину и пушистым вихрем откатилась назад, раскрыв пасть наподобие улыбки и подергивая лапами. Какое-то время ушло на то, чтобы принять эти свидетельства почтения.
-- Привет, Тадж. Привет, Пип.
-- . Привет, Эффи.
В то время как Алиса располнела, Пип, казалось, стал еще тоньше и стройнее. Он напоминал теперь жгут с мягкими шелковистыми остатками волос на лысеющей голове и с влажным подвижным ртом, его свежее лицо -- уменьшенный вариант лица Алисы. Узкие серо-голубые глаза Пипа постоянно вспыхивали и расширялись от собственных шуток. Укрепления были возведены.
-- Хочешь взглянуть?
-- Нет, спасибо. -- Конечно, Пип должен бы уже понять его отрицательное отношение к такому несовершенству вкуса. -- Я иду к Максу. Увидимся позже.
Он бросил последний взгляд поверх головы Пипа на на ходящийся сейчас в тени Гэйз, на покрытый красной фуксией склон холма под ним и темную линию болота вдалеке.
-- Мы расстанемся здесь, -- сказала Алиса. Как монахиня, vedushshaia его в какое-то высшее общество, она задержалась у порога. Он был тронут ее слегка нелепой деликатностью, с которой она относилась к его взаимоотношениям с отцом.
Кабинет Макса выходил на противоположную от моря сторону, отсюда открывался вид на покрытую камнями общипанную траву, карликовые кусты и желтовато-серый склон Скаррона позади. Болота не было видно.
Эффингэм подошел к двери. У него возникло мучительное чувство необходимости предстоящей встречи, чувство, будто он пришел в себя или внезапно взял себя в руки. Он, бесспорно, уважал занятия Макса. В известном смысле Макс жил совсем иной жизнью. Он накопил здесь так много полезного. И как бы вера Эффингэма ни колебалась, когда он отсутствовал, при каждом возвращении она возрождалась вновь. Он улыбнулся своему внезапному трепету. В конце концов, он был рад узнать, что прежняя магия не ослабла. Он тихо постучал, подождал и затем услышал давно знакомый и ни на что не похожий звук. Из комнаты раздалось хриплое монотонное пение. Он открыл дверь.
Там вилась дымка от выкуренных сигар. Забыв о нем, Макс сидел в сумерках, спиной к двери, занавески были наполовину задернуты. Он вполголоса напевал незамысловатую мелодию -- хор из .
Эффингэм сел позади него. Нащупал в своем кармане острые осколки раковин, которые дала ему Алиса. Должно быть, где-то по дороге он, волнуясь, сломал их. Он всмотрелся в исцеляющие знакомые строки.
Зевс, который ведет людей к пониманию, установил закон: мы должны учиться через страдание. Когда печальная забота и воспоминания о боли ниспадают на сердце во сне, так даже против нашей воли мудрость нисходит бременем на нас.
ГЛАВА 10
-- Я никогда не видела столько зайцев вокруг, -- сказала Алиса. -- Они, кажется, совсем обезумели.
-- Это не их месяц, -- возразил Эффингэм. -- Рыбачила в последнее время? -- Он почти не понимал, что говорит. Было утро следующего дня, он шел навестить Ханну и чувствовал убийственное раздражение против Алисы, объявившей, что пойдет с ним.
-- Почти нет, -- ответила Алиса. -- Форель еле-еле идет, а для хариуса еще слишком рано. Нужно дождаться бабьего лета.
Действительно, множество зайцев носилось и прыгало по яркой зелени холма. Эффингэм и Алиса шли по удаленной от моря тропинке, проходившей над деревней, пересекая ручей в самом высоком месте, там, где он падал множеством маленьких водопадов, вытекая из своего истока -- темного болота. Пара канюков кружила над головой в солнечном небе.
Склон холма все еще хранил следы огромного потока. Широкая полоса черной болотистой почвы и разбросанные камни показывали, где он сошел. Теперь безвредный ручей, темный, как сама земля, падая и поблескивая на солнце, извивался меж берегов. Они пересекли его, перебираясь с одного круглого блестящего валуна на другой. Эффингэм рассеянно подал Алисе руку.
Его первая встреча с Ханной каждый раз доставляла ему много волнений. Когда он был вдали от нее, их отношения казались ему почти совершенно ясными. Но, приближаясь снова к реально существующей, живой Ханне, он понимал -- большая часть здания создана его собственным воображением. То, что он восхитительным и неопределенным образом нравился ей, -- более того, она даже была влюблена в него, в ее отсутствие казалось догмой. В непос редственной близости его мечты подвергались тяжелому испытанию, прежде чем воплотиться в действительность. Хотя позже Эффингэм находил сочетание воображаемого и реального вполне уместным и естественным. Секс, любовь -все это, в конце концов, в значительной степени было делом воображения. Только первая встреча вызывала большую тревогу. К тому же были и предчувствия, что какие-то изменения он все же найдет. В конце концов, такая странная ситуация не могла продолжаться вечно. Или могла? Не то чтобы он представлял Ханну звездой, которая становится все меньше и меньше и затем взрывается. Он и в себе не только не ощущал прилива силы, но напротив, обнаружил исчезновение собственной воли и решимости.
Не то чтобы он ожидал, что Ханна внезапно убежит из своей тюрьмы или неожиданно потребует, чтобы ее спасли, хотя если она это когда-нибудь сделает, то он должен будет прийти ей на помощь. Но нет, сказал он себе, она никогда не попросит об этом. И все же положение должно измениться. Но кто изменит его? Или кто начнет менять его, ибо стоит только произойти каким-то изменениям, как фигуры, так причудливо вплетенные в спокойный gobelen, окажутся выброшенными в непредсказуемую жизнь. Эффингэм вспомнил замечание Алисы о подготовке к бою и содрогнулся при мысли, какими неприятностями может обернуться любое действие. Конечно, он не верил в легенду про семь лет. И все же для кого- то это был большой срок. Например, для Питера Крен-Смита. Он снова содрогнулся.
-- Да ведь это Тадж! -- Пес бросился к Алисе, испачкал ей юбку грязными лапами и забегал вокруг нее. -- Должно быть, где-то поблизости Пип. Он рано ушел поохотиться.
С холма раздался отдаленный крик и показалась фигура, идущая по камням вдали у ручья, где Скаррон раскалывался на ряд желтоватых каменистых осыпей, спускавшихся по устланному травой склону. Когда Пип подошел поближе с тяжелым дробовиком под мышкой, стало видно, что он несет пару фазанов. Эффингэму это не понравилось. Вся территория, насколько мог видеть глаз, принадлежала Ханне. Небрежное браконьерство Пипа казалось Эффингэму мелочным и бестактным, вовсе не соответствующим потен циальному величию его роли.
Алиса, знавшая, как Эффингэм относится к браконьерству, сказала:
-- О, Пип, ты же сказал, что пойдешь на побережье по охотиться на казарок!
-- Я слишком поздно встал, -- он ухмыльнулся Эффингэму. -- Идешь засвидетельствовать почтение, а, Эффи? Эффингэм ничего не ответил. На мгновение он чуть не потерял сознание от подавленной ярости. Он никогда не поймет Пипа. Теперь он смотрел на мальчишку, весело повернувшегося к сестре, чтобы рассказать ей о воронах, которых видел в Скарроне. Пип все еще выглядел до нелепости молодым, несмотря на то что начал лысеть. Из ворота грязной разорванной рубашки торчала длинная шея и маленькая голова. Его щека покраснела от солнца и была по-девичьи гладкой. Когда он говорил, лицо его подергивалось. Он продолжал бросать шаловливые взгляды на Эффингэма. Ружье, прижатое к бедру, шло ему. Эффингэм, испытывавший ужас перед огнестрельным оружием, подумал об этом со смешанным чувством восхищения и ужаса. Пип принадлежал к какой-то совершенно другой породе, и он в это мгновение увидел его не смешным, бесчувственным юношей, а архаическим стройным улыбающимся Аполлоном, непостижимым и опасным.
Из убитых птиц капала кровь. Эффингэм встряхнулся и только sobralsia объявить, что он уходит, как над плечом Пипа, на холме у болота, в поле его зрения попала картина: мужчина и девушка шли по тропинке из Гэйза. Минуту спустя он узнал в мужчине Дэниса Ноулана. Пип и Алиса прекратили болтать.
-- Это мисс Тэйлор с Дэнисом, -- сказала Алиса. -- Думаю, мне следует пригласить ее на ленч. Пип окликнул их:
-- Доброе утро, Дэнис!
-- Доброе утро, сэр.
Пип определенно испытывал симпатию к Дэнису. Эффингэм подумал, что было бы, если бы кто-то напал на его сестру, и тут обратил внимание на девушку. Хорошенькой ее не назовешь, но у нее сильное, интересное лицо с длинным, как у собаки, носом, небольшими яркими карими глазами и энергичным, сжатым ртом. Оно как нельзя лучше выражало ее суть и было спокойным и серьезным, когда она взглянула на Эффингэма.
Алиса представила:
-- Мистер Купер. Мой брат. Мисс Тэйлор.
-- Привет.
-- Вы недавно в этих краях? -- спросил Эффингэм.
-- Да. И я потрясена. Я не ожидала такого необыкновенного пейзажа. Нужно время, чтобы привыкнуть к нему. Скорее величественный, чем красивый, не правда ли? -- У нее был приятный ясный голос.
Эффингэма позабавило ее желание понравиться ему. Он произнес еще несколько общих фраз, затем к ним присоединилась Алиса. К концу разговора он ясно понял мисс Тэйлор со всей ее нелепой застенчивостью -- умная девушка, более молодой вариант Элизабет.
Внезапно их внимание привлек Тадж, который убегал обследовать низовье ручья, а теперь обнаружил Дэниса, стоявшего немного в стороне от группы. Пес как будто обезумел: он бросился к Дэнису с задыхающимся, возбужденным лаем и забегал вокруг него, хвост его так вилял, что охватывал все тело.
-- Тадж обожает Дэниса, -- сказала Алиса. -- Он никак не может забыть его. Дэнис дрессировал Таджа, когда жил у нас, тот еще был щенком.
Дэнис немедленно погрузился в общение с Таджем. Он сел на траву и позволил собаке вскарабкаться на себя и лизнуть в лицо. Эффингэм счел такую бесцеремонность совершенно невежливой. Он взглянул на двух женщин и увидел, что они наблюдают эту malen'kuiu сцену с нежными заинтересованными лицами. Он неодобрительно кашлянул:
-- Я должен идти.
-- Вы направляетесь в Гэйз? -- спросила мисс Тэйлор. -- Полагаю, миссис Крен-Смит ждет вас. -- Она не смогла скрыть любопытства, когда посмотрела на Эффингэма. Он почувствовал минутное беспокойство. Девушка не была , возможно, с ней придется считаться. Но Эффингэм не мог видеть в этом милом юном создании врага. Он улыбнулся ей, и она тоже ответила улыбкой.
Пип, до этого рассказывавший Дэнису о доблести, проявленной сегодня утром Таджем, теперь присоединился к ним.
-- Мне пора возвращаться назад. Я встал в пять. Было приятно познакомиться с вами, мисс Тэйлор. Надеюсь, вы придете в Райдерс навестить нас?
-- С удовольствием.
-- Да, мы должны назначить день, -- неопределенно сказала Алиса.
Мисс Тэйлор посмотрела на трофеи Пипа:
-- Бедные птицы!
-- Вы вегетарианка? -- спросила Алиса.
Эффингэм быстро взглянул на девушку. Злая насмешка вопроса не ускользнула от нее, и тотчас же ему стало ясно, что она имеет представление о положении дел. Кто-то, должно быть, рассказал ей о бедной Алисе. Он почувствовал раздражение против своей подруги, но одновременно возникло желание и защитить ее.
Мисс Тэйлор слегка покраснела и улыбнулась:
-- На самом деле нет! Я не претворяю в жизнь то, что проповедую. Городские жители так испорчены, но я уверена, что стала бы вегетарианкой, если бы мне самой пришлось убивать животных.
-- Доброе утро всем!
Громкий голос прямо за спиной заставил Эффингэма подскочить. Все обернулись.
Джералд Скоттоу и Джеймси Эверкрич, шаги которых перекрыл шум падающего ручья, подошли от нижнего холма долины вплотную к маленькой, поглощенной разговором группе.
-- Доброе утро, -- ответили они, Алиса натянуто, Эффингэм вежливо, Пип развязно, Дэнис ничего не сказал, а мисс Тэйлор -- с каким-то чуть заметным волнением. Эффингэм ощутил это волнение и bystro взглянул на Скоттоу, затем он заметил, как Джеймси подмигнул мисс Тэйлор. Вот откуда, несомненно, исходила ее информация относительно Алисы. Эффингэм почувствовал отвращение к Скоттоу и Джеймси. Они оба были с ружьями, и две пары корич невых ушей торчали из охотничьей сумки Джеймси. Два безрассудных зайца не будут больше прыгать по лужайкам.
-- Как приятно встретить вас всех вместе, -- сказал Скоттоу, -- нам не часто так везет. Полагаю, мистер Купер идет навестить нас? Хорошо! Знаете ли, мы скучали без вас. Вы пренебрегали нами. Удачное было утро, мистер Леджур? Я вижу, вы подстрелили двух прекрасных птиц миссис Крен-Смит.
Пип улыбнулся. Он повернулся к Дэнису, и Дэнис, как по команде, встал перед ним. Пип передал ему фазанов и, не торопясь, направился к Райдерсу. Маленький инцидент произошел непринужденно, как хорошо отрепетированная церемония или как сцена из балета. Скоттоу посмотрел ему вслед с выражением комического страдания на лице.
-- О, мисс Леджур, надеюсь, я не обидел вашего брата. Я просто пошутил. Скажите ему, пожалуйста, что я пошутил.
-- Я должен идти, -- снова сказал Эффингэм. Присутствие оружия беспокоило его. На неожиданной встрече, казалось, лежала тень настоящей кровавой битвы.
Дэнис с фазанами уже направился к Гэйзу. Мисс Тэйлор явно колебалась.
Скоттоу оживленно сказал:
-- Что ж, мы с Джеймси намерены продолжить свои кровожадные подвиги. Вижу, мисс Тэйлор не одобряет этого, но, уверен, она не откажется от тушеного зайца. Пойдем, Джеймси.
Большая квадратная и тонкая мальчишеская фигуры отправились дальше, вверх по холму, и стали переходить через ручей, их силуэты появились теперь на фоне синего неба. Трое оставшихся направились к замку. Инцидент и чувство разделенной, но невысказанной мысли на минуту сблизило их. Эффингэм молча шел между двумя женщинами. Мисс Тэйлор взглянула на своих спутников, а затем, нахмурившись, посмотрела вперед. Увидев уголком глаза столь решительное выражение неодобрения, Эффингэм подумал, что эта неиспорченная молодая женщина стала и вправду новым явлением в их прежнем положении и, вероятно, может оказаться активной. Его привел в некоторое замешательство собственный вывод в отношении ее неиспорченности. Значит, все остальные были isporchennymi?
Чтобы отвлечься, Эффингэм начал расспрашивать мисс Тэйлор о том, что она делала до приезда в Гэйз, о ее университетской деятельности и о времени, проведенном в Париже. Он говорил с ней вполне естественно, как будто она была молодой студенткой, а он снова стал преподавателем. И вскоре заметил, что она стала себя вести с ним непринужденнее. Агрессивное и одновременно застенчивое выражение лица исчезло. Алиса демонстративно молчала. Они достигли ворот замка.
-- Я слышала, мистер Леджур ученый и занимается греческим, -- сказала мисс Тэйлор, чтобы вовлечь в разговор Алису. -- Мне бы так хотелось знать греческий. Я самостоятельно выучила немецкий, но у меня никогда не хватало силы воли, чтобы взяться за греческий.
-- Я могу поучить вас греческому, -- предложил Эффингэм.
Алиса чуть вздрогнула, откинув голову назад.
, -- подумал Эффингэм, но слова уже не вернуть назад. Мисс Тэйлор покраснела. Она посмотрела на отвернувшуюся Алису, затем на Эффингэма. За секунду какая-то незримая связь возникла между ними. , -- думал Эффингэм.
-- Если, разумеется, вы захотите, -- поспешно добавил он, чтобы сгладить резкость впечатления, -- я мог бы дать вам пару уроков, просто чтобы вы могли начать.
-- Как любезно с вашей стороны. Я посмотрю, будет ли у меня время, хорошо? -- ответила мисс Тэйлор. , -- подумал он.
-- Где Тадж? -- спросила Алиса. -- Он не вернулся с Пипом. Мне казалось, он с нами.
-- Собака? -- переспросила мисс Тэйлор. -- Она только что побежала за Дэнисом.
-- Проклятье! -- воскликнула Алиса. -- Теперь мне придется зайти за ним. Уж если он с Дэнисом, он ни за что не вернется домой добровольно.
-- Может, мне привести его? -- предложила мисс Тэйлор.
Леджуры были рады его приезду и простили его. Макс оправился от своего первоначального огорчения и, казалось, теперь с откровенным любопытством приветствовал визиты Эффингэма в соседний дом. Алиса тоже пришла в себя от первой боли, и, хотя в их отношениях и осталась определенная натянутость, Эффингэм подозревал, что она до известной степени была рада видеть его привязанным к недосягаемому объекту, раз уж он не любил ее. Алиса никогда не переставала бояться Элизабет. Привязанность к Ханне привлекала Эффингэма в Райдерс и удерживала его от же нитьбы. Что именно думал Пип, осталось тайной, в его непрерывном и упорном возвращении к этому месту было что-то нездоровое, лишавшее Эффингэма присутствия духа, и временами ему казалось, что Пип получал определенное удовлетворение при виде прекрасного заточенного создания. Однако Пип терпимо отнесся к роли Эффингэма, хотя в его мягком уклончивом взгляде иногда проскальзывала раздражающая давняя мальчишеская издевка.
Поезд замедлил ход, и сердце Эффингэма забилось сильнее от радости и волнения. Конечно, он был безобидным, и, несомненно, все останется как прежде, и все же каждый год он ощущал, что приближается к развязке, какой бы она ни оказалась. Он положил руку на дверь. Ослепительная, пронизанная солнечным светом дымка повисла, как занавеска, над маленькой заброшенной станцией, где одинокая фигурка поджидала на платформе. Милая Алиса. Бедная Алиса.
-- Там появилась новая девушка, по имени Мэриан Тэйлор.
-- Где?
-- Там, Эффи. Ее наняли кем-то вроде компаньонки для Ханны. Она очень образованная, преподавала французский в школе или что- то в этом роде.
-- Откуда ты все это знаешь? Заходила к Ханне? Благодарю тебя за это.
В последние два года Алиса установила кое-какие связи со своей соперницей, отмеченные редкими визитами, и это радовало Эффингэма.
-- Нет. Я просто не могла заставить себя зайти. Думаю, она еще не знает, что я здесь. Дэнис сказал мне.
Алиса продолжала покровительственно относиться к provinivshemusia Дэнису, что удивляло и раздражало Эффингэма. Он не понимал, как она может выносить вид этой маленькой крысы после того случая.
-- Ханна невнятно упомянула в письме о девушке, но я подумал, что речь идет о горничной. Я рад, что в ее окружении появилась женщина, раз уж ты потерпела неудачу в этом деле.
-- Это не мое дело. Как ты знаешь, я сходила навестить Ханну только из любопытства. Не могу сказать, что она мне не понравилась, это невозможно, просто мы не поладили. Во всяком случае, мы друг другу не подходим. Но эта девушка -- да. Приятная и такая милая. Ты должен познакомиться с ней, Эффи. Я пообещала ее пригласить.
. Мысль о том, что все женщины охотятся на него, была не такой уж неприятной.
-- Где ты встретилась с этой девушкой?
-- Внизу на побережье, она пыталась собраться с духом и зайти в море, но ей не удалось.
-- Благоразумное дитя! Ты, надеюсь, больше не плаваешь?
-- Нет, я отказалась от плавания с тех пор, как растолстела и стала похожа на морскую свинку. Кстати, я видела тебя во сне прошлой ночью. Мы плавали вместе. И не только плавали. Ну да ладно.
Это странно -- жизнь, которую человек проживает в снах других людей. Эффингэму было интересно, видит ли его во сне Ханна. Он никогда не спрашивал ее.
-- Ты немного пополнела, но это идет тебе. -- Бедная Алиса теперь действительно становилась толстой: плотная женщина средних лет, любящая собак и носящая твид. Может быть, профессия садовника заставляет человека так выглядеть -- сутулиться и ходить широко расставляя ноги.
Они только что приехали со станции на ее и находились в спальне Эффингэма ( -- модель первого в Великобритании малолитражного автомобиля серийного производства марки . Выпускалась с 1921 по 1939 год). Его большой чемодан, наполовину распакованный, лежал на кровати. G нежностью и досадой он отметил массу безделушек, которыми Алиса любовно украсила его комнату: ракушки на камине, фарфоровые кошечки и собачки, маленькие бесполезные подушечки, вышитые коврики и tresnuvshie блюдца из превосходных чайных сервизов. Абсолютно лишенная вкуса, Алиса была неутомимой посетительницей антикварных магазинов, откуда возвращалась домой, нагруженная ма ленькими потрескавшимися вещицами, купленными баснословно дешево. Алиса была скуповата. С домашними делами она управлялась с ловкостью слона в посудной лавке. Возможно, это тоже было связано с профессией садовника.
-- Как славно ты приготовила мою комнату. А что это за прелестные дикие цветы? Они болотные?
-- Да, это странные плотоядные цветы. Надеюсь, они тебя не съедят. Как жаль, что у нас нет приличных садовых цветов, но проклятый сад отцвел. Теперь, когда у меня появилось время, я должна взяться за него, да.
-- Время?
-- Я оставила работу. Разве я не говорила тебе?
-- Но почему?
-- Готовлюсь к бою. Ты же знаешь, прошло семь лет.
-- Но ты не веришь в это, ты шутишь. В самом деле, почему?
-- Ну, видишь ли, отец стареет. И он практически закончил свою книгу.
-- Он тоже готовится к бою!
-- А когда он закончит ее, я думаю, он внезапно очень состарится. Она так долго была с ним. Это будет похоже на конец его жизни.
Эффингэм похолодел. Он не помнил Макса без этой книги. Действительно, что он станет делать потом?
-- Во всяком случае, -- продолжала Алиса, -- его больше нельзя оставлять одного зимой. Ты не представляешь, как тут зимой. Ну, не совсем представляешь, ты никогда не оставался у нас надолго. Горничные, конечно, замечательные, но нельзя ожидать, что они возьмут на себя такую ответственность. Теперь мы с Пипом оба останемся здесь.
-- С Пипом?
-- Он тоже оставил работу. Разве я не говорила тебе? Он только что опубликовал книгу стихов, я думала, ты видел ее. Теперь он хочет на два года заняться поэзией. Думает, что сможет сделать нечто замечательное.
-- Понимаю. Все трое. Ты убедишь меня, что непременно что-то произойдет. -- Эффингэм в действительности видел благоприятный отзыв на стихи, но не смог заставить себя просмотреть их. Он zaranee знал, что они окажутся слабыми.
Красивая рыжеволосая горничная просунула голову в дверь. Все горничные в Райдерсе были рыжеволосыми, принадлежа к одному из многочисленных норманнских , которые еще сохранились вдоль сильно опустошенного побережья.
-- О, Кэрри, заходи, дорогая, -- сказала Алиса. -- Кэрри приготовит дрова. Они тебе понадобятся, вечерами становится очень холодно. Пойдем в мою комнату и посмотрим на вид.
-- Привет, Кэрри, -- сказал Эффингэм. Он пожал ей руку и увидел, как она покраснела. Он знал, что Кэрри питает к нему большую симпатию. Все горничные были такие очаровательные... Эффингэм мимолетно подумал о Дэнисе Ноулане. Покидая комнату, он мельком взглянул на вазу с плотоядными цветами и подумал, как отвратительно они выглядят.
Комната Эффингэма выходила на море. А из комнаты Алисы открывался вид через долину на Гэйз. На минуту Эффингэм погрузился в созерцание замка, поглощенный тайной его непосредственной близости. Замок занимал такое огромное место в его воображении, что его реальный вид блекнул и ослабевал, но все-таки производил впечатление легкого шока. Затем какое-то движение привлекло его внимание, и он увидел Пипа Леджура -- внизу на террасе с охотничьей собакой Таджем у ног и с биноклем, направленным на соседний дом. Эффингэм, нахмурившись, отступил.
-- Пип такой романтик, -- сказала Алиса. Она хотела защитить Пипа от нападок Эффингэма.
-- Ханна нас всех делает романтиками, -- у него не было намерения причинить боль Алисе. Он примиряюще улыбнулся.
-- Жаль, что я не смогла сделать из тебя романтика, Эффи. Все в порядке, не паникуй, я не собираюсь начинать сначала.
Эффингэм смотрел на ее короткий прямой, сильно напудренный нос, небольшую мягкую верхнюю губу, короткие подобранные светлые волосы. Ее щеки стали полнее. Она больше не была хорошенькой девушкой, но безусловно была красивой, импозантной женщиной средних лет, рожденной, чтобы стать чьей-нибудь опорой. Как жаль, что она так и не вышла замуж. Когда он смотрел на ее волевое лицо, пылающее под его взглядом, ему становилось стыдно из-за ее уязвимости.
-- Ты покраснела, Алиса! -- Он наклонился к ней.
-- Нет, Эффи. Мне следовало сказать тебе на станции. Я ужасно простудилась.
. Ему не хотелось появляться перед Ханной с простудой. Он боялся заразить Ханну и не хотел видеть ее простуженной. Он поцеловал Алису в губы.
Минуту она смотрела на него знакомым голодным, преследующим взглядом, затем улыбнулась, став похожей на брата.
-- Очень мило с твоей стороны. А теперь пойдем вниз к папе.
Обернувшись, Эффингэм увидел на кровати то, что при первом взгляде показалось белой фигурой. Теперь он рассмотрел, что постель была покрыта раковинами. Алиса собрала огромную коллекцию местных раковин, в которую Эффингэм время от времени вносил свой вклад.
-- Ты достала все свои раковины. Я помню девушку из цветов в одном рассказе, но я не могу припомнить девушки, сделанной из ракушек. Это такое очарование.
-- Очаровать тебя! Позволь мне дать тебе немного. -- Она подобрала горсть мелких ракушек и положила ему в карман. Они пошли вниз.
На террасе золотистая собака бросилась к Эффингэму, поставила лапы ему на жилет, а затем упала на спину и пушистым вихрем откатилась назад, раскрыв пасть наподобие улыбки и подергивая лапами. Какое-то время ушло на то, чтобы принять эти свидетельства почтения.
-- Привет, Тадж. Привет, Пип.
-- . Привет, Эффи.
В то время как Алиса располнела, Пип, казалось, стал еще тоньше и стройнее. Он напоминал теперь жгут с мягкими шелковистыми остатками волос на лысеющей голове и с влажным подвижным ртом, его свежее лицо -- уменьшенный вариант лица Алисы. Узкие серо-голубые глаза Пипа постоянно вспыхивали и расширялись от собственных шуток. Укрепления были возведены.
-- Хочешь взглянуть?
-- Нет, спасибо. -- Конечно, Пип должен бы уже понять его отрицательное отношение к такому несовершенству вкуса. -- Я иду к Максу. Увидимся позже.
Он бросил последний взгляд поверх головы Пипа на на ходящийся сейчас в тени Гэйз, на покрытый красной фуксией склон холма под ним и темную линию болота вдалеке.
-- Мы расстанемся здесь, -- сказала Алиса. Как монахиня, vedushshaia его в какое-то высшее общество, она задержалась у порога. Он был тронут ее слегка нелепой деликатностью, с которой она относилась к его взаимоотношениям с отцом.
Кабинет Макса выходил на противоположную от моря сторону, отсюда открывался вид на покрытую камнями общипанную траву, карликовые кусты и желтовато-серый склон Скаррона позади. Болота не было видно.
Эффингэм подошел к двери. У него возникло мучительное чувство необходимости предстоящей встречи, чувство, будто он пришел в себя или внезапно взял себя в руки. Он, бесспорно, уважал занятия Макса. В известном смысле Макс жил совсем иной жизнью. Он накопил здесь так много полезного. И как бы вера Эффингэма ни колебалась, когда он отсутствовал, при каждом возвращении она возрождалась вновь. Он улыбнулся своему внезапному трепету. В конце концов, он был рад узнать, что прежняя магия не ослабла. Он тихо постучал, подождал и затем услышал давно знакомый и ни на что не похожий звук. Из комнаты раздалось хриплое монотонное пение. Он открыл дверь.
Там вилась дымка от выкуренных сигар. Забыв о нем, Макс сидел в сумерках, спиной к двери, занавески были наполовину задернуты. Он вполголоса напевал незамысловатую мелодию -- хор из .
Эффингэм сел позади него. Нащупал в своем кармане острые осколки раковин, которые дала ему Алиса. Должно быть, где-то по дороге он, волнуясь, сломал их. Он всмотрелся в исцеляющие знакомые строки.
Зевс, который ведет людей к пониманию, установил закон: мы должны учиться через страдание. Когда печальная забота и воспоминания о боли ниспадают на сердце во сне, так даже против нашей воли мудрость нисходит бременем на нас.
ГЛАВА 10
-- Я никогда не видела столько зайцев вокруг, -- сказала Алиса. -- Они, кажется, совсем обезумели.
-- Это не их месяц, -- возразил Эффингэм. -- Рыбачила в последнее время? -- Он почти не понимал, что говорит. Было утро следующего дня, он шел навестить Ханну и чувствовал убийственное раздражение против Алисы, объявившей, что пойдет с ним.
-- Почти нет, -- ответила Алиса. -- Форель еле-еле идет, а для хариуса еще слишком рано. Нужно дождаться бабьего лета.
Действительно, множество зайцев носилось и прыгало по яркой зелени холма. Эффингэм и Алиса шли по удаленной от моря тропинке, проходившей над деревней, пересекая ручей в самом высоком месте, там, где он падал множеством маленьких водопадов, вытекая из своего истока -- темного болота. Пара канюков кружила над головой в солнечном небе.
Склон холма все еще хранил следы огромного потока. Широкая полоса черной болотистой почвы и разбросанные камни показывали, где он сошел. Теперь безвредный ручей, темный, как сама земля, падая и поблескивая на солнце, извивался меж берегов. Они пересекли его, перебираясь с одного круглого блестящего валуна на другой. Эффингэм рассеянно подал Алисе руку.
Его первая встреча с Ханной каждый раз доставляла ему много волнений. Когда он был вдали от нее, их отношения казались ему почти совершенно ясными. Но, приближаясь снова к реально существующей, живой Ханне, он понимал -- большая часть здания создана его собственным воображением. То, что он восхитительным и неопределенным образом нравился ей, -- более того, она даже была влюблена в него, в ее отсутствие казалось догмой. В непос редственной близости его мечты подвергались тяжелому испытанию, прежде чем воплотиться в действительность. Хотя позже Эффингэм находил сочетание воображаемого и реального вполне уместным и естественным. Секс, любовь -все это, в конце концов, в значительной степени было делом воображения. Только первая встреча вызывала большую тревогу. К тому же были и предчувствия, что какие-то изменения он все же найдет. В конце концов, такая странная ситуация не могла продолжаться вечно. Или могла? Не то чтобы он представлял Ханну звездой, которая становится все меньше и меньше и затем взрывается. Он и в себе не только не ощущал прилива силы, но напротив, обнаружил исчезновение собственной воли и решимости.
Не то чтобы он ожидал, что Ханна внезапно убежит из своей тюрьмы или неожиданно потребует, чтобы ее спасли, хотя если она это когда-нибудь сделает, то он должен будет прийти ей на помощь. Но нет, сказал он себе, она никогда не попросит об этом. И все же положение должно измениться. Но кто изменит его? Или кто начнет менять его, ибо стоит только произойти каким-то изменениям, как фигуры, так причудливо вплетенные в спокойный gobelen, окажутся выброшенными в непредсказуемую жизнь. Эффингэм вспомнил замечание Алисы о подготовке к бою и содрогнулся при мысли, какими неприятностями может обернуться любое действие. Конечно, он не верил в легенду про семь лет. И все же для кого- то это был большой срок. Например, для Питера Крен-Смита. Он снова содрогнулся.
-- Да ведь это Тадж! -- Пес бросился к Алисе, испачкал ей юбку грязными лапами и забегал вокруг нее. -- Должно быть, где-то поблизости Пип. Он рано ушел поохотиться.
С холма раздался отдаленный крик и показалась фигура, идущая по камням вдали у ручья, где Скаррон раскалывался на ряд желтоватых каменистых осыпей, спускавшихся по устланному травой склону. Когда Пип подошел поближе с тяжелым дробовиком под мышкой, стало видно, что он несет пару фазанов. Эффингэму это не понравилось. Вся территория, насколько мог видеть глаз, принадлежала Ханне. Небрежное браконьерство Пипа казалось Эффингэму мелочным и бестактным, вовсе не соответствующим потен циальному величию его роли.
Алиса, знавшая, как Эффингэм относится к браконьерству, сказала:
-- О, Пип, ты же сказал, что пойдешь на побережье по охотиться на казарок!
-- Я слишком поздно встал, -- он ухмыльнулся Эффингэму. -- Идешь засвидетельствовать почтение, а, Эффи? Эффингэм ничего не ответил. На мгновение он чуть не потерял сознание от подавленной ярости. Он никогда не поймет Пипа. Теперь он смотрел на мальчишку, весело повернувшегося к сестре, чтобы рассказать ей о воронах, которых видел в Скарроне. Пип все еще выглядел до нелепости молодым, несмотря на то что начал лысеть. Из ворота грязной разорванной рубашки торчала длинная шея и маленькая голова. Его щека покраснела от солнца и была по-девичьи гладкой. Когда он говорил, лицо его подергивалось. Он продолжал бросать шаловливые взгляды на Эффингэма. Ружье, прижатое к бедру, шло ему. Эффингэм, испытывавший ужас перед огнестрельным оружием, подумал об этом со смешанным чувством восхищения и ужаса. Пип принадлежал к какой-то совершенно другой породе, и он в это мгновение увидел его не смешным, бесчувственным юношей, а архаическим стройным улыбающимся Аполлоном, непостижимым и опасным.
Из убитых птиц капала кровь. Эффингэм встряхнулся и только sobralsia объявить, что он уходит, как над плечом Пипа, на холме у болота, в поле его зрения попала картина: мужчина и девушка шли по тропинке из Гэйза. Минуту спустя он узнал в мужчине Дэниса Ноулана. Пип и Алиса прекратили болтать.
-- Это мисс Тэйлор с Дэнисом, -- сказала Алиса. -- Думаю, мне следует пригласить ее на ленч. Пип окликнул их:
-- Доброе утро, Дэнис!
-- Доброе утро, сэр.
Пип определенно испытывал симпатию к Дэнису. Эффингэм подумал, что было бы, если бы кто-то напал на его сестру, и тут обратил внимание на девушку. Хорошенькой ее не назовешь, но у нее сильное, интересное лицо с длинным, как у собаки, носом, небольшими яркими карими глазами и энергичным, сжатым ртом. Оно как нельзя лучше выражало ее суть и было спокойным и серьезным, когда она взглянула на Эффингэма.
Алиса представила:
-- Мистер Купер. Мой брат. Мисс Тэйлор.
-- Привет.
-- Вы недавно в этих краях? -- спросил Эффингэм.
-- Да. И я потрясена. Я не ожидала такого необыкновенного пейзажа. Нужно время, чтобы привыкнуть к нему. Скорее величественный, чем красивый, не правда ли? -- У нее был приятный ясный голос.
Эффингэма позабавило ее желание понравиться ему. Он произнес еще несколько общих фраз, затем к ним присоединилась Алиса. К концу разговора он ясно понял мисс Тэйлор со всей ее нелепой застенчивостью -- умная девушка, более молодой вариант Элизабет.
Внезапно их внимание привлек Тадж, который убегал обследовать низовье ручья, а теперь обнаружил Дэниса, стоявшего немного в стороне от группы. Пес как будто обезумел: он бросился к Дэнису с задыхающимся, возбужденным лаем и забегал вокруг него, хвост его так вилял, что охватывал все тело.
-- Тадж обожает Дэниса, -- сказала Алиса. -- Он никак не может забыть его. Дэнис дрессировал Таджа, когда жил у нас, тот еще был щенком.
Дэнис немедленно погрузился в общение с Таджем. Он сел на траву и позволил собаке вскарабкаться на себя и лизнуть в лицо. Эффингэм счел такую бесцеремонность совершенно невежливой. Он взглянул на двух женщин и увидел, что они наблюдают эту malen'kuiu сцену с нежными заинтересованными лицами. Он неодобрительно кашлянул:
-- Я должен идти.
-- Вы направляетесь в Гэйз? -- спросила мисс Тэйлор. -- Полагаю, миссис Крен-Смит ждет вас. -- Она не смогла скрыть любопытства, когда посмотрела на Эффингэма. Он почувствовал минутное беспокойство. Девушка не была , возможно, с ней придется считаться. Но Эффингэм не мог видеть в этом милом юном создании врага. Он улыбнулся ей, и она тоже ответила улыбкой.
Пип, до этого рассказывавший Дэнису о доблести, проявленной сегодня утром Таджем, теперь присоединился к ним.
-- Мне пора возвращаться назад. Я встал в пять. Было приятно познакомиться с вами, мисс Тэйлор. Надеюсь, вы придете в Райдерс навестить нас?
-- С удовольствием.
-- Да, мы должны назначить день, -- неопределенно сказала Алиса.
Мисс Тэйлор посмотрела на трофеи Пипа:
-- Бедные птицы!
-- Вы вегетарианка? -- спросила Алиса.
Эффингэм быстро взглянул на девушку. Злая насмешка вопроса не ускользнула от нее, и тотчас же ему стало ясно, что она имеет представление о положении дел. Кто-то, должно быть, рассказал ей о бедной Алисе. Он почувствовал раздражение против своей подруги, но одновременно возникло желание и защитить ее.
Мисс Тэйлор слегка покраснела и улыбнулась:
-- На самом деле нет! Я не претворяю в жизнь то, что проповедую. Городские жители так испорчены, но я уверена, что стала бы вегетарианкой, если бы мне самой пришлось убивать животных.
-- Доброе утро всем!
Громкий голос прямо за спиной заставил Эффингэма подскочить. Все обернулись.
Джералд Скоттоу и Джеймси Эверкрич, шаги которых перекрыл шум падающего ручья, подошли от нижнего холма долины вплотную к маленькой, поглощенной разговором группе.
-- Доброе утро, -- ответили они, Алиса натянуто, Эффингэм вежливо, Пип развязно, Дэнис ничего не сказал, а мисс Тэйлор -- с каким-то чуть заметным волнением. Эффингэм ощутил это волнение и bystro взглянул на Скоттоу, затем он заметил, как Джеймси подмигнул мисс Тэйлор. Вот откуда, несомненно, исходила ее информация относительно Алисы. Эффингэм почувствовал отвращение к Скоттоу и Джеймси. Они оба были с ружьями, и две пары корич невых ушей торчали из охотничьей сумки Джеймси. Два безрассудных зайца не будут больше прыгать по лужайкам.
-- Как приятно встретить вас всех вместе, -- сказал Скоттоу, -- нам не часто так везет. Полагаю, мистер Купер идет навестить нас? Хорошо! Знаете ли, мы скучали без вас. Вы пренебрегали нами. Удачное было утро, мистер Леджур? Я вижу, вы подстрелили двух прекрасных птиц миссис Крен-Смит.
Пип улыбнулся. Он повернулся к Дэнису, и Дэнис, как по команде, встал перед ним. Пип передал ему фазанов и, не торопясь, направился к Райдерсу. Маленький инцидент произошел непринужденно, как хорошо отрепетированная церемония или как сцена из балета. Скоттоу посмотрел ему вслед с выражением комического страдания на лице.
-- О, мисс Леджур, надеюсь, я не обидел вашего брата. Я просто пошутил. Скажите ему, пожалуйста, что я пошутил.
-- Я должен идти, -- снова сказал Эффингэм. Присутствие оружия беспокоило его. На неожиданной встрече, казалось, лежала тень настоящей кровавой битвы.
Дэнис с фазанами уже направился к Гэйзу. Мисс Тэйлор явно колебалась.
Скоттоу оживленно сказал:
-- Что ж, мы с Джеймси намерены продолжить свои кровожадные подвиги. Вижу, мисс Тэйлор не одобряет этого, но, уверен, она не откажется от тушеного зайца. Пойдем, Джеймси.
Большая квадратная и тонкая мальчишеская фигуры отправились дальше, вверх по холму, и стали переходить через ручей, их силуэты появились теперь на фоне синего неба. Трое оставшихся направились к замку. Инцидент и чувство разделенной, но невысказанной мысли на минуту сблизило их. Эффингэм молча шел между двумя женщинами. Мисс Тэйлор взглянула на своих спутников, а затем, нахмурившись, посмотрела вперед. Увидев уголком глаза столь решительное выражение неодобрения, Эффингэм подумал, что эта неиспорченная молодая женщина стала и вправду новым явлением в их прежнем положении и, вероятно, может оказаться активной. Его привел в некоторое замешательство собственный вывод в отношении ее неиспорченности. Значит, все остальные были isporchennymi?
Чтобы отвлечься, Эффингэм начал расспрашивать мисс Тэйлор о том, что она делала до приезда в Гэйз, о ее университетской деятельности и о времени, проведенном в Париже. Он говорил с ней вполне естественно, как будто она была молодой студенткой, а он снова стал преподавателем. И вскоре заметил, что она стала себя вести с ним непринужденнее. Агрессивное и одновременно застенчивое выражение лица исчезло. Алиса демонстративно молчала. Они достигли ворот замка.
-- Я слышала, мистер Леджур ученый и занимается греческим, -- сказала мисс Тэйлор, чтобы вовлечь в разговор Алису. -- Мне бы так хотелось знать греческий. Я самостоятельно выучила немецкий, но у меня никогда не хватало силы воли, чтобы взяться за греческий.
-- Я могу поучить вас греческому, -- предложил Эффингэм.
Алиса чуть вздрогнула, откинув голову назад.
, -- подумал Эффингэм, но слова уже не вернуть назад. Мисс Тэйлор покраснела. Она посмотрела на отвернувшуюся Алису, затем на Эффингэма. За секунду какая-то незримая связь возникла между ними. , -- думал Эффингэм.
-- Если, разумеется, вы захотите, -- поспешно добавил он, чтобы сгладить резкость впечатления, -- я мог бы дать вам пару уроков, просто чтобы вы могли начать.
-- Как любезно с вашей стороны. Я посмотрю, будет ли у меня время, хорошо? -- ответила мисс Тэйлор. , -- подумал он.
-- Где Тадж? -- спросила Алиса. -- Он не вернулся с Пипом. Мне казалось, он с нами.
-- Собака? -- переспросила мисс Тэйлор. -- Она только что побежала за Дэнисом.
-- Проклятье! -- воскликнула Алиса. -- Теперь мне придется зайти за ним. Уж если он с Дэнисом, он ни за что не вернется домой добровольно.
-- Может, мне привести его? -- предложила мисс Тэйлор.