Мердок Айрис. Единорог

   Было все еще раннее послеполуденное время. Мисс Тэйлор пришла к ленчу и хорошо поладила с Максом. Алиса приняла веселый и дружелюбный вид, Пип проявил остроумие, что, впрочем, не скрыло его озабоченности своими мыслями. Сейчас они сидели у одного из окон большой гостиной. Терраса была пуста, если не считать сонного, скучающего Таджа. Солнце то выглядывало, то skryvalos" за облаками, так что замок Гэйз напротив периодически скрывался в тени и сливался со склоном горы. Множество маленьких пушистых золотистых облачков как будто толпой выходили из моря и быстро спускались за торфяное болото. В воздухе чувствовалось приближение дождя. Эффингэм быстро оглянулся вокруг, чтобы удостовериться, что дверь закрыта, и довольно твердо заявил:
   -- Не понимаю, что вы имеете в виду, мисс Тэйлор.
   -- Нет, понимаете. Простите меня за прямоту. Конечно, я знаю все о сложившейся ситуации, и мне смертельно хотелось с кем- нибудь поговорить. Безусловно, 1гужно сделать что-то, мы не можем позволить, чтобы все так продолжалось.
   Лицо Эффингэма застыло как маска. Он был встревожен и молча смотрел на нее. Затем он сказал:
   -- Вы только что приехали сюда и...
   -- Я только что приехала сюда, и вот почему у меня еще есть немного здравого смысла. Все остальные, кажется, совершенно отупели.
   Эффингэм закрыл книги. Ему следует быть бдительным и находчивым, имея дело с таким горячим молодым умом. Он был встревожен, но в то же время и оживлен. Его лицо все еще сохраняло мрачное выражение.
   -- Хорошо, допустим, что вы знаете в общих чертах ситуацию. И я не могу приказать вам замолчать, зачем мне это? Что вы хотели сказать?
   -- Что мы должны спасти ее.
   Эффингэм раскинул руки и ощутил запах безнадежности, исходивший от потертой мебели. Комната хранила старые воспоминания о его прежних визитах в Райдерс. Он не раз бывал в этих местах. Небо темнело. Он сказал:
   -- Конечно, так каждый думает сначала. Но, поверьте мне, мисс Тэйлор, это не так просто. Миссис Крен-Смит не хочет, чтобы ее, как вы выразились, спасали. Ее устраивает нынешнее положение -- я полагаю, больше устраивает, чем мы с вами представляем, -- и мы должны уважать ее выбор.
   -- Чепуха! -- возразила мисс Тэйлор.
   Эффингэм почувствовал душевный трепет. Он не мог понять, был ли он просто взволнован оттого, что ему противоречила красивая умная девушка с лицом ангела Микелоцци, или от перспективы, что его заставят думать каким-то новым и драматическим образом о заточенной леди. После вчерашних otkrovenii Пипа ему снились плохие сны, и его посещение Ханны этим утром носило мучительно-волнующий характер.
   -- Послушайте, -- сказал он, -- это трудно понять постороннему. Это нечто очень тонкое и деликатное, как одна из тех странных раковин, которые Алиса собирает на берегу. Любое насильственное или неловкое вмешательство может принести только вред. Ханна так долго прожила со своей историей и примирилась с ней. Ее жизнь -- ее собственность, и какой бы странной и мучительной ни казалась она нам, у нас нет права пытаться изменить ее вопреки ее воле. Здесь много такого, что мы не в состоянии видеть, -- многое в Ханне и многое помимо нее. Мы даже отдаленно не можем предугадать последствия своих действий. Черт побери, мы обязаны уважать ее настолько, чтобы позволить ей самой решить, как она хочет жить! Здесь нет места спорам, нази даниям, уговорам. Мы можем много сделать для нее, просто дав ей понять, что любим ее, но полностью исключив всякое действие. Вы должны понять это, мисс Тэйлор. А теперь давайте завершим наш урок, хорошо? Во всяком случае он, кажется, закончился. Я предлагаю в следующий раз...
   -- Извините, -- сказал мисс Тэйлор. -- И пожалуйста, зовите меня Мэриан. Я тоже думала обо всем этом, и именно таким образом, но пока еще не пришла ни к какому мнению. Вы говорите, мы не можем предугадать последствия действий, но мы не знаем также и последствий бездействия, а бездействие -это тоже своего рода действие.
   -- Пожалуйста, зовите меня Эффингэм, Эффи. В вашем возрасте, Мэриан, я был экзистенциалистом. Я советую вам прочесть...
   -- Пожалуйста, пожалуйста, не отделывайтесь от меня, -- взмолилась она, протягивая руки через стол, -- меня мучает эта история, по-настоящему. И совершенно не с кем поговорить.
   Эффингэм заколебался. Это правда, что бездействие -- тоже действие. Что заставило его видеть такие плохие сны прошлой ночью? Замечание Пипа -- . Но почему ее нервы должны не выдержать, остались ли у нее еще нервы, чтобы не выдержать? Он почувствовал сильное желание отвести душу с Мэриан Тэйлор.
   Начинался дождь. Тадж стал скрести дверь, и Эффингэм встал, чтобы впустить его. Мокрый пес встряхнулся, а затем уделил много внимания Мэриан, вставшей на колени, чтобы поздороваться с ним. Эффингэм сказал:
   -- Думаю, мне следует разжечь огонь. Становится холодно.
   Они подошли к камину, и, пока Эффингэм склонился, чтобы поднести спичку к бумаге и прутьям, Мэриан и Тадж устроились на ковре. На девушке была длинная голубая юбка из тонкого местного твида, которую она, должно быть, купила в Блэкпорте. Она расправила ее, и пес с довольным видом устроился рядом. Эффингэм сел на скамеечку для ног, поправляя огонь. Сцена внезапно приняла более интимный вид.
   -- Как вы ладите там с людьми, я имею в виду остальных? Я знаю, что с Ханной у вас все в порядке.
   -- О, достаточно хорошо. Дэнис Ноулан довольно приятный и Джеймси очень милый. Я немного нервничаю в присутствии Вайолет Эверкрич, но она не беспокоит меня. Джералда Скоттоу я считаю совершенно очаровательным, только не могу понять его.
   Эффингэм был немного раздражен этим панегириком Скоттоу и секунду испытывал искушение дать Мэриан кое-какую информацию, но сдержался.
   -- Вы ни с кем не говорили о Ханне? Кто рассказал вам о ситуации?
   -- Ноулан. Но я не обсуждала ее с ним. Мне кажется, он отнесется враждебно к любой идее что-то предпринять.
   -- Тогда он окажется без работы! -- сказал Эффингэм. -- Он не должен проявлять недоброжелательности к Скоттоу.
   -- Не в этом дело, -- серьезно возразила Мэриан. -- Он действительно верит, что она должна остаться здесь. Мне кажется, он довольно религиозен или что-то в этом роде.
   -- А вы не религиозны? Я-то нет. Я, безусловно, не думал ничего подобного о Ханне.
   -- Итак, вы видите, -- продолжила Мэриан, неотступно следуя за ходом своих мыслей, -- здесь действительно нет ни одного человека, на которого я могла бы рассчитывать -- в деле спасения, я хочу сказать. Я думала о Джеймси, но он слишком молод и глуп. И мне еще не удалось узнать Скоттоу.
   -- Оставьте Скоттоу. Но вы говорите, как будто действительно что-то планируете. Будьте реалисткой. Что вы могли бы сделать?
   -- Это вы поможете мне решить. -- Она обратила к нему свои горящие карие глаза. -- Вы единственный человек, который может помочь, и вы должны помочь. -- Она сидела на ковре, почти касаясь его коленей, ласкала собаку и умышленно пристально глядела на него.
   -- Вы сошли с ума! -- воскликнул Эффингэм. -- Я уже сказал вам, что здесь ничего сделать невозможно. Но может, вам лучше избавиться от всего этого, рассказав мне о своих замыслах. Тогда я смогу, образумив вас, отослать вас назад. Продолжайте. -- Он до смерти желал услышать, что она собирается предпринять.
   -- Моей первой мыслью, -- сказала Мэриан, -- было просто поговорить с Ханной и убедить ее подготовить свой отъезд. Я не могла сначала поверить, что разумный человек -- а она, конечно, разумна, -- может вынести такую ситуацию и не воспользуется случаем уйти, если какой-то благожелательный человек пожелает помочь ему. Я думала, она не уехала потому, что, наверное, боялась кого-то в доме или потому, что не смогла сама подготовить свой отъезд. Она ужасно непрактична.
   -- Ради Бога, надеюсь, вы ничего ей не сказали?
   -- Нет. Я почему-то почувствовала уверенность, что она не позволит мне убедить себя. Она бы в ответ завела какой-нибудь бессмысленный разговор. И не было смысла просто расстраивать ее. Тогда я начала думать о том, чтобы похитить ее.
   -- Похитить ее?
   -- Да. Я думала, если мне удастся добиться, чтобы кто-то помог мне, мы бы могли просто втолкнуть ее в машину и увезти.
   -- Вы законченная романтическая дура! -- воскликнул Эффингэм. Образ, вызванный этими словами, действительно очень напугал его. Он мысленно представил Скоттоу на дороге позади них. Здесь бы не обошлось без насилия. И он бы не хотел быть тем, кто разбудит его. -- Это совершенно немыслимо, вы должны были это понять, когда обдумывали свой замысел.
   -- Я обдумала, Эффингэм. Пожалуй, я буду называть вас Эффингэмом. И действительно, я решила, что это нехорошо, так как слишком несправедливо по отношению к ней и вполне могло не получиться. Затем у меня возникла третья идея.
   -- Ну, надеюсь, она лучше, чем две предыдущие! -- Он подложил немного торфа в огонь. На улице лил дождь.
   -- Моя третья идея такая, -- продолжила Мэриан, -- это идея смягченного освобождения. Видите ли, все зависит от того, что вы думаете о состоянии ее духа. Насколько я вижу, ее настроение очень противоречивое. Простите, что я говорю о ней таким образом. Вы знаете ее значительно дольше, чем я. Но я и не могу удержаться, чтобы не вести себя соответственно. Я действительно очень полюбила ее, очень. Вначале, как мне predstavlialos', она просто испугалась этого ужасного человека и была парализована страхом, затем стала равнодушной и несчастной, потом сочла свое положение по-своему интересным, духовно инте ресным. Люди стремятся выжить, и они всегда изобретают какой- нибудь способ выживания, хотя бы стараются увидеть свое положение сносным. В то время когда Ханна могла бы выжить -- возненавидев их всех или взорвавшись, -- разнести все окружение на кусочки, она вместо этого решила стать религиозной.
   -- Вы не очень высокого мнения о таком решении?
   -- В общем я ничего не имею против религии, хотя и не верю сама. Но тот, кто к ней обращается, должен принять ее свободно и сознательно. Ханна обратилась к религии -- или духовной жизни, или черт знает к чему еще, -как человек, прибегающий к наркотикам. Она была должна.
   -- Я считаю, это и есть путь обращения к религии, потому что человек должен. Но я понимаю, что вы имеете в виду. Продолжайте.
   -- И все время ее все более и более гипнотизировала сама ситуация и все окружающие ее люди, нашептывающие ей на ухо на разные голоса одно и то же: . И теперь она просто зачарована, психологически парализована. Она утратила чувство свободы.
   -- И что вы предлагаете делать с этим?
   -- Потрясти ее. Отвезти ее достаточно далеко, чтобы за ставить понять, что она свободна и обязана принимать свои собственные решения. Боюсь, это тоже слегка напоминает похищение.
   -- Продолжайте, Мэриан, -- сказал Эффингэм. Он говорил саркастически, но сердце его внезапно взволнованно забилось. Услышать, как кто-то говорит таким спокойным, аналитическим тоном о ситуации, говорит так, как будто существуют альтернативные действия, которые целесообразно рассмотреть, казалось святотатством.
   -- Вот что я предлагаю, -- сказала Мэриан. -- И мне нужен тот, кто поможет мне, и надеюсь, это будете вы. Мы заманим ее в машину. Это вполне реально. Вы часто подъезжаете к дому. Скажем, мы предложим ей немного проехать по подъездной аллее. Затем мы повернем и понесемся во весь опор в Блэкпорт, в рыбацкую гостиницу.
   -- А потом?
   В комнате стало темно и тихо.
   -- Я не знаю, что произойдет потом. Это будет зависеть от нее. Возможно, мы позавтракаем и отвезем ее назад в Гэйз. По крайней мере, она убедится, что не умрет, если выйдет за ограду. Знаете ли, иногда мне кажется, что она почти верит в это. В любом случае она переживет потрясение. И если хоть немного заколеблется и выразит малейшее желание не возвращаться назад, мы отвезем ее в аэропорт.
   -- Боже мой, -- пробормотал Эффингэм. Он посмотрел на нее с восхищением и ужасом, почувствовав, как прекрасна она, но и опасна, разрушительна. Он не должен больше слушать ее, и так как ему мгновенно подумалось, что он никогда не перескажет этот разговор Максу, он понял, как сильно она искушала его. Но все это было глупостью, опасной, безответственной глупостью.
   Торопливо вошла Алиса, толкая обильно уставленный чайный столик.
   -- Ну, хорошо прошел урок? Да вы совсем в темноте. Кэрри сейчас же принесет лампы.
   -- Хорошо, спасибо, -- сказал, вставая, Эффингэм.
   Золотистый свет лампы проник в комнату, и когда он озарил их лица, Эффингэм на минуту поймал взгляд Мэриан Тэйлор и медленно покачал головой.
   * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ *
   ГЛАВА 15
   Дорогая Мэриан.
   Огромное тебе спасибо за письмо. Я тебе должен одно, я знаю, но был ужасно занят. Помнишь, я говорил, что буду писать листовку для Кампании? Теперь, когда дошло до исполнения, оказалось, что там есть пьеса для пятого класса, которую я якобы согласился поставить. (Никак не могу припомнить этого, а ты? Должно быть, был пьян! ) К тому же они решили изменить программу, я полагаю, ты читала об этом в газете, а я еще подхватил какойто ужасный вирус, от которого никак не могу избавиться. Ну, довольно оправданий! Черт возьми! Завидую я тебе, старушка, если тебе больше нечего делать, как только читать с миссис, пока вы обе не заснете! (Я очень смеялся над твоим описанием. ) Хотя, серьезно, провинция, должно быть, изумительна. Надеюсь, ты много гуляешь. Расскажи мне о птицах, так как, по-моему, больше рассказывать не о чем. И не думай, что я смеюсь над тобой из-за вышесказанного. Оставаться под паром никому не повредит. Хотелось бы мне хоть пару часов побыть под паром. Однако я нахожусь в совершенно противоположном состоянии!
   Тем не менее есть одно яркое пятно на горизонте. Я со бираюсь полететь в Мадрид в середине семестра. Знаю, аморально тратить деньги на старика Франко, но я решил, что не хочу взлететь на воздух, не у видев и . Так что мы договорились отправиться компанией по дешевке.
   Эта девушка, Фреда Дарси, с которой ты училась в школе, тоже едет. Она нам пригодится, так как знает испанский. Должен заметить, что она не производит впечатления тупицы, хотя и слишком пухлая на вкус вашего покорного слуги. Я пришлю тебе открытку.
   Мне пора заканчивать, так как меня ждет целая куча отвратительных упражнений. Черт бы побрал всех детей! Почему их родители не могут держать своих золотушных маленьких зануд дома? Пиши, Мэриан, ты знаешь, как я рад вестям от тебя. Два твоих последних письма были такими короткими, я боялся, что ты обиделась на мое молчание. Но вспомни, что у тебя больше времени, чем у меня! С наилучшими пожеланиями тебе, ты stchastlivaia девочка, и как обычно с любовью от твоего старого приятеля
   Д.
   Мэриан сунула письмо Джеффри в ящик стола. Оно наполнило ее унынием, раздражением и немного пугающей тоской по дому. Она не могла откровенно писать Джеффри с тех пор, как узнала от Дэниса Ноулана, что в действительности происходит в Гэйзе. Она выжала из себя для видимости два хилых послания, описывающих пейзаж. Было невозможно рассказать ему всю правду. Он счел бы все это безумием и дал бы непродуманный совет. Но все это действительно выглядело безумием, и разве она сама не давала себе такого же непродуманного совета?
   Она посмотрела в зеркало. На ней было новое шелковое вечернее платье терракотового цвета, которое Ханна подарила ей, заказав его с несколькими другими и тайно отобрав специально для Мэриан. Девушка чувствовала себя неловко, принимая подарок, но сама идея и то, как очаровательно платье сидело на ней, доставило Ханне такое удовольствие, что Мэриан в конце концов не решилась отказаться. Конечно же, платье было замечательным. Ей, независимо от цены, никогда не хватило бы проницательности и мужества купить себе подобное. Так как ожерелье из рубинов и жемчуга не очень подходило к платью, она надела как завершающий штрих ожерелье из необработанного янтаря, которое после недолгих поисков Ханна выбрала в своих запасах и которое она предполагала оставить Мэриан, хотя пока еще тактично не сказала об этом.
   Джеффри всегда совершенно справедливо говорил Мэриан, что она не умеет одеваться. Она оказывала предпочтение бесформенным экзотическим одеяниям, ему же нравилась тусклая простота. В действительности у них обоих совершенно не было вкуса. Но теперь, оказавшись в Гэйзе, Мэриан почувствовала, что она перенимает определенные элементы хорошего вкуса от Ханны. Эти качества существовали в Ханне на уровне подсознания, но они заражали, и хотя теперь Ханна проявляла равнодушие и к своей внешности, и к окружающему, она была прекрасно обучена уважать и то и другое. Так что Мэриан пришлось отказаться от многих вещей, которые она привезла с собой, включая голубое платье, которое всегда так нравилось Джеффри, -- теперь она обнаружила, как ужасно оно скроено.
   Позже Мэриан поняла, что живет на двух уровнях мышления. На odnom уровне она органично вошла в маленькие драмы и радости, составлявшие жизнь в Гэйзе, которые, казалось, полностью занимали сознание Ханны. Мэриан никогда не видела никого настолько полно живущего в настоящем, и сама она тоже жила настоящим: с нетерпением ожидала еду и ритуал вечернего виски, создавала маленькие церемонии из прогулок к рыбным прудам, где любовалась закатом, наслаждалась литературой, как могут позволить себе только одинокие люди, у которых очень мало иных радостей. Они много читали вслух, рассматривали репродукции картин, какое-то время увлекались игрой, связанной с рифмами и рисованием. Иногда примеряли шляпы, которых у Ханны сохранился огромный запас с прошлых лет. Они говорили о маскарадном платье, о шарадах и о музыкальном вечере, который как раз сегодня и должен был состояться. После обеда, который при участии всех вскоре состоится внизу, что само по себе представляет редкое развлечение, должен будет начаться музыкальный вечер в гостиной.
   Так шла жизнь в удивительно инфантильном стиле Марии Антуанетты, и так половина сознания Мэриан принимала в ней участие, радостно присоединяясь к неутомимо жизнерадостному и озорному Джеймси, который был душой компании. Но остальная часть ее сознания была тайно занята другими вещами. Переговорив несколько дней назад с Эффингэмом Купером о возможности спасения Ханны, она чувствовала себя такой расстроенной и взволнованной, что не могла спать нормально, и порой ей становилось трудно вести себя естественно с Ханной. Общаясь с ней, Мэриан иногда внезапно начинала задыхаться и краснеть. Она говорила с Эффингэмом страстно и решительно, как будто обдумала все эти планы заранее, но на самом деле они прояснились для нее во время разговора. Само присутствие этого умного интеллигентного человека, замечательная непринужденность их отношений ученика и учителя -- все это заставило принять определенную форму то, что казалось кошмарно-трудным и неясным, и она увидела с ужасающей четкостью, что следует предпринять.
   С тех пор ее колебаниям пришел конец. Она постоянно думала об этой проблеме и была почти уверена, что шоковая тактика, попытка разрушить чары с помощью намеренного насилия не причинит вреда, а, напротив, может привести к добру. Даже если предположить, что в Блэкпорте Ханна жалобно попросит отвезти ее обратно в Гэйз, -- что ж, они отвезут ее назад. Никто не сможет обвинить ее в том, что произошло, и предательская идея поселится " ее голове: она безнаказанно сможет покинуть место. Она может покинуть его.
   Пугала, конечно, сильная вероятность того, что участники переворота будут навсегда отлучены от Ханны, если она вернется в Гэйз. На это обратил внимание Эффингэм, когда на следующий день они снова заговорили об этом. На этом основании и по множеству иных причин Эффингэм отказался принимать какое-либо участие в ее замысле. Однако Мэриан считала, что ей, возможно, удастся переубедить его, если она решится действовать. Он уже признался ей, что умная женщина может убедить его в чем угодно. С некоторой долей фатализма она чувствовала, что продолжит поиски выхода из тупика с помощью или без помощи Эффингэма. Как она доказывала ему в споре -- его или ее могут в любой момент выгнать из Гэйза. Было не похоже, что кому-то нравилось существующее положение вещей, и насколько им было известно, дни их в Гэйзе сочтены.
   Эффингэму не понравилась эта метафора. Он спросил, что она имеет в виду, когда говорит, что дни сочтены, есть ли у нее какие-то реальные основания думать, что время не терпит и ситуация становится опасной. Какой вред будет Ханне от того, что все останется как прежде? Нет, у Мэриан не было реального основания тревожиться. И все же она чувствовала, что необходимо поторопиться, поскольку она обладает сейчас предельной властью и доверием, которые по возможности должна использовать. Но главным образом она ощущала желание освободить Ханну, разбить вдребезги все ее магическое окружение и наконец впустить сюда свежий воздух, даже ценою ужасного страдания.
   Итак, она почти решилась действовать, с Эффингэмом или без него. Но без Эффингэма невозможно, пока она не найдет кого-то еще. Она сама не умеет водить машину, и ей понадобится шофер. Кто? Это привело ее опять к постоянно возникающему вопросу о взаимоотношениях с другими обитателями Гэйза. Мэриан долго, но бесполезно наблюдала за Скоттоу, замечала его приходы и уходы, его частые отлучки по делам имения и веселые возвращения. Ей доставляли удовольствие его слегка задиристое очарование и шут ливая беседа, в которую он ее втягивал. Его внешность приводила ее в трепет. Она никогда прежде не хотела так прикоснуться к человеку, с которым не могла поддерживать дружеские отношения. Увы, она не в состоянии была общаться с ним, и ее план помочь Ханне, подчинив себе Скоттоу, безусловно, дал осечку. Она не utratila надежды каким-то образом узнать Скоттоу получше, но для ближайших целей он был непригоден. Нечего было и думать о Вайолет Эверкрич. Дэнис Ноулан никогда бы не одобрил ее замысел. Так что оставался только Джеймси.
   Мэриан теперь часто виделась с Джеймси, много смеялась с ним, он часто возил ее по окрестностям, но она не могла узнать его лучше, чем во время их первой поездки в Блэкпорт. Джеймси не предпринимал теперь попыток добиться большей близости. Казалось, его предостерегли или же он предпочел простые веселые отношения с Мэриан горячности первого восторга. Простым и веселым он и был с ней, но станет ли он союзником?
   Джеймси водил машину и полностью распоряжался и старым , которые составляли машинное хозяйство Гэйза. Мэриан пришло в голову, что было бы удобно в момент побега весь остальной транспорт вывести из строя. Но можно ли довериться Джеймси, и если даже можно, не подвергнется ли он репрессиям? Подумав, Мэриан решила, что готова рискнуть Джеймси, если он согласится рискнуть собой. Она чувствовала с жестокостью, уже овладевшей ею от отчаяния, что Джеймси так или иначе лучше быть подальше отсюда. Это место не приносило ему пользы. Однако она все еще не могла решить, заслуживает ли он доверия. Среди всех окружающих он казался шутливым наблюдателем, не имеющим никаких обязательств. Его легкомыслие могло означать, что его не трудно будет убедить. Хотелось бы ей знать точно.
   Стук в дверь спальни прервал ее размышления, и она быстро отошла от зеркала. Всякий раз, когда кто-то стучал в ее дверь, она разрывалась между надеждой на то, что это может быть Джералд Скоттоу, и страхом получить распоряжение об увольнении. Она открыла дверь одной из горничных, выслушав невнятную речь которой, с трудом поняла, что ее вызывают к мисс Эверкрич.
   -- Входи, дитя мое.
   Мэриан, нервничая, вошла. С тех пор, как ей пообещали , она, утратив присутствие духа, пыталась избегать Вайолет Эверкрич, хотя и испытывала от этого угрызения совести. Никогда прежде она не подходила близко к этой комнате и даже сейчас не очень поняла, где она находится, так быстро ее привели и так волновалась она по дороге.
   Это была угловая комната в самой северной части дома, выходившая окнами на Скаррон; и в то время как большинство комнат в Гэйзе было захламлено различными реликвиями, эта komnata выглядела абсолютно современной. Мэриан увидела белые окрашенные книжные полки, белое, подбитое мехом постельное покрывало, полевые цветы в черной вазе. Вайолет Эверкрич сидела в кресле, обитом мебельным ситцем, одетая в пурпурный халат, на маленьком столике рядом с ней стояли бутылка шерри и два стакана. Ее вечернее платье небрежно лежало на кровати.
   -- Думаю, мы можем выпить по стаканчику перед обедом, -- предложила мисс Эверкрич. Она говорила как о чем-то обычном, и в то же время во всем присутствовало напряженное ощущение экспромта.
   Мэриан пробормотала слова благодарности и села на стул, придвинутый к креслу мисс Эверкрич. Она с сожалением и отвращением обнаружила, что стаканы покрыты толстым слоем пыли.
   -- Какое прелестное платье. Откуда оно у вас?
   -- Мне его подарила миссис Крен-Смит, -- Мэриан, покраснев, опустила глаза и смотрела в пол, испытывая смешанное чувство вины и обиды.
   Мисс Эверкрич после недолгой паузы, во время которой она смаковала смущение Мэриан, медленно произнесла: