Мередит Дьюран. Скандальное лето

   Лиза слегка качнула головой. Похоже, этот сельский доктор, обычная деревенщина, в действительности – неограненный алмаз.
   – Я не вижу ран, на которые следовало бы наложить швы.
   Лиза деланно рассмеялась.
   – Рада это слышать. Признаюсь, иглы я терпеть не могу. Моя вышивка привела бы вас в ужас.
   – Вот как? Выходит, я похож на труса? Не знал. Придется над этим потрудиться.
   – Нет, уверяю вас, – проговорила она. – Моя вышивка отвратительна. Я пытаюсь изобразить простой цветок, а выходит… какая-то бесформенная клякса.
   На губах доктора мелькнула улыбка. Не ответив, он вновь склонил темную голову, возвращаясь к прерванному занятию.
   Лиза нахмурилась, слегка разочарованная и озадаченная. Возможно, он не решался флиртовать с ней, сознавая свое ничтожное положение… Бедняжка! Его следовало разубедить.
   Он снова бесцеремонно повернул ее руку, не спросив разрешения. Лежа в постели с женщиной, станет ли он так же властно распоряжаться ее телом? Повелительно, но без жестокости, не испытывая робости или нерешительности. Он овладел бы ею так же бесстрастно, неспешно. Будто следуя установленному плану.
   «Что за нелепые фантазии», – одернула себя Лиза. И в самом деле, это на нее не похоже. Воображать себя в постели с незнакомцем? Какой вздор! Если не считать ее мужа, Нелло был единственным мужчиной…
   Воспоминание отозвалось болью в сердце Лизы. «Нет. Не смей думать о нем. Он этого не заслуживает. Подонок, негодяй, свинья!»
   Как можно было столь жестоко обмануться? Ведь Лиза не сомневалась, что встретила наконец свою любовь. Она верила в это.
   Ей не следовало говорить Нелло о своем бедственном положении. Да и вообще не стоило с ним связываться. Друзья предупреждали, что у него на уме одна корысть. Он слыл повесой, охотником за приданым. Но даже повесам и охотникам за приданым случается влюбиться. Так она твердила себе.
   Ей не забыть лица Нелло, когда тот услышал о ее денежных затруднениях… Брезгливое отвращение, презрение. Лиза никогда еще не видела, чтобы выражение лица менялось так резко.
   А вдруг Нелло начнет разносить о ней сплетни? Что ей тогда делать? Никого так не презирают в обществе, как вдов, лишенных средств.
   – Вы не просто упали в кусты, миссис Чаддерли. Похоже, рухнув на розы, вы катались по земле.
   Доктор поднял голову, и благодаря прихотливой игре света серые глаза его сделались темно-голубыми. Лиза завороженно замерла, глядя на него.
   Мистер Грей не был красавцем, но лицо его заслуживало изучения. Резко очерченные скулы, изумительные глаза и твердый подбородок с ямочкой.
   Лизу охватило странное чувство, похожее на опьянение, такое же сильное, туманящее разум. Она с радостью уступила ему. Это лучше, чем проливать слезы.
   – Как неуклюже с моей стороны. Вы уверены, что ваши кусты не погибли? – Она могла бы заменить их чем-нибудь столь же красивым из своей оранжереи. И доставить цветы лично, разумеется.
   – О, розы ничуть не пострадали, – ответил доктор. – Вашим рукам досталось куда больше.
   – Возможно, – согласилась Лиза, стараясь придать голосу беспечность. – Совершая полуночные эскапады, леди следует надевать перчатки. Какое бесстыдство! Воображаю, что вы обо мне подумали.
   Доктор вскинул бровь, но выражение его лица Лиза не смогла разгадать. А может быть, не захотела, поскольку ей тотчас пришло в голову, что он нашел ее в кустах не только бесчувственной, но и пьяной. В сравнении с этим потеря перчаток – сущая ерунда.
   От унижения Лизу вновь бросило в жар.
   «Доктора нельзя винить за то, что он осуждает твое поведение».
   Ей почудилось, будто она слышит голос матери. Лиза отвернулась к окну. Яркий солнечный свет ослепил ее, но она не отводила глаз, силясь проглотить подступивший к горлу ком. «Довольно. Не думай об этом больше».
   Маме наверняка Нелло пришелся бы не по вкусу. Но Алан Чаддерли ей нравился, так что ее суждения тоже не всегда заслуживали доверия.
   «Как безнадежно я все запутала. Маме бы такое и в страшном сне не приснилось. «Моя золотая девочка, тебя ждет великий успех», – говорила она. Нежная, добрая мама, как же ты заблуждалась. Никто больше не будет смотреть на меня с такой верой».
   Эта горькая мысль причинила ей нестерпимую боль. Лиза шумно вздохнула, что привлекло внимание доктора.
   – Да, – сказал он, – эта царапина самая глубокая. – Его низкий, бархатистый голос завораживал. Такие сладкие, звучные голоса бывают у прирожденных певцов.
   И в самом деле, произношение мистера Грея было слишком хорошо для сельского доктора. Однако угадать по речи его происхождение Лиза не смогла.
   – Откуда вы родом, мистер Грей? – «Надо его немного поощрить, пусть он почувствует себя увереннее и забудет об этих царапинах. Неужели он видит во мне только лишь пациентку? Хорошо бы дать ему понять, что я не прочь немного пофлиртовать… Мне необходимо отвлечься».
   Доктор смочил оторванный лоскут кисеи в жидкости, принесенной экономкой. От снадобья исходил едкий, почти уксусный запах.
   – С севера, – проговорил мистер Грей, и прежде чем Лиза успела задать следующий вопрос, добавил: – Возможно, будет щипать. – Он приложил тряпицу с отваром к длинной царапине возле ее локтя, и Лиза в угоду ему шумно втянула воздух. Разумеется, ей не было больно. Только дуреха переживала бы из-за пустяковой царапины. Но стоило ли удивляться, что доктор считает ее дурочкой?
   «Твое недавнее поведение заслуживает самого резкого осуждения».
   Лиза закусила губу, чтобы сдержать слезы. Похоже, даже после смерти мама не могла удержаться от язвительных замечаний. Неужели этот ворчливый голос никогда не оставит ее в покое? Казалось, с каждым днем мамины нравоучения звучат все громче.
   А что, если набраться смелости и попросить у него капельку виски? Это помогло бы унять головную боль. Виски ведь считается лекарством, разве нет?
   – Головная боль пройдет, – заявил мистер Грей, ошеломив Лизу, которая, впрочем, тотчас поймала себя на том, что с болезненной гримасой трет висок. – Пейте побольше жидкости. Лучше всего помогают бульон и чай.
   Ох уж эти милые, славные деревенские простофили! Этот мужлан раздает указания с таким важным видом, будто воображает, что она впервые напилась до чертиков. Лишь доброе выражение его глаз удержало Лизу от того, чтобы не рассмеяться ему в лицо. И вправду, стоило ей заглянуть ему в глаза, и на душе у нее стало немного легче.
   – Вы благородный человек, – произнесла она. – Истинный джентльмен. – Быть может, настоящие рыцари остались лишь среди людей среднего сословия. Вот почему Лиза так редко встречала их в своем кругу.
   Похвала заставила мистера Грея недовольно нахмуриться.
   – Я врач, миссис Чаддерли. Я лишь исполнял свой долг.
   – Возможно, вам видится это так. – Однако некоторые мужчины, обнаружив ночью в своем саду женщину без сознания…
   Она накрыла ладонью пальцы доктора, обхватившие ее локоть. Рука его невольно дрогнула – единственный знак, выдавший его удивление. Костяшки его пальцев казались немного загрубевшими. Неудивительно. Ведь этот человек жил трудами своих рук.
   Эта мысль необычайно взволновала Лизу. Какая экзотика! Умелые, ловкие руки. Этот мужчина даже толком не знает, как обращаться с поводьями или с охотничьим ружьем. Жаль, что истинные джентльмены столь редко могут похвастать солидным банковским счетом.
   – Спасибо, – произнесла она.
   Их глаза встретились, и снова воздух между ними будто сгустился, пронизанный электричеством.
   – Не стоит благодарности, – прошептал доктор.
   Лиза с жадностью вдохнула аромат его тела, коснувшийся ее ноздрей. Запах мужчины… Крепкого, мускулистого труженика, незнакомого с лондонской модой и не подозревающего о том, что перед ним, возможно, одна из самых прославленных красавиц Англии. Это было нелепо, совершенно абсурдно, но ее вдруг захлестнула волна неизъяснимой нежности. Мистер Грей просто прелесть. Жаль, что она не может взять его на содержание. Забрать с собой в Хэвилленд-Холл, чтобы тот ухаживал за ее царапинами и очаровательно хмурился всякий раз, когда она проснется с головной болью.
   Дверь отворилась. Доктор резко отстранился и вскочил на ноги. Если бы они занимались чем-то предосудительным или будь движение мистера Грея не столь грациозным, Лиза сказала бы, что он отпрыгнул назад.
   – Превосходно, – обратился он к вошедшей экономке. – Благодарю вас, миссис Браун. – Доктор махнул рукой в сторону чайного столика.
   Похоже, он смутился и потому вообразил, будто его прислуге нужно указать, куда поставить поднос с чаем. Чем еще объяснить этот странный жест? Лиза наблюдала за доктором, все больше забавляясь, а тот не сводил глаз с экономки, расставлявшей блюдца на столе. Его, несомненно, влекло к Лизе, и это загадочное притяжение приводило его в замешательство.
   – Что ж, – пробормотал он, избегая встречаться глазами с обеими женщинами. – Я оставляю вас, чтобы вы могли спокойно выпить чаю, миссис Чаддерли…
   Экономка недоуменно уставилась на него.
   Лиза поднялась с кресла.
   – О нет, – мягко возразила она, видя, что доктор повернулся к двери. – Пожалуйста, останьтесь. Мне так хочется больше узнать о моем спасителе.
   На мгновение ей показалось, что мистер Грей уйдет, оставив без внимания ее слова. Но тут заговорила экономка.
   – Сэр? – позвала она изумленным, недоверчивым тоном.
   Доктор остановился, расправил плечи. Когда он повернулся, на лице его сияла улыбка, словно Лизин интерес необычайно ему польстил.
   – Конечно, – живо отозвался он. Вернувшись к столу, мистер Грей уселся напротив гостьи, продолжая улыбаться фальшивой, натянутой улыбкой.
   Он взял свой чай – без сливок, с двумя ложками сахара. Взглянув на Лизу поверх края чашки, он тотчас отвел глаза, словно обжегся.
   Щеки Лизы вспыхнули. Ей вдруг пришла в голову безумная мысль. Что, если сказать ему: «Да, я тоже это чувствую. Удивительно, правда?»
   Это было бы непростительной ошибкой, ложным шагом, мысленно одернула себя Лиза. Она водила дружбу с герцогами и принцами, ей не пристало якшаться с сельским доктором, пусть у него и красивые руки.
   Она нерешительно откашлялась.
   – Меня не удивляет, что такой очаровательный мужчина, как вы, родом с севера. – Чуть нахмурившись, доктор посмотрел ей в глаза. Лиза ответила ему самой любезной и ободряющей улыбкой из своего арсенала. – К северу отсюда много чудесных мест. Собственно, почти вся страна, полагаю. Ведь мы на юге, в Корнуолле.
   Доктор издал хрипловатый удивленный смешок.
   – Это верно.
   – Должна ли я угадать, какую часть севера Англии Господь благословил вашим рождением?
   – Самую холодную.
   Экономка переводила взгляд с доктора на гостью и обратно, словно следила за игрой в теннис. Лиза нисколько ее не осуждала. Немногословные ответы мистера Грея напоминали реплики актера в спектакле. Бедняжка оказался застенчивым!
   – Значит, вы перебрались в Корнуолл в поисках тепла.
   – На самом деле в поисках мира и покоя. – Взгляд доктора скользнул по телу Лизы и вновь вернулся к ее лицу так быстро, что, возможно, ей это лишь привиделось. Но нет. Кожа ее горела, будто опаленная его взором.
   Доктор остро ощущал ее близость, близость женщины, и это ему не нравилось.
   Лизу охватило разочарование; свежая рана, нанесенная предательством Нелло, вновь наполнила сердце болью. Она готова бесконечно терпеть робость застенчивого человека, но не брюзгливые нравоучения какого-нибудь ханжи. Лиза поклялась себе в этом на могиле покойного мужа. Никогда больше она не станет извиняться и оправдываться перед мужчиной.
   Она наклонилась вперед, расправив плечи и слегка выгнув спину. Хотя ее вечернее платье не подходило для утреннего чая, оно самым выгодным образом подчеркивало грудь.
   – Надеюсь, я не слишком грубо нарушила ваш покой.
   Доктор устремил на нее долгий пристальный взгляд, от которого Лизу бросило в жар. Ее будто что-то кольнуло, и в следующий миг в животе разлилось приятное тепло.
   – Думаю, я скоро приду в себя.
   Этот откровенный, оценивающий взгляд не мог принадлежать ханже. У Лизы бешено заколотилось сердце.
   – Я должна отблагодарить вас за хлопоты приглашением на ужин. Сегодня вечером, если вы свободны. – В конце концов, это ее долг – оказывать гостеприимство приезжим.
   – Увы, – отозвался мистер Грей. – Вечером меня ждут в доме приходского священника.
   Лиза озадаченно замолчала. Стоит ли флиртовать с человеком, который по собственной воле водит дружбу с духовными лицами? Чего доброго, он начнет пичкать ее наставлениями, читать мораль.
   Но… кто не рискует, тот никогда не одержит победу. Приятное разнообразие, невинное кокетство пойдет ей на пользу.
   – Тогда завтра?
   Взгляд доктора задержался на ее лице, потом один уголок его рта изогнулся в холодной понимающей улыбке.
   – Миссис Чаддерли, думаю, это было бы неразумно. – Лиза растерянно моргнула. Неожиданный ответ доктора можно было истолковать как откровенную дерзость. Похоже, он вообразил, будто стоит ему прийти, и он овладеет ею за десертом. На мгновение у Лизы перехватило дыхание. Улыбка мистера Грея превратилась в широкую ухмылку. – А теперь я вас шокировал. – Он резким движением поставил чашку на блюдце, будто вынес приговор. Фарфор жалобно звякнул. – Должен сознаться, собеседник из меня никудышный. Мое общество не доставит вам удовольствия. Вот почему я вынужден отклонить ваше приглашение. Мне не хотелось бы разрушить ваше доброе мнение о северянах.
   Поднявшись, он, словно в опровержение собственных слов, отвесил поклон, исполненный неподражаемого изящества, что говорило о безупречном воспитании, светском лоске и утонченности манер. Но прежде чем Лиза успела указать ему на это, доктор резко повернулся, бросив через плечо обескураженной гостье:
   – Миссис Браун проводит вас, сударыня.
   С этими словами он ушел, оставив Лизу раздумывать, следует ли ей счесть себя жестоко оскорбленной или принять вызов. Ни один мужчина еще не говорил Лизе «нет», тем более никудышный собеседник, чье общество не доставляет удовольствия.

Глава 3

   В холле дробь шагов дворецкого отдавалась эхом от мраморных сводов купола высоко над головой. Определенно таким образом Ронсон выражал хозяйке свое неодобрение. Казалось, ни дворецкий, ни лакей не удивились, увидев госпожу после семичасового отсутствия в испачканной, измятой одежде, без плаща, шляпы и перчаток. Должно быть, они сделали верный вывод, когда Лиза не появилась к завтраку.
   – Доброе утро, мадам, – проговорил Ронсон и поклонился, щелкнув каблуками. Голос дворецкого звучал ужасающе вежливо, едва ли не вкрадчиво. Грубоватое лицо его, изрезанное морщинами, которые становились глубже, стоило ему нахмуриться, застыло, словно вырубленная топором деревянная маска. Милый Ронсон осуждал свою госпожу. – Я вижу, мисс Мейтер не сопровождает вас.
   Мейтер? Секретарь?
   – Нет, разумеется. – Мейтер обычно исчезала, как только подавали напитки. Прошлый вечер не был исключением.
   Лиза взяла письма с подноса, почтительно поданного лакеем. Десяток конвертов, в большинстве своем – приглашения, пересланные из Лондона. Лиза оставила свой городской дом три недели назад, после злополучной встречи с поверенными. Кредиторы буквально осаждали ее. Они будто сговорились. Крах наступил пугающе неожиданно, и первым лихорадочным побуждением Лизы было немедля бежать. Укрыться от опасности. Спрятаться и приготовиться к борьбе.
   Теперь у нее появилась новая причина задержаться в Корнуолле. Лондонский свет с жадным любопытством станет наблюдать, как Нелло у нее под носом ухаживает за богатой наследницей. На Лизу посыплется град насмешек. Нет, ей нельзя возвращаться в столицу. Она проведет лето в деревне.
   Лиза откашлялась и сделала глубокий вдох, пытаясь прогнать нахлынувшее чувство одиночества. Это не имеет значения. Пусть девчонка забирает себе Нелло. Лиза знает, чего стоят его клятвы. О, вначале он не скупился на нежные слова. Нелло обещал ей все – луну, звезды с неба, брак и вечную любовь. Осиротевшей Лизе, недавно похоронившей мать, отчаянно хотелось верить ему.
   Но она лишь недавно овдовела и слишком хорошо знала, как недолговечно семейное счастье, чтобы столь поспешно вновь связать себя узами брака. «Дай мне время, – взмолилась она. – Мне нужно лишь немного времени».
   Слава Богу, что ей хватило ума повременить! Ведь Нелло двигала отнюдь не любовь, а алчность. Он жаждал лишь денег.
   Наверное, ей нужно последовать его примеру.
   У Лизы сжалось горло. Разве у нее есть выбор? Ведь речь идет не только о ее благополучии. На карту поставлена судьба всех, кто трудится на ее земле (хотя цены на зерно продолжают падать), всех, кто ей верно служит, да еще детей, чье обучение она оплачивает, вдобавок на ее средства существует церковный приход и деревенская школа…
   Как могло случиться, что несколько неверных решений так быстро привели Лизу к разорению? Ее бухгалтеры не могли оправиться от изумления. «Неужели ваши поверенные никогда не проверяли денежные вложения вашего покойного мужа?» Между тем поверенные уверяли, будто это обязанность бухгалтеров. Что же до Лизы, ей оставалось лишь проклинать себя за недосмотр. И почему она решила, что подобные дела не требуют ее участия? Но в самом деле, разве она разбирается в ценных бумагах и долговых обязательствах?
   Повисло гнетущее молчание. Лиза подняла глаза. Вздернутая бровь Ронсона строго вопрошала.
   – Ах да, – пробормотала Лиза. – Вы упомянули Мейтер?
   – Совершенно верно, мадам. Когда миссис Халл за завтраком призналась, что не знает, где вы, мисс Мейтер отправилась вас разыскивать.
   Лиза вздохнула. Сколько раз она бранила Мейтер, но девица вечно поступает наперекор. Стоит случиться малейшей неприятности, а она уже тут как тут, словно собака, почуявшая кость.
   – Жаль, что вы ее не остановили. Уж вы-то знали, что за меня можно не волноваться.
   – О, конечно, – учтиво согласился дворецкий. – Следует ли мне отправить слугу на поиски мисс Мейтер?
   – Да, скажите ей, что у меня все хорошо. Хотя я…
   – Элизабет! – Наверху лестницы показалась женщина. Всплеснув руками, она театральным жестом прижала их к сердцу. Это была Джейн Халл, тоже молодая вдова, недавняя приятельница Лизы. Они познакомились на водах в Баден-Бадене. О, чудесная зима! Тогда Лиза даже не подозревала о грядущих бедствиях.
   Прочистив горло, она постаралась придать голосу веселость.
   – Доброе утро. – При виде подруги Лиза и вправду воспрянула духом. Джейн казалась парящим в вышине ангелом. Как всегда, она была одета в белое, а ее светлые волосы, не убранные в прическу, свободно ниспадали до талии. Эта девушка – настоящая находка. Приятно будет представить ее знакомым на следующем званом обеде. «Если меня еще будут приглашать, после того как разнесутся слухи». Лиза прогнала от себя эту мысль. – Надеюсь, ты не слишком скучала без меня прошлым вечером.
   – Слава Богу, ты благополучно вернулась! – высоким дрожащим голосом отозвалась Джейн.
   При этих словах дворецкий насмешливо фыркнул. Лиза с улыбкой обернулась к нему, надеясь увидеть живую гримасу на его лице, но тот успел отвернуться.
   Упрямый бульдог. Он чувствует себя обиженным. Какая нелепость, ведь, в конце концов, он всего лишь слуга. Вздернув подбородок, Лиза повернулась спиной к Ронсону.
   Джейн сбежала с лестницы и обняла подругу.
   – Ты нашла его? – шепнула она Лизе на ухо. Ее щека, прохладная и гладкая, коснулась нежной щеки Лизы. От Джейн исходил надрывающий душу запах безмятежности и благоденствия: аромат розовой воды, мыла и лаванды, которой горничные пересыпают постельное белье.
   Внезапно осознав, что сама она благоухает не столь сладко, Лиза отпрянула, вернее, попыталась отстраниться, но Джейн ее не отпустила.
   – Пойдем, – позвала она, обнимая подругу за талию и увлекая за собой к лестнице. – Расскажешь мне все. Твоя горничная сказала, что мистер Нелсон уехал. Ты выгнала его? Или… – Голос Джейн осекся, прелестные щечки порозовели. – Ты была с ним всю ночь?
   Порой Лизу тревожила манерность Джейн. Жеманство давно уже не в моде.
   – Ни то ни другое, – отозвалась она. После бурного объяснения в гостиной Нелло покинул дом. Просто… ушел, даже не оглянувшись. И в душе его ничто не дрогнуло. Что ж, тем хуже для него. Если у Нелло и есть сердце, то, должно быть, оно из камня.
   Что же до нее самой, Лиза едва помнила, как очертя голову неслась по парку, петляя между деревьями. Кажется, она немного задержалась возле озера? Да, так и было. Она смотрела на луну и думала о матери, рыдая так горько и безутешно, что даже теперь при воспоминании об этом у нее больно сжалось горло. А потом… она случайно забрела в сад мистера Грея.
   По спине у нее пробежал озноб. Иногда Лиза пугала саму себя.
   – Что с тобой? – спросила Джейн, когда они поднялись по лестнице. – У тебя такое выражение лица…
   Лиза торопливо заговорила, не желая слышать о выражении своего лица.
   – Сказать по правде, я встретила одного мужчину.
   Она тотчас пожалела о своих словах. При мысли о докторе ее охватила дрожь, отзвук влечения, которое здесь, в изысканных просторных комнатах ее дома, казалось все более непонятным и смущающим. Деревенский доктор. Кошмарно одетый. С презрением отверг ее приглашение на обед!
   – О! – Джейн восторженно захлопала в ладоши. – Расскажи скорее! Кто он? Он уже влюблен в тебя?
   Лиза неохотно пожала плечами.
   – Думаю, совсем наоборот.
   Джейн состроила гримаску.
   – Тогда, должно быть, он сделан из глины.
   – Или чересчур заносчив, – возразила Лиза. – Слишком много о себе воображает. – Так грубо отвергнуть ее приглашение! – Что же до Нелло, думаю, он сел на последний поезд до Лондона. И скатертью дорога!
   – Боже милостивый! – Голубые глаза Джейн изумленно округлились. – Какие страсти!
   – Да. – Лиза вдруг почувствовала, как в душе ее поднимается злость против всего мира. – С ним покончено.
   – Вижу. – Недоверие, звучавшее в голосе Джейн, больно задело Лизу. – Что ж, должно быть, ты измучена. Тебе надо принять ванну, а потом мы вместе выпьем чаю и… – Джейн выжидающе приподняла брови. – Может, ты расскажешь мне всю историю целиком? О том заносчивом наглеце?
   Они вошли в покои Лизы, и Джейн, убрав руку с талии подруги, бросилась к подносу с чаем, дожидавшемуся на столике. Лиза на мгновение ошеломленно застыла. Джейн ждала ее здесь? В личных покоях хозяйки дома?
   Джейн вскинула голову.
   – Я увидела тебя в окно с галереи. Ты огибала озеро, направляясь к дому. Я решила, что тебе, возможно, захочется выпить чашку чаю… Надеюсь, ты не сердишься?
   – О нет, конечно! Как мило с твоей стороны, дорогая, что ты позаботилась обо мне. – Лиза подошла к чайному столику и села возле окна, из которого открывался вид на парк и окрестные луга. В ясные дни можно было разглядеть и побережье.
   Лиза устремила взгляд вдаль и вздохнула. Быть может, ей пора отправиться в морское путешествие. Но куда? В Америку? Там полно миллионеров, выбирай любого. Если она и впрямь решится на это, а выбор у нее невелик, американский муж будет не хуже любого другого. Вдобавок из-за океана куда сложнее навести справки о ее финансовом положении. Главное, заставить американца влюбиться в нее прежде, чем он узнает правду.
   Как же она сглупила, выложив все Нелло! Если этот негодяй не станет держать рот на замке, она обречена.
   – Но скажи-ка мне, – проговорила Джейн, разливая чай, – кто этот загадочный самонадеянный незнакомец, которого ты встретила?
   Лиза прочистила горло.
   – Всего лишь доктор. Он недавно переехал сюда.
   Кивнув, Джейн направилась к туалетному столику и, вынув пробку из хрустального графина, налила немного виски в чашку с горячим чаем.
   – Это поможет тебе поправить голову, – проворковала она. – Так твой доктор женат?
   – Нет. – Лиза с благодарностью взяла чашку. – Очень тебе признательна, дорогая.
   – Сколько ему лет?
   – Думаю, за тридцать.
   – Ну, тогда он старый. – Джейн пренебрежительно скривила губы, не замечая, что невольно допустила бестактность. Похоже, она не знала, сколько лет ее подруге.
   Лиза нахмурилась, не скрывая досады. Джейн вышла замуж в девятнадцать и овдовела в прошлом году, ей едва исполнилось двадцать два. Однако не все мужья уходят из жизни своевременно. Некоторые из них, увы, сохраняют власть над женщиной долгие годы, не проявляя ни малейшего интереса к ней в постели, к ее обществу, к ее желаниям быть другом и собеседницей…
   Лизин супруг мало интересовался ею. Он предпочитал бранить и распекать ее по любому поводу. «Ты не должна делать то, ты не должна делать это, какой стыд, это невыносимо вульгарно…» На этот раз она найдет себе мужчину более покладистого и смирного.
   Лиза глотнула горячего бодрящего чаю. Без сахара – не потому, что ей так нравилось, но ради тонкой талии. Подражая подруге, Джейн тоже взяла за правило пить чай без сахара, хотя ростом намного превосходила Лизу и была худой, как гончая.
   – Да, полагаю, мужчина, которому перевалило за тридцать, и впрямь стар, – подтвердила Лиза, желая испытать себя. «Стара ли я?» Если джентльмен в подобном возрасте считается старым, то его ровесница, женщина тридцати двух лет, должно быть, настоящая древность.
   Эта мысль не на шутку встревожила Лизу. Нужно найти мужа как можно скорее, пока не поползли слухи о ее денежных затруднениях, пока ее возраст еще не бросается в глаза.