Мередит Дьюран. Урок для леди

   В его душе на мгновение шевельнулась зависть, и это ему не понравилось. С какой стати он должен ей завидовать? Восхищенная необычайным зрелищем, она, казалось, грезила наяву и была охвачена тем особым чувством, сродни религиозному экстазу, которое кафедральные соборы вызывали у многих поколений людей. Не много же нужно этой наивной девочке, чтобы впасть в благоговейный восторг!
   – Это всего лишь стекло, – откашлявшись произнес Саймон, не сводя с нее глаз. Он поймал себя на мысли, что ему бы хотелось, чтобы она с таким же восторгом и трепетом смотрела не на потолок, а на него.
   Нелл опустила голову и горько усмехнулась:
   – Никогда такого не видела.
   Ее правильная речь удивила его. Уже во второй раз ему показалось, что эта оборванка из бедняцкого квартала умеет говорить на хорошем английском гораздо лучше, чем хочет показать.
   – И вся эта комната такая… – Она повернулась вокруг себя, придерживая исхудавшими руками юбку. Саймон заметил нездоровый желтый цвет ее пальцев и общую бледность, словно ей не хватало крови. – Она просто замечательная!
   Произнеся эти слова, она опустила глаза, словно смутившись.
   Ее реакция не совсем понятна, потому что этот очевидный факт не вызывал никаких сомнений и не должен был смущать кого-либо. В этот дом, включая библиотеку, было вложено немало денег. Дубовые панели стен, искусной обшивки, резные книжные шкафы, французские гобелены и ковры, фарфор и разнообразные произведения искусства приобретались за большие деньги несколькими поколениями графского рода Рашденов. Саймон знал это наверняка, поскольку все последние дни провел в бесконечных переговорах с антикваром, пытаясь как можно точнее определить их стоимость на тот случай, если все это добро достанется ему.
   – Я хотел показать вам письма, – начал было Саймон, обращаясь к Нелл, но та бесцеремонно перебила его вопросом:
   – Где это находится?
   – Что, простите? – Он проследил за ее взглядом, который был устремлен на картину, висевшую над дверью. На ней было изображено некогда богатое поместье, в котором Саймон провел свою жалкую юность. Старый господский дом рушился на глазах, его следовало бы снести еще в прошлом веке.
   – Оно настоящее?
   – Да. – Озадаченный Саймон снова повернул голову в сторону Нелл. – Это поместье Пэтон-Парк.
   – Где это?
   – В каком-то Богом забытом углу графства Хартфордшир. А почему вы об этом спрашиваете?
   – Ну, просто я… – Она замялась, явно сомневаясь в целесообразности ответа, потом опустила глаза и едва слышно проговорила: – Просто красивый дом и все такое… Кстати, – она задумчиво провела ногой по полу, выложенному цветной испанской плиткой, – это тоже очень красиво и, наверное, очень удобно.
   – Да, вы правы.
   Неужели она собирается восхищаться каждой деталью библиотеки? Саймон недоуменно улыбнулся, стараясь, впрочем, придать улыбке как можно больше искренности и обаяния. Будет лучше, если он сумеет ей понравиться.
   – Откровенно говоря, – продолжил он, – обычно гораздо больше интересуют книги, а не комната, в которой они находятся.
   – Должно быть, вы умеете оказывать внимание, – заметила она, окидывая взглядом многочисленные ряды книг.
   Ответ, мгновенно пришедший Саймону на ум, показался ему слишком сексуальным и совершенно неприличным. Он едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Перед ним стояла оборванка в грязной и, прямо скажем, вонючей одежде. Обниматься с ней было бы столь же гигиенично, как купаться в грязи.
   Впрочем, возможно, это и придавало ей шарм. К тому же его влекло к ней, несомненно, сладкое чувство мести – подумать только, обесчестить дочь старого Рашдена!
   Отступив на шаг назад, Нелл упала в мягкое кресло. У Саймона от удивления брови поползли вверх. Резкое ее движение произвело такой эффект, что стало понятно – на ней нет корсета!
   О Боже! На ней были мужские штаны, от нее пахло табаком, рыбой и луком. Какой уж тут корсет!
   Нелл снова окинула его настороженным взглядом с некоторой жалостью. Судя по всему, она действительно считала его сумасшедшим. И была по-своему права. Порой ему самому казалось, что он потихоньку сходит с ума.
   – Так что за письмо вы собирались мне показать? – довольно резко спросила она.
   – Ах да, письмо!
   Он отошел в другой угол комнаты и достал с полки экземпляр «Одиссеи» Гомера, затем извлек из книги два письма. Первое из них было совсем потертым от времени и частого перечитывания, сопровождаемого разглаживанием. Старый Рашден стал с годами рассеянным, но упорно продолжал преследовать две цели – расстроить планы Саймона и найти Корнелию.
   Возвращаясь к Нелл, Саймон мысленно рассуждал. Если она плохо умеет читать, то, возможно, не признается в этом из-за чрезмерной гордости. Но если она не поймет содержания этих писем, ему ничего не удастся сделать и все его планы рухнут. Она просто покинет этот дом. Уйдет навсегда, даже не оглянувшись, и будет уверена, что ей повезло избежать тюрьмы.
   Нет, Саймона такой исход не устраивал. Но и удерживать ее против воли он тоже не мог.
   Не обращая внимания на ее нетерпеливо протянутую руку, он присел на край массивного письменного стола и сказал:
   – Первое письмо от Джейн Ловелл.
   – От кого?!
   Свет падал на ее лицо сверху, и от этого она выглядела совсем девчонкой. Молоденькой и невинной. Саймон внезапно подумал, что ознакомление с письмами будет не таким простым, как он себе представлял. Дело требовало деликатности.
   Собственное мимолетное сочувствие к Нелл вызвало у него раздражение. Прошлой ночью он долго не спал, радуясь свалившейся на него удаче. И теперь ничто не заставит отказаться от выпавшего на его долю шанса, так что сочувствию тут не место.
   – Полагаю, так звали женщину, которая вырастила вас, – сказал Саймон. – Она была горничной вашей матери, графини Рашден.
   – Продолжайте, – сухо произнесла Нелл. Ее лицо походило на маску – до того оно было непроницаемо.
   – Она выкрала вас из детской, – произнес он, внимательно следя за выражением ее лица. – Похоже, у нее был роман с вашим отцом. Возможно, даже не совсем роман, а так, пара свиданий. Как бы там ни было, граф отнесся к этому как к мимолетной связи.
   – Свиданий? – презрительно фыркнула Нелл. – Наверное, этим словом вы называете изнасилование?
   – Никогда не слышал ничего подобного, – возразил Саймон.
   – Ну да, не слышал, как же, – вызывающе усмехнулась она.
   Саймон улыбнулся. Ее голос был язвительным– какая ирония судьбы! Меньше всего ему нравились беззащитные и слабые женщины. Но если в обществе распространится слух о том, что у него в доме ночевала уличная оборванка, никто не удивится. Все будут качать головой, приговаривая, что он снова взялся за старое, но это никому не помешает в очередной раз пригласить его отобедать.
   Собственный отец Корнелии, распространяя слухи о похождениях Саймона, гарантировал тем самым невмешательство высшего общества в его «дурное» обращение с ней.
   Почему-то эта мысль привела его в некоторое замешательство.
   – Что бы вы ни говорили, факт остается фактом, – произнес он. – В конце концов старый граф потерял к ней всякий интерес, и Джейн Ловелл это не понравилось, если не сказать больше. Она, похоже, на время потеряла способность здраво мыслить. Убегая из господского дома, она прихватила с собой одну из дочерей графа. Девочку звали Корнелией.
   – Не самое редкое имя, – бесстрастно прокомментировала Нелл, сохраняя непроницаемое выражение лица.
   – У вас есть сестра-близнец, – продолжал Саймон. – И ваше с ней сходство… поразительно.
   Нелл окинула его высокомерным взглядом, и последние сомнения Саймона испарились. Именно таким взглядом Китти Обен в течение трех сезонов отпугивала женихов. Под таким взглядом любой мужчина думал дважды, прежде чем что-либо сказать или сделать.
   – Итак, вы полагаете, – заговорила Нелл на неожиданно хорошем английском языке, – что я и есть та девочка, которую похитила упомянутая вами леди?
   – Да, – подтвердил Саймон и замолчал. У него кружилась голова от предчувствия сенсации.
   Корнелия Обен, черт побери! Целых шестнадцать лет старик Рашден искал ее по всей стране. И вот она здесь, сидит перед ним.
   – Должен добавить, – откашлявшись, произнес Саймон, – она похитила вас, не потребовав выкупа. Просто забрала с собой… и все. – Он взял письмо. – Это… эту записку она оставила, убегая из графского дома. Здесь написано: «Его сиятельству…»
   – Дайте ее сюда, – перебила его Нелл. – Я умею читать.
   Ловким движением выхватив письмо, она впилась в него глазами. При этом на ее лице мелькнуло не то удивление, не то смущение, Саймон так и не понял, что именно. Она читала медленно и внятно:
 
   – «Я взяла то, что мне причитается взамен того, что вы получили от меня. Вы называли меня шлюхой, корили низким происхождением. Так пусть теперь ваша дочь поживет среди людей низкого происхождения. Что касается ее сестры-близнеца, она останется на вашем попечении. Надеюсь, к ней вы будете относиться лучше, чем ко мне».
 
   Пожав плечами, Нелл вернула письмо Саймону.
   – Какая-то ерунда, – разочарованно сказала она.
   – Бред сумасшедшей женщины, – согласился он. – Но вы ведь все поняли.
   – Ну, не совсем.
   – Тогда вы не слишком внимательны. Вы и есть та дочь графа, которую она забрала с собой. Вы – законная дочь лорда Рашдена и его законной супруги. Вы…
   – Я хорошо вас слышу! – резко перебила его Нелл. – Я не глухая, поэтому не надо так кричать.
   – Разве я кричал? – оторопел Саймон.
   Нелл неожиданно смутилась и, опустив взгляд на руки, небрежно пожала плечами:
   – Пожалуй, нет.
   Саймон в ту же секунду догадался, что кто-то, должно быть, имеет обыкновение кричать на нее. В его голове мелькнуло тревожное предположение.
   – Боже мой! Вы замужем?
   – Вот еще! – Нелл прищурилась. – А вам-то что?
   На самом деле это значило для Саймона очень много, но он счел момент весьма неподходящим для объяснения.
   – Чистое любопытство, – ответил он. – Что вам стоит его удовлетворить?
   – Я не собираюсь удовлетворять мужское любопытство, – поджала она губы. – Найдите для этого кого-нибудь другого.
   Саймон вспомнил, что утром она беспокоилась насчет потерянного заработка, но ни словом не обмолвилась о муже, встревоженном ее длительным отсутствием.
   Нет, она не замужем.
   Саймон едва заметно улыбнулся. Даже если бы он был религиозен, ему бы и в голову не пришло молить Бога о возвращении Корнелии Обен. Однако эта весьма экстравагантная наследница графа Рашдена, о шокирующей пропаже которой так много говорили шестнадцать лет назад, внезапно появилась в его собственной спальне да еще в обличье грязной фабричной девчонки, не имеющей ни малейшего понятия о своих законных правах на огромное наследство отца.
   Саймон мог бы сейчас наговорить все, что угодно, о ее происхождении и вытекающих из этого последствиях, и она бы поверила ему в силу своей невежественности. Соблазн обмануть девушку и использовать ее в своих целях был настолько велик, что Саймон почти физически ощутил, как волосы на затылке встают дыбом, словно у готового к нападению зверя.
   Он мог внушить ей все, что угодно!
   Должно быть, старый Рашден сейчас ворочается в гробу. Многие годы он поносил Саймона, называя злобным ублюдком, неблагодарной свиньей и подобными нелестными прозвищами. И вот теперь его собственная драгоценная дочь возникла из небытия, отчаянно нуждаясь в деньгах и даже не подозревая об ожидающем ее наследстве в миллион фунтов стерлингов! Каким странным способом провидение сохраняет относительное равновесие в этом мире.
   Тяжело вздохнув, Саймон взял второе письмо и с напускным спокойствием сказал:
   – А вот это письмо одно из многих, которые граф получал в последние годы. Для начала хочу сказать, что ваш отец действительно искал вас по всей Британии. Он помещал объявления в газетах, по его приказу на всех вокзалах и железнодорожных станциях расклеивали листовки с изображением Джейн Ловелл и похищенного ею ребенка, то есть вас, Корнелия, и тому подобное.
   По глубине вертикальной морщины между бровей Нелл было видно, что ей довольно часто приходилось хмуриться.
   – Откуда вам все это известно? – глухо спросила она.
   – В январе прошлого года мне исполнилось тридцать, – ответил Саймон. – Так что я все помню. К тому же у меня есть причина интересоваться мельчайшими подробностями этого происшествия. За два года до вашего исчезновения покойный граф стал моим опекуном.
   Старый Рашден хотел подготовить себе будущего преемника. Родители Саймона даже и не думали препятствовать ему в этом. Ослепленные тем, что их сын станет графом, они просто передали его Рашдену с рук на руки. Впрочем, мать Саймона все же пару раз всплакнула.
   – Не может быть, – мрачно пробормотала Нелл. – Значит, мне все же следовало пристрелить вас вчера. Вы и он практически одно лицо!
   Саймон лишь усмехнулся:
   – На всей земле не найдется такого человека, которого ваш покойный батюшка счел бы еще менее похожим на себя, чем я.
   Старый Рашден с большим трепетом и великой гордостью относился к своему роду. Ему пришлось прибегнуть к помощи зачахшей ветви фамильного древа, поскольку несправедливая судьба лишила его сыновей, подарив, впрочем, двух дочерей. И этот факт стал для него неиссякаемым источником гнева и раздражения. К тому же вскоре одна из дочерей была похищена.
   И вот теперь эта пропажа сидела перед Саймоном.
   – Вы просто пытаетесь уговорить меня не убивать вас, – мрачно сказала Нелл.
   – Вовсе нет, – спокойно возразил Саймон. – Я уже отобрал у вас пистолет.
   Нелл огляделась в надежде найти что-нибудь подходящее для нападения.
   – Я могла бы ударить вас по голове кочергой, – сказала она.
   – Я не разрешаю зажигать камин в библиотеке. Знаете ли, эти старинные книги очень чувствительны к температуре.
   – А где нож для разрезания бумаги?
   – От вас требуется немного терпения, – миролюбиво проговорил Саймон. – Еще успеете вспороть мне живот. А пока давайте поговорим о деле. Рашден искал вас повсюду, но никто ничего не знал, хотя каждый сумасшедший в Британии имел свою теорию относительно вашего местонахождения, и в графский особняк хлынул поток писем. Постепенно их становилось все меньше и меньше. В последний месяц жизни он получил письмо, автор которого утверждал, что знает, где находится его пропавшая дочь.
   По всей видимости, он сказал что-то такое, от чего Нелл вся напряглась и сильно побледнела.
   – Это письмо у вас? – отрывисто спросила она.
   – Нет, подобными письмами занимался его секретарь, – ответил Саймон.
   Гримстон, секретарь старого Рашдена, был его давним близким другом, а теперь, после смерти графа, еще и опекуном Китти. Он никогда не признавал своей официальной должности, предпочитая считать, что оказывает графу услуги в обмен на деньги, которые тот регулярно «дает ему взаймы».
   – А те письма, которые пришли после его смерти? – снова спросила Нелл.
   – Ими занимается душеприказчик, – уклончиво ответил Саймон. Интуиция подсказывала, что пока лучше не раскрывать все карты. Душеприказчиком был все тот же Гримстон.
   – Как его зовут? – почти бесстрастно спросила Нелл.
   – Об этом поговорим потом, – уклонился от ответа Саймон, чувствуя, что эта информация важна для нее и потому впоследствии может стать его козырем.
   – Хорошо, – угрюмо кивнула она и протянула руку. – Тогда дайте мне то письмо, которым занимался секретарь его сиятельства.
   Саймон дал ей письмо, которое на самом деле было копией, поскольку оригинал находился у Гримстона, который тот намеревался передать в суд для подтверждения факта, что Корнелия жива. А вдруг это письмо написала сама Корнелия? Тогда Гримстон, возможно, предпочел уничтожить оригинал, что осложняло дело. Это означало только одно – предстоит нешуточная битва. Однажды он уже проиграл Гримстону и Китти. Больше такого он не допустит.
   На этот раз Нелл читала молча, про себя. В какой-то момент ее ресницы вздрогнули, словно она что-то вдруг поняла, но, возвращая письмо, сказала лишь:
   – Кто-то хотел получить за эту информацию много денег.
   – Да, – согласился Саймон, полагая, что пятьдесят фунтов для нее, должно быть, действительно очень большие деньги.
   – И ему заплатили?
   Он молча кивнул.
   – Только за то, чтобы найти меня?
   В ее вопросе прозвучало удивление.
   – Ну, не такие уж большие деньги, – пожал плечами Саймон. В Монте-Карло ему не раз приходилось давать крупье такие же чаевые.
   – Это для вас небольшие! – резко ответила она.
   Спорить на эту тему было бессмысленно.
   – Разумеется, ему заплатили. Граф Рашден очень хотел вас найти.
   – Однако графу так и не сказали, где я нахожусь?
   Ее вопросы вызвали в нем любопытство. Он всегда полагал, что это письмо было всего лишь искусной подделкой, состряпанной по приказу Гримстона в поддержку версии опекаемой им Китти. Чудовищный почерк и огромное количество ошибок казались чрезмерными и делали письмо не слишком похожим на подлинное.
   – Вы полагаете, автор этого письма действительно знаком с вами? – высказал он свою догадку.
   Она не ответила на его вопрос, пробормотав лишь:
   – Заплатить такие деньги какому-то незнакомцу… Для этого надо иметь поистине большие карманы.
   Саймон не стал возражать. Старик Рашден с легкостью тратил в сотни раз больше на бесконечных частных сыщиков, публикацию и расклейку объявлений.
   – Ваш отец действительно был очень богатым человеком, – сказал он, – и оставил все свое богатство в наследство двум своим дочерям.
   Незадолго до смерти он продал почти всю свою недвижимость и прочую собственность, завещав все полученные финансовые средства дочерям.
   – По вашим словам, я и есть одна из его дочерей, – негромко сказала Нелл.
   Ну наконец-то! В ней проснулась жажда наживы. Саймон радостно улыбнулся:
   – Да, я убежден в этом.
   На ее губах мелькнула циничная ухмылка.
   – Значит, вы все же дадите мне обещанные десять фунтов?
   О Боже! Опять она про эти несчастные десять фунтов! Ему хотелось крикнуть: «Да ты посмотри вокруг себя! Ты понимаешь, сколько все это стоит?» Но он сдержался, понимая, что наступил решающий момент.
   – Вы получите гораздо больше, если сумеете доказать, что вы и есть Корнелия Обен.
   – Ха, легко сказать доказать, ничего из этого не выйдет. – Казалось, она вдруг потеряла к этой теме всякий интерес. Искоса взглянув на Саймона, Нелл добавила: – Впрочем, десяти фунтов мне вполне достаточно.
   Он узнал этот взгляд. Быстрый вычисляющий взгляд бродячей собаки, заметившей забытую булочку в руке поглощенного чем-то другим человека.
   Возможно, такое сравнение было слишком уместным. Он вспомнил, с какой жадностью она – нет, не ела, скорее, пожирала принесенный завтрак. У него снова возникло испытанное утром неприятное ощущение, которое он позднее объяснил как муки совести.
   Впрочем, ему довольно легко удалось заставить совесть замолчать. Не так уж он и виноват. Опекун Китти, которая неожиданно высказала желание по справедливости разделить наследство с пропавшей, но живой, по ее глубокому убеждению, сестрой, тоже был далеко не ангелом. Саймон уже давно подозревал, что Гримстон сам задумал жениться на Китти и только ждал подходящего момента, чтобы не вызвать скандала в обществе. В любом случае он был готов на все, чтобы помешать уменьшению вдвое наследства своей подопечной. Корнелии понадобится помощь Саймона, чтобы получить полагающуюся ей по закону долю отцовского наследства.
   – Я помогу вам, – сказал он. – С этой задачей можно справиться. Разумеется, не обойтись без судебной тяжбы, что само по себе повлечет расходы, но я готов спонсировать ваши усилия.
   Не все деньги Саймон потратил, оставалась еще заначка на черный день.
   Нелл улыбнулась неожиданно лукавой и чертовски притягательной улыбкой.
   – Вы же не собираетесь помогать мне просто так, по доброте душевной.
   Казалось, она хотела сказать: «Я отлично понимаю, зачем тебе все это нужно».
   Возможно, она действительно все поняла. Возможно, она поняла его гораздо лучше большинства людей. Впрочем, все могло оказаться совсем наоборот.
   Она вела себя отважно. Интересно, что может заставить ее дрожать от страха?
   – Как знать, может, я хочу помочь вам из сочувствия к вашей нелегкой судьбе, – пробормотал Саймон.
   Нелл придвинулась ближе, и он тоже к ней наклонился. Несомненно, ее отец умер бы от удара на несколько лет раньше, если бы мог предвидеть такую ситуацию: презренный наследник его титула и давно пропавшая дочь склонились друг к другу, словно любовники.
   – Нельзя обмануть обманщика, – медленно проговорила Нелл с удивительным самообладанием.
   – Согласен, но всегда интересно хотя бы попытаться сделать это, – невозмутимо с улыбкой ответил Саймон.
   – Тогда, может, вам стоит раскрыть свои карты? Здесь и сейчас, – Она приподняла бровь.
   Саймон улыбнулся еще шире. Он готов был раскрыть перед ней не только карты. Подчиняясь минутному порыву, он протянул руку, чтобы коснуться ее лица.
   В то же мгновение она замерла на месте. Своими большими голубыми глазами, так похожими на глаза Китти, она смотрела на Саймона, в то время как он осторожно гладил ее по щеке. Несмотря на слой глубоко въевшейся сажи, ее кожа оказалась мягкой и бархатистой. Это открытие вызвало в нем легкое возбуждение и особого рода наслаждение, подобное тому, когда открываешь редкий талант, который остальные проглядели. Это была радость пирата, обнаружившего закопанный клад.
   «И все это мое», – подумал Саймон.
   – Уберите руку, или я выбью вам зубы, – тихо сказала Нелл.
   Он чуть не предложил ей продемонстрировать свое мастерство, но тут же вспомнил, что они находятся в библиотеке, которая не слишком подходила для схваток. К тому же на столе лежало немало ценных и довольно хрупких книг, которые не выдержат его веса, если ему придется положить Нелл на стол.
   Нехотя убрав руку, он сунул ее в карман. Интересно, как эта девица будет выглядеть, если ее отмыть? Как Китти, сказал ему голос разума, но интуиция подсказывала иное. Воинственное выражение ее умных глаз сильно отличалось от выражения глаз Китти.
   – Хорошо, буду с вами полностью откровенен, – сдался Саймон. Была ли у него когда-нибудь подобная женщина? Женщина из трущоб? Разумеется, он никогда не искал приключений в бедняцких кварталах, но сейчас его привлекала в ней не откровенная бедность, а ее смелое и очень неглупое поведение. К тому же для исполнения его планов было совершенно необходимо, чтобы она принадлежала только ему, и никому другому.
   Собственно говоря, она словно была создана для него. Никаких родственников, которых надо ублажать, никаких бесполезных ожиданий и надежд.
   Внезапно он понял, что ее настроение изменилось. Она села на самый краешек сиденья, готовая в любой момент вскочить на ноги и убежать.
   Усилием воли Саймон заставил себя откинуться на спинку стула и скрестить ноги, создавая впечатление полной расслабленности. Это подействовало на Нелл должным образом. Она тоже откинулась на спинку своего кресла.
   – Итак, – улыбнулся он, – я унаследовал от вашего отца титул графа и несколько почти разоренных поместий. Ваш отец постарался сделать так, чтобы я больше ничего не получил после его смерти.
   – Почему?
   Саймон пожал плечами:
   – Он был слишком высокого мнения о роде Обенов, а мое поведение… показалось ему неудовлетворительным. Какова бы ни была истинная причина, все имевшееся богатство отошло его дочерям. Точнее, Кэтрин на данный момент. Те поместья, что достались мне, пребывают в упадке и рушатся на глазах. У меня нет денег на их восстановление и развитие, и это всем известно… или будет наверняка известно в самом скором будущем. Вкупе с некоторыми другими факторами, – в основном с его собственной дурной репутацией, подумал Саймон, но вслух говорить не стал, – это мешает мне найти быстрое решение моих финансовых проблем, как, скажем, например…
   – Женитьба на американке, – вмешалась Нелл. – На ком-нибудь с большими деньгами, как эта девка Черчилля.
   – Вот именно, как девка Черчилля, – не без удовольствия повторил Саймон ее грубые слова. – Итак, вы сами видите, что…
   – Жизнь прижала вас к стенке.
   «Еще как прижала!» – мелькнуло в голове Саймона.
   – Совершенно верно, – сказал он вслух. – Но ваше чудесное появление в моем доме предполагает, – он улыбнулся, – иное развитие событий. Я могу помочь вам, Нелл, занять свое законное место в высшем обществе, но взамен вынужден попросить вас об одной услуге.
   – О какой же?
   Странное дело, он до сих пор не мог понять ее реакцию и намерения по голосу и выражению лица. Обычно ему довольно быстро удавалось раскусить и понять любого, порой даже лучше, чем себя.
   Ее невозмутимость наводила на мысль о недостаточно остром уме, однако все предыдущее общение доказывало обратное. Возможно, ее ум был настолько другим, отличным от мозгов преуспевающих особ, что он просто не мог понять его за столь короткое время знакомства.
   – Об очень простой услуге, – сказал он. – Вы выйдете за меня замуж.