Мерфи Уоррен. Потрошитель мозгов

   — Небольшое уточнение, любовь моя: собиралась устроить.
   Подойдя поближе, Римо снова толкнул ее под воду, а сам направился к большой печи, расположенной в углу двора, калифорнийской версии очага для барбекю. Единственной данью традиции было то, что гигантская печь была сооружена на основании, выложенном из красного кирпича. Римо включил печь и открыл дверцу — внутри зажглись газовые горелки, бросая отблески на керамическую имитацию угля. Подождав, пока пламя хорошенько разгорится, он принялся кидать в печь компьютерные распечатки, наблюдая, как они занимаются и горят голубоватым огнем.
   Когда все бумаги были сожжены, Римо взял кочергу, по форме напоминавшую рапиру, и переворошил весь пепел вместе с непрогоревшими листами, отчего те запылали вновь. Снова перемешав кочергой содержимое печи, он включил газ на максимум и закрыл дверцу.
   Обернувшись, он обнаружил у себя за спиной Ванду Рейдел и громко расхохотался.
   Ее кожа выглядела какой-то дряблой и нездоровой, поскольку неожиданное купанье смыло весь крем. Груди обвисли, упав на живот, который тоже обвис. Свисавшие на плечи волосы напоминали сырое тесто, ненакрашенные глаза выглядели как две сморщенные изюмины. Толстые ляжки словно слиплись, хотя она расставила ноги. В руке она держала пистолет.
   — Ты, ублюдок, — произнесла она.
   — Я уже видел что-то похожее в кино, — снова рассмеялся Римо. — Только грудь у тебя должна быть затянута в тонкий шифон и вся ходить ходуном, пытаясь вырваться наружу.
   — Да? — переспросила она. — Кажется, я видела этот фильм. Он шел довольно давно.
   — Забавный. Мне он даже понравился, — сказал Римо.
   — Там неудачный конец, и его следует изменить. Вот так, например. — Ванда подняла пистолет, который держала обеими руками, и, закрыв один глаз, прицелилась в Римо.
   Он внимательно следил за ее ногами, ожидая, когда напряжение мускулов покажет, что она действительно приготовилась стрелять. Едва различимые мышцы на икрах напряглись.
   Римо поднял глаза.
   — Умри, ублюдок несчастный! — крикнула Ванда.
   Внезапно Римо сделал выпад. В правой руке у него мелькнула напоминавшая рапиру кочерга. Ее конец закупорил ствол пистолета как раз в тот момент, когда Ванда спустила курок.
   Боек ударил по капсюлю, и пуля, блокированная кочергой, взорвалась, изуродовав Ванде лицо. Она сделала шаг назад, поскользнулась на кафеле бассейна и рухнула в воду, в предсмертной судороге сжимая пистолет, из которого все еще торчала кочерга. Металлические предметы тут же пошли ко дну, а Ванда всплыла на поверхность, словно дохлая рыбина, глядя на Римо пустыми глазницами обезображенного лица.
   — Все хорошо, что хорошо кончается, — подвел итог Римо.

Глава 14

   Разговор, который обещая быть очень скучным, на самом деле таковым не был, потому что старик-кореец говорил о том, что Рэд Рекс считал самым главным на свете. Кореец говорил о нем.
   — Но должен признаться, — сказал вдруг Чиун, — что не все в вашем сериале мне нравится.
   — Что же вас не устраивает? — с искренним интересом спросил Рэд Рекс.
   — Чрезмерное насилие, — ответил Чиун. — Просто ужасно, что в столь прекрасные картины вторгается насилие.
   Реке попытался сообразить, о каком же таком насилии ведет речь старикан, но не смог припомнить ни драк, ни стрельбы. У доктора Уитлоу Вьятта была самая бескровная операционная в мире, а самое большое насилие, какое он только себе позволил, — это порвать испорченный рецептурный бланк.
   — Что конкретно вы имеете в виду? — наконец спросил он.
   — В одной из серий вас ударила медсестра. — Чиун внимательно посмотрел на Рекса, пытаясь понять, помнит ли он этот эпизод.
   — Ах, это!
   — Да, именно так. Подобное насилие просто недопустимо!
   — Но ведь это была всего лишь пощечина, — произнес Рэд Рекс и тут же пожалел о своих словах. По выражению лица Чиуна он понял, что тот воспринял эту пощечину по меньшей мере как третью мировую войну.
   — Все верно. Но за пощечиной может последовать более серьезный удар. За ударом — нокаут. Вы и опомниться не успеете, как на вас посыплется град пуль.
   Рэд Рекс кивнул. Старик говорил совершенно серьезно.
   — Не волнуйтесь, если такое еще хоть раз повторится, я с ней разберусь. — Актер поднялся с места и встал в стойку карате. — Один удар в солнечное сплетение, и она уже больше никогда не поднимет руку на врача.
   — Вот это верный подход, — одобрил Чиун. — Дело в том, что вы позволили ей нанести плохой удар. Неграмотный, неверно нацеленный и плохо выполненный. Такое может поощрить ее к подобному поведению и в дальнейшем.
   — Нет, теперь она мне только попадись! Кья! — выкрикнул Рекс, поражая каратистским ударом невидимую цель. — Вы знаете, я умею разбивать доски, — с гордостью сообщил он.
   — Та медсестра не была похожа на доску, — ответил Чиун. — Такая может и сдачи дать.
   — Вряд ли у нее будет подобная возможность, — сказал Рэд Рекс и пошел на воображаемого противника. Внезапно он выбросил вперед левую руку с вытянутыми пальцами, и в этот момент, замахнувшись, опустил вниз правую, точно топор.
   Тут, заметив в дальнем конце комнаты бильярдный кий, он со всех ног бросился к нему и схватил с подставки. Вернувшись на место, он расположил кии между ручкой дивана и краешком туалетного столика, посмотрел на него, сделал глубокий вдох и обрушил на кий удар, от которого тот легко раскололся надвое. Обломки упали на пол.
   — А-а-а! — выкрикнул он и с улыбкой посмотрел на Чиуна. — Неплохо, а?
   — Вы очень хороший актер, — произнес Чиун. — Там, откуда я родом, ваши профессиональные способности ремесленника ценили бы очень высоко.
   — Да-да, конечно. Но я имею в виду мое карате. — Рэд Рекс сделал еще несколько резких движений, имитирующих удары. — Как вам?
   — Внушает трепет, — отозвался Чиун.
   Но прежде чем Рэд Рекс смог продемонстрировать Чиуну все свое мастерство в области боевых искусств, зазвонил телефон.
   — Да, — сказал в трубку Рэд Рекс.
   Голос был женский, но звучал как-то странно — холодный, как лед, и твердый, как железо. В нем не было ни малейшего акцента, даже легкого налета южного говора, столь распространенного в этой части Калифорнии среди дам, проводящих все свободное время за телефонными разговорами.
   — Я от госпожи Рейдел. Съемочный павильон, куда вы должны отвести своего гостя, уже подготовлен. Можете выходить прямо сейчас. Павильон находится позади главного здания, в дальнем конце территории. И не тяните, идите прямо сейчас. — Раздался щелчок. На том конце провода повесили трубку, не дав Рексу и слова сказать.
   Актер улыбнулся Чиуну жалкой улыбкой.
   — То, что я так ненавижу в чужом городе. Все ходят за тобой стадом, словно ты диковинный зверь.
   — Это верно, — согласился Чиун. — Поэтому никогда не стоит отправляться в чужой город, надо везде чувствовать себя как дома.
   — Как же этого добиться, разрешите спросить?
   — Очень просто, — ответил Чиун. — Все заключено в нас самих. Когда человек находится в мире с самим собой, куда бы он ни приехал, он чувствует себя своим. В результате никакой город не кажется ему чужим, поскольку любое пространство, в котором он находится, принадлежит не кому-то, а ему самому. Он не подчиняется — он управляет. Точно так же, как с этим вашим танцем.
   — Танцем? — переспросил Рэд Рекс.
   — Да. Я имею в виду танец карате, который так популярен среди людей.
   — Это не танец, а величайшее боевое искусство из всех существующих на земле.
   — От своего сына я не потерпел бы подобных ошибочных заявлений, но от вас... Вы человек неподготовленный и не знаете ничего лучше. — Он пожал плечами.
   — По вы же сами видели, что я сделал с бильярдным кием! — воскликнул Рекс.
   Чиун кивнул и медленно поднялся; его черный с красным халат, казалось, существовал независимо от него.
   — Да, карате — это не так уж плохо. Карате учит сконцентрировать внимание на какой-то одной точке, и это хорошо. Карате — винтовочный выстрел, в отличие от самой винтовки, и в этом его сила.
   — А в чем же его слабость?
   — А слабость в том, — объяснил Чиун, — что оно не дает ничего, кроме направления приложения силы. Оно лишь фокусирует энергию, поэтому является всего лишь неплохим комплексом упражнений. Но творческое начало содержится лишь в истинном искусстве. Настоящее искусство создает энергию там, где ее прежде не существовало.
   — Но что же в таком случае вы называете искусством? Кунг-фу?
   Чиун засмеялся.
   — Айкидо?
   — Как много названий вы знаете! — снова засмеялся Чиун. — Впрочем, у любителей всегда так. Нет, на свете существует лишь одно истинное искусство, и зовется оно Синанджу. Все остальные — лишь подражание кусочку фрагмента истинной мысли, а сама мысль — это Синанджу.
   — Но я никогда не слыхал про Синанджу! — удивился Рэд Рекс.
   — Поскольку вы человек особенный и однажды вам придется дать отпор этой отвратительной сестре, я покажу вам кое-что, — сказал Чиун. — Это подарок, который не так-то легко получить. Большинство из тех, кому удается наблюдать искусство Синанджу, не имеют возможности запомнить его элементы или кому-либо о нем рассказать.
   С этими словами Чиун поднял толстый конец кия, который разбил Рэд Рекс. Осторожно взвесив его на руке, кореец передал кусок кия Рексу, который выставил его вперед, словно полицейскую дубинку.
   — Помните, как сильно вам пришлось замахнуться, чтобы разбить эту палку? — спросил Чиун. — Вам было необходимо сконцентрировать свою силу. Но силу дает не карате — сила исходит из вас. Вы солнце, а карате — линза, которая собрала вашу силу в одно яркое пятно, способное разбить эту палку. Искусство Синанджу создает собственную силу.
   — Хотел бы я посмотреть на это Синанджу, — сказал Рэд Рекс, которому даже в голову не пришло сомневаться в словах Чиуна. Подобно большинству жителей Запада, он считал, что любой человек с раскосыми глазами является специалистом в области восточных единоборств, точно так же, как любой азиат уверен, что все американцы умеют строить ракеты и летать в космос.
   — Вы его увидите, — произнес Чиун.
   Он установил палку в руках Рэда Рекса в вертикальном положении, обломанным концом вниз, резиновым наконечником вверх. Рекс держал ее свободно, кончиками пальцев правой и левой руки, как малыш держит первую в своей жизни чашку молока.
   — Вспомните, сколько силы вам пришлось вложить в удар, — напомнил Чиун. — Это карате, танец. А вот Синанджу.
   Он медленно поднял правую руку над головой, а затем, еще медленнее, ее опустил. Ребро ладони коснулось резинового кольца, закрепленного на верхнем торце кия.
   Вдруг рука его прошла через резиновое кольцо и двинулась дальше вниз... Господи, она медленно прорезала твердое, как камень, дерево, подобно пиле. Когда рука корейца скользнула мимо пальцев Рекса, актер испытал странное жжение, словно дотронулся до оголенных проводов. Вскоре это ощущение исчезло, а рука корейца продолжала двигаться вниз и наконец прошла через обломанный нижний край.
   Подняв глаза, Чиун улыбнулся Рэду Рексу. Тот посмотрел на свои руки он держал аккуратные половинки кия, словно распиленного вдоль по всей длине. Рэд Рекс тяжело сглотнул и взглянул на Чиуна. На лице актера явственно читались озадаченность и страх.
   — Это и есть Синанджу, — нарушил молчание Чиун. — А теперь вы должны навсегда забыть то, что я вам показал.
   — Мне бы хотелось этому научиться.
   — Не сейчас, — улыбнулся Чиун. — Возможно, когда вы оставите все другие занятия и вам будет нечем заняться. Но сейчас у вас просто нет на это времени. Считайте, что я сделал вам подарок, продемонстрировав возможности Синанджу, в знак благодарности за ваш подарок, который вы когда-то мне сделали. Я имею в виду ваш портрет с автографом и памятной надписью, предназначенной специально для меня.
   И тут Рэд Рекс вспомнил, о чем все время хотел спросить своего гостя.
   Его страшно интересовало, как такой старец мог заставить каких-то мафиози вынудить его, Рэда Рекса, надписать для Чиуна портрет. Но теперь, глядя на рассеченный пополам кий, он понял, что спрашивать об этом излишне.
   Он и без того знал ответ.

Глава 15

   Декорации изображали сонный салун на мексиканской границе. В баре стояло несколько бутылок низкосортного виски. В центре салуна расположитесь четыре незанятых круглых столика со стульями, которые словно ожидали ковбоев после весеннего клеймения скота. Низенькие распахивающиеся двери выходили не на улицу, а на огромную фотографию улицы, наклеенную на фанерный щит.
   — Зачем мы сюда пришли? — поинтересовался Чиун.
   — Меня попросили привести вас сюда, — ответил Рэд Рекс.
   — Честно говоря, я не люблю вестерны.
   — Я не знаю, зачем мы здесь. Просто меня попросили вас сюда привести.
   — Кто попросил?
   — Одна из ассистенток Ванды, безымянная и бессловесная зомби, как и все, кто работает на эту женщину.
   — Или лучше сказать — механическая? — уточнил Чиун.
   — Точно, — подтвердил Рэд Рекс, но Чиун не дал ему договорить, а подтолкнул к выходу из павильона.
   — Быстрее, — сказал кореец. — Вам надо уходить!
   — Но почему? — удивился Рэд Рекс.
   — Уходите, — повторил Чиун. — Скорее всего, вам тут не поздоровится, а я не могу допустить, чтобы мир лишился гения сериала «Пока вертится Земля».
   Рэд Рекс снова посмотрел на Чиуна, пожал плечами и отправился восвояси. Все-таки старикан не в себе. Впрочем, если целыми днями смотреть «мыльные оперы», трудно сохранить душевное здоровье!
   Оставшись один в павильоне, Чиун отодвинул от стола стул и легко опустился на него.
   — А теперь, жестяной человек, ты можешь выходить, — громко сказал он. — Чего ждать?
   Наступила тишина, а затем двери салуна распахнулись и на пороге появился мистер Гордонс. На нем был черный ковбойский костюм и черная шляпа.
   На ногах его красовались черные сапоги с серебряными заклепками; точно такие же заклепки были и по краям шляпы. По бокам у него висели два револьвера с белыми рукоятками.
   — А вот и я, приятель, — сказал он, глядя на Чиуна.
   — Собираешься меня пристрелить? — вставая, поинтересовался Чиун.
   — Можешь считать, что так. Это часть моей новой стратегии — разлучить тебя с человеком по имени Римо и уничтожить вас поодиночке.
   — Ты так уверен в своем оружии?
   — Это самое надежное оружие в мире! — заявил Гордонс.
   — Такое же, как и ты сам. Существо, изготовленное из старой железки, полагается на такую же железку, чтобы выполнить человеческую работу.
   — Думай, что говоришь, приятель! — заметил Гордонс. — Кстати, как тебе нравится моя новая манера изъясняться? Очень аутентично.
   — Вряд ли она тебе поможет, — бросил Чиун.
   — Доставай пистолеты, мистер! — произнес Гордонс.
   — У меня нет оружия, — спокойно ответил Чиун.
   — Что ж, тебе же хуже. — В мгновение ока Гордонс выхватил револьверы из кобуры и выстрелил в Чиуна, стоявшего всего в каких-нибудь девяти футах от него.

* * *

   Такси остановилось возле «Глобал-Стьюдиоз», и Римо первым делом увидел охранника Джо Галлахера, стоявшего на своем посту. Но уже в следующий момент взгляд его упал на мототележку, которую служители использовали для перевозки небольших грузов по территории студии. Она стояла возле какой-то машины, пока мальчишка-посыльный помогал загружать что-то в багажник.
   Не раздумывая, Римо вскочил за руль, надавил на газ и что есть мочи помчался прямо к будке Галлахера, — Привет, — крикнул Римо на ходу.
   — Эй, вы, остановитесь! Что вы делаете? — заорал Галлахер.
   — Играю в «Великолепную семерку»! — крикнул Римо в ответ и, не обращая внимания на Галлахера, въехал на территорию студии. Но где же Чиун?
   Впереди он увидел знакомое лицо и подъехал к человеку, который брел по дорожке, медленно качая головой. Остановившись, Римо спросил:
   — Где Чиун? Пожилой кореец?
   — А вы кто такой? — ответил Рэд Рекс вопросом на вопрос.
   — Мистер, последний раз спрашиваю: где Чиун?
   Рэд Рекс качнулся на каблуках и, подняв руки на уровень груди, произнес:
   — Эй, парень, со мной лучше не шутить. Я знаю Синанджу.
   Схватив двумя руками прозрачный пластик переднего стекла, Римо едва заметным жестом вырвал кусок пластика размером с небольшую тарелку и швырнул его Рексу.
   — Похоже на Синанджу? — поинтересовался он.
   Рекс взглянул на тяжелый кусок пластика и указал на вход в съемочный павильон.
   — Он там.
   Римо поехал дальше. Рэд Рекс проводил его взглядом. Похоже, все здесь знают Синанджу. Все, кроме него. Он чувствовал себя не очень-то уютно в городе, где все владеют столь грозными навыками. Нет, он возвращается в Нью-Йорк, а если Ванда станет возражать, он просто пошлет ее к черту. В конце концов, наймет кого-нибудь, чтобы с ней поговорили по душам.
   Подъезжая к павильону, Римо услышал стрельбу. На ходу спрыгнув с тележки, он распахнул дверь и вбежал внутрь.
   Услыхав шум, мистер Гордонс открыл стрельбу по двери.
   — Римо, ложись! — крикнул Чиун.
   Римо тут же упал на пол и, перекатившись несколько раз, спрятался за большой ящик из-под бутылок. Едва он успел это сделать, как в дверь врезалось несколько пуль. И тут раздался голос Гордонса:
   — Сейчас я разделаюсь со стариком и займусь тобой!
   — Что-то он больно разговорчивый, а, Чиун? — заметил Римо.
   — Разговорчивый и неумелый, — подхватил Чиун.
   Приподнявшись, Римо выглянул из-за ящика — Гордонс выпустил еще несколько пуль по Чиуну. Кореец, казалось, стоял неподвижно, и Римо захотелось крикнуть, чтобы он ложился и отползал.
   Действительно, Чиун лишь слегка поворачивал тело, и Римо время от времени слышал звук рвущейся ткани, когда пули проходили через парчовый халат. Наконец Чиун спросил:
   — Римо, а сколько всего пуль в этих пистолетах?
   — Шесть в каждом, — крикнул Римо в ответ.
   — Давай-ка посчитаем: он выстрелил девять раз в меня и два раза в тебя. Одиннадцать. Значит, у него еще один выстрел.
   — В меня он выстрелил трижды, значит, у него больше нет патронов.
   — Есть, — настаивал Чиун.
   — Нет, — не сдавался Римо.
   Он поднялся, и Гордонс, прицелившись, снова выстрелил в него. Прозвучал выстрел, но Римо оказался проворнее. Он ловко увернулся, и пуля попала в деревянный ящик из-под бутылок, пробив в нем большую дыру.
   — Вот и двенадцатый, — подытожил Римо.
   — Значит, я уничтожу вас голыми руками, — произнес Гордоиз. Бросив револьверы на пол, он медленно пошел на Чиуна, который принялся двигаться по кругу, чтобы мистер Гордонс оказался к Римо спиной.
   Пробираясь между ящиком и стеной, Римо нащупал какой-то предмет — это оказался огнетушитель. Зажав его в правой руке, Римо двинулся к центру салуна.
   Продолжая свое круговое движение, Чиун приблизился к тому месту, где Гордонс бросил револьверы, и через мгновение они оказались у него в руках.
   — В них нет патронов, дурачок, — произнес Гордонс, который не сводил глаз с Чиуна и тоже кружил по павильону.
   Римо продолжал наступать на него сзади, пока наконец не оказался всего в пяти футах от него.
   — Мастеру Синанджу годится любое оружие, — сказал Чиун и принялся крутить револьверы на пальцах. Казалось, револьвер, который был у него в левой руке, вот-вот готов сорваться и полететь в цель, но первым Чиун метнул револьвер, который держал в правой.
   Оружие врезалось Гордонсу в живот, но искрения не последовало, хотя револьверу удалось прорвать плотную стенку брюшной полости андроида.
   — Очевидно, блок питания расположен где-то в другом месте, — крикнул Римо.
   — Спасибо за информацию, но я и сам только что имел возможность в этом убедиться, — ответил Чиун.
   — Ну, сейчас вам не поздоровится! — зловеще процедил Гордонс, делая шаг навстречу Чиуну. — Смерть твоя близка, проклятый старик! Теперь ты от меня не уйдешь!
   — Так же, как и ты от меня, — заметил Римо.
   Он перевернул огнетушитель вниз головой, и тут же послышалось неясное шипение. Стоило Гордонсу повернуться к Римо, как тот нажал рукоятку. Из огнетушителя вырвалась густая белая пена, залепившая мистеру Гордонсу лицо. Едва он отвернулся, как Чиун тут же запустил в него вторым револьвером, который врезался Гордонсу в правую пятку.
   Поднялся целый столб искр. Когда Гордонс потянулся к лицу, чтобы стереть пену, стало заметно, что движения его замедлились. Из пятки продолжали сыпаться искры.
   — От меня не уйдешь, — начал было Гордонс, но каждое новое слово давалось ему все труднее, пока наконец он не прошипел «уйдеш-ш-ш-шь» и рухнул замертво к ногам Римо.
   — Готов, — сказал Римо, продолжая поливать андроида пеной.
   Когда все его тело было покрыто толстым слоем белого вещества, Римо зашвырнул огнетушитель в угол, а Чиун подошел поближе и тронул ногой неподвижную груду. Гордонс был мертв.
   — Откуда ты узнал, что блок питания находится в пятке? — спросил Римо.
   — Устанавливать его в голове было бы слишком примитивно, — пожал плечами Чиун. — В прошлый раз он находился в животе, — значит, на этот раз он должен был оказаться в ноге. Почему-то я сразу так решил, как только увидел в больнице, что он прихрамывает.
   — На этот раз мы наконец-то избавимся от него навсегда, — проговорил Римо, оглядываясь вокруг в поисках противопожарных инструментов. Наконец он обнаружил на стене топор и принялся молотить по пене, так что брызги долетали до потолка. Он чувствовал себя мясником, разрубая мистера Гордонса на сотню кусков.
   — Хватит, — приказал Чиун. — Остановись.
   — Я хочу убедиться, что он действительно мертв.
   — Он мертв. Даже машина может умереть, — сказал Чиун.
   — Кстати, о машинах. Нам надо освободить Смита! — воскликнул Римо.
   — Теперь это будет совсем легко, — ответил Чиун.

Глава 16

   Освобождение Смита произошло по телефону.
   Но сначала по пути в гостиницу Чиун попросил Римо притормозить у аптеки и купил самые обычные напольные весы. Когда они были у себя, он заставил Римо позвонить Смиту.
   — Скажи императору, чтобы ему в палату доставили весы, — распорядился Чиун. Он подождал, пока Римо передаст это сообщение и Смит встанет на весы. — Сколько весит Смит? — поинтересовался он наконец.
   — Сто сорок семь фунтов, — ответил Римо.
   — А теперь пусть положит в каждый карман халата по десять фунтов и спокойно выходит в коридор, — велел Чиун.
   Римо передал и это указание.
   — Вы уверены, что это поможет? — спросил Смит.
   — Конечно, поможет, — заверил его Римо. — Кажется, пока Чиуну удавалось сохранять жизнь императора.
   — Если все пройдет нормально, я вам перезвоню, — сказал Смит.
   Секунды превращались в минуты, а Римо все ждал звонка.
   — Почему же Смит не звонит? — не выдержал он наконец.
   — Займись-ка лучше делом, — посоветовал Чиун. — Например, встань на весы.
   — Зачем? Или эта комната тоже заминирована?
   — Делай, что говорят! — приказал Чиун.
   Вес Римо оказался сто пятьдесят пять фунтов. Стрелка еще не успела успокоиться на весах, как раздался телефонный звонок.
   — Да, — сказал Римо в трубку.
   — Все в порядке, — доложил Смит. — Я свободен. А что дальше? Мы же не можем оставить палату заминированной.
   — Чиун, он хочет узнать, что дальше, — передал Римо.
   Чиун поглядел в окно на небольшую речушку, где водилась форель.
   — Вели им взять каталку и положить на нее груз: сто сорок семь фунтов за Смита, сто пятьдесят пять фунтов за тебя и девяносто девять фунтов за меня, — отдал приказание Чиун. — Пусть они вкатят каталку в палату, а потом бегут оттуда со всех ног.
   — Он сделает все, как только прибудут саперы, — передал Римо ответ Смита.
   — Меня не касается, как он собирается это делать, — сообщил Чиун. — Никогда не считал нужным беспокоиться о деталях.
   Утром Смит позвонил, чтобы сообщить, что их план полностью удался. Комната действительно взорвалась, но из этого крыла больницы эвакуировали всех больных, к тому же благодаря мерам, принятым саперами, разрушения удалось свести до минимума.
   — Поблагодарите Чиуна от моего имени, — попросил Смит.
   Римо посмотрел на спину Чиуна, занятого просмотром очередного сериала.
   — Как только представится подходящий момент, — пообещал он.
   Когда Чиун освободился, Римо передал ему то, что сказал Смит.
   — А я и не сомневался в успехе, — пожал плечами Чиун.
   — Откуда же ты узнал, что мина сработает на совокупный вес?
   — Просто спросил себя, как бы заминировал палату ты. И ответил себе: ты сделал бы так, чтобы мина срабатывала на определенный вес. Значит, другое напрочь лишенное воображения существо поступило бы точно так же.
   — И это твое последнее слово? — взревел Римо.
   — Этого достаточно, — невозмутимо ответил Чиун.
   — Изверг, — бросил Римо.
   Когда на следующий день они покидали Голливуд, Римо нагнал длинную вереницу лимузинов, которые ехали на первой скорости с включенными фарами, хотя на улице был ясный день.
   Вырулив из очереди, он поравнялся с одной из машин и спросил шофера:
   — Что здесь происходит?
   — Хоронят Ванду Рейдел, — ответил тот.
   Римо кивнул. Очередь из лимузинов растянулась почти на милю.
   — Народу-то набежало, — снова обратился он к шоферу соседней машины.
   — Точно, — откликнулся шофер.
   — Еще одно подтверждение старой истины, — заметил Римо.
   — Какой именно?
   — Покажи людям то, что они хотят увидеть, и они обязательно придут посмотреть.