Дверь номера 224 в гостинице «Виндзор парк» была не заперта.
Римо вошел. Хотя он и презирал Смита за скупость, но дураком его никогда не считал, и поэтому, войдя в неосвещенный номер, был готов ко всяким сюрпризам.
Чиун последовал за Римо. Римо огляделся и в глубине полутемной комнаты увидел сидящего на стуле человека.
– Закройте дверь, – послышался голос Смита. – Выключатель слева.
Римо по привычке, выработавшейся за десять лет, повиновался: закрыл дверь и зажег свет. Две лампы, стоявшие на туалетном столике, осветили комнату.
Римо повернулся, посмотрел на Смита и рассмеялся. Смит сидел на стуле в дальнем углу, рядом с радиатором отопления. На его руках были надеты наручники, которыми Смит был прикован к радиатору, так что двигаться он не мог. Затем Римо заметил еще кое-что. В руках Смит держал толстый шнур. Он был накинут на крюк в стене так, что образовывал петлю. Прохода через несколько таких же крюков, шнур тянулся до какого-то устройства над дверью. Это устройство выглядело как довольно сложный механизм, но Римо сразу же понял, что это два заряда динамита.
Чертова бомба! Римо снова взглянул на Смита, на этот раз с одобрительной улыбкой на лице.
– Хорошая работа, Смит, – кивнул он. – Но почему вы так уверены, что этот хлам сработает? – спросил он, кивая в сторону бомбы, висящей над дверью.
– Здравствуйте, Чиун, – сказал Смит, а затем, взглянув на Римо, продолжал: – Во время Второй мировой войны я занимался взрывными устройствами. Так что бомба сработает.
– Но какой в этом смысл? – спросил Римо. – Вы ведь знаете, что я могу прикончить вас, прежде чем вы успеете дернуть за веревку.
– Если бы у вас было оружие, то да. Но я вас знаю, в частности, знаю, что вы никогда не носите с собой оружия.
– Я могу уничтожить вас голыми руками.
– Верно, – сказал Смит. – Но как только я упаду, вес моего тела натянет шнур и бомба взорвется.
Римо кивнул.
– Довольно убедительно. Мы зашли в тупик. Ну и что теперь?
– Я хотел поговорить с вами, обезопасив себя на случай, если вам придут в голову какие-нибудь глупые идеи.
– Например, убить вас?
– Совершенно верно, – сказал Смит. – Сядьте, пожалуйста, на диван.
Римо пересек комнату и сел. Чиун по-прежнему стоял рядом с дверью и смотрел на динамит.
– Вот что я хотел сказать вам, – произнес Смит. – Клам обманщик. Он вице-президент Ай-Ди-Си. Он накачал меня наркотиками и захватил КЮРЕ. Он очень опасен. Он может погубить всю страну.
– Клам предупреждал меня, что вы заявите что-нибудь в этом духе, – ответил Римо – А как насчет письма, согласно которому все полномочия переходят к нему?
– Я написал это письмо десять лет тому назад. Он пытал меня и заставил сказать, где оно лежит.
– Он предугадал и этот ваш ответ.
– Вы думаете, что я сумасшедший?
– Вы с Кламом оба сумасшедшие. Что дальше?
– Только один человек может сказать вам правду, – сказал Смит. – Мне не удалось с ним связаться.
Римо кивнул в знак того, что понял, кого имеет в виду Смит.
– Но вы можете на него выйти.
Римо опять кивнул.
– Так вот, я хочу, чтобы вы отправились к нему, – сказал Смит. – После того, как он подтвердит, что я по-прежнему руковожу КЮРЕ, мы вместе вышвырнем оттуда Клама, пока он не погубил Америку.
Римо посмотрел на Чиуна. Тот согласно кивнул. Пожалуй, пора привести его в чувство.
– Прекратите, Смитти, – сказал Римо. – Я отлично знаю, что как только мы с Чиуном выйдем отсюда, вы тотчас же смоетесь.
– Это нелепо со всех точек зрения, – сказал Смит. – По-вашему, я устроил эту встречу, чтобы убежать от вас? Сущий вздор! Но я предвидел ход ваших мыслей. На ручке кресла, – указал он кивком головы, – висят ключи от моих наручников. Я никуда не денусь, пока вы не снимете их с меня. Идите, разберитесь во всем. Когда вернетесь, я по-прежнему буду здесь.
– Это вполне разумно, Римо, – сказал Чиун. – Он будет здесь, когда ты вернешься, и тогда ты спокойно решишь, как поступить, так как противоречивые приказы плохо действуют на человеческую душу.
– А если я откажусь? – спросил Римо Смита.
– Тогда с КЮРЕ будет покончено, как, вероятно, и со всей страной, – сказал Смит. – Я не хочу жить в такой стране и не буду. И вы тоже не будете, – закончил Смит, подняв руки и указав на провод взрывного устройства.
Римо встал и положил ключи от наручников в карман рубашки.
– Ладно, Смитти, я сделаю, как вы просите, спрошу у него. Но берегитесь, если это только хитрая уловка.
– Это не уловка. Отправляйтесь и спросите.
Римо направился к двери.
– Ладно, ладно, мы идем.
В дверях он остановился и повернулся к Смиту.
– Кстати, ваша жена шлет вам привет.
– Спасибо, – сказал Смит.
Холли Брун поднялась на ноги. После своего отчаянного выстрела в Римо из маленького револьвера она долго не вставала с пола. Она была уверена, что Римо ей солгал – никаких сомнений, именно он убил ее отца и сделал это по приказу Блейка Клама.
Она чувствовала усталость и приятную истому во всем теле после занятия сексом, но приятные ощущения вскоре сменились разочарованием – она вспомнила, что промахнулась, стреляя в Римо.
Из-под комода красного дерева Холли вытащила револьвер, вошла в спальню, сняла трубку телефона, набрала номер и откинулась на кровать. Послышались гудки.
– Здравствуйте, миссис Клам. Я бы хотела поговорить с вашим мужем. Да, скажите ему, что это Холли. – Холли Брун не смогла устоять перед искушением назваться по имени, намекая тем самым, что у нее с Кламом близкие отношения. Ожидая, пока Клам подойдет к телефону, она думала о Римо. Он был редким человеком: и как боец, и как любовник. Интересное сочетание. Он может ей пригодиться. Такая большая корпорация, как Ай-Ди-Си, нашла бы применение такому человеку. Но зачем ограничивать себя рамками корпорации? Такой человек мог бы пригодиться и стране, особенно если вдруг, в один прекрасный день, она станет президентом этой страны. – Да, Блейк, как дела? Прекрасно. Блейк, почему бы нам не назначить заседание совета директоров на послезавтра? Я хотела бы поговорить с вами об этом. Сегодня вечером. Вы не могли бы заехать за мной? Я буду готова. Мы можем поехать куда-нибудь и поговорить. Да. Прекрасно, через сорок пять минут.
Она вынула из стенного шкафа коричневый костюм. Он имел одно очень важное преимущество – широкие и глубокие карманы, в которых очень удобно прятать пистолет.
Клам повесил трубку и с удивлением заметил, что испытывает двойственное чувство. Ему полагалось быть вне себя от радости, но этого не было. На минуту задумавшись, он понял, в чем дело: он с таким удовольствием предвкушал момент, когда все девять членов совета директоров будут скомпрометированы информацией, которую он получил из файлов КЮРЕ, что теперь, когда ему позвонила Холли, он почти и не обрадовался. Было бы очень забавно сломать их всех по отдельности, по одному, по одному секрету за раз, пока они не превратятся в груду костей у его ног.
Но Клам научился использовать случайные удачи. И теперь удача пришла к нему в лице Холли Брун. Так пусть все идет своим чередом.
– Это была Холли, не так ли? – Скрипучий голос жены вернул его к действительности. Она стояла сзади с неизменным стаканом в руках.
– Да, это была Холли, Холли Брун. Ей принадлежит Ай-Ди-Си.
– Она разговаривала так, как будто ей принадлежишь ты.
– Это действительно так. Ей принадлежит все и вся, что относится к Ай-Ди-Си. Но в скором времени ей придется поделиться со мной.
– А для меня останется что-нибудь?..
– Конечно, останется. – Его ответ прозвучал грубо. – Хватит и на джин, и на вермут. Выпей еще. Можешь выпить хоть дюжину бутылок.
Сорок пять минут спустя Клам ехал по подъездной аллее имения Брунов. Едва он припарковал машину, на парадной лестнице появилась Холли Брун в коричневом костюме, держа в руках большую дамскую сумочку. Клам был доволен, что надел спортивную куртку и свободного покроя брюки.
– Привет, Блейк, – сказала Холли, садясь в машину.
– Привет, Холли. Куда поедем?
– Давай поедем на север. У нас есть хижина на берегу пролива Лонг-Айленд. Отправимся туда.
Им понадобилось двадцать минут, чтобы доехать до загородного дома, который можно было назвать хижиной лишь с большой натяжкой. На самом деле это был большой особняк из камня, дерева и стекла, и в ярком свете автомобильных фар камни с вкраплением стекла создавали впечатление, будто основание дома усыпано бриллиантами.
«Скоро весь окружающий меня мир будет усыпан бриллиантами», – подумал Клам. Сперва он станет главой Ай-Ди-Си, а затем и всей страны. А дальше?.. Но кто может знать? Если уж рисковать, то рисковать по-крупному. Кто это сказал? Роберт Кеннеди? Теодор Рузвельт? Не важно. Когда-нибудь он сам это скажет, и люди будут его цитировать.
Холли Брун вышла из машины и обошла ее спереди в свете зажженных фар. Клам выключил мотор, погасил фары и вышел из машины, ступив на крупный гравий.
– Прежде чем зайти в дом, давай спустимся к берегу, – предложила Холли.
– Конечно.
– Пролив в это время года особенно хорош.
Клам что-то пробормотал в знак согласия. Его мало или, точнее сказать, совсем не интересовали красоты природы, и он мог бы поклясться, что в этом отношении Холли Брун была на него похожа. Так что же все это означало? Новая попытка соблазнить его? Возможно. Но он надеялся, что это не так. Его не волновали такие вещи.
Он последовал за Холли вниз по нескончаемым каменным ступеням, которые внезапно обрывались у кромки коды. Трава росла почти до линии скал. На берегу стояли металлические стулья, и рядом с ними то тут, то там в песок были воткнуты подставки для бутылок на длинных стержнях. Они слегка покачивались от легкого ветерка, отражая своей полированной поверхностью лунный свет и напоминая множество торчащих из пляжа стрел.
Клам лениво протянул руку, тронул одну из подставок, и она закачалась из стороны в сторону. Холли стояла спиной к нему и смотрела на бухту.
– Сегодня вечером я разговаривала с Римо. Он сказал, что отец убит по твоему приказу.
– Римо сказал… – Клам насторожился.
– Не прерывай меня. Он сказал, что ты отдал приказ убить отца. То же самое мне сообщил сегодня утром доктор Смит. Я просто хотела, чтобы ты знал: мне все известно.
Клам был ошеломлен. Значит, она знает… Собирается ли она смириться с этим? Может, она и сама желала смерти старика? Может быть. Он почувствовал почти облегчение. Холли продолжала тихо говорить. Клам вытащил из мягкой почвы одну из подставок и пощупал ее острый конец.
– Я знаю, что ты желал его смерти, ты думал, что он будет стоять на твоем пути к власти. Знай, я тебя понимаю. – Она повысила голос, и Клам снова насторожился. Он увидел, как Холли сунула руку в карман. – Я понимаю тебя, – повторила она, – По той же самой причине я тебя и убью – ты тоже стоишь на моем пути к власти.
Холли вынула из кармана пистолет, направила его в лицо Клама и нажала на курок. Но Клам успел пригнуться, и пуля просвистела у него над головой. Он кинулся вперед, держа перед собой, как меч, подставку для бутылок и изо всех сил воткнул ее Холли в живот, пронзив ее насквозь.
Громко и пронзительно вскрикнув, она выронила пистолет. Блейк выпрямился, вытащил орудие убийства из живота и вонзил ей в грудь. На этот раз он отпустил импровизированную шпагу. Женщина тяжело упала на берег у его ног.
– Ах ты! ублюдок, – прошипела она. Вода попала ей в рот, и Холли закашлялась, захлебываясь. Ее волосы в ярком свете луны казались светлыми и плавно колыхались в воде вокруг липа, подобно паутине на легком ветерке. Глаза были широко открыты, а голова откинута в сторону.
Клам посмотрел на труп. «Что сделано, то сделано», – подумал он. Он понял, что Римо тоже должен умереть, – он единственный человек, кто знает о причастности Клама к смерти Т.Л.Бруна.
Клам провел полчаса на месте преступления, очистив и вставив на место орудие убийства, убеждая себя, что нигде не оставил отпечатков пальцев. Он перетащил тело Холли в ближайшую маленькую бухточку, густо заросшую кустарником, привязал к нему груз и протиснул труп в узкую щель между скалами. Позднее у него будет время вернуться и как следует все замаскировать.
Клам поднялся по лестнице к машине. Он решил вернуться в Фолкрофт и вплотную заняться досье на членов совета директоров Ай-Ди-Си. Теперь ему необходимо, чтобы они проголосовали за него. Ведь Холли Брун уже не могла высказаться «за» или «против».
Заведя машину и выезжая по длинной аллее, он тихонько насвистывал. Двоих уже нет в живых. Бруна и его дочери. Еще двое должны умереть: Смит и Римо.
Смит убедился, что Римо с Чиуном ушли, а затем дернул шнур, присоединенный к динамиту. Он оторвался от стены позади динамита, где Смит прикрепил его липкой лентой, и, не причинив никакого вреда, упал на пол. Смит улыбнулся и достал из-под подоконника спрятанные там запасные ключи от наручников.
«Прекрасно, – подумал он. – Римо попался на удочку». Если ему удастся пробраться к человеку, который может дать ответ на вопрос, кто же руководит КЮРЕ, тогда не о чем беспокоиться. А если нет, то, когда он вернется, Смита здесь уже не будет. И Римо не сможет помешать Смиту возвратиться в Фолкрофт, чтобы рассчитаться с Кламом.
Перед тем как уйти, Смит оставил Римо записку: «Возвращаюсь в Фолкрофт. Не беспокойтесь насчет динамита. Это был всего лишь фокус. Х.С.».
Римо вошел. Хотя он и презирал Смита за скупость, но дураком его никогда не считал, и поэтому, войдя в неосвещенный номер, был готов ко всяким сюрпризам.
Чиун последовал за Римо. Римо огляделся и в глубине полутемной комнаты увидел сидящего на стуле человека.
– Закройте дверь, – послышался голос Смита. – Выключатель слева.
Римо по привычке, выработавшейся за десять лет, повиновался: закрыл дверь и зажег свет. Две лампы, стоявшие на туалетном столике, осветили комнату.
Римо повернулся, посмотрел на Смита и рассмеялся. Смит сидел на стуле в дальнем углу, рядом с радиатором отопления. На его руках были надеты наручники, которыми Смит был прикован к радиатору, так что двигаться он не мог. Затем Римо заметил еще кое-что. В руках Смит держал толстый шнур. Он был накинут на крюк в стене так, что образовывал петлю. Прохода через несколько таких же крюков, шнур тянулся до какого-то устройства над дверью. Это устройство выглядело как довольно сложный механизм, но Римо сразу же понял, что это два заряда динамита.
Чертова бомба! Римо снова взглянул на Смита, на этот раз с одобрительной улыбкой на лице.
– Хорошая работа, Смит, – кивнул он. – Но почему вы так уверены, что этот хлам сработает? – спросил он, кивая в сторону бомбы, висящей над дверью.
– Здравствуйте, Чиун, – сказал Смит, а затем, взглянув на Римо, продолжал: – Во время Второй мировой войны я занимался взрывными устройствами. Так что бомба сработает.
– Но какой в этом смысл? – спросил Римо. – Вы ведь знаете, что я могу прикончить вас, прежде чем вы успеете дернуть за веревку.
– Если бы у вас было оружие, то да. Но я вас знаю, в частности, знаю, что вы никогда не носите с собой оружия.
– Я могу уничтожить вас голыми руками.
– Верно, – сказал Смит. – Но как только я упаду, вес моего тела натянет шнур и бомба взорвется.
Римо кивнул.
– Довольно убедительно. Мы зашли в тупик. Ну и что теперь?
– Я хотел поговорить с вами, обезопасив себя на случай, если вам придут в голову какие-нибудь глупые идеи.
– Например, убить вас?
– Совершенно верно, – сказал Смит. – Сядьте, пожалуйста, на диван.
Римо пересек комнату и сел. Чиун по-прежнему стоял рядом с дверью и смотрел на динамит.
– Вот что я хотел сказать вам, – произнес Смит. – Клам обманщик. Он вице-президент Ай-Ди-Си. Он накачал меня наркотиками и захватил КЮРЕ. Он очень опасен. Он может погубить всю страну.
– Клам предупреждал меня, что вы заявите что-нибудь в этом духе, – ответил Римо – А как насчет письма, согласно которому все полномочия переходят к нему?
– Я написал это письмо десять лет тому назад. Он пытал меня и заставил сказать, где оно лежит.
– Он предугадал и этот ваш ответ.
– Вы думаете, что я сумасшедший?
– Вы с Кламом оба сумасшедшие. Что дальше?
– Только один человек может сказать вам правду, – сказал Смит. – Мне не удалось с ним связаться.
Римо кивнул в знак того, что понял, кого имеет в виду Смит.
– Но вы можете на него выйти.
Римо опять кивнул.
– Так вот, я хочу, чтобы вы отправились к нему, – сказал Смит. – После того, как он подтвердит, что я по-прежнему руковожу КЮРЕ, мы вместе вышвырнем оттуда Клама, пока он не погубил Америку.
Римо посмотрел на Чиуна. Тот согласно кивнул. Пожалуй, пора привести его в чувство.
– Прекратите, Смитти, – сказал Римо. – Я отлично знаю, что как только мы с Чиуном выйдем отсюда, вы тотчас же смоетесь.
– Это нелепо со всех точек зрения, – сказал Смит. – По-вашему, я устроил эту встречу, чтобы убежать от вас? Сущий вздор! Но я предвидел ход ваших мыслей. На ручке кресла, – указал он кивком головы, – висят ключи от моих наручников. Я никуда не денусь, пока вы не снимете их с меня. Идите, разберитесь во всем. Когда вернетесь, я по-прежнему буду здесь.
– Это вполне разумно, Римо, – сказал Чиун. – Он будет здесь, когда ты вернешься, и тогда ты спокойно решишь, как поступить, так как противоречивые приказы плохо действуют на человеческую душу.
– А если я откажусь? – спросил Римо Смита.
– Тогда с КЮРЕ будет покончено, как, вероятно, и со всей страной, – сказал Смит. – Я не хочу жить в такой стране и не буду. И вы тоже не будете, – закончил Смит, подняв руки и указав на провод взрывного устройства.
Римо встал и положил ключи от наручников в карман рубашки.
– Ладно, Смитти, я сделаю, как вы просите, спрошу у него. Но берегитесь, если это только хитрая уловка.
– Это не уловка. Отправляйтесь и спросите.
Римо направился к двери.
– Ладно, ладно, мы идем.
В дверях он остановился и повернулся к Смиту.
– Кстати, ваша жена шлет вам привет.
– Спасибо, – сказал Смит.
Холли Брун поднялась на ноги. После своего отчаянного выстрела в Римо из маленького револьвера она долго не вставала с пола. Она была уверена, что Римо ей солгал – никаких сомнений, именно он убил ее отца и сделал это по приказу Блейка Клама.
Она чувствовала усталость и приятную истому во всем теле после занятия сексом, но приятные ощущения вскоре сменились разочарованием – она вспомнила, что промахнулась, стреляя в Римо.
Из-под комода красного дерева Холли вытащила револьвер, вошла в спальню, сняла трубку телефона, набрала номер и откинулась на кровать. Послышались гудки.
– Здравствуйте, миссис Клам. Я бы хотела поговорить с вашим мужем. Да, скажите ему, что это Холли. – Холли Брун не смогла устоять перед искушением назваться по имени, намекая тем самым, что у нее с Кламом близкие отношения. Ожидая, пока Клам подойдет к телефону, она думала о Римо. Он был редким человеком: и как боец, и как любовник. Интересное сочетание. Он может ей пригодиться. Такая большая корпорация, как Ай-Ди-Си, нашла бы применение такому человеку. Но зачем ограничивать себя рамками корпорации? Такой человек мог бы пригодиться и стране, особенно если вдруг, в один прекрасный день, она станет президентом этой страны. – Да, Блейк, как дела? Прекрасно. Блейк, почему бы нам не назначить заседание совета директоров на послезавтра? Я хотела бы поговорить с вами об этом. Сегодня вечером. Вы не могли бы заехать за мной? Я буду готова. Мы можем поехать куда-нибудь и поговорить. Да. Прекрасно, через сорок пять минут.
Она вынула из стенного шкафа коричневый костюм. Он имел одно очень важное преимущество – широкие и глубокие карманы, в которых очень удобно прятать пистолет.
Клам повесил трубку и с удивлением заметил, что испытывает двойственное чувство. Ему полагалось быть вне себя от радости, но этого не было. На минуту задумавшись, он понял, в чем дело: он с таким удовольствием предвкушал момент, когда все девять членов совета директоров будут скомпрометированы информацией, которую он получил из файлов КЮРЕ, что теперь, когда ему позвонила Холли, он почти и не обрадовался. Было бы очень забавно сломать их всех по отдельности, по одному, по одному секрету за раз, пока они не превратятся в груду костей у его ног.
Но Клам научился использовать случайные удачи. И теперь удача пришла к нему в лице Холли Брун. Так пусть все идет своим чередом.
– Это была Холли, не так ли? – Скрипучий голос жены вернул его к действительности. Она стояла сзади с неизменным стаканом в руках.
– Да, это была Холли, Холли Брун. Ей принадлежит Ай-Ди-Си.
– Она разговаривала так, как будто ей принадлежишь ты.
– Это действительно так. Ей принадлежит все и вся, что относится к Ай-Ди-Си. Но в скором времени ей придется поделиться со мной.
– А для меня останется что-нибудь?..
– Конечно, останется. – Его ответ прозвучал грубо. – Хватит и на джин, и на вермут. Выпей еще. Можешь выпить хоть дюжину бутылок.
Сорок пять минут спустя Клам ехал по подъездной аллее имения Брунов. Едва он припарковал машину, на парадной лестнице появилась Холли Брун в коричневом костюме, держа в руках большую дамскую сумочку. Клам был доволен, что надел спортивную куртку и свободного покроя брюки.
– Привет, Блейк, – сказала Холли, садясь в машину.
– Привет, Холли. Куда поедем?
– Давай поедем на север. У нас есть хижина на берегу пролива Лонг-Айленд. Отправимся туда.
Им понадобилось двадцать минут, чтобы доехать до загородного дома, который можно было назвать хижиной лишь с большой натяжкой. На самом деле это был большой особняк из камня, дерева и стекла, и в ярком свете автомобильных фар камни с вкраплением стекла создавали впечатление, будто основание дома усыпано бриллиантами.
«Скоро весь окружающий меня мир будет усыпан бриллиантами», – подумал Клам. Сперва он станет главой Ай-Ди-Си, а затем и всей страны. А дальше?.. Но кто может знать? Если уж рисковать, то рисковать по-крупному. Кто это сказал? Роберт Кеннеди? Теодор Рузвельт? Не важно. Когда-нибудь он сам это скажет, и люди будут его цитировать.
Холли Брун вышла из машины и обошла ее спереди в свете зажженных фар. Клам выключил мотор, погасил фары и вышел из машины, ступив на крупный гравий.
– Прежде чем зайти в дом, давай спустимся к берегу, – предложила Холли.
– Конечно.
– Пролив в это время года особенно хорош.
Клам что-то пробормотал в знак согласия. Его мало или, точнее сказать, совсем не интересовали красоты природы, и он мог бы поклясться, что в этом отношении Холли Брун была на него похожа. Так что же все это означало? Новая попытка соблазнить его? Возможно. Но он надеялся, что это не так. Его не волновали такие вещи.
Он последовал за Холли вниз по нескончаемым каменным ступеням, которые внезапно обрывались у кромки коды. Трава росла почти до линии скал. На берегу стояли металлические стулья, и рядом с ними то тут, то там в песок были воткнуты подставки для бутылок на длинных стержнях. Они слегка покачивались от легкого ветерка, отражая своей полированной поверхностью лунный свет и напоминая множество торчащих из пляжа стрел.
Клам лениво протянул руку, тронул одну из подставок, и она закачалась из стороны в сторону. Холли стояла спиной к нему и смотрела на бухту.
– Сегодня вечером я разговаривала с Римо. Он сказал, что отец убит по твоему приказу.
– Римо сказал… – Клам насторожился.
– Не прерывай меня. Он сказал, что ты отдал приказ убить отца. То же самое мне сообщил сегодня утром доктор Смит. Я просто хотела, чтобы ты знал: мне все известно.
Клам был ошеломлен. Значит, она знает… Собирается ли она смириться с этим? Может, она и сама желала смерти старика? Может быть. Он почувствовал почти облегчение. Холли продолжала тихо говорить. Клам вытащил из мягкой почвы одну из подставок и пощупал ее острый конец.
– Я знаю, что ты желал его смерти, ты думал, что он будет стоять на твоем пути к власти. Знай, я тебя понимаю. – Она повысила голос, и Клам снова насторожился. Он увидел, как Холли сунула руку в карман. – Я понимаю тебя, – повторила она, – По той же самой причине я тебя и убью – ты тоже стоишь на моем пути к власти.
Холли вынула из кармана пистолет, направила его в лицо Клама и нажала на курок. Но Клам успел пригнуться, и пуля просвистела у него над головой. Он кинулся вперед, держа перед собой, как меч, подставку для бутылок и изо всех сил воткнул ее Холли в живот, пронзив ее насквозь.
Громко и пронзительно вскрикнув, она выронила пистолет. Блейк выпрямился, вытащил орудие убийства из живота и вонзил ей в грудь. На этот раз он отпустил импровизированную шпагу. Женщина тяжело упала на берег у его ног.
– Ах ты! ублюдок, – прошипела она. Вода попала ей в рот, и Холли закашлялась, захлебываясь. Ее волосы в ярком свете луны казались светлыми и плавно колыхались в воде вокруг липа, подобно паутине на легком ветерке. Глаза были широко открыты, а голова откинута в сторону.
Клам посмотрел на труп. «Что сделано, то сделано», – подумал он. Он понял, что Римо тоже должен умереть, – он единственный человек, кто знает о причастности Клама к смерти Т.Л.Бруна.
Клам провел полчаса на месте преступления, очистив и вставив на место орудие убийства, убеждая себя, что нигде не оставил отпечатков пальцев. Он перетащил тело Холли в ближайшую маленькую бухточку, густо заросшую кустарником, привязал к нему груз и протиснул труп в узкую щель между скалами. Позднее у него будет время вернуться и как следует все замаскировать.
Клам поднялся по лестнице к машине. Он решил вернуться в Фолкрофт и вплотную заняться досье на членов совета директоров Ай-Ди-Си. Теперь ему необходимо, чтобы они проголосовали за него. Ведь Холли Брун уже не могла высказаться «за» или «против».
Заведя машину и выезжая по длинной аллее, он тихонько насвистывал. Двоих уже нет в живых. Бруна и его дочери. Еще двое должны умереть: Смит и Римо.
Смит убедился, что Римо с Чиуном ушли, а затем дернул шнур, присоединенный к динамиту. Он оторвался от стены позади динамита, где Смит прикрепил его липкой лентой, и, не причинив никакого вреда, упал на пол. Смит улыбнулся и достал из-под подоконника спрятанные там запасные ключи от наручников.
«Прекрасно, – подумал он. – Римо попался на удочку». Если ему удастся пробраться к человеку, который может дать ответ на вопрос, кто же руководит КЮРЕ, тогда не о чем беспокоиться. А если нет, то, когда он вернется, Смита здесь уже не будет. И Римо не сможет помешать Смиту возвратиться в Фолкрофт, чтобы рассчитаться с Кламом.
Перед тем как уйти, Смит оставил Римо записку: «Возвращаюсь в Фолкрофт. Не беспокойтесь насчет динамита. Это был всего лишь фокус. Х.С.».
Глава двадцатая
Самый важный обитатель дома номер 1600 по Пенсильвания-авеню пробудился от прикосновения руки, зажавшей ему рот.
Голос над его ухом прошипел:
– Не кричите, и тогда я уберу руку. Вам ничего не угрожает.
Человек в постели кивнул и почувствовал, что руку убрали. Он повернулся и посмотрел на соседнюю кровать. В тишине слышалось ритмичное дыхание жены.
Он снова повернулся к ночному посетителю.
– Я прошу вас ответить на один вопрос, – сказал визитер.
– Из какой вы организации?
– Ни из какой. Только один вопрос.
– Вы понимаете, что за двадцать секунд я могу вызвать сюда толпу агентов из секретной службы?
– Не рассчитывайте на тех четверых, которые находятся в холле. Они… задремали. Итак, мой вопрос. Я знаю все о секретной организации КЮРЕ. Я знаю, что доктор Смит возглавлял эту контору. Меня интересует, является ли он по-прежнему главой КЮРЕ, или вы назначили на его место другого?
Человек, лежащий в кровати, заколебался. КЮРЕ была сверхсекретной организацией. Вот уже более десяти лет никто даже словом не обмолвился о ней. Он решил не раскрывать тайну.
– КЮРЕ? – переспросил он. – Первый раз слышу.
– Я работаю на КЮРЕ и должен знать, кто возглавляет организацию. Это очень важно для безопасности страны.
Человек в кровати был в нерешительности. Голос вновь прошипел над его ухом:
– Доктор Смит все еще глава КЮРЕ?
Человек помолчал, а затем тихо сказал:
– Да.
– Спасибо. Мы уходим. Было очень приятно снова с вами встретиться.
И тут лежащий в постели вспомнил. Однажды, больше года тому назад, кто-то в коридоре напел ему на ухо детскую песенку. Неужели это опять тот самый человек? Карающий меч КЮРЕ?
Человек в постели услышал, что незнакомец отошел от кровати. Он прошептал в темноту:
– Вы тот… специальный… особый человек?
– Да. Доброй ночи, господин президент.
Тут президент Соединенных Штатов увидел, как открылась дверь, и из спальни в коридор выскользнул высокий человек, а за ним вышел худой бородатый старик, одетый в кимоно. Президенту все это показалось очень странным. Дверь закрылась, но чем больше он думал об этом, тем больше его клонило ко сну, и в конце концов он закрыл глаза и заснул, надеясь, что ему удастся вернуться в прерванный сон. А снилось ему, что он судебный исполнитель, вручающий журналистам постановления суда об уплате большого штрафа.
Римо и Чиун прошли по темным коридорам Белого дома, затем через окно вылезли на балкон второго этажа, бесшумно спустились вниз по стене, направились к чугунной изгороди, перелезли через нее, мягко спрыгнули на тротуар и пошли в противоположном направлении от главного входа в Белый дом.
– Очень симпатичный человек, – сказал Чиун.
– Кому что нравится.
– Больше никогда не поверю в то, что болтают о нем лживые телевизионщики.
– Ну а я никогда им особо не верил.
– Зачем они показывают этих корреспондентов? Лучше бы передавали побольше прекрасных мыльных опер, – недоумевал Чиун.
– Они, наверное, считают, что люди не смогут вынести прекрасное в столь больших дозах.
В темноте Чиун согласно кивнул.
– Наверное, это так. Для большинства трудно оценить подлинную красоту.
– Поспешим, Чиун, – сказал Римо. – Надо освободить Смита.
– Теперь ты рад, что не убил его?
– Конечно. Если честно, я предпочитаю его Кламу. Он, наверное, зол как черт, ведь мы так долго отсутствовали.
– Он не будет сердиться, – сказал Чиун.
Почему ты так думаешь?
– Потому что его там нет.
Римо презрительно фыркнул.
– Его здесь нет, Чиун.
– Разумеется.
– Динамит оказался ненастоящим.
– Естественно. Иначе с какой стати на нем было бы написано: «Гонконгская компания по изготовлению фейерверков»?
– Он вернулся в Фолкрофт.
– Конечно. И мы должны туда вернуться.
Смит проехал расстояние от аэропорта Кеннеди до Фолкрофта на непривычной для него большой скорости. Он еле успел на самолет в Нью-Йорк. Скоро Римо и Чиун последуют за ним. Возможно, их самолет уже приземлился.
Но теперь это не важно. Время есть.
Смит заметил слабое мерцание – в его кабинете за непроницаемыми снаружи окнами горел свет. Сбавив скорость, Смит проехал мимо главных ворот Фолкрофта. Так, новости. У ворот стояли охранники в форме. Было бы безрассудством пытаться проскочить через главные ворота.
Он миновал Фолкрофт, проехал примерно три четверти мили по шоссе, а затем круто повернул налево, на проселочную дорогу. Она шла вниз по пологому склону и обрывалась у кромки воды, среди пляжных кабин. Смит погасил свет, выключил мотор и вышел из машины. Через минуту его глаза привыкли к темноте и он увидел то, что искал: небольшую моторную лодку, привязанную к причалу.
Смит слегка улыбнулся. Он вспомнил военные времена. В те дни кражу называли «реквизицией при лунном свете». Ну что же, сегодня это действительно будет реквизиция при лунном свете.
Он забрался в лодку и, пользуясь веслом как шестом, отплыл от пристани ярдов на тридцать, включил электромотор, сел на заднюю скамью и повернул лодку на север, в сторону Фолкрофта.
Голос над его ухом прошипел:
– Не кричите, и тогда я уберу руку. Вам ничего не угрожает.
Человек в постели кивнул и почувствовал, что руку убрали. Он повернулся и посмотрел на соседнюю кровать. В тишине слышалось ритмичное дыхание жены.
Он снова повернулся к ночному посетителю.
– Я прошу вас ответить на один вопрос, – сказал визитер.
– Из какой вы организации?
– Ни из какой. Только один вопрос.
– Вы понимаете, что за двадцать секунд я могу вызвать сюда толпу агентов из секретной службы?
– Не рассчитывайте на тех четверых, которые находятся в холле. Они… задремали. Итак, мой вопрос. Я знаю все о секретной организации КЮРЕ. Я знаю, что доктор Смит возглавлял эту контору. Меня интересует, является ли он по-прежнему главой КЮРЕ, или вы назначили на его место другого?
Человек, лежащий в кровати, заколебался. КЮРЕ была сверхсекретной организацией. Вот уже более десяти лет никто даже словом не обмолвился о ней. Он решил не раскрывать тайну.
– КЮРЕ? – переспросил он. – Первый раз слышу.
– Я работаю на КЮРЕ и должен знать, кто возглавляет организацию. Это очень важно для безопасности страны.
Человек в кровати был в нерешительности. Голос вновь прошипел над его ухом:
– Доктор Смит все еще глава КЮРЕ?
Человек помолчал, а затем тихо сказал:
– Да.
– Спасибо. Мы уходим. Было очень приятно снова с вами встретиться.
И тут лежащий в постели вспомнил. Однажды, больше года тому назад, кто-то в коридоре напел ему на ухо детскую песенку. Неужели это опять тот самый человек? Карающий меч КЮРЕ?
Человек в постели услышал, что незнакомец отошел от кровати. Он прошептал в темноту:
– Вы тот… специальный… особый человек?
– Да. Доброй ночи, господин президент.
Тут президент Соединенных Штатов увидел, как открылась дверь, и из спальни в коридор выскользнул высокий человек, а за ним вышел худой бородатый старик, одетый в кимоно. Президенту все это показалось очень странным. Дверь закрылась, но чем больше он думал об этом, тем больше его клонило ко сну, и в конце концов он закрыл глаза и заснул, надеясь, что ему удастся вернуться в прерванный сон. А снилось ему, что он судебный исполнитель, вручающий журналистам постановления суда об уплате большого штрафа.
Римо и Чиун прошли по темным коридорам Белого дома, затем через окно вылезли на балкон второго этажа, бесшумно спустились вниз по стене, направились к чугунной изгороди, перелезли через нее, мягко спрыгнули на тротуар и пошли в противоположном направлении от главного входа в Белый дом.
– Очень симпатичный человек, – сказал Чиун.
– Кому что нравится.
– Больше никогда не поверю в то, что болтают о нем лживые телевизионщики.
– Ну а я никогда им особо не верил.
– Зачем они показывают этих корреспондентов? Лучше бы передавали побольше прекрасных мыльных опер, – недоумевал Чиун.
– Они, наверное, считают, что люди не смогут вынести прекрасное в столь больших дозах.
В темноте Чиун согласно кивнул.
– Наверное, это так. Для большинства трудно оценить подлинную красоту.
– Поспешим, Чиун, – сказал Римо. – Надо освободить Смита.
– Теперь ты рад, что не убил его?
– Конечно. Если честно, я предпочитаю его Кламу. Он, наверное, зол как черт, ведь мы так долго отсутствовали.
– Он не будет сердиться, – сказал Чиун.
Почему ты так думаешь?
– Потому что его там нет.
Римо презрительно фыркнул.
– Его здесь нет, Чиун.
– Разумеется.
– Динамит оказался ненастоящим.
– Естественно. Иначе с какой стати на нем было бы написано: «Гонконгская компания по изготовлению фейерверков»?
– Он вернулся в Фолкрофт.
– Конечно. И мы должны туда вернуться.
Смит проехал расстояние от аэропорта Кеннеди до Фолкрофта на непривычной для него большой скорости. Он еле успел на самолет в Нью-Йорк. Скоро Римо и Чиун последуют за ним. Возможно, их самолет уже приземлился.
Но теперь это не важно. Время есть.
Смит заметил слабое мерцание – в его кабинете за непроницаемыми снаружи окнами горел свет. Сбавив скорость, Смит проехал мимо главных ворот Фолкрофта. Так, новости. У ворот стояли охранники в форме. Было бы безрассудством пытаться проскочить через главные ворота.
Он миновал Фолкрофт, проехал примерно три четверти мили по шоссе, а затем круто повернул налево, на проселочную дорогу. Она шла вниз по пологому склону и обрывалась у кромки воды, среди пляжных кабин. Смит погасил свет, выключил мотор и вышел из машины. Через минуту его глаза привыкли к темноте и он увидел то, что искал: небольшую моторную лодку, привязанную к причалу.
Смит слегка улыбнулся. Он вспомнил военные времена. В те дни кражу называли «реквизицией при лунном свете». Ну что же, сегодня это действительно будет реквизиция при лунном свете.
Он забрался в лодку и, пользуясь веслом как шестом, отплыл от пристани ярдов на тридцать, включил электромотор, сел на заднюю скамью и повернул лодку на север, в сторону Фолкрофта.
Глава двадцать первая
Блейк Клам извлек из верхнего ящика письменного стола распечатки с компроматом на членов совета директоров, аккуратно разложил их перед собой и начал перечитывать.
Но вскоре понял, что не может сосредоточиться. Дело было даже не в Холли Брун, покоящейся в водах пролива Лонг-Айленд.
Нет, он думал о Римо. Его взгляд упал на телефон. Где Римо? Почему он не звонит и ничего не сообщает о Смите? Он попытался сосредоточиться на распечатках, но непроизвольно снова посмотрел в сторону телефона. Почему же, черт возьми, Римо не звонит? В конце концов, коммутатор теперь работает двадцать четыре часа в сутки. У Римо не должно быть никаких проблем с телефонной связью. Звони же, черт тебя побери!
Клам повернулся и посмотрел за окно. Свет в комнате мешал видеть залив, и это его раздражало. Лишь иногда в полной темноте появлялся мерцающий огонек, скорее всего – сигнальные фонари проплывающего судна.
Сколько времени провел здесь Смит, ожидая телефонный звонок? Сколько лет? Десять? Десять лет ожидания. На минуту Клам ощутил почти симпатию к Смиту. Он прекрасно справлялся со своей работой. Созданная им система компьютерных операций была, по существу, блестящей. Вот почему он провел на этом посту столько лет. Десять лет руководства КЮРЕ – это целая вечность.
Пожалуй, жаль, что Смит постарел. Но это удел каждого. Старость – очередной этап на пути к смерти. «Смит зашел по этой дороге довольно далеко», – подумал Клам. Поскорей бы позвонил Римо.
Смит, однако, не считал, что находится на пути к смерти. В этот момент он пробирался между рядами блестящих кастрюль и сковородок на кухне, расположенной в цокольном этаже Фолкрофта, направляясь к лифту, соединявшему доколь с главным офисом.
– Доктор Смит, – услышал он женский голос с сильным акцентом, – когда вы вернулись?
Смит повернулся и увидел невысокую полную женщину, одетую в синюю униформу. Женщина широко улыбалась.
– Здравствуйте, Хилди, – сказал Смит. – Только что. – И направился к лифту.
– Вы хорошо провели отпуск? – спросила она.
Так вот какую сказку придумал Клам. Смит был доволен. Эго вполне объясняет его отсутствие.
– Прекрасно, Хилди, – сказал он. – Я путешествовал по стране.
– Я очень рада, что вы вернулись. Я хочу вам сказать, что этот мистер Клам… о, нет, с ним все в порядке. Он, конечно, очень умный человек и все такое прочее, но вы – совсем другое дело, мистер Смит.
Вдруг Смит почувствовал, что проголодался.
– Хилди, у вас есть йогурт? Или взбитые сливки с черносливом?
– С тех пор как вы ушли в отпуск, их никто не спрашивает, и Клам (теперь уже без «мистер», отметил Смит) запретил их покупать. Он говорит, что это пустая трата денег. – Она улыбнулась еще шире. – Но йогурт есть. Я прячу его в холодильнике, в укромном месте.
– Молодчина, Хилди, – сказал Смит. Поколебавшись, он отбросил мысль о том, чтобы вычесть из ее зарплаты стоимость йогурта, который она купила вопреки распоряжениям сверху. – И пожалуйста, принесите еще немного салата.
– В ваш кабинет?
– Да.
– Хорошо, сейчас же, – сказала женщина.
– Нет, – поспешно ответил Смит, – не сейчас. – Он взглянул на часы: – Через семнадцать минут.
– Будет сделано, доктор Смит, – сказала Хилди, посмотрев на свои часы. – Сверим часы, как в шпионских фильмах?
На губах Смита появилась улыбка.
– Нет, Хилди. Мы все перепутаем. Что мы знаем о шпионах?
Он повернулся и направился к лифту.
Дверь в кабинете Смита всегда скрипела. Это ужасно раздражало Клама, и, заняв кабинет, он первым делом велел смазать петли машинным маслом. А когда и это не помогло, он приказал заменить петли.
Так что дверь не скрипнула, и неожиданно Клам услышал позади себя голос:
– Привет, Клам!
Клам в панике обернулся. Паника перешла в ужас, когда он увидел Смита. На какое-то мгновение он даже потерял дар речи. Обретя его, Клам выдавил из себя:
– Как… Смит… каким образом?
– Какая разница? – холодно ответил Смит. – Я здесь, и это само по себе более чем достаточная причина для вашего волнения.
Клам встал. Смит сунул руку в карман и достал пистолет 45-го калибра.
– Вот это да, – произнес Клам. – Оружие. Этого я от вас не ожидал.
– Обычно я им не пользуюсь, – сказал Смит. – Это подарок. От человека, который пытался меня убить в мотеле под Питтсбургом.
Смит направил пистолет на Клама.
– Садитесь. У нас есть время. Я хочу кое-что узнать.
– И вы думаете, что я все так и расскажу?
– Да, разумеется, – сказал Смит. Его взгляд впился в Клама. Когда он заговорил, казалось, что его губы не двигаются. – Однажды мы провели здесь одно исследование. Оно показало, что сорок восемь часов – это абсолютный предел времени, в течение которого можно устоять перед пытками. Так что вы обязательно заговорите.
Лицо Клама исказила гримаса. Он знал об этом исследовании. Правильность его выводов была доказана им самим на Смите.
– Что вы хотите узнать?
Он ожидал, что Смит начнет расспрашивать об изменениях в работе, в штате сотрудников, в операциях с компьютерами. Вместо этого Смит спросил:
– Вы что-нибудь выносили из этого здания?
– Не понимаю вас.
– Вы брали домой какие-нибудь бумаги?
– Нет, – искренне ответил Клам.
– Прекрасно. Кому еще известно подлинное назначение Фолкрофта? Я не имею в виду Т.Л.Бруна, который унес эту информацию с собой в могилу.
– Никому.
– Даже его дочери? – спросил Смит. По его голосу было ясно: он знает, что Клам солгал. Смит крепче сжал пистолет, и Клам заметил это.
– Она не в счет. Она мертва.
– Вы ее убили?
Клам кивнул и, взяв с письменного стола ручку, начал нервно вертеть ее в руках.
– Ну, тогда мы все выяснили, – сказал Смит.
– Как вам удалось уйти от Римо?
– Когда я расстался с ним, он направлялся выяснить, кто на самом деле возглавляет КЮРЕ. Я уверен, что к настоящему времени ему уже известно, что вы самозванец.
Клам ухмыльнулся. Он положил ручку и встал.
– Понимаете, не имеет никакого значения, что говорят ему другие. Дайте мне пять минут, и я заставлю его поверить, что луна сделана из сыра.
В этот момент с порога послышался голос:
– Если что-то и сделано из сыра, так это твоя голова, Клам. – Это был Римо.
Смит обернулся и увидел Чиуна и Римо, стоявших в дверном проеме. Клам воспользовался случаем: перегнулся через стол и выхватил у Смита пистолет.
– Вы, двое! – крикнул он, взмахнув пистолетом. – Быстро входите и закройте дверь!
Чиун с Римо вошли. Смит неподвижно стоял у письменного стола.
– Я уже однажды говорил вам, – сказал Клам Смиту со свирепой улыбкой на лице, – что вы слишком стары для таких вещей. Вам придется уйти с дороги. Всем троим. С почестями, разумеется.
– Еще один чисто академический вопрос, – произнес Смит. – Вы сказали мне правду? Вы ничего не выносили отсюда?
– Да, я сказал правду. Все, что мне нужно, я держу здесь. Абсолютно все.
Смит кивнул.
Чиун отошел от Римо, который в свою очередь шагнул к окну. Клам следил за ними, переводя взгляд с одного на другого.
Когда между ними было пять футов, Клам завопил:
– Не двигаться!
– Мистер Хлам! – крикнул Чиун.
Клам посмотрел на старого корейца. В ту же секунду Смит схватил с письменного стола авторучку, размахнувшись, изо всех сил всадил ее в правый глаз Кламу и давил до тех пор, пока она во что-то не уперлась.
У Клама отвисла челюсть. Ручка торчала из его глаза как антенна марсианского мутанта из фантастического фильма. Странный звук вырвался из его горла. Он уронил пистолет.
– Я… я… – прохрипел Клам и упал лицом на письменный стол. Ручка еще глубже вонзилась в его глаз, проникнув в мозг.
На минуту застыв на краю стола, его тело медленно соскользнуло на пол.
– У вас плохо сработала кисть руки, – сказал Римо.
Смит обернулся к нему.
– Я не шучу, – сказал Римо. – Когда наносишь такой удар, нужно в последний момент резко дернуть кистью руки. Как при ударе кнутом. Это увеличивает силу удара.
Смит посмотрел на Чиуна.
– И я плачу вам, чтобы вы учили его этому? – спросил он, произнеся «его», как непристойность.
– Он нерадивый ученик, – сказал Чиун, – но делает успехи. Например, он всегда знал, что вы не сумасшедший. Точно так же, как знал об этом и я, – поспешно добавил он. – Мы рады, что вы вернулись и мы снова будем работать вместе.
– Так, значит, – вступил в разговор Римо, – мы всегда были уверены, что он не сумасшедший? Ну конечно же! Лучше покажи ему пергамент, Чиун. Покажи ему историю, которую ты написал.
Чиун бросил сердитый взгляд на Римо.
– Доброму доктору это совсем не интересно. И вообще это был только набросок, он нуждается в доработке.
– Как только Чиун внесет исправления, Смитти, – сказал Римо, – я отксерю сей труд и пришлю вам копию.
– Я бы предпочел, – заметил Смит, – чтобы вы поскорее избавили меня от этого хлама. – Он показал на труп. – Заберите его, когда будете уходить. И уходите немедленно. Насколько я помню, вам было строжайше запрещено появляться здесь.
– Но ведь…
– Никаких «но»! Уходите, – настаивал Смит.
Римо подошел к письменному столу, взвалил Клама на плечо и последовал за Чиуном, который уже направлялся к двери.
В дверях Римо остановился и повернулся к Смиту.
– Идите! – повторил Смит.
– Не могу, – сказал Римо.
– Почему?
– Охрана не пропустит. Я оставил дома значок со своей фамилией.
Но вскоре понял, что не может сосредоточиться. Дело было даже не в Холли Брун, покоящейся в водах пролива Лонг-Айленд.
Нет, он думал о Римо. Его взгляд упал на телефон. Где Римо? Почему он не звонит и ничего не сообщает о Смите? Он попытался сосредоточиться на распечатках, но непроизвольно снова посмотрел в сторону телефона. Почему же, черт возьми, Римо не звонит? В конце концов, коммутатор теперь работает двадцать четыре часа в сутки. У Римо не должно быть никаких проблем с телефонной связью. Звони же, черт тебя побери!
Клам повернулся и посмотрел за окно. Свет в комнате мешал видеть залив, и это его раздражало. Лишь иногда в полной темноте появлялся мерцающий огонек, скорее всего – сигнальные фонари проплывающего судна.
Сколько времени провел здесь Смит, ожидая телефонный звонок? Сколько лет? Десять? Десять лет ожидания. На минуту Клам ощутил почти симпатию к Смиту. Он прекрасно справлялся со своей работой. Созданная им система компьютерных операций была, по существу, блестящей. Вот почему он провел на этом посту столько лет. Десять лет руководства КЮРЕ – это целая вечность.
Пожалуй, жаль, что Смит постарел. Но это удел каждого. Старость – очередной этап на пути к смерти. «Смит зашел по этой дороге довольно далеко», – подумал Клам. Поскорей бы позвонил Римо.
Смит, однако, не считал, что находится на пути к смерти. В этот момент он пробирался между рядами блестящих кастрюль и сковородок на кухне, расположенной в цокольном этаже Фолкрофта, направляясь к лифту, соединявшему доколь с главным офисом.
– Доктор Смит, – услышал он женский голос с сильным акцентом, – когда вы вернулись?
Смит повернулся и увидел невысокую полную женщину, одетую в синюю униформу. Женщина широко улыбалась.
– Здравствуйте, Хилди, – сказал Смит. – Только что. – И направился к лифту.
– Вы хорошо провели отпуск? – спросила она.
Так вот какую сказку придумал Клам. Смит был доволен. Эго вполне объясняет его отсутствие.
– Прекрасно, Хилди, – сказал он. – Я путешествовал по стране.
– Я очень рада, что вы вернулись. Я хочу вам сказать, что этот мистер Клам… о, нет, с ним все в порядке. Он, конечно, очень умный человек и все такое прочее, но вы – совсем другое дело, мистер Смит.
Вдруг Смит почувствовал, что проголодался.
– Хилди, у вас есть йогурт? Или взбитые сливки с черносливом?
– С тех пор как вы ушли в отпуск, их никто не спрашивает, и Клам (теперь уже без «мистер», отметил Смит) запретил их покупать. Он говорит, что это пустая трата денег. – Она улыбнулась еще шире. – Но йогурт есть. Я прячу его в холодильнике, в укромном месте.
– Молодчина, Хилди, – сказал Смит. Поколебавшись, он отбросил мысль о том, чтобы вычесть из ее зарплаты стоимость йогурта, который она купила вопреки распоряжениям сверху. – И пожалуйста, принесите еще немного салата.
– В ваш кабинет?
– Да.
– Хорошо, сейчас же, – сказала женщина.
– Нет, – поспешно ответил Смит, – не сейчас. – Он взглянул на часы: – Через семнадцать минут.
– Будет сделано, доктор Смит, – сказала Хилди, посмотрев на свои часы. – Сверим часы, как в шпионских фильмах?
На губах Смита появилась улыбка.
– Нет, Хилди. Мы все перепутаем. Что мы знаем о шпионах?
Он повернулся и направился к лифту.
Дверь в кабинете Смита всегда скрипела. Это ужасно раздражало Клама, и, заняв кабинет, он первым делом велел смазать петли машинным маслом. А когда и это не помогло, он приказал заменить петли.
Так что дверь не скрипнула, и неожиданно Клам услышал позади себя голос:
– Привет, Клам!
Клам в панике обернулся. Паника перешла в ужас, когда он увидел Смита. На какое-то мгновение он даже потерял дар речи. Обретя его, Клам выдавил из себя:
– Как… Смит… каким образом?
– Какая разница? – холодно ответил Смит. – Я здесь, и это само по себе более чем достаточная причина для вашего волнения.
Клам встал. Смит сунул руку в карман и достал пистолет 45-го калибра.
– Вот это да, – произнес Клам. – Оружие. Этого я от вас не ожидал.
– Обычно я им не пользуюсь, – сказал Смит. – Это подарок. От человека, который пытался меня убить в мотеле под Питтсбургом.
Смит направил пистолет на Клама.
– Садитесь. У нас есть время. Я хочу кое-что узнать.
– И вы думаете, что я все так и расскажу?
– Да, разумеется, – сказал Смит. Его взгляд впился в Клама. Когда он заговорил, казалось, что его губы не двигаются. – Однажды мы провели здесь одно исследование. Оно показало, что сорок восемь часов – это абсолютный предел времени, в течение которого можно устоять перед пытками. Так что вы обязательно заговорите.
Лицо Клама исказила гримаса. Он знал об этом исследовании. Правильность его выводов была доказана им самим на Смите.
– Что вы хотите узнать?
Он ожидал, что Смит начнет расспрашивать об изменениях в работе, в штате сотрудников, в операциях с компьютерами. Вместо этого Смит спросил:
– Вы что-нибудь выносили из этого здания?
– Не понимаю вас.
– Вы брали домой какие-нибудь бумаги?
– Нет, – искренне ответил Клам.
– Прекрасно. Кому еще известно подлинное назначение Фолкрофта? Я не имею в виду Т.Л.Бруна, который унес эту информацию с собой в могилу.
– Никому.
– Даже его дочери? – спросил Смит. По его голосу было ясно: он знает, что Клам солгал. Смит крепче сжал пистолет, и Клам заметил это.
– Она не в счет. Она мертва.
– Вы ее убили?
Клам кивнул и, взяв с письменного стола ручку, начал нервно вертеть ее в руках.
– Ну, тогда мы все выяснили, – сказал Смит.
– Как вам удалось уйти от Римо?
– Когда я расстался с ним, он направлялся выяснить, кто на самом деле возглавляет КЮРЕ. Я уверен, что к настоящему времени ему уже известно, что вы самозванец.
Клам ухмыльнулся. Он положил ручку и встал.
– Понимаете, не имеет никакого значения, что говорят ему другие. Дайте мне пять минут, и я заставлю его поверить, что луна сделана из сыра.
В этот момент с порога послышался голос:
– Если что-то и сделано из сыра, так это твоя голова, Клам. – Это был Римо.
Смит обернулся и увидел Чиуна и Римо, стоявших в дверном проеме. Клам воспользовался случаем: перегнулся через стол и выхватил у Смита пистолет.
– Вы, двое! – крикнул он, взмахнув пистолетом. – Быстро входите и закройте дверь!
Чиун с Римо вошли. Смит неподвижно стоял у письменного стола.
– Я уже однажды говорил вам, – сказал Клам Смиту со свирепой улыбкой на лице, – что вы слишком стары для таких вещей. Вам придется уйти с дороги. Всем троим. С почестями, разумеется.
– Еще один чисто академический вопрос, – произнес Смит. – Вы сказали мне правду? Вы ничего не выносили отсюда?
– Да, я сказал правду. Все, что мне нужно, я держу здесь. Абсолютно все.
Смит кивнул.
Чиун отошел от Римо, который в свою очередь шагнул к окну. Клам следил за ними, переводя взгляд с одного на другого.
Когда между ними было пять футов, Клам завопил:
– Не двигаться!
– Мистер Хлам! – крикнул Чиун.
Клам посмотрел на старого корейца. В ту же секунду Смит схватил с письменного стола авторучку, размахнувшись, изо всех сил всадил ее в правый глаз Кламу и давил до тех пор, пока она во что-то не уперлась.
У Клама отвисла челюсть. Ручка торчала из его глаза как антенна марсианского мутанта из фантастического фильма. Странный звук вырвался из его горла. Он уронил пистолет.
– Я… я… – прохрипел Клам и упал лицом на письменный стол. Ручка еще глубже вонзилась в его глаз, проникнув в мозг.
На минуту застыв на краю стола, его тело медленно соскользнуло на пол.
– У вас плохо сработала кисть руки, – сказал Римо.
Смит обернулся к нему.
– Я не шучу, – сказал Римо. – Когда наносишь такой удар, нужно в последний момент резко дернуть кистью руки. Как при ударе кнутом. Это увеличивает силу удара.
Смит посмотрел на Чиуна.
– И я плачу вам, чтобы вы учили его этому? – спросил он, произнеся «его», как непристойность.
– Он нерадивый ученик, – сказал Чиун, – но делает успехи. Например, он всегда знал, что вы не сумасшедший. Точно так же, как знал об этом и я, – поспешно добавил он. – Мы рады, что вы вернулись и мы снова будем работать вместе.
– Так, значит, – вступил в разговор Римо, – мы всегда были уверены, что он не сумасшедший? Ну конечно же! Лучше покажи ему пергамент, Чиун. Покажи ему историю, которую ты написал.
Чиун бросил сердитый взгляд на Римо.
– Доброму доктору это совсем не интересно. И вообще это был только набросок, он нуждается в доработке.
– Как только Чиун внесет исправления, Смитти, – сказал Римо, – я отксерю сей труд и пришлю вам копию.
– Я бы предпочел, – заметил Смит, – чтобы вы поскорее избавили меня от этого хлама. – Он показал на труп. – Заберите его, когда будете уходить. И уходите немедленно. Насколько я помню, вам было строжайше запрещено появляться здесь.
– Но ведь…
– Никаких «но»! Уходите, – настаивал Смит.
Римо подошел к письменному столу, взвалил Клама на плечо и последовал за Чиуном, который уже направлялся к двери.
В дверях Римо остановился и повернулся к Смиту.
– Идите! – повторил Смит.
– Не могу, – сказал Римо.
– Почему?
– Охрана не пропустит. Я оставил дома значок со своей фамилией.