Мерфи Уоррен. Призраки войны

   — Это благотворительность.
   — Благотворительность — это когда дают деньги бедным. В прошлом году я раздала двадцать тысяч долларов на благотворительные цели, — с гордостью заявила Копра.
   — А заработала ты за прошлый год пять миллионов баксов. Так что вполне могла себе такое позволить. Обыкновенным людям это не под силу.
   — Не надо меня учить, что такое обыкновенные люди! Я с ними общаюсь каждый день. Вот хотя бы взять прошлую неделю, когда я сделала передачу о людях, которые верят, что Мерилин Монро и Элвиса Пресли убил один и тот же наемный убийца.
   — Боюсь, не все согласятся с тобой, что гости твоих передач — обыкновенные люди. Большинство из них — явно ненормальные.
   — Но если так, то почему их так много?
   — Хороший вопрос, — одобрил Сэм. — А знаешь, я подумываю о том, чтобы самому стать спонсором одного из этих вьетнамских парнишек. Из них получается хорошая прислуга.
   Копра встрепенулась.
   — А окна они умеют мыть?
   — Можем спросить, — ответил Сэм, и тут такси подъехало к затянутым колючей проволокой воротам лагеря.
   — Смотри, какие они худые! — воскликнула Копра, глядя на истощенных вьетнамцев, внимательно глядящих на нее из-за забора. — Пока мы тут, давай расспросим их, какой они придерживаются диеты. Может, они знают какие-то особые вьетнамские секреты?
   — Знают. Это называется голод.
   — Я вряд ли могу себе такое позволить. У меня в подвале в морозильной камере лежит шестимесячный запас свиных ребрышек. Если я начну голодать, они же все протухнут.
   — Ну, без труда не вытянешь и рыбку из пруда, — заметил Сэм, притворяясь, что помогает Копре вываливаться из машины.
   Вообще-то Сэм лишь легонько держал ее за жирный локоть, а про себя решил, что если она споткнется, то он тут же отпрыгнет в сторону. Его предшественник на посту продюсера шоу Копры Инисфри имел печальный опыт столкновения с падающей звездой телеэкрана. Он находился в лифте на телестудии, и вдруг в лифт вошла Копра во всем великолепии своих ста пятидесяти одного с половиной килограммов. Трос, естественно, лопнул. К счастью для Копры, лифт находился на первом этаже и пролетел вниз всего лишь до цокольного этажа. К несчастью для продюсера, Копра упала на него. Перенеся впоследствии три операции на позвоночнике, он наконец вернул себе способность передвигаться, пусть даже и на костылях, и считал, что ему очень и очень повезло.
   — А знаешь, — мечтательно пропела Копра, когда они входили в ворота лагеря, — я уверена, что некоторым из этих людей пришлось стать каннибалами, чтобы попасть сюда. Представляешь, какая может получиться программа! Люди, съевшие своих родственников ради того, чтобы попасть в Америку! Надо не забыть спросить их об этом.
   — Лучше давай поторопимся, — прервал ее мечтания Сэм. — Как только чиновники, отвечающие за наш визит, пронюхают, что мы уже тут, они примут меры, чтобы мы узнали только то, что им нужно.
   Копра Инисфри ворвалась в толпу, сметая все на своем пути, как бульдозер.
   — Сэр, — обратилась она к мужчине средних лет, — как вам удалось выбраться из Вьетнама?
   — Я шел, — ответил тот.
   — А что вы ели по пути сюда?
   — Жуков.
   — Хорошо, отойдите в сторону и встаньте вон там. А вы, мадам? Говорите по-английски?
   — Немного.
   — Хорошо, милочка. А вы что ели?
   — Траву. Листья.
   — О’кей! — крикнула Копра, обращаясь сразу ко всем. — Слушайте меня, люди! Те, кто ел траву, встаньте слева от меня. А те, кто ел жуков, — справа. Может, так у нас дело пойдет быстрее.
   Вьетнамцы в нерешительности топтались на месте, но в конце концов образовали две шеренги, разделившись по признаку рациона. Они смущенно улыбались.
   Копра огляделась по сторонам. Осталось еще несколько человек, не примкнувших ни к той, ни к другой группе. Они явно находились в затруднении.
   — А ты, сынок, — обратилась Копра к совсем молоденькому юноше, — что ты ел во Вьетнаме?
   — Иногда я ел собак.
   — Собака — это не годится. Не думаю, что нашим зрителям это понравится. Кроме того, мы совсем недавно делали передачу о собачьей исповеди. О людях, которые водят своих собак в церковь. Извини, малыш. Как-нибудь в другой раз.
   — А знаешь, Копра, — засомневался Сэм, — мне кажется, мы могли бы сделать неплохую передачу о людях, едящих собак. Снимем ее сейчас, а потом покажем в записи.
   — Возможно, ты прав. Эй, слушайте меня все! — заорала Копра. — Программа меняется. Все, кто ел собак, встаньте вот тут, под деревом.
   К дереву направились все без исключения, даже те, что ели траву и жуков.
   — Собака, наверное, очень популярное блюдо в этих краях, — с отвращением произнесла Копра.
   — Копра, спроси их, ели ли они людей.
   — Точно! А теперь еще минуточку внимания! Ел ли кто-нибудь из вас человека, своего сородича? Неважно кого. Может быть, брата, а может быть, ребенка или отца с матерью. Ну же, не стесняйтесь. Выходите вперед те, кому довелось слопать родственника. Или необязательно родственника. Пусть будет чужого человека. Ел ли кто-нибудь из вас человека, с которым никогда не был знаком? — Задавая этот вопрос, Копра подумала, как великолепно будет выглядеть название передачи: “Незнакомцы едят незнакомцев”. Высочайший рейтинг гарантирован.
   Люди в толпе смотрели на Копру так, словно она решила помочиться при всем честном народе. Дети прикрыли рты ладошками и потихоньку хихикали.
   — Никто? Вы уверены? Любой, кто признается в том, что съел человека ради того, чтобы выбраться из Вьетнама, поедет вместе со мной в Америку и выступит в моей передаче.
   И тут вдруг все разом бросились к Копре. Вьетнамцы хватали ее за руки, дергали за одежду и едва не свалили на землю. Все это напоминало какую-то жуткую оргию.
   — Я! Я! Я ел! Возьмите меня в Америку! — кричали все наперебой.
   — Сэм! — позвала Копра своего продюсера, отбиваясь от наседавшей толпы. — Наш план не сработал. — И вдруг она исчезла из виду. Земля при этом содрогнулась.
   Сэм застонал. И позвал на помощь.
   Лагерные охранники подбежали к толпе и оттащили вьетнамцев от Копры Инисфри. Она лежала в грязи, как выброшенный на берег кит. Лежала совершенно неподвижно.
   — Копра! Копра! С тобой все в порядке? — испуганно воскликнул Сэм.
   — Сэм, я не могу подняться.
   — Что у тебя болит, детка?
   — Ничего у меня не болит, говнюк! Я просто не могу встать. Помоги мне.
   — Жди меня здесь, — скомандовал Сэм.
   — Не бросай меня в таком положении. Мне нужно крепкое плечо, на которое я могла бы опереться. Только встать на ноги — а дальше я сама справлюсь.
   — Пойду посмотрю, нет ли тут подъемного... То есть, я хочу сказать, нет ли тут в лагере каких-нибудь крепких парней, — пообещал Сэм.
   Копра Инисфри лежала в грязи и на чем свет стоит ругала своего продюсера. И тут к ней подошел невысокий жилистый вьетнамец.
   — Меня зовут Фонг, — сказал он.
   — Не приставай ко мне, если только тебе не пришлось перенести операцию по изменению пола и ты теперь хочешь рассказать об этом американскому народу.
   — Вы с телевидения?
   — Забудь об этом. Лучше помоги мне.
   — Подождите.
   — О Боже, а что мне еще остается делать? — спросила Копра, обращаясь к небесам.
   Вьетнамец куда-то исчез. Но вскоре вернулся и притащил плоский круглый камень. Поднял курчавую голову Копры и просунул камень ей под шею.
   — Бывают подушки и помягче, — ворчливо заметила Копра.
   — Я еще не кончил, — отозвался Фонг.
   Он опустился на колени, причем голова Копры оказалась у него между ног. У Копры промелькнула дикая мысль, что это какой-то экзотический азиатский сексуальный ритуал. Она разинула было рот, собираясь закричать, но потом вспомнила, что последнее время ей за секс приходилось платить. Оставалось закрыть глаза и надеяться на лучшее. Может быть, если он ее изнасилует, она попадет в программу Донахью и покажет этому засранцу, чей рейтинг выше.
   Вьетнамец одной рукой приподнял ей голову, и Копра почувствовала, как прохладный камень скользит между землей и ее спиной. Некоторое время ее голова покоилась на коленях мужчины, а всю ее переполняло восхитительное чувство ожидания сексуальной близости. Вьетнамец взял Копру за плечи и изо всей силы толкнул. Одновременно с этим ногой он протолкнул камень Копре почти до копчика, и Копра неожиданно для себя самой почувствовала, что сидит.
   — Недурно, — похвалила она Фонга. — Я бы могла найти работу для такого смышленого парня, как ты.
   Фонг встал и взял Копру за руку.
   — Внимание! — сказал он.
   — Подожди. Не все сразу. Дай мне сначала перевести дух. Я устала. У-уф!
   — О’кей, — согласился Фонг и присел рядом с Копрой на корточки. — У меня есть доказательство.
   — Что? — осведомилась Копра, поправляя то, что один из модных журналов назвал “Последним писком причесок в стиле «афро»”.
   — Доказательство пропавших без вести.
   — Молодец, — похвалила его Копра.
   В этот момент прибежал Сэм Спелвин. За ним — трое рослых молодых людей, весьма похожих на культуристов.
   — Копра, я привел помощь.
   — Поздно. Тонг уже помог.
   — Фонг, — поправил ее Фонг, вскочил на ноги и поклонился Сэму. — У меня есть доказательство пропавших без вести.
   — Ты слышала, Копра?!
   — Ну да. И что с того?
   — Пропавшие без вести! Ведь это же одна из самых горячих тем! Ты же сама в прошлом году сделала о них две передачи.
   — Правда? Какие именно?
   — Ты что, не помнишь? О близнецах американских военнопленных и о женах американских военнопленных, которые изменяют своим мужьям.
   — Так ведь это военнопленные. А этот парень говорит о пропавших без вести.
   — Военнопленные, пропавшие без вести — одна и та же разница. То есть никакой.
   — Почему мне никто не сказал этого раньше?! — возмутилась Копра. — Можно было вместо двух сделать четыре передачи. Я бы снова пригласила в студию тех же гостей, но говорила бы не о военнопленных, а о пропавших без вести. Тогда бы нам не пришлось делать эту хренотень о людях, трахающихся с рыбами.
   — Да ничего страшного, Копра, девочка. Давай послушаем, что нам скажет этот парень. — И Сэм обернулся к Фонгу. — Так у тебя есть доказательство?
   — Да, доказательство пропавших без вести. Хотите посмотреть? Возьмите меня в Америку. Я покажу.
   — Покажи нам сейчас. А потом мы возьмем тебя в Америку.
   — О’кей, — согласился Фонг и начал расстегивать рубашку.
   — Эй, оставь в покое рубашку! — осадил его Сэм Спелвин. — Нас не интересуют вьетнамские культуристы.
   — У меня доказательство. Я покажу, — пояснил Фонг. Он стянул с себя рубашку и повернулся к Сэму и Копре спиной.
   Спина его была покрыта пленкой, со всех четырех сторон приклеенной к коже серебристой клейкой лентой. Пленка висела свободно и колыхалась, когда Фонг шевелился.
   — Что это? — удивилась Копра.
   — Я приклеил к спине, когда попал в лагерь. Чтобы защитить. Сейчас сниму. Вы посмотрите.
   Сэм пожал плечами.
   — Ладно, попробуем, — согласился он и принялся отклеивать ленту. Фонг тихонько стонал от боли.
   — О Боже, я этого не вынесу! — запричитала Копра Инисфри и закрыла лицо руками. В громадных лапищах исчезло не только лицо, но и вся голова с последним писком причесок в стиле “афро”. — У него там, наверное, какая-нибудь гнойная рана.
   — Подумай получше, — произнес Сэм Спелвин. Он уже отклеил пленку и внимательно разглядывал спину Фонга. Копра тоже отважилась взглянуть.
   И тут случилось то, что потом стало предметом долгих разговоров в кулуарах телестудии. Копра была настолько ошарашена увиденным, что, не отдавая себе в этом отчета, встала на ноги без посторонней помощи. Она схватила Фонга в охапку, развернула его лицом к себе и так яростно поцеловала, что чуть не сломала ему передние зубы.
   — Фонг, дитя мое, ты едешь в Америку.
   Темные глаза Фонга засветились от радости.
   — Правда?!
   — Но только я должна задать тебе один вопрос.
   — Какой?
   — Ты умеешь мыть окна?

* * *

   Час спустя Фонг сидел в мягком кресле салона первого класса самолета таиландской авиакомпании. Когда взлетная полоса бангкокского аэропорта оказалась далеко внизу и самолет уже летел над безупречно лазоревой гладью Сиамского залива, Фонг поклялся себе, что не успокоится до тех пор, пока его американские друзья не обретут свободу и не вернутся на родину.
   И тут — словно кто-то проколол воздушный шарик — Фонг почувствовал, как спало нервное напряжение, которое так долго поддерживало его силы. Фонг улегся сразу на три кресла и заснул.
   Он и сам не мог сказать, что пробудило его несколько часов спустя. Но проснулся он весь в холодном поту. Сначала он подумал, что вернулись его былые кошмары — он снова услышал эти ненавистные ему шаги.
   Фонг поднял голову. Верхний свет в самолете не горел, и салон был погружен в полумрак. В дверь туалета в нескольких метрах от Фонга вошел какой-то темный мужской силуэт. Фонг не видел этого человека раньше, но раз уж он проснулся, а бешеный стук сердца все равно не даст ему уснуть, то Фонг решил дождаться, когда мужчина выйдет из туалета.
   Выходя из туалета, мужчина потирал лицо обеими руками, словно оно онемело. Проходя мимо Фонга, он отвернулся.
   Но ошибиться было невозможно. Оспины на подбородке, узкие плечи, фигура, как у огородного пугала. И ужасный звук его шагов!
   Капитан Дай. Капитан Дай летит с ним одним самолетом!
   Фонг вжался в кресло. Его бил озноб. Опасность все еще не миновала. Не миновала!

Глава 4

   Капитан Дай Чим Сао ненавидел американцев.
   Американец убил его отца, когда ему самому было всего десять лет. Когда местный партийный функционер сообщил эту новость его семье, жившей тогда в Ханое, Дай поклялся отомстить всем американцам. Он поклялся, что заставит американцев заплатить стократную цену за ту боль, которую он испытывает. Его мать к тому времени уже давным-давно сбежала с другим мужчиной, и ему пришлось одному заботиться о младшей сестре. Та поначалу не плакала. Почти целую неделю.
   Но потом налетели американские бомбардировщики, и гром взрывов был настолько силен, а земля так сильно сотрясалась, что сестра зарыдала и плакала не переставая, даже после того, как взрывы затихли.
   С той поры все стало иначе. Когда ему было двенадцать лет, он бросил свою сестру точно так же, как раньше мать бросила его самого. Он попытался вступить в Народно-освободительную армию. Но его не приняли. И тогда, взяв лишь самое необходимое, он отправился на юг и вступил во Вьетконг. Вьетконговцев не волновало, что он всего лишь ребенок. Ему дали старую винтовку образца 1911 года, две ручные гранаты и отправили в джунгли.
   Своего первого в жизни американца он убил выстрелом в спину. Парень шел последним в цепочке американцев, пробиравшихся сквозь джунгли. Он остановился поддеревом, чтобы глотнуть воды из фляжки. Дай Чим Сао одним выстрелом пригвоздил его к дереву. На шум прибежали остальные. Дай швырнул в них гранату и прыгнул в заросли слоновой травы. Граната разорвалась с легким хлопком. Но крики разнеслись на несколько километров.
   Его не нашли. За долгие годы войны он только и делал, что убивал, калечил и убегал, никогда не принимая открытый бой, поскольку все знали, что в открытом бою американцев не победить. Устроить засаду — и убежать. Убить — и спрятаться. Жить, чтобы снова драться.
   Когда наконец настала победа. Дай Чим Сао был уже взрослым мужчиной. В последние дни войны он вступил добровольцем в армию Северного Вьетнама и быстро поднялся до звания капитана. Он поклялся убить вдвое больше американцев, чем уже успел убить. Но американские войска были выведены из страны и отправлены домой, и вдруг оказалось, что нет больше американцев и некого больше убивать.
   После этого жизнь потеряла для Дай Чим Сао всякий смысл. Шла война в Камбодже, но это было совсем другое. И когда капитан Дай узнал, что есть вакантное место комиссара на сверхсекретном объекте, он с радостью вызвался занять его. И как приятно он был удивлен, когда узнал, что стал начальником трудовой колонии, где находились в заключении презренные американцы. Уж он на них отыгрался!
   И вот теперь, сидя в салоне комфортабельного лайнера таиландской авиакомпании, капитан Дай размышлял о том, неужели ему наконец представилась новая возможность осуществить свою мечту — убить еще больше американцев. Американских военнопленных он убить не мог — они были ценным товаром, который можно выгодно обменять. Но теперь, в Америке, можно начать настоящую охоту. Он словно купил лицензию на отстрел неограниченного количества дичи.
   Дай хотел бы начать с предателя Фонга. Но сейчас, на борту самолета, это сделать было невозможно — подозрение сразу же падет на него. Он выслеживал Фонга уже давно — с тех самых пор, как тот сбежал из стального ящика. Фонг был вечной головной болью капитана Дая — мягкотелый южанин, отказавшийся воспринять программу перевоспитания, не желающий смириться, встать на колени и признать моральное превосходство мирового социализма и пролетарского интернационализма.
   Когда Даю сообщили, что Фонг исчез, Дай избил американцев. Но они ничего не знали. Капитан Дай взял “лендровер” и двух солдат и попытался пройти по следу Фонга через джунгли. Но в джунглях они наткнулись на отряд кхмерских партизан. Солдаты были убиты, а Даю пришлось ретироваться.
   Дая вызвал к себе министр обороны Социалистической Республики Вьетнам, и Дай получил первый разнос за всю свою долгую и верную службу.
   — Если этот Фонг доберется до лагеря беженцев, он расскажет всему миру об американских военнопленных! — орал военный министр. — А нам такой поворот событий совершенно невыгоден.
   — Я найду его, — твердо пообещал Дай. — Дайте мне время.
   — Нет. В лагерях для беженцев есть наши люди. Мы предупредим их. Если он доберется до одного из лагерей, мы об этом сразу узнаем.
   — Прошу дать мне разрешение лично уничтожить Фонга.
   — Разрешаю. Не промахнитесь на этот раз.
   Ждать не пришлось слишком долго. Но когда капитан Дай добрался до фильтрационного лагеря, оказалось, что он опоздал. Фонга забрала с собой американская журналистка.
   Дай яростно тряс “нашего человека”:
   — Когда это случилось?
   — Два, три часа назад. Они летят в Америку.
   — Каким рейсом? Когда?
   — Я не знаю. Американская журналистка — большая черная женщина, похожая на буйвола.
   Даю пришлось дать взятку, чтобы попасть на борт таиландского авиалайнера. Войдя в самолет, он примостился в заднем ряду кресел. И только когда самолет проделал уже почти половину пути над Тихим океаном, Дай понял, что у него нет никакого плана. Он не вооружен. У него есть только поддельный паспорт, гласящий, что его обладатель — таиландский бизнесмен.
   У Дая не было ничего, но он не сомневался, что добьется цели.

* * *

   Шанс представился, когда самолет приземлился в международном аэропорту Лос-Анджелеса.
   Толстая чернокожая женщина по имени Копра Инисфри и ненавистный Фонг первыми вышли из самолета. Остальных пассажи ров заставили ждать. Дая возмутило такое явное проявление привилегий одних перед другими. Вот он — американский империализм! Но на самом деле за возмущением скрывалась озабоченность. А что, если он потеряет их в этой толпе?
   Но войдя в здание аэровокзала, Дай понял, что его страхи были напрасны. Эту чернокожую женщину было невозможно спутать с кем-либо другим. Она шла по залу, сопровождаемая свитой лакеев и оставляя за собой след, как водомерка, скользящая по поверхности пруда.
   Дай проследовал за своими подопечными до похожего на ангар здания, где сотни людей маялись в ожидании рядом с движущейся лентой транспортера. У Дая багажа не было, но он стал ждать вместе со всеми.
   Фонга он заметил сидящим на полу. Тот сидел на корточках, по-крестьянски — да он ведь и был крестьянином. Все вокруг стояли. А Фонг словно бы пытался спрятаться, и глазки его беспокойно бегали.
   Что ж, так его легче будет убить.
   Капитан Дай скрылся в толпе. Видя суровое выражение его лица, люди инстинктивно расступались. В глазах у него читалась злоба. Как бы он ни старался, ему не удавалось избавиться от этого выражения глаз. Дай неуклонно приближался к своей жертве.
   Но что делать с Фонгом? Задушить? Это отпадает. Слишком долго. Ему не дадут довести дело до конца. Лучше бы нож. Но ножа нет. Есть разные удары, многие из них смертельные, но голыми руками не всегда можно убить человека наверняка. Дая отделяло от его жертвы всего три человека, но у него до сих пор не было плана.
   Толпа внезапно оживилась. Дай обернулся. На ленте транспортера показались первые сумки и чемоданы. Толпа пришла в движение. Дая толкнула какая-то женщина, и он злобно оскалился, глядя ей в спину. И вдруг его побитое оспой лицо расплылось в улыбке. У женщины на плече болталась сумка — прямо перед лицом Дая, а из бокового кармашка сумки торчала большая металлическая шариковая ручка. Дай вспомнил про убитого охранника, у которого из груди торчала почти такая же ручка.
   Да, ручка — это то, что надо. Дай вытащил ручку из сумки и внимательно ее осмотрел. Хорошая, крепкая ручка. Она легко воткнется в мягкое тело Фонга.
   Капитан Дай выбрался из толпы и подкрался к Фонгу сзади. Тот все так же сидел на корточках, словно бы отрешившись от мирской суеты. У него тоже не было багажа. Но там, куда он сейчас отправится, ему багаж и не понадобится. Эта мысль согрела душу Даю.
   Капитан Дай не стал медлить. Он решительно подошел к Фонгу и ухватил его за жесткие волосы. Откинул ему голову назад, чтобы последним предсмертным видением Фонга было лицо его, капитана Дая. И резким движением руки направил кончик ручки в открытое горло Фонга.
   — Умри, враг народа! — по-вьетнамски крикнул капитан Дай.

* * *

   Фонг почувствовал, как что-то тянет его голову назад. Потом он увидел лицо — все в оспинах, с горящими черными глазами. Он дернулся и обхватил капитана Дая за колени. Фонг тянул изо всех сил. Наконец колени капитана Дая дрогнули. Он неуклюже грохнулся на пол.
   — Помогите! Помогите! — закричал Фонг, хватаясь за ручку.
   Капитан Дай попытался заткнуть ему рот свободной рукой. Фонг впился зубами в пальцы и сильно сжал челюсти. Дай заорал от боли и выронил ручку.
   Фонг подобрал ручку и наотмашь ударил Дая по глазам. Дай тяжелым ботинком нанес Фонгу удар в челюсть. Фонг прикусил язык и почувствовал, как рот наполняется кровью. Он не мог крикнуть. На него никто не обращал внимания.
   Фонг, извиваясь как змея, пополз в сторону. Капитан Дай, закрыв глаза руками и неуклюже покачиваясь на негнущихся ногах, направился к стеклянным дверям выхода из здания аэровокзала. Выйдя наружу, он подумал, что, оказывается, Фонг не такой уж мягкотелый.
   Фонг пытался крикнуть, но прокушенный язык распух и не повиновался ему. Он даже и шептать не мог. Фонг бросился к своей благодетельнице. Копре Инисфри, но не сразу нашел ее в толпе пассажиров.
   Когда он наконец до нее добрался, то рухнул на колени и обхватил руками ее ноги, напоминающие стволы двух столетних дубов.
   — Эй, Фонг, полегче, дружище, — прогудела Копра Инисфри. — Я понимаю, что ты мне благодарен за то, что я привезла тебя сюда, в Соединенные Штаты этой самой Америки, но это еще не значит, что мне надо поклоняться как богине. Впрочем, мне нравится твой вкус. Ха!
   Фонг тянул ее за подол юбки. Он открыл рот и попытался что-то сказать. Рукой он указывал в сторону дверей аэровокзала. Кровь хлынула у него изо рта и залила подбородок. Единственным звуком, вырывавшимся изо рта, было невнятное бульканье.
   Копра Инисфри увидела кровь и завизжала. Потом потеряла сознание. Троих человек пришлось госпитализировать после того, как они пролежали под ее массивным туловищем в течение часа. Именно столько времени понадобилось администрации Международного аэропорта города Лос-Анджелеса, чтобы подогнать автопогрузчик и приподнять тушу Копры с груды стонущих тел.

Глава 5

   Римо брел по пыльным улицам Браунсвилла, пока ходьба не утомила его. Тогда он нашел телефонную будку и позвонил доктору Харолду В. Смиту.
   До Смита он добрался, набрав круглосуточно действующий номер евангелической церкви и пообещав пожертвовать ровно четыре тысячи шестьсот сорок семь долларов и восемьдесят восемь центов на цели нелегального провоза Библии в Восточную Германию.
   — Вы не могли бы повторить сумму? — переспросил женский голос.
   Римо повторил. Последовала серия щелчков, и наконец он услышал гудки.
   — Слушаю, — отозвался на другом конце линии тусклый голос, принадлежавший доктору Харолду В. Смиту, главе КЮРЕ — сверхсекретного правительственного учреждения, действовавшего в полном несогласии с конституционными уложениями.
   — Смитти? Задание выполнено.
   — Вы как раз вовремя, — сказал Смит. — У меня есть для вас кое-что новенькое.
   — А почему бы вам меня для начала не похвалить, прежде чем сажать на новый автобус?
   — Вам предстоит лететь самолетом в Нью-Йорк. В лос-анджелесском аэропорту произошло нечто странное. Я бы хотел, чтобы вы этим занялись.
   — Ясно, — с энтузиазмом откликнулся Римо. — По соображениям безопасности, я лечу в Нью-Йорк, чтобы вести расследование по телефону. Так никто не догадается, что этим занимаемся именно мы.
   — Нет, не так, — возразил Смит. — Люди, которые в это дело замешаны, сейчас находятся в Нью-Йорке. Вы когда-нибудь слышали о телеведущей по имени Копра Инисфри?