Мэтер Энн. Ловушка Иуды

   Но что же с ней происходит? Она всегда была такой уравновешенной, выдержанной, всегда владела собой. Сара никогда не стремилась вступать в интимные отношения с мужчинами; даже ее связь с Тони объяснялась скорее интеллектуальной, чем физической близостью. Она никогда не ощущала в себе сексуальности и поэтому избегала связей с мужчинами.
   И вдруг все изменилось. Прошлой ночью Майкл Трегоуэр пробудил в ней сознание собственной женственности и вызвал чувства, о существовании которых в себе она и не подозревала. И она, как ребенок, повернулась и потянулась к нему, позволив ему приблизиться к себе, чего ранее не позволяла ни одному мужчине.
   Щеки ее залил румянец. Как она посмотрит ему в глаза после всего, что случилось? Как она сможет говорить, общаться с ним, держаться естественно, если всего несколько часов назад вела себя как развратная женщина? Куда делись ее сдержанность, ее запреты, ее чувство собственного достоинства?
   Дверь в спальню распахнулась, и Сара крепко закрыла глаза, сделав вид, что спит. Но это были напрасные старания: комнату наполнил ароматный запах кофе, и, приоткрыв один глаз, она увидела, что Майкл стоит у кровати и внимательно следит за ней.
   — Хватит притворяться, — коротко приказал он и поставил поднос на столик рядом с ней. — Глупо с самого утра начинать военные действия, если ночью мы с тобой были так близки, что уж ближе, кажется, некуда, ведь правда глупо, как ты считаешь?
   Сара моргнула, сжала губы и заметила с некоторым облегчением, что он одет.
   — Я… я только что проснулась, — сказала она. — А вы давно встали?
   — Недавно, — ответил он и подошел к окнам открыть шторы. — Сегодня чудесное утро. И мне не терпится продолжить наше весьма увлекательное знакомство.
   — Понятно. — Сара сглотнула. — Вы, конечно, имеете в виду ваши отношения с Дианой.
   — О Господи! — Майкл положил руку за шею и начал разминать мышцы плеч. — Я был уверен, что ты наконец поняла бесполезность этого спора, Диана. Тебе не кажется, что давно пора прекратить играть в игры и начать вести себя, как подобает взрослым людям, которые отвечают за свои поступки?
   Сара подтянулась и села, опершись на подушки, старательно придерживая вокруг себя покрывало. На подносе был кофе с тостом и еще стакан только что выжатого апельсинового сока, который она сразу выпила, прежде чем ему ответить.
   — Это приготовила миссис Пенуорти? — спросила она, рискуя вызвать его гнев, и он отвернулся от окна и хмуро взглянул на нее.
   — Нет, это я приготовил, — резко ответил он, засовывая руки в карманы брюк. — Я кое-что умею. Могу приготовить кофе и сварить яйца. И вымыть посуду, если надо. Но, конечно, теперь, когда ты здесь, я надеюсь, этим займешься ты.
   Сара вздохнула.
   — Относительно того… что вы говорили раньше. — Она замолчала, увидев, как он напрягся. — Я согласна. Пора прекратить играть в игры. Я не Диана, и вы никакой силой не заставите меня признаться в обратном. И если вы дадите мне одеться, я вам это докажу.
   — Как? — спросил он с сомнением.
   Сара облизнула губы. Спущусь сию минуту вниз и покажу вам таблетки, которые у меня в сумке, — безмолвно кричал внутренний голос, но язык пристал к небу, и она не смогла произнести эти слова вслух.
   — Вот видишь! — Он не стал дожидаться ее ответа. — Тебе нечего мне ответить. Ты тянешь время, Диана, а я не спешу класть в ловушку приманку. Если бы не Адам, я бы получал удовольствие, мучая тебя.
   — Если бы не Адам, вас бы здесь не было! — робко парировала она, и он наклонил голову.
   — Верно. — Он несколько мгновений насмешливо смотрел на нее, потом, когда под его пристальным взглядом она приоткрыла рот, его глаза посуровели. — Такая невинная! — пробормотал он будто про себя. — Такая женственная. — Он усмехнулся. — Пожалуй, я первый раз в жизни вижу женщину, которая хорошо выглядит утром, что подтверждает, что внешность обманчива.
   Сара подняла голову.
   — Я полагаю, вам довелось видеть многих женщин по утрам.
   — Немало, — сухо согласился он. — Или ты хочешь, чтобы я лгал?
   — Делайте что хотите, мне это безразлично, — натянуто ответила Сара, — только отпустите меня.
   — Ты знаешь, что я не могу.
   Сара глубоко вздохнула.
   — Почему? Потому что вы меня хотите? — спросила она, нарочно дразня его. Пусть знает — не он один может наслаждаться ощущением власти, хоть и мимолетным.
   Однако он отреагировал совсем не так, как она ожидала.
   С жесткой улыбкой он подошел к кровати, взял Сару одной рукой за подбородок и с силой повернул к себе лицом.
   — Не искушай судьбу, Диана, — хриплым голосом проговорил он, и его другая рука по-хозяйски забралась под покрывало, которое судорожно сжимала Сара, и нашла затвердевший сосок. — Если бы я думал, что…
   Он резко умолк и отпустил ее; она упала на подушки, в ушах гулко стучало сердце. Она еще раз убедилась, как уязвима и как глупо продолжать этот маскарад.
   — Итак, — сказал он уже спокойно, — одевайся. Но имей в виду, я нетерпелив, и, если ты не спустишься вниз через… — он посмотрел на наручные часы, — пятнадцать минут, я приду и приведу тебя сам.
   — И, конечно, с кнутом, — добавила Сара, чтобы показать, что не боится, и его лицо опять приняло издевательское выражение.
   — Отличная мысль, — усмехнулся он, оглядывая ее критическим взглядом.
   — Наверное, я так и сделаю. Итак, когда я приду, постарайся уже выйти из ванной. Насколько я знаю, мокрая кожа жалит, как лезвие ножа.
   Учтиво поклонившись, он вышел, а Сара еще какое-то время лежала и думала, неужели он на самом деле может быть так жесток. Она не знала, в чем тут дело, но, хотя он и не давал ей оснований доверять ему, ей все-таки казалось, что он человек нежестокий. Она это чувствовала, она даже была почти уверена в этом; уверенность ее основывалась на воспоминании о том участии, которое он невольно проявил, когда она упала в обморок, и о том, как тело ее откликнулось на его страстный призыв. Нет, он нежестокий человек.
   И все-таки Сара не могла не сомневаться, что он не вернется за ней, если она задержится, поэтому быстро выпила кофе и поспешила в ванную. Одежда ее была там, где она ее оставила, и Сара быстро оделась, тщательно причесалась и пошла вниз.
   Из задней части дома доносились какие-то звуки. Сара, думая, что это Майкл моет посуду (хотя он и уверял, что теперь это предстоит делать ей), набравшись духу, пошла туда и оказалась на кухне. Она была почти разочарована, когда увидела там незнакомую женщину, которая стояла у мойки и укладывала чистые тарелки в сушилку для посуды.
   — Ой, — вырвалось у Сары.
   Женщина резко обернулась; увидев Сару, она улыбнулась и посмотрела на нее с любопытством.
   — Вы, наверное, и есть мисс Форчун, — сказала она, и Сара была поражена, услышав свое имя. Впрочем, наверное, Майкл решил, что так проще: не надо ничего объяснять. — Господин Трегоуэр сказал, что вы поздно встанете. Вы приехали сюда отдохнуть, да? Жаль, что я об этом не знала — я бы приготовила постели.
   — Все в порядке. — Сара почувствовала, что краснеет при мысли о том, что думает о ней эта женщина. Она неловко оглянулась. — А где… где господин Трегоуэр? Я его ищу.
   — Я думаю, на улице. Он, кажется, говорил, что вчера из-за дождя не достал вещи из вашей машины. Наверное, он этим как раз и занимается сейчас.
   — Ах да! Спасибо. — Сара почувствовала, что кровь отхлынула от лица. Как же она сразу не догадалась? Ну конечно, он пошел за вещами. И что теперь? Она даже думать боялась об этом.
   Сара вышла из кухни и быстро вернулась в холл. Так и есть, посередине холла стояли ее сумки, но Майкла не было видно. Входная дверь была открыта, и с улицы тянуло свежестью и прохладой. Сара подошла к двери. В воздухе пахло морем, и она глубоко вздохнула, с удовольствием ощущая после городского смрада свежесть океана, но тут же отпрянула назад, когда из-за «мини» показался хозяин дома. Он заметил ее, когда вылез из машины и выпрямился, и теперь, когда он шел к ней, она видела по его напряженному взгляду, что он одновременно удивлен и рассержен.
   — Скажи мне, пожалуйста, — сказал он, подходя к ней и упираясь двумя руками в дверные косяки (Сара отступила на шаг назад). — Зачем Диане понадобилось брать с собой спальный мешок и коробку с едой, если она не собиралась оставаться здесь на ночь?
   Сара глубоко вздохнула.
   — Если… если вы подумаете как следует, я… я полагаю, вы… вы найдете ответ, — сказала она, спотыкаясь. — И… и, конечно, очень любезно с вашей стороны, что вы за меня достали из машины вещи, но… но это лишние хлопоты. Я все равно не останусь.
   — Неужели? — многозначительно заметил он, а потом нетерпеливо добавил: — Кто такая Сара Форчун, черт бы ее побрал?
   — Вы… вы сами знаете, — сказала она и отступила еще на шаг; он убрал руки и пошел за ней.
   — Я думаю, нам лучше пройти в библиотеку, — сказал он, и она, беспомощно пожав плечами, согласилась: ей тоже не хотелось бы, чтобы их разговор услышала миссис Пенуорти.
   В библиотеке было прохладно. Из камина еще не убрали золу, и Сара с грустью подумала, что всему на свете приходит конец, пришел конец и ее приключению. Майкл закрыл дверь и, сложив на груди руки, грубо спросил: — Вас прислала сюда Диана? Предупреждаю, если это…
   Сара сплела руки.
   — Меня… меня действительно прислала сюда Диана, только… — она увидела, как он помрачнел, — только это не имеет никакого отношения к делу.
   — Как это, черт побери, понимать?
   — Я сейчас объясню. — Закусив нижнюю губу, она подыскивала нужные слова. — Мне… мне нужно было уехать из Лондона на какое-то время.
   — Как удобно!
   — Нет, серьезно. Я… Диана предложила мне это место.
   — Предложила его вам?
   — Предложила мне пожить здесь. Уехать сюда на пару недель.
   — В это время года? — В его голосе звучало сомнение.
   — Ну да, так уж вышло. Она мне не сказала, что дом… занят.
   — Занят? — повторил он, поразившись столь своеобразной оценке ситуации. — Господи! Да вы хоть понимаете, что она чуть не наделала? Что я чуть не наделал?
   Сара густо покраснела.
   — Догадываюсь.
   Он возбужденно ходил взад-вперед, потом повернулся к ней.
   — Значит, если вам верить, вы не имеете отношения к проделкам Дианы?
   Сара пожала плечами.
   — Я не знала, что вы здесь, если вы это имеете ввиду. Если вы способны мне поверить.
   — Это правда?
   — Да! — возмущенно выдохнула Сара.
   — Хорошо. Я вам верю.
   — Правда? — Сара понимала, что это не слишком вежливо, но после всего, что случилось за последние несколько часов, она не могла убедить себя, что все кончилось. И ей даже не понадобилось сказать правду о себе! Майкл внимательно смотрел на ее озабоченное лицо некоторое время, потом кивнул в знак согласия.
   — Как я сразу не догадался, — пробормотал он, нервно проводя рукой по волосам. — Эта… невинность! Так притвориться нельзя. Я вас, наверное, до смерти перепугал!
   Сара вздрогнула.
   — Не… не совсем.
   Он покачал головой.
   — Господи! Почему же вы не остановили меня?
   — Как?
   Он пожал плечами.
   — Да взять хотя бы вашу машину — она лучше любого удостоверения личности. Спальный мешок, еда, рукопись! Не говоря уже о паре кроссовок, которые Диана скорее бы умерла, чем надела!
   Сара помолчала.
   — Вы бы сказали, что все это специально подстроено.
   — И еда… И вещи… Нет, не думаю. — Он вздохнул. — Впрочем, не знаю. Может, вы и правы. Может, прошлой ночью я немного сошел с ума. Обезумел! Отчасти потому, — он сделал паузу, — что на самом деле не хотел верить в то, что это правда.
   У Сары повлажнели глаза.
   — Я… я не понимаю, что вы имеете в виду.
   — Э, бросьте! — Майкл остановился перед ней. — Вы не настолько наивны: вы только что доказали это… наверху. Вы знали, что, когда я ночью… трогал вас, мной руководила не одна жажда мести. Мне нравилось вас трогать, Сара Форчун. И несмотря ни на что, вам это тоже нравилось. Сара отступила на шаг назад.
   — Я думаю, разговор зашел слишком далеко, — прошептала она, слегка задыхаясь, и добавила: — Поскольку все выяснилось, к вашему удовольствию…
   — Ни черта подобного, — сердито прервал он ее, и она испуганно моргнула. — Я еще хочу узнать, почему Диана послала вас сюда, как она этого добилась. Насколько я могу судить о своей свояченице по тому, что слышал о ней, это не просто совпадение.
   Сара подняла плечи.
   — Я же говорила, мне… мне надо было отдохнуть.
   — Но почему вам надо было отдохнуть? И почему именно сейчас? Неужели Корнуолл в апреле лучшее место для отдыха?
   Сара нахмурилась. Потом, выпрямив плечи, сказала:
   — Дело в том, что… один мужчина…
   — Мужчина? — Он нахмурился. — Какой мужчина?
   — Один мой знакомый, — пыталась объяснить она. — Я… ну… я думала, что я ему нравлюсь…
   — А оказалось, нет?
   — Похоже, так. — Она неловко пожала плечами. — Он… в общем, мы перестали встречаться.
   — А Диана имела к этому отношение?
   — Диана? — Сара взглянула на него, и в ее глазах промелькнуло сомнение. — Я… ну, пожалуй, косвенно.
   — Ну и что дальше?
   Сара сглотнула.
   — Мне бы не хотелось.
   — Сара! — Он впервые назвал ее собственным ее именем, и ей это было приятно.
   — Дело в том, — призналась она, — что Диана сказала ему одну вещь.
   Тогда я думала, что случайно, а теперь…
   — Теперь думаете, что нет?
   — Я не знаю, что и думать.
   — Я, признаться, тоже не знаю, — протянул он, откидывая со лба волосы. — Господи, как подумаю, что могло случиться… Вы вправе считать меня этаким жеребцом, но, честное слово, я не имею обыкновения… соблазнять всех встречных молодых женщин.
   — Вы и не соблазнили.
   — Но мог, — резко бросил он. И добавил раздраженно: — Извините. Может, вы разочарованы?
   Сара задохнулась от возмущения.
   — Я…
   — Ну хорошо, хорошо, — в голосе его звучало отчаяние. — Простите меня. Я вымещаю все на вас, а вы здесь ни при чем. Но Господи Боже, что за женщина эта Диана, как она могла вместо себя послать сюда вас?!
   — Но ведь теперь, — проговорила Сара, пытаясь мыслить логически, — все это не имеет значения. Я… я полагаю, теперь все кончилось.
   — Вы уверены?
   — Что вы хотите этим сказать?
   — Я хочу сказать… вот черт! Я не знаю. Мне нужно обо всем подумать.
   — У вас будет масса времени, когда я уеду.
   — Уедете? — Он нахмурил брови. — Разве вы уезжаете?
   — Мне нужно ехать.
   — Почему?
   — Почему? — Сара беспомощно развела руками. — Я не могу остаться здесь сейчас. Сейчас… сейчас не могу.
   — Почему вам нужно ехать?
   Сара не могла противостоять его натиску и опять заволновалась.
   — Я… разве у вас нет дел? — нашлась она. — Диана…
   — К черту Диану! — жестко сказал он. — Мне все равно, увижу я ее или нет. — Он нетерпеливо махнул рукой. — Она хитрее, чем я думал. Сейчас я испытываю к ней одно отвращение. Странно, но сейчас месть кажется мне бессмысленной. Я сейчас думаю не о Диане, а о вас. И я… я хочу, чтобы вы остались.
   — Я… я не могу.
   — Почему вы не можете? — Он опять стал резок. — Вы же сами сказали, что хотели пожить здесь пару недель. Почему же вам не остаться? Я обещаю, я не буду… докучать вам. Я думаю, вы знаете… что вам нечего меня бояться.
   У Сары горели щеки.
   — Вы не понимаете, — с трудом выдавила она, чувствуя, что пришел момент быть до конца честной. — Я… есть вещи, которые вы… вы обо мне не все знаете…
   Майкл смотрел на нее с неприкрытой насмешкой.
   — Я думаю, я знаю почти все, что нужно знать, — сухо заметил он, но не удержался и ласково коснулся ее щеки. — Вы слишком невинны для того, чтобы у вас была настоящая тайна. Откройте ее мне, и я решу, не принесет ли мне морального вреда ваше здесь пребывание.
   Он явно не принимал ее всерьез, и она раздумала признаваться. Да и нужно ли ему об этом говорить, спрашивала она себя. Они ведь совершенно чужие люди, хотя и были так близки. Она уедет из Равенс-Милла и никогда больше с ним не увидится. От этой мысли в груди как-то странно заныло, и она поняла, что на этот раз дело не в ее больном сердце, но от этого ничуть не легче.
   Если она останется, то как скрыть от него свою болезнь? Он рано или поздно увидит, что она принимает таблетки, или даже сам их найдет. Майкл — человек интеллигентный. Может, он знает, что это за лекарство и от чего его прописывают. Ей было страшно даже думать, что будет, если он сам узнает об этом.
   — Вы что, боитесь здесь остаться? — Его взгляд ожесточился, и он смотрел на нее с легким презрением. — Я же сказал, я не буду вас беспокоить — если вы сами не захотите.
   Сара вся дрожала.
   — Это невозможно.
   — Но почему?
   Она отрицательно покачала головой; ее охватило чувство тревоги. Она ничего не могла объяснить ему, не выдав себя, и беспомощно пыталась придумать какую-нибудь другую причину.
   — Я… я хотела здесь работать, — заявила она. — Я… я думала, в доме никого нет. Я… я хотела спокойно поработать над… над книгой.
   — Над книгой? — Майкл нахмурился. — Вы имеете в виду рукопись, которую я нашел в машине?
   Сара заколебалась, но решила, что лучше сказать правду.
   — Это… повесть, — ответила она. — Для детей. Я хотела… переписать и немного сократить ее.
   Майкл покачал головой.
   — Ну и ну! Писательница, да и только.
   — Я предпочитаю, когда говорят… автор, — поправила она, и он усмехнулся.
   — Да вы никак феминистка, госпожа Форчун? — спросил он.
   — Я понимаю, вас это забавляет, — парировала она, — но я серьезно отношусь к своей работе.
   — Охотно верю. — Майкл смотрел на нее, прищурившись. — Значит, вы хотели найти в Равенс-Милле… уединение?
   Сара подняла голову.
   — Можно сказать так.
   — Понятно. — Он замолчал, опершись одной рукой на каминную полку рядом с ней. — И мое присутствие будет вас отвлекать?
   Сара пристально посмотрела в его смеющиеся глаза, повернулась и вышла в холл. Она занялась своими сумками, что-то проверяла, перекладывала без всякой на то необходимости, и, собравшись с силами, повернулась к нему. — Я… я не благодарю вас за гостеприимство, господин Трегоуэр…
   — Господин Трегоуэр! — раздраженно перебил он ее и нетерпеливо дернул себя за волосы на затылке. — Сара! Давайте прекратим эту дурацкую шараду! Вы ведь знаете, что никуда не уедете. Я не могу… я не отпущу вас. Во всяком случае, сейчас. — Он беспокойно огляделся. — Нам нужно время обо всем поговорить. Ну ради Бога, неужели вы не понимаете? — Он смотрел ей прямо в глаза. — Мы не можем просто так… разойтись. Я не хочу так. — Он тяжело вздохнул. — Пожалуйста, постарайтесь меня понять, Сара. Я хочу, чтобы вы остались.
   Она задрожала, и он тут же подбежал к ней и взял обе ее руки в свои, чтобы согреть их.
   — Да не смотрите вы на меня так, — пробормотал он. — Я понимаю, что пока не сделал ничего, чтобы вызвать ваше уважение и хорошее отношение к себе, но, поверьте мне, у меня тоже есть чувства, и вы не представляете, как я себя казню за то, что так обошелся с вами.
   — Вам нечего себя…
   — Черт побери, позвольте мне самому решать, что мне делать и чего не делать. — Он посмотрел на ее захваченные им руки, и она вздрогнула, увидев, сколько нежности он вложил в этот жест. — Если вы останетесь, я по крайней мере смогу прикидываться, что я… вам немного нравлюсь.
   Сара пыталась освободиться.
   — А… а что вы собираетесь делать? — спросила она. — Тоже здесь останетесь? Вы, кажется, говорили, что работаете в… в Бразилии. Когда вы думаете туда вернуться? Как вы можете позволить себе потерять столько времени в Англии?
   Он чуть поморщился, услышав упрек в ее словах, и тихо сказал:
   — Раз Адам умер, Изабелла хочет, чтобы я остался в Португалии. А пока мне надо уладить дела Адама.
   — Значит, вам придется… встречаться с Дианой?
   — Необязательно. Этим могут заняться адвокаты Трегоуэров. Если Диане, по вашим словам, причитается половина имения покойного мужа, придется… это учесть. — Он помолчал. — Но это не имеет никакого отношения к нам… к тебе. — Его темные проницательные глаза словно смотрели ей прямо в душу, бередили ее. — Останься. Я не буду тебе мешать — обещаю. Может, я на несколько дней уеду в Лондон. Считай, что днем меня нет. Дом достаточно велик, честное слово. Дай нам время как следует узнать друг друга.
   — Вы не хотите меня узнать. — Сара сама не знала, почему это сказала, но ей было необходимо выяснить с ним отношения. — Ведь вы ждали Диану, а… а приехала я. Вы мне ничего не должны…
   — Сара! — Он больно сжал ее пальцы. — Что с тобой? Почему тебе взбрело в голову, что я не хочу узнать тебя? Сара… маленькая Сара… — Он поднял ее пальцы к своим губам, и ее сердце опять бешено застучало. — Ты не представляешь себе, как ты ошибаешься. Ты такая… очаровательная. Ты самая привлекательная женщина из всех, кого мне довелось видеть, и не только внешне, хотя и внешне ты лучше всех. — Губы его дрогнули. — Наверное, поэтому я тебя тогда отпустил. Я хотел о тебе плохо думать, но это было трудно, чертовски трудно, когда ты вся такая…
   — Майкл…
   — Нет, выслушай меня, Сара. Ты мне нравишься. У тебя есть характер, и мне это нравится. Я никогда раньше не встречал такой, как ты. Не уезжай, Сара. Пока мы… не узнаем получше друг друга.
   Его признание взволновало Сару, но еще и раздразнило. Ей так хотелось поверить ему, но она понимала, что все это шарада. Он не знает ее. Он только думает, что знает. А когда узнает…
   — Извините, — сказала она, избегая его взгляда. — Я… я польщена, конечно, но…
   — Черт побери, да позабудь ты про то, что было ночью, — сердился он.
   — Забудь, что я принимал тебя за Диану, и постарайся понять, что я хочу тебе сказать. Я совсем не такой человек, каким ты меня представляешь. Я вел себя как свинья, согласен. То, что я отпустил тебя ночью, совсем на меня не похоже, уж поверь мне. Но ты… как мне тебе объяснить, ты помогла мне открыть в себе что-то такое, о чем я и не догадывался. Ну позволь мне хотя бы пожить еще немного с этим открытием! Дай мне понять для себя — для нас обоих, — что это такое!
   Сара колебалась.
   — Я… я думаю, вы предполагаете заранее, — сказала она, тщательно подбирая слова, хотя ей трудно было сказать их, — вы… вы предполагаете заранее, что… что я хочу вас узнать.
   — А ты не хочешь? — резко спросил он. — Ты хочешь сказать, что ты всегда себя ведешь как вчера ночью, когда тебя пытаются… изнасиловать? — Да… то есть нет! Не в этом дело.
   — А в чем же тогда?
   — Я… ну, вы ничего обо мне не знаете. Я хочу сказать, что, может, я не такая… такая невинная, как вы думаете. — Сара покраснела. Это было ужасно, ей было противно ему лгать, но надо было хоть как-то разрядить обстановку. — Мне уже двадцать два. Я… у меня были мужчины.
   Он нахмурился, но не дал ей продолжить, а сказал ровным голосом:
   — Ну и отлично. Мне никогда не нравились девственницы.
   Она вырвала свои руки из его рук, хотя, скорее всего, это он сам отпустил их. Никогда в жизни она не была так потрясена и возбуждена, она не могла позволить ему говорить дальше.
   — Мне нужно вернуться в Лондон, — упрямо твердила она и увидела, как у него прищурились от нетерпения глаза.
   — Понятно. — Он поиграл плечами, внимательно глядя на нее. — А что ты скажешь Диане? Что ее маленькая хитрость удалась? Что мина обезврежена и ей больше ничто не угрожает?
   — Диане? — Сара облизнула пересохшие губы. От возбуждения она совсем забыла, как оказалась здесь. Забыла, что ее послала сюда Диана, не думая о том, что с ней может случиться.
   — Да, Диане, — продолжал настаивать на своем Майкл. — Я полагаю, что ей вся эта история покажется весьма… забавной.
   — Забавной? — Сара взглянула на него, и он кивнул.
   — А почему бы и нет? — Его глаза светились янтарным блеском. — Ведь не так уж часто девушка готова лишиться своей… сомнительной невинности, чтобы защитить свою лучшую подругу!
   Сара вспыхнула.
   — Она мне не лучшая подруга…
   — И ты говоришь, что ты не девушка. Хотя я и сомневаюсь в этом, — издевался он.
   — И потом, она же не знала, что вы захотите меня… меня…
   — Что? — У него загорелись глаза. — Тебя соблазнить? Пожалуй, не знала.
   — Ну тогда…
   — Я ей предложил кое-что похуже.
   — Что вы хотите сказать? — Она насторожилась, и все ее прежние сомнения вернулись к ней. — Что… что было в той записке?
   Майкл колебался. Потом он тихо сказал:
   — Какое это имеет значение? Она испугалась, вот и все. И решила использовать тебя в качестве подсадной утки.
   Сара вздрогнула — это прозвучало так холодно, так грубо и жестоко. Да, Диана обошлась с ней так же, как и с Адамом, — тут уж ничего другого не придумаешь.
   А если… Наверное, Диане и в голову не приходило, что Сара останется в Равенс-Милле. Она уверена, что Сара поспешит вернуться в Лондон — передать, что поручил ей Адам, и объясниться с ней. Наверное, она не сомневается, что сможет отклонить все возражения Сары так же легко, как Сара могла бы убедить в чем угодно Адама, и, пожалуй, если бы в Равенс-Милле Диану ждал муж, ее план сработал бы.
   Но Адам умер, и Диана этого не знает, и не узнает, пока ей об этом не скажет она, Сара. А что, если она не будет звонить Диане? Пусть теперь Диана помучается. Пусть переживает, мучается угрызениями совести. Пусть она ждет и гадает, что Адам сделал с ее младшей подругой!
   Майкл с интересом следил за сменой чувств на ее юном лице. Он тяжело вздохнул и бесстрастно сказал:
   — Ну ладно. Раз я не могу тебя уговорить…