Ричард застыл на месте, глядя ей в глаза и пытаясь понять, что означает этот взгляд. Страха не было, в этом он мог поклясться, как не было, впрочем, и полного доверия. Однако появилось нечто иное – потаенное и непонятное.
Его размышления прервало деликатное покашливание дворецкого, остановившегося на пороге.
– Вы готовы, миледи? – мягко спросил Ричард, накрывая руку Джеми своей ладонью.
Она вздрогнула. Ну вот, снова то же самое.
– Ох, простите, милорд, – торопливо сказала Джеми, стараясь взять себя в руки. – Я немножко задумалась. – Она вымученно улыбнулась, чувствуя, как горит ее рука. – Мы идем?
Обед прошел весело. Ричард много шутил, вспоминал всякие забавные случаи из своего детства в Хардинге и студенческих лет в Оксфорде.
Джеми чувствовала себя легко и свободно и весело хохотала, когда граф рассказывал об очередном сумасбродстве, не замечая, что он то и дело подливает ей вина, а бокал постоянно оказывается пустым. Все происходило как-то само собой, являлось естественной частью этого волшебного вечера, и она была безмерно увлечена близостью Ричарда, очарована колдовской силой, исходившей от него.
– А сейчас ты должна поведать мне побольше о себе, дорогая, – сказал он, наливая доверху ее бокал и делая знак лакеям удалиться. – Расскажи о своем побеге из Кэлдервуда. Я всегда удивлялся, как ты от них сумела ускользнуть.
У Джеми кружилась голова, но она, сосредоточившись, начала рассказывать, смущенно, с запинкой, о том, как «одолжила» одежду своего брата и под покровом ночи выскользнула из дома, как ехала на своей любимой лошади...
После обеда Ричард встал, чтобы проводить жену в гостиную, с легкостью отказавшись от священного права остаться наедине с портвейном или бренди. Зачем ему это? С Джеми гораздо интереснее. Он наклонился, предлагая ей руку.
– Как только закончится траур, ты сможешь кататься верхом, я позабочусь об этом. В Хардинге есть подходящая кобыла... Или, может, лучше купить для тебя Кару?
– Ричард! – воскликнула, просияв, Джеми. – Правда купишь? Большое-пребольшое спасибо!
Она была так обрадована щедрым предложением мужа, что, забыв обо всем, бросилась к нему, обняла за шею и поцеловала в щеку. Никто и никогда не был так добр к ней.
На какое-то мгновение руки Ричарда сомкнулись на спине Джеми, но он тут же, опомнившись, опустил их. Настоящий ребенок, подумал он, когда Джеми смущенно отступила назад. Но вот его жена вспомнила, кто она и где, и ее руки чисто по-женски потянулись к волосам – поправить прическу.
– Не надо, все в полном порядке, – сказал Ричард ласково, дотрагиваясь до топкой пряди, падавшей на обнаженное плечо, и сдвигая ее чуть-чуть в сторону. – Все в полном порядке, – повторил он, безуспешно стараясь, чтобы его голос звучал легко и непринужденно.
На сей раз Джеми не вздрогнула, возможно, потому, что Ричард не дотронулся до плеча, но почувствовала, как все внутри замерло. Выражение его лица было ей непонятно. Неужели она нравится ему, мужчине, который может завоевать сердце любой прекрасной дамы, например Эммы Фицуильям? А вместо этого он чего только не делает, чтобы ей стало легко и весело. Это было непостижимо, но очень приятно.
– Как твои руки? – поинтересовался Ричард, когда они снова расположились в гостиной. Он взял правую руку Джеми и внимательно осмотрел. – Эти мозоли, наверное, еще останутся на какое-то время, но кожа уже не такая красная. – Он положил руку жены на ее колено и только сейчас заметил странное выражение ее лица.
– Джеми, дорогая, ты хорошо себя чувствуешь?
– Ох... да. Да, прекрасно. Просто... – Она тихонько хихикнула. – Мне немножко не по себе... все как-то двоится, глаза слипаются. Не понимаю.
– Зато я понимаю, – откликнулся Ричард. Не надо было давать ей столько шампанского. Он не собирался ее напоить. Хотел просто, чтобы она чувствовала себя раскованнее, а вместо этого нагнал сон. – Может, ты пойдешь отдыхать? Утром тебе станет лучше, – сказал он, сердясь на себя.
Джеми словно окатило холодной водой. Почему Ричард вдруг рассердился?
– Всенепременно, милорд, как вам будет угодно, – проговорила она, немного неуклюже вскочила на ноги, сделала реверанс и побежала к двери.
Ричард, стоя у камина, с недоумением посмотрел ей вслед. Он чувствовал, что в чем-то виноват, и все-таки не мог взять в толк, чем он так ее рассердил.
Джеми, всхлипывая и вытирая слезы, неудержимо лившиеся из глаз, вбежала в свою спальню и бросилась ничком на кровать. Ну почему он такой? То смеется и шутит, а то вдруг рычит на нее. Отправил в постель, словно расшалившегося ребенка. Чем это отличается от Кэлдервуда? То же самое! Она плакала и плакала, уткнувшись лицом в подушку, но постепенно стала успокаиваться. Нет, поправила она себя, Хардинг-хаус нисколько не похож на Кэлдервуд. Здесь с ней носятся, исполняют любое ее желание... кроме одного. Она хочет настоящей семьи, а муж, хотя и обращается с ней очень хорошо, по всему видно – полон решимости держать ее на расстоянии. До свадьбы он ее хотел. Почему же сейчас его желание пропало?
Она не могла понять Ричарда. Складывалось впечатление, будто он ее боится. Никогда не появляется в ее спальне просто так, а если и зайдет по необходимости, то лишней минуты не задержится, сразу же уходит. А что, если ей самой пойти к нему?
Джеми приподнялась, раздумывая, хватит ли у нее смелости. А почему бы и нет? Разве она ему не жена? Джеми подошла к зеркалу, поправила волосы. По лицу не заметно, что она плакала. Она дунула ноги в вечерние туфли и вышла в гостиную.
За дверью спальни Ричарда не было слышно ни звука. Наверное, уснул. Может, он даже рассердится, что его разбудили. Джеми немного постояла в нерешительности, потом, расправив плечи и вздернув подбородок, подошла к двери и тихо постучала. Ни звука. Джеми толкнула дверь.
Плескалось пламя в камине, огромная постель под балдахином была приготовлена ко сну, на столе стоял графин с бренди. И никого.
В тишине часы на каминной полке пробили дважды. Уже два часа?! Сколько же она лежала и плакала? И где ее муж?
Подгоняемая тревожной мыслью, где он может находиться... и с кем, Джеми бросилась вон из комнаты.
Глава восемнадцатая
Его размышления прервало деликатное покашливание дворецкого, остановившегося на пороге.
– Вы готовы, миледи? – мягко спросил Ричард, накрывая руку Джеми своей ладонью.
Она вздрогнула. Ну вот, снова то же самое.
– Ох, простите, милорд, – торопливо сказала Джеми, стараясь взять себя в руки. – Я немножко задумалась. – Она вымученно улыбнулась, чувствуя, как горит ее рука. – Мы идем?
Обед прошел весело. Ричард много шутил, вспоминал всякие забавные случаи из своего детства в Хардинге и студенческих лет в Оксфорде.
Джеми чувствовала себя легко и свободно и весело хохотала, когда граф рассказывал об очередном сумасбродстве, не замечая, что он то и дело подливает ей вина, а бокал постоянно оказывается пустым. Все происходило как-то само собой, являлось естественной частью этого волшебного вечера, и она была безмерно увлечена близостью Ричарда, очарована колдовской силой, исходившей от него.
– А сейчас ты должна поведать мне побольше о себе, дорогая, – сказал он, наливая доверху ее бокал и делая знак лакеям удалиться. – Расскажи о своем побеге из Кэлдервуда. Я всегда удивлялся, как ты от них сумела ускользнуть.
У Джеми кружилась голова, но она, сосредоточившись, начала рассказывать, смущенно, с запинкой, о том, как «одолжила» одежду своего брата и под покровом ночи выскользнула из дома, как ехала на своей любимой лошади...
После обеда Ричард встал, чтобы проводить жену в гостиную, с легкостью отказавшись от священного права остаться наедине с портвейном или бренди. Зачем ему это? С Джеми гораздо интереснее. Он наклонился, предлагая ей руку.
– Как только закончится траур, ты сможешь кататься верхом, я позабочусь об этом. В Хардинге есть подходящая кобыла... Или, может, лучше купить для тебя Кару?
– Ричард! – воскликнула, просияв, Джеми. – Правда купишь? Большое-пребольшое спасибо!
Она была так обрадована щедрым предложением мужа, что, забыв обо всем, бросилась к нему, обняла за шею и поцеловала в щеку. Никто и никогда не был так добр к ней.
На какое-то мгновение руки Ричарда сомкнулись на спине Джеми, но он тут же, опомнившись, опустил их. Настоящий ребенок, подумал он, когда Джеми смущенно отступила назад. Но вот его жена вспомнила, кто она и где, и ее руки чисто по-женски потянулись к волосам – поправить прическу.
– Не надо, все в полном порядке, – сказал Ричард ласково, дотрагиваясь до топкой пряди, падавшей на обнаженное плечо, и сдвигая ее чуть-чуть в сторону. – Все в полном порядке, – повторил он, безуспешно стараясь, чтобы его голос звучал легко и непринужденно.
На сей раз Джеми не вздрогнула, возможно, потому, что Ричард не дотронулся до плеча, но почувствовала, как все внутри замерло. Выражение его лица было ей непонятно. Неужели она нравится ему, мужчине, который может завоевать сердце любой прекрасной дамы, например Эммы Фицуильям? А вместо этого он чего только не делает, чтобы ей стало легко и весело. Это было непостижимо, но очень приятно.
– Как твои руки? – поинтересовался Ричард, когда они снова расположились в гостиной. Он взял правую руку Джеми и внимательно осмотрел. – Эти мозоли, наверное, еще останутся на какое-то время, но кожа уже не такая красная. – Он положил руку жены на ее колено и только сейчас заметил странное выражение ее лица.
– Джеми, дорогая, ты хорошо себя чувствуешь?
– Ох... да. Да, прекрасно. Просто... – Она тихонько хихикнула. – Мне немножко не по себе... все как-то двоится, глаза слипаются. Не понимаю.
– Зато я понимаю, – откликнулся Ричард. Не надо было давать ей столько шампанского. Он не собирался ее напоить. Хотел просто, чтобы она чувствовала себя раскованнее, а вместо этого нагнал сон. – Может, ты пойдешь отдыхать? Утром тебе станет лучше, – сказал он, сердясь на себя.
Джеми словно окатило холодной водой. Почему Ричард вдруг рассердился?
– Всенепременно, милорд, как вам будет угодно, – проговорила она, немного неуклюже вскочила на ноги, сделала реверанс и побежала к двери.
Ричард, стоя у камина, с недоумением посмотрел ей вслед. Он чувствовал, что в чем-то виноват, и все-таки не мог взять в толк, чем он так ее рассердил.
Джеми, всхлипывая и вытирая слезы, неудержимо лившиеся из глаз, вбежала в свою спальню и бросилась ничком на кровать. Ну почему он такой? То смеется и шутит, а то вдруг рычит на нее. Отправил в постель, словно расшалившегося ребенка. Чем это отличается от Кэлдервуда? То же самое! Она плакала и плакала, уткнувшись лицом в подушку, но постепенно стала успокаиваться. Нет, поправила она себя, Хардинг-хаус нисколько не похож на Кэлдервуд. Здесь с ней носятся, исполняют любое ее желание... кроме одного. Она хочет настоящей семьи, а муж, хотя и обращается с ней очень хорошо, по всему видно – полон решимости держать ее на расстоянии. До свадьбы он ее хотел. Почему же сейчас его желание пропало?
Она не могла понять Ричарда. Складывалось впечатление, будто он ее боится. Никогда не появляется в ее спальне просто так, а если и зайдет по необходимости, то лишней минуты не задержится, сразу же уходит. А что, если ей самой пойти к нему?
Джеми приподнялась, раздумывая, хватит ли у нее смелости. А почему бы и нет? Разве она ему не жена? Джеми подошла к зеркалу, поправила волосы. По лицу не заметно, что она плакала. Она дунула ноги в вечерние туфли и вышла в гостиную.
За дверью спальни Ричарда не было слышно ни звука. Наверное, уснул. Может, он даже рассердится, что его разбудили. Джеми немного постояла в нерешительности, потом, расправив плечи и вздернув подбородок, подошла к двери и тихо постучала. Ни звука. Джеми толкнула дверь.
Плескалось пламя в камине, огромная постель под балдахином была приготовлена ко сну, на столе стоял графин с бренди. И никого.
В тишине часы на каминной полке пробили дважды. Уже два часа?! Сколько же она лежала и плакала? И где ее муж?
Подгоняемая тревожной мыслью, где он может находиться... и с кем, Джеми бросилась вон из комнаты.
Глава восемнадцатая
На следующее утро Джеми заставила себя подняться с постели в обычное время, несмотря на отвратительное настроение и головную боль. Сколько шампанского она выпила накануне? Наверное, потому и чувствует себя так плохо, хотя, возможно, и не только из-за этого. Просто ужасно – обнаружить, что Ричард проводит ночь неизвестно где.
Энни, взглянув на свою госпожу, исчезла и через несколько минут появилась снова. В руке у нее был стакан с какой-то темной жидкостью.
– Выпейте вот это, миледи, – требовательно сказала она. – Вас перестанет мутить, и голова прояснится.
– А что это? – скривилась Джеми.
– Хорошо помогает с похмелья, – пояснила Энни с плохо скрываемым осуждением. – Секретная настойка камердинера. Выпейте одним глотком, тогда не почувствуете вкуса.
Джеми бросило в краску при мысли о том, что все в доме уже знают о ее состоянии.
– Ты что, специально попросила Грегга, чтобы он приготовил это для меня? – сердито спросила она.
– Кроме Грегга, никто не знает. А он как раз готовил настойку для его светлости, так что сделал немножко побольше, и все. Выпейте.
Джеми, морщась, посмотрела на мутную жидкость, поднесла стакан к губам, опрокинула содержимое в рот и на мгновение застыла, хватая ртом воздух.
– Какая гадость! – наконец пробормотала она, отплевываясь. – Что это такое?
Энни пожала плечами.
– Грегг не говорит. Он никого к себе не подпускает, когда ее готовит, так что можете быть спокойны – про вас никто не знает.
Джеми стало еще хуже: бурчало в животе и тошнота подкатывала к горлу. Но через несколько минут все улеглось, и в голове просветлело. Пора было кое-что разузнать.
– Странно, неужели это средство понадобилось сегодня и моему мужу? Вроде бы он не слишком много пил за обедом.
Камеристка махнула рукой.
– Ой, да его светлость дома обычно не напивается. Вот в клубе это случается, особенно когда он увлекается игрой. Этой ночью милорд... – Энни, покраснев, умолкла и стала сосредоточенно расчесывать Джеми волосы.
Игра! Так вот почему его не было в спальне! Господи, если Ричард игрок, то чем это может кончиться? В Кэлдервуде все финансовые затруднения были вызваны как раз тем, что отец Джеми не мог оторваться от карточного стола. Ричард далеко не беден, но никакого поместья, даже большого, не хватит, чтобы покрывать бесконечные проигрыши. Особенно если вспомнить долг, который ее отец до сих пор ему не вернул. Что, если...
Джеми решительно оборвала поток мрачных размышлений. Если Ричард провел одну-единственную ночь за карточным столом – а она пока знает только про этот случай, – это еще не означает, что он заядлый игрок. Конечно, она бы предпочла, чтобы он вообще не брал карты в руки. Но по крайней мере это не то, в чем она его подозревала.
Мысли Джеми потекли по иному руслу. Интересно, есть ли у него любовница, как у многих джентльменов его положения? Трудно ожидать от тридцатилетнего мужчины монашеского образа жизни, даже если он теперь женат. Джеми представила Ричарда в объятиях другой женщины, и сердце ее сжалось.
Деловитая суета камеристки вернула ее к действительности. Она выйдет к завтраку как ни в чем не бывало и постарается быть веселой, чтобы все снова стало так, как раньше.
Особых усилий от нее не потребовалось, потому что Ричард, судя по всему, пришел к такому же решению, а в налаживании отношений у него было намного больше практики, чем у Джеми.
– Доброе утро, – приветливо сказал он, когда Джеми вошла и села за стол. Голос его звучал очень бодро, несмотря на бессонную ночь. – Ты хорошо себя чувствуешь? Я уже собирался извиниться за то, что слишком рьяно подливал тебе шампанского, но теперь вижу: это пошло тебе только на пользу, ты прямо расцвела. Может, повторим еще раз?
– Если я и расцвела, то исключительно благодаря волшебному снадобью Грегга.
– О, оно чудеса творит, ты согласна? А я еще удивлялся, почему моя порция сегодня оказалась меньше, чем обычно. Придется поговорить с Греггом.
Джеми вспыхнула.
– Ох, пожалуйста, не надо. Если вы... Ричард лукаво усмехнулся:
– Я прикажу ему ни в коем случае не давать своего снадобья моей супруге, когда она выпьет слишком много. Пусть сама справляется с последствиями своего легкомыслия. Как тебе кажется, достойное наказание?
– Несомненно, милорд... при условии, что вы подвергнетесь такому же наказанию. Ведь грех всегда грех, независимо от того, кто его совершил, женщина Или мужчина. Или, может, вы не согласны? – На губах Джеми блуждала улыбка, а глаза смотрели с веселым вызовом.
Ричард поднял руки в знак своего поражения.
– Вы победили, миледи. Признаюсь, если бы не Грегг с его настойкой, я бы тут с вами не сидел.
– Да ну!
С виноватой миной Ричард покаялся в своих прегрешениях: ночью он пошел на поводу у своих слабостей, до самого утра играл в карты и пил.
– Но благодаря бесценному Греггу мы с тобой живы-здоровы и неплохо себя чувствуем. А впереди целый день. Отчет от моего агента должен прийти не раньше вечера, так что до того времени я совершенно свободен. – Он добродушно улыбнулся. – Я предлагаю поехать в Вестминстерское аббатство. Тебе хватит на сборы полчаса?
Джеми как раз собиралась надеть свои соболя, когда горничная сообщила, что его светлость принимает в голубой гостиной посетителей и просит ее спуститься. Джеми, удивившись, отдала шубу Энни, чтобы та повесила ее обратно в шкаф. Странно, почему это Ричард решил принять гостей во время траура.
Увидев жену на пороге гостиной, Ричард подошел и подал ей руку.
– У меня для тебя чудесный сюрприз, дорогая. Хочу познакомить тебя с сэром Эдвардом Фицуильямом и его дочерью Эммой, моими самыми дорогими друзьями. – Он подвел ее к гостям, весело объясняя на ходу: – Наши отношения выше условностей. Да это было бы и смешно: Эмма и я дружны с самого раннего детства.
Джеми на ватных ногах приблизилась к гостям. Оставалось надеяться, что Ричард, если и заметит, что она побледнела, спишет это на ее стеснительность.
Церемония знакомства была краткой. Сэр Эдвард, высокий, дородный, краснолицый, что выдавало в нем любителя житейских удовольствий, сжал руку Джеми в своей большой, широкой ладони и добродушно пророкотал, что чрезвычайно рад знакомству, чрезвычайно. Он был крайне удивлен, услышав о неожиданной женитьбе Ричарда, но теперь, увидев молодую леди Хардинг, нисколько этому не удивляется.
Поток комплиментов поверг Джеми в смущение. Ведь исходили они не от кого иного, как от отца возможной невесты Ричарда. Однако в голосе сэра Эдварда не было и намека на неискренность. Джеми любезно, хотя и несколько натянуто, улыбнулась и произнесла все полагающиеся в таких случаях слова.
Мисс Фицуильям вела себя так же открыто и дружелюбно, как и ее отец. Она сказала, что с большим удовольствием поздравляет новобрачных и надеется на более тесное знакомство с молодой графиней. Джеми выразила радость по этому поводу – не могла же она сказать: «Нет, не хочу»? – но мысль о дружеских отношениях с милой мисс Фицуильям заставила ее внутренне поежиться. При ближайшем рассмотрении у этой девушки оказалось все, чего не было у Джеми: изящное сложение, белокурые волосы, голубые глаза, прекрасные манеры и непринужденность, приобретенная за годы светской жизни.
Джеми рядом с ней чувствовала себя громоздкой и неуклюжей, мало приспособленной для высокого положения, которое занимала. Неудивительно, что Ричард собирался делать предложение Эмме, воплощавшей в себе все женские достоинства. Джеми и так-то чувствовала себя скованно и неуверенно, а понаблюдав за тем, как свободно и легко держатся Ричард и эта симпатичная девушка, и вовсе сникла. Пожалуй, ей было лучше даже в образе мальчишки-садовника.
– Я так рада, что встретила вас с женой в Лондоне, Ричард, а то мы бы так и не увиделись до конца сезона, – весело проговорила мисс Фицуильям.
– Я прибыл по делу, Эмма, ну, и моя жена, естественно, поехала со мной. Мне очень жаль, что в этом сезоне нам с тобой не удастся станцевать вальс.
Сэр Эдвард с улыбкой обратился к дочери:
– Может, хоть это заставит тебя больше обращать внимание на холостяков. Это же твой четвертый сезон, девочка моя.
Глаза девушки вдруг загорелись лукавством.
– А знаешь, Ричард, папа имел кое-какие виды и на твой счет!
– Эмма! – Сэр Эдвард побагровел и закашлялся.
Мисс Фицуильям, не обращая внимания на отца, продолжала:
– А я сказала ему, что мы с тобой друг другу не подходим. Как можно выйти за мужчину, которого считаешь братом? Мы бы через месяц разругались. Ты со мной согласен, Ричард? – В ее глазах плясали веселые чертики.
Ричард, кивая, рассмеялся и отошел, чтобы наполнить бокал сэра Эдварда, шепнув жене по дороге:
– Вряд ли мы протянули бы и неделю. Джеми была поражена. Ричард ничуть не огорчился. Может, для него стала облегчением новость, что мисс Фицуильям все равно собиралась ему отказать?
Сэр Эдвард припал к бокалу с шерри, выпил его до дна и перевел дух.
– Нет, вы только посмотрите на мою строптивую дочь! – сказал он, качая головой. – Единственное, что меня утешает: в свете ее поведение безупречно.
– Приятно слышать. – Ричард снисходительно улыбнулся. – Мне только жалко, что они с Джеми не смогут выезжать вместе, по крайней мере в этом сезоне. Но, может быть, они будут встречаться приватно? Я уверен, Джеми обрадуется возможности подружиться со своей ровесницей. – Он вопросительно посмотрел на жену.
– Джеми? – повторила мисс Фицуильям, поворачиваясь и глядя с улыбкой на Джеми. – Простите мне мою бесцеремонность, миледи, но могу я спросить, откуда у вас столь необычное имя? Я никогда не слышала, чтобы женщину звали Джеми.
– Мое имя Джесмина, – со смущенной, но искренней улыбкой пояснила Джеми. Теперь ей стало ясно: Эмма – не соперница. Возможно, они с ней даже подружатся. – Джеми называла меня моя мама. Мне это имя гораздо больше нравится, чем Джесмина.
– Неудивительно, – с ухмылкой вставил Ричард. – Я надеюсь, ты разрешишь Эмме называть тебя так, моя дорогая. А то странно: мы с Эммой старые друзья, а вы с ней будете держаться друг с другом чопорно. – Он вопросительно приподнял брови.
– Конечно, – быстро согласилась Джеми.
– И вы зовите меня Эммой, – обрадованно произнесла мисс Фицуильям. – Мы непременно подружимся.
– Я в этом уверена, – с улыбкой ответила Джеми.
В Вестминстерское аббатство они все-таки поехали и пробыли там довольно долго, потому что Ричарду захотелось непременно показать жене все, и не осталось, наверное, ни одного уголка, где бы они не побывали. Ричард был в прекрасном настроении, и Джеми наслаждалась каждой минутой общения с ним, забыв обо всем, что ее мучило. Домой они вернулись поздно, уже перед самым обедом.
Первое, что Джеми увидела в своей комнате, когда поднялась туда переодеться, было вывешенное на самом виду зеленое платье. Энни могла и не напоминать. Джеми уже решила, что пора ей брать инициативу в свои руки, притом не откладывая, если она хочет по-настоящему сблизиться со своим мужем. Медлить дальше было опасно.
Итак, она попробует обольстить собственного мужа. Уже не в первый раз Джеми пожалела о том, что у нее нет никакого опыта общения с мужчинами. Она и флиртовать-то не умеет, а уж соблазнять... Ну и ладно, любовь сама подскажет ей, что делать... Любовь?
Джеми застыла, уставившись на зеленое платье. Так вот как называется то, что она испытывает к Ричарду! Она его любит, причем уже давно. Неудивительно, что она приняла предложение графа, хотя все указывало на то, что надо отклонить его. Возможно, ему было бы и лучше с кем-нибудь другим, вроде Эммы Фицуильям, но он выбрал ее, и она не смогла отказать. И если она потеряет Ричарда, ее сердце будет разбито.
Джеми судорожно вздохнула, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Все равно она должна узнать правду, пусть даже это обойдется ей очень дорого. Если Ричард не захочет, чтобы она стала ему настоящей женой, – пусть. Ей придется смириться и с этим. Выбора все равно пет.
Джеми безвольно отдалась в руки Энни, и та с блеском продемонстрировала свои таланты. Зеленое платье сидело точно по фигуре. Когда Энни вплела в рыжие кудри Джеми ленту под цвет платья и надела на шею ожерелье с изумрудом, подаренное Ричардом, Джеми посмотрела на себя в зеркало. Ничто в ней больше не напоминало дурнушку с мучнистым лицом, бродившую некогда по Кэлдервуду.
Энни вздохнула, глядя, как Джеми спускается по лестнице.
– Удачи, – шепнула она ей вслед.
Ричард повернулся на звук открывающейся двери и замер в изумлении. Такого он не ожидал. Сердце в груди подпрыгнуло и забилось часто-часто. Выйдя из оцепенения, он быстро подошел к Джеми, порывисто взял ее руки и поднес губам, сначала одну, потом вторую, вдыхая слабый запах жасмина. На этот раз она не пыталась вырваться, стояла, с улыбкой глядя ему в глаза, и он почувствовал, как ее пальцы как будто сами прижимаются к его губам.
– Дорогая, ты выглядишь просто потрясающе, – заговорил он неуверенно, словно подыскивая подходящие слова. – И этот зеленый цвет... Он идет тебе намного больше, чем черный.
Джеми бросила на него быстрый взгляд, проверяя, не смеется ли он над ней. Но нет, глаза Ричарда смотрели серьезно, может быть, даже слишком серьезно.
– Рада, что вам нравится, милорд, – произнесла она жеманно, но глаза се смеялись.
– Леди, вы толкаете меня на нежелательные поступки. – Он пытался сохранить суровый вид, но его губы подергивались в усмешке.
Джеми на мгновение смешалась, не зная, что подумать.
– Ты что же это, моя дорогая, уже забыла о наказании, которое я назначил, если ты будешь величать меня милордом? – Ричард грозно свел брови.
Джеми охнула и попыталась вырваться, но не тут-то было: он держал ее крепко.
– Неужели вы способны на такое? Ричард, вы...
– Уже лучше, – торжественным тоном сказал он, снова целуя ее руки и ласково глядя ей в глаза, – но на твоем месте я не стал бы чересчур полагаться на мягкосердечие мужа. Я горжусь тем, что не рассыпаю пустых угроз.
– Я не думала, что это касается и вашей жены. – Джеми послушно села на диван, к которому Ричард ее подвел, и запрокинула голову, глядя на него. – Или касается?
– Подумай сама, что я должен на это ответить? – шутливо проговорил он. – Если я поклянусь, что никогда и пальцем тебя не трону, то этим как бы сам предложу тебе: мол, делай, что хочешь, и не обращай на меня никакого внимания. Ну а если заявлю, что заставлю тебя повиноваться угрозами и силой, то рискую вообще утратить твое доверие. – Ричард смотрел на нее в упор. – Посоветуй, жена, что мне сказать?
Джеми инстинктивно поняла, как нужно ответить. Она не колебалась ни секунды:
– Вы должны напомнить мне о том, в чем я поклялась, выходя за вас замуж: любить вас, почитать и повиноваться вам. Вы должны спросить меня, не забыла ли я свою клятву.
– А ты не забыла? – Его голос прозвучал неожиданно хрипло.
Джеми заглянула в глубину его глаз, пытаясь угадать, какого ответа он ждет. Она была не совсем уверена, то ли она увидела, что хотела увидеть, но выбора не было. Она скажет то, что собиралась, не медля ни секунды, пока ее не покинула решимость. Спокойно, сама удивляясь тому, как твердо звучит ее голос, Джеми произнесла:
– Я вышла за вас замуж, мой господин и супруг, по доброй воле и сдержу свои обещания, все до единого, если мне будет позволено это сделать.
По прерывистому дыханию Ричарда она поняла, что ее слова поняты верно. Его глаза вспыхнули.
Ричард пристально смотрел на Джеми, а она, не моргая, широко открытыми глазами смотрела на него. Она предложила ему себя единственным доступным ей способом, и все, что ей теперь оставалось, – покорно ждать решения своей судьбы, его согласия или отказа.
Тишину прервал деликатный стук в дверь.
– Обед подан, миледи, – доложил дворецкий и исчез.
– Черт, – буркнул Ричард, отпуская ее руки и поднимаясь с дивана. Он повернулся к Джеми – та сидела неподвижно, погруженная в свои мысли. Слышала ли она слова дворецкого? Вряд ли.
– Джеми, – тихо позвал он.
Она посмотрела на него и встала. В ее глазах блестели слезы.
Ричард почувствовал, как в душе его растет всепоглощающая нежность. Неужели она воображает, что он способен ее отвергнуть? Он мягко обхватил лицо жены ладонями и проговорил, глядя на ее дрожащие губы:
– Джеми, дорогая, ты в самом деле так думаешь? Ты понимаешь, что это значит? Я дал тебе слово и готов его сдержать. Ты не обязана освобождать меня от клятвы.
Одинокая слезинка прокатилась по ее щеке и упала на его руку.
– И все же я это делаю, Ричард, – сказала она. – Ты дал слово, и я возвращаю его тебе, если ты согласен взять его обратно.
Растроганный, растерявшийся от наплыва эмоций, напрасно пытаясь подавить охватившую его могучую волну желания, Ричард наклонился к Джеми и стал легко целовать ее в губы. Она отвечала ему! Он страстно впился в рот жены, прижимая ее к своему напрягшемуся телу. Какое-то время, показавшееся обоим вечностью, они стояли, тесно прижавшись друг к другу и слившись в поцелуе, который становился все горячее, пока наконец Ричард не очнулся, почувствовав, что Джеми еле держится на ногах.
Он, задыхаясь, оторвался от ее губ. Глаза Джеми сияли, как звезды, на бледном лице. Она дрожала и, если бы Ричард не поддержал ее, наверное, упала бы.
– По-моему, пора идти в столовую, жена, – стараясь обуздать свое непослушное тело и говорить спокойно, сказал он.
Джеми не сразу поняла, что говорит Ричард. Нежность, звучавшая в его голосе, и желание, горевшее в его глазах, поглотили ее. Он хочет ее, и она станет ему настоящей женой. Джеми была теперь уверена в этом. Но пока следует успокоиться.
– Слушаю и повинуюсь, мой супруг, – согласилась она, склоняя голову с преувеличенной покорностью. – Соблаговолите подать мне руку?
Джеми сидела за столом, и ей казалось, что все это только снится. Она поковыряла вилкой в стоявшей перед ней тарелке, выпила глоток вина, но только один маленький глоток.
– Может, налить тебе еще шампанского, дорогая? – учтиво спросил Ричард, порываясь подозвать дворецкого.
Джеми помотала головой, что-то невнятно бормоча. Было ясно: она ждет не дождется, когда обед закончится.
Ричард отложил в сторону салфетку.
– Кажется, ни у тебя, ни у меня сегодня нет аппетита, – проговорил он самым что ни на есть непринужденным тоном и встал из-за стола. Проходя с Джеми через холл, он громким голосом, чтобы слышали слуги, заявил: – Что-то я утомился за последние дни, да и ты, видно, тоже. Ты не против, если мы сегодня ляжем спать пораньше? Завтра у нас много дел.
Джеми смогла лишь кивнуть в знак согласия. Она шла, не поднимая глаз и механически передвигая ноги. Наконец они добрались до их общей гостиной, где почему-то не оказалось ни камердинера, ни камеристки.
Ричард захлопнул дверь и, схватив Джеми за плечи, стал покрывать поцелуями ее лицо и шею. Она стояла, выгнувшись и цепляясь за него руками, чтобы не упасть.
Он собирался было взять ее на руки, но остановился и легонько встряхнул жену, заставив ее смотреть ему в глаза.
– Джеми, если ты передумала, скажи это сейчас. Потом будет поздно.
Энни, взглянув на свою госпожу, исчезла и через несколько минут появилась снова. В руке у нее был стакан с какой-то темной жидкостью.
– Выпейте вот это, миледи, – требовательно сказала она. – Вас перестанет мутить, и голова прояснится.
– А что это? – скривилась Джеми.
– Хорошо помогает с похмелья, – пояснила Энни с плохо скрываемым осуждением. – Секретная настойка камердинера. Выпейте одним глотком, тогда не почувствуете вкуса.
Джеми бросило в краску при мысли о том, что все в доме уже знают о ее состоянии.
– Ты что, специально попросила Грегга, чтобы он приготовил это для меня? – сердито спросила она.
– Кроме Грегга, никто не знает. А он как раз готовил настойку для его светлости, так что сделал немножко побольше, и все. Выпейте.
Джеми, морщась, посмотрела на мутную жидкость, поднесла стакан к губам, опрокинула содержимое в рот и на мгновение застыла, хватая ртом воздух.
– Какая гадость! – наконец пробормотала она, отплевываясь. – Что это такое?
Энни пожала плечами.
– Грегг не говорит. Он никого к себе не подпускает, когда ее готовит, так что можете быть спокойны – про вас никто не знает.
Джеми стало еще хуже: бурчало в животе и тошнота подкатывала к горлу. Но через несколько минут все улеглось, и в голове просветлело. Пора было кое-что разузнать.
– Странно, неужели это средство понадобилось сегодня и моему мужу? Вроде бы он не слишком много пил за обедом.
Камеристка махнула рукой.
– Ой, да его светлость дома обычно не напивается. Вот в клубе это случается, особенно когда он увлекается игрой. Этой ночью милорд... – Энни, покраснев, умолкла и стала сосредоточенно расчесывать Джеми волосы.
Игра! Так вот почему его не было в спальне! Господи, если Ричард игрок, то чем это может кончиться? В Кэлдервуде все финансовые затруднения были вызваны как раз тем, что отец Джеми не мог оторваться от карточного стола. Ричард далеко не беден, но никакого поместья, даже большого, не хватит, чтобы покрывать бесконечные проигрыши. Особенно если вспомнить долг, который ее отец до сих пор ему не вернул. Что, если...
Джеми решительно оборвала поток мрачных размышлений. Если Ричард провел одну-единственную ночь за карточным столом – а она пока знает только про этот случай, – это еще не означает, что он заядлый игрок. Конечно, она бы предпочла, чтобы он вообще не брал карты в руки. Но по крайней мере это не то, в чем она его подозревала.
Мысли Джеми потекли по иному руслу. Интересно, есть ли у него любовница, как у многих джентльменов его положения? Трудно ожидать от тридцатилетнего мужчины монашеского образа жизни, даже если он теперь женат. Джеми представила Ричарда в объятиях другой женщины, и сердце ее сжалось.
Деловитая суета камеристки вернула ее к действительности. Она выйдет к завтраку как ни в чем не бывало и постарается быть веселой, чтобы все снова стало так, как раньше.
Особых усилий от нее не потребовалось, потому что Ричард, судя по всему, пришел к такому же решению, а в налаживании отношений у него было намного больше практики, чем у Джеми.
– Доброе утро, – приветливо сказал он, когда Джеми вошла и села за стол. Голос его звучал очень бодро, несмотря на бессонную ночь. – Ты хорошо себя чувствуешь? Я уже собирался извиниться за то, что слишком рьяно подливал тебе шампанского, но теперь вижу: это пошло тебе только на пользу, ты прямо расцвела. Может, повторим еще раз?
– Если я и расцвела, то исключительно благодаря волшебному снадобью Грегга.
– О, оно чудеса творит, ты согласна? А я еще удивлялся, почему моя порция сегодня оказалась меньше, чем обычно. Придется поговорить с Греггом.
Джеми вспыхнула.
– Ох, пожалуйста, не надо. Если вы... Ричард лукаво усмехнулся:
– Я прикажу ему ни в коем случае не давать своего снадобья моей супруге, когда она выпьет слишком много. Пусть сама справляется с последствиями своего легкомыслия. Как тебе кажется, достойное наказание?
– Несомненно, милорд... при условии, что вы подвергнетесь такому же наказанию. Ведь грех всегда грех, независимо от того, кто его совершил, женщина Или мужчина. Или, может, вы не согласны? – На губах Джеми блуждала улыбка, а глаза смотрели с веселым вызовом.
Ричард поднял руки в знак своего поражения.
– Вы победили, миледи. Признаюсь, если бы не Грегг с его настойкой, я бы тут с вами не сидел.
– Да ну!
С виноватой миной Ричард покаялся в своих прегрешениях: ночью он пошел на поводу у своих слабостей, до самого утра играл в карты и пил.
– Но благодаря бесценному Греггу мы с тобой живы-здоровы и неплохо себя чувствуем. А впереди целый день. Отчет от моего агента должен прийти не раньше вечера, так что до того времени я совершенно свободен. – Он добродушно улыбнулся. – Я предлагаю поехать в Вестминстерское аббатство. Тебе хватит на сборы полчаса?
Джеми как раз собиралась надеть свои соболя, когда горничная сообщила, что его светлость принимает в голубой гостиной посетителей и просит ее спуститься. Джеми, удивившись, отдала шубу Энни, чтобы та повесила ее обратно в шкаф. Странно, почему это Ричард решил принять гостей во время траура.
Увидев жену на пороге гостиной, Ричард подошел и подал ей руку.
– У меня для тебя чудесный сюрприз, дорогая. Хочу познакомить тебя с сэром Эдвардом Фицуильямом и его дочерью Эммой, моими самыми дорогими друзьями. – Он подвел ее к гостям, весело объясняя на ходу: – Наши отношения выше условностей. Да это было бы и смешно: Эмма и я дружны с самого раннего детства.
Джеми на ватных ногах приблизилась к гостям. Оставалось надеяться, что Ричард, если и заметит, что она побледнела, спишет это на ее стеснительность.
Церемония знакомства была краткой. Сэр Эдвард, высокий, дородный, краснолицый, что выдавало в нем любителя житейских удовольствий, сжал руку Джеми в своей большой, широкой ладони и добродушно пророкотал, что чрезвычайно рад знакомству, чрезвычайно. Он был крайне удивлен, услышав о неожиданной женитьбе Ричарда, но теперь, увидев молодую леди Хардинг, нисколько этому не удивляется.
Поток комплиментов поверг Джеми в смущение. Ведь исходили они не от кого иного, как от отца возможной невесты Ричарда. Однако в голосе сэра Эдварда не было и намека на неискренность. Джеми любезно, хотя и несколько натянуто, улыбнулась и произнесла все полагающиеся в таких случаях слова.
Мисс Фицуильям вела себя так же открыто и дружелюбно, как и ее отец. Она сказала, что с большим удовольствием поздравляет новобрачных и надеется на более тесное знакомство с молодой графиней. Джеми выразила радость по этому поводу – не могла же она сказать: «Нет, не хочу»? – но мысль о дружеских отношениях с милой мисс Фицуильям заставила ее внутренне поежиться. При ближайшем рассмотрении у этой девушки оказалось все, чего не было у Джеми: изящное сложение, белокурые волосы, голубые глаза, прекрасные манеры и непринужденность, приобретенная за годы светской жизни.
Джеми рядом с ней чувствовала себя громоздкой и неуклюжей, мало приспособленной для высокого положения, которое занимала. Неудивительно, что Ричард собирался делать предложение Эмме, воплощавшей в себе все женские достоинства. Джеми и так-то чувствовала себя скованно и неуверенно, а понаблюдав за тем, как свободно и легко держатся Ричард и эта симпатичная девушка, и вовсе сникла. Пожалуй, ей было лучше даже в образе мальчишки-садовника.
– Я так рада, что встретила вас с женой в Лондоне, Ричард, а то мы бы так и не увиделись до конца сезона, – весело проговорила мисс Фицуильям.
– Я прибыл по делу, Эмма, ну, и моя жена, естественно, поехала со мной. Мне очень жаль, что в этом сезоне нам с тобой не удастся станцевать вальс.
Сэр Эдвард с улыбкой обратился к дочери:
– Может, хоть это заставит тебя больше обращать внимание на холостяков. Это же твой четвертый сезон, девочка моя.
Глаза девушки вдруг загорелись лукавством.
– А знаешь, Ричард, папа имел кое-какие виды и на твой счет!
– Эмма! – Сэр Эдвард побагровел и закашлялся.
Мисс Фицуильям, не обращая внимания на отца, продолжала:
– А я сказала ему, что мы с тобой друг другу не подходим. Как можно выйти за мужчину, которого считаешь братом? Мы бы через месяц разругались. Ты со мной согласен, Ричард? – В ее глазах плясали веселые чертики.
Ричард, кивая, рассмеялся и отошел, чтобы наполнить бокал сэра Эдварда, шепнув жене по дороге:
– Вряд ли мы протянули бы и неделю. Джеми была поражена. Ричард ничуть не огорчился. Может, для него стала облегчением новость, что мисс Фицуильям все равно собиралась ему отказать?
Сэр Эдвард припал к бокалу с шерри, выпил его до дна и перевел дух.
– Нет, вы только посмотрите на мою строптивую дочь! – сказал он, качая головой. – Единственное, что меня утешает: в свете ее поведение безупречно.
– Приятно слышать. – Ричард снисходительно улыбнулся. – Мне только жалко, что они с Джеми не смогут выезжать вместе, по крайней мере в этом сезоне. Но, может быть, они будут встречаться приватно? Я уверен, Джеми обрадуется возможности подружиться со своей ровесницей. – Он вопросительно посмотрел на жену.
– Джеми? – повторила мисс Фицуильям, поворачиваясь и глядя с улыбкой на Джеми. – Простите мне мою бесцеремонность, миледи, но могу я спросить, откуда у вас столь необычное имя? Я никогда не слышала, чтобы женщину звали Джеми.
– Мое имя Джесмина, – со смущенной, но искренней улыбкой пояснила Джеми. Теперь ей стало ясно: Эмма – не соперница. Возможно, они с ней даже подружатся. – Джеми называла меня моя мама. Мне это имя гораздо больше нравится, чем Джесмина.
– Неудивительно, – с ухмылкой вставил Ричард. – Я надеюсь, ты разрешишь Эмме называть тебя так, моя дорогая. А то странно: мы с Эммой старые друзья, а вы с ней будете держаться друг с другом чопорно. – Он вопросительно приподнял брови.
– Конечно, – быстро согласилась Джеми.
– И вы зовите меня Эммой, – обрадованно произнесла мисс Фицуильям. – Мы непременно подружимся.
– Я в этом уверена, – с улыбкой ответила Джеми.
В Вестминстерское аббатство они все-таки поехали и пробыли там довольно долго, потому что Ричарду захотелось непременно показать жене все, и не осталось, наверное, ни одного уголка, где бы они не побывали. Ричард был в прекрасном настроении, и Джеми наслаждалась каждой минутой общения с ним, забыв обо всем, что ее мучило. Домой они вернулись поздно, уже перед самым обедом.
Первое, что Джеми увидела в своей комнате, когда поднялась туда переодеться, было вывешенное на самом виду зеленое платье. Энни могла и не напоминать. Джеми уже решила, что пора ей брать инициативу в свои руки, притом не откладывая, если она хочет по-настоящему сблизиться со своим мужем. Медлить дальше было опасно.
Итак, она попробует обольстить собственного мужа. Уже не в первый раз Джеми пожалела о том, что у нее нет никакого опыта общения с мужчинами. Она и флиртовать-то не умеет, а уж соблазнять... Ну и ладно, любовь сама подскажет ей, что делать... Любовь?
Джеми застыла, уставившись на зеленое платье. Так вот как называется то, что она испытывает к Ричарду! Она его любит, причем уже давно. Неудивительно, что она приняла предложение графа, хотя все указывало на то, что надо отклонить его. Возможно, ему было бы и лучше с кем-нибудь другим, вроде Эммы Фицуильям, но он выбрал ее, и она не смогла отказать. И если она потеряет Ричарда, ее сердце будет разбито.
Джеми судорожно вздохнула, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Все равно она должна узнать правду, пусть даже это обойдется ей очень дорого. Если Ричард не захочет, чтобы она стала ему настоящей женой, – пусть. Ей придется смириться и с этим. Выбора все равно пет.
Джеми безвольно отдалась в руки Энни, и та с блеском продемонстрировала свои таланты. Зеленое платье сидело точно по фигуре. Когда Энни вплела в рыжие кудри Джеми ленту под цвет платья и надела на шею ожерелье с изумрудом, подаренное Ричардом, Джеми посмотрела на себя в зеркало. Ничто в ней больше не напоминало дурнушку с мучнистым лицом, бродившую некогда по Кэлдервуду.
Энни вздохнула, глядя, как Джеми спускается по лестнице.
– Удачи, – шепнула она ей вслед.
Ричард повернулся на звук открывающейся двери и замер в изумлении. Такого он не ожидал. Сердце в груди подпрыгнуло и забилось часто-часто. Выйдя из оцепенения, он быстро подошел к Джеми, порывисто взял ее руки и поднес губам, сначала одну, потом вторую, вдыхая слабый запах жасмина. На этот раз она не пыталась вырваться, стояла, с улыбкой глядя ему в глаза, и он почувствовал, как ее пальцы как будто сами прижимаются к его губам.
– Дорогая, ты выглядишь просто потрясающе, – заговорил он неуверенно, словно подыскивая подходящие слова. – И этот зеленый цвет... Он идет тебе намного больше, чем черный.
Джеми бросила на него быстрый взгляд, проверяя, не смеется ли он над ней. Но нет, глаза Ричарда смотрели серьезно, может быть, даже слишком серьезно.
– Рада, что вам нравится, милорд, – произнесла она жеманно, но глаза се смеялись.
– Леди, вы толкаете меня на нежелательные поступки. – Он пытался сохранить суровый вид, но его губы подергивались в усмешке.
Джеми на мгновение смешалась, не зная, что подумать.
– Ты что же это, моя дорогая, уже забыла о наказании, которое я назначил, если ты будешь величать меня милордом? – Ричард грозно свел брови.
Джеми охнула и попыталась вырваться, но не тут-то было: он держал ее крепко.
– Неужели вы способны на такое? Ричард, вы...
– Уже лучше, – торжественным тоном сказал он, снова целуя ее руки и ласково глядя ей в глаза, – но на твоем месте я не стал бы чересчур полагаться на мягкосердечие мужа. Я горжусь тем, что не рассыпаю пустых угроз.
– Я не думала, что это касается и вашей жены. – Джеми послушно села на диван, к которому Ричард ее подвел, и запрокинула голову, глядя на него. – Или касается?
– Подумай сама, что я должен на это ответить? – шутливо проговорил он. – Если я поклянусь, что никогда и пальцем тебя не трону, то этим как бы сам предложу тебе: мол, делай, что хочешь, и не обращай на меня никакого внимания. Ну а если заявлю, что заставлю тебя повиноваться угрозами и силой, то рискую вообще утратить твое доверие. – Ричард смотрел на нее в упор. – Посоветуй, жена, что мне сказать?
Джеми инстинктивно поняла, как нужно ответить. Она не колебалась ни секунды:
– Вы должны напомнить мне о том, в чем я поклялась, выходя за вас замуж: любить вас, почитать и повиноваться вам. Вы должны спросить меня, не забыла ли я свою клятву.
– А ты не забыла? – Его голос прозвучал неожиданно хрипло.
Джеми заглянула в глубину его глаз, пытаясь угадать, какого ответа он ждет. Она была не совсем уверена, то ли она увидела, что хотела увидеть, но выбора не было. Она скажет то, что собиралась, не медля ни секунды, пока ее не покинула решимость. Спокойно, сама удивляясь тому, как твердо звучит ее голос, Джеми произнесла:
– Я вышла за вас замуж, мой господин и супруг, по доброй воле и сдержу свои обещания, все до единого, если мне будет позволено это сделать.
По прерывистому дыханию Ричарда она поняла, что ее слова поняты верно. Его глаза вспыхнули.
Ричард пристально смотрел на Джеми, а она, не моргая, широко открытыми глазами смотрела на него. Она предложила ему себя единственным доступным ей способом, и все, что ей теперь оставалось, – покорно ждать решения своей судьбы, его согласия или отказа.
Тишину прервал деликатный стук в дверь.
– Обед подан, миледи, – доложил дворецкий и исчез.
– Черт, – буркнул Ричард, отпуская ее руки и поднимаясь с дивана. Он повернулся к Джеми – та сидела неподвижно, погруженная в свои мысли. Слышала ли она слова дворецкого? Вряд ли.
– Джеми, – тихо позвал он.
Она посмотрела на него и встала. В ее глазах блестели слезы.
Ричард почувствовал, как в душе его растет всепоглощающая нежность. Неужели она воображает, что он способен ее отвергнуть? Он мягко обхватил лицо жены ладонями и проговорил, глядя на ее дрожащие губы:
– Джеми, дорогая, ты в самом деле так думаешь? Ты понимаешь, что это значит? Я дал тебе слово и готов его сдержать. Ты не обязана освобождать меня от клятвы.
Одинокая слезинка прокатилась по ее щеке и упала на его руку.
– И все же я это делаю, Ричард, – сказала она. – Ты дал слово, и я возвращаю его тебе, если ты согласен взять его обратно.
Растроганный, растерявшийся от наплыва эмоций, напрасно пытаясь подавить охватившую его могучую волну желания, Ричард наклонился к Джеми и стал легко целовать ее в губы. Она отвечала ему! Он страстно впился в рот жены, прижимая ее к своему напрягшемуся телу. Какое-то время, показавшееся обоим вечностью, они стояли, тесно прижавшись друг к другу и слившись в поцелуе, который становился все горячее, пока наконец Ричард не очнулся, почувствовав, что Джеми еле держится на ногах.
Он, задыхаясь, оторвался от ее губ. Глаза Джеми сияли, как звезды, на бледном лице. Она дрожала и, если бы Ричард не поддержал ее, наверное, упала бы.
– По-моему, пора идти в столовую, жена, – стараясь обуздать свое непослушное тело и говорить спокойно, сказал он.
Джеми не сразу поняла, что говорит Ричард. Нежность, звучавшая в его голосе, и желание, горевшее в его глазах, поглотили ее. Он хочет ее, и она станет ему настоящей женой. Джеми была теперь уверена в этом. Но пока следует успокоиться.
– Слушаю и повинуюсь, мой супруг, – согласилась она, склоняя голову с преувеличенной покорностью. – Соблаговолите подать мне руку?
Джеми сидела за столом, и ей казалось, что все это только снится. Она поковыряла вилкой в стоявшей перед ней тарелке, выпила глоток вина, но только один маленький глоток.
– Может, налить тебе еще шампанского, дорогая? – учтиво спросил Ричард, порываясь подозвать дворецкого.
Джеми помотала головой, что-то невнятно бормоча. Было ясно: она ждет не дождется, когда обед закончится.
Ричард отложил в сторону салфетку.
– Кажется, ни у тебя, ни у меня сегодня нет аппетита, – проговорил он самым что ни на есть непринужденным тоном и встал из-за стола. Проходя с Джеми через холл, он громким голосом, чтобы слышали слуги, заявил: – Что-то я утомился за последние дни, да и ты, видно, тоже. Ты не против, если мы сегодня ляжем спать пораньше? Завтра у нас много дел.
Джеми смогла лишь кивнуть в знак согласия. Она шла, не поднимая глаз и механически передвигая ноги. Наконец они добрались до их общей гостиной, где почему-то не оказалось ни камердинера, ни камеристки.
Ричард захлопнул дверь и, схватив Джеми за плечи, стал покрывать поцелуями ее лицо и шею. Она стояла, выгнувшись и цепляясь за него руками, чтобы не упасть.
Он собирался было взять ее на руки, но остановился и легонько встряхнул жену, заставив ее смотреть ему в глаза.
– Джеми, если ты передумала, скажи это сейчас. Потом будет поздно.