Мэйтленд Джоанна. Отчаянная Джеми

   Она качнула головой и подставила губы для поцелуя. Пути назад для нее не существовало.
   Ричард поднял ее на руки и, войдя в свою спальню, опустил на огромную кровать. Она бездумно наблюдала, как он одну за другой задувает свечи, пока наконец комната не погрузилась в полутьму, освещаемая лишь огнем в камине.
   Ричард подошел к кровати и лег рядом с Джеми, как уже делал однажды, только на сей раз он обнял ее и прижал к себе, уткнувшись губами в ее волосы и вдыхая запах жасмина.
   – Ах, Джеми, – прошептал он, вытаскивая шпильки из ее волос, – какая ты красивая, моя маленькая жена.
   И он начал целовать ее, но не столь жарко, как прежде, сдерживая напор своего желания, чтобы не испугать ее.
   Как будто это могло ее испугать! Джеми так давно любила его и так долго желала, не понимая по невинности своих чувств, что, когда рука Ричарда коснулась ее груди, все ее тело обдало жаром. И когда он начал снимать с нее один предмет одежды за другим, Джеми пылко помогала ему. Реальный мир остался где-то далеко, она очутилась в блаженной стране чувств и ощущений, и упругие волны уносили ее все дальше и дальше.
   И вдруг все оборвалось. Джеми распахнула глаза. Ричард неотрывно смотрел на нее, и в его взгляде были нежность и желание. Джеми вспомнила, что лежит обнаженная, на ней ничего нет, кроме ожерелья и серег, и, мучительно покраснев, безотчетно попыталась прикрыться.
   Он с гортанным смешком отвел ее руку.
   – Когда ты краснеешь, то становишься только красивее, любовь моя. Не прячься от меня, пожалуйста. Дай полюбоваться на тебя.
   Преодолевая стыд, Джеми заставила себя лежать неподвижно.
   – А ты?.. – прошептала она, взглядом вопрошая, почему сам он до сих пор одет.
   Ричард взял ее руку и поднес к пуговице на своей рубашке.
   – Ну, тогда помоги мне, – сказал он тихо. Непослушными пальцами Джеми расстегнула пуговицу и коснулась его обнаженной груди. Его глаза вспыхнули, он накрыл ее руку ладонью, и Джеми снова охватила дрожь – еще заметнее, чем до этого.
   – Джеми, почему ты меня боишься? Тебе нечего страшиться, поверь мне.
   Он сказал это с такой тревогой, что у Джеми дрогнуло сердце. Она слабо улыбнулась и коснулась губами его руки.
   – Я тебя не боюсь, Ричард, и никогда не боялась. Просто, стоит мне только дотронуться до тебя, как я... – Она умолкла и, снова покраснев, спрятала лицо у него на груди.
   – Боже правый, как же я мог быть таким слепым?! – простонал Ричард и, впившись губами в ее рот, уложил Джеми на спину и стал лихорадочно раздеваться, ни на миг не отрываясь от любимой.
   Дальше последовало молчание, наполненное ласками и поцелуями, восторгом и трепетом. Джеми чувствовала, как от его ласк наливаются тяжестью ее груди, как набухают соски от его поцелуев. Томление стало мучительным до боли.
   Она застонала, почувствовав его пальцы на своем животе. Этот стон словно подстегнул Ричарда, он раздвинул ее бедра и проник внутрь. Джеми выгнулась дугой, бессознательно подаваясь ему навстречу.
   – Прости, любовь моя, – хрипло прошептал Ричард и, закрыв ей рот поцелуем, вонзился в мягкую глубину. Джеми глухо простонала, в ее широко раскрывшихся глазах стояло потрясение. Ричард не шевелился, страстно желая принять на себя ее боль, лишь бы поскорее увидеть в ее взоре огонь желания. – Прости, милая, – повторил он умоляюще.
   Боль быстро растворилась в ощущении – восхитительного тепла внутри и неудержимом желании оказаться еще ближе к нему. Джеми попыталась качнуть головой, сказать Ричарду, что ему не за что извиняться, но не успела: в тот самый миг, когда он снова увидел любовь и страсть в ее глазах, он запечатал ей рот жаждущими губами.
   Затем он начал двигаться, медленно удаляясь и возвращаясь, взнуздав свою страсть и не давая ей выплеснуться в последнем движении, чтобы прежде достигла вершины страсть Джеми, ее желание.
   – Ох, Ричард, умоляю, – со стоном вырвалось у Джеми. Все ее тело, жаждущее, трепещущее, требовало освобождения от все нараставшего и нараставшего с каждым мигом томительного, невыносимого напряжения. Но вот вспышка – и с ней сладкая, упоительная свобода.
   Дрожь, пронзившая Джеми, смела все препоны, и Ричард, совершив последний рывок, бессильно обмяк. Никогда прежде он не испытывал столь полного удовлетворения, как сейчас, самоотверженно стараясь подарить блаженство ей, своей жене-девственнице. Он даже и не предполагал, что здесь, на земле, существует рай.
   Ричард, не отпуская Джеми, перевернулся вместе с ней на бок. Они долго лежали в блаженной истоме, слившись в одно целое, слушая, как замедляется стук их сердец. Наконец Ричард шевельнулся. Ему было необходимо, чтобы Джеми сказала что-нибудь. Душа его требовала слов любви и одобрения. Не в силах сам произнести ничего, он поцеловал ее в распухшие губы, словно просил прощения за причиненную боль.
   Джеми посмотрела па него широко открытыми удивленными глазами.
   – Никогда не думала... – начала она дрожащим голосом. – Ох, Ричард! Это всегда так?
   – У нас так будет всегда, я надеюсь, – ласково произнес он, гладя ее по щеке. – Милая Джеми, моя любимая малышка, тебе было больно, прости. Но это никогда больше не повторится, обещаю.
   На ее лице мелькнуло недоумение, тут же сменившееся улыбкой. Она игриво провела рукой по его спине.
   – Я уже забыла.
   Ричард быстро перевернулся на спину, прижав ее руку.
   – Госпожа жена, – с усмешкой проговорил он, – я уверен, ты захочешь до утра вернуться в свою собственную постель. Но если ты будешь продолжать свои провокации, боюсь, тебя ждет разочарование.
   Джеми положила руку ему на грудь, потом ее пальцы заскользили по его плоскому животу. На лице появилась лукавая усмешка.
   – Разочарование? – повторила она невинным голоском. – Нет, не думаю.

Глава девятнадцатая

   В доме уже началась утренняя суета, когда Ричард отнес Джеми в ее спальню и осторожно положил на кровать.
   – А теперь спи, любовь моя, – нежно сказал он. – Встретимся позже, когда ты отдохнешь. – Он собрался уйти.
   – Ричард. – Непонятно отчего Джеми испугалась.
   – Что, малышка? – Он вернулся обратно и присел на краешек кровати, не дотрагиваясь до нее.
   – Что ты собираешься делать? Ричард усмехнулся.
   – Еще разок навещу своего человека. Он сообщил, что они вроде бы нашли агента твоего отца в Лондоне. Я не питаю особых надежд, но это пока единственная зацепка. Пойми, Джеми, я должен идти один. Для тебя это может быть небезопасно.
   – Я понимаю. Но, Ричард, будь осторожен.
   – Буду. – Он лукаво улыбнулся. – А моя жена пусть набирается сил, а то вечером... хм... не справится. – Джеми зарделась, а он взял ее руку и поднес к губам. Сегодня он наденет на эту руку бриллиантовое кольцо Хардингов, тут ему самое место, не так ли? – Ну, до вечера?
   – Да, – прошептала Джеми. – До вечера.
 
   Проснулась Джеми уже за полдень. Она встала, умылась и стала думать, чем бы заняться. Делать было совершенно нечего. В Хардинг-хаусе все шло по накатанной колее, ее вмешательства не требовалось. Эмма Фицуильям должна была приехать лишь завтра. Ричарда следовало ожидать к вечеру, не раньше.
   Читать или писать письма желания не было. Джеми не сиделось на месте, ей хотелось двигаться, танцевать, кричать от счастья. Хорошо бы сейчас вскочить на лошадь и пустить ее в галоп, и пусть ветер дует в лицо и развевает волосы. Но это непозволительно для леди в трауре. Ничего не оставалось, как удовольствоваться прогулкой по парку. Она походит, посмотрит. Может, возникнет какая-нибудь идея, которую можно будет использовать потом в поместье.
 
   Час спустя, когда Джеми, надышавшись весенним воздухом, бодро шагала через площадь к дому, закрытая карета обогнала ее и остановилась поодаль. Джеми мельком взглянула на нее, и у нее екнуло сердце. Это был экипаж из Кэлдервуда. Ясный день померк.
   – Миледи, давайте пойдем скорее домой, – проговорила Энни, но в это мгновение из окна кареты высунулся седовласый человек и окликнул Джеми.
   – Папа! – закричала она, ошеломленная неожиданной встречей.
   – Иди сюда, дочь, – повелительно проговорил отец. – Не буду же я кричать через всю площадь.
   Ноги сами понесли Джеми к карете. Подойдя, она остановилась, вглядываясь в отцовское лицо. Зачем он приехал?
   – Это уже лучше, – пробурчал сэр Джон. – Холодновато сидеть с открытым окном. Давай-ка залезай внутрь, мне надо с тобой поговорить.
   Джеми нерешительно отступила.
   – Речь пойдет о твоих сестрах, – продолжал отец. Он распахнул дверцу и отодвинулся в глубь кареты, спрятав лицо в тени. – Делай, что тебе говорят!
   Эта странная настойчивость заставила Джеми насторожиться.
   – Папа...
   Она обернулась к Энни и тут заметила, что два грума, стоявшие до того на запятках кареты, движутся к ней. Они были совсем рядом. Джеми отпрыгнула в сторону, и в ту же минуту сильные руки схватили ее и впихнули в открытую дверцу. Карета рванулась с места, Джеми отбросило па спинку сиденья. Отец с невозмутимым видом перегнулся через нее и захлопнул дверцу набиравшей скорость кареты.
   – Папа, что вы делаете! – прокричала Джеми.
   – То, что давно надо было сделать, – прошипел он. – Заставляю дочь исполнить свой долг перед семьей.
   – Но я замужем, папа, вы же знаете! Мой муж писал вам.
   – Твой брак незаконен и будет аннулирован, – отрезал сэр Джон. – Я поклялся, что ты станешь женой Ральфа Грейвза, и ты ею станешь, помяни мое слово. Можешь забыть своего драгоценного лорда Хардинга. Он для тебя больше не существует.
   Джеми беспомощно огляделась в поисках спасения. Нет, только не Ральф Грейвз! Единственный способ – выскочить из бешено мчащейся кареты. Она непременно поранится, ну и пусть. Это все равно лучше, чем то, что собирается сделать с ней отец. Джеми стала тихонечко подвигаться к дверце.
   – И не думай, моя дорогая, – язвительно проговорил отец. – Все равно бесполезно. Что бы ты ни попыталась сделать, от моих лакеев не уйдешь. Так что сиди тихо и не дергайся. Хотел бы я посмотреть на того человека, который отважится прийти на помощь порочной дочери, вздумавшей противиться законным требованиям своего отца!
   Не имело никакого смысла заявлять сэру Джону о законных правах ее мужа, которые превыше отцовских притязаний. Он был обуян маниакальным желанием заставить дочь повиноваться ему, и ничто, никакая логика не могла на него повлиять.
   Джеми с усилием взяла себя в руки. Спокойствие и хладнокровие. Только так она найдет путь спасения от этого кошмара.
   Джеми закрыла глаза и глубоко вздохнула, стараясь умерить сердцебиение. Энни все видела, она расскажет Ричарду. Он найдет ее и спасет! Она цеплялась за эту мысль, как за спасательный круг, не дававший ей погрузиться в пучину отчаяния.
   А карета Кэлдервуда между тем уже мчалась по лондонским предместьям.
 
   Энни оторопело смотрела, как лошади рванули с места и карета помчалась прочь. Она узнала высовывавшегося в окно старика. Сэр Джон – вот кто похитил мисс Джеми.
   Энни хотела закричать, но вокруг никого не оказалось. Да если б и был кто, разве он послушал бы служанку, в чем-то обвиняющую джентльмена? Нет, помощь она найдет только в Хардинг-хаусе. Энни подхватила юбки, подбежала к дому и, запыхавшись, со всей силы принялась стучать дверным молотком.
   На пороге показался дворецкий. На его лице появилось выражение удивления: почему это служанка одна и как она смеет стучаться в парадную дверь?
   – Что-то случилось, мисс Смидерс? – спросил он, впуская камеристку. – А где ее светлость?
   – Его светлость граф вернулся? – ответила Энни вопросом на вопрос.
   – Нет пока. Как раз когда вы ушли, он прислал записку для миледи, сообщая, что задержится. Собрался на какую-то важную встречу.
   – О господи! – простонала Энни. – Что же делать?!
   – Проходите и садитесь, мисс Смидерс, – сочувственно проговорил он. – Может, я чем могу помочь?
   Выслушав короткий рассказ Энни, дворецкий помрачнел и задумался. Впрочем, помочь он ничем не мог, кроме как послать кого-нибудь поискать Ричарда по клубам.
   Лорда Хардинга нигде не нашли. Он появился лишь три часа спустя. Энни бросилась к нему.
   – Милорд, – проговорила она, делая быстрый реверанс, – слава богу, что вы пришли!
   Ричард сразу понял: что-то случилось.
   – Энни! – закричал он, впервые называя камеристку так, как звала ее Дженни, потому что именно о жене он подумал прежде всего. – Что произошло?
   – Ее увезли!
   Ричард поднял ладонь, приказывая ей замолчать.
   – Быстро в библиотеку. – Войдя, он плотно закрыл дверь. – А сейчас расскажи подробно, что произошло.
   Он выслушал сбивчивый рассказ Смидерс, нахмурившись и стиснув зубы. Было до смерти досадно сознавать, что потеряно столько времени. Хорошо, если сэр Джон отвез Джеми в Кэлдервуд. А если нет? Где тогда ее искать, и найдет ли он ее вообще?
   – Ты уверена, что она не уехала добровольно?
   – Уверена, милорд! Ее силой затащили в карету, и та сразу тронулась, прямо с открытой дверцей. Кучер хлестнул лошадей, как только Джеми оказалась в карете. Все было заранее подстроено.
   – Но какого черта он ее преследует?! – сердито выкрикнул Ричард. – Ущемленное самолюбие? Нет, наверняка что-то за этим стоит.
   Энни растерянно покачала головой.
   – Ладно, не имеет значения, – продолжал Ричард. – Все потом. Нельзя терять ни минуты. Надо найти Джеми и вырвать ее из лап отца. Боже, а если он... – Ричард оборвал себя, отбрасывая обуревавшие его мрачные мысли. Надо спасать Джеми.
   Следующие несколько минут он провел, давая четкие и подробные указания прислуге, и вскоре его карета уже ехала по направлению к Кэлдервуд-холлу.
   По улицам Лондона, запруженным повозками, пришлось двигаться очень медленно, несмотря на все старания кучера. К тому же уже темнело, что не обещало быстрой езды и за городом.
   Ричард покачивался в карете и старался думать о том, какие кары он обрушит на голову своего тестя, но это не помогало. Его неотступно преследовало бледное лицо Джеми, ее испуганные глаза, и мысли о ней вытесняли все. Он не мог даже молиться.
 
   В Кэлдервуд они прибыли около трех часов ночи. Благодаря умелому кучеру да луне, время от времени выглядывавшей из-за облаков, дорога заняла меньше времени, чем казалось вначале. В карете еще задолго до этого воцарилось молчание. Да и что было говорить? Что бы они ни сказали, все лишь усилило бы тревогу.
   Кэлдервуд-холл был темен и тих. Где-то ухнула сова, Энни поежилась.
   Ричард выскочил из кареты и, подбежав к парадной двери, принялся изо всех сил колотить по ней медным дверным молотком. Тишину разорвали частые гулкие звуки.
   В окне над дверью показался огонек свечи. Кто-то рассматривал шумного гостя. Свеча погасла, дверь осталась запертой.
   Ричард продолжал стучать.
   – Ты когда-нибудь перестанешь шуметь? – донесся из окна мужской голос. Кричавшего не было видно, по ошибиться в том, кто это, было невозможно.
   – Откройте, тогда перестану! – прокричал Ричард, с удвоенной силой налегая на молоток.
   – Тут ничего для тебя нет! – ответил голос. – Убирайся прочь!
   – Я пришел за своей женой и не уйду без нее. Голос захихикал.
   – Правда? Ну-ну! Тогда тебе придется долгонько тут ждать, мой нетерпеливый юный друг, потому что твоей жены, как ты ее называешь, тут нету. Что же до моей дочери, то она спрятана совсем в другом месте, где ты ее ни за что не найдешь и где она останется до тех пор, пока не исполнит свой долг. Ты ее больше никогда не увидишь. А сейчас исчезни, ублюдок, растлитель детей, не то собак на тебя спущу!
   Ричард перестал стучать. Стало очень тихо.
   – Так вы, значит, вознамерились лишить меня жены. Правильно ли я вас понял, сэр Джон? Я уже предупреждал вашего приятеля, чтобы он и думать об этом не смел. А теперь предупреждаю вас. Отпустите ее немедленно, или вам не поздоровится. Клянусь, так оно и будет!
   Невидимый сэр Джон зашелся дребезжащим смехом.
   – Я тоже предупреждаю вас, милорд. Джеми моя дочь, и она вам больше не жена. У вас нет ни власти, ни прав. – Он повысил голос почти до крика. – И вообще, ты опоздал!
   Окно с треском захлопнулось.
   Ричард на миг застыл с закрытыми глазами, потом резко развернулся и в три прыжка добрался до кареты.
   – Уильям, поезжай к ближайшему постоялому двору, сменим лошадей! – крикнул он кучеру и прыгнул внутрь.
   Там он открыл потайной ящик, вытащил пару пистолетов и, зло ухмыляясь, стал их проверять. Если уж придется пустить их в ход, то важно не промазать, а там пусть хоть вешают.
   – Милорд? – встревоженно спросила Энни. – Что вы делаете?
   Он бросил на нее быстрый взгляд.
   – Не бойся, я не собираюсь убивать своего тестя, хотя он этого и заслуживает. Нет, я должен даже поблагодарить его! Он так увлекся, что выболтал, где находится Джеми!
   Ричард засунул пистолеты обратно в тайник.
   – Сэр Джон подождет, а у меня дела в другом месте. Дай бог нам успеть!

Глава двадцатая

   Джеми очнулась в кромешной тьме. Она представления не имела, где находится и как сюда попала. Чувствовала она себя ужасно – голова раскалывалась от боли, во рту пересохло, все тело затекло.
   Она попыталась встать и не смогла. Ее руки были связаны сзади и так онемели, что она их совсем не чувствовала. Лодыжки были связаны тоже, поэтому все, что ей удалось сделать, это перекатиться на бок, чтобы стало легче рукам.
   Память постепенно стала возвращаться. Джеми ясно вспомнила, с чего все началось. Какой же надо было быть дурой, чтобы подойти к карете на Ганноверской площади! Еще Джеми помнила, как карета остановилась у постоялого двора, чтобы сменить лошадей. Отец – она не могла думать о нем без содрогания – не разрешил ей выйти из кареты и велел принести чашку кофе, «чтобы она не замерзла», как он сказал. Джеми выпила кофе – и все. После этого в памяти остались лишь какие-то отрывки. Она не знала, как долго они ехали и в какую сторону. Туманно вспоминалась еще одна остановка для смены лошадей и жестокая тряска – наверное, дорога была очень плохая. Родной отец опоил ее чем-то усыпляющим! Думать об этом было горько.
   Господи, как же она сглупила! Следовало бежать, как только она увидела сэра Джона. Ему наплевать на дочь, для него главное – чтобы все было так, как он хочет. Джеми помотала головой. Об этом потом, а сейчас надо думать, как спастись.
   Серый утренний свет вычертил квадрат окошка на стене, край стрехи за пыльным стеклом. Значит, она на чердаке. Джеми огляделась. Кругом пыль и паутина. Судя по всему, сюда редко кто заходит. Сама она лежит на кровати, на плоском клочковатом матрасе. Ни простыни, ни одеяла. Кровать, стул и стол – вот и вся обстановка. Дверь наверняка заперта.
   Джеми спустила ноги на пол и с трудом села. Затем она попыталась встать. Потихоньку, не спеша. Слава богу, ноги кое-как, но держат.
   Она маленькими прыжками приблизилась к окошку. Внизу расстилался парк, с одной стороны переходивший в густой лес. Вдалеке можно было различить пасущихся коров и дым, поднимающийся над крышами домов. Наверное, деревня. Идиллическая картина... которую она никогда прежде не видела. А она надеялась, что ее привезли в Кэлдервуд. Там можно было бы уговорить кого-нибудь из прислуги помочь ей. Здесь это вряд ли получится, уныло подумала Джеми.
   За дверью послышался шум – кто-то тяжело поднимался по лестнице. Джеми торопливо доскакала до кровати и упала на спину. У двери шаги стихли. Джеми затаила дыхание, слушая, как в замочной скважине поворачивается ключ. Затем дверь распахнулась, и на пороге появилась огромная, грозная фигура. Калеб!
   Джеми в ужасе замерла, глядя на него расширившимися глазами.
   – Ага, вижу, мы проснулись, барышня, – с ухмылкой проговорил Калеб, подходя поближе и нависая над Джеми. – Небось и не мечтали снова меня увидеть, ты и твой драгоценный лорд?
   Джеми уже готова была взорваться и сказать что-нибудь резкое, но сдержалась, посмотрев на сжатые кулаки Калеба и вздувшиеся вены на лбу. От него можно ожидать чего угодно.
   – Где мы находимся? – тихо спросила она.
   – Скоро поймешь, барышня, – ответил он со смешком. – Скоро-скоро.
   – Я хочу пить. Принесешь мне воды? Калеб мотнул головой.
   – Хозяин сам принесет, а мое дело – присматривать пока за тобой, чтоб чего не выкинула. Хорошее местечко я для тебя подобрал, а? – Он, продолжая ухмыляться, окинул взглядом убогую комнатушку. – Ничего, будешь это потом вспоминать, как настоящий рай. Вот придет хозяин... Уж недолго ждать осталось. – Он хохотнул и выжидательно уставился на Джеми. Думал, наверное, что она сейчас спросит, кто он, этот «хозяин», по Джеми молчала, глядя в сторону и всеми силами стараясь не выдать своего страха.
   – Ах, какие мы гордые! – проговорил Калеб. – Ничего, вот придет хозяин, он рога-то тебе пообломает! Уже недолго! – Он презрительно хмыкнул и пошел к двери. Послышался скрежет ключа, затем шаги по деревянной лестнице, и все стихло.
   Джеми перевернулась на бок и застыла, глядя перед собой. Что же произошло? Этот Калеб уже пытался один раз похитить ее, и вот он снова здесь! Он что, связан с отцом? Как такое возможно? Разве что...
   Ей вспомнилось, что говорил Ричард в день их бракосочетания: слуга некоего джентльмена нанял Калеба и его сообщника, чтобы они похитили ее. Отец? Способен ли он на такую подлость? Очень бы хотелось сказать: «Нет, не способен», но увы... Отец одержим стремлением во что бы то ни стало добиться своего. Он вообще похож на сумасшедшего. Джеми невольно вздрогнула. Ладно, это потом, сейчас время думать о более конкретных вещах.
   Куда ее завезли? Она никогда не была здесь. Кто же?..
   Звук шагов на лестнице прервал поток ее мыслей. Дверь с треском распахнулась. Калеб, не говоря ни слова, шагнул к кровати и легко, словно Джеми ничего не весила, взвалил ее на плечо.
   – Пошли, – буркнул он и зашагал вниз по ступенькам, вытряхивая из Джеми всю душу. На лестнице было темно и пахло пылью. Спустившись, Калеб пинком распахнул дверь и, войдя в комнату, с довольной ухмылкой бросил Джеми па широкую кровать. Затем он достал из кармана веревку и привязал ее лодыжки к железным прутьям спинки.
   – Чтобы не бродила где попало, – пояснил он с издевкой. – Хозяину пришлось не по нутру, куда я тебя засунул, но он обидится до смерти, если ты вдруг исчезнешь. – Он вышел, но еще долго Джеми слышала его смех.
   Она лежала неподвижно, стараясь перебороть нахлынувший на нее страх. «Ричард, – шептала она снова и снова. – Ричард, я люблю тебя, я знаю, что ты придешь». Она повторяла и повторяла это как заклинание и незаметно стала успокаиваться. Она не допускала и мысли, что он может не прийти. А значит, она должна быть в полной готовности помочь ему.
   Джеми осмотрелась. Комната, хотя и запущенная, (была намного лучше ее прежней камеры – большая, обставленная тяжелой старомодной мебелью, явно нуждавшейся в полировке. Кровать, на которой лежала Джеми, была мягкая, застланная бельем. С потолка спускался шелковый полог, такой же, как и шторы на высоком окне, правда выцветший и рваный. Когда-то это была уютная комната.
   – Как приятно видеть тебя снова, моя дорогая, – послышался голос. – Извиняюсь за причиненные неудобства.
   Джеми, вздрогнув, повернулась. Дверь открылась так тихо, что она не слышала. Голос, однако, она узнала сразу – визгливый тенорок Ральфа Грейвза.
   – Сожалею, что не смог тебя встретить, но все равно, добро пожаловать в Батингхерст, Джесмина! Я ведь говорил, что мы увидимся!
   – Я этого не хотела, – проговорила Джеми. стараясь скрыть за гневными интонациями владевший ею страх.
   – Ну да, конечно, но все к лучшему, как ты скоро убедишься. Мы получше узнаем друг друга, ты останешься довольна, обещаю.
   От его похотливой улыбки Джеми пробрала дрожь.
   – Мой муж убьет вас за это, – процедила она сквозь сжатые зубы. – Но если вы меня отпустите, у вас будет время скрыться...
   Ральф Грейвз расхохотался, эхо заметалось по комнате.
   – Никакого мужа у тебя нет, Джесмина. Пока нет. Твой пресловутый брак незаконен и будет аннулирован.
   Джеми закусила дрожащую губу.
   – Как твой отец и рассчитывал, в надлежащее время мы сыграем свадьбу, а пока ты останешься тут, в Батингхерсте, будешь обучаться супружеским обязанностям. Ты понимаешь, о чем я? – Грейвз захихикал.
   Джеми вздернула подбородок.
   – Я ни за что вам не подчинюсь! – выкрикнула она. – Никогда!
   – Никогда – это очень долго, Джесмина. А у меня есть разные способы заставить тебя передумать. Советую хорошенько все взвесить. К сожалению, я сегодня занят и не могу остаться, чтобы... укрепить наше знакомство. А ты пока подумай.
   Он ушел, а Джеми лежала, проклиная свою несдержанность. Упрямство ей не поможет. Он так и будет держать ее связанной по рукам и ногам, будет унижать ее и издеваться до тех пор, пока не сломит. Нет, надо заставить его поверить, что она сдалась и не думает о побеге. Пусть потешится. Джеми представила, как Грейвз дотрагивается до нее, и по ее спине побежали мурашки. И все равно, она не пойдет на поводу у эмоций. Джеми принялась обдумывать, как следует себя вести при следующей встрече.
 
   Несколько часов никто не появлялся. Когда же наконец дверь открылась, Джеми была во всеоружии.
   – Кузен Ральф, – жалобным тоном начала она, – вы не дадите мне чего-нибудь попить?
   Грейвз бросил на нее довольный взгляд.
   – Почему же нет, если ты так мило просишь. Откуда-то из-за большого шкафа донесся звук льющейся жидкости, затем появился Ральф, держа в руке наполненный стакан.
   Пока он шел к кровати, Джеми, хоть и с великим трудом, сумела принять сидячее положение.