Страница:
В третьем поединке против Валентина выступил Горимиром. Вампиры столкнулись, выбив друг друга из седел, но почти сразу поднялись и обнажили мечи. Однако распорядители тотчас выехали на арену, чтобы остановить их. Соперникам пришлось убрать оружие и вернуться на свои места, чтобы снова сесть на коней и взять копья.
Они помчались друг на друга по сигналу герольдов. На этот раз Валентин нацелил копье в голову Горимира, а тот – в корпус противника. В последний миг Валентин поднял щит и его краем приподнял оружие соперника, отведя его острие от себя. Его же собственное копье ударило Горимира в шлем и выбило всадника из седла. Это была явная победа, и герольды объявили об окончании поединка.
Четвертая схватка была с Бориславом. Валентин сбил его ударом в стальной воротник, что считалось среди вампиров, больше всего опасавшихся потерять в битве голову, наиболее блестящим приемом. Эту новую победу председателя Вардана многие вампиры приветствовали стоя, а на арену посыпался дождь золотых жетонов, специально выпускаемых в чеканных мастерских замка Брандеген по большим праздникам. При желании их можно было приобрести и одаривать победителей – все монеты тщательно собирались рабами, а затем вручались любимцу публики. Так было и на этот раз – пока Валентин объезжал с поднятым копьем арену, к нему подбежал раб и протянул увесистый кожаный мешок, набитый золотыми. Председатель подхватил его облаченной в боевую перчатку рукой и, развязав шнурок, широким жестом швырнул жетоны обратно в ряды зрителей – это считалось особенно изысканным ответом на приветственные крики и аплодисменты. Слуги и рабы кинулись подбирать и прятать жетоны, а Валентин поворотил коня к воротам арены.
Настало время назвать победителя первой ночи турнира. Через час должен был наступить рассвет, и носферату торопились вернуться под защиту стен Бальгона.
Когда герольд огласил имя лучшего бойца, тысячи радостных голосов слились в восторженном реве – так зрители приветствовали единодушное решение Невина и распорядителей, присудивших приз Валентину. Даже те носферату, которые не были его сторонниками, не могли не восхититься мастерством рыцаря.
Невин и распорядители поздравили победителя, вручив ему украшенный серебряной насечкой круглый щит для пешего боя. Сверкающий диск был покрыт искусной чеканкой и украшен золотыми гвоздями, выпуклые шляпки которых складывались в контур нетопыря – герб ныне правящего клана Грингфельд. Подобных подарков удостаивались только лучшие бойцы, и Валентин по праву заслужил его.
На следующий вечер, едва солнце скрылось за горизонт, к ристалищу потянулись зрители – в основном рабы и слуги, спешившие занять места получше. Вслед за ними явились распорядители и герольды. Предстояло составить списки участников двух отрядов, члены которых сразятся в общем бою, где правила гораздо более мягкие и в ход которого распорядители редко вмешиваются. Собственно, именно предстоящее зрелище и составляло главный аттракцион турнира, поскольку представляло собой почти настоящее сражение.
Валентин был признан главой одного отряда, а Дамира, как лучшего после него бойца, назначили предводителем второго. Всего же в схватке должно было участвовать по пятьдесят рыцарей с каждой стороны. Это означало, что на арене будет настоящая схватка, в ходе которой многие будут ранены. Из-за большого числа пожелавших принять участие в соревновании тем, кому не повезет, скорее всего, придется остаться в гуще сражения и ждать, когда оно закончится. Так что можно было надеяться, что в бою сойдутся самый отчаянные воины Бальгона.
К двум часам ночи в Колизей Смерти поспешили всадники и всадницы, большинство из которых были Хозяевами, а также их любимые Слуги, составлявшие свиту. Над головами висела молочно-белая луна, время от времени перечеркиваемая прозрачной пеленой проплывавших облаков. Серебряный свет ложился между утесами, курился в облачках выдыхаемого лошадьми пара.
Через четверть часа после того, как все заняли свои места, герольды возвестили прибытие Невина с супругой. Когда княжеская чета устроилась в ложе, раздалась торжественная музыка и звуки хора, наполовину заглушаемые приветственными криками толпы. Блестящие доспехи рыцарей отражали свет факелов, бойцы проверяли оружие и делали ставки на собственную победу. Между рядами воинов шныряли букмекеры, собиравшие золото и выдававшие билеты.
– Похоже, наш председатель все же вырвет победу у Дамира, – заметил Мейстер, пристроившийся у правого подлокотника кресла, в котором сидел Невин. – За него болеют многие прежде нейтральные вампиры.
– Всего лишь Слуги, – отозвался Невин.
– Но и они когда-нибудь могут стать свободными, – возразил карлик, доставая из-за пазухи кошель с золотыми жетонами. – Я решил на всякий случай одарить его монетками, – пояснил он, – а то ведь неизвестно, кто займет трон следующим. Нужно быть готовым ко всему.
– Наглец! – отозвался Невин с усмешкой. – Как ты смеешь говорить мне подобное? Я обвиню тебя в заговоре.
– Помилуйте, Ваше Величество! Просто готовлю себе теплое местечко. Разве такой убогий калека, как я, не может подумать заранее о собственной шкуре?
– Если бы ты действительно заботился о ней, то не говорил бы мне всего этого, – заметил Невин.
– Просто откровенность – мой девиз! – произнес карлик с пафосом. – Честность у меня в крови!
– Ты говорил о том, что на сторону Валентина перешли многие носферату, – перевел разговор Невин. – Но их симпатии не помогут ему выиграть турнир.
– Ваши слова, как всегда, справедливы, – с готовностью согласился Мейсер. – Вы прозрели самую суть.
– Тогда зачем ты болтаешь глупости?
– У меня, Ваше Величество, такая работа, – отозвался карлик с притворной грустью.
В этот момент герольды призвали к молчанию: они собирались зачитать правила предстоящего соревнования. По сути, они сводились к запрету пытаться убить своего противника, все остальное разрешалось.
Объявив правила, герольды призвали всех участников храбростью заслужить право возглавить армию Бальгона, после чего встали на свои места. Вслед за этим на арену выехали рыцари и выстроились друг против друга в два отряда. Так они стояли, пока распорядители пересчитывали бойцов, чтобы убедиться, что в обоих отрядах их поровну. Когда они, убедившись, что никто не будет иметь преимущества, удалились с арены, Невин подал знак к началу состязания, подняв над головой золотой жезл, усыпанный рубинами, самый маленький из которых не уступал размером перепелиному яйцу.
Герольды дали сигнал, и передние ряды обоих отрядов помчались навстречу друг другу, склонив копья. С грохотом они сшиблись в центре арены, и через пару мгновений сражавшихся окутали клубы поднятой лошадями пыли, так что поначалу зрителям было трудно понять, что происходит. Когда видимость улучшилась, стало ясно, что большая часть рыцарей выбита из седла и многие ранены. Получившие наиболее тяжкие увечья протискивались через ряды продолжавших сражаться – им, конечно, не грозила смертельная опасность, но регенерация поврежденных частей тела требовала определенного времени.
Теперь, когда копья были сломаны, всадники обнажили мечи или взялись за секиры и булавы. Они гарцевали друг против друга, обмениваясь яростными ударами, так что над ристалищем стоял оглушительный грохот. Отряду Валентина удалось на некоторое время оттеснить соперников к краю арены, но рыцари под предводителем Дамира постепенно отвоевали инициативу и, в свою очередь, начали отжимать противников к ограде. Впрочем, в данном турнире имела значение победа лишь одного участника – того, кто получит Калигорст и власть над армией носферату. На данный момент Валентин, как лидер предыдущей ночи, был самым вероятным претендентом, но, если он будет повержен, ему придется отстаивать свое право на должность Военного Предводителя в личной схватке с победившим его рыцарем.
Битва шла полным ходом около четверти часа, а потом ряды сражавшихся начали постепенно редеть: некоторым раненым все же удалось покинуть ристалище, другие отказались от борьбы, потеряв все свое оружие. Дамир с Валентином оказались лицом к лицу и немедленно кинулись друг на друга. Вокруг них образовалось небольшое открытое пространство: остальные рыцари словно предоставили Предводителям возможность самим решить вопрос первенства.
Валентин и Дамир были прекрасными воинами, и довольно долго ни один из них не мог получить преимущества. Они обменивались яростными ударами, но оба до сих пор уверенно держались в седле и почти не сбавили темп боя.
Тем временем отряд Дамира разрезал ряды соперников пополам и, разделив их таким образом, ослабил. Горимир и Веденей, ставшие негласными лидерами группы, громили противников, опрокидывая всадников и топча конями пеших воинов. Постепенно отряд Валентина превратился в две горстки рыцарей, окруженных со всех сторон соперниками. Убедившись в неминуемой победе отряда, Горимир и Веденей решили, что должны помочь Дамиру справиться с Валентином и таким образом окончательно исключить Председателя Вардана из числа претендентов на Калигорст. Развернув коней, они помчались на Валентина.
Невин с трудом удержался от того, чтобы приподняться на своем кресле, но ни в коем случае нельзя было выдавать своего волнения. Князь должен быть спокоен, беспристрастен и готов ко всему. Сейчас он – просто судья турнира, и его симпатии или антипатии должны уйти на второй план.
О приближении Горимира и Веденея Валентина предупредили возгласы зрителей, треть из которых искренне поддерживала политику клана Владислава. Председатель Вардана ударил Дамира мечом по щиту, отбросив противника на три шага назад, и осадил коня, уворачиваясь от атаки Веденея и Горимира. Нападавшие пронеслись мимо, их оружие со свистом рассекло воздух. Но они тотчас перестроились и теперь вместе с Дамиром напали на Валентина.
Улучив момент, Владислав ударил Горимира мечом по шлему. Оглушенный, вампир рухнул на землю, запутавшись в стременах. Испуганная лошадь понесла и потащила своего хозяина по арене. Несколько носферату бросились ее ловить.
Разделавшись с одним противником, Валентин направился к Веденею. Бросив меч, сломавшийся в схватке с Горимиром, он выхватил из ременной петли возле седла тяжелую секиру, сделанную в форме зазубренного с одной стороны полумесяца, и так ударил Веденея по щиту, что тот потерял стремя и опрокинулся на землю. Однако он быстро поднялся и подобрал валявшийся неподалеку моргенштерн. Размахивая им над головой, он двинулся на Валентина, пытаясь обойти его сбоку. Председатель Вардана развернул коня так, чтобы быть лицом к противнику и в то же время не терять из виду Дамира. Последний стоял в нескольких шагах, выжидая удобного момента для нападения. Видя, что его товарищ оказался пешим, он пришпорил коня и атаковал Валентина. Последнему пришлось предпринять отчаянный маневр: пустить лошадь на Веденея и заставить отпрыгнуть в сторону, тем самым выйдя из-под удара Дамира.
Валентин отъехал от своих противников и развернулся. По арене к ним направлялись распорядители. Приблизившись, они объявили, что Веденей должен покинуть ристалище: он потерял свое оружие и не должен был подбирать чужой моргенштерн. Вампиру пришлось уйти вместе с распорядителями, и Валентин остался один на один с Дамиром.
Зрители продолжали делать ставки, повсюду слышались звон золота и выкрики букмекеров.
– Не желаете заключить скромное пари, Ваше Величество? – поинтересовался Мейстер у Невина. – Поставьте немного денег на того, кто защищает ваши интересы.
– Ты забываешь, что я играю роль судьи, а значит, должен сохранять нейтралитет, – напомнил Невин, отрицательно покачав головой.
– Вы тонко подметили, Ваше Величество, – кивнул карлик. – Именно, что «играете роль». Я же предлагаю вам сделать ставку как князю, а не как судье.
– Снова ты несешь чушь! – усмехнулся Невин. – Как можно это совместить?
– О, я уверяю Ваше Величество, что множеству людей это легко удается!
– Но я не человек, – заметил Невин холодно, тоном давая шуту понять, что тот увлекся.
– Простите, повелитель, – мигом отозвался Мейстер. – Я перегнул палку.
– Самую малость.
Тем временем Валентин и Дамир столкнулись в жестокой схватке, но не успели они обменяться и десятком ударов, как лошадь Дамира, раненная в предыдущих сражениях, не выдержала и свалилась на землю – в отличие от своего всадника, она не была бессмертной. Дамир едва успел выпрыгнуть из седла. Перекувырнувшись, он встал на ноги и развернулся, ожидая противника. Валентин соскочил с коня и, вращая секиру над головой, двинулся на соперника.
Вокруг них угасали последние схватки: оставшиеся на ногах носферату заканчивали поединки и удалялись с арены, заодно подбирая тех, кто не мог идти сам. Предводителей отрядов оставили одних решать вопрос первенства в этом турнире. Теперь никто не мешал им, и все внимание зрителей было приковано только к ним.
Дамир отразил первые два удара Валентина, а третий пропустил: секира врезалась в панцирь, почти пробив его, но большого вреда не причинила. Дамир ответил рядом выпадов, из которых лишь два достигли цели, но сбить Валентина с ног ему не удалось.
Схватка пеших вампиров могла продолжаться довольно долго, поэтому Невин решил, что следует слегка изменить ход турнира. Распорядители вывели на арену двух свежих коней. Валентин и Дамир должны были сесть на них и сразиться. Когда они вскарабкались в седла и разъехались по разным концам ристалища, им дали по копью, и герольды протрубили сигнал к началу состязания.
Противники устремились навстречу друг другу и сшиблись со всею накопленной за время турнира яростью. С грохотом они слетели с лошадей, которые тоже повалились на землю. Однако Валентин не выпустил щит и обломок копья, в то время как Дамир лишился и того, и другого. Кроме того, он не смог встать: его панцирь был пробит и на землю лилась кровь. Валентин же сумел перевернуться на бок и подавал признаки жизни. Герольды объявили об окончании турнира, и в тот же миг на арену толпой устремились слуги и рабы, чтобы подобрать своих раненых Хозяев и перенести их Бальгон, где они будут дожидаться регенерации. Большинство, конечно, будет в порядке уже этой ночью, но многим придется провести в постели не один день. Валентина и Дамира унесли в числе прочих.
Теперь Невину предстояло рассудить, кто из рыцарей наиболее отличился в бою, и он был вынужден отдать победу Валентину, одолевшему восьмерых противников и повергшему на землю предводителя отряда соперников.
Рабы наскоро обмыли с доспехов и лица Валентина кровь и пыль, и распорядители повели его по арене к княжеской ложе.
– Валентин из клана Владислава! – сказал Невин. – Мы объявляем тебя победителем турнира и вручаем тебе жезл Военного Предводителя и меч твоего предшественника, доблестного Владемира из клана Майрено.
После этих слов распорядители вынесли на двух бордовых подушках, обшитых золотыми кистями, золотой, усыпанный рубинами жезл и меч Владемира, Калигорст, Дарующий Смерть. Победитель опустился на левое колено перед княжеской ложей, и Невин сошел на арену по приставленной рабами лестнице, покрытой тончайшей резьбой, инкрустированной самоцветами и устланной алым бархатом. Он взял у распорядителей жезл и вручил его Валентину, а затем передал ему Калигорст со словами:
– Служи Великому Молоху, Бальгону и роду вампиров!
– И моему повелителю! – ответив согласно традиции, Валентин низко поклонился, коснувшись лбом песка арены, а затем, высоко подняв над головой жезл и меч, продемонстрировал их зрителям, которые тотчас же разразились восторженными криками.
Хор затянул хвалебную песнь, на арену выбежали музыканты, а с трибун полетели разноцветные ленты, золотые жетоны и платки, которыми присутствовавшие награждали победителя.
На этом турнир закончился, но торжество продолжилось шествием к Бальгону, во время которого Валентина приветствовали и чествовали, осыпали жетонами и подарками.
Он ехал впереди процессии, окруженный своими единомышленниками и членами клана Владислава, везшими свои знамена, гербы и штандарты.
– Прямо душа радуется, – прогнусавил Мейстер, утирая лицо шелковым платком. – Такое событие, такое событие! Слава Молоху, дожил! Теперь и умирать не жалко, – карлик позвенел так и не израсходованным золотом.
Он ехал в открытом паланкине, который несли четыре раба. Закутанный в меховую шубу, сверкающий драгоценностями, он показался в этот момент Невину особенно забавным.
– Не расстраивайся так, – сказал он насмешливо. – Ведь твой кумир победил.
– Нет, не уговаривайте, Ваше Величество. Ибо я не в силах сдержать слез умиления.
– Но, я вижу, жетоны ты сохранить сумел.
– Исключительно по рассеянности! Так сказать, увлекшись ходом турнира, совершенно позабыл о бренном и презренном металле. – С этими словами Мейстер поспешно спрятал кошель за пазуху.
Невин поискал глазами Астерия и, заметив Хранителя в толпе приближенных, повернулся к Мелиссе со словами:
– Прости, но я вынужден ненадолго оставить тебя. Мне нужно сказать несколько слов Астерию. Уверен, Мейстер не даст тебе скучать.
– О, Ваше Величество может не беспокоиться об этом, – откликнулся шут. – Все знают, что я очаровательный кавалер.
– А главное, у тебя есть редкое качество, – заметила Мелисса.
– Как, всего одно?! И какое же?
– Умение смеяться над собой.
– Мое тело – единственный товар, который мне не жалко продавать, – ответил карлик.
Невин не слышал продолжения беседы. Он поворотил коня и подъехал к Астерию. При его приближении Хранитель почтительно поклонился.
– Как продвигаются поиски? – спросил Невин тихо.
– Плохо, Ваше Величество. Мои слуги прочесали все мало-мальски сомнительные заведения, но не нашли никаких следов Книги. Ума не приложу, куда она могла деться. – Голос у Хранителя был совершенно убитый.
– Надеюсь, ты не привлекал к поискам рабов?
– Нет, доверять можно только тем, кого контролируешь, поэтому я использовал лишь своих слуг.
– Хорошо. Но фолиант необходимо разыскать. Даже если кто-то уже воспользовался им в своих целях, для всеобщего спокойствия Книга должна быть на месте.
– Поверьте, я делаю все, что могу. В конце концов, моя должность обязывает меня к этому.
– Я рад, что ты помнишь об этом, Хранитель.
Астерий склонил голову, и Невин вернулся к Мелиссе и Мейстеру.
– Что-нибудь случилось? – спросила женщина.
Она знала о пропаже Книги и поняла, о чем муж разговаривал с Хранителем.
– К сожалению, нет.
– Отсутствие новостей порой тоже хорошие новости, – заметил Мейстер.
– Возможно, иногда, – согласился Невин.
– Но не в этот раз? – спросил карлик. – Если происходит что-нибудь тревожное, умоляю рассказать мне, возможно, я еще успею спасти свою драгоценную шкуру.
– Не беспокойся. Тебя это не коснется.
– Что ж, тем лучше. Вашему Величеству всегда удается меня успокоить.
– Я рад.
В этот момент процессия въехала в Бальгон, и вампиры разделились. Одни направились по домам, другие – в крытые галереи, третьи, и в том числе Невин с Мелиссой, – в замок Брандеген. Близился рассвет, и носферату пора было искать себе укрытие. Некоторые ложились спать, другие собирались для пиров. Но улицы быстро пустели – никто не хотел быть застигнутым солнечными лучами.
На стенах города появились патрули рабов, которым предстояло нести дневной дозор и следить за тем, чтобы сон их хозяев не потревожили.
Глава 6
Они помчались друг на друга по сигналу герольдов. На этот раз Валентин нацелил копье в голову Горимира, а тот – в корпус противника. В последний миг Валентин поднял щит и его краем приподнял оружие соперника, отведя его острие от себя. Его же собственное копье ударило Горимира в шлем и выбило всадника из седла. Это была явная победа, и герольды объявили об окончании поединка.
Четвертая схватка была с Бориславом. Валентин сбил его ударом в стальной воротник, что считалось среди вампиров, больше всего опасавшихся потерять в битве голову, наиболее блестящим приемом. Эту новую победу председателя Вардана многие вампиры приветствовали стоя, а на арену посыпался дождь золотых жетонов, специально выпускаемых в чеканных мастерских замка Брандеген по большим праздникам. При желании их можно было приобрести и одаривать победителей – все монеты тщательно собирались рабами, а затем вручались любимцу публики. Так было и на этот раз – пока Валентин объезжал с поднятым копьем арену, к нему подбежал раб и протянул увесистый кожаный мешок, набитый золотыми. Председатель подхватил его облаченной в боевую перчатку рукой и, развязав шнурок, широким жестом швырнул жетоны обратно в ряды зрителей – это считалось особенно изысканным ответом на приветственные крики и аплодисменты. Слуги и рабы кинулись подбирать и прятать жетоны, а Валентин поворотил коня к воротам арены.
Настало время назвать победителя первой ночи турнира. Через час должен был наступить рассвет, и носферату торопились вернуться под защиту стен Бальгона.
Когда герольд огласил имя лучшего бойца, тысячи радостных голосов слились в восторженном реве – так зрители приветствовали единодушное решение Невина и распорядителей, присудивших приз Валентину. Даже те носферату, которые не были его сторонниками, не могли не восхититься мастерством рыцаря.
Невин и распорядители поздравили победителя, вручив ему украшенный серебряной насечкой круглый щит для пешего боя. Сверкающий диск был покрыт искусной чеканкой и украшен золотыми гвоздями, выпуклые шляпки которых складывались в контур нетопыря – герб ныне правящего клана Грингфельд. Подобных подарков удостаивались только лучшие бойцы, и Валентин по праву заслужил его.
На следующий вечер, едва солнце скрылось за горизонт, к ристалищу потянулись зрители – в основном рабы и слуги, спешившие занять места получше. Вслед за ними явились распорядители и герольды. Предстояло составить списки участников двух отрядов, члены которых сразятся в общем бою, где правила гораздо более мягкие и в ход которого распорядители редко вмешиваются. Собственно, именно предстоящее зрелище и составляло главный аттракцион турнира, поскольку представляло собой почти настоящее сражение.
Валентин был признан главой одного отряда, а Дамира, как лучшего после него бойца, назначили предводителем второго. Всего же в схватке должно было участвовать по пятьдесят рыцарей с каждой стороны. Это означало, что на арене будет настоящая схватка, в ходе которой многие будут ранены. Из-за большого числа пожелавших принять участие в соревновании тем, кому не повезет, скорее всего, придется остаться в гуще сражения и ждать, когда оно закончится. Так что можно было надеяться, что в бою сойдутся самый отчаянные воины Бальгона.
К двум часам ночи в Колизей Смерти поспешили всадники и всадницы, большинство из которых были Хозяевами, а также их любимые Слуги, составлявшие свиту. Над головами висела молочно-белая луна, время от времени перечеркиваемая прозрачной пеленой проплывавших облаков. Серебряный свет ложился между утесами, курился в облачках выдыхаемого лошадьми пара.
Через четверть часа после того, как все заняли свои места, герольды возвестили прибытие Невина с супругой. Когда княжеская чета устроилась в ложе, раздалась торжественная музыка и звуки хора, наполовину заглушаемые приветственными криками толпы. Блестящие доспехи рыцарей отражали свет факелов, бойцы проверяли оружие и делали ставки на собственную победу. Между рядами воинов шныряли букмекеры, собиравшие золото и выдававшие билеты.
– Похоже, наш председатель все же вырвет победу у Дамира, – заметил Мейстер, пристроившийся у правого подлокотника кресла, в котором сидел Невин. – За него болеют многие прежде нейтральные вампиры.
– Всего лишь Слуги, – отозвался Невин.
– Но и они когда-нибудь могут стать свободными, – возразил карлик, доставая из-за пазухи кошель с золотыми жетонами. – Я решил на всякий случай одарить его монетками, – пояснил он, – а то ведь неизвестно, кто займет трон следующим. Нужно быть готовым ко всему.
– Наглец! – отозвался Невин с усмешкой. – Как ты смеешь говорить мне подобное? Я обвиню тебя в заговоре.
– Помилуйте, Ваше Величество! Просто готовлю себе теплое местечко. Разве такой убогий калека, как я, не может подумать заранее о собственной шкуре?
– Если бы ты действительно заботился о ней, то не говорил бы мне всего этого, – заметил Невин.
– Просто откровенность – мой девиз! – произнес карлик с пафосом. – Честность у меня в крови!
– Ты говорил о том, что на сторону Валентина перешли многие носферату, – перевел разговор Невин. – Но их симпатии не помогут ему выиграть турнир.
– Ваши слова, как всегда, справедливы, – с готовностью согласился Мейсер. – Вы прозрели самую суть.
– Тогда зачем ты болтаешь глупости?
– У меня, Ваше Величество, такая работа, – отозвался карлик с притворной грустью.
В этот момент герольды призвали к молчанию: они собирались зачитать правила предстоящего соревнования. По сути, они сводились к запрету пытаться убить своего противника, все остальное разрешалось.
Объявив правила, герольды призвали всех участников храбростью заслужить право возглавить армию Бальгона, после чего встали на свои места. Вслед за этим на арену выехали рыцари и выстроились друг против друга в два отряда. Так они стояли, пока распорядители пересчитывали бойцов, чтобы убедиться, что в обоих отрядах их поровну. Когда они, убедившись, что никто не будет иметь преимущества, удалились с арены, Невин подал знак к началу состязания, подняв над головой золотой жезл, усыпанный рубинами, самый маленький из которых не уступал размером перепелиному яйцу.
Герольды дали сигнал, и передние ряды обоих отрядов помчались навстречу друг другу, склонив копья. С грохотом они сшиблись в центре арены, и через пару мгновений сражавшихся окутали клубы поднятой лошадями пыли, так что поначалу зрителям было трудно понять, что происходит. Когда видимость улучшилась, стало ясно, что большая часть рыцарей выбита из седла и многие ранены. Получившие наиболее тяжкие увечья протискивались через ряды продолжавших сражаться – им, конечно, не грозила смертельная опасность, но регенерация поврежденных частей тела требовала определенного времени.
Теперь, когда копья были сломаны, всадники обнажили мечи или взялись за секиры и булавы. Они гарцевали друг против друга, обмениваясь яростными ударами, так что над ристалищем стоял оглушительный грохот. Отряду Валентина удалось на некоторое время оттеснить соперников к краю арены, но рыцари под предводителем Дамира постепенно отвоевали инициативу и, в свою очередь, начали отжимать противников к ограде. Впрочем, в данном турнире имела значение победа лишь одного участника – того, кто получит Калигорст и власть над армией носферату. На данный момент Валентин, как лидер предыдущей ночи, был самым вероятным претендентом, но, если он будет повержен, ему придется отстаивать свое право на должность Военного Предводителя в личной схватке с победившим его рыцарем.
Битва шла полным ходом около четверти часа, а потом ряды сражавшихся начали постепенно редеть: некоторым раненым все же удалось покинуть ристалище, другие отказались от борьбы, потеряв все свое оружие. Дамир с Валентином оказались лицом к лицу и немедленно кинулись друг на друга. Вокруг них образовалось небольшое открытое пространство: остальные рыцари словно предоставили Предводителям возможность самим решить вопрос первенства.
Валентин и Дамир были прекрасными воинами, и довольно долго ни один из них не мог получить преимущества. Они обменивались яростными ударами, но оба до сих пор уверенно держались в седле и почти не сбавили темп боя.
Тем временем отряд Дамира разрезал ряды соперников пополам и, разделив их таким образом, ослабил. Горимир и Веденей, ставшие негласными лидерами группы, громили противников, опрокидывая всадников и топча конями пеших воинов. Постепенно отряд Валентина превратился в две горстки рыцарей, окруженных со всех сторон соперниками. Убедившись в неминуемой победе отряда, Горимир и Веденей решили, что должны помочь Дамиру справиться с Валентином и таким образом окончательно исключить Председателя Вардана из числа претендентов на Калигорст. Развернув коней, они помчались на Валентина.
Невин с трудом удержался от того, чтобы приподняться на своем кресле, но ни в коем случае нельзя было выдавать своего волнения. Князь должен быть спокоен, беспристрастен и готов ко всему. Сейчас он – просто судья турнира, и его симпатии или антипатии должны уйти на второй план.
О приближении Горимира и Веденея Валентина предупредили возгласы зрителей, треть из которых искренне поддерживала политику клана Владислава. Председатель Вардана ударил Дамира мечом по щиту, отбросив противника на три шага назад, и осадил коня, уворачиваясь от атаки Веденея и Горимира. Нападавшие пронеслись мимо, их оружие со свистом рассекло воздух. Но они тотчас перестроились и теперь вместе с Дамиром напали на Валентина.
Улучив момент, Владислав ударил Горимира мечом по шлему. Оглушенный, вампир рухнул на землю, запутавшись в стременах. Испуганная лошадь понесла и потащила своего хозяина по арене. Несколько носферату бросились ее ловить.
Разделавшись с одним противником, Валентин направился к Веденею. Бросив меч, сломавшийся в схватке с Горимиром, он выхватил из ременной петли возле седла тяжелую секиру, сделанную в форме зазубренного с одной стороны полумесяца, и так ударил Веденея по щиту, что тот потерял стремя и опрокинулся на землю. Однако он быстро поднялся и подобрал валявшийся неподалеку моргенштерн. Размахивая им над головой, он двинулся на Валентина, пытаясь обойти его сбоку. Председатель Вардана развернул коня так, чтобы быть лицом к противнику и в то же время не терять из виду Дамира. Последний стоял в нескольких шагах, выжидая удобного момента для нападения. Видя, что его товарищ оказался пешим, он пришпорил коня и атаковал Валентина. Последнему пришлось предпринять отчаянный маневр: пустить лошадь на Веденея и заставить отпрыгнуть в сторону, тем самым выйдя из-под удара Дамира.
Валентин отъехал от своих противников и развернулся. По арене к ним направлялись распорядители. Приблизившись, они объявили, что Веденей должен покинуть ристалище: он потерял свое оружие и не должен был подбирать чужой моргенштерн. Вампиру пришлось уйти вместе с распорядителями, и Валентин остался один на один с Дамиром.
Зрители продолжали делать ставки, повсюду слышались звон золота и выкрики букмекеров.
– Не желаете заключить скромное пари, Ваше Величество? – поинтересовался Мейстер у Невина. – Поставьте немного денег на того, кто защищает ваши интересы.
– Ты забываешь, что я играю роль судьи, а значит, должен сохранять нейтралитет, – напомнил Невин, отрицательно покачав головой.
– Вы тонко подметили, Ваше Величество, – кивнул карлик. – Именно, что «играете роль». Я же предлагаю вам сделать ставку как князю, а не как судье.
– Снова ты несешь чушь! – усмехнулся Невин. – Как можно это совместить?
– О, я уверяю Ваше Величество, что множеству людей это легко удается!
– Но я не человек, – заметил Невин холодно, тоном давая шуту понять, что тот увлекся.
– Простите, повелитель, – мигом отозвался Мейстер. – Я перегнул палку.
– Самую малость.
Тем временем Валентин и Дамир столкнулись в жестокой схватке, но не успели они обменяться и десятком ударов, как лошадь Дамира, раненная в предыдущих сражениях, не выдержала и свалилась на землю – в отличие от своего всадника, она не была бессмертной. Дамир едва успел выпрыгнуть из седла. Перекувырнувшись, он встал на ноги и развернулся, ожидая противника. Валентин соскочил с коня и, вращая секиру над головой, двинулся на соперника.
Вокруг них угасали последние схватки: оставшиеся на ногах носферату заканчивали поединки и удалялись с арены, заодно подбирая тех, кто не мог идти сам. Предводителей отрядов оставили одних решать вопрос первенства в этом турнире. Теперь никто не мешал им, и все внимание зрителей было приковано только к ним.
Дамир отразил первые два удара Валентина, а третий пропустил: секира врезалась в панцирь, почти пробив его, но большого вреда не причинила. Дамир ответил рядом выпадов, из которых лишь два достигли цели, но сбить Валентина с ног ему не удалось.
Схватка пеших вампиров могла продолжаться довольно долго, поэтому Невин решил, что следует слегка изменить ход турнира. Распорядители вывели на арену двух свежих коней. Валентин и Дамир должны были сесть на них и сразиться. Когда они вскарабкались в седла и разъехались по разным концам ристалища, им дали по копью, и герольды протрубили сигнал к началу состязания.
Противники устремились навстречу друг другу и сшиблись со всею накопленной за время турнира яростью. С грохотом они слетели с лошадей, которые тоже повалились на землю. Однако Валентин не выпустил щит и обломок копья, в то время как Дамир лишился и того, и другого. Кроме того, он не смог встать: его панцирь был пробит и на землю лилась кровь. Валентин же сумел перевернуться на бок и подавал признаки жизни. Герольды объявили об окончании турнира, и в тот же миг на арену толпой устремились слуги и рабы, чтобы подобрать своих раненых Хозяев и перенести их Бальгон, где они будут дожидаться регенерации. Большинство, конечно, будет в порядке уже этой ночью, но многим придется провести в постели не один день. Валентина и Дамира унесли в числе прочих.
Теперь Невину предстояло рассудить, кто из рыцарей наиболее отличился в бою, и он был вынужден отдать победу Валентину, одолевшему восьмерых противников и повергшему на землю предводителя отряда соперников.
Рабы наскоро обмыли с доспехов и лица Валентина кровь и пыль, и распорядители повели его по арене к княжеской ложе.
– Валентин из клана Владислава! – сказал Невин. – Мы объявляем тебя победителем турнира и вручаем тебе жезл Военного Предводителя и меч твоего предшественника, доблестного Владемира из клана Майрено.
После этих слов распорядители вынесли на двух бордовых подушках, обшитых золотыми кистями, золотой, усыпанный рубинами жезл и меч Владемира, Калигорст, Дарующий Смерть. Победитель опустился на левое колено перед княжеской ложей, и Невин сошел на арену по приставленной рабами лестнице, покрытой тончайшей резьбой, инкрустированной самоцветами и устланной алым бархатом. Он взял у распорядителей жезл и вручил его Валентину, а затем передал ему Калигорст со словами:
– Служи Великому Молоху, Бальгону и роду вампиров!
– И моему повелителю! – ответив согласно традиции, Валентин низко поклонился, коснувшись лбом песка арены, а затем, высоко подняв над головой жезл и меч, продемонстрировал их зрителям, которые тотчас же разразились восторженными криками.
Хор затянул хвалебную песнь, на арену выбежали музыканты, а с трибун полетели разноцветные ленты, золотые жетоны и платки, которыми присутствовавшие награждали победителя.
На этом турнир закончился, но торжество продолжилось шествием к Бальгону, во время которого Валентина приветствовали и чествовали, осыпали жетонами и подарками.
Он ехал впереди процессии, окруженный своими единомышленниками и членами клана Владислава, везшими свои знамена, гербы и штандарты.
– Прямо душа радуется, – прогнусавил Мейстер, утирая лицо шелковым платком. – Такое событие, такое событие! Слава Молоху, дожил! Теперь и умирать не жалко, – карлик позвенел так и не израсходованным золотом.
Он ехал в открытом паланкине, который несли четыре раба. Закутанный в меховую шубу, сверкающий драгоценностями, он показался в этот момент Невину особенно забавным.
– Не расстраивайся так, – сказал он насмешливо. – Ведь твой кумир победил.
– Нет, не уговаривайте, Ваше Величество. Ибо я не в силах сдержать слез умиления.
– Но, я вижу, жетоны ты сохранить сумел.
– Исключительно по рассеянности! Так сказать, увлекшись ходом турнира, совершенно позабыл о бренном и презренном металле. – С этими словами Мейстер поспешно спрятал кошель за пазуху.
Невин поискал глазами Астерия и, заметив Хранителя в толпе приближенных, повернулся к Мелиссе со словами:
– Прости, но я вынужден ненадолго оставить тебя. Мне нужно сказать несколько слов Астерию. Уверен, Мейстер не даст тебе скучать.
– О, Ваше Величество может не беспокоиться об этом, – откликнулся шут. – Все знают, что я очаровательный кавалер.
– А главное, у тебя есть редкое качество, – заметила Мелисса.
– Как, всего одно?! И какое же?
– Умение смеяться над собой.
– Мое тело – единственный товар, который мне не жалко продавать, – ответил карлик.
Невин не слышал продолжения беседы. Он поворотил коня и подъехал к Астерию. При его приближении Хранитель почтительно поклонился.
– Как продвигаются поиски? – спросил Невин тихо.
– Плохо, Ваше Величество. Мои слуги прочесали все мало-мальски сомнительные заведения, но не нашли никаких следов Книги. Ума не приложу, куда она могла деться. – Голос у Хранителя был совершенно убитый.
– Надеюсь, ты не привлекал к поискам рабов?
– Нет, доверять можно только тем, кого контролируешь, поэтому я использовал лишь своих слуг.
– Хорошо. Но фолиант необходимо разыскать. Даже если кто-то уже воспользовался им в своих целях, для всеобщего спокойствия Книга должна быть на месте.
– Поверьте, я делаю все, что могу. В конце концов, моя должность обязывает меня к этому.
– Я рад, что ты помнишь об этом, Хранитель.
Астерий склонил голову, и Невин вернулся к Мелиссе и Мейстеру.
– Что-нибудь случилось? – спросила женщина.
Она знала о пропаже Книги и поняла, о чем муж разговаривал с Хранителем.
– К сожалению, нет.
– Отсутствие новостей порой тоже хорошие новости, – заметил Мейстер.
– Возможно, иногда, – согласился Невин.
– Но не в этот раз? – спросил карлик. – Если происходит что-нибудь тревожное, умоляю рассказать мне, возможно, я еще успею спасти свою драгоценную шкуру.
– Не беспокойся. Тебя это не коснется.
– Что ж, тем лучше. Вашему Величеству всегда удается меня успокоить.
– Я рад.
В этот момент процессия въехала в Бальгон, и вампиры разделились. Одни направились по домам, другие – в крытые галереи, третьи, и в том числе Невин с Мелиссой, – в замок Брандеген. Близился рассвет, и носферату пора было искать себе укрытие. Некоторые ложились спать, другие собирались для пиров. Но улицы быстро пустели – никто не хотел быть застигнутым солнечными лучами.
На стенах города появились патрули рабов, которым предстояло нести дневной дозор и следить за тем, чтобы сон их хозяев не потревожили.
Глава 6
Витязь сумрака
С вечера разыгралась настоящая метель. Снег облеплял стекла и стены, сыпался с покатых железных крыш подобно муке, роился вокруг освещенных окон домов.
Дьяк, закутавшийся в теплый меховой плащ с высоким медвежьим воротником, шел, слегка нагнувшись вперед, чтобы противостоять резким порывам холодного ветра, обрушивавшего на Ялгаад все новые и новые волны бурана. Позади него едва перебирали ногами четыре темные фигуры – телохранители.
Процессия направлялась в дальний конец третьего городского яруса, где у портовых доков должна была состояться долгожданная встреча, которую обещал устроить Курад, за что и получил от Дьяка в «Веселом драконе» деньги. Железному Герцогу так и не удалось воспользоваться охотничьим соколом: хитрец если с кем-то и встречался, то не на улице, а в помещении, куда птица проникнуть, естественно, не могла, так что пришлось ждать назначенного часа, чтобы узнать, как выглядит тот, с кем обещал свести Дьяка Курад.
Вокруг было темно, дома стояли мрачные, с плотно закрытыми ставнями, никто не появлялся ни на улицах, ни на площадях столицы, только во дворце короля Мирона желтыми овалами горели восемь окон. Все мешалось в бело-черной крутящейся мгле и казалось призрачным, особенно устремленные в небо шпили и башни Ялгаада, то появляющиеся, то исчезающие в водоворотах метели.
Дьяк свернул на аллею, где недавно расправился с несколькими подосланными к нему убийцами, а затем прошел по узкому грязному переулку, в котором пахло нечистотами и псиной. Телохранители следовали за ним, едва различимые сквозь метель и похожие на призраков.
Вскоре ветер подул еще сильнее, его ледяные порывы пронизывали насквозь – это означало, что набережная теперь недалеко. Дьяк уже мог различить черный занавес неба, спускавшийся до самого горизонта и сливавшийся с разбушевавшейся рекой. Через некоторое время показались высокие мачты и темные силуэты кораблей. Дьяк свернул в переулок, спасаясь от ветра, затем пересек небольшую площадь и остановился перед двухэтажным зданием с освещенными окнами, из которого доносились возбужденные хриплые голоса и время от времени слышался грубый смех.
– Ждите меня в первом зале, – велел Дьяк телохранителям, когда они догнали его. – Согрейтесь, закажите выпить, но не перебирайте. Вы можете мне понадобиться.
– Да, господин, мы не подведем вас, – ответил тот, кто был за старшего. У него был высокий лоб, глубоко посаженные серые глаза и тяжелый волевой подбородок. Звали его Северин, и он служил в чине капитана.
Дьяк толкнул рукой дверь и сразу ощутил волну горячего воздуха, вырвавшегося на улицу. Внутри сидело несколько матросов, одетых в короткие теплые бушлаты; они пили грог из оловянных кубков и громко разговаривали. У них на коленях устроились девицы в красных и пестрых юбках, преувеличенно весело смеявшиеся охрипшими низкими голосами, выслушивая остроты своих кавалеров.
Дьяк выбрал свободный столик и сел, уперев руки в колени. Хозяин, тощий лысеющий брюнет с бегающими глазами, выскользнул из-за стойки, приблизился и, почтительно склонившись, осведомился:
– Что желает господин? – Его лицо выражало одновременно радость оттого, что удалось заполучить богатого на вид клиента, и удивление по поводу его присутствия в столь низкопробном заведении.
– Ужин и грог моим друзьям, – ответил Дьяк, указывая глазами на телохранителей. – И скажи, не приходил ли Курад? Я должен с ним здесь встретиться с минуты на минуты.
– Этого имени я не слышал, но полагаю, что знаю, о ком вы говорите, – кивнул хозяин. – Человек, которого вы ищете, просил передать, что будет ждать вас в седьмой комнате, что на втором этаже. И он велел сказать, чтобы вы приходили один.
– Хорошо, – сказал Дьяк, выкладывая на стол серебряную луну. – Выполняй заказ.
Хозяин поклонился, подобрал монетку и поспешно ушел на кухню. Вскоре служка принес выпивку и доверительно сообщил, что скоро начнется «представление», так что господам имеет смысл задержаться. Не дождавшись ответа, он ушел, смущенно прижимая поднос к животу.
Через некоторое время Дьяк с легким стуком поставил на стол опустевший кубок и, приказав телохранителям оставаться в зале, направился к лестнице. Преодолев десяток скрипучих ступеней, прогибавшихся под его тяжестью, он двинулся вдоль темного коридора, вглядываясь в полустершиеся цифры, мелом выведенные на дверях.
Остановившись перед седьмым номером, Дьяк огляделся и постучал. Какое-то время ничего не происходило, а затем послышался легкий шорох и звук приближающихся шагов. Дверь приоткрылась, и Дьяк разглядел едва освещенное лицо Курада, напряженно уставившегося в полумрак. В комнате, судя по всему, горело несколько свечей, на стенах дрожали резкие тени. Курад узнал Дьяка и посторонился, приглашая его войти.
В дальнем углу номера, расположившись в глубоком кресле, сидел человек. На его лицо падала тень, и все равно оно казалось неестественно бледным. Длинные черные волосы были убраны назад, а подбородок подпирал высокий жесткий воротник. Черную куртку и такого же цвета штаны украшала причудливая серебряная шнуровка, а темно-сиреневая рубашка казалась в темноте пятном сумрака.
Дьяк, закутавшийся в теплый меховой плащ с высоким медвежьим воротником, шел, слегка нагнувшись вперед, чтобы противостоять резким порывам холодного ветра, обрушивавшего на Ялгаад все новые и новые волны бурана. Позади него едва перебирали ногами четыре темные фигуры – телохранители.
Процессия направлялась в дальний конец третьего городского яруса, где у портовых доков должна была состояться долгожданная встреча, которую обещал устроить Курад, за что и получил от Дьяка в «Веселом драконе» деньги. Железному Герцогу так и не удалось воспользоваться охотничьим соколом: хитрец если с кем-то и встречался, то не на улице, а в помещении, куда птица проникнуть, естественно, не могла, так что пришлось ждать назначенного часа, чтобы узнать, как выглядит тот, с кем обещал свести Дьяка Курад.
Вокруг было темно, дома стояли мрачные, с плотно закрытыми ставнями, никто не появлялся ни на улицах, ни на площадях столицы, только во дворце короля Мирона желтыми овалами горели восемь окон. Все мешалось в бело-черной крутящейся мгле и казалось призрачным, особенно устремленные в небо шпили и башни Ялгаада, то появляющиеся, то исчезающие в водоворотах метели.
Дьяк свернул на аллею, где недавно расправился с несколькими подосланными к нему убийцами, а затем прошел по узкому грязному переулку, в котором пахло нечистотами и псиной. Телохранители следовали за ним, едва различимые сквозь метель и похожие на призраков.
Вскоре ветер подул еще сильнее, его ледяные порывы пронизывали насквозь – это означало, что набережная теперь недалеко. Дьяк уже мог различить черный занавес неба, спускавшийся до самого горизонта и сливавшийся с разбушевавшейся рекой. Через некоторое время показались высокие мачты и темные силуэты кораблей. Дьяк свернул в переулок, спасаясь от ветра, затем пересек небольшую площадь и остановился перед двухэтажным зданием с освещенными окнами, из которого доносились возбужденные хриплые голоса и время от времени слышался грубый смех.
– Ждите меня в первом зале, – велел Дьяк телохранителям, когда они догнали его. – Согрейтесь, закажите выпить, но не перебирайте. Вы можете мне понадобиться.
– Да, господин, мы не подведем вас, – ответил тот, кто был за старшего. У него был высокий лоб, глубоко посаженные серые глаза и тяжелый волевой подбородок. Звали его Северин, и он служил в чине капитана.
Дьяк толкнул рукой дверь и сразу ощутил волну горячего воздуха, вырвавшегося на улицу. Внутри сидело несколько матросов, одетых в короткие теплые бушлаты; они пили грог из оловянных кубков и громко разговаривали. У них на коленях устроились девицы в красных и пестрых юбках, преувеличенно весело смеявшиеся охрипшими низкими голосами, выслушивая остроты своих кавалеров.
Дьяк выбрал свободный столик и сел, уперев руки в колени. Хозяин, тощий лысеющий брюнет с бегающими глазами, выскользнул из-за стойки, приблизился и, почтительно склонившись, осведомился:
– Что желает господин? – Его лицо выражало одновременно радость оттого, что удалось заполучить богатого на вид клиента, и удивление по поводу его присутствия в столь низкопробном заведении.
– Ужин и грог моим друзьям, – ответил Дьяк, указывая глазами на телохранителей. – И скажи, не приходил ли Курад? Я должен с ним здесь встретиться с минуты на минуты.
– Этого имени я не слышал, но полагаю, что знаю, о ком вы говорите, – кивнул хозяин. – Человек, которого вы ищете, просил передать, что будет ждать вас в седьмой комнате, что на втором этаже. И он велел сказать, чтобы вы приходили один.
– Хорошо, – сказал Дьяк, выкладывая на стол серебряную луну. – Выполняй заказ.
Хозяин поклонился, подобрал монетку и поспешно ушел на кухню. Вскоре служка принес выпивку и доверительно сообщил, что скоро начнется «представление», так что господам имеет смысл задержаться. Не дождавшись ответа, он ушел, смущенно прижимая поднос к животу.
Через некоторое время Дьяк с легким стуком поставил на стол опустевший кубок и, приказав телохранителям оставаться в зале, направился к лестнице. Преодолев десяток скрипучих ступеней, прогибавшихся под его тяжестью, он двинулся вдоль темного коридора, вглядываясь в полустершиеся цифры, мелом выведенные на дверях.
Остановившись перед седьмым номером, Дьяк огляделся и постучал. Какое-то время ничего не происходило, а затем послышался легкий шорох и звук приближающихся шагов. Дверь приоткрылась, и Дьяк разглядел едва освещенное лицо Курада, напряженно уставившегося в полумрак. В комнате, судя по всему, горело несколько свечей, на стенах дрожали резкие тени. Курад узнал Дьяка и посторонился, приглашая его войти.
В дальнем углу номера, расположившись в глубоком кресле, сидел человек. На его лицо падала тень, и все равно оно казалось неестественно бледным. Длинные черные волосы были убраны назад, а подбородок подпирал высокий жесткий воротник. Черную куртку и такого же цвета штаны украшала причудливая серебряная шнуровка, а темно-сиреневая рубашка казалась в темноте пятном сумрака.