Михаил Кликин. Демоны рая

   – Осторожней ты! – гаркнул Ларс.
   Яр втянул голову в плечи. Ему было очень стыдно.
   Сил у мотора хватило еще минут на пятнадцать езды. Даже Яр, никогда сам не водивший мобили, почувствовал, как падает мощность. Последние метры они просто катились под небольшой уклон. И встали, ткнувшись носом в опору эстакады, с хрустом раздавив единственную фару.
   – Ну вот, – сказал Ларс, распахивая дверь со своей стороны. – Прибыли.
   Несомненно, раньше это был парк. В нагромождениях ржавой арматуры угадывались очертания аттракционов. Торчащие из бетонных оснований балки подсказывали, где находились легкие будки, в которых продавали сладкие воздушные зерна, цветные шары, мятную вату и прочую мелочь, без которой прогулка по парку теряет половину своей прелести. Перекошенная карусель, кажется, еще могла вращаться, несмотря на истлевшее основание. Выстроившиеся урны и скамейки обозначали границы теперь едва заметных дорожек, сходящихся к чаше фонтана, в которой темнела гниющая жидкость. И будто гигантская круглая антенна возвышалось над заброшенным парком чёртово колесо, глубоко запустившее в растрескавшийся бетон свои широко расставленные ажурные ноги.
   Как давно люди оставили это место? Сколько лет прошло с того дня, как здесь гуляла последняя влюбленная пара? Сто? Двести? Наверное, больше…
   Ларс какое-то время стоял на подножке мобиля, напряженно слушая тишину, потом удовлетворенно кивнул и соскочил на землю.
   – Теперь уже рядом, – сказал он, помогая выбраться из кабины Яру. – Теперь можно и пешком.
   Он повел рукой справа налево, указывая на что-то далекое. Яр поднял голову, посмотрел, и за чертовым колесом, за бетонным забором, за устремленными в небо домами разглядел плотно составленные массивные корпуса, плавающие в тонкой матовой дымке.
   – Концерн, – выдохнул Яр.
   – Внутреннее кольцо, – подтвердил Ларс.
   Они быстро собрались: вытащили сумки, забросили их за спины, глотнули холодного энергетика из маленького термоса. Ларс в правую руку взял блестящее заостренное орудие, Яр, поколебавшись, достал из сумки здоровенный нож Гната. Он ждал, что Ларс его высмеет. Но проводник, напротив, одобрительно кивнул и сказал:
   – Хотел бы я знать, где твой Гнат раздобыл этот тесак. Таких у нас не делают, да и ручка-то, кажется, из настоящего дерева. Из музея, что ли, какого украл.
   Яр пожал плечами. Ему было глубоко безразлично, что это за нож.
   – Поглядим, нет ли тут лучшего оружия, – пробормотал Ларс, направляясь к грузовому отсеку скончавшегося вездехода.
   Дверь в округлом боку обвитого проволокой кузова была заперта, но Ларс быстро с ней управился. Первым делом он нанес по замку несколько могучих ударов подобранным бетонным обломком, а потом, используя в качестве рычага найденный здесь же металлический прут, выворотил помятую и расшатанную дверцу.
   Внутри оказалось полно разного хлама.
   – Что за помойка, – пробормотал Ларс, забравшись в кузов и вороша ногами ни на что не годный мусор. Включив фонарик, он направил свет в дальний угол и громко возликовал:
   – Ага! То, что надо!
   Яр с опаской заглянул в кузов. Ларс увидел его, махнул рукой:
   – Забирайся, поможешь.
   Вдвоем, отдуваясь и сдирая с пальцев кожу, они отогнули полупрозрачную пластину, закрывающую намертво привернутый к стене стеллаж с оружием.
   – Вот это да! – возбужденно приговаривал Ларс, снимая с креплений одну тяжелую штуковину за другой, быстро их осматривая и аккуратно складывая себе под ноги. – Это тебе не какой-то станнер, это настоящие машины для убийства. – Он чуть ли не приплясывал от восторга и возбуждения. – Ай да Хам! Ну, молодец!..
   Проводник отобрал два агрегата, отдаленно напоминающие плазменные ганы из игры “Истребитель демонов”. Посетовал:
   – Жаль, не сможем унести всё, – и протянул одно из ружей Яру. – Ты бери, бери. Как пользоваться, представляешь?
   Яр неуверенно взял увесистое ружье, ответил честно:
   – Нет.
   – Это армейский импульсный карабин “Клинч”. У него в обойме полторы тысячи стальных дробин. Стрелять умеет в трех режимах, вот переключатель. При первом положении переключателя огонь ведется очередью со скоростью, если не ошибаюсь, двести дробин в секунду. Второй режим – залповый. Канал ствола меняется, и дробины вылетают разом по двадцать-тридцать штук. Ну и третий режим – для прицельной дальней стрельбы. Одно нажатие на спусковой крючок – одна далеко летящая дробина. Чем хорош “Клинч”, так это тем, что дробь для него можно насечь самому из любого подходящего металла…
   Яр слушал торопливую лекцию, широко открыв рот. В его голове роилось так много вопросов, что он терялся, не зная, что спросить для начала.
   – Армейский? – выдавил он из себя.
   – Все вопросы потом, – отмахнулся Ларс. – В пути… Ты не смотри на меня так и не бойся. С такими штуками убивать очень легко, это тебе не ножик. Главное – не думать лишнего. Лучше вообще не думать. А то будет плохо. Очень плохо – я знаю… Выходим!
   Они повернулись к двери, и в тот же миг у противоположной стены что-то тяжело зашевелилось. Яр испуганно вскрикнул, и Ларс вмиг оттеснил его в сторону, вскинув карабин к плечу и одновременно отыскивая цель лучом фонаря.
   Из наваленного на полу мусора поднималось нечто приземистое и угловатое.
   – Стой, как стоишь! – рявкнул Ларс. Палец его уже выбрал свободный ход спускового крючка.
   Фигура нерешительно замерла. В свете фонаря красно блеснули большие круглые глаза – совсем не человеческие.
   – Ты кто? – голос Ларса дрогнул.
   Фигура чуть повернулась к нему, умудрившись сохранить при этом неестественную вывихнутую позу.
   – Я Херберт, – представился чужак, слегка присев. – Добрый день. – Голос у него был чудный: музыкальный бархатный баритон, притягательный и располагающий. – Я очень рад вас видеть. Хотите, я расскажу вам смешную историю?
   – Что за чёрт? – пробормотал Ларс, опуская оружие и делая шаг вперед.
   – Я Херберт, – повторил вывихнутый уродец. – Я верный товарищ и друг. Вы всегда можете со мной поговорить. – Он выставил на свет фонаря свое лицо: гладкое, лупоглазое и необыкновенно милое.
   Лицо сибера.
   – Я Херберт. А как зовут вас?
   – Это же тупой сибер-друг, – облегченно выдохнув, проговорил Яр.
   – Вижу, – отозвался Ларс. – Но что он здесь делает?
   – Я здесь живу, – радостно ответил Херберт. Его силиконовые губы разошлись в широкой улыбке. – Добро пожаловать в гости. Жаль, ничем не могу вас угостить. Всё разбилось. А хотите, я расскажу вам смешную историю?
   Ларс вплотную приблизился к сиберу, похлопал его по корпусу, подергал за руки. Выпуклые немигающие глаза следили за ним; сибер поворачивал голову, но сам не шевелился, продолжая выполнять команду человека.
   – Как ты себя чувствуешь? – обратился к нему Ларс.
   – Спасибо, что спросили. Я чувствую себя хорошо. Я долго отдыхал и полон сил.
   – Ты можешь идти?
   – Да. Я могу идти.
   – Значит, пойдешь с нами.
   – Зачем он нам? – возмутился Яр. Но Ларс не удостоил его ответом. Он, указывая на груду брошенного оружия, торопливо растолковывал сиберу его новые обязанности.

Глава 9

   Это была очень странная дорога. Она выходила из-под земли, из глубин черного полуобвалившегося тоннеля, похожего на глотку разлагающегося титанического чудовища. Когда-то дорогу от всего мира отгораживала высокая стена, но со временем отдельные бетонные плиты сильно накренились, а другие и вовсе упали, образовав изрядные бреши. С первого взгляда становилось ясно, что обычные мобили по этой дороге никогда не ездили: вместо ровного полотна с магнитной разметкой здесь имелись утонувшие в земле бетонные подушки и прикрепленные к ним металлические балки, сильно поеденные рыжей ржавчиной.
   Ларс ковырнул ногой прогнивший металл, сплюнул и обернулся, поджидая отставших спутников.
   Яр, цепляясь за торчащую арматуру и истрепанные кабели в крошащейся изоляции, ползком перебирался через поваленные плиты. Он тяжело дышал и шмыгал носом, глаза его заливал пот, а ободранные руки кровоточили. Следом за ним с удивительной сверхчеловеческой грацией карабкался по завалу обвешанный оружием Херберт. Сибер улыбался и что-то негромко бормотал, кажется, он подбадривал выбивающегося из сил Яра.
   Последний километр пути был похож на жестокий аттракцион: чтобы пройти лабиринт из частично разрушенных строений, им потребовалось два часа. Там было всё: и канавы, заполненные черной водой, и глубокие ямы-ловушки, и осыпающиеся, готовые обвалиться стены, и качающиеся под ногами балки. Ларс специально выбрал эту нелегкую дорогу, рассчитывая, что преследователи не сумеют её преодолеть, даже если и отважатся продолжить погоню.
   Он не представлял, насколько сильно Хам желает вернуть Херберта…
   – Передохнем, – объявил Ларс, когда спутники, одолев последнее препятствие, спрыгнули на плотную землю, густо усеянную чешуйками ржавчины.
   Яр сразу же лег, подложив под голову сумку с вещами и вытянув ноги. Херберт остался стоять, но обвисшие руки и обмякшее лицо подсказали Ларсу, что сибер, восприняв его слова буквально, перешел в режим восстановления энергии. Будить его Ларс не стал – они уже достаточно наслушались пустой болтовни. Херберт, кажется, не умел молчать. За три часа совместного путешествия он пересказал угрюмо молчащим спутникам всю свою жизнь. Они узнали, что бытьё Херберта прошло в одном из домов отцветания, где он был верным другом многих стариков. Сибер перечислял имена, рассказывал о привычках своих престарелых приятелей, напевал мелодии, давно вышедшие из моды, и шутил, сам смеясь над своими шутками. Ларсу это скоро надоело, и он ушел вперед, оставив Яра в компании чересчур болтливого сибера.
   – Я готов голыми руками выдернуть его голосовой модуль, – признался Яр присевшему рядом Ларсу. Тот ухмыльнулся:
   – Терпи. Ты перестанешь его слышать, когда устанешь по-настоящему.
   – Я уже устал.
   – У тебя есть силы раздражаться – значит, ты еще не выдохся.
   Яр пожал плечами. Повернув голову, он внимательно посмотрел в равнодушное лицо проводника и обиженно произнес:
   – Мне начинает казаться, что ты надо мной просто издеваешься.
   – Может и так, – согласился Ларс. И помедлив, добавил: – Я пытаюсь хотя бы немного тебя изменить, чтобы приготовить к другой жизни. Ты слишком самовлюблен, ты ставишь себя в центр мира. А там, куда я тебя веду, это может оказаться вредным.
   Было заметно, что Ларс говорит искренне, но согласиться с ним Яр не мог: он никогда не считал себя самолюбивым эгоистом.
   – Я уважаю других людей, – сказал он, немного подумав.
   – Я говорю не про это, – отмахнулся Ларс. – Ты не привык переступать через себя. Когда возникает какая-то проблема, ты не пробуешь разобраться с ней, а начинаешь торговаться.
   – Это неправда!
   – Ты просто не замечаешь этого за собой… Впрочем, ладно, оставим… – Ларс поднялся, отряхнул штаны. – Побудьте пока здесь, а я ненадолго отлучусь.
   – Куда? – встревожился Яр.
   – Не твое дело, – по-доброму ответил Ларс и, вынув из сумки банку энергетика и пакет чипсов, кинул их Яру на живот. – На, подкрепись пока.
   Он подошел к застывшему Херберту и осторожно, стараясь не потревожить сон сибера, снял с его шеи карабин ”Клинч” и еще какое-то орудие с коротким восьмигранным стволом.
   – Что ты имел в виду, когда сказал, что это оружие – армейское? – Яр приподнялся.
   – А какие тут могут быть толкования? – ответил Ларс. – В каждом городе есть своя армия. Об этом замалчивают, но это особо и не скрывается. Или ты не слышал?
   – Слышал, – неуверенно сказал Яр. – Но я думал, что это неправда. Как истории про живущих под землей троллей.
   – Это правда, – сказал Ларс. Он перешагнул через рельсы и быстрым шагом двинулся к стоящим в отдалении колесным вагонам, отдаленно похожим на кабины монорейла. Оружие, висящее на локте согнутой руки, тяжело болталось и бряцало. Пройдя метров двадцать, Ларс приостановился, обернулся и громко сказал:
   – И про армию – тоже правда.
   Яру показалось, что он улыбается.

* * *

   С того момента, как Ларс скрылся за прогнившими вагонами, прошло минут тридцать – и Яр начал беспокоиться. Он уже расправился с солеными чипсами и с шипучим энергетиком, сжевал сладкий батончик из своих запасов – еда несколько отвлекала от тревожных мыслей.
   Он уже не мог лежать; теперь он сидел, вытягивая шею и озираясь по сторонами. На коленях его покоился карабин. Извлеченная из сумки бутылка с остатками тоника жалась к бедру. Яр постоянно к ней прикладывался – от переживаний у него сохло горло.
   – Куда ты запропастился? – бормотал он под нос, пытаясь углядеть хоть какое-нибудь движение под днищами тесно сомкнувшихся вагонов. Было их тут никак не меньше десятка. Когда-то вагоны были выкрашены в зеленый цвет – на это указывали облетающие чешуйки полинявшей краски. Но ржавчина перекрасила металлические бока в свой грязно-рыжий цвет, а местами и вовсе проела металл насквозь.
   В одной из ржавых дыр Яру и почудилось какое-то шевеление. Он приподнялся и помахал рукой, решив, что это возвращается Ларс. Движение повторилось в соседней прорехе, потом нечто темное мелькнуло в разбитом окне – кто-то медленно брел по вагону.
   Но Ларс ли?
   Яр вовремя вспомнил о банде проволочников и, опустив руку, бросился на землю. Он распластался меж рельсов, не обращая внимания на жёсткие бетонные грани, врезающиеся в ребра. Медленно подтянул к себе карабин, перевел рычажок переключателя в третье положение, заглянул в приближающую трубку прицела. И вспомнил о торчащем посреди дороги Херберте.
   Разбудить? Приказать ему лечь?
   А если тот снова начнет болтать?
   Яр перекатился на бок, посмотрел назад. Обвешанный оружием сибер явно не вписывался в окружающий пейзаж.
   Тихонько ругнувшись, Яр вновь заглянул в прицел. Палец его сам лег на прохладный изгиб спускового крючка, плечо плотно прижалось к прикладу, и Яру невольно вспомнились слова Ларса: “с такими штуками убивать очень легко…”
   Он повел карабином, не отрываясь от прицела.
   Гнилой металл, облезающий зелеными чешуйками, разбитые окна, мутные стекла – всё это было совсем рядом.
   И живая тень, приостановившаяся в развороченных дверях вагона…
   Нет, это не Ларс…
   Яр еще крепче вжался в землю. Ржавая пыль лезла в его раздувающиеся ноздри, он задыхался, ему не хватало воздуха.
   Тень была отлично видна и без оптики.
   Это был не проволочник.
   Это вообще не человек был.
   Это был хурб.

* * *

   Путей, ведущих за город, было, наверное, множество. Но Ларс знал только четыре. Три маршрута ему показал учитель Димитр, четвертый он проложил сам. Именно по четвертому маршруту они сейчас и двигались.
   Ларс не ходил этой дорогой вот уже несколько лет. Кое-что уже забывалось, но старые, малозаметные для непосвященного человека метки не давали сбиться с пути.
   Ларс поднял голову и посмотрел на водонапорную башню с прилепившейся к боку лестницей. На самом её верху, там, где крепились стальные тросы растяжек, белел косой крест, перечеркнутый тонкой волнистой стрелкой.
   У основания башни была закладка…
   И вновь Ларс подумал о том, что пора бы ему составить подробные карты маршрутов. Вспомнил, что давно хотел отыскать помощника, надеялся даже, что нашел подходящую кандидатуру в лице Гната.
   Но Гнат погиб, не добравшись до места встречи. Вместо него пришел Яр – парнишка, вроде бы, неплохой, но пугливый и бестолковый, без стержня внутри. Удивительно, что он вообще жив остался. Еще и говорит, что зарезал нескольких хурбов. Не врет, вроде бы…
   Ларс ногами расшвырял груду мусора, под которой скрывался ведущий в коллектор люк. Приподнял тяжелую крышку, сдвинул ее в сторону – и отвернул лицо от волны теплого смрада, вырвавшегося из-под земли.
   Подождав, пока дурной воздух немного рассеется, Ларс сел на край люка и посветил вниз. Вода на дне коллектора слабо флюоресцировала и пузырилась – кажется, раньше такого эффекта здесь не наблюдалось.
   Согнувшись, Ларс подышал застоявшимся подземным воздухом. Признаков отравления он не почувствовал и, осмелев, спрыгнул в неглубокий колодец.
   Он не собирался задерживаться здесь надолго. Убедившись, что за время его отсутствия тайник никем не посещался, он обновил съестные запасы, сложил трофейное оружие в глубокую сухую нишу, где хранились законсервированные батареи, световая граната и два коммуникатора: один с приличной суммой на счету, другой с куда более ценной информацией – зашифрованной, конечно же. Черным маркером отметил на стене день и время своего визита, вывел имя своего подопечного, расписался.
   Выбравшись наружу, Ларс несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, вентилируя легкие – мало ли какая гадость могла оказаться под землей. Он посидел немного, катая по ладони цилиндрический флакончик с оранжевыми таблетками и прислушиваясь к собственным ощущениями. Решил, что никакой заразы подхватить не мог – здесь, всё же, не внешнее кольцо – и убрал лекарство в карман. Потом плотно закрыл люк и забросал, замаскировал его мусором. Подождав, пока осядет пыль, он еще раз внимательно осмотрел завал и удовлетворенно кивнул.
   Даже если поблизости окажется человек, он не заподозрит, что здесь скрывается нечто ценное.
   Ларс закинул полегчавшую сумку за плечо, повесил карабин на шею и, насвистывая привязавшуюся мелодию из репертуара Херберта, двинулся в обратный путь.

* * *

   Еще один хурб появился из черного туннеля – Яр заметил его случайно, когда в очередной раз повернулся посмотреть на торчащего посреди дороги сибера. Мгновением спустя он увидел и другую зловещую фигуру – невесть откуда взявшийся хурб под номером три стоял на плоской крыше жмущегося к бетонному забору строения.
   Яр тихонько выругался и припал щекой к земле. Он старался не смотреть в сторону обнаруженных хурбов. Ему казалось, что те могут почувствовать его взгляд. Пока же они будто и не подозревали о затаившемся на рельсах человеке.
   “Возможно, их пугает оружие, – пришла ясная мысль. – Может быть, они дожидаются своих товарищей, чтобы напасть вместе”.
   Он не выдержал, глянул быстро на хурба, что стоял в дверях вагона.
   Тот так и не двинулся. Стоял, как стоял, – безликая контрастная тень, одинаковая, с какой стороны ни посмотри. И как это только у них получается?
   Яр крепче сжал приклад карабина.
   “…такими штуками убивать очень легко…”
   “…шея – их слабое место…”
   Нет, сейчас стрелять нельзя. Тогда уж точно выдашь себя.
   Почему они не двигаются? Чего ждут?
   Куда запропастился Ларс? Что если хурбы расправились с ним?
   Сколько еще тут лежать? Может, пора уносить ноги?
   Яр прикусил губу. Рот наполнился кровью, но боли не было.
   Надо уходить! Ползком, тихо.
   Выждать несколько секунд – и уползать…
   Он медленно сосчитал до десяти. И не пошевелился. Повторил счет, дав себе твердое слово сдвинуться с места, – и остался на месте.
   Предпринимать что-либо было слишком страшно.
   Яр уткнулся лицом в пахнущую железом землю и, кажется, беззвучно заплакал. Он потерял ощущение времени, он впал в странное оцепенение. И только звук тяжелых приближающихся шагов привел его в чувство.
   Он встрепенулся, вскинулся, выставив перед собой оружие. Понял вдруг, что не переключил режим стрельбы на более подходящий, и заскреб пальцами по гладкому боку карабина.
   – Ты чего это?! – оторопело воскликнул приостановившийся Ларс. – Ошалел?!
   Яр, наверное, целую минуту тупо смотрел на возвратившегося проводника. Пальцы его скребли и скребли ложе карабина, пытаясь зацепить переключатель режимов. Потом Яр опустил глаза – флажка переключателя под пальцами не было, он находился с другой стороны.
   – Заснул, что ли? – спросил Ларс, заметив просветление в чумных глазах спутника. – Ну, напугал ты меня!
   – Хурбы… – Яр опустил ствол. – Хурбы здесь…
   Руки Ларса дернулись к висящему на груди карабину. И тут же опустились – что проку от оружия, если враг невидим?
   – Ты уверен? – спросил Ларс, опускаясь на одно колено.
   – Да. Один в тоннеле. Другой в вагоне. Третий на крыше будки. – Яр не показывал на хурбов, даже не кивал в их сторону.
   – Они стоят?
   – Да. Не шевелятся.
   – Они тебя видят?
   – Я не знаю.
   – Какое расстояние до ближайшего?
   – Сто метров или больше.
   – Давно они здесь?
   – Не знаю… Что мне делать?
   – Прежде всего, успокоиться. Не паниковать. Не показывать, что ты их видишь.
   – Я стараюсь.
   – Молодец… Теперь нам надо будет подняться. И уходить, не обращая на них внимания.
   – Я боюсь.
   – Я тоже. Но других вариантов у нас нет. Вот если они кинутся, тогда стреляй.
   – Шея их слабое место.
   – Я помню. Но я их не вижу. Так что вся надежда теперь на тебя…
   Ларс поднялся первым, протянул руку побледневшему подопечному. Шепнул:
   – Давай скорей. Через два километра начнется внутреннее кольцо, промышленная зона. Хурбы туда не заходят.
   Яр кивнул и встал.
   – Если со мной что-то случится, – быстро проговорил Ларс, – иди по знакам. – Кивком головы он указал на один из вагонов, на стене которого черной краской был намалеван неровный вытянутый треугольник.
   – Острый угол обозначает направление. Чем длиннее треугольник, тем дальше нужно идти до следующего. Это понятно?
   – Да.
   – Может, и выберешься сам, – сказал Ларс, но в голосе его особой уверенности не чувствовалось. – Эй, Херберт! – Он быстро повернулся к сиберу. – Поднимайся, нам пора выходить.
   – Я Херберт. – Силиконовые губы разошлись в привычной улыбке. – Я готов. А хотите, я расскажу вам смешную историю?
   – Заткнись! – Ларс и Яр рявкнули одновременно.
   Херберт икнул и умолк. Но ненадолго. Он выпрямился, осматриваясь, тряхнул оружием, медленно поднял правую руку, вытянул один палец из четырех имеющихся и спокойно сказал:
   – Демоны.
   Палец его указывал точно на черную фигуру, застывшую в двери вагона.
   Яр, будто зачарованный, уставился на обнаруженного хурба. Ларс выругался и повис на руке сибера, пытаясь ее опустить.
   – Демоны здесь, – повторил улыбающийся Херберт. Левой рукой он ухватил одно из болтающихся на нем оружий и легко сорвал его с ремня. – Будет бойня, – доверительно сообщил он, осторожно отстраняя сопротивляющегося Ларса и пытаясь заслонить его собой.
   Хурб шевельнулся.
   Яр поспешно отвел от него взгляд, понимая, что только что совершил чудовищную ошибку, и холодея от осознания этого. Он обернулся, посмотрел на дыру туннеля и увидел, как из глубокого мрака одна за другой выступают зловещие черные фигуры.
   А потом за бетонным забором послышались голоса.

* * *

   Борис Саппер, больше известный как Узкоглазый Бор, вымотался настолько, что даже ругаться уже не мог. Он брел в самом хвосте сильно растянувшегося отряда и угрюмо мечтал поскорей вернуться домой. По сторонам он не смотрел, с товарищами не разговаривал. Железная дубинка давно уже стала неудобной обузой – он не выкидывал ее лишь потому, что боялся гнева Хама.
   А Проволочник совсем обезумел. Ну зачем он попёрся в старинные развалины, бросив на подступах всю технику? Что ему надо от этих беглецов? Огнеметательный танк они оставили – взять бы его на буксир, оттащить домой и успокоиться на этом. Но нет, Хам не таков! Хам, видите ли, не намерен упускать обманувших его чужаков!
   Ну и как долго будет длиться это преследование?
   Хам вконец ополоумел, правду люди говорят. То демоны ему какие-то мерещились. Теперь он, бросив всё, безоглядно бросился в никому не нужную погоню. Что дальше-то будет?
   Не пора ли проволочникам перестать быть проволочниками? Новый лидер – новое название, новая жизнь…
   Борис Саппер споткнулся, выронил дубинку. Присел на каменный обломок, высморкался, вытер пальцы о штанину.
   – Не отдыхать! – рядом возник один из приспешников Хама. В руках – боевой ствол, кажется, скорострельный “Пак”, произведенный в Носибе.
   И где только Хам добывает армейское оружие? Снабдил им своих старых приятелей, а об остальных не позаботился: обходитесь, мол, как и раньше дубинами и пиками. Его бы самого заставить с такими первобытными орудиями идти в атаку! На тот же самый огнеметательный танк, к примеру…
   – Я запнулся просто, – сказал Бор, потирая ногу. – Сейчас встану.
   – Палицу подбери, – велел откормленный приспешник и отступил.
   Борис вздохнул.
   По узкой тропке мимо него брели такие же усталые и злые проволочники. Алхаз, Влад, Нино, Григ, Устам – все с дубинками и длинными ножами, пропылившиеся, пропотевшие. Большинство из них родились на окраинах, им такое существование привычно. А он не такой, он еще помнит настоящую, достойную человека жизнь.
   Борис подобрал дубинку. Буркнул под нос:
   – Как дикарь.
   – Что? – возле него приостановился Хайл – невысокий крепкий мужичок, с которым они часто пересекались на ночных дежурствах.
   – Говорю, мы тут как дикари.
   – А, – понимающе кивнул тот и убавил громкость вставных наушников, предлагая тем самым продолжить беседу.
   – Никак не могу привыкнуть, – пожаловался Бор.