– Отправляемся за «Маздой», – сказал я, прикидывая в уме маршрут.
– Все идет по плану, дорогой друг, – подмигнул мне Димка.
– Мы же, вроде бы, решили, – заволновался Минтай. – Едем ко мне домой!
– Сперва оружие!
– Но я думал…
– Индюк тоже думал. Берем «Мазду» и сразу рвем к «Тополю», в охотничий магазин.
– Нам прятаться надо, а не воевать!..
Я подождал еще немного, давая двигателю возможность прогреться, а пассажирам проговориться. Объявил для всех:
– Кто за рулем, тот и решает, – и тронул машину с места.
Уже через три минуты мы выехали из бетонного лабиринта на асфальт и покатили на северо-запад, огибая многоэтажки справа. Я ориентировался на издалека заметную водонапорную башню – она стояла на границе частного сектора, как раз там, где возле заправки «Люкс-Ойл» находилась охраняемая стоянка, принадлежащая армянину Эдику – я никогда его не видел, но Димка рассказывал про него много забавного.
– Ну чего? – спросил Димка, когда я вернулся за руль.
– Тихо там, – ответил я. – Охранник то ли сбежал, то ли спит, то ли… Ну, понимаешь.
– Сбежать не должен, – неуверенно возразил Димка. – Эдик их тут в ежовых рукавицах держит. Да и спать ему не положено.
– Поехали, наконец, ко мне, – опять заканючил Минтай. Мы сделали вид, что не слышим его.
– Что делать, придумал? – спросил Димка.
– Переберемся на ту сторону. Заведем твою «Мазду». Прицепим трос к замку и попробуем его сорвать.
– Получится?
– Не знаю. Замки здоровые. Нам бы грузовичок какой. И трос помощнее.
– У Эдика здесь «Эксплорер» обычно стоит, вон за той фурой. А ключи хранятся в будке, у охраны. Можно попробовать им ворота дернуть. Или забор проломить.
Я с сомнением оглядел бетонные плиты, выстроившиеся по периметру стоянки. С ними, пожалуй, только танк справился бы или грейдер какой-нибудь.
– Сдалась вам эта «Мазда», – пробурчал Минтай. – Целый город брошенных машин, выбирай любую.
– Вообще-то у меня там оборудования разного как раз в цену твоего ломучего «Мегана», – вскинулся Димка.
– Он не ломучий. Его «Кашкай» ударил, все же видели.
– Ага, видели. Я кулаком сильнее бы стукнул, чем тот «Кашкай».
– Хватит вам, – сказал я. – Ваши машины моей в подметки не годятся.
Сидящая за мной Катя хихикнула, Димка фыркнул, Минтай пожал плечами и опять заныл, что мы только время зря теряем, что нечего тут делать, что надо, пока есть возможность, гнать к нему домой. Робеющая Оля тихонько спросила, не получится ли все же как-нибудь проведать ее родителей: хотя бы проехать рядом, посигналить, покричать, не выходя из автомобиля. Таня тоже попыталась что-то сказать, но всхлипнула, закрылась руками и заревела.
Я очень сочувствовал девчонкам. Но выносить этот бедлам уже не мог и потому рявкнул:
– Заткнитесь все!
Удивительно: меня послушались. Наконец-то стало тихо, только Таня хлюпала носом. Я, наверное, минуты две сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь покоем, крепко вцепившись в руль, стараясь ни о чем не думать – и никто не решился меня потревожить. Потом я включил первую передачу и подогнал машину вплотную к воротам, подпер их бампером.
– На стоянку идем все вместе, – сказал я и, выдернув ключ из замка зажигания, распахнул дверь.
Нет, я не следовал «правилам поведения в фильмах ужасов», о которых упоминал Димка. Просто стоянка, окруженная сплошным бетонным забором с тремя рядами колючей проволоки поверху, с помостом и будкой охраны, вознесенными на добрых четыре метра, с баграми и топорами на пожарном щите, с воротами на цепи – она выглядела, как настоящая крепость. Вряд ли в округе имелось лучшее убежище. Надо было лишь удостовериться, что внутри периметра нет зомби.
– Демон, прикрой меня, – сказал я и пошел доставать из багажника толстый промасленный ватник и кусок брезента. Я накинул их на верхнюю балку ворот, обмотанную колючей проволокой. И когда я уже перелезал с капота своей «десятки» на закрытую территорию, мне почудился звук: будто где-то скрипнуло что-то – то ли дверные петли несмазанные, то ли пружина ржавая. Не слишком этим обеспокоившись, я спрыгнул на землю. И вдруг осознал, что забраться назад будет не так просто.
Сразу стало жутковато. А тут еще краем глаза я уловил неясное движение на высоком помосте. Я резко повернулся и увидел сутулую фигуру, вставшую за пирамидами покрышек. Мне четко представилось, что сейчас произойдет, – я будто короткое кино просмотрел: этот зомби, роняя покрышки, подходит к краю помоста, переваливается через низкие перильца и падает вниз; я долго срываю топор с пожарного стенда, потом бегу к поднимающемуся чудищу и понимаю, что ничего не успею и не смогу сделать; а из вагончика охраны выбираются другие зомби, и они, так же раскидывая покрышки, подступают к краю и валятся вниз; припаркованные автомобили начинают раскачиваться, их стекла лопаются, крошатся, и новые обращенные ползут через окна наружу – ко мне; а я тут уже один, потому что товарищи мои бегут прочь, и правильно делают…
– Вон япошка моя, – соскочив ко мне, ласково проговорил Димка и брелком показал на черную «Мазду» в агрессивном обвесе, стоящую за крохотной «Микрой».
Минтай, закусив губу, помогал перелезть через ворота Кате и свирепо на меня поглядывал. Оля и Таня жались к «десятке», ждали своей очереди – чувствовалось, что им неуютно оставаться вдвоем на открытом месте. И никто не замечал зловещую фигуру на помосте.
Я, что-то крикнув товарищам, бросился к пожарному щиту, схватился за топор. Предвидения мои начали оправдываться: длинное топорище оказалось намертво примотано проволокой к выкрашенным в красное доскам; я вцепился в багор – та же история!
Я выругался, пугаясь до помрачения.
Димка, как ни в чем не бывало, шел к своей машине. Катя обкусывала сломанный ноготь. Минтай, дрыгая ногами, висел на воротах. Таня лезла на капот «десятки».
– Оставь инвентарь! – услышал я окрик.
Багор начал поддаваться. Я тянул его, и дергал, и крутил. Ругал себя, что полез на стоянку безоружным.
– Оставь инвентарь, говорю!
Я все же выворотил багор, повернулся с ним, чувствуя, что время упущено. Увидел подобравшегося Димку с «Осой» в руке и Минтая, поднимающего с земли камень, заметил, что Оля передает Тане через ворота туристический топорик, – наконец-то они обнаружили опасность!
Но стоящий наверху зомби не спешил атаковать. Он подошел к самому краю помоста. Он тянулся к нам, но не падал. И теперь я мог разглядеть его лицо – вполне обычное, не страшное, можно сказать, человеческое.
– Зачем ломаешь инвентарь?!
Я увидел, что существо открывает рот, но не сразу понял, что оно разговаривает и обращается ко мне, – у меня смещение какое-то в мозгу произошло, я очевидные вещи связать не мог.
– Не для тебя он тут повешен, – сипло заявил «зомби» и, багровея лицом, закашлялся долго и натужно, с хрипами, с клекотом – так кашлял мой отец, умиравший от рака.
Мы сидели в тесном и теплом вагончике, пили обжигающий сладкий чай с печеньем и слушали неспешные речи Карпа. Наконец-то мы могли расслабиться. Здесь – на чужой территории, окруженной двухметровым забором, в избушке, поднятой на четырехметровую высоту, – мы чувствовали себя в безопасности. В крохотном прокуренном помещении нам было комфортнее, чем в огромной Димкиной квартире – наверное, потому, что на переносной газовой плите уже во второй раз закипал чайник, а в спальном углу за перегородкой светилась питаемая автомобильным аккумулятором лампочка, и тихонько мурлыкал древний кассетный магнитофон «Романтика», а под столом бродил и терся о наши ноги пушистый черный кот Мурзик. В металлическом шкафчике желтели стопки лапши быстрого приготовления, блестели банки тушенки и консервированных сосисок. На окне висела вобла, за оконной рамой остужалось пиво. В холодном тамбуре стояли канистры с водой, запасной газовый баллон и четыре заряженных аккумулятора. Имелись здесь даже небольшой телевизор и приставка «Денди» с дюжиной картриджей, среди которых были «танчики» и какая-то «Нация зомби» – это хозяйство вполне можно было подключить через китайский инвертор, валяющийся на полу.
Я видел, с каким интересом осматривается здесь Димка, и догадывался, что он думает о том же, что и я: на этой стоянке можно задержаться.
Карп с хлюпаньем тянул чай из эмалированной кружки и неспешно рассказывал о том, как охромел. Почувствовав наконец, что мы его почти не слушаем, он замолчал.
– А вы не пробовали судиться с фабрикой? – участливо спросила Оля.
Карп покачал головой:
– Это теперь неважно… Вы скажите лучше, что там в городе. – Он рукавом вытер со лба испарину, слабо махнул рукой:
– А впрочем нет, не надо… Не хочу знать… Посмотрите лучше, какую трость подарил мне Эдик. У меня же завтра день рождения, я разве не говорил вам? Юбилей!
– Город словно вымер, – сказал Димка. – Некоторые люди превратились в чудовищ. Вам известно, что произошло?
– Некоторые? – Карп опять заулыбался. – Люди всегда были чудовищами… Нет-нет, не хочу об этом. – Он замахал руками. – Лучше давайте я поделюсь секретом засолки огурчиков. Хитрость в том, чтобы добавить горчицу и…
– Они нападали на нас, – резко продолжил Димка. – Мы едва не погибли. Что вам обо всем этом известно?
Карп опять замолчал. Отвернулся, в окно глядя, хмурясь, губы рукавом вытирая. Буркнул:
– Я знаю то же, что и вы… То, что говорили по телевизору.
– Мы не включали телевизор последние несколько дней, – сказал я. – Мы не понимаем, что происходит. Расскажите нам… Пожалуйста…
Карп не отвечал очень долго. А мы смотрели на него и ждали, понимая, что, кроме этого человека, возможно, никто никогда ничего нам не объяснит, не подскажет. Нам нужна была информация – больше, чем любое оружие.
– То, что говорили по телевизору, – это все неправда, все ложь, – наконец заговорил Карп и покосился на нас, будто ожидая какой-то реакции.
Мы не шевелились, молчали.
– Это демоны… – увереннее продолжил Карп и вновь оглядел нас – не смеемся ли мы над ним, не перемигиваемся ли, не крутим ли пальцами у висков. – Демоны пришли за нами и овладели теми, кто был слаб душой и грешен. Теперь легионы пожрут одиноких праведников. И не будет никакой обещанной великой битвы. Потому что битва давно уже была: мы ее проиграли и не заметили этого.
Карп перекрестился дрожащей рукой – но сделал это неправильно: сперва левое плечо тронул щепотью, потом правое; вряд ли он был католик.
– По-твоему выходит, что те, кто не обратился – праведники? – тихо сказал Димка. – То есть мы здесь – безгрешные, что ли? – Он хмыкнул.
– Нет-нет-нет! – хмурясь, замотал головой Карп. – Среди нас нет праведных. Мы праведных будем есть, грызть их будем, потрошить и выть по-звериному. Мы – Легион. Мы – проклятые.
Сидящий на скрипучей койке Димка заерзал, будто ему мешало что-то; чуть приподнявшись, он поправил одежду. Все посмотрели в его сторону, но один я догадался, в чем дело, – Димка открыл кобуру «Осы».
– Я понял, – заявил он, нехорошо усмехаясь. – Сейчас ты оскалишься и прыгнешь на потолок.
– Вы не верите, – пожал плечами Карп, отворачиваясь. – Я надеялся, что вы поймете или хотя бы задумаетесь. Но ваша икона – телевизор. Только она больше не работает. Все кончилось. И уже все не имеет значения.
– Так что говорили по телевизору? – спросил я. – Это вирус? Эпидемия, да?
– Мне нужно идти, – сказал Карп, поднимаясь. – Я должен… Я чувствую это…
– Что именно? – насторожился Димка. – Куда идти?
– Обойти надо… Посмотреть… – Карп медленно продвигался к двери, опираясь на трость. – Проверить все… Тут же чужие машины. А я за них отвечаю. Мне перед Эдиком неудобно будет, если что-то случится.
– А что, Эдик придет? – спросил Димка.
Карп остановился перед дверью тамбура, убавил огонь под стоящим на конфорке кирпичом. Медленно повернулся к нам, покачал головой.
– Нет. Не придет.
Он перешагнул порог – черный кот тут же метнулся вслед за хозяином.
– Он уже приходил, – тихо сказал Карп и прикрыл за собой дверь.
И тогда Минтай решил рискнуть. Сперва он оценил обстановку внизу на улице. Затем выглянул из квартиры на лестницу, убедился, что зомби из подъезда ушли, и сбежал на четыре этажа вниз, оставив Катю сторожить дверь. Вернувшись, он вооружился тяжелой вешалкой. И, велев Кате не отставать, понесся вниз, рассчитывая, что все обращенные заняты сейчас нами.
Он ошибся, но не сильно: один тщедушный зомби все же попался им на пути. Минтай сбил его ударом вешалки, прижал к ступенькам, давая Кате возможность проскользнуть. Выход был совсем уже рядом. Минтай, чувствуя, что зомби вот-вот вывернется, бросил вешалку, перевалился через перила и, догоняя Катю, выскочил из темного подъезда на улицу. Им некогда было размышлять, куда бежать, где прятаться. Да и выбора особого у них не было. Они, не сговариваясь, бросились в сторону, где, как им казалось, отсутствовали зомби – прочь от осажденного «Мегана» и от чудовищ, раздирающих труп несчастного Сереги. Минтай честно признавался, что в тот момент он и не помышлял спасать нас. Он о своей-то шкуре не знал, как позаботиться: залезть в чью-нибудь квартирку на первом этаже? – но там можно наткнуться на зомби; попытаться завести какую-то из припаркованных машин? – но, если сработает сигнализация, их тут же обнаружат; со всех ног мчаться дальше? – а что там ждет за углом, за поворотом, за домом?..
– Все идет по плану, дорогой друг, – подмигнул мне Димка.
– Мы же, вроде бы, решили, – заволновался Минтай. – Едем ко мне домой!
– Сперва оружие!
– Но я думал…
– Индюк тоже думал. Берем «Мазду» и сразу рвем к «Тополю», в охотничий магазин.
– Нам прятаться надо, а не воевать!..
Я подождал еще немного, давая двигателю возможность прогреться, а пассажирам проговориться. Объявил для всех:
– Кто за рулем, тот и решает, – и тронул машину с места.
Уже через три минуты мы выехали из бетонного лабиринта на асфальт и покатили на северо-запад, огибая многоэтажки справа. Я ориентировался на издалека заметную водонапорную башню – она стояла на границе частного сектора, как раз там, где возле заправки «Люкс-Ойл» находилась охраняемая стоянка, принадлежащая армянину Эдику – я никогда его не видел, но Димка рассказывал про него много забавного.
* * *
Основательные ворота стоянки, сваренные из стальных труб, железных листов и проволочной сетки, оказались запертыми. Я подергал тяжелую цепь, замкнутую двумя навесными замками, и, повернувшись к машине, беспомощно развел руки – без ключей, кувалды или «болгарки» въезд не открыть. В принципе, можно было попробовать дернуть цепь машиной, – но только, чур, не моей.– Ну чего? – спросил Димка, когда я вернулся за руль.
– Тихо там, – ответил я. – Охранник то ли сбежал, то ли спит, то ли… Ну, понимаешь.
– Сбежать не должен, – неуверенно возразил Димка. – Эдик их тут в ежовых рукавицах держит. Да и спать ему не положено.
– Поехали, наконец, ко мне, – опять заканючил Минтай. Мы сделали вид, что не слышим его.
– Что делать, придумал? – спросил Димка.
– Переберемся на ту сторону. Заведем твою «Мазду». Прицепим трос к замку и попробуем его сорвать.
– Получится?
– Не знаю. Замки здоровые. Нам бы грузовичок какой. И трос помощнее.
– У Эдика здесь «Эксплорер» обычно стоит, вон за той фурой. А ключи хранятся в будке, у охраны. Можно попробовать им ворота дернуть. Или забор проломить.
Я с сомнением оглядел бетонные плиты, выстроившиеся по периметру стоянки. С ними, пожалуй, только танк справился бы или грейдер какой-нибудь.
– Сдалась вам эта «Мазда», – пробурчал Минтай. – Целый город брошенных машин, выбирай любую.
– Вообще-то у меня там оборудования разного как раз в цену твоего ломучего «Мегана», – вскинулся Димка.
– Он не ломучий. Его «Кашкай» ударил, все же видели.
– Ага, видели. Я кулаком сильнее бы стукнул, чем тот «Кашкай».
– Хватит вам, – сказал я. – Ваши машины моей в подметки не годятся.
Сидящая за мной Катя хихикнула, Димка фыркнул, Минтай пожал плечами и опять заныл, что мы только время зря теряем, что нечего тут делать, что надо, пока есть возможность, гнать к нему домой. Робеющая Оля тихонько спросила, не получится ли все же как-нибудь проведать ее родителей: хотя бы проехать рядом, посигналить, покричать, не выходя из автомобиля. Таня тоже попыталась что-то сказать, но всхлипнула, закрылась руками и заревела.
Я очень сочувствовал девчонкам. Но выносить этот бедлам уже не мог и потому рявкнул:
– Заткнитесь все!
Удивительно: меня послушались. Наконец-то стало тихо, только Таня хлюпала носом. Я, наверное, минуты две сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь покоем, крепко вцепившись в руль, стараясь ни о чем не думать – и никто не решился меня потревожить. Потом я включил первую передачу и подогнал машину вплотную к воротам, подпер их бампером.
– На стоянку идем все вместе, – сказал я и, выдернув ключ из замка зажигания, распахнул дверь.
Нет, я не следовал «правилам поведения в фильмах ужасов», о которых упоминал Димка. Просто стоянка, окруженная сплошным бетонным забором с тремя рядами колючей проволоки поверху, с помостом и будкой охраны, вознесенными на добрых четыре метра, с баграми и топорами на пожарном щите, с воротами на цепи – она выглядела, как настоящая крепость. Вряд ли в округе имелось лучшее убежище. Надо было лишь удостовериться, что внутри периметра нет зомби.
– Демон, прикрой меня, – сказал я и пошел доставать из багажника толстый промасленный ватник и кусок брезента. Я накинул их на верхнюю балку ворот, обмотанную колючей проволокой. И когда я уже перелезал с капота своей «десятки» на закрытую территорию, мне почудился звук: будто где-то скрипнуло что-то – то ли дверные петли несмазанные, то ли пружина ржавая. Не слишком этим обеспокоившись, я спрыгнул на землю. И вдруг осознал, что забраться назад будет не так просто.
Сразу стало жутковато. А тут еще краем глаза я уловил неясное движение на высоком помосте. Я резко повернулся и увидел сутулую фигуру, вставшую за пирамидами покрышек. Мне четко представилось, что сейчас произойдет, – я будто короткое кино просмотрел: этот зомби, роняя покрышки, подходит к краю помоста, переваливается через низкие перильца и падает вниз; я долго срываю топор с пожарного стенда, потом бегу к поднимающемуся чудищу и понимаю, что ничего не успею и не смогу сделать; а из вагончика охраны выбираются другие зомби, и они, так же раскидывая покрышки, подступают к краю и валятся вниз; припаркованные автомобили начинают раскачиваться, их стекла лопаются, крошатся, и новые обращенные ползут через окна наружу – ко мне; а я тут уже один, потому что товарищи мои бегут прочь, и правильно делают…
– Вон япошка моя, – соскочив ко мне, ласково проговорил Димка и брелком показал на черную «Мазду» в агрессивном обвесе, стоящую за крохотной «Микрой».
Минтай, закусив губу, помогал перелезть через ворота Кате и свирепо на меня поглядывал. Оля и Таня жались к «десятке», ждали своей очереди – чувствовалось, что им неуютно оставаться вдвоем на открытом месте. И никто не замечал зловещую фигуру на помосте.
Я, что-то крикнув товарищам, бросился к пожарному щиту, схватился за топор. Предвидения мои начали оправдываться: длинное топорище оказалось намертво примотано проволокой к выкрашенным в красное доскам; я вцепился в багор – та же история!
Я выругался, пугаясь до помрачения.
Димка, как ни в чем не бывало, шел к своей машине. Катя обкусывала сломанный ноготь. Минтай, дрыгая ногами, висел на воротах. Таня лезла на капот «десятки».
– Оставь инвентарь! – услышал я окрик.
Багор начал поддаваться. Я тянул его, и дергал, и крутил. Ругал себя, что полез на стоянку безоружным.
– Оставь инвентарь, говорю!
Я все же выворотил багор, повернулся с ним, чувствуя, что время упущено. Увидел подобравшегося Димку с «Осой» в руке и Минтая, поднимающего с земли камень, заметил, что Оля передает Тане через ворота туристический топорик, – наконец-то они обнаружили опасность!
Но стоящий наверху зомби не спешил атаковать. Он подошел к самому краю помоста. Он тянулся к нам, но не падал. И теперь я мог разглядеть его лицо – вполне обычное, не страшное, можно сказать, человеческое.
– Зачем ломаешь инвентарь?!
Я увидел, что существо открывает рот, но не сразу понял, что оно разговаривает и обращается ко мне, – у меня смещение какое-то в мозгу произошло, я очевидные вещи связать не мог.
– Не для тебя он тут повешен, – сипло заявил «зомби» и, багровея лицом, закашлялся долго и натужно, с хрипами, с клекотом – так кашлял мой отец, умиравший от рака.
* * *
Охранника звали Карпом. Это рыбье имя хорошо мне запомнилось – любое другое я, наверное, давно бы забыл. Он и лицом был на карпа похож: круглые глаза навыкате, толстые губы, усики. Столько лет с той встречи прошло, а я так хорошо его помню, что готов портрет нарисовать…Мы сидели в тесном и теплом вагончике, пили обжигающий сладкий чай с печеньем и слушали неспешные речи Карпа. Наконец-то мы могли расслабиться. Здесь – на чужой территории, окруженной двухметровым забором, в избушке, поднятой на четырехметровую высоту, – мы чувствовали себя в безопасности. В крохотном прокуренном помещении нам было комфортнее, чем в огромной Димкиной квартире – наверное, потому, что на переносной газовой плите уже во второй раз закипал чайник, а в спальном углу за перегородкой светилась питаемая автомобильным аккумулятором лампочка, и тихонько мурлыкал древний кассетный магнитофон «Романтика», а под столом бродил и терся о наши ноги пушистый черный кот Мурзик. В металлическом шкафчике желтели стопки лапши быстрого приготовления, блестели банки тушенки и консервированных сосисок. На окне висела вобла, за оконной рамой остужалось пиво. В холодном тамбуре стояли канистры с водой, запасной газовый баллон и четыре заряженных аккумулятора. Имелись здесь даже небольшой телевизор и приставка «Денди» с дюжиной картриджей, среди которых были «танчики» и какая-то «Нация зомби» – это хозяйство вполне можно было подключить через китайский инвертор, валяющийся на полу.
Я видел, с каким интересом осматривается здесь Димка, и догадывался, что он думает о том же, что и я: на этой стоянке можно задержаться.
Карп с хлюпаньем тянул чай из эмалированной кружки и неспешно рассказывал о том, как охромел. Почувствовав наконец, что мы его почти не слушаем, он замолчал.
– А вы не пробовали судиться с фабрикой? – участливо спросила Оля.
Карп покачал головой:
– Это теперь неважно… Вы скажите лучше, что там в городе. – Он рукавом вытер со лба испарину, слабо махнул рукой:
– А впрочем нет, не надо… Не хочу знать… Посмотрите лучше, какую трость подарил мне Эдик. У меня же завтра день рождения, я разве не говорил вам? Юбилей!
– Город словно вымер, – сказал Димка. – Некоторые люди превратились в чудовищ. Вам известно, что произошло?
– Некоторые? – Карп опять заулыбался. – Люди всегда были чудовищами… Нет-нет, не хочу об этом. – Он замахал руками. – Лучше давайте я поделюсь секретом засолки огурчиков. Хитрость в том, чтобы добавить горчицу и…
– Они нападали на нас, – резко продолжил Димка. – Мы едва не погибли. Что вам обо всем этом известно?
Карп опять замолчал. Отвернулся, в окно глядя, хмурясь, губы рукавом вытирая. Буркнул:
– Я знаю то же, что и вы… То, что говорили по телевизору.
– Мы не включали телевизор последние несколько дней, – сказал я. – Мы не понимаем, что происходит. Расскажите нам… Пожалуйста…
Карп не отвечал очень долго. А мы смотрели на него и ждали, понимая, что, кроме этого человека, возможно, никто никогда ничего нам не объяснит, не подскажет. Нам нужна была информация – больше, чем любое оружие.
– То, что говорили по телевизору, – это все неправда, все ложь, – наконец заговорил Карп и покосился на нас, будто ожидая какой-то реакции.
Мы не шевелились, молчали.
– Это демоны… – увереннее продолжил Карп и вновь оглядел нас – не смеемся ли мы над ним, не перемигиваемся ли, не крутим ли пальцами у висков. – Демоны пришли за нами и овладели теми, кто был слаб душой и грешен. Теперь легионы пожрут одиноких праведников. И не будет никакой обещанной великой битвы. Потому что битва давно уже была: мы ее проиграли и не заметили этого.
Карп перекрестился дрожащей рукой – но сделал это неправильно: сперва левое плечо тронул щепотью, потом правое; вряд ли он был католик.
– По-твоему выходит, что те, кто не обратился – праведники? – тихо сказал Димка. – То есть мы здесь – безгрешные, что ли? – Он хмыкнул.
– Нет-нет-нет! – хмурясь, замотал головой Карп. – Среди нас нет праведных. Мы праведных будем есть, грызть их будем, потрошить и выть по-звериному. Мы – Легион. Мы – проклятые.
Сидящий на скрипучей койке Димка заерзал, будто ему мешало что-то; чуть приподнявшись, он поправил одежду. Все посмотрели в его сторону, но один я догадался, в чем дело, – Димка открыл кобуру «Осы».
– Я понял, – заявил он, нехорошо усмехаясь. – Сейчас ты оскалишься и прыгнешь на потолок.
– Вы не верите, – пожал плечами Карп, отворачиваясь. – Я надеялся, что вы поймете или хотя бы задумаетесь. Но ваша икона – телевизор. Только она больше не работает. Все кончилось. И уже все не имеет значения.
– Так что говорили по телевизору? – спросил я. – Это вирус? Эпидемия, да?
– Мне нужно идти, – сказал Карп, поднимаясь. – Я должен… Я чувствую это…
– Что именно? – насторожился Димка. – Куда идти?
– Обойти надо… Посмотреть… – Карп медленно продвигался к двери, опираясь на трость. – Проверить все… Тут же чужие машины. А я за них отвечаю. Мне перед Эдиком неудобно будет, если что-то случится.
– А что, Эдик придет? – спросил Димка.
Карп остановился перед дверью тамбура, убавил огонь под стоящим на конфорке кирпичом. Медленно повернулся к нам, покачал головой.
– Нет. Не придет.
Он перешагнул порог – черный кот тут же метнулся вслед за хозяином.
– Он уже приходил, – тихо сказал Карп и прикрыл за собой дверь.
* * *
Пока странный сторож, напоминающий рыбу, хромал по своим владениям, мы наконец-то смогли выяснить, какое счастливое стечение обстоятельств переместило Минтая и Катю из осажденной чудовищами кухни в стоящий восемью этажами ниже «Логан». Как я и предполагал, причиной стали зомби – они все же сумели разломать забаррикадированную дверь, и влюбленной парочке пришлось спешно покидать кухню. Лезть по веревке они не решились, помня мои на ней корчи. К тому же окно внизу находилось ближе, чем окно в стороне, так что Минтай с Катей решили спускаться по той штуковине, которую я самонадеянно именовал лестницей. С ее помощью они ухитрились сползти до шестого этажа, но двигаться этим способом дальше Катя уже не могла. Вполне возможно, что они так и остались бы в чужой незнакомой квартире и беспомощно следили бы с высоты, как почуявшие кровь зомби по кускам выдирают нас из «Мегана» через разбитые окна. Но на кухне, оформленной в стиле хай-тек, обнаружились хозяева: три кокона прилепились к обеденному столу с никелированной фруктовницей, похожей на спутниковую антенну.И тогда Минтай решил рискнуть. Сперва он оценил обстановку внизу на улице. Затем выглянул из квартиры на лестницу, убедился, что зомби из подъезда ушли, и сбежал на четыре этажа вниз, оставив Катю сторожить дверь. Вернувшись, он вооружился тяжелой вешалкой. И, велев Кате не отставать, понесся вниз, рассчитывая, что все обращенные заняты сейчас нами.
Он ошибся, но не сильно: один тщедушный зомби все же попался им на пути. Минтай сбил его ударом вешалки, прижал к ступенькам, давая Кате возможность проскользнуть. Выход был совсем уже рядом. Минтай, чувствуя, что зомби вот-вот вывернется, бросил вешалку, перевалился через перила и, догоняя Катю, выскочил из темного подъезда на улицу. Им некогда было размышлять, куда бежать, где прятаться. Да и выбора особого у них не было. Они, не сговариваясь, бросились в сторону, где, как им казалось, отсутствовали зомби – прочь от осажденного «Мегана» и от чудовищ, раздирающих труп несчастного Сереги. Минтай честно признавался, что в тот момент он и не помышлял спасать нас. Он о своей-то шкуре не знал, как позаботиться: залезть в чью-нибудь квартирку на первом этаже? – но там можно наткнуться на зомби; попытаться завести какую-то из припаркованных машин? – но, если сработает сигнализация, их тут же обнаружат; со всех ног мчаться дальше? – а что там ждет за углом, за поворотом, за домом?..
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента