– Ой, даже и не знаю, – покачал я головой. – А можно я посоветуюсь с мамой?
– Нельзя. Но могу дать время на раздумье, если у тебя были другие планы.
– Конечно, были, – в сердцах проговорил я. – Конечно, были нормальные, человеческие планы: вернуться домой, отдохнуть, напиться, потратить заработанные деньги на разные милые удовольствия. Разве это неестественно?
– Неестественно быть таким глупым мальчиком, Грач, – с укором проговорил собеседник. – Какие деньги, какие удовольствия? Ты попал в скверную историю, и дома тебя ждет ордер на арест. На что ты надеешься со своей-то героической биографией, а?
– Мне есть на что надеяться, – уверенно проговорил я. – Бороться с неприятностями – часть моей работы, и до сих пор я с нею справлялся… почти успешно.
– Оптимист… – с сочувствием вздохнул незнакомец. – Как можно быть таким легкомысленным? Твоя довольная рожа на всех экранах наблюдения была крупным планом. Кстати, где ты такой галстук взял – поймал в бассейне с химическими отходами? И дружок твой показания дал в первый же день. Искренне раскаялся, активно сотрудничал со следствием – ему даже обвинение не стали предъявлять. Просто предложили работать на какой-то далекой колонии, с чем он радостно согласился.
Я при этих словах скис, и собеседник это заметил.
– А грехи тебе, Грач, припишут серьезные. Это не тушенку из-под налогов уводить. Один только особый дивизион на тебя такой зуб имеет! И на что ты надеешься потратить свои жалкие деньги? На какие удовольствия – на адвокатов?
– Ладно, хватит, – отрезал я. – Если вы меня знаете, то отлично понимаете, что я – деловой человек. Так что давайте скорее к делу. Для начала, как тебя называть, дорогой партнер, и чью сторону ты представляешь?
– Для друзей я – Бинго, устраивает?
– По первому пункту договорились. Дальше.
– Я действую от имени некоего влиятельного и состоятельного лица, имя которого пока не назову. Однако скажу, что это лицо участвовало в финансировании той самой экспедиции.
– А-а, – ухмыльнулся я. – Наверно, какая-то военная вдова…
– Какая вдова? – удивился Бинго.
– Ну, мне так объяснили. Что экспедицию финансируют военные вдовы.
Бинго искренне расхохотался.
– Ну, будем называть это лицо Вдовой. Хочу также сказать, что ты уже на него работал.
– Я много на кого работал.
– Постарайся припомнить: года три назад ты исполнял заказ по сопровождению каких-то газовых контейнеров на небольшую колонию…
– Гарсия, – сразу вспомнил я. – Благотворительная программа «Обогреем жертв войны». Незабываемая история…
В самом деле, забыть такое невозможно. Это был как раз тот редкий случай, когда мне пришлось лететь вместе с грузом. Полет был недолгим – меньше двух недель. Но за эти недели случилось такое, что у меня еще долго кровь стыла по ночам.
Я, конечно, понимал, что в контейнерах вовсе не альтернативное топливо, как мы всех пытались убедить. И я даже толком не знал, что там, – мне и не надо было это знать. Но на десятый день полета контейнеры дали течь.
Я вдруг обнаружил, что практически все члены команды невменяемы. Капитан забился в какой-то служебный отсек, сидел там один, совершенно голый, и пускал слюни, как младенец. В столовой кок и дежурный отрубали себе пальцы и кидали их в кухонную машину. В рубке все три пилота задались целью уничтожить все экраны, дисплеи и индикаторы, все, что горит и светится. Они заперлись там, и несколько часов я слышал звон и грохот.
Нам удалось выкрутиться. Не считая меня, двое членов экипажа сохранили остатки разума. Первым делом мы остановили сумасшедших пилотов, поскольку те целенаправленно ломали корабль. Затем вышвырнули в открытый космос все эти чертовы контейнеры, а еще полностью обновили воздух на борту. Наконец, рассадили самых буйных по отдельным каютам и сумели вызвать помощь.
Скандал не разгорелся, поскольку нас подобрал корабль, принадлежащий тому же заказчику. Все, замяли. А мне очень недурно заплатили сверх оговоренного. Во-первых, за перенесенные волнения, во-вторых, за молчание и, в-третьих, за геройское поведение.
В общем, я остался доволен. А когда перестали сниться кошмары, вообще стал вспоминать тот рейс как опасное, но увлекательное приключение.
– Стоп-стоп-стоп, – я хлопнул себя по коленке. – Я понял, кто у нас Вдова. Не иначе, сам господин Марциони, великий и ужасный губернатор Гарсии?
– Ну, какой же он ужасный? Хотя в некоторых вопросах великий. Однако приятно, что ты так проворно соображаешь. Так что ты там говорил про военных вдов?
Я в общих словах пересказал ему версию, которую мне в злопамятном ресторане выдал капитан Дэба. Бинго от души посмеялся, особенно он веселился, когда я цитировал такие слова, как «мемориально-историческое значение», «последний долг павшим» и так далее.
– Ты уже понял, что господин Марциони предлагает тебе новую работу? – спросил он наконец.
– Все к этому и идет, – кивнул я. – Только воротит меня что-то от таких заработков. Ты бы, дружище, повалялся на голом астероиде без кислорода и питания, тогда понял бы меня.
– Ну, это досадная случайность, не более того. На этот раз работа будет интеллигентная. Марциони тебя помнит. И твои способности пролезать без смазки в любое отверстие он оценил сполна. Сейчас он крайне нуждается в таком хитром проныре, как ты.
– Польщен, – вздохнул я.
– Вычислить твое появление на Мельбурне не составило труда. Организовать твою эвакуацию, в принципе, тоже, хотя и стоило денег. Так что вопрос о тебе давно решен.
– Вдвойне польщен. Я понимаю, моего согласия вроде как и не требуется, но, может быть, донесете до меня суть вопроса? А то как-то не с руки говорить ни о чем.
– Будет тебе суть. Ты уже понял, что трогательная история про военных вдов – сказочка для маленьких доверчивых карапузов?
– Можно было и не спрашивать.
– Хорошо. Истинная цель экспедиции, если ты еще не понял, – научные изыскания.
– Что-о-о?!! – У меня отвисла челюсть. – Эти гамадрилы с пулеметами – ученые?!
– Успокойся. Они не ученые, они наемный персонал, который выполняет заказ ученых. Еще один союз грубой силы и тонкого интеллекта, эффективная схема достижения любой цели. Ученые исследуют очередной объект, военные их прикрывают, а господин Марциони им платит, но он хотел бы точно знать, на что идут его деньги. Яйцеголовые обладают редкой способностью покрывать свои планы и действия туманом из наукообразной каши. Твоя миссия – эту кашу отфильтровывать и подавать очищенную от примесей информацию. Что скажешь?
– Бред полнейший. При чем тут я? Здесь нужен научный эксперт с пятью дипломами и большой головой.
– Не горячись. Сначала от тебя много не потребуют. Походи там, осмотрись, прочувствуй настроение… Конечно, заведи побольше друзей. Наверняка среди них окажется как раз такой эксперт…
– Вот оно что, – раздосадованно вздохнул я. – Вам нужен резидент.
– Ну, я бы не бросался такими словами. Мы же с тобой не шпионы какие-то, да? Мы бизнесмены, мы оперируем аналитическими данными, которые получаем из различных источников. Кто лучше тебя, Грач, в подобной ситуации подберет нам небольшой штат компетентных и в то же время общительных людей? Это вполне привычное для тебя дело – давать людям немного подзаработать, согласись.
– Привычное, – неохотно согласился я.
– Суть исследований мы откроем тебе чуть позже, у нас еще полно времени. Но учти, после этого обратной дороги нет.
– Да ее и сейчас нет, – негромко заметил я. Потом спросил: – А собственно, чего вы со мной так возитесь? За что такая честь? Своих соглядатаев мало, что ли?
Бинго грустно улыбнулся.
– Видишь ли, Грач, господин Марциони был очень недоволен, когда узнал о вашей неудаче. Я имею в виду происшествие на нуль-портале. Не удивляйся, он знает все. Очень неосмотрительно со стороны капитана Дэбы было открывать тебе пункт назначения.
– А как же иначе? – удивился я. – Как я проведу судно, если не знаю, куда?
– Впрочем, тебе хорошо заплатили, да и репутация твоя отнюдь не плоха – в определенном смысле, конечно. Можно было бы довериться. Но, Грач, ставки в нашей игре столь высоки, что жизни людские стремительно падают в цене.
– Ого, – тихо изрек я.
– Ага… И все же отправлять тебя в небытие было бы просто расточительно. Гораздо выгоднее поставить в строй. И клянусь, если дело будет сделано, ты вернешься домой с чистой совестью и образцовой биографией. Кроме того, ты навсегда забудешь, что такое пресмыкаться перед зажравшимися таможенниками и пограничниками. Это они будут перед тобой ползать и клевать с твоих рук.
– Они и так клюют, – усмехнулся я. – Меня вот еще волнует: не попаду ли я под статью о каком-нибудь промышленном шпионаже… Стыдно признаться, но лицензии на детективную деятельность у меня нет.
– Грач, тебе не о лицензии надо сейчас думать, – хищно улыбнулся Бинго. – А о том, чтобы вернуться к своим потаскушкам, и желательно не с пустыми штанами, понимаешь? А про шпионаж ты зря. Ни о каком шпионаже речь не идет. Ты будешь легально работать в космической лаборатории, и тебя будут знать как официального представителя инвестора. Мы, кстати, именно туда сейчас и направляемся.
– Что ж… Может, скажете, на какой срок я застрял в ваших проблемах?
– Сейчас на рассмотрении годовой план исследований, а потом…
– Что?! Годовой? Я должен год торчать неизвестно где?
– Пока год, – спокойно ответил Бинго. – А там – поглядим. Может, и не понадобишься. Может, самому понравится.
– Уму непостижимо! Я думал, провожусь с вами недельку-другую, а тут – целый год!
– Можешь отказаться, – Бинго вновь хищно улыбнулся.
– Да если б мог – ноги б моей тут уже не было! Но вы же, сукины дети, все рассчитали, все подстроили! – Я остыл так же резко, как вспыхнул. Устало махнул рукой. – С такими, как вы, бесполезно спорить.
– Это самое разумное, что ты сегодня выдал, Грач. И, пожалуй, хватит на сегодня светских бесед. Мне осталось только сказать тебе: «Фас!»
– Когда я приступаю?
– Уже приступил. Сейчас ты уединишься в каюте и сочинишь подробненький отчет о своей прогулке на Луну-один. Справишься?
– Терпеть не могу писанину. Может, я так расскажу?
– Нет, Грач, ты все опишешь и поставишь подпись. А если у меня возникнут дополнительные вопросы, тогда поговорим.
– Но предупреждаю, колоть в меня нейролептики бесполезно. Во-первых, скрывать мне нечего, поскольку я ничего такого и не видел. Во-вторых, могу под этим делом такой херни наговорить, что вы со своими мозгоправами сами пожалеете. И еще, верните мне мои часы. Они мне дороги, как память.
– Какая память, Грач? – насмешливо проговорил Бинго. – Что тебе может быть дорого, кроме денег? На, хватай, – он вынул часы из ящика стола и швырнул мне. – Не нужны никому твои нищенские крохи.
– Вот так, денежки счет любят, – строго проговорил я и спрятал свое маленькое состояние в нагрудном кармане.
– Какие будут пожелания? Помыться, переодеться, перекусить?
– Переодеться, – кивнул я. – Но сначала помыться. И перекусить. И если можно, парочку массажисток в ванную. Если не трудно, китаянок или малаек. И хорошо бы дворецкого в номер.
– Приятно видеть, что ты еще способен шутить, – проговорил Бинго с некой двусмысленной интонацией и вышел из каюты.
А я, отложив на потом составление своего первого доноса, принялся размышлять на тему: как мне сбежать из этой компании и при этом сохранить содержимое штанов в целости.
Космическая лаборатория «Новый Ковчег»
Там же, пятью днями позже
– Нельзя. Но могу дать время на раздумье, если у тебя были другие планы.
– Конечно, были, – в сердцах проговорил я. – Конечно, были нормальные, человеческие планы: вернуться домой, отдохнуть, напиться, потратить заработанные деньги на разные милые удовольствия. Разве это неестественно?
– Неестественно быть таким глупым мальчиком, Грач, – с укором проговорил собеседник. – Какие деньги, какие удовольствия? Ты попал в скверную историю, и дома тебя ждет ордер на арест. На что ты надеешься со своей-то героической биографией, а?
– Мне есть на что надеяться, – уверенно проговорил я. – Бороться с неприятностями – часть моей работы, и до сих пор я с нею справлялся… почти успешно.
– Оптимист… – с сочувствием вздохнул незнакомец. – Как можно быть таким легкомысленным? Твоя довольная рожа на всех экранах наблюдения была крупным планом. Кстати, где ты такой галстук взял – поймал в бассейне с химическими отходами? И дружок твой показания дал в первый же день. Искренне раскаялся, активно сотрудничал со следствием – ему даже обвинение не стали предъявлять. Просто предложили работать на какой-то далекой колонии, с чем он радостно согласился.
Я при этих словах скис, и собеседник это заметил.
– А грехи тебе, Грач, припишут серьезные. Это не тушенку из-под налогов уводить. Один только особый дивизион на тебя такой зуб имеет! И на что ты надеешься потратить свои жалкие деньги? На какие удовольствия – на адвокатов?
– Ладно, хватит, – отрезал я. – Если вы меня знаете, то отлично понимаете, что я – деловой человек. Так что давайте скорее к делу. Для начала, как тебя называть, дорогой партнер, и чью сторону ты представляешь?
– Для друзей я – Бинго, устраивает?
– По первому пункту договорились. Дальше.
– Я действую от имени некоего влиятельного и состоятельного лица, имя которого пока не назову. Однако скажу, что это лицо участвовало в финансировании той самой экспедиции.
– А-а, – ухмыльнулся я. – Наверно, какая-то военная вдова…
– Какая вдова? – удивился Бинго.
– Ну, мне так объяснили. Что экспедицию финансируют военные вдовы.
Бинго искренне расхохотался.
– Ну, будем называть это лицо Вдовой. Хочу также сказать, что ты уже на него работал.
– Я много на кого работал.
– Постарайся припомнить: года три назад ты исполнял заказ по сопровождению каких-то газовых контейнеров на небольшую колонию…
– Гарсия, – сразу вспомнил я. – Благотворительная программа «Обогреем жертв войны». Незабываемая история…
В самом деле, забыть такое невозможно. Это был как раз тот редкий случай, когда мне пришлось лететь вместе с грузом. Полет был недолгим – меньше двух недель. Но за эти недели случилось такое, что у меня еще долго кровь стыла по ночам.
Я, конечно, понимал, что в контейнерах вовсе не альтернативное топливо, как мы всех пытались убедить. И я даже толком не знал, что там, – мне и не надо было это знать. Но на десятый день полета контейнеры дали течь.
Я вдруг обнаружил, что практически все члены команды невменяемы. Капитан забился в какой-то служебный отсек, сидел там один, совершенно голый, и пускал слюни, как младенец. В столовой кок и дежурный отрубали себе пальцы и кидали их в кухонную машину. В рубке все три пилота задались целью уничтожить все экраны, дисплеи и индикаторы, все, что горит и светится. Они заперлись там, и несколько часов я слышал звон и грохот.
Нам удалось выкрутиться. Не считая меня, двое членов экипажа сохранили остатки разума. Первым делом мы остановили сумасшедших пилотов, поскольку те целенаправленно ломали корабль. Затем вышвырнули в открытый космос все эти чертовы контейнеры, а еще полностью обновили воздух на борту. Наконец, рассадили самых буйных по отдельным каютам и сумели вызвать помощь.
Скандал не разгорелся, поскольку нас подобрал корабль, принадлежащий тому же заказчику. Все, замяли. А мне очень недурно заплатили сверх оговоренного. Во-первых, за перенесенные волнения, во-вторых, за молчание и, в-третьих, за геройское поведение.
В общем, я остался доволен. А когда перестали сниться кошмары, вообще стал вспоминать тот рейс как опасное, но увлекательное приключение.
– Стоп-стоп-стоп, – я хлопнул себя по коленке. – Я понял, кто у нас Вдова. Не иначе, сам господин Марциони, великий и ужасный губернатор Гарсии?
– Ну, какой же он ужасный? Хотя в некоторых вопросах великий. Однако приятно, что ты так проворно соображаешь. Так что ты там говорил про военных вдов?
Я в общих словах пересказал ему версию, которую мне в злопамятном ресторане выдал капитан Дэба. Бинго от души посмеялся, особенно он веселился, когда я цитировал такие слова, как «мемориально-историческое значение», «последний долг павшим» и так далее.
– Ты уже понял, что господин Марциони предлагает тебе новую работу? – спросил он наконец.
– Все к этому и идет, – кивнул я. – Только воротит меня что-то от таких заработков. Ты бы, дружище, повалялся на голом астероиде без кислорода и питания, тогда понял бы меня.
– Ну, это досадная случайность, не более того. На этот раз работа будет интеллигентная. Марциони тебя помнит. И твои способности пролезать без смазки в любое отверстие он оценил сполна. Сейчас он крайне нуждается в таком хитром проныре, как ты.
– Польщен, – вздохнул я.
– Вычислить твое появление на Мельбурне не составило труда. Организовать твою эвакуацию, в принципе, тоже, хотя и стоило денег. Так что вопрос о тебе давно решен.
– Вдвойне польщен. Я понимаю, моего согласия вроде как и не требуется, но, может быть, донесете до меня суть вопроса? А то как-то не с руки говорить ни о чем.
– Будет тебе суть. Ты уже понял, что трогательная история про военных вдов – сказочка для маленьких доверчивых карапузов?
– Можно было и не спрашивать.
– Хорошо. Истинная цель экспедиции, если ты еще не понял, – научные изыскания.
– Что-о-о?!! – У меня отвисла челюсть. – Эти гамадрилы с пулеметами – ученые?!
– Успокойся. Они не ученые, они наемный персонал, который выполняет заказ ученых. Еще один союз грубой силы и тонкого интеллекта, эффективная схема достижения любой цели. Ученые исследуют очередной объект, военные их прикрывают, а господин Марциони им платит, но он хотел бы точно знать, на что идут его деньги. Яйцеголовые обладают редкой способностью покрывать свои планы и действия туманом из наукообразной каши. Твоя миссия – эту кашу отфильтровывать и подавать очищенную от примесей информацию. Что скажешь?
– Бред полнейший. При чем тут я? Здесь нужен научный эксперт с пятью дипломами и большой головой.
– Не горячись. Сначала от тебя много не потребуют. Походи там, осмотрись, прочувствуй настроение… Конечно, заведи побольше друзей. Наверняка среди них окажется как раз такой эксперт…
– Вот оно что, – раздосадованно вздохнул я. – Вам нужен резидент.
– Ну, я бы не бросался такими словами. Мы же с тобой не шпионы какие-то, да? Мы бизнесмены, мы оперируем аналитическими данными, которые получаем из различных источников. Кто лучше тебя, Грач, в подобной ситуации подберет нам небольшой штат компетентных и в то же время общительных людей? Это вполне привычное для тебя дело – давать людям немного подзаработать, согласись.
– Привычное, – неохотно согласился я.
– Суть исследований мы откроем тебе чуть позже, у нас еще полно времени. Но учти, после этого обратной дороги нет.
– Да ее и сейчас нет, – негромко заметил я. Потом спросил: – А собственно, чего вы со мной так возитесь? За что такая честь? Своих соглядатаев мало, что ли?
Бинго грустно улыбнулся.
– Видишь ли, Грач, господин Марциони был очень недоволен, когда узнал о вашей неудаче. Я имею в виду происшествие на нуль-портале. Не удивляйся, он знает все. Очень неосмотрительно со стороны капитана Дэбы было открывать тебе пункт назначения.
– А как же иначе? – удивился я. – Как я проведу судно, если не знаю, куда?
– Впрочем, тебе хорошо заплатили, да и репутация твоя отнюдь не плоха – в определенном смысле, конечно. Можно было бы довериться. Но, Грач, ставки в нашей игре столь высоки, что жизни людские стремительно падают в цене.
– Ого, – тихо изрек я.
– Ага… И все же отправлять тебя в небытие было бы просто расточительно. Гораздо выгоднее поставить в строй. И клянусь, если дело будет сделано, ты вернешься домой с чистой совестью и образцовой биографией. Кроме того, ты навсегда забудешь, что такое пресмыкаться перед зажравшимися таможенниками и пограничниками. Это они будут перед тобой ползать и клевать с твоих рук.
– Они и так клюют, – усмехнулся я. – Меня вот еще волнует: не попаду ли я под статью о каком-нибудь промышленном шпионаже… Стыдно признаться, но лицензии на детективную деятельность у меня нет.
– Грач, тебе не о лицензии надо сейчас думать, – хищно улыбнулся Бинго. – А о том, чтобы вернуться к своим потаскушкам, и желательно не с пустыми штанами, понимаешь? А про шпионаж ты зря. Ни о каком шпионаже речь не идет. Ты будешь легально работать в космической лаборатории, и тебя будут знать как официального представителя инвестора. Мы, кстати, именно туда сейчас и направляемся.
– Что ж… Может, скажете, на какой срок я застрял в ваших проблемах?
– Сейчас на рассмотрении годовой план исследований, а потом…
– Что?! Годовой? Я должен год торчать неизвестно где?
– Пока год, – спокойно ответил Бинго. – А там – поглядим. Может, и не понадобишься. Может, самому понравится.
– Уму непостижимо! Я думал, провожусь с вами недельку-другую, а тут – целый год!
– Можешь отказаться, – Бинго вновь хищно улыбнулся.
– Да если б мог – ноги б моей тут уже не было! Но вы же, сукины дети, все рассчитали, все подстроили! – Я остыл так же резко, как вспыхнул. Устало махнул рукой. – С такими, как вы, бесполезно спорить.
– Это самое разумное, что ты сегодня выдал, Грач. И, пожалуй, хватит на сегодня светских бесед. Мне осталось только сказать тебе: «Фас!»
– Когда я приступаю?
– Уже приступил. Сейчас ты уединишься в каюте и сочинишь подробненький отчет о своей прогулке на Луну-один. Справишься?
– Терпеть не могу писанину. Может, я так расскажу?
– Нет, Грач, ты все опишешь и поставишь подпись. А если у меня возникнут дополнительные вопросы, тогда поговорим.
– Но предупреждаю, колоть в меня нейролептики бесполезно. Во-первых, скрывать мне нечего, поскольку я ничего такого и не видел. Во-вторых, могу под этим делом такой херни наговорить, что вы со своими мозгоправами сами пожалеете. И еще, верните мне мои часы. Они мне дороги, как память.
– Какая память, Грач? – насмешливо проговорил Бинго. – Что тебе может быть дорого, кроме денег? На, хватай, – он вынул часы из ящика стола и швырнул мне. – Не нужны никому твои нищенские крохи.
– Вот так, денежки счет любят, – строго проговорил я и спрятал свое маленькое состояние в нагрудном кармане.
– Какие будут пожелания? Помыться, переодеться, перекусить?
– Переодеться, – кивнул я. – Но сначала помыться. И перекусить. И если можно, парочку массажисток в ванную. Если не трудно, китаянок или малаек. И хорошо бы дворецкого в номер.
– Приятно видеть, что ты еще способен шутить, – проговорил Бинго с некой двусмысленной интонацией и вышел из каюты.
А я, отложив на потом составление своего первого доноса, принялся размышлять на тему: как мне сбежать из этой компании и при этом сохранить содержимое штанов в целости.
Космическая лаборатория «Новый Ковчег»
Система Аквилон, орбита Тильды
1 декабря, утро
Едва дождавшись герметизации шлюзов, Дэба выскочил на трап и вытянулся перед генералом Бетховеном.
– Господин командующий…
– Вольно, – отмахнулся генерал. – Пошли ко мне.
В каюте у генерала они обнялись.
– Ну, здорово, батя, – выдохнул Дэба.
– И тебе того же. Ох, тяжко было тебя ждать, парень…
Он разлил по рюмкам бренди.
– За твое благополучное возвращение.
– Мне можно побольше, – произнес капитан, покосившись на микроскопическую дозу.
Бетховен рассмеялся и передал ему стакан из бара.
– Наливай сам, сколько надо. Что, сынок, несладко пришлось?
– А когда мне сладко-то было? Ребят вот потеряли…
– Да знаю, – вздохнул Бетховен. – Что ж поделаешь, они – солдаты. Кстати, вы и штатского там оставили?
– И штатского. Может, оно и лучше? Лишние глаза, лишние слова…
– Не знаю, – покачал головой генерал. – Мне его специально советовали, он человек надежный был. Ну, да ладно, мертвых не вернуть. А поэтому – за живых! – он качнул рюмкой.
Они помолчали, пробуя бренди. Генерал поморщился – он не признавал дешевые напитки, зато Дэба хватанул стакан залпом.
– Значит, говоришь, все сделали? – спросил Бетховен.
– Все, – подтвердил Дэба.
– И Придумщика привезли?
– Я же говорю – все.
– Интересно на него взглянуть.
– Ничего интересного, – пожал плечами капитан. – Человек как человек. Лучше скажи, что ты с ним делать собираешься.
– Я думал, ты знаешь, что с ним делать. Вы все-таки служили вместе.
– Ну, служили мы недолго. Если точно – то одиннадцать с половиной дней.
– Судьба… – Бетховен сокрушенно покачал головой. – И все-таки, как думаешь, захочет он говорить?
– Ничего не могу обещать, – покачал головой Дэба.
– Дело-то такое… заставлять не хотелось бы.
– Знаешь, батя, если сам не захочет, то мы не заставим. Но в любом случае яйцеголовые получат его только после нас. Или вообще не получат.
– Это верно.
– У тебя нет водки?
– О-о, да ты увлекаешься, я гляжу.
– Ничего, теперь можно, – Дэба откинулся на спинке кресла, запрокинув голову. – Ребят в увольнительную отпустим?
– А чего ж, пусть погуляют. А вот ты останься, ты тут нужен.
– Останусь.
– Давай-ка взглянем на Придумщика.
– С ним, наверно, медик сейчас занимается.
– Ничего, мы не помешаем.
Дэба неохотно поднялся, и они с генералом направились в сторону санблока. Возле двери с небольшим окошком они остановились.
– Может, заходить не будем? – предложил Дэба.
– Ладно, так поглядим, – генерал прильнул к окошку.
Он и в самом деле не увидел ничего особенного. Простая больничная койка, на которой спит самый обычный на вид человек. Некоторое время генерал его разглядывал, но так ничего интересного и не увидел.
– Не верится, – сказал он. – Просто не верится. Если б ты тут передо мной не стоял живой и здоровый, ни за что бы не поверил в такое.
Дэба усмехнулся.
– Посмотреть бы, как вы там… – Бетховен неопределенно повел руками.
Капитан покачал головой.
– Мы уничтожили все видеопротоколы.
– Правильно, все правильно.
Когда они шли обратно в каюту, генерал молчал, размышляя о чем-то. Наконец он заговорил.
– Теперь, сынок, главное – момент не прошляпить. Главное – не упустить из рук то, что получится.
Дэба усмехнулся.
– Все и так в наших руках. А этих умников с приборчиками я за конкурентов не считаю.
– Ошибаешься, дорогой мой. Теперь нам не с ними тягаться придется, а совсем с другими силами.
– Какими еще силами? – насторожился капитан.
– Академик нашел деньги. И теперь мы с тобой, да и эта посудина – принадлежим Марциони. Со всеми потрохами… А это господин очень рукастый. Загребать умеет не хуже бульдозера.
– Я не знал, что мы будем делить проект с какими-то белыми воротничками.
– Ну, во-первых, Марциони – не «воротничок». Марциони – это крепкие зубы и острые когти. Во-вторых, на что ж ты рассчитывал, наивный мальчик? Нужны деньги. Нужно очень много денег. Мы не соберем столько, даже если я поставлю своих людей под ружье и отправлю грабить товарные грузовики.
– А он дал, сколько нужно?
– Даст. Уже начал давать. Но он потребует за них ответ.
Генерал многозначительно посмотрел в глаза капитану.
– Посмотрим, – негромко проговорил тот, глядя в пустоту. – Еще поглядим, у кого зубы крепче. Нам и терять-то нечего. Да, батя?
– Да, сынок. Терять нечего, только жизнь. А жизнь у солдата – разменная монета.
– Господин командующий…
– Вольно, – отмахнулся генерал. – Пошли ко мне.
В каюте у генерала они обнялись.
– Ну, здорово, батя, – выдохнул Дэба.
– И тебе того же. Ох, тяжко было тебя ждать, парень…
Он разлил по рюмкам бренди.
– За твое благополучное возвращение.
– Мне можно побольше, – произнес капитан, покосившись на микроскопическую дозу.
Бетховен рассмеялся и передал ему стакан из бара.
– Наливай сам, сколько надо. Что, сынок, несладко пришлось?
– А когда мне сладко-то было? Ребят вот потеряли…
– Да знаю, – вздохнул Бетховен. – Что ж поделаешь, они – солдаты. Кстати, вы и штатского там оставили?
– И штатского. Может, оно и лучше? Лишние глаза, лишние слова…
– Не знаю, – покачал головой генерал. – Мне его специально советовали, он человек надежный был. Ну, да ладно, мертвых не вернуть. А поэтому – за живых! – он качнул рюмкой.
Они помолчали, пробуя бренди. Генерал поморщился – он не признавал дешевые напитки, зато Дэба хватанул стакан залпом.
– Значит, говоришь, все сделали? – спросил Бетховен.
– Все, – подтвердил Дэба.
– И Придумщика привезли?
– Я же говорю – все.
– Интересно на него взглянуть.
– Ничего интересного, – пожал плечами капитан. – Человек как человек. Лучше скажи, что ты с ним делать собираешься.
– Я думал, ты знаешь, что с ним делать. Вы все-таки служили вместе.
– Ну, служили мы недолго. Если точно – то одиннадцать с половиной дней.
– Судьба… – Бетховен сокрушенно покачал головой. – И все-таки, как думаешь, захочет он говорить?
– Ничего не могу обещать, – покачал головой Дэба.
– Дело-то такое… заставлять не хотелось бы.
– Знаешь, батя, если сам не захочет, то мы не заставим. Но в любом случае яйцеголовые получат его только после нас. Или вообще не получат.
– Это верно.
– У тебя нет водки?
– О-о, да ты увлекаешься, я гляжу.
– Ничего, теперь можно, – Дэба откинулся на спинке кресла, запрокинув голову. – Ребят в увольнительную отпустим?
– А чего ж, пусть погуляют. А вот ты останься, ты тут нужен.
– Останусь.
– Давай-ка взглянем на Придумщика.
– С ним, наверно, медик сейчас занимается.
– Ничего, мы не помешаем.
Дэба неохотно поднялся, и они с генералом направились в сторону санблока. Возле двери с небольшим окошком они остановились.
– Может, заходить не будем? – предложил Дэба.
– Ладно, так поглядим, – генерал прильнул к окошку.
Он и в самом деле не увидел ничего особенного. Простая больничная койка, на которой спит самый обычный на вид человек. Некоторое время генерал его разглядывал, но так ничего интересного и не увидел.
– Не верится, – сказал он. – Просто не верится. Если б ты тут передо мной не стоял живой и здоровый, ни за что бы не поверил в такое.
Дэба усмехнулся.
– Посмотреть бы, как вы там… – Бетховен неопределенно повел руками.
Капитан покачал головой.
– Мы уничтожили все видеопротоколы.
– Правильно, все правильно.
Когда они шли обратно в каюту, генерал молчал, размышляя о чем-то. Наконец он заговорил.
– Теперь, сынок, главное – момент не прошляпить. Главное – не упустить из рук то, что получится.
Дэба усмехнулся.
– Все и так в наших руках. А этих умников с приборчиками я за конкурентов не считаю.
– Ошибаешься, дорогой мой. Теперь нам не с ними тягаться придется, а совсем с другими силами.
– Какими еще силами? – насторожился капитан.
– Академик нашел деньги. И теперь мы с тобой, да и эта посудина – принадлежим Марциони. Со всеми потрохами… А это господин очень рукастый. Загребать умеет не хуже бульдозера.
– Я не знал, что мы будем делить проект с какими-то белыми воротничками.
– Ну, во-первых, Марциони – не «воротничок». Марциони – это крепкие зубы и острые когти. Во-вторых, на что ж ты рассчитывал, наивный мальчик? Нужны деньги. Нужно очень много денег. Мы не соберем столько, даже если я поставлю своих людей под ружье и отправлю грабить товарные грузовики.
– А он дал, сколько нужно?
– Даст. Уже начал давать. Но он потребует за них ответ.
Генерал многозначительно посмотрел в глаза капитану.
– Посмотрим, – негромко проговорил тот, глядя в пустоту. – Еще поглядим, у кого зубы крепче. Нам и терять-то нечего. Да, батя?
– Да, сынок. Терять нечего, только жизнь. А жизнь у солдата – разменная монета.
Там же, пятью днями позже
Честно сказать, в первые часы мне тут понравилось. Руководитель исследований академик Ступич лебезил и расстилался передо мной, как официант, водил по своей летающей базе и щебетал на разные голоса.
Я, впрочем, не впадал в чрезмерное благодушие, поскольку четко знал свою роль: следить и надзирать. Никакого искреннего радушия в мой адрес тут не может быть по определению.
– Вот здесь столовая, – рассыпал информацию мой гид. – Столовая у нас большая, еда разнообразная. Для вас обеды, конечно, будут бесплатными.
– Да что вы! И редька бесплатно?
– Все бесплатно, разумеется, вы же наш дорогой гость.
– Какая честь для меня, – пробормотал я. – Лучше покажите, где я могу наконец остаться один и привести себя в порядок.
– Мы как раз туда направляемся, – тут академика вызвали на связь, и он на некоторое время оставил меня в покое.
Я, впрочем, не впадал в чрезмерное благодушие, поскольку четко знал свою роль: следить и надзирать. Никакого искреннего радушия в мой адрес тут не может быть по определению.
– Вот здесь столовая, – рассыпал информацию мой гид. – Столовая у нас большая, еда разнообразная. Для вас обеды, конечно, будут бесплатными.
– Да что вы! И редька бесплатно?
– Все бесплатно, разумеется, вы же наш дорогой гость.
– Какая честь для меня, – пробормотал я. – Лучше покажите, где я могу наконец остаться один и привести себя в порядок.
– Мы как раз туда направляемся, – тут академика вызвали на связь, и он на некоторое время оставил меня в покое.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента