Михалков Сергей. Охотник

Шапкин. Может быть, вы знаете человека, который взял бы
непосредственное шефство над этой книгой? В этом случае я пошел бы даже
на... соавторство.
Невидимский (с удивлением). На соавторство? Зачем? Зачем вам
соавторство? Если книга хороша и полезна, то ее и так можно будет
напечатать.
Шапкин. Дорогой мой Виталий Федорович, человеку с именем легче
напечататься, легче получить признание. Вы вспомните, Виталий Федорович, как
вы сами пробивались...
Невидимский. А как я пробивался?
Шапкин. Ну, тоже, наверное, кто-нибудь помогал... Проталкивал...
Невидимский. Не помню. Не помню.
Шапкин. Значит, вам повезло... Так вот, Виталий Федорович... Я живу у
черта на куличках, а мой будущий соавтор мог бы здесь, в непосредственной
близости от издательства, от вашего института, довести работу до конца и
проследить за ее изданием. В конце концов, ум хорошо, а два все же лучше!
Невидимский. Вы что же, хотите, чтобы я нашел вам такого человека?
Шапкин. Вы угадали мои мысли... У вас такие знакомства в этом мире.
Любой из ваших учеников...
Невидимский. Вы меня, право, ставите в неловкое положение...
Шапкин (решившись). Виталий Федорович, а может быть, вы сами...
Невидимский. Что я сам?
Шапкин (деликатно). ...согласились бы?..
Невидимский (в изумлении). Стать вашим соавтором? Да вы что, в уме? С
какой стати? Простите, я не привык к таким предложениям! (Встает, ходит по
комнате.)
Шапкин. Я не хотел вас обидеть, я...
Невидимский (возмущенно). Нет, вы подумайте, о чем вы говорите? Зачем
мне ваше соавторство? С какой стати? И потом что это за сделки? Неужели вы
полагаете, что я могу быть в этом заинтересован?
Шапкин. Безусловно - нет. Я бы рассматривал это просто как помощь
школьному товарищу. И потом это, конечно, только в том случае, если бы сама
рукопись оказалась бы достойной того, чтобы одним из ее авторов значился
такой человек, как вы! Я не хотел вас обидеть! Избави бог! Вы меня не так
поняли...
Невидимский. Вот что, Иван Павлович! Будем считать, что вы мне ничего
не предлагали и я ничего не слышал. В противном случае мне придется
отказаться от чтения и консультации вашей работы. Да-да! Только на этих
условиях я оставлю рукопись у себя.
Шапкин. Виталий Федорович! Поймите, я не хотел вас оскорбить или
обидеть. Я по простоте душевной... Провинциал!.. Не подумал... (Запирает
пустой портфель.) Трудно... трудно пробиться неизвестному человеку... А в
нашем институте, где я работаю, просто невозможно. Столько зависти к тем,
кто пытается подняться на голову выше своего сослуживца... (Вздыхает. После
паузы.) Виталий Федорович, вы видите кого-нибудь из наших соучеников? Я
что-то всех потерял из виду.
Невидимский. Помните такую - Олю Воробьеву?
Шапкин. Помню, как же! Оля! Где она?
Невидимский. Сейчас заслуженная артистка республики. Работает в
ленинградском театре.
Шапкин. Вот видите, тоже повезло человеку. Выбилась в люди.
Невидимский. Года два назад звонил по телефону Коровин. Служит где-то
на Дальнем Севере - летчик. А так больше я никого не встречал и ни о ком
ничего не слышал... Многих, наверное, уже нет и в живых... Да-а-а... Вот
так...
Шапкин (встает, берет палку, протягивает руку Невидимскому). Ну, еще
раз от души - спасибо.
Невидимский. Не за что. Прочитаю - сообщу. Да! Куда вам написать?
Шапкин. Сейчас я еду в Кисловодск. У меня отпуск. На обратном пути я
вам позвоню и зайду, если разрешите. Я хотел бы еще повидаться с вами и
отзыв о работе получить лично, если это, конечно, не затруднит вас. Я всегда
боюсь быть навязчивым.
Невидимский. Нет-нет... пожалуйста. Через месяц, я думаю, мы встретимся
и поговорим. А потом уж вы решите, что делать дальше.
Шапкин. Только следуя вашему совету, Виталий Федорович!
Невидимский. Ну, это мы там посмотрим. Во всяком случае, беседа у нас
состоится.

Шапкин не спеша идет к двери. Невидимский провожает его.
У двери Шапкин останавливается, как бы что-то вспомнив,
но затем, передумав, берется за ручку двери.

Вы хотели мне еще что-то сказать?
Шапкин. Нет-нет... пустяки... Право, пустяки...
Невидимский. Говорите уж все сейчас, а то мы теперь только через месяц
увидимся.
Шапкин. Да нет. Не стоит. Не стоит.
Невидимский. Что так? Хотели что-то сказать и передумали?
Шапкин (замявшись). Видите ли, я было подумал обратиться к вам еще с
одной небольшой просьбой, но считаю это не совсем удобным в такой ситуации.
Невидимский. Что за просьба? Не стесняйтесь, говорите.
Шапкин (решившись). Ну ладно. Хорошо. Если вы настаиваете. Я, видите
ли, должен был вчера получить перевод из дома на сто рублей. Перевод еще не
поступил. А мне сегодня необходимо расплатиться с машинисткой за эту
рукопись (указывает на рукопись, лежащую на столе) и за гостиницу. (Разведя
руками.) Вот, собственно говоря, и все. Я был вами так радушно встречен, так
по-хорошему, по-товарищески мы с вами поговорили... Ну, мне и пришла вдруг
дикая мысль одолжить у вас на один день рублей... пятьдесят, в новом
исчислении, ну, а потом я решил не обращаться к вам с этой просьбой. Все же
как-то неудобно. И рукопись читай и деньги одалживай... Так что не надо.
Как-нибудь вывернусь. Машинистка подождет, гостиница тоже... Не
беспокойтесь, Виталий Федорович! Ерунда! Право, даже стыдно стало!..
Невидимский. Ну что вы... В конце концов, это со всяким может
случиться...
Шапкин. Завтра я получу перевод обязательно.
Невидимский (неуверенно). Я мог бы выручить вас...
Шапкин. На один день. Буквально. Если это вас не очень затруднит. А то
ведь я действительно могу обойтись!
Невидимский (без энтузиазма). Нет-нет. Пожалуйста. Я могу вам одолжить
пятьдесят рублей. Больше не могу, а пятьдесят, пожалуй, могу. (Отпирает ящик
стола, достает деньги.)
Шапкин (смущенно улыбаясь). Кредит вообще портит отношения, но я
надеюсь, что он будет всего однодневным.
Невидимский. А об однодневном кредите нечего и разговаривать! (Дает
деньги.) Пересчитайте, пожалуйста!
Шапкин. Что вы! Зачем же считать?
Невидимский. Нет, все же лучше пересчитайте.
Шапкин (кладет деньги в карман). Ни за что.
Невидимский. Деньги счет любят. А если я ошибся и дал больше?
Шапкин. Ну в таком случае я пересчитаю! (Достает деньги и пересчитывает
их.)
Невидимский. Правильно?
Шапкин. Пятьдесят.
Невидимский. Ну вот.
Шапкин. А может быть, не стоит? (Протягивает Невидимскому деньги.)
Невидимский. Ну что вы! Мне они сейчас не нужны!
Шапкин. Хорошо. В таком случае до завтра. Если вас не будет дома, я
могу их оставить кому-нибудь из ваших домашних?
Невидимский. Конечно. У нас всегда кто-нибудь дома. Можно их передать
нашей домработнице. Она свой человек.
Шапкин. Завтра не позже пяти, максимум шести вечера. Я уверен, что
перевод придет завтра утром. Я уже заказал разговор с женой. (Смотрит на
часы. Почему-то медлит. Затем подходит к столу и берет свою рукопись.
Задумывается.)
Невидимский. Что вас смущает?
Шапкин (в раздумье). Я вот думаю, не взять ли мне сейчас свою рукопись
для того, чтобы принести ее вам завтра? Я не успел ее вычитать после машинки
- могут быть опечатки, пропуски... (Решительно.) Я, пожалуй, так и сделаю.
Завтра я вам ее привезу вместе с деньгами. (Хочет положить рукопись в
портфель.)
Невидимский (успевает взять из рук Шапкина рукопись). Не затрудняйте
себя, Иван Павлович. Я уж как-нибудь разберусь и в опечатках и в пропусках!
Шапкин (неохотно отдавая рукопись). Вы думаете?..
Невидимский (улыбаясь). Я уверен.
Шапкин (помедлив). В таком случае... еще раз большое товарищеское
спасибо!

Невидимский открывает дверь. Действие переносится в
столовую. Столовая. Стол накрыт к обеду. Цианова
беседует с Кокоревым.

Цианова (Кокореву). У меня есть один знакомый, ведущий скульптор. Я
заказала ему бюст академика Цианова для личного пользования. Он делает его
из мрамора. Я могла бы вас с ним познакомить.
Кокорев. Только если он настоящий скульптор, который действительно
отрешен от всех мелочей жизни...

В столовую входят Невидимский и Шапкин. Цианова и
Кокорев прекращают разговор.

Невидимский (Шапкину). Может быть, вы с нами пообедаете?
Шапкин. Нет-нет. Мне надо торопиться. У меня ведь заказан междугородный
разговор с женой.
Невидимский. Не смею задерживать.
Шапкин (вежливо раскланиваясь с Циановой). До свидания! До свидания!
Всего хорошего.

Невидимский провожает Шапкина в переднюю.

(В дверях.) Час назад я переступал этот порог с некоторым трепетом, сейчас я
переступаю его окрыленный и благодарный! Итак, до завтра, Виталий Федорович!
Невидимский. Ни пуха ни пера!
Шапкин (вежливо). В таком случае идите к черту!
Невидимский (улыбаясь). К черту, к черту!

Шапкин уходит. Невидимский возвращается в столовую.

Цианова (с удивлением). Почему этот гражданин послал вас к черту?
Невидимский. Так полагается. Я пожелал ему "ни пуха ни пера". Это
охотничья примета. Это значит, что я пожелал ему удачи. В этом случае он
обязательно должен послать меня к черту. Иначе ему не повезет.
Цианова. Я этого не знала.

Входит Ольга Кирилловна.

Ольга Кирилловна. Можно подавать обед?
Невидимский. Подавайте, Ольга Кирилловна! И зовите нашего мастера
спорта!

Ольга Кирилловна уходит.

Цианова. Ефим Петрович посвятил меня в тайну своего изобретения. Очень
интересно! Я уверена, что это имеет большое будущее!
Невидимский. И еще большее прошлое!

Ольга Кирилловна вносит миску с дымящимся кушаньем. Все
садятся за стол. Входит Ирина. Тоже садится к столу.

Цианова (неожиданно). Ефим Петрович! Пожелайте мне ни пуха ни пера!
Кокорев. Вам это очень нужно?
Цианова. Да. Я на днях ложусь на операцию.
Ирина. На операцию?
Цианова. Нет-нет. Ничего страшного. Я вам потом скажу.

Неловкая пауза.

Кокорев (Циановой). Ну что ж! Я желаю вам ни пуха ни пера!
Цианова (жеманно). Идите к черту!..
Невидимский (всем). А теперь давайте есть лося, которого я убил!

КАРТИНА ВТОРАЯ

Кабинет Невидимского в институте. На стене портреты
ученых Павлова и Сеченова. В момент поднятия занавеса на
сцене находятся Невидимский и Хапуновин.
Первый сидит в кресле за столом, второй - в кресле,
предназначенном для посетителей. За окном лето.

Невидимский (продолжая разговор). Так сколько же дней вы были в
командировке от Общества?
Хапуновин (охрипшим голосом). Двадцать три дня, Виталий Федорович!
(Вытирает руки носовым платком.)
Невидимский. А всего сорок один день?
Хапуновин. Да. Мне потом продлили командировку на месте, в республике.
(Вытирает шею платком.)
Невидимский. Сколько лекций вы прочли за свою поездку?
Хапуновин (замявшись). Сколько лекций? Ну, если считать беседы и
консультации...
Невидимский. Вы ведь выступала по путевкам? Сколько путевок вы
предложили к оплате?
Хапуновин (нерешительно). Сто сорок девять, Виталий Федорович!
(Оправдываясь.) Я понимаю, что это может вас удивить, но я не мог, не имел
права отказать местным организациям! Это же Север! Воркута! Печора! Люди
истосковались по живому слову!
Невидимский. Сколько вы заработали?
Хапуновин. Со мной еще полностью не рассчитались... Тысяч десять... за
вычетом подоходного, бездетного... несколько меньше.
Невидимский (покачав головой). Ничего себе подработали... На какую тему
вы выступали?
Хапуновин. Я выступал по трем темам. Но в основном я читал лекции на
тему "Моральный облик человека социалистического общества".
Невидимский. Да-а-а... Рискованно... рискованно... Подвели вы нас...
Крепко подвели... И себя тоже.
Хапуновин (испуганно). Опять подвел? А что, пришло письмо?
Невидимский. Да. Пришло письмо.
Хапуновин. От кого письмо?
Невидимский. Жалуются на вас товарищ Хапуновин. (Читает выдержку из
письма) "...Лектор, кандидат наук тов. Хапуновин, выступал по пять, а то и
более раз в день. Это не могло не отразиться на качестве его выступлений, да
и сами лекции, изобилующие цитатами, носили явно (пытается разобрать
какое-то слово в письме) ...ка... ко..."
Хапуновин (подсказывает). Компилятивный...
Невидимский (взглянув на Хапуновина и продолжая читать письмо),
"...компилятивный, несамостоятельный характер. Прочитанный же тов.
Хапуновиным доклад о чистоте морали прозвучал (опять не разбирает какое-то
слово в письме) ...ка... ко..."
Хапуновин (подсказывает). Кощунственно...
Невидимский (продолжает читать). "...кощунственно в устах лектора,
который в погоне за "длинным рублем" беззастенчиво сокращал и комкал текст
своего выступления, для того чтобы успеть выступить на эту же тему в
следующей аудитории...". Ну и дальше в том же духе! (Откладывает письмо в
сторону.) Что скажете?
Хапуновин (растерянно оправдываясь). Действительно... Мне приходилось
иногда применяться к аудитории... В ряде случаев я вынужден был
сокращаться...
Невидимский. Напишите мне объяснение. Все подробно. Даты. Суммы.
Досконально. Нехорошо... Опять нам приходится с вами разбираться...
Хапуновин (поднимается). Объяснение передать лично вам, Виталий
Федорович? (Подает приготовленное объяснение.)
Невидимский. Оставьте его моему секретарю.
Хапуновин. Хорошо. До свидания, Виталий Федорович! (Смотрит на часы.)
О-о-о! Опоздал!.. (Убегает.)

Невидимский, взяв со стола какие-то бумаги, уходит из
кабинета. Пауза. Входит секретарша, кладет на стол
книгу.
Появляется Флюидов. В руках у него папка на "молнии".

Флюидов. Виталий Федорович не приезжал еще?
Секретарша. Был здесь. Наверное, в партком вышел. У Хапуновина большие
неприятности.
Флюидов. Опять? Что вы говорите? (Смотрит на портреты, висящие на
стене.) О о! Новые портреты? Кто это? Я что-то не узнаю.
Секретарша. Павлов! Сеченов!
Флюидов. Ах да! Верно!.. Я всегда их путаю.

Входит Невидимский.

Секретарша. Поздравляю вас, Виталий Федорович!
Невидимский. С чем это?
Секретарша. С вашей книгой! (Показывает.)
Невидимский (проходит за свой стол). А-а-а... (Рассматривает книгу.)
Вот как! Почему только один экземпляр?
Секретарша. Я с большим трудом уговорила товарища Выглазова дать вам
хотя бы один. Книга еще не вышла. Это "сигнальный"!
Невидимский (сердито). Неужели они не могли дать автору десяток
экземпляров? Соедините меня с Выглазовым.

Секретарша уходит. Невидимский протягивает Флюидову
книгу. Тот берет ее, разглядывает.

Флюидов. Поздравляю! Это уже солидный труд, Виталий Федорович!
Невидимский. Четыре года работы! Кое-кому придется покраснеть и
пересмотреть свое отношение ко мне как к "бесплодной смоковнице".
Флюидов. Хорошая шпилька! Да-а-а... Когда вы успели?
Невидимский. Надо уметь организовать свое время. Режим - это основной
фактор гигиены умственного труда.
Флюидов. Жаль только, что не вы один являетесь автором этой работы.
Невидимский. Что поделаешь? Соавтор есть соавтор. Тут уж никуда не
денешься. Думаю перетащить его в наш институт. Талантливый человек!
Флюидов. Это в вашей власти, Виталий Федорович! (Перелистывает книгу.)
Невидимский. Не совсем в моей, правда... Но... одним словом,
посмотрим...
Флюидов (держа в руках книгу). "В.Ф.Невидимский, И.П.Шапкин. Личность и
коллектив". Как звучит! (Смотрит выходные данные книги.) "Подписано к печати
пятнадцатого мая тысяча девятьсот пятьдесят пятого года. Редактор Выглазов.
Тираж пятьдесят тысяч". (Возвращает книгу Невидимскому.) Постарались.
Невидимский. Этот Выглазов - славный малый, однако невежда. Удивляюсь,
как он до сих пор держится в этом издательстве. Одно время даже замещал
главного редактора!
Флюидов. Ну, вашу книгу ему, наверное, не очень-то пришлось
редактировать! После таких отзывов...
Невидимский. А я не уверен, читал ли он ее вообще. Так, для вида
просмотрел, может быть, раз-другой, поставил несколько птичек и подписал в
печать. А не будь этого Выглазова, глядишь, и не вышла бы она "молнией", не
увеличили бы тираж... Вот тут, в этом свете, и рассматривай роль личности...

Входит секретарша.

Секретарша. Выглазов у телефона, Виталий Федорович!
Невидимский. Спасибо! (Снимает трубку.)
Секретарша. Я звонила на аэродром. Самолет из Вены ожидается в шесть
двадцать пять.
Невидимский. Благодарю вас.

Секретарша уходит.

Флюидов. Кого-нибудь встречаете сегодня? Опять какую-нибудь иностранную
делегацию?
Невидимский (держа трубку в руке). Дочь из Рима летит!
Флюидов. Что вы говорите!
Невидимский (говорит по телефону). Алло! Издательство? Это Выглазов?
Говорит Невидимский. Что же это ты, батенька мой, обижаешь своих авторов?..
Не думаешь обижать? Не думаешь, а обижаешь... Кого? Меня!.. Да... Понимаю.
Но ведь нет правила без исключения! Невозможно?.. Тогда еще два!.. Крайне
необходимо! Принесешь?.. Вот это другой разговор!.. Согласен!.. Да, часам к
восьми... жду... жду... (Вешает трубку.) Сегодня вечером принесет мне лично
еще два экземпляра, Аркадий Валерьянович! Вы ведь тоже сегодня у нас! Я
предупреждал Марию Игнатьевну!
Флюидов. Будем, будем!
Невидимский. Как это говорится, хорошенько не "обмоешь" - жди
неприятностей: плохих рецензий, дурных отзывов... Кстати, ваша рецензия
готова?
Флюидов. Готова. Я как раз хотел показать ее вам, перед тем как
отсылать в редакцию. (Быстро достает из папки рукопись.)
Невидимский. Нет-нет! Неудобно! Не надо!
Флюидов. Ничего неудобного! Это же о вас, о вашей книге!
Невидимский (протягивает руку). Ну хорошо. Почитаем. (Достает "вечную"
ручку и начинает читать статью.)

Флюидов смотрит через его плечо.

(после паузы.) А не лучше ли тут будет сказать так: "Авторы проявили
смелость и оригинальность в серьезном научном исследовании". Как вы думаете?
Флюидов. Правьте, правьте, Виталий Федорович! Пусть будет так, как вы
хотите! Это же о вашей книге!
Невидимский (исправляя строку в статье). Как вы договорились с
редакцией?
Флюидов. Дают в восьмой помер.
Невидимский (не поднимая головы). Дело! У вас - недюжинный талант
организатора. Вы "мастер короткого удара"!
Флюидов. Стараюсь проявить себя на работе. Статья выйдет из печати
почти одновременно с книгой.
Невидимский (читает статью). Вот еще это место! Вы пишете: "Книга
читается с интересом и, несомненно, привлечет внимание широких кругов
педагогической общественности". Может быть, следует сформулировать так:
"Книга имеет, бесспорно, практическое значение, она читается с интересом", -
ну и дальше так, как у вас!
Флюидов. Правьте, правьте, Виталий Федорович!
Невидимский. В таком случае исправим! (Правит статью.)
Флюидов. Название вас устраивает?
Невидимский. Гмм... Ну что ж... "Неоценимый вклад в науку"? (Подумав.)
Я не против... Да лучше, пожалуй, и не придумаешь? (Возвращает статью
Флюидову.)
Флюидов (пряча статью в папку и задергивая "молнию"). Завтра пойдет в
набор. (Интересуется "вечной" ручкой, которую Невидимский все еще держит в
руке.) Это что, модель "Акула"?
Невидимский. "Акула"!
Флюидов (с завистью). Уже?
Невидимский. Уже! В оперативности, друг мой, залог успеха! (После
паузы, спрятав ручку.) Ну, как ваша жизнь молодая? Как чувствуете себя в
академической квартире? Не затерялись еще в пяти комнатах?
Флюидов (смущенно улыбаясь). Мы будем меняться. Нам предлагают взамен
наших пяти на набережной четыре - в центре. Со всеми удобствами, конечно.
Невидимский. Тень академика Цианова не беспокоит вас по ночам?
Флюидов (улыбаясь). Пока сплю спокойно.
Невидимский. Друг мой! Вам надо думать о защите диссертации. Жить в
квартире академика и не иметь степени кандидата - нонсенс! На какой теме вы
остановились?
Флюидов. Я, Виталий Федорович, решил взять тему "Психологическое
воздействие большой перемены на сознание учащихся неполной средней школы".
Невидимский (глубокомысленно). Ну что ж, Аркадий Валерьянович, тема
заслуживает внимания. Я в свое время сам занимался проблемой направленности
эмоций у школьников-подростков в предканикулярный период и в связи с этим,
помнится, затрагивал вопрос о большой перемене. У меня тому лет десять назад
даже была статья на эту тему. Я делился в ней своими наблюдениями над
рефлекторностью восприятия третьего звонка отстающими учащимися пятых и
шестых классов. Вам было бы небезынтересно ознакомиться с ней. Где-то
сохранился журнал... (Ищет в шкафу, не находит.) Я нам его дам вечером.
Найду дома.
Флюидов. Буду вам признателен. Для меня это очень важно. Кстати, мы
посоветовались с Марией Игнатьевной и решили просить вас, Виталий Федорович,
быть моим официальным руководителем.
Невидимский. Охотно, охотно. Я вам с удовольствием помогу.
Флюидов. Большое спасибо, Виталий Федорович. Я вам пока больше не
нужен?
Невидимский (подумав). Кажется, нет. Не забудьте отправить статью в
журнал. Не за-будь-те!
Флюидов. Что вы! Как можно! До вечера! (Уходит.)
Невидимский (один, с книгой в руке). Невидимский... Шапкин... Ну что ж.
По алфавиту... Вы, Иван Павлович, можете быть мне только благодарны: ваше
желание исполнилось!.. Это издание будет для вас приятным сюрпризом.
(Звонит.)

Входит секретарша.

Вы звонили в издательство? Просили забронировать для меня и товарища Шапкина
по сто экземпляров нашей книги?
Секретарша. Да, я звонила. Мне сообщили, что тираж книги ожидается
только недели через две. Не раньше.
Невидимский (качая сокрушенно головой). Ну, хорошо!

Секретарша уходит.

(Набирает номер телефона.) Ольга Кирилловна?.. У вас все готово?..
(Слушает.) Мне кто-нибудь звонил?.. Вы одна дома?.. А что он делает?..
Курит?.. (Слушает.) Я еще не знаю. Если успею, подъеду на аэродром, а нет,
так приеду прямо домой из института. Стол накройте человек на семь!..
Хорошо! (Кладет трубку.)

В кабинет входит Зубарин.

Зубарин (держит в руках толстую рукопись). Можно, Виталий Федорович?
Невидимский. Милости прошу!

Зубарин начинает ходить по кабинету.

Что-нибудь случилось, Сергей Савельевич?
Зубарин (останавливается посередине кабинета). Это безобразие! Это
профанация науки! Это абсурд! Бред! Наукообразный собачий бред!
Невидимский. Присядьте, ради бога! Что с вами? Чем вы так возмущены?
Зубарин (с возмущением). Я настаиваю на том, чтобы эта, с позволения
сказать, диссертация (потрясает рукописью) была снята с повестки заседания
завтрашнего ученого совета! Сня-та!
Невидимский (серьезно). Чья диссертация?
Зубарин (смотрит на название работы и имя автора). Аспирантки
Простынкиной! (Про себя.) И фамилия-то какая, нарочно не придумаешь!..
Невидимский (недовольным голосом). Странно. Я знаю эту работу. А
фамилии, Сергей Савельевич, разные бывают... (Протягивает руку.)
Зубарин (кладет перед ним рукопись). Вы считаете это исследовательской
работой? Весь этот набор научных терминов и цитат, притянутых за уши для
того, чтобы скрыть отсутствие собственных мыслей. Удивительно! Поразительно!
Эдак мы черт знает до чего докатимся!
Невидимский (бегло просматривает рукопись и неожиданно читает вслух).
"Утвердившееся чувство ответственности у комсомольца через выполнение
комсомольских поручений есть не что иное, как установление определенной
формы равновесия, которая возникает в организме животного и человека в
процессе жизни". (Качает головой.) Да, действительно...
Зубарин (с усмешкой). "В организме животного...". Новое в науке:
комсомолец-активист в состоянии равновесия! Эквилибристика какая-то! Цирк!
Читайте, читайте дальше!
Невидимский. Чья, чья это работа?
Зубарин. Аспирантки Простынкиной!
Невидимский. Ах, Простынкиной? Ну что ж... я знаю работу... Может быть,
действительно здесь надо кое-что подправить, подчистить... (Становится
серьезным.)
Зубарин. Там нечего чистить. Ни одной мысли! Галиматья! Макулатура!
Типичная вульгаризация павловских идей!
Невидимский (выходит из-за стола). Драгоценный Сергей Савельевич!
Нельзя так! Нельзя, нельзя, нельзя! Приходится иной раз идти на компромиссы!
Зубарин (строго). С чем? С совестью? Простите, не так воспитан!
Невидимский (шутливо). Наше мышление определяется условиями жизни и
окружающей среды. По этим условиям мы обязаны выпустить в этом году десять
кандидатов и четырех докторов наук. А если мы их не выпустим, то окружающая
среда в лице академии и министерства запишет нам невыполнение плана. Каждый
новый кандидат - это процентная единица нашего плана!
Зубарин. Но нельзя же давать пропуск в науку невеждам вроде
Простынкиной, людям, неспособным мало мальски самостоятельно творчески
мыслить! Это безответственно!
Невидимский (пожав плечами). Человек три года учился в нашей
аспирантуре. Мы ему государственные деньги платили. Что-то делал человек за
эти три года? Как же мы ему теперь вдруг не дадим ученой степени? С нас ведь
спросят! И, между прочим, не с вас, Сергей Савельевич, а с меня!
Зубарин. Готов отвечать наравне с вами. Но на сделки с совестью я не
пойду. Вы можете этой Простынкиной натягивать ученую степень, а я буду
протестовать - буду в самой резкой форме выступать на ученом совете! В самой
резкой форме!
Невидимский (сухо). Как вам будет угодно. Это ваше право.

Зубарин уходит.

(Сидит некоторое время один, задумавшись, барабаня пальцами по диссертации.
Затем, решив что-то, набирает номер телефона.) Степан Иванович у себя?..
Соедините меня с ним, пожалуйста!.. Да, это Невидимский... Спасибо... (Ждет.
Затем говорит мягко и душевно.) Степан Иванович! Хотел бы зайти к вам
сегодня... Да нет... Есть необходимость посоветоваться... Что волнует?
Волнуют рутинеры, мешающие росту молодых научных кадров... Через час?