Мила Серебрякова. Женись или умри

   – Год – это достаточно большой срок. Что же ты, сын, скрывал от нас свою... пассию?
   – Жанна не просто моя пассия, она моя будущая жена.
   – Даже так? Хм... забавно.
   – Что ты увидел в этом забавного?
   – Да как тебе сказать, ты меня озадачил. Не ожидал я от тебя столь легкомысленного поступка. Привел впервые девушку в дом и заявляешь, что она твоя будущая супруга.
   – А как мне следовало поступить – привести Жанну к тебе на поклон через день после знакомства?
   Тимофей напрягся.
   – Во-первых, не хами.
   – Извини, вырвалось.
   – А во-вторых, не разбрасывайся громкими словами.
   – То есть?
   – Мы поговорим с тобой чуть позже, а сейчас предлагаю сменить тему. Итак, Жанна, расскажите о себе. Кто вы, где и с кем живете? Не стесняйтесь, мы вас не съедим.
   – Мне двадцать семь лет, я живу в Москве в двухкомнатной квартире вместе с родителями и старшим братом, – ответила Жанночка, чувствуя себя преступницей на допросе.
   – С родителями – это хорошо. Ну а с моим оболтусом где познакомились?
   – Отец…
   – Спокойно, я всего лишь задал невинный вопрос. Или это тайна за семью печатями?
   – Нет, – Жанна пристально посмотрела на Силина. – Я отвечу. Мы с Леней познакомились в парке.
   – Ах, в парке. Что ж, это замечательно. Я бы даже сказал, превосходно. Надеюсь, вы там не дорожки подметали?
   – Я работаю в ресторане, – ответила девушка.
   Лариса Артуровна закашляла.
   – Кем вы работаете?
   – Жанна – официантка.
   Тимофей рассмеялся.
   – Великолепно, просто великолепно. Жанночка, вы извините, я смеюсь не над вашей профессией, а над ситуацией в целом. Мне ранее приходилось слышать подобные истории, но я и предположить не мог, что когда-нибудь окажусь на месте... Кхм. Впрочем, неважно.
   – Мы с Леней любим друг друга, – выпалила Жанна, набравшись смелости.
   – Они безумно любили друг друга и умерли в один день, – прошептал Игорь.
   – Игорек, как некрасиво, – Зоя погрозила внуку пальцем.
   – Ну почему некрасиво, в его словах есть смысл, – Силин поднес к губам салфетку и как бы невзначай спросил: – Значит, вы уже и о свадебке думали, да?
   – Не только думали, но и собираемся в самое ближайшее время отнести заявление.
   – А после бракосочетания, естественно, планируете поселиться у нас?
   – Отец, не задавай идиотских вопросов, ты же слышал, Жанна живет с родителями. Разумеется, мы обоснуемся здесь.
   – Ага. Все ясно. Только вот неувязочка одна есть. Понимаешь, сын, женитьба – это не забавное приключение на пару деньков, женитьба – это довольно-таки ответственный шаг.
   – Я в курсе.
   – Став женатым человеком, ты обязан целиком и полностью содержать свою супругу.
   – Куда ты клонишь?
   – Я не клоню, я растолковываю тебе простые истины. Деньги, мой мальчик… Мужчина, прежде чем обзаводиться законной женой, должен научиться зарабатывать деньги. Заметь, я говорю, зарабатывать самостоятельно, а не сидеть на шее родителей, получая от них подачки.
   Леонид вспыхнул.
   – Я хорошо зарабатываю, и тебе это прекрасно известно.
 
   – Зарабатывал. Ты зарабатывал до недавнего времени жалкие гроши, но в настоящий момент твоя... шарашкина контора пошла ко дну. Ты банкрот, Ленька, и не надо бить себя кулаком в грудь, утверждая обратное.
   – Мы обязательно встанем на ноги. Ты сам обещал помочь.
   – Вот! – Тимофей обнажил в улыбке крупные зубы. – С этого и надо было начинать. Я обещал помочь и внести энную сумму для того, чтобы вы вновь всплыли на поверхность. Хотя мне заранее известно: не пройдет и полугода, как ты снова останешься ни с чем. В тебе нет предпринимательской жилки, для большого бизнеса, да и для малого тоже, ты слишком мягкотел. Говорю тебе это в лицо, потому как ты уже неоднократно слышал от меня подобные речи. Нет, Ленька, не умеешь ты зарабатывать и семью обеспечить не сможешь.
   – Посмотрим.
   – Здесь и смотреть нечего. – Силин откинулся на спинку стула. – Я передумал и спонсировать тебя не собираюсь. Не привык я швырять деньги на ветер.
   – Мы же обо всем договорились.
   – А теперь я разрываю нашу договоренность.
   Леонид засмеялся.
   – Хочешь воткнуть родному сыну нож в спину?
   – Хочу уберечь родного сына от ошибки.
   – Плевать мне на твое спонсорство, не дашь денег – не надо. Но Жанна станет моей женой, нравится тебе это или нет.
   – Жить здесь вы не будете.
   – Не волнуйся, у нас есть гнездышко.
   – Съемная жилплощадь? Не смеши. Я лишу тебя всего, полностью перекрою кислород. У тебя не останется выбора – или идти на паперть с протянутой рукой, или... жить по моим правилам.
   Жанна вскочила.
   – Я лучше пойду.
   – Нет, сиди.
   – Твоя девушка не такая глупая, какой кажется на первый взгляд.
   – Не смей ее оскорблять.
   – Я в своем доме, и рот ты мне не затыкай.
   Лариса Артуровна попыталась вмешаться, но гневный взгляд супруга заставил ее оставить свое мнение при себе.
   Всхлипнув, Жанночка выбежала из столовой.
   Леонид бросился за ней.
   – Вернись! – крикнул отец.
   – Ты за это ответишь, слез Жанки я тебе не прощу.
   – Идиот, ты роешь себе глубокую яму. У тебя может быть большое будущее, а ты добровольно разрушишь свою жизнь, если свяжешься с этой поломойкой.
   – Она официантка, в ее профессии нет ничего зазорного.
   – Согласен, но мой сын не женится на официантке. Никогда!
   – Ты мне не указ.
   – Повторяю, в загс с этой шлюшкой ты отправишься только через мой труп.
   – Отлично. Договорились.
   – В порошок сотру, – кричал вслед Тимофей.
   – Да пошел ты! – в сердцах пробормотал Леонид и выбежал из дома.
   Игорь медленно встал из-за стола.
   – Я так понимаю, празднование юбилея подошло к концу. Не буду вам мешать, я поднимусь к себе, если понадоблюсь, зовите.
   Зоя Борисовна, не решившись раскрыть рта, молча покинула столовую, оставив дочь и зятя наедине друг с другом.
   – Тим, по-моему, ты перегнул палку. Ты обидел Леонида.
   – Вот только ты не начинай капать мне на мозги. Или тебе приглянулась эта Жанна? Неужели не видишь, она типичная прихлебательница. Девка спит и видит, как бы выскочить замуж за парня наподобие нашего Леньки и обеспечить себе безбедное существование.
   – Мы ее совсем не знаем.
   – Мне достаточно было одного беглого взгляда, чтобы расколоть ее, как гнилой орех.
   Лариса Артуровна задумчиво рассматривала свои ногти.
   – Знаешь, мне она тоже не понравилась.
   – Воистину сегодня действительно необычный день. В кои-то веки ты встала на мою сторону.
   – Но все равно ты не должен был так грубо разговаривать с Леней. И про фирму зря сказал, ты же знаешь, мальчик старается. Он изо всех сил пытается стать независимым, а ты... Зачем наступил на больную мозоль?
   – У моего сына будет все, если он выбросит из головы дурь и начнет прислушиваться к моим советам.
   Лара убрала со лба челку.
   – Меня беспокоит Таська. Сделай что-нибудь, не допусти, чтобы она наступила на старые грабли.
   Тимофей закурил.
 
   – С Таськой проблем не возникнет. Лар, не в службу, а в дружбу, возьми у Рины ключи от ее комнаты, я подожду.
   Силина пошла к экономке.
   Когда она вернулась в столовую, Тимофей стоял у окна, теребя гардину.
   – Тим, вот ключ.
   – Поднимайся к себе и, ради бога, не вздумай вмешиваться. Сиди в комнате и постарайся сделать так, чтобы твоя мамаша не маячила у меня перед глазами, а лучше отвези ее домой.
   Прежде чем толкнуть дверь в спальню дочери, Тимофей несколько раз собирался духом. Наконец он коснулся ручки и прошествовал внутрь.
   Таисия лежала на кровати. При виде отца девушка театрально отвернулась к окну и заткнула уши руками.
   – Нам надо поговорить, – пробасил Силин.
   – Я тебя не слышу.
   – Прекрати кривляться, пока я пришел к тебе с миром. И советую этим воспользоваться. Рассказывай, куда вляпалась на этот раз?
   – Никуда.
   – Ты принимаешь наркотики?
   – Нет.
   – Зачем продавала драгоценности?
   – Нужны были деньги.
   – Для чего?
   – Покупала шмотки.
   – Не ври.
   – Я не наркоманка.
   Силин подошел к шкафу-купе.
   – Не хочешь разговаривать по душам, не надо.
   Он рывком открыл шкаф и начал вываливать на кровать наряды дочери.
   – Эй, ты чего делаешь? Не трогай мои вещи. Слышишь?
   – Из комнаты не выйдешь, пока я здесь не обшарю каждый сантиметр.
   – Ты не посмеешь!
   – А кто мне помешает? Ты?
   – Ты помнешь все платья! Не бросай их. В шкафу ничего нет!
   – Значит, ты прячешь их в комоде или в тумбочке? Где, где ты хранишь наркоту? Признавайся!
   – Ты сошел с ума. Не трогай меня. Мама! Мама, помоги!
   – Тебе никто не поможет, ори хоть до второго пришествия. – Тимофей схватил сумку Таисии.
   Девушка завизжала.
   – Это мои личные вещи. Отдай!
   Оттолкнув Тасю, Силин вытряхнул содержимое сумки на пол.
   – Убедился, – кричала Таисия, размазывая по лицу слезы. – Ты убедился, что у меня нет наркотиков? А теперь убирайся из моей комнаты! Я не хочу тебя видеть!
   Тимофей рывком поднял дочь с кровати и вознамерился приподнять матрац.
   Тася вцепилась зубами отцу в плечо.
   – Мерзавка! Так вот где собака зарыта. – Удар пришелся Таисии в левую скулу.
   Девушка упала на пол и завыла.
   Из-под матраца Силин извлек пакетик с таблетками, тот самый пакетик, который Таисия приобрела утром у Толяна.
   – А это что? Что это, я тебя спрашиваю?!
   – У-у-у... Чтоб ты сдох!
   – Дрянь! Мое терпение лопнуло. С этой минуты ты под строжайшим домашним арестом. Я запрещаю тебе не только покидать территорию, но даже выходить из комнаты.
   – Я выброшусь из окна.
   – Давай! Вперед!
   – Перережу себе вены.
   – Режь.
   – Наглотаюсь снотворных.
   – Да хоть головой об стену бейся, но из спальни не выйдешь.
   Тася бросилась к двери, но отец, схватив ее за руку, отшвырнул на кровать.
   – Спокойно, – процедил он. – Без фокусов. В клинике тебе мозги вправят, а если понадобится, ты останешься там навечно, но к этой дряни больше никогда не притронешься.
   – Дурак! Отдай! Мне надо вытащить Генку, они же его убьют, если я не привезу денег.
   – Плевал я на твоих дружков наркоманов. – Тимофей вышел из комнаты и закрыл дверь на ключ.
   Тася начала тарабанить и громко материться.
   – Пожалеешь! Ты пожалеешь. Монстр! Ты мне не отец! Выпусти меня отсюда! Выпусти! Мама! Мамочка... А-а-а-а-а...
   На первом этаже Силин зашел в туалет и спустил таблетки в унитаз. Затем он помыл руки и с выражением отвращения на лице прошествовал в кабинет.
   Не прошло и пятнадцати минут, как в дверь робко постучали.
   – Я занят.
   – Пап, я не отниму у тебя много времени. – На пороге топтался Игорь.
   – Если пришел замолвить словечко за сестру, сразу говорю – этот номер не пройдет.
   – Да нет, – Игорь почесал затылок. – Не о ней речь.
   – Садись, – разрешил отец.
   Минуты полторы оба хранили партизанское молчание, затем Игорь заговорил:
 
   – В последнее время ты слишком жесток по отношению к нам, не находишь?
   – Нет, не нахожу. Я не жесток, я справедлив.
   – Но твоя справедливость многим не по душе. Я, конечно, не собираюсь тебя учить, но мне кажется, тебе необходимо быть немного терпимей.
   – Терпимей к чему? Моя девятнадцатилетняя дочь – наркоманка, по-твоему, мне надо гладить ее по головке и снабжать деньгами, чтобы она травилась таблетками, а лет через пять отбросила коньки от передозировки? Или мне стоит дать добро на брак Леньки и жить бок о бок с официанткой, которая положила глаз не на него, а на мои деньги? Ты это мне предлагаешь? Ну спасибо, сынок, от тебя я подобного не ожидал.
   – А если это любовь?
   – Какая любовь? Ленька ни черта не видит дальше своего носа!
   Игорь шаркал ногой по ковру.
   – Ну а ко мне у тебя какие претензии?
   Тимофей удивленно поднял брови.
   – В смысле?
   – Я, слава Богу, не наркоман и не собираюсь жениться на официантке, но тем не менее, ты и ко мне относишься с предубеждением.
   – Та-а-к, молодой человек, я что-то не пойму, откуда дует ветер? Ты зачем пришел?
   – Пап, мне нужны деньги.
   Силин нервно засмеялся.
   – Ай, молодца! Браво, Игорь. Мне следовало этого ожидать, я для вас не отец, а банкомат.
   – Чего ты сразу заводишься, я прошу в долг.
   – Сколько?
   Игорь назвал сумму.
   – Могу я узнать, для чего тебе столько наличности?
   – Деньги нужны не мне, а Сашке Коптеву. Пап, у него такая ситуация. Короче, год назад он взял кредит в банке под квартиру, а потом...
   Игорь выложил отцу чистую правду. Тимофей слушал сына, не перебивая. А когда Игорь умолк, Силин медленно закивал головой.
   – Это похвально, что ты, в отличие от сестры, не юлишь, а говоришь со мной начистоту. Но! Денег я не дам. Судя по всему, твой дружок самый настоящий придурок, которого надо как следует проучить. Я вообще не понимаю, что у вас может быть общего.
   – Мы друзья, и этим все сказано.
   – Отлично. Раз ты его друг, тогда ищи деньги в другом месте.
   – Сашка лишится квартиры.
   – Зато он на всю оставшуюся жизнь усвоит главный урок и впредь не станет прыгать выше собственной головы.
   – Неужели тебе его не жалко?
   – А с какой стати я должен жалеть какого-то оборванца? Он наломал дров, пусть сам и выкручивается.
   – Я все тебе верну. Все до копейки.
   – Игорь, я, кажется, ответил тебе предельно ясно – на меня не рассчитывай.
   – А ты намного страшней, чем я предполагал, в тебе нет ни капли жалости к окружающим. Ну чего тебе стоит одолжить мне требуемую сумму? Для тебя это мизер, пыль, а другому человеку эти деньги могут спасти жизнь. Но ты отказываешь ему в помощи, у тебя нет сердца.
   – Не выводи меня из себя, лучше сразу уходи без скандала.
   – Мне стыдно, что ты мой отец.
   Тимофей вскочил.
   – Да кто ты такой, чтобы меня стыдить? Мальчишка! Пошел прочь. А своему дружку передай, пусть готовится к новоселью. Не сегодня-завтра его турнут на улицу, глядишь, он тогда чуток поумнеет.
   – Ненавижу тебя!
   – Ну, до свадьбы это заживет.
   Игорь выбежал из кабинета и столкнулся в гостиной с бабушкой.
   – Игорек, ты чего такой хмурый?
   – А ну его, – парень направился к лестнице.
   В пять часов вечера у Тимофея ожил мобильник. Увидев на дисплее незнакомый номер, Силин скривился.
   Поднеся сотовый к уху, мужчина буркнул:
   – Слушаю.
   – Алло, львенок, это я.
   Тимофей подался вперед.
   – Ада?!
   – А разве тебя еще кто-то называет львенком? – обиженно молвила Ада.
   – Откуда ты звонишь, чей это номер?
   – Мой. Я только что купила новую сим-карту. Я же потеряла свой мобильник, ты что, забыл, я тебе рассказывала.
   – Да, да, припоминаю.
   – Вот, решила сразу позвонить тебе. Внеси мой номер в телефонную книжку. – Ада помолчала, а потом проворковала: – Львенок, а мы сегодня встретимся?
   Тимофей посмотрел на часы.
   – Я не против.
   – Я так по тебе соскучилась, знаешь, сегодня всю ночь не могла заснуть, мне было так одиноко.
   – И я скучаю, – шепотом проговорил Тимофей.
   – Когда ты сможешь приехать?
   – Выезжаю через десять минут.
   – Поторопись, тебя ждет твоя львица.
   Зоя Борисовна сидела на диване, когда зять, покинув кабинет, направился в холл.
   – Уезжаешь? – крикнула теща.
   – Возникли неотложные дела.
   – В такой день, и опять дела. Подумал бы о Лариске, как-никак сегодня юбилей. Дела могут и подождать.
   Силин громко хлопнул дверью.
   – Бешеный! Никому от него житья нет. – Зоя Борисовна отшвырнула на пол журнал и встала с дивана.
   Без четверти шесть в гостиной затрезвонил телефон. Лариса Артуровна как раз спустилась вниз, дабы прошествовать на кухню. Звонок застал ее в середине гостиной.
   – Да.
   На том конце стояла тишина.
   – Алло, вас не слышно.
   – Э... могу я поговорить с Ларисой Силиной? – поинтересовался звонкий голосок.
   – Я у телефона.
   – Вы Лариса? – неуверенно спросила незнакомка.
   – Да, я Лариса Силина. Представьтесь, наконец.
   – Ну тогда слушай, – в голосе появились нотки раздражения. – Он тебя не любит, ты ему совсем не нужна, а живет Тимофей с тобой только из жалости. Я его женщина, со мной он проводит страстные ночи любви. И сейчас он едет ко мне, мы будем заниматься любовью до умопомрачения, а ты...
   Лариса Артуровна опустила трубку на рычаг. К лицу прилила кровь.
   – Лар, с кем трепалась? – спросила Зоя Борисовна, выйдя из столовой.
   – Что? Я... Ни с кем...
   – А кто звонил?
   – Никто. Ошиблись номером. Попросили позвать к телефону какого-то Григория.
   – Бывает. – Зоя приблизилась к дочери и зачастила: – Знаешь, о чем я подумала...
   – Мам, не сейчас. Мне надо прилечь, голова раскалывается.
   Глядя вслед дочери, Зоя Борисовна пожала плечами.
   Телефон вновь подал признаки жизни. Зоя нехотя сняла трубку. Не успев сказать «Алло», она услышала:
   – Психуешь? Так тебе и надо! А он все равно любит только меня, и в постели я намного лучше, чем ты – старая корова. Да, да, Тимофей мне сам говорил, что спит с тобой только по необходимости. Можешь кусать себе локти, а мы с ним будем развлекаться и получать от жизни удовольствие, – захихикав, звонившая отсоединилась.
   Побагровев, Зоя Борисовна начала задыхаться.
   – Он... Сукин сын!.. Да я... Бедная моя Лариска. Доченька. Он за все заплатит... За все!

ГЛАВА 3

   – Возмутительно! Я этого так не оставлю, она ответит мне за каждое слово! – негодовала Розалия, зайдя в кафе.
   Катка семенила сзади.
   – Почему ты молчишь? – набросилась на нее свекровь. – Скажи хотя бы что-нибудь.
   – Я вам уже говорила в машине, вы неправы.
   – Ах, значит, ты на ее стороне? Ты защищаешь эту размалеванную образину, а меня, свою родную свекровь, считаешь виноватой? Я так и знала, этого следовало ожидать. Ты предательница! Иуда в юбке.
   Ката подавила вздох. Опять ее неугомонная свекровь влипла в очередную историю. Сегодня Розалия Станиславовна умудрилась устроить грандиозный скандал в салоне красоты, а потом распалилась до такой степени, что набросилась с кулаками на одну дамочку, с которой вначале у нее завязалась словесная перепалка, плавно перетекшая в рукопашную. Чтобы разнять сцепившихся женщин, пришлось прибегнуть к помощи охранника, которому, к слову сказать, тоже досталось от Розалии.
   Когда инцидент был исчерпан, с Розалией серьезно переговорила владелица салона. О чем именно шла беседа, Катка не знает, но только после того, как Розалия вышла из ее кабинета, она ни на секунду не закрывала рот, продолжая костерить «размалеванную образину».
   Сев за столик, свекровь недовольно осмотрелась по сторонам.
   – Где, черт ее дери, официантка? Нас кто-нибудь обслужит или мне здесь до новогодних праздников торчать придется?
   – Не кричите, – урезонивала ее Катка.
   – Сама не ори! Я возмущена, у меня сейчас начнется приступ! Мне дурно. А все из-за тебя!
   – Я-то здесь при чем?
   – Зачем завела меня в это убожество? До дома потерпеть не могла?
   – Вы сами приказали остановиться у кафе.
   – Не ври.
   – Но...
   – И хватит оправдываться. О! Наконец, а мы уж думали, вы на том свете, – Розалия смерила подошедшую официантку холодным взглядом и просипела: – Значит так, нам два капучино.
   – Я буду чай, – мило улыбнулась Катка.
   Розалия Станиславовна дотронулась до висков.
   – Откуда эта идиотская привычка все делать мне назло? Я же ясно сказала, нам два капучино, и ты должна молчать в тряпочку, а не вносить свои коррективы в мой сценарий.
   – Хорошо, хорошо, пусть будет два капучино и один чай. Теперь вы довольны?
   – Нет!
   Официантка продолжала стоять у столика.
   – Детка, чего ты ждешь? Сигнал из космоса?
   – Я не поняла, что вам принести?
   Розалия завыла:
   – Кофе! Ко-фе! Ка-пу-чи-но! Ты меня понимаешь или мне написать на бумаге?
   Девица скривилась и отправилась выполнять заказ.
   Свекровь покрутила пальцем у виска.
   – Некоторые люди способны испортить настроение за рекордно короткие сроки. Кстати, ты из их числа.
   Катарина отвернулась к окну. Когда свекрища не в духе, это надолго. И здесь главное не лезть на рожон и по возможности изображать из себя глухонемую особу. Нет, конечно, можно возразить, можно даже попытаться призвать Розалию к порядку, но итог, к сожалению, будет весьма плачевным. Катке было тридцать шесть лет, и она еще планировала прожить на этом свете как минимум лет пятьдесят-шестьдесят. Посему на выпады и оскорбления Станиславовны старалась не обращать внимания. Иногда это удавалось, иногда не очень, а порой, напротив, молчание и отстраненность невестки выводили свекровь из себя еще больше.
   – Ката, прекрати таращиться в окно.
   – Хорошо, Розалия Станиславовна.
   – И на меня не смотри.
   – Как скажете.
   – Отодвинься чуть подальше.
   – Ага.
   – Убери со лба челку, она меня бесит.
   – Уже убрала.
   – Ката!
   – Что?
   – Хватит выполнять мои приказы! Меня это раздражает. В конце концов, ты человек или дрессированная собачка?
   – Давайте я подожду вас в машине, а вы в спокойной обстановке, без меня, насладитесь кофейком? Договорились?
   – Нет, не договорились. Одной мне будет скучно. И не забывай, я планировала... Ого! Смотри, кто-то мобилу забыл, – свекровь ткнула пальчиком на сиденье.
   Катарина хотела взять сотовый, но Розалия завопила:
   – Не трогай! Его могли оставить специально, сотик заминирован.
   – Не говорите глупостей.
   – Ты что, газет не читаешь: к бесхозным вещам нельзя прикасаться! Надо вызвать саперов.
   Ката протянула руку, а свекровь заголосила:
   – Ложись! Сейчас рванет! Граната!
   Приближающаяся к столику официантка, услышав вопли Розалии, выронила поднос и, закрыв голову руками, рухнула на пол.
   – Где граната? – спросила она дрожащим голосом.
   Розалия открыла глаза. Копейкина едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
   – Ничего не взорвалось, вы зря паниковали.
   – Мне уже можно встать? – пискнула девушка.
   – Ты разбила чашки, мы остались без кофе!
   – А как же граната?
   – Никакой гранаты нет, мы нашли мобильный телефон. Он лежал на сиденье, наверное, кто-то из ваших клиентов забыл.
   Девушка вытерла вспотевший лоб.
   – Ну и напугали, я чуть коньки не отбросила.
   – Что делать с телефоном? – Катка покосилась на официантку.
   – А я откуда знаю, вы его нашли, значит... он ваш.
   – Его необходимо вернуть законному владельцу.
   – Детка, ты дура! Ну как, скажи мне на милость, ты собралась возвращать телефон, если понятия не имеешь, кто его оставил?
   Катарина начала просматривать записи в телефонной книжке.
   – Здесь всего один номер. Вот, смотрите, – она поднесла дисплей к лицу свекрови.
   – «Тимофей»?
   – Больше записей нет. Хотя вчера с этого телефона звонили дважды: Тимофею и … – Ката прищурилась. – Очевидно, кому-то на домашний – номер семизначный.
   – Выбрось сотик и забудь о нем.
   – Скажите, – Катка обратилась к официантке, ликвидирующей последствия падения подноса с чашками, – вы случайно не помните, кто сидел за этим столиком до нас?
   Девушка отмахнулась.
   – Ничего я не помню. За день столько народу перед глазами мелькает, всех запомнить невозможно.
   Розалия завела старую песню.
   – Где мой капучино?
   – Сейчас принесу, между прочим, по вашей вине я поднос уронила.
   – Не ищи козла отпущения и, будь добра, пошевеливайся.
   Катка постукивала подушечками пальцев по столешнице. Разумеется, следовать совету свекрови она не собиралась, телефон она не выбросит.
   Вернуть сотовый владельцу – вот ее прямая обязанность. Телефон дорогой, и еще неизвестно, сколько времени человек копил деньги, чтобы приобрести данный мобильник.
   Розалия имела на этот счет иное мнение.
   – Те, у кого нет денег, не приобретают дорогие мобилы. А те, у кого есть деньги, не обратят внимания на пропажу, она для них окажется незначительной. Тем более записная книжка практически пуста.
   – Я с вами не согласна, многие люди, получающие маленькую зарплату, специально откладывают деньги, чтобы купить качественный телефон. Поэтому...
   – Поэтому ты немедленно замолчишь. Все, мне надоело. Надоело слушать твой бред! Надоело ждать нерасторопную официантку! И вообще я расхотела пить кофе! Едем домой.
   Прежде чем сесть в «Фиат», Катка решила позвонить Тимофею.
   Низкий и явно недовольный голос она услышала после пятого гудка.
   – Вы Тимофей? – спросила Копейкина, спиной чувствуя на себе колкий взгляд свекрови.
   – А кто говорит?
   – Хм... вы меня не знаете, но я только что нашла мобильный телефон, в котором записан ваш номер.
   – Телефон? Мобильный? Неужели она опять посеяла сотик?
   – Простите, что вы сказали?
   – Да нет, ничего особенного. А где вы находитесь территориально?
   – Вы знаете, чей это телефон?
   – Д-да... Его потеряла моя дочь. Вы не сказали, где вы?
   Катка назвала улицу.
   – Я сейчас подъехать не смогу, я на объекте.
   – Назовите свой адрес, я сама подвезу телефон.
   Розалия закатила глаза:
   – Ненормальная! Ты же не рабыня Изаура, чтобы мотаться по Москве и развозить найденные телефоны.
   Тимофей колебался секунд десять, а затем продиктовал свои координаты.
   – Я буду дома часов в семь, сможете подъехать к этому времени?
   – Да, конечно.
   – Проси вознаграждение, – грохотала Розалия.
   Катка отсоединилась.
   – Телефон потеряла дочь Тимофея, в семь вечера я отвезу его им домой.
   – Дочь, говоришь?
   – Ну да, он сам так сказал.
   – Ха-ха-ха! Мужик нагло врал.
   – С какой стати ему врать?