Милани Мино. Пульсирующий камень

   Эванс опять переместил микрофон, и снова наступила тишина. Но как только микрофон направляли к камню, он неизменно посылал нам свое слабое дыхание. И капсула пульсировала. Финкль, сжимая пальцы, прошептал:
   -- Там где-то бьется сердце.
   От абсурдности подобных слов у него даже перехватило дыхание. Он испуганно посмотрел на нас, словно опасаясь, что мы накричим на него или рассмеемся прямо в лицо.
   Но мы не могли сделать ни то, ни другое. Единственное, на что мы были способны, это повторить то же самое:
   -- Да, там бьется чье-то сердце.
   Чье-то сердце.
   Есть ли тут какая-то логика, некая вероятность? Есть ли, наконец, пусть очень далекая, но возможность принять все это за действительность? И все время, пока я, с трудом оторвав взгляд от прибора, в полном душевном смятении смотрел на камень, в голове моей рождались самые разные мысли, и я не мог управлять ими, они вспыхивали и гасли, словно светлячки. Сердце. Чье? Животного? Неважно.
   "Какое-то ископаемое? -- подумал я. -- А что такое ископаемое, если не материя, которая когда-то была живой, а теперь замкнута в футляр из камня? Но у ископаемых нет пульсирующего сердца -- оно у них такое же недвижное, как и сам камень, в котором оно замуровано. Так ведь? Конечно, так. Но тогда..."
   -- Ох... Ох...
   В таком случае, что же там бьется? Могу я представить себе живое ископаемое? Нет. Нет, я вообще отказывался вообразить что-либо, что могло пережить тысячелетия. Я, может быть, чаще других встречал всяческие чудеса и, наверное, мог бы сказать, что не верю в будущее как во что-то, что еще только должно начаться. Но этот феномен переходил все границы. Все пределы.
   Оторвав взгляд от камня, я посмотрел на прибор, который слабо и неумолимо пульсировал.
   -- Хватит ломать голову, -- сказал я, сделав глубокий вздох. -- Тут может быть только одно из двух -- либо прибор испорчен, либо в этом камне, верим мы в это или нет, заключено пульсирующее сердце.
   Все взглянули на меня с таким видом, как будто я оскорбил их. Наверное, они ненавидели меня в этот момент. Но сдались, как сдался и я. Эванс сказал:
   -- Тогда надо выяснить, что же именно... -- Он посмотрел на меня. -- Вы же не станете утверждать, будто в этом камне находится живой человек?
   -- Человек? -- прошептал Дег .
   -- Ну, человек или животное, какая разница! -- возразил Эванс. -Наверное, речь идет всего лишь о каком-нибудь магнитном явлении. -- Тут он запнулся и вдруг, как бы желая избавиться от этой мысли, что отвлекала его от другой -- от мысли о деньгах, с негодованием воскликнул: -- Какое это имеет значение? Если хотим узнать что-то, надо расколоть этот проклятый камень и все! Взрывчатки, -- воскликнул он, -- у нас тут сколько угодно, не так ли?
   -- Я могу поговорить с Астрид, -- сразу же отозвался Финкль и заволновался; -- Да... да... о, да... я уверен, она не будет... иметь ничего против. Нам ведь нужно только выяснить... словом, это ни в коей мере не помешает ее планам... -- Он замолчал, с испугом глядя на камень. Мы тоже рассматривали его.
   Огромный, похожий на гигантское, неправильной формы яйцо, темный гладкий валун был накрепко вплавлен в скалистое основание площадки. До этих пор он был для нас лишь ничего не значащим осколком горы. Но теперь...
   -- У Астрид в голове совсем другое, ей сейчас не до ископаемых, -пробормотал я.
   Эванс вскипел:
   -- К чертям собачьим все эти глупости! В одном из ящиков запрятан миллион долларов!
   -- Отчего бы не подождать, пока прибудет помощь, -- предложил Дег, прокашлявшись. -- Всего-то несколько часов...
   Да, конечно, всего несколько часов. И если в камне заключено бьющееся сердце, то сердце это ожидало... сколько? Века, тысячелетия?"
   "Господи, ты, Мартин Купер, сходишь с ума!" -- подумал я.
   -- Пойду поговорю с мисс Астрид, -- решил Финкль.
   И тут я впервые увидел, что он намерен действовать твердо и решительно. Он посмотрел на нас без тени сомнения и, не оглядываясь, направился к самолету. Он сделал несколько шагов и остановился.
   Из двери самолета в него был нацелен пистолет.
   Прозвучал только один выстрел. Сухой и короткий, словно щелчок. Как ни странно, настоящий пистолет очень похож на детский пугач. И не имеет ничего общего с оружием, из которого стреляют на экранах. Если в момент выстрела вы находитесь неподалеку, то чаще всего слышите именно сухой щелчок. Кажется совершенно невероятным, что от такого пустяка обрывается чья-то жизнь. Чья жизнь оборвалась на этот раз?
   -- Сильвия! -- прошептал Эванс. Никто из нас не посмел шелохнуться. Мы молчали, глядя на самолет.
   В иллюминатор было видно, что в кабине кто-то двигается. Мы не могли угадать, кто это. Прошло еще несколько секунд.
   В дверях появилась Астрид.
   И посмотрела на нас. Пистолета у нее не было. Руки ее безжизненно висели вдоль тела. Она спускалась по трапу. Сигнализатор висел у нее на шее -- страшный, черный амулет на счастье.
   Только счастья он ей не принес.
   На последней ступеньке Астрид остановилась, все так же глядя на нас. Эванс прошептал:
   Она убила Сильвию.
   Внезапно Астрид дернула головой, словно хотела обернуться, и подняла руки, колени ее подогнулись, и она медленно, очень медленно упала на землю, распростершись возле трапа. Все это происходило очень долго. Она вздрогнула, раскинув руки, словно крылья, потом прижала их к груди и застыла в неестественной позе.
   Мы были потрясены.
   Вскоре в проеме двери появилась Сильвия. Вот где оказался пистолет -- у нее. Она целилась прямо в нас.
   -- Руки за голову, -- приказала девушка. -- Вперед. и без глупостей.
   Мы не двинулись с места -- мы решительно ничего не понимали. Но Сильвия нажала курок, целясь в землю между телом Астрид и нами. Пуля чиркнула о камень и с коротким свистом рикошетом отлетела куда-то в сторону.
   -- Сильвия! -- воскликнул Финкль. Девушка произнесла ледяным тоном:
   -- Следующий выстрел будет уже не в землю. Идите вперед, положив руки за голову.
   -- А она это серьезно, Мартин! -- заметил Дег.
   -- Да, -- согласился я, глядя на распростертую на земле Астрид, -лучше не возражать.
   Я первый поднял руки и положил их за голову. Остальные последовали моему примеру. Мы медленно направились к самолету. Я хотел было остановиться возле тела Астрид, но Сильвия приказала:
   -- Не стоит. Она мертва. Идите вперед.
   Мы прошли вперед. Пистолет шевельнулся, снова отдав приказ своим красноречивым молчанием, -- на этот раз ведено было остановиться. Сильвия была поразительно спокойна. Мне даже показалось, что у нее на лице тоже появился металлический отсвет комбинезона. Это была женщина, словно прилетевшая из какого-то другого мира. Она держала в руках наши жизни и в любую минуту готова была оборвать их, как сделала это с Астрид. И все-таки даже эта неожиданность не могла заставить нас забыть о пульсирующем камне. Я сказал:
   -- Сильвия, там что-то происходит. Прибор показывает, что... -- я поколебался, прежде чем сообщить ей, что в этом камне бьется сердце,
   Она даже не взглянула на камень. Ее взгляд едва скользнул по мне.
   -- Не стоит, господин Купер, -- остановила она, -- не пытайтесь меня отвлечь.
   Сильвия не смогла бы поверить мне, да в сущности, и сам я не верил. Но продолжал убеждать ее:
   -- Это не уловка, не какая-то неполадка. Можете убедиться, если хотите.
   Она отступила на полшага и, продолжая держать вед прицелом, другой рукой потянулась куда-то в сторону.
   -- Господин Купер, -- начала она и что-то бросила мне, -- я здесь решаю, что следует делать.
   Чисто интуитивно я догадался поймать то, что она бросила мне. Это были наручники. На губах у нее появилась змеиная улыбка.
   -- Превосходно, господин Купер! Это облегчит ло. Вперед, оденьте наручники на этого гориллу-пилота.
   Я вздохнул и повернулся к Джею, который посмотрел на меня точно вор на полицейского.
   -- Не смотри на меня так, Джей, -- сказал я. -- Она ведь не шутит.
   Раздался звонкий щелчок, и Джей с изумлением уставился на свои скованные руки. А Сильвия тем временем бросила другую пару наручников Эвансу. Тот не сумел поймать их и с вымученной улыбкой проговорил:
   -- Сильвия... неужели ты... неужели всерьез... хочешь что-то сделать со мной... Я же всегда был тебе... ты же знаешь... я...
   Она перебила его:
   -- Хватит! Быстро, кому говорю! Одень наручники на инженера, Эванс! Одень наручники или...
   Я весь напрягся, ожидая выстрела.
   Эванс крикнул:
   -- Нет, Сильвия, нет! -- и бросился за наручниками, чтобы одеть их на запястья Финкля.
   Потом сцена повторилась: сверкающие наручники вылетели из самолета и для нас с Дегом. Я проговорил:
   -- Интересно, что же мы везем на Тиатаку -- тротил, доллары или наручники?
   -- Господин Купер... -- простонал Финкль.
   Сильвия хладнокровно улыбнулась:
   -- Астрид позаботилась обо всем. Впрочем, нет, не обо всем... -- Она бросила презрительный взгляд на недвижное тело. -- Она была в сущности дилетанткой, трусливой бабой и потому... -- девушка пожала плечами, -- и потому ничего иного и не заслужила. Тем хуже для нее, раз она сразу не одела на вас наручники. А теперь...
   Сильвия говорила что-то еще. Но я больше не слушал ее. Сильнее страха была иная мысль, иной вопрос, иное сомнение... Сердце. Пульсирующий камень. Что это? Какой ответ он мог дать нам? И какой вопрос мы поставили бы ему? Зачем, как, когда... Меня охватила изматывающая душу тревога. Тогда я сказал:
   -- Сильвия, в этом камне заключено живое сердце! -- Я почти крикнул это. Вместо ответа пистолет повернулся ко мне. Прекрасная Сильвия, воплощение мечты, девушка с яркой обложки иллюстрированного журнала, оскалила, словно хищный зверь, свои белые зубы и процедила:
   -- Еще слово, и я убью вас!
   Я замолчал. и не мог понять, да, да, у меня просто не укладывалось в голове, что из-за какого-то несчастного миллиона долларов мужчина или женщина, мыслящее существо, могло забыть обо всем на свете. Как можно было думать о деньгах, когда камень, затерянный в этом затерянном уголке мира, посылал нам свой зов... и как долго? Века, тысячелетия... Какое это имело значение!.. Или мне все приснилось? Может, я сплю... И меня пробудит от сна пуля в сердце?
   Мы сделали все, как она велела -- с сжимавшимся от страха сердцем одели друг другу наручники. Сильвия была неотразима -- еще прекраснее, чем прежде, такая строгая и сумрачная. Дег прошептал:
   -- Что... что она задумала, Мартин?
   Я все еще думал о пульсирующем камне.
   -- Не знаю, -- ответил я. -- А ты как считаешь, Дег ?
   Он молча посмотрел на меня и ничего не сказал.
   Финкль поинтересовался:
   -- Любопытно, как же ей удалось отобрать пистоле у Астрид... Сильвия казалась такой... такой...
   -- Такой куколкой? Так вот, инженер, куколка далеко не так наивна, как некоторые фанатички. И на демона она походит куда больше, чем... Астрид ничего не могла предвидеть именно потому, что недооценивала... Кстати, инженер, вы не знаете, кто был тот умник, который назвал женщин слабым полом?...
   Глава 6.
   -- Или я неясно выразилась?
   Оказывается, Сильвия что-то говорила, а я не слышал ни одного слова. Она заметила мое недоумение, и потому насмешливо и торопливо добавила:
   -- Я говорила, господин Купер, что не намерена терять время. Сейчас мы перейдем к ящикам. И, вы их откроете.
   Я было направился к ней, но сделал только один шаг. Я не боялся окончить жизнь. Но я не хотел умирать именно сейчас, никогда еще смерть не казалась мне настолько глупой и нелепой. Никогда она не была столь несправедливой. Нам предстояло оказаться свидетелями какого-то великого открытия и вот -- мы должны погибнуть. А разве для смерти имеет какое-либо значение тот поразительный факт, что какой-то камень пульсирует! Смерти все безразлично. Вы можете лелеять в душе самые прекрасные стихи, хранить, в мыслях самую высокую философию, а руки ваши могут обладать способностью дарить миру спасение от страданий, но смерть не оценит всего этого.
   Именно такой исход -- догадался я -- ожидал и нас. Эта прелестная Сильвия уже все решила, и я, мне кажется, разгадал ее план. Приходилось признать, что действовала она стремительно и невероятно смело. Услышав разговор о миллионе долларов, она с обычным видом ленивой куколки поднялась в самолет, какой-то хитростью отобрала у Астрид пистолет и убила ее. Теперь она заставит нас вскрыть ящики и отыскать миллион, затем прикажет спрятать его в каком-нибудь укромном уголке. Потом, я в этом не сомневался, она перестреляет всех одного за другим. Снимет с нас наручники, поставит ящик со взрывчаткой под самолетом и взорвет его. Вот и все. Тупамарос, если прибудут первыми, обнаружат только сгоревшие скелеты в самолете или его пылающий остов. Спасатели, посланные полковником, напротив, найдут только ее, Сильвию, якобы отброшенную взрывом на несколько десятков метров, обожженную, раненую, измученную... но чудом оставшуюся в живых, и увезут ее. А через несколько недель или месяцев она преспокойно вернется сюда и заберет этот ящик с миллионом долларов...
   Но мысль о пульсирующем камне оказалась для сильнее любого страха. Я опять обратился к ней:
   -- Мы в наручниках и не можем сделать вам ничего плохого. Посмотрите сами и увидите, что наш прибор фиксирует сигналы, идущие от сердца, которое находится внутри этого камня.
   -- Камни меня не интересуют, господин Купер.
   -- Но разве вы не понимаете все значение открытия, если мы обнаружим, что может быть там внутри?
   -- Хватит. Вы и еще вы? Дег... И вы тоже, инженер... Отойдите к самолету и станьте у крыла... вот так...
   Мы повиновались. Сильвия медленно спустилась по трапу, посмотрела на Джея и Эванса -- они стояли рядом.
   -- Вы двое, вперед. К ящикам!
   -- К ящикам? -- пробормотал Эванс, не двигаясь.
   Девушка кивнула:
   -- Разве не тебе так хотелось узнать, где находятся деньги, Эванс? Вот сейчас и узнаешь.
   -- Но...
   -- Вскройте все ящики один за другим. Я не думаю, что это опасно, вряд ли что-нибудь взорвется вскрытии. -- Сильвия вскинула голову, и ее длинные волосы божественно заколыхались. Нет, Астрид была слишком педантична, чтобы проделать что-либо подобное... -- Так или иначе, Эванс, это риск, ты ведь все равно готов был рисковать, не так ли?
   -- Вперед! -- грозно приказала Сильвия. -- Быстро! А вы трое, -- она направила пистолет на нас, -- ни с места! Или кончите так же... -- Она посмотрела на Астрид, лежащую на земле. -- Она тоже не послушалась, когда я приказала ей не двигаться.
   Мы промолчали. Эванс и Джей медленно направились к ящикам.
   Сильвия тоже сделала несколько шагов, но остановилась. Со своей позиции ей было удобно контролировать нас -- она могла всех держать под прицелом.
   -- Сильвия! -- обратился к ней Эванс.
   Девушка крикнула:
   -- Вперед! Начинайте! Быстро!
   И они стали вскрывать ящики. Срывали тяжелую пластиковую обертку, в которую они были завернуты, отвинчивали один за другим болты. Джей и Эванс действовали с трудом, так как руки были скованы. Сильвия стояла в нескольких шагах от них и наблюдала. Время от времени она бросала взгляд и в нашу сторону. Иногда поторапливала:
   -- Быстрее!.. Быстрее, слышите!
   "Слабый пол." Нечего сказать. Я вспомнил, как она спросила: "Вы не верите в равенство мужчин и женщин, господин Купер? Почему скромная девушка вроде меня не может быть хорошим техником-электронщиком?" -- и едва не рассмеялся. Ничего не скажешь, Сильвия. Теперь я уже не сомневался, что мужчины и женщины абсолютно равны, когда держат в руке пистолет П-38 и готовы спустить курок. Но не в этом было главное, не в этом...
   ...Главное было в этом пульсирующем камне. Я легко отвел взгляд от Эванса и Джея, распаковывавших первый ящик, и перевел его на бесчувственный камень, у которого было, ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ сердце. Меня снова охватила тревога, сомнения и, видимо, прежний страх. Мысль об этом заставила забыть все остальное.
   -- Финкль, -- шепнул я, -- вы уверены, черт возьми, что ваш прибор не поврежден?
   Он е. испугом посмотрел на меня. Губы его как всегда дрожали.
   -- О... конечно, конечно... уверен, безусловно, господин Купер!
   -- И все-таки подумайте! Никогда не бывало, чтобы ваш прибор ни с того ни с сего вдруг сам начинал пульсировать?... Из-за какого-нибудь замыкания, не знаю, из-за какого-нибудь случайного контакта... -- Меня переполняло весьма странное, непонятное волнение. Финкль покачал головой. Он был в таком же сильном возбуждении, как и я.
   -- Нет, нет... Это совершенный аппарат, уверяю вас!
   -- Но он мог испортиться во время посадки. Удар и
   -- Говорю вам, нет! Я проверил его, там есть контрольные светящиеся датчики... сигналы, которые загорелись, если бы...
   -- Однако, не может же находиться ничего живого внутри этого камня. Ничего, понимаете? Ну, разве какое-нибудь насекомое, червь... но у них же нет сердца, если только этот ваш проклятый прибор не...
   -- Мартин, -- вмешался Дег, -- что будем делать теперь?
   Я резко обернулся к нему и готов был обругать. Но нет. Мысленно я даже поблагодарил его. Он вернул меня к действительности. А действительность выглядела так: прелестная, но безжалостная девушка, сжимавшая в руке такой же безжалостный, как и она, П-38.
   -- Теперь?.. Что будем делать?
   Я помолчал. Что мы могли сделать? План Сильвии, вероятно, был именно такой, как я и предполагал: перестрелять всех нас, инсценировать катастрофу, чтобы потом завладеть ящиком с миллионом долларов, но... Да, было одно "но". Одно "но", которое мешало безоговорочно принять эту версию. За долгие годы журналистской деятельности я немало встречах разных преступников, воров, убийц, грабителей, похитителей и тому подобное отребье. Но среди них было всего двое или трое таких, кто действительно был способен хладнокровно убивать. Это были, как правило очень тяжелые случаи, когда мысль о подобном преступлении произрастала в сознания людей, словно сорняк, и в конце концов приводила не за решетку, и не на электрический стул, а в психиатрическую больницу.
   Сильвия не могла быть сумасшедшей. Она не была безумной преступницей. Еще за несколько минут до выстрела в Астрид это была совершенно нормальная девушка -- девушка, как и многие другие, целиком занятая собственной красотой, своей внешностью, нарядами... Возможно ли, чтобы жажда денег толкнула ее на такое жуткое преступление? Возможно ли, чтобы алчность так омрачила ее ум? Нет. Я подумал, что она, наверное, не собиралась убивать всех. Может быть, у нее созрел какой-то другой план. Но какой? Какой? Я попытался разгадать его. Но тут Дег прервал мои размышления.
   -- Она перестреляет всех точно так же, как... -- Он кивнул в сторону Астрид и замолчал. Я взглянул на убитую. Она лежала лицом вниз. Волосы ее разметались, ноги неестественно вывернулись, руки прижаты к груди в последнем инстинктивном жесте самозащиты. Теперь это была уже не женщина, не живое человеческое существо, а труп. Я подумал, что если б возле нее на земле появилось хоть небольшое пятно крови, то, наверное, она выглядела бы не так страшно, не так жутко...
   -- Нет... тут ничего нет, Сильвия!
   Это крикнул Эванс. Они с Джеем вскрыли первый ящик и обнаружили запасные детали к прибору Финкля. Оба выглядели расстроенными. Сильвия указала пистолетом:
   -- Другой... Ну, живо, не теряйте времени! Быстро!..
   Быстро. Время бежит. И хотя солнце, похоже, сдалось, уступив место туману, а свет вместо того, чтобы усилиться, меркнул, все равно утро уже прошло, и стрелки часов приближались к полудню. Однако неважно, медленно или быстро идет время: одна минута -- это всегда только шестьдесят секунд!
   -- Быстрее! -- торопила Сильвия. И как раз в этот момент, словно отзвуком грома, послышался гул самолета.
   Мы подняли головы и поискали его в белесых облаках. Шум был слабый и, казалось, приближался одновременно и справа и слева. Самолет, только чей? Тупамарос, спешивших за миллионом... или с ближайшей спасательной станции? А может, какая-нибудь военная машина, которая летела по своим делам?
   Все возможно. Наше приключение могло закончиться, еще не начавшись. А Сильвия, отбросив мечту о богатстве, снова стала бы той же лучезарной девушкой, какой была прежде... но только в наручниках.
   Она это понимала. и взглянув а небо, опять поторопила:
   -- Быстрее! Быстрее, вам говорят!
   -- Тогда сними с нас наручники! -- в отчаянии крикнул Эванс, протягивая скованные руки. Сильвия, казалось, поколебалась. Потом твердо и решительно мотнула головой:
   -- Нет. Дальше. Следующий ящик. Быстро!
   Гул самолета затих, словно шум уходящей грозы. Теперь слышно было только эхо. Но и оно угасло. Джей и Эванс принялись за второй ящик.
   Не знаю, приходилось ли вам подбирать нужный ключ из большой связки? Думаю, что приходилось. И вы помните, наверное, что в большинстве случаев он всегда оказывался последним... Точно так же случилось и сейчас с нетерпеливой Сильвией. Вскрыли еще два ящика, в них тоже оказалось только электронное оборудование.
   -- Опять... опять ничего, -- доложил Эванс, глядя Сильвию. Она показала на другие ящики.
   -- Ломайте эти... Быстро!.. -- Голос ее звучал теперь резко, визгливо. Она теряла обладание. Видимо, ей самой стало страшно. Гул вновь приблизился... Теперь уже не было сомнений. Самолет явно кого-то искал. А точнее -- нас. В любую минуту он мог вынырнуть из облака и появиться у нас над головой. Что если это тупамарос? Но они могли прилететь на вертолете и, наверное, сразу бы поняли, что происходит. Можно было допустить, что они всех перебьют, мстя за смерть Астрид... А может, наручники спасли бы нас. Может за смерть Астрид... А может, наручники спасли бы нас. Может...
   -- Быстрее! Быстрее!
   Вскрыли еще один ящик, четвертый, но и в нем не оказалось ни долларов, ни взрывчатки.
   Наступила тишина. Все замерли. Никому не хотелось ничего говорить. Я обнаружил, что тоже совсем забыл о самом главном -- о нашем спасении и о сердце, заключенном в камне.. если это действительно было сердце. Джей и Эванс в растерянности смотрели на Сильвию. Показав на последний в этом ряду ящик, стоявший у самого камня, она приказала:
   -- Вскрывайте! Вот этот! -- Она снова пыталась уйти от судьбы, которая смеялась над ней, над ее жадностью, злобой, а также и над нашим страхом... Тут уж ее П-38 ничего не в силах был приказать.
   Джей и Эванс бросились к ящику, судорожно сорвали пластиковую оболочку, ругаясь, быстро отвинтили болты и чуть-чуть помедлили, прежде чем выбивать гвозди...
   ...Ничего не оказалось и тут. Оставалось всего два ящика.
   -- В одном взрывчатка... в другом -- деньги, не так ли, Мартин? -спросил Дег. Я утвердительно кивнул. Но вдруг в голову пришла другая мысль, и я возразил:
   -- Нет, я этого не утверждал.
   -- Как? Не утверждал? Но... тогда...
   -- Помолчи, Дег, ради Бога, помолчи! -- Я не в силах был сдерживать странное волнение, охватившее меня. Приходилось думать сразу о многом, мысленно сражаться на нескольких фронтах... Гул самолета, летавшего над нами, приближавшегося и удалявшегося, пистолет Сильвии, предчувствие смерти, поиски золота и взрывчатки, мертвая Астрид в нескольких шагах от нас... и что-то еще. Предчувствие, что она допустила какую-то ошибку... какую -- я еще не знал. Я только чувствовал это, догадывался. Ошибку. Причем я видел ее, эту ошибку, но словно в тумане...
   Вскрыли предпоследний ящик. И Эванс вскочил на ноги.
   -- Ничего! -- крикнул он срывающимся голосом. Обвел нас пустым взглядом. -- Ничего нет и здесь!.. Ни денег, ни... ни проклятой взрывчатки! -- Он посмотрел на меня.
   -- Вы, -- со злобой закричал он, -- это вы говорили о миллионе долларов! Золото, банкноты! Где он, этот миллион, а? Где?
   -- Где? -- эхом отозвался Джей. Мне стало ужасно жаль их обоих. Мысль о деньгах затмила у них страх смерти. Они не замечали даже, что у них скованы руки. Сам по себе факт, что они работают на Сильвию, вынуждал их думать, будто они ее соучастники, что им суждено разделить с нею сокровище... Эванс сглотнул слюну и, повернувшись к девушке, заговорил, пытаясь быть спокойным...
   -- Сильвия... видишь, ничего нет.. Я просто не понимаю, как... Если только Астрид не посмеялась над вами...
   -- Следующий ящик, -- прервала его Сильвия, --открывайте этот... -- Она подняла голову -- гул снижающегося самолета слышался все ближе. И снова повернулась к ним: -- Вскрывайте! Скорее!
   -- Мы должны сохранять спокойствие, должны сохранять спокойствие, -повторял Финкль, стоявший рядом со мной... -- Что-то летит, господин Купер... Кто-то нашел нас, не верите? И мы сможем... выбраться из этой ситуации, сможем... узнать, увидеть. -- Он вздохнул, мне кажется, с болью. -- Как вы думаете, что же все-таки может означать это... эта пульсация? Какая-нибудь магнитная аномалия?
   -- О чем вы, инженер? -- спросил я.
   Он покачал головой:
   -- Извините... в сущности, я... не знаю, что и думать... Сильвия... никогда бы не предположил, что... что...
   В этот момент раздался крик.
   Мы посмотрели в сторону ящиков. Джей и Эванс вскрыли последний. И кто-то из них невольно вскрикнул, оба вскочили и, как зачарованные, смотрели на то, что им открылось.
   -- Что там? -- закричала Сильвия дрожащим голосом. -- Что?!
   Они не ответили, даже не взглянули на нее. Тогда она крикнула еще что-то, я не разобрал. И наконец Джей и Эванс обернулись. Джей молчал, а Эванс, приподняв закованные руки, проговорил:
   --Туг... тут все, Сильвия... и деньги и взрывчатка...
   Снова наступила тишина. Напряженная тишина. Гул самолета теперь не был слышен, и ветер бесшумно пролетал среди мертвых камней. Никто не осмеливался шелохнуться. Я посмотрел на недвижное тело Астрид -- она предусмотрела все. Наверное, предвидела, что могло бы произойти. Ошибку она допустила в другом: сразу не одела наручники на всех нас. И это стоило ей жизни. Впрочем, все должно было случиться именно так, как случилось. Тот, кто сражается за какую-то идею и фанатично верит в нее, в сущности очень наивен. Он с готовностью доверяет всем людям. Сам презирая деньги, он считает, что и все другие тоже пренебрегают ими, и потому позволяет белокурой кукле отобрать у себя П-38, а та стреляет и убивает эту фанатичку идеи...