Страница:
Аборигенки удалились.
– Они у нас вроде как на заработках, – сказал швейцар.
– То есть? – переспросил О’Ливи.
– А туристам легче привыкнуть к виду взрослых аксл, после того как они познакомятся с малышками Христофоровыми. Они ведь вас не напугали?
– Что вы! – усмехнулся О’Ливи. – Они очень милые… то ли рыбы, то ли жабы, то ли люди.
…В ресторане потчевали блюдами из местных продуктов. Губернатор произносил за тостом тост. Папа́, который порицал возлияния, цедил коньяк из пузатого бокала да поглядывал с неприязнью на жареных полурыб-полуптиц, на моллюсков, приготовленных всяческими способами, на пахнущие морской капустой рулеты и паштеты: к морепродуктам он не прикасался категорически. Реми осторожно пробовала то одно блюдо, то другое. Она заметила, что Грезы и О’Ливи в зале нет. Наконец она тоже выскользнула из-за стола и поднялась в апартаменты.
Багаж ждал ее в комнате. Реми отыскала потертый кофр, вытащила из него гитару, залезла с ногами на кровать и принялась перебирать струны.
В апартаментах захлопали двери, в комнату Реми ворвалась Греза и потребовала, чтоб та разбила гитару о свою голову. Реми швырнула в Грезу скомканными грязными носками, но все-таки отложила гитару и, назло мачехе, больше часа громко пела под душем.
Потом она разбирала вещи, валялась на кровати, сочиняла стихи и снова разбирала вещи.
Пришел папа́ и сообщил ей и Грезе, что завтра он намерен воспользоваться предложением губернатора проехаться по окрестностям да пострелять в зверье и что правительственный корабль пока не вышел из гиперпространства.
Греза сказала, что прогулка вряд ли ей понравится и вообще – местные предлагают им плебейское развлечение. А Реми чмокнула папашу в щеку и удалилась спать.
Оранжевое солнце медленно ползло по небосклону. Пройдет четыре земных дня и четыре земные ночи, прежде чем оно исчезнет за горизонтом, уступив место своему соседу – белому карлику очень скверного нрава.
3
4
– Они у нас вроде как на заработках, – сказал швейцар.
– То есть? – переспросил О’Ливи.
– А туристам легче привыкнуть к виду взрослых аксл, после того как они познакомятся с малышками Христофоровыми. Они ведь вас не напугали?
– Что вы! – усмехнулся О’Ливи. – Они очень милые… то ли рыбы, то ли жабы, то ли люди.
…В ресторане потчевали блюдами из местных продуктов. Губернатор произносил за тостом тост. Папа́, который порицал возлияния, цедил коньяк из пузатого бокала да поглядывал с неприязнью на жареных полурыб-полуптиц, на моллюсков, приготовленных всяческими способами, на пахнущие морской капустой рулеты и паштеты: к морепродуктам он не прикасался категорически. Реми осторожно пробовала то одно блюдо, то другое. Она заметила, что Грезы и О’Ливи в зале нет. Наконец она тоже выскользнула из-за стола и поднялась в апартаменты.
Багаж ждал ее в комнате. Реми отыскала потертый кофр, вытащила из него гитару, залезла с ногами на кровать и принялась перебирать струны.
В апартаментах захлопали двери, в комнату Реми ворвалась Греза и потребовала, чтоб та разбила гитару о свою голову. Реми швырнула в Грезу скомканными грязными носками, но все-таки отложила гитару и, назло мачехе, больше часа громко пела под душем.
Потом она разбирала вещи, валялась на кровати, сочиняла стихи и снова разбирала вещи.
Пришел папа́ и сообщил ей и Грезе, что завтра он намерен воспользоваться предложением губернатора проехаться по окрестностям да пострелять в зверье и что правительственный корабль пока не вышел из гиперпространства.
Греза сказала, что прогулка вряд ли ей понравится и вообще – местные предлагают им плебейское развлечение. А Реми чмокнула папашу в щеку и удалилась спать.
Оранжевое солнце медленно ползло по небосклону. Пройдет четыре земных дня и четыре земные ночи, прежде чем оно исчезнет за горизонтом, уступив место своему соседу – белому карлику очень скверного нрава.
3
Первого зверя подстрелил О’Ливи. Как ни странно. Реми не успела даже зажмуриться, так быстро писатель вскинул винтовку и всадил в глянцевый нежно-розовый бок заряд картечи. Зверь, напоминающий бегемота, разинул зубастую пасть, издал сиплый рев и рухнул как подкошенный. Мощные тумбы его перепончатых лап слегка подергивались.
Нанятый папа́ егерь с русской фамилией Скворцов перемахнул через ствол поваленного дерева-коралла, осмотрел тушу и поднял большой палец.
– Браво, мистер О’Ливи, – сказал он. – Прямиком в сердце! Где вы так научились стрелять?
О’Ливи выкатил небритую нижнюю челюсть.
– Второй корпус звездной пехоты, сэр! – отчеканил он.
Реми воззрилась на писателя с изумлением: «Еще один телохранитель?! Папа́ знает толк в литературных неграх…»
– Да мы с вами почти земляки, мистер О’Ливи, – откликнулся Скворцов. Он вернулся к джипу. – Я служил в Седьмом вспомогательном батальоне в чине сержанта. На Немезиде мы могли быть соседями…
О’Ливи вытащил портсигар и угостил егеря. Они закурили, перебрасываясь между затяжками разными военными словечками. Реми стало скучно. Она покосилась на папа́. Миллионер рассеянным взором скользил по фиолетовому небу, где кружила стая летающих рыб, которых колонисты именовали рыбоптицами. Греза хмурила выщипанные бровки и рылась в косметичке. Пасадель зыркал по сторонам.
Ремина вылезла из машины. Прошлась взад-вперед по проселку, в широких колеях блестели зеленые лужи. Потянулась к милому на вид цветочку. Толстый фиолетовый стебель качнулся навстречу. Бутон цвета венозной крови выпростал желтый пестик – раздвоенный и трепещущий, как змеиное жало. Кто-то грубо отпихнул Реми плечом. Мелькнула сталь. Свистнул рассеченный воздух. Языкастый бутон отлетел в придорожные кусты. Упасть он не успел. Рыбоптица в крутом пике подхватила «цветок» и вернулась к стае.
Реми смерила грубияна взглядом. Как будто только что заметила.
Шорты, рубашка, шляпа – все темно-зеленое. Безвкусица. Длинные жилистые руки и ноги в царапинах. Загар похуже, чем у нее. Физиономия самая обыкновенная. Выступающие скулы. Нос картошкой. Голубые глаза. Белесые ресницы. Блондин, наверное. Жаль, под шляпой толком не разберешь. А впрочем, какая разница.
Скворцов крутанул мачете и бросил его в ножны.
– Прошу прощения, мисс Марвелл, – сказал он, – но Сирена не место для сбора цветочков. До них местная эволюция еще не добралась. Все, что вы видите, – он широким жестом обвел красно-оранжевые с редкими просверками зелени заросли, – либо водоросли, похожие на животных, либо животные, похожие на водоросли. Миллион лет назад здесь было дно океана, а теперь, как видите, суша, но населенная бывшими морскими обитателями. Сегодня вы едва не познакомились с мореной, чертовски ядовитой тварью. Впредь будьте осторожнее.
Реми фыркнула. Она не терпела поучений. Тем более от обслуги.
«Ладно, сейчас я тебя проучу…»
– Скажите, мистер траппер, – обратилась она к егерю, – зачем вам ружье? Ваше дело ставить капканы и устраивать прочие ловушки зверью.
– Строго говоря, я не траппер, – мгновенно откликнулся тот. – В шкуре моей добычи бывает, как правило, еще одна дырка, помимо предусмотренных природой. Но так уж повелось, что нас называют трапперами. Мы и не спорим. К чему?
– Вижу, вы знаете книжки старины Фенимора, – оценил О’Ливи. Почесал в затылке и добавил: – Мистер Зверобой…
– Кстати, не желаете ли сфотографироваться с добычей? – поинтересовался «мистер Зверобой».
Писатель оглянулся на папа́. Тот махнул мясистой ладонью, дескать, не стесняйся, все оплачено.
– Я только хотел предложить вам, мистер Марвелл, присоединиться, – отозвался О’Ливи, – и нашим очаровательным дамам, разумеется.
– С превеликим удовольствием, – вскинулась Греза. – Если это… это существо действительно мертво…
– Можете мне поверить! – сказал Скворцов.
Миссис Марвелл кивнула, кокетливо улыбнулась О’Ливи, подала ему руку и с ловкостью перепрыгнула через борт. Писатель, польщенный вниманием хозяйской жены, расцвел, почти как морена.
«Вы еще поцелуйтесь», – нахмурилась Ремина.
С нарочитой неспешностью она забралась в джип. Сунула в рот два пальца, изобразила рвоту. Греза, которая поглядывала на падчерицу с насмешкой, мигом поскучнела.
– А вы, мистер Марвелл? – спросил Скворцов.
– Увольте, – откликнулся папа́. – Не люблю я этого.
– Ну что ж, – сказал егерь, – мы ненадолго.
И он принялся руководить съемкой.
Реми отвернулась, но до нее все равно доносились голоса: «Вот сюда ножку, пожалуйста… А он не укусит?.. Что вы, после меткого выстрела мистера О’Ливи… Ой, какой твердый… А вот сюда – ручку… Мне солнце в глаза бьет… Чуть поверните головку…»
Наконец фотосессия закончилась. Греза и О’Ливи вернулись к машине. Миссис Марвелл вспорхнула на свое место возле папа́, а писатель уселся рядом с Реми, чрезвычайно собой довольный. Винтовку он поставил между колен, длинным стволом вверх.
Реми украдкой оглянулась на Зверобоя. Егерь занимался делом. Он жестом подозвал двух колонистов – дурно одетых и плохо пахнущих забулдыг. Оборванцы подрабатывали тем, что отвозили добытую туристами дичь на небольшую таксидермическую фабрику, где с убитого зверья снимали шкуры, превращали его в чучела и другие сувениры. К туше поверженного чудища забулдыги подогнали грузовичок с лебедкой, обвязали бегемота тросом и втащили в кузов.
Отправив писательскую добычу в город, егерь сел за руль джипа, и вскоре охотничья экспедиция снова тронулась в путь. Реми принялась разглядывать окрестности.
Краткая лекция Скворцова сместила что-то в ее восприятии. Прояснила зрение. Ремина вдруг стала различать в разноцветном пульсирующем месиве рифового леса отдельные детали и понимать их назначение в общей картине. Коралловые деревья ритмично выстреливали полосатыми красно-желтыми щупальцами, хватали зазевавшихся жертв. Ими становились юркие, похожие на муравьев зверьки, что вертелись у подножия стволов. Зверьки сверлили рогатыми головками в известковой коре канальцы, высасывая нежное мясо дендрополипов. Рыбоптицы срывали бутоны ядовитых морен, но не могли порой увернуться от тончайших, с виду безобидных, а на деле – клейких нитей, что парили над верхушками кораллов. Между самыми высокими стволами висели гирлянды сушеных трупиков с поникшими плавниками-крыльями. В чащобе тяжко ворочались бегемоты. Эти не церемонились, дробили хрупкие стволы акульими зубами и облизывали обломки досуха. Воздух сотрясался от хруста, хрупанья и сдержанного мычания.
«Восхитительное зрелище», – решила Реми.
– Все, что мы видим, лишь часть настоящего рифа, – снова пустился в объяснения Скворцов, хотя никто его об этом не просил. – Здесь слишком мало влаги. Подлинные коралловые джунгли начнутся южнее. – Он указал волосатой рукой на горизонт, куда, петляя между отдельными участками лесного рифа, убегал проселок. – Там настоящая охота!
Через несколько километров дорога пошла под уклон, и джип начал спускаться в глубокую котловину, на дне которой блестела вода. Это было озеро, и довольно большое. Коралловый лес обступал его плотным, труднопроходимым кольцом. По крайней мере, оно казалось таковым сверху. Озеро окружали дендрополипы впечатляющей высоты, и чем ближе они становились, тем сильнее поражали воображение.
– Возле атолла попрошу быть внимательней, – громко сказал егерь.
– Здесь могут водиться тигры? – не преминула блеснуть остроумием Ремина.
– Тигры не тигры, – отозвался егерь, – а львиная звезда – запросто.
– А что это такое, львиная звезда? – встряла Греза.
– Хищный моллюск, миссис, – ответил Скворцов. – Напоминает огромную морскую звезду. Передвигается, невзирая на размеры, стремительно. Подминает жертву под себя и обволакивает ее своим желудком.
Миссис Марвелл побледнела, прижала кулачки к щекам.
– Какой ужас, – пролепетала она. – Мы должны немедленно вернуться в город!
Реми хмыкнула, и егерь подмигнул ей.
«А он ничего… – подумала юная наследница о Скворцове. – По крайней мере, не клюнул на эту сексапилку, как О’Ливи…»
– Мы на охоте, дорогая, – откликнулся папа́. – Без риска нет впечатлений, ты же знаешь… И потом, с нами трое вооруженных и прекрасно подготовленных молодых людей.
– И тем не менее, – заявила супруга, – я требую немедленного возвращения!
– А я требую продолжения охоты, – сказала Реми негромко, но так, чтобы услышал папа́.
– Предлагаю компромисс, – сказал мистер Марвелл, который терпеть не мог семейных скандалов. – Я, Реми, О’Ливи и мистер Скворцов останемся. А Пасадель отвезет тебя, дорогая, в отель и вернется за нами.
– Нет уж, – буркнула Греза. – Либо мы уезжаем вместе, либо вместе остаемся.
– Конечно, – откликнулась Ремина, – не то по пути тебя могут сожрать бегемоты. Они обожают беспозвоночных…
– Ремина Марвелл, – сказал папа́. – Придержите язычок, мисс!
– Я читал, что сухопутные моллюски Сирены вполне себе позвоночные, – проговорил О’Ливи.
Реми не удостоила его даже взглядом. Этот литературный негр утратил в ее глазах всякую привлекательность.
– И все-таки полноценными позвоночными их признать нельзя, – вмешался егерь. – Псевдохордовые, вот они кто.
И опять подмигнул Реми, дескать, возьми на заметку. Та улыбнулась в ответ.
Джип скатился в котловину, попрыгал по ухабам и замер у кромки рифового леса с легким креном на левый борт. Егерь взял карабин, кивком предложил остальным последовать своему примеру. В багажнике внедорожника хранился изрядный запас стволов и боеприпасов. О’Ливи уже был вооружен, но папа́ и Пасадель приняли предложение егеря. Греза наотрез отказалась. А Реми… Реми раздумывала.
Не отрывая взора, она смотрела на стену рифа. До сих пор Реми не видела ничего подобного. Коралловые заросли наверху котловины по сравнению с этой чащобой были лишь хилыми кустиками. Здесь же дендрополипы громоздились друг над другом, как небоскребы Манхэттена. Водоросли-паразиты обвивали стволы, мириадами спор проникали в малейшие трещинки в известковой броне. Между ветвями порхали бесчисленные рыбоптицы, яркие, словно попугаи. Анемоны и актинии притворялись цветами, но нектар их был смертелен. Между ними сновали уже знакомые Реми клоуны-ворчуны. С рыбьими предками чешуйчатые создания сохранили лишь отдаленное сходство. Тем смешнее выглядели кургузые хвостовые плавники, которыми ворчуны подергивали, чтобы отогнать надоедливый летучий криль.
Против воли Ремина расхохоталась. Настроение ее улучшилось. Захотелось приключений. Она выпрыгнула из машины, схватила первую попавшуюся винтовку. Глаза ее горели.
– Ну что же вы, мужчины! – воскликнула Реми. – Где обещанная охота?
– Предлагаю прогуляться на берег лагуны, – сказал Скворцов. – Гарантирую незабываемые впечатления. Но смотреть в оба!
– Хочу впечатлений! – заявила Реми.
– Надеюсь, господа, – проговорила пунцовая от злости на весь мир Греза, – вы не бросите здесь несчастную женщину?
Она нехотя принялась выбираться из джипа. Все были возбуждены предстоящими приключениями, и никто, даже О’Ливи, не подал ей руки.
Нанятый папа́ егерь с русской фамилией Скворцов перемахнул через ствол поваленного дерева-коралла, осмотрел тушу и поднял большой палец.
– Браво, мистер О’Ливи, – сказал он. – Прямиком в сердце! Где вы так научились стрелять?
О’Ливи выкатил небритую нижнюю челюсть.
– Второй корпус звездной пехоты, сэр! – отчеканил он.
Реми воззрилась на писателя с изумлением: «Еще один телохранитель?! Папа́ знает толк в литературных неграх…»
– Да мы с вами почти земляки, мистер О’Ливи, – откликнулся Скворцов. Он вернулся к джипу. – Я служил в Седьмом вспомогательном батальоне в чине сержанта. На Немезиде мы могли быть соседями…
О’Ливи вытащил портсигар и угостил егеря. Они закурили, перебрасываясь между затяжками разными военными словечками. Реми стало скучно. Она покосилась на папа́. Миллионер рассеянным взором скользил по фиолетовому небу, где кружила стая летающих рыб, которых колонисты именовали рыбоптицами. Греза хмурила выщипанные бровки и рылась в косметичке. Пасадель зыркал по сторонам.
Ремина вылезла из машины. Прошлась взад-вперед по проселку, в широких колеях блестели зеленые лужи. Потянулась к милому на вид цветочку. Толстый фиолетовый стебель качнулся навстречу. Бутон цвета венозной крови выпростал желтый пестик – раздвоенный и трепещущий, как змеиное жало. Кто-то грубо отпихнул Реми плечом. Мелькнула сталь. Свистнул рассеченный воздух. Языкастый бутон отлетел в придорожные кусты. Упасть он не успел. Рыбоптица в крутом пике подхватила «цветок» и вернулась к стае.
Реми смерила грубияна взглядом. Как будто только что заметила.
Шорты, рубашка, шляпа – все темно-зеленое. Безвкусица. Длинные жилистые руки и ноги в царапинах. Загар похуже, чем у нее. Физиономия самая обыкновенная. Выступающие скулы. Нос картошкой. Голубые глаза. Белесые ресницы. Блондин, наверное. Жаль, под шляпой толком не разберешь. А впрочем, какая разница.
Скворцов крутанул мачете и бросил его в ножны.
– Прошу прощения, мисс Марвелл, – сказал он, – но Сирена не место для сбора цветочков. До них местная эволюция еще не добралась. Все, что вы видите, – он широким жестом обвел красно-оранжевые с редкими просверками зелени заросли, – либо водоросли, похожие на животных, либо животные, похожие на водоросли. Миллион лет назад здесь было дно океана, а теперь, как видите, суша, но населенная бывшими морскими обитателями. Сегодня вы едва не познакомились с мореной, чертовски ядовитой тварью. Впредь будьте осторожнее.
Реми фыркнула. Она не терпела поучений. Тем более от обслуги.
«Ладно, сейчас я тебя проучу…»
– Скажите, мистер траппер, – обратилась она к егерю, – зачем вам ружье? Ваше дело ставить капканы и устраивать прочие ловушки зверью.
– Строго говоря, я не траппер, – мгновенно откликнулся тот. – В шкуре моей добычи бывает, как правило, еще одна дырка, помимо предусмотренных природой. Но так уж повелось, что нас называют трапперами. Мы и не спорим. К чему?
– Вижу, вы знаете книжки старины Фенимора, – оценил О’Ливи. Почесал в затылке и добавил: – Мистер Зверобой…
– Кстати, не желаете ли сфотографироваться с добычей? – поинтересовался «мистер Зверобой».
Писатель оглянулся на папа́. Тот махнул мясистой ладонью, дескать, не стесняйся, все оплачено.
– Я только хотел предложить вам, мистер Марвелл, присоединиться, – отозвался О’Ливи, – и нашим очаровательным дамам, разумеется.
– С превеликим удовольствием, – вскинулась Греза. – Если это… это существо действительно мертво…
– Можете мне поверить! – сказал Скворцов.
Миссис Марвелл кивнула, кокетливо улыбнулась О’Ливи, подала ему руку и с ловкостью перепрыгнула через борт. Писатель, польщенный вниманием хозяйской жены, расцвел, почти как морена.
«Вы еще поцелуйтесь», – нахмурилась Ремина.
С нарочитой неспешностью она забралась в джип. Сунула в рот два пальца, изобразила рвоту. Греза, которая поглядывала на падчерицу с насмешкой, мигом поскучнела.
– А вы, мистер Марвелл? – спросил Скворцов.
– Увольте, – откликнулся папа́. – Не люблю я этого.
– Ну что ж, – сказал егерь, – мы ненадолго.
И он принялся руководить съемкой.
Реми отвернулась, но до нее все равно доносились голоса: «Вот сюда ножку, пожалуйста… А он не укусит?.. Что вы, после меткого выстрела мистера О’Ливи… Ой, какой твердый… А вот сюда – ручку… Мне солнце в глаза бьет… Чуть поверните головку…»
Наконец фотосессия закончилась. Греза и О’Ливи вернулись к машине. Миссис Марвелл вспорхнула на свое место возле папа́, а писатель уселся рядом с Реми, чрезвычайно собой довольный. Винтовку он поставил между колен, длинным стволом вверх.
Реми украдкой оглянулась на Зверобоя. Егерь занимался делом. Он жестом подозвал двух колонистов – дурно одетых и плохо пахнущих забулдыг. Оборванцы подрабатывали тем, что отвозили добытую туристами дичь на небольшую таксидермическую фабрику, где с убитого зверья снимали шкуры, превращали его в чучела и другие сувениры. К туше поверженного чудища забулдыги подогнали грузовичок с лебедкой, обвязали бегемота тросом и втащили в кузов.
Отправив писательскую добычу в город, егерь сел за руль джипа, и вскоре охотничья экспедиция снова тронулась в путь. Реми принялась разглядывать окрестности.
Краткая лекция Скворцова сместила что-то в ее восприятии. Прояснила зрение. Ремина вдруг стала различать в разноцветном пульсирующем месиве рифового леса отдельные детали и понимать их назначение в общей картине. Коралловые деревья ритмично выстреливали полосатыми красно-желтыми щупальцами, хватали зазевавшихся жертв. Ими становились юркие, похожие на муравьев зверьки, что вертелись у подножия стволов. Зверьки сверлили рогатыми головками в известковой коре канальцы, высасывая нежное мясо дендрополипов. Рыбоптицы срывали бутоны ядовитых морен, но не могли порой увернуться от тончайших, с виду безобидных, а на деле – клейких нитей, что парили над верхушками кораллов. Между самыми высокими стволами висели гирлянды сушеных трупиков с поникшими плавниками-крыльями. В чащобе тяжко ворочались бегемоты. Эти не церемонились, дробили хрупкие стволы акульими зубами и облизывали обломки досуха. Воздух сотрясался от хруста, хрупанья и сдержанного мычания.
«Восхитительное зрелище», – решила Реми.
– Все, что мы видим, лишь часть настоящего рифа, – снова пустился в объяснения Скворцов, хотя никто его об этом не просил. – Здесь слишком мало влаги. Подлинные коралловые джунгли начнутся южнее. – Он указал волосатой рукой на горизонт, куда, петляя между отдельными участками лесного рифа, убегал проселок. – Там настоящая охота!
Через несколько километров дорога пошла под уклон, и джип начал спускаться в глубокую котловину, на дне которой блестела вода. Это было озеро, и довольно большое. Коралловый лес обступал его плотным, труднопроходимым кольцом. По крайней мере, оно казалось таковым сверху. Озеро окружали дендрополипы впечатляющей высоты, и чем ближе они становились, тем сильнее поражали воображение.
– Возле атолла попрошу быть внимательней, – громко сказал егерь.
– Здесь могут водиться тигры? – не преминула блеснуть остроумием Ремина.
– Тигры не тигры, – отозвался егерь, – а львиная звезда – запросто.
– А что это такое, львиная звезда? – встряла Греза.
– Хищный моллюск, миссис, – ответил Скворцов. – Напоминает огромную морскую звезду. Передвигается, невзирая на размеры, стремительно. Подминает жертву под себя и обволакивает ее своим желудком.
Миссис Марвелл побледнела, прижала кулачки к щекам.
– Какой ужас, – пролепетала она. – Мы должны немедленно вернуться в город!
Реми хмыкнула, и егерь подмигнул ей.
«А он ничего… – подумала юная наследница о Скворцове. – По крайней мере, не клюнул на эту сексапилку, как О’Ливи…»
– Мы на охоте, дорогая, – откликнулся папа́. – Без риска нет впечатлений, ты же знаешь… И потом, с нами трое вооруженных и прекрасно подготовленных молодых людей.
– И тем не менее, – заявила супруга, – я требую немедленного возвращения!
– А я требую продолжения охоты, – сказала Реми негромко, но так, чтобы услышал папа́.
– Предлагаю компромисс, – сказал мистер Марвелл, который терпеть не мог семейных скандалов. – Я, Реми, О’Ливи и мистер Скворцов останемся. А Пасадель отвезет тебя, дорогая, в отель и вернется за нами.
– Нет уж, – буркнула Греза. – Либо мы уезжаем вместе, либо вместе остаемся.
– Конечно, – откликнулась Ремина, – не то по пути тебя могут сожрать бегемоты. Они обожают беспозвоночных…
– Ремина Марвелл, – сказал папа́. – Придержите язычок, мисс!
– Я читал, что сухопутные моллюски Сирены вполне себе позвоночные, – проговорил О’Ливи.
Реми не удостоила его даже взглядом. Этот литературный негр утратил в ее глазах всякую привлекательность.
– И все-таки полноценными позвоночными их признать нельзя, – вмешался егерь. – Псевдохордовые, вот они кто.
И опять подмигнул Реми, дескать, возьми на заметку. Та улыбнулась в ответ.
Джип скатился в котловину, попрыгал по ухабам и замер у кромки рифового леса с легким креном на левый борт. Егерь взял карабин, кивком предложил остальным последовать своему примеру. В багажнике внедорожника хранился изрядный запас стволов и боеприпасов. О’Ливи уже был вооружен, но папа́ и Пасадель приняли предложение егеря. Греза наотрез отказалась. А Реми… Реми раздумывала.
Не отрывая взора, она смотрела на стену рифа. До сих пор Реми не видела ничего подобного. Коралловые заросли наверху котловины по сравнению с этой чащобой были лишь хилыми кустиками. Здесь же дендрополипы громоздились друг над другом, как небоскребы Манхэттена. Водоросли-паразиты обвивали стволы, мириадами спор проникали в малейшие трещинки в известковой броне. Между ветвями порхали бесчисленные рыбоптицы, яркие, словно попугаи. Анемоны и актинии притворялись цветами, но нектар их был смертелен. Между ними сновали уже знакомые Реми клоуны-ворчуны. С рыбьими предками чешуйчатые создания сохранили лишь отдаленное сходство. Тем смешнее выглядели кургузые хвостовые плавники, которыми ворчуны подергивали, чтобы отогнать надоедливый летучий криль.
Против воли Ремина расхохоталась. Настроение ее улучшилось. Захотелось приключений. Она выпрыгнула из машины, схватила первую попавшуюся винтовку. Глаза ее горели.
– Ну что же вы, мужчины! – воскликнула Реми. – Где обещанная охота?
– Предлагаю прогуляться на берег лагуны, – сказал Скворцов. – Гарантирую незабываемые впечатления. Но смотреть в оба!
– Хочу впечатлений! – заявила Реми.
– Надеюсь, господа, – проговорила пунцовая от злости на весь мир Греза, – вы не бросите здесь несчастную женщину?
Она нехотя принялась выбираться из джипа. Все были возбуждены предстоящими приключениями, и никто, даже О’Ливи, не подал ей руки.
4
Едва в чаще кораллового молодняка раздался подозрительный хруст, Скворцов сказал: «Внимание!» – и взял карабин на изготовку. Пасадель, О’Ливи и даже папа́ повторили его движение. А Ремина не могла понять, с чего это они насторожились? Шум показался ей отдаленным, и в нем не было ничего угрожающего. Лишь когда прямо перед ней рухнули два юных дендрополипа и на поляну высунулась тупая безглазая морда, Реми испугалась. Испугалась молча. Пот выступил на верхней губе да сжалось сердце. Зато Греза испугалась очень громко. Ее визг подстегнул мужчин. Загрохотали выстрелы. Неведомая тварь неуклюже развернулась и поползла обратно в чащу. Пули догоняли ее, впивались в студенистые бока, но тварь неудержимо ломилась в заросли молодых кораллов. Массивная, покрытая слизью туша превращала хрупкие известковые веточки в труху. На высоко поднятой голове шевелились безобидные с виду рожки. Ни дать ни взять – улитка, только увеличенная в тысячу раз.
– Стоп, стоп, стоп! – Егерь поднял над головой скрещенные руки. – Прекратите стрелять!
– Ну и зверюга, – пробормотал О’Ливи, вытирая пот.
– Электрический слизень, – отозвался егерь. – Если не пытаться пролезть между рожками, он абсолютно не опасен.
– Зачем же тогда вы сказали «внимание»? – пробурчал папа́.
– Это была учебная тревога, сэр! – Скворцов прикоснулся к полям шляпы. – Все-таки мы на охоте.
– Понятно, – сказал мистер Марвелл. – Проверяли нашу боеготовность.
– Так точно!
– Оставьте это, – отмахнулся папа́. – Я вам не фельдфебель. Лучше покажите нам настоящую зверюгу.
– С этим проблем не будет, – сказал егерь, – как только выйдем к лагуне. Прошу за мной!
Они направились к просеке, оставленной в зарослях электрическим слизнем. Идти было удобно. Слизень проложил отличную дорогу. Ремина подумала, что, вероятно, это единственный путь к лагуне. Так что спасибо гигантской улитке…
Риф изнутри оказался еще интереснее, чем снаружи. Дендрополипы не высились здесь сплошной стеной, а образовывали причудливый рельеф с глубокими темными нишами и умопомрачительной высоты арками. Казалось, что охотники проникли во двор замка, построенного сумасшедшим архитектором или злым волшебником. Теплый ветер колыхал сине-зеленые знамена водорослей, что свешивались с искривленных аркбутанов. Мощные контрфорсы подпирали исполинские башни – порой с двойными, а то и тройными навершиями. Реми мерещились бойницы и узкие стрельчатые окна, из которых на нее пялились недобрые глаза. Поэтому она вздохнула с облегчением, когда впереди заблестела озерная вода.
– Теперь, господа и дамы, немного отдохнем, – объявил Скворцов, едва они вышли на узкий, усыпанный коралловой крошкой берег лагуны.
Озеро не впечатляло размерами. Оно было идеально круглым, отчего казалось искусственным. Как бассейн в калифорнийском дворце папа́.
– Только очень вас прошу, не прикасайтесь к этим губкам! – предупредил егерь.
Он показал на пышные, красные с синими прожилками образования, которые напомнили Ремине пуфики.
– Почему? – поинтересовалась она.
– Почему? – переспросил егерь. – А вот почему!
Он метнулся к самой кромке и, недолго думая, выхватил из воды нечто, покрытое длинными белесыми иглами. Иглы эти вяло шевелились, ничем иным пойманное существо не выразило своего отношения к происходящему.
– Прости, дружок-иглокожий, – пробормотал егерь, а затем швырнул существо на ближайший «пуфик».
Реми ахнуть не успела, как губка всосала в себя иглокожего «дружка» без остатка, только брызнули во все стороны темные струйки.
– Это губки-вампиры, – пояснил Скворцов. – Они могут обходиться без пищи годами, поджидая, пока их не зацепит какое-нибудь неосторожное животное. И вот тут-то губки, не зевая, мгновенно прокалывают покровы жертвы тысячами крохотных иголочек, высасывают кровь и другие жидкости. Благодаря этому способу питания губки-вампиры очень живучи. Они встречаются даже в приполярных пустынях.
– Вижу, вы неплохо разбираетесь в биологии Сирены, – решила польстить егерю Ремина.
– Я люблю эту планету, – откликнулся тот и добавил не без ехидства: – С вашего позволения, мисс.
– И все-таки, – вмешался папа́, – где обещанная дичь? Хотелось бы уже подстрелить что-нибудь стоящее и вернуться в город. Развлечения развлечениями, но меня ждут дела. Министры!
– Дорогой, – капризно надула губки супруга, – может, достаточно на сегодня забав? Мне не терпится поскорее убраться из этого ужасного рифа.
– Потерпи, милая, – отозвался миллионер. – Тебе известны мои принципы. Если я плачу деньги, то должен получить все, за что они заплачены.
– Еще немного выдержки, господа. А особенно дамы! – громко сказал Скворцов. – Наступает кульминационный момент. Сейчас вы увидите самого страшного хищника планеты! По крайней мере, из тех, что водятся под оранжевым солнцем…
Охотники схватились за ружья. Все, включая Ремину. Только Греза зашипела и поспешила спрятаться за спиной телохранителя. Но егерь тянул время. Он достал из кармана шорт узкий цилиндрик, вытянул из него гибкую антенну, щелкнул крохотной клавишей. На цилиндре замигали попеременно два огонька: зеленый и оранжевый. Егерь медленно двинулся вдоль берега, поводя антенной из стороны в сторону.
– Что это он делает? – поинтересовалась Реми.
– Вероятно, приманивает добычу, – отозвался О’Ливи.
Скворцов прошел еще несколько шагов и вдруг бросился обратно.
– Внимание на воду! – крикнул он на ходу.
Охотники уставились на безмятежную гладь лагуны. Точнее – уже не безмятежную.
Посреди озера вздулся водяной бугор. Греза немедленно завизжала, но остальные в немом оцепенении ждали, что будет дальше. Бугор двинулся к берегу, толкая перед собою пенный бурун.
– Это сейсмурия, – сказал егерь звонким от напряжения голосом. – Когда она встанет на дыбы, стреляйте! Цельтесь в жаберные щели, это у нее единственное уязвимое место…
Охотники защелкали затворами. Вскинули винтовки. И вовремя. Бурун достиг берега. Вода будто взорвалась. Дождь соленых брызг обрушился на охотников. Визг супруги миллионера достиг высшей точки и перешел в ультразвук. Над кромкой берега вздыбилось широкое и плоское тулово химерического создания. Создание затмило солнечный свет, нависая как скала. По краям тулова шевелились бахромчатые щупальца. Скрежетали и щелкали челюсти, несоразмерно небольшой голове огромные. Ритмично вздымались и опадали похожие на жалюзи жабры. Охотников обдало вонью гнилой рыбы. Дрожа от адреналинового прилива, Ремина нажала на спусковой крючок. В плечо садануло отдачей, и Реми едва не выронила винтовку.
«Синяк будет», – подумала она.
Выстрелы охотников слились в общую пальбу. Пули рвали жаберные перепонки сейсмурии. Летели во все стороны брызги темной крови.
– Отходите назад! – прокричал егерь.
Папа́, О’Ливи и Реми попятились. Сейсмурия пошатнулась. Челюсти ее сжались. Ремина подумала, что не хотела бы оказаться в их тисках. Ружья смолкли. Все, кроме одного. Пасадель продолжал палить в умирающую тварь. При этом он не сдвинулся с места.
– Назад, идиот! – скомандовал Скворцов.
Он схватил телохранителя за локоть и дернул на себя. За мгновение до того, как «самый опасный хищник планеты» рухнул к ногам охотников. Пасадель зашипел, затряс рукой. Правый рукав его рубашки был изъеден и дымился. Егерь помог телохранителю снять рубашку, осмотрел место ожога.
– Мисс Марвелл, – обратился он к Реми. – Помогите мне.
– Да, да, сейчас, – пробормотала она.
Ремина с трудом оторвалась от созерцания бронированной спины чудовища. Сейсмурия была не менее пяти метров в длину и трех – в ширину. Ее могучий, усеянный шипами хвост еще шевелился. Коралловая крошка вокруг потемнела от крови.
Реми подошла к егерю, он протянул ей дозатор нанопластыря.
– Сейчас я залью место ожога коллоидом, а вы сразу же заклеивайте, – сказал он.
– Как это случилось? – спросила она.
– Сейсмурия зацепила бахромой, – пояснил Скворцов. – Там у нее стрекательные клетки, как у земных медуз.
– Хотите сказать, что этот монстр – медуза?
– Не совсем, – откликнулся егерь, – но среди предков сейсмурии они вполне могли быть. К сожалению, по палеонтологии Сирены у нас маловато данных…
– У вас?! – удивилась Реми. – У егерей?
Но Скворцов не удостоил ее ответом. Он выдавил на плечо Пасаделя заживляющий коллоид и буркнул: «Заклеивайте!»
– Позвольте! – сказал вдруг папа́. – А где моя жена?
Греза пропала. Во всяком случае, на берегу ее не было. Лишь торчала из губки-вампира ручка дамской сумочки, которую миссис Марвелл купила в бутике Луна-сити перед отлетом.
«Бедная губка, – подумала Ремина, – духи Грезы ее доконают…»
– Ничего страшного не случилось, – сказал Скворцов, как показалось Реми, с нарочитой неторопливостью. – Скорее всего, миссис Марвелл вернулась к машине.
– И вы так спокойно об этом говорите! – тоном провинциального трагика воскликнул О’Ливи. – Я немедленно ее отыщу!
– Это будет весьма… э-э… благородно с вашей стороны, О’Ливи, – отозвался папа́.
О’Ливи перехватил винтовку поудобнее и кинулся в заросли. Папа́ кивнул Пасаделю, тот сейчас же двинулся следом за писателем. Нанопластырь белел на его загорелом плече, как повязка дежурного по лагерю бойскаутов.
«Правильно, – решила Реми, – незачем оставлять Грезу и писателя наедине…»
Отправленные на поиски миссис Марвелл мужчины вернулись быстро. И не одни. Кроме потерявшейся Грезы с ними пришел какой-то незнакомец. Одет он был немногим лучше забулдыг, что зарабатывали доставкой охотничьей добычи на таксидермическую фабрику. Во всяком случае, О’Ливи и Пасадель взирали на него как на подозрительного бродягу, не снимая пальцев со спусковых крючков.
Греза кинулась к мужу на шею.
– О, дорогой мой! – простонала она. – Прости, но мне стало так страшно, так страшно… Я потеряла голову! И представь, едва не заблудилась! Спасибо этому молодому человеку, он меня буквально спас!
Она простерла руку с обломанными ногтями в сторону «молодого человека».
«Дешевка, – подумала Реми. – Как была певичкой из кабаре, так и осталась…»
Ремина покосилась на егеря. Карабин висел у него на плече дулом вниз. Скворцов смотрел на высокого смуглого незнакомца в нелепом шлеме и улыбался.
– Вы знаете этого типа, мистер Скворцов? – поинтересовался папа́.
– Да, мистер Марвелл, – отозвался егерь. – Это Кристо – волонтер Юнион Гэлакси. Магистр сиренианского отделения.
Перешагивая через «пуфики» словно журавль, долговязый Кристо подошел к егерю, пожал ему руку. Посмотрел на поверженную сейсмурию. Задергал щегольскими усиками, сдерживая смех. Скворцов чуть заметно развел руками.
Кристо отвесил сдержанный поклон миллионеру, потом обратил взор на Ремину. Глаза у магистра сиренианского отделения ЮГ оказались темно-зеленые с карими крапинками. Умные. Он улыбнулся, протянул руку Реми и наконец представился:
– Доктор экзосоциологии Кристобаль Гонсалес де Ла Вега, к вашим услугам, сеньора!
– Охота, я полагаю, закончилась, а иных развлечений я не заказывал, – сказал Эдмонд Марвелл, у которого было чутье на попрошаек и грантохапов. – Возвращаемся в гостиницу. Мистер Скворцов! Заберите оружие!
– Погодите, дорогой сэр! – Кристо попытался подойти к Марвеллу, но Пасадель заступил ему дорогу. – Я только хотел подарить вам значок нашей организации – «Сердце в звездах». Знаете, что он обозначает?
– Дочке подарите, – бросил папа́. – Пасадель! Набери мне губернатора! Скворцов! Скворцов, черт вас дери! Винтовки заберите! Размялись мы как следует. Я вами доволен.
– Гребаная планета… – всплакнула Греза, прижимаясь к папа́.
– Скворцов! В аптечке есть успокоительное?
Егерь припустил бегом к джипу. На плечах у него висели по две винтовки.
– Ну тогда, с вашего позволения, я подарю значок вашей дочери. – Кристо прицепил к топику Реми рубиновое сердечко. – Вам приходилось слышать об организации Юнион Гэлакси?
Реми наморщила лобик.
– Вы – волонтеры, – ответила она мгновение спустя. – Помогаете коренным обитателям планет, колонизированных людьми.
– Стоп, стоп, стоп! – Егерь поднял над головой скрещенные руки. – Прекратите стрелять!
– Ну и зверюга, – пробормотал О’Ливи, вытирая пот.
– Электрический слизень, – отозвался егерь. – Если не пытаться пролезть между рожками, он абсолютно не опасен.
– Зачем же тогда вы сказали «внимание»? – пробурчал папа́.
– Это была учебная тревога, сэр! – Скворцов прикоснулся к полям шляпы. – Все-таки мы на охоте.
– Понятно, – сказал мистер Марвелл. – Проверяли нашу боеготовность.
– Так точно!
– Оставьте это, – отмахнулся папа́. – Я вам не фельдфебель. Лучше покажите нам настоящую зверюгу.
– С этим проблем не будет, – сказал егерь, – как только выйдем к лагуне. Прошу за мной!
Они направились к просеке, оставленной в зарослях электрическим слизнем. Идти было удобно. Слизень проложил отличную дорогу. Ремина подумала, что, вероятно, это единственный путь к лагуне. Так что спасибо гигантской улитке…
Риф изнутри оказался еще интереснее, чем снаружи. Дендрополипы не высились здесь сплошной стеной, а образовывали причудливый рельеф с глубокими темными нишами и умопомрачительной высоты арками. Казалось, что охотники проникли во двор замка, построенного сумасшедшим архитектором или злым волшебником. Теплый ветер колыхал сине-зеленые знамена водорослей, что свешивались с искривленных аркбутанов. Мощные контрфорсы подпирали исполинские башни – порой с двойными, а то и тройными навершиями. Реми мерещились бойницы и узкие стрельчатые окна, из которых на нее пялились недобрые глаза. Поэтому она вздохнула с облегчением, когда впереди заблестела озерная вода.
– Теперь, господа и дамы, немного отдохнем, – объявил Скворцов, едва они вышли на узкий, усыпанный коралловой крошкой берег лагуны.
Озеро не впечатляло размерами. Оно было идеально круглым, отчего казалось искусственным. Как бассейн в калифорнийском дворце папа́.
– Только очень вас прошу, не прикасайтесь к этим губкам! – предупредил егерь.
Он показал на пышные, красные с синими прожилками образования, которые напомнили Ремине пуфики.
– Почему? – поинтересовалась она.
– Почему? – переспросил егерь. – А вот почему!
Он метнулся к самой кромке и, недолго думая, выхватил из воды нечто, покрытое длинными белесыми иглами. Иглы эти вяло шевелились, ничем иным пойманное существо не выразило своего отношения к происходящему.
– Прости, дружок-иглокожий, – пробормотал егерь, а затем швырнул существо на ближайший «пуфик».
Реми ахнуть не успела, как губка всосала в себя иглокожего «дружка» без остатка, только брызнули во все стороны темные струйки.
– Это губки-вампиры, – пояснил Скворцов. – Они могут обходиться без пищи годами, поджидая, пока их не зацепит какое-нибудь неосторожное животное. И вот тут-то губки, не зевая, мгновенно прокалывают покровы жертвы тысячами крохотных иголочек, высасывают кровь и другие жидкости. Благодаря этому способу питания губки-вампиры очень живучи. Они встречаются даже в приполярных пустынях.
– Вижу, вы неплохо разбираетесь в биологии Сирены, – решила польстить егерю Ремина.
– Я люблю эту планету, – откликнулся тот и добавил не без ехидства: – С вашего позволения, мисс.
– И все-таки, – вмешался папа́, – где обещанная дичь? Хотелось бы уже подстрелить что-нибудь стоящее и вернуться в город. Развлечения развлечениями, но меня ждут дела. Министры!
– Дорогой, – капризно надула губки супруга, – может, достаточно на сегодня забав? Мне не терпится поскорее убраться из этого ужасного рифа.
– Потерпи, милая, – отозвался миллионер. – Тебе известны мои принципы. Если я плачу деньги, то должен получить все, за что они заплачены.
– Еще немного выдержки, господа. А особенно дамы! – громко сказал Скворцов. – Наступает кульминационный момент. Сейчас вы увидите самого страшного хищника планеты! По крайней мере, из тех, что водятся под оранжевым солнцем…
Охотники схватились за ружья. Все, включая Ремину. Только Греза зашипела и поспешила спрятаться за спиной телохранителя. Но егерь тянул время. Он достал из кармана шорт узкий цилиндрик, вытянул из него гибкую антенну, щелкнул крохотной клавишей. На цилиндре замигали попеременно два огонька: зеленый и оранжевый. Егерь медленно двинулся вдоль берега, поводя антенной из стороны в сторону.
– Что это он делает? – поинтересовалась Реми.
– Вероятно, приманивает добычу, – отозвался О’Ливи.
Скворцов прошел еще несколько шагов и вдруг бросился обратно.
– Внимание на воду! – крикнул он на ходу.
Охотники уставились на безмятежную гладь лагуны. Точнее – уже не безмятежную.
Посреди озера вздулся водяной бугор. Греза немедленно завизжала, но остальные в немом оцепенении ждали, что будет дальше. Бугор двинулся к берегу, толкая перед собою пенный бурун.
– Это сейсмурия, – сказал егерь звонким от напряжения голосом. – Когда она встанет на дыбы, стреляйте! Цельтесь в жаберные щели, это у нее единственное уязвимое место…
Охотники защелкали затворами. Вскинули винтовки. И вовремя. Бурун достиг берега. Вода будто взорвалась. Дождь соленых брызг обрушился на охотников. Визг супруги миллионера достиг высшей точки и перешел в ультразвук. Над кромкой берега вздыбилось широкое и плоское тулово химерического создания. Создание затмило солнечный свет, нависая как скала. По краям тулова шевелились бахромчатые щупальца. Скрежетали и щелкали челюсти, несоразмерно небольшой голове огромные. Ритмично вздымались и опадали похожие на жалюзи жабры. Охотников обдало вонью гнилой рыбы. Дрожа от адреналинового прилива, Ремина нажала на спусковой крючок. В плечо садануло отдачей, и Реми едва не выронила винтовку.
«Синяк будет», – подумала она.
Выстрелы охотников слились в общую пальбу. Пули рвали жаберные перепонки сейсмурии. Летели во все стороны брызги темной крови.
– Отходите назад! – прокричал егерь.
Папа́, О’Ливи и Реми попятились. Сейсмурия пошатнулась. Челюсти ее сжались. Ремина подумала, что не хотела бы оказаться в их тисках. Ружья смолкли. Все, кроме одного. Пасадель продолжал палить в умирающую тварь. При этом он не сдвинулся с места.
– Назад, идиот! – скомандовал Скворцов.
Он схватил телохранителя за локоть и дернул на себя. За мгновение до того, как «самый опасный хищник планеты» рухнул к ногам охотников. Пасадель зашипел, затряс рукой. Правый рукав его рубашки был изъеден и дымился. Егерь помог телохранителю снять рубашку, осмотрел место ожога.
– Мисс Марвелл, – обратился он к Реми. – Помогите мне.
– Да, да, сейчас, – пробормотала она.
Ремина с трудом оторвалась от созерцания бронированной спины чудовища. Сейсмурия была не менее пяти метров в длину и трех – в ширину. Ее могучий, усеянный шипами хвост еще шевелился. Коралловая крошка вокруг потемнела от крови.
Реми подошла к егерю, он протянул ей дозатор нанопластыря.
– Сейчас я залью место ожога коллоидом, а вы сразу же заклеивайте, – сказал он.
– Как это случилось? – спросила она.
– Сейсмурия зацепила бахромой, – пояснил Скворцов. – Там у нее стрекательные клетки, как у земных медуз.
– Хотите сказать, что этот монстр – медуза?
– Не совсем, – откликнулся егерь, – но среди предков сейсмурии они вполне могли быть. К сожалению, по палеонтологии Сирены у нас маловато данных…
– У вас?! – удивилась Реми. – У егерей?
Но Скворцов не удостоил ее ответом. Он выдавил на плечо Пасаделя заживляющий коллоид и буркнул: «Заклеивайте!»
– Позвольте! – сказал вдруг папа́. – А где моя жена?
Греза пропала. Во всяком случае, на берегу ее не было. Лишь торчала из губки-вампира ручка дамской сумочки, которую миссис Марвелл купила в бутике Луна-сити перед отлетом.
«Бедная губка, – подумала Ремина, – духи Грезы ее доконают…»
– Ничего страшного не случилось, – сказал Скворцов, как показалось Реми, с нарочитой неторопливостью. – Скорее всего, миссис Марвелл вернулась к машине.
– И вы так спокойно об этом говорите! – тоном провинциального трагика воскликнул О’Ливи. – Я немедленно ее отыщу!
– Это будет весьма… э-э… благородно с вашей стороны, О’Ливи, – отозвался папа́.
О’Ливи перехватил винтовку поудобнее и кинулся в заросли. Папа́ кивнул Пасаделю, тот сейчас же двинулся следом за писателем. Нанопластырь белел на его загорелом плече, как повязка дежурного по лагерю бойскаутов.
«Правильно, – решила Реми, – незачем оставлять Грезу и писателя наедине…»
Отправленные на поиски миссис Марвелл мужчины вернулись быстро. И не одни. Кроме потерявшейся Грезы с ними пришел какой-то незнакомец. Одет он был немногим лучше забулдыг, что зарабатывали доставкой охотничьей добычи на таксидермическую фабрику. Во всяком случае, О’Ливи и Пасадель взирали на него как на подозрительного бродягу, не снимая пальцев со спусковых крючков.
Греза кинулась к мужу на шею.
– О, дорогой мой! – простонала она. – Прости, но мне стало так страшно, так страшно… Я потеряла голову! И представь, едва не заблудилась! Спасибо этому молодому человеку, он меня буквально спас!
Она простерла руку с обломанными ногтями в сторону «молодого человека».
«Дешевка, – подумала Реми. – Как была певичкой из кабаре, так и осталась…»
Ремина покосилась на егеря. Карабин висел у него на плече дулом вниз. Скворцов смотрел на высокого смуглого незнакомца в нелепом шлеме и улыбался.
– Вы знаете этого типа, мистер Скворцов? – поинтересовался папа́.
– Да, мистер Марвелл, – отозвался егерь. – Это Кристо – волонтер Юнион Гэлакси. Магистр сиренианского отделения.
Перешагивая через «пуфики» словно журавль, долговязый Кристо подошел к егерю, пожал ему руку. Посмотрел на поверженную сейсмурию. Задергал щегольскими усиками, сдерживая смех. Скворцов чуть заметно развел руками.
Кристо отвесил сдержанный поклон миллионеру, потом обратил взор на Ремину. Глаза у магистра сиренианского отделения ЮГ оказались темно-зеленые с карими крапинками. Умные. Он улыбнулся, протянул руку Реми и наконец представился:
– Доктор экзосоциологии Кристобаль Гонсалес де Ла Вега, к вашим услугам, сеньора!
– Охота, я полагаю, закончилась, а иных развлечений я не заказывал, – сказал Эдмонд Марвелл, у которого было чутье на попрошаек и грантохапов. – Возвращаемся в гостиницу. Мистер Скворцов! Заберите оружие!
– Погодите, дорогой сэр! – Кристо попытался подойти к Марвеллу, но Пасадель заступил ему дорогу. – Я только хотел подарить вам значок нашей организации – «Сердце в звездах». Знаете, что он обозначает?
– Дочке подарите, – бросил папа́. – Пасадель! Набери мне губернатора! Скворцов! Скворцов, черт вас дери! Винтовки заберите! Размялись мы как следует. Я вами доволен.
– Гребаная планета… – всплакнула Греза, прижимаясь к папа́.
– Скворцов! В аптечке есть успокоительное?
Егерь припустил бегом к джипу. На плечах у него висели по две винтовки.
– Ну тогда, с вашего позволения, я подарю значок вашей дочери. – Кристо прицепил к топику Реми рубиновое сердечко. – Вам приходилось слышать об организации Юнион Гэлакси?
Реми наморщила лобик.
– Вы – волонтеры, – ответила она мгновение спустя. – Помогаете коренным обитателям планет, колонизированных людьми.