Фернандель! Это был для нас самый любимый из прославленных артистов кино, в чем госпоже Жюльен принадлежала немалая заслуга. Она надумала проводить в летние вечера киносеансы под открытым небом. То-то было радости! Расставляли скамьи, приносили прохладительные напитки, как на празднике. И мы с восторгом смотрели «Анжели», «Возрождение», «Шпунц», «Топаз»… одни только фильмы Марселя Паньоля.
– Вот что я называю поистине нашим кино! – восклицала госпожа Жюльен, которая терпеть не могла американских фильмов.
Нам и в самом деле были по душе фильмы Паньоля. В них представал наш Юг, мы слышали свою речь, узнавали близкие нам обычаи и привычки, а когда вокруг стрекотали кузнечики, нам не сразу удавалось понять, стрекочут ли они на экране или в траве у наших ног, потому что еще не успели уснуть. Потом наступил черед «Мариуса», «Фанни», «Сезара», и, посмотрев этот последний фильм, я вдруг обнаружила, что мой папа… вылитый Ремю! Оба употребляли одни и те же выражения. И хотя оба любили поворчать, тем не менее, были на редкость обаятельны и великодушны. Пошуметь и покричать они умели, но сердце у них было доброе.
После того как госпожа Жюльен показала нам фильм «Манон ручьев» с Жаклин Паньоль в главной роли (я долго бредила этим образом), она объявила, что нам покажут теперь «Письма с моей мельницы». Эта картина имела такой успех, что ее демонстрировали дважды. Стремясь соединить приятное с полезным, наша любимая учительница убедила нас прочесть не только те рассказы Доде, по которым был поставлен фильм, но и все другие, в частности «Три малые обедни», «Эликсир его преподобия отца Гоше» и «Тайна деда Корниля». Я выучила их чуть ли не наизусть. И смаковала, точно лакомство. В то время это был весь мой литературный багаж: немного Паньоля и немного Доде.
– Она так мало знает, милая моя дочка, – жаловалась мама. – Иногда я думаю, как она получит свой школьный аттестат.
Я отдавала себе отчет, что час расплаты близок, но уговаривала себя, что время еще есть. Нагоню, когда начнется учебный год. Ведь летние каникулы – самая чудесная пора. К тому же предстоял самый прекрасный праздник из всех, день 14 июля.
С утра мы отправлялись на берег Роны. На плечах у папы восседал самый младший, мне казалось, будто прошел целый век с той поры, когда это место занимала я. Впрочем, принадлежало оно мне недолго: Матита быстренько вытеснила меня оттуда! В небо взлетали разноцветные ракеты, на улицах и на мосту горожане танцевали в национальных костюмах. Так было прежде, так продолжается и поныне. Верность традиции сохраняется.
Это была незабываемая церемония: маме вручили очень красивый диплом (дома мы его повесили на стенку, где он красуется до сих пор) и медаль. Нас, детей, больше занимал устроенный затем полдник, а после него – представление с участием клоунов. Маму же интересовало другое: полученные ею подарки – белье и небольшая сумма денег. Словом, праздник удался на славу.
А через несколько дней мы отправились в летний лагерь под названием «Стрекозы». Он помещался недалеко, достаточно было переправиться через Рону. Место это именовалось Вильнёв-лез-Авиньон, от него было рукой подать до монастыря. Место для лагеря выбрали прекрасное, и название к нему как нельзя больше подходило: там резвилось множество стрекоз… их было не счесть. Нам очень нравилось наблюдать, как они появляются на свет… Для этого надо было запастись терпением и хранить полное молчание. Когда стрекозы появляются на свет, они бледно-зеленые, как молодые листочки на липе. Больших стрекоз мы старались поймать, зажать в кулаке и поднести к самому уху, чтобы лучше услышать их пение; однако испуганная стрекоза не издавала ни звука. Оставалось выпустить ее на волю целой и невредимой, хотя мы и были обмануты в своих надеждах. День проходил незаметно. Мама и папа забирали нас вечером домой, а назавтра все повторялось: в семь утра мама усаживала нас в автобус на площади Сен-Лазар (это было довольно далеко от нашего дома). Мы брали с собой перчатку для обтирания и полотенца, потому что в лагере был огороженный душ, которым все пользовались. День начинался с легкого завтрака, потом мы гуляли, обедали, отдыхали, шли на полдник, играли. В те годы строений поблизости не было, мы действительно жили на природе среди густых акаций и сосен. Воспитательница разыгрывала с нами скетчи и одноактные пьесы. Я неизменно исполняла роль Золушки. То была моя любимая сказка. Этот персонаж, казалось, был создан именно для меня. Я ни на минуту о нем не забывала и ясно представляла себе, как из замарашки становлюсь принцессой… И разве в лагере не у меня была самая маленькая ножка?!… Моя страсть к элегантной обуви родилась, должно быть, именно тогда, когда я с удовольствием надевала туфельки из беличьего меха. Роль эта мне никогда не надоедала. Я усердно скоблила землю, а мои сестрицы и подружки осыпали меня насмешками, входя в роль злобных сестер Золушки. А в конце спектакля я гордо прогуливалась, как и подобает в моем представлении принцессе, облачившись в «роскошное» платье из листьев, скрепленных сосновыми иглами. И так повторялось без всяких изменений. Сказка превратилась в неизменный ритуал, она сделалась частью нашей жизни, так что все стали называть меня Золушкой.
В один прекрасный день мама приехала со сногсшибательной новостью:
– Дети, вы скоро увидите море!
До сих пор мы видели море только на фотографиях, в кино или на телевизионном экране. И тогда мама вспоминала, что ее детские годы прошли в Дюнкерке. Она признавалась, что ей всегда недостает моря. В ее памяти неожиданно всплывали воспоминания о той поре, когда она была девочкой, когда морские брызги били в лицо, свежий ветер хлестал по щекам, а воздух был, казалось, пропитан морской солью. Сама она прежде никогда не говорила с нами о море. И я с изумлением обнаружила, что в самой глубине души она таила от нас эти воспоминания. Но тогда, стало быть… мама не была совершенно счастлива с нами? Эта мысль некоторое время мучила меня. А вот теперь и мы отправлялись в Марсель…
– Вот что я называю поистине нашим кино! – восклицала госпожа Жюльен, которая терпеть не могла американских фильмов.
Нам и в самом деле были по душе фильмы Паньоля. В них представал наш Юг, мы слышали свою речь, узнавали близкие нам обычаи и привычки, а когда вокруг стрекотали кузнечики, нам не сразу удавалось понять, стрекочут ли они на экране или в траве у наших ног, потому что еще не успели уснуть. Потом наступил черед «Мариуса», «Фанни», «Сезара», и, посмотрев этот последний фильм, я вдруг обнаружила, что мой папа… вылитый Ремю! Оба употребляли одни и те же выражения. И хотя оба любили поворчать, тем не менее, были на редкость обаятельны и великодушны. Пошуметь и покричать они умели, но сердце у них было доброе.
После того как госпожа Жюльен показала нам фильм «Манон ручьев» с Жаклин Паньоль в главной роли (я долго бредила этим образом), она объявила, что нам покажут теперь «Письма с моей мельницы». Эта картина имела такой успех, что ее демонстрировали дважды. Стремясь соединить приятное с полезным, наша любимая учительница убедила нас прочесть не только те рассказы Доде, по которым был поставлен фильм, но и все другие, в частности «Три малые обедни», «Эликсир его преподобия отца Гоше» и «Тайна деда Корниля». Я выучила их чуть ли не наизусть. И смаковала, точно лакомство. В то время это был весь мой литературный багаж: немного Паньоля и немного Доде.
– Она так мало знает, милая моя дочка, – жаловалась мама. – Иногда я думаю, как она получит свой школьный аттестат.
Я отдавала себе отчет, что час расплаты близок, но уговаривала себя, что время еще есть. Нагоню, когда начнется учебный год. Ведь летние каникулы – самая чудесная пора. К тому же предстоял самый прекрасный праздник из всех, день 14 июля.
С утра мы отправлялись на берег Роны. На плечах у папы восседал самый младший, мне казалось, будто прошел целый век с той поры, когда это место занимала я. Впрочем, принадлежало оно мне недолго: Матита быстренько вытеснила меня оттуда! В небо взлетали разноцветные ракеты, на улицах и на мосту горожане танцевали в национальных костюмах. Так было прежде, так продолжается и поныне. Верность традиции сохраняется.
Знаменитый комедийный французский киноактер Фернандель в фильме «Закон есть закон»
… Фернандель! Это был для нас самый любимый из прославленных артистов кино…
А потом был летний лагерь. Мы попали туда во время каникул благодаря Кассе семейных пособий. Все началось в тот памятный день, когда в мэрии чествовали матерей из многодетных семей.Это была незабываемая церемония: маме вручили очень красивый диплом (дома мы его повесили на стенку, где он красуется до сих пор) и медаль. Нас, детей, больше занимал устроенный затем полдник, а после него – представление с участием клоунов. Маму же интересовало другое: полученные ею подарки – белье и небольшая сумма денег. Словом, праздник удался на славу.
А через несколько дней мы отправились в летний лагерь под названием «Стрекозы». Он помещался недалеко, достаточно было переправиться через Рону. Место это именовалось Вильнёв-лез-Авиньон, от него было рукой подать до монастыря. Место для лагеря выбрали прекрасное, и название к нему как нельзя больше подходило: там резвилось множество стрекоз… их было не счесть. Нам очень нравилось наблюдать, как они появляются на свет… Для этого надо было запастись терпением и хранить полное молчание. Когда стрекозы появляются на свет, они бледно-зеленые, как молодые листочки на липе. Больших стрекоз мы старались поймать, зажать в кулаке и поднести к самому уху, чтобы лучше услышать их пение; однако испуганная стрекоза не издавала ни звука. Оставалось выпустить ее на волю целой и невредимой, хотя мы и были обмануты в своих надеждах. День проходил незаметно. Мама и папа забирали нас вечером домой, а назавтра все повторялось: в семь утра мама усаживала нас в автобус на площади Сен-Лазар (это было довольно далеко от нашего дома). Мы брали с собой перчатку для обтирания и полотенца, потому что в лагере был огороженный душ, которым все пользовались. День начинался с легкого завтрака, потом мы гуляли, обедали, отдыхали, шли на полдник, играли. В те годы строений поблизости не было, мы действительно жили на природе среди густых акаций и сосен. Воспитательница разыгрывала с нами скетчи и одноактные пьесы. Я неизменно исполняла роль Золушки. То была моя любимая сказка. Этот персонаж, казалось, был создан именно для меня. Я ни на минуту о нем не забывала и ясно представляла себе, как из замарашки становлюсь принцессой… И разве в лагере не у меня была самая маленькая ножка?!… Моя страсть к элегантной обуви родилась, должно быть, именно тогда, когда я с удовольствием надевала туфельки из беличьего меха. Роль эта мне никогда не надоедала. Я усердно скоблила землю, а мои сестрицы и подружки осыпали меня насмешками, входя в роль злобных сестер Золушки. А в конце спектакля я гордо прогуливалась, как и подобает в моем представлении принцессе, облачившись в «роскошное» платье из листьев, скрепленных сосновыми иглами. И так повторялось без всяких изменений. Сказка превратилась в неизменный ритуал, она сделалась частью нашей жизни, так что все стали называть меня Золушкой.
В один прекрасный день мама приехала со сногсшибательной новостью:
– Дети, вы скоро увидите море!
До сих пор мы видели море только на фотографиях, в кино или на телевизионном экране. И тогда мама вспоминала, что ее детские годы прошли в Дюнкерке. Она признавалась, что ей всегда недостает моря. В ее памяти неожиданно всплывали воспоминания о той поре, когда она была девочкой, когда морские брызги били в лицо, свежий ветер хлестал по щекам, а воздух был, казалось, пропитан морской солью. Сама она прежде никогда не говорила с нами о море. И я с изумлением обнаружила, что в самой глубине души она таила от нас эти воспоминания. Но тогда, стало быть… мама не была совершенно счастлива с нами? Эта мысль некоторое время мучила меня. А вот теперь и мы отправлялись в Марсель…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента