Страница:
— Но ты же не чувствуешь себя чужой Антону, — возразил Резник, — хотя не виделась с ним столько лет!
— Не путай божий дар с яичницей, — повысила голос жена. — Я — мать, и этим всё сказано! Просто, видишь ли, будет куда лучше, если Антоша станет подписываться твоей фамилией!
— Для кого лучше? Для Антона? — усмехнулся Резник. — Знаешь, Любаша, я к своей фамилии долго шёл. Почему бы и Антону не проделать тот же путь?
— Это непорядочно с твоей стороны, — взвилась Любовь Андреевна. — Разве тебе сложно сделать то, о чём я прошу? Мальчик живёт с нами в этом доме, почему он не может носить твою фамилию?
— Пусть носит свою, — разозлился Резник. — Люба, я и так сделал для него всё, что мог. А что ещё ты попросишь у меня? Что тебе понадобится после того, как я усыновлю твоего сына? Чтобы я считал его своим родным сыном? Чтобы он называл меня папой? Ты хочешь семейную идиллию? Увы, не получится! Для начала обрати внимание на Павлика! По всей видимости, ты уже забыла, что Антон — не единственный твой сын! Почему ты не попросишь у меня что-нибудь для нашего с тобой сына? Ты не видишь, как ему плохо?
— Я ничем не могу ему помочь, — сухо отозвалась Любовь Андреевна. — У него есть всё, что только можно: деньги, родительская любовь, он даже не работает, а путешествует! А ты несправедлив ко мне. Я прекрасно помню, что у меня двое детей, и стараюсь теперь уравнять их в правах!
— Так это Антон подослал тебя ко мне, для уравнивания прав? — Резник устало откинулся на спинку кресла.
— Антон? Да ты что! Мальчик ничего не подозревает! Это я решила. Пусть у нас будет одна семья, с двумя детьми. Ты усыновишь Антошу, и мы все будем жить в этом доме под одной фамилией. И, потом, Антону будет гораздо проще…
— Проще жить с моей фамилией? — уточнил Резник.
— Ты всё переводишь на себя, — рассердилась жена. — Да, твоя фамилия на слуху. Но ведь не поэтому я прошу тебя усыновить моего ребёнка!
— А по-моему, как раз поэтому, — тоже повысил голос Анатолий Максимович. — Если бы я был слесарем, тебе было бы наплевать, какую фамилию носит твой сын, не так ли?
Странно, но за этот короткий разговор он уже устал от жены. Обычно он всегда шёл ей навстречу, стараясь выполнять её просьбы, но вот именно эту выполнить не мог. Вроде бы и не было в этой просьбе ничего сложного, подумаешь, записать Антона на свою фамилию! Но вся сущность Резника почему-то упиралась изо всех сил. Он даже толком не мог обосновать свой отказ. Не то чтобы Антон был ему неприятен, и не то чтобы он просто хотел насолить жене, привыкшей, что он соглашается с каждым её словом и выполняет большинство просьб. Пожалуй, даже не большинство. Пожалуй, все. Кроме тех, которые касались работы Резника и его же отдыха. Просто почему-то он понял, что действительно НЕ ХОЧЕТ это делать.
— Так ты не усыновишь его?
Любовь Андреевна пристально вглядывалась в лицо мужа, пытаясь дать ему понять, что у него ещё есть шанс согласиться.
— Нет, — с видимым удовольствием ответил Резник, и почувствовал что-то сродни облегчению. В конце концов, он не скаковая лошадь, должная выполнять все приказы наездника. Он тоже человек, и точно также хочет понимания со стороны близких. Понимания, которого не было с тех пор, как появился Антон. Резник первое время даже ревновал к нему свою жену, а потом понял, что это смешно. Затем он старался понять и её, и долго ждал, когда же Люба очнётся, оторвётся от Антона и вспомнит, что у неё есть ещё сын. А кроме сына, и муж. Увы, этого не произошло. Пожалуй, сегодня в первый раз за целый день Резник не винил себя в измене жене. Обычно он вспоминал об этом ежедневно, и его терзали муки совести. Он ведёт себя как обычный скучающий мужчина, потянувшийся за первой же приглянувшейся юбкой, так он обычно корил себя. А вот сегодня впервые подумал, что, возможно, уже хватит терзать себя. Это уже случилось, он встретил Ирину, и, положа руку на сердце, жалеет ли он об этом? Нет!
Он вздохнул и снова принялся за работу.
Мила с интересом рассматривала Ирину. Та явно похорошела. Отношения с её новым любовником пошли ей на пользу. Мила заметила на руке Ирины роскошный браслет, явно очень дорогой, и ещё больше уверилась в мысли, что любовник Ирины — это Резник. Немногие люди способны отдать целое состояние за браслет, красующийся на ручке новой пассии.
— Я скучала по тебе, — улыбнулась Ирина Миле, попутно улыбаясь официанту и заказывая ему баранину с овощами.
— А что-же тогда увиливала от встреч? — в лоб спросила Мила.
— Ну что ты говоришь, — огорчилась Ирина, — я вовсе не увиливала. Просто у меня было очень много проблем. Ты же знаешь, что у меня дочь! Она растёт и требует всё больше внимания. Но сейчас я поняла, что нельзя больше тянуть, и выбрала время. Чему очень рада!
— Я тоже рада, — проворковала Мила, думая про себя, что Ирина выбралась на эту встречу лишь затем, чтобы похвастать браслетом. Даже Мила не могла бы купить себе такой, что не могло не огорчить её.
— Мне фахитас с морепродуктами, — заказала Мила шипящую раскалённую сковородку с креветками и моллюсками.
Они сидели в модном ресторанчике с мексиканской и латиноамериканской кухней, и потягивали «Маргариту». Мила с удовольствием заказала бы текилу, но для этого ей надо было сначала пообедать.
— Ну, рассказывай, — улыбнулась Ирина, — как у тебя дела?
— У меня всё отлично, — вяло ответила Мила, потому что на самом деле нельзя сказать, чтобы всё складывалось хорошо. Над её карьерой повис огромный, жирный вопросительный знак, Антон стал уделять ей всё меньше и меньше внимания, и вообще она подозревала, что он изменяет ей.
— Муж уехал в Лондон, — с улыбочкой сообщила Мила Ирине самую приятную новость.
— Повезло, — засмеялась подруга, допивая коктейль и заказывая им ещё по одной «Маргарите». — А у меня тоже новость: я познакомилась с потрясающим мужчиной. Кажется, он в меня влюблён, — щебетала Ира.
Мила угрюмо слушала её. Эти речи, когда какой-то мужчина влюблён в другую женщину, а не в Милу, расстраивали её и портили настроение.
Особенно это касалось тех мужчин, которые могли подарить своей любовнице такой шикарный браслет!
— А ты сейчас не работаешь? — поинтересовалась Мила, переводя разговор на другую тему.
— Нет, — беззаботно откликнулась Ирина, — я же говорила тебе, что у меня много проблем. И вообще, наверное, я уже не вернусь к работе. По крайней мере, к тому самому занятию, — подмигнула она подруге, показывая на обручальное кольцо, красовавшееся на руке Милы. — Может быть, попробую что-то новенькое… Но это будет нескоро. Мои проблемы до конца ещё не решены, и, кроме того, мой друг пригласил меня на Багамские острова.
— Да? — воскликнула Мила и снова позавидовала. Ну почему такие мужчины достаются кому угодно, только не ей? — А ты расскажи про своего любовника, — попросила она, — какой он, молодой или старый, женат ли, кем работает.
— Я его особо не расспрашиваю о работе, — отмахнулась Ирина, — он какой-то бизнесмен, у него своя фирма. Он старше меня, конечно, и женат. Но меня это не волнует, я же не собираюсь за него замуж. Меня вполне устраивает то, что он не жалеет для меня денег, и, опять же, мы едем отдыхать! Кстати, как раз сегодня я собираюсь пройтись по магазинам, купить себе кое-что к отдыху. Хочешь прогуляться со мной?
Мила пожала плечами. Она ещё не решила, хочет ли наблюдать, как Ирина будет тратить кучу халявных денежек любовника на роскошные наряды. Тем более что самой Миле перекрыли кислород: Павел уехал, а раньше именно он давал ей деньги. Милу не интересовало, где Павлик их берёт, просит ли у отца, или выдаёт ей свои старые накопления. Зато теперь, когда он уехал, она наконец-то спохватилась, но не могла придумать, к кому подойти с этим вопросом. Когда она позвонила мужу на сотовый, автоматический голос оператора сообщил, что абонент недоступен. Теперь ей придётся униженно выспрашивать насчёт денег у Любови Андреевны. Та, конечно, не будет интересоваться, для чего Миле такая сумма, и даст деньги сразу же, но Миле всё равно эта ситуация неприятна.
— Нет, наверное, я вряд ли смогу составить тебе компанию, — вздохнула она, — мне ещё на студию надо, записать новую песню.
Никакой новой песни не было, Мила её попросту выдумала. Но должна же и она чем-то похвастаться!
Им принесли заказ, и женщины принялись за еду. Вытирая салфеткой жирные пятна на подбородке от острого, но бесподобно вкусного фахитаса, Мила снова подумала, а не задать ли Ирине вопрос прямо в лоб, про Резника. Но потом решила не делать этого. Она может спугнуть птенчиков, тогда как в её голове стал зарождаться новый блестящий план.
— Ирочка, — елейным голоском произнесла Мила, — а когда вы собираетесь лететь на Багамы?
— Через полторы недели, — с готовностью ответила подруга. — Мы пробудем там дней десять, во всяком случае, он так сказал.
Мила отметила, что Ира упорно не называет любовника по имени. А разве это не дополнительный знак в пользу того, что её любовник — не кто иной, как Резник? К тому же они летят на Багамы. У Резника на Багамах — вилла. Это очень говорящий факт.
— А в каком отеле вы остановитесь? — снова поинтересовалась Мила.
— А мой друг вроде бы снял там виллу, — ничего не подозревая, ответила Ирина, наслаждаясь нежной бараниной. — Сказал, что не любит жить в отелях.
Мила чуть не подпрыгнула от радости. Ну конечно же, это Резник, это точно он! Зачем ему жить в отеле, когда у него самого там есть вилла? Хотя на Багамы всё равно лететь через Майами, а там у Резника тоже есть вилла. Странные люди, зачем им Багамы, ведь Майами гораздо лучше, на взгляд Милы? И к тому же ближе! Впрочем, всё это неважно. А важно то, что все её прежние подозрения подтверждаются! Резник встречается с Ириной, и она, Мила, должна положить этому конец. Это слишком опасно для её финансового положения, допустить продолжение этих встреч.
И она уже знает, как это сделать! Она моментально продумала план, который непременно сработает. Ирина останется с носом, а Резник вернётся к семье. Впрочем, он сам может не возвращаться, главное, чтобы его деньги оказались неподалёку от Милы. А Ирина всё-же порядочная сука! Не может же она не знать, что встречается со свёкром Милы! Значит, скрывает. Но зачем? Впрочем, всё это уже неважно. Мила должна действовать немедленно, ведь визы на Багамы получают через посольство Великобритании, и это занимает не меньше месяца. Естественно, она закажет визы для них с Любовью Андреевной через турагентство, это будет быстрее. Они, конечно, прилетят позже Резника с Ириной, но всё-же ещё застанут голубков на месте. Ведь Ира сказала, что они останутся там на десять дней? Мила улыбнулась. У неё мало времени, но она непременно приведёт в исполнение приговор!
Она подцепила вилкой креветку, и попросила у официанта стопку текилы с лимончиком и солью. Этот новый план стоило обмыть. А пикантность ситуации состояла в том, что обмывался этот план в компании с ничего не подозревающей Ириной, которую Мила и собиралась подвести под этот приговор.
Жанна с грустью думала о том, что мужчины — Резники очень щедры. Сын подарил ей конюшню, а отец — квартиру. Ту самую квартиру, которую он специально арендовал для их встреч. Правда, эта квартира была записана не на её настоящее имя, а на то, под которым она жила с Мальчиком, но ведь подарок всё равно предназначался ей. Не могла же она предъявить Резнику свой паспорт на имя Гусейновой Жанны? Изначально она хотела порвать, сжечь, уничтожить тот паспорт, выправленный ей Мальчиком, но потом оставила его — на всякий случай. И правильно сделала. Теперь её паспорт понадобился для оформления виз и билетов на Багамы, а также вот, для её новой квартиры. Жанна решила ничего не говорить об этой квартире Шахиду, иначе тот отберёт и её.
— Макс, но зачем? — в сотый раз задала она вопрос Резнику. И тот в сотый раз ответил:
— Потому что мне захотелось сделать тебе подарок. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обычной любовницей, время от времени появляющейся в данном алькове для интимных встреч. Я хочу, чтобы ты спокойно перевезла сюда свою дочку, и чтобы не волновалась за своё будущее.
— Но я и не волнуюсь, — пробормотала она.
— Нет, так будет лучше, — отрезал он. — Тебе же нравилась эта квартира, помнишь, ты сама говорила?
Жанна кивнула. Ей и вправду приглянулась большая и светлая жилплощадь, расположенная в недавно отстроенном хорошем доме.
— К тому же, знаешь, на мои счета, возможно, скоро будет наложен арест, — улыбнулся Резник, — так позволь же мне хоть что-то для тебя сделать!
— Неужели всё так серьёзно? — испугалась Жанна. — А что будет с тобой?
— Не знаю, Ирочка, — пожал он плечами. — Меня крепко прижали. Я, правда, нашёл одну лазейку, и надеюсь, что всё пройдёт удачно. Но давай больше об этом не говорить, хорошо?
Жанна кивнула с кислой миной. Её-то как раз больше всего интересовали его дела и та лазейка, о которой он говорил. Ведь Шахид уже разъярён. Но она не собирается настаивать или, чего не хватало, давить на любовника. Вместо этого она заботливо поинтересовалась:
— Устал? Хочешь чего-нибудь выпить?
— Чаю, если можно…
Жанна направилась на кухню, налила Резнику горячий свежезаваренный чай, поставила на аккуратный фарфоровый поднос чашку, сахарницу и блюдце с лимоном, и отнесла ему в комнату. Теперь эта квартира принадлежит ей, но она почему-то не ощущала себя счастливой. В чём же дело? Жанна молча смотрела, как Резник пьёт чай, забавно выпятив губы трубочкой, и почувствовала умиление. Не такое, какое она испытывала к дочери, но всё равно это было то самое чувство.
— Макс, — прошептала она, положив голову ему на колени, и на её сердце снова улеглась тяжёлая тень. Как было бы замечательно просто встречаться с таким прекрасным человеком, просто любить его и ему позволять баловать себя. Но у неё так не получится. Она сначала использует Резника, а затем выплюнет его, обессиленного и раздавленного, перемолотого в жерновах Шахида. Что с ним тогда будет, ведь он так верит ей, и так её любит? Жанна не сомневалась, что он действительно любит её, хотя после того единственного объяснения в любви он больше об этом не заговаривал. Но все его поступки, его взгляды, его нежность по отношению к ней говорили, даже кричали о его любви.
И она сама… Она не хотела, и не собиралась влюбляться в него, но он уже был ей дорог, даже очень дорог. Иногда ей приходила в голову крамольная мысль: а что, если бы у них с Павлом всё получилось так, как они планировали, она вышла бы за него замуж и поселилась в доме у Резников, что тогда? Она бы влюбилась в своего свёкра? Вряд ли: ведь тогда, кроме Павла, она никого не видела. И Макс тоже видел бы в ней не женщину, а жену своего единственного сына. И даже если бы он проникся к ней чувствами, то никогда бы не позволил себе открыто их выражать. Он очень порядочный человек, Макс. Но это значит, что всё, что произошло в её жизни — к лучшему? Ведь она бы не рассталась с Павлом по доброй воле, и, следовательно, никогда бы не узнала, насколько прекрасный человек Макс! Или ей это и не надо было знать, главным в её жизни тогда был Павел? Бред какой-то…
Жанна вспомнила, почему стала называть его не Толиком, а Максом. Потому, что ей практически сразу же хотелось как-то выделять его. Хотелось называть его не так, как называет его жена и друзья. Ну не Анатолием же Максимовичем называть любовника! Вот она и переименовала его в Макса, взяла производное от его отчества. И Резник вроде бы был не против, хотя иногда шутливо утверждал, что она попросту зовёт его именем бывшего возлюбленного, а, чтобы не путаться, сочинили эту легенду насчёт его отчества. Впрочем, смеялся он, ей крупно повезло, что его отчество подходит к имени её бывшего любимого…
Жанне действительно было хорошо рядом с ним, очень уютно и тепло. Неужели она и вправду сможет поступить с ним так, как хочет того Шахид? На одной чаше весов — Макс, а на другой — её дочь, и она сама. Что она выберет?
Мила старательно выполняла план по возвращению Резника в логово семьи. Она уже ни капельки не сомневалась, что любовник Ирины — Анатолий Максимович. Уж слишком много совпадений! Но что она сама могла бы сделать, без Любови Андреевны?
Мила решительно поднялась по лестнице и прошла по коридору к спальне свекрови. Та с утра жаловалась на головную боль и недомогание, поэтому даже не вышла к завтраку.
Мила постучала, и, услышав слабое «войдите», распахнула дверь.
Любовь Андреевна полулежала на пышных подушках на огромной кровати, словно Шамаханская царица, и, несмотря на недомогание, выглядела, как всегда, на все сто. Мила невольно подумала, ради чего Резник затеял эти свои любовные похождения, если рядом с ним такая цветущая и ухоженная женщина, как её свекровь! Не поймёшь, что нужно этим мужчинам. Неужели он соблазнился молодостью Ирины? Но ведь у неё есть ребёнок. А знает ли он об этом? Мила радостно подумала, что и сама может кое-что сделать для возвращения Резника в семью. Но для начала ей нужно переговорить со свекровью.
— Как вы себя чувствуете? — с преувеличенной заботой начала она. — А то я беспокоюсь. Может быть, вам что-нибудь надо?
— Спасибо, Милочка, — благодарно улыбнулась страдалица, — но мне сейчас ничего не хочется. Голова болит так, что даже таблетки не спасают. Видишь, сколько всего мне натащила Валентина! — она со слабой улыбкой показала на туалетный столик, и впрямь заваленный аптечными коробочками и пузырьками.
Мила подумала, что у свекрови начинается климакс, поэтому-то она себя так чувствует, но высказывать вслух свои мысли не решилась. Климакс означает, что подошёл закат женской сущности, кому же это понравится?
— Неужели ничего нельзя сделать? — удивилась она.
— Валя говорит, что надо бы сменить обстановку, — вздохнула свекровь. — Может быть, мне передвинуть мебель в комнате или поменять её? — пошутила она.
Мила с готовностью улыбнулась, мысленно обрадовавшись. Кажется, сам господь идёт ей навстречу, помогая.
— У меня есть куда лучшее предложение, — с энтузиазмом воскликнула она. — Давайте поедем отдыхать! Вот вам и смена обстановки, и подкрепление жизненных сил, и никаких головных болей! Море, солнце, только отдых и ничего больше! Вы мигом придёте в себя! К тому же мы с вами уже давненько хотели отдохнуть, помните?
Лицо свекрови разгладилось.
— Да, но я хотела бы взять с собой мальчиков, а видишь, как получилось. Один уехал в Лондон, второй работает, как мул на плантации.
— А давайте возьмём Анатолия Максимовича, — обрадовалась Мила. — Он выглядит таким уставшим.
— Да? — с сомнением покосилась на неё свекровь. На самом деле, Резник в последнее время как раз выглядел лучше, чем обычно. Бодр, подтянут, свеж, несмотря на проблемы на работе. Ну конечно, — с неожиданной злостью подумала Мила, — молодая любовница находит возможности, чтобы его взбодрить! Но вслух воскликнула:
— Ну конечно! Вы только вспомните, когда он отдыхал в последний раз, да и вы вместе с ним? Сто лет назад! Давайте поедем втроём, пусть Антон работает, вы же знаете, как он дорожит своим новым местом. И, потом, он совсем недавно работает, а Анатолию Максимовичу не понравится, что он уже устал и требует отпуск!
— Я тоже об этом думала, — призналась свекровь. — Но не знаю, как оставлять Антона одного.
Мила подумала, что только этот момент и является той самой ложкой дёгтя в бочке с мёдом, ведь дураку понятно, что Антон воспользуется этим неожиданным отсутствием всех членов семьи, чтобы загулять от неё. Но ей придётся пережить это, потому что, если уйдёт из семьи Резник, будет ещё хуже.
— Ну что он, маленький ребёнок? — подначивала её Мила. — К тому же мы поедем ненадолго, максимум дней на десять, у меня скоро съёмки нового клипа, и мне бы хотелось немножко отдохнуть, чтобы подзагореть и выглядеть более свежей! Любовь Андреевна, вы вспомните, сколько раз мы с вами собирались поехать на море, и всё время срывалось! — добавила она.
Свекровь согласно покачала головой. Это правда, они действительно несколько раз собирались отдохнуть, но всякий раз что-нибудь случалось. Что ей мешать поехать на какой-нибудь курорт теперь? Любовь Андреевна встряхнула волосами.
— Я согласна, — улыбнулась она, и Мила чуть не запрыгала от радости. Теперь оставалось претворить в жизнь вторую часть плана.
— Думаю, что нам стоит махнуть в Доминикану, как вы считаете? — любезно поинтересовалась она.
— Доминиканская республика? Я совсем не против бунгало и белого песочка, — мечтательно улыбнулась свекровь. — Помню, когда мы были в Доминикане с Толиком лет пять назад, то отлично отдохнули. Мы…
Мила решительно прервала поток её воспоминаний, зная, что иначе в нём можно будет утонуть.
— Я рада, что вам там понравилось, — громко сказала она. — Поверьте, сейчас там стало ещё лучше. Пожалуйста, не возражайте: я займусь поиском турфирмы и отеля, хорошо? Обещаю, что выберу самый лучший!
Свекровь улыбнулась.
— Да-да, дорогая, пожалуйста, сделай это. А то у меня нет никаких сил, обзванивать эти турфирмы и просматривать в Интернете фотографии отелей. Уверена, ты выберешь отличное место!
— Отлично! А вы уговорите Анатолия Максимовича поехать с нами, ему тоже необходимо отдохнуть!
Мила удовлетворённо улыбнулась и, помахав Любовь Андреевне на прощание, удалилась из будуара королевы.
У неё вдруг разыгрался аппетит, и она спустилась вниз, попросив кухарку приготовить что-нибудь вкусненькое. Естественно, ни в какую Доминикану они не поедут. Они тоже полетят на Багамы, как и Ирина с Резником. Но надо было усыпить бдительность Анатолия Максимовича. Приехав на отдых, он не должен волноваться насчёт жены, иначе может принять контрмеры. К примеру, поехать не на Багамы, а на Фиджи или Бали. Да куда угодно! И Мила в этом случае уже не сможет претворить свой план в жизнь. Следует действовать исподтишка, другими методами. Теперь остаётся только подождать, пока Анатолий Максимович объявит семье о своей отлучке. Естественно, он соврёт что-нибудь насчёт командировки, не скажет же, что летит отдыхать со своей любовницей! И, в конце концов, тогда Мила полностью удостоверится в том, что у него интрижка с Ириной. Она и сейчас в этом уверена, но иногда червячок сомнения всё-же подтачивает эту её уверенность. Осталось ждать совсем недолго, ведь Ира сказала, что они летят через полторы недели. А Мила уж постарается сделать так, чтобы их мнимый тур также выпал на то время. К тому же Любовь Андреевна должна поговорить с мужем об отдыхе, буквально на днях. Так что очень скоро Мила узнает с точностью до ста процентов, Ирина ли любовница Резника, или нет.
Её мысли вновь вернулись к Багамским островам.
А уж получить визы для себя и для свекрови Мила сможет очень быстро. Всё решают шуршащие купюры с изображением Франклина. Естественно, свекровь даст Миле свою платиновую кредитную карту…
— Павел скоро возвращается, — с довольным видом объявила Мила Антону.
— Поэтому ты так счастлива? — удивился Антон.
— Глупенький, — хрипло засмеялась Мила, — я люблю только тебя! А Павла вызвала обратно я, но сделала это специально для того, чтобы развестись с ним.
— Ты разводишься? — оживился Антон. — Здорово! Поздравляю, наконец-то ты решилась!
— Ради тебя, — кокетливо ответила певица, — я готова на многое. Даже на то, чтобы сидеть дома и варить тебе борщи!
На самом деле готовить она не умела и не собиралась учиться, а про «сидеть дома» заговорила потому, что её карьера клонилась к закату. Её менеджером оказался обыкновенный вор, обокравший её и вынесший из студии всю ценную аппаратуру и акустику. Несколько человек из команды давно уже покинули её, и в довершении ко всему ни один композитор не предлагал ей свои песни. Мила, в общем-то, и не собиралась вкладывать свой труд в то, чтобы снова поднять свою карьеру до приличного уровня. Ей очень быстро наскучила эта работа. Она отвыкла работать по-настоящему, с утра до вечера, тренировать голос, делать распевки, заниматься с хореографом и повторять дубль за дублем одно и то-же для видеоклипа. Её пресыщенная жизнь развратила её настолько, что ни о какой работе она и думать не желала. В любом случае она — богемный персонаж. И приглашения на показы мод, на открытие новых ночных клубов, на презентации альбомов новых групп, сыплются на неё словно из рога изобилия. К чему же ей вообще работать?
В последнее время ей вообще было лень выходить из дома, и Мила перестала ухаживать за собой. К чему, если она всё равно ходит в халате, расчёсывается ближе к обеду, и весь день просиживает за телевизором?
Любовь Андреевна пыталась переманить невестку на службу в свой фонд, но Мила ловко выкрутилась. Ещё чего не хватало, общаться с инвалидами!
Она немного поправилась, но не считала это смертельным. Подумаешь, она же теперь не на сцене, ей не нужно следить за каждым лишним килограммом. А перед приёмами, на которых будут присутствовать журналисты, она всегда сможет наведаться в клинику, чтобы убрать очередную складку на талии или откачать лишний жир с бёдер. Подумаешь, велика печаль! Детей она не планирует, поэтому ей можно смело продолжать делать операции и на животе.
— Антуан, ты рад? — томно улыбаясь, спросила она.
— Не путай божий дар с яичницей, — повысила голос жена. — Я — мать, и этим всё сказано! Просто, видишь ли, будет куда лучше, если Антоша станет подписываться твоей фамилией!
— Для кого лучше? Для Антона? — усмехнулся Резник. — Знаешь, Любаша, я к своей фамилии долго шёл. Почему бы и Антону не проделать тот же путь?
— Это непорядочно с твоей стороны, — взвилась Любовь Андреевна. — Разве тебе сложно сделать то, о чём я прошу? Мальчик живёт с нами в этом доме, почему он не может носить твою фамилию?
— Пусть носит свою, — разозлился Резник. — Люба, я и так сделал для него всё, что мог. А что ещё ты попросишь у меня? Что тебе понадобится после того, как я усыновлю твоего сына? Чтобы я считал его своим родным сыном? Чтобы он называл меня папой? Ты хочешь семейную идиллию? Увы, не получится! Для начала обрати внимание на Павлика! По всей видимости, ты уже забыла, что Антон — не единственный твой сын! Почему ты не попросишь у меня что-нибудь для нашего с тобой сына? Ты не видишь, как ему плохо?
— Я ничем не могу ему помочь, — сухо отозвалась Любовь Андреевна. — У него есть всё, что только можно: деньги, родительская любовь, он даже не работает, а путешествует! А ты несправедлив ко мне. Я прекрасно помню, что у меня двое детей, и стараюсь теперь уравнять их в правах!
— Так это Антон подослал тебя ко мне, для уравнивания прав? — Резник устало откинулся на спинку кресла.
— Антон? Да ты что! Мальчик ничего не подозревает! Это я решила. Пусть у нас будет одна семья, с двумя детьми. Ты усыновишь Антошу, и мы все будем жить в этом доме под одной фамилией. И, потом, Антону будет гораздо проще…
— Проще жить с моей фамилией? — уточнил Резник.
— Ты всё переводишь на себя, — рассердилась жена. — Да, твоя фамилия на слуху. Но ведь не поэтому я прошу тебя усыновить моего ребёнка!
— А по-моему, как раз поэтому, — тоже повысил голос Анатолий Максимович. — Если бы я был слесарем, тебе было бы наплевать, какую фамилию носит твой сын, не так ли?
Странно, но за этот короткий разговор он уже устал от жены. Обычно он всегда шёл ей навстречу, стараясь выполнять её просьбы, но вот именно эту выполнить не мог. Вроде бы и не было в этой просьбе ничего сложного, подумаешь, записать Антона на свою фамилию! Но вся сущность Резника почему-то упиралась изо всех сил. Он даже толком не мог обосновать свой отказ. Не то чтобы Антон был ему неприятен, и не то чтобы он просто хотел насолить жене, привыкшей, что он соглашается с каждым её словом и выполняет большинство просьб. Пожалуй, даже не большинство. Пожалуй, все. Кроме тех, которые касались работы Резника и его же отдыха. Просто почему-то он понял, что действительно НЕ ХОЧЕТ это делать.
— Так ты не усыновишь его?
Любовь Андреевна пристально вглядывалась в лицо мужа, пытаясь дать ему понять, что у него ещё есть шанс согласиться.
— Нет, — с видимым удовольствием ответил Резник, и почувствовал что-то сродни облегчению. В конце концов, он не скаковая лошадь, должная выполнять все приказы наездника. Он тоже человек, и точно также хочет понимания со стороны близких. Понимания, которого не было с тех пор, как появился Антон. Резник первое время даже ревновал к нему свою жену, а потом понял, что это смешно. Затем он старался понять и её, и долго ждал, когда же Люба очнётся, оторвётся от Антона и вспомнит, что у неё есть ещё сын. А кроме сына, и муж. Увы, этого не произошло. Пожалуй, сегодня в первый раз за целый день Резник не винил себя в измене жене. Обычно он вспоминал об этом ежедневно, и его терзали муки совести. Он ведёт себя как обычный скучающий мужчина, потянувшийся за первой же приглянувшейся юбкой, так он обычно корил себя. А вот сегодня впервые подумал, что, возможно, уже хватит терзать себя. Это уже случилось, он встретил Ирину, и, положа руку на сердце, жалеет ли он об этом? Нет!
Он вздохнул и снова принялся за работу.
Мила с интересом рассматривала Ирину. Та явно похорошела. Отношения с её новым любовником пошли ей на пользу. Мила заметила на руке Ирины роскошный браслет, явно очень дорогой, и ещё больше уверилась в мысли, что любовник Ирины — это Резник. Немногие люди способны отдать целое состояние за браслет, красующийся на ручке новой пассии.
— Я скучала по тебе, — улыбнулась Ирина Миле, попутно улыбаясь официанту и заказывая ему баранину с овощами.
— А что-же тогда увиливала от встреч? — в лоб спросила Мила.
— Ну что ты говоришь, — огорчилась Ирина, — я вовсе не увиливала. Просто у меня было очень много проблем. Ты же знаешь, что у меня дочь! Она растёт и требует всё больше внимания. Но сейчас я поняла, что нельзя больше тянуть, и выбрала время. Чему очень рада!
— Я тоже рада, — проворковала Мила, думая про себя, что Ирина выбралась на эту встречу лишь затем, чтобы похвастать браслетом. Даже Мила не могла бы купить себе такой, что не могло не огорчить её.
— Мне фахитас с морепродуктами, — заказала Мила шипящую раскалённую сковородку с креветками и моллюсками.
Они сидели в модном ресторанчике с мексиканской и латиноамериканской кухней, и потягивали «Маргариту». Мила с удовольствием заказала бы текилу, но для этого ей надо было сначала пообедать.
— Ну, рассказывай, — улыбнулась Ирина, — как у тебя дела?
— У меня всё отлично, — вяло ответила Мила, потому что на самом деле нельзя сказать, чтобы всё складывалось хорошо. Над её карьерой повис огромный, жирный вопросительный знак, Антон стал уделять ей всё меньше и меньше внимания, и вообще она подозревала, что он изменяет ей.
— Муж уехал в Лондон, — с улыбочкой сообщила Мила Ирине самую приятную новость.
— Повезло, — засмеялась подруга, допивая коктейль и заказывая им ещё по одной «Маргарите». — А у меня тоже новость: я познакомилась с потрясающим мужчиной. Кажется, он в меня влюблён, — щебетала Ира.
Мила угрюмо слушала её. Эти речи, когда какой-то мужчина влюблён в другую женщину, а не в Милу, расстраивали её и портили настроение.
Особенно это касалось тех мужчин, которые могли подарить своей любовнице такой шикарный браслет!
— А ты сейчас не работаешь? — поинтересовалась Мила, переводя разговор на другую тему.
— Нет, — беззаботно откликнулась Ирина, — я же говорила тебе, что у меня много проблем. И вообще, наверное, я уже не вернусь к работе. По крайней мере, к тому самому занятию, — подмигнула она подруге, показывая на обручальное кольцо, красовавшееся на руке Милы. — Может быть, попробую что-то новенькое… Но это будет нескоро. Мои проблемы до конца ещё не решены, и, кроме того, мой друг пригласил меня на Багамские острова.
— Да? — воскликнула Мила и снова позавидовала. Ну почему такие мужчины достаются кому угодно, только не ей? — А ты расскажи про своего любовника, — попросила она, — какой он, молодой или старый, женат ли, кем работает.
— Я его особо не расспрашиваю о работе, — отмахнулась Ирина, — он какой-то бизнесмен, у него своя фирма. Он старше меня, конечно, и женат. Но меня это не волнует, я же не собираюсь за него замуж. Меня вполне устраивает то, что он не жалеет для меня денег, и, опять же, мы едем отдыхать! Кстати, как раз сегодня я собираюсь пройтись по магазинам, купить себе кое-что к отдыху. Хочешь прогуляться со мной?
Мила пожала плечами. Она ещё не решила, хочет ли наблюдать, как Ирина будет тратить кучу халявных денежек любовника на роскошные наряды. Тем более что самой Миле перекрыли кислород: Павел уехал, а раньше именно он давал ей деньги. Милу не интересовало, где Павлик их берёт, просит ли у отца, или выдаёт ей свои старые накопления. Зато теперь, когда он уехал, она наконец-то спохватилась, но не могла придумать, к кому подойти с этим вопросом. Когда она позвонила мужу на сотовый, автоматический голос оператора сообщил, что абонент недоступен. Теперь ей придётся униженно выспрашивать насчёт денег у Любови Андреевны. Та, конечно, не будет интересоваться, для чего Миле такая сумма, и даст деньги сразу же, но Миле всё равно эта ситуация неприятна.
— Нет, наверное, я вряд ли смогу составить тебе компанию, — вздохнула она, — мне ещё на студию надо, записать новую песню.
Никакой новой песни не было, Мила её попросту выдумала. Но должна же и она чем-то похвастаться!
Им принесли заказ, и женщины принялись за еду. Вытирая салфеткой жирные пятна на подбородке от острого, но бесподобно вкусного фахитаса, Мила снова подумала, а не задать ли Ирине вопрос прямо в лоб, про Резника. Но потом решила не делать этого. Она может спугнуть птенчиков, тогда как в её голове стал зарождаться новый блестящий план.
— Ирочка, — елейным голоском произнесла Мила, — а когда вы собираетесь лететь на Багамы?
— Через полторы недели, — с готовностью ответила подруга. — Мы пробудем там дней десять, во всяком случае, он так сказал.
Мила отметила, что Ира упорно не называет любовника по имени. А разве это не дополнительный знак в пользу того, что её любовник — не кто иной, как Резник? К тому же они летят на Багамы. У Резника на Багамах — вилла. Это очень говорящий факт.
— А в каком отеле вы остановитесь? — снова поинтересовалась Мила.
— А мой друг вроде бы снял там виллу, — ничего не подозревая, ответила Ирина, наслаждаясь нежной бараниной. — Сказал, что не любит жить в отелях.
Мила чуть не подпрыгнула от радости. Ну конечно же, это Резник, это точно он! Зачем ему жить в отеле, когда у него самого там есть вилла? Хотя на Багамы всё равно лететь через Майами, а там у Резника тоже есть вилла. Странные люди, зачем им Багамы, ведь Майами гораздо лучше, на взгляд Милы? И к тому же ближе! Впрочем, всё это неважно. А важно то, что все её прежние подозрения подтверждаются! Резник встречается с Ириной, и она, Мила, должна положить этому конец. Это слишком опасно для её финансового положения, допустить продолжение этих встреч.
И она уже знает, как это сделать! Она моментально продумала план, который непременно сработает. Ирина останется с носом, а Резник вернётся к семье. Впрочем, он сам может не возвращаться, главное, чтобы его деньги оказались неподалёку от Милы. А Ирина всё-же порядочная сука! Не может же она не знать, что встречается со свёкром Милы! Значит, скрывает. Но зачем? Впрочем, всё это уже неважно. Мила должна действовать немедленно, ведь визы на Багамы получают через посольство Великобритании, и это занимает не меньше месяца. Естественно, она закажет визы для них с Любовью Андреевной через турагентство, это будет быстрее. Они, конечно, прилетят позже Резника с Ириной, но всё-же ещё застанут голубков на месте. Ведь Ира сказала, что они останутся там на десять дней? Мила улыбнулась. У неё мало времени, но она непременно приведёт в исполнение приговор!
Она подцепила вилкой креветку, и попросила у официанта стопку текилы с лимончиком и солью. Этот новый план стоило обмыть. А пикантность ситуации состояла в том, что обмывался этот план в компании с ничего не подозревающей Ириной, которую Мила и собиралась подвести под этот приговор.
Жанна с грустью думала о том, что мужчины — Резники очень щедры. Сын подарил ей конюшню, а отец — квартиру. Ту самую квартиру, которую он специально арендовал для их встреч. Правда, эта квартира была записана не на её настоящее имя, а на то, под которым она жила с Мальчиком, но ведь подарок всё равно предназначался ей. Не могла же она предъявить Резнику свой паспорт на имя Гусейновой Жанны? Изначально она хотела порвать, сжечь, уничтожить тот паспорт, выправленный ей Мальчиком, но потом оставила его — на всякий случай. И правильно сделала. Теперь её паспорт понадобился для оформления виз и билетов на Багамы, а также вот, для её новой квартиры. Жанна решила ничего не говорить об этой квартире Шахиду, иначе тот отберёт и её.
— Макс, но зачем? — в сотый раз задала она вопрос Резнику. И тот в сотый раз ответил:
— Потому что мне захотелось сделать тебе подарок. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обычной любовницей, время от времени появляющейся в данном алькове для интимных встреч. Я хочу, чтобы ты спокойно перевезла сюда свою дочку, и чтобы не волновалась за своё будущее.
— Но я и не волнуюсь, — пробормотала она.
— Нет, так будет лучше, — отрезал он. — Тебе же нравилась эта квартира, помнишь, ты сама говорила?
Жанна кивнула. Ей и вправду приглянулась большая и светлая жилплощадь, расположенная в недавно отстроенном хорошем доме.
— К тому же, знаешь, на мои счета, возможно, скоро будет наложен арест, — улыбнулся Резник, — так позволь же мне хоть что-то для тебя сделать!
— Неужели всё так серьёзно? — испугалась Жанна. — А что будет с тобой?
— Не знаю, Ирочка, — пожал он плечами. — Меня крепко прижали. Я, правда, нашёл одну лазейку, и надеюсь, что всё пройдёт удачно. Но давай больше об этом не говорить, хорошо?
Жанна кивнула с кислой миной. Её-то как раз больше всего интересовали его дела и та лазейка, о которой он говорил. Ведь Шахид уже разъярён. Но она не собирается настаивать или, чего не хватало, давить на любовника. Вместо этого она заботливо поинтересовалась:
— Устал? Хочешь чего-нибудь выпить?
— Чаю, если можно…
Жанна направилась на кухню, налила Резнику горячий свежезаваренный чай, поставила на аккуратный фарфоровый поднос чашку, сахарницу и блюдце с лимоном, и отнесла ему в комнату. Теперь эта квартира принадлежит ей, но она почему-то не ощущала себя счастливой. В чём же дело? Жанна молча смотрела, как Резник пьёт чай, забавно выпятив губы трубочкой, и почувствовала умиление. Не такое, какое она испытывала к дочери, но всё равно это было то самое чувство.
— Макс, — прошептала она, положив голову ему на колени, и на её сердце снова улеглась тяжёлая тень. Как было бы замечательно просто встречаться с таким прекрасным человеком, просто любить его и ему позволять баловать себя. Но у неё так не получится. Она сначала использует Резника, а затем выплюнет его, обессиленного и раздавленного, перемолотого в жерновах Шахида. Что с ним тогда будет, ведь он так верит ей, и так её любит? Жанна не сомневалась, что он действительно любит её, хотя после того единственного объяснения в любви он больше об этом не заговаривал. Но все его поступки, его взгляды, его нежность по отношению к ней говорили, даже кричали о его любви.
И она сама… Она не хотела, и не собиралась влюбляться в него, но он уже был ей дорог, даже очень дорог. Иногда ей приходила в голову крамольная мысль: а что, если бы у них с Павлом всё получилось так, как они планировали, она вышла бы за него замуж и поселилась в доме у Резников, что тогда? Она бы влюбилась в своего свёкра? Вряд ли: ведь тогда, кроме Павла, она никого не видела. И Макс тоже видел бы в ней не женщину, а жену своего единственного сына. И даже если бы он проникся к ней чувствами, то никогда бы не позволил себе открыто их выражать. Он очень порядочный человек, Макс. Но это значит, что всё, что произошло в её жизни — к лучшему? Ведь она бы не рассталась с Павлом по доброй воле, и, следовательно, никогда бы не узнала, насколько прекрасный человек Макс! Или ей это и не надо было знать, главным в её жизни тогда был Павел? Бред какой-то…
Жанна вспомнила, почему стала называть его не Толиком, а Максом. Потому, что ей практически сразу же хотелось как-то выделять его. Хотелось называть его не так, как называет его жена и друзья. Ну не Анатолием же Максимовичем называть любовника! Вот она и переименовала его в Макса, взяла производное от его отчества. И Резник вроде бы был не против, хотя иногда шутливо утверждал, что она попросту зовёт его именем бывшего возлюбленного, а, чтобы не путаться, сочинили эту легенду насчёт его отчества. Впрочем, смеялся он, ей крупно повезло, что его отчество подходит к имени её бывшего любимого…
Жанне действительно было хорошо рядом с ним, очень уютно и тепло. Неужели она и вправду сможет поступить с ним так, как хочет того Шахид? На одной чаше весов — Макс, а на другой — её дочь, и она сама. Что она выберет?
Мила старательно выполняла план по возвращению Резника в логово семьи. Она уже ни капельки не сомневалась, что любовник Ирины — Анатолий Максимович. Уж слишком много совпадений! Но что она сама могла бы сделать, без Любови Андреевны?
Мила решительно поднялась по лестнице и прошла по коридору к спальне свекрови. Та с утра жаловалась на головную боль и недомогание, поэтому даже не вышла к завтраку.
Мила постучала, и, услышав слабое «войдите», распахнула дверь.
Любовь Андреевна полулежала на пышных подушках на огромной кровати, словно Шамаханская царица, и, несмотря на недомогание, выглядела, как всегда, на все сто. Мила невольно подумала, ради чего Резник затеял эти свои любовные похождения, если рядом с ним такая цветущая и ухоженная женщина, как её свекровь! Не поймёшь, что нужно этим мужчинам. Неужели он соблазнился молодостью Ирины? Но ведь у неё есть ребёнок. А знает ли он об этом? Мила радостно подумала, что и сама может кое-что сделать для возвращения Резника в семью. Но для начала ей нужно переговорить со свекровью.
— Как вы себя чувствуете? — с преувеличенной заботой начала она. — А то я беспокоюсь. Может быть, вам что-нибудь надо?
— Спасибо, Милочка, — благодарно улыбнулась страдалица, — но мне сейчас ничего не хочется. Голова болит так, что даже таблетки не спасают. Видишь, сколько всего мне натащила Валентина! — она со слабой улыбкой показала на туалетный столик, и впрямь заваленный аптечными коробочками и пузырьками.
Мила подумала, что у свекрови начинается климакс, поэтому-то она себя так чувствует, но высказывать вслух свои мысли не решилась. Климакс означает, что подошёл закат женской сущности, кому же это понравится?
— Неужели ничего нельзя сделать? — удивилась она.
— Валя говорит, что надо бы сменить обстановку, — вздохнула свекровь. — Может быть, мне передвинуть мебель в комнате или поменять её? — пошутила она.
Мила с готовностью улыбнулась, мысленно обрадовавшись. Кажется, сам господь идёт ей навстречу, помогая.
— У меня есть куда лучшее предложение, — с энтузиазмом воскликнула она. — Давайте поедем отдыхать! Вот вам и смена обстановки, и подкрепление жизненных сил, и никаких головных болей! Море, солнце, только отдых и ничего больше! Вы мигом придёте в себя! К тому же мы с вами уже давненько хотели отдохнуть, помните?
Лицо свекрови разгладилось.
— Да, но я хотела бы взять с собой мальчиков, а видишь, как получилось. Один уехал в Лондон, второй работает, как мул на плантации.
— А давайте возьмём Анатолия Максимовича, — обрадовалась Мила. — Он выглядит таким уставшим.
— Да? — с сомнением покосилась на неё свекровь. На самом деле, Резник в последнее время как раз выглядел лучше, чем обычно. Бодр, подтянут, свеж, несмотря на проблемы на работе. Ну конечно, — с неожиданной злостью подумала Мила, — молодая любовница находит возможности, чтобы его взбодрить! Но вслух воскликнула:
— Ну конечно! Вы только вспомните, когда он отдыхал в последний раз, да и вы вместе с ним? Сто лет назад! Давайте поедем втроём, пусть Антон работает, вы же знаете, как он дорожит своим новым местом. И, потом, он совсем недавно работает, а Анатолию Максимовичу не понравится, что он уже устал и требует отпуск!
— Я тоже об этом думала, — призналась свекровь. — Но не знаю, как оставлять Антона одного.
Мила подумала, что только этот момент и является той самой ложкой дёгтя в бочке с мёдом, ведь дураку понятно, что Антон воспользуется этим неожиданным отсутствием всех членов семьи, чтобы загулять от неё. Но ей придётся пережить это, потому что, если уйдёт из семьи Резник, будет ещё хуже.
— Ну что он, маленький ребёнок? — подначивала её Мила. — К тому же мы поедем ненадолго, максимум дней на десять, у меня скоро съёмки нового клипа, и мне бы хотелось немножко отдохнуть, чтобы подзагореть и выглядеть более свежей! Любовь Андреевна, вы вспомните, сколько раз мы с вами собирались поехать на море, и всё время срывалось! — добавила она.
Свекровь согласно покачала головой. Это правда, они действительно несколько раз собирались отдохнуть, но всякий раз что-нибудь случалось. Что ей мешать поехать на какой-нибудь курорт теперь? Любовь Андреевна встряхнула волосами.
— Я согласна, — улыбнулась она, и Мила чуть не запрыгала от радости. Теперь оставалось претворить в жизнь вторую часть плана.
— Думаю, что нам стоит махнуть в Доминикану, как вы считаете? — любезно поинтересовалась она.
— Доминиканская республика? Я совсем не против бунгало и белого песочка, — мечтательно улыбнулась свекровь. — Помню, когда мы были в Доминикане с Толиком лет пять назад, то отлично отдохнули. Мы…
Мила решительно прервала поток её воспоминаний, зная, что иначе в нём можно будет утонуть.
— Я рада, что вам там понравилось, — громко сказала она. — Поверьте, сейчас там стало ещё лучше. Пожалуйста, не возражайте: я займусь поиском турфирмы и отеля, хорошо? Обещаю, что выберу самый лучший!
Свекровь улыбнулась.
— Да-да, дорогая, пожалуйста, сделай это. А то у меня нет никаких сил, обзванивать эти турфирмы и просматривать в Интернете фотографии отелей. Уверена, ты выберешь отличное место!
— Отлично! А вы уговорите Анатолия Максимовича поехать с нами, ему тоже необходимо отдохнуть!
Мила удовлетворённо улыбнулась и, помахав Любовь Андреевне на прощание, удалилась из будуара королевы.
У неё вдруг разыгрался аппетит, и она спустилась вниз, попросив кухарку приготовить что-нибудь вкусненькое. Естественно, ни в какую Доминикану они не поедут. Они тоже полетят на Багамы, как и Ирина с Резником. Но надо было усыпить бдительность Анатолия Максимовича. Приехав на отдых, он не должен волноваться насчёт жены, иначе может принять контрмеры. К примеру, поехать не на Багамы, а на Фиджи или Бали. Да куда угодно! И Мила в этом случае уже не сможет претворить свой план в жизнь. Следует действовать исподтишка, другими методами. Теперь остаётся только подождать, пока Анатолий Максимович объявит семье о своей отлучке. Естественно, он соврёт что-нибудь насчёт командировки, не скажет же, что летит отдыхать со своей любовницей! И, в конце концов, тогда Мила полностью удостоверится в том, что у него интрижка с Ириной. Она и сейчас в этом уверена, но иногда червячок сомнения всё-же подтачивает эту её уверенность. Осталось ждать совсем недолго, ведь Ира сказала, что они летят через полторы недели. А Мила уж постарается сделать так, чтобы их мнимый тур также выпал на то время. К тому же Любовь Андреевна должна поговорить с мужем об отдыхе, буквально на днях. Так что очень скоро Мила узнает с точностью до ста процентов, Ирина ли любовница Резника, или нет.
Её мысли вновь вернулись к Багамским островам.
А уж получить визы для себя и для свекрови Мила сможет очень быстро. Всё решают шуршащие купюры с изображением Франклина. Естественно, свекровь даст Миле свою платиновую кредитную карту…
— Павел скоро возвращается, — с довольным видом объявила Мила Антону.
— Поэтому ты так счастлива? — удивился Антон.
— Глупенький, — хрипло засмеялась Мила, — я люблю только тебя! А Павла вызвала обратно я, но сделала это специально для того, чтобы развестись с ним.
— Ты разводишься? — оживился Антон. — Здорово! Поздравляю, наконец-то ты решилась!
— Ради тебя, — кокетливо ответила певица, — я готова на многое. Даже на то, чтобы сидеть дома и варить тебе борщи!
На самом деле готовить она не умела и не собиралась учиться, а про «сидеть дома» заговорила потому, что её карьера клонилась к закату. Её менеджером оказался обыкновенный вор, обокравший её и вынесший из студии всю ценную аппаратуру и акустику. Несколько человек из команды давно уже покинули её, и в довершении ко всему ни один композитор не предлагал ей свои песни. Мила, в общем-то, и не собиралась вкладывать свой труд в то, чтобы снова поднять свою карьеру до приличного уровня. Ей очень быстро наскучила эта работа. Она отвыкла работать по-настоящему, с утра до вечера, тренировать голос, делать распевки, заниматься с хореографом и повторять дубль за дублем одно и то-же для видеоклипа. Её пресыщенная жизнь развратила её настолько, что ни о какой работе она и думать не желала. В любом случае она — богемный персонаж. И приглашения на показы мод, на открытие новых ночных клубов, на презентации альбомов новых групп, сыплются на неё словно из рога изобилия. К чему же ей вообще работать?
В последнее время ей вообще было лень выходить из дома, и Мила перестала ухаживать за собой. К чему, если она всё равно ходит в халате, расчёсывается ближе к обеду, и весь день просиживает за телевизором?
Любовь Андреевна пыталась переманить невестку на службу в свой фонд, но Мила ловко выкрутилась. Ещё чего не хватало, общаться с инвалидами!
Она немного поправилась, но не считала это смертельным. Подумаешь, она же теперь не на сцене, ей не нужно следить за каждым лишним килограммом. А перед приёмами, на которых будут присутствовать журналисты, она всегда сможет наведаться в клинику, чтобы убрать очередную складку на талии или откачать лишний жир с бёдер. Подумаешь, велика печаль! Детей она не планирует, поэтому ей можно смело продолжать делать операции и на животе.
— Антуан, ты рад? — томно улыбаясь, спросила она.