Страница:
— Вы шантажируете меня!
— Иногда это полезно для дела.
Айрин уставилась на него в полном отчаянии. Нет никакой возможности пробиться сквозь мощный барьер его мужского самодовольства.
— Вы невыносимы, — процедила она.
Последний луч солнца упал на ее распущенные волосы, и они засверкали золотом.
— Звучит как музыка. — Эдвард Фрост засмеялся непонятно чему, свернул к калитке и вышел на улицу, ни разу не оглянувшись.
4
5
— Иногда это полезно для дела.
Айрин уставилась на него в полном отчаянии. Нет никакой возможности пробиться сквозь мощный барьер его мужского самодовольства.
— Вы невыносимы, — процедила она.
Последний луч солнца упал на ее распущенные волосы, и они засверкали золотом.
— Звучит как музыка. — Эдвард Фрост засмеялся непонятно чему, свернул к калитке и вышел на улицу, ни разу не оглянувшись.
4
Зачем она вызвалась сама отнести срочный пакет в банк в этот злосчастный день? Ведь могла поручить сделать это Ларри с Джимом! мысленно восклицала Айрин, расхаживая по дорожкам их небольшого сада. В том, что случилось потом, нет ее вины. Она не сомневалась, что ни словом, ни жестом не выдала того впечатления, которое произвел на нее Эдвард Фрост. В ее поведении не было и намека на кокетство. Пусть он утверждает, что они оба принадлежат к одной породе людей, но это не правда. Мистер Фрост живет в свое удовольствие, он не обременен ответственностью за близких ему людей, как, например, она. У нее всегда на первом месте будут ее драгоценные мальчишки.
Айрин вернулась к ограде, облокотилась на нее и выглянула на пустынную улицу. Ей нравился этот район большого города, застроенный в основном старинными домами. Здесь не было суеты, люди жили размеренной жизнью.
Она прислушалась к вечерней тишине, которую нарушал отдаленный лай собаки. Как спокойно жили они здесь до сих пор. И теперь все изменилось по воле человека с красивым лицом и холодными голубыми глазами. Не имел он права являться в их дом! Он лишил ее того внутреннего покоя, который с таким трудом ей удалось обрести за последние годы! Впрочем, мистер Фрост, видимо, не привык считаться с желаниями других людей, когда чего-нибудь добивался.
Глубоко вздохнув, чтобы унять раздражение, Айрин повернула к дому. Вспомнив обещание Фроста, она посмотрела на часы. Пять часов, через три часа он снова появится здесь, рассчитывая, что они вместе поедут развлекаться. Сердце Айрин забилось чаще от этой мысли. Ладно, она поедет с ним, но будет вести себя строже и холоднее, чем обычно. Она мать, и романтические приключения ей не к лицу. Пусть в следующий раз выбирает себе партнершу для развлечения из тех светских, модных дамочек, которых предпочитают мужчины во всем мире. А ей не нужно развлекаться, вопреки его утверждению.
Ей нужно совсем другое... Айрин задумалась: а что другое ей нужно? Не найдя ответа на этот вопрос, она распахнула дверь и вошла в дом.
Ей и в голову не приходило, что Эдварда Фроста одолевали приблизительно такие же мысли, пока он задумчиво смотрел за окно машины, быстро пожиравшей расстояние между их домами. Почему он не уехал сразу после того, как узнал от матери Айрин, что она мать двоих детей? У него никогда не было опыта общения с маленькими детьми, да он ему и не нужен.
Тем более что Айрин недвусмысленно дала ему понять, что не хочет встречаться с ним.
Он откинулся на спинку сиденья, вытянул ноги и закрыл глаза. Ему пришлось перенести две встречи, значит, до конца недели придется вносить ежедневные изменения в уже составленный план работы. И все ради чего? Ради того, чтобы увидеть женщину, которая не в его вкусе, да еще с двумя отпрысками и матерью на иждивении.
Он беспокойно заерзал на сиденье, сменил позу и открыл глаза. И все-таки есть что-то незаурядное в этой маленькой женщине с длинными светлыми волосами. Она пробудила в нем чувства, которых он не испытывал очень давно.
Чтобы избавиться от навязчивых мыслей об Айрин, он потянулся к своему кейсу, открыл его, достал срочные бумаги, чтобы просмотреть их, и.., снова задумался об Айрин. Сегодня они встретятся только для того, чтобы распрощаться, решил он. В его записной книжке хватает телефонных номеров женщин, которые с радостью составят ему компанию для развлечений. С Айрин слишком много трудностей, без которых он обойдется. Через неделю он забудет, как она выглядит, и если случайно встретит, то не узнает. Эдвард тяжело вздохнул и уткнулся в бумаги. Он прекрасно знал, что пытается себя обмануть.
— Надеюсь, ты не поедешь ужинать с Эдди в таком виде?
Айрин посмотрела на мать и вздохнула. Джун не рассказала ей, о чем они беседовали с Фростом в ее отсутствие. Интересно, что она могла ему наговорить?
— Мне уже двадцать шесть, мама, и я в состоянии сама решить, в чем, куда и с кем ходить, — резко ответила Айрин и сразу пожалела о своем тоне. — Извини, мама, я не хотела тебя обидеть.
Джун и не собиралась обижаться на дочь. В данный момент ее больше волновало, что Айрин к ужину с президентом банка нарядилась в черные джинсы и кашемировый свитер бордового цвета, который совершенно не идет ей.
— Мистер Фрост сказал, что наряжаться не надо. Может, мы и не уедем дальше местного ресторанчика.
— Сомневаюсь, чтобы Эдди посещал такие места.
— Откуда ты знаешь? — спросила Айрин, чувствуя, как в ней снова поднимается волна раздражения против матери, которая упорно называла Эдварда Фроста уменьшительным именем. — Сегодня ты в первый раз увидела этого человека, разговаривала с ним несколько минут. После чего сообщаешь мальчикам, что Эдвард Фрост мой друг! А может, он извращенец, серийный убийца или...
— Перестань говорить глупости! — оборвала ее Джун с возмущенным видом.
— Мам, только, прошу тебя, не воображай, будто к нам в дом явился долгожданный рыцарь на белом коне. Эдвард Фрост такой же мужчина, как и все остальные. И, как и всем остальным, ему нужно только одно. — Айрин замолчала.
Джун внимательно посмотрела на нее и подумала, что дочь уж слишком горячится. Вряд ли она стала бы так себя вести, если бы Эдвард Фрост был ей безразличен.
— Извини, если разрушила твои иллюзии, — продолжала Айрин. — Но запомни мои слова: не добившись сегодня своей цели, он навсегда оставит попытки. У него слишком напряженная работа, чтобы тратить время на глупости.
И давай больше не будем говорить о нем, договорились?
— Как скажешь, Айрин. — Мать обиженно поджала губы, но, взглянув на встревоженное лицо дочери, сразу забыла о своей обиде. — Я ведь только хочу, чтобы ты нашла свое счастье.
Три года ты работала без отдыха. А сейчас на твоем горизонте появился такой человек — богатый, преуспевающий...
— Холостой, — насмешливо подсказала Айрин.
— Напрасно смеешься, в его возрасте мужчины редко бывают холостыми. Такие, как он, встречаются в жизни один раз. Дай ему шанс, больше я тебя ни о чем не прошу. Присмотрись к нему. Ну хотя бы развлекись немного.
— Да что это сегодня все уговаривают меня развлечься?! — Айрин улыбнулась матери. Послушай, мы с Эдвардом Фростом вроде двух кораблей, которые должны разминуться, потому что сближение означало бы крах одного из них. Ну что у нас общего? Он богатый, преуспевающий, как ты сказала, мы же считаем каждый цент. Мы ему не ровня. В качестве спутницы жизни он выберет женщину своего круга.
— Но сегодня он почему-то пригласил тебя, — заметила Джун.
— Может быть, совсем не по той причине, о которой ты думаешь. Скорее всего, это его способ утвердиться после того, что произошло сегодня за ланчем.
— Вот видишь? Для начала он пригласил тебя на ланч! — В голосе матери зазвучали торжествующие нотки. — Он ухаживает за тобой по всем правилам, если я чего-нибудь понимаю в этой жизни.
— Мам, ты идеалистка. Не говоря уже о том, что мне не нужны его ухаживания. Я довольна своей жизнью и не собираюсь ее менять. — Она посмотрела на каминные часы. — Если Майкл снова начнет кашлять во сне, дай ему микстуру. Только не забудь прежде подержать бутылочку в теплой воде.
— Ради Бога, Айрин, отправляйся развлекаться. Не надо учить меня, как ухаживать за детьми, словно я не растила тебя и Ларри. — В тоне Джун чувствовалось раздражение. — Полагаешь, если ты мать двоих детей, то лучше меня разбираешься в жизни и в людях? Поверь мне, ты еще очень молода, у тебя вся жизнь впереди. И перестань вести себя как синий чулок!
Неожиданная тирада матери потрясла Айрин, ей оставалось только хлопать ресницами.
Джун быстро подошла к ней и обняла.
— Ты замечательная мать и чудесная дочь. Я думаю только о тебе, это правда. Пора, дорогая моя, забыть о прошлом.
— Я забыла, — мрачно сказала Айрин.
— Хотелось бы поверить твоим словам. — Джун замолчала, услышав звонок в дверь. — Он приехал!
Айрин увидела, что мать волнуется почти так же, как она. Сделав глубокий вдох, она вышла из гостиной, чтобы открыть дверь. Сердце сорвалось со своего места и забилось в горле, когда она увидела высокую фигуру, загородившую дверной проем. Деловой костюм уступил место короткой кожаной куртке, под которой виднелся тонкий свитерок, и черным джинсам. В этом наряде он выглядел бесподобно! Она почувствовала свежий запах лосьона и поняла, что он побрился специально для ужина с ней. От этой мысли ей стало зябко.
— Привет! — бодро произнес Эдвард, протягивая ей букет из чайных роз и лилий. — Цветы для твоей мамы.
— Спасибо, — растроганно сказала Айрин.
Эдвард тихо засмеялся, запустил руку в карман и вынул оттуда прозрачную коробочку, в которой покоился один цветок — бледно-зеленая орхидея.
— А это для тебя, — сказал он, вручая ей коробочку.
— Спасибо, — повторила с легкой досадой Айрин. Ей не хотелось, чтобы он покупал для нее что-то. — Зайдите на минуту, я только надену куртку.
Она передала цветы матери, поднялась в свою комнату и прикрепила орхидею с чудесным ароматом к джемперу. Захватив куртку, Айрин спустилась вниз и увидела, что мать с Фростом чему-то весело смеются. Ей не понравилось, что между ними установились слишком доверительные отношения, словно он уже был принят в их дом. Этот дом для нее маленькая крепость, островок безопасности. А Фрост, похоже, способен проложить себе путь в ее святая святых при поддержке матери.
— Мы едем? — холодно спросила она, когда они увидели ее.
— Конечно.
Айрин успела заметить, как Эдвард, глядя на Джун, выразительно приподнял брови, комментируя без слов ее холодный тон.
— Куда вы собрались?
Трое взрослых обернулись к лестнице — на. одной из ступенек сидели рядышком два мальчугана в пижамах.
— Эй, как вы здесь оказались? Вам уже положено спать в своих кроватках.
Эдвард отметил, что в голосе Айрин не было суровости, соответствующей ее словам, в нем слышалась только нежность.
— Я их сейчас уложу, — засуетилась Джун, но первым к мальчикам поднялся Эдвард Фрост.
— Забираю вашу маму на ужин со мной. С вами все в порядке? — сказал он и улыбнулся.
Мальчики переглянулись и кивнули.
— Да. Мы знали, что ты придешь, — сказал Майкл. — Мы слышали, как мама говорила о тебе с бабушкой.
— Все, дети, скажите всем спокойной ночи и отправляйтесь в постель, — поспешила вмешаться Джун, пока дети не наговорили лишнего. Она взяла их за руки, подняла со ступенек и быстро увела в детскую.
— Спокойной ночи, Мики и Ники, — пожелал им вслед Эдвард.
Айрин видела, что у него дрожат губы от сдерживаемого смеха. Он явно догадывался, что в разговоре о нем отзывались не очень почтительно. Но кто мог знать, что мальчики подслушивали их разговор? Прежде они не были замечены в этом.
— Неужели все так безнадежно плохо? спросил Эдвард, когда они вышли из дома. Ему не удалось скрыть растерянное изумление.
— Извини, я не понимаю, о чем ты? — сказала Айрин дрожащим голосом, хотя отлично понимала, что имел в виду Фрост.
Открыв калитку, Эдвард отступил в сторону, пропуская ее вперед.
— Я не сомневаюсь, что твоя мама доброжелательный человек, только, по-моему, чересчур непосредственна в своих проявлениях.
Бедные дети!
Айрин молча прошмыгнула мимо него и увидела потрясающий спортивный автомобиль.
Можно было не спрашивать, кто его владелец.
Скользнув на низкое переднее сиденье, она оценила преимущество брюк для езды в таком автомобиле. Как бы она сейчас выглядела, если бы послушала мать и надела длинную юбку?
— Пристегни ремень, — сказал Эдвард, сев за руль.
— Что? — не поняла Айрин и вдруг ощутила его так близко, что почувствовала себя сидящей на вулкане.
— Ремень безопасности — справа от тебя.
Айрин растерянно оглянулась, не предпринимая никаких действий. Тогда Эдвард перегнулся через нее, вытянул ремень и пристегнул слева от нее. Айрин замерла, мгновенное ощущение тяжести его тела напомнило ей об их дневных поцелуях. Сердце билось так громко, что, должно быть, слышно было всей улице. Эдвард тем временем пристегнул себя ремнем.
— Теперь все в порядке, — сказал он и включил двигатель.
— Красивая машина, — пролепетала Айрин, чувствуя потребность хоть как-то снять напряжение.
— Спасибо. Мужчины — как дети, они любят красивые игрушки.
Машина взревела и на большой скорости рванула с места. Айрин задохнулась. Ей не доводилось ездить на таких мощных машинах.
— И, наверное, дорогая, — слабым голосом произнесла Айрин, всем телом ощущая близость Эдварда. Ничего детского в нем не было, по ее мнению.
— Самая дорогая на данный момент. Люблю спортивные машины, ощущение скорости. Получаешь не только удовольствие, езда на большой скорости — это мощный адреналиновый допинг. Я член нью-йоркского клуба гонщиков и участвую в гонках. Горные лыжи тоже хороши в этом плане.
По-видимому, адреналина в ее крови и так с избытком, потому что Айрин не получала от скоростной езды никакого удовольствия.
— Думаю, жизнь дороже, чем этот допинг, — сказала она мрачным тоном. — Такой риск меня не привлекает. Мне всегда казалось, что экстремальными видами спорта увлекаются люди, жизнь которых сложилась несчастливо. — Она искоса посмотрела на Эдварда.
Ему явно не понравились ее слова. Губы его были сжаты, глаза прищурены, под скулами играли желваки.
— Конечно, у каждого есть право выбора, как распорядиться своей жизнью, — добавила она.
— Вы всерьез хотите сказать, что мое увлечение автомобильными гонками и горными лыжами есть неосознанное стремление к смерти?
— Я этого не говорила, просто высказала свое соображение, что человек, живущий полноценной насыщенной жизнью, не станет рисковать ею без особой необходимости.
— Избавьте меня от доморощенной психологии, — сухо сказал Эдвард.
— Извините, но разговор на эту тему начали вы, — запальчиво возразила Айрин.
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь приглушенным шумом двигателя, уносившего их в ночь на явно недозволенной скорости.
— Почему вы все время так себя ведете? неожиданно спросил Эдвард раздраженным тоном.
— Как? — удивилась Айрин.
— Спорите, возражаете, настаиваете на своем. — Он не скрывал сильного раздражения. Я еще не встречал женщины, подобной вам, у которой на все случаи жизни было бы свое, особое мнение.
Айрин не ожидала такой атаки, но бойцовский характер быстро подсказал ей ответ. С видимым безразличием она пожала плечами и спокойно ответила:
— Если вам нужен собеседник за ужином, который будет смотреть вам в рот и соглашаться со всем, что вы скажете, делая из вас наместника Бога на земле, который никогда не ошибается, то вы напрасно пригласили меня. Я полагаюсь на собственный разум, которым меня наделил Господь, у меня есть свои взгляды на жизнь, которые существенно отличаются от ваших. Если вас это оскорбляет, то я не стану извиняться. Я сама прошла через такой период своей жизни, когда она утратила для меня всякий смысл. Мне удалось найти выход из тупика, и теперь я довольна жизнью.
— Вам повезло, — сухо заметил Эдвард.
— Возможно. Но я не очень полагалась на удачу, а трудилась. Когда Кевин бросил меня беременной, многие считали это катастрофой.
Но именно беременность дала мне тогда силы жить ради будущего.
— Кевин был вашим мужем? — тихо спросил Эдвард и покосился на нее.
— Да.
Айрин была недовольна, что позволила себе настолько раскрыться. И перед кем?
— Только не прячьтесь снова как улитка в свою раковину, Айрин, — мягко попросил Эдвард, словно прочитав ее мысли.
Айрин опасливо взглянула на тяжелый профиль Эдварда.
— Я... Я не прячусь. — Голос ее дрогнул.
Уже не в первый раз он угадывает ее мысли, и это смутило Айрин, если не сказать больше.
— Так почему он ушел от вас? — спросил Эдвард как ни в чем не бывало.
Он почувствовал, как Айрин напряглась рядом с ним, но голос ее звучал твердо, когда она ответила:
— Фактически я сама ушла от него. Его любовница была хорошенькой, юной, но, по-видимому, весьма опытной в любовных играх. Впрочем, размолвки между нами случались и до нее.
Ее появление просто явилось последней каплей.
— Вы продолжаете видеть его? Как он относится к мальчикам?
— Он их никогда не видел, а я видела его в последний раз во время развода.
Эдвард открыл рот, но Айрин не дала ему и слова сказать.
— Поверьте, так было лучше для всех! И, вообще, давайте сменим тему.
— Классика, кантри или джаз?
— Что?
— Какую музыку вы предпочитаете? — терпеливо спросил Эдвард, в голосе которого еще звучали отголоски гнева, вызванного рассказом Айрин о бывшем муже.
— Если можно, джаз, — тихо попросила она.
Эдвард включил приемник и поймал запись концерта Луи Армстронга. Айрин сидела молча, пытаясь разобраться в сумбуре, который творился в ее голове. Надо же было ей сразу все выложить о себе! Осталось только сообщить размеры нижнего белья. Нет у нее опыта непринужденной светской беседы. Интересно, что он теперь думает о ней? Украдкой взглянув на Эдварда, она увидела только его застывший профиль и напряженный взгляд прищуренных глаз. Прошло не меньше десяти минут, когда он снова заговорил:
— Мы почти приехали.
— Куда?
— Как я и говорил, в такое место, куда наряжаться не надо.
Что-то в его голосе заставило Айрин насторожиться.
— И что это за место?
— Дом, где я живу.
— Ваш дом?!
— Не беспокойтесь, вы не останетесь наедине с таким чудовищем, как я, — насмешливо сказал Эдвард. — У меня есть экономка, которая к тому же прекрасно готовит.
Айрин не сводила глаз с его лица.
— Она постоянно проживает в доме? — решилась спросить Айрин.
— Конечно. — Губы его чуть дрогнули в сдержанной улыбке, но глаза смотрели серьезно. — Я предлагаю вам поужинать, Айрин. Без постели и без завтрака. Вам придется самой убедиться, что это не мой стиль, и поверить мне.
Айрин верить ему не собиралась, но было слишком поздно говорить об этом. В конце концов, Эдвард Фрост не из тех мужчин, которым приходится навязывать себя женщине. Скорее женщинам приходится добиваться его внимания.
Через минуту они свернули с шоссе на ярко освещенный проспект, вдоль которого стояли большие дома, разделенные большими пространствами. В самом конце проспекта Эдвард свернул к чугунным воротам в высокой каменной ограде. Ему пришлось выйти из машины, чтобы открыть их. Они въехали на подъездную дорожку, и, пока Эдвард ходил закрывать ворота, Айрин с восторгом оглядывала прекрасно оформленный садовый ландшафт с подсветкой. Гирлянды лампочек висели на деревьях, на декоративных кустах. Самого дома не было видно за высокими парковыми деревьями. Им пришлось проехать вперед еще метров триста, когда дорожка свернула влево и перед ними возник дом. От восторга у Айрин перехватило дыхание. Да, о таком доме можно только мечтать!
— Чудесное место, давно вы здесь живете? спросила она, тщательно подбирая слова.
— Восемь лет. Мне удалось с помощью знакомого архитектора так составить проект дома, чтобы сохранить остатки лесопарка, который существовал здесь раньше, на месте этого поселка с элитными домами. Жаль, что остальным не пришло это в голову. Теперь мне все здесь завидуют. — Он засмеялся. — Я живу в натуральном хвойном лесу. А их голубые ели еще не скоро вырастут.
Айрин с пониманием кивнула. Ей понравилось, что Эдвард серьезно и бережно относится к окружающей его дом природе. Машина остановилась на специально оборудованной площадке для стоянки машин.
— Спасенные вами деревья отблагодарят вас, — задумчиво произнесла Айрин.
Эдвард выключил двигатель, улыбнулся ей и подвигал плечами, чтобы размяться после езды. Потом вышел из машины и сделал глубокий вдох.
— Выходите скорее и дышите глубже! — крикнул он Айрин.
Она вышла из машины и прислушалась. Здесь было еще тише, чем на ее улице. А воздух такой вкусный, что Айрин не могла им надышаться. Они поднимались по каменным ступеням, когда дверь дома распахнулась и на пороге их встретил высокий благообразный человек.
Свет из прихожей высветил его седую голову.
— Мистер Фрост, я услышал, как подъехала машина.
— Рандольф, перед тобой молодая дама, о которой я тебе рассказывал, Айрин Лэнгтон.
Айрин, познакомьтесь с моей экономкой, мистером Рандольфом.
По мнению Айрин, Рандольф никак не походил на экономку. Обычно в этом качестве представляешь себе властную женщину средних лет. А такой импозантный мужчина, как Рандольф, скорее был похож на преданного хозяевам старого дворецкого в аристократическом доме. Ее представления претерпели изменения, когда Рандольф сказал:
— Я очень рад с вами познакомиться, миссис Лэнгтон. Давно дожидаюсь появления женщины, которая поставит на место мистера Фроста. Я рад, что вы прекрасно справились с этим сегодня днем, если позволено мне так сказать.
— Нет, Рандольф, я не позволяю тебе так высказываться в присутствии миссис Лэнгтон. — Судя по тону, Эдвард Фрост получал удовольствие от этого разговора. — Поверь мне, миссис Лэнгтон не нуждается в твоем поощрении.
Айрин старалась ничем не выдать удивления, которое вызвала их странная перепалка.
Не оглядываясь на Эдварда, она протянула руку Рандольфу, понимая, что в его лице видит не только наемного слугу, но и друга хозяина дома.
— Спасибо за доверие, мистер Рандольф.
Постараюсь оправдать его.
— У меня нет сомнений, что вы это можете, миссис Лэнгтон.
Айрин заглянула в его смеющиеся карие глаза и поняла, что седые волосы ввели ее в заблуждение. Рандольф был еще совсем не старым. Скорее всего, ему было немного за пятьдесят. Рукопожатие его было твердым и приятным. Он ей сразу понравился.
— Я собираюсь показать миссис Лэнгтон дом, Рандольф. Потом было бы неплохо выпить по коктейлю в большой гостиной.
Дав понять, что представление закончено, Эдвард подхватил Айрин под локоть и ввел ее в дом.
Айрин вернулась к ограде, облокотилась на нее и выглянула на пустынную улицу. Ей нравился этот район большого города, застроенный в основном старинными домами. Здесь не было суеты, люди жили размеренной жизнью.
Она прислушалась к вечерней тишине, которую нарушал отдаленный лай собаки. Как спокойно жили они здесь до сих пор. И теперь все изменилось по воле человека с красивым лицом и холодными голубыми глазами. Не имел он права являться в их дом! Он лишил ее того внутреннего покоя, который с таким трудом ей удалось обрести за последние годы! Впрочем, мистер Фрост, видимо, не привык считаться с желаниями других людей, когда чего-нибудь добивался.
Глубоко вздохнув, чтобы унять раздражение, Айрин повернула к дому. Вспомнив обещание Фроста, она посмотрела на часы. Пять часов, через три часа он снова появится здесь, рассчитывая, что они вместе поедут развлекаться. Сердце Айрин забилось чаще от этой мысли. Ладно, она поедет с ним, но будет вести себя строже и холоднее, чем обычно. Она мать, и романтические приключения ей не к лицу. Пусть в следующий раз выбирает себе партнершу для развлечения из тех светских, модных дамочек, которых предпочитают мужчины во всем мире. А ей не нужно развлекаться, вопреки его утверждению.
Ей нужно совсем другое... Айрин задумалась: а что другое ей нужно? Не найдя ответа на этот вопрос, она распахнула дверь и вошла в дом.
Ей и в голову не приходило, что Эдварда Фроста одолевали приблизительно такие же мысли, пока он задумчиво смотрел за окно машины, быстро пожиравшей расстояние между их домами. Почему он не уехал сразу после того, как узнал от матери Айрин, что она мать двоих детей? У него никогда не было опыта общения с маленькими детьми, да он ему и не нужен.
Тем более что Айрин недвусмысленно дала ему понять, что не хочет встречаться с ним.
Он откинулся на спинку сиденья, вытянул ноги и закрыл глаза. Ему пришлось перенести две встречи, значит, до конца недели придется вносить ежедневные изменения в уже составленный план работы. И все ради чего? Ради того, чтобы увидеть женщину, которая не в его вкусе, да еще с двумя отпрысками и матерью на иждивении.
Он беспокойно заерзал на сиденье, сменил позу и открыл глаза. И все-таки есть что-то незаурядное в этой маленькой женщине с длинными светлыми волосами. Она пробудила в нем чувства, которых он не испытывал очень давно.
Чтобы избавиться от навязчивых мыслей об Айрин, он потянулся к своему кейсу, открыл его, достал срочные бумаги, чтобы просмотреть их, и.., снова задумался об Айрин. Сегодня они встретятся только для того, чтобы распрощаться, решил он. В его записной книжке хватает телефонных номеров женщин, которые с радостью составят ему компанию для развлечений. С Айрин слишком много трудностей, без которых он обойдется. Через неделю он забудет, как она выглядит, и если случайно встретит, то не узнает. Эдвард тяжело вздохнул и уткнулся в бумаги. Он прекрасно знал, что пытается себя обмануть.
— Надеюсь, ты не поедешь ужинать с Эдди в таком виде?
Айрин посмотрела на мать и вздохнула. Джун не рассказала ей, о чем они беседовали с Фростом в ее отсутствие. Интересно, что она могла ему наговорить?
— Мне уже двадцать шесть, мама, и я в состоянии сама решить, в чем, куда и с кем ходить, — резко ответила Айрин и сразу пожалела о своем тоне. — Извини, мама, я не хотела тебя обидеть.
Джун и не собиралась обижаться на дочь. В данный момент ее больше волновало, что Айрин к ужину с президентом банка нарядилась в черные джинсы и кашемировый свитер бордового цвета, который совершенно не идет ей.
— Мистер Фрост сказал, что наряжаться не надо. Может, мы и не уедем дальше местного ресторанчика.
— Сомневаюсь, чтобы Эдди посещал такие места.
— Откуда ты знаешь? — спросила Айрин, чувствуя, как в ней снова поднимается волна раздражения против матери, которая упорно называла Эдварда Фроста уменьшительным именем. — Сегодня ты в первый раз увидела этого человека, разговаривала с ним несколько минут. После чего сообщаешь мальчикам, что Эдвард Фрост мой друг! А может, он извращенец, серийный убийца или...
— Перестань говорить глупости! — оборвала ее Джун с возмущенным видом.
— Мам, только, прошу тебя, не воображай, будто к нам в дом явился долгожданный рыцарь на белом коне. Эдвард Фрост такой же мужчина, как и все остальные. И, как и всем остальным, ему нужно только одно. — Айрин замолчала.
Джун внимательно посмотрела на нее и подумала, что дочь уж слишком горячится. Вряд ли она стала бы так себя вести, если бы Эдвард Фрост был ей безразличен.
— Извини, если разрушила твои иллюзии, — продолжала Айрин. — Но запомни мои слова: не добившись сегодня своей цели, он навсегда оставит попытки. У него слишком напряженная работа, чтобы тратить время на глупости.
И давай больше не будем говорить о нем, договорились?
— Как скажешь, Айрин. — Мать обиженно поджала губы, но, взглянув на встревоженное лицо дочери, сразу забыла о своей обиде. — Я ведь только хочу, чтобы ты нашла свое счастье.
Три года ты работала без отдыха. А сейчас на твоем горизонте появился такой человек — богатый, преуспевающий...
— Холостой, — насмешливо подсказала Айрин.
— Напрасно смеешься, в его возрасте мужчины редко бывают холостыми. Такие, как он, встречаются в жизни один раз. Дай ему шанс, больше я тебя ни о чем не прошу. Присмотрись к нему. Ну хотя бы развлекись немного.
— Да что это сегодня все уговаривают меня развлечься?! — Айрин улыбнулась матери. Послушай, мы с Эдвардом Фростом вроде двух кораблей, которые должны разминуться, потому что сближение означало бы крах одного из них. Ну что у нас общего? Он богатый, преуспевающий, как ты сказала, мы же считаем каждый цент. Мы ему не ровня. В качестве спутницы жизни он выберет женщину своего круга.
— Но сегодня он почему-то пригласил тебя, — заметила Джун.
— Может быть, совсем не по той причине, о которой ты думаешь. Скорее всего, это его способ утвердиться после того, что произошло сегодня за ланчем.
— Вот видишь? Для начала он пригласил тебя на ланч! — В голосе матери зазвучали торжествующие нотки. — Он ухаживает за тобой по всем правилам, если я чего-нибудь понимаю в этой жизни.
— Мам, ты идеалистка. Не говоря уже о том, что мне не нужны его ухаживания. Я довольна своей жизнью и не собираюсь ее менять. — Она посмотрела на каминные часы. — Если Майкл снова начнет кашлять во сне, дай ему микстуру. Только не забудь прежде подержать бутылочку в теплой воде.
— Ради Бога, Айрин, отправляйся развлекаться. Не надо учить меня, как ухаживать за детьми, словно я не растила тебя и Ларри. — В тоне Джун чувствовалось раздражение. — Полагаешь, если ты мать двоих детей, то лучше меня разбираешься в жизни и в людях? Поверь мне, ты еще очень молода, у тебя вся жизнь впереди. И перестань вести себя как синий чулок!
Неожиданная тирада матери потрясла Айрин, ей оставалось только хлопать ресницами.
Джун быстро подошла к ней и обняла.
— Ты замечательная мать и чудесная дочь. Я думаю только о тебе, это правда. Пора, дорогая моя, забыть о прошлом.
— Я забыла, — мрачно сказала Айрин.
— Хотелось бы поверить твоим словам. — Джун замолчала, услышав звонок в дверь. — Он приехал!
Айрин увидела, что мать волнуется почти так же, как она. Сделав глубокий вдох, она вышла из гостиной, чтобы открыть дверь. Сердце сорвалось со своего места и забилось в горле, когда она увидела высокую фигуру, загородившую дверной проем. Деловой костюм уступил место короткой кожаной куртке, под которой виднелся тонкий свитерок, и черным джинсам. В этом наряде он выглядел бесподобно! Она почувствовала свежий запах лосьона и поняла, что он побрился специально для ужина с ней. От этой мысли ей стало зябко.
— Привет! — бодро произнес Эдвард, протягивая ей букет из чайных роз и лилий. — Цветы для твоей мамы.
— Спасибо, — растроганно сказала Айрин.
Эдвард тихо засмеялся, запустил руку в карман и вынул оттуда прозрачную коробочку, в которой покоился один цветок — бледно-зеленая орхидея.
— А это для тебя, — сказал он, вручая ей коробочку.
— Спасибо, — повторила с легкой досадой Айрин. Ей не хотелось, чтобы он покупал для нее что-то. — Зайдите на минуту, я только надену куртку.
Она передала цветы матери, поднялась в свою комнату и прикрепила орхидею с чудесным ароматом к джемперу. Захватив куртку, Айрин спустилась вниз и увидела, что мать с Фростом чему-то весело смеются. Ей не понравилось, что между ними установились слишком доверительные отношения, словно он уже был принят в их дом. Этот дом для нее маленькая крепость, островок безопасности. А Фрост, похоже, способен проложить себе путь в ее святая святых при поддержке матери.
— Мы едем? — холодно спросила она, когда они увидели ее.
— Конечно.
Айрин успела заметить, как Эдвард, глядя на Джун, выразительно приподнял брови, комментируя без слов ее холодный тон.
— Куда вы собрались?
Трое взрослых обернулись к лестнице — на. одной из ступенек сидели рядышком два мальчугана в пижамах.
— Эй, как вы здесь оказались? Вам уже положено спать в своих кроватках.
Эдвард отметил, что в голосе Айрин не было суровости, соответствующей ее словам, в нем слышалась только нежность.
— Я их сейчас уложу, — засуетилась Джун, но первым к мальчикам поднялся Эдвард Фрост.
— Забираю вашу маму на ужин со мной. С вами все в порядке? — сказал он и улыбнулся.
Мальчики переглянулись и кивнули.
— Да. Мы знали, что ты придешь, — сказал Майкл. — Мы слышали, как мама говорила о тебе с бабушкой.
— Все, дети, скажите всем спокойной ночи и отправляйтесь в постель, — поспешила вмешаться Джун, пока дети не наговорили лишнего. Она взяла их за руки, подняла со ступенек и быстро увела в детскую.
— Спокойной ночи, Мики и Ники, — пожелал им вслед Эдвард.
Айрин видела, что у него дрожат губы от сдерживаемого смеха. Он явно догадывался, что в разговоре о нем отзывались не очень почтительно. Но кто мог знать, что мальчики подслушивали их разговор? Прежде они не были замечены в этом.
— Неужели все так безнадежно плохо? спросил Эдвард, когда они вышли из дома. Ему не удалось скрыть растерянное изумление.
— Извини, я не понимаю, о чем ты? — сказала Айрин дрожащим голосом, хотя отлично понимала, что имел в виду Фрост.
Открыв калитку, Эдвард отступил в сторону, пропуская ее вперед.
— Я не сомневаюсь, что твоя мама доброжелательный человек, только, по-моему, чересчур непосредственна в своих проявлениях.
Бедные дети!
Айрин молча прошмыгнула мимо него и увидела потрясающий спортивный автомобиль.
Можно было не спрашивать, кто его владелец.
Скользнув на низкое переднее сиденье, она оценила преимущество брюк для езды в таком автомобиле. Как бы она сейчас выглядела, если бы послушала мать и надела длинную юбку?
— Пристегни ремень, — сказал Эдвард, сев за руль.
— Что? — не поняла Айрин и вдруг ощутила его так близко, что почувствовала себя сидящей на вулкане.
— Ремень безопасности — справа от тебя.
Айрин растерянно оглянулась, не предпринимая никаких действий. Тогда Эдвард перегнулся через нее, вытянул ремень и пристегнул слева от нее. Айрин замерла, мгновенное ощущение тяжести его тела напомнило ей об их дневных поцелуях. Сердце билось так громко, что, должно быть, слышно было всей улице. Эдвард тем временем пристегнул себя ремнем.
— Теперь все в порядке, — сказал он и включил двигатель.
— Красивая машина, — пролепетала Айрин, чувствуя потребность хоть как-то снять напряжение.
— Спасибо. Мужчины — как дети, они любят красивые игрушки.
Машина взревела и на большой скорости рванула с места. Айрин задохнулась. Ей не доводилось ездить на таких мощных машинах.
— И, наверное, дорогая, — слабым голосом произнесла Айрин, всем телом ощущая близость Эдварда. Ничего детского в нем не было, по ее мнению.
— Самая дорогая на данный момент. Люблю спортивные машины, ощущение скорости. Получаешь не только удовольствие, езда на большой скорости — это мощный адреналиновый допинг. Я член нью-йоркского клуба гонщиков и участвую в гонках. Горные лыжи тоже хороши в этом плане.
По-видимому, адреналина в ее крови и так с избытком, потому что Айрин не получала от скоростной езды никакого удовольствия.
— Думаю, жизнь дороже, чем этот допинг, — сказала она мрачным тоном. — Такой риск меня не привлекает. Мне всегда казалось, что экстремальными видами спорта увлекаются люди, жизнь которых сложилась несчастливо. — Она искоса посмотрела на Эдварда.
Ему явно не понравились ее слова. Губы его были сжаты, глаза прищурены, под скулами играли желваки.
— Конечно, у каждого есть право выбора, как распорядиться своей жизнью, — добавила она.
— Вы всерьез хотите сказать, что мое увлечение автомобильными гонками и горными лыжами есть неосознанное стремление к смерти?
— Я этого не говорила, просто высказала свое соображение, что человек, живущий полноценной насыщенной жизнью, не станет рисковать ею без особой необходимости.
— Избавьте меня от доморощенной психологии, — сухо сказал Эдвард.
— Извините, но разговор на эту тему начали вы, — запальчиво возразила Айрин.
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь приглушенным шумом двигателя, уносившего их в ночь на явно недозволенной скорости.
— Почему вы все время так себя ведете? неожиданно спросил Эдвард раздраженным тоном.
— Как? — удивилась Айрин.
— Спорите, возражаете, настаиваете на своем. — Он не скрывал сильного раздражения. Я еще не встречал женщины, подобной вам, у которой на все случаи жизни было бы свое, особое мнение.
Айрин не ожидала такой атаки, но бойцовский характер быстро подсказал ей ответ. С видимым безразличием она пожала плечами и спокойно ответила:
— Если вам нужен собеседник за ужином, который будет смотреть вам в рот и соглашаться со всем, что вы скажете, делая из вас наместника Бога на земле, который никогда не ошибается, то вы напрасно пригласили меня. Я полагаюсь на собственный разум, которым меня наделил Господь, у меня есть свои взгляды на жизнь, которые существенно отличаются от ваших. Если вас это оскорбляет, то я не стану извиняться. Я сама прошла через такой период своей жизни, когда она утратила для меня всякий смысл. Мне удалось найти выход из тупика, и теперь я довольна жизнью.
— Вам повезло, — сухо заметил Эдвард.
— Возможно. Но я не очень полагалась на удачу, а трудилась. Когда Кевин бросил меня беременной, многие считали это катастрофой.
Но именно беременность дала мне тогда силы жить ради будущего.
— Кевин был вашим мужем? — тихо спросил Эдвард и покосился на нее.
— Да.
Айрин была недовольна, что позволила себе настолько раскрыться. И перед кем?
— Только не прячьтесь снова как улитка в свою раковину, Айрин, — мягко попросил Эдвард, словно прочитав ее мысли.
Айрин опасливо взглянула на тяжелый профиль Эдварда.
— Я... Я не прячусь. — Голос ее дрогнул.
Уже не в первый раз он угадывает ее мысли, и это смутило Айрин, если не сказать больше.
— Так почему он ушел от вас? — спросил Эдвард как ни в чем не бывало.
Он почувствовал, как Айрин напряглась рядом с ним, но голос ее звучал твердо, когда она ответила:
— Фактически я сама ушла от него. Его любовница была хорошенькой, юной, но, по-видимому, весьма опытной в любовных играх. Впрочем, размолвки между нами случались и до нее.
Ее появление просто явилось последней каплей.
— Вы продолжаете видеть его? Как он относится к мальчикам?
— Он их никогда не видел, а я видела его в последний раз во время развода.
Эдвард открыл рот, но Айрин не дала ему и слова сказать.
— Поверьте, так было лучше для всех! И, вообще, давайте сменим тему.
— Классика, кантри или джаз?
— Что?
— Какую музыку вы предпочитаете? — терпеливо спросил Эдвард, в голосе которого еще звучали отголоски гнева, вызванного рассказом Айрин о бывшем муже.
— Если можно, джаз, — тихо попросила она.
Эдвард включил приемник и поймал запись концерта Луи Армстронга. Айрин сидела молча, пытаясь разобраться в сумбуре, который творился в ее голове. Надо же было ей сразу все выложить о себе! Осталось только сообщить размеры нижнего белья. Нет у нее опыта непринужденной светской беседы. Интересно, что он теперь думает о ней? Украдкой взглянув на Эдварда, она увидела только его застывший профиль и напряженный взгляд прищуренных глаз. Прошло не меньше десяти минут, когда он снова заговорил:
— Мы почти приехали.
— Куда?
— Как я и говорил, в такое место, куда наряжаться не надо.
Что-то в его голосе заставило Айрин насторожиться.
— И что это за место?
— Дом, где я живу.
— Ваш дом?!
— Не беспокойтесь, вы не останетесь наедине с таким чудовищем, как я, — насмешливо сказал Эдвард. — У меня есть экономка, которая к тому же прекрасно готовит.
Айрин не сводила глаз с его лица.
— Она постоянно проживает в доме? — решилась спросить Айрин.
— Конечно. — Губы его чуть дрогнули в сдержанной улыбке, но глаза смотрели серьезно. — Я предлагаю вам поужинать, Айрин. Без постели и без завтрака. Вам придется самой убедиться, что это не мой стиль, и поверить мне.
Айрин верить ему не собиралась, но было слишком поздно говорить об этом. В конце концов, Эдвард Фрост не из тех мужчин, которым приходится навязывать себя женщине. Скорее женщинам приходится добиваться его внимания.
Через минуту они свернули с шоссе на ярко освещенный проспект, вдоль которого стояли большие дома, разделенные большими пространствами. В самом конце проспекта Эдвард свернул к чугунным воротам в высокой каменной ограде. Ему пришлось выйти из машины, чтобы открыть их. Они въехали на подъездную дорожку, и, пока Эдвард ходил закрывать ворота, Айрин с восторгом оглядывала прекрасно оформленный садовый ландшафт с подсветкой. Гирлянды лампочек висели на деревьях, на декоративных кустах. Самого дома не было видно за высокими парковыми деревьями. Им пришлось проехать вперед еще метров триста, когда дорожка свернула влево и перед ними возник дом. От восторга у Айрин перехватило дыхание. Да, о таком доме можно только мечтать!
— Чудесное место, давно вы здесь живете? спросила она, тщательно подбирая слова.
— Восемь лет. Мне удалось с помощью знакомого архитектора так составить проект дома, чтобы сохранить остатки лесопарка, который существовал здесь раньше, на месте этого поселка с элитными домами. Жаль, что остальным не пришло это в голову. Теперь мне все здесь завидуют. — Он засмеялся. — Я живу в натуральном хвойном лесу. А их голубые ели еще не скоро вырастут.
Айрин с пониманием кивнула. Ей понравилось, что Эдвард серьезно и бережно относится к окружающей его дом природе. Машина остановилась на специально оборудованной площадке для стоянки машин.
— Спасенные вами деревья отблагодарят вас, — задумчиво произнесла Айрин.
Эдвард выключил двигатель, улыбнулся ей и подвигал плечами, чтобы размяться после езды. Потом вышел из машины и сделал глубокий вдох.
— Выходите скорее и дышите глубже! — крикнул он Айрин.
Она вышла из машины и прислушалась. Здесь было еще тише, чем на ее улице. А воздух такой вкусный, что Айрин не могла им надышаться. Они поднимались по каменным ступеням, когда дверь дома распахнулась и на пороге их встретил высокий благообразный человек.
Свет из прихожей высветил его седую голову.
— Мистер Фрост, я услышал, как подъехала машина.
— Рандольф, перед тобой молодая дама, о которой я тебе рассказывал, Айрин Лэнгтон.
Айрин, познакомьтесь с моей экономкой, мистером Рандольфом.
По мнению Айрин, Рандольф никак не походил на экономку. Обычно в этом качестве представляешь себе властную женщину средних лет. А такой импозантный мужчина, как Рандольф, скорее был похож на преданного хозяевам старого дворецкого в аристократическом доме. Ее представления претерпели изменения, когда Рандольф сказал:
— Я очень рад с вами познакомиться, миссис Лэнгтон. Давно дожидаюсь появления женщины, которая поставит на место мистера Фроста. Я рад, что вы прекрасно справились с этим сегодня днем, если позволено мне так сказать.
— Нет, Рандольф, я не позволяю тебе так высказываться в присутствии миссис Лэнгтон. — Судя по тону, Эдвард Фрост получал удовольствие от этого разговора. — Поверь мне, миссис Лэнгтон не нуждается в твоем поощрении.
Айрин старалась ничем не выдать удивления, которое вызвала их странная перепалка.
Не оглядываясь на Эдварда, она протянула руку Рандольфу, понимая, что в его лице видит не только наемного слугу, но и друга хозяина дома.
— Спасибо за доверие, мистер Рандольф.
Постараюсь оправдать его.
— У меня нет сомнений, что вы это можете, миссис Лэнгтон.
Айрин заглянула в его смеющиеся карие глаза и поняла, что седые волосы ввели ее в заблуждение. Рандольф был еще совсем не старым. Скорее всего, ему было немного за пятьдесят. Рукопожатие его было твердым и приятным. Он ей сразу понравился.
— Я собираюсь показать миссис Лэнгтон дом, Рандольф. Потом было бы неплохо выпить по коктейлю в большой гостиной.
Дав понять, что представление закончено, Эдвард подхватил Айрин под локоть и ввел ее в дом.
5
Они очутились в просторном холле с высоким потолком, с панелями на стенах из светлых пород дерева, с оригинальными светильниками по обеим сторонам двери. Эдвард увлек ее вверх по красивой деревянной лестнице и показал восемь спальных комнат, при каждой из которых была своя ванная комната и остальные удобства. Все комнаты были обставлены в разных стилях, но с большим вкусом. Айрин поразило ощущение простора и света в этом доме.
Потом они спустились на первый этаж, где осмотрели большую гостиную, выдержанную в темных тонах, уютную семейную гостиную с большим камином, комнату для завтраков, большую столовую и огромную кухню, в которой царили идеальная чистота и порядок.
Эдвард вел себя как вежливый хозяин, по отношению к Айрин держался даже чересчур церемонно. Пока Рандольф готовил им коктейли в большой гостиной, куда они вернулись после осмотра дома, Айрин вспоминала спальню Эдварда. Выдержанная в бежево-кремовых тонах комната, можно сказать, была обставлена весьма скромно, если бы не огромная старинная кровать. Ей сразу представилось, как Эдвард возлежит на этой кровати с обнаженной красивой девицей с глянцевой журнальной обложки. Почему кровать так поразила ее? Айрин пыталась незаметно проделать дыхательные упражнения, чтобы охладить распаленное воображение, но щеки продолжали гореть, когда Рандольф подал ей бокал с коктейлем.
— Мистер Фрост, я спущусь в подвал, надо убавить немного отопление, в доме слишком жарко. Ужин скоро будет готов, через двадцать минут прошу пожаловать в столовую.
— Чудесно, Рандольф.
Эдвард сел в кресло напротив Айрин. Она автоматически отметила, что, где бы он ни находился, он всегда держится свободно и естественно. Похоже, их взаимное молчание его нисколько не тяготило. Сама Айрин искала безопасную для разговора тему, чтобы отвлечь свои мысли от созерцания спортивной фигуры Эдварда. Тонкий бежевый свитер красиво облегал его торс. Он выглядел невероятно привлекательным.
— Вы не сказали, что Рандольф мужчина. Как только до нее дошло, какую глупость она сморозила, Айрин быстро исправилась:
— Я хотела сказать, что экономками всегда бывают женщины.
Эдвард насмешливо поднял брови.
— В наше время нет места дискриминации по половому признаку, стыдитесь, Айрин!
Она улыбнулась.
— Мне показалось, что вы давно знакомы. Она попыталась завязать разговор, потому что Эдвард продолжал неторопливо разглядывать ее и молчал.
— Почти десять лет, — подтвердил он. — Рандольф был когда-то знаменитостью Нью-Йорка благодаря своему кулинарному искусству. Он работал шеф-поваром в самом дорогом тогда ресторане и зарабатывал огромные деньги.
Потом они спустились на первый этаж, где осмотрели большую гостиную, выдержанную в темных тонах, уютную семейную гостиную с большим камином, комнату для завтраков, большую столовую и огромную кухню, в которой царили идеальная чистота и порядок.
Эдвард вел себя как вежливый хозяин, по отношению к Айрин держался даже чересчур церемонно. Пока Рандольф готовил им коктейли в большой гостиной, куда они вернулись после осмотра дома, Айрин вспоминала спальню Эдварда. Выдержанная в бежево-кремовых тонах комната, можно сказать, была обставлена весьма скромно, если бы не огромная старинная кровать. Ей сразу представилось, как Эдвард возлежит на этой кровати с обнаженной красивой девицей с глянцевой журнальной обложки. Почему кровать так поразила ее? Айрин пыталась незаметно проделать дыхательные упражнения, чтобы охладить распаленное воображение, но щеки продолжали гореть, когда Рандольф подал ей бокал с коктейлем.
— Мистер Фрост, я спущусь в подвал, надо убавить немного отопление, в доме слишком жарко. Ужин скоро будет готов, через двадцать минут прошу пожаловать в столовую.
— Чудесно, Рандольф.
Эдвард сел в кресло напротив Айрин. Она автоматически отметила, что, где бы он ни находился, он всегда держится свободно и естественно. Похоже, их взаимное молчание его нисколько не тяготило. Сама Айрин искала безопасную для разговора тему, чтобы отвлечь свои мысли от созерцания спортивной фигуры Эдварда. Тонкий бежевый свитер красиво облегал его торс. Он выглядел невероятно привлекательным.
— Вы не сказали, что Рандольф мужчина. Как только до нее дошло, какую глупость она сморозила, Айрин быстро исправилась:
— Я хотела сказать, что экономками всегда бывают женщины.
Эдвард насмешливо поднял брови.
— В наше время нет места дискриминации по половому признаку, стыдитесь, Айрин!
Она улыбнулась.
— Мне показалось, что вы давно знакомы. Она попыталась завязать разговор, потому что Эдвард продолжал неторопливо разглядывать ее и молчал.
— Почти десять лет, — подтвердил он. — Рандольф был когда-то знаменитостью Нью-Йорка благодаря своему кулинарному искусству. Он работал шеф-поваром в самом дорогом тогда ресторане и зарабатывал огромные деньги.