"Ну так что же, - спросит строгий папа, - выходит дело, надо давать,
давать, давать, только, ради бога, ни у кого не отнимай и не воруй?" Нет, не
так. Надо понять и признать, что в семейном воспитании "экономические
рычаги" имеют всего лишь вспомогательное значение. Если подросток или юноша
лишен духовных устремлений, если неправильно формируются его нравственные
принципы, если его потребности убоги или низменны, - мы не исправим дела той
или иной системой регулирования мелких расходов. Лишим юнца карманных денег
- встанет на нечестный путь, попытаемся предупредить это, "обеспечивая
потребности", - потребности станут расти, как поганые грибы под дождиком. И
потому надо заботиться прежде всего о нравственном, интеллектуальном и
эмоциональном воспитании ребенка.
"Ах, эти общие слова", - вздохнет грустная мама, которая не знает, ну
просто не знает, давать или не давать своему Володе три рубля в зарплату,
как дает приятельница своему Андрюше. Приятельнице хорошо, ее Андрюша чудный
мальчик. Он свои деньги потратит на книгу, на марки, ну, на лакомство. А
Володя - он неплохой, но его могут "подбить" даже на бутылку.
Что ж, если пятнадцатилетнего Володю книга не очень тянет, а соблазнам
"взрослого времяпрепровождения" он подвержен, ему, наверное, не стоит пока
что давать единовременно достаточно большую сумму, но и "зажать", лишив
совсем карманных денег, нельзя.
Многие родители придерживаются системы так называемых "целевых" денег
на мелкие расходы. Дают на билет в кино, в театр, на школьно-письменные
принадлежности, на подарок товарищу к дню рождения. Если такие выдачи не
сопровождаются слишком скрупулезным расчетом, если родители дают некоторую,
пусть небольшую сумму сверх стоимости билетов, подарка, транспорта, можно
считать, что у ребенка есть карманные деньги. И все-таки подросткам (если к
тому нет особых "противопоказаний") лучше выдавать определенную сумму на
определенный срок.
И снова тревожная мама: "А вдруг он на оставшиеся копейки купит не
конфету, а сигарету?" Мы понимаем мамину тревогу. Только от сигареты не
убережешь "копеечной блокадой".
Несколько слов специально о коллекционерах. У детей, собирающих марки,
значки, открытки, есть постоянная статья расходов. Естественно, что
родители, коль скоро они соглашаются с тем, что ребенок занимается
коллекционированием, должны иметь в виду эти расходы ребенка. Иногда
возникает противоречие. Ребенок собирает, скажем, открытки, но не имеет
права без специального разрешения их приобретать и не имеет для этого
никаких возможностей. Можно ли согласиться с такой установкой? "Я не совсем
удовлетворена поведением дочери. Ей одиннадцать лет. Собирает марки и
открытки. И несмотря на то что ей запрещено делать покупки самостоятельно,
иногда покупает что-нибудь для коллекции на деньги, которые ей дают на сок
или на мороженое". Наверное, все-таки детям-коллекционерам следует
предоставить большую свободу пополнять свои коллекции и выдавать для этого
деньги, а также позволить иной раз пожертвовать и соком и мороженым ради
своего хобби.
Мы до сих пор намеренно ставили акцент на уважении детских
потребностей, на необходимости признать за детьми и в особенности
подростками определенную, хотя вполне умеренную свободу в пользовании
деньгами. Но вот такой диалог: "Мам, дай скорее копеек пятьдесят, я спешу!"
- "Зачем тебе?" - "Нужно". - "Только вчера рубль брал..." - "Ну и что?" -
"То, что хватит!" В ответ высокомерно-презрительное: "Полтинника
пожалела..."
Все здесь из рук вон плохо - и раздраженно-безвольная позиция матери, и
неуважение сына к ее праву контроля за его занятиями, развлечениями,
расходами и к ее трудовым деньгам.
Или такой факт. В седьмом классе девочки собирали по рублю к дню
Советской Армии мальчикам на подарки. Не прошло двух недель, стали снова
собирать по рублю на подарок учительнице к дню 8 Марта. А накануне праздника
решили "скинуться" еще по рублю - отметить "свой женский день". Две девочки
отказались, объяснили: "Нам неудобно опять просить у родителей денег". И
остальные пятнадцать выразили им свое презрение: "Подумаешь, рубль! Вы не
беднее остальных!" Возможно, они были не беднее. Они были деликатнее.
"Подумаешь, рубль!", "Подумаешь, полтинник!" - такая "широта взгляда",
к сожалению, не редкость в среде подростков, особенно в семьях, где достаток
выше среднего. Между тем такая "широта" одинаково недопустима, вредна для
всех детей, каким бы ни был бюджет семьи. К сожалению, некоторые родители
как-то даже стесняются пресекать ее проявления, и в ответ на развязное:
"Тебе что, жалко?" они спешат доказать, что "нет, вовсе не жалко". Давайте
посмотрим правде в глаза: когда мы пасуем перед развязностью и наглостью,
это не деликатность, это обыкновенная трусость. Когда же мы пасуем перед
развязностью собственных детей - это трусость преступная.
В таких случаях, жертвуя их порядочностью, мы покупаем себе покой.
В ответ на вопрос анкеты: "Что вы считаете важным для данной темы?",
некоторые родители посоветовали: "Следует обратить внимание на то, в какой
форме ребенок обращается с просьбой о деньгах, и на то, как он реагирует на
возможный отказ родителей".
Разумеется, совсем не нужно, чтобы ребенок выражал свою просьбу в
какой-то униженной форме. Это даже неприятно и больно представить себе. Но
небрежный, а то и приказной тон, безусловно, допускать нельзя. Что же до
реакции на отказ - она все-таки больше всего зависит от того, как выглядит
этот отказ. Грубый или немотивированный отказ вызывает ответную грубость и
раздражение. Если же раздраженная реакция подростка не спровоцирована
обидой, если в ней скрывается устойчивое "подумаешь!" - значит, в воспитании
ребенка мы уже давно упустили нечто очень важное: уважение к себе, к своему
труду, к своему трудовому рублю и к своему слову.
Кстати, надо иметь в виду не только то, как родители отказывают детям в
их просьбе о деньгах, но и как ее удовлетворяют. В одной из анкет
подчеркнуто: "В нашей семье деньги детям выдаются только в доброжелательной
форме". Это исключительно важно. Иной раз лучше отказать, чем удовлетворить
просьбу подростка, сопровождая ее сетованиями и ворчанием. О, эти "На тебя
не напасешься!", "Сколько можно тянуть?", "У меня не монетный двор", и "У
меня не банк", и... Право же, горечь и унижение, какие испытывает подросток,
которому в придачу к родительскому рублю приходится получить &тот "словесный
гарнир", отнюдь не укрепляют в нем уважение к нам и не помогают ему оценить
наши жертвы. Это только отчуждает от нас ребенка, отравляет его душу почти
мстительным желанием поскорее иметь "свои".
При этом поимеем в виду, что хотя в нашем обществе экономическая
зависимость в семье носит далеко не тот абсолютный характер, как в былые
времена, все же дети в значительной степени зависимы от родителей
экономически. Их поят, их кормят, их одевают, им дают. До поры, пользуясь не
слишком привлекательным термином, принятым в системе социального
обеспечения, дети в семье являются "обеспечиваемыми". А в отношении к
"обеспечиваемым" обязательна повышенная деликатность.
Да что ж это получается? С одной стороны, родители, научите детей
уважать родительский кусок хлеба и не забывать о благодарности, с другой -
соблюдайте "повышенную деликатность..." Именно так: с одной стороны и с
другой стороны. Если бы только "с одной стороны", то была бы не жизнь, а
плоская, совсем примитивная картинка.
И еще - к вопросу о деликатности.
"Мама, ты можешь мне сегодня дать рубль? Мы хотели вечером пойти на
"Калину красную". У мамы хмурится бровь: "Калина красная" в одной серии". -
"Но ты же знаешь..."
Мама знает, что "мы" - это ее Костя и Алена из параллельного 9-Б. У них
не такие уж ровные отношения, и Костик то подавлен, то радостно возбужден. И
тогда в его речи появляется это счастливое "мы". Вот бы и воздержаться маме
от ненужного: "Вы еще пока что дети, а не кавалер с барышней". Они еще дети
и уже не дети. И маме надо бы понять: ему действительно нужно подойти к
кассе самому и купить два билета - для девочки и для себя. Хотя он еще и не
самостоятельны и.
Карманные деньги, то есть деньги, которые но имеют определенного
целевого назначения, оказывают и прямое воспитательное влияние. На одной из
родительских конференций об этом говорил заведующий кафедрой педагогики
Калужского педагогического института доцент Д. М. Гришин. "Без свободы нет
ответственности. Если ребенок регламентирован до копейки, он не научится
быть экономным. И он не научится быть щедрым".
В самом деле, может ли сравниться ценность подарка, сделанного ребенком
на сбережения от мелких расходов, с тем, который куплен к дню маминого
рождения на деньги, выданные папой, а к дню папиного рождения - на деньги,
полученные от мамы? У моей знакомой есть авторучка, самая обыкновенная,
рублевая - подарок внука к празднику. Денег у родителей он на этот подарок
не получал. В чем-то себе отказал, сэкономил из того, что ему давали на
мелкие расходы, не требуя отчета до копейки. А одна мама получила от своего
девятилетнего сына в подарок танк, хороший заводной танк. Это тоже
потребовало от дарителя готовности кое в чем себе отказать. Но как могла бы
проявиться эта готовность, если бы у него совсем не было денег, которыми он
волен распорядиться по своему усмотрению?
Есть еще один вопрос, связанный с карманными деньгами, который требует
внимания. Начну с высказывания одного родителя: "Дети должны получать деньги
на карманные расходы за помощь по дому, а не просто как подарок". Аргумент
такой: "Чтобы не рос тунеядцем". А что если вырастет делягой? Уплатит
больной дед десять копеек "за услугу" - принесет из аптеки лекарство, не
найдется у деда монетки - стакан чаю не подаст...
Впрочем, иногда взрослые спешат оплатить "наличными" услуги, оказанные
им детьми, руководствуясь каким-то искаженным чувством деликатности и
благодарности. Вот эпизод: Юрику десять. Вернулся домой усталый, голодный,
довольный... Оказывается, вместе с товарищем два часа чистил снег. "Дворнику
помогали. Он, знаешь, уже старый, ему трудно. Вон сколько снегу нанесло!" У
матери теплеют глаза. А Юрик бежит в переднюю и из кармана куртки достает
рубль: "Вот! Один мое дал, другой Толику!" Мама неприятно поражена: "Значит,
вы за деньги нанялись дворнику помогать?" - "Да нет, мы просто так, а он
нам, когда уходили, денег дал". Ведь вот человек ничего плохого не хотел,
хотел просто отблагодарить ребятишек. Не подумал только, что в следующий раз
эти славные мальчуганы, может, уже не просто так помогут, на рублик станут
рассчитывать.
Случай не единичный. Сын нарубил соседке дров. Здоровый
пятнадцатилетний мальчик с удовольствием помахал топором. Благодарная
соседка сочла, что сказать "спасибо" будет недостаточно - вручила смущенному
парню три апельсина. Он же починил другой соседке плитку - был награжден
двумя румяными яблоками. Милые люди, не надо. Давайте детей угощать и
привечать, будем с ними добры и щедры. Но не мешайте им делать для вас добро
"просто так", не глядя в руки и принимая идущее от сердца "спасибо" как
самую дорогую плату. Когда же этому и поучиться, как не в детстве, как не в
ранней юности?
Но вернемся к отношениям внутрисемейным. У предложения оплачивать детям
их участие в домашнем труде, разумеется, не нашлось сторонников. Довольно
решительно выступили родители и против оплаты учебной работы, которая
принята в некоторых семьях. "Нам очень не нравится, когда детей награждают
за хорошую отметку. Надо воспитывать в них желание учиться не ради денег".
Действительно, в иных семьях на отметки установлен прямо-таки прейскурант:
на пятерку цена, естественно, самая высокая, тройка идет "подешевле", двойка
плоха тем, что вовсе не приносит барыша... И все же, как это чаще всего
бывает в деле воспитания, проблема не решается однозначно. Послушаем еще
некоторые высказывания родителей.
"Если я вижу, что сын всю неделю добросовестно занимался, если он
старался в чем-то помочь по дому, был вежлив и внимателен, мне хочется
доставить ему в выходной день побольше удовольствий. Это может быть билет в
театр или просто деньги, которые сын потратит по своему усмотрению, на кино,
театр или поездку за город. Знаю, что ни на что плохое он деньги не
потратит. Но если парень ленился или недостаточно хорошо себя вел, считаю
ненужным и вредным с тою же щедростью оплачивать его развлечения. Подростку
все-таки надо понимать, что развлечения и удовольствия должно заслужить
добросовестностью в труде и порядочностью в поведении".
Что тут можно возразить? И надо ли? По-видимому, в определенных формах
материальное поощрение для ребенка, в особенности для подростка, совсем не
вредно. Разумеется, не в виде оплаты за отметку или за услугу. Но в виде
оценки его усилий, как заслуженная награда за неделю, четверть, полугодие
или целый учебный год добросовестного, напряженного труда.
Знакомая девочка старшеклассница рассказала: "Наш класс дружит с
болгарскими ребятами. В летние каникулы от нас пятнадцать человек поедут в
Болгарию. По путевке, за деньги. Мама сказала: "Кончишь без троек -
поедешь".
Правильно? Думаю, правильно. И тут же сомнение: а вдруг какая-нибудь
случайная, "шальная" тройка? И такое глубокое огорчение, такая большая
потеря... Ну, "шальные" тройки за год учебы - редкость, и, кроме того, будем
надеяться, в этом случае родители все же будут руководствоваться не сугубо
прямолинейной "принципиальностью", а чувством справедливости.
Итак, в решении вопросов, связанных с карманными деньгами и с
материальным поощрением детей, как и в решении всех вопросов воспитания,
следует руководствоваться не догмой, а принципом целесообразности и
гуманности.
^TГлава двенадцатая - НА ТРУДОВЫЕ^U
В жизни подростка, юноши наступает момент, на котором хочется особо
остановиться. Рассказала учащаяся техникума: "У нас некоторые ребята
стипендию откладывают на сберкнижку, к окончанию, говорят, будет приличная
сумма". Итак, из первой стипендии "собственный счет в банке", к окончанию -
"своя" кругленькая сумма. Не родителями, не родственниками подаренные
деньги, а собственные. Вернее, якобы собственные.
В последнее время мы все чаще задумываемся над возможностями участия
подростков в общественно полезном труде. На производстве и тем более в сфере
обслуживания нужда в людях велика, а подростки во время каникул с пользой
для общества могли бы поработать. А для самих подростков? Нужно ли? Полезно
ли? Какие на этом пути стоят проблемы и каково мнение родителей и педагогов?
Некоторые родители выступают против участия подростков в
производственном труде: "Учась в школе, пусть посвящают себя учебе. Нужно
учиться - работать всегда успеют". Видно, сами в трудные годы наработались с
юности сверх меры и почитают благом совершенно освободить детей от труда
чуть ли ни до совершеннолетия. Есть семьи, в которых этот принцип
распространяется даже на домашний труд, в других - только на труд
общественно полезный. И все же все заметнее растет сознание необходимости
для подростков такого труда. Однако сильно разнятся точки зрения на то,
каким он должен быть и как должен быть организован. Некоторые родители
допускают только коллективный заработок, который расходуется на общественные
нужды. Другие считают для подростка возможным работать часть каникулярного
времени, "если семья испытывает какие-то материальные затруднения".
Большинство склоняется к мысли, что посильное участие в "настоящем",
официально оцененном и оплаченном труде для подростка полезно и
целесообразно, даже если семья не испытывает материальных трудностей. Вот
некоторые высказывания на этот счет:
"Если четырнадцати-пятнадцатилетний подросток поработает курьером,
почтальоном, продавцом и получит денежную оценку за свой труд, его отношение
к деньгам и вообще к жизни изменится к лучшему"; "После восьмого класса в
летнде каникулы каждому полезно было бы поработать. Только в хорошем
производственном коллективе"; "Обязательно пусть в каникулы поработают и
именно за деньги, хоть и небольшие, чтоб чувствовали ответственность за свой
труд". Но звучит и сомнение: "Не будут ли в таком возрасте "собственные"
деньги развивать меркантильность?"; "Я бы не возражала, чтобы мой сын летом
месяца полтора поработал, - сказала одна мама. - Но ведь зарплату будет
получать. Целая проблема..." Да, как ни странно, проблема. Когда-то, в
скудные послевоенные годы, такой проблемы не было. Подростки работали, чтобы
подкормить себя и младших братишек и сестренок, чтобы поддержать семью. И не
было у них никаких "своих" денег. Теперь в доме большей частью достаток,
младшие упитанные и нарядные, родители "в силе". На самом деле не так уж и
роскошно: приходится еще и рассчитывать и "натягивать", мамы частенько
"наступают на горло" даже своим скромным хотениям, папы великодушно
объявляют, что им мода "вообще ни к чему". Но, рассуждают, не такая уж у нас
крайность, чтобы "детскими пользоваться". И вот на стипендии и молодежные
зарплаты то ли джинсы заокеанские доставать по цене, за какую папа себе и
выходной костюм не решится купить, то ли "маг" приобретать, то ли их
действительно положить на "детский личный счет". Пройдет несколько лет -
глядишь, ребенок купит себе "Запорожца". "Скромно, зато па свои".
У дочки-студентки такой диалог с мамой: "Хочу юбку-спираль. Нужно шелку
десять метров". - "Это, пожалуй, дорого..." - "Ну так куплю на свои. Одолжи!
Со стипендии отдам".
И магнитофон вещь хорошая, и против джинсов ничего не скажешь, и
"спирали" на иных были чудо как хороши. Только вот это самое "на свои",
которое, пожалуй, ничуть не лучше, чем откровенное и уже достаточно
осужденное "на родительские"... Как бы "собственные" стипендии и
"собственные" зарплаты не изуродовали детей мелочной скупостью или
безответственной расточительностью. А нередко они являются вместе. Эдакое
приятное сочетание: скупость по отношению к другим и сверхщедрость по
отношению к себе. Потому что ведь и то и другое - оборотные стороны одной
медали - своекорыстия. А от него бежит дружба, от него бежит любовь, от него
бежит счастье.
И потому таким цепным для нас оказывается опыт тех семей, которым
удается избежать опасностей, связанных с детским заработком.
Марину пригласили сниматься в кино. Не в заглавной роли и даже не во
второстепенной. Ей пришлось участвовать всего в двух-трех кадрах. Но все
равно это было так интересно! А через неделю произошло еще одно удивительное
и волнующее событие. Кассир подал Марине лист, на котором были написаны
фамилии, и попросил расписаться в ведомости. Марина по школьной привычке
старательно вывела "Фокина", спохватившись, пририсовала к "а" небрежную
взрослую закорючку и получила на руки целых пять рублей. Едва дождалась
маминого прихода с работы. Они вместе ходили в кондитерскую за пирожными.
Получился очень вкусный чай и очень радостный вечер. Десятилетнюю Марину
поздравляли "с началом трудовой деятельности". А первый ее заработок
распределили так: два рубля на пирожные, рубль Марине на открытки, два рубля
мама положила к себе в сумочку, сказала: "Это на хозяйство". Марина
рассказала мне об этом три года спустя. Призналась: "На хозяйство" мне
больше всего понравилось. Я сразу повзрослела".
О первых зарплатах молодежи, или, как иногда говорят, первых получках,
писалось не раз. Главным образом в связи с еще не везде изжитой традицией
отмечать это событие бутылкой. Бутылка с мастером, бутылка с приятелями,
бутылка - и такое еще встречается - с папашей. Матери прибавится не столько
достатка, сколько слез. Через несколько лет будет плакать молодая жена,
которой, скорее всего, ненадолго хватит молодости, а там и дети... Скажем
откровенно, тема не новая. Ее хоть и не обойдешь, но и обсуждать тут нечего.
Все слишком ясно. Поговорим о другом.
О своей первой зарплате рассказала мне знакомая, теперь она научный
работник, кандидат наук. А тогда восемнадцатилетняя девочка, сразу после
школы. Жили трудно. Отец-инвалид, мама-делопроизводитель. Люба поступила
учиться на вечернее отделение и пошла работать в лабораторию. И вот первая
зарплата. Ей в тот день ничего не было жалко. Маме купила красивую сумку.
Отцу, художникулюбителю - самые дорогие, великолепные колонковые кисти.
Хотелось праздника и торжества. Отец был в восторге от подарка. Мама
всплакнула, поцеловала дочку, погляделась в зеркало и в пальто и в платье.
Хороша нарядная сумка! Потом вздохнула и сама себя утешила: "Ну ничего,
до зарплаты у тети Маруси одолжу". "И тут я поняла, - вспоминает Любовь
Ивановна, - не то я сделала. Явилась, как заокеанский богатый дядюшка с
экзотическими подарками: "Мои капиталы - что хочу, то ворочу!"
Я специально опросила целую группу учащихся
профессионально-технического училища, как ребята распорядились своей первой
стипендией. Почти все ознаменовали ее подарками родным. Особенно порадовали
ответы в таком роде: "Папе - галстук, маме - цветы, братишке - фломастер,
сестренке - косынку". Внимание - каждому члену семьи, признание его
участником своей радости. Почти все принесли в дом сладкое либо фрукты. Но
больше всего мне понравилось, что многие ребята на подарки истратили только
часть стипендии. Другую часть отдали в семью как свой первый взнос в ее
бюджет. Тут куда больше гарантий на будущее, чем когда "пир на весь мир".
Потому что жизнь, даже в театре, складывается не только из премьер.
Послушаем еще родителей, чьим детям приходилось работать уже в школьные
годы: "Сын зарабатывал на школьной практике, делал покупки по согласованию с
нами"; "Наши пятнадцатилетние близнецы летом работали на току. С общего
согласия потратили деньги на свою одежду"; "У меня сын и дочь. Живем втроем.
Сын с четырнадцати лет во время каникул работал на почте. Работал хорошо,
получал премии. Часть денег отдавал в семью, часть откладывал на магнитофон.
Потом вместе ходили его покупать. Это было нам всем очень приятно. А теперь
сын кончил школу, на заводе со мной в одной бригаде. И кормильцев у нас
стало двое".
Не надо думать, что так естественно и органично молодежный заработок
может входить в семейный бюджет только там, где семья испытывает заметные
материальные трудности. Моя знакомая Оленька - девочка из достаточно
обеспеченной семьи. После девятого на время летних каникул пошла работать в
типографию. Осенью ей сшили пальто с капюшоном, опушенным серебристым
песцом. Песец - за счет ее вклада. Оленька и во всех-то нарядах хороша, а в
этом показалась мне особенно мила. Оттого, может быть, что я знала о его
происхождении. Остальные деньги с согласия родителей Оля отложила на занятия
с репетитором по физике перед экзаменом в вуз. Что же, в таком варианте и
занятия абитуриента с репетитором тоже приобретают несколько иной оттенок...
И в завершение нашего разговора об участии детей во взрослом труде -
немного полемики.
На страницах "Комсомольской правды" как-то была опубликована статья В.
Ниязматова и Ю. Щекочихина "Дети и деньги". На улицах, стадионах и базарах
Ташкента авторы встретили множество подростков, занятых разнообразной
торговлей - продажей старых газет и холодной воды на стадионе, цветов,
билетов в кинотеатр по спекулятивной цене. И наконец, ребят, торгующих на
базаре овощами и фруктами, выращенными в родительском саду. Все эти
наблюдения вызвали у авторов тревогу и возмущение. Но не свели ли они в одну
категорию совершенно разные явления? Дети, занимающиеся барышничеством и
мелкой спекуляцией, - явление недопустимое. Мальчишки, которые весь свой
досуг, а скорее всего не только досуг, но и время, которое положено было бы
провести в школе, отдают торговле букетиками и всем, что имеет хоть какой-то
спрос, заражаясь нечистым азартом наживы, - тоже повод для серьезной
тревоги. Но вот ребята из трудовых семей да еще, как замечают авторы,
многодетных, которые помогают родителям и в саду, и в огороде, и на рынок
потом вместе с ними выйти, чтобы продать выращенные ими плоды, - что плохого
можно усмотреть в их времяпрепровождении? Неужели было бы лучше, если бы они
брезгливо отказались от этой работы или чтобы сами родители "посовестились"
им это предлагать? Ничего плохого нет и в том, чтобы отнести на базар сумки
с овощами и постоять там за прилавком, а не предоставлять все это матери. А
колхозный рынок - это все-таки не "толкучка", за прилавками там не только
деляги-воротилы. И если родители зарабатывают хлеб честным, законным трудом
- каким бы он ни был, будь то работа дворника, прачки или продажа изделий
рук своих, - нельзя, чтобы дети от этого труда родителей с презрением
отворачивались и не были согласны его разделить. И пожалуй, нет ничего
отвратительнее, чем "высокообразованные" дочки и сынки, которые не стыдятся
пользоваться деньгами, которые родители "наторговали", но почитают для себя
унижением продать пучок редиски из родительского огорода.
У меня есть знакомая семья. Живет она в деревне. Дружим много лет.
Знала я Сашу маленьким мальчиком, а нынешней зимой он приезжал к нам
проездом в отпуск из военной части. Вспоминал Саша дом, как жили в последние
годы. Хозяйство у них солидное - и корова, и птица. И он, и сестренки по
хозяйству помогали. А Саша после школы через день ездил на велосипеде в
город с бидоном - продавать молоко. Я переспросила: "Ты сам продавал, не
мама?" Он посмотрел на меня с удивлением: "С чего это матери мотаться? Ей
теперь такая тяжесть ни к чему. Как я ушел в армию, они корову продали..."
Так что пусть уж будет на несколько прочитанных книжек меньше. Зато совести
больше...
^TЗАКЛЮЧЕНИЕ^U
Когда я слышу бытовые перепевы знаменитой арии Мефистофеля о "тельце
златом", то есть разговоры о злой силе денег, мне слышится в этих анафемах
какое-то рабское преклонение перед деньгами, какая-то невольная боязнь
искушения. Нет, деньги сами по себе не зло, которое нам будто бы приходится
скрепя сердце терпеть. А. С. Макаренко в своей "Книге для родителей" писал
по поводу одной хорошей семьи: "Меня всегда радовала эта веселая семья и ее
строгий денежный порядок. Здесь деньги не пахли ни благостным богом, ни
коварным дьяволом. Это было то обычное удобство жизни, которое не требует
никаких моральных напряжений. Пызновы смотрели на деньги как на будничную и
полезную деталь".
Однако для того, чтобы выработать в детях такой естественный и
спокойный взгляд на деньги, родителям требуется подойти к делу серьезно,
сознательно и ответственно. Задача этой книги - побудить родителей к такому
ответственному подходу, заставить их, задуматься над сложностью и
многообразием вопросов, связанных с темой "Дети и деньги", и помочь найти
правильный вариант поведения.
давать, давать, только, ради бога, ни у кого не отнимай и не воруй?" Нет, не
так. Надо понять и признать, что в семейном воспитании "экономические
рычаги" имеют всего лишь вспомогательное значение. Если подросток или юноша
лишен духовных устремлений, если неправильно формируются его нравственные
принципы, если его потребности убоги или низменны, - мы не исправим дела той
или иной системой регулирования мелких расходов. Лишим юнца карманных денег
- встанет на нечестный путь, попытаемся предупредить это, "обеспечивая
потребности", - потребности станут расти, как поганые грибы под дождиком. И
потому надо заботиться прежде всего о нравственном, интеллектуальном и
эмоциональном воспитании ребенка.
"Ах, эти общие слова", - вздохнет грустная мама, которая не знает, ну
просто не знает, давать или не давать своему Володе три рубля в зарплату,
как дает приятельница своему Андрюше. Приятельнице хорошо, ее Андрюша чудный
мальчик. Он свои деньги потратит на книгу, на марки, ну, на лакомство. А
Володя - он неплохой, но его могут "подбить" даже на бутылку.
Что ж, если пятнадцатилетнего Володю книга не очень тянет, а соблазнам
"взрослого времяпрепровождения" он подвержен, ему, наверное, не стоит пока
что давать единовременно достаточно большую сумму, но и "зажать", лишив
совсем карманных денег, нельзя.
Многие родители придерживаются системы так называемых "целевых" денег
на мелкие расходы. Дают на билет в кино, в театр, на школьно-письменные
принадлежности, на подарок товарищу к дню рождения. Если такие выдачи не
сопровождаются слишком скрупулезным расчетом, если родители дают некоторую,
пусть небольшую сумму сверх стоимости билетов, подарка, транспорта, можно
считать, что у ребенка есть карманные деньги. И все-таки подросткам (если к
тому нет особых "противопоказаний") лучше выдавать определенную сумму на
определенный срок.
И снова тревожная мама: "А вдруг он на оставшиеся копейки купит не
конфету, а сигарету?" Мы понимаем мамину тревогу. Только от сигареты не
убережешь "копеечной блокадой".
Несколько слов специально о коллекционерах. У детей, собирающих марки,
значки, открытки, есть постоянная статья расходов. Естественно, что
родители, коль скоро они соглашаются с тем, что ребенок занимается
коллекционированием, должны иметь в виду эти расходы ребенка. Иногда
возникает противоречие. Ребенок собирает, скажем, открытки, но не имеет
права без специального разрешения их приобретать и не имеет для этого
никаких возможностей. Можно ли согласиться с такой установкой? "Я не совсем
удовлетворена поведением дочери. Ей одиннадцать лет. Собирает марки и
открытки. И несмотря на то что ей запрещено делать покупки самостоятельно,
иногда покупает что-нибудь для коллекции на деньги, которые ей дают на сок
или на мороженое". Наверное, все-таки детям-коллекционерам следует
предоставить большую свободу пополнять свои коллекции и выдавать для этого
деньги, а также позволить иной раз пожертвовать и соком и мороженым ради
своего хобби.
Мы до сих пор намеренно ставили акцент на уважении детских
потребностей, на необходимости признать за детьми и в особенности
подростками определенную, хотя вполне умеренную свободу в пользовании
деньгами. Но вот такой диалог: "Мам, дай скорее копеек пятьдесят, я спешу!"
- "Зачем тебе?" - "Нужно". - "Только вчера рубль брал..." - "Ну и что?" -
"То, что хватит!" В ответ высокомерно-презрительное: "Полтинника
пожалела..."
Все здесь из рук вон плохо - и раздраженно-безвольная позиция матери, и
неуважение сына к ее праву контроля за его занятиями, развлечениями,
расходами и к ее трудовым деньгам.
Или такой факт. В седьмом классе девочки собирали по рублю к дню
Советской Армии мальчикам на подарки. Не прошло двух недель, стали снова
собирать по рублю на подарок учительнице к дню 8 Марта. А накануне праздника
решили "скинуться" еще по рублю - отметить "свой женский день". Две девочки
отказались, объяснили: "Нам неудобно опять просить у родителей денег". И
остальные пятнадцать выразили им свое презрение: "Подумаешь, рубль! Вы не
беднее остальных!" Возможно, они были не беднее. Они были деликатнее.
"Подумаешь, рубль!", "Подумаешь, полтинник!" - такая "широта взгляда",
к сожалению, не редкость в среде подростков, особенно в семьях, где достаток
выше среднего. Между тем такая "широта" одинаково недопустима, вредна для
всех детей, каким бы ни был бюджет семьи. К сожалению, некоторые родители
как-то даже стесняются пресекать ее проявления, и в ответ на развязное:
"Тебе что, жалко?" они спешат доказать, что "нет, вовсе не жалко". Давайте
посмотрим правде в глаза: когда мы пасуем перед развязностью и наглостью,
это не деликатность, это обыкновенная трусость. Когда же мы пасуем перед
развязностью собственных детей - это трусость преступная.
В таких случаях, жертвуя их порядочностью, мы покупаем себе покой.
В ответ на вопрос анкеты: "Что вы считаете важным для данной темы?",
некоторые родители посоветовали: "Следует обратить внимание на то, в какой
форме ребенок обращается с просьбой о деньгах, и на то, как он реагирует на
возможный отказ родителей".
Разумеется, совсем не нужно, чтобы ребенок выражал свою просьбу в
какой-то униженной форме. Это даже неприятно и больно представить себе. Но
небрежный, а то и приказной тон, безусловно, допускать нельзя. Что же до
реакции на отказ - она все-таки больше всего зависит от того, как выглядит
этот отказ. Грубый или немотивированный отказ вызывает ответную грубость и
раздражение. Если же раздраженная реакция подростка не спровоцирована
обидой, если в ней скрывается устойчивое "подумаешь!" - значит, в воспитании
ребенка мы уже давно упустили нечто очень важное: уважение к себе, к своему
труду, к своему трудовому рублю и к своему слову.
Кстати, надо иметь в виду не только то, как родители отказывают детям в
их просьбе о деньгах, но и как ее удовлетворяют. В одной из анкет
подчеркнуто: "В нашей семье деньги детям выдаются только в доброжелательной
форме". Это исключительно важно. Иной раз лучше отказать, чем удовлетворить
просьбу подростка, сопровождая ее сетованиями и ворчанием. О, эти "На тебя
не напасешься!", "Сколько можно тянуть?", "У меня не монетный двор", и "У
меня не банк", и... Право же, горечь и унижение, какие испытывает подросток,
которому в придачу к родительскому рублю приходится получить &тот "словесный
гарнир", отнюдь не укрепляют в нем уважение к нам и не помогают ему оценить
наши жертвы. Это только отчуждает от нас ребенка, отравляет его душу почти
мстительным желанием поскорее иметь "свои".
При этом поимеем в виду, что хотя в нашем обществе экономическая
зависимость в семье носит далеко не тот абсолютный характер, как в былые
времена, все же дети в значительной степени зависимы от родителей
экономически. Их поят, их кормят, их одевают, им дают. До поры, пользуясь не
слишком привлекательным термином, принятым в системе социального
обеспечения, дети в семье являются "обеспечиваемыми". А в отношении к
"обеспечиваемым" обязательна повышенная деликатность.
Да что ж это получается? С одной стороны, родители, научите детей
уважать родительский кусок хлеба и не забывать о благодарности, с другой -
соблюдайте "повышенную деликатность..." Именно так: с одной стороны и с
другой стороны. Если бы только "с одной стороны", то была бы не жизнь, а
плоская, совсем примитивная картинка.
И еще - к вопросу о деликатности.
"Мама, ты можешь мне сегодня дать рубль? Мы хотели вечером пойти на
"Калину красную". У мамы хмурится бровь: "Калина красная" в одной серии". -
"Но ты же знаешь..."
Мама знает, что "мы" - это ее Костя и Алена из параллельного 9-Б. У них
не такие уж ровные отношения, и Костик то подавлен, то радостно возбужден. И
тогда в его речи появляется это счастливое "мы". Вот бы и воздержаться маме
от ненужного: "Вы еще пока что дети, а не кавалер с барышней". Они еще дети
и уже не дети. И маме надо бы понять: ему действительно нужно подойти к
кассе самому и купить два билета - для девочки и для себя. Хотя он еще и не
самостоятельны и.
Карманные деньги, то есть деньги, которые но имеют определенного
целевого назначения, оказывают и прямое воспитательное влияние. На одной из
родительских конференций об этом говорил заведующий кафедрой педагогики
Калужского педагогического института доцент Д. М. Гришин. "Без свободы нет
ответственности. Если ребенок регламентирован до копейки, он не научится
быть экономным. И он не научится быть щедрым".
В самом деле, может ли сравниться ценность подарка, сделанного ребенком
на сбережения от мелких расходов, с тем, который куплен к дню маминого
рождения на деньги, выданные папой, а к дню папиного рождения - на деньги,
полученные от мамы? У моей знакомой есть авторучка, самая обыкновенная,
рублевая - подарок внука к празднику. Денег у родителей он на этот подарок
не получал. В чем-то себе отказал, сэкономил из того, что ему давали на
мелкие расходы, не требуя отчета до копейки. А одна мама получила от своего
девятилетнего сына в подарок танк, хороший заводной танк. Это тоже
потребовало от дарителя готовности кое в чем себе отказать. Но как могла бы
проявиться эта готовность, если бы у него совсем не было денег, которыми он
волен распорядиться по своему усмотрению?
Есть еще один вопрос, связанный с карманными деньгами, который требует
внимания. Начну с высказывания одного родителя: "Дети должны получать деньги
на карманные расходы за помощь по дому, а не просто как подарок". Аргумент
такой: "Чтобы не рос тунеядцем". А что если вырастет делягой? Уплатит
больной дед десять копеек "за услугу" - принесет из аптеки лекарство, не
найдется у деда монетки - стакан чаю не подаст...
Впрочем, иногда взрослые спешат оплатить "наличными" услуги, оказанные
им детьми, руководствуясь каким-то искаженным чувством деликатности и
благодарности. Вот эпизод: Юрику десять. Вернулся домой усталый, голодный,
довольный... Оказывается, вместе с товарищем два часа чистил снег. "Дворнику
помогали. Он, знаешь, уже старый, ему трудно. Вон сколько снегу нанесло!" У
матери теплеют глаза. А Юрик бежит в переднюю и из кармана куртки достает
рубль: "Вот! Один мое дал, другой Толику!" Мама неприятно поражена: "Значит,
вы за деньги нанялись дворнику помогать?" - "Да нет, мы просто так, а он
нам, когда уходили, денег дал". Ведь вот человек ничего плохого не хотел,
хотел просто отблагодарить ребятишек. Не подумал только, что в следующий раз
эти славные мальчуганы, может, уже не просто так помогут, на рублик станут
рассчитывать.
Случай не единичный. Сын нарубил соседке дров. Здоровый
пятнадцатилетний мальчик с удовольствием помахал топором. Благодарная
соседка сочла, что сказать "спасибо" будет недостаточно - вручила смущенному
парню три апельсина. Он же починил другой соседке плитку - был награжден
двумя румяными яблоками. Милые люди, не надо. Давайте детей угощать и
привечать, будем с ними добры и щедры. Но не мешайте им делать для вас добро
"просто так", не глядя в руки и принимая идущее от сердца "спасибо" как
самую дорогую плату. Когда же этому и поучиться, как не в детстве, как не в
ранней юности?
Но вернемся к отношениям внутрисемейным. У предложения оплачивать детям
их участие в домашнем труде, разумеется, не нашлось сторонников. Довольно
решительно выступили родители и против оплаты учебной работы, которая
принята в некоторых семьях. "Нам очень не нравится, когда детей награждают
за хорошую отметку. Надо воспитывать в них желание учиться не ради денег".
Действительно, в иных семьях на отметки установлен прямо-таки прейскурант:
на пятерку цена, естественно, самая высокая, тройка идет "подешевле", двойка
плоха тем, что вовсе не приносит барыша... И все же, как это чаще всего
бывает в деле воспитания, проблема не решается однозначно. Послушаем еще
некоторые высказывания родителей.
"Если я вижу, что сын всю неделю добросовестно занимался, если он
старался в чем-то помочь по дому, был вежлив и внимателен, мне хочется
доставить ему в выходной день побольше удовольствий. Это может быть билет в
театр или просто деньги, которые сын потратит по своему усмотрению, на кино,
театр или поездку за город. Знаю, что ни на что плохое он деньги не
потратит. Но если парень ленился или недостаточно хорошо себя вел, считаю
ненужным и вредным с тою же щедростью оплачивать его развлечения. Подростку
все-таки надо понимать, что развлечения и удовольствия должно заслужить
добросовестностью в труде и порядочностью в поведении".
Что тут можно возразить? И надо ли? По-видимому, в определенных формах
материальное поощрение для ребенка, в особенности для подростка, совсем не
вредно. Разумеется, не в виде оплаты за отметку или за услугу. Но в виде
оценки его усилий, как заслуженная награда за неделю, четверть, полугодие
или целый учебный год добросовестного, напряженного труда.
Знакомая девочка старшеклассница рассказала: "Наш класс дружит с
болгарскими ребятами. В летние каникулы от нас пятнадцать человек поедут в
Болгарию. По путевке, за деньги. Мама сказала: "Кончишь без троек -
поедешь".
Правильно? Думаю, правильно. И тут же сомнение: а вдруг какая-нибудь
случайная, "шальная" тройка? И такое глубокое огорчение, такая большая
потеря... Ну, "шальные" тройки за год учебы - редкость, и, кроме того, будем
надеяться, в этом случае родители все же будут руководствоваться не сугубо
прямолинейной "принципиальностью", а чувством справедливости.
Итак, в решении вопросов, связанных с карманными деньгами и с
материальным поощрением детей, как и в решении всех вопросов воспитания,
следует руководствоваться не догмой, а принципом целесообразности и
гуманности.
^TГлава двенадцатая - НА ТРУДОВЫЕ^U
В жизни подростка, юноши наступает момент, на котором хочется особо
остановиться. Рассказала учащаяся техникума: "У нас некоторые ребята
стипендию откладывают на сберкнижку, к окончанию, говорят, будет приличная
сумма". Итак, из первой стипендии "собственный счет в банке", к окончанию -
"своя" кругленькая сумма. Не родителями, не родственниками подаренные
деньги, а собственные. Вернее, якобы собственные.
В последнее время мы все чаще задумываемся над возможностями участия
подростков в общественно полезном труде. На производстве и тем более в сфере
обслуживания нужда в людях велика, а подростки во время каникул с пользой
для общества могли бы поработать. А для самих подростков? Нужно ли? Полезно
ли? Какие на этом пути стоят проблемы и каково мнение родителей и педагогов?
Некоторые родители выступают против участия подростков в
производственном труде: "Учась в школе, пусть посвящают себя учебе. Нужно
учиться - работать всегда успеют". Видно, сами в трудные годы наработались с
юности сверх меры и почитают благом совершенно освободить детей от труда
чуть ли ни до совершеннолетия. Есть семьи, в которых этот принцип
распространяется даже на домашний труд, в других - только на труд
общественно полезный. И все же все заметнее растет сознание необходимости
для подростков такого труда. Однако сильно разнятся точки зрения на то,
каким он должен быть и как должен быть организован. Некоторые родители
допускают только коллективный заработок, который расходуется на общественные
нужды. Другие считают для подростка возможным работать часть каникулярного
времени, "если семья испытывает какие-то материальные затруднения".
Большинство склоняется к мысли, что посильное участие в "настоящем",
официально оцененном и оплаченном труде для подростка полезно и
целесообразно, даже если семья не испытывает материальных трудностей. Вот
некоторые высказывания на этот счет:
"Если четырнадцати-пятнадцатилетний подросток поработает курьером,
почтальоном, продавцом и получит денежную оценку за свой труд, его отношение
к деньгам и вообще к жизни изменится к лучшему"; "После восьмого класса в
летнде каникулы каждому полезно было бы поработать. Только в хорошем
производственном коллективе"; "Обязательно пусть в каникулы поработают и
именно за деньги, хоть и небольшие, чтоб чувствовали ответственность за свой
труд". Но звучит и сомнение: "Не будут ли в таком возрасте "собственные"
деньги развивать меркантильность?"; "Я бы не возражала, чтобы мой сын летом
месяца полтора поработал, - сказала одна мама. - Но ведь зарплату будет
получать. Целая проблема..." Да, как ни странно, проблема. Когда-то, в
скудные послевоенные годы, такой проблемы не было. Подростки работали, чтобы
подкормить себя и младших братишек и сестренок, чтобы поддержать семью. И не
было у них никаких "своих" денег. Теперь в доме большей частью достаток,
младшие упитанные и нарядные, родители "в силе". На самом деле не так уж и
роскошно: приходится еще и рассчитывать и "натягивать", мамы частенько
"наступают на горло" даже своим скромным хотениям, папы великодушно
объявляют, что им мода "вообще ни к чему". Но, рассуждают, не такая уж у нас
крайность, чтобы "детскими пользоваться". И вот на стипендии и молодежные
зарплаты то ли джинсы заокеанские доставать по цене, за какую папа себе и
выходной костюм не решится купить, то ли "маг" приобретать, то ли их
действительно положить на "детский личный счет". Пройдет несколько лет -
глядишь, ребенок купит себе "Запорожца". "Скромно, зато па свои".
У дочки-студентки такой диалог с мамой: "Хочу юбку-спираль. Нужно шелку
десять метров". - "Это, пожалуй, дорого..." - "Ну так куплю на свои. Одолжи!
Со стипендии отдам".
И магнитофон вещь хорошая, и против джинсов ничего не скажешь, и
"спирали" на иных были чудо как хороши. Только вот это самое "на свои",
которое, пожалуй, ничуть не лучше, чем откровенное и уже достаточно
осужденное "на родительские"... Как бы "собственные" стипендии и
"собственные" зарплаты не изуродовали детей мелочной скупостью или
безответственной расточительностью. А нередко они являются вместе. Эдакое
приятное сочетание: скупость по отношению к другим и сверхщедрость по
отношению к себе. Потому что ведь и то и другое - оборотные стороны одной
медали - своекорыстия. А от него бежит дружба, от него бежит любовь, от него
бежит счастье.
И потому таким цепным для нас оказывается опыт тех семей, которым
удается избежать опасностей, связанных с детским заработком.
Марину пригласили сниматься в кино. Не в заглавной роли и даже не во
второстепенной. Ей пришлось участвовать всего в двух-трех кадрах. Но все
равно это было так интересно! А через неделю произошло еще одно удивительное
и волнующее событие. Кассир подал Марине лист, на котором были написаны
фамилии, и попросил расписаться в ведомости. Марина по школьной привычке
старательно вывела "Фокина", спохватившись, пририсовала к "а" небрежную
взрослую закорючку и получила на руки целых пять рублей. Едва дождалась
маминого прихода с работы. Они вместе ходили в кондитерскую за пирожными.
Получился очень вкусный чай и очень радостный вечер. Десятилетнюю Марину
поздравляли "с началом трудовой деятельности". А первый ее заработок
распределили так: два рубля на пирожные, рубль Марине на открытки, два рубля
мама положила к себе в сумочку, сказала: "Это на хозяйство". Марина
рассказала мне об этом три года спустя. Призналась: "На хозяйство" мне
больше всего понравилось. Я сразу повзрослела".
О первых зарплатах молодежи, или, как иногда говорят, первых получках,
писалось не раз. Главным образом в связи с еще не везде изжитой традицией
отмечать это событие бутылкой. Бутылка с мастером, бутылка с приятелями,
бутылка - и такое еще встречается - с папашей. Матери прибавится не столько
достатка, сколько слез. Через несколько лет будет плакать молодая жена,
которой, скорее всего, ненадолго хватит молодости, а там и дети... Скажем
откровенно, тема не новая. Ее хоть и не обойдешь, но и обсуждать тут нечего.
Все слишком ясно. Поговорим о другом.
О своей первой зарплате рассказала мне знакомая, теперь она научный
работник, кандидат наук. А тогда восемнадцатилетняя девочка, сразу после
школы. Жили трудно. Отец-инвалид, мама-делопроизводитель. Люба поступила
учиться на вечернее отделение и пошла работать в лабораторию. И вот первая
зарплата. Ей в тот день ничего не было жалко. Маме купила красивую сумку.
Отцу, художникулюбителю - самые дорогие, великолепные колонковые кисти.
Хотелось праздника и торжества. Отец был в восторге от подарка. Мама
всплакнула, поцеловала дочку, погляделась в зеркало и в пальто и в платье.
Хороша нарядная сумка! Потом вздохнула и сама себя утешила: "Ну ничего,
до зарплаты у тети Маруси одолжу". "И тут я поняла, - вспоминает Любовь
Ивановна, - не то я сделала. Явилась, как заокеанский богатый дядюшка с
экзотическими подарками: "Мои капиталы - что хочу, то ворочу!"
Я специально опросила целую группу учащихся
профессионально-технического училища, как ребята распорядились своей первой
стипендией. Почти все ознаменовали ее подарками родным. Особенно порадовали
ответы в таком роде: "Папе - галстук, маме - цветы, братишке - фломастер,
сестренке - косынку". Внимание - каждому члену семьи, признание его
участником своей радости. Почти все принесли в дом сладкое либо фрукты. Но
больше всего мне понравилось, что многие ребята на подарки истратили только
часть стипендии. Другую часть отдали в семью как свой первый взнос в ее
бюджет. Тут куда больше гарантий на будущее, чем когда "пир на весь мир".
Потому что жизнь, даже в театре, складывается не только из премьер.
Послушаем еще родителей, чьим детям приходилось работать уже в школьные
годы: "Сын зарабатывал на школьной практике, делал покупки по согласованию с
нами"; "Наши пятнадцатилетние близнецы летом работали на току. С общего
согласия потратили деньги на свою одежду"; "У меня сын и дочь. Живем втроем.
Сын с четырнадцати лет во время каникул работал на почте. Работал хорошо,
получал премии. Часть денег отдавал в семью, часть откладывал на магнитофон.
Потом вместе ходили его покупать. Это было нам всем очень приятно. А теперь
сын кончил школу, на заводе со мной в одной бригаде. И кормильцев у нас
стало двое".
Не надо думать, что так естественно и органично молодежный заработок
может входить в семейный бюджет только там, где семья испытывает заметные
материальные трудности. Моя знакомая Оленька - девочка из достаточно
обеспеченной семьи. После девятого на время летних каникул пошла работать в
типографию. Осенью ей сшили пальто с капюшоном, опушенным серебристым
песцом. Песец - за счет ее вклада. Оленька и во всех-то нарядах хороша, а в
этом показалась мне особенно мила. Оттого, может быть, что я знала о его
происхождении. Остальные деньги с согласия родителей Оля отложила на занятия
с репетитором по физике перед экзаменом в вуз. Что же, в таком варианте и
занятия абитуриента с репетитором тоже приобретают несколько иной оттенок...
И в завершение нашего разговора об участии детей во взрослом труде -
немного полемики.
На страницах "Комсомольской правды" как-то была опубликована статья В.
Ниязматова и Ю. Щекочихина "Дети и деньги". На улицах, стадионах и базарах
Ташкента авторы встретили множество подростков, занятых разнообразной
торговлей - продажей старых газет и холодной воды на стадионе, цветов,
билетов в кинотеатр по спекулятивной цене. И наконец, ребят, торгующих на
базаре овощами и фруктами, выращенными в родительском саду. Все эти
наблюдения вызвали у авторов тревогу и возмущение. Но не свели ли они в одну
категорию совершенно разные явления? Дети, занимающиеся барышничеством и
мелкой спекуляцией, - явление недопустимое. Мальчишки, которые весь свой
досуг, а скорее всего не только досуг, но и время, которое положено было бы
провести в школе, отдают торговле букетиками и всем, что имеет хоть какой-то
спрос, заражаясь нечистым азартом наживы, - тоже повод для серьезной
тревоги. Но вот ребята из трудовых семей да еще, как замечают авторы,
многодетных, которые помогают родителям и в саду, и в огороде, и на рынок
потом вместе с ними выйти, чтобы продать выращенные ими плоды, - что плохого
можно усмотреть в их времяпрепровождении? Неужели было бы лучше, если бы они
брезгливо отказались от этой работы или чтобы сами родители "посовестились"
им это предлагать? Ничего плохого нет и в том, чтобы отнести на базар сумки
с овощами и постоять там за прилавком, а не предоставлять все это матери. А
колхозный рынок - это все-таки не "толкучка", за прилавками там не только
деляги-воротилы. И если родители зарабатывают хлеб честным, законным трудом
- каким бы он ни был, будь то работа дворника, прачки или продажа изделий
рук своих, - нельзя, чтобы дети от этого труда родителей с презрением
отворачивались и не были согласны его разделить. И пожалуй, нет ничего
отвратительнее, чем "высокообразованные" дочки и сынки, которые не стыдятся
пользоваться деньгами, которые родители "наторговали", но почитают для себя
унижением продать пучок редиски из родительского огорода.
У меня есть знакомая семья. Живет она в деревне. Дружим много лет.
Знала я Сашу маленьким мальчиком, а нынешней зимой он приезжал к нам
проездом в отпуск из военной части. Вспоминал Саша дом, как жили в последние
годы. Хозяйство у них солидное - и корова, и птица. И он, и сестренки по
хозяйству помогали. А Саша после школы через день ездил на велосипеде в
город с бидоном - продавать молоко. Я переспросила: "Ты сам продавал, не
мама?" Он посмотрел на меня с удивлением: "С чего это матери мотаться? Ей
теперь такая тяжесть ни к чему. Как я ушел в армию, они корову продали..."
Так что пусть уж будет на несколько прочитанных книжек меньше. Зато совести
больше...
^TЗАКЛЮЧЕНИЕ^U
Когда я слышу бытовые перепевы знаменитой арии Мефистофеля о "тельце
златом", то есть разговоры о злой силе денег, мне слышится в этих анафемах
какое-то рабское преклонение перед деньгами, какая-то невольная боязнь
искушения. Нет, деньги сами по себе не зло, которое нам будто бы приходится
скрепя сердце терпеть. А. С. Макаренко в своей "Книге для родителей" писал
по поводу одной хорошей семьи: "Меня всегда радовала эта веселая семья и ее
строгий денежный порядок. Здесь деньги не пахли ни благостным богом, ни
коварным дьяволом. Это было то обычное удобство жизни, которое не требует
никаких моральных напряжений. Пызновы смотрели на деньги как на будничную и
полезную деталь".
Однако для того, чтобы выработать в детях такой естественный и
спокойный взгляд на деньги, родителям требуется подойти к делу серьезно,
сознательно и ответственно. Задача этой книги - побудить родителей к такому
ответственному подходу, заставить их, задуматься над сложностью и
многообразием вопросов, связанных с темой "Дети и деньги", и помочь найти
правильный вариант поведения.