Могилевская Г П. Дети и деньги

---------------------------------------------------------------------------
Издательство "Знание", Москва, 1981, - 88 с.
ББК 74.9 М74
ББК 74.9 371.018
OCR Кудрявцев Г.Г.
---------------------------------------------------------------------------

Давать подростку деньги на мелкие расходы или не давать? Как
контролировать его траты? Как внушить детям правильный взгляд на роль денег
в ряду других ценностей жизни? Этим вопросам и посвящена брошюра. Автор
рассматривает их на примере конкретных ситуаций, используя многочисленные
беседы с родителями, их письма и выступления на родительских конференциях.
Для широкого круга читателей.


^TВСТУПЛЕНИЕ^U

Свободных мест в зале не было ни на первой, ни на второй, ни на
последующих конференциях. Не было и тишины, какая воцаряется, если аудитория
только внимает. А был рабочий шумок живого участия, были реплики,
коротенькие, шепотом, дискуссии на местах, жесты одобрения, порицания и
иронии. Разумеется, не обошлось и без разногласий и споров вслух. Выступали
отцы и матери с солидным опытом воспитания, вырастившие по нескольку детей,
и молодые папы и мамы первоклассников и второклассников, выступали дедушки и
бабушки, обогащенные опытом воспитания двух поколений. А на столе у
директора лежали объемистые папки. В них - сотни анкет, заполненных
родителями. Большая часть анкет густо исписана. Их авторы не ограничились
короткими однозначными ответами на заданные вопросы. Отвечали подробно,
рассуждали, приводили примеры. А после конференции десятки родителей
выразили желание поделиться своими наблюдениями и соображениями в личной
беседе. Тема "Дети и деньги" мало кого оставила безучастным. Чем объясняется
эта горячая заинтересованность в теме?
Советским людям чужда психология собственников и накопителей, у нас нет
места культу денег. В сознании советского человека деньги - только
необходимое на данном этапе развития общества средство распределения
материальных благ по труду, а отнюдь не цель существования, не основа
престижа и влиятельности личности. Однако при всей служебности своей роли
деньги постоянно присутствуют в наших взаимоотношениях, и вопросы, связанные
с деньгами, представляют широкое поле для формирования таких качеств, как
честность, благородство, скромность, деликатность, обязательность. Кроме
того, воспитание правильного взгляда на роль денег состоит в том, чтобы
внушить детям их истинное значение, показать их действительное место в ряду
основных жизненных ценностей - познания, творческого труда, духовного и
интеллектуального общения. Таким образом, поднятая тема связана со всеми
аспектами нравственного воспитания.
Живой интерес к этой теме объясняется к тому же особенностями
современного этапа развития нашего общества. За последние годы заметно
выросло материальное благосостояние народа, и это поставило перед нами
новые, подчас достаточно трудные вопросы воспитания. На XXV съезде КПСС Л.
И. Брежнев говорил: "Мы добились немалого в улучшении материального
благосостояния советского народа. Мы будем и дальше последовательно решать
эту задачу. Необходимо, однако, чтобы рост материальных возможностей
постоянно сопровождался повышением идейнонравственного и культурного уровня
людей. Иначе мы можем получить рецидивы мещанской, мелкобуржуазной
психологии. Этого нельзя упускать из виду".
Сегодня родителей очень волнует вопрос: что должна и что может сделать
семья для того, чтобы предотвратить в детях проявления мещанского
своекорыстия, собственничества, "вещизма"; что должна и что может сделать
семья для того, чтобы дети, которые растут в материальном достатке, в
окружении множества добротных и красивых вещей, не оказались у них в
духовном плену?
В своей книжке я в значительной степени опиралась на материалы
родительских конференций, на беседы с родителями и их ответы на вопросы
анкет, поэтому она представляет собою результат коллективной разработки
поднятой проблемы. Выражаю свою благодарность всем родителям, которые
приняли участие в этой работе, а также педагогическим коллективам школ, в
которых проводились конференции, и в первую очередь моему основному
помощнику - коллективу школы Э 13 города Калуги.


^TГлава первая - АПЕЛЬСИН ТОЛЬКО ДЛЯ РЕБЕНКА^U

Уже не раз отмечалось, что в ответ на вопросы социологов и педагогов:
"Какие качества вы стараетесь воспитать в детях?", родители называют
мужество, трудолюбие, волю, честность и гораздо реже - доброту. Впрочем, в
последнее время о доброте стали вспоминать чаще - о доброте, которая
противостоит злобе, холодности, жестокости. Но у слова "добрый" есть еще и
другой смысл: "не жадный", "щедрый". Самый обыкновенный и тоже очень нужный
для жизни смысл
"Ты будешь одеваться на свои..." Я как услышала это "на свои", так и
поняла: нет, не пойду я за него. Не смогу жить".
Щеки у Веры горят, а в глазах боль. Мучительная это для нее
откровенность. Но я не понуждала, не выпытывала. Видно, явилась потребность
высказаться, а чужому человеку все же легче открыться. И рассказала, как с
ним было хорошо, - веселый, нежный. И очень умный, начитанный. Она бы тоже
от него не отстала, ей еще не поздно в институт поступить. Ну что говорить,
полюбила. И он любил. Может быть, и теперь любит. Как умеет.
Первое время старалась не замечать, себе самой не хотела признаться,
что замечает: в театре у них места только на балконе, в буфет никогда не
пригласит. Господи, да ей вовсе ничего не нужно, не подумайте... А если
случалось зайти в кафе, тут прямо пытка: так внимательно изучает цены...
Если бы студент, простительно. А то ведь инженер, на машину копит. "Скажите,
ведь правда, это самое гадкое - скупость? Стыднее, чем трусость, тем более
когда любовь..."
А у них была любовь. В тихих ночных переулках, в лесу, на горячем
пляжном песке все это противное забывалось. Но, оказывается, не исчезало.
Когда не жгло стыдом, оседало на душе серым пеплом. "Он долго не верил, что
и решила. И мама его меня спрашивала: почему? Я ей ничего не сказала, а
знаю: их это вина. Воспитали жадным".
Вот такой упрек. Кто знает, насколько справедливый? Лично я не склонна
на всех человеческих слабостях и недостатках, на всех нравственных изъянах
ставить стрелку-указатель в адрес родителей. Хотя бы потому, что тем самым
мы снимаем с человека ответственность за самовоспитание. Недаром же все чаще
можно услышать от "педагогически подкованного" подростка вот такой
убийственный силлогизм: "Я недостаточно хороший. Значит, вы меня плохо
воспитали". В школе вместо учащихся - обучаемые, в семье вместо
воспитывающихся - воспитуемые... Право, здесь есть над чем подумать. Вряд ли
справедливо сбрасывать со счетов и врожденные свойства характера, которые
влияют на результаты даже самых правильных воспитательных усилий. Тем не
менее нет и речи о том, чтобы снять с родителей всякую вину и
ответственность за недостатки их детей. Только определять ее надо бы не так
огульно: "Жадный - виноваты родители; легкомысленный - виноваты они же;
беспринципный - позор семье". Быть может, лучше не утверждать категорически,
а только поставить перед семьей вопрос: "Что вы сделали, чтобы предотвратить
в характере ребенка развитие этого недостатка?" Наверное, побуждение к
критической самооценке все же плодотворнее, чем возможные штрафы. И вот еще
что: тема ответственности вполне правомерна и всякому понятна. Но речь
следует вести еще и о счастье. О счастье и несчастье нашего ребенка. А эта
тема еще понятнее, ибо слово "ответственность" обращено к разуму, а слово
"счастье" - к родительскому чувству. Ведь нравственные пороки, еще более чем
физические недостатки, грозят нашим детям несчастьем, быть может, не сразу и
не до конца осознанным. Мы же все хотим для них счастья. Как можно более
полного и высокого.
Незнакомый мне молодой инженер, который копит на машину, потерял
любимую. А сколько других рабов собственной скупости и мелочности - этих на
первый взгляд не самых грозных пороков - теряют из-за них привязанности,
уважение окружающих? Иногда сами того не замечая, иногда сознательно принося
жертвы своему злому идолу. В любом случае не обходится поз боли. А сколько
"невидимых миру" пролитых и проглоченных слез накипает у их родных и
близких... Ведь не каждому удастся, да и не всегда это можно вот так
отрезать все разом, как это сделала Вера.
Пока наш ребенок дитя, мы еще как-то заботимся о воспитании в нем
щедрости. Помним строчку из сатирической миниатюры: "Кашку кошке не дадим,
кашку сами поедим", и стараемся поступать правильно: предлагаем угостить
собачку печеньем, велим поделиться лакомством с товарищем. Правда, нередко,
начиная с младенчества и до брачного возраста, сами же сводил! на нет
действенность этих заученных педагогических приемов. Скажем, так: "Апельсин
- только для ребенка". Это когда ему три года. И когда пять. И десять, и
пятнадцать. Что это, ограниченность средств или ограниченность разума?
А дитяте нашему и в тридцать пять невмоготу будет понять, что апельсин
не только ему или хотя бы не ему первому. Придется трудно ломать себя, и не
каждому удастся, и не каждому захочется.
Как-то на загородной автобусной остановке я наблюдала сценку. Подошли
четверо - папа, мама и мальчики примерно пяти и трех лет. Все усталые,
запыленные. Все с ношей - от большущего рюкзака до крошечного. Из рюкзачного
кармана мама вынула два шоколадных батончика. Оба четко разделила пополам,
подала каждому его долю. А я залюбовалась. И о многом задумалась...
В школьные годы забота родителей о нравственном воспитании часто
отходит на второй план, отступая перед "отметочной лихорадкой" и
"гармоническим развитием", то бишь музыкальным, хореографическим,
плавательным и другими видами образования. И все это прежде всего требует
времени.
Я всей душой за отличные отметки. В конце концов они свидетельствуют о
добросовестном отношении к труду, а это основа нравственности. И конечно, я
за эстетическое и физическое развитие. Но все это - не любой ценой. Если мы
учим ребенка беречь время для всех этих полезных и необходимых занятий,
побеждая в себе праздную лень, - мы учим его собранности; если учим ребенка
беречь время, изгоняя из своей жизни созерцание и мечтательность, - мы
насаждаем в нем эмоциональную тупость и ограниченность, которых не побороть
никакими видами изящных искусств; если же учим беречь свое время настолько,
чтобы отказаться пожертвовать им для друга, для товарища, для чужого
человека, которому нужна помощь, - тогда уж прямо формируем в растущем
человеке холодный прагматизм и эгоизм. Действительно, речь первоначально шла
не о времени, а о деньгах. И конечно, это вещи разные вопреки старинной и
отчасти изжитой пословице: "Время - деньги". Очень дорожить своим временем и
очень дорожить своим рублем - не одно и то же, ибо "свое время", быть может,
будет отдано на дело высокое и общее. И все же когда очень увлечемся,
воспитывая бережливость ко всему своему, включая время, рискуем воспитать
собственника.
Характерное сопоставление: на вопрос, предложенный нами родителям:
"Стараетесь ли вы воспитать в детях бережливость?", подавляющее число
родителей ответили утвердительно; на вопрос: "Ставите ли вы перед собой
задачу воспитать в детях щедрость?", утвердительно ответило меньше половины.
Это наблюдение вовсе не значит, что должно быть наоборот. Оба эти качества -
бережливость и щедрость - должны быть человеку свойственны и развиты в нем.
Больше того, они просто не могут существовать одно без другого. Бережливость
без щедрости есть откровенная либо лицемерно маскируемая скупость; щедрость
без бережливости - безответственность и мотовство. И то и другое, в
сущности, выражение эгоизма. Разумеется, вопрос вопросов состоит в том, как
воспитать в человеке гармоническое сочетание бережливости и щедрости.
Несомненно, и то и другое неотделимо от общей духовной культуры
человека, от его мироощущения, от осознания своей роли в жизни, от чуткости
и способности к сопереживанию, от совестливости и деликатности. Поэтому все,
что бы мы ни делали для эмоционального и интеллектуального развития нашего
ребенка, - все будет "работать" на воспитание правильного, гармонического
сочетания бережливости и щедрости. Человек, который постиг возвышенную
радость творчества, человек, которому открыто наслаждение прекрасным, уже
наделен определенным "иммунитетом" против безобразной скупости и не менее
безобразного мотовства, поскольку и то и другое - проявление чувств, по сути
своей, низменных.
Высокое искусство, полет творческой мысли очищают душу человека от
мелкого, темного и нечистого. Так же и развитая способность сопереживать,
сочувствовать, откликаться на чужую боль определит способность делиться не
только душевным теплом, научит, как говорил поэт, что "нельзя для людей
жалеть ни одеяло, ни ласку". Потому что ведь тому, кто умеет любить, как-то
не с руки постоянно держать "табачок врозь". И наконец, просто навык
самоанализа, самоконтроля, присущий развитому человеку, поможет ему вовремя
распознать в самом себе червоточину скупости или жадного до удовольствий
мотовства и "отрегулировать" свой "внутренний механизм".
Но можно ли сказать, что общая культура гарантирует человека (и в
частности, нашего ребенка) от этих недостатков? К сожалению, нет. Вот ведь и
начался разговор именно с такого примера: молодой человек, развитый, отнюдь
не чуждый духовных запросов и любящий, оказался жалким рабом и жертвой
скупости. Не думаю, чтобы молодой человек вовсе не замечал некоторых
"особенностей" своего поведения и того, как они ранят его невесту. Но,
видно, посчитал, что эти ссадинки и ранки не стоят того, чтобы поступаться
своими привычками или, боже упаси, отодвинуть сроки получения машины.
Поэтому очень важно, чтобы родители присматривались к своему ребенку,
внимательно наблюдали за проявлениями его характера, не ограничиваясь
заботой об общем развитии.
Анна Николаевна со своей девятилетней Таней пошла покупать подарок на
день рождения для Таниной самой близкой подруги Леночки. По случаю круглой,
юбилейной даты у Леночки предполагался особо торжественный праздник, и
Танина мама согласилась ассигновать на подарок пять рублей - сумму немалую.
Они долго ходили по магазинам, побывали в универмаге и в культтоварах. Мимо
отдела игрушек собрались пройти не задерживаясь (Лена уже не маленькая), но
Таня потянула маму за руку: "Посмотри, какой милый!" Плюшевый пес и впрямь
был хорош - длинноухий, ласковый и веселый. Он стоил дороже пяти рублей, но
мама сказала, что добавит. И вдруг увидала, как Таня поскучнела. "Ты что?" -
"Ничего. - Таня как-то обиженно и недобро поджала губы. - У меня такого
милого пса нет. Он мне самой нравится".
Стало ясно: желание иметь у Тани куда сильное, чем желание дарить, И
тогда погрустнела мама: "Я-то думала, тебе будет радостно подарить то, что
самой нравится. Что ж, возьми эту игрушку себе. Нет ничего хуже, чем подарок
не от души. А Леночке купим что-нибудь дешевое". И девочка покраснела:
"Мамочка, я так не хочу! Я подарю..."
Для ребенка - серьезный урок. Для матери - сигнал: "Внимание!" Потом
родители не раз, собираясь на день рождения или какой-нибудь другой праздник
к друзьям или родственникам, советовались с Таней, какой сделать подарок,
иногда ходили вместе с нею за покупкой, делились с дочерью удовольствием,
какое приносят им самим такие хлопоты. Старались делать это ненавязчиво,
так, чтобы девочка не заметила в поведении родителей специального
педагогического замысла.
А семилетний Саша сам преподнес родителям урок и тоже подал сигнал
тревоги. На этот раз событие было не столь значительным. Сашу пригласили на
елку к однокласснику. Подарок он выбрал из собственного игрушечного
хозяйства. Пришел к маме на кухню с заводным, когда-то действительно
великолепным, но давно сломанным бульдозером, "Мама, я его Костьке отнесу,
он все равно мне не нужен..." - "Да как тебе не стыдно! - мама была
возмущена. - Как же ты хочешь дарить негодную вещь!" Саша пожал плечами,
глянул исподлобья обиженно и как-то насмешливо: "А вы? Когда к тете Шуре на
новоселье шли, что говорили: "Отнесем, вазу, которую Васильевы принесли. Ее
все равно никуда не поставишь, безвкусица.,."
Тяжелое было молчание. Наконец, мать сказала: "Мне сейчас тоже стыдно.
Знаешь, сын, давай мы никогда больше не будем так поступать - ни ты, ни я".
Сережа долго жил без папы и мамы. Четыре года родители работали на
одной из северных строек, а Сережа жил-поживал у бабушки Серафимы в теплом и
добротном ее доме, в маленьком южном городке. Бабушка внучика лелеяла и
пестовала, а воспитывала в своих понятиях. Пришла пора мальчику идти в
школу. Молодые родители вернулись с Севера, приехали заново с сыном
знакомиться и начинать совместную с ним жизнь. Сережа порадовал и цветом
лица, и загаром. А что перед ними за человек - предстояло узнать. Узнавание
причинило не одно огорчение. И не удивительно. В первый же день, когда мама
распаковала гостинцы и сказала: "Сереженька, ты пойди своих мальчиков
бананами угости, они, наверно, их тоже не пробовали", - Сережа не проявил
никакого энтузиазма. Оглянулся на бабушку, а та нахмурилась: "Много, что ли,
они тебя угощали? - И выговорила невестке: - Ребенок и сам эдакой диковинкой
всласть не полакомился, а уж пойди раздай. Для того ли такую даль, с самой
Москвы везти?" Тогда-то мама и подумала с тревогой: "Может, лучше нам было
его с собой на Север взять. Ведь и там дети растут..."
Долго, не один год пришлось изживать, очищать въевшуюся в детское
сознание ржавчину скупости и эгоизма. Поначалу она давала о себе знать в
каждой мелочи. Чуть только представлялась возможность выбора, Сережа брал
себе что получше, другим оставлял что похуже. Подушечку - себе помягче,
одеяло - потеплей, яблоко - самое большое и румяное, от курочки - непременно
ножку. Ребенка пришлось буквально лечить. Родители не замалчивали его
недостатки, не смотрели на них сквозь пальцы. Говорили о них с сыном
серьезно и прямо. Только при людях старались не делать замечаний, даже если
его поведение им не нравилось. Зато как они бывали рады, когда Сережа
преодолевал свои дурные привычки, как ценили всякий его добрый и
великодушный поступок!
"Сейчас наш Сережа скорее себе готов отказать, чем родным или другу. У
него и рука не потянется за лучшим куском, - женщина вздохнула и улыбнулась
удовлетворенно, как после завершения ответственной работы. - Теперь, можно
считать, мы с этим делом справились".
Не всегда источник детского эгоизма и жадности так легко
прослеживается.
Сначала никто в семье не придал значения тому, что маленькая Аленка на
просьбу: "Дай мне игрушку", неизменно отвечала решительным отказом,
энергично прижимая к груди погремушку или резиновую зверушку. Когда Аленке
было около двух лет, даже позабавились. Ехали в электричке на дачу. Аленка
держала на коленях красивую куклу. Напротив сидела девочка постарше. Аленка
перехватила восхищенный взгляд соседки, прижала куклу к груди и во избежание
недоразумений четко и громко объявила: "Я - жадина!" Посмеялись. Не слишком
настойчиво и безрезультатно попросили Аленку дать девочке подержать куклу.
Позже вспоминали, как с самого раннего возраста часто приговаривали вовсе не
строго: "Ах ты жадина..." и даже совсем ласково: "Ах ты маленькая жадинка!"
Возможно, малышка успела проникнуться сознанием: жадиной быть не плохо, даже
удобно.
Вскоре характер Аленки стал вызывать некоторое беспокойство. У нее
стали постоянно возникать ссоры с детьми из-за игрушек. Увещевания не
помотали. Снисходительные знакомые деликатно успокаивали встревоженных
родителей: "Бросьте, это же ребенок! Обычная детская жадность". Существует
сомнительная теория, которая так называемую "детскую жадность" относит к
категории естественных, чуть ли не обязательных возрастных особенностей.
Действительно, немало "маленьких жадин" вырастают вполне нормальными, даже
добрыми людьми. Под влиянием воспитания и среды, иногда и без специального
родительского "прицела" в формирующемся характере берут верх положительные
черты - доброта, щедрость. Но так происходит далеко не всегда. "Большие
жадины" вырастают, как правило, из "маленьких жадин". Там, где ребенка
портит мещанская собственническая среда, либо когда родители просто не
задумываются над этой стороной личности ребенка и не помогают ей
выправиться. И наконец, в тех случаях, когда убаюканные утешительной
теорией, они терпеливо ждут, пока "детская жадность" сама собою "перерастет"
в великодушие и благородство.
К счастью, Аленкины родители не поддались благодушной теории.
Отрезвлению в значительной мере способствовал один незначительный эпизод. В
их доме на несколько дней проездом остановился малознакомый человек. Уезжая,
сделал Аленке несколько странный подарок - дал девочке новенький
металлический рубль. Четырехлетняя Аленка вдруг стала обладательницей
некоего капитала. "Бабушка! - Аленка захлебывалась от восторга, - Мне дядя
Боря подарил деньгу!"- "Зачем?" - Бабушка даже растерялась. "Он сказал,
что-нибудь купить". - "Интересно... Что же ты, Аленушка, собираешься
купить?". Девочка призадумалась. "Может быть, маленькую куколку?" -
подсказала бабушка. Та скучно качнула головой: "У меня их много". - "А
шоколадку?" - "Мне шоколадки мама покупает". - "А что если на эту денежку
купить шоколадку маме?" И тогда ладошка, на которой лежала блестящая монета,
быстро-быстро сжалась в крепкий кулачок. Алена взмахнула ресницами и строго
глянула на бабушку: "Дядя Боря ее мне дал..." Женщина почувствовала укол в
сердце. Даже не от слов внучки, а от этого судорожного, почти инстинктивного
движения детской руки. И само собою пришло на ум отчужденно холодное,
какое-то даже враждебное слово, которое так не вязалось с ее горячей
нежностью к ребенку: "прижимистая..."
В тот день вечернее чаепитие, за которым взрослые засиделись допоздна,
чемто напоминало военный совет. Алениной жадности решено было объявить войну
- войну бескровную и "безнервную". Да, у Алены не было перед глазами дурных
примеров, в своих близких она не могла наблюдать ни мелочности, ни
своекорыстия. Но, видно, нужны были более наглядные примеры доброты и не
шутливые, а серьезные объяснения.
Теперь в семье как можно чаще старались оказывать друг другу знаки
внимания подарками. С Аленой часто обсуждали предстоящий подарок родным или
знакомым. При ней всегда происходила в семье милая процедура "дарения".
Старались, чтобы девочка видела, как близкие легко, с удовольствием уступают
друг другу даже то, что хотелось взять себе. Купила бабушка блузку.
Прикинула - и по размеру подходит, и к лицу хорошо. А вечером предложила
невестке: "Померь". И залюбовалась: "До чего тебе идет! Возьми себе!" - "Что
вы, у меня есть..." - "Сделай милость - возьми. Ты в ней просто красавица. А
я себе другую подберу".
В другой раз мама пришла в новой косынке. Приложила к бабушкиному
пальто. "Смотрите, да она точь-в-точь к вашему пальто подходит. Как удачно!"
А Алена тут же, смотрит и слушает, и не проходит это для нее бесследно.
Может быть, кто-нибудь пренебрежительно отзовется: "Театр!" Но что из того,
что театр? Где сказано, что в семейном воспитании "театр" - менее достойное
средство, чем "лекторий"? Важно, чтобы "пьеса" имела благородное содержание.
Скажут: "Все должно быть естественно". Да оно и есть естественно! Близкие
Алены вовсе не "ломают комедию", не притворяются хорошими, а просто
стараются сделать для ребенка более наглядной суть своих взаимоотношений и
своего отношения к окружающим. Да хоть бы и приподнимались они в какой-то
мере на цыпочки ради ребенка, так ведь и тут нет ничего зазорного. Мы часто
говорим о том, что главным условием успешного воспитания детей служит
готовность взрослых к самовоспитанию. Хороший театр возвышает и очищает и
зрителя и актера.
Довольно скоро стало понятно: нельзя Алену слишком долго держать в
"зрительном зале". Ее нужно активно включать в игру. Некоторые шаги в этом
деле она уже делала сама. Почти перестала жадничать во дворе. Выносила даже
самых высокопоставленных представителей кукольного общества и нарядную
коляску на толстых шинах. Похоже, ей стоило немалых усилий давать это
девочкам, но она старалась подавлять в себе жадность. Как-то сообщила:
"Бабушка, я Ире отдала кукольное одеяло насовсем. У меня два, а у нее ни
одного". Смотрела во все глаза. Ждала похвалы.
"Отдала? Вот и хорошо, - бабушка отвела со лба темную челку, заглянула
внучке в глаза. - Не жалко?" - "Немножко", - призналась Алена. "Не жалей,
дружок, ты молодец".
Нужно было как-то включить Алену и во внутрисемейные "дарения". Но не
подаришь же бабушке игрушечную плиту, а маме или папе - игрушечный
холодильник! Дольками шоколада Алена уже делилась автоматически, но это не
приносило ей достаточного удовлетворения. Как-то мама - не совсем случайно -
принесла Алене набор красивых платочков. Шесть штук - один другого
привлекательнее. "Что за прелесть!" - сказала бабушка.
Алена немедленно отозвалась: "Бабушка, мы поделимся. Тебе два, маме два
и мне два. Выбирай, какие хочешь?" Потом у Алены появился набор для
вышивания, и она с готовностью "выручала" маму или бабушку мотком ниток